Глава 1

Бен в задумчивости грыз кончик карандаша. Дела шли хуже, чем обычно.

Адвокат ответчика – компании "Топека нейчерел газ лимитед" – только что закончил прямой допрос свидетеля – эксперта этой самой компании. Свидетель не отличался особым напором, говорил тихо, даже как-то задушевно, но каждое его слово звучало веско и авторитетно. У Бена почти не осталось шансов убедить суд присяжных в виновности компании. Он должен найти какие-то контрдоводы, доказывающие, что газоперерабатывающее предприятие загрязняет окружающую среду, нанося вред всему живому. Должен... но где взять эти доводы.

Бен заранее наметил вопросы к перекрестному допросу, полагая, что они позволят ему одержать верх. Но эксперт в своих ответах адвокату как бы предвидел вопросы Бена и начисто отрезал ему пути к наступлению. В довершение ко всему не было Кристины. Будучи пунктуальной, его помощница, как правило, не опаздывала, а тут, как раз тогда, когда он так нуждался в ее интуиции и проницательности, она отсутствовала. Усложняло ситуацию и то, что свидетель обвинения – Ливинг – также не явился. В подобные моменты Бен жалел, что у него нет компаньона. Будучи профессиональным юристом, он имел частную практику, но работал один, так как средств на то, чтобы нанять компаньона, не было. И сегодня, уже в который раз, Бен пожалел об этом.

Он раскрыл свой кейс, и оттуда вывалился на пол какой-то черный подвижный предмет, привлекший внимание судьи Харт.

– Мистер Кинкейд, что это там на полу?

– Это... пластиковый паук, ваша честь.

Похоже, Бен случайно сунул в кейс игрушку своей кошки Жизели.

– По-видимому, этот паук должен сыграть основную роль в перекрестном допросе свидетеля?

– Ну... кто знает, ваша честь. В перекрестном допросе надо быть готовым ко всему.

– Я вижу. – И судья Харт с улыбкой кивнула в сторону паука. Бен порадовался, что судебный процесс ведет именно она, по крайней мере, у судьи Харт есть чувство юмора. – Давайте вернемся к нашему заседанию. Мистер Кинкейд, у вас есть вопросы к свидетелю для перекрестного допроса?

– Хм... да, конечно, и очень много.

Судья Харт выглядела удивленной. Свидетельские показания эксперта казались исчерпывающими и не оставляли места для многочисленных вопросов.

– Как вы думаете, допрос может затянуться?

– Вполне вероятно, ваша честь. Нельзя ли объявить небольшой перерыв? – Бену необходимо было подумать и подготовить новые вопросы. – Пожалуйста.

– Согласна. Перерыв на десять минут.

– Спасибо за великодушие. Пусть временная, но передышка.

Присутствующие потягиваясь, покидали свои места, судья Харт проследовала в специальную комнату отдыха, а Бен принялся внимательно осматривать зал суда с потолка до пола. И тут, среди хаотично мелькающих ног, он заметил до боли знакомые желтые колготки. К нему шла помощь.

– Кристина! Как мило с твоей стороны все-таки появиться здесь.

– Я летела на всех парусах. – Помощница Бена выглядела запыхавшейся, как, впрочем, и его секретарь Джонс, который стоял рядом с Кристиной. – Ты уже допрашивал эксперта?

– Нет, но я должен начать через десять минут. Что будем делать?

– Работать, конечно. – Кристина придерживала руками большую рекламу-щит. Даже поставленный на пол, он почти касался ее плеча, хотя рост помощницы Бена был пять футов. – Чем я не твой адъютант?

– А не может ли мой адъютант объяснить мне, что это такое. – Бен указал на рекламный щит.

– Это вещественное доказательство. Давай найдем какой-нибудь укромный уголок, где можно поговорить, так сказать, тет-а-тет.

Бен проследовал за своей помощницей в относительно малолюдное место зала суда. Кроме уже упомянутых желтых колготок, на Кристине была коричневая кожаная юбка, чуть выше колен, и шелковая блузка, перехваченная на поясе позвякивающей при ходьбе цепочкой.

По дороге Кристина успела поинтересоваться, почему Бен не разрешил ей присутствовать за совещательным столом.

– Лавингу удалось что-нибудь найти? – осведомился Бен.

– Нет, – вступил в разговор Джонс. Его брови на мгновение взметнулись вверх и снова приняли обычное положение. – Поэтому я тоже решил кое-что предпринять.

– Джонс, когда ты наконец уяснишь, что в обязанности секретаря вовсе не входит крадучись бродить по темным аллеям. Это работа Лавинга. Твое дело отвечать на телефонные звонки.

– Но, босс, кроме кредиторов никто не звонит. Тот парень, которому вы должны за фотокопии, своими звонками скоро доведет меня до сумасшедшего дома.

– Я же сказал ему, что заплачу, как только появятся деньги.

– Да, но это было четыре месяца назад. Кстати, Лавинг очень сокрушался, что вы не разрешили ему поговорить с экспертом компании, выступающим свидетелем в суде.

– Профессиональная этика не позволяет ни мне, ни моему подчиненному входить в контакт с ответчиком.

– Лавинг чувствует себя загнанным в угол.

– Помимо столь милого Лавингу выбивания информации из ответчика, существует множество других способов получить нужные сведения.

– Возможно, – вздохнул Джонс, – но такова специализация Лавинга...

– Ладно, я погорячился. – Бен перевел разговор на другую тему. – Так что же ты "предпринял"?

– Мне удалось проследить за экспертом ответчика, когда он вчера вечером покинул офис Энглина.

Энглин был поверенным в делах компании "Топека нейчерел газ лимитед" и выступал защитником в судебном процессе.

– И куда же пошел твой подопечный?

– В один из классов городского колледжа с двухгодичным неполным курсом.

– Пожалуйста, покороче, Джонс. У нас нет времени. Ты выяснил, что это за класс?

– Не было необходимости. Класс представляет собой зал для собраний. Мы с Кристиной раньше тоже присутствовали на этих сборищах.

– Так какое собрание проходило в колледже?

– Общества "Прошлая жизнь".

Бен недоуменно покачал головой. Это какая-то ошибка?!

– Босс, – обратилась к нему Кристина, – я еще месяц назад говорила, что тебе не мешало бы посещать со мной кое-какие собрания. Но ты всегда отказывался.

– Я не большой любитель проводить вечера в компании людей, считающих Ширли Маклейн путеводной звездой на жизненном пути. – Бен взглянул на часы. – По-моему, ты это уже успела заметить.

– Бесспорно. – Грациозным движением Кристина откинула со лба свои длинные волосы, рассыпавшиеся по плечам. – Как ты думаешь, где я была? Конечно не на вчерашнем собрании в колледже. Правда, моя подруга Салли Захариас посетила его и говорит, что эксперт – деликатнейший человек, очень вежливый и к тому же вегетарианец.

– Перестань болтать, Кристина. – Бен заметил помощника судьи, заглянувшего в зал, значит, скоро продолжится заседание суда. – Что тебе удалось узнать?

Она улыбалась.

– Может, будет лучше, если ты посмотришь вещественное доказательство?

Бен внимательно изучил рекламный щит. И не пожалел об этом.

* * *

– Мистер Кинкейд, вы готовы к перекрестному допросу свидетеля? – спросила судья Харт, вернувшись в зал.

– Да, ваша честь.

– И вы все еще полагаете, что допрос может затянуться?

– Постараюсь закончить быстрее, чем рассчитывал, ваша честь.

Глаза судьи вспыхнули.

– Это вселяет надежду. Помните, мистер Кинкейд, краткость – сестра таланта.

– Хорошо, ваша честь. – Бен приблизился к представителям ответчика. – Доктор Линдстрем, вы – ученый, специализирующийся на изучении и охране окружающей среды, не так ли?

По внешности доктора Линдстрема сразу можно было сказать, что он типичный ученый, – массивные очки в черепашьей оправе, твидовый пиджак, аккуратная бородка с проседью.

– Да, у меня ученая степень в области исследований окружающей среды, моя узкая специальность – ядовитые газы.

– И вы активный член многих профессиональных организаций, занимающихся данными проблемами?

Эксперт, похоже, получал удовольствие, щеголяя громкими названиями и своими научными заслугами.

– Да. Я также делегат Национального конгресса Северной Америки по проблемам окружающей среды.

– Думаю, мы не будем утомлять суд перечислением всех ваших званий и заслуг.

– Ну... если вы так считаете... – пробурчал доктор Линдстрем себе под нос.

– Вы также заведуете кафедрой в Университете Оклахомы, правильно? – продолжил Бен.

– Да, мне посчастливилось получить кафедру Джона Тейлора Росса.

– Но основную часть вашего дохода составляет отнюдь не университетская зарплата, не так ли?

Доктор помолчал в замешательстве, затем неуверенно начал:

– Я... не знаю, что вы...

– Я имею в виду ваш заработок в качестве эксперта ответчика.

– Время от времени меня действительно приглашают проводить экспертизы...

– Причем экспертизы всегда проводите именно вы, когда группы правого толка или крупные бизнесмены собираются строить какой-либо объект.

Энглин вскочил с места:

– Протестую!

Судья Харт кивнула:

– Протест принят.

– Ваша честь, – обратился к судье Бен. – Я лишь пытаюсь показать, что за последние три года ответчик двенадцать раз оплачивал тестирование с заранее заданными результатами: все эти экспертизы утверждали, что планируемые предприятия совершенно безвредны для окружающей среды, и лишь потом обнаруживался тот ущерб, который построенные объекты наносят природе.

– Ну так докажите свои утверждения в перекрестном допросе, – сказала судья Харт, – это будет куда лучше, чем произнесение пространных речей.

– Конечно, ваша честь. Я готов начать. – К Бену вернулась уверенность. Если он чему-то и научился за годы своей практики, так это чувствовать момент, когда следует переходить в наступление. – Доктор Линдстрем, я бы хотел, чтобы вы сначала посмотрели один документ.

Эксперт уткнулся в свои бумаги, суть которых он только что подробно изложил суду.

– Нет, нет, доктор, – остановил его Бен. – Я хочу показать вам новый документ.

Он взял рекламный шит, до этого момента лежавший на столе, и, пройдя через зал, установил его на пюпитре. Большую часть щита занимала фривольная фотография привлекательной блондинки в белом вечернем платье.

Энглин снова вскочил со своего места и нервно крикнул:

– Протест, ваша честь! Какое отношение может иметь этот рекламный щит к вопросу о влиянии нашего предприятия на окружающую среду?

Судья Харт поправила пальцем очки.

– Должна признаться, я тоже несколько озадачена...

– Очень скоро вы поймете связь, – заверил судью Бен.

Но Энглин не успокоился:

– Ваша честь, я настаиваю на снятии вопросов, не имеющих непосредственного отношения к делу.

– Кто знает... Жизнь любит преподносить сюрпризы, – ответила судья. – Давайте вернемся к допросу и посмотрим, что из этого получится.

Удрученный Энглин уселся на место.

Бен продолжил допрос.

– Доктор Линдстрем, знаете ли вы женщину, изображенную на этой фотографии?

– Хм... я полагаю, это Джин Харлоу.

– Совершенно верно. И вы хорошо знакомы с мисс Харлоу, не так ли?

Лицо Линдстрема все больше вытягивалось.

– Я... знаком с ней, да...

– А можете ли вы объяснить суду, каким образом произошло ваше знакомство?

– Я... хм... я сам... был Джин Харлоу.

– Простите. – Бен обернулся к присяжным заседателям. – Мне кажется, уважаемый суд не вполне понял вас. Что вы имели в виду?

– Я был Джин Харлоу. В прошлой жизни.

Краем глаза Бен заметил, как Энглин буквально подскочил на стуле.

– В прошлой жизни? Видите ли, доктор, некоторые члены суда, возможно, не знакомы с концепцией "прошлой жизни".

Будьте любезны, объясните нам, что означают ваши слова?

Доктор Линдстрем повернулся лицом к судье Харт и к присяжным заседателям.

– В 1937 году, – начал он, – у Джин Харлоу произошел разрыв мочевого пузыря. За год до этого, во время медового месяца, бывший муж Джин зверски избил ее, нанеся тяжелые повреждения почкам. По-видимому, больные почки, не выдержав нагрузки, спровоцировали разрыв мочевого пузыря. К несчастью, моя... э-э... ее мать была фанатичной сектанткой и не разрешила никакого медицинского вмешательства. Джин с ужасными болями, абсолютно беспомощная, лежала в своей спальне, и с каждым часом ей становилось все хуже и хуже.

Но тут вмешался ее жених, Уильям Пауэлл. С несколькими друзьями он ворвался в дом, забрал Джин и на руках отнес ее в больницу. – Линдстрем вздохнул. – Уильям Пауэлл!.. Какой это был мужчина!

После минутного молчания доктор вышел из транса и закончил свой монолог:

– Билл сделал все возможное и даже невозможное, но было уже слишком поздно. Джин Харлоу умерла.

Бен кивнул.

– И что произошло дальше?

Линдстрем буквально навис над судейским столом.

– Понимаете, она не должна была умереть. Ей только исполнилось двадцать шесть лет – вся жизнь впереди. Вскоре ей предстояло выйти замуж. Она не успела ни пожить, ни полюбить... Полюбить... – Он судорожно всхлипнул и закрыл лицо руками. – Джин была так молода.

На этот раз Линдстрем долго не приходил в себя. Наконец он скинул оцепенение и продолжил:

– Потом Джин перевоплотилась. Стала мной.

Бен помолчал, чтобы усилить впечатление, произнесенное рассказом свидетеля.

– А как вы узнали все это?

– Вспомнил под гипнозом.

– И часто вы прибегаете к гипнозу?

Доктор поднял на Бена потухший взгляд.

– Время от времени.

– Перед тем как проводить экспертизы в суде?

– Это успокаивает нервы и... позволяет мне собраться.

– Ваши сегодняшние свидетельские показания даются также в состоянии гипноза?

– Я вполне дееспособен и могу...

– Пожалуйста, ответьте на мой вопрос.

– Да, – нехотя процедил доктор Линдстрем.

– Один – ноль!

– Итак, доктор, вернемся к вашей истории: судя по этой фотографии, вы были весьма сексуальной девушкой.

– Съемки проходили в Голливуде. Они настояли, чтобы я фотографировалась в таком вызывающем виде.

– Не сомневаюсь. Говорят, вас часто видели в компании Кларка Гейбла.

– Отвратительный тип. У него искусственные зубы – противно целоваться.

– Сочувствую. Разрешите мне узнать, каковы были ваши отношения с Уильямом Пауэллом...

– Ваша честь, я протестую. – Энглин предпринял последнюю попытку изменить ход заседания. – Мистер Кинкейд превращает судебное разбирательство в цирковое представление.

– Возможно, – согласилась судья Харт. – Но он сегодня не единственный клоун на манеже. Продолжаем.

Бен посмотрел на присяжных заседателей. Они были поглощены представлением и с трудом сдерживали смех.

Теперь уже ничто не могло помешать Бену праздновать победу, даже если бы ученая степень доктора Линдстрема была присуждена ему самим Господом Богом. Противник был уничтожен.

– Доктор, – продолжил Бен. – Не правда ли, Джин Харлоу любила маленьких пушистых зверьков?

* * *

По окончании судебного заседания Бен и Кристина упаковали свои бумаги и рекламный щит, оказавшийся столь ценным вещественным доказательством.

– Прими мои поздравления, Бен, – сказала Кристина. – Ты настоящий ас, а представление – просто выше всяких похвал. Сегодня ты спас кучу несчастных зверюшек.

– Суд еще не вынес решения, – возразил Бен. – Давай не будем опережать события.

– У компании "Топека нейчерел газ лимитед" нет никаких шансов. После того, как ты преподнес такую сенсацию на перекрестном допросе... – Кристина подмигнула. – Я получила истинное наслаждение. Мне вообще доставляет огромное удовольствие помогать тебе выходить сухим из воды.

– Очень мило. – Бен закрыл свой кейс, убрав в него пластикового паука, взял папки с документами и направился к двери.

– Извините, вы мистер Кинкейд?

В дверном проеме стоял элегантный незнакомый человек в сером деловом костюме.

– Послушайте. – Бен сразу перешел в атаку. – Если вы по поводу фотокопий, то я уже говорил, что заплачу, как только смогу.

– О нет. Вы ошибаетесь. – Мужчина протестующе поднял руку. – Я не намерен требовать у вас деньги. Напротив, мистер Кинкейд, я собираюсь сделать вас состоятельным человеком.

 

Глава 2

– Вы собираетесь сделать... что?

Мужчина добродушно улыбнулся.

– Я хочу изменить вашу жизнь к лучшему. Если, конечно, вы мне позволите.

– Боюсь, я не совсем понял вас.

Незнакомец кивнул на ряд стульев в углу зала суда и предложил:

– Давайте присядем, хорошо? Вы тоже присоединяйтесь к нам, мисс Макколл. То, что я скажу, касается и вас. Я уполномочен сделать вам деловое предложение.

Бен и Кристина обменялись удивленными взглядами: "Деловое предложение?"

– Пожалуй, сначала надо представиться. – Мужчина сунул руку в карман и достал визитную карточку. – Меня зовут Говард Гэмел. – Его уверенные манеры прекрасно гармонировали с хорошей стрижкой и безупречным костюмом. – Я сотрудник корпорации "Аполло", объединяющей ряд взаимосвязанных предприятий. Вы слышали о нас?

Бен кивнул. Конечно слышали. Дочернее предприятие "Аполло" считалось самым большим в Тулсе, а может быть, и во всей Оклахоме. Начало промышленному гиганту положила маленькая нефтяная компания. В семидесятых годах, во времена подъема газовой отрасли, корпорация занялась переработкой природного газа, создав ряд промышленных объектов, транспортных фирм и даже предприятий в сфере развлечений. Разносторонние интересы помогли ей пережить экономический спад восьмидесятых годов. Кризис миновал "Аполло", ставшую самой преуспевающей корпорацией среди пятисот компаний на юго-западе Америки.

– Тогда вы, возможно, слышали и о том, – продолжал Гэмел, – что интересы "Аполло" защищают свыше пятидесяти высококлассных юристов – своего рода юридическая фирма в рамках корпорации. Юристов у нас больше, чем у кого-либо в штате. И я предлагаю вам присоединиться к нашей команде.

Мы можем обсудить детали по вашему усмотрению – оклад, премии, пенсионное страхование, – но, я думаю, вы не пожалеете, приняв наше предложение. Если не возражаете, я введу вас в курс дела.

– Вот это да! – Бен слегка растерялся от такого напора, но, подумав, спросил: – Какого рода работу вы можете предложить?

– Вам будет предоставлен выбор. В этом и заключается преимущество работы в такой корпорации, как "Аполло", – ответил Гэмел. – Вы будете вольны заниматься чем угодно.

Но ваше призвание – судебный процесс, я понял это сегодня. Вы были восхитительны.

– Спасибо...

– Я уже вижу вас в команде "Аполло". Вы могли бы включиться в один из судебных процессов, которые мы ведем. Как правило, на них решаются судьбы многих миллионов долларов.

Мы стараемся, насколько это возможно, удержать такие дела внутри корпорации. В противном случае сильно возрастают издержки, думаю, вы понимаете. В настоящее время "Аполло" предъявлен иск, существенно затрагивающий интересы корпорации. Мне кажется, этот процесс как раз для вас.

Новые перспективы мелькали в сознании Бена. "Юрист корпорации". "Долговой иск". "Многомиллионное дело". Бесспорно, это будет шаг вперед по сравнению с его частной практикой юриста-одиночки: разводы, подлоги и прочая ерунда.

– Ваше предложение заинтересовало меня. Как долго место будет свободно?

– Возможно, я не совсем ясно выразился. Это не свободная вакансия, а место для вполне определенного человека – для вас, мистер Кинкейд. Мы хотим, чтобы именно вы стали нашим сотрудником...

Бен был ошарашен.

– Но почему я?

– Мы верим в ваше будущее, у вас большие способности.

И мы хотим быть с вами на этом пути.

Бен потряс головой, пытаясь осознать сказанное. Предложения подобные этому не часто делаются частнопрактикующему юристу.

– Я не уверен, что мне придется по душе изо дня в день работать на одного и того же клиента.

– Правда? Многие люди как раз наоборот предпочитают играть в одной команде. Когда забиваешь гол в ворота противника, всегда знаешь, что за спиной – крепкий тыл. Куда лучше, чем каждый день менять партнеров и работать на первого встречного, пришедшего в офис.

– Ну... я привык сидеть дома, люблю независимость, и мне нужно свободное время...

– Разделяю ваши вкусы. "Аполло" заботится о своих сотрудниках. Я, например, люблю рыбную ловлю. И если бы захотел, смог бы провести хоть всю жизнь с удочкой в руках. "Аполло" дает мне гораздо больше возможностей делать то, что я хочу, чем любая другая работа. Кстати, послезавтра я уезжаю ловить рыбу в Майами.

Бен посмотрел на Кристину. Она не сказала ни слова, но на ее лице запечатлелось мучительное осмысление происходящего.

– Послушайте, хочу быть с вами откровенным. Когда-то я уже работал в крупной юридической фирме, и это было ужасно.

Гэмел с легкостью отмел все доводы Бена.

– Мы знаем об этом, мистер Кинкейд. Все мы когда-либо испытали подобное. Многие из тех, кто служит сегодня в "Аполло", включая и меня, начинали так же, как вы, – в крупных юридических фирмах. Нам казалось, что наша работа приближает светлое будущее. Но проходят годы, и задумываешься над смыслом жизни. Шестнадцатичасовой рабочий день, скучные, глупые, надоедливые клиенты, нелепые дела – неужели так и пролетит вся жизнь? И возникает желание найти что-то другое: клиента, который позаботился бы о тебе, работу, которая оставляла бы время для семьи, друзей, отдыха. И тогда приходишь в "Аполло".

– Я не сомневаюсь, что зарабатывал бы в "Аполло" гораздо больше, чем сейчас, – сказал Бен. – И возможно, с меньшей нагрузкой. Но деньги для меня не главное. Я стал юристом, потому что хочу приносить пользу в этом мире.

– Тем более вы должны работать у нас, – перебил Гэмел. – Мы очень серьезно относимся к профессиональным обязанностям. И к тому же "Аполло" активно занимается благотворительностью, участвует в ряде социальных программ. Мы считаем, что корпорация обязана направлять свои ресурсы на общее благо. И это не просто слова или политический ход. "Аполло" играет активную лидирующую роль в общественной жизни.

Гэмел в упор посмотрел на Бена:

– Вы можете стать частью нашей компании, Бен. Вас ждет великолепная карьера.

Бен растерялся, не зная, что ответить. Ему требовалось время для размышлений.

– У меня есть некоторые обязательства, – произнес он наконец, – и офис на Северной стороне.

– Я знаю, – сказал Гэмел. – Но все ваши проблемы можно уладить за один вечер. Мы поможем вам в этом. Кроме того, вы всегда сможете вернуться к частной практике, если захотите. Оклад, который мы собираемся вам предложить, позволит сохранить этот офис.

– У меня есть служащие, помощники, – сказал Бен, показав взглядом на Кристину. – Я бы хотел, чтобы она продолжала работать со мной.

– О чем речь, – с готовностью откликнулся Гэмел. – Мы зачислим мисс Макколл на должность ассистента в "Аполло", и она будет по-прежнему вашей помощницей. Ее начальный оклад на десять процентов превысит обычную зарплату ассистента. И должен заметить, это будет несравнимо больше, чем она получает сегодня, к тому же, кажется, не слишком регулярно. Таким образом мы решим ваши проблемы с обязательствами, Бен?

– Нет. У меня их гораздо больше: всевозможные долги, выплаты за офис...

Гэмел улыбнулся.

– Ах да, конечно, долг на фотокопии. Я уже в курсе.

– Ну, тогда вы понимаете, как трудно будет...

– Сколько вы должны, мистер Кинкейд?

Бен даже взмок от напряжения.

– Я не знаю точно. Что-то около двух тысяч.

Кристина утвердительно кивнула.

Гэмел достал из кармана пиджака чековую книжку и, выписав чек, протянул его Бену.

– Такая сумма покроет ваши долги? Можете считать это поощрительной премией.

Бен ошалело уставился на чек, в котором значилось пять тысяч долларов.

– Да, конечно. Я смогу расплатиться со всеми долгами.

– Между прочим, откуда вы столько знаете о Бене и его делах? – вмешалась в разговор Кристина.

– О, не беспокойтесь, мисс Макколл. – Мы не ФБР. Неужели вы думаете, что корпорация таких масштабов, как "Аполло", предложит работу человеку, о котором не имеет никакой информации?

– И все-таки это дурно пахнет.

– Вовсе нет. Обычное дело. Вы же не купите подержанный автомобиль, не выяснив, откуда он. Мы ознакомились с вашим послужным списком, Бен, в отделе занятости. Знаем, что вы сотрудничаете с Клейтоном Лангделлом в его организации по охране животных. Известно нам и о вашем удачном знакомстве с мисс Макколл несколько месяцев назад. Короче говоря, мы располагаем достаточной информацией о вашей жизни и работе. Причем эти сведения произвели на нас самое благоприятное впечатление.

– Что ж, – заметил Бен, – убедительно.

Гэмел достал одну из своих визитных карточек и, написав цифру на обороте, протянул Бену. Посмотрев на визитку, Бен буквально обалдел. Он попытался скрыть свои эмоции, но это было совершенно безнадежно.

После значка, обозначающего доллар, красовалась шестизначная цифра.

– Неплохо, а? – поинтересовался Гэмел. – И, предупрежу ваши возможные вопросы, могу сообщить, что подобную зарплату мы не предлагали никогда и никому. Только вам.

Бен совсем растерялся.

– Я... я... право, не знаю, что сказать. Мне нужно подумать.

Гэмел хлопнул себя по коленям и встал.

– Понимаю. Думайте, сколько сочтете нужным. И когда решитесь принять наше предложение, позвоните мне. Номер телефона есть на визитке. Я сразу же отправлю к вам несколько служащих "Аполло", чтобы они помогли уладить все ваши дела.

– Так быстро?

