Убийцы стояли так, словно бы сошлись в небольшой приятельской компании, где можно чувствовать себя совершенно непринужденно. Вот разве лишь хронология была нарушена: здесь присутствовали как злодеи давних лет, так и те, кто отправился в ад совсем недавно.

Рабочий поставил кресло и ушел.

Директор решил познакомить Хьюстона со всей честной компанией. Журналист достал блокнот и принялся быстро записывать.

Здесь был Тартелл из Уэйра, прикончивший своего лучшего друга за просто так:

Лефруа, убивавший ради денег, полагая, что богатство свидетельствует о благородстве; в центре компании сидела обворожительная сладострастница леди Томпсон — в порыве страсти она душила своих любовников, прелестную шею охватывала багровая полоса: свою любовную одиссею дама закончила в петле.

—  А это Чарльз Пис, — рассказывал директор, — заметьте, что если у всех остальных лица вполне благопристойные, то у этого все пороки видны. Или вот Армстронг. Посмотреть — так добродушный деревенский увалень, а ведь на нем полтора десятка трупов...

—  Извините, — вдруг перебил его Хьюстон, — а это кто?

—  А этот... — усмехнулся директор, — про этого я как раз хотел рассказать подробнее. Он — жемчужина нашей коллекции. Каков молодец! Единственный из всей компании, который ускользнул-таки от виселицы. Вернее — от гильотины.

Фигура, стоявшая чуть в стороне от остальных, изображала небольшого человечка ростом около полутора метров в длинном, до пола, плаще. Крохотные изящные усики, маленькие глазки за выпуклыми стеклами больших очков — типичный француз, каким его изображают английские карикатуристы. У Хьюстона вдруг перехватило дыхание, гулко застучало сердце. Реймонд не мог понять, отчего это незначительное личико с угодливо-любезным выражением вызвало у него внезапное отвращение. Он быстро глянул и отвернулся.

— И кто же это? — повторил журналист.

— Доктор Бурде.

—  Кажется, я слышал это имя, только не могу вспомнить...

Директор улыбнулся:

— Будь вы французом — вспомнили бы сразу.

Несколько лет назад Бурде держал в страхе весь Париж. Днем это был заботливый врач, а ночью он резал глотки. Убивал из одного удовольствия, причем самым непритязательным образом — своей любимой бритвой. Знаете, эдакий Джек Потрошитель на парижский манер. Он был неуловим, но все же допустил промашку, и полиция взяла след, затем другая промашка — и полиция установила его личность. Около дюжины трупов — этого достаточно, чтобы отправиться на эшафот или в сумасшедший дом. Но этот молодчик обвел всех, он вдруг исчез! Теперь полиция многих стран ищет его и никак не найдет. Случилась еще парочка убийств тем же способом, но эксперты решили, что тут действовал подражатель. Удивительное дело, стоит какому-нибудь убийце добиться известности, как у него тут же появляются подражатели! Поговаривают, что Бурде покончил с собой, но в таком случае — где же тело? Правда, личность эта весьма хитроумная, ему вполне по силам найти такой способ, чтобы труп никогда не был найден. А с другой стороны, вся эта братия, — директор широким жестом обвел всю преступную компанию, — редко когда решается на самоубийство.

Хьюстон поежился:

—  Весьма неприятный тип, гляньте, какие у него глазки!

—  Еще бы! — воскликнул директор. — Наш маленький шедевр. Чувствуете гипнотическую силу в этих острых зрачках? Доктор лечил своих пациентов при помощи гипноза. Должно быть, и своих жертв он тоже гипнотизировал. Было установлено, что ни один из убитых даже не пытался сопротивляться. При субтильности Бурде жертвы должны были хотя бы попытаться отбиться, но нет.

— Он шевельнулся! — воскликнул Хьюстон.

—  Боюсь, что за ночь вам такое померещится еще не раз. Но помните, — директор положил ему руку на плечо, — дверь наверху открыта, если сдадут нервы, вы всегда можете подняться к охране, перекинетесь парой слов, поднимете ваш боевой дух! Жаль, что здесь нельзя прибавить света, но полумрак — постоянный антураж Приюта Убийцы.