— Вы убили его? — с изумлением спросил я.

— Да, но я вижу, вы считаете невозможным…

— Что это сделали вы? Да, я не верю…

Он рассмеялся, и у него снова начался приступ кашля.

— Благословляю вас, мой мальчик, — сказал лорд Варре, когда приступ прошел. — Благословляю за эти слова. Но боюсь, я проклят, как и Адриан. Быть может, проклят дважды, ведь я заставил вас занять его место… что ж, никто не может предсказать будущего. — Он посмотрел на Призрака. — Не исключено, что ему известно, как долго вы должны играть свою роль, но я этого не знаю. — Старик перевел взгляд на меня. — Адриан сказал, что вас невозможно убить?

— Я не поверил.

— Это правда. Более того, Адриан хвастался, что отомстил всем, кто пытался убить его — многие из них были моими предками. В шестнадцатом веке они договорились между собой, схватили Адриана и нанесли ему удар кинжалом в сердце. Они также пытались прикончить пса, но здесь они совершили ошибку. Призрак оказался куда более опасным, чем Адриан, и сумел ускользнуть. И все же они были счастливы — Адриан не шевелился. Он перестал дышать, его сердце не билось. Они заковали его в цепи — никто не сомневался, что он мертв, — и выбросили тело в море.

Несмотря на все, что я знал теперь об Адриане де Вилле, в моем сознании возникла ужасающая картина: я представил себе, что нахожусь на его месте. Вот я снова и снова возвращаюсь к жизни, но задыхаюсь от воды, хлынувшей в мои легкие, — и так будет повторяться целую вечность.

Казалось, лорд Варре понял причину моей бледности.

— Не нужно сочувствовать ему, — сказал он. — Адриан рассказал мне, что пришел в себя на следующее утро в маленьком домике, одном из многих, что разбросаны по всей Англии, где были заготовлены документы и ценности. Он позаботился о том, чтобы никто не смог обнаружить его убежищ. И вот, пока мои предки плясали от радости, полагая, что им удалось навсегда освободиться от Адриана, он лежал на удобной постели, а рядом оставался Призрак. У него началась лихорадка, но он отдыхал, терпеливо ожидая, пока она пройдет, и строил планы мести.

Лорд Варре замолчал. Прошло много минут, прежде чем он снова заговорил.

— Если вы прогуляетесь с Призраком по фамильному кладбищу, то найдете множество древних могильных камней, датированных одним годом шестнадцатого столетия. Любой из жителей расскажет вам, что в этих местах разразилась жестокая эпидемия чумы и лишь немногим удалось тогда уцелеть.

— Он был ее причиной?

— Адриан хвастался, что именно он принес сюда страшную болезнь.

— Из чего следует, что он отомстил и невинным?

— Погибли женщины, дети, мужчины, которые не имели ни малейшего отношения к заговору… записи того времени повествуют об их ужасных страданиях. Вскоре после того, как от чумы умерли глава дома и вся его семья, Адриан стал наследником и бароном и отказывал всем, кто молил о помощи своим близким. И хотя семейных документов, созданных до начала чумы, почти не сохранилось, существуют кое-какие письма и дневники, датированные более поздним временем. Из поколения в поколение передаются семейные предания о «Нашем Чудовище», как его стали называть. То, что я расскажу дальше, мне удалось узнать из этих историй, а кое-что поведал сам Адриан. Когда он вернулся сюда почти тридцать лет спустя, его гнев на жителей этих мест не угас. Теперь Адриан даже не пытался очаровывать людей. Он устраивал настоящие оргии, оскорблял женщин, жестоко обращался с детьми. Казалось, он получал удовольствие только в те моменты, когда причинял боль другим. Семья отослала всю челядь, чтобы защитить этих людей, и если бы Адриан не запретил, поступила бы так же с собственными женами и детьми. Лишь немногие самые верные и стойкие слуги решили остаться, чтобы хоть как-то помочь. Одного из них звали Уэнтворт.

— Предок вашего дворецкого?

Он улыбнулся.

— Да. Адриан чувствовал себя неуязвимым, но он был один, и семья ждала своего часа. Однажды ночью, когда он в очередной раз сильно напился — вероятно, вы заметили, как на вас влияет алкоголь?

Я покачал головой.

— Я люблю хорошее вино, как и всякий мужчина, но, если выпью слишком много, чувствую себя больным… — Я замолчал.

— Если вы переносите алкоголь, как Адриан, — спокойно пояснил лорд Варре, — то выяснится, что у вас «крепкая голова». Вам потребуется выпить очень много, чтобы спиртное начало действовать, после этого вы можете даже потерять сознание. Но вскоре вы придете в себя совершенно трезвым — вам будет грозить лишь легкий приступ лихорадки. Никакой головной боли или тошноты. Короче говоря, вы можете напиваться без малейших последствий.

— Пожалуй, меня такая перспектива совсем не вдохновляет, — сказал я.

Он улыбнулся.

— Вы не такой, как ваш предшественник.

— Вы хотите рассказать о втором нападении на Адриана?

— О да. На сей раз главную роль сыграла пятнадцатилетняя девочка, одна из самых красивых дочерей нашего дома, с волосами цвета воронова крыла. Она была его внучкой, но для Адриана это ничего не меняло. Он флиртовал с ней, словно родственных связей между ними попросту не существовало. Тогда она решила воспользоваться этим и призвала на помощь остальных домочадцев. Она была храброй девочкой, но боялась Призрака, и в ту ночь, когда Адриан сильно выпил и начал приставать к ней, попросила его отослать собаку. По непонятным для нас причинам Призрак с удивительной кротостью согласился.

Он замолчал и с нежностью почесал пса за ушами.

— Как только Адриан оказался достаточно далеко от места, где он запер Призрака, девочка подала сигнал. Негодяй снова попал в ловушку. На этот раз его тело сожгли, а пепел развеяли по ветру. Когда все вернулись в особняк, то были полны решимости покончить с Призраком, но девочка не позволила. Мне неизвестно, сумели бы они с ним справиться, ведь пес мог постоять за себя. Но девочка подошла к Призраку и сказала: «Ты ведь будешь защищать нас?» И отпустила его на свободу. Мужчины спорили с ней, но она не обращала на них внимания. И вновь пес без особых трудов отыскал Адриана, который пришел в себя живым и здоровым в одном из своих убежищ. Но по неизвестным мне причинам — он так и не открыл мне почему — он вернулся только после того, как девочка подросла, вышла замуж и умерла при родах. И с тех пор — с одним существенным исключением — всякий раз, когда он приезжал сюда, Адриан держался с неизменной вежливостью, вновь вспомнив о своих утонченных манерах. Обычно он, как я вам рассказывал, возвращался в разных обличьях, чаще всего представляясь кузеном из Европы, чей титул выше, чем у барона. Он мог вести себя требовательно и капризно, настаивал на особом отношении и лучших комнатах, но привозил собственных слуг, расплачивался за все расходы и никому не угрожал.

— За одним существенным исключением?

— Да, речь о его последнем визите. Он приехал сюда через две недели после Ватерлоо. Как всегда, был требовательным, но выглядел несчастным — больше не мог пить без ограничений и нуждался в сне. Несколько раз в день испытывал настоящий голод, не имеющий ничего общего с прежним легким аппетитом. Его рука была на перевязи — Адриан получил легкое ранение во время путешествия на север, рана нагноилась в результате его небрежного к ней отношения, ведь в течение нескольких сотен лет он не обращал на такие мелочи ни малейшего внимания. Уже здесь он ударился головой, и у него появился синяк. Он так жаловался на свои страдания, словно приближался конец света. Его уязвимость еще больше подчеркивал тот факт, что он приехал без своего пса. Никогда прежде я не видел Адриана без Призрака. Я сразу понял, что именно Призрак сдерживал Адриана, не давая ему проявлять худшие стороны характера во время визитов к нам. Кроме того, я узнал, что Адриан по-прежнему обладает сверхъестественными способностями, несмотря на утрату некоторых своих качеств. Его дурной нрав быстро привел к ухудшению отношений с прислугой. И те, кто вызывал его гнев, начинали страдать тяжелыми заболеваниями или серьезно калечились. Двое умерли. Другие слуги заговорили о том, что дом проклят, и, несмотря на отсутствие хорошей работы в наших краях, начали увольняться. Тогда я пришел к Адриану и попросил его не быть таким жестоким. Только челядь могла обеспечить ему надлежащий комфорт. Кроме того, двое моих сыновей вместе со своими семьями планировали закрыть на лето свои лондонские дома и переселиться в поместье. Я ожидал их приезда в самое ближайшее время. Он рассмеялся мне в лицо и ответил, что будет поступать, как ему захочется.

