Пасхальное воскресенье, вечером

Над церковным двором слышался птичий грай. Это грачи возвращались в сумерках к своим насиженным местам на церковной кровле. Уайклифф вошел в церковь с южного крыльца. У дверей стоял навытяжку полисмен.

– Зевак нет? – спросил Уайклифф.

– Утомились глазеть, сэр. Пресса приезжала, покрутилась – и уехала. Мистер Керси с ними потолковал.

Внутри, на том столике, где обычно лежала книга посетителей и ящик для пожертвований, теперь расположился Фокс со своим помощником. Они раскладывали свой материал: маленькие бумажные конвертики, каждый с аккуратной биркой, молоток с длинной ручкой, несколько кассет отснятой пленки, масштабные диаграммы…

Из часовенки послышалось глухое бормотанье часов перед боем. Уайклифф с некоторым недоверием насчитал семь ударов. Однако же немало времени он провел в своих прогулках… Фокс забрал свои осветительные приборы, и в церкви повис обычный сумрак. Все следы недавнего осквернения храма были тщательно убраны, и цветы у ног Христа были все так же свежи.

– Ну что там у тебя, Фокс?

Фокс, высоченный и сутулый, задумчиво перебирал свои вещественные доказательства, словно аист, занятый переустройством своего гнезда. Задавать ему вопрос было не таким простым занятием, это напоминало общение с компьютером, который нужно сперва включить, потом загрузить нужную программу и только потом начинать… После довольно длительной паузы Фокс проронил:

– Огромное количество отпечатков, сэр, но только пока я не знаю, чьих именно. Орудие убийства тщательно вытерто, на клавишах органа – тоже ничего.

– А ты изучил эти картонки, которыми были заклинены клавиши?

– Оказывается, это сложенные листки с отпечатанным текстом. Куплено явно в магазине.

– Может, ты еще скажешь, в каком?

– Скажу. Поскольку текст религиозный, то речь идет о магазине церковной литературы. Их тут в округе несколько, мне предстоит их все проверить… – Фокс достал и развернул план места преступления. – Смотрите, я нашел несколько комочков грязи – наверно, речной грязи – на ковре у южной стороны алтаря. Я их пометил буквой «Г» на плане».

Цепочка букв «Г» ясно показывала, что некто вошел в церковь в грязной обуви с южного входа и приблизился к алтарю. Похоже, следы оставил именно убийца, который добирался до церкви вдоль реки, по грязи. А викарию нужно было всего лишь пересечь церковный двор.

Фокс, пожевав губами, продолжил:

– Нужных нам отпечатков ног я не нашел, но на одном из этих кусочков грязи есть нечто, что можно с натяжкой считать следом резиновой подошвы. След слишком хрупкий, чтобы можно было сделать лаковую печатную отливку, но я его сфотографировал…

– Отлично. А где Керси? Здесь еще?

– Наверно, да. Пару минут назад я его видел.

Уайклифф обнаружил Керси за изучением надписи на табличке, установленной в алтаре. Керси увидел подошедшего шефа и торжественно прочел вслух:

– «Не убий, не совершай блуда, не кради, не лжесвидетельствуй…» – и уже другим тоном добавил: – Вот наше меню на сегодняшний день, именно во всем этом нам как раз и предстоит копаться…

Уайклифф усмехнулся:

– И поэтому я думаю пораньше подать в отставку… Ладно, какие у тебя новости? Я слышал, ты тут трепался с журналистами?

– Да, был репортер из плимутской газеты со своим фотографом, еще один парень из местной газеты и другой – из информационного агентства.

– Ты их внутрь впустил?

– Да. Тело уже убрали, да и Фокс к тому времени практически закончил сбои манипуляции. Я их держал подальше от алтаря, в западном конце зала, но они все же сумели кое-что отснять.

– Есть хорошие новости?

– Шоу подыскал нам помещение, прямо рядом с площадью, бывшее здание школы. Сейчас там ребята с нашей базы занимаются обустройством. Люси Лэйн пошла по домам расспрашивать людей – кто видел Джессику, входящую сюда, и не заметил ли кто-нибудь других людей на церковном дворе. В принципе, через эту земляную стену можно перелезть на двор в любом месте. Тут даже тропа протоптана вниз, к реке.

– Знаю, знаю. А что будем делать с храмом, когда Фокс соберет свои манатки?

– Викарий согласился опечатать двери церкви на некоторое время. Кстати, Том Рид уехал к себе в округ, но мы можем его разыскать по телефону.

– Ладно. Я не обедал, а ты?

