Глава 129

Четыре абордажных крюка одновременно впились в край огромной террасы. Четыре человека в черных комбинезонах и масках поднялись по веревкам, привязанным к «кошкам». Они легко перепрыгнули через край террасы. В сливавшемся с пейзажем лунном свете они словно танцевали в темноте, как призраки средневековой истории южной Италии.

Они вошли в дом через приоткрытую дверь, ведущую на террасу, и разделились на две группы. Когда включился свет, воздух взорвался криками. Первый незваный гость схватил за волосы жену Иствуда и вытащил ее из постели. Второй ударил Иствуда пистолетом по голове, а тот даже не успел понять, что происходит. Незваные гости потащили пару в столовую, а еще двое привели сыновей Иствуда, шести и восьми лет. Привязав детей к стульям и заткнув им кляпами рты, они точно так же обездвижили родителей. Один из вторгшихся в дом поставил на стол большой телефон, чтобы человек на другом конце линии мог видеть захваченных жертв, а они видели его. Тот, кто установил телефон, набрал номер и включил громкую связь. В скором времени на экране появилось ухмыляющееся лицо Вернера. Он находился в самолете.

— Зачем тебе понадобилось дурачить меня, бессердечный ублюдок? Почему ты не созвал собрание?

Иствуд попытался что-то сказать, но во рту у него был кляп. Один из захватчиков вынул его, но Иствуд сумел издать лишь невнятный звук.

— Я тебя не слышу, — сказал Вернер. — Куда же подевалось твое мужество? Почему ты не созвал собрание?

— Я созвал его, — с грустью произнес Иствуд.

— Предупреждаю тебя: я не шучу. Пятнадцать лет я мирился с твоей ложью. Ты же не хочешь, чтобы я еще сильнее разозлился. Позвони всем одиннадцати членам Совета, пока я наблюдаю за тобой, и созови собрание. Будь осторожен и думай, что говоришь.

Тот же человек, что вынул кляп, отвязал одну руку Иствуда и вручил ему мобильный. Стоявший с другой стороны подошел к жене Иствуда и выстрелил ей в колено. Поднялся шум. Дети задергались на стульях. Женщина потеряла сознание… Незваные гости угомонили детей, ткнув им в лицо пистолеты.

— Следующий выстрел будет в голову, — заявил Вернер. — На очереди дети, по одному, а для тебя мы приберегли нож.

Потрясенный Иствуд тяжело дышал.

— Успокойся, плакса, — сказал Вернер, махнув рукой. Один из его подельников извлек откуда-то огромный нож, подошел к лежавшей в обмороке женщине и поднес лезвие к ее горлу. — Поверь мне, — добавил Вернер. — Я повторять не буду.

— Ладно, ладно, прекратите. — Иствуд взял телефон и набрал первый номер. Вернер внимательно слушал, а когда Иствуд закончил, произнес:

— Вот видишь. Не так уж и трудно. Следующий!

 

Глава 130

Между Вашингтонским аэропортом имени Даллеса и домом, где вырос Чарльз, было семьдесят миль. Его дедушка, построивший дом в 1890 году, выбрал округ Харди, к западу от столицы. Бейкер — так назывался ближайший город, и Чарльз не знал, вышло ли так случайно или его дедушка намеренно возвел семейный замок рядом с ним. Места тут были очень красивые, вокруг росли леса, высились холмы и невысокие горы, в природных парках журчали ручьи. Для Чарльза это был рай на земле.

Взяв напрокат машину, он добрался до дома меньше чем за два часа. Когда он огляделся по сторонам, ему показалось, что ничего не изменилось. Он поднял руку, чтобы позвонить в дверь, но оказалось, что та уже открыта. Чарльз решил, что, возможно, отец в саду, а сиделка уехала в город. Машина отца стояла у подъезда. Профессор вошел в фойе и услышал, что в библиотеке играет музыка. Повернув туда, он обнаружил, что дверь тут тоже приоткрыта, и хотел уже войти, как вдруг ему на голову обрушился удар, из-за которого он отключился.

Придя в себя, Чарльз увидел своего отца, привязанного к стулу. Он попытался пошевелиться, но понял, что тоже связан. Болела голова, шея сзади горела. Напротив стула стоял ухмыляющийся Росс, он же Вернер.

— Надеюсь, я ударил тебя не слишком сильно, но твой старик совсем не хотел сотрудничать. Я ожидал от него большей слабости, по твоим-то рассказам.

Отец Чарльза закатил глаза и попытался что-то сказать.

— Прошу прощения, — насмешливым тоном произнес Росс. — Если вы пообещаете, что не будете орать и кусаться, я уберу кляп.

Отец Чарльза кивнул. Мужчина, которого Чарльз считал своим другом, сдержал слово. Бейкер-старший, с самого начала невзлюбивший рыжеволосого приятеля сына, обернулся к Чарльзу и сказал:

— Значит, ты считаешь меня тряпкой?

Росс присвистнул, словно не веря своим ушам. Чарльз ответил:

— Я такого не говорил. С тобой все в порядке? У тебя не было сердечного приступа?

— Сердечного приступа? Это тебе сказала та сука, которая меня заперла?

— Прошу прощения, что помешал милому семейному воссоединению, но вам обоим стоит послушать меня прямо сейчас. А если не станете, — Росс поднял тяжелую свинцовую дубинку в кожаном чехле, — я вас опять вырублю.

— И что это значит? — поинтересовался Чарльз, явно сбитый с толку. Он читал сообщение Кристы, но списал его на очередной приступ ее паранойи.

— Это значит, что у вас есть нечто, принадлежащее мне, украденное давным-давно, и я хочу вернуть эту вещь. Вы отдадите ее мне. Я исчезну, и вы никогда больше обо мне не услышите.

— Я у тебя что-то украл? Это еще что за чушь?

— О, я тебя умоляю! Это значит, что давным-давно твой предок притащил сюда нечто, по праву принадлежащее моей семье. Не притворяйся, что не понимаешь, о чем я. Тот старый дуралей, от которого ты только что вернулся, наверняка рассказал тебе все.

Росс вышел из комнаты и вернулся обратно с запечатанной дипломатической посылкой Чарльза.

— Я рад, что ты придумал, как протащить мечи в страну. — Росс принялся распаковывать сверток. — Ты всегда умел находить решения там, где другие видели только тупики. Ладно, — произнес он, вытащив мечи и соединив их вместе. — Это, можно сказать, ключ.

— Не понимаю, — произнес Чарльз, пытаясь хоть как-то сопротивляться.

— Да брось, разве старик Уинстон не напичкал тебя всякой ерундой? Разве он не рассказал тебе чудесную историю о Дракуле, придумавшем контрзаговор с целью разоблачения еще большего заговора, Заговора с большой буквы, всеобщего заговора? Ну, мол, миром правят негодяи, а вы, поколения имбецилов, приносите себя в жертву в попытках одолеть их.

Чарльз не ответил.

— Когда ты на меня так смотришь, я прямо таю. Нет никакого заговора.

— Так зачем тебе нужна книга? — вставил отец Чарльза.

— Вы только посмотрите, кто заговорил! Мне сказали, что он не произнес ни слова за четыре дня, а теперь набросился на бедного гостя. Как нехорошо! Эта книга, если вы вдруг не знаете, была первым печатным изданием в мире. Она стоит миллионы долларов.

— Так вы хотите ее продать?

— Нет, — ответил Росс. — Это как раз для имбецилов. Я искал ее целую вечность. Мой отец и дед, вся моя семья искала ее с тех самых пор, как чертов Джек Потрошитель Бейкер украл ее из нашего дома. Вы хоть понимаете, как долго я готовился к этому моменту? Как я был терпелив, сколько я притворялся другом такого человека, как ты, высокомерного богатенького мальчишки? Я ушел, когда мне осточертело притворяться.

