Глава 42
– Я тебе уже говорил, как осточертело мне это дело, – сказал Майк.
– Хватит жаловаться, – хмыкнул Бен, глядя на письменный стол Майка. – По крайней мере, ты хоть не читаешь больше Шекспира. Расскажи-ка мне об оставленной Ломбарди записке.
– Ничего неожиданного. Наши эксперты убеждены, что она подлинная. Почерк совпадает, кроме того, в записке есть ссылка на финансовые дела, о которых Марго не могла знать. Вероятнее всего, о них вообще никто не знал, кроме самого Ломбарди. И мы проверили Квина Рейнольдса. Все нормально. Все происходило именно так, как рассказала Марго.
– Потрясающе! Кто бы мог подумать!
– Не знаю. А ты-то как догадался?
– Я не догадался, скорее не совсем. Это Джонса посетило озарение. Хотя я ему неоднократно запрещал, он все-таки отправился на место преступления, как он любил говорить, и посетил Спада во время его дежурства. Джонс очень быстро во всем разобрался – его пьянство, близорукость. Не знаю, может, на нем сказывалось напряжение самого процесса, но он стал пить сильнее и совсем плохо видеть.
– И это навело тебя на мысль о Марго?
– Отлично, ты вспомнил нашу юридическую школу, – потянулся в кресле Бен. – Вот тогда-то я и понял, что мы ищем кого-то, кого Спад перепутал с одним из подозреваемых. Но вот с кем именно? Рейнольдс и Лангделл оба признали, что они были в этот вечер в квартире, и только Декарло это отрицал. Это подсказывало, что человек, которого мы искали, выдал себя за Декарло. Когда я возвращался в зал заседаний, я встретил Марго.
И тут у меня в мозгу что-то щелкнуло: несоответствие в цвете волос. Вот тогда-то мне и пришла в голову здравая мысль...
– Ты смелый человек, Бен. Вызвать ее в качестве свидетеля на основании догадок. И не имея при этом никаких доказательств.
– Но согласись, у меня не было другого выхода. И мне просто повезло.
– Везет тому, кто к этому готов.
– Это Шекспир?
– Нет. Но он мог бы это сказать.
* * *
– У тебя есть все, что нужно? – спросил Майк.
– Думаю, да, – ответил Бен, просматривая разложенные на столе Майка бумаги: формы заявок, счета, рассекреченные отчеты ФБР, рабочие документы.
– Будем надеяться, что все идет по плану!
– Все будет нормально, – ответил Бен. "Я так на это надеюсь", – подумал он про себя.
В кабинет влетел Эбшайр. Большой палец нервно засунут за подтяжки.
– Что, черт возьми, происходит! – закричал он и, перегнувшись через стол, перелистал подготовленные Беном документы. – Это же секретные документы ФБР. Как они к вам попали?!
– Получил через Бюро свободной информации, – ответил Бен, не глядя на него.
– Так я и поверил. БСИ дает разрешение в течение месяца, и то при условии, что вы знаете, какие именно документы вам нужны. Итак, карты на стол, парни! Твоя работа, Морелли?
– Если на то пошло, – моя, – ответил Майк.
Эбшайр подступил к нему, скрежеща зубами от злости.
– Когда ты наконец решишь, на чьей ты стороне, Морелли? Я ведь неоднократно говорил, что не желаю никакого кооперирования.
– Дело закрыто, Эбшайр. Ты проиграл. Уступи.
Эбшайр сжал кулаки.
– Черт побери! Именно из-за твоей непозволительной щедрости к враждебной стороне мы, наверно, и проиграли. Хочу тебе напомнить, что второе убийство пока не раскрыто!
– А это не за горами. – Майк скосил глаза на Бена.
– А, значит, так? Догадываюсь, что ты со своим дружком уже раскрыл его. Когда ты поймешь своей дурацкой башкой, что я отвечаю за это расследование!
– Ты отвечал за расследование убийства. Оно раскрыто. Все кончено!
– Оно будет кончено тогда, когда я тебе об этом скажу!
Терпеть не могу, когда диктовать начинают провинциалы. Мне, федеральному агенту, офицеру! Я устанавливаю правила игры, и я сам тебе скажу...
Не говоря больше ни слова, Майк шагнул вперед, схватил Эбшайра за галстук и начал затягивать узел на шее до тех пор, пока Эбшайр не захрипел.
– Разреши мне назначать правила игры, мистер Федеральный Агент. Я не переходил грани, пока шло расследование, потому что давал клятву защищать, подчиняться и служить федеральному правительству, даже когда его представляют такие ублюдки, как ты. Но теперь судебный процесс окончен и федеральные агенты пакуют чемоданы и, слава тебе Господи, убираются из Тулсы к чертовой матери!
Эбшайр попытался что-то возразить, но Майк затянул узел галстука с такой силой, что у агента вывалился изо рта язык.
– Теперь вот что. Мой друг, адвокат мистер Кинкейд, независимо от того, кто является его клиентом, старается до конца выяснить правду и делать все по закону. Это две причины, по которым вас никогда никто не будет обвинять. Мистеру Кинкейду нужны были несколько документов Федерального бюро, чтобы закончить расследование. Вот я их и достал. А если тебе это не по нутру, давай проверим, хорошо ли тренируют таких федеральных сволочей, как ты.
