Май, 8, 1939 г., понедельник 12–30 по Гринвичу

Особняк был подкупающе красив, хотя всего лишь притворялся настоящим средневековым замком. Судя по особенностям декора, здание было построено во времена короля Якова и сохранило присущую тогдашней архитектуре тяжеловесную игривость даже после изрядной прививки неоготического стиля, произведенной при реставрации. Надо полагать, дом основательно перестроили в прошлом веке, когда налет готики считался главным достоинством старинного родового гнезда. Огаст полюбовался симметричными башенками, массивными карнизами и каменной облицовкой — но самой значительной и неотъемлемой принадлежностью архитектурного стиля казалась замершая у входа фигура дворецкого в смокинге и перчатках.

— Добрый день, джентльмены! Я мистер Честер, управляющий Энн-Холла.

Рука в перчатке властно шевельнулась, лакеи сразу же пришли в движение и схватились за багаж, а сам управляющий сделал шаг навстречу гостям.

Мистер Честер был безупречен: только само совершенство может достичь высшей ступени в такой сложной иерархической системе, как прислуга в британском родовом поместье. Его черты выглядели бы тонкими, пожалуй, даже артистическими, прямой нос и высокие скулы придавали лицу властное выражение, а легкая улыбка казалась бы ироничной, будь в этом человеке хоть капля цвета.

Но мистер Честер казался настолько бледным, что всякая эмоция растворялась в его бледности мгновенно и без остатка. При любых обстоятельствах он сохранял выражение абсолютной бесстрастности. Белесые волосы, брови и ресницы только усиливали впечатление. Управляющий был почти прозрачен и умел полностью слиться с окружающим интерьером. Его спина всегда оставалась прямой, шаги — беззвучными, движения — точными, а перчатки и смокинг стали второй кожей. Невозможно было определить, сколько ему лет и насколько он образован. Словом, мистер Честер представлял собой поистине совершенную домашнюю машину!

Для нас большая честь, принимать будущего лорда Глэдстоуна. Ваша милость займет гостевые комнаты в правом крыле…

Будущий лорд водрузил мотоциклетный шлем на голову подвернувшейся статуи, звонко щелкнул по нему, бросил перчатки на поднос и отмахнулся от почестей:

Да ладно, мистер Честер, обойдемся без «милостей» и «дворецких». Будем считать, что я самый демократичный будущий лорд, которого принимали в этом доме. Как только стану членом парламента, потребую официально запретить обращение «Ваша милость!». Британская аристократия слишком закоснела в своих привычках, нам давно пора отказаться от сословных штучек и научиться ладить с простыми людьми…

Великолепный спич, сэр! Вас ждет большое политическое будущее, — с готовностью кивнул мистер Честер. «Простые люди», поддерживавшие демократические инициативы мистера Горринга, обычно вознаграждались щедрыми чаевыми. Потому Огаст не преминул съязвить:

Называйте их милость просто — «сэр Эдвард, рыцарь демократии», и достаточно!

Лесли, примите плащ у мистера Картрайта! — мистер Честер хлестнул лакея взглядом. — Мистер Лесли будет заботиться о вашем комфорте, сэр…

Огаст кивнул, присел на кушетку, вытянул ногу: земля облепила подошву туфли, в шнурке запуталась пожухлая травинка — нет, носить их он больше не сможет. Он оглядел мрачноватые дубовые шпалеры, резьбу на перилах и впечатляющих размеров гобелен, запечатлевший сцену охоты:

Я думал, Энн-Хаус выстроили задолго до якобитов..

Вы не ошиблись, мистер Картрайт. В кладовой сохранилась кладка двенадцатого столетия, а в винном погребе — фрагменты еще более раннего, изначального, фундамента, — ответствовал дворецкий. — Желаете их осмотреть?

После. Дорога была ужасной… — пробормотал Огаст и продолжил как завороженный разглядывать гобелен: расфранченные джентльмены галантных времен возвращались с охоты, их поджарые псы бежали у ног лошадей; за лордами следовала челядь — сокольничие и ловчие несли плетеные клети с глухарями и перепелками, а в самом центре композиции два дюжих поселянина, мало похожих на изображения садоводов в современных иллюстрированных журналах, прижимали к огромному камню связанного волка, а третий — готовился выпустить обреченному зверю кишки острым ножом!

