– Черный кофе без сахара и горький шоколад, – делаю я заказ в кафе.

– Что, совсем черный? И даже молоко не нужно? – кокетничает со мной рыжеволосый официант с веснушками на носу.

– Черный, мрачный, – подыгрываю я парню.

– Попробуйте наше фирменное какао, – сверкая ямочками на щеках, предлагает официант.

– Малыш, принеси мне самый черный кофе и самый горький шоколад, какой только есть в вашем сексуальном заведении, – паясничаю я, игриво ущипнув парня за ягодицу.

– Ой! – восклицает официант и тут же роняет меню на пол. А потом, смущенно краснея, ускользает за заказом.

«Он испытует отдалением, я принимаю испытание», – так звучат строки стихотворения поэтессы Зинаиды Гиппиус, которые крутятся в моей голове, который день подряд. Возможно, кому-то и нравится такая игра. А я не могу спокойно смотреть, как обстоятельства не подчиняются мне. Тем временем мир все изощреннее издевается над желанием изменить его. Прошел уже почти месяц, но нет никаких новостей от «Vogue»… Крылья за спиной высохли и держат меня в небе все хуже… А может, просто надо привыкнуть к тому, что они слабеют от безразличия, которое я встречаю, потому что на самом деле недостойна лучшего? Склонность бросаться в крайности ведет по тонкой грани безумия, и мне просто посчастливилось еще ни разу не сорваться… Женщины, мужчины, запои, периоды воздержания, приступы неуемного обжорства, а следом – приступы нервной анорексии, загулы и добровольное заточение дома. Попытки отказывать себе во всем и последующие неуемные траты денег. Повышенная любвеобильность, переходящая в неожиданные истерики. А дальше – горсти успокоительных и полная апатия. Доиграюсь когда-нибудь… Но лучше подумать об этом хотя бы после двух коктейлей.

– Я так рада, что ты здесь, Кай… – тихим низким голосом говорит Ира, прикасаясь кончиками пальцев к моей нервно сжатой в кулак руке, откровенно демонстрирующей мое взвинченное состояние.

Сегодня я не пошла на работу. Сославшись на плохое самочувствие, я позвонила менеджеру, нашла тысячу причин не явиться и взмолилась отпустить меня.

– Я тоже рад тебе, – признаюсь я и любуюсь Ириской, забыв о шоколаде и кофе.

Сахарная вата бесследно тает во рту, напоминая о зыбкости счастья. Земля под ногами ломается, как свежая корочка на французском батоне. Клочки растерзанного сердца размокают в горячих слезах, выкладываясь в форме вопросительного знака. Небо, усеянное рваными ранами облаков, не отвечает, когда прекратится это несмешное кино, где ты продолжаешь играть неизменную роль коллекционера ошибок.

Можно бесконечно плевать в воду, стоя на краю перил моста, можно ехать по встречной полосе с выключенными фарами. Беги, Лола, беги. Ты все равно никогда не уйдешь от себя. Таковы законы Вселенной. Слезы искажают угол обзора, мешая лететь на полной скорости под треки Билли Айдола.

– Все надоело, ничего не хочу… – признаюсь я писательнице в приступе будничной хандры. Только она может понять одинокого поэта в такой ситуации.

– Тебе захотелось побыть со мной, а ради этого уже стоило проснуться, – не скрывая улыбки и теплого огонька в глазах, отвечает Ира. – Мне все равно, что заставило тебя позвонить мне сегодня, ты рядом, и это так здорово…

Когда не можешь изменить ситуацию, измени свое отношение к ней, – гласит мудрая истина. Не все умеют так делать. Но если хочется, чтобы мир приветливо улыбнулся тебе, ищи встречи с людьми, которых ценишь.

Наверное, причина все же не в том, что мою покойную маму тоже звали Ирой, хотя даже черты лица этой талантливой писательницы напоминают о ней… Я просто пришла к выводу, что плохо поступаю, лишая внимания человека, который хорошо ко мне относится. Сколько можно быть последней сукой и тратить время на мужчин, которым не нужна моя любовь? Сколько можно медлить, когда хочется увидеть женщину, которую я имела наглость соблазнить первой?