– Тоже, и мой желудок просто в негодовании… Давайте заглянем в бар, сэр, там наверняка подается что-то вроде ужина. Тед Шоу уже обследовал днем это заведение и полностью одобрил их меню.

Бар «Оружие Хоптона» находился на площади рядом с почтовым киоском, на углу Черч-Лейн. На вывеске был красочно изображен старый королевский генерал времен гражданской войны XVII века и рядом – картинка с изображением его оружия. В окнах было вставлено фигурное стекло, фасад отделан фальшивым дубом, и выдержанная в сельском стиле доска с готической старинной вязью объявляла, что здесь можно получить кое-что в смысле еды и выпивки.

– Конечно, тут страшная глухомань, так что еду они подогревают скорее всего в микроволновке, – хмыкнул Керси. – Но если у них есть хотя бы приличное пиво, я готов смириться…

Внутри в торце длинного зала располагалась стойка бара; столы с пластиковыми столешницами выглядели как мраморные, а деревянные стулья выглядели пластиковыми… Над торцевой стеной в дальнем конце переливалась голубым неоновым светом надпись «Ресторан», и за дверью с двумя искусственными пальмами по бокам располагался ряд столиков, прикрытых синими скатерками – очевидно, для ужина. За исключением хозяина, да еще трех-четырех завсегдатаев, пьющих у бара, заведение было пустынно.

– Ага, старший суперинтендант Уайклифф и инспектор Керси! Я угадал? – хозяин вышел к стойке, протягивая им руку. Это был высоченный коротко остриженный темноволосый детина средних лет, в спортивной куртке яхт-клуба и голубых слаксах. – Джонни Глинн, к вашим услугам! Меня все так и зовут – Джонни. Ваш мистер Шоу уже побывал у нас и дал подробные распоряжения насчет того, что для вас обоих лучше сготовить на ужин… И еще насчет вкусов вашей мисс Лэйн.

Уайклифф что-то неразборчиво пробормотал, а Керси по-свойски и прямо спросил:

– Как ваше горькое пиво – хорошо пьется?

– Попробуйте, джентльмены, не пожалеете.»

На стойке появилось две кружки, и хозяин горделиво пронаблюдал, как они заполняются из краника.

– Хорошее пиво, я вам рекомендую, – кивнул Керси своему шефу, отпив из кружки.

Хозяин глянул вверх на настенные часы.

– Что касаемо ужина, так мы его подаем по воскресеньям с восьми часов. А в другие дни с половины восьмого. Меню найдете на столе.

– А при чем тут Хоптон? – вдруг спросил Уайклифф.

Джонни ухмыльнулся.

– Ну как же, королевский генерал в Гражданской войне, он встречался с генералом Фэрфаксом от парламентских ребят, они забили стрелку у моста Трезильен, тут неподалеку. Договаривались, на каких условиях кончать войну у нас, в Корнуэлле… Было это в марте одна тыща шестьсот сорок шестого года, и если верить легенде, так именно в этом доме он и ночевал, Хоптон-то… – Джонни пожал плечами:

– А что, может быть, и правда, во всяком случае, торговля идет получше под этим соусом. Новое-то поколение какое? Если сказать, что здесь ночевала сама Дева Мария, они только спросят: а кто это? Так что Хоптон нынче звучит нормально. Все это чертово современное образование виновато.

Уайклифф отхлебнул пива, Керси протянул свою кружку за новой порцией, и они отошли присесть за маленький пластиковый столик в баре. Сумерки уже сгустились, и в зале зажегся свет.

– Да, хозяин тут – порядочная головная боль, но все остальное ничего, – заметил Керси и продолжил уже другим тоном: – Так, значит, вы ходили на ферму, сэр?

Уайклифф уже рассматривал донышко своей кружки, но взять еще пива не решился.

– Я все думаю об убитой, о Джессике… Представь себе молодую девушку, родители у которой погибли в катастрофе… Семнадцать лет она упорно продолжает содержать родительскую ферму, более или менее успешно, иногда даже готова наниматься подработать, чтобы свести концы с концами…

– Очень целеустремленная девушка, ничего не скажешь.

– Еще бы.

Уайклифф все пытался понять личность Джессики, собрать воедино те мелочи, которые он углядел на ферме…

– И этот домик… Обстановка была прямо спартанская. Либо ей было вообще наплевать на всякие удобства, либо она была способна на настоящее самопожертвование. Иначе этого просто не назовешь. И семья, которая у нее там жила, натерпелась до предела, это уж точно.

Керси допил свою вторую кружку. Прекрасно понимая, к чему клонит шеф, вовремя спросил:

– И что же это за люди?

