Самые многочисленные миграции беспозвоночных

Многие живые существа – явные индивидуалисты. Но даже они в определенное время года совершают многочисленные миграции. И касается это не только позвоночных животных, но и тех, у кого позвоночника нет…

Остров Рождества находится в Индийском океане, в трех сотнях километров от острова Ява. На этом пятачке суши, площадью всего 130 квадратных километров, обитает много удивительных существ с самыми неожиданными привычками и особенностями.

Однако «изюминкой» острова являются знаменитые красные крабы Gecarcoidea natalis. Их численность на этом небольшом пространстве просто невероятна: более ста миллионов довольно крупных 10-сантиметровых существ цвета созревших плодов шиповника.

Живут они в неглубоких норках в верхней части острова. Днем они обычно проводят время в своих убежищах. И только на рассвете и по вечерам, когда спадает жара и воздух становится более влажным, крабы выбираются наружу и приступают к трапезе. Питаются они в основном упавшими плодами и сочными побегами. Однако, когда выпадает такая возможность, не откажутся и от дохлой птички, и от ящерицы или улитки.

Когда же наступает самый сухой сезон, а это на острове Рождества случается зимой, красные крабы забираются в норки и, заткнув выход пучком травы, на 2–3 месяца впадают в спячку. Они словно исчезают из леса.

Красные крабы на острове Рождества

Но в ноябре, когда возвращается южное лето, они выбираются из норок и какое-то время откармливаются. Накопив в теле необходимое для размножения количество питательных веществ, миллионы крабов, охваченные неумолимым инстинктом продления рода, отправляются к побережью.

Сначала на лесных полянах и тропинках появляются одиночные красные крапинки, которые вскоре сливаются в большие пятна. Со временем они объединяются в извилистые ручейки, а к началу декабря уже целые потоки крабов стекают к океану. Именно здесь, на прибрежных камнях и песке, в приливной зоне прилива самки отложат икру. Завершив финальную часть путешествия к морю, крабы отправляются обратно к родным местам.

Эта «плывущая» многомиллионная армада красных крабов являет собой уникальное зрелище. Всюду, куда ни посмотреть, взгляд натыкается на движущуюся лавину из красных панцирей. Животные не обращают внимания ни на людей, ни на машины. И в течение нескольких дней немногочисленные пляжи острова Рождества заливает живая река из красных тел…

Огромное количество мелких, величиной с бусинку, китайских крабиков тоже совершают миграции: движутся они весной из Северного моря в реки Германии. Они всего лишь два месяца назад покинули тесную скорлупу икры, но за это время успели добраться до Гамбурга и Бремена, где и останутся зимовать на границе пресных и соленых вод. Когда же эти крабы в течение двух сезонов вырастут до пятисантиметровой длины, весной они оставят обжитые места и начнут перемещаться вверх по реке.

Огромными косяками передвигается и антарктический криль: исследования показали, что в одном кубометре воды находится примерно 25 тысяч особей. И движутся в такой громадной стае эти мелкие креветки не беспорядочно, а в шахматном порядке, так что особь, плывущая впереди, не мешает задней волной от своего движения…

В гигантские стаи объединяются нередко и многие другие морские беспозвоночные. Но, наверное, самые крупные скопления образуют насекомые, в частности, саранча…

«Был конец октября 1932 года, теплый, прекрасный, весенний день… Слабый ветер дул с юго-запада, и он принес беду. С высоты 40–80 метров, словно снежная вьюга, обрушились на землю бесконечные полчища саранчи, принесенные ветром. Часами весь первый, второй и третий дни нескончаемым был их поток… Уже в ближайшее утро все деревья и кусты стояли голые, такие же, как зимой!..

Через четыре недели вывелось потомство саранчи… Еще через месяц началось нашествие голодных стай саранчуков… Двух дней было достаточно, чтобы в полях и садах не осталось ни одного зеленого листочка. Еще через два дня то же случилось и в джунглях; даже кора на двухлетних деревьях была вся съедена!»

Вот такое описание нашествия южноамериканской саранчи оставил один из очевидцев.

Громадные полчища этих прямокрылых для многих стран, особенно в прошлые века, становились страшным экономическим, да и социальным бедствием.

Например, из исторических хроник известно, что в 125 году до н. э. несметные стаи саранчи обрушились на поля в североафриканских римских провинциях Киренаике и Нумидии. В результате посевы пшеницы и ячменя были полностью уничтожены, и 800 тысяч жителей этих стран умерли от голода.

Естественно, что такие невероятные по масштабам опустошения растительности могли принести только те стаи саранчи, в которых насчитывалось огромное количество особей. И действительно, в научных и статистических сводках по этому отряду насекомых в некоторых случаях приводятся просто фантастические цифры численности саранчи.

Так, однажды была зафиксирована стая, закрывшая собой небо на площади примерно в 250 квадратных километров: по приблизительным подсчетам, в ней находилось около 35 миллиардов насекомых, вес которых составлял порядка 50 тысяч тонн.

В сводках по этим насекомым описывается случай, когда опустившаяся на землю стая саранчи заняла площадь в 4200 квадратных километров. Это значит, что в ней как минимум находилось около 300–400 миллиардов особей.

А вот еще несколько любопытных фактов. В 1881 году жители Кипра уничтожили почти полтора миллиона тонн яиц саранчи. Но всего через два года саранча отложила в землю втрое больше яиц. Спустя десять лет население одного из районов Алжира истребило около 560 миллиардов яиц, примерно 1,5 триллиона личинок и огромное количество половозрелых самок, то есть в общей сложности – порядка 2,7 триллиона взрослой саранчи и ее молоди.

Безусловно, чтобы отдельные особи объединились в такие гигантские стаи, необходимы соответствующие условия. Однако установить их до 1915 года ученые не могли. Именно в это время русский исследователь Б.П. Уваров выяснил один очень важный факт.

Оказалось, что для перелетной саранчи, как и для других ее видов, характерно наличие двух фаз: стадной и одиночной, каждая из которых характеризуется характерными морфофизиологическими и экологическими особенностями. То есть, чтобы стать стадным насекомым, молодой саранче необходим целый комплекс факторов. Но сколько конкретно этих факторов требуется и каких именно, – пока ученые сказать не могут. Исследования, как говорят в таких случаях, продолжаются.

Кроме саранчи собираются в огромные стаи и совершают длительные миграции и другие насекомые.

Например, стрекозы. Так, один из видов стрекоз, обитающий на африканском континенте, регулярно совершает перелеты вдоль реки Нил. При этом летят стрекозы в точно выбранном направлении и любые встречные препятствия не огибают, а перелетают.

Нередко дальние путешествия совершают и мухи-журчалки. Обычно эти двукрылые отправляются в дальние странствия тогда, когда в местах их обитания сокращаются запасы тлей, которыми питаются их личинки. Массовые перелеты этих мух были отмечены на горных перевалах Пиренейских гор.