– А чего ждать? – Гэмел потрепал Бена по плечу. – Чем скорее, тем лучше. – Он взял в руку кейс. – Приятно было познакомиться с вами обоими. Жду вашего звонка, Бен.

 

Глава 3

– Надеюсь, ты не воспринял это "деловое предложение" всерьез?

Бен и Кристина сидели напротив друг друга за столиком в уютном кафе Луи, стены которого украшали копии картин Ренуара и американских примитивистов. Бен как раз доедал свой чизбургер – по его мнению, лучшие чизбургеры в городе готовили именно здесь.

– Разве возможно несерьезное отношение к такому серьезному предложению?

– Да уж! Шестизначная цифра впечатляет – это очень даже серьезно.

– Дело не только в материальном стимуле, гораздо важнее новые перспективы, совсем другой уровень работы.

– Я всегда знала, что деньги не главное для тебя.

– Не главное. Хотя мне тоже хочется хорошо пожить. Ты только представь себе – всего за два месяца я получу больше, чем заработал за весь прошлый год.

Кристина нахмурилась.

– Да что ты знаешь об этой работе, чтобы так загореться ею?

Бен промолчал. Не мог же он врать Кристине. К тому же ее все равно не проведешь.

– Определенно, ты ничего не знаешь. Так вот, прежде чем сказать прощай частной практике, соблаговоли выслушать кое-какие мои рассуждения, основанные на знании жизни. – Во-первых, если ты воображаешь, что тебе предоставят полную самостоятельность и никто не будет тебя контролировать, ошибаешься. Они всегда обещают с три короба, когда хотят заполучить кого-нибудь, а в результате все будет так же, как в любой другой фирме. Ты уже имел печальный опыт. Большие начальники делают на тебя ставку, рассчитывая на твои способности. Вот и сулят золотые горы.

– Сомневаюсь. Разве только мой прежний босс вдруг покинет судейскую скамью, вознамерившись вновь покомандовать мною. К тому же я вполне могу жить и по строгому графику.

Это меня не пугает.

– А ты имеешь хоть какое-то представление о том, кто будет твоим начальником в "Аполло"?

Бен отрицательно покачал головой.

– Роберт Кричтон. Самый гнусный сукин сын из когда-либо живших, настоящий сексуальный маньяк. Кое-кто из моих друзей знает его. Так вот они называют Кричтона мерзкой пятисотфутовой гориллой в зоопарке "Аполло". Руководители местного департамента корпорации любят показуху, и в "Аполло" процветают демагогия, подхалимаж и беззаконие.

– Ну, мне и раньше приходилось иметь дело с начальниками, не отмеченными печатью интеллекта.

– Ты ведь помнишь Эмили Гозонке? Она работала юристом в "Аполло". Пока они не выжили ее. Эмми рассказывала мне, что сексуальные домогательства там в порядке вещей, вроде этакой своеобразной игры, причем пристают нагло, в любом месте и безо всякого снисхождения. Как выражалась Эмили – de gueur.

А уж чего она только не наслушалась: и всевозможных эпитетов в адрес ее ног, разных сальных шуточек, и нескромных обсуждений ее груди... ну а то, что она осмеливалась сопротивляться, бесило их больше всего. Когда же они наконец поняли, что Эмили не играет в эти игры, то попросту выгнали ее. Ты спросишь как? Они дали ей работу в паре с тамошним интриганом Гарри Картером. Этому подхалиму уже за пятьдесят, а ведет он себя как пятнадцатилетний мальчишка. Обожает уходить в загулы, причем специализируется на молоденьких девочках – это и есть его "основная работа". Зато когда нужно избавиться от кого-нибудь вроде Эмили, неугодного сотрудника прикомандировывают к Гарри, а уж он делает все возможное, чтобы человеку не дать работать, оговаривает его, фабрикует всякие кляузы и доносы, короче – создает повод для увольнения. Если женщина решается стать юристом, ее почему-то непременно стараются дискредитировать.

– Кристина, Эмили Гозонке всегда преувеличивает.

– Согласна. Но в данном случае я верю ей.

– Ну а мне как-то не верится, что в наше время женщина может стать объектом сексуальных домогательств на работе.

– Значит, ты живешь в вымышленном мире, Бен.

– Хорошо. За примером далеко ходить не надо. Возьмем тебя. Ты – женщина, по роду работы постоянно находишься среди мужчин и вполне преуспеваешь. Как это согласуется с твоей теорией?

– Я всего лишь ассистент, помощник, мелкая, незаметная фигура. Я могла бы проработать в "Аполло" хоть двадцать лет, и это никак бы не отразилось на успехах и интересах тамошних мужчин-юристов. Совсем другое дело, когда женщина стремится стать адвокатом или прокурором. Если она пытается прорваться в этот "клуб престарелых мужчин", старики начинают нервничать.

– Кристина, я бы не стал судить о всей корпорации по одному частному случаю.

– Почему бы и нет? Знаешь, в чем твоя главная проблема, Бен?

– О! У меня, оказывается, есть главная проблема?! И что ты, собственно, имеешь в виду?

– Ты не доверяешь своим чувствам. Так было и сегодня в зале суда. Ты хотел обыграть эксперта на его собственном поле и по его же правилам, вместо того чтобы сразу попытаться вывести его из игры. То же и сейчас: ты видишь только радужные перспективы – блестящая карьера, благосостояние, корпоративные выгоды...

– А что же остается вне поля моего зрения?

– Интуиция, которая предостерегает: "Не делай этого!" Не могу объяснить почему, но я уверена, что, согласившись, ты совершишь ошибку.

– А если ты заблуждаешься?

– Заблуждаюсь? Разве тебе плохо живется сейчас? Так зачем рисковать и менять что-то? Ключ к успеху – найти дело, которое ты любишь, которое приносит тебе удовольствие. У тебя уже есть такое дело.

Бен доел чизбургер и запил его остатками шоколадного молока.

– Право, не знаю.

Кристина склонила голову к столу и нехотя произнесла:

– Ты ведь уже решился, не так ли?

Бен промолчал.

Подошла официантка и положила на столик счет. Кристина взяла его.

– Ты думаешь о матери, да? Представляю, как она будет рада, узнав, что ты наконец-то обрел солидную работу.

Бен делал вид, что рассматривает картины на стенах.

– Такая мысль приходила мне в голову.

– Господи. До каких же лет надо дожить, чтобы наконец перестать строить свою жизнь в угоду родителям.

Кристина изучила счет. – А что же будет с Джонсом? С Лавингом?

– У Лавинга хватает работы и без нас. А Джонс станет своим собственным секретарем и будет хозяйничать в нашем офисе. Если новая работа окажется нам не по вкусу, мы вернемся к Джонсу.

– Я не уверена, что меня это устроит. Знаешь, Кинкейд, иногда с тобой больше хлопот, чем ты того заслуживаешь.

– Благодари Бога, что не всегда.

– Да уж. – Кристина протянула ему счет. – Ну что ж, друг мой, расплачивайся. Ведь скоро ты станешь богатым.

 

Глава 4

Сержант Томлинсон вошел в комнату, где обычно проводился инструктаж, и занял свободное место – самое крайнее в первом ряду. Все офицеры были уже в сборе, и только лейтенант Морелли, слава Богу, пока еще не пришел. По непонятной причине Морелли избрал Томлинсона объектом для публичного высмеивания.

С того самого момента, как сержанта перевели в отдел по расследованию убийств, лейтенант Морелли не упускал ни одного удобного случая, чтобы поиздеваться над ним, постоянно при всех выставляя его идиотом. Возможно, Томлинсон и не был самым блестящим полицейским в Тулсе, не закончил, как Морелли, престижного колледжа и не мог по любому поводу щеголять цитатами из Шекспира. Но он честно делал свое дело и, кстати, вкалывал больше многих других. Сержант старательно выполнял все задания и никогда не отказывался от неприятной работы. А если уж брался за что-то, то всегда доводил до конца. Почему же Морелли так невзлюбил его?

У Томлинсона имелись предположения на этот счет. В свое время сержант удачно женился и теперь был по-настоящему счастлив в семье с женой Карен и очаровательной, шестилетней дочуркой Кэтлин. Томлинсон считал, что именно его семейное благополучие и раздражает Морелли. Так, например, однажды во время инструктажа лейтенант, вспылив, язвительно поинтересовался, не играет ли Томлинсон в куклы на службе. В другой раз ехидно заметил, что сержант задерживается на работе только в том случае, если жена разрешает ему вернуться домой попозже. Морелли когда-то был женат, но неудачно и развелся с громким скандалом. Теперь же он недолюбливал всех полицейских, имеющих семьи.

Томлинсон просмотрел инструкцию, которую нашел на своем стуле. Как он и думал, их собрали по поводу серии зверских убийств девочек-подростков. Три подряд обнаруженных трупа не оставляли никаких сомнений, что в городе появился убийца-маньяк.

В материалах, подготовленных к инструктажу, сержант не нашел ничего нового: все это он видел раньше. Мечтая участвовать в расследовании убийств, Томлинсон следил за всеми сообщениями и был в курсе мельчайших деталей, поступающих в отделение. Эх, если бы ему посчастливилось поймать убийцу... Продвижение по службе было бы гарантировано, а может, поручили бы и более интересную работу. Лейтенант не смог бы помешать шефу полиции Блэквеллу подписать новое назначение отличившемуся сержанту. А там кто его знает? Возможно, в подчинении Морелли он уже и не будет.

Пока Томлинсон предавался мечтам, появился Морелли в своем неизменном нелепом плаще. Лейтенант выглядел нелепо, так как было не холодно. Морелли подошел к импровизированной трибуне и начал безо всяких предисловий и приветствий говорить.

– Как вы, наверное, уже поняли, вас здесь собрали, чтобы сформировать специальное подразделение для расследования и поимки преступника, совершившего ряд зверских убийств...

Томлинсон улыбнулся. Специальное подразделение. Одно название чего стоит, престижное. Многие в отделении будут завидовать им.

– Можете не пыжиться от гордости, – заметил Морелли.

Он, казалось, смотрел прямо на Томлинсона. – Не велика честь. Вас отобрали потому... да честно говоря, и выбирать-то было не из кого. На это дело решено бросить все силы.

Отдел по расследованию убийств, отдел сексуальных преступлений и ваше специальное подразделение будут объединены на время расследования до тех пор, пока не схватим преступника. Тулса не переживала такого потрясения со времен расовых беспорядков двадцатых годов. Я не стану объяснять вам, как пресса будет перемывать косточки полиции, если убийства не прекратятся. Этот маньяк убил уже трех девочек и должен быть пойман как можно быстрее. Иначе он будет убивать снова и снова. И еще, – добавил Морелли. – Это должно подстегнуть вас: если мы не раскроем преступление быстро, то в дело вмешается ФБР. Так что пусть нам сопутствует удача. Все три убийства произошли в окрестностях Тулсы. К сожалению, есть основания предполагать, что убийца не остановится сам.

Подключение к расследованию ФБР неизбежно – это дело по их профилю, и вопрос только во времени. Очень не хотелось бы видеть здесь их физиономии. Мы должны опередить ФБР.

А теперь изучайте инструкции.

Томлинсон открыл свою папку на первой странице.

– Здесь вы найдете все полицейские сообщения, отчет о медицинской экспертизе, заключение судебной лаборатории, – пояснил Морелли и, перевернул страницу, обратил внимание присутствующих на фотографии с мест преступлений. – Как вы, вероятно, помните, первый труп был найден второго мая утром, второй – четвертого мая и третий – прошлой ночью.

Во всех трех случаях жертвами стали девочки-подростки. Их обнаружили обнаженными и изуродованными до неузнаваемости. Опознать трупы не удалось. – Лейтенант перевел дыхание и уставился в свои записи. – Убийца обезглавил тела своих жертв и отрезал им руки.

Томлинсон видел, как некоторые офицеры, склонясь над фотографиями, внимательно рассматривают эти ужасные кадры. "Наверное, у них нервы крепче, чем у меня", – подумал он.

– Убитых трудно идентифицировать: ни лиц, ни отпечатков пальцев, – продолжил Морелли. – У нас есть только тела.

Если между жертвами маньяка и есть какая-то связь, то мы ее пока не видим.

Томлинсон поднял руку:

– Лейтенант, разрешите высказать мнение по данному вопросу? Думаю, задача номер один для нас – выяснить личности жертв. Это даже важнее, чем узнать, кто убийца. Располагая информацией о том, кто становится объектом преступлений, мы сможем предотвратить новые убийства и спасти многие жизни.

– Блестящий план, – съязвил Морелли. – Вы, наверное, уже видите себя лейтенантом? А то и капитаном? – Он с наслаждением избивал сержанта насмешками. – А может, вам жена подала эту гениальную идею?

Томлинсон стиснул зубы. Какого черта он всегда вылезает?

Подводя итоги, Морелли сказал:

– Все три тела найдены в радиусе двадцати миль в малонаселенном районе западного пригорода Тулсы. Преступник работал аккуратно, не оставил никаких следов. Даже расчленение трупов выполнено почти профессионально.

Лейтенант оторвался от своих записей и погрузился в море однообразных сообщений, следовавших далее в папке.

– В общих чертах ситуация выглядит так: мы блуждаем в потемках. Имеются три очень серьезных преступления при полном отсутствии улик, и нам не за что зацепиться, чтобы выстроить хоть какую-то версию. Нужны идеи. Любые предложения будут рассмотрены, и каждый, кто существенно поможет следствию, получит большое денежное вознаграждение, а возможно, и повышение в звании. Даже вы, Томлинсон.

Сослуживцы давились от смеха. Похоже, Томлинсона приглашают на инструктаж только для того, чтобы лейтенант мог оттачивать свое остроумие.

– На следующей странице, – продолжал Морелли, – вы найдете оперативный план, разработанный Блэквеллом и мною.

Задача номер один, как вы видите, идентифицировать жертвы.

Назовем его – "план Томлинсона".

Снова взрыв веселья, и даже более явный, чем прежде. "Чего добивается лейтенант? Хочет, чтобы я подал в отставку?"

– Другая задача – выработать версию. Попытаться представить образ убийцы во всей полноте: внешность, привычки, почерк совершения преступлений, зона действия. Но об этом поговорим, когда придет время. – Морелли закрыл свою папку. – На последней странице вы найдете информацию о назначениях – кто чем будет заниматься. У каждого свое персональное задание, и я не хочу слышать никаких возражений по этому поводу. Мы постарались распределить работу между вами так, чтобы добиться максимального результата при наиболее эффективном использовании ваших возможностей. Надеемся, что каждый из вас с усердием выполнит то, что ему поручено.

Томлинсон открыл страницу с назначениями и против своей фамилии прочитал: обеспечение радиосвязи.

Радиосвязь?.. Все жители Тулсы потрясены самым ужасным преступлением в истории города, а он – сотрудник отдела по расследованию убийств – должен работать телефонистом? Томлинсон захлопнул инструкцию.

Морелли услышал хлопок, но на сей раз обошелся без комментариев. Он пожелал всем "работать на полную катушку" и закончил инструктаж.

Томлинсон вместе с остальными вышел в коридор и зашагал – ему даже противно было думать об этом – в направлении комнаты радиосвязи. Но сержант вовсе не собирался проводить там все время. Морелли не доверяет ему – ну и пусть. Он проявит себя и без помощи лейтенанта, а если хоть немного повезет, оставит Морелли в дураках. Томлинсон посмотрел график дежурств. Его смена кончается в полночь.

Что ж – значит, тогда он и начнет действовать.

Каждый захочет проявить себя в этом деле, но только он – Томлинсон – будет первым.

 

Глава 5

Бен остановился перед офисом головного отделения корпорации "Аполло". Сразу привлекала внимание элегантная и, очевидно, очень дорогостоящая архитектура уходящую ввысь стеклянную спираль поддерживала массивная золоченая панель. Сверкающее стекло и ослепляющий блеск золота. Зданию было не больше года; "Аполло" оказалась, пожалуй, единственной корпорацией во всей Оклахоме, которую не затронул экономический кризис, парализовавший весь юго-запад.

Говард Гэмел спустился на скоростном лифте и предстал перед Беном буквально через минуту после его звонка. "Вот это скорость. Я не тороплюсь так даже на встречу с собственной матерью", – подумал Бен.

– Мистер Кинкейд! Рад снова видеть вас, – сказал Гэмел, протягивая ему руку. – Не могу передать, как мне приятно, что вы приняли наше предложение.

Честно говоря, трудно отказаться от такого предложения.

– Вот и отлично. Именно на это мы и надеялись. И были бы очень разочарованы, если бы вы не согласились работать с нами.

– Наверное, я должен заполнить какие-то формы. Страховка, вклады...

– Конечно, конечно, но позже. А пока давайте совершим небольшое путешествие по нашему зданию. Первая остановка будет на самом верху – в офисе Роберта Кричтона.

– Он – глаза здешнего отделения корпорации, не так ли?

– Правильно. Фактически Роберт Кричтон возглавляет всю юридическую службу "Аполло".

– И он хочет встретиться со мной?

– Именно так. Мне велено привести вас сразу же, как только вы появитесь.

Они вошли в стеклянный лифт, расположенный на южной стороне здания офиса. Пока лифт поднимался на верхний этаж, Бен озирал южные кварталы Тулсы.

– Прекрасный вид, не правда ли? – заметил Гэмел. – Честно говоря, мы не имели права устанавливать здесь стеклянные лифты, но нам удалось договориться с городскими властями и получить разрешение. – Он подмигнул. – Все документы в порядке.

– Нисколько не сомневаюсь. – Бен снова взглянул на город сквозь стеклянные стены лифта. Отсюда открывалась прекрасная панорама на Южные холмы, Шератон-Кенсингтон... а широкий двор Орал-Робертс в окружении мерцающих башен навевал мысли о научной фантастике пятидесятых годов. Бен почувствовал себя неуютно на такой высоте. Он обернулся к Гэмелу:

– Наверное, ночью здесь страшно?

– Еще как! Впрочем, не верьте мне на слово. Придите сюда как-нибудь ночью и убедитесь сами.

Лифт мелодично звякнул, остановился.

Вслед за Гэмелом Бен проследовал мимо маленького уютного ресторанчика, где посетителей ожидали элегантные официанты в униформе, и затем мимо большого тренажерного зала.

– Этой роскошью могут пользоваться все? – поинтересовался Бен.

– Вы действительно так наивны? У нас три тысячи служащих только в этом здании. Если тренажерный зал и ресторан открыть для всех желающих – здесь постоянно будет давка.

Нет, этот этаж – только для администрации.

– Жаль.

– Не волнуйтесь, Бен. Вы, если захотите, сможете ходить сюда.

Они подошли к массивным дубовым дверям, богато инкрустированным сверкающими панелями. За столом напротив сидела секретарь Кричтона.

– Дженис, я привел мистера Кинкейда.

Девушка кивнула в сторону дубовых дверей.

– Мистер Кричтон распорядился, чтобы вы проходили немедленно.

– Приятно слышать. – Гэмел распахнул двери и вошел в кабинет. Бен последовал за ним. Кабинет поражал величиной и роскошью. Впрочем, ничего удивительного. Золото и стекло, использованные во внешней отделке здания, повторялись и здесь. Только одной стены не коснулся этот современный дизайн. Ее поверхность представляла собой огромную фреску во всю стену. Причем, если Бен не ошибался, бесценная фреска принадлежала кисти Уайета.

Бен и Гэмел застыли на пороге. В кабинете за столом сидел человек лет сорока пяти, а напротив него в кресле ссутулилась молоденькая девушка.

– Послушай, – говорил мужчина, – я вовсе не утверждаю, что работа важнее ребенка, но...

Заметив визитеров, он оборвал фразу на середине и рассерженно буркнул:

– Гэмел, что это значит?

Гэмел слегка смутился.

– Я привел к вам Бена Кинкейда, мистер Кричтон.

Выражение лица Кричтона изменилось в ту же секунду, как он услышал имя.

– Бен Кинкейд. Очень рад. – Кричтон встал и двинулся в сторону гостя.

Бен сделал несколько шагов навстречу, и они обменялись рукопожатиями.

– Шелли... почему бы нам не продолжить попозже? – Это уже было сказано девушке, съежившейся в кресле.

Похожая на маленького воробушка, с худеньким личиком и сухими светлыми волосами, девушка, казалась, приросла к креслу. Глаза ее покраснели, как будто она только что плакала, или, наоборот, лишь собиралась заплакать. Но стоило Кричтону отпустить ее, как девушка тут же вскочила и, не произнеся ни слова, вылетела из кабинета.

– Благодарю вас, Гэмел, – сказал Кричтон. – Можете быть свободны.

– Хорошо. Еще увидимся, Бен.

Гэмел вышел из кабинета, а Бен расположился в кресле, в котором только что сидела девушка.

– Прошу прощения за эту сценку с Шелли. – Кричтон выглядел смущенным. – Не очень приятная ситуация, я понимаю.

Бен с интересом посмотрел на нового шефа: привлекательный, хорошо сохранившийся мужчина, отдельные седые пряди только подчеркивали красивый черный цвет его волос. Кричтон опустился в кресло и положил ноги на стол.

– Я не люблю распекать моих служащих, но в то же время и слишком много воли им тоже давать нельзя. Особенно это касается женщин.

– Простите? – не понял Бен.

– Забудьте, что я говорил. Я иногда и сам не помню, что собирался сказать. У вас есть жена, дети?

Бен чувствовал себя не очень уютно.

– Нет.

– А жаль. Я большой сторонник семьи. Моя Эмма – святая; просто не знаю, что бы я делал без нее. А дети? Четверо моих ребятишек – самое главное, что есть у меня в жизни.

Конечно, я много работаю и мало бываю дома, но все, что я делаю, – для них. Они ни в чем не будут нуждаться.

Бен никак не мог понять, зачем Кричтон говорит ему все это.

– Гэмел уже помог вам оформиться?

– Нет. Он сказал, что это потом.

– Послушайтесь моего совета, Бен. Пусть все сделает ваш секретарь.

– Мне бы не хотелось отрывать ее от более важной работы с другими юристами.

– Другие юристы? Какого секретаря вы имеете в виду? У вас будет личный секретарь.

– У меня? Личный секретарь?

– Именно так. Отнюдь не у всех сотрудников нашего отдела есть личные секретари, но юрист вашего уровня...

– Знаете, – сказал Бен смущенно, – мне, конечно, не хотелось бы убивать рождественскую гусыню, несущую золотые яйца, но я никак не могу понять, почему вы так заинтересованы во мне...

Кричтон улыбнулся.

– Я могу ответить на ваш вопрос, Бен, буквально в двух словах: вы независимы.

– Что?

– Вы независимы, именно такой юрист и нужен корпорации.

Я следил за вашей карьерой в течение некоторого времени. В мои обязанности входит подбор талантливых людей, которые могли бы работать на "Аполло". Я искал действительно независимого юриста. Не двоечника, который ждет, пока ему позвонят и скажут, что надо делать, а человека, действующего смело, без оглядки, способного взять быка за рога! Таким независимым человеком оказались вы!

Бен был ошеломлен.

– Я бы хотел работать в суде. По крайней мере, сначала.

– Не возражаю. И у меня даже есть для вас подходящее дело.

Гэмел, наверное, упоминал о нем. "Аполло" предъявлен иск. Нас обвиняют в смерти человека. Роб Филдер работает над этим делом, но ему нужно помочь. Это как раз по вашей части.

– Честно говоря, я не так давно практикую как юрист и мой опыт не очень велик...

– Черт с ним, с опытом, Бен. Дело не в длительности вашей практики, а в том, чему вы научились за эти годы. Вы стали прекрасным юристом, профессионалом в своем деле.

Интуиция меня обычно не подводит. – Кричтон достал из стола папку и вручил ее Бену. – Вот это дело. Оно еще на начальной стадии. – Основные документы поступят только завтра, показания истца – через день. Надеюсь, мы будем праздновать победу. – Он улыбнулся. – Черт побери, хотел бы я видеть физиономию истца, когда Бен Кинкейд будет вести допрос!

Они все там сразу наложат в штаны!

Бен слушал не веря своим ушам. Кажется, он попался в ловушку. Если же это не ловушка, то что?

– А в чем, собственно, заключается дело?

– Наше отделение автотранспорта разработало подвесную систему, получившую название XKL-1. Одно из предприятий "Аполло" изготовило партию XKL-1, которая затем поступила в продажу. Это, так сказать, предыстория. А теперь – суть дела. Некий местный колледж использует трактор для уборки футбольного поля после игр – типа сеноуборочного, только без сена. Мальчишка-подросток, упав с этого трактора, угодил прямо в механизм и был изрублен до смерти. Ужасный случай!.. Но теперь всю вину хотят свалить на "Аполло". Нас обвиняют в том, что мы создали и произвели подвесной механизм, не предусмотрев в нем систем безопасности. Это нелепость. Вы разбираетесь в машинах?

– Не очень.

– Ну, здесь вы найдете все необходимые сведения. Ось прикреплена болтом к пружине, которая, выгибаясь, поддерживает каркас. Следственный эксперимент показал, что пружина, изогнутая дугой – в чем и состояло наше новшество, – сломалась. А это, в свою очередь, привело к таким тяжелым последствиям во время падения мальчика. Вот тут и сталкиваются две точки зрения: родители подростка настаивают на дефекте нашей конструкции, мы же доказываем, что дело в неровной, бугристой поверхности поля, по которому двигался трактор.

– Вы полностью отрицаете вину корпорации в случившемся?

– Поверьте мне, я как никто другой сочувствую родителям бедного мальчика – у меня сын такого же возраста. Но в несчастном случае нет вины "Аполло". И кстати, когда адвокат родителей мальчика искал деньги для оплаты медицинских расходов, наша корпорация сразу же выделила необходимые средства.

– Что ж! Если мы действительно невиновны, – сказал Бен, – достаточно просто собрать убедительные доказательства, опровергающие обвинение.

– Великолепно, гениально! – Кричтон даже вскочил от восторга. – Господи, да вы уже почти выиграли для нас это дело. Я знал, что вы – победитель.

Бен почувствовал, что краснеет. Насколько он мог вспомнить, никто никогда еще не давал ему столь высокой оценки.

Ну прямо явление святого Николая, да и только.