Уайклифф чуть скривился:

– Супруг работал лектором в Бристоле, преподавал языки, но потом его карьера оборвалась. Такой интеллигентный, приличный и, вероятно, работящий, но что-то в нем есть этакое… Словно квадратный болт, который ищет, куда бы сунуться, а дырки все круглые…

– А жена?

– Декоративная блондинка, судя по всему, хорошо образована… Музыкальна. Но не думаю, что это зацепка. Вряд ли она способна на что-нибудь конкретное, помимо простого зарабатывания на жизнь. Ну, может быть, еще для викария бисквиты печет, не более того… – Уайклифф задумчиво повращал своей кружкой по столу. – Так или иначе, нам надо бы еще выслушать мнение Люси. Я оставил ее покрутиться там и, кстати, оформить их официальные показания. А тебя прошу заняться Винтером – почему все-таки ему пришлось бросить работу? Наверно, это нетрудно установить, это же случилось года три-четыре назад. Проверь его по нашей компьютерной системе.

Керси вытащил из кармана сигаретку и закурил.

– Вы думаете, он сидел, или что-то в этом роде?

– Черт его знает. Я просто хочу его понять. Что-то в нем не так.

Керси промолчал. Но шеф больше ничего не пояснил, поэтому инспектор продолжил:

– Но уж раз нашу Джессику укокошили, у кого-то поблизости должно было здорово накипеть на сердце или поближе к ширинке, а?

– Ну, конечно. Скорее всего, тут замешан мужчина. Джессика иногда ночевала где-то. Несколько раз даже две ночи подряд.

– И неизвестно, где?

– Нет.

– И все-таки, – сказал Керси, – трудно себе представить убийство на сексуальной почве, учитывая такую дикую обстановку сцены и все обстоятельства. Если, конечно, я что-то понимаю в своем деле.

Уайклифф кивнул:

– Это точно. Вообще трудно представить себе любое убийство, сексуальное или нет, когда устроен такой идиотский розыгрыш на месте преступления. Прямо театр абсурда. Никогда еще в своей жизни не встречал подобного. Убить человека в храме, да еще потом включить музыку, которой Шуман хотел усладить свою возлюбленную красотку… Не знаю… Тут есть что-то жуткое, опасное.

Народ постепенно потянулся в бар; посетители заказывали выпивку у стойки и рассаживались за обеденными столами в зале ресторана. В основном приходили парами, но одна группа состояла из пяти-шести человек.

– Сдвинь столы, Джонни! – гоготали они. – Сегодня у нашей Джеммы день варенья! Ей сегодня двадцать – сколько там? – девять! Еще на один год стало меньше, Джеми!

Появилась Люси. На нее все посмотрели, и посмотрели внимательно. Моложавая, привлекательная, самостоятельная женщина, не местная. Она, как ни удивительно это было для завсегдатаев, присела за столик к двум немолодым мужчинам. Только немногие посвященные понимали, что вся эта троица – из полиции.

Люси, которую в свое время приняли в команду лишь в качестве реверанса в сторону равноправия полов, очень скоро сумела занять свое прочное место в полицейской иерархии.

– Думаю, сэр, я поступила правильно? Я предложила Теду Шоу сделать предварительный заказ в этой кафешке для вас…

– Правильно ли ты сделала, я тебе сообщу утром, – проворчал Уайклифф. – А что делают остальные наши ребята?

– Они осели в маленькой гостинице в Труро. Транспорт уже на пути к нам, все в порядке.

– Ну что ж, тогда нам лучше поискать свободный обеденный столик…

Однако хозяин уже зарезервировал им столик в углу зала, у окна.

– Меню вас устраивает?

– А что такое цыплята «а ля Маренго»?

– Нет, грибы я не очень жалую.

– Возьмите вот это, тут никаких грибов…

Постепенно атмосфера в зале ресторанчика становилась все теплее. Похоже, тут все знали друг друга. Совершенно идиотские – для постороннего уха – реплики вызывали дикие взрывы хохота.

Ужин подавали две официантки. В раскрытую дверь кухни было видно, как там орудует повариха в белом переднике, ворочающая судки и кастрюли на плите. Никакой микроволновки, вопреки подозрениям Керси. Хозяин, Джонни Глинн, расхаживал от стола к столу.

– Все нормально, дамы и господа? – спросил он.

– Тут всегда так? – спросил Уайклифф вместо ответа.

– Ну, не каждый вечер. Так у нас бывает по средам и воскресеньям, это наши хлопотные вечерочки. Сегодня еще ничего, народ потише себя ведет, все-таки Джессика погибла, это всех как-то придавило…

– Вообще-то незаметно, чтобы кто-то тут выглядел придавленным, – пробормотал Керси, почти неслышимо за гоготом подвыпившей компашки.

