Поезд тронулся резко, с толчком, так, что сверху на Ксению упала чья-то куртка. Правда, она смогла вовремя увернуться. Взглянув в окно, она с удивлением увидела Ксиву: он стоял на платформе и, улыбаясь, махал ей рукой. Поезд набирал скорость: Ксения тоже улыбнулась и помахала рукой, но Ксива, вероятно, уже не мог этого видеть.

«Что он тут делает? Неужели пришел провожать меня? Нет, Ксюша, не обольщайся. Либо он на что-то рассчитывает, на то, что ты станешь его очередной девушкой, либо… Нет, Ксюша, ему просто нечего делать, не с кем развлечься, и он клеит тебя. Забудь! Выброси из головы и не обращай внимания на таких, как он. Ну, увиделись, посидели, поболтали. А что дальше? Постель? Нет, Ксюша, тебе пора научиться вычислять таких, как он, чувствовать их за километр и не подпускать к себе».

В плацкартном вагоне было не продохнуть. Ксения сидела, прислонившись к окну, изредка попивая лимонад. Поезд мчался среди лесов, бесконечных городков и поселков, куч мусора и зарослей борщевика. Для Ксении все они были чужими, не вызывавшими эмоций. Она ощущала радость от того, что всего через несколько часов увидит родной Череповец и ей станет намного легче: легче будет думаться и дышаться.

Лишь когда из-за деревьев показался знакомый железнодорожный мост, а под ним гладь Рыбинского водохранилища, Ксения вздохнула с облегчением. Череповец встретил ее облаками, непривычной после Петербурга тишиной и запахом растворимого кофе из киоска на вокзале. Вокзал показался ей бесконечно родным, даже по нему она успела соскучиться: по его неудобным скамейкам, узким деревянным дверям, квадратным вокзальным часам, по сооруженной не так давно часовенке. И даже перед изысканным по сравнению с питерскими, рвущимися вверх новостройками, приземистым зеленоватым зданием Ксения испытывала едва ощутимый трепет.

Тишина была и дома: мама была на работе, сестра переехала к мужу. Встречать ее с поезда, помогать нести сумки и кормить завтраком было некому. Ксении пришла в голову странная мысль: понадобилось приехать в родной город и ощутить эту пустоту для того, чтобы понять, насколько дорога для нее была баба Лара и как ей теперь ее не хватает.

В ее комнате все было по-прежнему. Правда сама комната показалась Ксении по-особенному светлой и просторной, и как будто даже потолок стал выше и белее.

«Ага, конечно белее, никаких тебе темных пятен, Ксюша. Так что выбрось все грязные мысли, меньше слушай разговоры о сексе и меньше сплетничай, и тогда все у тебя будет в полном порядке».

Она бросила вещи в угол, заглянула на кухню и всухомятку поела оставленного на столе печенья.

Через час она уже мирно спала на своем диване, мягком и удобном в отличие от кровати в общежитии. Проснулась она уже под вечер от того, что кто-то гремит на кухне посудой. Мама суетилась у плиты, когда Ксения, ступая почти неслышно, пробралась на кухню и уселась за стол. Это был ее излюбленный детский трюк.

— Как доехала? — не отрываясь от плиты, спросила мама, но, не дождавшись ответа, все же обернулась. — Что-то ты бледная совсем. Укачало, наверное, в дороге.

— Неа, нисколько не укачало. Просто душно, мама. И вроде бы и не жарко, а душно. Что-то я сама не заметила, как проспала весь день, — Ксения взглянула на любимые мамины ходики на стене. — А ведь погулять хотелось и столько всего.

Еще собирая в дорогу сумку, Ксения мечтала, что приедет в Череповец и сразу же побежит навестить сестру Иру и свою лучшую подругу Лену, с которой они учились вместе в одном классе и когда-то даже сидели за одной партой. После школы Лена не стала никуда поступать, а пошла работать в фирму к родителям. Ее родители когда-то работали на стройке, а потом стали работать на себя, делать ремонты в офисах и квартирах. Ксения не осуждала подругу, но и понять отсутствие в ней стремления к получению образования тоже не могла.

