Услышав где-то рядом странный хлопок, Сара приподнялась со своего места и огляделась. Не успела она сообразить, что происходит, как уже лежала на земле.

– Ник! – задохнувшись от изумления, с трудом выговорила она.

– Ты в порядке? – тихо спросил он, закрывая ее своим телом.

– Была, пока вы не…

– Тише. – Он прикрыл ей рот рукой и приподнялся, напряженно вслушиваясь.

Его предупреждение было совершенно лишним. Сара все равно не могла говорить, вся охваченная ощущением его близости. Она даже не успела испугаться, настолько все было неожиданно. Кто-то бежал со стороны конюшен.

– Это Фиггинс. Не подымайся. Лежи тихо и не двигайся, пока я не вернусь за тобой, – велел Ник, освобождая ее рот.

– Но…

Он пристально посмотрел ей в глаза.

– Не двигайся! – Приказ был отдан настолько ясно и четко, что она замолчала. В следующую секунду его уже не было.

Сара смотрела на серое низкое небо у себя над головой и думала: может, она сама свалилась со стула, ударилась головой и сошла с ума? Но звук спешащих шагов и беспокойные голоса вернули ее к действительности. Она и впрямь лежала на спине на лужайке у озера и ждала, чтобы за ней неизвестно откуда явился муж.

– Миледи! Господи! Что случилось? Мы услышали выстрел, и Фиггинс опрометью кинулся в сад, хотя я и пытался сказать ему, что это его светлость упражняется в стрельбе, но он…

– Ничего страшного, Пик. О Боже! Почему все выбежали из дома? Еще и Винвик. Вы что, все сошли с ума, как ваш… Уф! – Сара села, потирая ушибленное колено. Она решила, что, раз теперь вокруг нее полно людей, Ник не будет возражать против того, чтобы она двигалась. Это была ошибка.

– Черт возьми, Сара…

Она обернулась и увидела появившегося со стороны леса мужа. На его лице была написана такая неприкрытая ярость и решимость, что внезапно Сара все поняла. Все стало на свои места. Безумный страх за мужа сжал ее сердце с такой силой, что она вскочила и кинулась к нему.

– Ник, с вами ничего не случилось? Вы не ранены?

– Конечно, нет, глупышка. По-моему, я велел тебе лежать смирно и не двигаться?

– Это очень расстроило слуг, они, кажется, решили, что я умерла, – засмеялась она с облегчением.

Не обращая внимания на собравшуюся вокруг них толпу, он подхватил ее на руки и понес в дом.

– Но, Ник, что все-таки случилось? – слабо запротестовала она. – Куда делся Фиггинс? Кто…

– Тише. Потом. – И, приложив палец к губам, он заставил ее замолчать.

Сару снова охватил страх. Мелькнула мысль о предателях и ловушках, о том, что каким бы опасным зверем ни был ягуар, но и на него могут устроить охоту. Она попыталась отбросить эти леденящие душу мысли и вслушаться в вопросы, которые Ник задавал слугам. Затем он что-то приказал, и несколько человек побежали в сторону леса. Бледный, растерянный Винвик собирал ее упавшие вещи. Наконец Ник снова обратил на нее внимание.

– Сейчас ты подымишься в свою комнату и велишь горничной приготовить тебе горячую ванну, – строго проговорил он. – Обед тебе подадут на подносе в постель…

– Но…

– Не спорь. У тебя было нервное потрясение. – И, поглядев ей прямо в глаза, добавил: – И не одно.

Сара вспыхнула, моля Бога, чтобы муж не упоминал больше о том, что произошло в библиотеке. Не упоминал, но помнил.

– Ни о чем не беспокойся, – прошептал он. – Я поднимусь к тебе после обеда, и тогда мы поговорим.

Поговорим? О чем, интересно? Может быть, о его понимании фиктивного брака? Вероятно, он так легко оставил ее, потому что она не была той, которую он любил. А если она ошибается? Наверное, им действительно стоит поговорить, ведь за последние несколько минут она сделала еще одно открытие. Она не просто любит, но готова на все ради мужа и умрет, если потеряет его.

Ник стоял в тишине полутемной спальни и смотрел на спящую жену, свернувшуюся клубочком на огромной кровати. Сара казалась маленькой и беззащитной, пышные блестящие волосы разметались на подушке, изящная рука трогательно подложена под щеку. Она выглядела такой невинной, такой соблазнительной, что Ник застонал от раздиравших его противоречивых чувств: неистового желания овладеть ею немедленно и не менее сильной потребности охранить, оградить от житейских невзгод. Будь стрелявший чуть поближе, Сара могла бы погибнуть.

