Глава 1
Глупындра
– Тикает… – сказала Глупындра, тыкая дрожащим пальчиком куда-то на грудь.
– Ваше сердце в норме… – пожал плечами врач.
– Но почему мне так плохо?! – не унималась большая глупая девочка, потерянная в собственных кошмарах.
– Потому что нервы ни к черту, – злился человек в белом халате.
– И что мне делать?
– Не знаю, – отмахнулся медик, выпроваживая девушку из кабинета. – До свадьбы заживет.
Ее звали Глупындра… Она вылупилась из коробки собственного разума и ушла по дороге слепой надежды в никуда. Позади остался берег отчаянья и привычки выживать, которая почему-то названа жизнью. Когда ей становилось плохо, Глупындра пила капли для сердца. Эти капли были горькие, как ее слезы, и бесполезные, как надежды, которые жили в ее искажённых снах.
А ведь когда-то её звали Кристина. И она не была такой идиоткой. А казалась очень даже ничего… Но быть ли дурой – личное дело каждого, и конституция этого не запрещает. Другое дело: как далеко можно зайти в своём маразме? И в какое зазеркалье приведёт тебя собственная беспечность?
– Осторожно, двери НЕ закрываются! – сообщил механический голос.
Поезд под названием «Безумие» тронулся с платформы и умчался чёрт знает куда.
Что делать, когда мир рушится прямо под ногами? Правильно! Падать в объятья человека, без которого ты не можешь жить. Её звали Глупындра… Его звали Колян. Она думала, что он обрадуется её приходу. Но снова увидела одну и ту же картину…
– Дорогой, почему ты всё время онлайн?
– Потому что мой компьютер не будет часами трепаться по телефону с другими компьютерами.
– Знаешь, почему так происходит?.. – вздохнула Глупындра.
– Ну?! – вышел из себя Колян.
– Просто ты не хочешь понять, что тикает в моём сердце… А телефон может…
– Да?! Ну вот и вали тогда к нему.
От этих слов она сломалась, как шоколадка, которую уронили на кафельный пол.
– А к кому валить-то? Ты же знаешь, у меня никого нет, кроме тебя!
– Да вали к кому хочешь! Хоть в соседнюю комнату, хоть на край света! Только оставь меня в покое.
Она не сдержалась, и по её щекам потекли слезы:
– Со мной что-то происходит…
– Пожалуйста, не взрывай мне мозги! Хватит плакать! Хочешь, я свожу тебя в кино?
– Ты уже давно свёл меня с ума! – рыдала Глупындра.
– Да какого хрена?! – выходил из себя Колян.
– Как ты не понимаешь, оно тикает…
– Ну вот, снова здорова!..
– Сердце – хрупкая вещь, оно бьётся!..
Она сотрясалась всем телом. А он хватался за голову руками и бросался в неё обидными словами, готовый выброситься со злости из окна. Но она прощала его. Снова и снова. За несправедливые обиды. За корявые комплименты и дурацкие эсэмэски, за бестактность и грубость, за грязные носки, разбросанные по углам…
– Ты опять перепрятала мои носки по своему грёбаному фен-шую?!
– По фен-шую ты у меня за дверью!!!
– Если что-то не нравится, закрой её снаружи сама!
– Дорогой, скажи мне, пожалуйста, ещё раз три моих любимых слова.
– Ты достала меня…
В последнее время он всё больше бесился по пустякам. А ей так хотелось услышать: «Всё будет хорошо!» Но она простила ему и это, давая себе обещанье стать стервозной равнодушной тёткой. И, глядя в зеркало на заплаканное отраженье, странная грустная девочка вздохнула: «Ладно, всё это когда-нибудь потом…»
Утомлённый очередной идиотской разборкой, Колян ушёл из дома попить пивка с друзьями, чтобы хоть как-то развеяться. Иначе очередная ссора на пустом месте грозила перерасти в большой скандал.
– Наше пиво холодное, как сердце твоей бывшей!
– То есть пива у вас нет вообще?!
– Любой каприз за ваши деньги! – сказал бармен.
– Любой трындец за ваши нервы! Весь мир так устроен! – выругался доведённый до ручки человек, заказывая водку.
«Интересно, мой-то где сейчас шляется?» – вздохнула Глупындра. Она понимала, что снова скучает по своему любимому придурку, которому вечно не до неё.
Тем временем в дверь позвонили.
– Кто там? – спросила Кристина, изучая через глазок худощавого мужчину лет тридцати с небольшим.
– Откройте. Это сосед сверху, – сказал незнакомец за дверью.
Повинуясь какому-то странному импульсу, Глупындра открыла дверь. В квартиру ворвался сквозняк, напоминающий лёгкий бриз. «Олд спайс! Ощути стихию океана», – прозвучало где-то в голове. Девушка вздрогнула. «Ну вот, посмотришь пару минут телик, в голову сразу лезет всякая чушь!» – ругнулась про себя Кристина. А вслух сказала:
– Эээ… Здрасьте… А вам кого?
– Я пришёл отругать тебя за всю фигню! – сказал незнакомец.
– Чего-о-о? – растерянно протянула девушка.
– Разве ещё не ясно, что ты мешаешь мне музицировать?! – возмутился сосед сверху.
– Это я-то мешаю? – офигела Глупындра, вспомнив, как кто-то каждый день противно бренчит на пианино у неё над головой.
– А вы ноктюрн сыграть смогли бы на струнах водосточных труб?! – торжественно продекламировал незнакомец.
«Поехавший! – подумала про себя Кристина. – Этот чудик ещё и Маяковского цитирует, свалившись на мою голову неизвестно откуда!»
– Ну хорошо, а чем я вам мешаю?! – допытывалась Глупындра.
– Ты слишком много думаешь о всякой ерунде!
– А разве могут мешать чужие мысли?!
– Могут, ещё как могут! Особенно когда в твоей голове сплошная безысходность!
– Но я…
Сосед сверху не дал ответить и заорал на Глупындру, сверкая глазами:
– Прекрати оглушать меня своей депрессией, поняла?!
– Хорошо-хорошо, я буду думать потише, – нервно закивала головой Кристина, будто нашкодившая малолетка.
– Ах да, забыл представиться. Я – Вселентий!
От неожиданности Кристину слегка перекосило.
– Кто-кто вы?
– Вселентий! – восторженно заявил сосед.
Полагая, что её некисло развезло от этих самых капель для сердца, Глупындра растерянно ляпнула в ответ:
– Ах вот оно что…
И едва девушка собралась с мыслями произнести в ответ своё имя… Оказалось, что на лестничной клетке уже никого нет. Незнакомец так же внезапно исчез, как появился. Только холодный сквозняк шнырял туда-сюда, как испуганная крыса. А соседа и след простыл…
Колян вернулся поздно ночью. Проглотил ужин и долго смотрел остекленевшими глазами в экран монитора.
– Ты представляешь, что сегодня было? – взволнованно зачирикала Кристина.
– Я ничего не представляю. Я хочу спать, – буркнул унылый мудак, вылез из-за компьютера, отвернулся к стенке и захрапел.
Вспомнив, что обещала думать о плохом потише, девушка грустно вздохнула и не стала злиться на человека, который жил с ней под одной крышей, но не желал её понимать. Вскоре она увязла в размышленьях, похожих на невнятный кисель из пережёванных будничных событий. А потом заснула. Небо слегка тошнило косыми дождями. А под утро начался ливень. Молния кроила город на неровные кусочки. Как пьяная официантка, которая никак не может отрезать торт. Грохотал гром. Нещадно будил всё живое. А кто-то сверху от души музицировал, разыгрывая какие-то сумасшедшие партии, будто безумный Моцарт.
Глупындра слышала эти знакомые звуки. Но теперь это её больше забавляло, чем бесило. Ведь она знала, что это не глюк, а сосед сверху по имени Вселентий играет ноктюрн на струнах водосточных труб…
А завтра у Глупындры был праздник. Она позвала много гостей. Но им было наплевать на её день рожденья, они пили чай и ели варенье…
Она оставалась для всех чужая, потому что была не такая, как они. Она знала, что в аду точно нет пианино, а гитара если и есть, то без струн… А ещё она была уверена в том, что в любви не ошибаются, ошибаются в людях. И даже самый счастливый человек бывает одинок.
Принцесса чужой планеты. Танцующая в темноте, тающая на ветру, потерянная в океане времени… Одни с годами умнеют, другие становятся старше… Но Глупындра – никогда…
– У вас что-то упало…
– А… Это же моя самооценка!
Она постоянно падала. И каждый раз все ниже и ниже. Однажды она упала настолько, что чуть не пробила асфальт.
– Пожалуйста, киса, это не то, что ты думаешь…
– Я ничего не думаю, я всё вижу. – Глупындра обречённо усмехнулась, застукав своего парня в соседней комнате в обнимку с незнакомой полуголой девицей.
– Послушай меня, да я…
– Да заткнись уже. Я сваливаю первая, – выдавила из себя Глупындра, убегая в слезах из квартиры.
Её тощие ноги, одетые в нелепые ботинки, быстро-быстро бежали вниз по ступенькам.
Ободранные стены подъезда давили, сдвигаясь ещё плотнее. Едва выбежав на улицу, услышала, как воробьи во дворе дома цинично зачирикали над ухом: «А ведь сама дура! Сама-а-а!»
– Мужчина – это такая сволочь, хуже которой только женщина, – сказала подруга.
– Жизнь слишком коротка, чтобы тратить её на поиски второго носка и на тех, кто нас не ценит, – вздохнула Глупындра. Из её глаз покатились слёзы.
– Уйдёшь от него?
– Нельзя уйти от того, что живёт внутри твоего сердца.
– Но ты никогда не сможешь вернуть того, кто сам не хочет возвращаться.
– Я вечно буду любить того, кто спрятал солнце за тучи!