— Ничего, еще успеешь. Сейчас накормлю тебя, голодающую студентку, и катись куда хочешь, только ключи не забудь взять. Куда пойдешь-то?

— Да, наверное, к Ленке в Матурино, — уплетая в обе щеки мамины котлеты, ответила Ксения. — К Ире завтра пойду с утра.

— Давай-давай, сходите с Иркой на пляж, позагораете, а то ты бледнющая. Видно из-за учебников там в своем Питере и не вставала, пятерки зарабатывала.

— Мама! — Ксения топнула ногой. — Давай не будем об учебе, дай хоть на время о ней забыть, я только от этого всего отошла. До сентября об учебе ни слова!

— Ого, какой ты стала грозной! — улыбнулась мама. — Кстати, я тут Ленку с парнем видела с каким-то. Ехала в автобусе, а они идут по улице, о чем-то болтают себе. Смотрю, Ксюш, счастливые они такие!

Ксения знала эти мамины фокусы: о чем бы ни был разговор, он обязательно плавно и незаметно переходил в обсуждение того, что Ксении неплохо было бы познакомиться с парнем или хотя бы перестать быть недотрогой и сходить пару раз с подругами в клуб, на дискотеку или в кино. Все уверения Ксении о том, что в клуб или в кино она преспокойно может сходить и одна, что дискотеки ее не интересуют, потому что она толком не умеет танцевать, мама пропускала мимо ушей. А видя, как Ксения игнорирует ее недвусмысленные намеки о необходимости личной жизни, и вовсе иногда приходила в ярость. Поэтому Ксения поспешила дожевать салат и котлеты как можно быстрее, почти на ходу попить чаю — и вот она, свобода.

От Шексны веяло желанной прохладой, а проходя по Октябрьскому мосту Ксения и вовсе ощутила холод. Рядом проносились машины, внизу на воде отражались бликами солнечные лучи, и местами играла мелкая рыба, оставляя на воде небольшие круги. Ветер чуть посвистывал в железных конструкциях, как будто это был совсем не мост, а большой музыкальный инструмент с декой, струнами и всеми остальными непременными атрибутами.

Дорога к Лене была Ксении и знакомой, и незнакомой одновременно. Казалось, она знает каждый поворот, каждое дерево. Но спустя почти год после последнего такого похода она почему-то боялась заблудиться. Ксения ускорила шаг: невдалеке показались небольшие домики, ничего общего не имеющие с городской застройкой.

Подойдя к дому, Ксения постучала по забору ногой — если кто-то был дома, то обязательно открывал. Залаяла собака.

— Полканчик, не признал что ли? — Ксения протянула в щель между забором и калиткой руку и погладила крупную черную овчарку, прибежавшую на ее стук. — А хозяйка твоя где? Где Лена? Лена дома?

Полкан заскулил и стал лизать руку теплым шершавым языком. «Дома они, — с облегчением вздохнула Ксения и обрадовалась тому, что застанет дома Лену или ее родителей, которых тоже давно не видела. — Если бы дома их не было, Полкан меня бы и близко к забору и калитке не подпустил». Что делать в таких ситуациях, Ксения знала. Она протянула руку еще дальше и нащупала большую щеколду, которую нужно было потянуть влево. С трудом, но щеколда поддалась, и калитка открылась. Полкан прыгнул прямо на нее, от радости махая хвостом и поскуливая. Ксения почесала у Полкана за ухом: он тут же отпрыгнул, побежал к своей будке и там, развалившись на траве, как ни в чем не бывало, принялся усердно, с остервенением искать блох.

Закрыв калитку, Ксения направилась по мощеной белым камнем дорожке мимо кустов красной и белой смородины напрямик к дому. Дверь на веранду была открыта: Ксения не ошиблась, в доме кто-то был.

«Может, они в огороде и не слышали моего стука по калитке», — предположила Ксения и осмотрелась: среди немногочисленных грядок и за теплицами никого не было.