– А покойная приходила сюда повеселиться? – спросил Уайклифф.

– Она сюда и носа не казала.

– А семья Гич?

Лицо хозяина неожиданно окаменело:

– Нет.

За здоровье именинницы Джеммы пили за несколькими столами, потом грянули песенку «С днем рожденья тебя», но с подачей кофе и сыра разгул немного улегся.

– Ладно, Люси, скажи лучше, что тебе удалось разведать на этой ферме.

Люси, как всегда, подумала, прежде чем отвечать.

– Ну, насчет фермы не знаю, я ее не осматривала, но дом – это просто музейный экспонат! Убитая женщина меня страшно заинтриговала: копила каждый пенс, ходила на подработки, и все ради того, чтобы ферма существовала… Кстати, она вела дневник фермы, но там нет ничего личного, насколько я понимаю. На всякий случай я прихватила его с собой… – Люси положила в рот кусочек сыра и продолжила: – Но вот какая штука – Джессика получала анонимные письма или записки, так, скажем, три штуки за последние два месяца. Я эти писульки передала Фоксу, вместе с конвертами, все как положено, но в одно письмецо я все-таки заглянула. Там кто-то обвиняет ее во блуде, с помощью цитаты из Библии. Фокс обещал сделать все работы назавтра к утру.

– Именно это нам и надо! – воскликнул Уайклифф, несколько приободренный. – А какое у тебя впечатление от Винтеров?

Люси заломила бровь:

– Ну, насчет жены я могу сказать, что раскусила ее, а вот он для меня загадка. У Стефании степень по английской филологии, она работала до замужества библиотекаршей, а недавно она занималась одной работой в замке Трекара – тот самый дом с башенкой-капризом, помните? – и помогала составлять каталог тамошней библиотеки Кэри. Она мне вовсе не кажется скверным человеком; непохоже, чтобы она когда-нибудь стояла перед необходимостью самой зарабатывать себе на жизнь и вообще идти на какие-то решительные поступки…

– А сам Винтер?

– Я же уже сказала – это другой случай. По-моему, он очень скрытный человек. Как айсберг, девять десятых под водой.

– Может он быть убийцей?

Люси поколебалась, прежде чем ответить:

– Если бы я задала вам этот вопрос, сэр, вы бы меня высмеяли, верно?

Уайклифф ухмыльнулся:

– И все-таки?

– Чувствую, что там что-то неладно, но что именно, не могу сказать.

Уайклифф повернулся к Керси:

– Значит, мы с тобой договорились, Дуг: разузнать все о Винтере – это на тебе. Он же работал преподавателем – так что задачка проще простого. И нам надо понять, что такого случилось, из-за чего у него оборвалась ученая карьера. Пожалуй, это нетрудно будет сделать.

Керси допил кофе и откинулся на стуле.

– Ну что ж, неплохой ужин! – заметил он.

Уайклифф от второй чашки кофе отказался и сообщил, что желает прогуляться.

Итак, все шло своим путем. Обычная, рутинная жизнь, которую он вел всегда, когда оказывался в этих маленьких провинциальных городишках. После ужина – прогулка, потом – обязательный звонок жене, и – спать.

На улице было промозгло и холодно, и Уайклифф полез в машину за плащом. Тут ему пришло в голову, что прежде чем он предастся своим любимым размышлениям на свежем воздухе, хорошо бы заглянуть в их временный следственный кабинет. Наверняка сержант Шоу, как всегда, постарался и устроил там маленькое походное чудо, а значит, он заслуживает хотя бы дружеского похлопывания по плечу.

Он обнаружил старую школу прямо за почтовым киоском. Традиционное здание в корнуэльском стиле, одноэтажное строение из серого камня с гранитной отделкой, возведенное еще в самом начале века. Хоть оно и невелико, а имело два входа, над одним – «Девочки», над другим – «Мальчики». Дверь к «девочкам» была открыта, и висел плакатик с объявлением «Временный следственный кабинет. Полиция». Стоящий у входа полисмен коротко сообщил:

– Первая комната налево, сэр.

Бывшая классная комната, отделенная от соседней обычным экраном из толстого стекла, была чистой, хорошо освещенной, тут было, наверно, даже уютно, когда включали газовые нагреватели. Теперь тут было расставлено и их полицейское оборудование – в рядок у стены выстроились компьютеры, выглядящие покинутыми без своих клавиатур. Сержант Шоу с некоторым удовлетворением оглядел свою работу и нашел, что все сделано неплохо, а будет еще лучше. Он повернулся к шефу:

– Тут пришла женщина, сэр, сестра покойной Она обязательно хотела с вами встретиться, хоть я ей и сказал, что вы вряд ли зайдете сегодня сюда. Ну, она настаивала на своем, и я отправил ее посидеть в комнату допросов.