С того момента, как он увидел, что пуля сделала с ее мольбертом, он вдруг ясно осознал – целью была именно она, а не он. Весь вечер обдумывая эту проблему, Ник пришел к выводу, что только одна из его теорий могла хоть как-то все объяснить. Кажется, он нашел ответ на мучивший его вопрос, оставалось еще выяснить несколько деталей. За одним из ответов он послал Фиггинса в Лондон, другой же придется получить у Сары.

Как будто почувствовав его присутствие, она слегка пошевелилась, но не проснулась.

Ник снял сюртук, повесил его на стул рядом с камином и, пододвинув поближе к кровати кресло, устроился поудобнее, приготовившись к долгому ожиданию. Он не решился разбудить ее прямо сейчас. Пусть отдохнет, прежде чем он заставит ее окунуться в страшные, мучительные воспоминания. К сожалению, это необходимо, ибо теперь он был абсолютно уверен, что разгадка сегодняшнего выстрела лежит в ее прошлом. Необходимо – для ее спасения. Он даже думать не мог, что сталось бы с ним, если бы он потерял жену.

Страшные звуки, наполнив голову, разрывали ей сердце. Приглушенные крики ужаса. Проклятья. Треск разрываемой одежды. Звуки смертельной звериной схватки.

И она не могла остановить их. Где-то в глубине сна она рыдала, умоляла их прекратить, но они не слушали. Потом все стихло. Картина поменялась. Она бежала в страшной темноте, которой не было конца. Что-то жуткое и опасное неотвратимо настигало ее, но она продолжала, задыхаясь, бежать все быстрее. Она должна была добежать – позвать на помощь. Должна спасти Эми… Эми…

– Эми! – Сара проснулась, захлебнувшись собственным криком, с трудом понимая, где она.

Сильные мужские руки немедленно обхватили ее, даря тепло, успокоение, безопасность.

– Все хорошо, любимая. Я с тобой. Все кончилось. Это был только сон.

На секунду ей показалось, что она снова четырнадцатилетняя девочка, ищущая утешения и защиты в объятиях дяди. Но звуки низкого бархатного голоса постепенно вернули ее к действительности, и она поняла вдруг, что наконец-то обрела настоящую защиту и спасение от страхов.

– Ник? Вы здесь?

– Да, любовь моя. Я всегда буду рядом с тобой.

Ощущение надежности было так сладостно, он так нежно баюкал ее, что страшные тени постепенно отступили. Что он здесь делает? Давно ли тут? Она не знала, долго ли спала, но, судя по всему, было уже очень поздно. Видимо, он пришел, чтобы поговорить с ней, и не захотел будить.

– Теперь лучше?

Сара кивнула и попыталась отодвинуться. Руки, обнимавшие ее, напряглись.

– Тебе снилась сестра, правда, Сара? Расскажи мне.

– Я… я не могу.

– Можешь. – В его голосе была такая уверенность, что она почти поверила ему. – Расскажи мне, и кошмары перестанут тревожить тебя. Пока это заперто внутри, ты не свободна… – Он нежно потрепал ее по волосам. – Пора тебе избавиться от своего ужаса.

– Мне никогда это не приходило в голову. Все только и твердили, что я должна забыть, но… – На глаза навернулись слезы, и она опустила голову, чтобы он их не заметил. – Это не помогало.

– Что случилось с Эми? Расскажи с самого начала.

– Мы находились на берегу, – произнесла она нерешительно и тут же почувствовала, как Ник весь напрягся.

– Мы? – резко спросил он. – Так ты была с ней?

Она кивнула.

– Да. Приближался шторм, как в тот день, когда мы с вами столкнулись в лесу, так что мы торопились. На дорожке впереди нас показался силуэт мужчины. Если бы он не шевельнулся, я бы прошла мимо, ничего не заметив, так было темно. Но он двинулся, и я увидела его.

– Конюх?

– Нет. – Сара набрала в легкие воздуха и медленно продолжила: – Но конюх тоже был там. Я услышала, как Эми вскрикнула: «Хал, что ты делаешь?» Я не поняла, что она имела в виду, и тут кто-то ударил меня, и я упала.

– Это все, что ты помнишь? – спросил Ник, когда она замолчала. – Конюх, еще какой-то человек и удар?

– Нет. Я… я… – Ее начало трясти.