Очень часто мигрируют бабочки. Наиболее наглядным примером подобных путешествий чешуекрылых являются североамериканские данаиды – знаменитые монархи. Именно их миграционные пути наиболее изучены энтомологами.

Эти крупные и яркие бабочки нередко в осенний период формируют гигантские скопления и отправляются на юг. Одна такая «туча», состоящая из монархов, приземлилась однажды в штате Нью-Джерси, застелив своими телами территорию длиной 320 километров и более 5 километров шириной. Переждав ночь, на следующее утро бабочки отправились дальше.

Когда миграция у монархов завершается, они тысячами собираются на одних и тех же деревьях, не обращая внимания на стоящее рядом дерево того же вида.

Любопытно, что у этих бабочек в течение лета появляется два-три поколения. Однако в осеннее путешествие отправляется последнее из них. И, что самое поразительное, эти юные создания, не имеющие даже малейшего опыта дальних перелетов, безошибочно летят по определенному маршруту в места зимовок своих предков.

Вообще же многочисленные скопления бабочек в небе наблюдались многократно. Так, их нашествия отмечены в 1100, 1104, 1272, 1741, 1826 и 1906 годах. В целом же над Европой зарегистрировано более полутора сотен подобных случаев.

Любит путешествовать и бабочка-репейница. Эти чешуекрылые часто образуют гигантские стаи и совершают далекие путешествия, улетая за тысячи километров. Например, в 1942 году над некоторыми штатами США пролетала стая репейниц, состоящая, как считается, приблизительно из трех триллионов бабочек!

 

Миграции позвоночных животных

Об огромнейших стаях птиц, стадах животных или косяках рыб, которые в какой-то момент срываются из обжитых мест и отправляются в дальние дороги, людям известно давно. Животных гонят в подобные путешествия самые разные причины: перемена климата, голод, древние инстинкты продления рода и т. д.

Порой сообщества мигрирующих организмов достигают невероятной численности. Взять хотя бы рыб. В это трудно поверить, но однажды в океане был замечен косяк сельди, в котором насчитывалось около 3 000 000 000 особей.

Сельдь во время миграции в полярных морях может перемещаться, погрузившись на значительную глубину, то находиться почти у самой поверхности. И движутся рыбы столь плотными косяками, что некоторые рыбы, выдавливаемые плывущими в общей стае своими сородичами, выскакивают из воды. Очевидцы уверяют, что если воткнуть весло в этот косяк, то оно останется стоять вертикально.

Сельди нередко перемещаются огромными косяками

Огромными косяками перемещается и горбуша, идущая на нерест в реки.

«При солнечной и тихой погоде, – пишет советский исследователь М.Ф. Правдин, – с середины реки разнёсся и долетел до берега необыкновенный шум. Население кинулось на берег, и здесь все долго любовались, как огромнейший косяк горбуши с сильным шумом и с беспрерывным выпрыгиванием отдельных рыб шёл вверх по реке, словно новая река ворвалась в реку Большую. Полоса шумящей рыбы тянулась не менее как на версту, так что без преувеличения можно считать, что в этом косяке был не один миллион рыб».

Иногда в огромные стаи на поверхности водной глади собираются и морские змеи. Так, в 1932 году в Малаккском проливе было замечено огромное количество беспорядочно сплетенных змеиных тел. Живая лента, которую образовали рептилии, при ширине три метра растянулась приблизительно на 110 километров. В этом скоплении находилось примерно около миллиона змей. Что послужило причиной для такого массового скопления змей? – сказать трудно. Но, скорее всего, то было брачное сборище.

Огромные стаи образуют и птицы, особенно во время осенних и весенних миграций. Нередко в них насчитываются сотни тысяч особей. Особенно это касается мелких птиц. Впрочем, вряд ли когда-нибудь будут побиты рекорды, которые в позапрошлом веке устанавливали американские странствующие голуби.

Эти птицы обитали на территории США и Южной Канады. Когда стая этих птиц появлялась в небе, то становилось так темно, словно наступали ранние сумерки. И длилось это «затмение» порой довольно долго, поскольку птицы своими телами закрывали весь небосвод от края до края в течение нескольких часов.

Американский орнитолог Вильсон описывает стаю голубей, которая растянулась на 360 километров. По приблизительным подсчетам зоолога, в этом птичьем сообществе находилось около 2 230 000 000 голубей. Другой орнитолог – Одюбон – сообщает о стае этих птиц, которая объединяла приблизительно 1 115 000 000 особей!

Но не только птицы собираются в огромные стаи. В миграционный период гигантские сообщества образуют и многие млекопитающие. Так, однажды на Таймыре с вертолета было замечено стадо оленей численностью в 300 тысяч особей.

Впрочем, это не такое уж и большое стадо диких млекопитающих. Когда-то по американскому северу кочевали стада карибу, насчитывающие миллионы особей. Например, одно стадо в течение четырех суток беспрерывной лавиной двигалось мимо изумленных охотников. Впоследствии очевидцы этого «марш-броска» животных говорили, что в стаде находилось около двадцати пяти миллионов оленей.

В огромные стада в поисках пастбищ собираются антилопы гну, обитающие в Танзании. Животные перемещаются бесконечным потоком, в котором иногда насчитывается до полутора миллионов особей.

А в 1929 году один путешественник встретил в Калахари смешанное стадо гну и зебр, в котором, по его словам, было примерно десять миллионов животных!

Когда-то по бескрайним просторам степей и полупустынь Южной Африки были широко распространены так называемые горные скакуны. В дождливый сезон, когда земля покрывалась обильной зеленью, а реки и озера наполнялись живительной влагой, эти животные небольшими группами кочевали от пастбища к пастбищу. И так продолжалось до тех пор, пока не наступала засуха.

Тогда горные скакуны покидали родные места и, собираясь в огромные стада, двигались по выжженной беспощадным солнцем саванне в поисках еды и воды. В некоторых из таких стад было до миллиона животных.

Порой голод, а возможно, и какие-то внутренние факторы, заставляют сбиваться в огромные «орды» и белок. Так, в конце XIX века небывалому нашествию этих зверьков подвергся город Нижний Тагил.

«Белки шли то в одиночку, – пишет известный русский библиограф и писатель Н.А. Рубакин, – то кучками, шли все прямо и прямо, бежали по улицам, перескакивали через заборы и изгороди, забирались в дома, наполняли дворы, прыгали по крышам».

Белки двигались, не обращая внимания ни на людей, ни на собак, которые их загрызли в огромном количестве. Люди тоже набили их немало. И, несмотря на опасность, они все равно шли. Нашествие длилось до самого вечера. На ночь зверьки попрятались, но, как только небо посветлело, они продолжили свой путь. Три дня белки осаждали Тагил.

