Сара проснулась от сияющего в комнате солнца. Где-то рядом раздался плеск льющейся воды, потом тихо закрылась дверь. Должно быть, Ник приказал приготовить ей ванну, сонно подумала она. Интересно, как он догадался, когда она проснется?

Она повернулась и, улыбаясь, прижала к себе подушку. Счастье переполняло ее блаженно измученное тело. Она больше не одинока. Даже когда Ника нет рядом, она чувствовала, что связана с ним невидимыми нитями.

Молодая женщина снова улыбнулась. О, она даже мечтать не смела о такой ночи. Может, он и не любит ее, но она все равно чувствует себя желанной и защищенной.

Ник ушел на рассвете; она помнила, как слабо, сонно запротестовала – засыпать в объятиях мужа оказалось еще одной неизведанной радостью. На секунду он заколебался, но потом, повелев ей спать, ушел. Она безропотно подчинилась, мгновенно провалившись в сладостную дремоту, – так необходим был отдых ее пресыщенным наслаждением чувствам и телу.

Внезапно рассмеявшись, она крепче прижала к себе подушку. Будущее было светло и прекрасно. Она излечит сердечную боль Ника и завоюет его любовь. Молодая женщина находилась в состоянии такой эйфории, что ничуть не сомневалась, что отныне жизнь будет сплошным праздником. В конце концов, он же излечил ее. И она так его любила.

Перед глазами неожиданно возникло видение крадущегося сквозь мрак ночи ягуара. Ник слишком долго жил во мраке и ужасе войны, крови и потерь. Она должна сделать так, чтобы его жизнь с ней была полна света, смеха и любви.

Блуждающий взгляд Сары наткнулся на платяной шкаф, в недрах которого все еще хранилась одна вещь, напоминающая о страшном прошлом. Где-то внутри лежал маленький сундучок с платьем, в котором она была в тот последний день с Эми. Она никогда его больше не надевала, но, мучимая горем и чувством вины, так и не смогла заставить себя выкинуть.

Но теперь все изменилось. Она прямо сейчас разыщет это старенькое платье и избавится от него, чтобы прошлое окончательно ее отпустило.

Ощутив внезапный прилив энергии, Сара выпрыгнула из постели и позвонила горничной. Купанье и туалет не заняли много времени. Как только ее одели и причесали, она отослала девушку и открыла шкаф.

Выдвинув на середину комнаты найденный сундучок, Сара опустилась перед ним на колени и слегка дрожащими руками открыла его. Сверху лежал ридикюль, с которым она была в тот день. Взяв его в руки, она услышала, как внутри что-то звякнуло. Странно. Разве в тот день она собирала ракушки?

Заинтересовавшись, Сара потянула за ленты и открыла сумочку. Несколько ракушек, батистовый носовой платок, кусочек зеленой ленты и что-то еще, чего определенно не было там восемь лет назад. Смятый листок бумаги. Молодая женщина удивленно вынула его и разгладила.

Это была записка, написанная по-французски. Поднявшись на ноги, она подошла к окну, намереваясь разглядеть бумажку получше и перевести текст. Как раз в это время открылась дверь, и в комнату вошел Ник.

Сара вся сжалась. Конечно, это было нелепо после вчерашней ночи, но волна парализующей застенчивости захлестнула ее. Утренние счастливые планы теперь показались ей весьма сомнительными, настолько отчужденное было у него лицо.

– О! Доброе… утро, милорд.

Если б он улыбнулся, сказал что-нибудь шутливое, стало бы легче, но муж даже не попытался ободрить или хотя бы обнять ее.

– Ты хорошо себя чувствуешь? – спросил он, явно думая о чем-то другом.

Сара вспыхнула до самых корней волос.

– Да, конечно. Почему я не должна хорошо себя чувствовать? Это… – Руки судорожно комкали зажатую между пальцев записку.

Ник внимательно посмотрел на нее и произнес потеплевшим голосом:

– Я не хотел смущать тебя, малышка. Позволь взять у тебя это, пока ты не скомкала несчастное письмо так, что его уже нельзя будет прочесть.

– Нет! Нет! – отпрянула Сара. – Это пустяки, милорд, уверяю вас. Просто… – О Господи, просто что? Она не могла понять, что с ней творится, но инстинкт твердил, что она должна прочесть таинственное письмо одна, должна сама разобраться, как оно к ней попало, и ни в коем случае не показывать его Нику.

Но, зная мужа, она могла бы понять, что ее бессвязный лепет не остановит его. Он спокойно протянул руку, разжал ее пальцы и развернул листок.

