Жил-был мальчик, которого звали Джо. Полное имя его было Джозеф. Оно ему не очень нравилось. Впрочем, это не имело значения, потому что все — и друзья, и папа с мамой — называли его «Ломтик».

Отец Ломтика учёный. Во время войны он вёл очень важную работу и спас жизнь многим людям. Работа была такой опасной, что у отца часто болела голова.

Однажды отец пришёл домой совершенно бледно-зелёный. Это он производил опыты над разными красками — хотел узнать, какими из них лучше красить предметы, чтобы они стали менее заметными. Через некоторое время он, конечно, опять стал обыкновенного цвета. Смешно, правда?

Мать Ломтика помогала отцу. Она тоже была очень учёная. Она познакомилась с отцом, когда оба изучали один и тот же вопрос: сколько времени может человек пробыть в баке, наполненном водой, и не умереть.

Разумеется, такими опытами разрешают заниматься только взрослым. Дети легко могут пропустить время, когда надо прекратить опыт и поскорее вылезти из бака. Чтобы всё это хорошенько узнать, надо стать совсем взрослым: дорасти по крайней мере до двадцати одного года! А тогда делай что хочешь. Ломтик хотел делать то же, что папа и мама.

Когда папа с мамой поженились и у них родился Ломтик, маме стало некогда быть учёной; ей всё время приходилось готовить, штопать и стирать. Но во время войны мама взяла женщину для домашней работы, а сама опять стала учёной, чтобы помогать папе.

Однажды за завтраком папа сказал:

— Ломтик, мы с мамой уходим. Сегодня нам придётся весь день просидеть в большом ящике. Объяснить я тебе ничего не могу: пока это секрет. Мы обещали королю, премьер-министру и адмиралу никому ничего не рассказывать. Эти опыты касаются спасения моряков на подводных лодках. Одним словом, мы целый день просидим в ящике, где нас будет всё время укачивать, и не вернёмся к обеду. Но к ужину приедем и, вероятно, будем очень голодные.

— Твой обед готов, я поставила его на поднос, — сказала мама, — там есть ананасное желе. А если мы не вернёмся к чаю, возьми в буфете жестяную банку с печеньем, оно очень вкусное… По-моему, сегодня тебе стоило бы навестить миссис Спригз.

Сказав это, отец с матерью ушли. Вид у обоих был очень счастливый — они всегда радовались работе, от которой болит голова.

Ломтику стало скучно одному; ему тоже хотелось пойти и посидеть в ящике вместе с папой и мамой. Но они никогда не брали его с собой: опасно! Вот когда они будут делать опыты над детьми, а не над солдатами, матросами или лётчиками, тогда непременно возьмут.

Ещё они говорили, что, может быть, займутся сравнением памяти у детей и у обезьян, чтобы узнать, кто из них быстрее запоминает. Тогда они подарят Ломтику шимпанзе и позволят с ним играть. Ломтик надеялся, что это случится скоро. А пока мама права: надо навестить миссис Спригз.

Он отправился по переулку к её домику.

Миссис Спригз вдова. Мужа её убили на войне. Он был моряком-подводником, поэтому миссис Спригз всегда с интересом слушала про то, как родители Ломтика стараются облегчить работу моряков на подводных лодках.

Миссис Спригз получала пенсию — несколько шиллингов в неделю. Это очень мало. А ведь надо платить за домик, продукты и одежду. Но она держала много кур, несколько свиней и корову, так что у неё были молоко, яйца, а иногда даже бекон. То, что миссис Спригз не съедала сама, она продавала и выручала немного денег.

Ломтику захотелось навестить её свинок. Кроме того, возможно, миссис Спригз угостит его ломтём домашнего хлеба. Просить Ломтик, конечно, не станет, но вдруг она сама догадается!

Кстати, Ломтика потому и прозвали Ломтиком, что он страшно любит есть хлеб большими ломтями. Вообще, он всё любит есть большими ломтями. Некоторым людям нравится, чтобы хлеб был нарезан тонко, а кекс — аккуратными треугольниками, чтобы тоффи были кругленькие и плоские, как «блошки», или квадратные, как маленькие кирпичики.

А Ломтик всегда говорил:

«Дайте мне ломоть потолще, пожалуйста, если можно!»

