На следующий день после ленча Кэролайн сидела в своей комнате и тупо смотрела на чистый лист бумаги, лежавший перед ней на столе, стараясь собраться с мыслями и, наконец, приступить к написанию письма. Она хотела послать его старому мистеру Блэкуэллу с заверениями, что все идет хорошо, но не знала, как правильнее выразить это.

«Я наслаждаюсь своим пребыванием в Лондоне и гостеприимством вашего внука».

Кэрол вздохнула. Нет, это не ложь, но письмо будет слишком коротким, если не добавить какие-то детали. Трудно было представить, как его дед воспримет описание ее неудач, с которыми она столкнулась при выполнении своих обязанностей. Она приведет достаточно доводов, квалифицирующих ее как ведьму. Подвергнет критике свой гардероб и признается, что она подвержена обаянию Эша, как любая другая женщина, несмотря на все ее установки и заявления в обратном.

«И куда-то исчез второй подсвечник из моей спальни, каким-то образом я ухитрилась разбить кувшин и проснуться абсолютно голой. Слава Богу, миссис Кларк хватает юмора, когда дело касается домашних мелочей. Но даже при этом я не могу не беспокоиться. И если Блэкуэлл узнает о моей бедности, мелкое воровство станет достаточным поводом, чтобы решить мою судьбу и лишить меня шанса на независимое будущее».

Пока все предполагают, будто Кэролайн унаследовала что-то от богатства ее дорогого деда, хотя это и не имело подтверждения. Для нее было несвойственно предавать огласке семейные неурядицы, а именно рассказывать всему миру о тех невзгодах, которые обрушились на нее. И трудно было представить реакцию Эша, если бы он узнал, что у нее есть профессия. Девушкам из хороших семей позволялось заниматься благотворительностью, правда, лишь до тех пор, пока это не занимало существенную часть их жизни и не превращалось в желание квалифицировать это как «дело», но профессия была вне вопросов. Кэрол всегда помнила об этом правиле, хотя и не принимала его. Она ничего не сообщала о своей работе в области педагогики в переписке с мистером Гордоном Блэкуэллом.

«Я наслаждаюсь своим пребыванием в Лондоне и гостеприимством вашего внука». Она снова прокрутила в уме это предложение. «Гостеприимством вашего внука». Дом замечательный, а слуги необыкновенно внимательны к ней. Но в большинстве случаев Эш ужинал и обедал в одиночестве, избегая ее компании, что делало те редкие моменты, когда они были вместе, еще более напряженными и неуютными.

«Я наслаждаюсь своим пребыванием в Лондоне и даже в один прекрасный день отправилась по магазинам».

Наконец Кэролайн оставила сомнения и начала писать откровенное и интересное письмо. Каким-то образом ей удалось без предательских и неприятных деталей описать свои впечатления от людей и тех мест, которые удалось посетить, и убедить ее патрона, будто копченая селедка оказалась неожиданно приятным сюрпризом.

— Пишете отчет деду Уокеру?

Кэрол подняла глаза, инстинктивно прикрывая письмо чистым листком бумаги.

— Я думаю… ему интересно узнать, понравился ли мне Лондон.

— Правда… а вам нравится Лондон? — Выражение лица Эша выдавало его скептицизм, а взгляд стал мрачным. — Не забудьте упомянуть отличную погоду, которая сопутствует вашему визиту.

— Вы позволите мне передать что-то от вас?

— Я уверен, вы сами опишете все, так что мне нечего будет добавить.

— Вы дуетесь? — Кэрол отложила перо. — Если вы не возражаете, я бы предпочла воздержаться от рассказов об эпизоде с леди Лауэри.

— Отчего же, не упускайте ничего! Какая же вы исполнительная шапероне и сыщик, если редактируете свои рассказы, убирая из них наиболее занимательные подробности?

— Вы стараетесь вызвать меня на ссору, как какой-то виноватый юнец!

— Проклятие! Опять! Я не ребенок!

