Сцена 19. Габриэль и Анатоль
Габриель: Ну, господин Пишон? В чем дело?
Анатоль: Я не хочу возвращаться на Землю. Вы правы — на Земле настоящий ад. Там никто ничего не знает и не понимает. И только здесь все становится ясно.
Габриель: Вам тут не понравится. Мы буквально завалены работой, все приходится делать в бешеном темпе. Ни перерывов, ни ночного отдыха. Ни пенсии. Ни профсоюзов. Ни минутки, чтобы выпить кофе. Честно признаюсь, что со временем — а это продолжается веками — все это начинает надоедать.
Анатоль: Вернуться на землю? Снова стать человеком и обо всем забыть? Но я сделал столько ошибок в прошлой жизни! А сколько я их сделаю в новой?
Габриель: Не беспокойтесь, мы вместе выберем для вас идеальный сценарий будущей жизни.
Анатоль: Я хочу остаться здесь.
Габриель: Перестаньте капризничать. Послушайте, шанс остаться здесь выпадает далеко не каждому. Его еще нужно заслужить! Меня вот сожрали львы.
Анатоль: А меня… рак. Вы что думаете, онкология — это шуточки? Это гораздо более коварный враг. Он прячется у вас внутри. И это продолжается годами! Что по сравнению с этим какие-то десять минут в пасти хищника!
Габриель: Нельзя же сравнивать! Рак — это долгое наказание, которое выпадает заядлому курильщику, каким вы и были.
Анатоль: В Древнем Риме не курить было просто! Там не было сигарет! А в мое время… на каждом углу вас подкарауливает реклама. И я уж не говорю о надписях «Курение убивает»: вы курите наперекор им и чувствуете себя героем.
Габриель: Просто неслыханно!
Анатоль: Я хочу остаться. Вы все тут такие приятные люди. Все кажется таким простым. Я вам не помешаю. Буду просто тихо сидеть в уголке.
Габриель: Господин Пишон, будьте же благоразумны. Вы так нервничаете, что при рождении могут возникнуть проблемы. Возможно обвитие пуповины! Вы рискуете задохнуться.
Анатоль: И очень хорошо. Тем быстрее я сюда вернусь.
Габриель: Даже не рассчитывайте на это. Ваша душа тут же отправится к новому новорожденному.
Анатоль: Я хочу остаться здесь!
Габриель: Вы просто невыносимы. Наверное, ваша жена была очень терпеливой.
Пауза. Анатоль смотрит на нее и улыбается.
Анатоль: Ну что ж… Придется сказать правду… Чем дольше я смотрю на вас, тем привлекательнее вы мне кажетесь.
Габриель: Что вы сказали?
Анатоль: Вы такая…
Габриель: Господин Пишон!
Анатоль: Вы…
Габриель: Прекратите! Это неприлично!
Анатоль приближается к ней, она отступает.
Габриель: Я вам запрещаю…
Анатоль: В гневе вы еще прекрасней.
Габриель: Вы с ума сошли.
Анатоль: Да. Вы свели меня с ума.
Опять приближается к ней. Она опять отступает. За спиной у нее письменный стол, отступать больше некуда. Анатоль берет ее за руку и начинает целовать — поднимаясь от кончиков пальцев к плечу.
Габриель (взволнованно): Вы не имеете права!..
Анатоль: Любовь — единственный закон. Она превыше любого закона.
Обнимает ее.
Габриель: Я вам запрещаю!..
Он прижимает палец к ее губам.
Анатоль: Тс-с!
Увлекает ее к кровати под балдахином.
Габриель: Мы в Раю! Здесь нельзя!.. Мы в Раю! Здесь нельзя!..
Анатоль: Если мы в Раю, значит, можно!
Габриель слабо сопротивляется, потом позволяет Анатолю себя увлечь. Анатоль задергивает полог; за ним начинается возня.
Сцена 20. Каролина и Бертран
Каролина и Бертран возвращаются. Бертран пытается обнять Каролину.
Каролина: Не трогай меня!
Бертран: Почему бы нам не начать все сначала?
Каролина (прищурившись): Хочешь, чтобы я тебя простила?
Бертран: Чего ждать от других, если мы сами не умеем прощать ближних?..
Приближается к Каролине. Она его отталкивает.
Каролина: Это было бы слишком легко.
Бертран: Если ты не простишь меня, кто тогда простит?..
Бертран подходит еще ближе, Каролина позволяет обнять себя, но тут справа, где стоит кровать, раздаются крики.
Сцена 21. Бертран, Каролина, Анатоль, Габриель
Габриель: Нет!
Появляется растрепанная Габриель.
