Майкл позвонил в дверной колокольчик и стал ждать, нервно переминаясь с ноги на ногу. Конечно, сначала следовало бы послать визитную карточку, но у него не было ни малейшего желания, ни времени для соблюдения глупых светских условностей. Странное и непонятное дело: зачем для того, чтобы зайти в гости, надо посылать карточку, в которой бы говорилось, что ты собираешься зайти в гости? Тот, кто придумал такие правила, вероятно, имел кучу свободного времени, чтобы, волнуясь непонятно из-за чего, предупреждать о визите, хотя все — и гость и хозяева, кажется, разговаривают исключительно о погоде или вообще ни о чем.

Он опять дернул за колокольчик, но тут дверь отворилась, и Майкл смущенно опустил руку.

Взгляд дворецкого был не столь холоден, как мог бы быть в данном случае. Внушительный вид Майкла, производивший надлежащее впечатление, как всегда, выручил его.

— Я к вашим услугам, сэр.

— Можно мне увидеть мисс Морленд? Если, конечно, она дома. Я подумал, что следует нанести ей визит.

— Она ждет вас, сэр? — Дворецкий не отступал назад и Me пропускал его внутрь. В эту секунду, как бы он ни презирал условности, Майкл пожалел, что не послал визитной карточки.

— Сообщите ей, что Майкл Радерфорд хочет ее видеть. А я пока подожду. — Скрестив руки на груди, он стоял в дверном проеме, как живой монумент, не позволяя закрыть двери.

Из глубины дома раздался чей-то недовольный возглас:

— Кого это нелегкая принесла, Уивер?

В ту же секунду поведение мистера Уивера переменилось.

— Не хотите ли порождать внутри, сэр? Я сообщу о вашем приходе.

Майкл зашел в холл, снял верхнюю одежду, шляпу и передал их слуге.

— Ну что ж, замечательно.

Дворецкий исчез внутри дома, оставив гостя в гордом и неприятном одиночестве. От нечего делать Майкл принялся разглядывать обстановку прихожей, с целью составить мнение о положении хозяев дома. Несмотря на то что занятие было довольно бессмысленным, оно помогало убить время. «Если я когда-нибудь займусь ограблением домов, то вряд ли знатные господа узнают, кто их так подвел. Впрочем, я никогда не запачкаю свои руки, какими бы грязными они ни были, похищением вот этой нелепой картины, где нарисован дедушка семейства с такой морщинистой кожей, что…»

— Мистер Радерфорд? — раздался за его спиной нежный девичий голос.

Он поклонился и окинул ее внимательным, оценивающим взглядом. Прежде всего бросалась в глаза ее красота, не было ничего удивительного в том, что даже замкнутый Гален не устоял перед ее обаянием. Но помимо красоты, в ней было еще нечто такое, отчего Майкл вдруг обрадовался за своего приятеля.

— Да, мы познакомились на балу у миссис Прингли.

— Да, да. Я хорошо все помню.

Она сделала жест, приглашая его пройти за ней в гостиную.

— Мистер Радерфорд, вы такой человек, которого невозможно забыть. Присаживайтесь. Не хотите ли чаю?

— Да, благодарю вас. — Он взглянул на тонкие изящные ножки софы и, слегка покачав толовой, остановил свой выбор на одном из массивных кресел.

— Прошу прощения, что я пришел вот так без… Мисс Морленд, извините меня, но я не светский щеголь и не привык говорить любезности.

Улыбка скользнула по губам Хейли. Она позвонила в колокольчик, чтобы принесли чай.

— Мне нравится ваше прямодушие и непосредственность. Приятно думать, что все, что вы говорите, вы говорите от чистого сердца. Это так не похоже на других.

Присаживайтесь, прошу вас.

— Благодарю вас. — Майкл осторожно присел на выбранное им кресло. Его размеры явно не подходили для изящной гостиной.

— Надеюсь, вы простите меня, если я попрошу вас перейти как можно быстрее к цели вашего визита. — Она села напротив него, бледная, величественная, как королева.

— Я вам признателен за то, что для меня вы сделали исключение, переступив через условности и светские приличия. У меня до сих пор голова идет кругом, едва я вспомню бессмысленный легкий разговор в гостиной миссис Прингли.