— Да, не ребенок! — Кэрол встала, уперлась руками в бока, готовая к ссоре с ним и совершенно бесстрашно, не обращая внимания на то, как он возвышается над ней. — Вы взрослый мужчина, который прославился своей сомнительной репутацией, когда я только-только познакомилась с вами. Так почему же вы рычите на меня, как раненый лев? Это выше моего понимания! Я пишу письмо дорогому для меня пожилому человеку. Он относится ко мне как к родной и попросил меня об одолжении. Я посылаю ему это письмо, как он просил, и если вы хотите нарушить наше соглашение, скажите прямо или сами напишите вашему деду!

— Я скажу прямо! Я устал от этих любопытных взглядов и глупых шарад! И готов продемонстрировать, что сам могу справиться со всеми проблемами. Почему бы вам не написать моему деду, что в вашем присутствии больше нет необходимости? — Эш стоял на месте, отказываясь отступать. — Он был бы счастлив, если бы вы вернулись в Беллевуд. И смогли поздравить себя с перевоспитанием взрослого мужчины!

— Вы не продемонстрировали ничего! Да, вы вели себя прилично, когда это было в ваших интересах, но вы известный любитель флирта! И я знаю, что вам удается это, когда вы уходите из дома один и возвращаетесь Бог знает когда.

— Я заявил вам, когда вы приехали, что буду приходить и уходить когда захочу.

— Вы можете делать то, что позволяют вам правила, мистер Блэкуэлл. Это не значит, что я должна закрыть глаза на ваши странные наклонности уходить из дома поздно ночью и возвращаться когда захотите!

— О Господи, чем вы занимаетесь? Стоите у окна всю ночь? — спросил Эш, в его голосе появились ледяные нотки.

— Нет! — Кэролайн ненавидела себя. Ненавидела тот жаркий румянец, который залил ее щеки, понимая, что это выдает ее и она выглядит как виноватый сыщик. — Я порой плохо сплю и…

— Вы действительно порой плохо спите, — повторил Эш, многозначительно глядя ей в глаза.

Кэрол неожиданно забеспокоилась.

— Вы что-то слышали об этом?

— Я расскажу вам, если услышу. — Эш подвинулся ближе, и сердце Кэролайн бешено забилось, но не из-за страха. — Господи, как меня угораздило обречь себя на подобное испытание?!

— Это правда так трудно? — тихо спросила она. — Все эти вечеринки и обеды? Дневные приемы и чай? Их так трудно выдержать? Или это моя персона в роли шапероне так уязвляет вашу гордость? Неужели я такая ведьма, что заставляю вас вести себя как грубый осел? Вы избегаете меня всегда, когда только можете!

— Все, с меня достаточно. Я хочу проехаться верхом, шапероне, и не спрашиваю вашего разрешения и не обещаю, что вернусь раньше следующего четверга! — Эш повернулся, горя гневом, и бросил через плечо: — Не отставайте, если можете, мисс Таунзенд! Или, черт бы вас побрал, уйдите с моей дороги!

Кэролайн топнула ногой, проклиная Эша за упрямство и непредсказуемое поведение. То он изображает щедрого опекуна, становится внимательным, то заигрывает или… взрывается, как будто это ее вина, что он попал в такую передрягу!

— Я еду с вами, негодяй! Вам не отвязаться от меня, вы, упрямый бык!

Ее слова эхом отозвались в пустой гостиной. Кэролайн посмотрела на неоконченное письмо. «Господи, если бы у меня было побольше смелости!» Часы тикали, желание последовать за ним неожиданно повисло в воздухе. Кэролайн быстро вышла из комнаты, решив доказать ему, что она не какая-то комнатная собачка, чтобы отделаться от нее когда захочется.

Кэрол подбежала к конюшне и увидела, как он удаляется, сидя на своем жеребце.

— Есть какая-нибудь оседланная лошадь, которую я могу взять, Джеймс? — спросила он грума.

— Я… я только что выводил Джуно на прогулку, но…

— Я возьму ее.