Анатоль: Почему нет?
Габриель: Извините, не знаю, что на меня нашло. Минутная слабость.
Анатоль: Я хочу остаться здесь, с вами. Здесь не хватает судей? Я тоже буду работать.
Габриель: Вам вынесли приговор. Чтобы остаться здесь со мной, нужно было прожить образцовую жизнь. Хотя бы одну. Станьте героем своей будущей жизни и все станет возможно.
Он смотрит на нее влюбленными глазами. Она пристально смотрит на него в ответ.
Анатоль: Земля для меня — все равно что тюрьма. Там будет комната для свиданий, где мы сможем иногда видеться?
Габриель качает головой. Каролина и Бертран подходят к ним.
Габриель: Попробуйте обратиться к гадалкам…
Каролина: Только выбирайте как следует! Так много шарлатанов развелось.
Бертран (насмешливо): …и глухих, которые ничего не могут разобрать.
Габриель (поправляя тогу): Мы теряем время. Пора покончить с формальностями.
Сцена 22. Выбор
Габриель достает папку.
Габриель: Начнем с самого начала. Вы хотите быть мужчиной или женщиной?
Анатоль: О! а что, можно выбирать?
Бертран: Если вы станете женщиной, то по завершении периода наибольшей привлекательности (примерно в двадцать пять лет), вы начнете постепенно увядать.
Каролина: Какой грубиян! Зато женщины живут дольше.
Бертран: Если вы будете мужчиной, вам будет на это наплевать. А еще вы сможете спать со многими женщинами.
Каролина: Если вы будете женщиной, вам на это будет наплевать. Зато вы сможете испытать чувство, не доступное ни одному мужчине. (Сурово смотрит на Бертрана.) Любовь. И я имею в виду не количество, а качество!
Бертран (пожимая плечами): Если вы будете мужчиной, то сможете испытывать оргазм, даже когда станете стариком, до последнего вздоха.
Каролина: Зато женщинам доступен множественный оргазм. В десять раз более мощный, чем у мужчин.
Бертран: Ну, все зависит от конкретного человека.
Каролина: Это обычная физиология. У женщины в десять раз больше чувствительных зон, расположенных по всему телу. А у мужчин все сконцентрировано… в одном месте.
Бертран: И что это меняет? В любом случае, вся власть принадлежит мужчинам.
Каролина: Это ты так думаешь, бедняжка.
Бертран: Так и есть. Мужчине легче получить работу.
Каролина: Женщинам полагается декретный отпуск.
Бертран: И какое это имеет отношение к работе? Вот она, женская логика!
Каролина: Мужчине придется воевать! Рисковать жизнью, подвергнуться пыткам, стать инвалидом.
Бертран: Да, поговорим о пытках. Женщина в мучениях рожает детей. Представьте, как раздвигаются кости таза! Вам будет казаться, что вас заживо потрошат.
Каролина: Вы сможете кормить грудью. Непередаваемое ощущение.
Бертран: Вам придется сидеть дома с детьми.
Каролина: Вы будете прекрасны. Женщина нежна, красива, у нее гладкая кожа, она прекрасно пахнет.
Бертран: Мужчина сильный. Это удобно, когда нужно переезжать. А еще мужчина много чего может сделать своими руками.
Каролина: Женщина умеет готовить.
Бертран: Мужчина умеет драться.
Каролина: Мужчины грубы. Грязны. Они воняют. У них повсюду растут волосы. Они повсюду разбрасывают носки, забывают мыться, у них дурно пахнет изо рта.
Бертран: Это и есть мужественность! Женщины все время хнычут, впадают в депрессию и капризничают. Среди них полно анорексичек и самоубийц.
Каролина: Это потому что мы очень чувствительны!
Бертран: Чувствительны! О, да… (Ехидно.) Вы впадаете в экстаз, глядя на стиральную машину. Вы часами меряете туфли. Вы прыгаете от восторга, если вам удалось записаться к любимому парикмахеру!
Каролина: Вы млеете при виде машины. Часами торчите перед телевизором, глядя футбол. Вы прыгаете от восторга, если у вас намечается покерная вечеринка! (Ищет новый аргумент.) И вообще, женщина — это будущее человечества!..
Анатоль колеблется.
Анатоль: Думаю, что я все-таки останусь мужчиной.
Бертран: Разумное решение.
Габриель: Ну, прекрасно. С первым пунктом разобрались. Итак, «Мужчина». Теперь нужно выбрать национальность. Вы уже две жизни прожили во Франции..
Анатоль: О, стало быть, я могу родиться где угодно?