– Успокойся, любимая. Все хорошо. – Господи, как он ненавидел себя в эту минуту! Но придется продолжить. Прижавшись губами к ее виску, Ник прошептал: – Ты в безопасности. Все это было очень давно. Они не могут больше причинить тебе зла, Сара.

– Знаю. – Она прижалась к нему теснее, словно ища защиты от нахлынувших воспоминаний. – Крейн ударил Эми.

– Хал Крейн? Конюх?

– Да. Я слышала, она кричала, что он убил меня, а он требовал, чтобы она замолчала. Потом ужасный звук… звук борьбы… он проклинал ее, кричал, что она обманула его и теперь он намерен сполна получить то, что ему причитается. Я хотела броситься ей на помощь, но не могла двинуться. Ничего не видела. В глазах было темно.

Уже не стесняясь слез, она подняла голову и продолжала:

– Все было как в страшном сне. Иногда мне кажется, это и был кошмарный сон. Я спала, потом проснулась и услышала эти жуткие звуки. А затем… прошло много времени… я опять очнулась, и ничего не было, только тишина и звук его дыхания.

– Другой человек, тот, которого ты увидела сначала, он ничего не предпринял, когда напали на Эми? – Звук его голоса немного успокоил ее, вырвав из нахлынувшего кошмара.

– Не знаю. Я ничего не могла разглядеть. Когда я пыталась открыть глаза, вокруг становилось еще темнее. Но я слышала его голос. Он явно был в ярости, но голос был отчетлив и холоден как лед. Я буду помнить его всю жизнь. Он назвал Крейна безмозглым идиотом и приказал убить меня… если он еще не сделал этого… Вот все, что я помню. Потом я услышала голос дяди Джаспера, зовущий меня. Шел дождь, вокруг были люди с фонарями. Я не понимала, что случилось. Кто-то приподнял меня, и тут… О, Ник, я увидела ее… Я увидела Эми.

– Господи!

Он привлек ее к себе и, словно укачивая, поцелуями стирал слезы с лица и страшные картины из памяти. Потом услышал еле различимый шепот:

– Когда я вновь пришла в себя, было уже светло и я лежала в кровати. Через несколько дней дядя рассказал мне, что тело Крейна выкинуло на берег и теперь мне не придется давать показания в магистрате и надо постараться все забыть. Я пыталась убедить его, что нападавших было двое, но… – Она отодвинулась и посмотрела ему в глаза. – Ник, вы верите мне, верите, что там был еще один человек?

– Да, конечно. А твой дядя, он не поверил?

– Все твердили, что я была не в себе. Доктор Сэлкотт объяснил, что от сильного удара по голове я сразу потеряла сознание. Но я не потеряла. Не потеряла! – настойчиво повторила она. – Так как не оказалось никаких доказательств, они даже слушать ничего не хотели о том, другом человеке. Они вообще не хотели об этом говорить, лишь благодарили Бога, что я чудом осталась жива. Но за что мне это спасение – ведь я знаю, что виновата во всем, я знала… я должна была остановить их.

Ник молчал, не в силах утешить ее. Он чувствовал, какое тяжкое бремя вины и ответственности возложила она на себя, и понимал, что излечить от горечи самоосуждения способны только время и приходящая с годами жизненная мудрость. А сейчас можно лишь удивляться, что ей удалось преодолеть ужас пережитого и довериться ему.

Какое страшное потрясение – видеть мертвую сестру – растерзанную и изнасилованную, слышать чей-то дьявольский голос, спокойно предлагавший добить ее. И после этого ее не выслушали, ей не верили, просили обо всем забыть! Вот в чем причина преследовавших Сару кошмаров. Конечно, родственники и друзья хотели ей добра, а вместо этого обрекли на неизбывные муки.

Сара вздохнула, напряжение постепенно спадало.

– Вы правы, мне действительно легче. Как вы догадались, что станет лучше, если я расскажу вам?

– У всех есть свои кошмары, Сара.

– Да, – прошептала она. – Даже у вас. Ник взглянул ей в глаза, еще не осознав, насколько поражен этими словами. Казалось, она смотрит ему прямо в душу, легко отверзая врата, которые он считал наглухо замкнутыми. Перед мысленным взором пронеслась вереница образов друзей и врагов. События, которые свершились, и мечты, которые не сбылись. Вослед исчезающему одиночеству он прошептал, почти касаясь ее губами:

– Больше нет.