— Вы… уверены? — Он оглядел ее зеленое платье со всеми его многочисленными юбками и кринолином. — Если вы уж так хотите, я подержу ее, пока вы…

— Джеймс, я еду сейчас же. Спасибо.

Кэрол стоически оглядела серую кобылу. Лошадь была куда больше, чем она ожидала. Но она не могла отступить сейчас: проехаться верхом казалось не таким уж сложным делом. «Вы садитесь на лошадь и держите поводья, что здесь трудного? Многие люди делают это каждый день. Даже моя кузина Мэри Луиз, у которой ума, как у кошки, и та ездит верхом!»

— Вы… без перчаток и без сапог, мисс Таунзенд, — печально указал Джеймс. — Даже подходящего сюртука нет!

— Пожалуйста, помоги мне, Джеймс! — Она встала на маленький стул рядом с кобылой. — Я должна догнать мистера Блэкуэлла, пожалуйста. Скорее.

— Мисс Таунзенд. Я…

Джеймс опять попытался удержать ее, но она в панике схватила его за руки:

— Джеймс, пожалуйста!

Плечи молодого человека поникли, когда он сдался на ее необычную просьбу и помог ей вскочить в седло. Ее платье и нижние юбки стали большим затруднением, пока она не взяла поводья. Кэролайн не обращала внимания на подобные пустяки. «Тебе не удастся сбежать от меня на этот раз; Блэкуэлл!»

Эш никак не ожидал, что Кэролайн последует за ним. Он стремительно покинул гостиную как человек, за которым гнались его собственные демоны. И внезапно ему показалось, что так оно и есть.

Обрывки воспоминаний, надолго изгнанные из памяти, были связаны с пребыванием в тюремном подземелье, куда были заключены члены «Джейда», и с тем странным ощущением баланса, которое Эш обрел, придя к заключению, что его жизнь продолжалась благодаря этому наказанию. Он был слишком сломлен и ненавидел причину, которая привела его к столь печальному концу, — свою собственную слабость и распутную натуру.

«Все несчастья заслуженны, каждое или в этой жизни, или в предыдущей, и человек должен вкушать каждую каплю печали с улыбкой, прежде чем достигнет зрелости…» — говорил старый гуру, когда он впервые посетил Индию. И Эш смеялся, поскольку тогда жизнь дарила ему одни удовольствия — никакой боли! А потом водоворот страданий накрыл его с головой… Он влюбился в первый раз в жизни и не принес ничего, кроме печали и смерти, к дверям возлюбленной. И если и была какая-то радость, то слишком мимолетная, чтобы ощутить комфорт, и Эш потерял способность чувствовать что-либо еще до того, как был схвачен и брошен в тюрьму. Все несчастья заслуженны.

Американская сирена всколыхнула все эти воспоминания своими сонными поцелуями и неодобрительными взглядами! «Я сам напишу деду и спрошу, нет ли какой возможности отправить эту пуританку домой, до того как…»

— Эш!

Он услышал этот пронзительный крик, когда пустил лошадь в галоп вниз по дороге и в ужасе понял, что Кэролайн поймала его на слове. Натянув поводья, резко повернулся… И застыл при виде мисс Таунзенд, сражавшейся со своей лошадью, которая, ошалев от ее юбок, хлеставших ее по шее, металась из стороны в сторону. Он понимал, что Кэролайн не удастся удержаться на лошади, миновав арки конюшни. Эш развернул своего жеребца и как мог подгонял его, чтобы успеть ей на помощь, но все, что он видел, — это грумы, бежавшие к ней, и то, как она упала.

Мир остановился. На какой-то момент реальность перестала существовать для Эша. Единственное, что он слышал, — это собственный стон безнадежности, звучавший в его ушах. Он спрыгнул с лошади, еще до того, как она остановилась.

— Кэролайн!

Эш мгновенно оказался рядом и обнял ее, оцепенев от страха.

Она оттолкнула его с нетерпеливой и неприятной злостью.

— Со мной все прекрасно!