Кристина зарыдала. Всё было не так-то просто. Она знала, что если и можно порвать с тем, кто тебя предал… То нельзя выбросить из жизни того, кого ЛЮБИШЬ. Никто не придумает четвёртый месяц лета. Земля не станет квардатной. А темнота внутри слепого не денется никуда…
На следующий день Колян собрал вещи и решил свалить из дома. Нельзя молча уходить, когда есть что сказать. Кристина придумала столько слов на прощанье. Но когда поняла, что больше не увидит любимого человека, то её сковало по рукам и ногам. Голова будто набита скомканными салфетками. Во рту Сахара. Она глянула в его глаза и сказала так грустно и обречённо:
– Ну всё, давай. А я уж как-нибудь без тебя…
Весь день она слонялась как больная. А ночью лезла на стены. Глупындра снова не могла заснуть. Ей снова мешало небо. Там, разойдясь не на шутку, Вселентий играл лунные сонаты на струнах водосточных труб. И горе, спрятанное в маленькой потеряной душе, снова резонировало вместе с безумным небом на все лады и октавы.
Так бывает, когда ты живёшь наизнанку всеми открытыми ранами. Иногда так хочется плакать всеми дождями, которым тесно в твоём сердце… И вдруг услышать, как кто-то обнимет тебя и шепнет на ухо:
– Слышь, Глупындра, ну хорош…
Глава 2
Вселентий
– Давай встречаться?
– Я ненормальная.
– Это значит нет?
– Это значит да, но потом не ной.
– Слышь, Глупындра, ну хорош…
– Ах, я такое дерьмо! – изводилась Кристина.
– Ты прелесть! – успокаивал её сосед сверху.
– Ты правда так считаешь?
Вселентий заботливо отрезал ей кусок торта и ответил:
– Ага!
С момента, как Кристина рассталась с Коляном, прошёл месяц. Она почти выбросила все его оставшиеся вещи, которые тот не пожелал забрать. Она почти что стёрла из памяти своего бывшего. Она пыталась прогнать его из сердца. Но это получалось хуже. Сегодня ей стало невыносимо-грустно. Но поплакать не получилось, потому что в гости нагрянул тот самый Вселентий, которому мешали её плохие мысли в голове.
А сосед сверху оказался парнем-то не простым… Он музицировал на струнах водосточных труб. Больше Глупындра ничего о нём не знала. А Вселентий ответил:
– Знаешь, я ведь не только играющий на нервах.
– А кто ты?
– Пойми, я ведь, как и ты, тоже: танцующий в темноте.
Она работала чёрт знает кем, потому что тем, кем она хотела стать, не получалось не пойми из-за чего. В итоге она стала тем, кто сам не знает, кто он на самом деле такой. И зачем…
– Ты – это не твоя работа, – сказал Вселентий.
– Но как же? – удивилась Глупындра.
– Путь – это нечто, что создаешь сам, выбирая, куда идти. Но дорога, по которой ступаешь ты, становится всё труднее и труднее, и такова твоя судьба. Ты – единственный, кто решает, каким будет твой путь.
– И всё же кто ты? – спросила большая глупая девочка, потерянная в собственных кошмарах.
Танцующий в темноте ответил:
– Вселенная внутри знает ответ.
Он нравился ей всё больше и больше.
– Ты ненавидишь себя, потому что ты ничего не делаешь, – намекнула подруга.
– Это как?
– Ты готова проводить каждую секунду в мечтах о том, насколько мягкая у него кожа?
И тут Глупындра всё поняла…
Люди бросают дело на полпути, потому что результаты видны не сразу, потому что они не могут представить себе, что процесс – это и есть результат.
Глупындра дала себе обещание сделать грёбаное «что-нибудь» – добавить любой навык, любое улучшение её человеческого инструментария. Чтобы понравиться этому странному человеку, который принёс во мрак ее существованья солнечный свет.
Он – танцующий в темноте… Она Глупындра. Но она хотела быть для него самой-самой. И, забыв все «не могу», осторожно вливалась в его загадочный мир… Вселентий любил летать. И каждый раз, когда тьма опускалась на уставший город, она мчалась за ним на крыльях ветра. Украдкой проникала в спящие дома, как осторожный шёпот. Вглядывалась в неподвижные лица. Так же свободно выскальзывала сквозь приоткрытые форточки наружу. И понимала, что он подарил ей самую прекрасную в мире бессонницу. Она стала ради него всесильной ведьмой. Та, что знает, как прижать к ладоням хвосты комет, сделав из них послушных дельфинов. И укротить самую непостоянную луну.
Проснувшись в объятьях пустоты, она снова ненавидела себя за нерешимость. Но ни советы подруги, ни доморощенные психологи из глянцевых журналов не могли заставить ее перейти к наступленью. Сердце тикало все сильнее…
Однажды он спросил:
– Куда же ты идёшь?
– Не знаю.
– Тогда нам по пути!
Шагает Алиса по шахматным клеткам. Она в Зазеркалье. Спасибо таблеткам. Он кормил её витаминками счастья.
Он – танцующий в темноте… Она Глупындра. Каждый раз, когда ее взгляд касался его силуэта, с ней творились странные вещи… Она жадно впитывала каждую его черту и не могла им налюбоваться. Она смотрела… Как смотрят на своё единственное чудо, которое происходит раз в жизни, и переписывают книгу судьбы навсегда.
Однажды она приблизилась к нему. И сказала, мягко вынув сигарету из его воздушных пальцев:
– Дыши мной и чувствуй, как соединяются наши души…
И солнце вспыхнуло ярким пламенем на запылённом небе, когда она ощутила трепетную нежность его слегка обветренных губ.
– Ты меняешь меня. Я больше не буду прежней. Я становлюсь отблеском серебряного сиянья на твоих тронутых лунным светом висках.
– Может, всё прекратим? – едва заметно улыбался он, чувствуя радиоволны ее желаний.
– Пожалуйста, не останавливайся. У меня так восхитительно кружится от тебя голова!
Она не знала о нём почти ничего. Но она знала, откуда берётся эта дрожь в солнечном сплетенье. Эти легкие крылья, уносящие к звездам. И эта весна на луне… Она писала ему сообщенья на обрывках рассвета: обнимаю тебя всей душой. Ты моё солнце.
Он был сдержанно-манящим. Принимал ее откровенья. Но не спешил открываться сам. Как солдат на войне с собственным сердцем, который бежит от любви.
Ох уж эти мужчины с тонкими губами… Ты никогда не знаешь, когда попадёшься во власть их загадочной улыбки. Когда сдержанность чувств зажигает вулканы желаний. И целое безумство, от которого никуда не деться, рождает лишь один поцелуй.
– Мне нужен шампунь, который вымывает людей из головы, – сказала Глупындра, придя в ближайший супермаркет.
– Чего? – удивился продавец.
– Мне надо сделать что-нибудь, лишь бы стереть эти навязчивые мысли…
– Может, порошок по удалению стойких пятен?
– Ага, пятен на солнце, – съязвила Кристина.
Продавец по-прежнему тупил, глядя на странную девушку с большими грустными глазами.
– Пожалуйста, выбирайте товар и проходите на кассу…
– Спасибо. У вас нет того, что мне нужно. Лучше я пройду не на кассу, на эшафот. Ведь, как известно, самое лучшее средство от головной боли – это гильотина.
– Удачного дня вам! Выход вон там!
Небо сгорало от края до края. Кристина снова думала о нём.
– Любовь – красивая боль в области сердца… – сочувствовала подруга, но Глупындре не становилось легче.
«ХОРОШО БЫТЬ МАЛЕНЬКИМ – ВСЕ КОНФЕТЫ БОЛЬШИЕ. Плохо быть взрослым. Проблемы ещё больше, чем самая огромная из этих конфет…» – отрешённо вздохнула она, вспомнив слова одного очень хорошего человека, которого она никогда не знала, но общалась с ним по Сети.
– Макарошки будешь? – хлопотала подруга.
– Спасибо, что-то не хочется.
– Может, кусочек луны на блюдце небес?
– Спасибо, позже, – улыбнулась Глупындра, вспоминая тот шёпот звёзд, скользящий по обнажённой коже…
И про себя повторила:
– Пожалуйста, космос! Дай мне снова ЕГО. Так чтобы лететь к звёздам под шелест крыльев ангела с человеческим сердцем. Когда в тебе распускается безудержным чувством эта Вселенная внутри…
Они становились всё ближе и ближе друг другу…
– А в душЕ я танцую, – вдруг призналась Глупындра.
– А в дУше я пою, – отозвался Вселентий.
У них не было ничего общего. Кроме взаимного притяженья противоположных полюсов. И они ещё долго смеялись над разными милыми глупостями, на которые только способны влюблённые, когда им не нужны долгие объясненья и умные слова. Они смотрели на мир голубыми глазами через розовые очки. Поэтому им было всё фиолетово. Кроме друг друга под синим куполом неба мечты.
– А он есть в Сети?
– Не знаю.
– А ты поинтересуйся.
– Зачем? Он живёт этажом чуть выше. Самое главное, что он есть в моей жизни. Разве надо что-то ещё?!
Подруга насторожилась:
– Самый страшный человек – человек без твиттера. Вообще не знаешь, что за тараканы у него в голове!!!
Кристина не унималась:
– Да какая разница, под каким ником он прячется в Интернете?! Он как последний день на море. Расставаясь, хочется плакать, цепляясь за волны, вгрызаясь в песок.
– Странный он какой-то. Прям как не наш! – судачили люди.
– Свой он, свой, русский!
А в ответ снова с ехидцей слышался этакий вопросик с подковырцей:
– А что в нём такое «традиционно русское», в чём конкретно оно выражается?
– Да во многом, если не во всём. В самых разных мелочах порой.
– Ну хоть пару вещей назови!
– В его взгляде столько мудрости, что я отражаюсь ребёнком в его глазах!