– Конечно, обоснованность наших доказательств покажет реальный ход расследования. Если выяснится, что у родителей мальчика все-таки есть основание предъявлять нам претензии, было бы бесчестно пытаться доказать обратное. Интересы правосудия должны торжествовать в любом случае. В этом я вижу свой долг юриста.

– Достойная восхищения позиция, Бен. Хотя, думаю, скоро вы поймете, что в корпоративном мире все намного проще.

Большинство судебных процессов – унылый спор законников, а условия этого спора диктуют деньги. Этикой здесь даже не пахнет. Вопрос не в том, кто прав и кто виноват, а в том, кто лучше разбирается во всех тонкостях законодательства.

Бен кашлянул.

– Я понимаю, что так оно и есть, но...

Кричтон нажал кнопку, соединяющую его с секретарем.

После короткого гудка Дженис ответила:

– Слушаю вас?

– Пригласите ко мне Филдера. Я хочу познакомить его с новым партнером.

– Хорошо, сэр.

– Кстати, Бен. – Кричтон вновь обратился к Кинкейду. – В этот уик-энд я собираю всех своих служащих на традиционную прогулку. Надеюсь, вы тоже придете. У вас еще нет планов на выходные?

– Нет. А что такое традиционная прогулка?

Кричтон широко улыбнулся.

– Подождите немного, и скоро сами увидите. Кроме того, на следующей неделе состоится софтбольный матч. Мы играем с командой "Мемэрекс телекс". Будем рады, если вы посетите эту игру. Наши должны хорошо пощипать им перышки.

– Кристина тоже приглашена?

Какое-то мгновение Кричтон молча размышлял.

– Кристина? Ах да, мисс Маккол, ваша ассистентка, не так ли? Как же, как же... Видел фотографию. Глаза в пол-лица. Красотка. Понимаю, почему вы не хотите расставаться с нею. – Кричтон снова улыбнулся. – Черт возьми, Бен, насколько я знаю, предложение работать у нас относилось к вам обоим, мисс Маккол – наш сотрудник и, естественно, тоже приглашена. Я с нетерпением жду, когда она наденет нашу форму.

– Похоже, в "Аполло" уделяется много внимания разным физкультурно-оздоровительным мероприятиям?

– О да. Между прочим, мое начинание. Хорошо работает тот, кто здоров физически, – я убежден в этом. И хотел бы видеть вас активным участником всех наших мероприятий.

Прежде чем Бен успел ответить, в кабинет вошел атлетически сложенный молодой человек в строгом костюме.

– Вызывали, мистер Кричтон?

– Да. Хочу представить вам Бена Кинкейда. Он будет вместе с вами заниматься делом Нельсонов. – Кричтон обернулся к Бену. – Познакомьтесь – Роб Филдер. Ваш новый компаньон.

Бен закрыл глаза. Ну, спасибо! Это наверняка начало замечательной дружбы.

– Рад познакомиться, мистер Филдер.

– Взаимно, – ответил Роб. К чести Филдера, он не выказал ни тени неудовольствия по поводу того, что его дело доверили новичку.

– Как я уже объяснил мистеру Кинкейду, – вступил в разговор Кричтон, – завтра мы получим документы. Вам придется перелопатить всю эту лавину бумаг, чтобы как следует подготовиться к сражению в суде. Роб, расскажите Бену все, что ему нужно знать по делу Нельсонов.

– С удовольствием, – с готовностью откликнулся Филдер. – Я приду к вам в офис около половины одиннадцатого.

– Отлично, – согласился Бен.

– Ах, как все чудесно складывается, – воскликнул Кричтон. – Я просто ни секунды не сомневаюсь, что ваш тандем одержит убедительную победу. – Теперь, Бен, вам надо заняться оформлением. Позже я проведу служебное совещание и представлю вас остальным юристам. Но смотрите не перетруждайтесь, о'кей? – Кричтон подмигнул Бену. – Сегодня ваш первый рабочий день. Никто не обратит внимания, если где-нибудь в полдень вы незаметно исчезнете.

Услышав такое напутствие, Бен собрался уходить.

– И еще, Бен, – остановил его Кричтон, – напоследок.

Если вам что-нибудь понадобится, обращайтесь непосредственно ко мне. Не стесняйтесь. Я всегда буду рад вам помочь. Сразу же приходите ко мне. Понятно?

Бен кивнул и вслед за Робом вышел из кабинета. По правде сказать, его кивок не соответствовал действительности. Бен не понял заключительных слов Кричтона. Он вообще ничего не понял.

 

Глава 6

Из окна нового офиса Бена Кинкейда открывался изумительный вид на Тулсу. Бен, сидевший за столом, оторвал взгляд от окна. "Пожалуй, двадцатый этаж все-таки высоковат", – подумал он. Бен не слишком уверенно чувствовал себя на такой высоте. Пытаясь сосредоточиться, он сфокусировал внимание на окружавших его предметах: добротный дубовый стол, вращающееся плюшевое кресло, компьютер... Больше всего ему понравился компьютер. Бен нежно провел рукой по гладкой пластиковой поверхности. Здорово, аж дух захватывает!

– Чем занимаешься, док? – спросила появившаяся в дверях Кристина.

Бен продолжал любоваться компьютером.

– Я... гм... работаю с моим новым компьютером.

– Да? А по-моему, витаешь в облаках. Чтобы компьютер заработал, его надо как минимум включить.

Она нажала на красную кнопку на боковой панели, и спустя несколько секунд на бело-голубом экране появилось меню.

– Так, посмотрим, – сказала Кристина. – Есть защитный экран, это хорошо.

– Что?

Она вздохнула и нажала на "ввод". Картинка на мониторе поменялась. Вместо меню появилась надпись: "Добро пожаловать на "Аполло". Рад с вами работать. Желаю удачи. Чак Конрад".

– Кто такой Чак Конрад? – спросил Бен.

– Самый большой подхалим в правовом департаменте, во всяком случае, так я слышала. – Кристина уселась в одно из кресел. – Неплохой кабинет, Бен. Классное местечко. Гораздо лучше, чем все прежние.

– Перестань дурачиться.

– И как прошел первый день "делового человека" в "Аполло"?

– Невероятно. Никак не могу взять в толк, за что меня удостоили таких почестей. Чуть ли не ковер расстелили.

– Что ж, наслаждайся, пока это не кончилось.

– Что ты имеешь в виду?

– Ничего особенного. Просто я знаю, что корпорации масштаба ""Аполло" ничего не делают без веской причины. По-видимому, здесь тоже что-то есть. Только ты пока этого не знаешь. – Кристина помолчала немного и добавила: – Представляю, как ты устал, – целый день наслаждаться, это ж не каждый выдержит.

– Можешь не упражняться в цинизме, лучше расскажи... какой кабинет дали тебе?

– Обычный. Я сижу в комнате с тремя другими ассистентами.

– Скверно.

– Мне не привыкать. Ассистентов всегда относят к персонам второго сорта, особенно в таких гигантских муравейниках, как "Аполло".

– Ну уж нет. Пока они так заинтересованы во мне, постараюсь воспользоваться моментом, чтобы добиться для тебя хоть каких-то привилегий.

– Не стоит. – Кристина наклонилась к Бену и заговорщически прошептала: – Скажи, а что ты думаешь о Кричтоне?

– У него есть как положительные, так и отрицательные качества.

– Если можно, немного поподробнее.

– Ну, пожалуй, ты была права, когда говорила о его сексуальной невоздержанности.

– Это, я так понимаю, относится к отрицательным качествам. А что ты можешь сказать о достоинствах своего нового шефа?

– Он любит меня.

– Ах! Только не позволяй ему строить далеко идущие планы прямо с первого дня.

– Ха, ха.

– Кстати, Кричтон сообщил тебе, что завтра должно состояться какое-то грандиозное поступление документов?

– Да. Он поручил мне вести это дело. Послезавтра я встречаюсь с истцом.

– Потрясающе. Ты на пути к славе. Хотя, по-моему, все это просто дерьмо. Кстати, я заходила сегодня утром в наш офис.

– Как там Джонс?

– Ничего, ждет дальнейших указаний от своего "босса номер 1". Возможно, мы могли бы подобрать ему какую-нибудь работу здесь?

– Пусть пока похозяйничает в нашем офисе. Я уверен, он...

– Простите меня. Я не помешал? – В дверном проеме стоял Филдер.

– Совсем нет, Роб, – ответил Бен. – Мы просматривали бумаги. Вы уже знакомы с Кристиной? – Он представил их друг другу. – Вы что-то хотели?

– Да, я пришел за вами. Сейчас начнется служебное совещание. Обычно оно бывает по утрам, но сегодня всех собирают специально, чтобы представить вас.

– Отлично. Пошли, Кристина.

Помощница Бена не двинулась с места.

– Извините... – Филдер смущенно кашлянул, – совещание только для администрации.

Бен остановился как вкопанный.

– Что?

– Не примите это на свой счет, Кристина. Дело не в конкретных личностях. Порядок касается всех. Просто на совещании мы обсуждаем много конфиденциальных вопросов, и присутствие посторонних там нежелательно.

Бен смутился.

– Кристина, извини, ради Бога...

Она хлопнула Бена по плечу.

– Нет проблем. Я уже говорила тебе, что мне не привыкать.

Вернусь в свой офис на четверых и постараюсь не становиться ни у кого на пути.

Кристина направилась к выходу, но у двери задержалась и, повернувшись, добавила:

– Правда, иногда я буду потихоньку пробираться в твой кабинет, Бен, пока ты отсутствуешь. Чтобы посидеть в твоем кресле.

 

Глава 7

Конференц-зал идеально подходил для служебных совещаний: длинная прямоугольная комната с как бы повторяющим ее вытянутым столом в центре. Видимо, еще в проекте этот зал предназначался именно для таких целей.

Филдер провел Бена к одному из свободных мест.

– Кресло Кричтона во главе стола, – пояснил он.

– А кто сидит рядом с ним?

– Когда как. В зависимости от результата битвы подхалимов. Общепризнанный король подхалимажа в "Аполло" – Чак, на втором месте – Херб. – Филдер бросил взгляд на дверь. – А вот и Херб собственной персоной. О, и Чак вместе с ним, поглядим, что будет.

Бен рассмотрел вошедших мужчин, очень колоритно смотревшихся в паре: один из них был копией Багса Банни – длинный, худой и с огромным ртом, другой – уже немолодой, с залысинами и кругленьким брюшком, свисавшим над ремнем.

Одновременно заметив свободное место рядом с креслом Кричтона, Херб и Чак, огибая стол с разных сторон, устремились на захват. Гонка началась. Немного приотстав на первой половине пути и увидев, что Чак приближается к цели, наращивая скорость, Херб тоже поднажал, и оба претендента почти одновременно очутились у заветного кресла.

– Простите, – выдохнул Чак, – это место уже занято.

– Ну уж нет, – возразил Херб. – Я пришел первым.

– Вы сидели здесь в прошлый раз.

– И намерен сделать это традицией, болван.

– Да?

– Да.

– Подождите, это кто болван?

– Кто?..

– Ребята, ребята, – вмешался Роб. – Не спорьте. Вы оба прекрасно поместитесь в кресле. Сначала сядет Чак, а вы, Херб, – к нему на колени.

Бен с трудом сдерживал смех.

Чак что-то неразборчиво пробормотал, злобно толкнул кресло и удалился в дальний конец зала.

– Да, есть из-за чего переживать! Невосполнимая потеря, – с иронией заметил Бен.

– И не говорите! – Роб снова взглянул на дверь. – А вот и Кэндис, или, как мы ее называем, когда хотим позлить, Кэнди. Представление продолжается. Смотрите, что будет дальше.

В конференц-зал уверенной походкой вошла стройная элегантная женщина. Бен прикинул, что на вид ей чуть больше тридцати. Деловой костюм сидел на ней безупречно. Со стороны женщина выглядела весьма привлекательно. Поискав глазами свободное место, она направилась к пустующему креслу, между Беном и Хербом.

– О Боже! – прошептала Кэндис, а это была именно она, причем прошептала достаточно громко, чтобы ее услышали. – Опять я рядом с Хербом.

– Черт возьми. – Херб недовольно повернулся к Кэндис. – Что, собственно, случилось? Никому нет до вас абсолютно никакого дела.

– Что это с ними? – чуть слышно спросил Бен у Филдера.

– Они любовники.

– Любовники?

– Вы правильно расслышали.

Бен на мгновение опешил.

– Не может быть.

– Может, может. Они спали вместе полгода. Но потом он женился. На другой. Вся эта история – якобы большая тайна.

Вот они и стараются демонстрировать на публике взаимную ненависть, чтобы сбить всех с толку.

– По-моему, им это не очень удается.

– А вы правы. Они дурачат только сами себя.

– Но разве корпорацию интересует личная жизнь сотрудников?

– Ну, мужские шалости здесь прощаются. Это в порядке вещей. Херб, например, увлекается не впервые. У него даже есть прозвище – Херберт-извращенец.

В этот момент внимание Бена привлек нарастающий шум.

– Отстань, кобель чертов, – грубо сказала Кэндис.

– Можно подумать, ты не хочешь?

– Ни капельки.

– Это потому, что ты – фригидная сука.

– Ни в коей мере. Просто ты мне отвратителен.

– Да ты небось вообще лесбиянка.

– Это ты – импотент.

– Тебе надо засунуть кипятильник между ног, иначе ведь тебя не заведешь.

– А тебе – огурец в штаны, чтобы ты хоть немного стал похож на мужчину.

Бен почувствовал себя неуютно и обвел взглядом зал в надежде отыскать свободное место. Увы, пустовало только кресло Кричтона.

– Эй, – неожиданно воскликнул Чак. – А где же пончики?

– Совсем забыл. – Толстый, человек с сигарой в зубах оторвался от миниатюрного компьютера и сообщил: – Роберт Фрост просил передать, что пончики уже готовы. Между прочим, сегодня очередь Шелли. – Толстяк сделал затяжку и выпустил струйку дыма.

Бен посмотрел на Шелли. Молоденькая женщина, с которой он столкнулся утром в кабинете у Кричтона, утопала в кресле, едва выглядывая из-за стола, и виновато молчала.

– О! – воскликнул Чак. – Неужели она тоже скажет, что забыла.

– Хуже, – заметил человек с сигарой. – Она принесла обычные оладьи.

– Вот черт! Я ненавижу их.

На лице Шелли появилось выражение ужаса. Она пригнулась, и ее стало почти не видно за столом.

– А по-моему, оладьи выглядят очень аппетитно, – вставил Бен и взял одну из предложенных оладий. – Вкусная, здоровая пища. Для вас, кстати, куда полезнее.

– Я не хочу здоровой пищи, – возмутился Чак. – Я хочу пончиков. – Он издал хриплый звук, который, по-видимому, должен был изображать вздох. – Я люблю пончики.

Бен наклонился к уху Роба.

– А кто этот человек с сигарой?

– Дуг Глисон. Работает здесь три года. Вообразил себя Эрнестом Хемингуэем, ну в крайнем случае, Скоттом Фитцджеральдом. Целыми днями только и делает, что пишет, и везде таскается со своим проклятым компьютером. Он не ходит в суд, не ведет допросов, не участвует в расследовании. Только пишет: апелляции, речи – все, что угодно.

– Узкая специализация. Может, у него талант?

– Трудно сказать. Во всяком случае, я пока не понял, талантлив он или просто ему не доверяют ничего другого.

– По крайней мере, он делает то, что хочет.

– Возможно. Хотя и тут у меня есть сомнения. Я не думаю, что ему действительно нравится писать. Скорее, он просто вообразил себя писателем.

В этот Момент в конференц-зал вошел Кричтон. Бен проводил его взглядом. Кричтон, опоздавший на четырнадцать минут, занял свое место во главе стола и произнес:

– Приступим к работе, господа. Попрошу не отвлекаться. Я бы хотел услышать, какие дополнения сделаны по проектам, а также что предпринял каждый из вас, чтобы помочь "Аполло" найти наиболее эффективные решения.

Бен поморщился: "Наиболее эффективные"?

Чак вынул из кейса пачку бумаг и вручил Кричтону:

– Я разработал компьютерную программу, мистер Кричтон.

С ее помощью вам будет легче держать нас в руках.

Кричтон мельком взглянул на верхний лист и снова обратился к присутствующим:

– Что еще?

Все молчали.

– Ну тогда у меня есть для вас сообщение: я хочу официально представить вам нового члена нашей команды Бенджамина Кинкейда. Должен сказать, что я просто восхищаюсь этим парнем. Бен – потрясающий юрист, и я благодарю Бога, что теперь он с нами. Мне бы хотелось, чтобы все вы по возможности активно общались с Беном. Чем чаще, тем лучше. Каждому из вас есть чему поучиться у юриста такого класса. И вообще, советую вам получше присмотреться к нему.

Бен почти физически ощутил всеобщее внимание, с каким вновь обретенные коллеги рассматривали его. Но взгляды, обращенные к нему, выражали чувства далекие от восхищения.

– Скоро у вас будет возможность увидеть Бена в деле – так сказать, с корабля на бал.

– Дело Нельсонов? – воскликнула Кэндис громче, чем ей бы хотелось. – Но ведь Роб... – Она внезапно запнулась. – О, черт, извините.

– Не переживайте, я – в игре, – успокоил ее Филдер.

– Где мой кофе? – с неожиданным раздражением произнес Кричтон, уставясь на пустую чашку, стоявшую перед ним на столе. – Черт бы побрал эту Дженис. – Он развернулся вместе с креслом к стойке, на которой рядком стояли телефонные аппараты, подвинул один из них поближе к себе и набрал четырехзначный номер, соединявший с секретарем.

Бен заметил, что на той же стойке, рядом с телефонными аппаратами, стоял кофейник, полный кофе.

– Кричтон что, слепой? – спросил он шепотом у Роба.

– Тс-с, – ответил тот. – Подождите немного.

Буквально через несколько секунд после того, как Кричтон повесил трубку, в зал поспешно вошла Дженис. Она выглядела испуганной. Бен впервые видел Дженис во весь рост и был поражен глубоким вырезом и длиной ее платья. Оно было настолько коротким, что скорее привлекало внимание к ее бедрам, нежели закрывало их.

– Поторопитесь. – Голос Кричтона звучал угрожающе. – Вы пренебрегаете своими служебными обязанностями.

– Простите, мистер Кричтон. – Дженис подошла к стойке, взяла кофейник, стоявший почти впритык к руке Кричтона, и налила кофе в чашку.

Бен, ошеломленно наблюдавший эту сцену, вновь обратился к Робу:

– Он что, сам не знает, как налить кофе в чашку?

– Человек, занимающий такое положение, как Кричтон, не должен сам наливать себе кофе, – прошептал Роб. – Кроме того, он получает удовольствие, когда здесь присутствует Дженис.

– Почему?

– Сейчас поймете.

Дженис с кофейником в руках прошлась вдоль стола, вызывающе покачивая бедрами из стороны в сторону. У нее это здорово получилось, очень ритмично. Бен заметил, что Кричтон повторяет взглядом ее движение: вправо-влево, вправо-влево...

– Кто еще желает кофе? – обратилась Дженис к собравшимся.

Но все уже успели наполнить свои чашки сами.

– Благодарю, Дженис, – с удовлетворением сказал Кричтон. – Я позову вас, если мне снова понадобится налить кофе.

Дженис, продолжая покачивать бедрами, выплыла из зала.

Кричтон сдул пену и отпил кофе.

– Ладно, продолжим. Чак, познакомьте меня с отчетом о переговорах.

Чак аж подпрыгнул – весь внимание.

– Пожалуйста, сэр. – Он достал из кейса толстый блокнот и угодливо сообщил: – Переговоры о лицензионном соглашении с "Амоко" проведены и утверждены. Я принес копии.

– Не хочу слышать об "Амоко", – грубо заявил Кричтон и сделал большой глоток кофе. – Доложите лучше, как проходят переговоры с "Америтеком".

– С "Америтеком"? – Глаза Чака беспокойно забегали, как у мелкого воришки.

– Да. Я велел вам прояснить этот вопрос еще месяц назад.

Надеюсь, вы не забыли?

– Ах... ах нет. Конечно нет, сэр. – Чак обвел взглядом комнату, словно пытался найти спасательный круг. – Шелли!

Испуганная женщина чуть не выпрыгнула из кресла.

– Что-о?

– Я поручил это Шелли, мистер Кричтон. – Чак передвинул свое кресло поближе к Шелли и почти задушевно спросил: – Что вы нам скажете, дорогуша? Моя сопроводительная записка при вас.

Кресло почти полностью скрывало Шелли, и можно было разглядеть только ее лицо с выступившими на нем красными пятнами.

– Но вы дали мне это задание только в пятницу днем...

– Не оправдывайтесь, – набросился на нее Чак. – Вы прекрасно знали, что сегодня состоится служебное совещание.

– Я узнала об этом только вчера в конце рабочего дня.

– Могли бы и задержаться.

– Но мне надо было забирать Энджи...

– Дети не должны мешать работе, Шелли.

– Послушайте... – попыталась возразить Шелли и умолкла, будто осознав всю обреченность этого спора.

– Так всегда, – шепнул Филдер Бену. – Чак бездельничает, в самый последний момент взваливает работу на кого-нибудь другого, а потом его же во всем и обвиняет.

Чак повернулся к Кричтону.

– Прошу прощения за это недоразумение, сэр. Я немедленно возьму дело в свои руки. – Он снова взглянул на Шелли и с показной злостью бросил свой блокнот в кейс.

У Бена испарина выступила на лбу, хотя распекали не его.

Пока не его.

Кричтон допил свой кофе.

– Черт возьми! Херб, позовите Дженис. Пусть нальет мне еще кофе. – Он обвел взглядом сидевших за столом, словно выбирая, кого бы еще отругать. – Хорошо. Кто следующий?

 

Глава 8

Откинувшись на складном металлическом стуле, сержант Томлинсон размышлял. На него навалилась смертельная усталость, и было отчего. Настенные часы показывали почти четыре утра, а сержант работал в библиотеке с полуночи, и это после восьмичасового дежурства на коммутаторе.

Библиотека размещалась в подвале центрального здания Главного управления. Именно в подвале, в полном смысле этого слова: обшарпанное помещение плохо проветривалось и освещалось одинокой люминесцентной лампой, свисающей с потолка. Никаких условий для работы.

Но Томлинсон не замечал неудобств. Все его внимание было поглощено изучением почерка убийцы-маньяка. Сержант пытался понять преступника и осмыслить его поступки. Убийца, очевидно, тщательнейшим образом готовил каждое свое преступление. Без сомнения, он был умен, да вдобавок еще и ловок. Любое свое действие, будь то убийство или расчленение трупа, он планировал заранее, продумывая мельчайшие детали, а потом безукоризненно исполнял. И ни на минуту не терял бдительность. В результате поймать его было чрезвычайно трудно.

Утренние часы Томлинсон потратил на просматривание многочисленных материалов ФБР, связанных с так называемыми серийными убийцами. Академия ФБР в Куонтико, занимающаяся научным исследованием поведения человека, изучала феномен убийцы-маньяка десятилетиями. Но в 1978 году была начата специальная программа по анализу преступления и конкретной личности преступника.

Агенты ФБР систематически беседовали с находящимися в заключении убийцами-маньяками (которые, как правило, охотно шли на контакт) об их прошлом, о предпосылках и методах их преступлений. Образовалась внушительная картотека сравнительных данных.

В упрощенном виде суть этих материалов сводилась к следующему: ФБР выделило среди убийц-маньяков два типа преступников – организованная личность и неорганизованная личность.

Убийца в Тулсе явно относился к первому типу. По характеристике ФБР это был: а) мужчина, б) от двадцати до сорока лет и в) по преимуществу белый. Вероятно, первый ребенок в семье, где влияние отца было непостоянным или вообще отсутствовало, а мать отличалась сварливым характером. Он уже с детских лет был одержим, выражаясь термином ФБР, "манией убийства".

В период полового созревания этот юный садист издевался над животными, мучил и убивал их, уже в раннем возрасте постигнув зависимость своего сексуального удовлетворения от той боли, которую он кому-либо причинял.

Уровень его интеллекта превышал среднестатистический, но в школе эта "организованная личность" особых лавров не снискала. И не в силу природной тупости. Отсутствие элементарного интереса к учебе делало из него самого заурядного ученика. То же и с работой: невысокая квалификация и абсолютно серый послужной список.

Преступник этого типа чаще всего жил не один: либо в семье, с родителями, либо с любовницей. Нередко злоупотреблял алкоголем или наркотиками, а то и тем и другим вместе.

Перечень предполагаемых отклонений преступника тянулся и тянулся. Этот убийца-маньяк обожает водить машину, отдавая предпочтение трейлерам. Бывало, что за год он накручивал на своем автомобиле до восьмидесяти тысяч миль. Ему свойственны дружелюбие и коммуникабельность, позволяющие весьма органично вписываться в общество. (Многие, например, считали, что трудно найти кого-либо обаятельнее Теда Банди). Ему не приходится применять силу, чтобы заманить свою жертву. Он достиг профессионализма в убийстве и никогда не оставляет улик.

Возможно, после каждого убийства он сохраняет какую-нибудь вещь жертвы на память в качестве сувенира и несомненно придерживается определенного стереотипа в выборе места преступления. Перечню не было конца. Вырисовывался портрет как раз того человека, за которым они охотились. И теперь сержант знал, где его искать.

До того как Томлинсон стал офицером-сыщиком, он патрулировал на машине деловую часть города и северные кварталы Тулсы – самый лучший и самый худший районы. В деловом центре полицейским делать было нечего – сплошные костюмы и галстуки. Но стоило немного заблудиться, как вы оказывались в старой части города, где царил сплошной кошмар. Преступления совершались с завидной регулярностью, и неясно было, как расчистить эту помойку. Чего только Томлинсон не насмотрелся в старом городе: пьяные драки, проститутки, торговля наркотиками, воровство... и все это патрульный познал буквально в деталях всего за первые две недели службы. А проработал он там три года.

