— Как именно вы познакомились с Нидертоном? — спросил Дариус, вломившись в личные апартаменты Гарольда Пьюза, находившиеся недалеко от университета. Он не стал тратить время на любезности, решив, что если когда-нибудь нужно воспользоваться уроками, которые вдалбливал в него Радерфорд, то, вероятно, именно сейчас.

Элемент внезапности и решительный первый удар. Давай, Гарольд, выкладывай все, что нужно.

— А вам какое до этого дело? — презрительно усмехнулся Гарольд. — И между прочим, добрый день! Если вы собираетесь приползти к нему с извинениями, чтобы заполучить ту работу, можете забыть об этом. Он утром уехал в Лондон и, как мне сказали, в ближайшее время не намерен возвращаться в Шотландию.

— Он уехал в Лондон? А как же его жена? Разве не возникнет скандал, если он приедет в Лондон без молодой жены?

— А вы что, специалист по этикету и скандалам? — Гарольд с подозрением посмотрел на него. — Уверен, вас это не касается! Честно говоря, я бы сказал, что он едет в Лондон, чтобы положить конец этому делу и избежать какого бы то ни было скандала, объявив всем, что его жена зимой предпочитает городу провинцию.

— Он не собирается искать ее? — спросил Дариус.

— Вы ненормальный? Вас это не касается, но полагаю, он твердо намерен вернуть жену! Он может в шутку говорить другое, но я… Проклятие! С какой стати я вообще с вами разговариваю?

— С той, — с улыбкой откликнулся Дариус, — что вы все еще пытаетесь вычислить, почему Дуглас предоставил мне полную свободу в архивах и как получилось, что у меня есть собственный экипаж и состояние, достаточное для того, чтобы послать подальше вашего друга графа.

— Ну и как же? — Гарольд нахмурился.

— Расскажите мне все, что знаете о Нидертоне и его занятиях в Лондоне, а я разрешу вам спросить у меня все, что захотите, о моем положении и секретах моего богатства.

— Вашего богатства?

— Нидертон не единственный богач среди ваших знакомых, Пьюз. Вы можете подумать о том, чтобы закинуть сеть подальше и расширить круг знакомств.

— Вот как? — презрительно бросил Гарольд с самодовольным видом, но Дариус почувствовал, что задел его за больное место. — Вы предлагаете мне сделку, Торн? Это немного неожиданно, принимая во внимание вашу пресловутую личную честность.

Дариус просто пристально посмотрел в ответ.

— Нидертон. Что вам известно об этом человеке?

— Я ему не закадычный друг.

— Понятно. Но он доверился вам в этом довольно омерзительном деле с переводом, который мечтает получить, и вы с ним явно близки. Но раз вы так говорите… — Дариус пожал плечами и сделал вид, будто собирается уйти, — то я, вероятно, переоценил ваши отношения.

— Я знаю его лучше, чем кто бы то ни было! — явно оскорбившись, огрызнулся Гарольд. — Мой отец был у него преподавателем, но я познакомился с ним, только когда он уже учился в университете. Он старается проводить как можно меньше времени в своих владениях в Шотландии и предпочитает столицу. Признаюсь, я… был удивлен, услышав, что он привез молодую жену на север и ведет себя так, словно они собираются здесь поселиться. — Пьюз пожал плечами. — Но кто разберется в мыслях аристократии? Уж конечно, не я и не вы, Торн.

— А что говорил ваш отец о своем ученике?

— Очень мало. — Пьюз подошел к небольшому буфету и достал бутылку со спиртным. Ричард немного… сухой, но способен быть весьма обаятельным. Отец советовал мне по возможности держаться его.

— И вы так и делали.

Гарольд наполнил себе бокал, не предложив выпить своему гостю.

— Это не грех, Торн, быть полезным кому-то из вышестоящих.

— Для меня Нидертон не вышестоящий. Но это тема для другого разговора. — Дариус вздохнул. — Итак, забудем о мальчике. Что скажете о мужчине?

— В каком смысле? — уклончиво поинтересовался Пьюз.