Он был из рода людей с особо чувствительной кожей… А чтобы НЕ показаться слабым, доброту и надежду он бережно прятал за всегда разбитые в кровь кулаки…
– Какая глупость! – фыркали моралисты.
– Сердце не выбирает кого попало, оно чувствует родное. Лучше нравиться всего одному Человеку, чем целому стаду дебилов.
– У тебя поехала крыша?
Кристина смотрела в их глаза, полные злости.
– Самый дешёвый товар в мире – это мнение других о тебе, – говорили те, кто желал ей добра.
Вселентий потихоньку начал забираться в жизнь Глупындры. Сначала он аккуратно звонил в двери её квартиры, будто извиняясь. Потом он стал приходить чаще. Кристина сама не заметила, как сильно привязалась к нему.
Каждый раз, когда танцующий в темноте покидал её унылую реальность, она уносилась к нему всеми нелепыми мечтами. А потом писала ему короткие сообщенья на лучах заката: «Ты нужен мне» (I need You) – три простых слова, которые могут многое изменить. Важно не забыть сказать их тем людям, в которых мы действительно нуждаемся. И только где-то внутри становилось все беспокойней то, что заставляет сходить с ума. Душа металась как у загнанной зверюшки. «Всё проходит. Пройдёт и это» – написано на кольце у великого императора. Всё становится пеплом. Но беспокойно тикающее сердце Глупындры – никогда.
Солнце тонет в облаках вчерашней ночи. Она покупает счастливый билет на очередной аттракцион. Участников минимум двое. Она знает, когда больно, это похоже на любовь.
– Что с тобой? – спросил знакомый незнакомец.
– Да так… – заулыбалась Кристина, касаясь его взглядом добровольной жертвы.
– Влюбляясь по-настоящему, мы делаемся самоубийцами в собственных глазах, – говорила подруга.
Он танцующий в темноте. Она Глупындра.
– Я хочу пригласить тебя кое-куда, – таинственно прошептал он. – Ты готова?
– А что для этого надо сделать?
Он ответил:
– Просто забудь о том, чему тебя учили раньше.
Мы приходим в этот мир никем… Никем уходим из него… Нет ничего… Нас нет… Реальны лишь миражи, которые мы видим сквозь закрытые веки… Закрой глаза, друг… Протяни руки иному свету и смело ступай туда, где ты будешь ВСЕМ, чем пожелаешь…
Добро пожаловать в сны…
Наконец она не выдержала и спросила:
– И все же кто ты?
– Сегодня я дошёл до странной мысли: я человек.
Она любовалась им. И он, как всегда, казался ей волшебным. Будто посланник из другого мира. Его пиджак из шёпота звёзд был слегка затрёпанным. Оттого Вселентий выглядел в нём ещё прекрасней.
– Ты больше, чем человек… – призналась она, касаясь взглядом его губ.
Но когда Вселентия не было рядом, Кристина ощущала, как внутренности сжимает холодная скользкая рука.
– Любите сильнее! Не стесняйтесь быть людьми! – говорил тот, без которого она уже не могла.
И прижимал её к себе так, что невозможно было думать ни о чём другом.
– ВПУСТИ МЕНЯ! – сказал он однажды так властно.
И она его впустила. В двери квартиры. В собственную судьбу. Во Вселенную внутри.
Навсегда…
И всё повторялось снова. Волосы по коже, жаркое дыханье. Кровать, утро. Его мускулистая спина и татуированная рука.
– Он на понтах, ты на каблуках, – язвили завистливые людишки.
– Идеальных людей не бывает, цените тех, кто смог полюбить ваши недостатки, – отвечала Глупындра, мудрея с каждым днём.
– Ну и что? – Они её снова не понимали.
А он играл самыми нежными и сильными пальцами на всех струнах её души. Он заново… Он вопреки всему… Он снова… А она отдавала своё время в его добрые руки. Его тонкие губы кроили её тело, как нежное лезвие цветка.
– Я люблю тебя, – призналась Кристина. Слова слетели с языка, как капли летнего дождя с промокшей чёлки.
Он ответил:
– Храни меня в СЕБЕ.
И сердце тикало всё сильнее. А что ему еще оставалось?! Ведь Глупындра понимала, что лучше иногда падать, чем никогда не летать…
Глава 3
Под взглядом Будды
– Дети, идите строить коммунизм!
– Мне ленин!
– А я усталин!
– Эволюция идёт по заданному курсу! – повторяли ленивые жопы.
Продолжались публичные диалоги. «Собрание людей, страдающих от прокрастинации, перенесено на завтра!» – написано на закрытых дверях зала, где случилось преступление Против Времени.
И всё чаще казалось, что человечество само себя смывает в унитаз.
– Самая трудная ночь та, что перед смертью, когда кажется, что никого нет рядом. И ты знаешь, что можешь изменить всё, сбросить оковы и уйти, но ты не станешь этого делать, потому что ты родился для того, чтобы изменить мир к лучшему. Но сначала тебя измучают и убьют, – вздохнул Вселентий.
– Ты говоришь, прям как тот самый, который, который «В белом венчике из роз впереди Иисус Христос!» – подколол его Маяковский, цитируя Блока.
– Может, хватит уже? – обиделся играющий на нервах неба, танцующий в темноте.
Они стояли на мосту через Вечность.
– Я хочу быть лучше!
– Лучше, чем кто?
– Чем они.
– Нужно быть лучше, чем вчера, а не лучше, чем другие.
– Хочешь обломать мои стремленья? – обиделась Глупындра.
– Женщина – это поразительная слабость огромной силы…
Вселентий поцеловал свою любимую дуру. Она засияла:
– Так-то лучше.
– Не думай о том, что есть у других. Думай о том, что есть у тебя.
У неё не было дома. Она жила в душах людей. А в полнолуние превращалась в волшебство.
– Если ты по-настоящему сумасшедший, ты до конца не веришь в своё безумие.
Они всякий раз болтали о чём-то подобном, гуляя на обрыве зеркал. Там, где отдыхают облака…
Сегодня танцующий в темноте так по-особенному посмотрел в её глаза:
– Скажи, ты перестаёшь верить в луну, когда восходит солнце? – спросил он.
– Нет.
– А ты перестаёшь верить в солнце, когда его закрывают тучи?
– Нет, – улыбалась самая беззаботная на свете девчонка.
– Так вот, мы всегда будем рядом… Мне надоело прикасаться к чужим жизням, – устало признался Вселентий.
– Вот и мне так нравится сегодняшнее полуобморочное состояние. Внутри всё наполнено солнцем. Так и хочется сказать людям: «Дурачьё! я не падаю, я летаю…»
Он ответил:
– Сохрани это чувство в себе! Ощущая каждый момент, пробуя ветер, солнце, море на вкус. Даря себе радость осознания, повторяй: я живу, сейчас, вечно!
– Если твоя голова на земле, значит, ноги в воздухе. Ты пробуешь этот трюк и несёшься! Ееее! Твоя голова развалится, если в ней ничего нет. И ты спрашиваешь себя… Where is my mind? – визжала от счастья Кристина.
Рядом с ним она выглядела такой счастливой и беззаботной. Но любимый с опаской и болью глянул на неё.
– Мне всегда жутко хотелось подсмотреть твои сны. Представляешь, родная? Вчера, пока ты была в ванной, я поменял местами наши подушки…
– И что?
– Почти всю ночь сам себе снился.
Она ущипнула его за нос.
– Смотри, не зазнавайся!
Он снова поник. На его лице появилось то самое безысходное выражение, от которого становилось не по себе.
– О чём ты все время грустишь? Ты же говорил, что тебя оглушают чужие мрачные мысли, разве нет?!
– Угу, было такое…
– Теперь твоя грусть оглушает меня. Так в чём же дело?
Самая лживая фраза: «Я в порядке. Правда». Она заставляет думать, что всё не так. Поэтому он ответил:
– Когда мне ночью не спится, я начинаю резать картон.
Последнее время Вселентий был явно чем-то встревожен. Зона его страхов разрасталась всё больше. И реальность вытесняла собою все сильнее этот необъяснимый иллюзорный мир.
– Доверься мне! Я приму всё как есть.
– Знаешь, – робко начал он, – сегодня уборщица в подъезде так разозлилась, что чуть не отрубила мне голову тряпкой…
Он скрывал причину своей грусти. Но Кристина замечала, что в его глазах горит тревожной искрой какой-то нерешённый вопрос.
– Ну что с тобой происходит, милый?
– А ты не боишься, что настанет время, когда люди законсервируют свои чувства?
– Это как?
– Представь, что все мы зависнем в состоянье полного равнодушья… Вдруг станет скучно отмечать день рожденья. Будет всё равно, как на Новый год пахнет ёлка и мандарины. Никто не будет мечтать о лете.
– Это невозможно представить. Такие приятности как раз и делают нас живыми! – спорила Глупындра.
Она снова витала в облаках. На небе только и было разговоров что о море… Верхняя и Нижняя Вода… Небеса и голубая бездна… Утонуть можно в обеих…
– У вас мало времени… Поспешите! – будто послышалось откуда-то сверху.
Танцующий в темноте вздрогнул:
– А ты представь, что бархатные дельфины однажды выбросятся на берег. Будут таять на раскалённом песке медузы-самоубийцы. А кто-то большой и сильный махнёт рукой на наши судьбы. И будут боги пинать нашу планету, как школьники – пробитый глобус. А после – швырнут на помойку Вселенной несчастное чучело Земли.
– Это звучит ужасно. Откуда у тебя такие мрачные мысли?
Наконец он озвучил своё самое главное опасенье:
– А ты не боишься, что будущее не настанет?
– Я пока не думала об этом… – насторожилась Глупындра.
Вселентий горько вздохнул, а его взгляд стал абсолютно погасшим:
– А я боюсь.
