Сегодня очередь Лорелей прибирать подъезд, и русалка, весело насвистывая разухабистую матросскую песенку, мыла ступеньки.

– Вы, наверное, консьержка, да? – внезапно раздалось сзади.

Лорелей обернулась на голос и с удивлением посмотрела на странную пару. Она, конечно, привыкла к тому, что в Доме ничего просто так не случается и сюда часто приходят странные личности, но эти двое были странны именно своей обыкновенностью. Высокий мужчина в светлом костюме смотрел с дружелюбной хамоватостью и вертел на пальце ключи от машины. Его дама – это она приняла Лорелей за консьержку – с удивительным мастерством балансировала на мокрой плитке пола на высоких шпильках, напоминающих палочки для суши.

– Нет, она такой же жилец дома, как мы все. Вы к кому? – сверху осторожно спустилась беременная Хлоя.

– Мы хотели квартиру себе здесь посмотреть. У вас мансарда свободна? – спросила женщина без тени улыбки.

– Нет. А как вы сюда попали?

– Что значит – как попали? Через дверь! – мужчина поставил ногу на ступеньку, чтобы подняться, но неожиданно во дворе заорала сигнализация машины.

Пара обернулась к входной двери и пропала. Вернее, не пропала – оба просто оказались по ту сторону двери в подъезд. Лорелей и Хлоя заметили, как они досадливо поморщились и, синхронно махнув руками, пошли к машине.

– Кто это был? Это Дом их выгнал? – осторожно спросила Лорелей.

Она втайне полагала, что бывшая гадалка знает о Доме столько же, сколько и Варцлав.

– Это было Зло. Ты не устала, Лорелей? Пойдем попьем имбирного чаю, и я всё тебе расскажу.

Хлоя увела русалку к себе в квартиру, где оказалось на удивление тихо и спокойно, что в принципе не случается там, где проживает хоть один ребенок.

– Дети в садике, а Джеффери на работе, – пояснила Хлоя, разливая чай.

Лорелей кинулась помогать забавно переваливающейся при ходьбе, как все беременные, хозяйке, и через несколько минут они уже сидели за столом и пили ароматный имбирный чай с вкусным шоколадным печеньем.

– Понимаешь, Лорелей, в наш Дом попасть очень сложно, – начала рассказывать Хлоя. – Он защищает всех, кто пришел сюда. Ты уже заметила, что здесь живут необычные люди? Хотя обычных людей не бывает, это я тебе не раз говорила… Но у нас здесь слишком много слишком необычных, а их Зло считает особым лакомством. Ведь не зря ж чем ты страннее, тем больше бед и проблем на тебя сваливается – это как раз Зло и старается.

Странно, зло в ее рассказе называлось именно так – Зло с большой буквы. Как будто оно живое.

– Обычные люди просто не видят входа в Дом – той самой арки с проспекта. Но если подкараулить, когда кто-то из жильцов проходит через нее, то можно успеть нырнуть внутрь. Сегодняшние посетители наверняка так сюда и попали.

– Но сейчас всё в порядке? – встревоженно спросила русалка.

– Да. Тут главное – не задумываться и не анализировать.

– Что? – Лорелей удивленно подняла брови.

Хлоя положила руку на живот.

– Как с той сороконожкой. Ну, смотри – среди нас хватает странных существ, большинство из которых вообще не люди, так? Если раздумывать и анализировать, как, что, почему, кто мы такие и как сюда попали, то почему-то всё хорошее вокруг начинает куда-то исчезать. Не пробовала? И правильно, и не надо. Вот я и говорю, что нужно действовать не думая. Понимаешь?

Лорелей отрицательно покачала головой.

– Я тоже не очень. Вернее, головой понимаю, а внутри – не до конца. Знаешь, чем я раньше занималась? Давно-давно, еще до Джеффери?

– Чем?