Чтобы понять, что письмо написано по-французски, ему понадобилось не больше секунды. Холодно взглянув на нее, он отошел к камину, повернулся к ней спиной и начат внимательно читать его.

Сара с трепетом смотрела на его спину. От нее исходило такое явное напряжение, что она могла почти видеть его.

– Ник!

Лорд Рейвенсден резко повернулся. Взгляд был полон холодного презрения.

– Ты, Сара? Ты?

Она почувствовала, что случилось что-то непоправимое. Дело было даже не в ярости, явно слышавшейся в его тоне, а в холодном презрении взгляда, который вернее ножа вонзался ей в сердце.

– Ник, я не понимаю. Что там написано?

– Ты, конечно, и понятия не имеешь?

В его голосе были сарказм и горечь, и именно это заставило Сару выпрямиться и отвечать, прямо глядя ему в глаза:

– Да, не имею. Я нашла его только несколько минут назад в… в старой одежде и даже не успела прочесть его.

– Вот как? Тогда позвольте просветить вас, мадам. Хотя я и не прочел его целиком, но и беглого взгляда достаточно, чтобы понять: письмецо адресовано шпиону!

– Шпиону? Но как… О Господи, не думаешь же ты, что я… – Она в ужасе глядела на него, не веря, что он хоть на минуту мог допустить такое.

Казалось, Ник даже не услышал ее слабого протеста.

– Кто, кроме тебя, мог трогать твою одежду, Сара? Кто, кроме тебя, разгуливал по берегу с пистолетом? И разве не тебя я нашел одну в городском саду, видимо после встречи со своим сообщником? О да, вам легко удалось обвести меня вокруг пальца, не правда ли, миледи? Ваша стыдливая невинность, ваши девичьи страхи, ваши…

– Это не были девичьи страхи! – Гнев охватил ее с такой силой, что она задрожала. – Вы знаете, что я невинна! Вы знаете это, Ник, То, что я рассказала вам вчера, правда. Вы должны верить мне! Я никогда не предала бы… – Внезапно она остановилась, пораженная страшной догадкой, мелькнувшей у нее в голове.

– Значит, вы защищаете кого-то очень вам близкого. Или помогаете ему. Это так, Сара? Ваш дядя? Или это была ваша сестра? Так вот что вы имели в виду прошлой ночью, когда сказали, что могли остановить их? – Он горько усмехнулся. – Бог мой, а я-то думал, что уже никогда не попадусь на эту удочку. Что после Мэриан… Так сглупить!

– Знаю, мне никогда не удастся сравниться с ней, – начала она тихим, дрожащим голосом. – Но это не дает вам права обвинять меня без…

– О, вы похожи на нее гораздо больше, чем думаете, – резко прервал он. – Пожалуй, вы даже более талантливы. Можете гордиться, на какое-то время вы заставили меня забыть, как могут быть коварны женщины.

– Коварны? Нет. – От этих новых неожиданных обвинений стало еще больнее. – Ваша жена была…

– Ангел? – с горьким смехом проговорил он. – О да, она ухитрялась выглядеть сущим ангелом, даже когда я застал ее с одним из многочисленных любовников в отеле. Отвернувшись от меня, она рыдала, уверяя, что ее похитили и изнасиловали. На беду, в комнате стояло большое зеркало.

– Зеркало?

– Я видел ее лицо, миледи. Мизансцена была поставлена мастерски и, безусловно, имела бы успех, если бы зеркало не отразило предательской улыбки. Впрочем, эта поучительная история не имеет к нам никакого отношения. Скажи, Сара, твои ночные кошмары вызваны чувством вины, ты сожалела, что не остановила шпионскую деятельность сестры?

Она была слишком потрясена готовностью мужа осудить ее, чтобы оправдываться.

– Отвечай, черт возьми!

Странное оцепенение нашло на нее, она была так поглощена своими мыслями, что даже не заметила, что муж подошел к ней.

– Эми работала с Крейном? – прорычал он совсем рядом и, не успела она двинуться, схватил ее за горло. – Или вы обе были по уши в этом?

– Мне было только четырнадцать, – прошептала Сара. – Эми… флиртовала с Крейном. Вот что я имела в виду. Я должна была рассказать дяде Джасперу, и он положил бы этому конец. Так случалось и раньше, но флирт ей быстро надоедал… Ник, я не знала, что Крейн примет всерьез обещания Эми и убьет ее!

В ее голосе было столько мольбы и горечи, что он невольно отступил.

Сара не испугалась, когда он схватил ее, почти не заметила этого; ее мысли метались в прошлом, судорожно пытаясь объяснить страшное настоящее.