Чарльз не знал, что и думать.

— Все ради денег? — Он перевел взгляд на отца, словно ожидая ответа.

— Не смотри на своего старика. Он живет в другом мире. Знаешь, чем он занимался, когда я увидел его впервые? Рассчитывал площадь круга. Ладно, в наших общих интересах закончить это скучное собрание как можно скорее. Ты сможешь вернуться к своим дурацким книгам, старик — к своим расчетам, а я исчезну из вашей жизни раз и навсегда.

Все помолчали.

— Знаете, у нас полно времени. За эти дни сюда никто не приходил, и не придет. Ах, эти преимущества уединенной резиденции! Итак, у нас есть время, а я преисполнен решимости и имею все средства, чтобы добиться цели. Лучше будет, если вы отдадите мне книгу по доброй воле, чтобы мне не пришлось переворачивать ваш дом вверх дном, дюйм за дюймом.

— Ничего не говори ему, — сказал отец Чарльза.

Росс подлетел к нему и ударил дубинкой по лицу. Чарльз попытался вырваться.

— Хо-хо, каков герой, — произнес Росс. — Защитить папочку в нашем теперешнем состоянии мы не можем, зато можем понаблюдать, как он превратится в бесформенную кучу мяса.

Чарльз все еще не верил своим ушам. Почему-то он до сих пор надеялся, что все это шутка или один из тех кошмаров, которые стали сниться ему слишком часто.

— Сказать нечего? — поинтересовался Росс. — Что ж, давайте начнем?

Он повернулся к небольшой медицинской сумке в стиле девятнадцатого века, стоявшей на стуле. В этот миг прозвучал взрыв, от которого в ушах у Чарльза зазвенело. За ним последовал еще один. Росс рухнул на пол. Чарльзу потребовалось некоторое время, чтобы осознать, что акустика библиотеки усилила выстрелы. Чарльз и его отец повернулись туда, откуда раздались выстрел. К Россу подбежала Криста и склонилась над ним. Из двух ран в его груди текла кровь. Женщина оттащила Росса в угол комнаты, затем поспешно отвязала Чарльза и его отца.

Чарльз обнял отца, а затем отстранился, чтобы посмотреть, в порядке ли тот. У пожилого мужчины была разбита губа, но в целом он был в норме.

— Вы из Шумейкеров, верно?

Криста кивнула. А Чарльз только и мог, что смотреть на нее с удивлением. Обернувшись к отцу, он произнес:

— Ты знаешь всю историю?

— Послушайте, — сказала Криста, — я понимаю, что вам о многом нужно поговорить. Я оставлю вас, как только похороню эту тварь. Полагаю, вы не собираетесь звонить в полицию.

— Сюда. — Отец Чарльза проводил Кристу к двери на улицу. — Там есть сарай с инструментами, в нем найдете лопату. — Затем он сказал сыну: — Конечно же, я знаю всю историю. Поэтому я постоянно ссорился с твоим дедом. Он был одержим библией, нашим долгом спасти планету, пока это еще возможно.

— И ты не веришь в это?

— Не важно, во что я верю. Важно лишь, что он заразил этим тебя. Поскольку я не откликался, он принялся обучать тебя, «готовить», что бы он ни подразумевал под этим словом. Тогда мы пришли к взаимопониманию. Твоя мать умерла, я был раздавлен горем и решил, что вреда будет больше, если я стану держать тебя при себе, будучи в таком состоянии, поэтому передал тебя под его опеку. И теперь не знаю, прав ли я был.

Ответить Чарльз не успел, поскольку разговор прервал громкий металлический скрежет, словно царапнули гвоздем по железу. Кто-то влетел в двери и бросился к Чарльзу, который инстинктивно пригнулся и выставил ногу, когда нападающий оказался рядом. Пышная светловолосая женщина рухнула на пол, взвизгнув, как поросенок.

Потребовалось совсем немного времени, чтобы понять: сиделка находилась в подвале, когда услышала выстрелы. По всей видимости, Росс отправил ее вниз на поиски чего-то. Судя по всему, она вытащила меч из паноплия в зале и поднялась наверх, готовая сражаться. Когда Чарльз опрокинул ее, она упала на острие клинка.

Профессор склонился над женщиной, но его отец произнес:

— Не стоит. Она мертва.

— Другие есть в доме?

— Надеюсь, нет. Как бы там ни было, эта скотина получила по заслугам.

— Та женщина, с которой я говорил?

— Да. Она четыре дня держала меня связанным.

— Но она прислала мне фотографии.

— Что ж, это было в интересах того, кто хотел найти библию. Хорошо, что ты забыл об оружейном зале.

— Вообще-то помнил, но подумал, что здесь что-то нечисто и неплохо бы придержать это на потом.

— Хорошая работа. Ты достойный сын своего отца. — Старик по-дружески потрепал Чарльза по щеке. — Как бы там ни было, твой дед всегда недвусмысленно говорил о том, что ты — избранный.

— А ты?

— Когда я пришел в себя после утраты, было уже слишком поздно. Ты меня почти не знал. Твой дед говорил, что ты — самый умный из всех, с кем ему доводилось встречаться, и самый лучший, но он не был уверен, захочешь ли ты полностью посвятить себя делу. Он постоянно жаловался, что ты не можешь решиться, что ты не хочешь брать на себя какую бы то ни было ответственность и что тебе придется доказать свою способность подняться до уровня его ожиданий и высот предназначенной тебе миссии. Поэтому он приложил немало усилий, готовя твою инициацию. Меня он тоже готовил, но я велел ему убираться к черту, после чего он решил, что я — не избранный.

— Ты знал, что он умер от рака в Лондоне?

— Я узнал об этом спустя более десяти лет от того англичанина, которого убили вчера. Даже успел съездить на могилу.

— Сэра Уинстона вчера убили?

— Да. Эта сука утром приносила газету. Она должна быть где-то здесь. — Отец Чарльза вышел из комнаты и вернулся с газетой в руках.

Чарльз увидел статью на первой странице «Вашингтон пост»: «Всемирно известный историк зарезан в собственном доме», быстро пробежал ее глазами. В это было трудно поверить.

— Думаешь, это Росс?.. — Чарльз не договорил.

Бейкер-старший пожал плечами.

— Итак, вся эта история — правда, не так ли?

— Понятия не имею. Мне это всегда казалось какой-то детской игрой, но, кажется, многие другие так не считают. Посмотри, у нас три трупа из-за этого дела за одно лишь утро.

Внезапно в комнату вошла Криста с пистолетом в руках. Она успела услышать часть его слов. Трудно было не заметить сиделку, пронзенную мечом, валявшуюся слева на полу. Криста некоторое время смотрела на нее, а затем произнесла:

— Чудесно, теперь мне придется копать вдвое больше.

— Для начала пойдемте с нами, — велел Чарльз и направился в дальнюю часть дома, где находился оружейный зал.

Комната была вытянутой, без окон. Сюда явно не заглядывали с тех пор, как Чарльз забрал из каменного паноплия последние мечи и принес их домой, в свою коллекцию. Он поглядел на идеально круглый камень, торчавший в стене и напоминавший головку сыра. По кругу располагались знаки двенадцати гильдий, те же, что и на двух мечах Влада Колосажателя. Мясники, кузнецы, рыбаки, слесари, плотники, канатчики, гончары, ювелиры, меховщики, цирюльники, виноделы и красильщики — гербы располагались, как на циферблате. Гербы суконщиков, пекарей и сапожников были выгравированы в центре, на почетном месте. Чарльз положил руку в углубление вверху и заметил, что оно шире остальных. Подняв два соединенных меча, он вставил их внутрь. Ничего не произошло.