За это, казалось, бесконечное время Томлинсон узнал о людях улицы гораздо больше, чем ему хотелось бы. Он видел тех, кто пытался убежать от превратностей жизни и прямиком попадал в лапы своих будущих сводников. Видел наркоманов с исколотыми венами, готовых в придачу к "мгновениям кайфа" получить и порцию СПИДа. Но важно то, что за три года патрульной службы Томлинсон досконально изучил Плейграунд – двадцатиакровый участок западного округа Тулсы, где и были обнаружены три трупа.

Плейграунд представлял собой своеобразный парк, место развлечений людей из трущоб, так сказать, Диснейленд наркомании. Там собирались проститутки и наркоманы с Одиннадцатой улицы, прозванной местными жителями "Променад", и устраивали свои вечеринки с групповым сексом и травкой. Бывало, какой-нибудь новичок, стремящийся установить личный рекорд, не выдерживал большой дозы наркотика, и тогда появлялись трупы. Плейграунд был легкодоступен, хотя и находился в уединенном месте, но главное – полиция не вмешивалась в жизнь его обитателей. Там можно было делать все, что угодно.

По-видимому, именно в Плейграунде и следовало искать зацепку. Любой, кому известна эта "площадка для игр", подтвердит, что лучшего места для подобного преступления не найти.

Томлинсон закрыл каталоги и спрятал ручку. Мысль, только что поразившая его, не давала покоя. Он достаточно хорошо изучил темную сторону американской действительности. И сейчас сержанту казалось, что он знает этого безымянного убийцу, быть может, даже лучше, чем тот сам знает себя. Маньяк вызывал у него отвращение. И впервые Томлинсон подумал, насколько чудовищно неэффективна американская система правосудия. Судебный процесс? Адвокат? Да нужно просто взять ружье и пристрелить этого гада как бешеную собаку.

Томлинсон потер покрасневшие от усталости глаза. Но предстояло еще столько всего сделать. Он хотел просмотреть архивы ФБР в Национальном информационном центре криминалистики. Кроме того, необходимо сходить в морг: доктор Корегаи наверняка сможет что-нибудь рассказать о жертвах.

Ну и наконец, Томлинсон собирался побывать на Одиннадцатой улице: посетить Плейграунд, побродить там – может быть, отыщется хоть какая-нибудь зацепка. Здесь сержант почувствовал уверенность в себе – слишком хорошо он был знаком с криминальной субкультурой Одиннадцатой улицы.

Но все это может подождать, а сейчас – домой. Карен наверняка злится. Она не одобряет такую ненормированную работу на износ. Другое дело, когда Томлинсон остается дома с ней и Кэтлин.

Сержант и сам предпочел бы побыть дома. Но сегодня дела были важнее. Карен и Кэтлин должны это понять. Он еще покажет себя лейтенанту Морелли, докажет, что имеет полное право быть членом команды по расследованию убийств. Но важнее всего не дать этому маньяку совершить новое преступление.

 

Глава 9

Бен и Роб с трудом одолевали последние пролеты лестницы, поднимаясь на двадцатый этаж здания "Аполло".

Произошло какое-то замыкание в электросети, и лифты не работали пришлось подниматься пешком. Весь день они провели в хранилище документов, располагавшемся в подвальном этаже здания "Аполло". Пролистывая бесконечные потоки судебной переписки между "Аполло" и адвокатом Нельсонов, Бен натер такую мозоль на пальце, как если бы на месте голой равнины образовалась внушительных размеров гора. В довершение всего, проведя столько часов в затхлом хранилище, он весь словно пропитался стойким запахом плесени.

– Который час? – спросил Роб.

– Почти одиннадцать. Не верится, что мы копались в этих документах весь день.

– Да, – согласился Роб, – а между тем за окном уже ночь.

И мы просмотрели лишь сотую, а то и тысячную часть этого безбрежного моря бумаг. Что-то медленно продвигаемся.

– У вас всегда такой бумажный завал?

– Как правило, да. Юристы корпорации предпочитают иметь побольше всевозможных документов на случай, если начальство, будучи в плохом расположении духа, затребует вдруг какую-нибудь непредвиденную бумагу. Причем иногда, чтобы найти нужный документ, приходится несколько дней просеивать эти залежи. То ли дело в маленькой частной юридической конторе: они могут себе позволить обещать клиенту, что все будет сделано в течение часа, а такие парни, как мы с вами, имеющие солидную крышу, вынуждены разгребать весь этот бардак.

– Да, но усилия в конце концов вознаграждаются.

– Согласен. Никогда ведь не знаешь, что может решить исход дела. Но мне кажется, вы излишне дотошны, хотите во все вникнуть сами, хоть эти документы не заслуживают такого отношения. Думаю, скоро вы предоставите это удовольствие своему ассистенту. Так делают все. Вам же остается лишь, страдая от бумажной пыли, ознакомиться с кратким докладом ассистента, анализирующим результаты его изысканий. Если бы вам завтра не встречаться с истцом, думаю, Кричтон не заставил бы сегодня вас заниматься этой тягомотиной.

– Кстати, – сказал Бен. – Я никак не могу понять, почему Кричтон выставляет меня какой-то суперзвездой. Все здесь, наверное, возненавидят меня.

– Чепуха, – ответил Роб, – хотя... – Легкая усмешка мелькнула на его губах. – В "Аполло" возможны любые сюрпризы...

Попрощавшись, Бен и Роб направились к своим кабинетам.

Не пройдя и половины пути, Бен услышал какой-то шум, доносившийся из небольшой комнатки, где стоял компьютер с базой данных по всем расследованиям, проводимым в "Аполло". Эта комната представляла собой что-то вроде офиса компьютерного центра, и попасть в нее можно было только из помещения самого центра через маленький коридорчик.

Бен снова прислушался к насторожившим его звукам.

– Роб, там происходит что-то неладное, – окликнул он Филдера, – будто кто-то стонет.

Роб пожал плечами.

– Не знаю. Может быть, мыши.

– Не похоже. – Бен прошел через компьютерный центр и остановился перед комнатой, из которой доносились странные звуки. Он по-прежнему не мог определить, что это такое. Тогда Бен повернул ручку и открыл дверь.

Сначала он даже не понял, в чем дело, пока навалившийся на стол мужчина не сдвинулся и Бен не разглядел под ним женщину, лежавшую между двумя компьютерами. Он сразу узнал эту парочку, заметив и то, что брюки у мужчины спущены почти до колен.

Теперь Бену все стало ясно. Мужчина, а это был Херб, занимался тем, что умел делать лучше всего. Объектом его похоти оказалась не кто иная, как Кэндис.

Бен быстро отпрянул. Однако в дверях он столкнулся с Робом, который от неожиданности врезался в дверь, и та с грохотом ударилась о стену.

Херб, увлеченный своим делом, не обратил внимания на шум, однако Кэндис среагировала моментально. Она выглянула из-за плеча Херба, пронзительно взвизгнула и, стряхнув с себя Херба, скатилась на пол. Попутно Кэндис успела схватить какой-то компьютерный журнал и теперь пыталась прикрыть им обнаженную грудь. Херб застонал, и на его лице появилось выражение крайнего неудовольствия. Он огляделся по сторонам и наконец заметил Бена и Роба, стоявших в дверях.

– Какого черта вам здесь надо? – завопил Херб, натягивая брюки.

– Мы как раз хотели задать вам именно этот вопрос, – ответил Роб.

Херб заправил рубашку в брюки и застегнул ремень.

– Вы ничего не видели, Кинкейд.

– То есть?

– Ничего не видели! Сказать по буквам? – Херб подошел вплотную к Бену так, что со стороны могло показаться, будто они собираются танцевать. – Вы же не хотите нажить себе смертельного врага. Я в тесных отношениях с Кричтоном и могу изрядно попортить вам жизнь, понятно? Так что в ваших же интересах держать язык за зубами.

– Но я тоже все видел, – вмешался Роб, – и должен заметить, что это вам следует держать себя в узде.

Херб зарычал:

– Послушай, ублюдок, я не шучу. Не в моих правилах бросать слова на ветер.

– Что-то не замечал.

Херб с неожиданной силой ударил Роба в грудь, отбросив его к стене.

– Это последнее предупреждение. Если вы оба произнесете хоть одно слово по поводу того, что видели здесь, – будете до конца своих дней гнить в архиве, перебирая ненужные бумажки. Поняли?

Херб взглянул на Кэндис, которая уже успела одеться.

– Пойдем отсюда, детка.

Он поднял с пола свой пиджак, перебросил его через плечо и, обняв Кэндис, спокойно вышел с ней из комнаты.

– Господи, – сказал Бен. – Не могу поверить. Херберт – извращенец... Вы не шутили.

– Разрешите мне дать вам один совет, Бен. На самом деле Херб не так близок к Кричтону, как считает, но все-таки он – "персона приближенная". На вашем месте я бы не стал портить с ним отношения. Держитесь с Хербом дружелюбно: улыбайтесь, шутите и не упоминайте об этом происшествии. Я думаю, после того, что наговорил сегодня о вас Кричтон, Херб и так уже ненавидит вас. Но даже если я ошибаюсь, сейчас вы действительно приобрели себе врага.

– Информация получена и принята.

Они шли назад через комнату компьютерного центра.

– Давайте зайдем в мой офис, – предложил Бен, – благо здесь рядом, почти напротив.

Подойдя к кабинету, Бен с удивлением обнаружил запертую дверь.

Странно... Я абсолютно уверен, что не закрывал дверь. Может быть, уборщица? – Он потянулся к дверной ручке.

– Да нет, как раз наоборот, уборщицы всегда оставляют двери открытыми на всю ночь. В связи с пожарной безопасностью, кажется.

– Подождите, – Бен на секунду замер, – слышите?

– Что слышу?

– Шум. Внутри офиса.

– Нет.

– А я слышу. Надеюсь, Херб не перенес свое свидание с Кэндис в мой кабинет, а? – Он повернул ручку и толкнул дверь. – Эй, кто тут есть, выходи...

На середине фразы Бен замолчал и огляделся. Херба и Кэндис в комнате, конечно, не оказалось. Все вещи оставались на своих местах, кроме кресла, которое не стояло, как обычно, у стола, а было выдвинуто к окну.

Бен медленно приблизился к креслу и потянул его к себе.

Что-то тяжелое препятствовало ему. Бен дернул сильнее, и из развернувшегося кресла неуклюже вывалилось тело Говарда Гэмела. Бен по инерции подхватил его и усадил обратно. Тело снова с глухим стуком упало на ковер. В руке Говарда был зажат какой-то прямоугольный предмет.

– О Боже, – пробормотал Бен. – Что это с ним?

Роб присел около распростертого тела Гэмела.

– Я обучался на курсах Красного Креста по оказанию первой помощи. Дайте-ка посмотрю, что тут можно сделать. – Филдер приложил два пальца к шее Гэмела. – Гм, помощь ему уже не нужна. Он мертв.

– О Господи. – Бен почувствовал, что его пробирает дрожь. – И... давно?

– Я не специалист, Бен. Но вполне могу определить, есть у человека пульс или нет. У Гэмела сердце уже не бьется.

Бен вышел вслед за Робом в коридор.

– Сначала Херб, теперь это. Что будем делать?

– Вернемся к вам в кабинет и позвоним в полицию. Мы должны сообщить им.

– Я не могу звонить оттуда, там... он...

– Ну идите в конференц-зал, это в конце коридора. Чем скорее приедет полиция, тем лучше. А я пойду в свой кабинет и позвоню в охрану здания, нужно, чтобы кто-нибудь из них пришел сюда. Поторопитесь!

Роб быстрой походкой направился по коридору к своему кабинету, а Бен бросился в противоположную сторону в конференц-зал и набрал номер, который знал наизусть.

Ему сразу ответили:

– Да?!

– Майк, это Бен.

– Привет, Бен, – услышал он знакомый голос. – А я думаю, кто это не дает людям спать по ночам?

– Извини. У меня не было выбора.

– Ты какой-то странный... Что случилось?

– Несколько минут назад я пришел в свой офис и прямо на меня свалился труп.

Последовала небольшая пауза.

– Ты уже сообщил в полицию?

– А что я, по-твоему, делаю сейчас?

– Ты звонишь мне, Бен. Необходимо соблюсти все формальности. Ты должен сделать официальное заявление о том, что обнаружил труп в своем офисе. Извини, но я не могу направить людей на задание без соответствующей записи. И не нервничай, Бен. Понимаешь...

– Майк, мне нужна помощь. – Бен перевел дыхание. – Труп в моем кабинете. На второй день работы в "Аполло". Я в ужасном положении...

– Хорошо. Давай адрес, – сдался Майк.

Закончив разговор, Бен вышел из конференц-зала и встретился в коридоре с Робом, возвращавшимся из своего офиса.

– Вы говорили с охраной?

– С их автоответчиком, – ответил Роб. – Как-то по-дурацки себя чувствуешь, разговаривая с машиной, не так ли, правда?

– Да. – Бен схватил Роба за руку. – Вы идете туда?! Зачем нам туда идти? Вы же знаете, там... он...

– Мы должны дождаться полицию, и потом, вдруг Херб с Кэндис случайно забредут к вам в кабинет, не хватает только их.

Полиция будет на месте преступления минут через пятнадцать.

Бен обреченно направился по коридору вслед за Робом. Они вошли в кабинет и остолбенели.

– О Боже, – уже не в первый раз за эту ночь прошептал Бен.

Глаза Роба, казалось, готовы были выкатиться из орбит.

– Как же так? Этого не может быть!

Бен посмотрел на часы.

– Мы отсутствовали только три или четыре минуты. Самое большее пять.

– Не понимаю.

Бен старался найти ответ, но ничего путного в голову не приходило. В каком-то оцепенении он тупо смотрел на ковер, не переставая удивленно бормотать:

– О Боже... О Боже... О Боже...

Тело исчезло, как будто его никогда и не было.

 

Глава 10

Час спустя лейтенант Майк Морелли взбирался по лестнице на двадцатый этаж.

– Что случилось с этими проклятыми лифтами? – с негодованием воскликнул он прямо с порога.

– Извини, Майк.

– Ты представляешь себе, сколько требуется времени, чтобы подняться на двадцатый этаж? – никак не мог успокоиться Морелли.

– Ничего, тебе это только полезно. Для поддержания формы. А то в последнее время ты что-то растолстел.

– Я не растолстел, а расширился от нагревания в соответствии с законами физики.

– Если тебе жарко, почему ты не снимешь свой дурацкий плащ?

– Не могу. Это часть моего имиджа. – Майк тяжело привалился к стене. – Знаешь, Бен, мои ребята обыскали все здание: комнаты и коридоры на всех этажах, подвалы, лестницы, запасные лестницы, каждую щелочку. Они не нашли тела.

– Так пусть обыскивают снова.

– Обыщут, не беспокойся. Но я сомневаюсь, что они могли просмотреть труп. Не померещилось ли тебе с перепугу?

– Нет, Майк. К тому же Роб тоже видел труп Гэмела.

– О'кей. Тогда скажи мне, куда он запропастился.

– Понятия не имею.

– Кто мог взять его?

– Не представляю.

– Подумай, реально ли вынести тело буквально за пять минут с двадцатого этажа, если при этом не работают лифты?

– Хоть убей, не знаю.

– Ну, ты хочешь от меня невозможного. Кто еще был в здании, когда вы обнаружили труп?

Бен на минуту задумался.

– Насколько я понимаю, только мы с Филдером, Херб и Кэндис.

– Последние двое, судя по вашим словам, ушли до того, как вы нашли тело. А что ты можешь сказать о твоем приятеле Робе Филдере?

– Роб провел со мной весь день, сюда мы поднялись вместе примерно час назад и обнаружили труп Гэмела. До этого мы не расставались, да и потом не виделись всего минуты три. Я пошел звонить тебе, а Роб – в охрану. Во всяком случае, так он мне сказал.

– Да. Я уже проверял. Он действительно звонил в охрану.

У них на автоответчике есть запись его звонка.

– Кто-нибудь из сотрудников в принципе мог находиться в здании. То, что я никого не видел, еще ничего не означает.

Если кто-то оставался, скажем, поработать у себя в комнате, вполне естественно, что я его не встретил. Надо проверить служебный журнал, где все расписываются об уходе. Может, все-таки кто-нибудь и задержался после одиннадцати.

– Как раз этим мы сейчас и занимаемся. Я видел ваших откормленных нянек, называемых охраной. При желании можно спокойно пройти у них перед носом, и они тебя даже не окликнут, особенно если знают в лицо.

– Конечно, мимо них проходит столько народу.

– Допустим, кто-то унес тело за те несколько минут, что тебя не было, хотя, честно говоря, в это трудно поверить. Ну и куда его можно деть? Особенно если учесть, что лифты не работают. Я не в состоянии представить, как можно за такое время вытащить труп из комнаты, так чего уже говорить о возможности вынести его из здания.

– Вы проверили все лестницы? Вдруг есть какие-то потайные? А... окна?

– Я разузнаю завтра насчет потайных выходов, но мне кажется, что они вряд ли существуют. Окна же все без исключения герметически закрыты. Какие еще предположения?

Бен потирал пальцами виски, пытаясь восстановить каждую секунду этого столь богатого событиями часа. Он мысленно представил себе, как они с Робом открывают дверь, входят в кабинет, видят падающее тело...

Бен щелкнул пальцами:

– У Гэмела в руке был какой-то предмет. Я увидел его, когда тело падало на пол. Правда, я не понял, что это такое.

– В любом случае теперь этого предмета нет, впрочем как и трупа. На что он был похож?

Бен сосредоточился:

– Прямоугольной формы. Плоский. Небольшой. Величиной примерно с палец.

– Ты не рассматривал его вблизи?

– Да ты что, Майк? Я был в таком шоке – зуб на зуб не попадал. Куда там строить из себя Шерлока Холмса.

Майк улыбнулся.

– Ладно, если еще что-нибудь вспомнишь, сразу же скажи мне.

– Конечно. Что ты собираешься делать?

Майк пожал плечами, отчего его плащ зашевелился, как живой.

– Честно говоря, понятия не имею, у меня нет никакого плана.

– Разве тебя не учили этому в школе криминалистики?

– Бен, я вообще не уверен, что должен здесь находиться.

– Ты не можешь бросить это дело!

– Бен, я следователь. Чтобы начать расследование, мне необходим факт преступления, более того, убийства!

– Но у тебя же есть наши показания.

– Этого недостаточно. Такова специфика. Мне нужен труп.

– Ну знаешь ли, отнюдь не всегда уголовное дело возбуждается только при наличии трупа.

– Но это немаловажная деталь, согласись. – Майк засунул руки в карманы плаща. – Кстати, ты слышал об убийствах девочек-подростков?

Бен кивнул, помрачнев:

– Три убийства менее чем за три недели.

– Да. Причем бесчеловечно жестоких – головы и руки у жертв отрезаны. Похоже, этот зверь охотится именно за девочками-подростками. Впервые в Тулсе орудует профессиональный убийца-маньяк.

– И что ты собираешься предпринять, Майк?

– Я бросил на расследование все силы, имеющиеся в моем распоряжении, включая, естественно, себя. Делаю все, что могу. Представляешь, каково мне сейчас возиться с твоим делом, да еще когда нет в наличии трупа?

Слова Майка не прибавили Бену оптимизма, но он понимал, что Морелли прав.

– Что же мне делать?

Попробуй разобраться самостоятельно. Проведи собственное расследование. Ведь ты же занимался этим когда-то раньше, и небезуспешно. Если у тебя появится какая-то новая информация или, что еще лучше, найдется труп, я, быть может, смогу выделить тебе людей и даже подключусь сам.

– С чего мне начать?

– С жертвы. Выясни все вокруг да около. Если Гэмел не появится завтра на работе, обязательно пойдут всякие разговоры, сплетни. А ты слушай: Вытяни из своих коллег побольше сведений. И главное – постарайся найти тело. Думаю, ключ к разгадке следует искать именно в "Аполло".

Не успев прийти в новый коллектив, сразу начинать шпионить за коллегами, выявлять среди них потенциального преступника – такая перспектива не слишком радовала.

– Ладно, посмотрим, что я смогу сделать. Спасибо, Майк, за помощь.

– Не за что. Если в ближайшее время увидишь сестру, передай ей от меня привет.

– Я-то передам, только не знаю, захочет ли она его принять.

– Увы, но это правда. Прежде чем я уйду, Бен, можно задать тебе один вопрос?

– Конечно, спрашивай.

– Какого черта ты пошел сюда работать?

– То есть?..

– Когда ты распростился с рутиной добывания денег в компании "Рейвен, Такер и Табб", я думал, тебе уже никогда не захочется вновь окунаться в подобное дерьмо.

– Ну, не везде же одинаково.

– Ты читал Марка Твена?

– Я не такой знаток литературы, как ты.

– А знаешь историю о золоте Теннесси?

– Нет.

– Когда Марк Твен был еще мальчишкой, отец рассказывал ему, как вместе с другими переселенцами отправился на неосвоенные земли Запада в поисках богатства, прослышав, что в Теннесси находятся огромные месторождения золота.

Отцу Твена так и не удалось разбогатеть, но он оставил сыну в наследство свою мечту, которая сопровождала будущего писателя всю жизнь. Даже став знаменитым и достаточно обеспеченным человеком, Марк Твен продолжал мечтать о богатстве. Он начал заниматься издательской деятельностью в надежде, что она принесет ему небывалые деньги. Но казавшийся столь заманчивым проект провалился по всем статьям.

Твен потерял все, что вложил. Вместо богатства он приобрел долговые обязательства и кошмарную жизнь. Чтобы расплатиться с долгами, ему пришлось хвататься за любые предложения. Твен даже пожертвовал творчеством, написав ради денег несколько посредственных книг. В конце концов он сумел поправить свое финансовое положение. Но все это сломало его и сказалось на здоровье. Он отдалился от семьи, что, возможно, привело к смерти его жены и двух дочерей. – Майк посмотрел Бену в глаза. – Думаю, ты понял, к чему я тут распинаюсь?

Бен усмехнулся.

– Значит, ты считаешь, что я тоже поддался соблазну золота Теннесси.

– Да. И более того, предполагаю, что у тебя, как и у Твена, это идет от отца.

– Правда? А Кристина уверена, что это влияние матери.

– Что ж, тоже возможно.

– Занимайся лучше своими расследованиями, Майк. Прорицатель из тебя никудышный.

– Сказал бы я тебе, ну да ладно. Как бы то ни было, желаю спокойной ночи. Прижмись к своей любимой кошке и забудь об этом отвратительном мире, где маньяки убивают детей и чуть ли не в руки валятся трупы.

– Благодарю. – Бен почувствовал, как холодок пробежал у него по спине. – Хотя сомневаюсь, что твои пожелания пойдут впрок.

 

Глава 11

Дежурный офицер – симпатичная брюнетка – указала сержанту Томлинсону на рентгеновский кабинет. Она была молода и явно кокетничала. Но Томлинсон сделал вид, что не замечает этого.

Девушка ему, пожалуй, даже нравилась. Но он дорожил доверием Карен и не хотел бы поставить под угрозу мир в семье из-за глупой интрижки с дежурным офицером. Томлинсон нажал кнопку вызова у входа в кабинет. Спустя какое-то мгновение щелкнул автоматический замок и дверь открылась.

Отлично. Значит, Корегаи получил его сообщение. Сержант вошел внутрь и увидел, что эксперт занят как раз тем делом, которое после инструктажа занимало все его мысли, – исследует тело второй жертвы. Это была удача. Томлинсон промчался через весь город за каких-то пятнадцать минут, и, похоже, не зря. Правда, ему помогла включенная сирена.

Корегаи уже давно работал медицинским экспертом, гораздо дольше, чем Томлинсон служил в полиции. За это время о нем сложилось немало легенд. Например, говорили, что с Корегаи невозможно работать, так как он считает, будто весь полицейский аппарат создан специально для него. Неуживчивого эксперта раздражали любые приказы, и он всегда старался уклониться от их исполнения. Доклады и медзаключения Корегаи имели странную особенность теряться в тот самый момент, когда их настоятельно требовало начальство, и моментально отыскиваться, если на эксперта переставали наседать. Любого другого на его месте давно бы выгнали, но Корегаи считался самым блестящим медэкспертом, когда-либо работавшим в Тулсе, и к тому же не менее хорош он был в зале суда.

Томлинсон приблизился к столу в центре темной комнаты.

Голубое от заморозки женское тело странно светилось под флюоресцентной лампой. Спрашивать, чье это тело, было не нужно: отсутствие головы и рук объясняло все красноречивее любых слов.

– Разрешите представиться: сержант Томлинсон. Если можно, я бы хотел немного посмотреть.

Корегаи ничего не ответил, даже не взглянул на сержанта.

Томлинсон расценил его молчание как знак согласия. На дальнем конце стола лежало предварительное заключение. Сержант пристально вглядывался в него, но все, что удалось разобрать, – это периодически повторяющаяся фраза "в пределах нормы", а также запись, сделанная в графе "отклонения от нормы" – "нет головы, нет рук".

Очень информативно.

Корегаи погасил лампу над столом. Небольшого роста, смугловатый человек, по-видимому азиатско-американского происхождения, не отличался особым дружелюбием, но Томлинсону это казалось естественным. Именно таким он и представлял себе медэксперта. Корегаи щелкнул выключателем настольной лампы и направил свет на небольшой серый ящик. Открыв его, он достал маленькую металлическую палочку, на что-то нажал, и в то же мгновение из этого миниатюрного прибора вырвался сильный пучок синего света.

– Что это? – спросил Томлинсон.

И к своему удивлению, услышал в ответ:

– Лазер.

– Для чего он?

Корегаи направил световой луч в верхнюю часть левой ключицы трупа и начал методично, сантиметр за сантиметром, исследовать тело.

– Луч лазера стимулирует атомы, заставляя их время от времени излучать свет. Это, как говорится, теоретический факт.

– Конечно, – промямлил Томлинсон. Если в полицейской академии и проходили этот "теоретический факт", то сержант, видимо, в тот день отсутствовал. – Скажите, а зачем нужно "стимулировать атомы"?

– Я уже говорил, это позволяет увидеть то, что невозможно разглядеть невооруженным глазом.

– Понимаю. Какие-нибудь волокна, короче улики.

– Правильно. Или отпечатки пальцев.

– О! – Томлинсон подошел поближе к волшебному лучу. – Гениальная штука! Она, наверное, вам очень помогает.