Габриель: Это зависит от наличия «свободных родителей». Я должна посоветоваться с коллегой…
Габриель звонит по телефону и, прижимая трубку к уху, делает пометки на листе бумаги.
Габриель: Алло, Жужу? Да, мы все еще возимся с Пишоном… Да… Да… Кто там у нас сейчас свободен? М-м-м… Угу. Турция? Ага… Ага… (Она записывает.) Буркина-Фасо. Ага. Да… Колумбия. Хм. Перу. Ага… Ага… Да-да, Китай, конечно. Ну, это всегда. Ага… Ага… А, еще Лас-Вегас? Прекрасно. Спасибо! Я перезвоню.
Габриель обращается к Анатолю.
Габриель: Ну, вот. Итак, душа реинкарнируется в зародыш за несколько секунд до рождения. Поэтому мы выбираем родителей, у которых вот-вот родится ребенок, мальчик. Вам повезло, сегодня места есть почти на всех континентах. Так… Есть даже редкие предложения: сын индийского махараджи должен родиться в Женеве, сын диктатора Демократической Республики Конго, и еще одно предложение, хотя оно, может быть, уже не актуально: сын высокопоставленного кубинского чиновника вот-вот родится в Майами.
Анатоль: А во Франции?
Габриель (сверяется со своими записями): Во Франции… подождите-ка… Сейчас-сейчас. Один, два, три… шесть!
Анатоль: Я не смогу жить без хорошего сыра. Хочу снова родиться во Франции.
Бертран: Вы что, совсем не любопытны?
Габриель (записывает): Так, а теперь следующий вопрос. Каких родителей вы хотите?
Каролина: Конечно! Мы все выбирали своих родителей прежде, чем родиться. Поэтому мы на них никогда не можем как следует рассердиться.
Габриель (надевает очки, сверяется с записями): Что касается родителей, я могу предложить…
Габриель берет пульт. На экране появляется хорошо одетая пара. Они держатся за руки с гордым, надменным видом.
Габриель: Турвили. Семья из Нейи. Мать — домохозяйка, уже сделала четыре подтяжки. Отец — врач-проктолог. Политические убеждения — склоняется к левым. Очень ждут ребенка.
Анатоль: По-моему, неплохо.
Бертран: Осторожно! Богатые бездельники — опасная среда, слишком комфортно. Это как с матрасом — для позвоночника лучше, чтобы он был более жестким.
Каролина: Он прав.
Анатоль кивает; он согласен выбрать более суровые условия.
Габриель: Ну, если хотите, чтобы вас держали в ежовых рукавицах, то у меня есть Пиларски. Отец — безработный поляк, раньше работал на текстильном производстве. Мать — официантка. Четыре брата, две сестры. Отец пьет и бьет детей.
На экране некрасивые люди: суровый отец и мать с сигаретой, в окружении оравы грязных и буйных детей.
Анатоль: У меня как-то не возникает желания иметь с ними дело.
Бертран: С такими родителями шансы стать святым резко увеличиваются. Как сказал Лао-Цзы, «чем больше пота пролил, тем больше заслуга».
Габриель: Он прав.
Каролина: Чертовски прав.
Анатоль (морщится, он еще не готов): Отец алкоголик? Бьет детей?..
Габриель (читает записи): Да, лупит ремнем. Запирает в шкафу. Такой у него стиль воспитания.
Бертран: Большинство актеров выбирало себе именно такие семьи. У Чарли Чаплина, например, мать была сумасшедшей алкоголичкой и била его. (Анатоль слушает его с интересом.) Бурвиля отец то и дело таскал за волосы, Лару Фабиан связывали…
Анатоль: А нет ли чего-нибудь полегче?
Габриель: Полегче? Есть Флиппини, семья коммерсантов. Отец — большой весельчак. У него всегда под рукой подушка-пердушка, брызгалка с ледяной водой, отрубленный палец… Мать от него не отстает. Хохочет она громко и заразительно. Честно говоря, она хохочет все время без остановки.
На экране появляются мужчина и женщина. Похоже, они в отпуске, отдыхают. Он — в дурацкой шляпе и гавайской рубашке в цветочек. Она — в бигуди.
Каролина: Этих я вам не советую.
Анатоль колеблется.
Анатоль: А вроде ничего…
Габриель: У нас есть еще одно предложение. Мать-одиночка… Сабина Кросс, топ-модель, актриса, 90-60-90. Ноги застрахованы у Ллойда, силиконовые губы, пластика лица, новая грудь.
На экране — девушка в бикини с обложки журнала «Плейбой».
Анатоль: Вау!