— О, браво, Экскалибур, — произнес он.

Его отец улыбнулся, взялся за оба меча и с видимым усилием повернул их. Из соседней комнаты донесся звук, словно стена сдвинулась с места. Все трое направились в ту сторону. Обойдя дом, они вошли в винный погреб. Стена с изображением земного шара, пронзенного мечом, и половиной текста Кафки отошла в сторону. Открылся потайной ход. Бейкер-старший жестом пригласил Чарльза войти. Оказавшись внутри, тот обнаружил маленькую пустую комнатку. Отец принес свечи из винного погреба, зажег их и вставил в расположенные на стенах канделябры. В центре комнаты стоял пьедестал с лежавшей на нем коричневой книгой. Чарльз открыл ее. Внутри обнаружилась металлическая коробка. Вынув ее, он вышел из комнаты и принес ее в винный погреб, затем пошарил на столе в поисках механизма, который мог бы открыть коробку. Найдя три отверстия, он просунул в них пальцы. Под давлением крышка открылась, и на свет во всем своем великолепии появилась библия Гутенберга.

Все трое стояли над ней, онемев от переполнявших их эмоций. Чарльз протянул руку, намереваясь открыть книгу, но тут его отец произнес:

— Нет, раз уж мы зашли так далеко и если мы хотим уважать желания твоего деда, ты должен сделать это один.

И, взяв Кристу под руку, он вышел из комнаты.

 

Глава 131

Поднявшись наверх с библией в руках, Чарльз увидел, что его отец и Криста стоят рядом и беседуют. Оба вопросительно посмотрели на него.

— Что ж, по крайней мере, Кафка не переписывал текст из этой книги, — улыбнулся вошедший. — У меня прямо гора с плеч свалилась. Но сейчас гораздо важнее то, что мне необходимо лететь в Болонью. Где у нас были карты средневековой Италии?

— Ты это ищешь? — Отец протянул ему сложенную карту Болоньи со знаками зодиака, расположенными по кругу. Напротив каждого из знаков было написано имя соответствующих ворот.

— Меня ждет самолет, который должен отвезти меня в штаб-квартиру Интерпола, в Лион, — сказала Криста. — Вы же понимаете, мое приключение на этом закончилось.

— Вы не последуете за мной, чтобы защищать меня? — улыбнулся Чарльз.

— Я сыграла свою роль, — повторила Криста, — но я бы хотела, чтобы вы поехали со мной. Нам лучше поспешить. Наш самолет — это более безопасный транспорт, чем регулярные рейсы. Из Лиона до Болоньи недалеко.

— И я доберусь туда за день до…?

— Как минимум, на несколько часов раньше, и, как бы там ни было, если вы полетите обычным рейсом, то без пересадки не обойтись. Но вы пока побудьте здесь, а я вернусь на улицу, закончу с трупами.

Криста встала, но старик удержал ее.

— Оставайтесь с нами. Я позабочусь обо всем, когда вы уедете. Чарльз, в книге есть все, что тебе нужно?

— Хочешь посмотреть?

— Не сейчас. Покажешь, когда вернешься.

— Ладно, пап, поскольку ты знаешь абсолютно все, возможно, ты сможешь мне кое-что прояснить. В моей головоломке осталось еще несколько пустых мест.

— Я буду рад помочь, чем смогу.

— Хорошо. Итак, существует некая группа, доминировавшая в мире со времен Влада Колосажателя.

— Орден Дракона.

— Хм, насколько мне известно, он исчез.

— По всей видимости, нет.

— И что, эти люди действительно такие злодеи?

— Так считал твой дед, и мне кажется, что Криста и ее отец тоже верят в это. Что же до этой леди, псевдомедсестры, то у нее вряд ли имелось свое мнение.

— Но она работала на Росса. Криста, а кто он такой, вы знаете?

— Его звали Вернер Фишер, а не Росс Как-его-там, как вы думали, — отозвалась Криста.

— Фетуна, — пояснил Чарльз. — Его звали Росс Фетуна.

— Не важно, — продолжала Криста. — Он тоже из гильдейских, или был им. В его обязанности входило следить за одним из членов Совета, и, судя по тому, что успел рассказать мне сэр Уинстон, он справлялся с этим очень хорошо, вот только, как видите, перешел на другую сторону. Кто знает, возможно, они пообещали за библию крупную награду: деньги, власть, а может быть, даже кресло за столом богатеев.

— Значит, поскольку Фишер оказался предателем, я не сумею замкнуть круг, — сказал Чарльз. — То есть, я смогу собрать лишь часть информации о членах Совета.

— Да. Все зависит от его положения в круге.

Чарльз открыл библию и принялся внимательно читать ее.

— Фишер был последним.

— Итак, вам не хватает человека, которого он преследовал, вот и все. Будем надеяться, что информация о других поднимет такой ураган, что утащит за собой и этого.

— Но, Криста, откуда вы узнали о том, кто такой Росс, когда послали мне сообщение?

— Мне сказал комиссар Ледвина. Он тоже его сфотографировал. Я отправила снимки сэру Уинстону, который сразу же узнал его.

— А откуда нам знать, что нет других предателей?

— Это маловероятно.

— Ладно, — кивнул Чарльз, — вернемся к нашему обзору. Сам Дракула составил список членов ордена и разослал имена двенадцати гильдиям.

— Пятнадцати, — поправил отец Чарльза. — Не забывай о трех особых гильдиях. Наш предок, пекарь, встречался с каждым из двенадцати по очереди, и каждая гильдия получила только необходимую информацию: имя человека, за которым ей было предначертано следить.

— А после этого было принято решение встречаться через каждые тридцать один год.

— Да, тогда казалось, что этого будет достаточно, что спешить некуда, и им хватит времени принять решение, когда настанет пора действовать.

— Но разве в ту пору обнародование подобной информации могло что-то дать?

— Тогда еще речь шла о казни членов ордена, не о выставлении их на посмешище. Но мир изменился, наша организация адаптировалась к нему.

— Ты сказал «наша». — Чарльз перевел взгляд на отца.

— Раньше я не был до конца уверен, что все это правда, да и вряд ли я тот, кто должен спасти мир.

— А я должен?

— Так считал твой дед, и я начинаю думать, что он не ошибался.

— Мне очень хочется понять, как эти люди могли держаться в одном тайном обществе столько лет. Я понимаю этих, из ордена. У них была четкая цель: власть, которая, как говорил Владу султан Мурад, самый ценный из даров Аллаха. Но люди из гильдий — почему они занимались этим?

— Не знаю. Они верили в свое правое дело, растили в этой вере своих детей, поколение за поколением. У них была тайна. Никто не знал того, что знали они, и это делало их особенными. А возможно, они просто считали, что их долг — поддерживать равновесие в мире и менять его к лучшему. Самое интересное, что как субъекты коммерции ремесленные гильдии исчезли вскоре после того, как умер Колосажатель. Сначала их притесняли более крупные гильдии, а Ренессанс, с его приверженностью элитарности, их окончательно уничтожил. В Германии их фактически свела на нет Реформация, после чего они превратились в анахронизм, тормоз капитализма.

— Но почему они сохранили эти говорящие фамилии? — поинтересовался Чарльз. — Вы посмотрите на нас троих. И на Вернера с сэром Уинстоном, да упокоится его душа с миром.

— Это было не обязательно. Насколько мне известно, только некоторые члены гильдии выбрали фамилии, связанные со своими ремеслами, возможно, из гордости. У остальных фамилии были вполне нейтральные.

— А какой смысл в текстах Кафки?