— Я уволю этого грума за то, что он позволил вам…

— Нет! Бедняга Джеймс едва не плакал, когда я практически украла эту лошадь у него из-под носа, и я несу ответственность! Пожалуйста, не трогайте его! — умоляла она.

— Бедняга Джеймс сохранит работу. Но ему придется выслушать лекцию о том, что не следовало позволять американской женщине красть моих лошадей, — недовольно проворчал он.

Кэрол снова отодвинулась от него и попыталась сесть более прямо.

— Все оказалось совсем не так, как я себе представляла!

Эш прикусил губу, чтобы сдержать улыбку при виде Кэролайн Таунзенд, которая еле сдерживала злость, позорно приземлившись в грязную лужу.

— И как же вы себе представляли это?

— О, обычно! — простонала она, стараясь натянуть свои испорченные юбки на лодыжки. — Ветер в волосах, а я грациозно скачу на лошади, преследуя вас, чтобы побольнее ударить в голень.

— Ах, это! Действительно обычно… — Эш на секунду расслабился и ухмыльнулся во весь рот. — Может, вы сможете ударить меня попозже?

— Не думайте, что не смогу! — сказала она и тоже улыбнулась следом за ним. Она рассматривала свои ладони, оцарапанные при падении на жесткий гравий. — Миссис Кларк будет сердиться…

Эшу было вполне достаточно. Он подхватил ее с земли и понес к дому.

— Я прекрасно могу идти сама! — задыхаясь, говорила она, но ей пришлось обхватить его за шею руками, чтобы удержаться. — Мистер Блэкуэлл, отпустите же меня!

— Нет.

Его короткий ответ еще больше раззадорил ее, но Эш не обращал внимания. Облегчение усилило поток чувственности, которому он не мог противиться, да и не хотел.

Кэрол начала брыкаться в его руках. Но из-за этого Эш только сильнее прижал ее к себе.

— Все в порядке, сэр? Мне послать за доктором Уэстом? — предложил Годвин, когда Эш вошел в дом со своим сопротивляющимся призом в руках.

— Все прекрасно, Годвин. Мисс Таунзенд просто захотелось получить удовольствие от своей первой попытки верховой езды. Пожалуйста, попросите миссис Кларк приготовить теплую ванну и бутылку бренди. — Эш повернулся спиной к Годвину, как будто не происходило ничего необычного. Конечно, он вошел в дом, держа американку на руках, но что тут странного? — И также пошлите словечко Фостерам с извинениями, что мы сегодня не сможем прибыть к ним на обед.

Кэрол прекратила брыкаться, но Эш знал, что не он победил в этот день.

— Там не было такой уж большой лужи, мистер Блэкуэлл, так что не уверена, что мне необходима ванна, — спорила Кэрол, румянец на ее щеках тем временем поблек. — К сожалению, это дорогое платье, что вы купили мне, приняло на себя главный удар.

— Вы будете думать иначе, когда ваши мускулы и кости заболят, не говоря уже о… вашем заде.

Кэрол заскулила в ответ на столь неделикатное упоминание нежной части ее тела, и грудь Эша напряглась от этого интимного звука. Он был далек от обожания несдержанных выражений мисс Таунзенд.

Когда Эш подошел к двери в ее спальню и поставил ее на ноги, то заметил, что она потеряла одну туфельку.

— Ну вот, я отпустил вас.

— Вы высокомерный и невозможный человек, мистер Блэкуэлл.

— Извините, но я думал, что мне следовало подождать до определенного момента.

— Для какой же цели?

— А вот для какой…

Подчиняясь внезапному импульсу, Эш наклонился и поцеловал ее. Это было так неожиданно, что Кэрол замерла на месте, а у него разом пропали все разумные мысли. Вместо первого несмелого поцелуя этот поцелуй был полон истинной страсти, которой он всегда жаждал. Ее губы раскрылись навстречу. Мягкие и сочные, они превратились в средоточие страсти, чувственности и вкуса, которым он упивался с откровенной жадностью. Когда он обнял ее, прижимая к своему горячему телу, были только голод и странный танец ее губ против его губ, когда она отвечала ему, не уклоняясь, а, напротив, доказывая, что его маленькая шапероне — существо теплое, желанное и открытое к страсти.