За городом текла быстрая и широкая река Чусовая. Но она не остановила бесчисленную массу зверьков. Они бросались в холодные волны и, задрав вверх хвостики, плыли к другому берегу.

Уже потом выяснилось, что в Нижний Тагил попала лишь небольшая часть белок. Основная их масса прошла в восьми километрах от города. В этой беличьей армаде предположительно находилось несколько миллионов особей.

Массовые миграционные марши совершают удивительные, весом от 70 до 100 граммов, зверюшки, обитающие в арктической тундре. И хотя это уж и не такие редкие млекопитающие, тем не менее увидеть их можно лишь в особые годы.

И связано это с тем, что численность леммингов периодически меняется, причем в совершенно невероятных пределах: три-четыре года зверьков днем с огнем не сыскать, а потом вдруг – «демографический взрыв». Лемминги кишат повсюду, словно рыба в неводе. Загадка? Конечно! Впрочем, также как и их внезапные марш-броски, когда лемминги вдруг собираются в огромные стаи и отправляются в далекие путешествия. Причем в пути эти миролюбивые комочки шерсти превращаются в весьма агрессивных грызунов.

С этими путешествиями леммингов связано немало легенд. Например, миф о коллективном самоубийстве грызунов. Якобы, когда число леммингов возрастает, они, сбившись в огромные стаи, направляются к морю и дружно бросаются с обрыва в пучину… Сегодня биологи уверены: самоубийства леммингов – выдумка, хотя, возможно, некие неизвестные доселе механизмы и провоцируют это явление.

А вот то, что лемминги вовсе не боятся воды, – правда. По крайней мере, давно замечено, что во время миграции зверьков не останавливают ни холодные быстрые реки, ни широкие озера. Они без особых усилий проплывают два-три километра и, выбравшись на сушу, уверенно продолжают свой поход в неизвестность. Но так плывут эти крохотные существа только по спокойной воде: когда же налетает ветер и поднимаются волны, грызуны тонут. Кстати, следует иметь в виду, что в данном случае речь идет о норвежских леммингах, в отличие от которых канадские, например, не мигрируют вовсе.

И встречаются норвежские лемминги исключительно в Скандинавии и на Кольском полуострове, где под трехметровым слоем и зимуют, находясь практически в полной безопасности, так как врагам трудно добраться до их гнезд.

Лемминги не впадают в зимнюю спячку и поэтому размножаются даже на морозе. Запах самки, готовой родить потомство, самцы чуют на расстоянии более ста метров. И как только они его уловят, сразу же со всех сторон устремляются к ней и начинают ожесточенную борьбу за право обладания «невестой».

Однако счастливчик торжествует недолго: после короткого спаривания самка сразу выгоняет его за порог норы. А уже в конце февраля у нее появляется первый выводок, в котором всего три-четыре детеныша. Зато летом их вдвое больше, и родить в этот период самка может до пяти выводков.

Но так ведут себя лемминги в годы обычной численности популяции. Когда же зверьков становится много, их характер резко меняется. Зверьки собираются в стаи и начинают мигрировать. В поисках корма они преодолевают расстояния в сотни километров. В этих походах по тундре самки испытывают такой стресс, что им не удается забеременеть.

В поведении леммингов появляется агрессивность: встав на задние лапки, они с яростным писком и хрюканьем бросаются на все, что движется – будь то человек, животное или машина. Укусы разъяренного грызуна очень болезненны.

Лемминги ужасно прожорливы. Причина такого аппетита – в бедности рациона, состоящего в основном из мхов и различных трав. Другой пищи для грызунов в тундре нет. Две трети съеденного леммингами – это просто «балласт», который даже не переваривается. Именно в «меню» зверьков некоторые ученые видят регулятор загадочных взрывов численности леммингов. Недостаток корма задерживает рост и созревание леммингов – выводки становятся меньше. Когда же травы и мха много, число леммингов стремительно возрастает. Другие же зоологи считают, что численность леммингов зависит от количества их главных врагов – горностая, белой совы и полярной лисицы.

Есть и еще одна гипотеза, которая связывает взлеты популяции леммингов с механизмами защиты у тундровых растений хлопчатника и осоки, составляющих основу их рациона. Эти растения синтезируют особые вещества, которые блокируют действие пищеварительного сока лемминга. Но пока зверьки поглощают хлопчатник и осоку умеренно, растения не выделяют яд в критических количествах.

Когда же лемминги съедают все вокруг подчистую, – а такое случается, когда численность возрастает в десятки и сотни раз, – растения начинают синтезировать вещества-блокаторы беспрерывно. В результате лемминги не в состоянии переварить съеденную траву.

В ответ организм лемминга начинает производить все больше и больше желудочного сока и в результате истощается гораздо быстрее, чем от обычного голода. И чем больше лемминг ест, тем голоднее становится. Итогом подобного сбоя и являются, по мнению ряда ученых, массовые миграции.

 

Самые длинные миграции

Кроме многочисленности особей в одной миграционной стае, поражает человеческое воображение и протяженность пути, по которому перемещаются отправившиеся в далекое путешествие виды животных.

Взять, например, полярных крачек. Эти небольшие белые птицы с «беретиками» на макушке головы гнездятся на севере Канады, Аляски, Сибири и Европы, а также в Гренландии. Иногда они селятся настолько близко к полюсу, что во время высиживания с неба порой падают хлопья снега. И тогда птицы, чтобы защитить птенцов от холода, вокруг гнезд нагребают в кучи снег.

С наступлением осени крачки неожиданно покидают обжитые места и отправляются в теплые края. Хотя назвать те места, куда они держат путь, теплыми тоже довольно сложно, поскольку зимуют эти птицы в… Антарктиде.

Если крачки летят из Канады и Гренландии, то их маршрут пролегает сначала через Европу. У Британских островов они встречаются с сибирскими и европейскими родственниками, и уже вместе вдоль побережья Франции и Португалии движутся в Африку.

Два раза в год полярные крачки перелетают из канадской тундры до Антарктиды и обратно

Добравшись до Сенегала или Гвинеи, стаи крачек делятся на два рукава: одни летят к Огненной Земле, другие – в холодные моря Росса и Уэдделла.

Два раза в год эти неуемные птицы из канадской тундры до Антарктиды в общей сложности пролетают по 19 тысяч километров, то есть их путь в обе стороны равен кругосветному путешествию вокруг экватора – почти 40 тысячам километров.

Еще более длинные перелеты совершают крачки, обитающие на Чукотке. Сначала они летят вдоль сибирских берегов Ледовитого океана на запад. Затем, обогнув Скандинавию, сворачивают к берегам африканского континента. И только после этого долгого зигзагообразного перелета устремляются к Антарктиде. При этом пролетают птицы в одну сторону 30 тысяч километров, и столько же – в обратную. И вот что любопытно в этом уникальном перелете: крачки, оказывается, летят над холодными океаническими течениями, в которых больше разной живности. Ее-то они и ловят, бросаясь в холодные воды с высоты. Кстати, по этим же, правда, водным маршрутам передвигаются и усатые киты.