– Гадала, – грустно улыбнулась Хлоя. Почему-то она не очень любила вспоминать свое прошлое. – Раньше я жила в одном… в одной стране и гадала на картах Таро. Ко мне приходили люди, я открывала им одну-единственную карту и рассказывала судьбу. Конечно, немного сглаживая. А потом, когда человек уходил, с помощью той же карты я могла увидеть, что у него в ближайшее время произойдет в жизни на самом деле. А в тот день… В тот день по крышам домов стучал дождь, создавая особую, ни с чем не сравнимую мелодию. Много людей: музыкантов, писателей и художников – пытались ее запомнить и передать то чувство, что рождается в душе у любого живого существа, когда приходит время дождей. Лучше всего это получается у блюзменов.

Да, конечно, это любимая музыка Билли.

Когда небо надевает платье самого совершенного – дымчато-серого цвета, когда дождь-непоседа, дождь-волшебник дарит людям минуты тишины, минуты отдыха от постоянного бега, от необходимости куда-то идти, что-то делать: работать, любить, учиться, – тогда не надо воевать с собственной совестью, доказывая ей, что это не приступ лени, а просто возможность перевести дух. Куда торопиться, если на улице дождь?

Это наше время. Время романтиков и мечтателей, время, когда можно замереть и просто смотреть на дождь, стоя у окна, а лучше – сидя на подоконнике и завернувшись в свое умиротворенное настроение, как в старый родной плед. Да-да, я знаю, дорогая, еще вчера я говорила, что самое главное – никогда не врать самому себе! Но это – другое: это возможность дать себе передохнуть. Научишься, не переживай, ведь я тоже была похожа на тебя.

И еще, в отличие от солнечной погоды, дождю можно верить. Он никогда не соврет, самые твердые обещания даются в дождь, и слово, сказанное тобою, не улетит по воздуху в другие страны. Нет, оно превратится в тяжелую радужную каплю и уйдет в землю, чтобы потом прорасти довольным жизнью цветком, а может, высоким надежным деревом, которое защитит нас от нескромных взглядов окружающей реальности.

Раньше я смотрела на мир с любопытством первооткрывателя, смотрела глазами карт, которые уже давно стали частью меня самой, частицей моей души. Кстати, сейчас я к ним почти не притрагиваюсь. А тогда еще гадала, да…

В тот день первой картой моего путешествия оказалась Колесница, ее значение – «поиск и нахождение своего места в жизни, самопознание, сила воли» – с готовностью подсказала мне старая книга тетушки Грей. «Дорога… Передо мной открыты все дороги!» – подумала я тогда.

Я открыла тяжелую скрипучую дверь. За ней тоже шел дождь. Серые улицы приветливо улыбнулись умытыми, блестящими окнами домов.

– Передо мной открыты все дороги! – как заклинание для придания храбрости, повторила я и храбро шагнула в объятия уже знакомого мира.

Сколько раз я бесплотной тенью гуляла по этим улицам! Каждый дом, каждую душу, каждое дерево я знала, как говорится, «в лицо». Но я ни разу здесь не была. Да, я немного походила на нашу Мими. Кстати, недавно Мишка предсказал ей большое путешествие… Как ты понимаешь, бедняжка Мими теперь сидит на диване и боится.

Тогда, жадно вдыхая полной грудью незнакомый свежий, ароматный воздух и не оглядываясь, я сделала еще пару шагов вперед. Потом еще пару, запахнув поплотнее плащ. Я носила такой большой серый плащ, кажется, в нем раньше ходил кто-то из моих родственников.

Дверь за спиной захлопнулась, и я знала – для меня она больше не откроется, поэтому не надо оглядываться, втайне лелея надежду когда-нибудь вернуться. Если человек хоть раз оглянулся, он рано или поздно захочет повернуть назад, а это невозможно: нельзя вернуться в мгновение, которое ты уже прожил. И в счастливых воспоминаниях нет будущего – ни капли. Честно-честно! Да и поворота назад нет, это иллюзия. Но приятная и правдоподобная, не спорю.

Тогда меня ждал новый, но уже такой родной мир. В кармане лежали верные карты – оставить их в доме рука не поднялась: как я же без них? И как же они без меня?

Ласково потрепав меня по щеке, ветер полетел по своим делам. У него их много: пока никто не мешает, надо поболтать с деревьями, постучаться в окна и двери, напоминая людям всё, о чем они забыли.