Майк слегка ослабил свою хватку, и Эбшайр попытался что-то прошептать в ответ.
– Что ты там говоришь? – засмеялся Майк. – Время выложить карты на стол! Учти, если я узнаю, что ты накатал против меня жалобу, я просто расквашу твою жалкую физиономию. Понял?
Эбшайр кивнул.
– Прекрасно! – Майк подтащил его за галстук к дверям. – Увидимся! – И с этими словами он выбросил Эбшайра в коридор, захлопнув за ним дверь.
– Майк, не стоило так с ним, – покачал головой Бен.
– Знаю. Но, черт побери, у меня теперь так приятно на душе, – широко улыбнулся Майк.
* * *
Майк посмотрел на часы:
– Что-то он опаздывает. – И он стукнул кулаком по ладони.
– Не сходи с ума, приятель. Придет.
– Но где же он?
– Может быть, что-то перепутал и ждет нас у здания федерального агентства? Ты же знаешь, как легко запутать этих парней.
– Вполне возможно. Пойду поищу.
Майк ушел, и офис сразу показался пустым. Стояла мертвая тишина. Все давно кончили работу и разошлись.
Сторожей тоже не было слышно. Бен еще раз просмотрел свои записи, готовясь к выступлению. Все должно быть на высоком уровне. Если он ошибется, беседа не даст результатов.
Минуты через три после ухода Майка в коридоре послышались шаги.
– Ну, ты нашел его?.. – Он поднял голову и замер, удивленный. Это был не Майк.
– Итак, я здесь, – сказал Стенфорд. – Чего хотел от меня Морелли?
– Ну... честно говоря, это я хотел с вами поговорить.
– О чем же? – Стенфорд посмотрел поверх полусфер своих очков.
– Подождем Майка.
– Почему? Скажи, что хотел, не прячась за его спиной.
Бен почувствовал, как краснеет.
– Можем начать наш разговор сейчас, если хотите.
– Хорошо. Давай.
– Вопрос номер один. Кто-то прослушивал мой телефон.
– В самом деле? Кому понадобилось это делать?
– Вам, – просто ответил Бен.
– Вы это утверждаете? Что же заставило вас так подумать? – поднял брови Стенфорд.
– Мой друг Лавинг. Это он нашел "жучок" в моем телефоне и позже, в квартале от моего дома, обнаружил голубой ящик с передатчиком.
– Да – это, конечно, доказывает, что это сделал я.
– Вот копия вашего запроса на разрешение в прослушивании моего телефона. Как я понимаю, вы обращались ко многим судьям в Северном округе, но все вам в этом отказали.
У вас не было на это веской причины, а если бы и была, то это – грубое нарушение отношений, не позволяющее прослушивать телефон адвоката противоположной стороны, пока идет судебное разбирательство.
– Ладно, мне не разрешили этого делать. Ну и что?
– А вы все равно сделали – без разрешения.
– Предположим, что я это сделал. Просто предположим. Но какое теперь вам до этого дело? Вы уже сняли своего клиента с крючка.
– Думаю, прослушивание моего телефона было одним из предательских актов в длинной цепи подобных предательств.
Вначале я подозревал в этом Эбшайра, но потом вспомнил, как Майк мне сказал, что Эбшайр не имеет права без вашего разрешения отправиться даже в туалет. Вы его использовали, подогревали, чтобы создать дымовую завесу, закомуфлировать свои действия. Это вы все время дергали за ниточки.
– Мистер Кинкейд, откуда у вас эти странные идеи?
– Я провел кое-какое расследование, используя данную мне Бюро свободной информации сводку. Еще – рассекреченные документы ФБР, которые для меня достал Майк. У вас не было права и на половину тех действий, которые вы проводили с начала расследования этого убийства.
Бен разложил новые документы на столе.
– Итак, вы начали это расследование три года назад по своей собственной инициативе, основываясь на доказательствах, абсолютно необоснованных доводах, что Тулса является перевалочным центром для контрабанды наркотиков. Через два года, за которые была использована огромная сумма денег вашей организации, расследование зашло в тупик. Но как раз в тот момент, когда деньги иссякли и ваша операция должна была быть запрещена вашими начальниками, появились новые факты, которые связывали имена Ломбарди и Декарло с Калифорнийским наркотическим картелем. Эта информация пришла из анонимного источника его так никогда и не удалось найти, так бы я сказал.
Судя по документам, ФБР отказалось дать вам добро на проведение ряда специальных операций. Может быть, тут я читаю между строчками, но вы собирались поставить оружие и амуницию группе лиц в одной из стран Южной Америки в обмен на нужную вам информацию о контрабанде наркотиков. ФБР не дало вам добро, и вы взяли несколько агентов из департамента по алкоголю, табаку и огнестрельному оружию и наняли несколько наемников, чтобы завершить вашу операцию.
– Вы слишком много прочли между строчек, – ответил Стенфорд, широко улыбнувшись.