Буревестник Уильсона тоже огибает Землю от полюса до полюса, только в обратном направлении. Зиму он проводит около Северной Шотландии и Ньюфаундленда, а птенцов выращивает в суровом климате антарктических островов.

Известные нам ласточки и стрижи тоже совершают немалые перелеты: их протяженность около десяти тысяч километров. При этом свои воздушные «марш-броски» стрижей беспосадочные: птицы не только утоляют в полете голод и жажду, но и даже спят на лету.

А вот чернозобые гагары в далекий путь отправляются вплавь. Причем плывут они на север, хотя и убегают от зимы. Парадокс? Отнюдь! Дело в том, что доплыв по рекам Сибири к северному побережью острова Таймыр, птицы входят в Карское море, где сразу поворачивают на запад. Затем, добравшись до Карских ворот, попадают в Баренцево море, которое пересекают, огибая Скандинавию. После этого броска они попадают в Северное море, а уж потом и на запад Балтийского, где и проводят зимовку. Приличный кусок пути преодолевают птицы – 6 тысяч километров. И почти все время вплавь.

Уникальный результат демонстрируют ржанки, которые обитают на Аляске и Чукотке, но зимуют на Гавайях. Между этими двумя точками Земли суши нет, но птицы за двадцать два часа беспересадочного полета преодолевают это расстояние, равное трем тысячам километров!

Поразительные по протяженности миграции совершают и неуклюжие на вид морские котики, размножение у которых происходит на островах Прибылова и Командорских. Как только у животных подрастут детеныши, котики с Командор отправляются в плавание в юго-западном направлении, добираясь иногда даже до Японии, а «прибыловские» котики устремляются на юго-восток, к Калифорнии. При этом длина пути, проплываемого животными в оба конца, составляет примерно 10 000 километров.

Обычно при красочности коралловых рифов и многообразии его обитателей, в водах открытого океана тропиков живых организмов очень мало, поскольку эти воды бедны кормовыми ресурсами. По этой причине в этих местах практически не встречаются и огромные усатые киты, питающиеся мелкими ракообразными – крилем.

И только Карибское море, а также моря вокруг Галапагосских островов кишат планктоном и рыбой, и столь обильная кормовая база приманивает сюда многих китообразных: дельфинов, кашалотов, голубых и горбатых китов.

Приплывают же они в эти обильные кормами места из полярных морей, преодолевая порой расстояние в 6400 и более километров. Причем во время столь длительного путешествия они почти не питаются. Хотя некоторые самки в этот период находятся в состоянии беременности или выкармливают молоком новорожденных.

Тщательные и многолетние исследования морских черепах удивили ученых многими своими поведенческими особенностями. Например, эти рептилии совершают поистине грандиозные по своей длине океанические путешествия. Так, в период между 2006 и началом 2008 года со спутника постоянно регистрировалось перемещение кожистых черепах из мест своего гнездования на пляжах Папуа до берегов американского штата Орегон, то есть к другой стороне планеты. Это путешествие заняло 647 дней. И за это время животные преодолели расстояние, равное 20 560 километрам.

Во время миграций многие тысячи километров оставляют за собой и некоторые рыбы. Так, чавыча поднимается вверх по реке Юкон на 3,5 тысячи километров. Плывут рыбы со скоростью двадцать, а в отдельные периоды и пятьдесят километров в сутки.

Но если лососевые рыбы на нерест плывут в родные реки, то змееподобные угри, наоборот, из рек – в моря, преодолевая расстояние в 6000 километров. Причем плывут они в одно место в Мировом океане – в Саргассово море. Именно здесь они мечут икру. Взрослые рыбы после нереста погибают, а назад в реки года через три возвращается молодь.

Конечно, столь огромная протяженность миграций крупных животных поражает. Но еще большее удивление вызывают миграции насекомых, преодолевающих порой не сотни, а тысячи километров по воздуху, пролетая над бескрайними морями и высочайшими горами.

Например, стая саранчи, зародившись в Африке, уже через неделю может оказаться в Европе, преодолев за это время почти две с половиной тысячи километров.

Бабочки-монархи, обитающие на юго-востоке Канады, летят на зимовку в Мексику, оставляя за собой путь почти в три тысячи километров.

Конечно, упомянуть обо всех «кругосветных» путешествиях рыб, птиц, зверей или же насекомых практически невозможно, но и этой информации вполне хватает, чтобы понять, сколь длинны расстояния, преодолеваемые многими живыми организмами во время миграций.

 

Рекордные колонии беспозвоночных

Нередко одиночные виды животных объединяются в сообщества, причем в довольно многочисленные. Вообще же присутствие колониальных форм жизни характерно для многих типов и классов беспозвоночных животных: начиная от простейших и заканчивая пауками и насекомыми. Правда, в большинстве случаев в этих сообществах число особей невелико. Кроме того, даже если такие сообщества многочисленны, они нередко представляют собой лишь сборище десятков, сотен или тысяч особей на небольшом участке земной поверхности или на дне водоема.

Безусловно, обо всех организмах, которые живут большими колониями или сообществами, рассказать в небольшом очерке практически невозможно, поэтому остановимся лишь на некоторых, на наш взгляд, наиболее интересных…

Например, на радиоляриях. О том, что эти одноклеточные объединяются в колонии, ученые знали давно. Но истинных размеров этих сообществ они себе, видимо, не представляли. Однако в теплых водах Флоридского течения океанологи порой натыкались на колонии, которые имели длину от нескольких сантиметров до метра и более. Можно только предполагать, сколько миллионов одноклеточных существ, диаметром в сотые доли миллиметра, находилось в таких огромных сообществах.

Различные виды радиолярий

Но такие гигантские колонии, конечно же, и питаются в соответствии со своими размерами. В их рационе обычными компонентами являются фитопланктон, личинки моллюсков, одиночные радиолярии, маленькие гидромедузы и другие организмы. В качестве источника пищи они используют продукты фотосинтеза своих симбионтов, а также их самих.

Как выяснилось, колонии радиолярий представляют собой достаточно сложную биологическую структуру. Так, наблюдения показали, что в колонии осуществляется контроль над водорослями-симбионтами. Их расположение меняется в зависимости от светового режима: в темноте водоросли собираются вокруг центральной капсулы, на свету они равномерно распределяются по всей студенистой массе колонии. И осуществляют радиолярии это перемещение симбионтов с помощью собственных псевдоподий.