«Влюбленные», – сказали мне карты, когда я машинально вытащила из кармана плаща первую попавшуюся, на ощупь. Какие «Влюбленные», если я только пришла? Я помню, что подняла глаза, спрашивая совета у неба, но взгляд уперся в окно, где очень серьезная парочка – он и она, лет трех-четырех, – прижавшись носами к стеклу, самозабвенно строили рожи прохожим. Вырастут – и забудут друг друга, потом снова встретятся и поженятся, придут в этот переулок – увидят, вспомнят, посмеются и купят здесь дом для своих детей.

Потом выпала «Звезда» – этим карты меня уговорили. «Звезда» – это место, где тебя если не всегда, то именно в эту минуту ждут. Ниточка такая, очень важная.

Я постучала в первую попавшуюся дверь, из-за которой гостеприимно пахло кофе. Зазвенел колокольчик – ну куда же без него? Внутри, подперев кулаком голову, сидела скучающая хозяйка. Услышав, что я вошла, она встрепенулась и тепло, с улыбкой, поприветствовала меня.

Она сразу поняла, что я не случайная посетительница, забежавшая спрятаться от дождя в уютной тишине ее кофейни. Нет. Как и положено порядочной хозяйке кафе, она была немножечко ведьмой. А как же иначе? Ведь именно здесь люди оставляли свои беды, сбрасывали с плеч тяжелые одежды усталости и дневных недоразумений, а уходя, уносили с собой звонкие подарки, которые хозяйка спрятала у них в карманах. А сама хозяйка, крякнув, вылезала из-за стойки, забавно переваливаясь (я только потом узнала, что она разменяла уже не первый век), шла в центр комнаты и с веселым окликом выметала все неприятности, горести, усталость и бедность на улицу. Как тараканов. И чужие проблемы и беды, сердито шевеля усами, разбегались кто куда.

Так я нашла себе очередной дом.

Я варила кофе, пекла сладкие булочки, а иногда, услышав зов, подходила к случайным посетителям и предлагала им погадать; и они, как ни странно, никогда не отказывались.

Потом я научилась фотографировать, и это снова полностью изменило мою жизнь.

А дождь всё барабанил по крышам домов, умывал улицы и напевал под нос свой любимый блюз, и ему не было никакого дела до меня. В этом отличие волшебников от людей: они сами разбираются со своей судьбой, предназначением и прочими сопутствующими их рождению событиями. И до окружающего мира дождю тоже не было никакого дела: он здесь не просто гость, а член семьи и вообще, самый важный на свете. Дожди – они такие: редко считаются с общественным мнением. Оно и к лучшему: представь себе дождь, спрашивающий у нас совета!

Хлоя закончила свою историю и грустно улыбнулась Лорелей. Та, подперев рукой щеку, смотрела в окно.

Русалка не скучала по родному дому – как большинство подлунных детей, она считала своим домом весь мир. И все же Лорелей немного жалела подругу. Пусть они и познакомились недавно, но уже успели проникнуться какими-то общими тайнами, любовями и общим смехом. Если Лорелей, при всей своей русалочьей неулыбчивости, в душе всегда пребывала в хорошем настроении, то Хлоя, несмотря на яркую улыбку, всё больше скатывалась в бездну мизантропии. При этом она не переставала искренне любить окружающий мир, мужа, детей и друзей. Просто…

Просто у беременных так бывает. В какой-то момент они начинают видеть всё вокруг болезненно ярким и подсознательно побаиваются выпускать в эту реальность своего ребенка. А может быть, включается сигнальная лампочка легкой ревности: как тот, кого ты столько времени носила под сердцем и кто был только твоим, вдруг станет «всехним»? Все смогут на него смотреть, играть с ним и любить его… Вроде и хочется разрешиться от бремени поскорее и посмотреть на того или ту, в ком смешались две родительские жизни, заглянуть в глазки, подуть на личико, – и в тоже время не хочется ни с кем делиться. В общем, у женщин так бывает.

«Это нормально», – решила для себя русалка.