– Можете меня остановить, если я не прав, – продолжал Бен. – На следующий год ваши люди подняли тучи пыли, но добыли очень мало нужной информации. Ничего похожего на нужную вам взрывную информацию, которая бы помогла вам подняться со среднего уровня бумажного клерка до руководителя в вашем департаменте. За вас говорит то, что вам действительно удалось раскрыть небольшую сеть наркоконтрабандистов, но вы так и не смогли пристроить к ним имена Ломбарди и Декарло... И конечно, вы нашли этих контрабандистов отнюдь не благодаря вашему расследованию. Вы обнаружили их благодаря прослушиванию моего телефона и слежке за мной. Это я и Кристина привели вас к месту, где в лесу передавались наркотики. Весь успех операции вы присвоили себе. Правда, в процессе поисков вы ранили маленького мальчика... Ну, я правильно разобрался? – взглянул он на Стенфорда.
Прислонившись к столу и сложив руки на груди, Стенфорд кивнул:
– Продолжайте.
– Конечно, в ту ночь, когда умер Ломбарди, вы полностью сорвали операцию – пропустили доставку наркотиков. Вы бросились в квартиру Ломбарди с ордером на обыск на руках, надеясь найти там наркотики. Но их сюда так и не доставили, правда, я не знаю, почему это произошло. Может быть, поставщик узнал о том, что в городе ищейки ФБР, или Ломбарди умер прежде, чем была завершена сделка. Вы сохранили свое лицо, арестовав Кристину по обвинению в убийстве. Доказательства были шиты белыми нитками, но вы работали за двоих, чтобы сделать их более весомыми, только бы придать вес вашему бесценному расследованию. Вы даже не побоялись перевернуть вверх дном квартиру Кристины. Вы или кто-то из ваших наемников побывал у Кристины до того, как туда явился человек Декарло, тот блондин в мотоциклетном шлеме. Но тому была нужна информация, а мы с Кристиной приехали прежде, чем он смог ее найти. Вы явились, чтобы подбросить пакетик с кокаином туда, где бы она его не нашла, а полиция сразу обнаружила.
У Стенфорда потемнели глаза.
– Вы не сможете доказать ничего подобного.
– Возможно, я смогу вас удивить.
– Предположим, что это правда. Каковы будут обвинения?
Я так усердно выполнял свою работу! Они могут за это мне дать медаль.
– У меня есть кое-что еще. Была причина, по которой Ломбарди был так напуган, так уверен, что ФБР обложило его со всех сторон. Кто-то его шантажировал.
– Предполагаю, что и это вы готовы возложить на меня?
Бен молча протянул ему через стол еще один документ.
– Вот запись телефонных разговоров Ломбарди. Как оказалось, кто-то из вашего офиса дважды звонил ему в ночь убийства. Вскоре после второго звонка он застрелился.
– Это все еще ничего не доказывает, – раздраженно выкрикнул Стенфорд.
Это и не должно ничего доказать. Ломбарди оставил предсмертную записку. При первом телефонном разговоре шантажист сказал ему, что ФБР имеет всю нужную им информацию на него и что теперь он будет сидеть в тюрьме до глубокой старости, если не откупится полумиллионом долларов.
Но у Ломбарди не было таких денег. Если быть точным, то у него не было и десятой части этой суммы, он кругом задолжал Декарло.
Позвонив во второй раз, шантажист пошел дальше. Он заявил, что если Ломбарди не заплатит, то должен передать ему информацию. Собственно, это с самого начала и нужно было шантажисту. Он потребовал от Ломбарди доказательств того, что Декарло связан с наркобаронами, не понимая того, что Ломбарди боится Декарло больше, чем тюрьмы. Понятно, почему в последний день суда по обвинению его в наезде на миссис Симмонс он был таким напряженным – весь мир смыкался против него. Он оказался в ловушке. Его преследовали два страха: тюрьма и Декарло. Выбора не было. И он убил себя!
– С меня достаточно ваших бредней, – вскинулся Стенфорд.
– Не было совпадением то, что шантажист позвонил именно той ночью. Он хотел достать Ломбарди до того, как того возьмут под стражу. До того, как Ломбарди окружат адвокаты и судьи или его уберет убийца по приказу Декарло. Это был его последний шанс получить желаемую информацию.
– Я ухожу, – оттолкнулся от стены Стенфорд.
– Думаю, вам лучше остаться. Да, Ломбарди убил себя, но успел рассказать кому-то, что его шантажируют. Он рассказал об этом Ленни, своему помощнику.
– Ну и что?
– После того как Ленни прочел в газетах о смерти Ломбарди, он понял, что у него в руках серьезная информация. Он не знал, кто именно шантажист, но понимал, что его личность можно проследить по телефонным разговорам с квартирой Ломбарди. Ленни решил продать подороже эту информацию, но, к сожалению, он попытался продать ее ФБР, не зная, что именно там и сидел этот шантажист...
Глаза Стенфорда сузились, он сел в кресло, не произнеся ни слова.