– Хм. – Корегаи легким движением пальцев направил луч в нижнюю часть тела. – Высокотехнологичный пылесос, не более того.

Томлинсон не стал высказывать свое неодобрение по поводу последнего замечания Корегаи. Вместо этого он осторожно спросил:

– А почему вы не воспользовались лазером раньше?

Корегаи на мгновение оторвался от своего занятия, чтобы взглянуть на сержанта, а затем продолжил работу и сказал:

– Я уже исследовал тело с помощью лазера. И очень тщательно.

Томлинсон смутился.

– Значит, вы делаете двойную работу и, конечно, не по своей воле?!

– Да уж. Определенно не по своей воле. – Корегаи нажал пальцем в области почек, поворачивая лазер так, чтобы свет ложился на тело под разными углами. – Желание как можно быстрее поймать убийцу сделало всех невыносимо навязчивыми. К сожалению, нет никаких зацепок, никаких улик. Убийца очень осторожен. Хоть бы какой-нибудь след. Ни на одном из трех трупов ничего не удалось обнаружить. Абсолютно чисто. Можно подумать, что убийца тщательно моет тела, устраняя все возможные улики. Вот почему я ничего не нашел в первый раз. Вот почему я ничего не нахожу теперь.

Неудовлетворенность результатами работы сделала Корегаи более разговорчивым, чем обычно. Для Томлинсона это было настоящей удачей. Используя момент, он снова обратился к эксперту:

– Вы нашли что-нибудь интересное?

– Почему вы спрашиваете?

– Просто я подумал... если бы я знал те детали экспертизы, которые известны только вам, то, может быть, я сумел бы найти что-нибудь полезное, что-то такое, – Томлинсон с трудом подбирал слова, дипломатический подхалимаж не был его стихией, – такое, что помогло бы вам написать заключение.

– Вы участвуете в расследовании?

– Хм... да. Неофициально.

– Неофициально? – Корегаи с интересом взглянул на сержанта, затем, продолжив работу, произнес: – Может, и к лучшему. В этом деле любая помощь пригодится.

Внезапно Томлинсон кинулся к столу, буквально оттолкнув эксперта.

– Что это?

Корегаи, потеряв равновесие, упал.

– Какого дьявола... – дальше он произнес несколько слов на неизвестном Томлинсону языке. – Я требую, чтобы вы немедленно покинули...

– Мне показалось... я увидел там что-то, – перебил эксперта Томлинсон. – Что-то в голубом луче.

Корегаи в сомнении вернулся к телу и направил лазер на живот жертвы, высветив его нижнюю часть, где начинались лобковые волосы.

– Немного вверх.

Корегаи скользнул лучом повыше. Он медленно водил лазер вдоль тела, преломляя луч света под разными углами. И вдруг он увидел то, что привлекло внимание Томлинсона. Маленьким пинцетом Корегаи вытащил несколько чужеродных волосков и осторожно опустил их в колбу.

– Как вы думаете, что это может быть?

– Я... не знаю. Придется подождать результатов анализа.

Томлинсон видел, что Корегаи явно смущен. Эксперт считал себя асом, и не без оснований, а тут какой-то тупой сержант полиции уличил его в недоработке.

– Ради Бога, доктор Корегаи, простите, пожалуйста. Я так импульсивно рванулся, толкнул вас... Не сомневаюсь, что вы и сами заметили бы эти волоски. Возможно, вы и видели их при первом осмотре. Просто не посчитали нужным упоминать об этом в заключении.

Корегаи вновь прервал работу, положил лазер на стол и, подойдя к Томлинсону, пристально посмотрел ему в глаза. Постепенно выражение тревожного напряжения исчезло с лица эксперта. Он понял, что Томлинсон предлагает мир.

– Могу ли я... чем-то... помочь вам?

Томлинсон улыбнулся.

– Не знаю, доктор. Вы обследовали все три трупа, возможно, у вас есть какие-нибудь идеи, которые наведут меня на след. Даже самая незначительная деталь, не представляющая для вас никакого интереса, может неожиданно подсказать мне верное направление поиска.

Корегаи задумался. Потом, не говоря ни слова, повернулся к трупу и, приподняв левую грудь жертвы, направил туда луч лазера. В голубом свете Томлинсон увидел под грудью маленькую татуировку. Бабочка, несущая на крыльях гирлянду цветов.

Сержант знал, что медэксперты умеют определять, когда была сделана татуировка.

– Старая? – спросил он.

– Татуировка совсем свежая.

– Кто-нибудь еще видел ее?

Корегаи кивнул:

– Я написал о ней в заключении. Только никто не знает, что с этим делать. Следователи пытались что-нибудь выяснить.

Но у них ничего не получилось.

– Спасибо, доктор, – сказал Томлинсон вполне искренне. – Мне это очень пригодится. Если с волосками что-нибудь выяснится, дайте знать.

Корегаи вежливо кивнул и снова углубился в работу. Томлинсон вышел из кабинета. Ему хотелось сразу же начать раскручивать новую информацию, но он уже опаздывал на дежурство на коммутаторе. Впрочем, ничего. Возможно, после полуночи будет даже удобнее заняться расследованием.

Томлинсон не мог понять, почему никто не знает, как воспользоваться информацией о татуировке. Возможно, следователи решили, что от такой мелочи проку не будет: даже если татуировка и внесет ясность относительно жертвы, то вряд ли поможет установить личность убийцы.

В этом и заключалась ошибка. Для чистюль следователей маленькая бабочка ничего не значила, но Томлинсону она могла многое рассказать. Особенно в сочетании с тем, что он уже успел выяснить.

Сегодняшней ночью удача должна улыбнуться ему.

 

Глава 12

Бен спал или, по крайней мере, пытался заснуть, когда почувствовал, как что-то холодное и мокрое коснулось его лица.

– Э-эй!.. – Он с трудом разлепил глаза.

Жизель – огромная черная кошка, которую в прошлом году всучила ему Кристина, – устроилась на груди Бена, обняв лапами его шею и уткнувшись мокрым носом ему в щеку.

– Может быть, ты не понимаешь, Жизель, но я и так уже провел целый час без сна. И мне вовсе не хочется продолжать в том же духе.

Жизель положила голову ему на плечо и замурлыкала.

Что за наглость? Я же ночью кормил тебя. – Бен обреченно вздохнул. – Ну ладно, пойдем. Возни с тобой, как с малым ребенком.

Он заставил себя вылезти из-под одеяла, накинул халат и нехотя поплелся на крохотную кухню, такую же маленькую, как и вся его квартира. Жизель радостно бежала следом, прижимаясь к ногам хозяина. Бен достал из холодильника банку кошачьих консервов и открыл ее.

Рыбный аромат сразу наполнил кухню. Жизель, подняв голову, выжидательно смотрела на Бена.

– Ну-ка, Жизель, давай сначала выполним трюк, угощение надо заслужить. – Бен похлопал себя по плечу. – Прыгай.

Он подождал. Но ничего не произошло.

– Прыгай, Жизель, прыгай!

Кошка по-прежнему не реагировала на его команду.

– Жизель, ты должна прыгнуть. И тогда, в награду, я дам тебе еду. Не понимаю, почему ты не можешь сделать такой простой трюк. Ну, прыгай!

Жизель грустно посмотрела на хозяина большими голодными глазами и тихо, жалобно мяукнула.

– Ладно, – сдался Бен и, нагнувшись, выложил консервы в тарелочку. В ту же секунду Жизель набросилась на еду. Жалобное мяуканье превратилось в довольное урчание.

– Да, – заметил Бен, – придется нам сегодня заняться дрессировкой. Попозже, конечно. – Он включил музыку, которая так нравилась Кристине, и достал из горки чашку от сервиза и коробку хрустящих палочек. Немного подумав, Бен поставил чашку обратно, налил в обычный стакан шоколадного молока и вынул из холодильника вчерашний пудинг. Что ж, теперь можно и самому приняться за еду. Одним глотком Бен ополовинил содержимое стакана и удовлетворенно промокнул салфеткой коричневые от шоколада губы.

В этот момент раздался стук в дверь. Бен взглянул на часы: шесть тридцать.

Он открыл дверь и увидел свою домовладелицу.

– Доброе утро, миссис Мармелстейн.

– Я слышала, у вас новая работа, Бен.

– Верно. В юридическом отделе корпорации "Аполло". Стану в конце концов большим человеком.

Она улыбнулась.

– Понимаю теперь, почему вы не пришли проверить мои бумаги вчера вечером.

– О-о-о. – Бен старался по возможности помогать домовладелице вести ее дела. Миссис Мармелстейн безбедно жила, пока нефтяные акции мужа приносили хорошие дивиденды. Но потом ее благосостояние стало быстро сходить на нет, хотя кое-что все же еще оставалось. – Простите, миссис Мармелстейн.

Я вынужден был вчера задержаться на работе и...

– И мне пришлось одной разбираться с мистером Пери.

Мистер Пери жил в комнате этажом ниже, и Бен никогда не встречал его.

– Он чем-то недоволен?

– Мистер Пери жалуется на то, что кондиционер в его комнате не работает, он очень обеспокоен этим. Можете себе представить?

"С трудом, – подумал Бен. – Тем более, что вчера не было и двадцати градусов".

– Вы позвонили Джеку Абелю? – поинтересовался он.

Джек считался мастером на все руки, способным починить все, что угодно.

– Нет, мистер Пери был в такой ярости, что я решила вызвать специалиста.

Бен озабоченно кивнул:

– Кого же вы позвали?

– Специалиста по кондиционерам. Настоящего.

"Только этого не хватало, плату-то они берут тоже настоящую, – подумал Бен. – Ладно, сделанного не воротишь. Раздобуду где-нибудь денег, чтобы расплатиться с ними".

– Теперь, когда у вас такая важная, такая серьезная работа, вы уже не сможете вникать в мои маленькие проблемы, – печально произнесла миссис Мармелстейн.

– Ну, что вы. Просто вчера я должен был задержаться в офисе... и...

– Не надо извиняться. Я знаю, что сравнение с толстыми самоуверенными котами из "Аполло" не в мою пользу. Отныне вы будете проводить время в другом обществе.

– Но я вовсе не ищу их общества, мне это не нужно, – пожал плечами Бен.

– Если я и увижу вас в ближайшее время, то не иначе как в компании с вашим приятелем полицейским.

Бен насторожился. "Приятель полицейский"?

– Он испортит мой сад, и вообще его появление здесь нарушает покой такого прекрасного уголка.

Только миссис Мармелстейн могла назвать этот обшарпанный район в северной части Тулсы "прекрасным уголком".

"Что это она вспомнила о моем приятеле полицейском", – подумал Бен.

Домовладелица слегка повела плечами:

– Он там.

– Майк? Майк здесь? – Сразу забыв о своей собеседнице, Бен бросился вниз по лестнице.

Сзади до него донесся обиженный голос миссис Мармелстейн:

– Скоро вы совсем перестанете замечать людей, живущих рядом с вами.

Бен бегом одолел лестницу и распахнул дверь. Майк встретил его довольно нетерпеливо.

– Мог бы немного поторопиться, Кинкейд.

Позади Майка Бен увидел четырех парней, двое из которых были в штатском и двое – в форме. Неподалеку стояли две полицейские машины; включенные мигалки отбрасывали красные блики на лица полицейских.

– Я надеюсь, вы здесь не для того, чтобы сопровождать меня на работу? – спросил Бен.

Майк покачал головой.

– Мы нашли тело.

– Гэмела?

– Да.

– Он мертв?

– Более чем.

– Надо же, как быстро. Твои парни – классные сыщики.

– Хотел бы согласиться с твоей оценкой, но не могу. Это не наша заслуга. Нам сообщили по телефону – анонимный звонок.

– Ну ладно. Как бы то ни было, тело найдено, вот что главное.

– Не думаю.

Бен, преисполненный энтузиазма, никак не мог понять угрюмости Майка.

– Где было найдено тело? – спросил он.

– В аллее рядом с твоим домом, – ответил Майк, – там, где ты обычно паркуешь свою машину.

– Здесь, рядом с моим домом? – Бен механически повторял слова Майка, пытаясь осознать их смысл. – Но... каким образом тело оказалось рядом с моим домом ?

Майк переглянулся с остальными полицейскими и подошел вплотную к Бену.

– Скорее всего, труп привезли сюда в твоей машине, – сказал он, понизив голос. – Мы обнаружили в ней следы крови, волосы и волокна ткани.

У Бена перехватило дыхание.

Один из прибывших с Майком людей, представительного вида мужчина в штатском, вышел вперед и привыкшим командовать голосом произнес:

– Разрешите представиться, мистер Кинкейд. Я – начальник полиции Блэквелл. И у меня есть к вам ряд вопросов.

 

Глава 13

Бен никак не мог прийти в себя и обалдело смотрел на высокого полного мужчину, назвавшегося начальником полиции.

Полнота Блэквелла явно была обманчивой – когда он говорил, у него зримо проявлялись мышцы шеи и плеч.

– А-а... ряд вопросов, вы сказали?

– Да, всего несколько безобидных вопросов, – с иронией в голосе подтвердил Блэквелл. – Сами понимаете, в какое затруднительное положение вы нас поставили.

– Если можно, я бы хотел сначала увидеть тело, – сказал Бен, стараясь сохранять спокойствие.

– Всему свое время. – Блэквелл открыл блокнот. – А пока ответьте мне...

– Не вижу причин отказывать ему, сэр, – вмешался Майк. – Тем более, труп здесь рядом. Возможно, Кинкейду удастся лучше собраться и яснее отвечать на вопросы.

Майк схватил Бена за рукав халата и повел за собой, прежде чем Блэквелл успел возразить. Почувствовав посягательство на свой авторитет, Блэквелл что-то недовольно проворчал.

Аллея, где нашли тело, располагалась за домом и представляла собой небольшой участок земли, поросший сорной травой и бессистемно засаженный деревьями. Кое-где в траве были проложены гравиевые дорожки. Именно здесь Бен действительно, как правило, парковал свою старенькую "хонду". Но сегодня это место выглядело довольно необычно: огромное скопление снующих взад-вперед людей – одних только полицейских в штатском и в форме не менее десяти человек, да еще врачи "Скорой помощи" и трое молодых парней, по-видимому практикантов, укладывающие тело на носилки; мелькание ручек и блокнотов, вспышки фотоаппаратов и прочие атрибуты осмотра места преступления.

Преодолев естественное нежелание смотреть на труп, Бен взглянул на тело Гэмела. Никаких видимых следов насильственной смерти, ничего нового с того момента, когда они с Робом искали его.

Глядя на Гэмела, можно было подумать, что он тихо умер в своей постели. А умиротворение, застывшее на его лице, вообще наводило на мысль, что Говард просто крепко спит. Но, увы, это было не так.

– Как он был убит? – спросил Бен.

– Корегаи еще не дал предварительного заключения, – ответил Майк.

– А откуда взялась кровь в моей машине? Ведь на теле нет крови?

– Не знаю, может, экспертиза что-нибудь прояснит.

Блэквелл, от которого Бен старался держаться подальше, давал какие-то указания одному из офицеров; полицейский в штатском упаковывал аппаратуру – Гэмел и место обнаружения трупа были уже во всех ракурсах засняты фото– и видеокамерой; еще двое полицейских бродили по аллее, заглядывая под каждый куст, в поисках улик, – словом, шла обычная работа.

– Значит, еще волосы и волокна ткани? – спросил Бен.

Майк кивнул:

– Мы сняли все отпечатки пальцев здесь, в аллее, и в "хонде", но ничего не нашли, кроме твоих разумеется.

– Вы ведь не имеете права обыскивать частную собственность без соответствующего разрешения?!

– Как сказать. Дверцы твоей машины, когда мы приехали сюда, были распахнуты настежь. В таких случаях разрешения на осмотр не требуется.

– Удобно.

– Послушай, Бен, – Майк перешел почти на шепот, – я больше не могу прикрывать тебя. Блэквелл рвет и мечет. Если хочешь что-то сказать мне...

– Я не убивал его, Майк!

– Знаю, знаю, – по-прежнему шепотом сказал Морелли. – Но может, у тебя есть какая-нибудь идея. Кому была нужна смерть Гэмела?

– Не представляю.

– А твой босс Кричтон? Они ладили?

– Не знаю. Все может быть.

– И еще тот парень, с которым ты нашел тело. Он ведь тоже в вечер убийства находился в здании "Аполло".

– Я уже объяснял тебе, Майк. С Филдером мы весь день были вместе, не разлучались ни на минуту, вплоть до обнаружения трупа. Так что если убийство произошло в течение последних двадцати четырех часов, Роб здесь ни при чем.

– Ну, то, что Гэмел мертв не более суток, я могу сказать и без медэксперта.

– Вот и я о том же.

Майк сунул руки в карманы плаща.

– А что ты можешь сказать о других своих коллегах? Например, о том джентльмене, которого вы застали... э-э... в деликатной ситуации? Допустим, он не любит, когда его застают без штанов в прямом смысле слова. Что, если это была месть?

– Возможно, так... Хотя с той же вероятностью и нет. Честно говоря, не представляю. Я еще слишком мало знаю этих людей.

– Хорошенькое дело. Пожалуй, ключом к разгадке может послужить то, что тебя так старательно хотят в это дело впутать. Я послал людей обшарить окрестности и поговорить с твоими соседями. Но все силы сейчас брошены на поиски маньяка, я рассказывал тебе, просто на ушах стоим. Потому и Блэквелл притащился сюда. Пока маньяка не поймают, он решил лично вникать во все убийства и участвовать в осмотре мест преступления.

– Проявляет особый интерес к убийствам?

Майк улыбнулся.

– Особый интерес Блэквелла распространяется только на его собственный имидж. Пресса не оставляет нас в покое в связи с этими убийствами и, конечно, все шишки валятся на голову шефа полиции. Даже прокурор города уже заикался об отставке Блэквелла. Я думаю, шеф действительно полагает, что его бурная деятельность принесет ощутимую пользу. А заодно даст безопасную пищу для шестичасовых новостей.

– И что, его личное участие способствует раскрытию убийств?

Майк достал сигарету и закурил.

– Скорее, наоборот. У Блэквелла не хватает ресурсов на параллельные расследования. Значит, надо побыстрее разделаться с менее важным делом Гэмела. Самый простой способ – подставить первого попавшегося подозреваемого. И как это ни печально, Бен, но первый кандидат в подозреваемые – ты.

– Но нельзя же обвинить человека, не имея доказательств?

– Как главного подозреваемого он посадит тебя в камеру предварительного заключения, будет таскать по допросам и следственным экспериментам, короче, пойдет на все, даже на сомнительные действия, чтобы сломать тебя.

– Ох. – Бен попытался улыбнуться. – Впечатляющая перспектива. Спасибо за красочные подробности.

– Не стоит благодарности.

Бен заметил Иони и Иеми Синглтон – подростков-близнецов, живших с родителями этажом выше. Они с любопытством выглядывали из-за угла дома.

– Эй, Иони, – крикнул Бен, поманив ребят к себе.

Иони вышел из-за угла. Иеми, ни на шаг не отставая, следовала за братом.

– Не бойтесь, у меня нет оружия.

– А мы вовсе и не боимся вас, Бенджамин, – ответила Иеми, с интересом рассматривая полицейских. – Что случилось? Вы помогаете полиции расследовать преступление?

Майк удивленно вскинул бровь.

– Боюсь, что нет, – ответил Бен. – На этот раз я, кажется, сам – подозреваемый номер один.

– Ой! – Иеми отбросила со лба длинные черные волосы. – А в чем вас подозревают?

– В убийстве.

Глаза девочки округлились.

– Правда?

– Это только первое предположение, – вмешался Майк. – Не более.

– Ух ты! – выпалил Иони в тон сестре. Уважение ребят к Бену росло прямо на глазах. – Убийство на почве страсти?

– Не знаю, – сказал Бен, – я же не совершал его.

Иеми выглядела явно разочарованной. Скрестив руки на груди, она оглянулась по сторонам. И тут, заметив офицера полиции, чеканившего шаг неподалеку, Иеми нашла спасительную мысль:

– О, я понимаю. Конечно, вы невиновны, – защебетала девочка. – Вы просто влипли в ужасную историю. Более того, возможно, вас специально в нее впутали.

– Очень даже может быть.

Шеф полиции Блэквелл подошел к Бену, прервав его разговор с близнецами.

– Вы готовы давать показания, Кинкейд?

– Да, если вы настаиваете...

– Хорошо. Тогда начнем.

– Вы не хотите дождаться приезда бригады телевизионных новостей?

Блэквелл приосанился.

– Думаете, телевизионщики приедут? – спросил он с воодушевлением, но, взглянув на Бена, осекся и уже другим тоном закончил: – А, понимаю. Острите.

– Виноват, больше не буду, – поспешил исправить положение Бен, в планы которого совершенно не входило раздражать Блэквелла.

– Морелли уже сообщил мне вашу версию случившегося в "Аполло".

– Версию? – возмутился Бен. – Я рассказал все именно так, как было, чистую правду.

– Да? Тогда, может быть, объясните, кто умудрился вынести труп с двадцатого этажа здания, в котором к тому же не работали лифты?

– Сожалею, но это для меня загадка.

– Что ж, давайте рассуждать логично. Труп очень тяжелый, я проверял. Вы же, судя по вашим словам, отсутствовали каких-то три-четыре минуты, так?

– Верно.

– Спрашивается, куда подевалось тело?

– Не знаю.

Блэквелл, повысив голос, раскатисто выругался:

– Черт побери! Все вы, юристы, одинаковы. Всегда уходите от ответа.

Бен и Майк переглянулись.

– Если вы надеетесь обвести меня вокруг пальца, как своих коллег в суде, то совершенно напрасно. Я не покупаю кота в мешке.

– А я и не предлагаю вам что-либо покупать. Просто мне не хочется оказаться за решеткой только потому, что я попался вам под горячую руку. Да и на свободе я буду для вас гораздо полезнее.

– Это как? – Блэквелл с сомнением склонил голову набок.

– Гэмела убили в здании "Аполло", точнее – в офисе юридического отдела корпорации. По-видимому, ключ к разгадке преступления следует искать там же, среди его коллег. Я же как раз работаю в юридическом отделе. – Бен приблизился к Блэквеллу. – Оставьте меня на свободе, и я постараюсь что-нибудь выяснить.

– Вы?

– У меня есть опыт. Я когда-то работал следователем, спросите у Морелли. Вам сейчас не хватает людей, чтобы заниматься этим делом. Так дайте мне шанс. Вы же ничего не теряете.

Если мое расследование потерпит фиаско, вы всегда успеете упрятать меня за решетку.

Какое-то время Блэквелл обдумывал слова Бена.

– Вы имеете доступ в офис, где работал Гэмел?

– Да.

– И общаетесь со всеми его коллегами?

– Конечно.

– Что ж... Пожалуй, лучше получать полезную информацию, чем пытаться выбить из вас показания. Должен сказать, впервые на моей памяти кто-то сам напрашивается в осведомители. Посадить вас я действительно всегда успею. Ладно, даю вам шанс. Но с условием: и вы и Морелли должны представлять мне ежедневный отчет. Понятно?

– Да, конечно.

– И учтите, – Блэквелл ткнул пальцем Бену в грудь, – мне нужен подозреваемый с неопровержимыми доказательствами его вины. Если ваше расследование не даст результата, через неделю вы будете сидеть в камере предварительного заключения. А уж как выбивать нужные показания на допросах, мои ребята знают.

Чуть что не так, могут и рассердиться. Так что торопитесь.

– Договорились, – сказал Бен.

– Хорошо, – подытожил Блэквелл. – Помните: одна неделя и ни днем больше. – Он резко повернулся и на полном ходу чуть не налетел на миссис Мармелстейн.

– Миссис Мармелстейн, – воскликнул Бен, – что заставило вас выйти на улицу в столь ранний час?

– Я принесла вам фруктовое печенье, – прошептала домовладелица. – Вы все утро торчите здесь на холоде... Вот я и подумала: вы ведь мужчина и наверняка хотите есть.

Бен увидел, как лицо Блэквелла приняло страдальческое выражение. Не менее кислой выглядела физиономия Майка. Оглянувшись, Бен понял, что и другие полицейские, наблюдавшие эту сцену, чувствовали себя не лучшим образом.

Кто же не любит фруктовое печенье?

 

Глава 14

Бен поспешно уложил папки в кейс и помчался в офис. Он опаздывал на встречу с истцом, которая должна была состояться в конференц-зале "Аполло". Хорошо еще, что он накануне успел подготовиться, с утра ему вряд ли удалось бы восполнить этот пробел. После того как возле его дома обнаружили тело Гэмела, а потом он сам чуть не угодил за решетку, Бен почитал за счастье, что вообще имеет возможность идти в офис.

Встреча с Нельсонами могла повлиять на дальнейший ход дела. Понимая это, Бен старался выстроить в уме план допроса. Каждый его вопрос и все ответы истца будут стенографироваться и записываться на магнитофон. Впоследствии информация, полученная во время этого допроса, может быть использована в суде. Потерпевшие по закону отвечают в присутствии адвоката.

* * *

Бен решил ограничиться лишь вопросами, проясняющими обстоятельства гибели сына Нельсонов. Он надеялся, что это поможет установить истину.

В его намерение, конечно, не входило затягивать дело. Бен собирался задать только несколько вопросов по существу, чтобы выстроить точную версию случившегося и собрать дополнительную информацию, которая помогла бы в дальнейшем отстаивать интересы "Аполло". Он хотел как можно быстрее и безболезненно закончить допрос. Во всяком случае, таков был его план.

– Доброе утро, Кинкейд, – приветствовал его Роб, как только Бен появился в дверях конференц-зала. – Что-то вы опаздываете.

– Ради Бога, Роб, не начинайте с меня. Я сегодня не в форме.

– Конечно, о чем речь, – согласился Филдер. – Позвольте мне представить вас присутствующим. – Он указал в направлении приятной женщины в голубом костюме. – Гертруда, или попросту Труди, – наша стенографистка. – Бен пожал ей руку.