Хейли сочувственно покачала головой, словно давая понять, что она если не разделяет его точку зрения, то очень хорошо понимает его.

— Итак, мистер Радерфорд, что же привело вас сюда?

— Меня попросил прийти к вам Гален.

— В таком случае, — она резко встала, — наш разговор закончен, мистер Радерфорд. Извините меня, но я прошу вас немедленно уйти.

Майкл тоже встал.

— Ему пришлось срочно покинуть Лондон. Горе в семье заставило его уехать, в противном случае он ни за что бы не уехал отсюда, чтобы не разлучаться с вами. Ну что ж, если мне указывают на дверь… тогда не буду больше говорить о том, о чем он меня просил. Я как сумел справился с его поручением и ухожу с чистой совестью.

Отвесив неуклюжий поклон, Майкл направился к выходу.

— Постойте! — внезапно крикнула Хейли, и он сразу остановился. — Что вам было поручено сказать?

— Надеюсь, вы меня извините, что я так некстати вмешиваюсь в вашу беседу? — На пороге гостиной возник лорд Морленд, весь побагровевший от какого-то внутреннего беспокойства. — Впрочем, если вы, молодой человек, пришли сделать моей дочери предложение, тогда…

Лорд Морленд намеренно сделал паузу, бросив на гостя странный взгляд, в котором смешивались вместе мольба, надежда и тревога.

— Нет! — Ответ Майкла был резким и быстрым. — Ни в коем случае, ваша светлость.

— Папа! — С не меньшим отчаянием воскликнула Хейли.

— Ну что ж, если он пришел просто с визитом, в таком случае, боюсь, тебе следует попросить его уйти отсюда как можно скорее, Хейли. — Он бросил на дочь такой взгляд, что ей сразу стало ясно — возражать бесполезно. — Ну же!

— Мистер Радерфорд, мне так неловко. Может быть, мы с вами поговорим в другой раз?

— Вот именно — в другой раз! — сардонически улыбнулся отец, идя следом за ними до дверей, побыстрее выпроваживая гостя.

Едва Майкл успел пробормотать что-то нечленораздельное при прощании, как тут же очутился на крыльце в полной растерянности.

«М-да! Скверно, хотя все прошло не так плохо, как я предполагал. Подумать только, а я тревожился, чтобы не выглядеть грубым. Однако манеры у лорда Морленда — прямо спрашивать, не хотите ли вы сделать предложение, а потом при отказе сразу выставлять гостя за дверь — не могут не наводить на тревожные мысли».

Майкл пошел прочь, полный решимости выяснить, что же такое происходит в недрах семьи Морленд, не из праздного любопытства, а ради Галена. Он надеялся, что ему не придется в скором времени посылать Галену еще какое-нибудь печальное известие.

— Что с тобой? Как можно быть таким грубым с незнакомым человеком? — воскликнула ошарашенная странным поведением отца Хейли. — Ты… опять выпил?

— Нет, — мрачно ответил отец, — но с удовольствием бы выпил.

Он подошел к одному окну, затем к другому, задергивая портьеры.

— Мы немедленно покидаем Лондон. Все кончено.

— Что… кончено? — спросила Хейли. В ее ушах вдруг зашумело, она как будто услышала тревожные возгласы, торопливые шаги прислуги, спешно выносящей и даже выбрасывающей вещи из их дома, охваченного огнем.

— Запомни, я ни в чем не виню тебя, дитя. Но время закончилось. Мои юристы прислали мне письмо с грустными известиями. Кредиторы требуют погашения долгов. Надо немедленно уезжать, в противном случае твой отец очень скоро попадет в долговую тюрьму. — Он почти упал в кресло. — Я окончательно разорен.

Хейли присела возле него и, пытаясь утешить, заглянула ему в лицо.

— Прежде всего успокойся. Да, у нас есть долги, но с частью мы сумеем расплатиться, а выплату по другим перенесем на будущее. Положение непростое, но отнюдь не безнадежное.

— Увы! — горько обронил он. — Очень скоро мы будем нищими, и все по моей вине. Я глупец, Хейли. Твой отец, каким бы он ни был, пьяным или трезвым, — наивный глупец. Мне очень жаль.

— Как ты можешь так говорить?! Ты совсем не такой.

