— Ну, ты, Никитина, даешь! Это же какие мозги надо иметь, чтобы с ходу все на пятерки сдать! — причитала Надя. И в самом деле, подумать можно было все что угодно. Почти не готовясь, Ксения сдала все зачеты, а затем и два экзамена из трех на пятерки.

— Колись, как все так получилось! — поддакивал Саша: он пришел успокаивать Надю, расстроившуюся из-за несданного экзамена, и отпаивал ее дешевым белым вином, от которого пахло спиртом и чем-то приторным. — Небось, глазки преподу строила?

Ксения не обижалась. Она научилась не обижаться и игнорировать все, что слышала в последнее время. Все разговоры за спиной, которых вроде как и не было, а тем не менее она их слышала и понимала, что обсуждают именно ее. Но стоило ей обернуться — и все смолкало, продолжалось обсуждение посторонних рутинных дел.

Надя пила вино — и Ксения чувствовала, что в глубине души они с Саней ждут, чтобы она поскорее ушла. Пульсирующее пятно под потолком убеждало Ксению во всех ее грязных догадках. Но у самой Ксении были другие планы. Ей не хотелось завалить последний экзамен, тем более статистику она хоть и понимала, но люто ненавидела, как и все дисциплины, где нужно было считать и оперировать цифрами. К тому же она понимала надежды Александра Яковлевича, несмотря на то, что всячески старалась избегать разговоров с ним и даже не заходила в деканат, когда там никого из студентов не было. Ксения уселась за стол и разложила учебники. Экзамен был на следующий день. Надя же учить ничего и не собиралась. Как только стало ясно, что Ксения обеспечить им уединение не намерена, они ушли.

— А я бы и с Никитиной попробовал, она секси, — послышалось Ксении, но, обернувшись, она расслышала лишь, как Саша уговаривал Надю наделать шпаргалок, чтобы было чем воспользоваться на экзамене. Черное пятно на потолке начало опускаться вниз, но как только Ксения приказала себе забыть обо всем и углубилась в чтение, оно вернулось обратно и сжалось в маленькую точку.

К экзамену оказались допущены немногие. Ксения вытянула билет, очень быстро подготовила теоретические вопросы, но замялась с задачей.

— Ну-с, Никитина, вы сидите уже полтора часа, целых полтора часа! На вас не похоже, — подметил Владислав Михайлович, молодой доцент, худой, высокий, с тонким длинным носом и светлыми волосами, зачесанными назад. Вид у него всегда был настолько простецкий, что студенты между собой называли его Михась. — Давайте-ка, прекращайте ваши сидения, давайте посмотрим, как у вас с теорией, а там, гляди, и с задачей разберемся.

Он окинул взглядом аудиторию. Преподаватель всегда замечает, списывают студенты или нет. Даже по мелким, неприметным на первый взгляд признакам Михась понял, что из тех, кто сидел и размышлял над билетами, вряд ли кто-нибудь что-нибудь напишет, даже если он сядет и примется читать газету: у большинства даже списать было неоткуда. Испугавшись выговора декана, он решил не зверствовать, а Ксении поставить заслуженную пятерку.

Ксения принялась бойко отвечать теорию. Михась прикрыл глаза, внимательно слушал и, закинув ногу на ногу, покачивал потертым коричневым ботинком. Когда дело дошло до задачи, Ксения замялась.

— И какова будет вероятность попадания в эту точку пространства? — ехидно улыбаясь, спросил Михась. — Попробуйте вспомнить стереометрию.

Ксения с трудом вспоминала, кое-как, спотыкаясь, добралась до ответа задачи. Михась порылся в своих карточках, на которых было записано правильное решение.

— Надо же, ответ верный, — с удивлением отметил он и потянулся за зачеткой, в которой размашистым почерком поставил дату и оценку «отлично».

Сессия была сдана, лишь это радовало Ксению. Других позитивных мыслей она найти не смогла. Выходя из аудитории, Ксения услышала за спиной:

— А мне понравилось, как вы сдавали мне статистику.

— Слышал, теперь и Михась запал на Никитину.

