Убийство. Айвон едва ли поверит такому сомнительному доказательству, как слова неизвестного разбойника и свидетельство презренного предателя. Александр и Дмитрий слишком сильно любили друг друга. Но часто ли Император видел доказательства этой любви? Он слышал, что Дмитрий упрекал Александра за непозволительное легкомыслие, он слышал, что Александр ссорится с дядей каждый раз, когда тот пытается призвать его к порядку. Может быть, только я понимал, что они любят друг друга, поскольку я тоже когда-то страдал от придирок своего наставника, который во всем ограничивал меня, когда я был молод, глуп, и жизнь во мне била ключом.

Я поспешно шагал по коридорам, ведущим в покои Императора. Потрясенные произошедшим придворные слонялись по залам, выискивая в толпе заслуживающих доверия знакомых. Они отводили их в сторонку и начинали шептаться, поглядывая через плечо, не слушает ли их кто-нибудь посторонний.

Я шел, опустив глаза, не обращая внимания на адресованные мне окрики. Я решил во что бы то ни стало найти Александра, во что бы то ни стало понять, что происходит. Я и сам не верил собственной догадке, что Император может под давлением келидцев избрать предложенного ими преемника. В этом случае пришлось бы отступить от древнейших традиций. Даже если Александра не будет, дерзийцы не отдадут трон неизвестно кому без войны. А война не тот способ, которым привыкли действовать келидцы. Мы стояли на краю пропасти, и я не мог разглядеть, что там, на дне.

Я не нашел принца, я даже не узнал, где он находится. Никто не видел, чтобы он входил в покои Императора, хотя все были убеждены, что он именно там. Какая-то служанка сказала мне, что принц ушел в свои комнаты, но там было холодно и темно. Я снова вернулся в крыло Императора и ходил от двери к двери, надеясь услышать разговор каких-нибудь сплетников, стараясь не попадаться никому на глаза, силясь придумать, как мне попасть туда, где я был нужен, как узнать то, что мне необходимо узнать. Безнадежно. Бессмысленно.

Железная рука опустилась мне на плечо, и сердце мое провалилось в пятки.

– Ты идешь со мной, раб, – это оказался лысеющий человек в синих штанах и коричневой куртке, в разрезе которой виднелась поросшая седыми волосами грудь. Я не слышал, как он подошел.

– Но, господин, я…

Человек схватил меня за шиворот и приблизил к своему лицу так, что я разглядел расширенные поры на кончике его грушевидного носа.

– Тебя требуют. И мы не будем устраивать сцен здесь, перед носом у всей этой публики. Я не хотел бы, чтобы меня видели в обществе раба, особенно тебя, – он отпустил меня, стряхнул с куртки какой-то воображаемый сор и завернул за ближайший угол. Мысленно проклиная его, я пошел за ним в ближайшую галерею, тихую, изысканную и пустынную. Так близко к покоям Императора селили только особых гостей.

Он провел меня через открытую дверь в комнату, благоухающую цветами. На гладко отполированном круглом столике стоял букет высоких оранжевых стенций и роз разных сортов. На стенах висели каменные барельефы со сценами дерзийской жизни в пустынях. Пустыни так же плохо вязались с букетом, как и лежащий за окном снег. Человек в синих штанах закрыл дверь, бросив мне:

– Жди здесь, – а сам скрылся за дверью, ведущей во внутренние покои. Я скрестил руки на груди и опустил глаза, стараясь успокоить себя старинной привычкой. Я был рабом, любой дерзиец мог сделать со мной, что пожелает. Не следовало это забывать.

Не думай. Не волнуйся. От этого ничего не изменится. Что будет, то будет.

Но эти слова больше ничего не значили. Они остались в том мире, которому я больше не принадлежал. Демоны начали войну, и я должен был сражаться в любом случае, пусть даже таким глухим, слепым и бессильным, каким я теперь стал. С каждой минутой ожидания мое спокойствие улетучивалось. Где Александр? У меня нет времени выполнять приказы других. Я уже был готов сбежать, когда в комнату поспешно вошла леди Лидия. Ее щеки пылали, зеленые глаза лихорадочно блестели.

– Он сделал это? – Сразу же спросила она, не дожидаясь пока я отвешу полагающийся поклон. – Скажи мне правду.

– Нет, госпожа. Он не делал этого.

– Ты знаешь его так хорошо, чтобы поклясться в этом?

– Я готов жизнью ручаться за него. Он не способен на подобное.