Потом Роб представил его невероятно толстому человеку, едва помещавшемуся в кресле, у которого было мокрое от пота лицо, а шея, казалось, вовсе отсутствовала. – Это поверенный истца, Джордж Абернати.

Бен шагнул к толстяку и потряс его мощную руку.

– Джордж Абернати? Кажется, я слышал ваше имя раньше.

– Может быть, вы видели мою рекламу по телевизору? – спросил Абернати глубоким бархатным голосом.

– Вашу... рекламу?

– "У вас есть претензии к начальству? Вы слишком вспыльчивы? Вы оскорблены и не можете взыскать с обидчика? В таком случае вам нужна квалифицированная помощь". Потом раздается удар колокола и на экране появляется моя фотография и необходимая информация. – Абернати секунду помолчал и удовлетворенно закончил: – "Джордж Абернати пройдет дистанцию за вас. Оплата только по окончании дела. Звоните..." И тут мы даем номер телефона. Неужели не видели? Это настоящий хит.

– Сожалею, – сказал Бен, – я, наверное, смотрю не те программы.

– Тогда, может быть, вы видели мое объявление в "Телегиде": там крупными буквами выведено: "Профессиональный борец за справедливость".

– Да, я как-то, знаете, не очень интересуюсь телевидением.

– Ну, конечно, – произнес Абернати с иронией. – Такому большому человеку, как вы, не приходится беспокоиться о всяких пустяках вроде тех, которыми занимаюсь я. – Он сунул руку в карман. – Все же позвольте мне вручить вам мою визитку. Кто знает? Жизнь непредсказуема. Вдруг когда-нибудь пригодится.

Бен взял визитную карточку. Лощеная фосфоресцирующая бумага переливалась разными цветами и поблескивала на свету. Надпись гласила: "Профессиональный борец за справедливость".

– Спасибо, – сказал Бен и быстро спрятал визитку в карман пиджака. – Неужели все такие честные, что платят по окончании дела?

– Вы не поверите – платят. Иначе бы мне, частному практику, не продержаться на плаву.

– Расскажите поподробнее.

– С тех пор как я стал давать рекламу, мое дело пошло в гору. Представьте себе несчастного, замученного, оскорбленного человека. Он ничего не понимает в юриспруденции и юристах. Он потерян. А я предлагаю ему помощь. Это настоящая благотворительность.

– За благотворительность не получают систематических гонораров, – возразил Бен.

– Верно, – согласился Абернати. – Но в противном случае мои несчастные клиенты никогда бы не добились справедливости. Я надеюсь, вы не считаете, что суды предназначены только для корпораций?

– Нет, конечно.

– И потом, я убедился на своем опыте, что клиенты охотно платят определенный аванс, вплоть до пятидесяти процентов.

Кстати, Бен, надеюсь, сегодняшняя встреча поможет нам быстро разобраться с этим неприятным делом. Думаю, поскорее закончить его в интересах обеих сторон.

В этот момент открылась дверь и в конференц-зал вошли среднего возраста мужчина и женщина, по-видимому супруги.

Они сразу проследовали к Абернати, который радостно заключил их в объятия. Мужчина был коренастый, с квадратным лицом, а его рубашка поражала невероятной белизной. Невысокая женщина в платье цвета морской волны казалась нежноголубой тенью своего мужа.

– Познакомьтесь, это Карл и Джун Нельсон, – представил супругов Абернати.

Взглянув на Нельсонов, Бен сразу узнал их и понял, что они тоже узнали его.

– Мы встречались прежде, – заметил Бен. – Мне сразу показалась знакомой ваша фамилия, но я не мог вспомнить, откуда знаю ее.

Теперь он вспомнил. Бен представлял интересы Нельсонов в суде в те времена, когда только начинал практиковать как частный юрист. Карл и Джун были тихими, добрыми людьми. Но их сосед держал огромного добермана, который однажды выскочил на улицу без присмотра и покусал мирно идущего домой Карла. Укусы не были опасными для жизни, но Нельсону пришлось заплатить за медицинский осмотр и лечение – собака повредила ему нерв на левой ноге. Супруги хотели получить возмещение за моральный и физический ущерб, причиненный Карлу. В ходе процесса Бену удалось склонить суд на сторону Нельсонов и добиться компенсации в сорок долларов.

– Я представлял однажды интересы Нельсонов в суде, – объяснил Бен.

– Правда? – Абернати вскинул брови. – Хм, не возникнет ли в таком случае конфликтная ситуация?

– Что скажете? – обратился Бен к супругам. – Вы понимаете, что теперь я выступаю на стороне корпорации "Аполло", не правда ли?

Нельсоны утвердительно закивали.

– Как вы считаете, имеет ли дело, по которому мы сегодня собрались, хоть какое-нибудь отношение к процессу, где я представлял ваши интересы?

– Не вижу никакой связи между ними, Бен. – Карл сопроводил свои слова красноречивой мимикой.

– Уверены ли вы, что я не использую против вас на этом процессе какие-либо сведения частного характера, полученные мною – в тот раз, когда я выступал в роли вашего адвоката?

Карл и Джун переглянулись.

– Я не думаю, что это возможно, – ответил Карл за двоих.

– Будете ли возражать против моего участия в деле?

– Мы считаем вас прекрасным человеком, Бен, – впервые вступила в разговор Джун. – Между прочим, мы звонили вам: хотели попросить снова быть нашим защитником. Но ваш секретарь сказал, что вы заняты.

– Печально видеть вас в рядах противника, – по-доброму, искренне сказал Карл, – но мы полностью доверяем вам.

– Спасибо. Мистер Абернати, надеюсь, конфликт исчерпан.

На лице Абернати было написано явное разочарование.

– Тогда, может быть, начнем?

После того как Джун привели к присяге, Бен задал ей несколько формальных вопросов об образовании и работе. Джун не приходилось раньше давать показания под присягой, и Бен объяснил ей:

– Миссис Нельсон, если в процессе дачи показаний вы захотите отдохнуть, пожалуйста, сразу скажите. Мы сделаем перерыв, хорошо?

Джун сидела положив ладони на колени, заметно нервничала, но старалась сдерживаться.

– Хорошо, – ответила она.

– Я постараюсь выражаться как можно яснее. Но если какой-либо вопрос покажется вам не вполне понятным, не стесняйтесь переспросить, я всегда поясню смысл вопроса, о'кей?

– О'кей.

– Значит, если вы даете ответ, я могу считать, что вопрос вам понятен?

– Да.

Стандартный перечень предупреждений. Чтобы опрашиваемый сказал больше, чем он сам того хочет, надо ему понравиться, создать доверительную атмосферу, при которой он мог бы расслабиться. Кроме того, важно, чтобы все это было записано на магнитофон, запротоколировано и подписано на тот случай, если в суде истец будет отказываться от показаний или скажет, что чего-то не понял.

Задавая Джун вопросы, Бен пришел к выводу, что со времени их последней встречи миссис Нельсон не стала храбрее. Он решил начать сразу с несчастного случая.

– Можете ли вы сказать мне, почему ребята оказались в прицепе трактора?

Джун напряженно сжала губы и долго думала, прежде чем ответить.

– В тот вечер они праздновали победу, которую одержали в футбольном матче. Наш сын был защитником. – Бен увидел, как огонек гордости вспыхнул в ее глазах и тут же погас. – Эта поездка на тракторе была своего рода торжественной церемонией.

– Понимаю, что вы не инженер, миссис Нельсон, но не могли бы вы описать принцип его работы? – Бен взглянул на Абернати. К его удивлению, тот не возражал. "Профессиональный борец за справедливость" машинально чертил что-то в своем блокноте, почти не обращая внимания на происходящее вокруг.

– Трактор как трактор, ничего необычного. Сзади у него прицеп – такой большой, деревянный. При желании в прицеп могло бы поместиться человек тридцать – сорок.

– А что вы делали там?

– Мы все катались на тракторе по футбольному полю. Просто так. Наши сыновья еще совсем мальчишки. Господи, чего они только не придумают, чтобы повеселиться. – Голос Джун дрогнул.

– Значит, родители тоже участвовали в этом? Вместе с детьми?

– О да. Мы всегда старались проводить побольше времени с ними. Особенно... с Джесоном. – Снова в ее глазах вспыхнул огонек законной родительской гордости, но ненадолго, почти сразу он потускнел и исчез совсем.

– Что же случилось потом?

Джун судорожно глотнула воздух.

– Сначала ничего. Все веселились, смеялись, кричали. Джесон свесил ноги с прицепа, чтобы покрасоваться перед своей подружкой Терри. Было просто чудесно.

С каждым вопросом Бену становилось все более не по себе.

Роль, навязанная ему, вызывала отвращение. Хуже некуда, чем вынуждать мать вспоминать день, когда ее старший сын...

– А потом? – Бен, стараясь говорить как можно мягче, буквально заставил себя задать этот вопрос.

– А потом... – Джун покачала головой. – Я не знаю, что случилось. До сих пор не могу понять. Неожиданно трактор... стал валиться на бок. Мы услышали, как заскрежетал металл, – ужасный звук... Прицеп тоже сильно накренился. Я сразу же подумала о Джесоне. – Губы несчастной матери задрожали от едва сдерживаемых рыданий, лицо исказилось от страшных воспоминаний. – Я увидела его, он размахивал руками, пытаясь удержать равновесие. Вообще-то он был сильным мальчиком, ловким... – Ее глаза наполнились слезами. – Я бросилась к нему. – Джун вытянула руки, словно в попытке задержать сына, заново переживая эту кошмарную сцену. – Я закричала: "Джесон! Кто-нибудь, помогите Джесону!" Но никто не успел. Он упал. – Джун уже не пыталась сдерживать слезы, и они градом катились по ее лицу.

Бен подождал, пока она успокоится. Все находящиеся в конференц-зале были взволнованы.

– Вы видели что-нибудь потом?

– О да, – с ужасом в голосе вскрикнула Джун. – ...Да. – Она нервно вытирала слезы, но они текли и текли, и безутешные рыдания уже готовы были вырваться наружу.

– Что вы увидели?

Джин судорожно втянула воздух:

– Джесон лежал под прицепом и был какой-то вытянутый, все его тело... неестественно вытянулось... Падая, он попал под прицеп, и его зажало между покрышкой и осью, и... – Ее глаза расширились. – Я подбежала к нему, но было слишком поздно. Его буквально раздавило металлом. Мальчик кричал от боли. Кровь брызнула мне в лицо. Просто кошмар какой-то.

Джесон был весь изрублен... Джесон!..

Джин упала на руки мужу, рыдая и хватая ртом воздух. Она никогда бы не согласилась на этот суд, думал Бен, если бы осознавала, что ей придется заново пережить случившееся.

Бен вытер пот со лба. Все присутствовавшие при этой сцене были потрясены. Стенографистка плакала.

– Давайте устроим пятиминутный перерыв, – предложил Бен.

Никто не возражал.

* * *

Пятиминутный перерыв растянулся на пятнадцать минут.

Бен понимал, что всем необходимо прийти в себя после стресса, полученного в результате рассказа миссис Нельсон.

Когда Джун была готова продолжить давать показания, Бен решил пожалеть ее нервы и перейти к более спокойной теме.

– Как вы думаете, почему возник крен?

Джун взглянула на Абернати.

– Из-за дефекта в конструкции пружины, разработанной и изготовленной вашей компанией. – Ее ответ прозвучал скорее как вопрос.

– Это ваш поверенный подсказал, как надо отвечать?

– Протестую. – Впервые вмешавшись в ход допроса, Абернати среагировал мгновенно. – Вопрос не относится к делу.

Мой клиент имеет право не отвечать. И я настоятельно советую миссис Нельсон поступить именно так.

– Скажите, Джун, вы лично имеете какое-либо представление о подвесной конструкции, разработанной "Аполло"? – сменил тему Бен.

– Скорее... нет.

– Вы знаете, чем XKL-1 отличается от сходных конструкций?

– Пожалуй... нет.

– Знакомы ли вы с документами, свидетельствующими о наличии дефектов в конструкции XKL-1?

– Нет.

– Есть ли у вас основания полагать, что существуют документы, подтверждающие наличие дефекта?

Джун снова посмотрела на Абернати, но помощи от него не последовало.

– Я не знаю... нет.

– Вы сами осматривали нашу конструкцию и лично нашли дефект?

– Я не очень разбираюсь в машинах. Честно говоря, я не смогу управиться даже с косилкой для газонов...

– Пожалуйста, ответьте впрямую на мой вопрос, миссис Нельсон. Вы сами обнаруживали при личном осмотре XKL-1 какой-либо дефект?

– Нет, мне было не до этого.

– С какой скоростью двигался трактор?

– Не знаю... точно...

– Миссис Нельсон... возможно ли, что прицеп просто подпрыгнул на ухабе?

Казалось, что все внимание Джун сконцентрировано на какой-то точке в центре стола.

– Нет... не думаю... Поле не было ухабистым...

– Вы лично в этом убедились?

Джун потерла пальцами виски.

– Нет.

– Можете ли вы сказать с абсолютной уверенностью, что трактор не подпрыгивал на ухабе?

Абернати снова встрепенулся:

– Возражаю.

– Против чего?

– Против... м-м-м... Против формы вопроса.

Бен обратился к Джун:

– Миссис Нельсон, мы учтем возражения вашего поверенного, все будет запротоколировано, записано на магнитофон и представлено в суде. Однако я все же прошу вас ответить на мой вопрос.

– Я не думаю, что дело в ухабе.

– Но вы не можете сказать точно?

– Не могу.

– Как вы считаете, ведь в том, что водитель направил трактор на кочку, нет вины "Аполло", не так ли?

– Конечно.

– Спасибо, – подвел итог Бен. – Я ценю вашу искренность.

 

Глава 15

Бен беспомощно уставился на карту.

– Прости, Кристина. Я что-то окончательно запутался.

Кристина выключила сигнал правого поворота и затормозила машину на обочине дороги.

– Я всегда знала, что ты не способен следить за маршрутом.

Ты никогда не понимаешь, в какую сторону надо двигаться.

– Я же предлагал, чтобы ты определяла направление, а я вел машину.

– Да, но тогда нам бы пришлось ехать на твоей разбитой "хонде", а мне, знаешь ли, жизнь еще не надоела, к тому же я не успела застраховаться. Когда ты собираешься купить новую машину?

– После того как "Аполло" повысит благосостояние твоего покорного слуги, в соответствии с его алчными мечтами.

– Понятно, значит, не скоро. – Кристина уткнулась в карту. – Сейчас мы находимся вот здесь, – показала она пальцем.

Бен посмотрел с видом знатока.

– Я очень хорошо умею читать карты.

– Знаю, знаю, – засмеялась Кристина. – К сожалению, ты читаешь их вверх ногами. – Она взяла карту из рук Бена и перевернула ее. – Это решит многие проблемы с ориентацией на местности.

– Разве я виноват в том, что не сумел быстро сориентироваться?

Кристина оставила его вопрос без комментариев.

– Можно ехать налево, но я предпочитаю повернуть направо. Пока мне удается четко выдерживать направление на лагерь "Секвойя".

– Ладно. Нельзя ли побыстрее? Мы опаздываем.

– Слушаюсь, командир. – Кристина прибавила скорость и на полном ходу свернула вправо. – Лично я с подозрением отношусь ко всему, что так оторвано от цивилизации. Кстати, тебе известно что-нибудь об этом "Приюте отважных"?

– Только то, что это какой-то атлетический клуб, и, честно говоря, я не стремлюсь знать больше. По графику у нас сегодня в полдень тренировка, в восемь – застолье, а завтра в шесть – нечто под названием "Высшая ступень".

– Меня мало интересует, как это все называется.

– Меня тоже. Но Кричтон, кажется, придает внешней стороне большое значение. Ему очень хочется создать сильную, сплоченную, способную выигрывать команду. В общем, чепуха какая-то, которой он, однако, тоже придумал название: "Универсальный Йэу".

– Возможно, Кричтон и прав. Я, например, не успела привязаться к "Аполло" за то короткое время, что работаю в корпорации.

– Кто знает, может, эта поездка совершит чудо. Я уверен, Херб тоже будет. Попомни мои слова. Ты непременно влюбишься в него.

В этот момент Кристина заметила указатель, сообщавший, что они приехали в лагерь "Секвойя".

– Ты опоздал. Я уже познакомилась с Хербом. Чудесный парень. Знает свое дело. И кстати, за все время, что мы разговаривали с ним, его взгляд ни разу не поднялся выше уровня моей груди.

– Ну, значит, Кэндис держит его в хорошей форме.

Кристина свернула на проселочную дорогу, которая вела к лагерю.

Что-то я не вижу автомобильной стоянки, – удивилась Кристина.

– Я тоже. Давай поищем другие машины. Уверен, что, по крайней мере, Херб и Чак уже здесь в ожидании прибытия Кричтона.

– Бен, ты действительно считаешь, что поступаешь правильно, приехав сюда? Я имею в виду, сразу после убийства?

– Кристина, у меня всего неделя на то, чтобы узнать, кто убил Гэмела. Сейчас для меня самое главное – выяснить как можно больше подробностей обо всех этих орлах. Здесь же соберутся все потенциальные подозреваемые. Предполагается непринужденная атмосфера. Лучшего места не найти.

Кристина, положив руки на руль, задумчиво барабанила пальцами.

– Пожалуй, ты прав...

– Так какие проблемы?

Кристина, с трудом втиснув машину между "БМВ" и "лендровером", объяснила:

– Проблема в том, что один из этих, как ты выразился, орлов совершил убийство, а мы сейчас за сотни миль от какой бы то ни было помощи. Если убийца поймет, что ты напал на след, он или она может повторить представление. И на этот раз в роли жертвы будешь ты. Понимаешь?

– Ну... Тогда ты придешь мне на помощь, – сказал Бен.

* * *

Тренировка закончилась в восемь тридцать. Бен покидал ее совершенно обессиленный. Занятия длились полдня, но ему и его коллегам казалось, что целую вечность. Создавалось впечатление, что эта тренировка не кончится никогда.

Бен вошел в дверь жилого корпуса и с тревогой обнаружил в баре всю свою группу. Все давно уже приняли душ, переоделись и уютно расположились за столиками.

Задержались на тренировке? – поинтересовался Чак. – Мы уже полчаса как вернулись.

– У меня проблемы с высотой, – ответил Бен, – с детства.

– Тогда вам трудно будет тренироваться здесь и успешно закончить курс, – сочувственно произнес Чак. – Хотя высота-то небольшая, всего каких-то шесть-семь футов.

– Ничего-ничего, – вступил в разговор Кричтон. – Мы здесь для того, чтобы почувствовать себя в одной связке. Совершенно необязательно при этом ставить рекорды. Бен первый раз на тренировке. Он привыкнет.

– Спасибо. Пойду приму душ, – удрученно произнес Бен.

– Пожалуйста, пожалуйста, – напутствовала его Кэндис.

Бен поднялся по лестнице, бросил одежду на стул и залез под душ. Цель сегодняшней тренировки заключалась в том, чтобы научиться взаимодействию в команде, выработать уверенность в себе, развить лидерские качества. Этому должны были способствовать транспортировка через ущелье, подъем по отвесной стене, балансировка и тому подобное в сопровождении лекций об "Универсальном Йэу". Тяжелее всего Бену далось упражнение под названием "Падение": "жертвы", которых изображали участники, поднимались на платформу, установленную на дереве на высоте семи футов, поворачивались спиной к стоящим внизу, складывали руки на груди (очень символично) и... падали. Идея состояла в том, чтобы "ловцы", стоящие внизу, подхватывали "жертву", не давая ей упасть. Таков был замысел. Падающему надлежало верить, что товарищи поймают его, хотя во время падения он не мог их видеть. К несчастью, Бен не верил ни одному из своих коллег, кроме Кристины, она же не смогла бы удержать его одна.

Пятнадцать минут Бен проторчал на платформе, никак не решаясь упасть. В конце концов ему удалось совершить падение, но исключительно потому, что он и в самом деле потерял баланс.

Под занавес тренировки нужно было преодолеть своеобразную полосу препятствий, включающую хождение по проволоке.

Бен стартовал одним из первых, а закончил самым последним.

Причем на протяжении всей дистанции надо было улыбаться и шутить с обгонявшими его коллегами, которые не упускали случая позубоскалить на его счет. Даже Кристина напомнила ему, как он пренебрег ее советом уделять побольше внимания спорту.

Приняв душ, Бен оделся, побрился и спустился в бар.

Первым Бена увидел Чак.

– А вот и силач Кинкейд! – крикнул он во всю глотку и снова захрустел картофельными чипсами.

Бен решил для себя, что, если ему когда-нибудь удастся разбогатеть, он потратит все свои деньги на то, чтобы сделать жизнь Чака невыносимой. Оставив высказывание Чака без внимания, Бен подошел к стойке, где лежали чипсы, овощи и другая еда.

Неожиданно кто-то толкнул его в бок.

– Слава Богу, что вы все-таки успели до полуночи, – сказал Херб смеясь. – А то мы уже начали думать, не утонули ли вы.

– Ха, ха. Очень остроумно, – заметил Бен без особого энтузиазма.

– Немного юмора вам не помешает, Кинкейд. Я думаю, такую дозу вы вполне способны проглотить. Кстати, держитесь подальше от Кричтона сегодня вечером. Он вышел на тропу войны. Цепляется к каждому, кто попадется ему на глаза, с тех пор, как мы приехали сюда. Почему – никто не знает.

– Надеюсь, к вам он не цеплялся, Херб.

Херб поджал губы.

– Цеплялся. Грозился даже уволить с работы. Я знаю, что он симпатизирует вам, Кинкейд, но даже на вашем месте я старался бы держаться от него подальше.

– Помочь тебе донести тарелку, силач? – Рядом с Беном неожиданно возникла Кристина.

Теперь я понял, – заметил Бен, – здесь происходит не что иное, как сборище величайших атлетов двадцатого века.

– О-о-о! Сегодня в воздухе определенно витает что-то необычное, не так ли? Хотя с предположениями на этот счет туго.

Но я очень рада, что ты здесь.

– Тебе понадобился объект для шуточек?

– Нет, надеюсь, что ты сможешь оградить меня от Херберта. Ужасный развратник. Совершенно не способен держать свои сальные взгляды – и свои наглые руки – при себе. Стал лапать меня самым бессовестным образом. И между прочим, Кэндис стояла рядом. Ничего себе любовь!..

– Может быть, он использовал тебя как прикрытие, чтобы запудрить всем мозги.

Кристина передернула плечами:

– Скорее, он просто сластолюбивая жаба.

Бен взял легкую закуску и сел за столик рядом с Дугом, перед которым стояла тарелка с кукурузными чипсами, пиво и, конечно, его неизменный миниатюрный компьютер.

– Я слышал, Кричтон сегодня в плохом настроении, – начал беседу Бен.

– Вы правы.

– Вам тоже досталось?

Дуг мрачно осмотрел свою сигару, положил ее на край тарелки и с неохотой ответил:

– Да. Бросил мне в лицо документы, которые я готовил, и выразил мнение, что я гожусь только в машинистки. – Дуг отправил в рот несколько чипсов. – Дурак. Сам даже не отличает компьютер от пишущей машинки.

– А кто еще повстречался Кричтону на его "тропе войны"?.. – Вопрос Бена был заглушен внезапным криком в другом конце зала.

– Господи, опять они принялись за свое, – произнес Дуг. – И не надоело им разыгрывать этот спектакль.

– Кто?

Дуг кивнул туда, где Херб и Кэндис наконец, объединившись, вступили в разговор.

– Вы очень воодушевлены сегодня, – говорила Кэндис, – скачете, как девчонка.

– Да что вы? – вторил ей Херб. – Зато вы гораздо больше напоминаете мужчину, что, впрочем, неудивительно.

– Болван.

– Мегера.

– Ядовитый дикобраз.

– Сука.

Бен повернулся к Дугу.

– Похоже, они не поладили сегодня.

– Я подозреваю, что они отлично найдут общий язык чуть позже, ночью, – ответил Дуг.

Неожиданно Бен заметил, что напротив них сидит Шелли.

То ли она сидела там незаметно все это время, то ли таинственно появилась только что? Трудно было сказать.

– Привет, Шелли. Как дела?

Она не ответила, но Бен краем глаза заметил, как ее губы слегка дрогнули в улыбке, и счел это знаком одобрения.

– С кем вы оставили на уик-энд дочку?

Шелли окинула Бена затравленно-непонимающим взглядом, будто удивляясь, что нашелся кто-то, заметивший ее присутствие.

– Энджи ходит в круглосуточный детский сад, там можно оставлять и на уик-энд, – тихо ответила она. Голос ее прозвучал немного испуганно. – Это, конечно, дорого, но Кричтон настаивает, чтобы я принимала участие в общих выездах.

– Вас Кричтон тоже отругал?

– Нет, что вы. Он ругается только на тех, кого любит.

Бен какое-то время обдумывал слова Шелли.

– А почему бы вам не оставлять дочку с отцом? Это обошлось бы дешевле.

Уже задав вопрос, он понял, что не следовало этого делать.

Лицо Шелли вспыхнуло, а из глаз готовы были брызнуть слезы.

– Нет, нет...

Бен попытался загладить неловкость:

– Должно быть, тяжело работать полную неделю и при этом воспитывать ребенка. Как вы справляетесь?

Шелли не успела ответить: на стул рядом с ним бесцеремонно плюхнулся Чак.

– Шелли, вы уже подготовили меморандум по делу с "Америтеком", которое я вам поручил?

– Я... Я думала, что это не касается уик-энда.

– Никаких оправданий. Ваш меморандум и так запаздывает.

– Но вы же совсем недавно поручили мне это дело. Я не успела...

– Мне надоела ваша халатность, Шелли. Учтите, вы скользите по тонкому льду.

– Послушайте, Чак, я подготовлю меморандум к утру в понедельник. Не знаю как, но...

Чак встал, опрокинув тарелку, и, не сказав больше ни слова, направился прочь.

– До чего очарователен, – ехидно заметил Бен. – Послушайте, Шелли, если я могу чем-то помочь... – Но ее уже не было. Выбежав из зала, она бросилась вверх по лестнице в свою комнату на женской половине.

Ладно, грустно подумал Бен, по крайней мере, хоть Чак ушел. Но не успел он насладиться покоем, как на стул рядом с ним опустился Херб.