— Что так внезапно позвало его в Лондон? Что его интересует? Где я могу найти его в столице? — Дариус не отступал. — Ну же, Пьюз! Вы сказали, что знаете его лучше, чем кто бы то ни было, так что выкладывайте. Мне нужно знать все, что вам известно. Все — каждую грязную тайну или странные пристрастия, поскольку твердо намерен узнать это — с вашей помощью или без нее. Расскажете — и я исполню свое обещание. Откажетесь — и я найду другой способ, а вы продолжите играть роль комнатной собачонки при самом отвратительном из людей, и все во имя своей науки.

— Вы подонок, Торн! И сами это знаете, верно?

— Удачного дня, Пьюз.

— Подождите! Ладно! — Гарольд проглотил содержимое своего бокала, оставив в воздухе сильный запах шотландского виски. — Вы должны поклясться, что никогда никому не расскажете то, о чем мы говорили.

— Даю слово.

— Вы видели произведение, которое он приобрел. Последние пару лет я разыскивал и приносил ему необычные сочинения. Сначала он был щедрым покупателем, но со временем стал брать у меня эти вещи «авансом». Конечно, после женитьбы он стал более… свободен в тратах, и я был рад поставлять ему желаемое.

— Это вполне обычная слабость. — Дариус постарался скрыть разочарование.

— Не думаю, что он ограничивается только книгами.

— То есть?

— Он спрашивал об определенного рода развлечениях в городе, и я… был вынужден разочаровать его, сообщив… об отсутствии разнообразия увеселительных заведений.

— Каких заведений?

— Закрытых клубов для… — Гарольд неуверенно за молчал, и Дариус ждал, чтобы мужчина взвесил свое желание узнать тайны противника и риск рассердить Нидертона. — Заведений с дамами.

— В городе множество проституток и несколько игорных домов с… доступными красотками. — Дариус скрестил руки. — Что значит, что он был разочарован?

— Я отвел его в одно такое заведение. Черт, оно было далеко за пределами возможностей моего кошелька, и меня впустили только потому, что за мной следов один из пэров. Но оно, очевидно, не оправдало его ожиданий. — Пьюз налил себе еще виски. — Нам указали на дверь, поскольку одна из девушек, побыв с Нидертоном наверху, пожаловалась на него. Он был зол и заявил, что она ничего не умеет и что даже посудомойка из «Бархатного дома» могла бы лучше согреть его.

— На что жаловалась девушка? — кивнув, спросил Дариус. — Вы слышали?

— Нет, но было ясно, что владелица заведения без колебаний стала на сторону девушки. По-видимому, он… оставил на ней какие-то отметины.

— Проклятие.

— В экипаже он сказал, что это был пустяк, немного грубоватая игра, и что требования, предъявляемые к обычным людям, к нему не применимы. Он бывал в клубах или заведениях Лондона, которые удовлетворяли его, и я… Я просто соглашался с ним, как будто имел какое-то представление, о чем он говорит.

— Напишите. — Дариус достал из внутреннего кармана блокнот. — Все, что он говорил.

Пьюз застыл.

— Я…

— Давайте я облегчу вам задачу. — Найдя перо и чернила, Дариус отнес их на письменный стол. — «Бархатный дом». И потом вы сказали, что в Лондоне он бывал в нескольких клубах или заведениях, которые удовлетворяли его. Пишите, Гарольд, и восстановите мою веру в вас.

Гарольд с ворчанием взялся за перо и склонился над бумагой. Его почерк соответствовал его характеру, но Дариус считал победой каждую строчку.

Это ниточка. Где-то в этом списке найдется еще одна мадам, которую Нидертон измучил. Да, он получит такое доказательство его морального разложения, что граф сделает все, чтобы удержать это в тайне. Черт, Ричард может оказать Изабель услугу, распространяя ложь о том, что его жена предпочитает провинцию. Если расторжение брака возможно, то оно пройдет проще, если до леди Нидертон не дотянутся когти сплетников, жаждущих следующего пиршества.

Пьюз закончил и с раздражением положил перо.

Не желая бороться с Гарольдом за записку, если тот передумает, Дариус быстро схватил бумагу и, даже не взглянув на нее, сложил и убрал во внутренний карман.

— Благодарю вас, Гарольд. Не сомневаюсь, вы поймете, если я не задержусь в вашей приятной компании.

— Подождите! Вы сказали, что раскроете мне правду о своем положении! Если у вас есть способ разбогатеть, вы обещали поделиться им!

— Я сказал, что позволю вам спросить, — покачал головой Дариус, — но вовсе не обещал ответить. Но так как из всех людей в кругу ваших знакомых я единственный, кто всегда исполняет свои обещания, то будьте уверены в одном. Шепнете хотя бы одно слово об этом, Гарольд, и я позабочусь, чтобы Нидертон узнал, какой вы хитрый мошенник и как быстро предали его при малейшем намеке на деньги и возможность посплетничать.

— Вы бездушный подонок! — зашипел Пьюз. — Вы ничего не добьетесь. Я ничего не скажу Нидертону, но это не помешает мне напоминать всем влиятельным людям в университете, с которыми я знаком, что вы происходите от трубочиста. Посмотрим, Торн, как высоко вы подниметесь! Посмотрим, кто получит место преподавателя в престижном колледже или удостоится награды за свои исследования! И будь я проклят, если вы добьетесь большего, чем возможности обучать деревенских идиотов в горах Шотландии!

— Поступайте, как диктует вам ваша совесть, мистер Пьюз. — Дариус официально поклонился брызжущему слюной, побагровевшему собеседнику и сделал шаг к двери. — А я буду руководствоваться своей. — Выйдя, не оглянувшись, Дариус протяжно выдохнул.

Возможно, он только что распрощался со своим научным будущим, если Пьюз осуществит свои угрозы.

Ну да ладно. Не велика жертва, так как в любом случае шансов было не много…

А Елена заслуживает любой жертвы.

С остальными делами Дариус покончил быстро. Он заехал в «Крейг и Кавендиш» и продал еще три камня из личных запасов, чтобы финансировать свои планы и приобрести кое-какие вещи. При этом он еще раз изумился цене и поразительной прибыли, которую смог без всякого труда получить за драгоценные камни.

Нужно молиться, чтобы и в Лондоне его сопровождала удача.

Обратная поездка до ближайшей к его дому деревни прошла относительно гладко, хотя, пока они с Хеймишем добирались до констебля, им пришлось дважды останавливаться, чтобы счистить грязь с колес. И Дариус боялся, что с грязью на пальто и в волосах выглядит еще более по-деревенски, чем обычно.

— Мистер Торн! — приветствовал его констебль, когда экипаж остановился возле участка. — Я собирался домой, но если вам что-то необходимо…

— Всего пару слов, мистер Причард. Я не оторву вас надолго от обеденного стола. — Дариус выбрался из экипажа, чтобы поговорить с мужчиной.

— Надеюсь, никаких неприятностей! Мы довольно редко видим вас, но моя жена всегда рада слышать о вас, сэр. — Констебль с неподдельно теплой улыбкой похлопал себя по широкой талии. — Она уверена, что вы пропадете там в полной изоляции, и объявила о грандиозном плане стать для вас свахой!

— О Боже, нет! — При этом сообщении Дариус изобразил на лице ужас, вызвав смех у своего хорошего знакомого. — Скажите ей, что у меня крепкое здоровье, но я уеду в Исландию, чтобы не подыгрывать ей. Сейчас неподходящее время, мистер Причард.

— Оно всегда неподходящее, — согласился мистер Причард, покачав головой. — Сделаю все, что в моих силах, чтобы удержать ее, сэр. Но это все равно что просить прилив не наступать! У женщин всегда собственные планы! Так о чем вы хотели поговорить со мной?

— Я просто хотел сообщить, что если у кого-то пропала лошадь, то я недавно нашел одну в своем саду. Это темный жеребец, и ему, по-видимому, нравится в моей теплой конюшне. Он ужасно хромает и, боюсь, не годится для верховой езды.

— Мне прийти забрать его у вас?

— Нет, Хеймиш занимается его лечением, а я просто сообщаю, чтобы найти владельца, — небрежно сказал Дариус. — Судя по тому, как он ест, это, вероятно, просто чье-то потерявшееся животное, так что если кто-нибудь спросит, вы знаете, где искать.

— Вы добрый человек, что приютили его! Зимой овес не дешев! — сказал Причард.