— Да они со Скруджем теперь передерутся, кто первый ее поимеет.

— Никитина, ну-с, вы готовы отблагодарить меня за пятерку?

— Да, Никитина, давай, отблагодари, а мы пока с учебника скатаем все, нам нужно совсем немного, минут десять, вы как раз успеете.

— Никитина, с нас шоколадка.

— Нет, Никитина, не соглашайся, Михась в постели ужасен, ты только посмотри на него!

— Ты же девственница, Никитина, это твой шанс, воспользуйся им.

— Никитина, не будь недотрогой, просто иди и получи положенное удовольствие.

— Ты ведь слышала, что секс это приятно?

— Ты же этого хочешь, не так ли?

«Ксюша, спокойно, этого просто не может быть. Это все силы, они издеваются над тобой, они только и ждут, что ты разозлишься, будешь скандалить. Помни, что говорила тебе Вероника Петровна. Или ты не будешь скандалить? Конечно же, нет. Они просто портят тебе настроение. Ты умница, сдала сессию на пятерки, а эти силы все обгаживают. Разве нужны тебе сейчас мысли о сексе? Тебе надо радоваться, гулять и отдыхать, ведь ты сдала статистику, а страшнее статистики уже ничего быть не может».

Ксения обернулась: Михась спокойно объяснял кому-то решение задачи, несколько человек сидели за партами, углубившись в свои мысли, а на последнем ряду несколько парней с параллельного потока обсуждали что-то, должно быть пытались сообща решить свои задачи. Прямо у них над головой висело огромное черное пятно. Ксении стало не по себе, и она вышла в коридор, сильно хлопнув дверью. С потолка в коридоре посыпалась краска.

— Ну как, сдала? — на Ксению вопрошающе посмотрела Даша. — На что? На пять?

— Да, на пять, — устало ответила Ксения.

— Молодец, поздравляю! Вот бы мне так же удачно сдать! — ответила Даша, спохватилась, открыла сумочку, достала маленькое зеркальце и внимательно себя осмотрела.

Она подготовилась к самому страшному экзамену основательно: сделала укладку, вполне приличный макияж и надела настолько короткую юбку, что при некоторых обстоятельствах или при плохом зрении ее можно было бы принять за обернутую вокруг поясницы полоску плотной ткани. Несмотря на морозную погоду и скользкие тротуары, на Даше были черные лакированные туфли на высокой шпильке. Ксения никогда бы не позволила себе в таком виде выйти за пределы комнаты, не то что показаться на улице или явиться в институт. Но Даша была настроена очень решительно, к тому же и укладка, и юбка, и туфли ей были к лицу.

Совершенно искренне Ксения пожелала ей успеха: «Смотришься отлично, думаю, все сдашь». А сама, будто в полусне отнесла зачетную книжку в деканат, получила свою порцию поздравлений и комплиментов от секретарши и заместителя декана. Александра Яковлевича, к счастью, на месте не было — и, одеваясь на ходу, спустилась вниз, в холл. Только там она поняла причину своей слабости — на больших электронных часах в холле было без двадцати три, на экзамене она провела в общей сложности больше четырех часов.

Торопиться было некуда. На улице было морозно, но не настолько, чтобы отказать себе в удовольствии немного пройтись. С неба медленно падали отдельные снежинки, волшебно поблескивавшие в редких лучах, прорывавшихся сквозь низкие облака. Ксения решила немного побаловать себя и перекусить в маленьком ресторанчике, в котором студенты старших курсов обычно праздновали дни рождения и отмечали окончание сессии. Он располагался недалеко от института, нужно было выйти за ворота и перейти широкий проспект, на котором обычно машины стояли в длиннющей пробке, пожалуй, одной из самых длинных из тех, что ежедневно возникают в Петербурге в утренний и вечерний час пик.

Студенты обычно делятся на две категории: на тех, кто обожает такие посиделки и тех, кто их терпеть не может. Ксения не относила себя ни к первым, ни ко вторым. И дело не в каких-либо пристрастиях, а в том, что в ресторанах и ресторанчиках она была всего лишь пару раз в жизни.