– Не знаю, чем занимался Крейн, но не верю, что Эми… Ник, она была легкомысленной, глупенькой и… и во многом похожа на нашу мать, но она не могла стать предателем.

– Крейн знал французский?

– Нет, конечно. Он и по-английски-то с трудом читал и писал. Не могу понять, почему Эми…

– Тогда как, черт побери, мог он действовать в одиночку? Проклятье, Сара, остаетесь только ты и твой дядя. Доказательство тому в письме, которое, ты призналась сама, было в твоих вещах, и написано оно на языке, который слуги не понимают. – Он яростно взмахнул около ее лица письмом и начал переводить его вслух: – Необходимо узнать точную численность войск под командованием Велл…

Ник так внезапно остановился, что Сара заморгала от удивления. Прищурившись, он молча пробежал глазами письмо и, когда закончил, был бледнее смерти. Все произошло настолько быстро, что Сара не успела опомниться. Да, по правде говоря, она и не слишком внимательно слушала. Ей было так скверно, что она с трудом могла сосредоточиться на чем-то, кроме единственной мысли – убежать. Словно раненый зверек, она мечтала только об одном – спрятаться где-нибудь в укромном местечке и зализать раны. Ее обезумевший взгляд сосредоточился на двери, и она шагнула к ней.

– Нет! Сара… Господи, что я наделал! Сара, я не хотел…

Осторожный стук в дверь заставил его замолчать. Прежде чем он успел вмешаться, Сара рванулась вперед и распахнула ее. На пороге стоял Винвик, явно смущенный тем, что обстоятельства вынудили его вторгнуться на половину хозяйки дома.

– Прошу прощения, миледи, но его сиятельство приказал, чтобы ему немедленно сообщили, если кто-нибудь будет его спрашивать, и там внизу какой-то тип, который…

– Хорошо, спасибо, Винвик, – произнес граф, шагнув ему навстречу. – Я спущусь через минуту.

– Да, милорд, но это еще не все… Поняв, что Винвик собирается продолжать, Сара воспользовалась этой посланной ей Богом возможностью, скользнула в дверь и, не обращая внимания на окрики мужа, кинулась к главной лестнице.

На середине лестницы, поняв, что ее уже не догонят, она на минуту приостановилась. Сердце колотилось так бешено, что болела грудь, голова раскалывалась, в глазах стоял туман. Она была совершенно раздавлена, и не столько чудовищными подозрениями и страшной правдой об Эми, сколько ужасными откровениями мужа о Мэриан. Человек, любивший однажды, может полюбить снова, но человек, испытавший предательство и сознательно выбравший себе жизнь среди теней, где предательство норма… Как сможет она завоевать любовь мужа, если он даже доверять ей не способен?

Господи, так вот что такое любовь, в отчаянье подумала молодая женщина. Не наслаждение ночи, не легкомысленное счастье этого утра, но страдание и боль.

Потрясенная этим открытием, она медленно спустилась вниз, чувствуя необходимость найти какое-нибудь место, где можно все спокойно обдумать. Так многое надо было понять. Обвинения Ника, его ужасные слова о том, что, если она невинна, значит, предательство на совести дяди. Но невозможно было поверить, что дядя Джаспер лгал ей все эти годы. Он был слишком добр, слишком честен. Она должна каким-то образом разубедить Ника. Не мог же он всерьез говорить это. О, если б только она смогла все ему объяснить…

Сара вышла в холл, но, вспомнив, что Винвик говорил о каком-то посетителе, повернула к библиотеке. Кто бы ни был этот «тип», он, видимо, ждал Ника в маленькой комнате, где граф занимался хозяйственными делами. В библиотеке ей будет спокойно, туда никто не придет.

Она открыла дверь и, только войдя в комнату, вспомнила, что Винвик хотел сказать что-то еще.

– О! Извините, я…

Джентльмен, стоящий около камина и разглядывающий висящий над ним портрет, повернулся на звук ее голоса. Он был высок и худ, со светло-каштановыми волосами и глазами, словно подобранными в тон его темно-желтому сюртуку. У Сары появилось странное ощущение, что она видела его раньше, но потом она внимательно всмотрелась в его глаза и забыла об этом. Они были блестящими и настороженными, выдавая нервное напряжение их владельца. Был ли это «тот тип» или другой посетитель, но его пронзительный взгляд смутил ее.

– Прошу прощения, сэр, – пробормотала она, отступая. – Вы, видимо, ожидаете моего мужа. Он сейчас спустится.

Мужчина сделал шаг в ее сторону и произнес очень ровным и любезным тоном:

– Не надо убегать, дорогая леди Рейвенсден. Напротив, ваше присутствие весьма желательно. Оно сохранит нам время и избавит от лишних хлопот.

Сара помертвела, кровь отлила от лица, в ушах зашумело. Она не вникала в смысл его слов, ее потряс голос… Голос, преследовавший ее по ночам, голос, который ей никогда не забыть. Никогда.

– Вы! – прошептала она в ужасе, и тут дверь распахнулась с такой силой, что ей пришлось отскочить.

В библиотеку ворвался Ник.

– Сара? Слава Богу, ты не вышла из дома! Любимая, я не хотел! Я…

– Боже, как трогательно. И должен признаться, весьма вовремя. Да, Рейвенсден, это я. Пожалуйста, заприте дверь. Можете убедиться, этот маленький пистолет нацелен прямо на вашу жену. Почти игрушка, но на небольшом расстоянии стреляет чрезвычайно метко.

Ник замер, глаза у него стали совсем светлыми и узкими. Саре показалось, что он готовится к прыжку, но через секунду он расслабился и, спокойно проговорив:

– Вы не будете здесь стрелять, Кетсби, – запер дверь.

Звук поворачиваемого в замке ключа заставил молодую женщину содрогнуться. Она неотрывно глядела на мрачное, напряженное лицо мужа, но он больше не смотрел на нее.

– Ник, – прошептала она пересохшими губами. – Он был там… в тот день. Это и есть тот, другой мужчина.

– Вы все-таки узнали меня, – проговорил Кетсби, прежде чем Ник успел ответить. – Я подозревал, миледи, что вы видели меня в тот день, когда умерла ваша сестра, но, так как расследования не было, мне показалось, что я вне опасности. Столько лет… После того как вам, к несчастью, пришло в голову выйти замуж за агента Веллингтона, я больше не мог рисковать. Мне, право, жаль, что вам придется расстаться с жизнью.

– Вы… Вы знакомы? – Сара изумленно переводила взгляд с мужа на опасного визитера.

– Он секретарь министра, – не отрывая взгляда от руки, сжимавшей пистолет, процедил Ник и слегка подвинулся, стараясь отвлечь внимание Кетсби от Сары. – Так значит, это вы пытались вчера убить ее. А почему не меня? Ведь, как вам, конечно, известно, именно мне поручено поймать вас и ваших сообщников.

– Совершенно верно, Рейвенсден. Видите ли, наш уважаемый начальник имеет привычку, волнуясь, разговаривать с собой вслух. Вполне простительная слабость – в конце концов, что такое простой секретарь? Я знал все про его маленькие ловушки с дезинформацией, но убивать вас мне было не с руки. Подумайте, какой поднялся бы шум. Я не мог рисковать, пока настоящая информация не принесет мне кругленькой суммы.

– Так дело в деньгах? – презрительно фыркнул Ник. – Неужели это все, что для вас означает война?

– Легко быть высокомерным, когда не приходится жить на жалованье, – взвился Кетсби. Уродливая гримаса обезобразила его лицо. Казалось, ему все труднее держать себя в руках. – Быть джентльменом – дорогое удовольствие, вам ли не знать об этом! Что касается вчерашнего, что ж, признаю, промахнулся… Должно быть, у вашей жены столько же жизней, сколько у кошки. – Он повернулся к Саре и добавил с ядовитой усмешкой: – Знаете, я почти добрался до вас в парке в Истборне. Но у Рейвенсдена всегда была отвратительная привычка появляться там, где его меньше всего ждут.

– Человек на улице, – вспомнила Сара. – Вы чуть не столкнулись с нами.

– Да, счастливое совпадение, не правда ли? Я приехал в Истборн в надежде узнать, как продвигаются дела у Рейвенсдена, но, увидев вас, решил проследить за вами. Я подслушал ваш разговор и, хотя вы и не узнали меня, понял, что больше не могу рисковать, оставляя вас в живых, раз вы так близко знакомы с графом. Я пытался добраться до вас в руинах монастыря, а потом в лесу, но неудачно, каждый раз под ногами путались какие-то идиоты.

– Вы следили за ней?

Голос Ника был очень тих, и Сара не сразу поняла, почему все внутри нее похолодело от его звука. Потом она увидела его глаза и все поняла. Это был сосредоточенный, холодный взгляд дикого зверя, спокойно выжидающего момент, чтобы прыгнуть и убить.

– Господи, уж не думаете ли вы, милорд, что в этом есть что-то личное? Пожалуйста, выкиньте это из головы. Насилие отвратительно мне, но мои кредиторы становятся слишком назойливы и уже перешли к угрозам. И раз уж насилие неизбежно, лучше…

– Вам отвратительно насилие? – вскричала Сара, почти не соображая, что говорит. – Да как вы смеете говорить это! Вы же спокойно наблюдали, как Эми…

– Сара, любимая, не надо.