Габриель: Немногие женщины так красивы. Вам многие будут завидовать…
Анатоль: Неплохо…
Габриель: Проблема в том, что в этой семье нет отца. Ребенок зачат в результате встречи со случайным любовником, в клубе свингеров.
Анатоль: Что?!
Габриель (заглядывая в карточку): М-м… увлечена сексом. Разными видами секса…
Бертран усмехается.
Габриель: Она впала в депрессию, но подруга поддержала ее, и в конец концов она решила оставить ребенка…
Анатоль (обеспокоенно): То есть у меня будет только мать?
Габриель: Две матери. Да, это новая тенденция, но ничего не попишешь. Сейчас у нее чудесный роман с некой Синтией фон Кузо.
Анатоль: Вы что, предлагаете мне семью лесбиянок?
Каролина: Да, но они любят друг друга. А в наше время это большая редкость.
Анатоль: Но это не может считаться равноценной заменой отцу!
Каролина: Не может. Зато способствует развитию восприимчивости. Кроме того, две крутые мамочки! У вас будет куча друзей.
Анатоль: А я не стану в результате слишком женственным?
Каролина: А даже если и так, ну и что? Это только поможет вам в мире искусства. Леонардо да Винчи, Микеланджело и даже Александр Великий были…
Анатоль (все еще сомневаясь): А что еще есть?
Габриель (читает): Малансоны. Очаровательная пара, живут в Воклюзе. Для них это последний шанс завести ребенка. Отец — летчик гражданской авиации на пенсии, мать — бывшая стюардесса. Оба страстно увлечены садоводством. Ребенка будут обожать!
Анатоль: Неплохо.
На экране появляется пара старичков, которые возятся на огороде.
Анатоль: Но… они очень старые!
Бертран: Очень.
Анатоль: У меня не будет друзей. В школе надо мной будут смеяться.
Габриель: Еще есть Гонзалесы. Оба чиновники. У вас будет восемь старших сестер. Три собаки, две кошки, попугай, красные рыбки, много цветов.
Бертран: Добро пожаловать в зоопарк.
Габриель: Они смотрят телевизор не меньше четырех часов в день. Никогда не ссорятся. И хотят только мальчика!
Габриель берет пульт. На экране появляется фотография: симпатичная пара, окруженная дочерями и домашними животными. Они сидят перед телевизором, который находится в центре снимка.
Анатоль: Неплохо.
Бертран: Угу…
Каролина: Я бы вам не советовала.
Анатоль: Да-да, я понял, я согласен на польских алкоголиков. Пусть будут Пиларски.
Габриель: Отличный выбор.
Каролина: Очень смелый.
Габриель снимает телефонную трубку.
Габриель: Алло, Жужу. Да. (Прикрывает рот рукой и очень громко шепчет.) Ты не поверишь! Я пристроила Пиларски! Да, я сказала, что они алкоголики и будут его бить… Да, это он тоже знает… да… (Смотрит на Анатоля, фыркает, сдерживается, потом шепчет, повернувшись к Анатолю спиной.) Более того, он доволен! Ну, вот видишь! Я же тебе говорила, что пристрою их!
Анатоль выглядит обеспокоенным. Он пытается привлечь к себе внимание.
Габриель (спохватывается, меняет тон): Ну все, Жужу, до свидания. (Вешает трубку и поворачивается к Анатолю.) Извините. Продолжим. Теперь поговорим о вашей будущей профессии.
Анатоль: Я могу ее выбрать?
Габриель: Ну конечно. Адвокат, врач, преподаватель, повар, полицейский, автослесарь, танцовщик, премьер-министр… Все что угодно!
Анатоль: Не знаю что выбрать…
Габриель: А какие у вас варианты?
Анатоль: Футболист и священник.
Габриель: Ну, это довольно разные вещи…
Бертран (саркастически): Хотя, и у того и у другого есть болельщики.
Каролина: Я считаю, что вам следует развивать ваши сильные стороны, а не исследовать неизведанные территории.
Анатоль: Ладно. Буду… судьей.
Габриель: Кроме того, как и в прошлой вашей жизни, многое будет зависеть от вашего свободного выбора. Вы всегда сможете что-нибудь изменить.
Анатоль: Если я правильно понял, меня осудили за то, что я должен был стать актером, а стал судьей. Тогда теперь я хочу быть судьей. Это все уравновесит.
Каролина: Железная логика.
Анатоль: Родившись в такой бедной семье, я увижу много человеческих трагедий. Это будет полезно для того, чтобы у меня развилось чувство справедливости.
Габриель: Прекрасно. А теперь, господин Пишон, пора выбирать ваши сильные стороны и недостатки.
Анатоль: ???
