«Что стоит в центре вселенной? В уже позабытом прошлом некто Пифагор говорил, что цифры. Они действительно вокруг нас. Все измеряется в цифрах. Все легенды можно подогнать под математику. Цифры… Время измеряется в цифрах, вес вещества измеряется в цифрах, скорость полета веществ измеряется в цифрах, начало всего можно подогнать под цифру „ноль“ и начать именно с него. Любая вероятность в нашей жизни — это математическая закономерность. Наверное, каждый замечал, что в определенный период его жизнь волнообразно повторяется. Если у него все идет отлично, то настанет период, когда все будет плохо. И так из определенного времени до определенной точки, возможно меняющейся в геометрической прогрессии.

Да что уходить в философию вселенной. Можно все это локализовать до минимума одной жизни. И эта человеческая половина скажет, что центр вселенной в достатке, опять же в математическом. Если мой банковский счет перешагнет определенную цифру, то я могу считаться счастливым человеком. Счастье измеряется в цифрах! Сколько же оно должно стоить? Не знаю почему, но ублюдки которых я отлавливал на побережье Флориды, говорили, что миллиона долларов им бы хватило с лихвой. Счастье — это один миллион долларов!

Математика способна убивать и давать жизнь. Некоторые более глубоко посмотрят на цифры. И этим людям денежных ресурсов едва-ли хватит. Им нужно время… Единственный ресурс, который невозможно восстановить. Время… Во вселенной это система меры относительна на каждой из планет. Чем больше планета, тем дольше протекает день. Я, будучи где-то в уголке души философом, могу сказать точно, что в формуле судьбы обязательным критерием является время. А судьба в свою очередь решает, сколько продержится твоя вселенная. Не исключено, что ты канешь в небытие уже в первый день своей жизни. И твоя вселенная рухнет уже через 24 часа, через 1440 минут, через 86400 секунд. Просто досчитай до этой цифры и умри. Все это цифры, но тут все решила судьба… Ведь, какой-то псих, который лишился жены во время родов, решил поджечь родовое отделение, и тем самым сократить твою жизнь со ста лет до одного дня. Судьба.

Для других центром вселенной является цель. Жизненная цель. Идея. Смысл жизни. На смертном одре, буквально в минутах перед шагом в бездну каждый начинает вспоминать моменты проигрыша. Почему я не сделал ей предложение, почему я не уволился с этой работы, почему я не написал письмо моему другу, почему я не сделал ей подарок, почему не дал ему сдачи… По какой- то причине мне приходит на ум история моего знакомого, который был боксером. Целью его жизни было стать лучшим в своем виде спорта. Годы тренировок, незыблемая цель, неотступность от своей идеи, пошаговое достижение мечты, мелкие победы… Затем идея закончилась после тяжелого поражения. Проигрыш, травма, инвалидность, депрессия, одиночество, смерть…

Я же думаю, что в центре вселенной ползает брюхом вниз младенец. В моем мире это была девочка. Беззащитная, с переменным настроением, наивная, но с точной уверенностью, что, если она будет хорошо себя вести — Санта Клаус принесет ей подарки на Рождество. Ее детское сердце верило, что светлые ангелы хранят ее сон по ночам, а огнедышащие драконы стерегут ее покой. Что в следующий свой день рождения она будет кататься верхом на серебристом единороге, а эльфы будут сопровождать ее прогулки по лесному царству. Возможно так все и было, но судьба все решила, и мой центр вселенной пропал. Точнее ее убили. Специально или нет. Но факт остается фактом, что моей дочери не стало. Моя вселенная рухнула. К нам часто ходил священник и говорил, что человеку Всевышний дает испытания, который он способен преодолеть… Я это испытание не прошел… Какой бред… Как можно преодолеть смерть смысла жизни. Я только и защищал свой городок, что бы моя дочь росла в мирной стране, где нет подонков. Где царствует мир справедливости… Она даже не успела пойти на первый свой урок, чтобы затем прочитать это самое слово „справедливость“. Ненавижу этот мир. Но будем сосредоточены с ненавистью. Те, кто переступает закон или считает себя выше него, моя ненависть будет направлена именно на них… Элизабет… Как бы я хотел поговорить с тобой… Обнять… Вдохнуть аромат твоих волос… Услышать твой звонкий смех… Детский смех…»

— Я тебя иногда боюсь, — сворачивая с переулка на малую дорогу, сказал Митч, видя задумчивого напарника. — Ты постоянно думаешь, это вредно. Надо иногда расслабляться. Забивать на работу, на проблемы, на прошлое.

— Кто много думает, тот мало ошибается — Леонардо да Винчи, — смотря в окно, добавил Курт.

— Лучше пару раз получить по голове, чем каждый раз ломать мозг над несуществующими проблемами. Кто-то поговаривал, что случившееся — это 10 % события и 90 % нашего отношения.

— Эту стандартную галиматью рассказывают на базовой подготовке копов, в случае если подстрелили твоего напарника, чтобы тебе хватило мозгов и нервов для оказания первой медицинской помощи.

— Может быть, но доля правды в этом есть… Меня что-то начал доставать этот свежий воздух. Сейчас заберем Фитцжеральда, и надеюсь мы сюда больше не вернемся.

— Никогда не задумывался, почему психбольницы и тюрьма делают на окраине города?

— Чтобы эти психи и заключенные не вырвались в город и не могли затеряться в толпе. Тут же все просто.

