«За столько лет я сменил множество мест пребывания: двухкомнатная квартира на Бродвее, двухэтажный особняк в районе Манхэттена, просторный департамент полиции с многочисленным персоналом, уединенный офис частного детектива, в начале карьеры… У каждого места имеется своя энергетика. Я это заметил даже при расследовании. На кладбище всегда тоскливо и мрачно, на вокзалах людно и шумно, на автострадах одиноко и быстро, в библиотеках витает атмосфера поиска чего-то нового, в дорогих бутиках человека переполняет гламур и чувство шика…

Эта энергетика так и остаются там всегда. И человек начинает приобретать то или иное чувство, когда попадает в эту самую атмосферу. Он никогда не будет бежать, как сумасшедший, находясь в пристанище усопших, или ехать медленно, когда все вокруг выжимают максимум из двигателей своих автомобилей.

Тюрьма или, как в моем случае, психиатрическая лечебница по своей атмосфере не уступают даже кладбищу. Признаться честно, тут хуже. Дело не в том, что человек здесь содержится против своей воли, а именно в энергетике, о которой я говорил. В четырех стенах всем плохо, некоторых раздражает запах чьего-то гниющего тела, кто-то устал от однообразия: подъем, принятие лекарств, групповая терапия, обед… третьи потеряны в этом мире и не видят продолжения своей жизни, но слишком слабы, чтобы оборвать ее. Хотя, как мне кажется, наоборот нужно быть слабаком, чтобы так просто распрощаться с проблемами…»

Он сидел в отдельной палате психиатрической лечебницы «Ломпака», и мысли рекой стекались в его голову, усердно отгоняя его сон. Фитцжеральда успели освободить за примерное поведение от смирительной рубашки, но учитывая по какой причине он попал сюда — ему была отведена палата с решетками вместо дверей. Каждые полчаса по коридору проходил рослый охранник, тихо постукивая резиновой дубинкой о свою ладонь. Непонятно почему, но Алексу от этого становилось даже легче. Чье-то присутствие в столь мрачных стенах, тем более представителя власти, хотя с сильной натяжкой можно было считать надзирателя психушки властью, но с этим приходилось считаться, придавало душевный покой.

«Сколько сейчас времени? — спрашивал он сам себя. — Час ночи? Два? Три?»

Алекс смотрел на окно, до которого можно было дотянуться только если прыгнуть, стоя в полный рост. В небольшом прямоугольнике показались знамения свободы вроде звездного неба и луны, правда идеальной картине сопутствовали те же самые стальные решетки. Фитцжеральд встал с кровати, одел тапочки, которые были обязательны для каждого из постояльцев или заключенных заведения, и дошел до середины палаты, чтобы можно было отчетливее посмотреть на окно по ту сторону стен. В этот момент ноги детектива подкосились, и он упал на колени.

Казалось кто-то включил систему охлаждения на всю мощь. Постоялец палаты выдохнул воздух из легких от чего поднялся пар. Он дошел до своей кровати и присел на ее краешек укутавшись в одеяло, но от холода не помогло и это. Быстро потирая себе плечи, детектив пытался позвать охрану, однако, попытка связать слова отдалась болью в горле.

«Дойти до решеток и попытаться поднять шум или все-таки сидеть, сохраняя то тепло, что еще осталось в моем организме?»

Если бы сейчас наступил конец света, то в этот момент Фитцжеральд даже не стал бы сопротивляться злому року. Заставшая гримаса, взгляд, направленный строго в сторону выхода, рефлекторно трясущееся тело и абсолютное чувство отстраненности от происходящего — полная характеристика вечно борющегося детектива на данный момент.

Что за… — дрожащими губами произнес Алекс от увиденного.

Видениями его было трудно удивить. За годы усердного пользования возможностями своего мозга он поплатился в полную меру: ходячие по всему городу мертвецы, тарантулы размером с автомобили, кишащий пол из черных змей и прочие ужасы, коими наполнял его рассудок, трудно было передать словами, но Фитцжеральд всегда отличал эти галлюцинации от реальности. Теперь же он видел отчетливо и с уверенностью был готов сказать, что творящееся не игра воображения и сознания, это происходило на самом деле.

Огромный афроамериканец с накаченным телосложением и массивными руками неуклюжей походкой подошел к металлическим решеткам палаты детектива. Все бы ничего, но Алекс узнал его сразу. Гангстер из Гарлема Самуэль Поньо. Этот громила был убит два месяца назад, об этом его еще предупредил Митч. Да и сейчас покойник мало походил на живого, хотя и очень старался: сквозь его тело проходили лунные лучи, будто его тело было соткано из занавесок. Туманный силуэт дошел до точно такого же туманного столика и уселся за него, не обращая внимания на пристальный взгляд детектива, который все же старался не шевелиться и сидеть тихо.

Расстояние от кровати Алекса до столика Самуэля было достаточно большим, но он разглядел все действия призрака. Тот ловил карты, которые, прилетали к нему из неоткуда, словно их раздавал невидимый аппарат. Накопив шесть карт, тот, не поднимая их с поверхности стола, подглядел краешек выпавших мастей. Затем положил их обратно и лукаво улыбнулся.

Фитцжеральд старался не упустить ни одной мелочи. Широкая улыбка застыла на лице негра. Затем он встал из-за стола и направился в сторону Алекса. Огромные выпученные глаза и застывшая улыбка нагоняли ужас на детектива. Массивная фигура, прошла между решеток и медленно приближалась к наблюдателю. Даже Фитцжеральд, малый из неробкого десятка, съежился от ужаса. Казалось, что афроамериканец спятил, пристально рассматривая детектива, то перемещаясь в одну сторону, то в другую.

Он уже потянул свою могучую руку к горлу детектива, от чего Алекс придавил свое тело к стене, будто это могло его спасти, но Поньо остановился, словно его кто-то окликнул. Громила, издав басистый смешок, убрал руку и направился обратно к столу, но все еще поглядывая в сторону Фитцжеральда. Алекс почувствовал, как холодный пот покрывает его тело.

«Проклятье если это сон, то он чертовски похож на правду», — подумал про себя детектив.

Как только чернокожий амбал уселся за стол, будто по дуновению ветра призрачная мебель и массивный персонаж испарились. Алекс закрыл веки и не хотел открывать их, в страхе перед новой волной галлюцинаций:

«Да что же это творится с моим мозгом? Теперь официально можно сказать, что я свихнулся… Черт! И привидится же такое…»

Открыв глаза, его страхи не оправдались — охранник прошелся по отлаженному маршруту вдоль выдвижных дверей в палаты, все так же постукивая дубинкой по руке, температура приравнивалась к комнатной в районе восемнадцати градусов по Цельсию, никаких покойников и признаков потусторонних сил. Охранник остановился у решеток:

— Тебе что, приятель, холодно?

Если присмотреться, то медбрат психиатрической лечебницы, походил на только что увиденного призрака, по крайней мере комплекцией телосложения и цветом кожи. Но этот был жив, миролюбив и даже в глазах читалась доброжелательность, на безымянном пальце левой руке, которой он держал дубинку, поблескивало обручальное кольцо.

«Милена… — подумал он про себя. — А я хотел ей сделать предложение…»

Заметив, что охранник все еще ждет ответа, детектив отогнал мысли и коротко ответил:

— Спасибо, все отлично. Хорошо, — так же дружелюбно ответил медбрат и продолжил обход.

«Нужно что-то делать…», — только и промелькнуло в голове заключенного. Затем он укутался в одеяло и, повернувшись в сторону стены, попытался заснуть, понимая, что это не последняя подобная ночь.