— Кафка хотел создать хронику событий, но только для посвященных. У него есть несколько связанных с этим текстов. Вспомни о том, как Моцарт вплел масонские ритуалы в «Волшебную флейту». Отец Кафки…

— Знаю. Был мясником.

— Нам пора, — прошептала Криста, словно не желая им мешать.

Бейкеры поднялись. Чарльз снова направился за своим багажом, и отец вручил ему небольшую сумку, в которой библию, выглядевшую почти новой, можно было взять в самолет.

— Лучше не оповещать весь мир о том, что у тебя здесь лежит.

— У меня дипломатический паспорт, — сказал Чарльз, — и несколько дипломатических наклеек. Стоит прилепить их к сумке, и меня никто не будет обыскивать.

Они уже были на улице. Бейкер-старший обнял Чарльза и Кристу, но у Чарльза еще остались вопросы.

— Я тут кое-что вспомнил, — сказал он. — Пап, откуда эмблема Интерпола взялась у нас в доме?

— О, твой прадед отказался от профессии хирурга, когда переехал в Штаты. Стал старшим офицером полиции, и его не покидала мечта о создании международной организации, которая боролась бы с орденом. Он хотел, чтобы это был официальный орган. В конце концов он сумел создать Интерпол. Твой дед и нарисовал логотип, который был одобрен в 1950 году.

— И последнее, о чем мне, кажется, никто не хочет говорить. Что это за тень?

Отец Чарльза рассмеялся.

— Это легенда.

— Но она реальна. Я видел фотографии в мобильном у Кристы.

Женщина кивнула.

— Что ж, согласно легенде, Дракула был тем, что в теории энергетических сил называется «совокупностью», так сказать, универсальной узловой точкой. Это чем-то похоже на связанные между собой инь и ян. Добро и зло — две стороны одной медали. Они не могут существовать друг без друга. Нет даже четкого разделения между инь и ян. Всегда есть белая точка на черном и черная точка на белом. Нет жизни без смерти, и мы начинаем умирать в тот самый миг, когда рождаемся. Нет дня без ночи, здоровья без болезни, радости без печали. Мы распознаем добро только потому, что есть зло, с которым его можно сопоставить. Между противоположностями идет постоянная борьба, но при этом они связаны.

Чарльз открыл рот, намереваясь что-то сказать.

— Прошу, не начинай снова рассказывать о дуализме гностицизма и зороастризма. Все эти противопоставления оставляют пространство для бесконечного спектра оттенков, которые и делают этот мир таким замечательным местом. И в этом контексте, поскольку одна организация стала воплощать в себе зло, другая решила представлять добро. Пока все находится в равновесии, как это изображено на логотипе Интерпола, мир будет двигаться дальше. К сожалению, по всей видимости, это равновесие сейчас нарушается, и миссия по его восстановлению выпала тебе.

— Да, но что насчет легенды?

— Согласно легенде, Влад Колосажатель, он же Дракула, вмещал в себе одновременно инь и ян, был поразительно умным и современным человеком, но при этом жестоким монстром, лишенным эмпатии, настоящим садистом. Когда он умер, пекари нашли его тело, а рыбаки — голову. Вместе они перенесли его останки в монастырь в Комане и похоронили. Однако через три дня после этого его злой дух, пробудившийся, когда голову соединили с телом, вышел из могилы в форме тени. Эта тень долго бродила по миру, пока не нашла тело, в которое можно вселиться. Более того, по этой легенде Колосажатель спрятал и другое послание. Точнее, его добрая сторона спрятала сообщение от его злой стороны, и считается, что только человек, в котором эта тень временно пребывает, может распознать и расшифровать его, но когда он это сделает, Влад Дракула соединится с тьмой.

— И что же это все это значит?

— Не знаю. По одной из версий он будет превращать других людей в вампиров; согласно другой — сможет наконец обрести покой и перестанет перемещаться из тело в тело. Возможно также, речь идет о том, что он будет появляться днем, не только ночью. Но это просто страшные сказки для детей. Что же до вас, то вам пора!

— Уже ухожу. Но подожди минутку. Кто-то сказал мне, что Брэм Стокер был членом ордена «Золотая заря» и что ему заплатили за то, чтобы он сочинил историю о вампирах и тем самым посеял панику.

— Кто знает? Возможно, в нем даже жила тень Влада. Ну же, забирайтесь в машину!

Тронувшись с места, Чарльз направился в сторону аэропорта. Отец долго смотрел ему вслед, даже после того как машина скрылась за горизонтом. Через некоторое время он вернулся в дом. Он вынес тело медсестры в сад, а вот тела Вернера не нашел.

 

Глава 132

Bulagnna, как говорят на местном диалекте, была одним из городов, которые профессор Чарльз Бейкер знал лучше всего. Его много раз приглашали читать лекции в университете, который был первым университетом в мире, не считая Аль-Карауин в Марокко, но тот представлял собой скорее медресе, исламскую школу. Чарльзу нравилось преподавать в Болонье, и он соглашался на это при всякой возможности. Этот храм науки был основан в 1088 году, и Чарльз с удовольствием ходил путями Данте, Коперника, Эразма Роттердамского и Петрарки.

Но впервые его привела в этот город столь странная цель. Перелет до Лиона занял более двенадцати часов. Почти все это время профессор спал, а спустя несколько часов, сев на самолет итальянских авиалиний, прибыл в аэропорт имени Макрони, что в Болонье. Они с Кристой очень тепло попрощались, и он искренне извинился перед ней за свои подозрения.

Впервые в жизни Чарльз чувствовал, что на его плечах лежит огромная ответственность. Его дед был прав. Он всегда относился ко всему слишком легко, и теперь ему казалось, что его цинизм улетучился, а «просвещенная» привычка воспринимать все подряд с долей иронии ушла вместе с ним.

Выйдя из аэропорта, он взял такси и заставил водителя объехать все двенадцать древних ворот города. Двух уже не существовало, поэтому Чарльз хотел посетить те места, на которых они когда-то стояли, чтобы посмотреть, где могут проходить встречи у ворот Сант-Исайя и Сан-Мамоло. Сориентировавшись, он решил, что надо бы поесть, а затем расположиться где-нибудь стратегически. Он не знал, в каком порядке ему придется обходить ворота и с каких нужно будет начинать.

Он решил, что исчезнувшие ворота Сан-Мамоло станут отличной отправной точкой, ведь, возможно, сложнее всего будет определить человека, с которым ему следует там встретиться. Неподалеку от этих ворот (они же д’Азельо) находился небольшой трехзвездочный отель с удобным названием «Сан-Мамоло». Профессор решил устроить там свою штаб-квартиру, и ему было все равно, пусть даже это окажется худший отель из всех, в которых он останавливался за всю свою жизнь.

Ворота Сан-Мамоло были построены в четырнадцатом веке и уничтожены в 1903 году. Снесенные в то же время ворота Сант-Исайя (также известные как Порта Пия) возвели немногим позже. Чарльз пришел к выводу, что в дни Влада Колосажателя ворота Сант-Исайя еще не существовали, а значит, нужно предусмотреть другое место встречи. Вероятно, поэтому в библии Гутенберга не упоминались эти ворота.

Сев за небольшой столик в номере, он впервые открыл зодиакальную карту, которую вручил ему отец.

Средневековый город был построен в виде трех концентрических кругов. Самый большой из них, внешний, образовывал зодиакальный круг с центром на площади Маджоре, главной площади города. Первый, или внутренний круг назывался «селенитовым кольцом», по названию минерала, из которого состояли каменные блоки старых городских стен. Никто точно не знал, когда была построена эта часть города. Историки не смогли определить, были ли стены возведены Теодорихом в пятом веке, византийцами в шестом или ломбардами в седьмом. Тем не менее ясно, что именно византийцы разделили первое кольцо стен, то есть самую старую часть города, на двенадцать секторов, которые они назвали horae, или часы, из практических соображений. Каждые двенадцать часов жители каждого сектора по очереди несли стражу на крепостных стенах. Первые ворота города, которые нельзя путать со внешними, в третьем кольце стен, были встроены в самые древние стены. Сейчас они уже не существуют.

Внутреннее кольцо, именуемое «кольцом тысячелетия», ограничено стеной длиной более двух миль, возведенной в одиннадцатом веке. В ней когда-то было восемнадцать ворот, которые теперь исчезли, за исключением четырех, ставших частью зданий.

И наконец, третье, оно же внешнее кольцо (которое и было представлено на карте Чарльза) называется просто Кольцом. Его строили по плану, на котором по традиции изображались знаки зодиака, даже несмотря на то, что город получился скорее полигональной, чем круглой формы.

В лежавшей перед Чарльзом библии не указывались врата города или знаки зодиака. Там был лишь список гильдий, с представителями которых Чарльзу следовало встретиться, в надлежащем порядке:

Мясники

Кузнецы

Плотники

Канатчики

Гончары

Ювелиры

Меховщики

Слесари

Виноделы

Цирюльники

Красильщики

Рыбаки

Напротив названия каждой гильдии был изображен ее герб.

Еще в библии значилось, что первым паролем является слово «Рак» — знак зодиака. Чарльз сверился с картой, чтобы понять, какие ворота соответствуют этому знаку, и очень обрадовался, увидев, что это именно ворота Сан-Мамоло, возле которых он и остановился. «Какое совпадение, — сказал он себе, — я сам выбрал то место, с которого мне нужно начинать». Профессор был уверен в том, что пароль, который он получит от первого представителя гильдии, назовет следующий знак зодиака; он мог лишь надеяться, что знаки расположены так же, как на карте. В этом случае хранителю библии будет несложно найти нужные ворота.

Внимательно изучив карту и наложенный на нее круг, он решил, что приступит к делу завтра рано утром, ведь в стихотворении, в строфе, позаимствованной у Тассо, упоминалась заря; также эти строки предупреждали, что начинать обход в любой другой час опасно. Поскольку недавно лишь пробило четыре, а желания сидеть в номере отеля у Чарльза не было, он решил отправиться к Дому суконщиков.

Центр Болоньи был небольшим. Неспешно шагая, уже через двадцать минут Чарльз оказался на площади ди Порта Равеньяна. Оказавшись там, он заметил ткань, свисающую с балкона Дома суконщиков. На ней был изображен герб гильдии. Возможно, один из его предков присутствовал на встрече в этом дворце, положив начало заговору, точнее, контр-заговору. Профессор зашел в книжный магазин на первом этаже, затем съел шесть шариков лучшего мороженого в мире — домашнего производства. Сев передохнуть напротив магазина кожаных изделий, он вдруг понял, что ему не во что будет положить всю ту массу документов, которые ему предоставят. Поэтому он купил рюкзак — средних размеров, ведь большой привлек бы к нему излишнее внимание и мешал бы при ходьбе.

После этого он вернулся в отель, рухнул на кровать, предварительно проверив, когда в Италии восходит солнце утром самого длинного дня в году. В интернете он нашел только данные по Риму, где солнце должно было взойти в 4:33 утра и закатиться в 7:50 вечера.

— Какой день! — сказал он себе. — Самый долгий день в году начнется всего через шестнадцать часов.

 

Глава 133

Страшно зевая, Чарльз подскочил на постели около трех часов утра. Ему ничего не снилось, и это его удивило. Побрившись перед зеркалом, он повернул голову и заметил за ухом какое-то покраснение. Вспомнив, как Росс ударил его по голове, он присмотрелся внимательнее и обнаружил, что его пометили татуировкой в виде дьявола из «Гигантского кодекса», такой же, какая была у жертв в Сигишоаре. Он задумался, не Росс ли убил тех людей, но затем отказался от этой мысли. Сегодня у него были дела поважнее, а Росса застрелила Криста. Поднеся руку к шее, Чарльз потер татуировку. Стиралась она с трудом, но все же стиралась. Решив искупаться, он обнаружил, что принимает контрастный душ. Вода в отеле из режима «слишком горячая» сразу переключалась в режим «слишком холодная», как будто с краном играл ребенок. Впрочем, это не имело значения.

В 4:20 он стоял на пороге отеля и ждал, когда в поле зрения появится хоть кто-нибудь. В какой-то момент в конце улицы показался человек в черном костюме. Он остановился на противоположной стороне дороги, на небольшом расстоянии от кованой двери отеля. На груди у мужчины был большой белый знак. В левой руке он держал черный сверток, а правой оперся на стену за спиной. Увидев приближающегося Чарльза, он опустил руку в карман, по всей видимости, проверяя, на месте ли револьвер, затем взвел курок. Чарльз остановился возле него, сразу заметив оружие.

Чарльз внимательно всмотрелся в белый знак, на котором были изображены скрещенные нож и мясницкий топор — герб гильдии мясников. Он прошептал: «Рак». Человек вручил ему пакет и достаточно громко, чтобы Чарльз услышал, произнес слово consolatio, после чего скрылся тем же путем, каким и пришел. Профессор растерялся. Он предполагал, что следующим словом будет «Лев» или «Близнецы», поскольку ближайшие ворота были связаны с этими знаками.

— Не так-то все и просто, — сказал он себе и медленно двинулся вперед, к началу улицы.

Убедившись, что вокруг никого нет, он открыл пакет, который только что получил. Внутри лежала маленькая черная коробочка размером с обычный внешний диск. Что ж, значит, информацию ему дали в электронном формате. Дискеты или флешки, наверное, не хватило бы. Вот только объем жесткого диска нигде не был указан. Решив сейчас не думать об этом, Чарльз положил диск в рюкзак. Плечи уже оттягивала библия Гутенберга, которую он не осмелился оставить в отеле.

Настороженно вглядываясь в утреннюю дымку, он сверился с лежавшим в кармане списком, затем запустил на мобильном GPS. Переведя приложение в режим «Пешеход», он проверил маршруты к ближайшим двум воротам. Теперь он должен был встретиться с членом гильдии кузнецов, но где именно, он не знал. Чарльз решил пойти направо, в сторону ворот Сарагоцца. Самый короткий маршрут пролегал по извилистым улочкам, причем некоторые из них неожиданно заканчивались тупиками. Было очень неудобно ходить, уткнувшись носом в телефон, поэтому он выбрал кружной путь. Он двинулся по Виколо дель Фальконе, свернул налево на улицу Пьетта, где вышел на небольшую площадь. Оттуда на улицу, окружавшую весь старый город, можно было зайти слева и справа. Свернув вправо, на проспект Антонио Альдини, он побежал. Тротуар был очень узким, поэтому Чарльз ступил на проезжую часть, где его едва не сбила машина. Водитель открыл окно и прокричал: «Va fanculo, stronzo», после чего профессор решил двигаться по разделительной полосе. Он прибавил скорости, почему-то думая, что должен встретиться со следующим представителем гильдии как можно скорее. Именно так он понял слова из стихотворения «в любой другой час это будет фатально»: если он не сумеет встретиться со всеми членами гильдий утром, то в другое время это ему не удастся. Правда, эта фраза могла относиться только к первой встрече.

Пробежав еще с полмили, Чарльз увидел с другой стороны дороги ворота. На миг замерев, чтобы передохнуть, он пересек бульвар. На ступеньках у ворот из красного кирпича сидела женщина средних лет и листала журнал. На груди у нее был герб. Чарльз поспешно приблизился к ней и остановился прямо напротив нее, опершись руками на колени и пытаясь перевести дух. Герб принадлежал гильдии гончаров. Их взгляды встретились, и Чарльз сорвался с места, не дожидаясь реакции женщины. Следующие ворота, Сант-Исайя, не сохранились до этого времени. На экране телефона он увидел, что бульвар Карло Пеполи вел прямо к ним и что до них оставалось всего четверти мили.

Прибыв на место, где когда-то стояли ворота, он огляделся по сторонам. Уже рассвело, но машин было совсем мало. Профессор все выглядывал человека, хоть как-то похожего на представителя гильдии, и через какое-то время заметил мужчину, стоявшего на островке, разделявшем улицу Сант-Исайя. Он чинил велосипедную цепь.

Чарльз направился к велосипедисту. Вытянув шею, он рассмотрел часть герба. На мужчине был знак красильщиков.

Расстроившись, хранитель снова тронулся в путь. Ворота Сан-Феличе находились совсем рядом. Там ожидал представитель виноделов. Затем Чарльз нашел ворота Ламе, где обнаружил представителя канатчиков, а пройдя чуть больше полмили, оказался у ворот Галльера. Там он остановился, потому что не увидел никого. Расположение этих ворот было самым удобным, и в какой-то момент прямо рядом с ними построили замок. Сейчас от этого замка осталось только одно крыло, а сами ворота выходили на аллею, через которую можно было попасть в здание, стоявшее на площади Двадцатого Сентября. Чарльз огляделся, обошел ворота, побродил по площади, ушел и вернулся обратно. Ни души, ни одного человека с гербом. А затем ему пришло в голову, что, возможно, он нашел ворота, где должен был находиться представитель рыбаков. И если им действительно был Росс (а точнее, Вернер), то неудивительно, что представителя гильдии у этих ворот не оказалось. Тем не менее Чарльз начал опасаться, не пришел ли он слишком поздно. Выругавшись сквозь зубы, он проклял человека, перетасовавшего ворота, как колоду карт, а потом до него дошло, что в былые времена ему пришлось бы проделывать этот путь верхом, что было бы несложно. Профессор пожалел, что не записал названия гильдий, представителей которых уже видел. Попытавшись вспомнить тех, мимо которых он проходил, Чарльз в итоге сумел занести их в блокнот.

Он уже пробежал больше двух с половиной миль, а его физическая форма оставляла желать лучшего, но он сказал себе, что членам гильдий только и остается, что ждать его. Чарльз зашел в открывшееся кафе, влил в себя бутылку воды и положил еще две в рюкзак.

Пройдя еще чуть меньше полумили до ворот Маскарелла, он увидел человека с гербом гильдии меховщиков, а затем, у ворот Сан-Донато, наконец обнаружился член гильдии кузнецов. Он прошептал «Сonsolatio» девушке в мини-юбке, лет шестнадцати на вид, деловито лизавшей леденец, и получил еще один жесткий диск вместе с новым паролем: peccatorum.

— Consolatio peccatorum, — сказал он себе. — Пристанище грешников. А у Влада Колосажателя было то еще чувство юмора.

Приободрившись, он направился к воротам Сан-Витале. Поскольку встретиться ему нужно было с плотниками, он решил свериться со своими записями и обнаружил, что пока еще не нашел их. Когда он пройдет весь круг, задача значительно упростится. Возле ворот Сан-Витале он нашел члена гильдии ювелиров. Профессор поспешно пересек проспект Джан Баттиста Эрколани, не преминув забежать на заправку Q8, где ему пришлось воспользоваться до ужаса грязным туалетом.

С Джаном Мария Ленайоло, зятем Висконти, Чарльз встретился под огромными воротами Маджоре, или Мадзини. Прекрасно сознавая, что уничтожает бизнес принявшей его семьи, Ленайоло вручил Чарльзу все секреты своего тестя. Полученный от него пароль звучал так: «Processus». «Ха, — подумал Чарльз, — готов спорить, что следующим паролем будет слово Luciferi». Ему пришло в голову броситься к следующим воротам и произнести это слово, а затем вернуться к предыдущим. Однако одну ошибку он сегодня утром уже допустил, когда решил, что за Раком последуют Лев или Близнецы, к тому же перспектива получить пулю и бродить по Болонье, истекая кровью, казалась ему малопривлекательной.

Поэтому он направился к воротам Сан-Стефано, находившимся примерно в полумиле от него. Там-то и оказалось, что пароль он угадал. Так назывался знаменитый труд четырнадцатого века: Consolatio Peccatorum, Seu Processus Luciferi Contra Jesum Christum («Пристанище грешников, или Процесс Люцифера против Иисуса Христа»), написанный Якобом де Терамо, который был тогда епископом Флорентийским. Этот удивительный труд представлял собой литературную инсценировку суда, на котором дьявол обвинял Иисуса в том, что по пути на Небо он прошел через ад, в который ему вход был заказан. Судьей выступал царь Соломон, а Моисей был адвокатом Иисуса. Люцифер проиграл тяжбу, но при рассмотрении апелляционной жалобы получил полную власть над телами и душами проклятых.

На очереди была гильдия канатчиков. Чарльз сверился с блокнотом и обнаружил, что уже встречал их представителя у ворот Ламе. Он мог срезать дорогу через центр города и вернуться к воротам по диагонали, но сказал себе, что действовать нужно систематически. Тогда он будет знать, где стоят все представители гильдий. Ему оставалось пройти чуть больше мили. У ворот Санто-Стефано он увидел человека из гильдии слесарей и узнал герб цирюльников у ворот Кастильоне.

Обход внутренней стены был завершен. На данный момент он получил три жестких диска. Ворота Ламе теперь находились на противоположной стороне кольца: ему предстояло пересечь весь центр города. Он прикинул, что ему придется пройти милю с четвертью, максимум полторы. Несмотря на то, что на дворе был первый астрономический день лета, солнце палило нещадно. Рубашка его пропиталась пóтом. На полпути он увидел интернет-кафе и решил, что ничего не случится, если он передохнет полчаса. Ему очень хотелось узнать, что же содержат эти жесткие диски. Подсоединив устройство к компьютеру, за которым расположился, он увидел множество файлов, список которых заполнил весь экран. Профессор кликнул на папку «Видео». Файлы располагались в хронологическом порядке, и, проводя по ним мышкой, Чарльз видел всплывающие окошки с описанием. Он открыл первый попавшийся видеофайл и стал свидетелем казни африканского лидера, не пожелавшего уступить права на разработку новых алмазных залежей, обнаруженных в его стране. Чарльз поспешно закрыл файл, опасаясь, что кто-то мог заглянуть в его экран. Бегло просмотрев диск, он отсоединил его от компьютера и положил обратно в рюкзак.

В его руках действительно оказалась атомная бомба, как и говорил ему сэр Уинстон. Теперь он понимал, что друг его деда был вполне в своем уме. Выйдя из кафе, Чарльз снова тронулся в путь и принялся петлять по городу, на этот раз срезая дорогу везде, где это удавалось. Он слегка заблудился в одном месте, где шла стройка, перекрывая дорогу и создавая тупик. Впервые в жизни ему казалось, что средневековый город Болонья совсем негостеприимен: из-за жары от древних стен несло мочой.