– О, ничего страшного, Рейвенсден. Нет-нет, дорогая леди, я неповинен в нападении на вашу сестру.

– Неповинны! Я видела…

– Вы видели моего французского сообщника Анри, миледи. И конечно, Крейна. Он был нашим связным. Вижу, Рейвенсден, вы уже поняли, что мы работали втроем. Вы ошиблись, полагая, что никто из министерства не ездит регулярно на побережье, и решив, что сведения посылаются почтой. Вполне логично, но неверно. Связной был необходим как раз для того, чтобы извещать меня о прибытии Анри, так как я не мог долго находиться в Комберфорде из-за опасности быть узнанным. Куда надежнее ждать в гостинице в нескольких милях от побережья. Все считали, что я навещаю любовницу где-то в этих краях, ну и я, конечно, делал все, чтобы поддерживать эту уверенность. Удивительно, чему только не склонны поверить люди, если потрафить их ожиданиям. Однако вернусь к своему рассказу. Хотя Крейн был нам весьма полезен, но с ним начали возникать проблемы. В тот день вообще были сплошные досадные неудачи. Я задержался из-за того, что лошадь потеряла подкову, и Анри, со своим галльским темпераментом, чрезвычайно разволновавшись, что пропустит прилив, решил написать мне записку и оставить ее у Крейна. Не было никакой необходимости Крейну провожать Анри к морю, и уж совершенно не из-за чего было паниковать, наткнувшись на двух глупых девчонок. Стукнув Сару, Анри помчался на берег, а этот идиот Крейн остался и затеял ссору с мисс Линлей. Ну, слово за слово, сами понимаете… Я не подозревал, что случилось, так как прибыл уже после того, как Крейн, как бы поделикатнее выразиться, закончил с мисс Эми. Она была в истерике от шока, и, естественно, ее пришлось убить.

– Естественно? – с трудом выговорила Сара. Ник сделал было к ней шаг, но тут же замер, так как Кетсби направил на него пистолет.

– Она слишком много знала, – продолжал он, обращаясь к Саре, но при этом внимательно следя за графом. – Уверяю вас, это не доставило мне удовольствия. Убийство так неприятно, и вдобавок еще и от Крейна пришлось избавляться.

– Дурак сгодился вам на роль козла отпущения, – сухо прокомментировал Ник.

– Именно. Мне не составило большого труда убедить простака, что ему грозит виселица за изнасилование и убийство. Мы присоединились к Анри, и тогда… Крейн умолк навеки. К собственному ужасу, мы обнаружили, что у него не оказалось письма, оставленного для меня Анри. Видимо, идиот выронил его, когда… забавлялся с леди. Да, доложу я вам, это был действительно скверный момент. Лес был уже полон людьми сэра Джаспера, и мы не могли вернуться и отыскать письмо. К тому же пришлось бежать, так и не убедившись, что вы, мадам, мертвы.

Сара содрогнулась от его циничного рассказа, но, как ни странно, почувствовала себя спокойнее. Призрак, годами преследовавший ее, наконец материализовался, и на место страха пришло страстное желание, чтобы злодей заплатил сполна за содеянное.

– Вы убили Эми, – тихо, будто желая прояснить все до конца, произнесла она и почувствовала на себе взгляд мужа.

– Спокойно, любимая. Он не уйдет от возмездия.

– Откуда такая уверенность, Рейвенсден? – Кетсби постепенно утрачивал свой вежливый тон. – Может, вы и решились бы разоружить меня, будь вы один, но вы не станете рисковать жизнью жены. Я же вижу, что вы без ума от нее.

– Я действительно люблю жену, – спокойно признал Ник, – и не собираюсь позволить ни вам, ни кому-нибудь еще отнять ее у меня.

– О, Ник…

– Как трогательно, Рейвенсден! – раздраженно прервал Кетсби. – Посему я не стану вас разлучать, а отправлю в мир иной обоих.

– Не будьте идиотом. А в случае этого убийства кто будет козлом отпущения? Один из слуг? Как только раздастся выстрел, они взломают дверь. Вам не уйти дальше террасы.

В ответ Кетсби холодно усмехнулся:

– Не такой уж я дурак. Мы с вами отправимся в парк, в то место, откуда ваша челядь привыкла слышать звуки ваших тренировочных выстрелов, и там произойдет закончившаяся трагически любовная ссора.