Стоя на крыльце веранды, она собралась уже крикнуть или постучать, но тут ее взгляд упал на зеркало, стоявшее на веранде в дальнем углу, у вешалки. В зеркале отражалась часть комнаты — большой диван и краешек серванта с посудой. В отражении в зеркале что-то мелькало. Ксения присмотрелась. На диване на боку лежала Лена, совсем голая. Ее правая нога свисала с дивана, а левая была высоко задрана наверх. С ней на диване был какой-то парень, Ксения видела его руки, согнутую ногу в колене и край лица, спрятанного за плечом Лены. Он прижимал ее к себе, они вместе раскачивались, как на детских качелях.

Ксения не сразу поняла, что происходит, а когда поняла, то в глазах у нее потемнело. Черное пятно появилось прямо перед ней и мгновенно расстелилось по всей веранде и, словно искусственный дым на эстрадных концертах, стало спускаться по ступеням вниз, на дорожку.

Крыльцо скрипнуло: Ксении не удалось сесть на него бесшумно, чтобы не мешать. Люди остались в доме вдвоем, предаются всяческим грязным играм, думая, что никого рядом нет. А тут она совершенно бесстыдно отворила калитку и вошла. Если бы она знала или хотя бы подозревала о том, что Лена творит такое, то лучше бы пошла куда-нибудь на набережную или на пляж, или, в конце концов, отправилась к сестре — словом, сделала бы все, чтобы быть подальше от того места, где…

«Дура ты, Ксюша, самая натуральная. Нужно было позвонить, когда ты из дому выходила и только шла сюда. А то сказала неделю назад, что как приедешь, так сразу зайдешь. Уже давным-давно все об этом забыли. А ты надеялась, что будут помнить только о твоем визите, трястись, когда же ты придешь. Телефоны для чего изобретены, Ксюш? Чтобы ты на них в змейку и тетрис играла, когда нечем заняться?»

— Кто там? — донесся из дома хрипловатый мужской голос.

И тут же Ксения различила, как Лена сказала: «Да никого там нет. Полкан, наверное, опять на крыльце валяется или миску катает».

Ксения была в замешательстве: выдавать или нет свое присутствие? Может, незаметно выйти и посидеть где-нибудь, пока они не закончат? Хотя, как можно выйти незамеченной по дорожке через сад мимо окон дома — непонятно. Будет еще менее комфортно осознавать то, что игра в прятки вызвана нетактичным проникновением к дому и уж совсем вопиющим подглядыванием.

— Ленка, ты дома? Это я, Ксюха! — с идиотским выражением лица крикнула Ксения и постучала по наличнику двери. — Ты дома?

«Конечно же, она дома. Что она мне может ответить? Нет, я не дома? Нет, меня еще минут десять не будет дома? Нет, я дома, но я занята? Нет, я дома, но я трахаюсь, а потому подожди, нам еще немного осталось? Любишь ты, Ксюша, попадать во всякие нелепые ситуации, ох как любишь», — Ксения снова взглянула вглубь веранды: темное пятно начало уменьшаться так же стремительно, как совсем недавно разрасталось.

Внутри дома послышались шорохи, что-то с грохотом упало, кто-то на кого-то цыкнул, заскрипел диван, затопали две пары ног по скрипучим половицам.

— Ксюха, привет! А я совсем забыла, что ты должна приехать! Сегодня уже пятое число? С ума сойти, как быстро летит время, совсем не замечаю, — на Лене были наспех надетые шорты и растянутая футболка. — Ну, рассказывай, как ты, как доехала?

— Доехала нормально, как обычно, — улыбнулась Ксения и поднялась со ступенек крыльца, — если бы как-то ненормально, то сейчас лежала бы дома и отдыхала. Все у меня в порядке. А вот у тебя вроде есть какие-то изменения? А? Мама говорит, что тебя с парнем недавно видела. Ну, рассказывай, как он, кто такой, как познакомились?

Ксения интересовалась всем этим искренне, безо всякого умысла и без каких-либо нездоровых мыслей.

— Русланчик, поди сюда, я тебя кое с кем познакомлю.

На веранду вышел парень, внешне смахивающий на какого-то рыночного громилу: высокий, черноволосый, небритый, со шрамом на лбу и небольшим брюшком, с темной растительностью на руках и ногах, с татуировкой на плече. Он лениво шаркал босиком по дощатому полу, на ходу подтягивая джинсы — это была единственная одежда на нем.