Лорд Варре снова замолчал. Я ждал продолжения рассказа, но тут я увидел, как его глаза наполнились слезами. Призрак еще больше приблизился к нему и вздохнул. Лорд Варре постепенно успокоился.

— В тот же день вечером, — продолжал он, — я узнал, что мои сыновья, их жены и четверо малолетних детей оказались в числе жертв пожара на постоялом дворе, где они обычно останавливались по дороге на север. Младшему мальчику едва исполнилось четыре года.

Лицо лорда Варре стало жестким.

— После похорон я отправился в Лондон, сообщив Адриану, что мне необходимо разобраться с делами погибших сыновей. Так я и сделал, но у меня были и другие цели. Я хотел выяснить, видели ли Адриана в домах моих детей. Он и в самом деле побывал у них, представившись молодым кузеном из-за границы. Горничная, с которой он заигрывал, рассказала, что он спрашивал у одного из моих сыновей, где лучше всего остановиться по пути на север. Теперь я был уверен, что именно Адриан виновен в их гибели. Не приходилось сомневаться, что вскоре он организует и мое убийство, после чего «докажет», что имеет право на титул. У меня оставалось очень мало времени. Я помнил, что случалось после его прежних «смертей», но молился, чтобы без Призрака он не смог вернуться к жизни. Я приехал домой, решив не есть и не пить ничего, что не будет приготовлено Уэнтвортом. Рядом со мной постоянно находился крепкий слуга. Я разработал план возмездия и привлек к его реализации Уэнтворта. У меня не было на это права, но мой верный дворецкий сразу согласился. Вечером после моего возвращения Уэнтворт принес бутылку лучшего бренди из наших погребов, и я заявил, что не стану ничего пить, но Адриан, конечно же, настоял на том, что мы должны утопить в спиртном нашу скорбь. Естественно, он страдал из-за гибели моей семьи не больше, чем кот из-за съеденной канарейки. Как обычно, он пил без остановки и потребовал новую бутылку, когда опустошил первую. Я убедил его перебраться в библиотеку, сказав, что там нам будет удобнее. Он согласился, забрав с собой самое удобное кресло. Все шло в полном соответствии с моим планом. Он продолжал пить, жаловался на раненую руку, которая все еще тревожила его, сетовал на плохой сон. К счастью, его совсем не беспокоило, что я сам почти не прикасался к бренди в моем бокале, чтобы ему досталось больше этого замечательного напитка. Он не верил, что утратил прежнюю способность безудержно пить, и, как многие другие пьяницы, считал, что все еще держит в руках поводья, но все было наоборот. Вскоре Адриан заснул, сидя в кресле. Я убедился, что он крепко спит, и тихо отпустил лакея, который стоял у двери на случай, если Адриан нападет на меня. Тут же появился Уэнтворт с новой бутылкой. Мы вместе вошли в библиотеку. Я направился к письменному столу, где заранее спрятал кинжал. Как только я открыл ящик, раздался глухой стук. Я обернулся и увидел, что мой дворецкий вытирает бутылку, которой он нанес жестокий удар по голове Адриана. «Надеюсь, вы простите мне мою вольность, милорд, но я в долгу перед многими поколениями Уэнтвортов, которые страдали от этого человека», — сказал Уэнтворт. Я спросил, жив ли Адриан, и Уэнтворт с огорчением ответил, что жизнь еще теплится в нем. «Я приготовил для него место в подвале, милорд, — добавил он. — После некоторых размышлений я пришел к выводу, что лучше не доводить до конца работу здесь, на этом обюссонском ковре». Только теперь я начал понимать: Уэнтворт был настолько предан мне и моим сыновьям и внукам, а его ненависть к Адриану настолько сильна, что он с трудом сдержался, чтобы не убить его сразу. К тому же он не потерял головы — нам не следовало оставлять следов на ковре. Я вытащил кинжал из ножен, затем мы перенесли бесчувственное тело в подвал. Это оказалось совсем не сложным делом. Адриан был не слишком крупным человеком, а болезнь еще не успела одолеть меня.