Он сходил с ума при мысли о конце света. Но его пугал не апокалипсис, когда на земле произойдёт глобальная катастрофа, наподобие взрыва, который уничтожит всё живое. А на деревьях будут висеть части тела и кишки. Он боялся куда более ужасных вещей.
– Расскажи мне о своих страхах.
Он не мог сознаться в том, что его пугал иной исход цивилизации под названием «люди». А именно: день, когда человечество убьёт будущее собственными руками. И месть стихии будет ни при чём.
– В каждом заложен синдром саморазрушения, – сокрушался Вселентий.
И чем быстрее двигались на его часах невидимые стрелки, тем ему становилось всё более не по себе. Его часто мучили кошмары, в которых огромные мегаполисы населяли живые мертвецы. Они не были похожи на зомби. Они выглядели как обыкновенные люди. Но они не видели снов. Не мечтали. У них не было никаких целей. Их сердца не тикали. А бесполезно гоняли по организму кровь.
Люди будущего, скованные невидимой сетью. Они пялятся в свои жидкокристаллические мониторы. Они ненавидят страну, в которой родились и называют её «Рашка». Им безразлична жизнь. Своя и чужая. Их потухшие глаза смотрят в будущее, которого нет.
– Всё нормально. Сейчас такое время. Типа, как его?.. Мультимедийный век.
Кристина успокаивала его как могла.
– Посмотри в окно, жизнь там, а не в сети.
Глупындра целовала новые морщины на его лице, омрачённом заботами. Но это не помогало. Вселентий снова просыпался по ночам от кошмаров. А потом растерянно наблюдал, как его любимая курит, беззаботно лёжа в кровати. Поджигает сигареты спичками, привезёнными из разных уголков земли. Ровный тёплый огонёк светил спокойно и умиротворённо. Утопия в спичечном коробке согревала сердце. Вселентий чувствовал себя будто под взглядом Будды, который безмолвно сообщал, что пока горит огонь слепой веры в чудо, у людей ещё осталась надежда на земле…
И противный сквозняк на душе ненадолго унимался. Глупындра снова беззаботно засыпала. Время нещадно летело вперёд, как выпущенная в сердце пуля. Тихонько выскользнув из кровати, Вселентий пил на кухне вчерашний чай, закусывая его остатками переживаний. А потом снова музицировал на нервах неба, расстроенного дождями. Пока за окном не гасли тусклые звёзды уличных фонарей.
Вслед за днём наступал вечер. И всё было как прежде. Луна удивлённо втекала в окно, как желток из разбитой скорлупы на сковородку. Но сегодня странный сосед сверху, вопреки обыкновению, играл другую мелодию на струнах неба. Он играл гимн нашей всеми забытой, но такой родной страны…
– Что это ты вдруг? – удивилась Глупындра.
Перестав строить из себя Моцарта, Вселентий ответил как обычный парень:
– Знаешь, ноктюрн на струнах водосточных труб звучит так дебильно! А Гимн России, как ни крути, слышится так, что за душу берёт.
Глупындра удивлённо приподняла брови и вдруг от всей души призналась:
– А ведь ты прав…
С тех пор он играл именно это. И каждый раз у него получалось всё лучше… И расстроенное небо внимало ему, задержав дыхание. И казалось, что не только небу. А всем вокруг становится легче. Даже вечно спешащая куда-то тётя Время улыбается и замедляет движенье. И в измученном мире наступает порядок и покой.
А потом Вселентий взлетал выше запылённых крыш. Он отправлялся в путь и мчался через весь город к сердцу столицы. Там, удобно устроившись на высоте, где ночевали птицы, он протирал запылённые звёзды рукавом любимой поношенной рубашки. И они ещё ярче сияли на макушках кремлёвских башен. Как нарядные леденцы из жжёного сахара, которые все мы так любили в детстве.
СПЕШИТЕ ДЕЛАТЬ ДОБРО! И тогда ВЫ ПОЙМЁТЕ, ЧТО ГЛАВНЫЕ ВЕЩИ НА СВЕТЕ – ЭТО СОВСЕМ И НЕ ВЕЩИ! Жизнь слишком коротка, а смерть никогда не опаздывает. Ты можешь прожить жизнь так, как ты хочешь; или же как получится. В любом случае второго шанса у тебя не будет. Решать тебе. И никакая внешность не поможет, если внутри нет ничего, кроме дерьма. А там должна быть Вселенная. Вселенная внутри… Можно называть это разными смешными словами. Но что-то подсказывает, что именно так выглядит человеческая Душа.
Так говорил Заратустра. Так говорил Будда. Так завещали боги, создавшие нас…
Так говорил и Вселентий. Но люди бросали в его лицо оскорбленья, как камни. А он принимал их проклятья с улыбкой. И его сердце тикало всё сильней, в надежде спасти этот мир. Он брал на себя его невзгоды. А его разбитые губы шептали:
– Плевок в меня – это исход вашего безумия. Моя душа неприкосновенна. Моему телу абсолютно всё равно. Рано или поздно оно превратится в пыль…
– Ненормальный! – орали люди.
– Я – давно сошедший с ума Мастер. Чайльд Гарольд, так и не нашедший своей дороги. Никому не нужный герой ненаписанной книги… – огорчался отверженный странник.
– Ты мой выросший маленький принц! – говорила Глупындра. – Я хочу быть для тебя королевой, но никогда не осознавать себя таковой…
Глава 4
Вумный грач
У Глупындры были два любимых существа: Кисоид и Кисовня́. Люди утверждали, что это кот и кошка. Но Глупындра абсолютно точно знала, что это непременно Кисоид и Кисовня́, у которых должны родиться Кисень и Кисуниум. Или две маленькие Кисятинки. Которые, когда вырастут, тоже превратятся в любимого Кисоида и обожаемую Кисовню́. У каждого должен быть кто-то, к кому ты относишься особенно.
А как иначе?!
Например, у Маленького принца был сказочный лис и волшебная роза, которыми он дорожил больше всего. А у играющего на нервах неба были только проблемы с сердцем. Всё потому, что оно было одно и на всех. И как-то раз Глупындра спросила:
– Скажи-ка, милый. А у тебя есть самое любимое на свете существо?
Вселентий улыбнулся, а в его глазах отразился открытый космос.
– Конечно!
– А кто это?
– Его зовут Вумный Грач.
– Кто-кто?
Глупындра согнулась пополам от смеха.
– Вумный Грач, – повторил Вселентий.
– Может, всё-таки УМНЫЙ?
Он вежливо поправил её:
– Вумный, именно Вумный! Ведь это существо уверено, будто знает больше всех на свете.
– А ну покажи мне этого грача!
Танцующий в темноте подвёл девушку к зеркалу:
– Смотри! Вот же тот, кто мнит себя центром Вселенной.
Кристина съёжилась. Эта безобидная шутка её задела.
– Уж не хочешь ли ты сказать, что этот самый грач тупой?
– Он очень Вумный, – улыбнулся играющий на нервах неба. – И есть шанс, что со временем ты по-настоящему поумнеешь. Моё самое любимое на свете существо.
– Ты говоришь со мной как с малолеткой, – обиделась Глупындра.
– А разве это плохо?
– Ну сам подумай… – фыркнула Кристина.
Выросший Маленький принц снова о чём-то задумался, а на его лице появился тот самый болезненный взгляд. В такие минуты он выглядел так, будто не живёт, а мучается:
– Эх, взрослые… Взвалившие на себя кучу обязанностей дети. У них нет времени радоваться жизни за этой бездумной привычкой выживать, – опечалился он.
Поэты цифрового Века сочиняют стихи из пробелов и точек размером в одну строчку. А разве нужно что-то ещё?
Мы смотрим на мир сквозь стёкла повседневности… Сквозь широко закрытые глаза.
Новые тенденции. Эволюция трендов. Мы все спешим куда-то. А времени всё меньше… И так каждый день.
Люди думают, что время течёт. А время думает, что люди проходят.
Сколько ещё будет это длиться? Мы смотрим на мир сквозь окошки уютных стекол…
Ненадолго покидаем клетку из четырёх стен. Чтобы… Снова забиться в другую.
Галактика одиночества в светящемся окошке монитора заменяет нам мир.
Каждый думает, что он не каждый.
Мы ищем спокойствие между свинцовых строчек. Вдыхая аромат «другой жизни», о которой не смеем мечтать.
Сквозь стёкла повседневности на нас смотрит город…
Вглядываясь сквозь оболочку невидящих окон, мы видим таких же, как мы.
Кажется, что так будет длиться вечно… Но механический голос на том конце телефона сообщает, что завтрашний день временно не доступен.
Хочешь, что-то изменить? Ещё не поздно. Действуй.
Выбросив сожаления под колёса проезжающих иномарок, начни жить сначала.
Формула счастья проста:
Спи. Мечтай. Проснись. Действуй. Придумывай. Сражайся. Побеждай. Спи. Мечтай.
ЖИВИ СЕЙЧАС!
Он говорил так спокойно-правдиво, что хотелось вывернуться наизнанку. И становилось всё более понятно, что Вселенная может быть только внутри. А за её пределами только потусторонний мир или Зазеркалье… Имя которому – Пустота.
Глупындра вздыхала:
– Мне грустно…
– Мне тоже.
– И что делать?
– Ну значит, когда двоим грустно, это уже не так страшно. Потому что они не одни! – обнимал её неизменный друг и защитник.
– Зачем тебе он сдался? Уходи от него, – говорили жаждущие лёгких решений.
– Цени того, кто любит твою душу, – говорили люди умнее.
Тем временем её быстрая жизнь в медленном космосе вышла из-под контроля…
– Тебе сахар в чай сыпать?
– Нет, спасибо. Я и так сладенькая! – ответила она и снова завязла в тягучих раздумьях.
Вселентий окинул её нежным взглядом и спросил:
– Трудно быть маленькой вкусной конфеткой?