— Это и есть твоя подруга? — Руслан оценивающим взглядом прошелся по Ксении. — Здравствуй, будем знакомы. Руслан меня зовут. Ленка много о тебе рассказывала, особенно мне понравилась та история, когда вы в кабинете географии внутрь глобуса дрянь какую-то запихали, а она потом воняла, и никто не мог понять, откуда это. Я смеялся, не мог остановиться, мне бы такое в голову не пришло.

— Ленка! — возмутилась Ксения. — Это же был наш секрет, ты его обещала никому не открывать. Представляешь, что с нами Евгения Петровна сделает, если узнает?

Евгения Петровна, учительница географии, а по совместительству и классная руководительница Лены и Ксении, жила в Матурино. Она занимала половину маленького покосившегося домика у дороги. В округе ее знали все — муж Евгении Петровны был участковым.

— Да ладно, я же только Русланчику, — Лена обняла своего парня. — Кстати, мы следующим летом собираемся пожениться! Мои родители одобрили и родители Русланчика тоже. Так что считай, что мы тебя приглашаем. Правда?

Она посмотрела на Руслана и тот, улыбаясь, закивал головой.

— А где родители твои? — спросила Ксения.

— Уехали в Турцию на десять дней, жариться на пляже, за старших оставили нас с Русланчиком, — Лена вздохнула. — Ой, Ксюха, да что мы тут-то стоим как чужие! Заходи, не стесняйся.

— Да нет, Лен, не хочется в дом, жарко. Я от питерской духоты еще не могу отойти, думала, хоть тут прохладно будет.

— Тогда давай тут сейчас столик накроем! — решила Лена. — Русланчик, вымой руки, возьми с кухни тарелку и набери ягод. И столик принеси. Да, кстати, будешь на кухне, включи чайник.

Руслан забегал, засуетился. Через минуту он вернулся с тарелкой в руках и отправился в сад собирать ягоды.

— Ну, как тебе он? — шепотом спросила Лена.

— Да вроде ничего. Я, если честно, как увидела его, подумала, что ты верзилу какого-то себе нашла. А потом как-то это пропало само собой, как только с ним заговорила. По-моему, человек он неплохой, не то что твой бывший, даже забыла, как его звали.

— И не вспоминай, Ксюха, все это уже позади. С Русланом мы познакомились на работе, делали ремонт на одном объекте, но он был у другого подрядчика. Моему отцу понравилось, как Руслан работает, и он его позвал к нам, у нас людей вечно не хватает. Это было с полгода назад, и тогда же мы начали встречаться. Мы очень похожи, у нас общие интересы, планы, все складывается само собой, никогда бы не подумала, что так может быть. Ну, а ты сама как? Подцепила в Питере кого-нибудь? Какого-нибудь умненького симпатичненького студентика?

Ксения мгновенно нахмурила брови и приготовилась отстаивать свои позиции, о которых Лена была прекрасно осведомлена.

— Ладно тебе, — не дожидаясь ее ответа, сказала Лена. — Я просто пошутила. Думаешь, я не знаю, что ты ждешь своего принца. Все ждешь и ждешь, ждешь и ждешь, ждешь и ждешь!

При этих словах Лена сделала такое сосредоточенное лицо, что Ксения невольно сначала улыбнулась, а потом и расхохоталась, даже не помышляя укорить лучшую подругу за столь откровенное подшучивание. Она лишь погрозила Лене пальцем, мол, шути, но не забывайся.

Руслан собрал целую тарелку ягод, притащил откуда-то маленький столик, сбегал на кухню за чайником и посудой. Он суетился, смеялся, участвовал в разговоре и вставлял реплики даже тогда, когда был в глубине дома.

«Какой хороший парень. Если бы еще не помышлял о сексе, хотя бы до свадьбы, то цены бы не было. Неужели не потерпеть с годик? А то выходит одна грязь, а не отношения».

Они отметили встречу бокалом вина — Руслан принес на подносе три бокала, как заправский официант, чем рассмешил и Лену, и Ксению. Затем пили чай на лужайке у крыльца, смеялись, обсуждали, каково родителям Лены в Турции, если даже в Череповце больше двадцати восьми в тени и от жары некуда деваться. Уже поздно вечером, на закате, Лена с Русланом пошли проводить Ксению до моста. Полкан тоже рвался пойти, скулил и лаял, размахивая хвостом, как веером, но был оставлен сторожить дом.