И ему давали. Он уверял, что иначе не может хорошенько распробовать, что ест. Папа с мамой не возражали, ведь это полезно для зубов — разжёвывать большие куски.

Так вот, как я уже сказала, Ломтик обогнул домик миссис Спригз и направился к свинкам. Миссис Спригз последние несколько месяцев держала их взаперти из-за плохой погоды. Но на этой неделе наконец проглянуло солнце. Люди надели весенние платья, а миссис Спригз выпустила свиней из хлева в загон.

Ломтик особенно любил одну свинку. У неё была волнистая белая щетина, и Ломтик называл её «Волнушка». Миссис Спригз говорила, что из свиной щетины делают щётки. Из Волнушкиной шерсти, наверное, можно сделать особую малярную кисть, чтобы красить стены и двери красивыми разводами и завитушками — «под орех».

Свиньи гораздо умнее, чем многие думают. Обычно стоило Ломтику свистнуть, как голова и передние копытца Волнушки появлялись над калиткой: свинка стояла на задних ногах и взволнованно хрюкала. На этот раз Ломтик свистел, свистел, пока у него не пересохло во рту, но ни Волнушка, ни другие свинки не появлялись.

— Миссис Спригз! — крикнул Ломтик. — Не понимаю, что случилось? Куда Волнушка отлучилась? — Заметив, что получилась рифма, он добавил: — Её здесь нет, пропал и след, ушла, наверно, на обед.

Ломтик был в восторге от своего поэтического таланта. Он сразу позабыл о свинках и даже на минуту задумался: а может, сделаться поэтом, а не учёным? Но тут появилась миссис Спригз; она сбежала по ступенькам и воскликнула:

— Разрази гром мою новую шляпу, Ломтик! Ах, ты просто душу вытряс из бедной старой леди!

Вы, вероятно, не поняли её слов! Она просто хотела сказать: «Надеюсь, ты пошутил!»

— Я не вижу свинок! — сказал Ломтик. — Даже Волнушка не показалась, когда я засвистел. А ведь она меня всегда встречала.

Они заглянули в загон. Свинки были на месте, но с ними творилось что-то неладное. Бедная Волнушка всё старалась положить голову и передние копытца на калитку, но стоило ей подняться на задние ноги, как она тут же падала.

— Вот так штука! — воскликнула миссис Спригз. — Ты такой учёный, Ломтик! Скажи, отчего это?

Ломтик тут же заважничал. Но он вовремя вспомнил, что настоящие учёные всегда сознаются, если чего-нибудь не знают. Он сразу перестал важничать и стал опять мальчик как мальчик.

— Совершенно не понимаю, миссис Спригз! — ответил он. — Одни свинки стали кривоногими, а другие хромают. Будто ноги у них размякли, как шоколадные батоны в кармане.

Они опять уставились на свинок. Миссис Спригз вспомнила, как трудно было выстроить уютный, чистый хлев, чтобы уберечь свиней от болезней. Ломтик вспомнил, что настоящие учёные всегда стараются помочь людям. При мысли об учёных он вспомнил маму и одну из её книг со множеством смешных коротеньких стишков.

Один был такой:

— Знаю! — взволнованно сказал он миссис Спригз. — Знаю, что делать! Им нужен рыбий жир!

— Погоняй меня пёрышком! — вскричала миссис Спригз. — Раз надо, так надо! Я тебе верю! Только на что же я куплю рыбий жир? Денег-то у меня нет!

— Пустяки, — сказал Ломтик. — Я своим поделюсь. Мама ничего не скажет, у меня его много.

— Если ты уверен, что она не рассердится, давай! А чем я тебе отплачу?

— Дайте мне, пожалуйста, — сказал Ломтик, стараясь быть очень вежливым, — ломтик вашего домашнего хлеба. Но только чтобы была хрустящая корочка.

— Загоните меня на чердак и уберите лестницу! — воскликнула миссис Спригз. — Я дам тебе самый вкусный ломоть, с самой хрустящей корочкой…

Ломтик очень любил миссис Спригз, особенно за её прибаутки. Она всё время говорила: «Погоняй меня пёрышком!», или: «Загоните меня на чердак и уберите лестницу!», или ещё что-нибудь в этом роде. Конечно, были и другие причины для его любви, но и эта была не из последних.