На концах некоторых колоний, особенно тех, что активно питаются личинками моллюсков, имеются специальные образования, где концентрируются, а затем выводятся из колонии раковины съеденных личинок. Осуществляют сбор и транспортировку остатков к месту утилизации собранные в пучки специальные псевдоподии…

Огромные по размерам колонии образуют некоторые кишечнополостные животные. Появление таких структур связано с размножением этих животных почкованием, когда в результате этих процессов из старых полипов образуются новые, что и приводит к увеличению размеров колонии. А поскольку у многих кораллов колонии растут во всех направлениях, то порой они достигают весьма внушительных размеров: например, колонии некоторых видов рода Pontes имеют объем более 100 кубических метров. Если учесть, что размер одного полипа равен приблизительно 1–1,5 миллиметра, то в таком объеме находятся как минимум десятки миллионов полипов. И появляется такая колония-гигант в результате почкования всего одного-единственного полипа.

Образуют колонии и некоторые виды коловраток. Но сообщества этих животных небольшие: они объединяют всего 2500–3000 особей.

Еще одна группа животных, склонных к формированию колоний, – мшанки. Да и вообще в своем большинстве – это колониальные организмы. И их сообщества нередко состоят из громадного числа особей. Например, кусочек колонии Flustrafoliacea весом 1 грамм содержит около 1330 отдельных организмов. Разрастается же эта мшанка иногда до нескольких метров, достигая килограммового веса.

А некоторые виды мшанок покрывают своими телами площади свыше 200 квадратных метров. При этом высота колоний достигает порой 12 сантиметров…

Известно о существовании колоний и у таких индивидуалистов, как пауки. Паучьи общины зарегистрированы у пауков вида Theridion nigroannulatum. Живут они в гнёздах, в которых иногда собирается несколько сотен, а то и тысяч особей.

Когда пауки охотятся, из своего жилища они протягивают нити к листьям и ждут появления жертвы. Пока вроде все происходит по обычному паучьему сценарию. А вот дальше пауки демонстрируют уже нечто новое и оригинальное.

В тот момент, когда насекомое касается нити и попадает в ловушку, из убежища выскакивает большая группа пауков и затягивает жертву липкой паутиной, при этом еще и впрыскивая ей изрядную порцию яда.

Причем, охотясь, пауки контактируют друг с другом не только во время нападения на жертву, но и потом. Например, если добыча оказывается слишком тяжелой, то они тащат её, по очереди сменяя друг друга.

Но нападением на жертву согласованные действия пауков не ограничиваются. Когда эта ватага восьминогих охотников притащит добычу в жилище, здесь тоже соблюдаются принципы коллективизма: каждый из обитателей гнезда получает свою порцию еды.

Но и это ещё не все «странности» этого вида.

Говоря о тысячах особей в одной колонии, следует подчеркнуть, что это – редкие исключения. Как правило, в одном гнезде проживает всего несколько десятков особей. Если же сообщество и впрямь состоит из многих и многих сотен пауков, то иногда такие огромные поселения по неизвестной пока причине вдруг за считанные дни рассыпаются на небольшие группки. Кстати, этот вид был открыт ещё в 1884 году. О его же социальном устройстве зоологи узнали лишь спустя более ста лет.

Южноафриканские пауки из рода стегодифус тоже предпочитают жить большими сообществами. Они вместе и общежитие, на мешок похожее, строят, и ловчие нити от него во все стороны протягивают, и на добычу кидаются вместе. Более того, даже обедают за одним столом без «перебранок и драк».

Более того, эти пауки настолько гостеприимны, что даже гусениц некоторых бабочек не гонят, не убивают, а великодушно терпят, точно ленивых домочадцев. Но и гусеницы в долгу не остаются. Подбирая за пауками их объедки, они тем самым следят за чистотой в паучьей общине. Оценив такое великодушие и доверие, бабочки, появившиеся из гусениц, тоже не торопятся покидать доброжелательных стегодифусов.

Населяют общественные пауки обычно теплые области земного шара. Их можно встретить в лесах Амазонии, в Африке и в Австралии, отдельные виды обитают в Мексике и в Индии…

А вот среди насекомых есть несколько групп, которые иной жизни, кроме как жизнь в больших сообществах, вряд ли представляют. К этим крылатым существам в первую очередь относятся общественные насекомые: пчелы, шмели, многие виды ос, муравьи, термиты. А самые же большие по численности колонии образуют две последние группы.

Так, в малых по объему муравейниках насчитывается от 100 до 200 тысяч насекомых, в средних – 400–700 тысяч. А в гигантских гнездах рыжих лесных муравьев и американских муравьев-листорезов рода Atta нередко насчитывается около пяти миллионов насекомых.

Однако никто из насекомых, наверное, по количеству особей в колонии не сравнится с термитами. Но поскольку разные виды термитов имеют разную плодовитость, то и количество населения в одном термитнике – жилище этих насекомых – может существенно отличаться. Исходя же из плодовитости матки, можно приблизительно подсчитать и численность населения одной семьи термитов.

Так, матка туринамского термита несет примерно 100 яиц в час, а самка Termes bellicosus кладет 30 000 яиц в день, а в год – примерно десять миллионов девятьсот пятьдесят тысяч.

При этом «производством» яиц она занимается непрерывно днем и ночью. Учитывая же размеры термитников, достигающих 6, 10 и даже 12 метров в высоту, можно предположить с высокой степенью уверенности, что в них обитает не один миллион особей.

Впрочем, конкуренцию муравьям и термитам в борьбе за пьедестал может составить и один из видов ракообразных – пустынная мокрица, которая в пустыне, на благоприятных для жизни участках, образует огромные колонии. И хотя у каждой семьи, в общем-то, земельные наделы небольшие – величиной с ладонь, однако облюбованная мокрицами территория занимает подчас огромную площадь, населенную несколькими миллионами этих странных ракообразных.

Любопытные семейно-колониальные отношения существуют у карибских, или королевских, креветок-щелкунов, обитающих практически во всех крупных губках на барьерном рифе. Причем в каждой из них находится от 150 до 300 рачков. Но при этом в каждом «семействе» имеется лишь одна плодовитая самка. А остальные же его обитатели представлены молодью и самцами, один из которых, если «царица» вдруг погибнет, вероятно, превращается в самку. То есть этих ракообразных, как пчел, муравьев и термитов, с полным правом можно назвать социальными животными. Если же говорить о количественном составе всех креветок-щелкунов, проживающих в губках барьерного рифа, то их число даже трудно представить: по крайней мере, их здесь не один миллион.

 

Большие колонии позвоночных

Многие виды позвоночных животных на период размножения и в местах с обильными пищевыми ресурсами собираются в огромные сообщества. Но среди этих организмов видов, длительное время проживающих большими колониями, не так уж и много.

Среди рыб примером такого сообщества можно назвать несколько видов трубчатых угрей. Эти змеевидные рыбки имеют среднюю длину около 50 сантиметров. Обитают они на морском дне в особых, самими же построенных трубкообразных норах. Стенки этих сооружений так крепко укреплены клейким веществом, которое вырабатывают кожные железы угрей, что никогда не обрушиваются, хотя рыба втягивает свое тело в норку быстрым и резким движением.

Когда вокруг все спокойно, в норке скрывается нижняя часть угря, в то время как верхняя торчит над донной поверхностью. Угорь в это время плавно раскачивается, захватывая мелкие организмы. Но как только появляется угроза жизни рыбам, они тотчас скрываются в своих убежищах.

Норки угрей обычно находятся одна от другой на расстоянии примерно двадцать – шестьдесят сантиметров. При этом площадь, занимаемая поселениями этих рыб, исчисляется многими сотнями квадратных метров. Это значит, что на такой площади может располагаться несколько десятков тысяч угрей.

Почти такой же образ жизни, как и трубчатые угри, ведут личинки речной миноги – пескоройки. Они тоже зарываются в илистое дно, цементируя стенки своих норок клейкими выделениями. При этом пескоройки местами селятся настолько плотно, «что дно речной отмели, если посмотреть сверху, выглядит словно сито: все в мелких дырочках». Можно не сомневаться, что в таких колониях проживают десятки тысяч личинок…

Личинки речной миноги – пескоройки

Большими сообществами собираются порой птицы. Наверное, каждый слышал о птичьих базарах, где находятся сотни тысяч и даже миллионы чаек, крачек, пингвинов, альбатросов, олушей. Так, в некоторых гнездовых колониях пингвина Адели собирается несколько десятков тысяч птиц, а на острове Росса одно время существовала колония, в которой насчитывалось до полумиллиона особей.

Очень многочисленными группами собираются и знаменитые фламинго, обитающие в Восточной и Южной Африке. Иногда в их «компаниях» насчитывается несколько миллионов птиц. Нередко такие колонии можно наблюдать на восточноафриканских Великих озерах. Впрочем, особой дружбы у этих птиц нет. Иногда, правда, они большими компаниями пытаются изгнать из своих владений хищников.

Однако некоторые виды птиц живут хоть и небольшими, но настоящими общежитиями, где и кров и заботы общие. Так, южноамериканские кукушки из рода ани собираются немногочисленной компанией и строят большое глубокое гнездо. Затем все самки, участвовавшие в строительных работах, откладывают в это гнездо яйца. Обычно яиц 15–20, но иногда их набирается даже около полусотни. В насиживании яиц также одновременно участвует несколько птиц, которые периодически меняют друг друга на кладке. Когда на свет появляются птенцы, их тоже выкармливают всем миром. Причем самцы трудятся наравне с самками.

Уникальные колонии у поселенцев африканских саванн – белоклювых буйволовых птиц. Они сооружают в кроне одного дерева множество гнезд, между которыми укладывают колючие ветки. В результате получается общий «дом», в котором входы и отдельные «квартиры» находятся снизу. При этом такая «коммунальная квартира» может иметь 2–3 метра в диаметре.

Еще больших размеров достигают и коллективные гнезда общественного ткача. Сначала несколько птиц находят подходящее дерево и начинают строить на нем крышу из ветвей и сухой травы. Затем внутри этого каркаса каждая пара моногамных птиц сооружает собственную гнездовую камеру. Все гнездо напоминает заброшенную на дерево копну сена, пронизанную направленными вниз входными отверстиями.

Год за годом достраивают птицы свое гнездо, в результате чего возраст некоторых гнезд достигает иногда более ста лет. При этом в таких гнездах находится до 300 гнездовых камер. И размеры этих гнезд впечатляют. Например, длина одного из таких сооружений равнялась 7 метрам, ширина – 5 и высота – 3 метрам.

Строят коллективные гнезда и попугаи-монахи. У них тоже «дома» с общей крышей, но с отдельными комнатами для каждой семейной пары.

Из наших птиц многотысячные колонии характерны грачам, воронам, галкам, скворцам. Для многих городов их поселения являются настоящим бедствием. Большие скопления образуют нередко цапли и бакланы. Особенно рядом с искусственными водоемами. Например, на крупных рыбхозах число бакланов исчисляется тысячами.

Из млекопитающих, наверное, самые многочисленные колонии свойственны луговым собачкам. Внешне эти полуметровые животные похожи на обитателей степей – сурков, хотя и лают как собаки. У каждой семьи есть свой отдельный жилой дом-нора, снаружи соединенный с соседними жилищами узкими тропинками.

Сейчас этих грызунов поубавилось. А раньше они жили колониями невероятных размеров. Так, в 60-х годах XIX века в американском штате Техас обнаружили колонию луговых собачек, в которой насчитывалось приблизительно 400 миллионов животных. По занимаемой площади это поселение было в два раза больше территории нынешней Голландии.

Раньше большими колониями селились и сурки. Но вторжение человека в степи значительно сократило их численность. Тем не менее и в наше время отмечаются многочисленные поселения этих животных. Например, в Меловском районе колония сурков насчитывает около 8000 нор. А это значит, что в колонии в пик ее развития может обитать несколько десятков тысяч животных.

У зоологов имеются сведения и об огромных колониях летучих мышей. Например, совсем недавно на юге Филиппин в районе Минданао обнаружена пещера, в которой живут и размножаются около 1,8 миллиона крыланов.

Достопримечательностью американского города Остин является огромная колония летучих мышей, проживающих под мостом. Это поселение крылатых млекопитающих насчитывает примерно полтора миллиона.

Вблизи мексиканского города Сан-Антонио находится тоже замечательное место: это – пещера, которая для складчатогубых, или бульдоговых, рукокрылых является своеобразным родильным домом. Сюда на период размножения слетаются до 10 миллионов самок из многих уголков Мексики. А некоторым из них, чтобы оказаться в этом месте, приходится преодолевать расстояние в 1800 километров.

Каждая самка обычно рожает одного детеныша. В результате плотность малышей в этом подземном гроте достигает 3000 на 1 квадратный метр потолка. Это – самые населенные птичьи ясли в мире. И что удивительно: возвратившись с ночной охоты, мать примерно в 85 % случаев находит и кормит именно своего детеныша. А сделать это ей, вероятно, помогают великолепная память, удивительно острый слух и отличное обоняние.

Кстати, ученых давно интересовал вопрос, как умудряются прокормиться многомиллионные стаи летучих мышей, которые обитают в некоторых пещерах Америки. Ведь колония в 10 миллионов особей съедает около 100 тонн насекомых в сутки. В конце концов, не питаются же они воздухом. Тогда чем же?

И вот наконец загадка разрешилась. Выяснилось, что эти мыши кормятся… на высоте 2–3 километра от земли. Казалось бы, это явный парадокс: ведь очень трудно предположить, что на столь огромных высотах можно ежедневно найти такое обилие насекомых.