Тем не менее Чарльз получил жесткий диск от канатчиков у ворот Ламе, еще один — у ворот Сарагоцца и еще один от ювелиров у ворот Сан-Витале. Уже давно перевалило за полдень, а он собрал семь дисков из двенадцати, точнее, одиннадцати. Рюкзак стал тяжелым, солнце плавило мозг, его мутило от голода. Профессор подумал, не взять ли такси, но испугался того, что люди, с которыми он должен встретиться, не захотят разговаривать, если он выйдет из машины. И тогда вся затея окажется под угрозой. Поэтому он остановился, чтобы перекусить, не в последнюю очередь потому, что почувствовал слежку. Он решил расположиться так, чтобы видеть всю площадь. Сев за столик, через пару минут он резко встал, прошел тридцать ярдов и развернулся обратно. Преследователя он не обнаружил. Почувствовав, что начинает нервничать, Чарльз подумал, что разумнее всего будет вернуться в кафе и заказать еду.

После обеда профессор позволил себе закурить сигару, а затем снова тронулся в путь. Как оказалось, меховщики, слесари, виноделы, цирюльники и красильщики пришли на встречу. Закончив, он вздохнул с облегчением и остановился у кафе с террасой, чтобы остыть и освежиться. Он устал, но зато вся история оказалась правдивой, и к тому же, поскольку он собрал информацию у всех гильдий, в нем нарастало осознание важности его миссии.

Зайдя в офис турфирмы, он купил билет домой через Париж, затем вернулся в отель и переложил диски в рюкзак побольше. Он уже хотел прицепить к нему дипломатическую наклейку, когда подумал, что день еще не закончился и стоит еще раз попытаться сходить к воротам Галльера. Вдруг кто-то пришел. Может быть, Росс не был представителем рыбаков. Если у ворот никого не окажется, он зайдет в ресторанчик на площади Двадцатого Сентября, который так и манил его. На этот раз он попросил служащего отеля вызвать ему такси и, конечно же, взял с собой рюкзак, несмотря на то, что тот был тяжелым, как мельничный жернов.

 

Глава 134

Чарльзу показалось, что даже солнце покраснело от волнения. Из окна такси он заметил черный силуэт с натянутым на лицо капюшоном. Казалось, человек чего-то ждал прямо посреди аллеи под воротами Галльера. На груди у него сверкал герб. Был закат самого долгого дня в году и, возможно, всей жизни Чарльза. В голове была одна мысль: неужели он сумеет замкнуть круг? Неужели двенадцатый человек пришел на встречу? Расплатившись с водителем, он вышел из машины и приблизился к воротам.

Увидев Чарльза, человек еще ниже натянул капюшон. Профессор не мог разглядеть его лица, зато отлично видел герб: две сирены, держащие щит. По сторонам щита располагались кресты, сложенные из рыб. Чарльз произнес пароль, и в этот миг человек у ворот подскочил к нему и схватил за шею. Профессор попытался вырваться. В меркнущем свете мелькнуло лицо напавшего: это был Росс. Невероятно, как же ему удалось ускользнуть? Чарльз ведь собственными глазам видел, как Росс упал, сраженный выстрелом в грудь. Неужели на нем был бронежилет? Невозможно. Криста ведь профессионал, она проверила тело, кроме того, на полу была лужа крови.

Ощущая на горле руку Росса, Чарльз повернулся вокруг своей оси и сумел вырваться из его хватки. Зная, что Россу спорт никогда не давался, он сильно толкнул соперника, а когда тот приблизился снова, обрушил на него серию ударов, которой его научил дед. Левый хук отбросил голову Росса вправо, следующий удар едва не вышиб из него дух, а третий, в корпус, опрокинул на землю. Все произошло очень быстро, но какие-то люди, заметившие потасовку, с криками двинулись к ним. Чарльз подумал: хорошо, что итальянцы малость трусоваты. Росс рухнул, словно мешок с картошкой, но когда он падал, профессор услышал металлический скрежет, а рядом что-то блеснуло в упавшем сквозь ворота луче света. Чарльз решил, что это оружие. Росс заворчал и пошевелился. Чарльз не стал дожидаться, пока он придет в себя и возьмет в руки пушку, и побежал.

Бежал он добрых несколько минут, забирая влево, в сторону виа Маттеотти, миновал мост, затем перепрыгнул через забор, тянущийся вдоль железнодорожных путей. Постоянно оглядываясь назад, он уже понадеялся, что сумел улизнуть, когда увидел, что за ним бежит Росс, он же Вернер. Росс перепрыгнул через забор, но, по всей видимости, зацепился за него ногой. Чарльз побежал снова и оказался на маленькой узкой улочке. Завернув за угол, он врезался в женщину, шедшую навстречу. Чарльз остановился, чтобы помочь ей, а женщина принялась кричать и причитать. Впрочем, ничего страшного с ней не случилось, а потом он вдруг увидел Росса, и пистолет у него в руке заставил Чарльза забыть о женщине. Он снова резко сорвался с места, перепрыгнул через изгородь, взбежал по ступенькам трехэтажного многоквартирного дома и оказался на крыше. Террасы здания были расположены в виде ступеней. Посчитав, что расстояние между ними вполне приемлемое, он принялся перепрыгивать с террасы на террасу. Приземлившись, он оглянулся: Росс как раз разгонялся для прыжка. Преследователь упал и покатился по первой террасе. На улицу вышел хозяин, но при виде окровавленного человека с пистолетом в руке тут же метнулся назад.

Не дожидаясь, когда Росс прыгнет снова, Чарльз бросился прочь. Ноги ужасно болели после целого дня беготни, мышцы сводило судорогой. Краем глаза он увидел, что Росс приземлился под террасами, а затем на долю секунды ему показалось, что на крышу первой террасы спрыгнул кто-то еще.

Пробежав две мили, он очутился возле заброшенного завода, окруженного такими же ветхими складами. Неподалеку обнаружилась строительная площадка с возвышающимися над ней неподвижными кранами. Чарльз направился к одинокому огоньку, о котором, скорее всего, забыли и который горел уже бог знает сколько времени. Промчавшись мимо кирпичной стены, он оказался у бывшего поста охраны, невысокой будки. Оттуда на кирпичную стену падал довольно мощный поток света. Чарльз ощутил жжение в ноге, игнорировать которое больше не было сил. Боль стала невыносимой. Бросившись навзничь, он сжал руками подошву. Боль немного отступила, и он встал, но тут услышал шуршание в траве. Из зарослей выползла ящерица, показавшаяся Чарльзу огромной, и он застыл от ужаса.

 

Глава 135

Было без четверти одиннадцать, когда все десять членов Совета, созванного Мартином, заняли места в своих лоджиях. Многие нервничали из-за того, что им пришлось снова вернуться сюда. Третья встреча за столь краткий промежуток времени казалась им чем-то из ряда вон выходящим. Самые спокойные из них подозревали, что Мартин захватил библию, уничтожил Вернера и теперь намеревался поделиться с ними этой новостью столь театральным способом, чтобы они начали с ней свыкаться.

Когда часы на центральной консоли показали одиннадцать, в динамиках раздался голос:

— Сегодня особый день, день самого долгожданного праздника с момента основания нашей организации. Необходимо, чтобы все вы без исключения заняли удобные кресла в своих лоджиях, и мы завершим этот день, как по нотам. Прошу вас, займите свои места.

Энтузиазм говорившего и его пристрастие к дешевым эффектам не слишком импонировали членам Совета, но всем им было весьма любопытно, что будет дальше. Сели только восемь из них. Один принципиально не подчинялся никаким приказам или предложениям, независимо от того, кто их выдвигал, а второй был слишком занят, угощаясь салатом из лобстеров.

В тот миг, когда восемь человек сели, их кресла ожили. Зарегистрировав вес, в них тут же сработали механизмы. Руки и ноги членов Совета оказались обездвижены сомкнувшимися на них стальными кольцами. Еще одно стальное кольцо зафиксировало шею каждого из них. Члены Совета трепыхались, но металлические браслеты держали их крепко. Чем отчаяннее вырывался человек, тем сильнее сжимались кольца, впиваясь в плоть. Присутствовавшие запаниковали. Свет в лоджиях не загорался, более того, никто не видел, что происходит с соседями. Только те, кто не стал садиться, понимали, что происходит нечто серьезное.