На мгновение сердце Огаста замерло, как будто он превратился в часть картины и холодная сталь уже проникла в его, а не в волчье тело. Кровь застыла в жилах, и только глубокий вдох принудил ее бежать дальше привычным маршрутом. Он готов был присягнуть, что видел сегодня именно этот камень, плоский дольмен на придорожном кургане, и точно такого же зверя, только уже мертвого. Усилием воли молодой человек оторвал взгляд от слишком реалистичного изображения и пробормотал, игнорируя всяческие приличия:

Представляете, мы сегодня видели мертвого волка!

Мертвого волка?

Конечно, я точно знаю!

Гасси, много ли ты знаешь о волках? Ты их видел только в зоопарке, — хмыкнул сэр Эдвард. — Всех хищников в здешних местах перестреляли раньше, чем старина Вильгельм высадился в Девоне под радостные крики моих предков и затеял чертову славную революцию. Все дело обстоит гораздо проще. Грузовик сбил пастушью собаку, а кретин водитель поленился закопать бедолагу. Оттащил тело с дороги и спрятал за валунами, испугавшись, что хозяева потребуют денег за своего пса. Логично, мистер Честер?

Скорее печально. Я отдам распоряжение садовникам — пусть предадут прах земле.

Огаст исподтишка взглянул на лицо дворецкого, но обнаружил не больше эмоций, чем у гипсовой маски:

Считаете, животное сбил грузовик?

Да. Грузовик должен был идти с хорошей скоростью, чтобы превратить голову такого крупного пса в сплошное месиво.

Дурнота подкатила к горлу Огаста от одного воспоминания об этой мерзости:

Хватит, Эджи… Я уже на куски разваливаюсь! Хочу принять ванну, но чтобы вода была не слишком горячей, а пену взбили пышную-пышную…

Будьте спокойны, мистер Картрайт. Я лично прослежу за приготовлениями.

А мне подайте пару сэндвичей с холодной говядиной в бильярдную…

Как пожелаете, сэр!

Дрова мягко потрескивали, на вышитом экране, натянутом перед камином, отсветы пламени появлялись, смешивались и исчезали, как в китайском театре теней. Комнату наполняла нега. Ласковая пена и легкий запах лаванды, исходивший от предусмотрительно согретых полотенец, почти примирили Огаста с горечью девонширского изгнания. Он даже нашел в себе силы пойти в гардеробную, отдать лакею распоряжения по поводу костюмов на завтра, обсудил с ним запонки и жилеты, лично расставил на туалетном столике черепаховые гребешки и серебряные щетки для волос — всё подлинные предметы эпохи бидермейера, а фарфоровый флакончик для одеколона — начало восемнадцатого века!

Милые старинные мелочи были его большой слабостью. На действительно серьезные антикварные приобретения у Огаста попросту не было средств. Его семья была респектабельной, не более того. Ни громадного наследства, ни гарантированного места в палате лордов ждать ему было неоткуда. Стабильный процент с семейного капитала плюс скромное содержание, которое ему выплачивал опекун — в память о многолетней дружбе с покойным отцом молодого человека, плюс жалованье.

Даже при строжайшей экономии и полном отказе от излишеств он не смог бы сохранить привычный образ жизни без жалованья. По этой низменной причине Огаст решил посвятить остаток дня работе — попросил принести в библиотеку лампу и письменный прибор и стал исследовать состав их небольшой рабочей группы в свете новых фактов.

Пари…

Что говорят клубные правила о пари? Если невозможно трактовать результат пари однозначно или возникли сомнения в честности сторон, лицо, засвидетельствовавшее пари, может опросить очевидцев из числа членов клуба и вынести окончательное решение о победе той или иной стороны.

Значит, их с Эдвардом включили в злосчастный проект исключительно как потенциальных очевидцев, способных свидетельствовать в клубе. Ведь они оба появились на свет в самом великом и ужасном на свете городе — Лондоне! Огасту стало немного спокойнее, и он продолжил свои штудии с удвоенным рвением.

Оставалось выяснить, откуда взялись три других джентльмена.

Итак, официально секретный проект, к участию в котором экстренно привлекли их с Горрингом, назывался «Программа направленного информирования авторитетных лиц в Германии и странах северной Европы». Кодовое название проекта — «Сон Мерлина». Руководителем был назначен некто Джеймс Лейтон Пинтер — офицер военно-морского флота в звании коммандера. Флотские офицеры на руководящих должностях в разведке давно стали обыденностью, за годы работы адмирала Синклера в стены секретных служб МИД перебралось немалое число «морских волков», среди которых попадались и уволенные по сокращению, и даже проштрафившиеся на прежних местах.