Габриель: Играть на музыкальных инструментах, быть спортивным, обладать харизмой, быть мастеровитым, уметь жонглировать…
Бертран: …шевелить ушами, готовить отличный майонез, иметь талант садовода.
Анатоль: Я всегда мечтал о том, чтобы… запоминать анекдоты. Ведь анекдоты — это великая сила. Вам ничего не стоит рассмешить девушку, вас приглашают на все вечеринки, и в конце обеда вы — душа компании.
Габриель (сначала удивляется, но быстро соглашается): Как скажете. (Записывает.) Но это небольшое преимущество, можете выбрать еще одно.
Анатоль (долго думает, потом восклицает): Подарки! Я хочу уметь делать подарки. В прошлой жизни я всегда с ними промахивался.
Габриель: Это полезно, но это опять преимущество второй категории. Может быть, вы хотите стать богатым, знаменитым, красивым?
Анатоль: Это тоже можно выбрать?
Габриель: Да, но что-то одно. Но знаете, это мало на что влияет. С кармической точки зрения это вообще не имеет никакого значения. Просто немного удобств…
Бертран: Если позволите, я дам вам совет: за деньги вы сможете купить все остальное.
Каролина: Как ты, однако, любишь деньги, мой бедный Бертран.
Бертран: Ну и что? Что в этом такого?
Бертран жестом намекает Анатолю, чтобы тот выбирал деньги. Анатоль колеблется.
Анатоль (немного смущенно): Ладно. Богатым!
Габриель (записывает и перечитывает, чтобы убедиться что ничего не забыла): Теперь перейдем к недостаткам.
Анатоль: Хочу быть левшой.
Габриель: Нет. Нужно выбрать настоящий дефект.
Анатоль: Лунатизм? Дислексия?
Габриель: Депрессивный характер, потеря одного глаза, бессонница, ожирение.
Анатоль: Ну, это уж слишком!
Каролина: Это нормально. Император Октавиан заикался, Юлий Цезарь был эпилептиком.
Анатоль:Эпилепсия — это страшно. Я как-то видел одного человека, у которого был приступ.
Габриель: Приступы гнева? Как у Бетховена.
Анатоль: А можно быть развратником, как Моцарт?
Габриель: Не забывайте, что вы должны прожить вашу жизнь так, чтобы вернуться сюда и остаться. А Моцарт вернулся обратно на Землю.
Анатоль: Да вы что? И продолжает заниматься музыкой?
Габриель (роется в бумагах, с удивлением говорит): Да. Он играет в парижском метро. Выбрал более подходящую для этого карму.
Анатоль: А где и на чем он играет?
Габриель: На аккордеоне, на станции «Шатле»…
Анатоль: Только не говорите, что это тот невысокий бородач с первой линии, у него еще есть битбокс! И маленькая обезьянка!
Бертран: Честно говоря, эта его инкарнация мне нравится меньше…
Габриель: Послушайте! Мы тут не за тем собрались, чтобы обсуждать других людей! Итак, какой недостаток вы выбрали?
Анатоль: М-м-м…. Левша-эпилептик… астматик и… (Вопросительно смотрит, пытаясь понять, нужно ли выбирать еще.) лунатик? Это может пригодиться.
Габриель (записывает): Прекрасно. Теперь что касается Большой Любви. Какой вы видите вашу первую встречу?
Анатоль: А что вы мне посоветуете?
Габриель: «Пожестче» или «помягче»?
Бертран: Выберите себе дрянь, которая заставит вас страдать. Это плюс очень много очков.
Каролина: Он заслужил нежную подругу, которая действительно будет его любить. (Поворачивается к Габриель.) А что, та малышка Сюзанна все еще свободна? Помните, мы о ней вчера говорили.
Габриель (роется в бумагах, поглядывает на часы): Ему вот-вот будет пора появиться на свет.
Каролина: Надеюсь, что Сюзанна ему подойдет.
Бертран: Я нашел Сабрину, которая, на мой взгляд, очень забавна и должна ему понравиться.
Каролина: Душа Сабрины захотела стать девушкой по вызову!
Бертран: А душа Сюзанны захотела остаться девственницей…
Каролина: Это прекрасно.
Бертран: Это отстой.
Каролина: А как же любовь?
Бертран: Любовь начинается с секса. Если ему будет скучно с Сюзанной, он в нее не влюбится.
Каролина: Ну что ты за человек!
Анатоль: Я выбираю Сюзанну. У меня серьезная работа, и мне предстоит немало сделать в будущей жизни.
Каролина: Отлично!
Габриель: Итак, Сюзанна. И последнее. Ваша будущая… смерть.