Он повернулся к Саре:

– Если учесть вполне определенный интерес мужа к делам вашего дяди Джаспера, все очень логично, не правда ли? Вы в отчаянии умоляете его о пощаде, впадаете в истерику, кидаетесь к нему, начинаете хватать его за руки, не учитывая, что он вооружен. Происходит легкая борьба, и он нечаянно стреляет в вас. Что после этого ему остается делать, как не покончить жизнь самоубийством? К тому времени как слуги сообразят, что тут что-то не так, я давно вернусь в Истборн, где мне и следует находиться, дабы помогать Рейвенсдену. Думаю, вы согласитесь, план безупречный.

– Не совсем, Кетсби, – возразил Ник, к великому облегчению Сары, которая действительно не видела изъянов в плане. Единственный выход, решила она, категорически отказаться идти с ним в парк. – Видите ли, я вчера послал Фиггинса в Лондон выяснить, не имеет ли кто-то из служащих министерства иностранных дел привычку посещать какие-либо места в двух-трех часах езды отсюда. Ему останется только привезти хозяина гостиницы в Лондон, чтобы тот дал свидетельские показания. Игра проиграна. Предлагаю вам немедленно бежать из страны.

– Что? – изумленно вскричала Сара. – Ты собираешься позволить ему…

– Нет! – прервал ее Кетсби, глядя на них безумными глазами. – Я не покину страну нищим! Неужели не понятно, Рейвенсден? Я кругом в долгах. Разорен подчистую и отступать не намерен. – Весь лоск окончательно слетел с него. Он яростно махнул Саре пистолетом. – Идите к окну и откройте его!

Так как она колебалась, он поднял пистолет и прицелился ей прямо в сердце.

– Сара! Делай, как он велит!

Резкий приказ мужа заставил ее двигаться. Она умоляюще поглядела на него через плечо, и он, улыбнувшись, смягчил тон:

– Не бойся, дорогая, я не позволю ему причинить тебе зло.

Но в данный момент ее волновало другое. Кетсби был явно не в себе и способен начать стрелять здесь, если загнать его в угол. Пытаясь сообразить, как выйти из этого положения, она медленно подошла к высокому окну и начала отпирать его. Взгляд случайно упал на большую раковину, лежащую на подоконнике. Сара замерла.

– Отлично. – Кетсби махнул Нику, чтобы тот придвинулся поближе, пристально следя за каждым его движением. – Теперь мы выйдем отсюда, как будто решили прогуляться. Открывайте окно, мадам.

Сара очень медленно подняла руку, словно не решаясь подчиниться.

Ее медлительность окончательно вывела Кетсби из себя. Он снова начал махать пистолетом, и в какой-то момент, когда оружие было направлено слегка в сторону, она молниеносно схватила раковину и кинула ему прямо в лицо.

Тот инстинктивно шарахнулся в сторону и случайно нажал на курок. Раздался оглушительный выстрел, и в ту же секунду Ник прыгнул, увлекая Кетсби вниз. Опрокинув кресло, мужчины катались по полу, но вот Ник оказался сверху, держа врага за горло. Сара завороженно глядела, как напряглись мышцы рук под сюртуком. Через секунду все было кончено.

В комнате воцарилась тишина. Оставив Кетсби лежать на полу, Ник поднялся и посмотрел на нее.

– Ты не собираешься обыскать его? – стараясь казаться спокойной, прошептала Сара. – У него может быть еще один пистолет.

– Любимая… – Холодный, смертельный блеск исчез у него из глаз, оставив место печали. – Он мертв, Сара.

– Мертв? О… Да, конечно, мертв. – В дверь начали барабанить. – На какой-то момент я поверила, что вы собираетесь отпустить его.

– Только пока ты была в опасности, Сара… – Все хорошо. – Она улыбнулась ему, по крайней мере попыталась, потому что выражение беспокойства не покидало лицо Ника. – Благодарю вас, – добавила она как можно более любезным тоном.

– Благодарю вас?

Сара кивнула. Она больше не могла сдерживаться. С каким-то приглушенным всхлипом она бросилась в его объятия.

– О Ник, я думала, он убил тебя… когда раздался выстрел.

– Нет. О Господи, Сара, прости меня. Прости меня!

Она подняла затуманенные слезами глаза к его лицу:

– За что?

– Я так виноват перед тобой, – мрачно проговорил он. – Не говоря уже о том, что из-за меня твоя жизнь подвергалась опасности, я еще заставил тебя присутствовать при… О Сара, маленькая моя… – он попытался стереть слезы с ее лица, – тебе пришлось жить с такими страшными воспоминаниями. Я не хотел, чтобы ты видела, как я убиваю, теперь ты знаешь, что я способен на это, что я тот, кто я есть.