– Если ты маленькая вкусная конфетка, то единственная проблема, которая может быть у тебя, – это потеряться в кармане. А вот быть взрослой девочкой, потерянной в себе, – вот это уже жопа…
Она была потеряна в океане людей. Как розовая космическая жвачка, прилепленная к грязным подошвам миллионов прохожих. И порой её совсем разбивал на запчасти вчерашний чай со вкусом коммунальной квартиры.
– Благословенны трудности, ибо ими растём… – успокаивал он.
– Люди творили бы меньше глупостей, если бы не относились к ним столь серьёзно, – говорила подруга.
– Иногда случаются удивительные вещи. И невозможное становится возможно, – отвечало сердце, тикая всё сильней.
И Глупындра снова понимала, что есть тот, ради кого звёзды складываются каждую ночь на синем бархате неба.
– Надо мной, кроме его взгляда, не властно лезвие ни одного ножа, – сознавалась она.
Он спрашивал: «Милая, а что сегодня на ужин?»
Она отвечала: «А на ужин сегодня фьюжн…
Это когда заря сшивает небо с землёй,
Прорываясь сквозь чёрный бархат ночи тонкой багряной нитью.
Отведать чудес не хотите ли?
А лучше скушай меня.
Пусть на столе остывает стряпня.
И её доест кисовня».
Всё было прекрасно. И на этом их счастливая история могла бы увенчаться счастьем под шелест крыльев белых голубей…
Но, как известно, у человека всегда есть затаённое желание – отомстить за доставленное ему удовольствие. Дьявол и Бог всегда рядом и тащат наши души в свои сети. Мы всегда на грани, в этом и прелесть.
– Ты имеешь право спасать свою душу как угодно, лишь бы не сойти с ума, – соблазняли тёмные силы.
Вспомнив о прошлом, которое лучше было не ворошить, Глупындра засуетилась:
– Эх, где мои сумасшедшие ночи с пятницы на субботу?! Коктейли из мартини и ночных ароматов? И эти танцы в мерцающей темноте?
– Зачем тебе этот придурок?
– Не называй его так. Он понимает, о чём тикает моё сердце.
– Что за бред?
– Это не бред. Он помог поверить, что у всех нас есть Вселенная внутри.
– Он гонит. Нет никакой Вселенной!
– Но что же тогда заставляет всех нас верить в чудо?
– На свете всё решают деньги! – сказал подозрительный незнакомец, с которым она познакомилась в клубе.
При этих словах Глупындра насторожилась.
– В этом есть доля правды, – согласилась она, заметно сдаваясь.
Изучая её глаза насквозь, самоуверенный тип ответил:
– Бросай своего психбольного. Со мной ты не будешь знать ни в чём отказа. Пусть он вешает лапшу на уши другим лохушкам. А я покажу тебе море, которое ты никогда не видела, но так о нём мечтала. А если будешь со мной ласковой и милой, то я куплю тебе весь мир.
Как сказал Ковбой Мальборо: «Хорошая баба сама ноги не раздвигает. Для этого её нужно правильно укротить…» И потом Глупындре врубило под тыщу вольт в самую черепную коробку. И выросший Маленький принц забылся где-то там, в объятьях того, чьё имя «уродливая красота…»
Он мерзко засмеялся, застёгивая ширинку поношенных джинсов:
– Чтобы быть Дьяволом, не обязательно носить Прадо. Все бабы покупаются на элементарное враньё.
Вселентий не поверил тому, что однажды стало явным:
– И ты смогла?
Глупындра огрызнулась:
– Заткнись. Мои каблуки длиннее, чем твой член.
Танцующие в темноте, играющие на нервах неба… На то мы и люди, которые кричат «Ненавижу» только для того, чтобы самим поверить в этот бред. Но мы всё так же «Надеемся», когда нет никаких шансов. И «Мечтаем», зная, что это никогда не случится…
Но выросший Маленький принц чувствовал, что на сей раз нет смысла выстилать лепестками мёртвых роз дорогу в собственный ад.
– Какими мы были… Какими мы стали. До встречи в прошлом.
– Постой, я пошутила! – спохватилась Кристина.
– Вернее сказать, ты дошутилась.
Он уходил не оглядываясь. Как поверженный боец покидает поле боя. Она бежала за ним, спотыкаясь о собственные сожаленья:
– Но ведь оно тикает… И только ТЫ это понимаешь!
– Давай будем честными друг с другом и посмотрим на правду. Оно тикает не для меня.
– Меня будто бес попутал! Прости меня за эту глупость!
Он посмотрел на неё взглядом смертельно больного:
– Вбивая гвоздь в душу человека, помни, что, даже вытаскивая его своими извинениями, ты всё равно оставляешь там дыру.
Он ушёл. А потом она ещё долго лежала на чердаке с пробитым сердцем и смотрела в небо. Там ворковали друг с другом прекрасные белые птицы. Их крылья то и дело трепетали в воздухе, осыпая всё вокруг невесомым белоснежным пухом, похожим на снег. И от этого зрелища душа наполнялась спокойствием. Будто это не птицы, а молчаливые ангелы, которые дотрагиваются до кровоточащих ран кончиками белоснежных крыльев. И становится легче…
– Успокойте меня, Голуби. Скажите, что он ещё вернется! – еле шевелила губами маленькая глупая девочка, которая ввязалась в большие неприятности.
Что-то мягкое и тёплое вдруг шлёпнулось сверху Кристине на голову.
– Вот ты и доигрался, Вумный Грач! Хватило же тебе дурости упустить такого человека! – насупился самый пузатый голубь, загаживая под собой что попало.
Кристина вышла из себя:
– Вот дерьмо-то!
– Ещё какое! – ликовали пернатые жопы.
– Неужели это конец?! – разрыдалась Глупындра.
Отовсюду слышалось насмешливое уруруканье:
– Проебали, трали-вали, улетели навсегда…
Глава 5
Губы, разорванные в клочья тишиной…
Губы, разорванные в клочья тишиной.
Сколько можно молчать о тебе?
Во рту – вкус водки и поцелуев без любви.
Закрываем квартиры.
Мечтаем друг о друге, зная, что неудобно какать в почтовый ящик…
Но снова открываем свои души неизвестно кому.
Вселентий куда-то пропал… Он уже неделю не выходил на связь. С тех пор как Глупындра променяла его преданность на секс с Дьяволом, который всё испортил, её жизнь превратилась в настоящий ад.
– Навыходила из комнаты, насовершала ошибок.
– Иногда выход в дверь – это самый лучший выход из ситуации.
– Большинство людей просто не смогут понять, как я живу и что мною движет порой быть не в себе! – оправдывалась потерянная в жизни идиотка.
– Может, ну его на фиг? Отношения как стакан. Иногда лучше оставить их разбитыми, чем ранить себя, стараясь склеить всё обратно, – философствовала подруга.
– Пусть так, чем воду резать на пряди, наблюдать искажение снов и умирать без него!
Мысли как мюсли. Она красила потолок в розовый. Но ей снова мешал Достоевский в голове. Её глаза сверкали в вечернем свете огней, как у потерянной волчицы. Нельзя забыть, как шёпот звёзд скользит по обнажённой коже, когда ты танцуешь в темноте и тебя целует Вселенная внутри.
– Если в городе грехов знать, куда повернуть, то найти можно всё, что угодно… Всё, что угодно! – говорили те, кто знает кратчайшие пути к наивысшей цели.
– Пожалуйста, космос! Помоги мне вернуть его!
– Я постараюсь… – отвечала бездна цвета индиго. – Попроси меня о помощи, и я проткну воздушные шары твоих тёмных миражей. Они покинут тебя, и ты поймёшь, что истина одна: Бог и любовь выше всего.
Додумывая то, о чём шепчет тишина, Кристине становилось легче. В голове миллиард мыслей, как Млечный Путь, сотканный из миллиардов звёзд… Как миллиарды капель в реке… И она собирает эти мысли в одно целое и отправляет бумерангом в небо! И наконец-то становится так легко, свежо в голове и на душе. Она смотрела странные мультфильмы сквозь широко закрытые глаза. А сегодня ей почудилась такая картина…
Мужчина поприветствовал её издалека и пошёл по воде дальше, а затем, прыгнув на землю, провалился сквозь неё, оставив после себя разводы голубого песка и пару запонок в виде клевера.
– Странная вещь – сны. Даже просыпаться не хотелось, только потому что была счастлива, – вздохнула Глупындра.
– В женщине всегда бьются две сущности: кошка, которая хочет гулять сама по себе, и собака, которой нужен хозяин, – подруга, как всегда, оказалась права.
– Что же мне делать?
– Знаешь, как проще всего сделать сон явью? Знаешь? Надо проснуться.
– КТО-НИБУДЬ, РАЗБУДИТЕ МЕНЯ, ПОКА Я НЕ СДОХЛА! – кричала Кристина, превращаясь от отчаянья в совершенно безумную ведьму.
– Вот люди пошли… ОХУЕВШИЕ!.. – возмущались лживые циники, которые говорят одно, а делают другое.
Но Глупындра настолько сошла с ума от горя, что была готова вырвать с корнем эти злые языки. Она была готова растерзать каждого косо посмотревшего встречного. И, выворачивая сердце наизнанку, стреляла в упор по чужим душам своими нескладными откровеньями:
Охуевшие от жизни, любви и бога,
Наша жизнь прекрасна, как ни крути.
А твоя? Расскажи! Но учти, если слов слишком много,
Это мусор никчемный. Так вот. Прости.
«Он простит меня. Он все поймёт. У меня просто не было выбора поступить иначе. Я сравнивала его с другими, чтобы понять, что он единственный. И поняла наконец…» – клялась небу Кристина.