— Нет, именно такой. Я одолжил деньги у Трамбла и вложил их в ряд предприятий. Я думал заработать, вернуть ему долг, чтобы снять с твоих плеч тяжкий груз необходимости выйти во что бы то ни стало замуж. Мне хотелось поправить наше положение, быть героем, спасшим нас от разорения и от бесчестья.

— С твоей стороны это очень любезно, — успела вымолвить Хейли, прежде чем почувствовала, как у нее горло сжимается от страха.

— Так вот, все пропало. Все деньги до последнего пенни. Все, что я вложил в дело, все рухнуло, исчезло, Я мечтал отдалить время нашего разорения, но несчастья, как будто сговорившись, стучатся в двери нашего дома. Кредиторы — это не друзья, которые готовы подождать с отсрочкой долга. С кредиторами шутки плохи. Я потратил все наши сбережения, и теперь, если меня схватят как должника… — Не выдержав, он зарыдал как ребенок, поднеся руки к лицу. — Какое счастье, что твоя покойная мать не видит этого позора!..

«Итак, все кончено. Мой первый сезон в Лондоне, мои надежды выйти замуж, да что там, вся моя жизнь — все кончено и разбито».

Хейли стояла, словно окаменев. Вся прежняя жизнь ушла в прошлое. Ей опять придется следить за домашними делами и делать все необходимое, чтобы выжить во что бы то ни стало. Она распрямила плечи и тряхнула головой, прогоняя прочь все ее несбывшиеся мечты и надежды.

— Все, папа, больше ни слова. Давай поднимайся наверх и начинай собирать вещи. Я попрошу Уивера помочь тебе собрать их и спустить к черному входу. Я велю именно туда подать карету.

Она взяла колокольчик и резко встряхнула его.

— Нам надо уехать отсюда как можно быстрее и незаметнее.

Хейли торопливо пошла навстречу миссис Байрон, раскрасневшейся от внезапно возникшей суматохи, но ясно понимавшей всю трудность положения, в котором оказались ее хозяева.

— Миссис Байрон, будьте так добры, велите прислуге паковать только те вещи, которые мы привезли с собой. Все подарки, покупки, которые делались во время сезона, пусть остаются. Я разберусь с ними позже. Однако все мои наряды, как и все аксессуары к ним, аккуратно уложите и срочно отправьте их из дома. Я напишу кучеру адрес, куда надо будет их доставить. Ах да, пожалуйста, сообщите прислуге, что нас ни для кого нет дома. Слышите — ни для кого! Заприте двери и ни в коем случае их не открывайте, вам все ясно?

— Да, мисс Морленд, — кивнула миссис Байрон. — Ваша тетушка уже наверху и помогает горничным укладывать вещи.

— Я иду ей на помощь. — Хейли бросилась вверх по лестнице, но на первой же лестничной площадке остановилась. — Миссис Байрон, проследите за тем, чтобы экипаж для моего отца подали к черному входу. Он должен уехать первым. Пусть возьмет с собой только все необходимое для поездки, обо всем остальном я позабочусь сама. Постарайтесь, чтобы через полчаса он уже выезжал из Лондона.

— Хорошо, мисс Морленд. Я прослежу.

Хейли опять принялась подыматься по лестнице, спокойная и решительная, как будто организовывать быстрый отъезд, спасаясь от кредиторов, для нее было привычным занятием. «Что скажут слуги?! Ладно, не стоит волноваться. Будем надеяться на их верность, на то, что они помогут нам незаметно ускользнуть с нашими жалкими пожитками. Слава Богу, что наше поместье — это майорат и его нельзя отнять за долги. Да, но на что нам жить, у нас нет больше никаких доходов. Ума не приложу, что делать, чтобы не скатиться до бедности. Ничего не остается, как жить среди убогой обстановки нашего родового гнезда».

В памяти невольно возник облик Галена, обнимавшего ее сзади за плечи. Как было покойно в его объятиях, каким миром и безопасностью веяло от него в эти минуты. Даже после всего того, что случилось, она не желала ему зла. Потеря Галена казалась ей самым худшим злом, а все остальное не имело большого значения.

«Да, мне хотелось несбыточного счастья, и я почти держала его в руках. Но нет, мне невыносимо думать об этом».