— Меньше всего я думал об этом. — Наклонившие вперед, Дариус понизил голос: — Мне кажется, Хеймиш влюбился в него. Поэтому, если вас не затруднит, сделайте одолжение. Когда найдется хозяин, дайте ему понять, что я буду рад купить жеребца, и, быть может, его это заинтересует. У Макквина доброе сердце, несмотря на все его ворчание, и я с удовольствием подарил бы ему животное.

— Вы очень добры! — Мистер Причард в изумлении покачал головой.

— Если это избавит животное от долгого болезненного возвращения туда, откуда оно прибыло, сэкономит хозяину стоимость его аппетита и заставит моего кучера немного меньше ворчать, я не вижу причин, почему бы не сделать такой легкий выбор. — Дариус протянул констеблю сложенный лист бумаги. — Это копия моего согласия разрешить Хеймишу от моего имени вести переговоры об оплате, если до этого дойдет.

— Превосходно, сэр! — Мистер Причард взял документ. — Но почему бы вам самому не заниматься этим делом и ограничить затраты?

— Я уезжаю по делам в Лондон и просто не хочу оставлять дела незавершенными.

— Вы мудрый человек, мистер Торн. Не беспокойтесь. Если кто-то заявит о пропавшей лошади, мы позаботимся, чтобы она досталась вашему человеку. А пока что я просто заведу дело.

— Благодарю вас, мистер Причард. И приятного вам аппетита. — Заканчивая разговор, Дариус обменялся с мужчиной рукопожатием.

— И вам тоже, — отозвался констебль и, помахав рукой, отступил на шаг, а Дариус занял место в экипаже. — Ах, спокойная холостяцкая жизнь!

— Всего доброго, — попрощался Дариус, прежде чем закрыть дверцу и дать знак Хеймишу двигаться.

Втягивать в эту историю Самсона было рискованно, но гораздо рискованнее оставлять без прикрытия его след. Пока Изабель была надежно скрыта в доме, нельзя допускать, чтобы кто-то в поисках жеребца появился у его дверей. Ложь лишь привлечет больше внимания. А теперь, если даже агент Нидертона появится с расспросами, у того не возникнет оснований для обвинений в воровстве или требований для дополнительных поисков. Дариус понимал, что они будут спрашивать, не видел ли кто-нибудь Изабель, но у них не найдется обоснованных оправданий для обыска имения. Английский закон не допускает нарушения частных владений. И вдобавок теперь появился хотя и слабый, но все же шанс купить лошадь и сохранить ее на радость Изабель.

Дариус решил ничего не говорить ей об этом из страха напомнить, как близко могут оказаться преследователи. Одного взгляда на список Гарольда было достаточно, чтобы его собственные страхи понеслись галопом.

Список оказался коротким: пять названий тайных увеселительных заведений в Лондоне без адресов.

Нелепо.

Абсурдно.

Будущее Елены зависит от того, что он сможет узнать за этими пятью дверями.

Проклятие, но это так, если он отыщет их…

Дариус закрыл глаза, собирая силы для еще одной стремительной поездки в Лондон. Он только начал приходить в себя, и искушение просто оставаться в объятиях Изабель, закрывшись от всего мира, было не мимолетным соблазном.

— День оказался успешным? — спросила Изабель, и Дариус кивнул.

— Твой муж вернулся в Лондон. К сожалению, туда же следы ведут и меня, если я хочу получить доказательств его распущенности. Мне удалось получить несколько наводок, Изабель, но я не хочу, чтобы потом ты пришла в отчаяние. Все свое время я посвящу тому, чтобы найти способ доказать его безнравственность и жестокость. Если же добьюсь успеха, то последнее, что захочется Нидертону, — это публичный развод. А чтобы избежать скандала, он даст согласие на аннулирование брака.

— Я еду с тобой.

— Изабель, ты…

— Дариус, — она коснулась его рукава, — прежде чем сказать «нет», выслушай меня.

Он кивнул, изо всех сил стараясь не выдвинуть возражение раньше времени.

— Буду слушать как можно беспристрастнее.