В ресторанчике было довольно многолюдно. Никто не веселился и ничего не праздновал, просто было время обеда. Видя растерянность Ксении, официантка подошла к ней и, показывая на столик у окна, сказала на ухо: «Вон там сидит один молодой человек, он наверняка скоро уйдет, а даже если не уйдет, то половина столика свободна, и вы можете там устроиться, если вы одна. Вы ведь одна?».

— Простите… здесь…

— Да-да, присаживайтесь, здесь никого нет, — не поднимая взгляд от ноутбука, ответил молодой человек и пододвинул к себе поближе пустую пепельницу, на дне которой лежала вишневая косточка.

Приносить меню не торопились. Ксения сидела и смотрела то в окно, то на молодого человека. Хорошо одет, в жилетке поверх рубашки, на рукавах рубашки запонки, а не пуговицы. Через спинку стула, стоявшего рядом, был перекинут пиджак и там же, на стуле, красовался черный кожаный портфель. Молодой человек был в очках — но не в тяжелой неказистой оправе, какие носят многие, а в элегантной, тонкой, металлической. Прищуривая глаза, он набирал на клавиатуре какой-то запутанный текст, потому что изредка спотыкался и бубнил себе под нос: «Строка пять, ошибка, строка семь, ошибка».

— Эй, будьте добры, — крикнул он официантке, — принесите же, наконец, девушке меню, нехорошо заставлять ждать так долго.

— Спасибо, — улыбнулась Ксения.

— На здоровье, просто неловко видеть, как вы сидите и скромно ждете, а они, должно быть, подумали, что мы с вами вместе и не приносят меню, так как уже его отсюда унесли.

— Скажите, а что вы такое печатаете? Извините, что спрашиваю, просто вы все про какие-то ошибки и ошибки. Прошу прощения, я просто подглядела, — Ксения начинала волноваться от того, что говорит с незнакомым человеком.

— Не извиняйтесь, — молодой человек улыбнулся, оторвался от экрана ноутбука и посмотрел на Ксению. — Программку небольшую пишу, начинаю проверять, а она мне выдает ошибки. Стыдно, потому что я своим студентам даю такие программки писать на контрольных, а сам, видите, забыл, куда ставить готовый скрипт, и в результате наделал ошибок. Ну, ничего, не ошибается тот, кто ничего не делает.

— Вы преподаете?

— Да, в институте, — молодой человек кивнул в сторону здания через дорогу.

— Надо же, а я там учусь, — ответила Ксения.

Молодой человек на несколько секунд снова углубился в свою программу, затем яростно постучал по клавише Enter так, как стучала мама Ксении, когда готовила отбивные котлеты. Ксения заметила, что отвлеклась с разговорами от самого главного, от того, за чем пришла в ресторанчик — от еды, и потянулась к меню.

— Возьмите бизнес-ланч, рекомендую, а потом, если не наедитесь, возьмете десерт. Здесь вкусно готовят, я часто сюда приходу, когда нужно посидеть и подумать.

— Надо же, — удивилась Ксения, отодвигая от себя папку с принесенным официанткой меню.

— Позвольте узнать, как вас зовут?

— Ксения.

— А меня Георгий, будем знакомы.

— Георгий, а вы…

— Можно на ты, — Георгий помахал рукой над головой, и к ним подошла официантка. Ксения, наконец, заказала себе обед.

— Хорошо, Георгий, а вы… то есть… а ты что преподаешь?

— Информатику, практику веду, все понемножку.

— А вот у нас информатики нет, — вздохнула Ксения. — Было бы интересно, наверное, если бы у нас вел ты.

— Да, забавно, — согласился Георгий. — Ты выглядишь так, будто тебя долго пытали. Что, сессия?

Ксения заулыбалась и кивнула, должно быть, она и в самом деле выглядела неважно после изматывающего экзамена и предшествовавших этому ночных посиделок за учебниками. Она провела рукой по лицу и даже наощупь почувствовала, что под глазами у нее мешки. Какое-то время они молчали: Георгий с головой окунулся в свою программу, бесконечно стучал по клавишам и бубнил про строки и ошибки. Ксения обедала. Она ела осторожно, опасаясь за то, как это выглядит со стороны.