Это было серьезное открытие. Оказывается, то влечение, которое существовало между ними ночью, когда Кэрол в своем лунатическом сне разгуливала по дому, не было мимолетной мечтой или вводящей в заблуждение игрой. Короткий звук, слетевший с ее губ, — очевидный знак, который добавил силу буре, что бушевала внутри Эша. Член отяжелел, игнорируя все правила цивилизации, и руки Эша сами потянулись к ее спине и обхватили упругие ягодицы, приподнимая Кэрол для лучшей позиции. Даже бесконечное количество нижних юбок не мешало ему ощутить тот жар, который пылал в развилке ее бедер, и Эш понял, что пропал.

Наконец Кэрол попыталась оторваться от его губ и, ахнув, попробовала отодвинуться от него.

— Вы… — прошептала она.

— Я должен извиниться прямо сейчас? — предложил Эш, медленно отпуская ее и ставя на ноги.

Прежде чем Кэролайн собралась с силами, чтобы ответить, Эш услышал на лестнице шаги Годвина и отступил на шаг. Если он вообразил, будто почувствует себя лучше, узнав, что женщина, которая приходила к нему в своем гипнотическом сне, была на самом деле та же мисс Таунзенд, которая постоянно раздражала его, когда бодрствовала, — он ошибался.

Вместо этого Эш чувствовал себя последним мерзавцем.

Он переступил черту и вел себя как самый банальный распутник.

— Извините, мисс Таунзенд. Даю вам слово, если оно для вас еще что-то значит, что подобное больше никогда не повторится. — Эш понизил голос, делая свое признание. — Я, видимо, был в некотором замешательстве, с тех пор как мы впервые встретились в Беллевуде… и не понимал… Очевидно, так долго пребывал в своих темных лесах, как выражается мой дед, что несколько забыл, кто я и что я. Пожалуйста, простите меня…

Эш коротко поклонился и направился к выходу, не желая видеть опустошение и боль в ее глазах.

Кэрол прислонилась к закрытой двери и постаралась успокоиться. Это был ее первый поцелуй, и она была потрясена этим открытием. И пока Эш целовал ее, с ее стороны не было никакого возражения и, что еще хуже, она приветствовала это.

Приветствовала это. Потакала. Наслаждалась. И желала забыться в этом поцелуе.

Нет ничего странного в том, чтобы должным образом оценить привлекательность и неотразимость хозяина, но то, что Кэрол ощущала сейчас, называлось иначе. Это было желание, которое она никогда не испытывала прежде, причем настолько сильное, что она забыла обо всем, когда была с ним, и хотела большего.

И еще она поняла, что какая бы, причина ни заставила Эша приблизиться к ней, за этим стояла невысказанная боль.

Если бы он просто играл с ней… Кэрол ждала смеха или продолжения саркастических лекций, то есть того, что исходило от него, когда они возвращались с обеда у Бедфордов. Но Эш не выглядел так, как мужчина, который забавлялся игрой или наслаждался своим превосходством над ней… Скорее, этот бессердечный красавец выглядел так, как будто потерял что-то.

«Но и я потеряла свое сердце».

Осторожный стук в дверь прервал ход ее мыслей.

— Мисс Таунзенд? — поинтересовался мистер Годвин из коридора. — Я могу войти?

Кэролайн открыла дверь и увидела дворецкого. Вид он имел обеспокоенный, в руках держал поднос с закусками и бутылкой бренди.

— В панике повариха положила все сладости, что были у нее под рукой, но потом подумала и добавила тарелку бульона, так что вам придется самой разбираться с этим.

— Вы можете просто поставить поднос на стол, мистер Годвин, и сказать ей, что я потрясена ее вниманием. — Кэрол отступила в сторону, давая ему возможность пройти и жалея, что доставляет столько хлопот слугам. — Нет никаких причин для паники. Я просто решила познакомиться с грязной лужей.