Поцелуй был нежен и легок, он ни к чему не обязывал, но она с такой страстью рванулась навстречу, что в его глазах моментально вспыхнуло желание.

– Сара, мы должны остановиться. Ты еще не готова…

Внезапно охрипший голос Ника в противоречивом сочетании с решительностью его отстраняющего движения подсказали Саре, что на этот раз ей самой придется принимать решение. Теперь только от нее зависело, как сложится их будущая жизнь.

Внезапно мелькнула мысль, что, возможно, ей придется дорого заплатить, если их отношения изменятся. Ведь он любит другую женщину, и ей никогда не занять место Мэриан в его сердце. Но она любила его всем своим существом, сердцем, умом, душой. Выбора у нее не было.

– Не готова? – спросила она, смущенно улыбнувшись. – Но… Одно я знаю точно, Ник: я не хочу, чтобы вы уходили.

– Я и не собирался уходить. Теперь ты каждую ночь будешь со мной. – И тихо добавил: – Однажды ночью, когда ты доверишься мне, я снова буду ласкать тебя так, как сегодня днем.

– Эти обязательства, которые мы добровольно…

– Нет. Будь они прокляты!

От неожиданности она едва не вскрикнула, широко раскрыв глаза. Искаженное яростью, его лицо потемнело. Он выглядел как дикарь, с которого в один миг сошел лоск светского воспитания.

Страх, исконный женский страх парализовал и в то же время заворожил ее.

– Я не желаю знать никаких чертовых обязательств, – вырвалось из искривленного гримасой рта. – Я хочу ласкать тебя и ощущать твои ласки. Хочу видеть твое нагое тело в своих объятиях и целовать его там, где мне вздумается. Хочу любить тебя и владеть тобой. А потом я хочу начать все сначала. Вот что я хочу, Сара. Всегда хотел.

Наступившая тишина оглушила ее. С трудом совладав с пересохшими, отказывающимися слушаться губами, она прошептала:

– Какое… неожиданное предложение…

– Напугавшее тебя до смерти, – тихо и уже спокойно произнес он.

В его тоне было столько неприкрытой горечи, что она рванулась к нему:

– Нет, это неправда! – И вспыхнула, увидев, как недоверчиво поднялась у него бровь. – Конечно, немного пугает, но… – Застенчиво улыбаясь и низко опустив голову, чтоб он не видел ее лица, добавила: – Думаю, большинство невест малость трусят в первую брачную ночь.

– Сара…

Она чувствовала на себе его пристальный вопрошающий взгляд, но ни за что на свете не смогла бы сейчас поднять глаза, столько было в них надежды, любви, нетерпения.

– Сара, ты хочешь стать моей женой не только на словах?

– Да, – без колебания прошептала она. Он протянул к ней руки и обнял так нежно и трепетно, как будто она была фарфоровой статуэткой.

– Я никогда не сделаю тебе больно. – Это прозвучало как клятва. В голосе чувствовалось столько уверенности и нежности, что она смогла наконец поднять глаза. В его взгляде пылало желание, но оно больше не пугало.

– Я верю вам, Ник.

– Полностью?

– О чем вы?

– Ты уверена, что не испугаешься?

При воспоминании о сцене в библиотеке она смутилась и виновато потупилась.

– Вот об этом и речь, – подтвердил он, внимательно наблюдая за ней. – Достанет ли у тебя решимости не останавливать меня, даже испытывая страх?

Как ответить? Издерганная и далекая от какой-либо уверенности в себе, она все же приняла решение: ее сердце и жизнь принадлежат ему. Она знала, что готова отдать ему всю себя, не требуя ничего взамен.

Эмоции переполняли ее, она не могла говорить, только подвинулась ближе и застенчиво коснулась губами его рта.

Этого было достаточно. С подавленным стоном, звучавшим и клятвой и просьбой одновременно, Ник прижал ее к себе, нежным движением языка раздвинул губы и властно завладел ее ртом.

Томная слабость разлилась по всему телу. Казалось, она уже знала, чего ждать от его поцелуев, но такого еще не было. Обворожительно медленно. Чарующе властно. Он целовал ее так, будто все время в мире принадлежало им, будто собирался всю ночь открывать ей захватывающе дивную науку поцелуя.

Он ласкал ее пылающее сквозь тонкий шелк рубашки тело: округлости налившихся сладкой тяжестью грудей, мягкую упругость живота, плавный изгиб бедер. Он был так нежен. Контраст между нежностью его прикосновений и размером и мощью рук заставлял ее дрожать то ли от возбуждения, то ли от страха. Она больше не пыталась в этом разобраться. Все ее существо хотело только одного – чтобы он продолжал и продолжал ласкать и целовать ее.