Мистер Картрайт вооружился военно-морским справочником и выяснил, что коммандер Пинтер, прежде чем получить высокое звание, родился в Ванкувере, еще студентом женился на скромной английской девушке, оставил университетскую скамью, перебрался в Портленд, после чего посвятил себя Военно-морскому флоту Его Величества. Фактов участия капитана в кровопролитных битвах и многотрудных походах справочник не зафиксировал. Зато мистер Пинтер с определенным успехом путешествовал с должности на должность в стенах Адмиралтейства, пока не дослужился до коммандера.

Остальные двое потенциальных коллег были настолько скучны, что не оставили заметного следа в справочной литературе или на газетных страницах. Пришлось приложить немало усилий, чтобы установить: мистер М. Дуглас, судя по всему, доктор археологии, выучившийся в Геттингене, а мистер Роджер Рана Саравака Сингх — дитя смешанного брака между одним из многочисленных младших сыновей индийского князька и англичанкой — до недавнего времени истекал потом в специальном отделе таможни города Бомбея.

Все трое представляли благодатную почву как объект пари.

После всех изысканий стопки справочников и газетных подшивок высились вокруг Огаста, как крепостные стены, он перепачкал манжеты пылью, сломал три грифельных карандаша и понял, что заслужил право на толику земных радостей!

Чашка какао и изысканная, забытая книга — лучший способ скоротать вечер, благо обширная библиотека Энн-Холла содержала массу искушений для увлеченного читателя. Огаст взялся за каталог редких книг — оправленный в кожу рукописный фолиант, заполнять который начали еще полтора века назад. Тяжеленный, громоздкий том лежал на особом пюпитре и по старинной традиции был прикован цепью к кольцу в стене. Листать эти скрижали и разбирать записи, сделанные разными почерками абсолютно без всякой системы, оказалось сплошным мучением!

Поэтому Гасси решил оставить академические изыскания и предаться низменному удовольствию — взялся за пожелтевшие подшивки «романов с продолжением». В библиотеке имелась полная коллекция шестипенсовых выпусков романов «Вампир Варни» и «Лондонские дикари».

Но главным призом оказался прекрасно сохранившийся альманах 1839 года «Рассказы о чудесах и диковинки Девона и Корнуэлла, собранные каноником Бартоломью Уайтом». Одну из новелл просвещенный канонник посвятил особняку Энн-Холл, убедительно доказав, что именно в нем разворачивались исторические события, запечатленные в считалочке «Малютка Бетти», известной каждому школяру:

Малютка Бетти у Замка играла Малютка Бетти и, веты собирала.

Малютка Бетти в саду заблудилась Малютка Бетти слегка оступилась.

Малютка Бетти в колодец свалилась Малютка Бетти в крови утопилась.

Малютка Бетти из гроба встала Малютка Бетти тебя поймала,

Малютка Бетти с собой забрала!

Как истинный гурман, молодой человек вознамерился соединить два удовольствия: леденящую кровь историю и горячий напиток. Он позвонил прислуге, но шелковый шнурок лишь беспомощно дернулся в пальцах, никто не поспешил на его зов. Тогда он взял лампу и, напевая «Малютку Бетти» на популярный джазовый мотивчик, направился к черной лестнице, чтобы самолично спуститься в кухню.

Как подобает профессиональному дипломату, Огаст не рискнул сразу вторгнуться в «нижний мир», а сначала осторожно заглянул в дверной проем — на него обрушились яркий электрический свет, запахи и гомон.

В центре просторного, облицованного светлым кафелем помещения возвышался мистер Честер, между большим и указательным пальцами он сжимал некий мелкий предмет, который с абсолютным бесстрастием демонстрировал полнотелой растрепанной особе в длинном поварском переднике:

Как вы полагаете, что перед вами, миссис Диксис?

Особа вытерла руки о передник, вытащила из кармана очки, водрузила их на кончик потного носа и наклонилась к предмету, чтобы лучше рассмотреть:

Похоже на волос.

Именно. Этот волос я обнаружил в вечерней порции пудинга…

И что?

Миссис Диксис передернула налитыми плечами, причем от резкого движения на пол шлепнулась пухленькая книжка в мягкой обложке, которая, очевидно, была засунута за пояс ее передника. Отиравшийся в кухне лакей проворно подхватил книжку и верноподданнически сунул в свободную руку мистера Честера. Дворецкий взглянул на обложку, и его бесцветная бровь чуть заметно дернулась.

Да. Я читаю детективы про лорда Уимзи! — подбоченилась кухарка. — Что в этом предосудительного? Почему я должна читать про всяких нищебродов из полиции, католического попа или усатого бельгийского эмигранта?