– Ты – человек, которого я люблю, – всхлипнула она, прижимаясь к нему теснее. – Конечно, ты способен убивать, но только чтобы защитить кого-то, а вовсе не из любви к убийству. Я рада, что он мертв. Зачем, думаешь, я бросила в него раковину?

В его смехе слышались облегчение и удивление.

– Моя любимая храбрая малышка. К счастью, с раковинами ты обращаешься более умело, чем с пистолетом. Радость моя, повтори опять, что ты любишь меня.

Она хотела, но рыданья душили ее. Ник так крепко прижимал ее к себе, что она слышала, как бешено стучит его сердце, и чувствовала, что его тоже трясет. Неужели этот сильный и отважный человек способен так волноваться? Неужели причиной этому ее признание? Она боялась поверить.

Потом он улыбнулся ей, и в его глазах было столько нежности и благодарности, что сомнения покинули ее.

– Любимая, сможешь еще минутку оставаться храброй? – прошептал он. – Думаю, Винвик нашел наконец запасной ключ. Уверен, он не одобряет стрельбу в доме джентльмена.

Часа два спустя Сара находилась именно там, где ей больше всего хотелось быть, – на коленях мужа в кресле своей спальни. Она уверяла его, что окончательно оправилась от потрясений сегодняшнего утра.

– А правда, что свидетельства хозяина гостиницы было бы достаточно, чтобы обвинить Кетсби в измене? – спрашивала она, сомнения обуревали ее с тех самых пор, как вернулся Фиггинс и подтвердил версию Ника.

– Может, для окончательного приговора этого и недостаточно, – признал он. – Но для него даже подозрение губительно. К тому же он был явно не в себе и плохо соображал. То, что я вычислил его метод, повергло Кетсби в панику. – Он придвинул ее к себе поближе. – Когда я понял, что это он был причиной кошмаров, с которыми ты жила все эти годы, я ни в коем случае не хотел допустить, чтобы дело дошло до суда.

Сара понимающе кивнула и решила перевести разговор на более волнующую тему. Например, когда он в первый раз понял, что любит ее.

– Ну, думаю, тем вечером в Риббонхолле, когда тебя рассмешила мысль о том, что и на вечеринку можно приходить с оружием. – И добавил, усмехнувшись: – Конечно, тогда я не признался себе в этом. Я знал, что страстно хочу тебя, любимая, но до вчерашнего дня, когда тебя чуть не убили, я не позволял себе думать о любви. Страх потерять тебя был так велик, что больше я уже не мог отрицать очевидного.

– Ты не потеряешь меня, Ник. Никогда.

– Я не заслуживаю такого счастья, – сорвавшимся голосом пробормотал он. – Особенно после сегодняшнего утра. Бог свидетель, Сара, когда я увидел письмо, то попытался обмануть себя, уговорить, что не люблю тебя. Больше всего меня взбесило сознание собственной слабости – я знал, что в любом случае я пойду на все, чтобы спасти тебя от тюрьмы и осуждения. Конечно, это слабое оправдание, но именно поэтому я и накинулся на тебя так яростно, совсем ослеп и оглох.

– Все хорошо, – прошептала она. – Где-то в глубине души я понимала, что ты не можешь всерьез подозревать меня.

– Когда я начал вслух читать проклятое письмо, все внезапно встало на свои места. До меня наконец дошло то, что ты пыталась сказать. Не говоря уж о твоей порядочности, ты просто была слишком маленькой, чтобы оказаться замешанной в такое. Господи, если бы ты только знала, что я тогда почувствовал, как испугался, что потерял тебя навсегда. Даже сейчас я не могу понять, как ты смогла простить меня. Я не заслуживаю тебя, Сара, но клянусь: я потрачу всю свою жизнь, чтобы стать достойным тебя.

– О Ник, успокойся. Я не могу винить тебя в том, что ты заподозрил меня, ведь я и сама на несколько ужасных минут поверила в предательство бедного дяди Джаспера, а у меня было куда меньше оснований. Думаю, письмо сунули в мою сумочку слуги, когда нашли меня ночью. Прочесть по-французски они не могли и решили, что, раз оно лежит рядом, значит, оно мое. Потом я, ничего не подозревая, приказала горничной упаковать и убрать все вещи, связанные с той страшной ночью. Если бы я не знала дядю так хорошо…

– Да, у тебя были годы, чтобы укрепить свою веру в дядю. В то время как я…

– Твоя вера была разрушена, – тихо закончила она. – Я понимаю, Ник. Правда понимаю. Ты, должно быть… – она отодвинулась и старалась не смотреть на него, – должно быть, ты очень любил ее.