«Ты в приличном обществе, Ксюша, выпрями спину и ешь нормально, не чавкай. И не вздумай ничего говорить, когда ешь. Так воспитанные девушки не поступают. Тебе еще повезло, тебя посадили за столик со вполне себе интеллигентным молодым человеком, а не с тем дядькой за соседним столиком, который сидит и смотрит на графин с водкой. Представляешь, о чем бы ты с ним говорила? Да, Ксюш, ты чуть было не завалила сессию, но все обошлось, и у тебя в кармане снова повышенная стипендия. Только не давай своим силам издеваться над тобой. Посмотри, тут где-то должно быть пятно, без него явно не обошлось. Не видишь? Лучше не крутись, а ешь, не забудь про вилку и нож, и про салфетки тоже. Но не расслабляйся, оно здесь, оно всегда где-то рядом и никогда не забывает о тебе».

— А я сегодня статистику сдавала, — призналась Ксения, когда расправилась с супом и со вторым, — сдала на пять, но, если честно, я плохо понимаю многие вещи. Не понимаю, зачем на моей специальности столько статистики.

— Ты разве не на менеджменте учишься?

— Нет, на технологии, на втором курсе уже, а математика со статистикой не заканчиваются. Если бы я знала, что такое будет, то пошла бы на какую-нибудь другую специальность.

— Например, на какую? — Георгий постучал пальцами по столу и закрыл ноутбук, потом передумал и открыл его снова.

— Не знаю, — Ксения к своему удивлению никогда не задавалась вопросом, на какую бы она специальность пошла учиться, если бы не на ту, на которой училась. — А ты будешь работать с нашим потоком?

— Нет, не буду, у вас таких дисциплин нет, какие я веду. Представляю, что ты обо мне подумаешь, если вдруг придешь на лекцию, а я там начну выдавать разные математические выкладки и ту же самую статистику. Кстати, кто ее у вас вел?

— Михась, то есть Вячеслав Михайлович.

— Как же, как же, по-моему, он отличный преподаватель, я тоже у него учился, он тогда только начал преподавать.

— Ты тоже закончил институт? А сколько тебе лет? — Ксения сообразила, что задала вопрос бестактным образом, что свое любопытство стоило бы немного поумерить, и раскраснелась. — Извини… может, не стоило спрашивать вот так…

Почти машинально Ксения посмотрела наверх: темное пятно было прямо над ними и медленно опускалось. Значит, еще пара минут, может даже меньше — и у Ксении потемнеет в глазах, она почувствует себя неважно. А, главное, появится чувство страха, с которым не справиться никакими уговорами, никаким самовнушением.

«Все, Ксюша, начинается. Они издеваются над тобой. Хотя, возможно, что Георгий… Нет, Ксюша, нельзя все время думать о сексе, ты сама эти мысли разводишь, силы тут не при чем. Прекрати, Ксюша, сейчас же».

Ксения на минуту отвлеклась. За окном по улице шли Марина и Ваня Михельсон, шли веселые, довольные, держась за руку. На Ване была нелепая зимняя куртка, должно быть купленная где-то в секонд хенде, и не менее представительная шапка-ушанка. Всем своим сияющим видом он показывал, что все-таки сдал статистику и наверняка на хорошо или отлично. Ксении вдруг расхотелось уподобляться своим друзьям по общежитию и смеяться над этой парочкой. Она нисколько им не завидовала, она редко кому завидовала. Причина была в другом. Она абстрагировалась от того, что они по разные стороны стекла, от того, что они нашли счастье, а она все еще в поисках. Все это показалось ей несущественными деталями, не заслуживавшими такого внимания, как одна — главная. Они знали, чего хотели в этой жизни, к чему стремились. А она — Ксения снова посмотрела на потолок, потом на Георгия.