— И с Джуно, — добавил Годвин с улыбкой, ставя большой поднос на стол. — Повариха желает вам приятного аппетита, и, между прочим, миссис Кларк уверена, что вода для вашей ванны уже готова.

— Мистер Блэкуэлл ужинает сегодня дома?

Годвин покачал головой:

— У него другие планы.

— О!

Кэрол заморгала, думая о еще одном одиноком ужине в своей комнате и беспокоясь о том, куда собирается ее красавец и когда он вернется. Она чувствовала полную беспомощность и бесполезность своей роли, а события дня только добавили ей растерянности и страха. «Эш друг или заклятый враг? Я не могу сказать, что беспокоит меня больше…»

Мистер Годвин продолжал:

— Ох, и еще миссис Кларк просила, чтобы я заверил л вас, что подсвечники обнаружены. Я не уверен, что это означает, но Дейзи убедила меня, что вам будет интересна эта новость.

— И где же она нашла их?

Кэролайн вздохнула с облегчением.

— Миссис Кларк не сказала.

— Я пришла сказать, что ванна готова, мисс! — объявила Дейзи, заглянув в открытую дверь.

Кэрол начала было спорить, утверждая, будто ей не нужна ванна, но перехватила свое отражение в зеркале на стене и замолчала. На щеке грязь и кровь. Кэрол потянулась, чтобы убрать волосы с лица и привести в божеский вид узел волос, сползший на шею… И еще пятна грязи на белой блузке…

— О, Боже мой! Да, возможно, ванна…

Мистер Годвин кивнул:

— Я передаю вас в хорошие руки, а если вам понадобится что-то еще, то, пожалуйста, позвоните.

— Да, спасибо, мистер Годвин.

Он закрыл за собой дверь, и Кэрол моментально оказалась в нежных руках Дейзи и, разумеется, была вынуждена выслушивать ее бесконечное щебетанье.

— Что они устроили там внизу! Мой бедный Джеймс! Он получил взбучку от миссис Кларк за то, что не остановил вас, а затем все они задали ему такую головомойку, что я думала, от него останется мокрое место.

— О нет! Ты должна сказать миссис Кларк: вина целиком лежит на мне. Я не подумала…

Дейзи кивнула, ведя Кэролайн к стулу перед туалетным столиком.

— Мужчина, который переложит вину на вас, замарает свое имя! Моя кузина Дженни однажды так разозлилась на своего парня, что начала швырять в него кастрюли и сковородки. И так преуспела в этом, пока учила его уму-разуму, что, само собой, он заработал перелом скулы. Никчемный ущерб для мужчины, зато сейчас Дженни забыла обо всем, так как он стал кроткий, как овечка. Просто улыбается и делает то, что ему говорят. Можно сказать, улучшение налицо. — Дейзи взяла щетку в серебряной оправе и начала распутывать волосы Кэролайн, и в конце концов ее золотистые локоны мягкой волной упали на спину. — Не думайте, чтобы мы подслушивали ваш спор с мистером Блэкуэллом…

Кэрол не была уверена, против чего протестовать. Против того, что Эш вывел ее из себя, или что весь дом слышал их бурную сцену?

— Мы просто немного поспорили.

Молчание Дейзи было более чем красноречиво, она отложила щетку и взяла черепаховый гребень.

— Вам виднее, мисс.

Кэрол опустила глаза на мраморную поверхность туалетного столика, пытаясь вспомнить, что происходило до того, как она повысила голос и позволила себе расшуметься.

— Я думаю, — продолжала Дейзи дружеским и умиротворенным тоном, — что это хорошо для такого мужчины, как мистер Блэкуэлл, когда рядом есть кто- то, кто не боится высказать свое мнение. С его богатством и красотой найдется немного женщин, которые нашли бы в себе смелость указать ему на какие-то неприятные моменты, а моя матушка всегда говорила, что мужчину делают несчастья.

Кэролайн улыбнулась:

— Твоя мать — мудрая женщина.

— О да! И у нее большой опыт, приобретенный в спорах с моим отцом.