— Нет разницы, буду я сидеть взаперти здесь или там. Я могу скрываться, и никому не нужно знать, что я в Лондоне, Дариус. Я буду оставаться в любом жилище, которое мы найдем, и, если понадобится, не видеть дневного света. Но очевидно, что я смогу надежнее скрыться в лабиринте столицы, разве не так? И если я отправлюсь с тобой, то одной причиной для тревог будет меньше, верно? Тебе не придется бояться, не проболталась ли племянница миссис Макфедден о том, что увидела меня в саду…

— Она увидела тебя в саду? — в тревоге спросил он.

— Нет, но кто может сказать, что такого не случится? — серьезно возразила Изабель.

— У меня чуть не остановилось сердце.

— Успокойся. Что теперь скажешь о моем предложении?

— Оно ужасно обоснованно.

— Тогда можно, я еще кое-что добавлю?

— Можно. — Дариус медленно сел, восхищаясь ходом ее мыслей.

— Ладно, я не стану использовать избитый примитивный прием, говоря о том, что неизвестно, сколько времени нам осталось быть вместе, и о том, как ненавистно мне лишаться хотя бы одной секунды общения с тобой…

— Ты очень добра, — вставил он, совершенно потрясенный.

— А вместо этого я скажу тебе, что могу собраться и быть готовой через несколько минут. — Изабель решительно, как судья, сложила руки. — И что если ты не возьмешь меня с собой, я…

Ее слова повисли в воздухе, так как она, очевидно, исчерпала заготовленные доводы.

— Ты?..

— Перестану быть твоим секретарем? Приду в ярость? Самостоятельно поеду в Лондон? — предложила она, а потом села с ним рядом и вздохнула. — Я не умею угрожать. Я буду на коленях молить тебя не оставлять меня снова одну, без тебя, в этом доме. Он слишком тихий и слишком пустой, Дариус. А прежде я не знала тебя так, как сейчас. Как я смогу это вынести после того, что было между нами?

Глядя ей в глаза, Дариус понимал, что чувствует то же самое. Ему и прежде было тяжело ее оставлять, а теперь… просто невозможно.

— Поедем со мной в Лондон, Елена.

Радость, наполнившая ее глаза, была настоящей наградой, и он понял, что обратной дороги нет. Он возьмет ее с собой и будет бороться до конца.

И попросит Майкла и остальных «Отшельников» понять его.

Стараясь выполнить свое обещание быстро собраться, Изабель еще раз порадовалась, что у нее небольшой гардероб и всего несколько личных вещей. Миссис Макфедден одолжила ей саквояж и сундучок, и через несколько минут все необходимое для поездки было уложено. Экономка явно чувствовала себя несчастной из-за их отъезда, но, желая это скрыть, ворчала в кухне, собирая корзину с едой для путешествия.

Пока Дариус поспешно готовился к отъезду, складывая в библиотеке свои бумаги, Изабель в последний раз отправилась в конюшню.

Едва ее нога переступила через порог, Самсон вскинул голову и громким ржанием позвал ее к себе. Она обняла его за шею, а потом, изо всех сил стараясь не заплакать, отстранилась и заглянула в его грустные темно-карие глаза, и он, словно догадавшись о ее намерении, ткнулся мягким носом в ее шею и волосы и понюхал кожу.

— Я знаю, мой милый. Но ты не можешь дальше везти меня, во всяком случае, сегодня. — Потянувшись вверх, Изабель с невероятной нежностью накрыла руками его уши, а потом погладила упругую шею. — Хеймиш будет хорошо обращаться с тобой, а я, как только смогу, пришлю за тобой. Или вернусь к тебе. Тебе хотелось бы этого, мой воин? Чтобы мы всегда жили здесь и заново выращивали сад? Скакали по шотландским просторам и узнавали, что жители деревни думают о нас?

Она улыбнулась. Это была сладостная мечта о простой жизни с Дариусом, в которой она служила бы ему секретарем, сушила букеты и делала все, что требуется от провинциальной жены. У нее не имелось реального представления о такой жизни. Однако даже туманная перспектива просто быть с Дариусом каждый день и делить с ним постель каждую ночь казалась слишком великолепной, чтобы можно было на нее надеяться.

— Однако прежде чем я смогу добиться своего принца, мы должны победить дракона, Самсон.

Отпихнув ее, он снова заржал, как будто напоминая, что всегда готов сражаться за нее с любым противником, будь то дракон или кто-то еще.