– Когда вы узнали, что Ленни предлагает свою информацию о смерти Ломбарди, то поняли, что вам надо побыстрее заткнуть ему рот. Проблема была в том, что вы не знали, где он скрывается. Но вы его постепенно выследили, прослушивая мой телефон. Вам стал известен мой последний с ним разговор. Вы быстро отправились в мотель и убили его, конечно, выстрелив четыре раза в голову, чтобы спутать карты и бросить тень на уже замаранную Кристину.
– Вы-то сами представляете, в чем меня обвиняете? – спросил Стенфорд. – Вы себе представляете, как весь этот бред повредит моей карьере? Но ведь у вас нет даже никаких доказательств.
– Ошибаетесь. Ломбарди назвал вас в своей предсмертной записке. По имени назвал.
Это произошло прежде, чем Бен успел сообразить, что происходит: Стенфорд бросил свое тело через стол и ударил Бена в грудь, отбросив его назад. Кресло перевернулось, накрыв Бена и Стенфорда. Бен чувствовал, как Стенфорд молотит его по ребрам локтями. Тяжелый кулак Стенфорда опустился на скулу Бена – тот больно прикусил язык. Стенфорд снова занес свой кулак над головой Бена, но прежде чем он успел его опустить, Бен отбросил противника назад с силой, на которую только был способен. Ему удалось выскользнуть из-под него и, перекатившись под столом, выскочить с другой стороны. Стенфорд прыгнул через стол и перекрыл проход к двери.
– Помогите, – закричал Бен. – Сюда! На помощь!
Стенфорд засмеялся.
– Это оборотная сторона усердия – после окончания положенного времени все испарились. Придется выпутываться самостоятельно, Кинкейд.
Схватив стул, Бен занес его над Стенфордом.
– Это слишком патетично, – засмеялся Стенфорд, прижав указательный палец к груди Бена. – Я же из ФБР, я тренированный убийца. Неужели вы думаете, что сможете остановить меня каким-то стулом?
И он одним ударом выбил его из рук Бена, перекрутив запястье его руки. Бен отпустил стул, и, как только он упал, Стенфорд свалил его ударом кулака на пол. У Бена вихрем пронеслось в голове, что говорила ему Кристина: падай на руки, чтобы смягчить удар, перекатись, старайся не повредить спину. Он постарался смягчить удар, но после того, как приземлился, Стенфорд упал на него сверху, выбив воздух из легких. Бену стало совсем плохо, он был дезориентирован, ничего не видел, перед глазами вспыхивали белые огни. Но в ту же секунду он почувствовал острую боль. Открыв глаза, он увидел Стенфорда: тот стоял над ним и носком сапога колотил по ребрам.
– Мешок с дерьмом. Господи, даже Ленни защищался лучше тебя!
Он вновь ударил носком ботинка по ребрам, на этот раз еще сильнее. Бен закричал от боли, почувствовав, как в груди что-то лопнуло. Казалось, ребра горят в огне. Он схватил себя за бок, но это не помогло. Он тяжело дышал. Рот был полон крови. Через мгновение на него обрушился новый удар, и Бен закричал от невыносимой боли. Он пытался подумать, что же ему делать, но не мог сосредоточиться. Он был совершенно беспомощным, по его щекам текли слезы. Фигура Стенфорда расплывалась – но он увидел ногу, занесенную для нового удара.
И тут Бен услышал звук открывающейся двери.
– Что за черт? – раздался чей-то голос.
Это был Майк. Он бросился на Стенфорда, завязалась борьба. Сжав зубы, Бен попытался встать. Ухватившись за край письменного стола, он стал подтягиваться – сантиметр за сантиметром. Стенфорд и Майк катались по полу, обмениваясь ударами. Бен видел, как несколько сильных ударов обрушилось на голову и грудь Майка. Майк отбросил Стенфорда, и они вновь покатились по полу, сбив деревянную вешалку, на которой висели пиджак и плащ Майка. Вешалка упала, и из плаща выпала кобура с пистолетом. Стенфорд и Майк одновременно увидели пистолет. Майк потянулся к нему, но Стенфорд ударил его кулаком в солнечное сплетение. Майк охнул, схватился за живот, а Стенфорд успел схватить пистолет, встал на колени и прицелился Майку в сердце.
– Думал, ты меня одолел? – тяжело выдохнул Стенфорд. – Думал, ты прибил меня гвоздями к твоему кресту праведника? – Он вытянул руку и прицелился.
Майк закрыл глаза. Бен успел схватить со стола Майка книгу и с размаху запустил ее в висок Стенфорда. Прежде чем Стенфорд сумел восстановить равновесие, он ударил его снова – на этот раз по щеке. Майк бросился вперед и, схватив запястье Стенфорда, несколько раз с размаху ударил им по столу, так что тот выронил пистолет и Майк ногой отбросил его в сторону, одновременно нанеся сильный удар кулаком в лицо. Стенфорд упал спиной на ковер, потеряв сознание. Майк медленно поднялся на ноги. Изо рта у него лилась струя крови.
– Чем, черт возьми, ты его ударил?
– Полное собрание сочинений Уильяма Шекспира, – сказал, тяжело дыша, Бен.