— Да, представь себе, — после некоторых колебаний он продолжил беседу, — закончил, потом косил от армии в аспирантуре, потом защитился, начал преподавать и пошло-поехало. Одно, другое, третье, ученики, конкурсы программистов. Я для нескольких фирм написал программы для складского учета. Понимаю, это ерунда, так, мелочи.

— Почему мелочи? — спросила Ксения, сделав вид, что ей интересны все эти рассуждения о работах, программах и прочем, хотя, конечно, ее интересовал его возраст.

— Потому, и не надо продолжать переспрашивать, почему именно. Знаешь, можно сделать в программе замкнутый круг, цикл. Напишешь такую программу, сообщишь машине, загрузишь и запустишь. И только представь себе, она будет выполнять заданный ей алгоритм бесчисленное множество раз. Можно даже заставить машину забыть о существовании человека, она не будет реагировать ни на какие команды. И если бы не было возможности банально выдернуть шнур питания из розетки, то это продолжалось бы бесконечно.

Георгий снова задумался, глядя на дно чашки, из которой он почти залпом выпил еще горячий кофе.

— Двадцать семь мне, — негромко произнес он.

«Двадцать семь, Ксюша, это многовато. Нет, если он тебе нравится, то совсем другое дело. Но подумай… Нет, не хочу ни о чем думать. Я просто сижу, мне хорошо. Что еще нужно? Ничего, Ксюша, ничего. А пятно под потолком пусть там и будет. И даже если оно опустится и снова примется хулиганить, то ты ведь не испугаешься?»

— Так смешно, я ведь никогда не была в ресторанчиках, как этот. И вообще в рестораны не ходила, а сегодня, вот, свою пятерку по статистике решила отметить. Отмучилась!

Георгий оживился.

— Нет, ты только пообещай мне, что не станешь плохо думать обо мне.

— Вы… то есть ты о чем?

— Отметим твою статистику, выпьем по бокалу шампанского, я угощаю, пожалуйста, не отказывайся. Я сегодня не за рулем, мне можно. А тебе?

— И мне, — смущенно ответила Ксения.

«Зачем ты согласилась, Ксюша? Ты могла бы решительно, но вежливо отказаться. Вполне ожидаемо, чтобы ты так сделала. А теперь получается, раз он угощает тебя шампанским, то происходит вроде как свидание. И не ты пришла в ресторан, а он тебя пригласил. Как бы, понарошку, но пригласил. Хотя… пусть это черное пятно хоть весь ресторан займет, хоть столики тут все посносит, все равно его никто кроме меня не видит. Будь что будет, Ксюша, ты уже согласилась, на твой страх и риск».

Принесли шампанское, два бокала с искрящимся, слегка желтоватым напитком.

— За нашу встречу, Ксения, и за вашу… то есть твою сданную статистику, — засмеялся Георгий и добавил, когда они выпили. — А статистика у тебя ведь продолжаться будет, кажется, дальше математические методы или что-то такое Михась будет вести.

Ксения чуть не поперхнулась.

— Как?

— Да вот так, я же помню учебные планы, можешь поверить мне на слово. Крепись. Хотя, знаешь, если ты хочешь, можешь спокойно обращаться ко мне, я постараюсь тебе помочь и с теорией, и с заданиями, и с подготовкой к экзамену. Я обычно в третьем корпусе, когда у меня занятия, но иногда и в другие корпуса и аудитории меня вытаскивают. Идти бывает так неохота, в своей аудитории спокойнее, да и компьютеры под боком. Так как тебе мое предложение?

Ксения сама внутренне превратилась в компьютер: соглашаться или нет, быть или не быть, да и куда повернуть это нежданное случайное знакомство? Если это дружба, то дружба, почему бы и нет.

«Тебе не кажется, Ксюша, что он тебе понравился? Только не отрицай этого, Ксюш. Ты бы никогда не села за стол с человеком, который тебе противен. А уж про заговорить! Ты отвернулась бы и молчала, пока все попытки подкатить к тебе не сошли бы на нет».

— Главное — не потеряться, может, телефонами обменяемся? — предложила Ксения и сама же удивилась сказанному.