– Так вот, что тебя тревожило? – спросил он. И когда она слабо кивнула, он снова притянул ее к себе и поцеловал. – А я-то думал, это просто страх перед мужчинами, вернее, перед интимными отношениями с мужчиной.

Она вспыхнула и покачала головой.

– С тобой я никакого страха не чувствую.

– О любимая, если я что-нибудь понимаю, это звучит как приглашение…

Она так застенчиво и робко улыбнулась в ответ, что он весь рванулся к ней, но тут же застыл, поняв необходимость довести начатый разговор до конца.

– Сара, ты даже представить себе не можешь, какая ты удивительная! Сколько в тебе невинности и мягкости, честности и храбрости. Действительно, двенадцать лет назад я страстно влюбился в прелестное личико. Мальчишеская любовь, которая не способна угадать тщеславие и пустоту за внешней красотой. Предательство Мэриан, конечно, меня больно ранило, но к тому моменту, когда она погибла, будучи беременной от другого мужчины, я уже не любил ее. Там нечего было любить.

– Мне очень жаль, – прошептала Сара, думая о молодом мужчине, так жестоко расставшемся с иллюзиями юности.

Он снова поцеловал ее.

– А мне нет. Потому что, когда я встретил свою истинную любовь, мое сердце сразу узнало ее, даже несмотря на то, что уму и потребовалось какое-то время, чтобы понять.

– О Ник… – слезы счастья наполнили ее глаза, – мне больше нравится любовь мужчины, чем мальчика…

– У тебя есть и то и другое, – тихо проговорил он. – Ты вернула мне ту часть души, которую я считал утерянной навеки. Сара, ты вернула мне веру в честь и добродетель. Вернула нежность в мое сердце.

– Думаю, ты никогда по-настоящему и не терял этого, – проговорила она, нежно водя пальцем по его щеке. – Просто спрятал куда-то далеко. Чтобы выжить в том мире, где тебе приходилось жить.

– О Сара… моя истинная любовь… Ты даже не можешь себе представить, как ты нужна мне, как я хочу тебя. Я понимаю, все это для тебя еще слишком ново, но, клянусь, я буду очень нежен.

– Знаю, – прошептала она, притягивая его к себе. – Я не боюсь, Ник. Раньше меня пугало это из-за Эми и еще… было какое-то странное чувство, что история еще не закончилась. Мне казалось, что опасность где-то подстерегает меня. Думаю, именно поэтому я и стала гулять и ездить одна. Хотела встретиться со своим страхом и таким образом освободиться. Но теперь, когда ты избавил меня от него… я… я тоже хочу тебя, Ник.

С хриплым стоном он схватил ее на руки и понес к кровати. Их губы встретились. На этот раз она любила и отдавалась свободно и открыто. Страсть захватила их целиком, все остальное больше не существовало. Время остановилось.

Разомлевшая, усталая, счастливая Сара взглянула на мужа. Блестящие зеленые глаза больше не таили холода и опасности – только тепло, нежность и любовь.

– Никогда не думала, что мужчина может быть так нежен, – тихо прошептала она.

Он лениво улыбнулся и посмотрел на их переплетенные тела.

– Ты пока еще не готова к чему-то другому, моя маленькая возлюбленная, но когда ты привыкнешь ко мне, когда будешь чувствовать себя в абсолютной безопасности… знаешь, страсть бывает иногда дикой и необузданной, но я никогда не сделаю тебе больно. Никогда.

Сара попыталась осмыслить его слова и почувствовала, как кокетливая женская улыбка изгибает ее губы. Приподнявшись на одном локте и положив руку ему на грудь, она спросила:

– И как вы полагаете, милорд, сколько времени мне понадобится, чтобы привыкнуть к вам?

Ник усмехнулся.

– Ты оказалась на удивление способной ученицей и временами просто сводишь меня с ума, так что… – Он прижал ее голову к своей груди и прошептал: – Немного, совсем немного.

– Может быть, завтра? – с невинным видом спросила она.

– Зачем торопиться? Я однажды сказал Деву, что любовь к Мэриан была как сияющая роскошная люстра, которая быстро гаснет. Но ты, Сара, как пламя одинокой свечи, будешь гореть в моем сердце вечно.

– О Ник, я так люблю тебя…

Он не дал ей закончить, снова увлекая в мир любви и наслаждения. Слова стали лишними. Ягуара нельзя приручить, но она завоевала его сердце. Они всегда будут вместе.

Навеки.