– Бен, – начал Херб, – мне нужна ваша помощь.

– В чем? Вы не можете подобрать синонимы к слову "сука"?

– Хм?

– Да ладно, не напрягайтесь. Какие проблемы?

– А, ну, вы знаете Кристину Макколл довольно давно, так ведь?

– Да-а...

– Значит, вы можете подсказать мне, что делать.

– С чем?

Херб придвинулся вплотную к Бену.

– Вы видели, когда она подходила ко мне?

– Нет, я, очевидно, пропустил этот момент.

– О Господи, она пылала страстью. В таком развитии событий, конечно, нет ничего необычного, но я опасался, что она начнет срывать с меня одежду прямо при всех!

– Правда?

– Я бы ни в коем случае не возражал против этого, но не здесь же... Она действительно красотка, что, как я полагаю, вам и без меня известно. Такие классные ноги, любой клюнет... Эта девочка всерьез заинтересовала меня.

– Херб, я не собираюсь выслушивать ваши...

– Да нет, я только хотел узнать, не встану ли я у вас на пути.

Я человек прямой, что думаю, то и говорю. Развейте сомнения: между вами и Кристиной что-нибудь есть?

– Нет. Во всяком случае, ничего такого, что вы имеете в виду.

– Тогда поле действий свободно. Великолепно! Вы знаете ее лучше, чем я. Что вы порекомендуете? Ну, чтобы сблизиться с ней?

Бен понял: если он немедленно не пресечет эти омерзительные, маниакальные разглагольствования Херба, его просто стошнит. Но тем не менее он продолжил разговор:

– На вашем месте я бы сделал вид, будто она мне не нравится.

– Серьезно?

– Да. Она презирает мужчин. Держитесь на расстоянии. Не разговаривайте с ней. Старайтесь вообще как можно реже попадаться ей на глаза. И тогда не успеете вы и оглянуться, как она будет у ваших ног.

– О, это великолепный план. Вы отличный парень, Бен.

– Я стараюсь.

Херб поднялся из-за стола. Бен почувствовал некоторое облегчение: наконец-то ему удалось сделать хоть что-то хорошее, впервые за весь день. В этот момент на противоположном конце стола он заметил своего босса. Кричтон сделал Бену знак пересесть поближе к нему.

– Не волнуйтесь, Кинкейд. Людям вашего типа всегда не просто войти в новый коллектив. Вы чувствуете неприятие со стороны моей команды.

– Я стараюсь не обращать внимания. – Бен решил переменить тему разговора: – Шелли, кажется, совершенно подавлена сегодня.

Кричтон пожал плечами:

– Ничего нового. Как большинство ее коллег-женщин, она всегда всем недовольна. Женщины годами стремятся попасть на мужскую должность, а когда добиваются своего, – пасуют. Это оказывается слишком трудно для них. Какой-то бесконечный замкнутый круг.

Бен услышал, как Кричтон заскрипел зубами.

– Но вы, конечно, согласитесь, что женщина должна иметь равные права с мужчинами...

– Если меня об этом спросят в Конгрессе – да. Если это касается интересов корпорации – нет. Женщины на службе создают массу трудностей. К тому же, черт побери, принимая женщину на работу, я даже не могу задать ей вопросы, непосредственно касающиеся этой самой работы.

– Что вы имеете в виду?

– Такие вещи, как замужество, беременность... Если женщина приходит устраиваться на работу, я должен знать, какие у нее перспективы, чего от нее ожидать в будущем. Но я не имею права спросить! Стоит только задать ей простые безобидные вопросы о том, будет ли она действительно способна добросовестно выполнять свои служебные обязанности, как меня тут же обвинят в дискриминации. Абсурд какой-то. Вот вы можете в это поверить?! Черт возьми, потратив время и деньги на обучение Шелли, мы были вправе ожидать от нее соответственной отдачи. Но она забеременела. Даже не будучи замужем!

– Но... по-моему, она работает.

– Конечно. Но совсем не так, как раньше. Не задержится ни на минуту. Недовольна, что ей пришлось отдать ребенка в детский сад. Представляете?

– Ну...

Прежде чем Бен успел ответить, в разговор вмешался Чак.

– Я как раз проходил мимо и услышал, как вы объясняете "Универсальный Иэу", – обратился он к Кричтону. – Все мои представления о жизни в корне изменились. Взрослые мужчины редко плачут, но когда вы говорили о том, что надо смотреть в будущее безбоязненно, я расплакался как ребенок.

Бен чуть не подавился.

Кричтон вежливо улыбнулся и постучал ложкой о стакан.

– Позвольте мне ненадолго привлечь внимание всех присутствующих? – В комнате воцарилась мертвая тишина. – Спасибо. Я хочу поделиться своими впечатлениями о сегодняшней тренировке. Могу сказать, что горжусь вами. Хорошо работает тот, кто здоров физически, – я всегда придерживался этой точки зрения, а помогает нам в работе и в поддержании физической формы игра. Сегодня я видел, что ваше доверие друг к другу возросло. Многие из вас играют хорошо. Надеюсь, в процессе игры вы почувствовали себя единой командой, особенно это проявилось в упражнении "Падение".

Бен услышал, как Чак ядовито прошептал:

– За исключением Кинкейда. Он не совершил "Падение".

Он просто упал.

Кричтон продолжал:

– Завтра каждый из вас попробует подняться на "Высшую ступень". Для многих это будет величайшее физическое испытание. Такое, с каким еще не приходилось сталкиваться. Гораздо более тяжелое, чем сегодняшнее.

"Он действительно смотрит на меня, – сообразил Бен, – или мне только кажется"?

– Тем не менее я абсолютно уверен, что каждый из вас встретит "Высшую ступень" с гордо поднятой головой, полным сил, проникнутым тем же духом доверия и сотрудничества, с каким вы приходите на работу каждый день. – И здесь, я полагаю, особенно важно постоянно помнить положение "Универсального Йэу": открытые мысли, гибкость, смелость, способность выйти из комфортной зоны. И победить.

Бен пропустил большую часть риторики. Он никак не мог забыть о "величайшем физическом испытании, таком, с каким еще не приходилось сталкиваться".

Кричтон сделал паузу и продолжил замогильным голосом:

– На этой неделе нашу корпорацию посетила великая печаль. Один из нас, Говард Гэмел, испытанный наш коллега, ушел из жизни по невыясненным пока причинам. Верный боец покинул свою команду. Но как известно, в универсуме всегда сохраняется равновесие. За ночью следует день. За смертью – рождение. За "Инь-ян". И сколь опечалены мы потерей Говарда Гэмела, столь рады тому, что Бен Кинкейд присоединился к нам. Бен, встаньте на секунду.

В горле у Бена пересохло. Ни жив ни мертв он поднялся на ноги. Раздались аплодисменты.

– В заключение советую всем пораньше лечь спать. Завтра вам понадобятся силы и разум, так что не проводите всю ночь в праздной болтовне. В шесть часов утра вам представится возможность проявить себя в полной мере, штурмуя "Высшую ступень". Боже, я завидую вам. Желаю удачи!

 

Глава 16

Бен привалился к стволу дерева, весь опутанный, словно паутиной, веревками разной толщины.

– Как я выгляжу? – спросил он.

– Шикарно, – ответила Кристина, – как самый настоящий альпинист. Но мне кажется, у тебя неправильно получилось "швейцарское сиденье".

"Швейцарским сиденьем" назывался особый вид альпинистского снаряжения.

– Впрочем, неудача вполне закономерна, – заметил Бен, – это действительно очень сложно.

– Да уж, – ответила Кристина. – Кричтону и тому удалось сделать все правильно только на пятнадцатый раз. А ну, дайка... – Она опустилась на колени перед Беном и заново принялась плести "сиденье".

– Благодарю за помощь. Кстати, у тебя несколько вульгарный вид в этих шортах. Хотя я знаю одного джентльмена, который был бы очень опечален, не носи ты такие кокетливые откровенные вещи.

– Интересно, кто бы это мог быть? – пробормотала Кристина. – Между прочим, что ты теперь думаешь о "Приюте отважных"?

– Ну, поскольку выбора нет, остается верить, что здесь все-таки лучше, чем в сумасшедшем доме.

Кристина затянула петлю вокруг корпуса Бена.

– Вот и все. Твоя страховка готова.

– Как раз вовремя. – Бен указал на Кричтона, который шел через холл, увешанный всевозможным альпинистским снаряжением.

Он о чем-то оживленно беседовал с Чаком, по-видимому, в нарушение традиционных воскресных правил.

– Итак, "Отважные", – сказал Кричтон, подходя ближе. – Давайте-ка все сюда.

Дуг, Херб и Кэндис прервали свою беседу и устремили на Кричтона подобострастные взгляды. Шелли, дежурившая "по кухне", готовила завтрак, смазывая майонезом сандвичи, но, услышав голос Кричтона, быстренько все собрала и присоединилась к остальным.

– Пришло время штурмовать "Высшую ступень", – объявил Кричтон. – Следуйте за мной.

Бен и Кристина вместе со всеми "членами команды" юридического отдела "Аполло" направились за Кричтоном и, перевалив через холм, вышли к долине, окруженной высокими дубами.

– Вы только посмотрите на него, – шепнул Херб Бену. – Скомандовал идти и нисколько не сомневается, что все сразу пошли за ним. Даже не оглянулся ни разу, не убедился, все ли.

Уверен – и точка. Какое высокомерие!

– Не можете простить ему вчерашнего вечера, Херб?

– Мне не нравится, когда моей карьере что-нибудь угрожает.

Бен кивнул. Заметив, что к ним подошел Роб, он спросил:

– Вы уже когда-нибудь принимали в этом участие?

– О, конечно, – ответил Роб.

– И?

– Не беспокойтесь, ничего страшного. Все будет в порядке.

Хотя, конечно, у вас проблемы с высотой.

– Проблемы с высотой! – прошептал Бен. – Да, я безумно боюсь высоты. Даже на эскалаторе не могу справиться с приступами ужаса. А однажды меня охватила паника, когда я поднимался по лестнице!

– Тогда вас не минует волнение.

Покорители "Высшей ступени" спустились в долину. Деревья образовали здесь своеобразный защитный редут. Живая изгородь, расположенная строго по окружности, полностью скрывала луг. Бен увидел веревки и проволоку, в большом количестве натянутые между деревьями на высоте примерно в шестьдесят футов, и еще что-то, напоминающее гигантскую лестницу, свисающую почти до земли.

– Надеюсь, мы не будем лазить по всем этим веревкам и проделывать всякие акробатические трюки? – нервно спросил Бен.

Роб улыбнулся, но ничего не ответил.

– Это и есть "Высшая ступень", – пояснил Кричтон. – Общий принцип того, что предстоит делать, вы, надеюсь, поняли по вчерашним упражнениям. Главное в этом испытании – разум, способность осознать и поверить. Не менее важно чувствовать себя в команде. Один человек, назовем его капитан, остается на земле, страхуя вас. Страховочная веревка перекидывается через верхний канат. Стоящий внизу держит страховку, другой конец которой прикреплен к вашему "швейцарскому сиденью". Получается что-то вроде подъемного блока. Пока вы находитесь наверху, а ваш капитан внизу, на земле, вы – в совершенной безопасности, даже если бы под вами было не шестьдесят футов, а шестьсот.

– И как быть тому, у кого боязнь высоты? – спокойно спросил Бен.

– Надо преодолеть страх. – Кричтон подошел к гигантской лестнице и, показав на нее, объяснил: – С этой лестницы вы начнете штурм "Высшей ступени". Все очень просто: становитесь на пень, а с него перебираетесь на лестницу. – Кричтон продемонстрировал свои слова, ловко забравшись на самый верх лестницы. Посмотрев оттуда вниз, он весело произнес: – Легко, не правда ли? Все, что от вас требуется, – повторить это упражнение девять раз, и вы окажетесь на высоте шестидесяти футов.

– Девять раз? – Бен почувствовал, как откуда-то из желудка накатывает волна страха. – Я сомневаюсь, что смогу сделать это хотя бы один раз.

– Если у вас не получится подъем на руках, – сказал Кричтон, – можно помогать себе ногами, но это для тех, кому за семьдесят.

Бен скорчил гримасу.

– Надеюсь, он имеет в виду семьдесят месяцев.

– Блажен, кто верует, – улыбнулась Кристина.

– Я ни за что не буду этого делать...

– Не лишено здравого смысла. Кстати, Бен, помнится, я уже объясняла недавно, какую замечательную работу ты приискал. Это была твоя блестящая идея.

– Скверная идея, Кристина. Очень скверная.

Тем временем Кричтон уже благополучно спустился по веревке на находившееся внизу дерево и, закрепившись на нем, продолжил инструктаж:

– Отсюда вы сможете атаковать так называемый "бирманский мост". Три каната, натянутые между двумя деревьями, вполне заменяют простейший мост, распространенный в Южной Азии. Надеюсь, у вас хватит сил его перейти. Помните, держась руками за два верхних каната, идете по нижнему.

– Я запомню, – бормотал Бен, – запомню...

– После того как вы преодолеете "бирманский мост", вам предстоит пройти по проволоке, натянутой между двумя деревьями. Простой баланс. На земле это не вызвало бы вопросов в силу легкости исполнения. Но под вами будет шестьдесят футов, что, конечно, осложняет дело. – Кричтон с какой-то злорадной радостью рассмеялся над собственной шуткой. – Последнее упражнение самое простое: две веревки, одна над другой. За верхнюю держитесь рукой, по нижней идете. Нужно перейти от дерева к дереву. Кому удастся сохранить равновесие – честь и хвала. Ну а если кто-то не справится с балансом, что ж, тогда посмотрим, насколько внимателен ваш капитан.

– Прямо юморист, какой-то Марк Твен, да и только. – Бен посмотрел на Кристину. – По-моему, мне уже плохо.

– Ну и в завершение, – возвестил Кричтон, – вы пристегиваетесь к наклонному тросу и мгновенно спускаетесь на землю с колотящимся от напряжения сердцем.

– Надеюсь, сердце не остановится, – добавил Бен.

Кристина толкнула его в бок.

– Итак, разбейтесь по двойкам и начинайте штурм. Кто первый?

– Ну, Бен, – спросила Кристина, – хочешь быть моим партнером?

– Извини, нет. Я лучше с Робом.

– Ты любишь его больше, чем меня?

– Нет, но он намного сильнее тебя, В человеке, который будет меня страховать, я прежде всего ценю физическую силу.

И в этом плане Роб для меня предпочтительнее.

* * *

Спустя четыре часа с начала покорения "Высшей ступени" команда юридического отдела "Аполло" благополучно справилась с испытаниями. Кристина прошла всю дистанцию за сорок минут, заняв третье место по скорости выполнения задания вслед за Робом и Чаком. Кто-то, преодолев себя, чувствовал законное удовлетворение. Кто-то был разочарован своими результатами.

Но в конечном итоге все, так или иначе, достигли финиша.

Кроме Бена, чья дистанция закончилась на первом этапе.

– Давайте, Кинкейд, – уговаривал его Кричтон, похлопывая по плечу. – Вы сможете, дружище. – Шепот Кричтона проникал в сознание Бена, разрывался громовыми раскатами. – Я благоволю вам, Кинкейд, но даже для вас не могу сделать исключения. Кэндис и та уже приближается к финишу, а она никогда не отличалась спортивной подготовкой. Вы должны постараться.

Главное – начать.

– А нельзя ли преподнести все так, будто я уже прошел дистанцию?

– Ну что вы, Бен. Никаких привилегий. Особенно для моих фаворитов. Представьте, как это будет воспринято?

– Я согласен на любую "Высшую ступень", но только на земле. Может, проложим аналогичный маршрут где-нибудь поближе к твердой почве?

– Нет, Кинкейд. Это невозможно. Посмотрите, ваша ассистентка уже отдыхает на финише, жива-здорова, ничего с ней не случилось.

– Не сомневаюсь. Кристина может многое из того, что мне абсолютно недоступно, включая любые действия на высоте шестидесяти футов.

– Черт возьми, Кинкейд. Перестаньте дрожать, как трусливый заяц!

– И сам бы хотел, но это выше моих сил...

– В команде "Аполло" нет слабаков, Бен.

– Конечно. И в первую очередь благодаря "Высшей ступени", не так ли?

– Вот что, Кинкейд. У меня есть идея. Я пойду впереди в роли, так сказать, ведущего. Ваша задача – просто держаться за мной. Я все время буду рядом, всего в нескольких шагах.

Договорились?

Бен не успел ответить: дикий вопль разорвал сосредоточенную тишину, завладев всеобщим вниманием.

– Что... там... – Бен в ужасе обернулся на крик.

– Это Кэндис, – напряженно прошептал кто-то. Тут же несколько человек кинулись к финишу "Высшей ступени", откуда и прозвучал вопль.

Бен последовал за ними, и каково же было его удивление, когда он увидел, что Кэндис, благополучно спустившись по тросу, спокойно отвязывает страховку.

– Что случилось? – спросил Бен. – Мы слышали, как вы кричали.

– Это был крик восторга, – улыбнулась Кэндис. – Незабываемые ощущения: несешься вниз с такой скоростью, что ветер свистит в ушах и развевает волосы. – Она поправила растрепавшуюся прическу. – Грандиозная встряска.

– С ума сойти! Похоже, впервые за много месяцев тебе наконец-то удалось испытать оргазм, – прокомментировал Херб достаточно громко, чтобы услышали все, кто находился поблизости.

– Завидуешь? Впрочем, вполне естественно: ты за всю свою жизнь ни разу не испытывал подобного, – парировала Кэндис, – тебе такое даже не снилось.

В первый раз за время знакомства с этой парочкой Бен, присутствуя при их перепалке, готов был слушать и слушать, до бесконечности, но... рука судьбы, то есть Кричтона, неумолимо легла ему на плечо.

– Пора, Кинкейд.

– Пожалуйста, еще хотя бы одну минутку, чтобы обратиться к Всевышнему?!

Кричтон отрицательно покачал головой.

Вместе с присоединившимся к ним Робом Бен, вслед за Кричтоном, обреченно поплелся к старту.

– Постарайтесь сосредоточить свой взгляд на мне, Кинкейд.

Ни в коем случае не смотрите вниз. Только на меня. Понятно?

– О Боже! – Бен с ужасом наблюдал, как Кричтон, одним прыжком перебравшись на лестницу, стал ловко взбираться по ней. Каких-то пять минут – и тот уже закрепился на самом верху между двумя канатами.

– Ну, Кинкейд, теперь ваша очередь.

– Бред какой-то... – Бен занял исходную позицию, взобравшись на пень, и закрыл глаза. – Роб, вы там крепко держите?

– Конечно, Бен, не волнуйтесь.

– Проверьте еще раз.

Бен завел руки назад и... прыгнул. Он вложил в этот прыжок всю свою силу, всю свою волю. Казалось, выше прыгнуть было просто невозможно. И вот его пальцы коснулись спасительной лестницы... Но в тот же миг Бен получил ощутимый удар в челюсть, со всего маха врезавшись в лестницу подбородком.

– О-о-о!

– Только не останавливайтесь, – закричал Кричтон, – не поворачивайте назад! Вперед, Бен, у вас получится!

Вперед так вперед. Собрав все свое мужество, Бен заставил себя лезть наверх. Очень медленно, с трудом одолевая страх, он продвигался к цели. Лестница подозрительно покачивалась на ветру, и Бен, опасаясь соскользнуть с нее, неуверенно ощупывал ногой канат, прежде чем сделать следующий шаг.

– Не останавливайтесь, – снова раздался голос Кричтона. – Остановитесь – потеряете темп. И не смотрите вниз.

"Какого черта я болтаюсь на этой лестнице, – подумал Бен. – А впрочем, что такое каких-то шесть футов? Ерунда".

Он открыл глаза и посмотрел вниз.

Но как раз этого-то делать было нельзя. Глупая ошибка лишила Бена последних остатков мужества, сковав страхом, вырвавшимся откуда-то из живота, все его тело. Когда же Бен понял, взглянув на Кричтона, сколько еще предстоит пройти, он почувствовал неодолимый приступ тошноты.

– Начинаю штурм моста, – крикнул Кричтон. – Следуйте за мной.

"Благодарю покорно. Только тем и занимаюсь, что куда-то следую. – Бен на мгновение отпустил руки и уже не смог вновь ухватиться за канат. Лестница качнулась, Бен потерял равновесие и понял, что падает. Но в этот момент резко натянулась страховочная веревка, вернувшая его телу первоначальное положение. Спасибо Робу, на этот раз удалось избежать падения.

"Плевать на Кричтона. Пусть считает меня слабаком". Бен закрепился ногами на лестнице и судорожно ухватился за канат.

"Господи, что там происходит?" Найдя точку опоры, он решился еще раз посмотреть вниз. Все взгляды застывших внизу людей были устремлены в сторону "бирманского моста". Загородившись рукой от бившего в глаза солнца, Бен разглядел силуэт Кричтона. Беспомощно размахивая руками, шеф юридического отдела "Аполло" висел в воздухе в пяти футах впереди и почти в сорока футах выше Бена.

По-видимому, он потерял равновесие и соскользнул с выступа дерева, не успев перебраться на "мост". Бен пригляделся. Кричтон болтался в воздухе, пытаясь ухватиться за ствол дерева, но никак не мог дотянуться. К счастью, у него была своя автономная страховка. Почему же тогда все закричали?

Бен чуть подался вперед и наконец понял, что происходит.

Страховочная веревка держалась на честном слове, готовая в любую секунду окончательно порваться. От яркого солнца у Бена заслезились глаза. Сквозь эту пелену казалось, что Кричтон вот-вот сорвется. Он прилагал все усилия, чтобы как-то закрепиться, но совершенно впустую: дерево было слишком далеко. Похоже, ему ничего не оставалось, кроме как загреметь вниз, на твердую землю, с высоты почти в шестьдесят футов.

Бен видел, что веревка рвется прямо на глазах. Еще несколько секунд – и помочь Кричтону будет невозможно. Порванная веревка не выдержит тяжести его тела. Действовать надо немедленно, иначе Кричтон погибнет.

Забыв о своем страхе, Бен отпустил канат и с силой прыгнул с лестницы в пустоту, разделявшую его с Кричтоном.

Пролетев по воздуху, казалось бы, немыслимое расстояние, он успел перехватить страховку Кричтона как раз в тот момент, когда она окончательно порвалась. Оторвавшийся кусок веревки, освободившись от веса Кричтона, легко взмыл в небо.

Бен мертвой хваткой вцепился в обрывок страховки, с трудом удерживая Кричтона. Веревка резала руки, но, превозмогая боль, он продолжал держать ее. "Ну же, Роб, давай!"

И в этот момент Роб натянул его страховку, предотвратив падение двух беспомощно висящих в воздухе людей.

Бен стиснул зубы от напряжения. Руки буквально налились свинцом, как будто Кричтон весил не менее тысячи фунтов.

Теперь, имея время осмыслить происходящее, Бен почувствовал нарастающую панику. О Господи! Ведь он болтается в воздухе, и до земли около шестидесяти футов. Сердце готово было вырваться из груди, по спине тек холодный пот, и снова подступила тошнота.

Бен открыл глаза. Снизу ему ободряюще махал Роб, призывая продержаться, пока их обоих не спустят на землю. Теплой волной нахлынула благодарность, и Бен даже немного пришел в себя. Теперь его беспокоили только спазмы в желудке, готовые вырваться наружу, и он мечтал оказаться на земле прежде, чем это произойдет.

Постепенно снижаясь, Бен видел, каких невероятных усилий стоит этот спуск. Роб всем своим весом тянул страховку вниз, а Чак и Кристина, словно две гири, повисли у него на ногах, не давая Робу оторваться от земли. Бен взглянул на Кричтона.

Тот сохранял олимпийское спокойствие. До твердой почвы ему оставался сущий пустяк.

Даже подумать страшно, не долети Бен до него каких-нибудь два-три фута, и Кричтон был бы уже мертв.

 

Глава 17

Мужчина бросил ключ от фургона на туалетный столик рядом с модерновым гостиничным ключом, представлявшим собой плоскую пластинку с проделанными в ней дырками. Швейцарский сыр, да и только. Во всех лучших отелях теперь были в ходу такие ключи. Он ненавидел их; с помощью этой дырчатой пластинки ему удавалось открывать электронный замок только на двадцатый или даже тридцатый раз. Откуда такое стремление к переменам? Почему люди все время ищут лучшее, отбрасывая доброе старое и кидаясь сломя голову на неведомое новое? Неужели нельзя оставить все как есть, в покое и постоянстве?

В зеркале у туалетного столика он увидел отражение девушки, находившейся в ванной комнате. Открыв кран, она набирала в ванну воду и одновременно раздевалась. Словно змея, меняющая кожу, подумал мужчина.

Девушка скинула одежду и расстегнула заколку в виде голубой бабочки, распустив волосы по плечам. Она заметила, что мужчина наблюдает за ней из комнаты.

– Что ты делаешь?

Он одарил ее обаятельной открытой улыбкой.

– Смотрю на тебя.

– Да? – Она скрестила руки на груди, приняв соблазнительную позу. – И как я тебе нравлюсь?

– По-моему, ты красивая. – Мужчина медленно вошел в ванную комнату. Его черные ботинки гулко стукали по полу. – И ты мне очень нравишься.

– Эй, не сейчас. Куда торопиться? Подожди немного.

От ослепительной улыбки на лице мужчины осталось лишь воспоминание.

– Я не люблю ждать. То, что я хочу, мне нужно прямо сейчас.

– Послушай, Ромео, ты же обещал, что я смогу принять ванну.

– Конечно, я держу свои обещания, – ответил он, как бы в недоумении разведя руками. – Ты можешь принимать ванну всю ночь. Вечно.

– Куда это тебя занесло? – Девушка, засмеявшись, прыгнула в ванну. – Уж не поэт ли ты?

– Мне нравится твое сравнение.

– Да, звучит! – Она блаженно нежилась в воде. – У меня никогда раньше не было поэта. Большинство моих клиентов обычные клерки и им подобные. Ну знаешь: всякие банковские служащие, продавцы, юристы...

Мужчина резко дернулся.