Мы познакомились на одном из литературных вечеров, где собиралась творческая богема столицы. Поиск истинно духовной жизни отдалил меня от привычного лица повседневной Москвы. Восхитительное одиночество требовало неприкосновенности, потихоньку убирая меня из поля зрения старых знакомых. Органные концерты, выставки, театры… Поиск общения в кругу людей искусства выводил меня на новую орбиту. Стихи появлялись из ниоткуда, как маленькие полосатые ракушки, выброшенные прибоем на берег океана. Однажды я осмелилась исполнить несколько произведений в рамках выступления на литературном вечере. Общество московских эстетов горячо одобрило творения никому доселе неизвестной молодой поэтессы, и с тех пор посещение этих вечеров стало доброй традицией.

Помещение закрытого клуба для тематических мероприятий в центре Москвы каждый вторник вмещало в себя около ста человек. За дубовыми столиками в уютном помещении с приятным приглушенным светом люди общались вполголоса, пили чай или что-то покрепче. Когда на небольшую сцену выходил прочесть свои произведения очередной автор, аудитория умолкала и начинала внимать коллеге. А после благодарных аплодисментов начиналось обсуждение.

Сойдя со сцены после своего небольшого перформанса, я наткнулась на симпатичную особу.

– Как здорово! Мне очень понравилось! Кстати, я Ира. – Незнакомка протянула мне узкую красивую руку.

Сжав в ответном рукопожатии ее ладонь, я уловила странный импульс, исходивший от Ирины, подобный легкому разряду электрического тока. Интуиция подсказывала мне, что жизнь еще не раз сведет меня с этой особой.

– Называй меня, как сама захочешь, – ответила я своей новой спутнице и прикоснулась кончиками пальцев к ее лицу в знак расположения.

Хорошо зная, как можно очаровать женщину, будучи женщиной, я позволила взять верх обаянию андрогинной сексуальности. Ира казалась на редкость приятным человеком. Не могу сказать, что я влюбилась с первого взгляда, скорее, она стала мне симпатична… очень симпатична. В то время я не была связана ни с кем всерьез и не жаждала постоянных отношений, и легкомысленно подумала: «А почему бы и нет?»

Так началось наше общение.

Чем дальше, тем чаще мы бывали вместе. Когда литературных вечеров стало недостаточно, мы начали встречаться в более расслабленной обстановке. С Ирой всегда было интересно, поэтому порой я даже забывала, где именно мы проводили время. Гуляя по городским паркам или сидя в уютных кафешках, я увлекалась разговорами с Ирой и совершенно теряла ощущение времени. А потом, узнав ее лучше, я внезапно поняла, что стала жертвой наваждения: я не могу без нее.

Она похожа на священную египетскую кошку. Она одевается в черное и пользуется экзотическими духами с пряным ароматом. Стильная короткая стрижка подчеркивает царственность ее взгляда. Ее голос завораживает. Когда она рассуждает о древних цивилизациях или духовном пути человека, я могу слушать ее бесконечно. Моя прекрасная писательница неторопливо прикуривает тонкую сигарету, не прерывая полета мысли. А потом задумчиво вдыхает ароматный дым и замолкает на мгновение… Тогда мне хочется вместе с дымом втечь в ее легкие и, становясь частью дыхания, звучать в унисон с ее гипнотическим голосом. А потом проделать обратный путь и, растворяясь в спокойном выдохе, осесть отголоском ультразвука под сводом купола стратосферы…