«Комната допросов» оказалась бывшим чуланом с малюсеньким окошком. Но теперь сюда был втиснут стол с двумя стульями, и помещение преобразилось. Уайклифф сразу почувствовал знакомую атмосферу. Когда она вошел, женщина встала ему навстречу.

– Я Кэтрин Гич, сестра Джессики… Я надеялась, что вы все-таки придете. Решила ждать.

Казалось, в голосе ее звучала скрытая укоризна. Соответственно, и Уайклифф представился несколько виноватым тоном. Женщина была очень привлекательна, но ее темные глаза глядели беспокойно. Она явно не находила себе места.

Уайклифф попробовал выразить ей соболезнование, но реакции не последовало. Она села за стол, напряженно сжимая руки.

– Знаете ли вы, что моя сестра подрабатывала у Арнольда Пола – нашего церковного органиста?

– Он мне рассказал.

– Так вы говорили с ним?! Вам известно, что у него в доме поселился его брат?

– Да, и как я понял, это произошло недавно.

– Вот именно…

Казалось, у нее произошел какой-то сбой. Видимо, она слишком долго сидела тут одна и повторяла про себя раз за разом, что она расскажет, а теперь ей надо было минутку подумать, чтобы продолжать.

– Вчера утром… То есть, утром в субботу, моя сестра пришла ко мне…

– В этом было что-то необычное? – осведомился Уайклифф.

Похоже, этот вопрос еще больше сбил ее с толку. Она несколько раздраженно махнула рукой:

– Ну, может быть, и так… Не знаю. Вообще-то чаще я к ней заходила в гости, чем она ко мне. Намного чаще. А это имеет значение?

– Может быть, и не имеет. Но продолжайте. Итак, сестра пришла вас навестить…

– Ну да, она была в магазине и просто по пути заглянула… – она все еще не могла собраться с мыслями. – Она… Она хотела рассказать мне о странных вещах, которые происходят в доме у Арнольда. Точнее, о том, что она застала там в пятницу.

– Она была встревожена?

– Не то чтобы встревожена, а просто заинтригована, я бы так сказала.

– Дальше, – Уайклифф понимал, что нажимать на человека в таких печальных обстоятельствах нехорошо, но ничего не поделаешь.

– Она думает… То есть, она думала, что Филип – это брат Арнольда – вовсе не его брат. Ей показалось, что дело там нечисто.

– Можете пояснить, как все было?

– Вообще-то она много раз слышала, как они ссорятся, и Арнольд иногда в горячке называл того человека «Тимми» вместо «Филип»… Ну, одним словом, в пятницу у них произошла особенно шумная ссора. Этот второй человек стал угрожать Арнольду, а тот ему и говорит: «Милый мой, все, чего ты можешь добиться, это то, что нас обоих засадят за решетку». И еще что-то в этом же роде, я уже не помню.

– А не слишком ли они беспечно болтали о таких вещах, раз ваша сестра смогла подслушать их?

– Они не знали, что Джессика в доме. Она пришла намного раньше обычного, и ее впустила Мэйбл Трипп, их старая экономка.

– Но ведь тогда их слышала и Мэйбл…

– Нет, Мэйбл глуха, как старый пень.

– И вы считаете, что все это имеет отношение к смерти вашей сестры?

Кэт, опустив глаза, теребила свою сумочку.

– Ну, мне просто казалось, что вы должны об этом знать…

– Конечно, вы абсолютно правы… – Уайклифф понимал, что Кэт хочет рассказать еще кое о чем, но пока не решается.

Женщина наконец подняла на него глаза:

– Я вот все думала, надо ли мне вам призна… Но в этот момент в коридоре послышался грохот, топот ног, возмущенные возгласы и в комнату ворвался крепкий мужчина.

– Кэти! Какого черта ты тут делаешь?! – тут он запнулся и обернулся к Уайклиффу: – Зачем это вы задержали мою жену?

Уайклифф торжественно поднялся:

– Полагаю, что имею честь видеть мистера Эйба Гича? Я – старший суперинтендант Уайклифф. Ваша жена ожидала здесь моего прихода. Она добровольно сообщила мне некоторую информацию по делу, и я как раз собирался просить ее оформить это как официальные показания. Однако с этим вполне можно подождать и до утра, чтобы ваша супруга хорошенько обдумала сказанное.

Уайклифф повернулся к женщине:

– Так вы что-то хотели добавить?