Анатоль: Мы и это должны обсудить заранее?
Каролина: Конечно. Мы же пишем нечто вроде сценария.
Анатоль: Значит, этот рак легких…
Каролина: Вы выбрали его сами.
Анатоль: Если можно, я хотел бы умереть не от болезней.
Габриель (заглядывая в какие-то таблицы): Да, это можно.
Анатоль: Быстро и безболезненно. Лучше всего в своей постели, во сне, например. Я бы хотел даже не заметить, как это произойдет.
Габриель: Должна напомнить, что такая смерть не принесет вам ни одного очка.
Каролина: Если хотите наверняка вырваться из цикла перерождений, лучше всего умереть как герой. Не хотите задохнуться в горящем доме, спасая ребенка? Это принесет вам кучу баллов…
Анатоль: Задохнуться? Но это ужасно! Это, наверное, очень больно.
Каролина: Четверть часа позадыхаетесь, зато потом… Да и учитывая ваш рак легких и три года связанных с ним мучений — что такое по сравнению с этим какие-то пятнадцать минут?
Анатоль морщится.
Бертран: Вы можете умереть и более быстрой смертью — от пули на войне. Но это, конечно, дает меньше, чем продолжительное удушье при спасении ребенка. Это я вам гарантирую.
Анатоль: Ладно, пусть будет полчаса на пожаре. Но только никаких ожогов! Только дым!..
Каролина (записывает): Готово. Кстати, вы хотите умереть молодым или старым?
Анатоль: Лучше старым.
Каролина: Но чтобы войти в горящий дом и вынести ребенка, нужно иметь хоть какие-то силы.
Анатоль: Лет восемьдесят, подойдет?
Габриель: Лучше пятьдесят. Вы успеете добиться всего, что запланировали и будете относительно молоды.
Анатоль (с сожалением): Семьдесят?
Габриель: Вы это несерьезно. В семьдесят лет никто не лезет в горящий дом.
Анатоль: Хм-м… Шестьдесят?
Габриель: Ну же, осталось совсем чуть-чуть…
Анатоль: Ладно, пусть будет пятьдесят! Но буду ли я готов к такой смерти?
Габриель: Напоминаю: независимо от того, что мы с вами сейчас выбрали, у вас все равно остается 25% кармы. То есть наиболее вероятный путь развития событий, если вы будете слушать свой голос. Ловить знаки, которые будут вам постоянно напоминать о намеченном пути.
Анатоль: Знаки?
Каролина: Ну да. Сны, предчувствия, необъяснимые желания, интуиция…
Габриель: Никто вас ни к чему не принуждает. Оказавшись на Земле, вы останетесь один на один с возможностью выбирать. Вы можете пройти мимо Сюзанны, даже не посмотрев на нее.
Бертран (посмеиваясь): Забавно будет, если на этот раз вы решите стать актером, а не судьей!
Раздается телефонный звонок.
Габриель: Алло… Да, Жужу… Что?.. Да… Хорошо, я ему скажу.
Анатоль (с беспокойством): Что такое?
Габриель: Нужно торопиться. Мадам Пиларски родит через несколько минут. Уже начались схватки.
Габриель встает, берет Анатоля за руку и подводит к трамплину. Включает экран, на котором появляется нечто вроде красного пульсирующего туннеля. Бертран пододвигает трамплин.
Габриель: Ступайте, Войтек Пиларски. Вам пора родиться заново!
Сцена 23. Трамплин
Анатоль медлит, потом поднимается на трамплин перед красным светящимся и пульсирующим коридором.
Анатоль: Э-э… А если я захочу с вами связаться?
Бертран: Воспользуйтесь услугами медиума. Но смотрите, не нарвитесь на жулика.
Каролина (тоном заговорщика): Эй!.. Заведите кошку. Это очень помогает. Они все так или иначе связаны с нами.
Габриель: Анатоль, я надеюсь, что у вас все получится.
Анатоль поднимается на трамплин, замирает, потом оборачивается. В этот момент снова звонит телефон. Габриель снимает трубку.
Габриель: Да… да… Я знаю… знаю… Он скоро будет. Не волнуйся. Он уже на трамплине.
На экране видно, что в туннеле, в конце которого появился свет, происходит какое-то движение. Отовсюду льется какая-то жидкость.
Габриель: Скорее! Ваша мать вот-вот родит.
Анатоль (вдруг останавливается): А что, если я не пойду?
Габриель: Ребенок родится без души. А мы получим нагоняй от начальства.
Анатоль: Мне страшно… жить.