Меня восхищает то, как тонко она видит мир, передавая в насквозь психологичных строках своих романов причудливое сплетение реальности и бессознательного. Это пробуждает еще большее уважение к ней. Она бестрепетно касается самых волнующих тем, заставляя их казаться еще более значимыми. Она выглядит королевой даже в зимней шапке и без косметики. Она не показывает свои слабости. Она успевает делать тысячу дел и никогда не жалуется на трудности. Мне нравится, как она ест мороженое, неторопливо облизывая губы. Ее вдохновляют сумасшедшие люди. Она умеет столь деликатно затронуть любую, даже самую мерзкую тему, что самый жуткий разговор станет прекрасным. Она умеет показать человеку его ошибки так, будто делает ему комплимент – и так, что хочется немедленно исправиться. Она нежно смягчает окончания слов, произнося звуки на выдохе. От этой вкрадчивой мягкости у меня пробегает разряд тока по пояснице…

В глубине ее глаз вспыхивают искры, когда она видит меня в брючном костюме и галстуке. Тогда мне хочется стать еще привлекательнее для моей красавицы. Дождаться, чтобы она хищно улыбалась, а ее голос звучал чуть ниже обычного. Сделать так, чтобы она, источая флюиды желания, кокетливо просила не сидеть так близко к ней. Притворяясь, что ничего особенного не происходит, настойчиво касаться ее колена кончиками пальцев. Наше общение стало приобретать отчетливый эмоциональный подтекст. Нет смысла врать себе, что Ира хочет всего лишь взаимной дружбы.

– У тебя сегодня фарфоровое лицо. Бледный цвет кожи – знак чистой души, – медленно выдыхая дым, шепчет мне Ира.

– А ты смотришь, как Сфинкс, и я теряюсь в лабиринте твоих мыслей, – отвечаю я, чувствуя, что не могу придумать ничего оригинального.

– Просто будь собой, – говорит собеседница, чуть касаясь губами вина в бокале.

Я загнана в тупик. Как можно быть собой, если этому мешает одна горькая правда, против которой не может пойти даже одна великая ложь? Однажды я узнала, что эта таинственная леди в стильной одежде, обладающая необыкновенным голосом, является авторитетной фигурой в современном литературном обществе Москвы. За ее хрупкими плечами значительное количество романов, поэм, стихотворений и десятки успешных публикаций. Но не это стало главным поводом остепениться и избрать другую линию поведения с человеком, заслуживающим большего, чем несерьезная игра Казановы в юбке. Все стало очень непросто, я поняла, что судьба завела меня в тупик… Оттого я прошу у официанта вторую порцию черного кофе с горьким шоколадом, надеясь, что мне принесут и пару яблок мудрости в придачу.

Давай надежду, не обнадеживая. Это – гораздо благороднее, чем создать пустые иллюзии и не оправдать ожидания. И я пытаюсь вести себя так. Ира именно тот человек, которому я меньше всего желаю сделать больно.

Ире непонятна легкая холодность, которой в последнее время отличается мое поведение. Наверное, поэтому она называет меня Каем, представляя красивым капризным мальчишкой с льдинкой в сердце. Сложно объяснить словами то, что творится у меня в голове. С одной стороны, безумно хочется быть ближе к ней, с другой – я понимаю, что этого никогда не может быть.

Ее слова на выдохе, от которых веет соблазном и ароматом сандала, раскалывают меня на тысячу огней. Ее черные струящиеся ткани парализуют мою волю нежным шелестом. Но как только я снова вырываюсь наизнанку своих пристрастий, ко мне возвращается рассудок.

Тогда я «испытую ее отдаленьем», а она принимает испытание. И делает это с блистательным терпением и сдержанностью. От этого мое сердце разрывается еще сильнее. А совесть, выплясывая тарантеллу на остатках моих нервов, скандирует: «Отдаленье! Отдаленье! Отдаленье! И никак иначе!!!» Я повинуюсь внутреннему голосу и сбрасываю ее телефонные звонки, игнорирую ее sms-ки и электронные письма, сжимаю кулаки, пряча их в карманах джинсов, и пытаюсь играть роль фригидной суки. Но разве этого достойна женщина, которая тебя любит? Устав ломать голову в поиске нужных слов и поступков, я наконец отдаюсь в руки судьбы.