– Еще один триумф великого драматурга, – объявил Майк, но Бен уже не слышал этих слов – он потерял сознание.
Глава 43
– Ой, осторожно, – вскрикнул Бен.
Сестра хмыкнула и продолжала обматывать тело Бена широким бинтом, стараясь зафиксировать ребра. Было ясно, что она презирает нытиков.
– Интересно, где обучали эту женщину? В концлагере Бельзен-Бельзен? – спросил Майка Бен.
– Конечно, именно оттуда приходят в больницу медсестры.
– Без сомнения. Ой!
Медсестра в последний раз закрепила вокруг грудной клетки ленту и отрезала ее маленькими ножницами.
– Все, ничего страшного. С вами будет все в порядке.
– Правда? – И Бен потер ноющую от боли руку, которую Стенфорд несколько раз ударил ногой. – У меня такое ощущение, что меня переехал танк.
– Пейте лекарство, которое вам прописал доктор. Трещины небольшие. Все заживет. – С этими словами она повернулась и вышла из комнаты.
– Добрая мамочка, – пробормотал Бен.
– Она работает в полицейском управлении и обслуживает две тюрьмы. Ей надо быть суровой.
– Понятно. А ты-то как себя чувствуешь?
– Со мной все в порядке. Просто до сих пор не могу поверить, что позволил этому старику напасть на меня.
– Не грызи себя, он же был в безвыходном положении.
– Я лежал на полу, и Стенфорд пробовал на моем лице один из своих рецептов пудинга.
– Мне кажется, ты дрался достойно.
– Да, могло быть хуже.
– Теперь ты меня убеждаешь? Все стараются меня убедить, но я каким-то образом остаюсь при своем мнении.
– Послушай, что же такое ты сказал Стенфорду, что его так взбесило?
– Рассказал ему, что у нас была на него вся информация.
Описал всю схему, ну и упомянул, что Ломбарди перед смертью назвал его имя в своей предсмертной записке.
– Но Ломбарди ничего о нем не писал в предсмертной записке, он никого не назвал!
Бен отвернулся.
– Видимо, я неправильно выразил свою мысль.
– Ну ты даешь, ты же его подставил.
– Это самое малое из того, что я мог сделать, если принять во внимание, что он сделал с Кристиной.
– Понятно. Кстати, Бен Кинкейд, опытный детектив, у меня к тебе один, последний, вопрос, который пришел мне в голову, пока я как сумасшедший там бегал.
– Ну, что за вопрос?
– Ты собираешься ей рассказать?
Бен откинулся на операционном столе, на котором лежал, ослабив напряжение на свои ноющие ребра.
– Что ты хочешь сказать?
– Ну ты же не заставишь сейчас меня описывать всю ситуацию.
– Хорошо, скажу, что я всегда задумывался, действительно ли ты хороший детектив. Теперь вот пришло время мне это выяснить.
– Ладно. Вот что мне пришло в голову: между тем, что ты мне рассказал, и тем, что мы сами выяснили и какие выводы сделали, есть все еще одна невыясненная деталь.
– Какая?
– Кто подмешал лекарство Кристине. Ведь она была под действием наркотика? Только это может объяснить тот факт, что она проспала прозвучавшие рядом с ней четыре выстрела из пистолета без глушителя.
Майк вынул из кармана свою трубку, как бы не видя таблички, в которой его благодарили за то, что он не курит.
– Вино, которое она выпила, наверняка содержало какое-то лекарство. Но кто это мог сделать? И почему? Был только один человек, который мог подмешать в вино наркотик, – это Ломбарди. Его он получил от Декарло или от Ленни, и, конечно, у него был доступ к собственным запасам спиртного. Но вот не совсем понятно, зачем ему это было нужно? Очевидно, он знал, что Кристина выпьет это вино, когда придет поздно вечером в его квартиру. В своей записке он так и написал, чтобы она ждала его в квартире и чувствовала себя комфортно, оставив графин с вином на столе. И тут напрашивается большой вопрос: зачем ему было нужно ее усыпить?
– И каков же твой ответ?
– Он планировал эту операцию, желая, чтобы Кристина стала жертвой вместо него. Как мы выяснили, еще до того, как Стенфорд начал его шантажировать по телефону, Ломбарди уже осознавал, что за ним охотится ФБР. Сумело доказать ФБР или нет, но я-то уверен, что Ломбарди использовал свою торговлю попугаями для перевозки наркотиков. Особенно после того, как связался с Декарло. Теперь же он понял, что за ним охотятся. Он запаниковал. Ему нужно было выработать план, чтобы предотвратить свой арест, он боялся тюрьмы. Он все еще ожидал прибытия большой партии наркотиков. Возможно, Декарло узнал о слежке агентов ФБР и отменил доставку этой партии, но Ломбарди он не поставил в известность.
Вот он и решил оставить спящую Кристину в своей квартире, а рядом должна была лежать партия вновь прибывшего кокаина. Сам же собирался находиться за много миль отсюда, что давало ему нерушимое алиби. Он рассудил так: ФБР ворвется в квартиру, что и произошло, и найдет Кристину рядом с контрабандным наркотиком.