Лорд Варре немного помолчал.

— Я не стану вас мучить, повествуя о подробностях убийства Адриана. Я его люто ненавидел, но все равно это было отвратительно. Могу лишь сказать, что та ночь получилась очень долгой. Я не стал рисковать — в результате от него осталась лишь железная шкатулка, наполненная пеплом и растолченными костями. Этот ларец я заключил в стальные цепи и запер на тяжелый замок. Мы отвезли его в морской порт. Там я доверил шкатулку близкому другу, который отправлялся на фамильную плантацию на Ямайке. Он торжественно поклялся, что не станет открывать ларец и выбросит его за борт в самой глубокой части Карибского моря. Я стоял на берегу и смотрел, как он уплывал на «Моргане Брэе».

Лорд Варре умолк, чтобы перевести дух. Потом он добавил:

— Возможно, я подписал ему смертный приговор.

Он показал на газету. Я взял ее и увидел статью, вызвавшую его смятение. «Морган Брэй» попал в шторм у берегов Ямайки и утонул вместе с командой и пассажирами.

— Шкатулка оказалась на дне моря, как я и просил, но Адриан забрал с собой моего друга и всю команду.

— Я слышал, что в той части света подобные бури случаются довольно часто, — заметил я.

— Возможно, вы правы, — ответил он, но мне показалось, что мои слова его не убедили.

— Если эта новость стала причиной вашей болезни, милорд…

— Нет-нет. Я не знаю, что явилось причиной моего недуга: это событие, гибель моей семьи или во всем виновен Адриан, успевший отравить меня, — но как только я вернулся домой, проводив в путь «Моргана Брэя», то почти сразу слег в постель, и очень скоро стало понятно, что моя болезнь смертельна. Я последний в своем роду. Мне осталось обеспечить будущее моих слуг и отдать распоряжения относительно наследства. Но до сегодняшнего дня меня тревожило, что я напрасно потерял свою душу. Я опасался, что Призрак покинет вас и отправится на поиски Адриана, и тогда он в очередной раз появится в одном из своих убежищ или охотничьих домиков неподалеку отсюда, а затем вернется с фальшивыми документами и получит титул. Я пытался навести справки о вас в армии, но сначала мне сообщили, что вы погибли, потом написали, что вы ранены, и наконец я узнал, что вы поправились и уехали в Брюссель. Я не знал, чему верить, пока Уэнтворт не доложил мне о вашем появлении.

Он снова посмотрел на Призрака и улыбнулся.

— Теперь я вижу, что он верен вам, капитан. И не могу передать, какое облегчение испытываю.

Лорд Варре скончался два дня спустя, на следующий день после визита адвоката и вскоре после посещения местного викария, который выглядел потрясенным после разговора с умирающим. Мы с Уэнтвортом находились у постели лорда Варре, когда он умер, и именно нам он поведал свои последние мысли. Я не стану обманывать его доверие и описывать наш разговор. Добавлю лишь, что ни на мгновение не верю, будто он проклят.

Почти все состояние лорда Варре отошло слугам и беднякам его прихода, в особенности ветеранам прошедших войн. Я с удивлением обнаружил, что мне также полагается небольшое наследство, но так было гораздо проще получить предметы, которые лорд Варре передал в мое распоряжение. В основном это были вещи Адриана де Вилле. Кроме того, мне достались семейные документы и библиотека, а также небольшое собрание миниатюр, изображающих членов его семьи.

Наконец адвокат прочитал последнюю часть завещания, обращенную ко мне: «Вам следует помнить о важности полученного дара».

Мне показалось, адвокат рассчитывал, что я объясню ему смысл этих слов, но боюсь, мне пришлось разочаровать его.