Она тешила себя новой надеждой: нельзя вернуться в прошлое и изменить свой старт, но можно стартовать сейчас и изменить свой финиш. И она пошла на всё. Она искала своего бога повсюду. И в итоге нашла…
Маленькая уединённая часовня из камня, затерянная в запахе роз, ладана и только потухших свечей. Странная девочка с испуганными глазами стоит на коленях. Бледные губы неслышно повторяют слова, понятные только тем, у кого кровоточит душа.
– Хоронить мечты – это преступленье, – вдруг раздался мудрый голос.
Глупындра обернулась. И увидела его.
– Я так скучала по тебе! – заплакала она, бросаясь к нему на шею.
– Не трогай меня… – холодно ответил Вселентий.
Она Глупындра. Он выросший Маленький принц. Она умела летать. Он умел любить. Но у них не вышло ни любви, ни полёта…
А ведь всё могло быть по-другому… Она убила сказку своими руками. Он подарил ей Вселенную внутри. А она не сберегла то, что тикало в его сердце. Ведь оно было таким большим, но уязвимым. Таким открытым. Навсегда и на всех…
– Небо заковано в цепи. Я хочу попасть внутрь, но ты меня не впускаешь… Небо заковано в цепи. И я просто не могу найти ключ… – рыдала она, раскаиваясь в своём преступлении.
– Единственное, что мы ещё можем сделать, – это спокойно попрощаться, – ответил он холодно и равнодушно.
– Пожалуйста, не уходи! – взмолилась Кристина.
Наконец он сказал, немного оттаяв:
– Станет совсем плохо – звони. Будем курить вместе, даже если бросили, даже если друг друга.
Она знала, что этого никогда не случится, и обречённо вздохнула:
– Всегда, когда не звонит телефон, я знаю, что это ты…
Вселентий вытер её слезы:
– Надеюсь, ты поняла кое-что? Всё бренно, кроме тепла человеческих рук, всё бренно, кроме света благодарных глаз.
Она целовала его ноги. Вытирала прядями волос росу с его уставших ступней.
– Умоляю, прости меня!
– Я прощу тебя, но закопаю свой топор неподалёку.
– Лучше ненавидь меня. Но свой топор выброси в реку Времён!
Он был непреклонен…
– Ты должна заслужить прощенье.
– Но как?
– Будь в нужное время в нужном месте. И у тебя появится шанс.
– Я сделаю всё, что ты скажешь! – шептали губы, разорванные в клочья тишиной…
Глава 6
Наполовину прах, наполовину бог
Придя в условленное место, Кристина увидела своего любимого сидящим за маленьким столиком в одиноком кафе. Тлеющая сигарета. Наполовину выпитая бутылка спиртного. Тишина и полное отчужденье. Строгие, почти траурные одежды. Чёрные бархатные перчатки. Тени тягостных мыслей на неподвижном лице. Изысканная строгость. Таков дресс-код на сегодня у выросшего Маленького принца, которому ранили душу. По напряжённой позе и полупустому бокалу коньяка девушка догадалась, что впереди предстоит непростой разговор.
Вселентий не заметил её прихода. Глупындра чуть слышно позвала его по имени. Её руки легонько коснулись его напряжённых плеч. Мужчина вздрогнул и посмотрел на Кристину. В его покрасневших глазах читалось какое-то странное выражение человеческой ненависти и самой горячей животной страсти. Всё это отражалось дьявольским огнём в его пульсирующих зрачках.
– Ну наконец-то… – сказала она, обретая дар речи. Сердце бешено тикало, вот-вот взорвётся.
– Сядь, – строго приказал он.
Ноги Кристины подкосились, и она плюхнулась на свободный стул.
– Ты всё ещё злишься на меня, милый? Может, забудем то, о чём лучше не вспоминать? – замурчала Глупындра.
– Я не давал тебе слова! – Он строго осёк её.
В его голосе слышался отзвук металла. Кристина почувствовала, как страх парализует её волю. Увидев, как к столу приблизились двое неопределённого пола в чёрной одежде и глухих кожаных масках, девушке стало не по себе.
– Кто эти люди? – вздрогнула Глупындра.
– После узнаешь… Займитесь ею! – отдал распоряжение Вселентий.
Таинственный эскорт не заставил долго ждать своих действий. Один незнакомец налил девушке бокал спиртного. Другой, ловко схватив её за оба запястья, защелкнул наручники на них.
– Пей! – небрежно бросил Вселентий, выдыхая ей в лицо едкий сигаретный дым.
– Ты издеваешься? – еле выдавила из себя беспомощная жертва.
Двое в масках прекратили её капризы. Один запрокинул ей голову. А другой поднес бокал к её дрожащим губам. Ощущая, как расплавленным свинцом коньяк полился в горло, Кристина жадно глотала раскалённые струи, чтобы не захлебнуться.
– До дна! – приказал голос с отзвуком металла. – Как ты выпила мое спокойствие. Я тебя ненавижу!
Вселентий скривился в язвительной ухмылке, глядя, как его подопытная послушно глотает реку нектара грешных богов.
Понимая, что с огнём шутки плохи, бунтарка покорилась его воле.
– Как скажешь, мой повелитель… – ответила она, опуская ресницы.
Довольно улыбнувшись, Властитель свободы откинул бархатной перчаткой прядь волос с её вспотевшего лица.
Кристина поняла, что изрядно пьяна и ее не держат ноги. Но было поздно. Двое в кожаных масках уже выводили её из заведения и тащили к машине с затемнёнными стёклами, без номеров.
– Куда мы? – спросила она, хлопая помутневшими глазами.
Властитель свободы защёлкнул наручники ещё туже. Прижал её к себе, как проститутку, и жарко выдохнул на ухо:
– Туда, где все мы немножко сойдём с ума…
Кристина очнулась, лёжа связанной и обнажённой на холодном полу. Где она? Девушка поняла не сразу. Там вертелась в разные стороны Вселенная окаменевшего безумия. Логика превратилась в фетиш, а сумасшествием закусывали раскалённую хмельную жидкость, которую пьют из перевёрнутых вверх тормашками бокалов. Да и те разбиваются от прикосновений рук.
Человек в бархатных перчатках взял Глупындру за волосы и властно притянул к себе. Его когда-то такие нежные поцелуи больше были похожи на укусы разъярённого зверя, чем на касанья человеческих губ.
– Хочешь сделать мне больно?
– А как иначе? – хищно ответил он. – У души не будет радуги, если в глазах не было слёз.
Кристина ощущала всем нутром, как что-то бесповоротно изменилось в этом человеке. И вдруг она поняла, что теперь их трое: он, она и строгая многохвостная плеть. Вселентий приобрёл её специально по случаю их примиренья. Да и примиренья ли? Вот в чём вопрос…
– Разве ты сможешь? – забеспокоилась глупая девочка, потерянная в собственных кошмарах.
– Но ведь ты смогла… – сухо отрезал танцующий в темноте, и на его висках вздулись жилы.
– Я же не специально! – взорвалась она, и её эмоции вышли из-под контроля.
Он ударил её по губам:
– Хватит оправдываться! Всё и так ясно. Любовь к другим – приходит и уходит. Любовь к себе – уселась и сидит. Маска врастает в кожу. Игра вправду вскоре надоедает. Человек наполовину – прах, наполовину – Бог.
– Что ты хочешь сказать? – похолодела она, понимая, что ей не избежать наказанья.
– Мы будем счастливы теперь и навсегда. Шутка.
Он щёлкнул плетью… Будто язык дракона лизнул обнажённую кожу…
– Пожалуйста, пожалей меня, – взмолилась Глупындра, пульсируя всем телом.
– Зачем? – цинично улыбнулся выросший Маленький принц, сжимая рукоятку многохвостки ещё сильнее.
– Я хочу жить ради тебя! – пыталась разжалобить его непрощённая изменница.
– Не верю ни единому слову! – Он наградил свою рабыню щедрым ударом, невзирая на жалость.
Она разрыдалась:
– Я не могла найти себе места. Гадала, в какой оттенок крови моя смерть красит свои бледные губы в том проклятом мире, где нет тебя! И только где-то внутри всё беспокойней тикало то, что заставляет сходить с ума. Что со мной?
Он не дал ей ответить. Ведь терпению богов однажды пришёл конец… И он затягивал верёвку всё туже на её обнаженном теле. А потом снова воспитывал её плетью:
– Мои глаза путешествовали за тобой, пока ты шла по краю луны. Я обнулял километры, намотанные по земле, и статусы в сердце. Но ты навеки поселила недоверье, как чёртову занозу в моей несчастной душе. Что ты наделала, сволочь? Ты предала меня!
Она шептала, всё ещё надеясь на пощаду:
– Я любила тебя. И всегда буду… Я поняла это слишком поздно…
Он ненадолго остановился. А потом небрежно схватил её за лицо, будто грязную суку, и прорычал сквозь сжатые зубы:
– Сказав человеку «люблю», люби его, пока ты не сдохнешь, или закрой свой поганый рот!
Его плеть снова взялась за дело, рисуя на беззащитной плоти категоричное слово «никогда…».
На этот раз эти удары были ещё сильнее. Ещё более беспощадными казались поцелуи плети. Язык дракона скользил по измученной плоти всё жёстче и жёстче. Так, раненный в самое сердце, выросший Маленький принц мстил за несправедливую боль. Он хотел наказать и унизить свою возлюбленную тварь, причинившую ему столько страданий… Однако всё вышло иначе…
Ненависть – это ещё более страстное чувство, чем ощущение пульсирующего неба в области сердца. И если человек разбудил этот спящий вулкан, он может быть уверен, что это сумасшествие запомнится надолго. Мы не поймём, как сильно были любимы, пока не разожжём в чьей-то груди эту ненасытную жажду. Жажду подчинять. Жажду дарить униженье. Жажду благословлять мученьем того, кто надругался над твоей душой…
Кристина чувствовала, что наступил тот самый момент. Но сейчас ей было даже приятно. Двое в странных масках, как молчаливые тени, наблюдали за происходящим, пристально глядя из темноты.
– Кто эти люди?
– Тебе правда интересно?
– Говори же! Я должна знать правду!
Он усмехнулся:
– Помещённые в плотные сгустки мяса, наделённые чувствами, кусочки Вселенной… Тонкие красные нити жизни рисуют наш Путь…
– Я не верю тебе. Это было бы слишком просто, – улыбалась она, ощущая с каждым ударом плети какое-то запретное наслажденье.
Наполовину прах, наполовину бог ответил:
– Встречаясь с ними лицом к лицу впервые, мы забываем то, чем жили раньше. Их имена Наслаждение и Боль.
Кристина вскрикнула, будто язык дракона лизнул её в самое уязвимое место. Израненная кожа сочилась алой влагой жизни. А две странные фигуры, чьи лица скрывали глухие маски, стали медленно растворяться в воздухе, будто дым сигареты.
– Может, мы просто сходим с ума? – выдохнула Кристина, медленно отключаясь.
Он прекратил наказанье. Склонился перед ней на колени и развязал верёвку. Обработал открытые раны. Убедившись, что его рабыня в безопасности, взял под контроль свои чувства. А потом приблизился к ней ещё теснее. И, обжигая плохую девочку своим жарким дыханьем, Властитель свободы ответил:
– ЖИЗНЬ – это Вожделение. Всё прочее всего лишь детали…
Она целовала его загрубевшие ладони:
– В этих мелочах скрыто больше, чем жизнь. Спасибо, что ты сделал это со мной.
Ощущая прикосновенье его слегка обветренных губ, она изгибалась всем телом. Ненасытно смотрела в его горящие глаза, будто хотела всё повторить сначала. В его руках так сладко стонала плеть и останавливалось время. Он проникал в неё всё глубже, навсегда забирая то, что было предназначено ему Свыше…
Он сгорал в ней, как миллион планет. В ту ночь Вселенная внутри пылала отблесками огня преисподней. Оттого это Вожделенье было ещё прекрасней…
– Я любил тебя, – признался выросший Маленький принц. Отбросив плеть, он горько заплакал. – А теперь прощай навсегда.
Вселентий исчез. Глупындра очнулась в собственной кровати. Смятая простыня и лихорадка, объявшая её тело, говорили, что ей приснился кошмар.
Но с этих пор она стала желать, чтобы тот странный сон воплотился в реальность. Со знакомого номера вдруг пришла эсэмэска: «Хочешь, чтобы я вернулся?»
Глупындра безо всяких размышлений ответила: «Да!»
Мир не поделен на зло и добро. Добродетель и разврат; это наша природа.
Уже вошло в привычку – мечтать о том,
Что никогда не случится?..
А ты живи проще. Ставь пробелы вместо точек.
Записывай мысли в стоблик, а не в строку.
Если не можешь выбрать между двумя фотками, уничтожай их обе.
И пусть на Аватаре будет пустота,
Нарисованная
Линиями
Несбывшихся
Чувств…
Пытаясь изменить мир, вы действительно его меняете! Вот только что в этот момент происходит с нами? Улетая к свету, мотыльки сгорают. Время превращает нас в пепел. Но сейчас это не важно. И пусть в этом мире никто не вечен. Твое тикающее сердце знает один ответ на все вопросы: человек наполовину прах, наполовину бог…
Глава 7
Выросший Маленький принц…
Давно сошедший с ума Мастер. Чайльд Гарольд, так и не нашедший своей дороги. Никому не нужный герой ненаписанной книги… Играющий на струнах неба, танцующий в темноте. Выросший Маленький принц… У него был один большой недостаток. Он был идеальным мужчиной…
…И он простил её. И снова всё стало как прежде. И море пахло клевером рядом с тем, чей затёртый пиджак был соткан из шёпота звёзд. А на следующий день солнце засияло сквозь рваные тучи. Но этот закат так был похож на кровавые слёзы, которые проливались с измученных небес.
– Нельзя удержать ветер в ладонях. Для этого лучше подойдут паруса или крылья. А у тебя нет ничего, кроме Вселенной безумья. Вам суждено расстаться навсегда, – сказал старик с бельмами на глазах, указывая ей дорогу.
– Отвали от меня, пьяный колдун! Все будет хорошо. Моя судьба подвластна только мне!
– Ой ли? – усмехнулся поддатый мошеник. – Глянь-ка в зеркало! Да ты сама над собой уже не властна.
Она рыдала, понимая, что где-то между этой ложью скрывается правда. Но где – Глупындра не могла понять.
– Почему ты так грустно смотришь на меня?
– Мы столько времени провели вместе, прошли через огонь, воду и метеоритные ливни… – сказала Кристина, отгоняя мрачные мысли. – А у нас так и нет ни одной фотки.
Он вздрогнул и поник. Видно, что эти слова попали в его сердце.
– Щёлк-щёлк! – сказала коробочка для приятных воспоминаний.
Но ничего не получилось. На снимке оказалась… Пустота.
– Как же так? – удивлённо воскликнула Глупындра.
Она смотрела на него, как на единственное чудо. Как прежде, отражалась ребёнком в его глазах.
Танцующий в темноте вздохнул:
– Вот и пришёл тот час, когда нам было суждено расстаться…
– Как же так? – воскликнула она. – Не верю! Ты пришёл в мою жизнь и навеки останешься в моей Вселенной.
Он смотрел на неё бездонными глазами, в которых отражался открытый космос.
– Пусть я всей душой привязался к тебе, есть то, над чем мы не властны. Так захотела Судьба…
Его слова растворились гулким эхом в её сознанье.
– Так не бывает… Ведь я люблю тебя больше жизни… – зарыдала несчастная девочка, потерянная в собственных кошмарах.
Он обнял её, будто в последний раз:
– И даже когда меня не станет, знай, что я по-прежнему есть.
От этих слов Кристина почувствовала, будто её распяли. Внутри всё сжала холодная скользкая рука. Она изо всех сил пыталась удержать своего единственного, цепляясь за его потёртый пиджак из шёпота звёзд. Но всё было безнадежно. Вселентий исчез…
В ту же секунду Глупындра вскрикнула от сильной боли, будто её пронзил разряд электрического тока. Открыв глаза, она обнаружила себя в плену больничных стен, которые сдвигались всё теснее. Отовсюду веяло холодом и тоской. В нос ударил специфический запах медицинского ада…
– А где же Вселентий? – спросила она, упав с небес на землю.
– Не волнуйтесь. Вас больше не побеспокоят эти навязчивые мысли, – ответил тот, кто разговаривал с ней всё это время.
– Что происходит? – насторожилась большая глупая девочка, потерянная в собственных кошмарах.
– Хвала медицине! Вы наконец-то вернулись в реальность!
Кристина увидела перед собой врача.
– Ничего не понимаю… А где мой Маленький принц? – спросила она, глядя на мир, будто инопланетянка.
И будто гром посреди неба её оглушил равнодушный голос:
– Детка, всё просто, как коробка с разноцветными мелками: Ты выдумала его…
Кристина всё ещё думала, что это чья-то злая шутка:
– А с кем я всё это время общалась? – Она доверчиво хлопала глазами, как выпавший из гнезда галчонок.
Врач посмотрел на неё как на последнее ничтожество и ответил:
– Э… Как бы вам это сказать, чтобы вы снова не сошли с ума?..
Вот почему ей казалось, что мир выглядит иначе. Ей снова снились разноцветные единороги, запертые в ящиках Пандоры. Море, пахнущее клевером, и прочие чудеса. Мы сами выбираем свой ад. Мы сами выбираем своё спасенье. А бог смеётся и ждёт. Он так устал от нас. Он так нас ненавидит…
А статистика равнодушно сообщает: каждые семь секунд один человек в мире сходит с ума…
– Так вот почему надо мной все смеялись?! Я всё равно не верю! – заплакала Глупындра.
– Может, хватит уже этих соплей? – Врач скривился в презренной гримасе, увидев чужое горе.
– Но как я буду жить дальше? – беспомощно всхлипывала Глупындра. Её мысли рвались как колготки.
– Как? Очень просто, – умничал медик. – Работа, дом, семья, пиво по выходным, шампанское по праздникам и никаких извращений. В крайнем случае, теплая водка или холодные макароны. А лучше всё как у людей: дача и борщ.
– Дача и борщ?! – взорвалась Глупындра, – А как же настоящие чувства?
– Вы опять за своё? А ну-ка успокойтесь! Контролируйте себя, дорогуша. Иначе вас опять доведёт до ручки собственный бред.
– Это не бред! – Она еле сдерживала слёзы, всё ещё не веря в страшную правду.
– Вот лучше попейте эти таблетки. Они вам помогут.
– Неужели от них станет легче? – горько усмехнулась пациентка.
– Конечно. Вы сразу встанете обеими ногами на землю. А главное, и никакой Дед Мороз, или как там его… Простите, Вселентий больше не свалится на вашу голову через форточку. А ещё соблюдайте диету: на завтрак – секс, на обед – кекс, на ужин секс и кекс. Если не поможет – мучное отменить!
Врач сально глянул на Кристину и мерзко заржал как озабоченный конь. Вот тут-то Глупындра и поняла, что именно сейчас творится тот самый конец света, о котором когда-то говорил её выросший Маленький принц. Ощущая себя изнасилованной марионеткой в руках Дьявола, который выпотрошил из неё всю душу, она смотрела в будущее, которого нет. Она кусала до крови губы в надежде очнуться. Но это был не сон…
Девушка повторяла как в бреду:
– Я хочу снова стать прежней!
Зачем что-то желать, что-то искать, за что-то сражаться. Нет ничего. Только череда одинаковых будней. Ты хочешь выброситься, будто дельфин-суицидник, на заброшенный берег. А разве есть другой выход?