Дейзи положила гребень и подошла к гардеробу, чтобы достать ночную рубашку. Она помогла Кэрол переодеться, ее пальцы быстро делали свою работу, ловко справляясь с бесконечными пуговками и тесемками.

— Миссис Кларк только что принесла горячую воду из кухни, так что все готово для вас.

— Спасибо, Дейзи.

Через пару минут Кэролайн уже была в туалетной комнате и лежала в большой ванне на львиных лапах, по подбородок погрузившись в воду, вдыхая дивный запах лимона и ароматной воды. Несмотря на все ее протесты, волшебство купания проявилось мгновенно, и боль отступила. «Расстояние от Джуно до земли выглядело более опасным, когда я сидела на ней, чем казалось со двора. Не могу поверить, что я приказывала слугам, а потом помчалась галопом по дороге без какого-то намека на план».

— О, чудно! — вздохнула Кэрол. — По крайней мере, я не ударила его сковородкой.

Дейзи стояла поблизости, держа в руках мыло и теплое полотенце.

— Мужчины заслуживают худшего.

— О! — Кэрол покраснела. — Слава Богу, что сковородка не попалась под руку.

— Мисс, если вы не возражаете… — Дейзи встала на колени около ванны. — Мы не подслушивали, но…

— Я никогда бы не упрекнула тебя в этом.

— Но если вы присматриваете за ним по просьбе его деда, ну, я думаю, его уходы и приходы так огорчительны… — Дейзи говорила, не глядя прямо на Кэролайн, вместо этого перекладывая мыло и притирания на соседнем столике. — Но Джеймс признателен вам за то, что вы защищаете его, и я тоже слежу за своим парнем. И если вы хотите знать, куда хозяин отправляется в своей карете…

— Это была бы неоценимая помощь, Дейзи.

— Ну да, ничего не поможет, когда он едет куда-то один, но мы сделаем все, что возможно. Особенно если проявить осторожность… Труднее, если хозяин уезжает неожиданно, но по крайней мере Джеймс мог бы подсказать вам, куда они ездили. — Теперь Дейзи смотрела прямо на нее, ее васильковые глаза светились заботой. — Нам, мисс, конечно, не поздоровится, если мистер Блэкуэлл узнает. Но вы так добры, я знаю, вы ничего не скажете ему.

«Я слишком смущена тем, что хочу просить ее…»

Кэролайн покачала головой:

— Сначала я должна сама все выяснить.

— Я знала, что вы скажете что-то вроде этого, и рассказала об этом Джеймсу. И это только подтверждает наше желание помочь вам. — Дейзи протянула теплое полотенце. — Я так поняла, что вы не едете на ужин к Фостерам?

— Моя безумная выходка заставила мистера Блэкуэлла отказаться от приглашения, но я не могу сказать, что огорчена этим. — Кэролайн не хотела бы оказаться в центре внимания чужих людей после такого дня. Даже сейчас послевкусие его поцелуя и последовавший за этим резкий уход не выходили у нее из головы, приведя в полное смятение. — Мистер Годвин упомянул, что у хозяина есть другие планы на сегодняшний вечер.

— Что ж, посмотрим. — Дейзи присела на корточки. — Сейчас он заперся в своем кабинете и бродит там, как лев в клетке. Если Джеймс узнает что-то еще, я дам вам знать.

— Спасибо, Дейзи. — Кэролайн вздохнула. — Но сейчас… больше ничего не нужно.

— Хорошо, мисс Таунзенд. Но если что-то понадобится, позвоните, и я сразу приду.

Улыбаясь, Дейзи поднялась и вышла из комнаты, оставив Кэрол одну.

Кэрол снова опустилась в воду, пока та не коснулась подбородка.

Она старалась убедить себя, что, собственно, ничего не изменилось. Слово, данное деду Уокеру, никто не отменял, и поэтому она все еще обязана следить за его внуком. Но что-то все-таки изменилось.

«У меня нет никакого иммунитета против шарма мистера Блэкуэлла».