Но дело в том, что как раз на таких высотах перемещаются из Мексики огромные стаи бабочек. Причем такие полеты они совершают каждый день. И летучие мыши, «уловив» эту удивительную закономерность, в своем поведении стали следовать ей. Не правда ли, как все просто?

А вот голый землекоп – млекопитающее, проживающее в Африке, – хоть и не отличается многочисленностью колоний, но имеет ряд других любопытных особенностей. Например, эти зверьки почти полностью лишены волосяного покрова. Живут под землей, где на глубине около двух метров роют длинные, четыре сантиметра в диаметре, норы, соединяющие в одно общее хозяйство гнездовые камеры, уборные и кормовые участки. Протяженность этих тоннелей – 3–5 километров, а ежегодные выбросы земли при рытье – 3–4 тонны. В этом подземном королевстве иногда проживает до 250 особей.

Но самое любопытное даже не это. Намного интереснее тот факт, что колонии голых землекопов построены по тому же принципу, что и колонии общественных насекомых: у них существует разделение труда, а также одна постоянно плодящаяся матка.

 

Опасные животные-переселенцы

Выше уже было рассказано о тех группах и видах животных, которые постоянно живут многочисленными колониями или же собираются в огромные стада, стаи или косяки во время размножения или же когда мигрируют в поисках лучших мест обитания.

Но за пределами нашего внимания осталась еще группа организмов, которые дали рекордные по численности популяционные вспышки после того, как благодаря человеку переместились в новые для них места, где не встретили лимитирующих факторов окружающей среды…

1853 год. Американский ученый Аза Фитч на листьях винограда находит крошечное насекомое, оказавшееся тлей неизвестного вида. Впоследствии в реестры зоологической науки оно было занесено под именем Phylloxera vastatrix, или, проще говоря, филлоксеры.

Спустя 15 лет это насекомое неожиданно дало о себе знать во Франции. Крошечное существо поселялось на корнях виноградной лозы, высасывало из нее все соки, и куст погибал. В ходе этой внезапной атаки во Франции филлоксера свела на нет два с половиной миллиона акров виноградников. Ущерб, нанесенный экономике Франции филлоксерой, оказался невероятным: десять миллиардов золотых франков!

Но не только Францию оккупировала скромная тля. В 1869 году она уже хозяйничала в окрестностях Женевы, затем перебралась в Германию и Австрию. А в 1880 году она посетила Крым, Кубань, Бессарабию, Ташкент.

Виноградный лист, пораженный филлоксерой

Изменил ситуацию с виноградниками небольшой клещ, который тысячами уничтожал филлоксер. Этих крошек из Америки привезли в Европу и выпустили на виноградники. Они-то и… спасли положение.

Не менее головокружительных успехов в освоении европейского континента добился еще один «американец» – колорадский жук. Действительно, его родиной является запад Северной Америки, где он до появления культурного картофеля обитал на диких растениях семейства пасленовых.

Но вот в 1865 году вроде бы ничем не примечательный жучок появился на картофельных полях штата Колорадо и при этом нанес им серьезный ущерб. По месту своей родины он и получил теперешнее название. Чтобы предотвратить его дальнейшее распространение, были приняты соответствующие санитарные меры. Но они не помогли: вскоре вредитель уверенной «поступью» зашагал не только по Северной Америке, но и появился в Европе. Его пытались всеми доступными средствами сдерживать. Но окончательной победе человека над колорадским жуком помешала Первая мировая война.

В это время европейцам было не до санитарного контроля, и вскоре опасный вредитель надежно «окопался» на французском побережье. Затем, несмотря на усилия карантинных служб, колорадский жук, проявив недюжинную активность, быстро распространился по всем странам Центральной Европы.

В 1933 году он объявился в Англии. Еще спустя три года хозяйничал на полях Бельгии, Голландии, Швейцарии. Затем продемонстрировал свой непомерный аппетит в Чехословакии, Польше, Венгрии.

Первые «десантные» группы опасного вредителя на территории бывшего Советского Союза были зафиксированы в Львовской области в 1949 году. Затем в 1953 году симпатичных полосатых жучков одновременно заметили в Калининградской, Волынской, Брестской и Гродненской областях. А еще спустя некоторое время он уже вовсю хозяйничал на огромных территориях великой державы…

Если в оккупации колорадским жуком Северной Америки и Европы вина человека относительна, то во многих случаях, изложенных ниже, она самая непосредственная…

Взять хотя бы «великий поход» непарного шелкопряда. Толчок этому событию дал французский астроном Леопольд Трувело. Занимаясь исследовательской работой в Гарвардской обсерватории в США, он, видимо, имел немало свободного времени и поэтому решил на досуге вывести новую породу шелковичных червей.

Для своих селекционных изысканий он доставил из Франции в Гарвард несколько десятков гусениц непарного шелкопряда – злейшего вредителя многих видов деревьев, в том числе и хвойных. Но поскольку Трувело к своему начинанию отнесся с явной небрежностью, в 1869 году несколько бабочек из его лаборатории вырвались на свободу. Случилось это в городе Медфорде, расположенном в штате Массачусетс…

Прошло двадцать лет. В 1889 году жители Медфорда, городка, в котором появились первые вольные мотыльки непарного шелкопряда, испытали настоящее бедствие от чужеземного нашествия. Бесчисленные массы гусениц, опустошив окрестные леса, двинулись в городские сады и парки, где в короткое время объели всю листву. Не найдя больше необходимой еды, они сплошным слоем облепили заборы, тротуары, стены домов. Потом появились в квартирах, забираясь в хлебницы, шкафы, постели. Они были везде. Миллионами они гибли под колесами экипажей и подошвами пешеходов, и от их разлагающихся трупов воздух города пропитался ужасным смрадом. Появление шелкопряда жители города назвали современной «казнью египетской».

И только вмешательство правительства США, выделившего немалые деньги на борьбу с шелкопрядом, позволило остановить его уверенное шествие и оттеснить за Гудзон. Совсем же избавиться от этой «заразы» американцам вряд ли удастся. И даже несмотря на то, что в борьбе с непарным шелкопрядом они используют жужелицу красотела – очень симпатичного и активного жука. Днем он прячется под опавшей листвой, а ночью рыщет по лесу, забирается даже в кроны высоких деревьев и беспощадно расправляется с шелкопрядами…

Невиданную вспышку численности, а следом – и огромный ущерб принесли австралийскому континенту кролики. Началось же завоевание Австралии длинноухими животными после того, как в 1788 году первопоселенцы привезли с собой на континент несколько пар пушистых зверьков.

Сначала их очень берегли. Но затем стали выделять огромные средства для борьбы с этими ненасытными существами. Кролики стали национальной проблемой Австралии. Маленькие грызуны объедают кору деревьев, тем самым обрекая их на смерть. Они уничтожают лишь самую лучшую растительность на пастбищах, вместо которой появляются буйные заросли сорняков, которые не могут есть даже овцы. Поэтому власти континента ведут с длинноухими существами настоящую войну, в которой используются авиация и сухопутные войска.