В лоджии Иствуда вспыхнул свет, открыв чудовищную сцену. В центре лоджии стоял кол, и на него была насажена голова Иствуда.

Всех охватил ужас. Тот, кто перекусывал салатом, подавился куском лобстера, закашлялся и сплюнул. В его лоджии тоже загорелся свет. С потолка хлынула жидкость, разъедавшая его кожу. Несчастный закричал, принялся кататься по полу, а плоть его тем временем таяла, буквально исчезая с костей. Тот член Совета, который не садился из принципа, бросился к двери и стал стучать по ней, пытаясь вырвать ручку. В его лоджии тоже стало светло, и все сидевшие увидели, как расположенная над дверью металлическая решетка упала на него сверху. Заостренные края проткнули мужчину насквозь.

Динамики затрещали, голос снова заговорил:

— То, что вы видели, — это награда для тех, кто выполнил мой приказ, а также возможность представить собственный конец. Я, Вернер Фишер, сделал это с вами.

Включились лампы, и все восемь членов Совета теперь могли наблюдать, что происходит с остальными. Из пола по одному начали подниматься колья десяти сантиметров в диаметре, и находились они, к ужасу присутствующих, прямо под креслами. Они постепенно пронзали обшивку кресел, а затем и тела присутствующих.

— Я приговорил вас к своей любимой казни, — насмешливо произнес Вернер.

Колья поднимались медленно, чтобы жертвы могли прочувствовать, как они вонзаются в их внутренности. Большинство потеряли сознание сразу. В конце концов острие каждого из кольев показалось из шеи или плеча казнимого.

По всему Институту гремела сигнализация, объявлявшая эвакуацию персонала. Сотрудники, даже не догадывавшиеся о резне, творившейся в запретной зоне, поспешно выполняли протокол. Через несколько минут в здании не осталось ни души. Сотрудников увезли на специальных автобусах, и они уже оказались в безопасной зоне, когда услышали дикий грохот. Небо на горизонте стало оранжевым. Автобусы остановились, и сотрудники высыпали наружу, чтобы увидеть пляшущие языки пламени, охватившие всю территорию Института.

 

Глава 136

— До сих пор боишься рептилий? — Чарльз услышал за спиной насмешливый голос Росса. — Твоя ахиллесова пята в очередной раз подвела тебя. Я же говорил тебе: лечиться надо.

Чарльз обернулся к нему. Трава шевельнулась, и ящерица убралась туда, откуда пришла.

— Все, что мне нужно, — это библия, — произнес Росс. — Можешь оставить себе собранную информацию. Если хочешь, я тебе свою в обмен отдам. — Росс вынул из кармана жесткий диск. — Ты уже выполнил свою миссию. Ты изменишь мир. Станешь рыцарем в сияющих доспехах, спасающим идиотов. И не важно, что те, кого ты спасешь, начнут пожирать друг друга, пока на земле не останется и камня на камне. Но это твоя война. Просто отдай мне книгу.

Росс швырнул Чарльзу жесткий диск, и тот поймал его. Вокруг царила полная темнота. Единственный луч света падал издалека, от прожектора на заброшенной кабинке сторожа. Сверху все это напоминало театральную сцену, на которую направлены софиты, тогда как остальное погружено во мрак.

— Не понимаю, — произнес Чарльз. — Допустим, тебе нужна эта книга, чертовски нужна. Какого дьявола ты собираешься делать с ней, зачем тебе понадобились все эти убийства? Зачем столько трупов? И что за демон в подгузнике? Ты какой-то смешной преступник. Тебе место в психушке.

— Убийства? — переспросил Росс. — Эти люди ничего не значили, были просто средством для приближения конца. Кто-то должен был вынудить членов гильдий передать сигнал о встрече. В противном случае пришлось бы ждать еще несколько сотен лет. И, кажется, это сработало, ведь правда же? Хотя бы это. Но теперь все кончено.

— Тогда зачем тебе нужна библия, если все кончено?

— Она нужна ему, — произнес голос откуда-то сзади: кто-то подкрался к ним, а они и не заметили. — Она нужна ему, потому что в ней есть текст, который может прочесть только он. Мы даже не увидим его, но если он прочтет этот текст, то никто и никогда не сумеет причинить ему боль. Видишь ли, Дракула позаботился о том, чтобы вставить в библию куда более древнюю страницу. Она хранит великий секрет. Самое забавное, что Влад Колосажатель отдал эту страницу Гутенбергу, чтобы тот вложил ее в книгу, но под влиянием некого доброго ангела сам не стал ее читать. На той странице — ритуал, описанный за двести лет до того монахом из моей страны, неким братом Германом, бенедиктинцем из монастыря Подлажице, которому дьявол якобы продиктовал «Гигантский кодекс». Это объясняет раздвоение личности Дракулы. Его добрая половина всегда боролась со злой, но факт остается фактом: злой дух, вселившийся во Влада, существовал задолго до того, как родился сам Колосажатель. Он покидает тело своего носителя после его смерти и отправляется на поиски другого. Однако новое тело должно соответствовать неведомым нам критериям. Хотя злой дух передавался по генеалогической линии Колосажателя до тех пор, пока не вселился в него, Влад стал сопротивляться, что, как я уже говорил, отражалось в двойственности его натуры. После смерти Колосажателя духу пришлось искать такого же, как он, чтобы продолжить свою работу. Он ждал этого человека, студенистого, как медуза: идеального носителя. Разве не так? — спросил он у Росса.

Чарльз узнал голос Ледвины. Скорее всего, комиссар решил не выходить в круг света из осторожности, предпочитая держаться в тени.

— Поэтому он не показывается нам во всей своей красе, — продолжал Ледвина. — Не может. Точнее, пока не может. И поэтому он — всего лишь тень.

Чарльз хотел было ответить, но промолчал. Он чувствовал, как что-то растет справа от него на стене заброшенного завода. Этот призрак казался невообразимо уродливым, хуже всего, что ему доводилось видеть в жизни. Тень с фотографий Кристы в реальности выглядела намного ужаснее.

Чарльзу не раз приходилось испытывать страх, но то, что он ощущал сейчас, не поддавалось никакому сравнению. Тень была огромной. Она расплывалась по стене и двигалась. Сейчас когти существа напоминали полосы заостренной стали. Голова была жутким образом вытянута, тело сгорблено и деформировано. Когда она повернула голову, два огромных зуба предстали во всем своем великолепии. С них, словно со сталактитов, сочилась жидкость. Тень была зверем, алчущим добычи, истинным воплощением дьявола.

Чарльз смотрел на Росса, желая спросить, видит ли он тень. Росс шевельнул рукой. Тень тоже шевельнула рукой. Затем Росс опустил голову. Тень сделала то же самое. Росс слегка наклонился, и тень повторила его движение. Чарльз обернулся, но никого не увидел. Ледвина стоял слишком далеко от света. Между светом и тенью находились только они вдвоем.

А потом он понял: Росс Фетуна! Вспомнил, как видел когда-то паспорт Росса, во времена их дружбы. Имя его друга писалось как Р-О-С, с одной С. РОСФЕТУНА. Простая анаграмма. Он давно должен был догадаться: НОСФЕРАТУ.

Грянули два выстрела, один за другим. Росс рухнул. Ледвина шагнул в круг света и присел на корточки. Поднеся пистолет с серебряными пулями к сердцу Росса, он выстрелил снова. Тень осталась на стене, хотя Росс упал на землю, а затем двинулась прочь, пока не скрылась из виду.