Они вошли в дом. Миссис Спригз приготовила слабый чай, нарезала очень вкусного домашнего хлеба и подала к нему домашнее варенье из чёрной смородины — чудесное густое варенье, очень сладкое и липкое, с плотными шариками ягод.

Ломтик рассказал миссис Спригз, что его родители делают опыты, чтобы облегчить работу моряков-подводников. Но он, конечно, мог рассказать очень мало — не больше, чем сам знал. Ведь это был секрет. А миссис Спригз рассказала Ломтику о своём муже, капитане Спригзе, и показала бутылку, внутри которой находился кораблик, собственноручно им сделанный.

— Как же ваш муж умудрился просунуть кораблик в бутылку? — спросил Ломтик.

— А-а! Это тоже секрет! — ответила миссис Спригз. — Его знают только моряки. Муж показал мне, как это делается, и я обещала никому не рассказывать. Но знаешь что? В тот день, когда твои папа и мама кончат работу, которой они хотят помочь морякам-подводникам, я научу тебя, как сделать кораблик и просунуть его в бутылку. Даже если твои папа и мама ничего нам не расскажут, я всё равно научу тебя делать кораблик.

Пришло время обедать, и Ломтик побежал домой, обещав вернуться и принести рыбий жир.

— Не кормите свинок без меня, — сказал он на прощанье. — Мы дадим им рыбий жир с обедом.

Когда Ломтику приходилось обедать одному, мама всегда оставляла ему какой-нибудь интересный обед. На этот раз на подносе лежало четыре пакета. Один был завёрнут в синюю бумагу и заклеен красной полоской. На нём стояла большая цифра «1», и Ломтик вскрыл его в первую очередь. Внутри оказалось три сандвича со сливочным сыром, который мама сама делала.

Ломтик съел сандвичи и открыл пакет № 2, завернутый в розовую папиросную бумагу и перевязанный золотым шнурком. Ломтик увидел большой кусок яблочного пирога; сверху он был посыпан сахаром, а внутри чернели изюминки.

Ломтик съел пирог и взялся за пакет № 3. Это была коробка, запечатанная тремя круглыми печатями зелёного сургуча. В коробке лежали три большие тёмно-красные сливы. Ломтик съел сливы и открыл пакет № 4. Он был завёрнут в серебряную бумагу с синими разводами и заклеен золотым ярлычком с надписью: «Привет!» В пакете лежала плитка молочного шоколада и четыре песочных печенья.

Ломтик съел печенье, а шоколад положил в карман. Потом он запил всё это бутылкой молока, тоже стоявшей на подносе. Мама положила рядом с бутылкой соломинку: пить молоко через соломинку необыкновенно интересно! Пообедав, Ломтик аккуратно сложил бумагу, шнурки и ярлычки и отнёс к себе в комнату: всё это могло ещё пригодиться! Затем он вымыл поднос, повесил его на гвоздь и отправился к миссис Спригз. Ему очень хотелось угостить её шоколадом. Перед уходом Ломтик налил рыбьего жира в чистую бутылку и взял её с собой.

Проходя мимо дома мистера Смита, Ломтик остановился поболтать с его попугайчиком. Попугайчик умел говорить: «Гоулди Смит, Розовый коттедж на Хай-стрит». Это были его имя, фамилия и адрес.

Маленькие попугайчики редко умеют говорить столько слов, а Гоулди умел и за это получил много премий. Ломтик сказал:

— Здравствуй, Гоулди! Как поживаешь?

Гоулди ответил:

— Очень хорошо, спасибо! А ты как?

Ломтик сказал:

— Спасибо, превосходно!

В кармане у него всегда были зёрнышки. Он угостил Гоулди и отправился дальше. Дойдя до Грин Лейн, Ломтик оглянулся и вдруг увидел семь кошек, которые гуськом шли за ним. Он остановился, кошки тоже остановились. Но сделали вид, будто им до него и дела нет — просто они поджидают здесь приятеля. Стоило Ломтику двинуться с места, кошки тотчас пошли вслед за ним.

«Интересно, что им от меня надо?» — подумал он.