Габриель: Послушайте, мы вам предлагаем прекрасное новое тело с отличными легкими и мозгом, готовым обрабатывать новую информацию. Все новое, с иголочки!
Анатоль делает пару шагов, заглядывает в коридор. Встает в стойку, как пловец в бассейне. Но видно, что он колеблется.
Бертран: Ну же! До свидания!
Каролина: До скорого! В новой жизни я снова буду вашим ангелом-хранителем.
Габриель: Хорошей прогулки на Землю. И не забывайте обо всем, что вы выбрали.
Анатоль снова готовится к прыжку. Но вдруг выпрямляется, оборачивается и спускается обратно.
Анатоль: Нет!
Сцена 7. Нет
Габриель, Каролина и Бертран смотрят на него.
Габриель: Что — «нет»?!?
Анатоль: Нет. Я не могу. Вы работали спустя рукава. Требую пересмотра дела. Я хочу подать апелляцию.
Бертран: Апелляцию? Но у нас тут нет апелляций!
Анатоль: Совершенно верно. А если у вас этого не существует, то придется изобрести.
Бертран: Анатоль, здесь не бывает апелляций. Game Over. Игра окончена. Вы начинаете сначала.
Наверху, в красном тоннеле, все больше суеты. Звонит телефон.
Габриель (в панике): Да!.. Жужу… Конечно, Жужу… Мне очень жаль…. Я ему сказала… О'кей. (В ужасе оборачивается к ним.) Мадам Пиларски мучается! Очень нехорошо заставлять свою мать страдать, еще даже не появившись на свет. Она вам это еще припомнит. Ну же, будьте умником, пора отправляться.
Анатоль: Нет. Возникло новое обстоятельство!
Бертран: Какое?
Анатоль: Меня осудили за то, что я выбрал не театр, а юриспруденцию. Но я могу объяснить свой выбор.
Звонит телефон. Габриель снимает трубку.
Габриель: Алло, Жужу. Да, у нас тут проблемы… Нет. Нет. Дело не в родителях, которых мы ему выбрали… Он хочет оспорить приговор… Умоляю, задержи их еще… да, я знаю, что она мучается. Мы тоже… Да, я знаю, что она кричит. А что мы можем сделать? Представь себя на моем месте.
Каролина: Стойте. Дайте-ка ее мне.
Каролина берет трубку.
Каролина: Алло… Здравствуйте, мадам. Я адвокат. У нас тут небольшие затруднения. Сделайте ей анестезию. Что?.. Ей религия запрещает?.. Но почему? Так, Ева надкусила яблоко… И что? Теперь женщины должны рожать в муках?.. (Она в изумлении смотрит на трубку. Обводит всех взглядом, опять смотрит на телефон.) Что за чушь! Вы что меня идиоткой считаете? Сделайте ей анестезию и напомните, что на дворе двадцать первый век.
Каролина слушает, качая головой.
Каролина: Она сказала, что попробует что-нибудь сделать… (Делает знак остальным, что можно продолжать суд.)
Наверху все успокаивается.
Габриель (понимающе): Мы выиграли несколько минут, но медлить не стоит.
Анатоль: Я выслушал вас и, если я правильно понял, то на старте у нас: 25% кармы, 25% наследственности, 50% свободного выбора.
Бертран: Свобода выбора заключается в том, что вы сами решаете, какой из этих трех факторов действительно важен.
Анатоль: Так вот, в апелляции я буду настаивать на том, чтобы особое внимание в моем случае уделили 25% наследственности.
Габриель вопросительно смотрит на Бертрана, потом на Каролину. Оба пожимают плечами.
Габриель: Хорошо. Но поторопитесь.
Анатоль: Моего отца… убили.
Габриель (снова достает папку): Я не вижу информации об этом в вашем деле. (Поворачиваясь к Каролине.) Вы об этом знали?
Каролина растеряна.
Анатоль: Трое хулиганов напали на молодую девушку. Это произошло на стоянке на глазах у множества свидетелей. Но никто и пальцем не пошевелил, кроме моего отца. Он получил удар ножом и умер, так и не дождавшись приезда скорой. Хулиганов поймали. Оказалось, что они несовершеннолетние. На суде они открыто угрожали свидетелям. Судья постепенно снял с них все обвинения. И в конце концов их освободили в зале суда под аплодисменты родственников и соседей, которые пришли их поддержать. Моя мать так и не оправилась от этого. И тогда я решил стать судьей.
Пауза.
Каролина: Ну, очевидно, что…
Движение в красном туннеле становится все более интенсивным.
Габриель: Очевидно, что…
Анатоль: Учитывая внезапно открывшиеся смягчающие обстоятельства, я требую, чтобы мне предоставили особый статус… промежуточный.