– Любимая, хочешь, я погашу свечу?

Сара с трудом поняла его, медленно поднимаясь из глубин, где не было места словам, а только чувствам и ощущениям. Она открыла затуманенные глаза, и ее тут же бросило в жар – столько неприкрытой страсти было в его взгляде, сосредоточенном на руке, которая расстегивала пуговки ее ночной рубашки. Она чуть слышно застонала и замерла, боясь даже дышать.

– Я не буду торопить тебя, – прошептал он, понимая, что с ней происходит. – Я знаю, как ты стыдлива.

Все еще обнимая ее, он медленно обнажил ее плечи, грудь, живот. Прохладный воздух комнаты обжег разгоряченное тело, и она инстинктивно закрылась руками. Не сделав попытки удалить этот слабый щит, хотя она ждала этого, он только улыбнулся и отпустил ее.

– Подожди, – и скинул рубашку.

Широко раскрыв глаза, Сара в ужасе и восторге глядела на него. Она была настолько зачарована мощью и красотой его обнаженного торса, что забыла о стыде, о своей собственной, открытой его жадному взору наготе. Ее заворожил вид этого сильного, мускулистого и в то же время удивительно гибкого тела; не выдержав, она протянула руку и тихонько дотронулась до него.

– Как вы прекрасны, – прошептала она, не понимая, что своей невинной лаской еще более возбуждает его, подвергая жестокому испытанию искреннее намерение не торопиться.

– Это ты прекрасна. Господи, Сара, как я хочу тебя.

Выражение неприкрытого желания заставило ее затрепетать, но Ник не дал ей времени испугаться, прижав к себе ее нагое тело, шепча слова ободрения, целуя, лаская ее.

Отдавшись сладостному чувству близости, она обвила его шею руками, прижимаясь к нему все теснее, уже откровенно отвечая на поцелуи и ласки. Постепенно, как опадают сухие листья с деревьев, слетали с нее неуверенность, страх, стыдливость. Она уносилась ввысь, она летела к солнцу, прямо в его огненный жар. Жар рождали его губы на ее лице, шее, груди. Жар исходил от его рук, сильных и нежных, заставляющих трепетать и таять от блаженной томности его все более и более интимных ласк, и, когда он отстранился от нее, чтобы сбросить с себя остатки одежды, она протестующе застонала.

Но он уже снова был с ней. У Сары перехватило дыхание, и она судорожно вцепилась ему в плечи, почувствовав угрожающую мощь его до предела напряженной мужской плоти. На секунду ее охватила паника, и, словно поняв, что с ней происходит, он замер, приподнявшись над ней на руках. Она слышала неистовое биение его сердца, и, как ни странно, именно эти предательски выдававшие его собственное волнение удары успокоили ее, заставив мышцы расслабиться. Она слегка подвинулась, и вдруг оказалось, что их тела как будто специально созданы друг для друга. Она снова двинулась и скорее почувствовала, чем услышала его отрывистый шепот:

– О Боже мой, Сара, не надо. Не шевелись, малышка. Я не могу… Я слишком долго хотел тебя. Я могу испугать тебя…

– Я не боюсь, – прошептала она в ответ.

Но в ее дрожащем голосе он услышал последние остатки неуверенности, и это помогло ему остановиться: она была такая тоненькая и беззащитная, так храбро предлагала ему в дар свою невинность – он просто не мог испугать ее.

– Любимая… – Он нежно приподнял ее лицо. – Посмотри на меня.

Она не знала, сможет ли. Пронзительная интимность этой минуты, когда их тела слились воедино, так потрясла ее, что она почти не заметила мимолетной острой боли и крик замер у нее в горле.

– Моя, – простонал он. – Моя.

Она больше не понимала, кто она и где она, все ее существо отдалось ему. Он был везде. Он был внутри и вокруг нее. Страх исчез. Призраки прошлого отступили. Инстинкт, древний, как сама жизнь, вел ее по пути наслаждения.

Она слышала, как он бессвязно повторяет ее имя; почувствовала, как отчаянно напряглось его тело, и с удивлением осознала, что в этот момент полного, неразрывного единения он так же беспомощен, как и она.

Сладостный, неистовый огонь охватил каждый ее нерв, и она закричала, стремительно уносимая в мир неземных наслаждений.