– Ты действительно веришь в это. Как такое возможно? – Я не понимал причины ее гнева. – Как твой язык поворачивается ручаться за него? – Она схватилась за железный браслет на моем запястье и подняла мою руку, как руку марионетки на летней ярмарке, потом потащила меня к зеркалу и развернула меня так, чтобы я мог видеть, на что похожа моя спина. – Посмотри, что он сделал с тобой. Что это за безумие, любить того, кто так обращается с тобой?

– Принц Александр мой хозяин. Он может распоряжаться моей жизнью и смертью и всем, что лежит между ними. Я не испытываю к нему никаких чувств, раб просто не может их испытывать, – я отвечал, отвернувшись от зеркала. Я не хотел смотреть на того изможденного, покрытого шрамами незнакомца, о котором она говорила, что это я. – Но я должен быть честен. Несмотря на все свои недостатки, принц способен на великую преданность. Единственный человек, способный на такую же преданность был лорд Дмитрий.

Рядом с моей головой пролетел маленький столик и развалился на куски, ударившись о стену рядом с зеркалом. Я резко пригнулся и развернулся к Лидии. Она собиралась отправить вслед столику кресло. Если бы на ее месте был кто-нибудь другой, я бросился бы на пол и закрыл голову руками, но я почему-то поверил, что она целится не в меня. Я просто отступил в сторону. Минут через пятнадцать под зеркалом возвышалась кучка щепок, стекла и бархатной обивки, а к леди Лидии вернулось подобие спокойствия.

Пока я наблюдал, как она выпускает скопившуюся злость, я не переставая гадал о причинах подобного поведения. Я вспомнил наш первый разговор, и у меня зародилось смутное подозрение. Она спорила с Александром, отпускала ехидные замечания и насмешничала, поскольку презирала его? Да, нет же, наоборот. Я едва не рассмеялся. Я привалился спиной к стене и прикрыл рот руками, стараясь ничем не выдать снизошедшее на меня понимание. Но она не позволила мне.

– О, Сейонн, ты не ранен? Я такая же гадкая, как и принц, – она отняла мои руки от лица и обеспокоено посмотрела мне в глаза.

– Нет, моя госпожа. Просто скажите мне, когда процесс разрушения окажет нужное действие.

– Он невыносим.

– Да, госпожа.

– Жестокий, легкомысленный, упрямый…

– Именно так.

– …глупый гордец, он оскорбляет людей…

– Никто не спорит, госпожа. Это так.

– Но почему тогда я не могу вырвать его из своего сердца?

– Логика и рассудительность бессильны в таких делах.

Она схватила меня за плечи и встряхнула.

– Ты любишь его, как и я.

– Это невозможно. Я служу ему. Больше ничего. Меч не любит руку, кующую его, как и руку, владеющую им. Но в принце есть то, чего мы не видим обычным зрением, госпожа. Иначе вы не стали бы волноваться о человеке, который убил собственного дядю.

Она уселась в лишенное подушек кресло.

– Нет. Но я люблю сумасшедшего.

– Он не сумасшедший. Даже если его поведение кажется странным.

Она наморщила лоб и покачала головой.

– Здесь ты ошибаешься. Император признал его безумным, он никогда бы не отослал Александра прочь, если бы не был уверен в этом. Айвон Денискар обожает своего сына, и он не глуп.

Признал его безумным… Я бросился перед ней на колени.

– Моя госпожа, простите меня, но вы однажды уже говорили со мной откровенно. Я должен знать, что произошло. Что значит, отослал прочь?

– Император сперва и слышать не хотел о том, что Александр сошел с ума. Он собирался отправить своих людей жечь деревни, пока не будут найдены те разбойники. Но Александр отказался возглавить отряд и вообще принимать участие в поиске. Император позвал меня, чтобы я убедила Александра и заставила его объясниться… Император не знает, что Александр выполняет мои просьбы наоборот. Он пытался заставить Александра сказать, что он не имеет отношения к убийству, а тот стал твердить, что это его вина. Что он никогда не желал смерти Дмитрию, но он виноват. Что еще мог подумать Император? Он спросил, знает ли Александр, где прячутся разбойники и кто они, но принц ответил, что это не имеет значения. Что преступник он сам. А потом пришел этот его главный управляющий…

– Фендуляр.