Чтобы остановить дальнейшее расселение длинноухих, континент несколько раз во многих местах перегораживали забором из металлической сетки, длина которого в общей сложности составляет десятки тысяч километров. Но кроликов эта преграда не остановила, а лишь оттеснила во внутренние районы континента. Кстати, нашествие кроликов ежегодно обходится Австралии приблизительно в 400 миллионов марок.

Но почему же кролики не имеют столь широкого распространения в Европе? Причина одна: естественные враги, сдерживающие численность длинноухих грызунов. И в Австралию были завезены лисы и кошки. Но они, вместо ожидаемого избавления от кроличьей напасти, принесли на континент новые беды.

Дело в том, что лисы и кошки полностью переключили свое внимание на некоторых представителей местной фауны. В результате на грани исчезновения оказались многие виды сумчатых животных, а также птиц. Теперь в большинстве городов Австралии вместо трелей представителей местной орнитофауны можно услышать лишь чириканье европейских воробьев или пение вездесущих скворцов…

Это только некоторые примеры необдуманных действий человека, которые впоследствии привели к катастрофическим изменениям в фауне стран и континентов. Можно было бы еще остановиться на крысах, принесших в Европу многие страшные болезни. Или козах, ставших причиной появления на месте огромных лесных массивов песчаных пустынь. Например, до появления этих животных на африканском континенте две тысячи лет назад горы Северной Африки были покрыты лесами, в которых водились медведи, олени и даже слоны. Теперь ничего этого и в помине нет.

Дело в том, что козы в поисках еды, основу которой составляют растения, буквально «перелопачивают» верхний слой земли, уничтожая и плодородный почвенные пласт. И оголенная земля, особенно на склонах гор и холмов, остается без естественной защиты. В результате солнечный зной и проливные дожди разрушают ее.

 

Самые распространенные животные

Как известно, одной из причин гибели многих видов, в частности, американского странствующего голубя или бизонов, стало появление новых, более совершенных средств передвижения: быстроходных судов, автомобильного и железнодорожного транспорта. Осваивая новые земли и водные акватории, люди неожиданно столкнулись с многочисленными стадами и стаями некоторых видов животных, которых без особого труда можно было добыть в огромных количествах. А затем использовать в качестве продуктов питания, материалов для изготовления одежды и различных поделок.

А поскольку человеческая жадность границ не имеет, вскоре десятки многомиллионных видов животных были практически стерты с лица Земли.

В свою очередь, словно чтобы компенсировать численные потери, именно благодаря новым транспортным средствам многие виды освоили новые территории, в десятки и сотни раз увеличив свою численность. А некоторые из них распространились практически по всей Земле, став, таким образом, животными-космополитами – организмами, обитающими по всему (или почти по всему) земному шару.

И таких видов, впрочем, немало. Первыми в этом ряду стоят многие известные человеку птицы и звери: например, домовой воробей и крыса. Но поскольку они очень хорошо человеку известны, мы расскажем о менее знакомых космополитах.

И начнем с фараонова муравья.

Впервые этих крошечных желтых насекомых обнаружили в начале XVIII века в гробницах египетских фараонов. По этой причине его родиной считают Египет.

Появление же фараонова муравья в Европе относят к 1828 году, когда он был впервые замечен в Лондоне. Спустя несколько десятилетий, а точнее в 1863 году, его обнаружили в Австрии. И в это же время он появился в Северной и Южной Америке. Затем эти муравьи проникли внутрь континентов, к настоящему времени практически завоевав весь мир.

Обитает фараонов муравей в тёмных, тёплых и влажных местах. При этом одна семья, состоящая из нескольких десятков и сотен тысяч особей, селится на большой территории в большом количестве связанных между собой гнезд. Причем в каждом из них может быть несколько плодящихся самок. Расселяются же фараоновы муравьи почкованием гнезд, когда небольшая часть рабочих муравьёв, прихватив с собой личинок, куколок и несколько плодящихся самок, уходит обживать новое место…

Еще одним космополитом является скопа – хищная птица, тоже распространённая практически по всему свету, за исключением Антарктиды. Гнездятся скопы повсюду, где имеются подходящие места и мелководные водоемы, богатые рыбой. Обычно свои гнезда они строят в 3–5 километрах от водной акватории, но могут располагать и рядом с водой.

Птицей-космополитом является также сокол-сапсан, который тоже распространился практически по всему свету, за исключением Антарктиды и экваториальных районов Африки и Южной Америки. Обитает он в самых разных местах: в лесах, тундре, на моховых болотах. Но полностью игнорирует глухие леса, а также степи и пустыни…

О том, что дельфин-касатка – это тоже космополит, знают, наверное, немногие. А это действительно так. Эти животные обитают практически во всех морях и океанах земного шара. А вот в Азовском, Черном и Восточно-Сибирском морях касатки почему-то нет…

Огромная часть животных-космополитов – это те виды, которые живут по соседству с человеком: например, домовая мышь, серая крыса, комнатная муха, рыжий таракан…

Так, раньше домовой воробей обитал лишь в Северной Европе. Впоследствии он оккупировал весь европейский континент, Азию, Северную и Восточную Африку, Сенегал, Малую Азию. Обосновался он также в Южной Африке, Австралии, Новой Зеландии, Северной и Южной Америке и на многих островах. Поэтому в настоящее время общая численность этой птицы во всем мире точно неизвестна. Но по некоторым данным – домовых воробьев около 100 миллиардов…

Дельфин-касатка

Но уж коль мы заговорили о видах-космополитах, наверное, будет правильным сказать несколько слов и о животных-эндемиках. Вообще же эндемики (от греч. endemos – местный) – это те виды, которые ограничены в своем распространении определенной территорией.

Ареал, занимаемый эндемиками, может по площади быть самым разным. Причем порой он ограничен несколькими десятками гектаров.

Например, европейский протей обитает только в подземных водоемах Югославии. А один из видов живородящих лягушек – нектофриноидес – населяет лишь склоны горы Нимба в Гвинее площадью всего в несколько квадратных километров.

Моллюски же чашечка зарейская и арсеньевиная зимина обитают только в озере Заря, которое расположено на побережье Японского моря в Приморском крае.

В то же время, согласно данным зоолога О.А. Тимошкина, в огромном по площади озере Байкал из 2595 видов и подвидов водных животных 1455 (или 56,5 %) являются эндемиками озера. А все сумчатые животные обитают на всем австралийском континенте.

По сути, эндемики – это виды, адаптировавшиеся к определенным условиям внешней среды, которые порой (но не всегда) ограничены весьма узким ареалом. А это значит, эндемиков, в отличие от животных-космополитов, в мировой фауне намного больше.