Габриель: Что?
Анатоль: Я хочу стать судьей. Здесь, в Раю.
Габриель: Вы хотите занять мое место?
Анатоль: Я считаю, что у меня есть таланты, которых вам не хватает.
Габриель: Ну, знаете!
Анатоль: Если бы вы слышали все те ужасы, которые мне пришлось слышать в зале суда… Я лучше, чем кто-нибудь еще знаю, насколько черно человечество.
Габриель: !!!
Анатоль: Сюда к вам попадают лучшие. А там, внизу, я пытался остановить худших. И мне надоело заниматься этой грязной работой.
Внезапно в красном туннеле появляется лезвие скальпеля, который расширяет вход в туннель. Эпизиотомия. Все переглядываются. Телефон снова звонит. Габриель снимает трубку и тут же вешает ее.
Габриель: Так вы не хотите возвращаться на Землю?
Анатоль: Нет.
Габриель: Но что нам тогда делать с семьей Пиларски?
Анатоль: Отправляйтесь к ним вместо меня.
Они смотрят друг на друга в упор. Анатоль — с улыбкой, полной решимости. Снова звонит телефон. Габриель не отвечает. Напряжение нарастает.
Габриель: Отлично. Значит, к ним отправлюсь я.
Каролина: Вы?!
Габриель: Мне здесь надоело. Мне пора встряхнуться.
Бертран: Небесный судья на Земле? Это смешно!
Габриель: Я скучаю по тем временам, когда у меня было тело. Сердце бьется, пот, слюна… Волосы растут… А еще удовольствие от секса, от еды… Бежать, чувствовать ветер и дождь на своем лице. Чувствовать солнце. Быть молодым, и даже стареть! Водить машину, играть на бирже, ездить на лошади…
Каролина: А что делать с Анатолем?
Габриель: Я пока еще небесный судья, и пересматриваю свое решение. Господин Пишон освобожден от необходимости снова отправляться на Землю. Он может остаться здесь и будет меня заменять.
Снова звонит телефон.
Габриель: Да, Жужу… Я знаю, знаю. Да!.. Душа для новорожденного сейчас прибудет.
Габриель поворачивается к остальным, прикрывая рукой телефонную трубку.
Габриель: Уже показалась ручка. Времени совсем не осталось.
Габриель отдает свою тогу Анатолю и обнимает его. Он целует ее в щеку. Габриель поднимается на трамплин.
Габриель: Пожелайте мне удачи.
Бертран: Один совет. Если хотите понять эпоху, начинайте смотреть телевизор.
Анатоль: Читайте…
Каролина: Ходите в театр.
Габриель (вдруг вспомнив): А, вот еще что! Я обещала Жужу подсунуть следующему клиенту Шмиттов. Семья с проблемами, они очень своеобразные. Но раз уж мне удалось пристроить Пиларски, то и Шмиттов вы как-нибудь пристроите. Нужно только немного постараться. Ну, все. Как говорится, встретимся в следующей жизни!
Габриель быстро поднимается по ступеням и прыгает вперед. Все ждут и смотрят на экран. Видно, как кто-то розовый ползет по туннелю, вперед, к свету. Яркая вспышка света, когда младенец добирается до выхода из туннеля.
Анатоль: Как странно наблюдать отсюда за тем, как рождается человек…
Туннель закрывается, раздается крик новорожденного. Он похож на тот крик, который раздавался в самом начале спектакля, только гораздо тоньше.
Новорожденный: А-а-а-а-а!!…
Все успокаиваются.
Каролина: Добро пожаловать на землю, Войтек.
Анатоль надевает тогу и садится в кресло судьи.
Анатоль: Отлично. Кто у нас следующий?
Каролина уходит направо и выкатывает кровать с задернутым пологом. Сверяется с документами.
Каролина: Э-э… Врач. Его убило молнией во время игры в гольф… В Куршевеле.
Бертран: Какая странная идея — ехать в горы, чтобы поиграть в гольф.
Каролина: Аджемян… Профессор Аджемян.
Анатоль: Его-то я и ждал…
Свет постепенно гаснет. На экране появляется операционная, похожая на ту, которую мы видели в самом начале. На операционном столе лежит женщина. Рядом стоит мужчина и держит на руках младенца.
Изображение пропадает. Раздается плач новорожденного Войтека.
Голос за кадром (отец): Ну, что там?
Голос за кадром (хирург): Отличный малыш, 3,2 килограмма.
Голос за кадром (отец): Отлично, пусть будет слесарем. У них всегда полно работы.
Ребенок начинает плакать еще громче.