У Ломтика была такая игра: он воображал себя героем волшебной сказки. Злые ведьмы проделывали с ним разные ужасные штуки, и он всячески изощрялся, чтобы избавиться от их козней. Ломтик редко играл в эту игру: папа и мама рассказывали ему много интересного о своей работе, и он понял, что в жизни иногда происходят такие удивительные вещи, каких даже в самой волшебной сказке не бывает. Но, увидев кошек, он тотчас придумал, будто они принадлежат ведьме, будто ведьма околдовала свиней миссис Спригз, а теперь наслала кошек на Ломтика, чтобы околдовать его, если он попытается лечить свиней.

На самом деле все обстояло иначе. Кошки шли не за Ломтиком, а за бутылкой рыбьего жира, которая была у него в кармане. Но Ломтик никак не мог догадаться, в чём дело. Сначала он подумал, нет ли у него рыбы — кошки всегда идут на запах рыбы. Но уж чего-чего, а рыбы он никогда не носил в кармане! Порой он таскал в кармане мышь, и ей это нравилось. Но рыба ни за что не стала бы жить в кармане!

Ломтик снова обернулся и увидел, что за ним идут уже не семь кошек, а девятнадцать, если считать двух котят за целую кошку. Ломтик вынул руки из карманов и понюхал. Сомнений не было — руки пахли рыбой!

— Удивительно! — сказал Ломтик. — Рыбы в карманах нет, а руки пахнут рыбой!

Он решил хорошенько проверить карманы: а вдруг какая-нибудь знакомая собака спрятала туда рыбу? Ведь прячут же они кости куда им вздумается.

Ломтик остановился и сел на большой камень. Кошки тоже остановились:

сначала полосатая кошка,

за ней чёрная кошка,

потом рыжая с белым кошка,

потом чёрная с белым кошка,

потом ещё полосатая кошка,

потом ещё чёрная кошка,

потом красивая черепаховая с белым кошка,

потом два чёрных котёнка,

потом прелестная совершенно белая кошка,

потом голубая персидская кошка, очень холеная и такая жирная, что ей лень было идти в начале процессии,

потом совершенно необыкновенная сиамская кошка песочного цвета с тёмно-голубыми раскосыми глазами и красивым ошейником,

потом бесхвостая от рождения кошка с острова Мэн,

потом серая кошка,

потом ещё одна чёрная кошка,

потом ещё одна чёрная кошка,

потом ещё одна чёрная кошка,

потом ещё одна чёрная кошка,

потом ещё одна чёрная кошка,

и, наконец, ещё одна чёрная кошка.

Не было только ни одной жёлтой кошки — таких кошек вообще не бывает. Правда, один учёный, друг отца Ломтика, профессор Холдейн, пытался вывести такую породу. Он хотел, чтобы кошка была совсем жёлтая, как очень маленький лев. Один такой котёнок уже родился за месяц до начала нашего рассказа. Но в этой книге вы о нём ничего не узнаете. Пока речь идёт только о Ломтике и о свинках.

Так вот, кошки подошли одна за другой и обступили Ломтика. Они стояли вокруг, пока мальчик выворачивал карманы. Сначала он вытащил связку ключей, но кошки — никакого внимания. Затем пять автобусных билетов — кошки и глазом не моргнули. Затем порядком изгрызенный кусок жевательной резины с прилипшей к нему обгорелой спичкой и старую французскую почтовую марку — кошки и усом не повели. Затем измятую книжку и открытку — кошкам хоть бы что. И наконец — бутылку с рыбьим жиром.

До этой минуты кошки сидели спокойно. Они просто смотрели на Ломтика, мигали и время от времени чихали; но стоило ему вытащить рыбий жир, как кошки бросились на него. Все. Разом.

Это не шутка, когда на вас вдруг бросаются девятнадцать кошек! Пожалуй, это самое неожиданное из всего, что может произойти. Правда, если бы на вас набросилось девятнадцать овчарок, было бы куда хуже!

С отцом Ломтика однажды так и случилось. На него набросилось пять овчарок. Они сожрали почти всю его одежду и страшно насели на него — он еле от них отвязался. Но это опять-таки особый рассказ.

Все девятнадцать кошек набросились на Ломтика, и от неожиданности он опрокинулся на спину. Кошки полезли на него, и каждая старалась лизнуть бутылку с рыбьим жиром. Кошки даже полезли друг на друга, потому что на Ломтике не хватало места для всех.

Ломтик чувствовал себя отвратительно. Во рту у него торчало два полосатых хвоста и чёрное ухо, а в его собственном правом ухе была рыжая лапа. К счастью, усы персидской кошки пощекотали Ломтику нос, и мальчик громко чихнул. Добрая половина кошек в ужасе отскочила, а остальных будто ветром сдуло.

Ломтик сел и схватил бутылку с рыбьим жиром.

— Как это я не догадался! — сказал он. — Ведь рыбий жир делают из рыбы, поэтому и запах у него рыбный! Ну, уж теперь ни за что не забуду…

Ломтик был очень доволен. Он узнал нечто новое о рыбьем жире, и всё оказалось гораздо интереснее, чем если бы кошек наслала ведьма.

Мальчик встал и принялся стряхивать с себя кошачью шерсть. Труднее всего было справиться с мягкой голубой шерстью персидской кошки. Она облепила и рубашку и штанишки. В некоторых местах торчали такие большие клочья, что Ломтику казалось, будто персидская кошка оставила на нём своё ухо, или лапу, или хвост.

Ломтик кое-как почистился и пошёл к дому миссис Спригз. Он застал её около хлева. Она старалась подбодрить свинок.

— Не тужите, ласточки мои, — говорила она. — Скоро вам дадут вкусный-превкусный рыбий жир.

Ломтику показалось странным, что свиней называют «ласточками», но он вспомнил, что миссис Спригз всех так называла. Свиньи, казалось, слушали её, а Волнушка даже хрюкнула что-то похожее на «Хр'шо!»

— Неужели Волнушка умеет разговаривать? — спросил Ломтик.

Миссис Спригз очень удивилась:

— Не думаю! Разве свиньи разговаривают?

— Насчёт свиней не знаю, — сказал Ломтик, — но некоторые птицы разговаривают. Например, попугай мистера Смита. Бывают и говорящие собаки.

— Прыгни ко мне в карман! — воскликнула миссис Спригз. — Ты откуда знаешь?

— Очень просто, — ответил Ломтик. — У одного учёного, друга моего отца, была собака, которая умела разговаривать. Если её спрашивали: «Как тебя зовут?», она отвечала: «Дан». Если её спрашивали, чего ей хочется, она отвечала: «Гам!» А на вопрос, что ей дать, она отвечала: «Кекс».

— Неужели? — воскликнула миссис Спригз. — И ты подолгу с ней разговаривал? Может быть, вы вместе читали газеты или ещё что-нибудь?

— Да нет же, — возразил Ломтик. — Больше она ничего не могла говорить. А если ей задавали вопросы в другом порядке, она путалась и отвечала невпопад. Но всё-таки это была необыкновенная собака. Может быть, когда Волнушка поправится, мы попытаемся научить её разговаривать? Мне всегда казалось, что она необыкновенная свинка.

— А не научить ли её петь матросские песни? Например, «Шэнэндоу» или «Рио Гранде», — предложила миссис Спригз. — Здесь так давно никто не пел матросских песен!

— Ну что ж, попробуем, — сказал Ломтик.

Затем они влили рыбий жир в большое корыто с кормом, который миссис Спригз приготовила свинкам к обеду. Они влили столько чайных ложек рыбьего жира, сколько было свинок, и хорошенько всё перемешали. Свинкам обед очень понравился. В бутылке осталось ещё порядочно рыбьего жира, на ужин.

Остаток дня Ломтик провёл в курятнике — воспитывал кур миссис Спригз. Он хотел научить их жить дружно. Удивительное дело: куры всегда ссорятся. К тому же они не очень и умны. Но Ломтик долго возился с ними и кое-чему всё-таки выучил: считать до двух! Куры, конечно, не могли говорить «раз, два», «раз, два». Зато умели делать вот что.

В кармане у Ломтика были желтовато-оранжевые шарики, очень похожие на кукурузные зёрна. Он разложил эти шарики кучками на земле в длинный ряд, а между ними положил кучки настоящих кукурузных зёрен, которые миссис Спригз дала ему. Потом он начал подпускать к этим кучкам кур поодиночке. Первой подошла золотистая курочка породы орпингтон. Она клюнула сначала шарики — не понравилось! Потом клюнула кукурузные зёрна — понравилось! Пришлось очень долго возиться с ней, пока она наконец сообразила, что нужно просто всё время считать в уме «раз, два», «раз, два» и что каждое «раз» означает шарик, а каждое «два» — кукурузное зерно.

После жёлтой Ломтик выпустил белую курочку. Он засёк время, и оказалось, что белая курица выучилась считать за тридцать минут, а жёлтая — за пятьдесят. Ломтик задумался: можно ли на этом основании считать белых кур умнее жёлтых? Трудно сказать! Ведь могло случиться, что как раз эта белая курица была особенно умной, а эта жёлтая — особенно глупой.

Ломтику хотелось продолжать опыты, но пора было идти домой. Миссис Спригз разрешила ему прийти на следующий день и позаниматься с остальными курами. Она с большим интересом наблюдала, как её куры учатся считать.

Перед уходом Ломтик ещё раз заглянул к свинкам. Те выглядели гораздо бодрее, хотя ноги их ещё не выпрямились. Ведь не могли же они так быстро окрепнуть!

— Вероятно, месяца через два ваши свинки совсем поправятся, — сказал Ломтик. — Будем давать им рыбий жир и держать их на солнце. Кстати, как вы думаете, почему к свиньям никогда не пристаёт загар? Не забыть бы мне выяснить это.

Ломтик пошёл домой, зажав в руке кусок пирога с чёрной смородиной, которую миссис Спригз сама выращивала. Тут он вспомнил про шоколад, вернулся и дал половину плитки миссис Спригз.

Всю дорогу домой он насвистывал «Шэнэндоу», Дойдя до калитки, Ломтик решил: нет, этот мотив слишком труден для свиней, с него нельзя начинать. Да и «Рио Гранде» не легче. Одним словом, все матросские песни свиньям не под силу. Может быть, лучше сначала разучить «Апельсины и лимончики»?

Поднимаясь по ступенькам своего крыльца, Ломтик услышал голоса папы и мамы и очень обрадовался, что они уже дома.

— Здрасьте! — крикнул он. — Как дела?

— Твою маму семь раз укачало, — сказал отец.

— Вовсе нет, — возразила мама. — Тебя укачало гораздо больше, чем меня.

— Но вы теперь знаете, как помочь морякам на подводных лодках?

— Знаем, — сказал отец Ломтика. — В четверг мы поедем в Лондон, повидаемся с адмиралом и премьер-министром и всё им объясним.

— А моряков тоже всё время будет укачивать? — спросил Ломтик.

— Нет, не будет. Нас потому и укачивало, что мы пробовали на себе, как должны держаться моряки-подводники, чтобы их перестало укачивать. Если хочешь, можем взять тебя с собой в Лондон.

Ломтик рассказал, как он провёл день: о свинках с кривыми ногами, о кошках, которые его преследовали, о курах, которые учились считать. Мама сказала, что, конечно, надо дать миссис Спригз столько рыбьего жира, сколько нужно, чтобы свинки встали на ноги.

На другой день Ломтик отнёс миссис Спригз ещё рыбьего жира.

— А папа с мамой уже знают, — сказал он, — как должны вести себя моряки-подводники, чтобы их не укачивало! Но пока это секрет.

Миссис Спригз ответила:

— Раз так, я научу тебя делать кораблик и вставлять его в бутылку.

Она показала ему несколько способов. Ломтику больше всего понравилось делать кораблик со складными мачтами на крючках — его можно было легко вставить в бутылку в сложенном виде; потом надо было дёрнуть за верёвочки, привязанные к мачтам, и кораблик распрямлялся внутри бутылки.

Ломтик решил сделать такой кораблик и подарить его адмиралу. Но работа была непривычная, и он мог долго провозиться с ней; поэтому Ломтик решил взяться за кораблик тотчас же, а обучение кур арифметике отложить до возвращения из Лондона.

Ломтик обещал привезти миссис Спригз подарок. И он действительно привёз ей маленький молочник с изображением Тауэра.

Что касается свинок, то они выздоровели ровно через четыре недели и один день. За это время их кости так окрепли, что Волнушка получила на выставке свиней премию — десять фунтов стерлингов. Половину денег миссис Спригз дала Ломтику.

— Волнушка ни за что не получила бы премии, если бы не твой рыбий жир, — сказала она.

О том, что Ломтик сделал со своими пятью фунтами, вы узнаете в следующем рассказе.