Временами, когда перерыв в наших встречах затягивается, я начинаю еще сильнее скучать по Ире. Я иду все дальше по тонкой грани безумия и все чаще срываюсь. Плевать мне на приказания совести… Я больше не могу так! К чертовой матери это отчужденье, из-за которого мы, как последние наркоманы, вцепляемся в губы друг друга мертвой хваткой и не можем оборвать откровенные поцелуи на людях по нескольку часов. Эта терапия безразличием точно ни к чему хорошему не приведет. Ни для нее, ни для меня… Опасное существо – женщина… Все самые большие глупости совершаются из-за них. Особенно когда понимаешь, что тебе может перепасть еще чуть-чуть тепла…

Меня бросает то в жар, то в холод. Я все больше чувствую себя тем самым Каем, застывшим, отмороженно глядящим на грудь Снежной Королевы, но понимающим, как она прекрасна! Да уж, весьма точно меня окрестила прекрасная писательница… Я не могу больше мучить ни ее, ни себя… Пора завязывать с этой неопределенностью. Кай должен прекратить сидеть на одном месте, покорно выкладывая из осколков собственной совести слово «Вечность». Пора послать к черту ледяной дворец и коньки в придачу – и мчаться навстречу собственным желаниям, падая вместе с обожаемой женщиной в пропасть страсти. Либо ликвидировать это наваждение, самоудалиться из поля зрения друг друга, дойти до предела, а потом все начать с нуля, пытаясь стереть прошлое и родиться заново.

Сегодня, забив на работу, я предложила Ире увидеться в нашем любимом кафе. Здесь так уютно и тихо, и чужие взгляды не мешают быть откровеннее. Даже самые вредные мальчишки умеют быть милыми… Возможно сейчас – самое время покончить с недосказанностью, но мне не удается подобрать нужные слова.

– Два «Лонг-Айленда», пожалуйста, – делаю я новый заказ официанту и, получив желаемое, опустошаю сразу оба бокала.

Минималистичное платье, красный лак, черные крылья падшего ангела. Женщина, которая хочет и всегда берет свое. Сегодня она решила сделать контрольный выстрел в мое сердце. Как порочная девственница, она заставляет меня задерживать дыхание и задыхаться от частоты собственного пульса. Моя таинственная жрица порока способна на многое… Я понимаю, что мне не уйти от нее так просто.

– Все-таки ты сильно запал мне в душу, Кай… Я даже начинаю ненавидеть тебя за это. Вот, почитай. Может, ты начнешь понимать меня лучше, – Ира протягивает мне свежий номер литературного альманаха, где печатаются лучшие московские авторы. – Только откроешь его дома, – предупреждает она.

Очертания темно-вишневой мебели маленького кафе в тихом переулке Москвы незаметно расплываются… То ли я так быстро захмелела от своего любимого коктейля, то ли Ирин женственный аромат «Hypnose (Pour Homme)» настраивает на откровенность.

– Да… приятное начало для ночи, которая может сложиться даже лучше, чем казалось… – внезапно вырывается у меня, хоть я и не должна этого говорить…

– Так в чем проблема? – Ирины ногти впиваются в мою руку, пока моя ладонь гладит ее напряженное колено… Мне начинает рвать крышу.

Внезапно, в мыслях возникает другой образ, который заставляет ждать новой рабочей смены с нетерпением, появляясь в стрип-клубе порой вне графика. Он – накачанный бандит с серыми глазами и волосами цвета спелой пшеницы. Немногословный, тертый жизнью мужчина, всегда одетый в черное. Его молчание, манера держаться и пронизывающий взгляд холодных глаз бросают меня в жар. Я ловлю себя на мысли, что не могу без него. Как я жду его прихода по пятницам, бросая нервные взгляды на пустой столик, где он обычно располагается!

А когда мой сероглазый король появляется снова, я стараюсь скрыть радость, сдержанно целую мужчину в щеку, осторожно касаюсь его затылка кончиками пальцев. Дальше все происходит по обычному сценарию: выпив с ним порцию виски со льдом, я немного наклоняюсь вперед и, слегка прищурив глаза, опускаю ладонь ему на колено. Он молча идет со мной в приватную комнату и внимательно вглядывается в мои кошачьи движения из-под полуопущенных век. Я люблю танцевать приваты только для этого человека.