Лучше быть сумасшедшим и жить по законам несуществующей Вселенной, в которой возможно всё: трогать руками небо, пробовать на вкус пахнущее клевером море, есть варенье из одуванчиков, танцевать в темноте и понимать, о чём молчат звёзды. Лучше жить так, как подсказывает тикающее сердце, чем внезапно вылечиться от безумья. И, скитаясь по свету мертвецом, запертым в никчемном теле, понимать, что будущее не настанет. Всё, за что ты когда-то боролся, уничтожило Время. Слёзы застревают битым стеклом посреди глотки. Ведь твоя жизнь окончательно потеряла смысл…
– К чёрту такую реальность! – закричала Кристина.
Лучше сгореть заживо в огне собственного сердца, чем смириться перед неизбежным. Когда больно – это не страшно. Страшно, когда не больно. Лучше умереть, но добиться своего. Лучше навсегда упасть, улетая к давно погасшим звёздам. И, оставшись в открытом космосе желаний, хоть на несколько секунд заглянуть в глаза Солнцу. Но никогда не предать себя.
– Грёбаная шизофреничка! – вскипел психиатр, вызывая санитаров.
В палату вошли люди в белых халатах, от которых пахло лекарствами и медленной смертью… Увидев их, Кристина бросилась к открытому окну.
Она так желала удалить себя из ленты времени. Как когда-то цветные нелепые фотки со своей странички в соцсети. Одно дело не знать, как жить без другого. Другое дело – не знать, куда девать без него свою жизнь… Когда ты находишься на грани самоубийства, приходит тот самый ответ…
– Я хочу освободиться от грязи под названием люди. От боли, которая ломает разум и душу!
– Уймите её! – скомандовал врач, будто жестокий инквизитор.
Глупындра смотрела в почерневшее небо, готовая броситься в бездну. Оставался только шаг навстречу к звёздам. Расставив в стороны ослабевшие руки, как крылья, она была похожа на птицу, которая исполняла свой последний танец на ладонях темноты. В ту ночь странная девушка по имени Кристина внезапно осознала, что другого пути у неё не будет. Либо клиника для душевнобольных. Либо полное самоотреченье НАВСЕГДА.
Пытаясь вырваться из жестоких рук, она кричала своим мучителям в глаза: «Оно тикает всё сильнее». Она так желала умчаться по лунной дороге в созвездие печали. Туда, где её ждал тот, кто был мудрее всех, но никогда не становился взрослым.
Давно сошедший с ума Мастер. Чайльд Гарольд, так и не нашедший своей дороги. Никому не нужный герой ненаписанной книги… Играющий на нервах неба, танцующий в темноте.
Слепые ангелы подняли её на купол храма. И, держась за треснувший крест, она закричала, что его больше не существует. Чувствуя, что он присутствует где-то в бешеном потоке времени и застывшего света. Как неназываемое имя Бога…
– Я всё равно знаю, что ты где-то рядом, – зарыдала Глупындра. – И пусть ты был, но не сбылся… Ты навсегда останешься в моём сердце, мой выросший Маленький принц…
– Но ведь не было никакого Вселентия! – скажете вы. – Она и правда помешалась!
Кто знает… Ведь на спине Глупындры виднелись шрамы от наказанья плети, с которой она познакомилась в ночь Наслаждения и Боли. А под её подушкой хранился тот самый старенький затёртый пиджак, сотканный из шёпота звёзд…
Глава 8
Вселенная внутри
Тем временем в палату ворвался посторонний. Отбиваясь из последних сил от санитаров, Кристина узнала непрошеного гостя, с кем их связывала когда-то целая вечность.
– Пожалейте её! – взмолился он.
Повинуясь какому-то необъяснимому чувству, медики оставили несчастную пациентку в покое.
– Кто вы? – спросили доктора.
– Вы даже не представляете, как оно может тикать! – со слезами на глазах ответил странный посетитель.
– Что ещё у вас там тикает, мать вашу? – бесился врач.
– Зачем ты пришёл?
– Чтобы забрать тебя из этого ада.
– А как ты узнал, где меня искать? – удивилась Глупындра, бросаясь своему спасителю на шею.
– Я бы никогда не нашёл дороги сюда, но он мне рассказал обо всём, что с тобой случилось… И тогда я понял, что медлить нельзя, – ответил Колян.
– Вы все здесь, что ли, помешались?! – возмущался психиатр, понимая, что его уже никто не слышит.
Убедившись, что любимая в безопасности, Колян продолжал:
– Буквально час назад он пришёл да ка-а-к выдал: «Нет уж, по мне, если девушка тебе нравится, сразу забирай у неё паспорт и женись. И не слушай бредовый текст, который она при этом выдаёт. Пусть следующие двадцать лет разбирается, любит она тебя или нет. Загублена у неё жизнь или нет. Авось к внукам разберётся. Женщины обожают ковыряться в себе. Потому что у них не душа, а целый космос. Потому что у них есть Вселенная внутри».
– Всё это кажется таким знакомым… – прошептала Кристина.
– А ещё он сказал вот это: «Если любишь – говори. Не словами. Сердцем». Поэтому я здесь…
– Кто «ОН»?
– Представляешь, ОН сказал, что его зовут Вселентий!
– И все-таки он существует! А мне никто не верил!
С её губ слетело то самое неназываемое имя бога. Её слезы упали плавно, как пепел на пол.
Колян продолжал:
– С тех пор как мы с тобой расстались, со мной начали твориться странные вещи. Вроде всё было нормально. Но потом я начал видеть сны. Потом у меня появились мечты. Дальше было хуже. За мечтами появились цели! И что самое ужасное, я бросился их воплощать!
– Да ты безумен! – воскликнула Кристина, с гордостью глядя на своего бывшего парня.
Колян воскликнул:
– Нет, я не сумасшедший! Просто мне было так плохо без тебя, детка! Я думал, что смогу это пережить. Но потом случился тот самый конец света, о наступлении которого я даже не подозревал! Потом ОНО начало тикать!
– Кто оно?
– Сердце!
– Вот как?.. – переспросила Кристина, полагая, что они оба давно сошли с ума.
Колян выворачивал совесть наизнанку как одержимый. Будто это была его последняя секунда, чтобы высказать всё, что творилось на душе.
– Оно так тикало, но мне никто не верил. Все надо мной только смеялись. А потом тиканье этого несчастного сердца стало громче самых оглушительных мыслей. Оно тикало, ты представляешь?! Моё сердце так отчаянно тикало, что я чуть не сошёл с ума.
– Надеюсь, теперь ты понял, каково это?
– Я ощутил это безумие на себе. И знаешь, что самое страшное? Оно тикает всё сильнее.
– Сердце – хрупкая вещь. Оно бьётся… – прошептала Глупындра.
Колян пошатнулся, будто его подстрелили, и сполз вниз по стене. Из его потухших глаз потекли раскалённые слезы. Время, нещадно летевшее вперёд, как выпущенная в грудь пуля, пронзило его в самое живое. И в эту же секунду показалось, что этот человек, когда-то похоронивший себя заживо собственным равнодушием, стал благородным и прекрасным. И Глупындра вдруг заново влюбилась в него.
– Пожалуйста, прости меня! – расплакался Колян, понимая, как много значат человеческие чувства.
– Всё будет хорошо… – Она дарила ему поцелуи, пропитанные слезами. – Теперь мы снова вместе. И так будет всегда.
С тех пор они стали неразлучны. И началась уже совсем другая сказка.
Бумажные звёзды подсвечены мягким светом новогодних гирлянд. Глядя на огни, которые любимый человек зажёг для неё, Глупындра понимала, что сейчас наступил именно тот момент, о котором она так просила космос. Ведь простое человеческое счастье – это тот самый бесценный подарок, ради которого живут люди. И неважно как.
Главное – вдвоём…
А ведь раньше казалось, что чуда не случится. Но море, пахнущее клевером, всё-таки существует… И пусть говорят, что люди всего лишь люди… Но невозможное возможно, стоит только захотеть.
– Я стану твоим Вселентием! Я стану для тебя даже лучше! – клялся тот, кто сочинил четвёртый месяц лета.
Кристина благодарно посмотрела в глаза человеку, который полностью изменил её мир, и сказала:
– Я люблю тебя таким, какой ты есть. Лучше просто будь счастлив. Здесь. Сейчас. Со мной. Навсегда. И, ощущая эту весну на Луне, не забудь кое-что…
– Я сделаю для тебя всё, что угодно!
Вспоминая ту безумную историю, которая с ними приключилась, Глупындра улыбнулась:
– Обещаешь?
Никогда не смейся над человеком, если в его сердце тикает то, что тебе никогда не понять…
Можно писать стихи или прозу, можно сочинять песни, играя на струнах ветра.
Но иногда хочется сказать гораздо больше, чем прячется между строк…
Однажды твоя реальность меняется. Ты чувствуешь, как кто-то неслышно шепчет:
– Здравствуй, я пришла за тобой.
– Кто ты?
– ВСЕЛЕННАЯ ВНУТРИ…
Скажи, ЗАЧЕМ МЫ?.. Я заглядывала в глаза прохожим. Я искала правду везде, но не нашла её ни здесь, ни ТАМ… Сколько жизней назад нас бросило в эту несчастную Вечность, не вспомнить, сколько ни гадай по звёздам, свет которых давно погас… Мы пишем богу письма на e-mail, но не получаем ответа… Мы ищем рай в многоэтажных клетках. Мы забываем себя. Наши лица спрятаны под масками из пыли времен. Сколько ещё будет длиться эра виртуального самообмана? Никто не скажет, искажая помехами эфир под названием жизнь… Ты хочешь выбраться из этого ада и найти своё небо, но не знаешь как? Никто не знает… Вопросы бесполезны…
А ты закрой глаза. Спроси своё сердце. Вселенная внутри знает ответ…