– Нет-нет, – торопливо заверила она. – Это все совершенно неважно…

– Ну, тогда до утра. Кстати, мистер Гич, у меня и к вам имеется несколько вопросов, так что предлагаю вам встречу утром, заодно с супругой.

Гич стоял набычась и раскачивался взад-вперед на каблуках, как боксер.

– Я, знаете ли, по утрам занимаюсь своим бизнесом! – мрачно отрезал он.

– В этом я не сомневаюсь, но ведь здесь произошло убийство все-таки. Я или кто-нибудь из моих офицеров приедем в Тригг завтра утром. А может быть, вы хотите прийти сюда?

Уайклифф смотрел на Гича до тех пор, пока не стало ясно, что тот не издаст осмысленного звука, потом повернулся к его жене:

– Еще один момент, миссис Гич, раз уж вы здесь. Насколько я понял, ферма принадлежала вам с сестрой совместно. Так у вас было формальное соглашение?

– Да, на нем настояла Джессика. Договор составил Гарри Николлс из нотариальной фирмы «Николлс и Грит» в Труро.

– Вы не знаете, ваша сестра оставила завещание?

– Мы обе составили завещание, в котором оставляли каждая свою долю на ферме друг другу.

– Понятно. Спасибо, что пришли, миссис Гич. Я обязательно подумаю над тем, что вы мне рассказали.

Эйб Гич передернул плечами и проворчал:

– Пойдем-ка отсюда, Кэти.

Да, миссис Гич задала Уайклиффу задачку. Конечно, история про Арнольда Пола и его мнимого братца была вполне правдоподобной и немаловажной, но в практике Уайклиффа редко случалось, чтобы люди, пусть даже в таком горе, сразу бежали в полицию рассказывать обстоятельства их семейных дел. Неужели Кэтрин всерьез полагала, что ее сестру могли убить лишь из-за того, что она случайно подслушала какие-то разговоры, попахивающие уголовщиной? Или она просто хотела отвести подозрения от кого-то?

Уайклифф вернулся на площадь, решив все-таки не лишать себя прогулки. Площадь была неплохо освещена светом из окон, да и парочка фонарей тут имелась. Но дальше, по мере того, как он шагал в сторону берега реки, перед ним постепенно сгущался мрак.

Чуть позже, когда площадь уже осталась за спиной, а подошвы его затрещали по прибрежной гальке, он стал различать блики света на поверхности воды и темные силуэты берегов и тени крон, нависающих над рекою. А чуть левее, на фоне иссине-черного неба, можно было разглядеть изломанную линию крыши Тригг-Хаус.

Да, этот органист Арнольд Пол и его так называемый братец – это занятно. Занятно. Нет ничего невозможного в том, что какой-нибудь уголовник решил на время скрыться с глаз долой в глухой деревушке типа Мореска и даже стал котироваться в местном обществе. Далеко не все преступники несут на себе видимую печать, многие из них обходительны и неплохо образованы. Уайклифф помнил о наркодельце, который был признанным поэтом, и об одном грабителе банков, всерьез занимавшемся переводами русских философов. Так что не стоит удивляться, если подобный тип решит укрываться в деревне под какой-нибудь благообразной личиной.

Шагая вдоль берега по хрустящей гальке, он набрел на тропу, которая, похоже, вела мимо границ Тригг-Хаус и с другого конца которой он возвращался с фермы. Он немного прошел по этой тропе и был удивлен, увидев, что деревья тут расступаются, открывая лужайку, примыкающую прямо к самому дому. В Тригг-Хаус на обоих этажах горели в окнах огни, и Уайклифф задал сам себе вопрос, какого рода расследование происходит сейчас за этими стенами…

По некоторым причинам, о которых он сам предпочитал не задумываться, чересчур сексуально-напористые субъекты вроде Гича всегда вызывали у него внутренний протест.

А тут еще тема органиста ныла в нем, как больной зуб. Конечно, это может быть зацепкой, но очень, очень сомнительно. Пусть даже убитая подслушала какой-то нежелательный разговор, ну и что? Как они это обнаружили и почему бы стали устраивать такой шумный спектакль вокруг этого убийства? В частности, какого черта нужно было включать орган и привлекать внимание к органисту?

Уайклифф недовольно пробурчал что-то себе под нос и в расстроенных чувствах решил отбросить идею прогулки. Вернувшись на площадь, он вытащил свою сумку из машины и снова сунулся в «Оружие Хоптона». Столики в ресторанном зале уже опустели, и даже посуду успели убрать. Несколько человек еще толклись у стойки бара, двое играли в дартс, еще несколько человек сидело за маленькими столиками рядом. Среди них был и Керси, потягивающий очередную кружку пива.