Сегодня как раз пятница. Но образ сероглазого бандита сейчас кажется не столь совершенным, ведь мои глаза смотрят на Иру по-новому… Я сильно сжимаю ее руку и придвигаюсь к ней… Сейчас все остальное кажется второстепенным: галстук, туго стягивающий мое горло, любопытный взгляд официанта, громкий разговор за соседним столиком, холодный воздух кондиционера и слишком частое сердцебиение, почти мешающее мне дышать. Все прежние мечты и цели внезапно перестают существовать. Даже досада, что я столько времени напрасно жду звонка из «Vogue», испарилась вслед за колечком дыма, которое выпустили Ирины губы. Все лишние мысли растворяются, как кубики льда в бокале с коктейлем.

– Кажется, льдинка в твоем сердце тает, Кай. – Взгляд Иры настолько глубок, что в моем желудке проливается кипяток. Мне не терпится ее поцеловать, запуская пальцы в стильную стрижку.

«Еще ни один мужчина не принес в мою жизнь ничего хорошего…» – крутится в голове.

Солнце вставало и садилось, жизнь продолжалась по своему волшебному сценарию, а я всегда боялась остаться запертой в самой себе, обреченной смотреть на кривое отражение реальности в глазах тех, кто пользовался моим доверием. Все эти умники жили по принципу: «Прийти и поиметь, а потом насрать в душу и смыться». Появляясь ниоткуда, как если бы они приезжали на красном кабриолете под звуки «Led Zepellin», красивые засранцы завоевывали право подобраться поближе, а потом бросали меня, разбивая наивное сердце. И с каждой такой встречей я все больше разочаровывалась в мужчинах…

«Оставь ее и уйди», – приказываю я себе. А что я могу дать женщине, чья доброжелательность смягчает даже тоску по маме? Дружбу, готовность помочь, поддержку, внимание? Но будет ли этого достаточно, когда она готова отдать мне свою любовь?» – я спотыкаюсь об этот вопрос, так и не решившись поцеловать Иру.

– Знаешь, мне мало этого, Кай. Ты нужен мне весь, – отвечает она, словно прочитав мои мысли.

– Зачем? – осмелившись, спрашиваю я.

– Чтобы выжить… – отрывисто произносит Ира и пронзительно всматривается в мои глаза.

На часах почти полночь. Пора решиться и прекратить эти игры разума. Давай, давай, Кай, хватит возиться с ледяными осколками, спокойно сидя на заднице! Будь мужиком! Сделай первый шаг! Я наклоняюсь к Ириной руке и замираю, касаясь губами нежной кожи, не спеша прервать жест – скорее уважения, чем любви.

– Тебя ждут дома… – наконец нарушаю я молчание, которое так не хочется разбивать.

Заметив, что ее мобильный телефон уже не первый раз издает ноющее жужжание, валяясь в кармане, переключенный на вибрацию, мне и самой обидно, что я пришла к такому решению. А ведь можно было закончить вечер по-другому…

– Но тебя-то вряд ли кто-то ждет, – едко замечает Ира.

Действительно, папа сегодня работает в ночную смену. Одинокая постель да окно с видом на неспящую Москву, глядя в которое, я снова просижу до утра наедине с мыслями – вот и все, что ожидает Кая сегодня.

– Так будет лучше. Мы скоро увидимся, – грустно отвечаю я Ире, сажая ее в такси. – Обязательно напиши мне sms-ку, как будешь дома.

Спеша к себе на последнем поезде метро, я сожалею, что не осталась с ней. Оказавшись дома во втором часу ночи, я снова смотрю в глаза своему одиночеству, которое, похоже, завела вместо кошки. Оно такое голодное и беспокойное, и его невозможно задобрить ни молоком, ни стаканом спиртного. Изменяя своему принципу не пить, дабы отвлечься, я наливаю холодный «Джек Дэниэлс», который поможет заснуть быстрее и погрузиться в забытье без снов. Сегодня у меня нет сил разговаривать с ночным городом, даже обдумать, что я натворила…

Опускаю в бокал с виски кусочек льда. Вспоминаются моменты немногословного общения с любимым гостем, который заказывает мне приваты. Чувствуется, будто это не он приходит в клуб за недолгими моментами прекрасного, а я… «Но может, я только порчу людям жизнь, ломая их судьбы своим появлением?»

Делаю глубокий глоток. Губ касается спокойный холод. «Вот так и выглядит то, что причиняет боль моему сердцу», – перекатываю я мысль, наблюдая, как уменьшается на ладони льдинка, вынутая из бокала. «Только льдинка в моем сердце еще холоднее и никогда не тает, потому что злой Кай думает сначала о себе, а потом – о других», – признаюсь я, глядя в зеркало, и снова ненавижу себя за неумение сдерживать слезы.

Ход разрозненных мыслей прерывает sms-ка от Иры:

Вместо простого сообщения, что она благополучно доехала, пришло такое красноречивое послание… Убедившись, что Ира дома, я беру в руки журнал, который писательница презентовала мне сегодня.

«Все встречи не случайны. И как бы ни сложилась жизнь, помни, что я люблю тебя», – обнаруживаю я фразу, написанную от руки на первой странице. Здесь обычно пишутся пожелания тем, кому дарятся книги. Произведение, главной героиней которого Ира сделала меня, имеет простое и ясное название: «Тебя нет».

«Но ведь я все сделала правильно! Я отдалилась первая! Мне нельзя так сильно вторгаться в ее жизнь!» – кричу я в истерике и бессильно колочу кулаками по стене. «Но ведь так действительно лучше?» – захлебываясь слезами, спрашиваю я то ли себя, то ли судьбу, то ли жестокого Кая, который и в книге Иры не изменил своей сути. Но безмолвие моей домашней преисподней не дает ответа, правильно ли я поступаю с женщиной, у которой есть муж и семилетняя дочка.

Говорили же умные люди: «Будьте осторожны со своими желаниями, они могут сбыться!» Вот до чего довела моя ненасытная потребность в женской любви…

Эти кошачьи игры с убранными коготками, это ощущение шелка на кончиках пальцев, эти бесконечно нежные взгляды, эта роль самого любимого чудовища, которому позволено все… Как сильно может занести на привычном вираже! Она – жгучая брюнетка, пахнущая египетскими ночами царица, в чьих миндалевидных глазах сияет темный огонь. Она такая опытная, она умеет читать твои мысли, она балует твое несчастное самолюбие, взмахивая длиннющими ресницами, трепещущими, лишь стоит ей увидеть едва уловимое движение твоих губ… Да, да, ты сама во всем виновата: ты соблазнила ее первая и сделала ее именно такой! Она хочет тебя всю, она готова сожрать тебя без остатка, у нее есть абсолютно все, и ей так не хватает тебя! Она такая неотразимая и манящая, ее смуглая кожа излучает жар текущей лавы. Хочешь – бери ее и выпей до последней капли, она так ждет этого момента! Все так красиво и грустно до боли… Она замужем. Она – мама. Ты все еще имеешь наглость смотреть в ее сторону? Она никогда не должна быть твоей.

Хотеть и не иметь права обладать – вот что способно довести до отчаянья. Я собственными руками создала свою музу и теперь должна отречься от нее. Почему? За что? Зачем все так? Зачем я однажды появилась в жизни Иры? Зачем, не ведая, что творю, я украла любовь, которая по праву должна принадлежать ее семье, а не чужой девушке, которую она ласково называет Кай?

Одиночество подходит ближе, трется о мои ноги, мяукает и настойчиво просит утолить его голод, ничего больше не чувствуя, будто заводная зверюшка… В его зеркальных глазах читается ответ: «Вот, что происходит, когда ты приручаешь чье-то сердце, не думая, чем это закончится».