Ломбарди хотел, чтобы Кристина заполнила собой нужную ФБР квоту на поимку преступников, что временно снимало напряжение с него самого. Уже факт ее пребывания в квартире мог быть ей вменен в вину. Фактов же против него не было, ведь Кристина ничего не знала о его связи с наркобизнесом. А вот ее утверждению о невиновности никто не поверит. А если ему очень повезет, то ФБР вообще посчитало бы это дело весьма успешным, приписало бы себе все лавры и в поимке торговцев наркотиками, посчитав бы его закрытым. А он выходит из игры.
– Но что-то не сработало, – кивнул Бен.
– Да. Стенфорд. После разговора с ним Ломбарди понял, что все безнадежно. Он не мог отвратить от себя подозрений, подставив кого-то другого, а Кристина к тому моменту уже находилась в его квартире и выпила вино. Поздно было менять эту часть плана, но оставалось пресечь постоянно преследовавший его кошмар – пожизненный срок в тюрьме и ссору с Декарло. И он себя убил!
– Я помню, – с трудом переворачиваясь на бок, сказал Бен, – что сказала Марго, давая показания. Что-то вроде: "Я не знаю, почему Ломбарди хотел, чтобы с ним была Кристина, но это было совсем не по той причине, которая у всех на уме". Меня это поразило тогда, но теперь-то я понимаю, что это была чистая правда.
– И ты собираешься все это сказать Кристине?
– Может быть, она сама уже обо всем догадалась, – ответил Бен. – Если же нет, то... Думаю, на ее долю за последние недели досталось достаточно боли и разочарований.
– Согласен.
Майк направился было к двери, но вдруг остановился, будто забыл что-то спросить.
– Бен, – помолчав несколько секунд, произнес он.
– Да?
– Я хотел бы... обсудить с тобой мое поведение в этом деле.
– Майк, я понимаю, ты на той, на враждебной стороне...
– Дай мне кончить мысль. – Он подошел поближе к Бену и облокотился на стол. – Когда я пришел на эту работу, то дал клятву...
– Я знаю, ты поклялся защищать Соединенные Штаты и Конституцию.
– Больше того. Я поклялся подчиняться законам и процессуальным нормам, принятым в штате и его федеральных органах правосудия. Я поклялся быть хорошим полицейским, все делать по правилам. Для меня это многое значило. Это действительно так и было. – Он глубоко вздохнул. – Но я многое понял из этого процесса.
– Да?
– Я понял, что не всегда достаточно следовать правилам. О, я не говорю о том, что мало быть бдительным. Я просто хочу сказать... Думаю, мы часто прячемся за нашим профессионализмом, за нашими полицейскими символами, нашими патентами, нашими процедурами...
– Нашими Правилами Профессионального Поведения, – добавил Бен.
– Да. Наверное. Мы прячемся за этими символами, чтобы оградить себя от внутренних сомнений, от действительно сложных вопросов. Легче строго придерживаться правил, чем индивидуально подходить к каждому отдельному случаю, каждому человеку в конкретной ситуации... Это плохо, – уверенно сказал Майк. – Люди важнее правил. Больше я никогда не совершу подобной ошибки. Ты сможешь меня простить? – улыбнулся он уголком губ.
– Майк, друзья нужны в радости и в горе, нужны, что бы ни случилось. Поэтому-то они и считаются друзьями.
– Спасибо, приятель. – Майк крепко сжал руку Бена.
– Не стоит благодарности. Кстати, приятель, ты делаешь мне больно.
Глава 44
Около восьми вечера Бен проскользнул в здание "Онеок" и поднялся на десятый этаж. Ему не следует торопиться, он не дурак и соображает: если до восьми входящих не записывают, то умный взломщик проскользнет до этого срока. Он нырнул в туалетную комнату, спрятался в кабинке и в течение двух часов читал там старые номера "Стереоревю". У него наготове была легенда на тот случай, если туда явится уборщица, но этого не случилось.
В одиннадцать, когда он мог быть уверен, что все ушли домой, Бен выскользнул из туалета и прошел к входу в офис компании "Свайзе и Рейнольдс". Не спуская глаз с коридора, откуда в любую секунду мог показаться охранник, Бен открыл дверь своим ключом. Пройдя через холл, он направился в кабинет Рейнольдса.
Едва живая Полли сидела на своем обычном месте в крошечной клетке. Ее оперение утратило свой блеск и яркость красок, прежде блестящие глазки потускнели, но хуже всего было то, что на дне клетки вдвое увеличилась горка упавших перьев, а на теле белели плешки голой кожи.
С величайшей осторожностью Бен снял клетку с подставки, вынес ее из кабинета и спустился на лифте вниз – на первый этаж. Остановившись возле охранника, он сказал:
– Нужна срочная медицинская помощь. Этот попугай умирает.
Охранник посмотрел на него с явным подозрением.
– Я работал в кабинете мистера Рейнольдса, когда птица подняла крик.
– Работали так поздно?
– Ну да. Зачем бы еще мне там оставаться? Послушайте, если умрет попугай мистера Рейнольдса, обладатель многих призов, его хозяин будет очень расстроен.