– Да. Он жеманился, лебезил, а потом начал рассказывать о странном поведении принца в последнее время. Обо всех этих происшествиях с Вейни и Сьержем, старые сказки о Дар Хегеде, о том, как принц оскорбил старейшее семейство Империи и Гильдию Магов, якшался с нищими и… падшими женщинами… выходил из себя. Он сказал, что принц проклинал лорда Дмитрия и грозился сделать раба главным управляющим. Совари признался, что в ночь, когда келидцы устраивали представление, принц все время отменял собственные приказы, исчез в ту же ночь, вернулся утром весь в грязи и отказался сообщить, где он был. Потом остальные стали подтверждать сказанную Фендуляром ложь, и наплели еще больше…

Только это была не ложь. Все было правдой. Только лишенной контекста. Лишенной своего настоящего значения. Выхолощенной. Пугающей.

– И Александр…

Лидия вскочила, подошла к столу и с такой силой вцепилась в край столешницы, что я испугался, как бы мрамор не треснул под ее пальцами.

– Казалось, что он не слышит, что они говорят. Он сидел и смотрел в никуда. Император приказал ему поклясться, что он не причинял вреда Дмитрию. Он положил перед ним свой собственный меч и сказал, что все, что требуется от Александра, положить руки на меч и поклясться. И больше никто ничего не скажет ему. Помазание совершится этой же ночью.

Меч. И образ убитого Дмитрия перед его глазами. Великолепно задумано.

– Он не должен был касаться его, – воскликнул я.

– Его отец умолял его, но принц отдернул руки и заявил, что больше не коснется меча, поскольку ему никогда не искупить его вины перед лордом Дмитрием, – она подняла вазу с цветами, потом решительно поставила ее на место и заметалась по комнате. – Император был вне себя. Он потребовал позвать лекаря, но тут один человек сказал, что есть способ лучше.

Вот оно. Теперь мы подошли к сути.

– Позвольте мне угадать. Это сказал келидец.

Девушка замерла и развернулась ко мне.

– Да, точно. Как ты догадался?

– Прошу вас, продолжайте, моя госпожа, – мой голос звучал ровно, хотя все во мне переворачивалось.

– Лорд Каставан добрый и умный человек, он очень близок Императору. Он сказал, что его люди умеют врачевать безумие. Он предложил отправить принца туда, где о нем позаботятся.

– О, небо, Император отказался?

– Конечно, он согласился. Ведь других способов нет. Он даже обнял лорда Каставана в знак благодарности. Император велел объявить по всей стране, что принц скорбит о лорде Дмитрии и отказывается от помазания до тех пор, пока не отомстит за его смерть. Эмиссар Корелий отправится в Парнифор вместе с принцем с первыми лучами солнца. А оттуда его направят в Келидар.

Теперь мне все было ясно. Они получили его. Боги света и тьмы, я знал, что именно этого они и добиваются. А Александр, поймет ли он это… Я едва смог задать следующий вопрос.

– А что сказал на это принц?

Она прикрыла глаза и на миг прижала пальцы к губам. Потом она овладела собой и продолжила рассказ.

– Сначала он не слышал их. Пока лорд Корелий не попытался поднять его и увести. Тогда Александр оттолкнул его и спросил какого черта ему нужно. Император повторил, что принц едет в Келидар, но только до тех пор, пока он не исцелится от болезни. Александр разъярился. Он кинулся на Корелия, выкрикивая что-то о заклятиях, демонах и диких зверях. Он кричал, чтобы ему дали меч. Но оружие к тому моменту уже убрали, поэтому он попытался придушить Корелия голыми руками. Понадобилось пять человек, чтобы удержать его. Совари связал его… он плакал, когда делал это, а Александр кричал ему, чтобы он вспомнил, что поклялся защищать своего принца до последнего вздоха. Корелий заставил принца выпить что-то, что должно было его успокоить, чтобы принц не покалечил себя, как сказал келидец. Я никогда еще не видела Императора таким потрясенным. Императрица не перенесет всего этого.

– Куда они отвели его, госпожа? Мы не можем допустить, чтобы келидец увез его, – я с трудом удерживался, чтобы не начать трясти ее, мечтая заставить ее говорить быстрее.

– Он безумен, Сейонн. Ты не можешь отрицать этого, после всего, что слышал сейчас. Если келидец сможет помочь ему…

Я отдал бы все, чтобы не взваливать на нее эту ношу, но мне нужна была ее помощь. Над Александром нависла более чем просто смертельная опасность. Келидец собирался заставить его принять в себя демона. Самого Гэ Кайаллета, если моя догадка была верна, могущественнейшего из существующих. Того, кто объединит вокруг себя других и подчинит своей воле. От этого душа принца разрушится… погибнет не только феднах, но и совесть, честь, гордость. Он будет сопротивляться, но от этого все станет только хуже. И он уступит и станет тем, во что они хотят превратить его, а потом он станет Императором, и тогда все самые страшные деяния дерзийцев станут не более чем детской сказкой по сравнению с настоящим. И я должен приложить все силы, чтобы спасти его.

– Моя госпожа, что вы знаете о рей-киррахе?

Целый час я метался по пахнущей цветами комнате. Человек в синих штанах, телохранитель Лидии, недовольно морщась, принес и поставил на стол передо мной мясо, хлеб и фрукты, как приказала его госпожа. Но я едва ощущал вкус этих роскошных яств, снедаемый беспокойством. Я не привык, чтобы женщины отправлялись на битву вместо меня.

– Ты не можешь идти туда, – сказала мне леди Лидия, уходя. – Сегодня они много раз слышали твое имя. Я узнаю все, что нам нужно, даже если ради этого мне придется лечь в постель с Императором.

Я нисколько не сомневался в ее дипломатических способностях и личном обаянии, но она была не готова отражать атаки демонов. Лидия была милой и доброй, я не хотел, чтобы она хоть как-нибудь пострадала. С моих плеч упала скала, когда она наконец вернулась.

– Его держат в западной башне. Келидец сказал, чтобы его оставили там до самого отъезда, и внимательно наблюдали за ним, чтобы он не покалечил себя.

– Они ничего не заподозрили?

– Я говорила с Императрицей. Я убедила ее камеристок, что хочу утешить ее… как дочь… и получить в свою очередь материнское утешение. Леди Эния скорбит и находится почти в шоке от происходящего, но она сильная женщина, а не придворная жеманница. Когда я предложила пойти удостовериться, что принца охраняют, оказывая ему необходимое уважение, она забыла о своих страданиях и решительно потребовала, чтобы ее пропустили к сыну. Мне пойти не позволили и я не посмела настаивать, но, вернувшись, Императрица все рассказала мне. Ее неотступно сопровождал Корелий, два келидских мага стоят на лестнице. Лорд Каставан сейчас у Императора, они вместе составляют указ.

Она выложила все новости разом, едва переводя дыхание. Щеки ее пылали, глаза горели, острый подбородок был решительно выпячен вперед, как в тот момент, когда я рассказал ей о рей-киррахе, о келидцах и демонах. Леди Лидия тоже не была придворной жеманницей.

Настало время действовать мне. Я должен был придумать, как вызволить Александра из башни и довести до зарослей за прачечной, где принца (если Дурган сделал все, что я просил) будет ждать лошадь.

– Вы все сделали правильно, госпожа. Я со своей стороны сделаю для него все, что смогу, – я поднялся, чтобы уйти.

– Погоди, я рассказала не все. Императрица очень расстроилась, когда увидела, что ее сын спит на грубых простынях и даже без подушек. С него сняли все украшения, чтобы он не мог поранить себя, но он все еще в своем белом наряде. Я предложила послать в покои Александра… раба, чтобы он принес оттуда постель и походный костюм принца. Императрица была крайне признательна.

– Госпожа, – я радостно улыбнулся, – никогда в жизни не встречал лучшего заговорщика. Вы посрамили опытнейших лазутчиков Дерзи, – я поклонился ей.

– Я пойду с тобой, – она направилась к двери. – Тебе может понадобиться защита.

– Вы и так сделал больше, чем нужно. С этого момента никто не должен видеть вас со мной. И я ни в коем случае не упомяну ваше имя. Забудьте, что мы встречались когда-то. Если кто-нибудь спросит, скажите, что вы просто послали за одеждой в покои принца. Но понятия не имеете, кто из рабов приносил ее.

К моему облегчению, она согласилась.

– Да благословит тебя Атос, Сейонн. Пошли мне весточку, когда принц… и ты… будете в безопасности. Я буду очень беспокоиться. Если вам понадобится что-нибудь, что угодно, пошли письмо в мой авенхарский дом Хаззиру. Подпишись как «иностранец, друг госпожи», они передадут мне письмо.

– Верьте мне, принц достоин ваших забот.

– Спаси его, Сейонн, а потом мы обсудим это.