Неожиданно у Ксении появилось ощущение того, что и Лена, и Руслан, вероятно, только и ждали, когда же она соизволит напиться чаю, наговориться и отправиться обратно домой, чтобы они и дальше, пользуясь отсутствием родителей, продолжили беззаботно заниматься сексом. Она всеми силами пыталась отбросить от себя эту мысль, но все же ничего не смогла с ней поделать.

Заходящее солнце преобразило мост: его серые металлические конструкции окрашивались в разные цвета и оттенки от желтоватого до красного. Ксения стояла на середине и смотрела то на воду, то вдаль, на город. По этому любимому с детства виду она скучала слишком долго для того, чтобы пройти в спешке, не остановившись. Когда Ксения была маленькой, они часто приходили сюда с бабой Ларой.

«Бабушка Лара, как же я могла о тебе забыть! Да и не забыла я, просто… просто обязательно к тебе схожу. Завтра увижусь с Ирой, послезавтра к тебе. Обещаю, бабуль, обязательно к тебе приду. Помнишь, как мы стояли тут на мосту? Ты все боялась, что я перегнусь за перила и упаду вниз. Здесь мало что изменилось, только машин стало больше. Да, и как-то сложнее все сделалось, бесконечные проблемы».

Ксении казалось, что стоит она на мосту минут десять, не больше, но когда взглянула на часы, то поняла, что забылась, и с того момента, как рассталась с Леной и Русланом, прошел час. Когда она добралась до дома, мать уже спала — работа то в утреннюю, то в вечернюю смену заставляла ее подстраивать свою жизнь под этот график. В комнате Ксении была застелена постель, на столике стояла ее любимая красная чашка — перед сном Ксения любила пить из нее молоко. Конечно, с отъездом на учебу привычка эта исчезла, но Ксения порадовалась, увидев чашку целой и невредимой: ей ее подарила бабушка.

Однако ошиблась Ксения, посчитав, что подруга и ее парень только и ждут, когда проводят ее и вновь смогут быть предоставлены друг другу.

— Классная у тебя подруга, — сказал Руслан. — Малость закомплексованная, но нормальная, не то что девицы со стройки, которые только жрут семечки, плюют и матерятся, и джин-тоником от них разит за километр.

— Нет уж, от Ксюхи такого не дождешься. Что ни говори, а она девочка правильная. Представляешь, у нее нет парня, да и не было. Она девственница и мечта ее жизни найти своего суженого, единственного, с которым они проживут долго и счастливо и умрут в глубокой старости в один день.

— Ого, а я думал, таких уже и не встретишь, или только в монастырях всякие монашки бредят подобным. Хотя, нет, что я говорю, монашки же вообще никогда по идее замуж не должны выходить.

— Нет, монашки не вариант, — возразила Лена, — они зомбированные все на почве религии, а Ленка нормальная, просто у нее такой закидон. Но, если честно, она во многом права.

— Да? — захлопал глазами Руслан.

— Да, только ей этого не говори, а то зазнайкой будет.

Руслан легонько хлопнул Лену ладонью по попе. Спустя полчаса Лена уже смотрела телевизор, устроившись с ногами на диване. А Руслан убирал садовую мебель и старательно мыл посуду на кухне. Не узнала Ксения и об обстоятельствах появления на лбу Руслана шрама. Когда Руслан только-только начинал работать с родителями Лены, они торопились сдать отделку на каком-то важном объекте, работали в две смены, а иногда и по ночам. Когда до сдачи объекта оставалось чуть-чуть, не выспавшийся и подвыпивший рабочий уронил со второго яруса вниз кусок деревянного плинтуса. Руслан был в каске, но в этот момент на шум инстинктивно поднял голову. Доска ударила его прямо по лбу. Швы не накладывали, но Руслан неделю провел в больнице с подозрением на сотрясение мозга. Лена приносила ему фрукты, кормила с ложки мороженым и читала вслух его любимую спортивную газету.