– Ну и что вы от меня хотите? Чтобы я позвонил в "Скорую помощь" или куда там еще?
– Не беспокойтесь. Я на машине.
И Бен, проскользнув мимо охранника, вышел на улицу. Господи, удалось обмануть! Рейнольдс, конечно, завтра утром будет вне себя от гнева, когда обнаружит исчезновение попугая.
Даже если ему придет в голову спросить о нем у ночной смены охраны, Бен считал, что парень не сможет описать его внешность. Ну а если он его запомнил, то черт с ним! Бен подымет на ноги организацию Клейтона Лангделла.
Бен пересек проезжую часть и пошел вдоль Пятой улицы.
Через несколько секунд он услышал звук, похожий на стон совы, и пошел в ту сторону.
"Псссс!" – раздалось из боковой аллеи.
В мягком свете луны Бен увидел лицо Волка. Мальчик выглядел явно лучше, чем тогда, когда его выписали из больницы Святого Джона. Правая рука, в которую попала пуля, все еще была на перевязи.
– Вот, – сказал Бен, протягивая ему клетку. – Позаботься о ней.
Здоровой рукой Волк открыл клетку и осторожно вынул Полли. Она тихонько заворковала и пристроилась у него на плече.
– Мама сказала, что я должен больше времени проводить в школе и меньше в лесу.
– Жаль.
– Ничего, она разрешила мне искать в лесу капканы и держать своих птиц дома. На заднем дворе я теперь строю для них домик. Домовладельцу это не нравится, но пока он не сказал мне ни слова. С тех пор как меня ранили, все стараются быть со мной добрыми.
– Это ведь ненадолго, поэтому выжми из ситуации все возможное.
– Да, полагаю, ты прав.
– И больше внимания уделяй школе. Тебе нужно хорошо учиться. Когда ты вырастешь, то станешь лучшим в мире ветеринаром.
– Ненавижу школу – дети не любят меня.
– Глупости. Наоборот, ты должен быть очень популярным среди ребят. Подумай сам, кто еще может похвастаться, что его ранили агенты ФБР?
– Хм!
Вот это ему не приходило в голову.
– Ладно, мне пора.
– Пока, свидимся.
Волк скрылся в темноте, но тут его опять окликнул Бен:
– Волк, я хотел тебя спросить, ты что-нибудь понимаешь в курах?
Глава 45
В обстановке офиса что-то неуловимо изменилось – но что?
Этого Бен сразу не мог понять. Ах вот что!
Стол для игры в карты, за которым обычно работал Джонс, был заменен настоящим письменным столом со множеством ящиков. Но что самое удивительное, по обеим его сторонам появились два точно таких же.
Это очевидно. Но не хватало еще чего-то очень привычного.
– Что-то не так, босс? – спросил Джонс.
– Смешно признаться, но мне не хватает наших кур, – хмыкнул он.
– Да и мне тоже, особенно Барбары.
– Успокаивает мысль, что у Волка им будет лучше.
– Понятное дело. А что там у вас в пакете?
– Да ничего особенного. – И Бен отодвинул от Джонса принесенный пакет с продуктами.
– Похоже, что вы все-таки уступили, – хмыкнул Джонс при виде нескольких коробок деликатесной кошачьей еды "Фелайн Фенси".
– Да вот решил на всякий случай иметь это добро под рукой, когда она оголодает, – ответил Бен, ставя пакет в кладовку.
– Поэтому и взяли двенадцать банок самого большого размера? Не смущайтесь, кошки способны сломить сопротивление и не такого упрямца, как вы. Кстати, вам звонил Клейтон Лангделл. Хочет назначить место встречи.
– Значит, он не изменил своего решения взять меня представителем их Общества защиты животных?
– Видимо, нет.
– Прекрасно. У меня будет новая специальность: обучать лоббистов, как избавляться от репортеров.
– По крайней мере, это работа, босс. Все могло быть...
– Не произноси этого! – резко прервал его Бен.
Он посмотрел на ходатайство, которое печатал Джонс на пишущей машинке: копирка лежала обратной стороной и второго экземпляра не получилось. "Ладно, – подумал Бен, – если работа у Лангделла будет прилично оплачиваться, куплю себе копировальную машину".
– Кстати, Джонс, я собирался поблагодарить тебя за работу с финансовыми документами Ломбарди.
– Да? И это вам очень помогло?
– Ну, не так уж чтобы очень, но было полезно. И еще – благодарю за прекрасную работу на месте преступления. Ты вытащил из Спада гораздо больше, чем это удалось сделать мне.
Никогда этого не забуду.
– Могут ваши слова означать, что в будущем вы разрешите мне заниматься расследованием?
– Ну... там посмотрим.
Бен повернулся и носом к носу столкнулся с Лавингом, несшим стопу папок. В последний момент Лавинг сумел увернуться и шмякнуть все папки на один из новых столов.
– Лавинг! А ты что здесь делаешь?
– Как, – удивленно посмотрел на него Лавинг, – разве она вам не сказала? Кристина взяла меня на работу.
– Кристина тебя взяла на работу? А что ты можешь делать?