— Пользой для государства, друг мой, является прикрытие структур, занимающихся их охраной. Если кто-то решит сбежать — то его могут грохнуть без зазрения совести, а затем прикрыть это отговорками «при попытке к бегству», «сердечный приступ», «несчастный случай» или «умственно отсталый решил покончить жизнь самоубийством». Легко можно замести следы. Да и проверки, в принципе, не так часто приезжают. Кому охота тащится в такую задницу.

— Приехали, — останавливаясь у шлагбаума КПП, сказал Митч лишь бы оборвать очередную байку напарника.

— Добрый день, — с улыбкой его встретил молодой охранник. — Предъявите, пожалуйста, ваши документы.

Митч продемонстрировал значок со словами:

— А раньше тут вредный старикашка работал. Где он сейчас?

— Он ушел на пенсию. Отслужил свое, — все также не снимая с лица улыбку, ответил юноша.

— Понятно. Могу поспорить, что он тоже первые лет пять улыбался, а потом стал тем, кем стал — имей ввиду и подумай о новой работе.

— Спасибо, мистер, но мне нравится моя работа, — так же с дружелюбным настроем ответил охранник.

— Обращайся, — отъехав чуть дальше, Митч добавил. — Псих чертов. У них даже охранники немного того.

Просторный кабинет заведующей психиатрической лечебницей «Ломпак» мало чем отличался от кабинетов главных врачей в платных поликлиниках: мебель из темного дерева, настенные часы, монотонно отсчитывающие время, обои-хамелеон, меняющие свое раскраску под разными углами обзора, деревянный паркет и огромный письменный стол у стены, где и сидела Эмма Уилли.

Она уже знала, зачем приехали полицейские и заранее пригласила к себе пациента Фитцжеральда, который на данный момент смотрел в пустоту и походил на умалишённого как никогда больше.

— Здравствуйте и до свидания, — даже не смотря на доктора, бросил Митч. — Вставай, псих, ты нам нужен на улицах Нью-Йорка.

— Я остаюсь, — тихо произнес Алекс, даже не смотря на полицейского.

— Да ты точно двинулся. Хватит шуток, погнали. У нас мало времени.

— Мне нужно разобраться с одним делом…

— Мы уже неделю разбираемся с одним делом. И слава Богу, что этот маньяк грохнул еще одного, не то мы бы тебя никогда отсюда не вытащили, — видя, что слова не произвели эффекта, лейтенант обратился к мисс Уилли. — Это вы промыли его мозги?

— Это решение мистера Фитцжеральда, а не мое, — парировала женщина. — Официально он прошел нужный курс реабилитации, подозрения с него сняты, учитывая особенность его психи и сверхспособностей мы бы конечно могли оставить еще на временное содержание, но заслуги детектива перед городом помнят все. И с раннего утра поступил звонок от мэра с просьбой ни секунды не задерживать мистера Фитцжеральда.

— Что случилось? — уже спокойно спросил Митч, пока Курт уселся на диван, предполагая долгий разговор.

— У меня нет никакой болезни. Как я понял мои способности эволюционировали, и те, кто умер приходят ко мне. Но я никак не пойму — чего они хотят от меня. Мне до сих пор не понятно, почему именно замешанные в этом деле жертвы приходят ко мне, а не какой-нибудь старик из Аризоны. Вот чтобы во всем этом разобраться мне нужно время и наставник. А тут достаточно и первого, и второго.

— Послушай, — уже с серьезным выражением лица, обратился Митч, смотря в глаза Алексу. — Мне по барабану на твои сверхспособности и твой дар. Повремени с этим, старина, сейчас нам нужен матерый детектив, способный без всякой телепатии разобраться в происходящем дерьме. А дерьмо происходит. В психушку мы тебя запрятать успеем. После этого дела, обещаю я сам буду ходатайствовать о твоем закрытии. А сейчас пойдем.

Спустя пять минут наша троица уже двигалась в сторону многомиллионного города. Митч, пользуясь разгруженностью дорог, практически не спускал ноги с педали газа.

— Если даже вылетим в кювет, то эта детка все равно нас вывезет, — смеясь, говорил водитель.

— Что можете рассказать о своих видениях, детектив? — обратился пассажир, сидящий впереди.

— Они приходят где-то в три ночи, видения бесцветные, как туман, и с их приходом я начинаю мерзнуть, будто оказываюсь в морозильной камере. Иногда призраки произносят непонятные фразы. Я чувствую, что они хотят что-то сказать, но не понимаю их. Мой брат…

— Чокнутый из Манхэттена, — пояснил Митч.

— Мой брат, тоже оказываясь в аду, иногда беседует с покойниками, но и те редко идут на контакт. А вы верите в призраков?

Только Алекс задал вопрос, как за окном Курт увидел Элизабет, махающему ему рукой. На ней буквально не было лица, словно ее заставляют приветствовать своего отца. Картина становилась еще устрашающей из-за окровавленного сарафана. «Вишневый сок пролили на белую ткань», — подумал про себя пассажир.

— Я верю в призраков, мистер Фитцжеральд, — произнес он. — Я за теорию энергии. Не может же источник, содержащий столько энергии, мыслей, идей, силы, прошлого опыта — просто исчезнуть.

— Это да, — подтвердил Алекс. — Какие планы, господа?

— Нужно навестить Шульца, — вступился Митч. — У него загородный дом, где он устраивает типа клоунады для богачей, а на самом деле развел бордель.

— А ордер есть?

— Кто нам даст ордер. Но если будет еще одно убийство, то думаю уже все равно за что уволят. Статья превышение полномочий звучит круче, чем за несоответствие занимаемой должности. Тем более с нами мастер переговоров. Один из самых тактичных детективов, которых я видел. Наверное, в Майами вас как-то по-другому воспитывают.