– Люси решила пораньше залечь в постель, – сообщил Керси. – Как думаете, шеф, может, пропустим по стопочке на ночь?

– Нет, я и без того уже полусонный, – помотал головой Уайклифф и рассказал о своей беседе с Кэтрин Гич и о шумном появлении ее супруга.

– Короче, кому-нибудь из нас надо идти туда завтра утром. Лично мне очень интересно знать, что они предпочтут – чтобы их опрашивали врозь или вместе.

– Как вы думаете, с этим Полом и его братом что-нибудь серьезное связано?

– Пока трудно сказать. Этот вопрос оставим на завтра… – Уайклифф встал. – Я хочу пойти позвонить Хелен, если только тут есть телефон.

Хозяин явно прислушивался к их разговору.

– Как же! – воскликнул он. – В коридоре рядом со спальными комнатами найдете телефончик, платный, правда. А если хотите особой приватности, то тогда уж звоните из офиса…

Уайклифф не стал разводить с женой телячьи нежности.

– Привет, это я.

– Я так и подумала. Значит, сегодня вечером ты не вернешься.

– Нет, похоже, тут дело сложное. Я остановился в «Оружии Хоптона», в Мореске. Я тебе дам на всякий случай этот номер.

– Как там, ничего?

– Нормально. Питание сносное.

Он вовремя остановил себя – собирался спросить, как там их сад, но ведь он уехал из дому всего несколько часов назад.

– Ну что, погулял перед сном?

– Немножко.

– Береги себя, дорогой.

– И ты. Спокойной ночи.

Он лег в постель, решив не думать об убийстве. Но все равно уснуть не удавалось, и он продолжал размышлять о Джессике Добелл. Именно в ней, в ее характере и лежал ключ к разгадке убийства. Он был уверен в этом. Ну, и каков же ее характер? Каковы жизненные ценности? Секс и работа. Работа и секс. Вроде такой игры на словесные ассоциации, которые так любят психологи. Она занималась работой и сексом почти с маниакальной увлеченностью и не обращала внимания ни на свои, ни на чьи-либо удобства…

Но ведь у всякого человеческого устремления есть цель. Некий свет в конце тоннеля. Деньги? Обеспеченность? Покой? Нет, все это звучит проще. Уайклифф инстинктивно ощущал, что цели тут не было и никто не глядел с надеждой в конец тоннеля. И будущего не было. Но тогда что? Попытка забыть, стереть из памяти нечто из прошлого?

Нет, о Джессике нужно узнать побольше.

Вроде бы и постель его была вполне удобная, но он все ворочался и ерзал. Он даже встал и, заглянув в окно, увидел, что снаружи идет тихий, мелкий дождь. Такой, который обычно приносит по весне южный ветер с моря, и пахнет морской солью.

На его наручных часах было уже начало второго ночи. Смирившись с неминуемой бессонницей, Уайклифф покорно лег обратно в постель, но тут же заснул мертвым сном.

Когда он проснулся, в окно уже светило солнце.

Для Гичей эта ночь была полна треволнений. Чтобы не мешать друг другу выспаться, они разошлись спать по разным комнатам. Однако на рассвете Эйб тихонько прокрался в спальню к жене и с удивлением обнаружил, что Кэтрин не спит.

Он присел на краешек кровати и с грубоватой нежностью погладил ее по волосам.

– Нам надо поговорить, Кэт.

– О чем тут говорить?

– Сегодня сюда заявится полиция и начнет вынюхивать, и все это будет продолжаться до тех пор, пока они не найдут того, кто это сделал…

– А разве нам не хочется того же? – еле слышно прошептала Кэтрин.

– Верно, но мы должны быть готовы к тому, что придется рассказывать им разные вещи… Они ведь посторонние люди, им все нужно будет разжевывать в деталях, понимаешь?

– Что ты хочешь сказать? Не темни!

Эйб порывисто провел пятерней по своей кудрявой шевелюре.

– Не хочу тебя расстраивать, но ведь ты… Ты, очевидно, знаешь, в каком виде ее нашли. Ты сама настаивала, чтобы тебе сказали. Я хочу сказать, что в ее жизни, наверно, было нечто такое, что может объяснить подобную смерть… Именно так полиция и будет смотреть на дело.

– Да, но ведь она узнала насчет Арнольда Пола – я уже рассказала Уайклиффу…

– Ерунда. Ну и что, брат оказался не брат, и они вместе занимаются какими-то темными делишками. Неужели ты всерьез думаешь, что ее могли убить только из-за подслушанного разговора? Еще неизвестно, знали ли эти типчики, что их подслушали. Предположим, даже знали, но зачем им было убивать твою сестру таким идиотским способом, устраивать дешевое шоу?