– Разумеется, быть помощником в ваших расследованиях.
Не обижайтесь, шкипер, но вы действительно подзапустили тут всю работу.
– Я, понимаешь, был немного занят...
– Не важно, я просмотрел все ваши текущие дела и понял, где надо приложить руки. Я уже начал работать над некоторыми.
– Ты начал работать?..
– И дело продвигается неплохо. Может быть, придется кое-кого прищучить, но я найду нужные вам доказательства.
– Минуточку...
– Привет всем.
Бен развернулся к двери и увидел входящую Кристину.
– Вот кого я действительно хотел увидеть, – пробормотал он.
– Бен Кинкейд! Мой герой! – У нее задрожали ресницы.
– Да, да, да. Послушай, Кристина...
– Тебе нравится мой новый стол?
– Да. Вот именно это я и хотел с тобой обсудить.
– Подумать только! Наконец-то я вспомнила!
– Что ты вспомнила?
– Свой сон, глупенький! Мне снился снежный человек и оглушительные взрывы.
– Кристина, это ведь всего лишь сон. Он ничего не означает...
– Это был не только сон. Я пыталась бороться со снотворным, сбросить его действие и увидеть, что происходит в квартире Тони. Я видела расплывчатые очертания Марго с черными как уголь глазами, в широком белом пальто и черном шарфе.
Она выстрелила три раза, вот мне и приснился снежный человек и взрывы.
– Жаль, что ты не вспомнила об этом раньше!
– Правильно. Но что есть, то есть.
– Ладно, а теперь ответь, что это за письменные столы?
– Это моя работа. Можешь считать, что это твой гонорар.
– Это совсем не нужно...
– Я вот думаю: если ты собираешься стать известным адвокатом, тебе надо начинать с более высоких гонораров и изменения обстановки твоего офиса.
– Да?..
– Да. И твои работники. Я наняла Лавинга, чтобы он занимался твоими расследованиями, а сама собираюсь стать твоим новым юридическим помощником на полной ставке.
– Кристина, я пока не могу себе позволить платить ему и тебе зарплату.
– О, Бен, не порть все. Посмотри, как он счастлив со своими папками, как готов тебе помочь. Он действительно хочет стать членом нашей маленькой семьи.
– Семьи?
– Кроме того, за один день он сделает куда больше, чем ты за две недели. Он сам на себя заработает.
– Будем надеяться.
– Обо мне тоже можешь не беспокоиться. Хотя для меня это будет значительное снижение в зарплате по сравнению с тем, что я получала раньше, но ничего, выживу. По-моему, совершенно ясно, что я тебе здесь нужна. Смогу за тобой присматривать.
Бен почувствовал, как кровь приливает к шее.
– Вы не сможете здесь много заработать. По крайней мере, не сразу.
– Можешь об этом не беспокоиться. После того, что ты для меня сделал, я твоя должница.
– Это нонсенс. Ты ничего мне не должна. Мне просто повезло, вот и все. Я умудрился сделать тысячу ошибок.
Кристина развернулась в своем кресле на колесиках и схватила Бена за плечи:
– Не верю своим ушам. После всего, что ты сделал в суде!
Послушай меня, Бен. Ты потрясающий юрист. Как Белая Королева. Ты добился по крайней мере шести невозможных вещей.
– Например?
– Первое – ты смог снять меня с крючка. Второе – доказал, что Ленни убил Стенфорд. Три – убедил офис Генерального прокурора Соединенных Штатов не приговаривать Марго к тюремному заключению, а оставить под надзором. В-четвертых – нашел Спаду хорошую работу в отделе полиции.
– Ну, этим занимался Майк.
– Пятое – спас Полли от Рейнольдса и обеспечил ей прекрасный дом у Волка, а его самого сумел освободить от суда для подростков. И наконец, шестое – ты избавился от этих кур!
– Ты все немного преувеличила.
– Хорошо. Но пятое было действительно невозможным номером. Главное, Бен, в том, что ты победитель, и все это знают, кроме тебя. А теперь прошу меня извинить, я очень занята.
Мне надо еще проделать массу всего.
Она закрыла свой портфель, отложила его в сторону и открыла верхний ящик стола.
– О, Бен! – закричала она, вынимая оттуда своего маленького фарфорового французского поросенка, склеенного с одного бока, по которому темнели три трещинки. Но в общем поросенок был как новенький. Ты сумел склеить моего французского поросенка! И положил его в мой... Но тогда ты, значит, был уверен...
– Ну, я подозревал.
– Но это же та... О, Бен! – С этими словами она поставила поросенка на стол и посмотрела на Бена искрящимися от радости глазами: – Он всегда будет стоять у меня здесь, и всякий раз я буду вспоминать о тебе.
– Как трогательно!
Бен осматривал свой офис, радуясь происшедшим переменам: ни разбросанной бумаги, ни бегающих кур. Лавинг гудел в телефонную трубку, обещая кому-то "устроить веселую жизнь". Джонс продолжал стучать на своей машинке, так и не перевернув копирку. И рядом с ним была Кристина. В безопасности.
Бен улыбнулся. Все могло быть гораздо хуже.