Мистер Честер полюбовался своей находкой и вынес вердикт:

Лорд Уимзли сможет с легкостью определить, кому принадлежит длинный женский волос, окрашенный хной в рыжий цвет. Он принадлежит вам, миссис Диксис! Поэтому настоятельно прошу покрыть голову, как делает старшая прачка, иначе…

Мистер Честер не успел закончить фразу, как за спиной Огаста раздалось громкое:

Кхе-кхе!!!

Это был лакей Лесли. Он спускался по черной лестнице со штиблетами и грязными рубахами Огаста в руках и, обнаружив гостя в таком мало подобающем месте, подал знак соплеменникам. Выбора не осталось — мистер Картрайт шагнул вперед.

Великое сошествие джентльмена в кухню состоялось!

Сие грандиозное событие войдет в семейные придания доброго десятка людей: он и предположить не мог, что вечером в кухне толкается столько прислуги. Лакеи бросили чистить серебро, а горничные — сворачивать салфетки. Все сгрудились в дверном проеме сервировочной. Младшие прачки глазели на Огаста из-за плеча стершей, мальчишка в углу задрал голову и выронил щепу для растопки, кухарка бросилась приглаживать волосы — лишенные надзора кастрюли и чайники бурлили и шипели, девушка-подсобница опустила намыленную тарелку и не закрыла кран — пена медленно выползала из раковины!

Добрый вечер, — виновато пробормотал Огаст. — Я хотел… Я хотел бы осмотреть старинную кладку…

Прошу сюда, мистер Картрайт! — мистер Честер щелчком отбросил «волос» и провел Огаста в самый дальний угол кухни. Там помещалась небольшая ниша: плоские ступени, стертые за века нескончаемым шарканьем ног, спускались к небольшой дверке из темного дерева. Стены ниши не были оштукатурены, так что он смог рассмотреть потемневшие от времени, тщательно подогнанные каменные блоки. Огаст с видом знатока провел пальцем по стыку между блоками:

Кладка идеальная! Дверь ведет в подземную часть замка?

Нет, всего лишь в небольшой винный погреб, — ответил управляющий. — Если вы цените подлинную готику, мистер Картрайт, стоит осмотреть здание аббатства святого Михаила. Вплоть до шестнадцатого века оно входило в общий комплекс средневекового города- крепости вместе с Энн-Холлом, но счастливо избежало пожаров и реконструкций. Сейчас в аббатстве расположен частный санаторий для душевнобольных.

Спасибо за экскурсию и за совет, мистер Честер, — кивнул Огаст и вполголоса добавил: — Можно попросить чашку какао? Похоже, звонок в библиотеке заклинило…

Тщетная предосторожность: злокозненная миссис Диксис услышала его и пробормотала, помешивая длинной ложкой в медной кастрюльке:

Такие теперь порядки: сравнивать кухарку с прачкой — всегда пожалуйста, а проверить звонки в комнатах — этого нет. Такого у нас не заведено…

Держите себя в руках, миссис Диксис! — прошипел мистер Честер.

Держу из последних сил! — миссис Диксис дождалась, пока управляющий отвернулся, и с сердцем плюнула на плиту. Раздалось зловещее шипение.

Мистер Честер оглянулся и вскинул бровь:

Будете и дальше за мной подглядывать, мистер Честер?

Смотря что вы собираетесь мне показывать…

Не во мне дело, мистер. Дело в контракте. Дворецкий или управляющий, нравится вам или нет — вы не можете меня уволить! — оскорбленная миссис

Диксис поддернула рукава и принялась священнодействовать над кастрюлькой с какао.

Мистер Честер проигнорировал ее ремарки, отрядил мальчишку за привратником с наказом починить все звонки и пригрозил проверить работу лично. Горничную отправил за пледом, одного лакея в кабинет за раскладной лестницей, другого — долить чернила и заправить лампы в библиотеке, раз уж мистер Картрайт планирует работать допоздна. Старший лакей, верный Лесли, соорудил на подносе пирамиду из салфетки, трех блюдец и чашки, куда миссис Диксис собственноручно влила готовый напиток. Мистер Честер поставил в приготовлениях точку — щипцами разложил в вазочке три лепестка миндального печенья.

Между кухней и библиотекой растянулась целая процессия — длиннее тех, что провожали в царство мертвых египетских фараонов, а самого Огаста усадили и умотали в плед тщательно, как древнюю мумию.

Теперь можно было читать хоть всю ночь!