Кэтрин молчала, уставясь в потолок. Эйб продолжил:

– Ее явно убил кто-то преднамеренно, и вся эта безобразная сцена устроена с целью привлечь внимание к ее делам…

– Ты хочешь сказать, указали на шлюху? Говори уж прямо! Тогда этот «кто-то» должен быть извращенцем!

– Может быть, – мягко заметил Эйб. – Но знакома ли она была с человеком такого сорта? А мы? Знаем ли мы о ком-нибудь таком?

Теперь Кэтрин резко повернулась к мужу, и он с некоторым испугом почувствовал, как глаза ее буквально впились ему в лицо.

– Ты все еще не сказал мне того главного, что хотел! – выдохнула Кэтрин.

– Сейчас скажу. Ты думала о Лэвине?

– Человек в доме-лодке? – она изумленно привстала. – Но какое дело Джесс было до него? Их отношения кончались на плате за аренду куска берега, где он швартовался, вот и все! Он же псих! Ни с кем не общается, кроме своего паренька! Джесс о нем и не вспоминала никогда!

Эйб упрямо гнул свое:

– Ты до известной степени права, Лэвин живет затворником и общается в основном со своим парнем. Но уж поверь мне, Кэт, Джессика общалась с Лэвином. Она проводила с ним массу времени.

– Ты хочешь сказать, что между ними что-то такое было? – голос Кэтрин напряженно дрожал.

Эйб прижал ее ладонь своею, успокаивая.

– Я, конечно, над ними свечку не держал, но они близко дружили с Джессикой. Я знаю это и намерен рассказать полиции.

– Зачем?

– Зачем? – Гич стал говорить с женой еще более мягко, как с несмышленым ребенком. – Подумай, сколько ему лет? Сорок? Вряд ли намного больше. Насколько я знаю, сдвиг по фазе у него произошел после несчастного случая, лет семь назад. И черт знает, что в голове у такого типа, который живет на пару с молодым парнем вдали от всех… Карьера рухнула, семья распалась, друзей нет… И тут появляется Джессика – привлекательная женщина, участливая, она дарит ему свою дружбу и…

Кэтрин нахмурилась:

– Но ведь все говорят, что они на пару с парнем – гомики, голубые!

– Предположим, ну и что? Но в случае Лэвина тут вполне мог быть выбор на каждый день, понимаешь? Либо – либо…

Кэтрин пыталась примерить все эти невероятные вещи к жизни своей сестры. Оказывается, не так-то хорошо она знала Джессику…

– Но если и так, чего ради понадобилось ее убивать? – жалобно спросила она.

– Девочка моя, тут может быть много чего! Например, по каким-то причинам Джессика перестала с ним встречаться – то есть прекратила те отношения, которые между ними были. Это один вариант. Есть и второй. Если тот парень голубой, он мог ревновать…

– То есть, ты считаешь, что мальчишка мог…

– Ни ты, ни я ничего не знаем, но нам просто надо описать полиции всю картину.

Кэтрин помолчала, а затем вдруг взглянула на мужа с подозрением:

– Послушай, а ты откуда узнал все то, о чем сейчас рассказываешь?

– Давай пока не будем вдаваться в этот вопрос! – голос его звучал почти умоляюще.

– Хорошо. Пока оставим… – еле слышно пробормотала она.

– Но тут еще кое-что…

– Говори.

– Насчет фермы. Я понимаю, что сейчас еще слишком рано загадывать, но пока что ферму надо продолжать поддерживать, даже без Джессики.

– Каким образом?

– Я нашел одного парня в Хайертауне, он недавно вынужден был сдать свое хозяйство в аренду и болтается без дела. Он будет просто счастлив снова заняться фермерством, даже если это будет временная работа. Он и будет там вкалывать.

– А кто ему будет платить?

– Он может продержаться на мои деньги до тех пор, пока мы не покончим с другими неприятностями…

Кэтрин устало отбросила волосы со лба.

– Не знаю, что ты имеешь в виду под другими неприятностями, Эйб. Только все это смахивает на попытку извлечь какую-то выгоду из того, что случилось с Джессикой…

Гич обнял жену за плечи:

– Ну конечно, нет причин спешить с этим… Давай подождем, посмотрим, а ты потом успеешь решить…

Кэтрин задумчиво смотрела на него.

– Хотела бы я знать, что за всем этим стоит, Эйб. За твоими словами. Может быть, сейчас и не время все прояснять, только не держи меня за круглую дуру, ладно?