– У тебя были... юристы?

– Боже мой, и что тут такого? Неужели в это трудно поверить?

Кстати, должна заметить, что юристы – сплошной кошмар. – Девушка плеснула теплой водой в лицо. – Между прочим, все, что рассказывают о них, – чистая правда, более того, они еще хуже. Но к черту! Не хочу об этом говорить. Даже думать об этом не хочу.

– Ты... делилась... своими впечатлениями о юристах... с кем-нибудь еще?

– А что?

– Да нет, ничего. Просто когда с кем-нибудь поговоришь о чем-то неприятном, иногда становится легче.

– Забудь об этом, Ромео. Ты мне заплатил совсем за другое.

– Сколько я...

– Неужто не помнишь? Послушай, а почему бы тебе не принять ванну вместе со мной? – Девушка окинула его изучающим взглядом. В ее огромных глазах, обрамленных длинными накладными ресницами, светилось манящее кокетство. – Ванна большая.

Мужчина на мгновение задумался.

– Может быть. Подожди, я принесу кое-что.

Он вышел из ванной комнаты.

В ожидании кавалера девушка взяла с полочки кусок мыла и начала намыливать тело.

– А чем ты все-таки занимаешься? Думаю, чем-нибудь важным. Фургон, на котором ты ездишь, такой большой и, по-видимому, недешевый. Потом, эта куча денег, которыми ты так лихо швыряешься. За какие-то пару часов работы предложить столько... Мне такое и не снилось. Не говоря уж о твоей внимательности; как ты одет, как выглядишь. Наверняка ты какая-нибудь шишка, может, торгуешь машинами? Или что-то в этом роде?

По гулкому стуку его шагов девушка поняла, что мужчина возвращается.

– Эй, что это? Что ты делаешь?..

Фраза осталась незаконченной. Мужчина грубо сжал девушке горло, погрузил ее в темноту, набросив ей на голову черный мешок для мусора. Она попыталась вырваться. Но ее шею уже стягивал тонкий серебристый шнур, не давая возможности избавиться от мешка. Дышать становилось все труднее, девушка судорожно хватала ртом воздух и дергалась, пытаясь выбраться из ванны. Она боролась из последних сил, безуспешно цепляясь за скользкие края ванны и выплескивая воду на пол. Потом попыталась схватить руку мужчины. Но он оттолкнул девушку от себя и, надавив ей на плечи, начал заталкивать ее голову вместе с мешком под воду. Попытки вырваться из его хватки были тщетными. Девушка ничего не могла сделать, все ниже и ниже погружаясь под воду.

Теперь водитель фургона получил действительно то, что хотел.

Беспомощное хрупкое тело полностью принадлежало ему, было всецело в его власти. Он тянул за концы шнура до тех пор, пока тот не врезался девушке в горло и не появилась кровь. О Боже!

Мужчина был на грани блаженства! Затягивая шнур все сильнее и сильнее, он испытывал страстное наслаждение.

И наконец – столь желанный финал, заключительный феерический аккорд: отвечая на безмолвные вопли плоти, огненная волна захлестнула мужчину, а затем отхлынула, принесла долгожданное облегчение. Он отпустил шнур, и тело девушки скользнуло под воду. Мужчина в сладостном изнеможении присел на столик рядом с ванной.

Протянув руку, он взял заколку-бабочку. Симпатичная вещица; она будет славным сувениром.

Отдохнув и дождавшись, когда к нему вернутся силы, мужчина начал подбирать вещи, беззаботно разбросанные по полу.

Он терпеть не мог беспорядка.

 

Глава 18

Майк бросил плащ на одно из кресел в кабинете Бена.

– Господи, Бен, это входит у тебя в привычку. Теперь ты оказался свидетелем убийства!

– Попытки убийства, – поправил Бен. – Кричтон благополучно пережил покушение на свою особу.

– С большим трудом.

– Но его сердце бьется. Следовательно, он не убит.

– Только потому, что Бен Кинкейд оказался в нужное время в нужном месте, эффектно проявив себя в роли супермена.

Я глубоко потрясен. Какой подвиг будет следующим?

Бен недоуменно развел забинтованными руками. Страховочная веревка оставила на них серьезные порезы.

– Честно говоря, сам удивляюсь, как решился на такое. У меня не было времени на размышления.

– Не вешай мне лапшу на уши, Бен. Я знаю, что ты подумываешь о более шикарном кресле, чем нынешнее, и с этой точки зрения спасение шефа – чертовски верный шаг.

– Кто тебе это сказал?

– Моя бывшая благоверная – твоя сестра. Так что не трудись отрицать.

– Ну, знаешь, эти шикарные кресла слишком высоки для такой мелкой персоны, как я. – Бен закрыл толстую папку с документами, которую готовил для слушания в суде. – Итак, как продвигается расследование убийства?

– Которого? Девочек-подростков или Говарда Гэмела?

– Можешь начать с девочек. Я видел в газете, что найдена еще одна жертва.

– Верно... Уже четвертая. – Майк нервно сцепил руку, хрустнув пальцами. – Проклятье, как бы я хотел поймать эту гадину. Четыре трупа, а у нас по-прежнему ни одной зацепки.

– Неужели нет совсем никаких следов. Или хотя бы версий?

– Ничего, кроме очевидного: все жертвы маньяка – девочки-подростки, вот и все. И мы даже не знаем, кто они.

– А что с расчленением трупов?

– Повторяются. У новой жертвы, так же, как и у предыдущих, нет головы и рук.

– Ладно, давай сменим тему, даже слышать об этом тошно.

– Понимаю.

– А что ты выяснил по поводу убийства Гэмела?

– Что я выяснил? По-моему, это ты собирался распутывать дело об убийстве Гэмела. И что ты выяснил?

– Ну, не знаю... Трудно разглядеть убийцу с высоты в шестьдесят футов.

– Пожалуй. – Майк прошелся по кабинету Бена. – Лаборатория исследовала страховочную веревку Кричтона. Заключение однозначно: веревка была надрезана. Мы тщательно обследовали этот "Приют отважных" и опросили всех, кто там был, но, увы, – результат нулевой. К сожалению, и ты ничего не выведал.

– Нет, хотя всевозможных слухов хватает. Даже не верится: такая солидная корпорация, как "Аполло"... Просто паноптикум какой-то...

– Подожди. Разве не ты говорил, что работа в "Аполло" решит все твои проблемы, что это качественно новый уровень?

– Кто же мог предположить?.. Кстати, Корегаи провел экспертизу тела Гэмела?

Майк плюхнулся в кресло и закинул ноги в грязных ботинках на стол Бена.

– Корегаи считает, что Гэмела задушили. Ты не заметил следа на шее из-за водолазки. А когда убийца перетаскивал труп, он обо что-то задел телом Гэмела, и в результате на руке Говарда оказался порез – следы его крови мы и обнаружили в твоей машине. Видимо, это произошло почти сразу после наступления смерти – иначе крови бы не было.

– Удалось найти какие-нибудь улики?

– Ничего существенного. Мы обыскали здание "Аполло", аллеи возле твоего дома и опросили твоих соседей. Боже, рядом с кем ты живешь! Я не встречал людей, которые с таким удовольствием болтали бы с полицейскими. Но пользы от этих бесед никакой.

– Я видел твоих ребят в кабинете Гэмела. Что-нибудь обнаружили там?

– Нет. Во всяком случае, ничего представляющего хоть какой-то интерес. Ты можешь все посмотреть сам.

– Спасибо, непременно. А что в доме Гэмела?

– Вдова доставила нам массу хлопот. Я получил ордер на обыск, но оказалось, что судья Картер – друг семьи Гэмел.

Увидев, что на ордере нет его резолюции, вдова подняла страшный шум. Картер не дал разрешения на обыск и пригрозил, что употребит все свое влияние на то, чтобы никто не подписывал ордер. А он, между прочим, глава судейской коллегии.

– А потом люди обвиняют полицию в затягивании расследований.

– Да. На борьбу с ветряными мельницами уходит девяносто процентов времени. Ну ничего, я все равно получу ордер.

– Отлично. Держи меня в курсе дела, Майк. Может, я чем-то смогу помочь.

– Надеюсь, нам все удастся. Тем более, что сам начальник полиции Блэквелл подтвердил твои полномочия.

– Да уж, пригрозив при этом отправить меня в тюрьму. Как ты думаешь, если до конца недели ничего не выяснится, он действительно осуществит свою угрозу?

– Боюсь, что да. Положение весьма серьезное.

– Дьявол. У меня совсем не остается времени. Позвони мне, как только получишь ордер.

– Ладно. Буду держать тебя в курсе. И кстати, Бен...

– Да.

– Я принес тут одну брошюрку, которая может тебя заинтересовать... Счастливо, желаю удачного дня. – И Майк вышел из кабинета.

Бен взглянул на брошюру, лежавшую поверх деловых бумаг на его столе: "Летающие акробаты Сэм и Джерри – от нищеты к славе".

 

Глава 19

До начала слушаний оставалось некоторое время, и Бен решил воспользоваться этим, чтобы сосредоточиться и привести свои мысли в порядок. Не тут-то было. Не успела дверь закрыться за Майком, как в кабинет Бена вальяжно вплыл Кричтон.

– Мистер Кричтон! – Бен вскочил из-за стола. – Я не ожидал, что вы придете сегодня на работу. Как ваше самочувствие?

Не суетитесь, Кинкейд, – пренебрежительно бросил Кричтон. – Я в полном порядке. Врачи посоветовали мне отдохнуть пару дней, чтобы сгладить последствия нервного шока, вот и все.

– Если бы я падал с такой высоты и при этом меня подхватили бы только в самый последний момент, я не отделался бы одним нервным шоком.

– Ну, главное – всегда быть готовым ко всему. Я заранее чисто побрился, не обольщаясь, что буду жить вечно. – Кричтон кивнул на дверь. – А кто это сейчас вышел от вас, такой... в плаще?

– Мой бывший зять, Майк. С сестрой он развелся, но моим другом остался.

– Он полицейский?

– Да.

– Приходил поговорить с вами об убийстве Говарда?

– Верно.

Кричтон уселся в одно из кресел и приложил палец к губам:

– Бен... Я считаю, что ваша заинтересованность в расследовании убийства Гэмела заслуживает восхищения. Это совершенно искренне. Но я не хочу, чтобы посторонние дела отвлекали вас от прямых служебных обязанностей.

– Все мое время посвящено только работе, мистер Кричтон.

– Я ожидаю от вас большего, Бен. Абсолютная сконцентрированность – вот что мне нужно. Все двадцать четыре часа в сутки должны быть отданы клиентам. – Кричтон повел бровями. – Как вам известно, я человек семейный и боготворю свою семью.

Но работа для меня всегда была превыше всего, и мои домашние знают это и относятся с пониманием. Я вовсе не хочу проявлять неуважение к памяти Говарда, но корпорация "Аполло" находится сейчас в критическом положении: проекты по приобретению предприятий сталелитейной промышленности, рискованное дело с "Америтеком" и дюжина других неотложных дел. Мы не можем позволить себе никаких отвлечений и тем более должны препятствовать возникновению отрицательного общественного мнения. В деле Нельсонов я возлагаю на вас большие надежды.

– Делаю все, что в моих силах, мистер Кричтон. Как я уже докладывал, проведенный нами опрос Нельсонов прошел успешно. Суд в Оклахоме, скорее всего, будет симпатизировать им. И если мы хотим одержать победу, надо собрать как можно больше всевозможных доказательств нашей невиновности.

– Хорошо, Кинкейд. Используйте любые возможности.

– Я работаю над этим, сэр, но события разворачиваются довольно медленно. Завтра Абернати – поверенный Нельсонов – будет допрашивать нашего главного конструктора. После этого, если не возникнет новых осложнений, я смогу собрать достаточное количество доказательств, чтобы подготовиться к суду.

– Ну-ну, вижу, что дело движется.

– Но даже если я напишу самую блестящую речь в мире, это не гарантирует нам расположения судьи Роимера, все будет зависеть от того, поверит ли он нам.

Кричтон сосредоточенно разглядывал свои лежащие на столе руки. Потом он посмотрел на Кинкейда.

– Бен, у меня разыгралось воображение или вы действительно заранее извиняетесь за провал, даже не пытавшись еще что-либо предпринять?

– Конечно нет, сэр. Но как вам известно, в мире юриспруденции нет гарантий. Люди, убежденные в правоте своего дела, считают, что победа в суде им автоматически обеспечена – справедливость всего торжествует. Но на самом деле частенько бывает иначе.

Кричтон буквально пожирал Бена глазами.

– В данном деле никаких "иначе" не должно быть. Понятно, Кинкейд?

Бен почувствовал себя неуютно.

– Понятно.

– Хорошо. – Кричтон убрал руки со стола. – Итак, расскажите мне о сегодняшних делах.

– Как вы знаете, на прошлой неделе мы представили поверенному Нельсонов Абернати огромное количество документов.

Кричтон усмехнулся:

– Знаю-знаю. Мы всучили ему даже бумаги двадцатилетней давности, которые, по сути, не имеют отношения к XKL-1. Я думаю, этот "профессиональный борец за справедливость" просто утонет в них.

Оставив без комментариев тактику Кричтона, Бен продолжил:

– Абернати нанял помощника, и вдвоем они просмотрели бумаги всего за несколько дней. Поверенный Нельсонов выявил нашу систему нумерации документов и обнаружил благодаря этому, что десяти страниц не хватает. Он предпринял ряд действий, чтобы вернуть пропавшие страницы, и настоял на назначении слушания в суде прежде, чем документы будут потеряны или испорчены.

Такая шумиха вокруг каких-то десяти пропавших страниц? Господи, да мы дали ему не менее тысячи страниц.

– Правильно. Но он хочет именно эти десять.

– Интересно, почему Абернати думает, что эти десять страниц так важны?

Бен побарабанил пальцами по столу.

– Я думаю, исключительно потому, что они отсутствуют.

Как говорится, дело принципа. Я говорил с Имоджин, главным хранителем архива, но она не имеет представления, куда делись документы и какая информация в них содержалась. – Бен старался тщательно взвешивать каждое слово. – Я... не думаю, что вы можете это знать, но все же?..

К удивлению Бена, Кричтон, откинувшись на спинку кресла, улыбнулся.

– Действительно, мне это известно. Пропавшие страницы взял я. В них не содержится ничего, впрямую относящегося к XKL-1. Эти страницы посвящены нашей новой подвесной системе. Если говорить более конкретно, они связаны с решением одной сложной проблемы, возникшей при разработке системы. Но никакого отношения к пружине, о которой идет речь в деле Нельсонов, эта проблема не имеет. И вообще, зачем создавать себе лишние трудности – у нас ведь могут быть коммерческие тайны. Разве мы обязаны раскрывать их?

Бен задумался.

– В принципе, существует закон, охраняющий коммерческую информацию частного характера. Компаниям предоставлено право не открывать сведения, содержащие коммерческие секреты, особенно если они не имеют непосредственного отношения к сути дела, разбирающегося в суде, как в нашем случае.

– Поясните, пожалуйста.

– Ну, например, существует правило, по которому исключается представление в суд документов, касающихся текущего усовершенствования. Ведь если после любого инцидента представлять в суд такие сведения, то никто никогда ничего не будет усовершенствовать в своей продукции из страха оказаться обвиненным в каком-нибудь несчастном случае. В результате пострадает куда больше людей. Поэтому было принято такое, я бы сказал, политическое решение, разрешающее не представлять сведения о текущем усовершенствовании.

– Великолепно. – Кричтон обошел стол и, приблизившись к Бену, хлопнул его по плечу. – Это как раз то, что нам нужно. Честное слово, Кинкейд, я с самого начала знал, что вы победите. Вот это игрок! Хотел бы, чтоб у нас было побольше таких, как вы.

– Спасибо, сэр. Но мне необходимо просмотреть изъятые документы.

Кричтон поморщился.

– Зачем? Я же уже все рассказал.

– Да, конечно. Но если я собираюсь делать представление в суде о содержании этих страниц...

– Бен, у меня их больше нет.

– А у кого они?

– Не знаю. Кажется, я отдал их Имоджин.

– Имоджин говорит, что у нее этих страниц тоже нет.

– О'кей, я постараюсь выяснить.

– Сэр, мне некогда ждать. До слушания осталось менее часа.

– Хорошо, скажите судье, что вы не можете представить изъятые страницы, потому что в них содержится коммерческая тайна. Я уверен, его удовлетворит такой ответ.

Бен вспыхнул:

– Возможно. Но более вероятно, что он назначит новое слушание.

– Постарайтесь контролировать ситуацию, и вы будете на высоте. – Кричтон направился к двери, затем вдруг остановился: – Кстати, Кинкейд... – Он кашлянул, как бы прочищая горло, и неуверенно посмотрел на дверь.

Бен с интересом наблюдал этот странный спектакль. Кричтон, чувствовавший себя хозяином в любой ситуации, выглядел непривычно... сконфуженным.

– Что я вам хочу сказать... ну, я, наверное, переборщил... называя вас слабаком и тому подобное. То, как вы проявили себя, спасая меня от падения... это было восхитительно. Большинство людей на вашем месте растерялись бы. Не уверен, что даже я смог бы поступить подобно вам.

– На самом деле, мистер Кричтон, в моих действиях не было ничего особенного.

– Неправда, черт возьми. И подумать только, вы спасли меня спустя буквально минуту после того, как я упрекал вас. – Он помялся на месте. – В общем, я считаю, что вы заслуживаете самых высоких похвал.

– Ну что вы...

– Нет. Мне хотелось сказать вам это. А теперь идите в суд и сражайтесь как тигр, – заключил Кричтон и вышел в коридор.

 

Глава 20

Бен и Роб сидели за одним из двух совещательных столов в зале суда и ждали судью Роимера. Зал, расположенный на седьмом этаже, был самым маленьким во всем здании суда.

Бен взглянул на настенные часы.

– Судья всегда опаздывает на пятнадцать минут. Я ненавижу подобные ожидания, но каждый раз происходит одно и то же.

– По-видимому, это своего рода хороший тон, вроде как опоздать на вечеринку, – высказал предположение Роб.

– Не думаю, скорее – поза человека, облеченного властью.

Своеобразная демонстрация: вы должны быть вовремя, а я могу позволить себе опоздать.

– Но это вызывает только раздражение.

– Согласен. С другой стороны, у судей практически нет помощников. Им приходится все делать самим. Возможно, Роимер сейчас в своей комнате знакомится с кратким изложением дела.

По-видимому, затянувшееся ожидание вызывало нетерпение не только у Бена. Желая хоть как-нибудь заполнить время вынужденного безделья, Абернати подошел к совещательному столу и положил перед Беном и Робом новую визитную карточку.

– Хотите полюбоваться на мою новую визитку, джентльмены? Мой номер теперь 1-800.

– Вам дали номер 1-800? При том, что у вас не большая частная практика?

– Как видите. Почему бы и нет. – Абернати тщеславно улыбнулся. – Это веяние времени, Бен. Маркетинг.

– Значит, если я захочу позвонить вам, чтобы о чем-либо переговорить, можно воспользоваться этим номером?

– Ну... э-э-э... нет... На самом деле это только для предполагаемых клиентов...

– А-а, понятно.

– Вы видели меня в новой рекламе? Представляете, идет "Лейверн и Ширли" по шестому каналу – и периодически врубают мой рекламный ролик.

Бен переглянулся с Робом.

– Знаете, я не смотрю "Лейверн и Ширли", впрочем, так же, как и...

– Мне отведено там порядочно времени. – Абернати, не замечая отсутствия интереса к его рекламе, принялся описывать свой ролик. – Начинается с того, что камера наезжает на меня, давая крупный план.

– Весьма оригинально.

– Потом она немного отъезжает и опускается: я предстаю перед зрителями в черной кожаной куртке и завожу мотор шикарного "харлея". Глядя прямо в камеру, я произношу: «Если врач совершил ошибку, необходимо призвать его к ответу. За обиду, нанесенную на работе, должен ответить ваш босс».

Затем я сажусь на "харлей", газую прямо на камеру и продолжаю: "Если какая-то свинья оскорбила вас на улице, она не должна уйти от ответа". В этот момент начинает звучать музыка. Чудесная мелодия. Мы взяли ее из кинофильма "Выстрел". Очень милая.

– Не сомневаюсь.

– И дальше я заканчиваю словами: "Всех можно призвать к ответу. Не складывайте оружие преждевременно. Не позволяйте тем, кто сильнее вас, попирать ваше достоинство. Вам нужна надежная помощь? Звоните Джорджу Абернати". И на экране вспыхивает номер 1-800. Очень красиво. Я сам был потрясен, когда увидел свою рекламу в первый раз.

– Лучше, чем "Касабланка"? – не скрывая издевки в голосе, спросил Роб.

– Сравнивать нельзя, – ответил Абернати. – Если вы когда-нибудь вернетесь к частной практике, делайте ставку на телевизионную рекламу, Бен.

– Обязательно воспользуюсь вашим советом. Спасибо.

– Хм. Вы отстали от жизни. Такая беспечная позиция давно устарела, – за рекламой будущее.

– Может быть, – согласился Бен. – Но меня не привлекает идея использования роскошных мотоциклов типа "харлея" для того, чтобы побуждать людей преследовать судебным порядком своих соседей и друзей.

– Если у вас такое отвращение к судебным процессам, почему бы нам не договориться без всяких слушаний, так сказать, полюбовно.

– Заманчивое предложение, Абернати, но я не уверен, что нам есть о чем договариваться.

В этот момент в зал суда вошел судья Роимер, который считался одним из самых неповоротливых судей. Можно было подумать, что он постоянно пребывает в каком-то коматозном состоянии. Роимер никогда не вел себя в процессе судебного заседания активно и пускал все на самотек. И защита и обвинение были предоставлены сами себе и могли делать все, что считали нужным. Вдобавок Роимер терпеть не мог принимать решения.

– Пожалуйста, садитесь, – сказал судья в микрофон.

Он посмотрел какие-то бумаги, сердито нахмурился и после некоторой паузы произнес:

– Насколько я понимаю, у нас сегодня слушание. – Голос у Роимера был сухой и тонкий. – Неужели, молодые люди, вам хочется тратить на это время? Договорились бы по-хорошему.

Абернати вышел на кафедру и с раздражением произнес:

– Господин судья, я предлагал мистеру Кинкейду договориться, но он отказывается представить истцу десять страниц, изъятых из переданных нам бумаг.

Роимер обратился к Бену:

– Это правда?

– Да, ваша честь. Изъятые документы представляют собой частную информацию. Более того, в них содержатся сведения о текущем усовершенствовании, так что мы имеем полное право не передавать их для рассмотрения.

– Что скажете, мистер Абернати?

Абернати растерянно молчал, с трудом подыскивая слова. Бен ожидал, что поверенный истца будет настаивать на приватном рассмотрении документов судом, без оглашения, или потребует доказательств того, что в известных страницах действительно содержится информация о текущем усовершенствовании. Но Абернати не воспользовался имеющимися возможностями. Он стоял переминаясь с ноги на ногу, совершенно не готовый к такому повороту событий, взмокший от напряжения и явно смущенный.

– Но, ваша честь. Я даже не видел этих бумаг, – наконец промямлил Абернати. – Откуда я знаю, что в них?

Нетерпение Роимера возрастало:

– Мистер Кинкейд только что сделал представление о содержании изъятых страниц. У вас есть основания оспаривать его слова?

– В принципе, нет... Конечно... Я уверен, что мистер Кинкейд – честный молодой человек...

– И вы согласны, что документы, касающиеся текущего усовершенствования, не должны оглашаться?

Абернати нервно кивнул и вытер пот со лба.

– Я понимаю, что мы не можем требовать оглашения этих документов. Но если компания проводит какой-то текущий ремонт, значит, что-то в неисправности, и это очень существенно.

– Мистер Абернати, – прервал его Бен, – вы, я полагаю, знаете, что право не представлять в суде материалы, содержащие сведения в текущем усовершенствовании, введено не просто так: в противном случае ни одна компания не стала бы ничего улучшать, даже в том случае, если бы от этого зависели жизни и здоровье людей.

– У вас есть еще возражения? – Роимер обратился к Абернати, постукивая карандашом по столу.

Абернати совсем растерялся:

– Ваша честь, я, право, не знаю, что и сказать. В словах мистера Кинкейда много новой для меня информации.

В глазах у Бена сверкнул веселый огонек. Ну и ну! Это знает любой первокурсник юридической школы. Абернати, видимо, мало заботился о делах, которые вел. Главное – получить деньги. А копаться во всяких юридических тонкостях совершенно необязательно, тем более что и не хочется.

– Можете ли вы чем-либо подкрепить ваши требования в данном вопросе, обосновать свою позицию? – вновь обратился Роимер к Абернати.

– Хм... Ваша честь, в настоящее время я не готов сделать это, поскольку, как уже говорил, не владею вопросом.

– Тогда я вынужден отклонить ваше требование.

Типично для Роимера: он не любил затягивать слушания дольше, чем было необходимо, и никогда не навязывал кому бы то ни было своей воли, не подсказывал, что следует делать, а что нет, если, конечно, мог избежать этого.

– В следующий раз, мистер Абернати, постарайтесь подготовиться лучше, чтобы суд не терял время впустую. – Роимер ударил молотком. – Слушание закончено.

Все встали, и судья покинул зал.

– Замечательно, – сказал Роб, хлопнув Бена по плечу. – Вы раздавили его! Кричтон будет в восторге.

– Надеюсь. – Бен наблюдал за Абернати, понуро плетущимся к выходу. – Но мое мастерство в этой победе ни при чем. Просто Нельсоны смотрят "Телегида" и доверяются ему, а не юристу.

– Какая разница? Старина, вы занимаетесь этим делом всего неделю, а уже достигли таких результатов. Кричтон прав – вы гений.

Бен вежливо улыбнулся и ничего не ответил.

– Пойдемте, я угощу вас горячим шоколадом, – с энтузиазмом предложил Роб. – Хочу поднять ваш жизненный тонус.

Вы сегодня должны себя чувствовать победителем.

Бен вышел вслед за Робом из зала суда. Ему очень хотелось, чтобы то, что сказал Роб, соответствовало действительности. Но это было не так. