В начале 1870 года Пржевальский вернулся из Дальнего Востока в Петербург и сделал здесь в Географическом обществе несколько докладов о своих странствованиях по Уссурийскому краю.

В Географическом обществе путешественник встретил самый теплый прием: все сразу убедились, что имеют дело с выдающимся исследователем, которому предстоит блестящее будущее.

Основным правилом Пржевальского было — не отправляться в новое путешествие, пока не напечатан отчет о предыдущем. Летом 1869 года Николай Михайлович закончил свои исследования на Уссури. В августе следующего года вышла в свет его книга «Путешествие в Уссурийском крае», а через месяц Пржевальский уже отправляется в новое странствование: Географическое общество направляет его на три с лишним года в Центральную Азию.

По возвращении на родину Пржевальский в 1875 году напечатал отчет о своем путешествии под заглавием «Монголия и страна тангутов». Сочинение это является непревзойденным образцом описания путешествий. В увлекательной и вместе с тем строго научной форме путешественник описывает природу Центральной Азии, быт местного населения, приключения во время пути. Всё это изложено прекрасным языком, так что, начавши читать книгу, нельзя остановиться, пока не прочитаешь ее всю. Этот труд сразу по выходе в свет был переведен на несколько языков и сделал автора известным во всем мире.

В настоящее время книга Пржевальского переиздана Географическим издательством и легкодоступна. Мы горячо советуем всем любителям путешествий ознакомиться с этим замечательным произведением. Излагать его содержание невозможно — пришлось бы пересказывать каждую главу, — так увлекательно здесь всё изображено. Ограничимся кратким изложением наблюдений знаменитого исследователя Центральной Азии.

Первое центральноазиатское путешествие Н. М. Пржевальского началось в ноябре 1870 года с Кяхты, пограничного города в Забайкалье. «Близость чужих краев, — говорит Пржевальский, — почуялась для нас в Кяхте с первого же раза. Вереницы верблюдов на улицах города, загорелые лица монголов, длиннокосые китайцы, чуждая, непонятная речь — всё это ясно говорило, что мы стоим теперь накануне того шага, который должен надолго разлучить нас с родиной и всем, что только есть там дорогого. Тяжело было мириться с такой мыслью, но ее суровый гнет смягчался радостным ожиданием близкого начала путешествия, о котором я мечтал с самых ранних лет своей юности...»

Из Кяхты решили прежде всего направиться в столицу Китая — Пекин (теперь столица Китайской народной республики), чтобы здесь получить паспорта от китайского правительства.

На этом пути за Ургою (теперешний Улан-Батор, столица Монгольской народной республики) и вплоть до окраины собственно Китая тянется сначала степь, а потом полупустыня Гоби. Своим однообразием Гоби произвела на Пржевальского тяжелое, подавляющее впечатление. «По целым неделям, — говорит он, — сряду перед глазами путешественника являются одни и те же образы: то неоглядные равнины, отливающие (зимою) желтоватым цветом иссохшей прошлогодней травы, то черноватые изборожденные гряды скал, то пологие холмы, на вершине которых иногда рисуется силуэт быстроногой монгольской антилопы».

#doc2fb_image_020000A2.jpg

«Мерно шагают тяжело навьюченные верблюды, идут десятки, сотни верст, но степь не изменяет своего характера, а остается попрежнему угрюмой и неприветливой... Закатится солнце, ляжет темный полог ночи, безоблачное небо заискрится миллионами звезд, и караван, пройдя еще немного, останавливается на ночевку. Радуются верблюды, освободившись из-под тяжелых вьюков, и тотчас же улягутся вокруг палатки погонщиков, которые тем временем варят свой неприхотливый ужин».

#doc2fb_image_020000A3.jpg