Если бы Георгий не щелкнул пальцами и не сказал: «Отличная идея», то Ксения, наверное, быстро бы расплатилась и поспешила уйти, чтобы не испытывать чувство стыда, ненавистное ей. Ксения даже не поверила: все получилось само собой. Она предложила, он согласился, ее устремления совпали, как ей казалось, с устремлениями Георгия. Но с чего он предложил помощь? Потому что ему нравится работать со студентами, помогать им? А если бы на месте Ксении был, скажем, Ваня Михельсон, то он повел бы себя так же? Ему бы он тоже предложил приходить куда-то в третий корпус и грызть гранит науки, осваивать статистику и математические методы. Ксения была реалисткой. Нет, Георгий не согласился бы помогать Ване Михельсону и даже не завел бы с ним разговор, не обратил бы на нее внимания.

Неужели она настолько симпатичная? Пожалуй, она ничего. С чего бесились бы силы и непонятные голоса за спиной обсуждали, насколько сильно хотят заняться с ней сексом. «Фу, снова грязь», — мелькнуло у Ксении, но пятно на это не ответило ничем. В глазах не потемнело, страшно не было, даже посмотрев на потолок, она не заметила там пятна.

Они вышли из ресторанчика уже поздно вечером. Георгий размахивал портфелем и рассказывал истории о том, как он принимал экзамены у студентов, какие изощренные способы придумывали они, чтобы списать или заранее узнать ответы на задания в билетах. Ксения громко смеялась. Изо рта у нее вырывался пар. Рядом по проспекту проносились машины, мимо шли люди, блестели витрины и медленно падали мелкие снежинки. Ветра не было и было видно, как они летят мимо и сверкают в свете фонарей.

Ксения не заметила, что за спиной у нее никто не подхихикивает над ней и не рассказывает сальности, ожидая, как она обернется, расплачется и наступит полный крах. Не заметила, что пятно исчезло, а совсем не спряталось. Для нее очевидным являлось лишь одно: Георгий ей понравился, хоть она и боялась себе в этом признаться. С ним ей было очень легко. Эта легкость была непривычной. С Ксивой она ощущала подобное лишь временами, забывая о своих страхах и обо всем видимом только ею.

— Мне вот суда! — Ксения показала пальцем на здание общежитие, когда они чуть было не прошли мимо. Они стояли под одним-единственным фонарем прямо у крыльца, облепленного сомнительными объявлениями и разрисованного назло вахтерше Бурласовой непонятными иероглифами и изображениями мужского полового органа, при взгляде на которые Ксению впервые за долгое время не бросило в дрожь.

— Так быстро пришли? — сокрушенно сказал Георгий, продолжая размахивать портфелем. — А ты говорила, что идти далеко-далеко.

— Ну, не так чтобы далеко-далеко, но далеко, просто в хорошей компании это далеко превращается в близко, — весело ответила Ксения. — У меня сегодня был просто потрясающий день. И экзамен сдала, и с тобой встретились. Бывают же такие дни! Иногда сидишь, ждешь, но ничего не происходит. А здесь все легко и само получилось. Надо же мне было проголодаться и зайти в тот ресторанчик! Были бы там свободные столики и ничего бы не случилось.

— Да, сразу чувствуется, что человек сегодня сдавал статистику! Все оцениваешь с позиции вероятности. Это бы случилось, то бы не произошло. А говоришь, что ничего не понимаешь в этом. По-моему, тебе просто нужно немного помочь со статистикой и математическими методами. Так что давай, не стесняйся, звони и приходи.

— Позвоню, приду обязательно, — с толикой грусти сказала Ксения, пожимая Георгию руку.

Зайдя в общежитие, она смотрела в окно, как он, не торопясь, идет по направлению к остановке. Ксения не узнавала себя, словно с момента встречи с Георгием она стала другим человеком. Но стоило пройти через проходную и подняться по лестнице, как все вернулось на круги своя: Надя со своим парнем праздновали сданную на тройку статистику, пахло табачным дымом и несвежими носками, в соседних комнатах громыхала музыка.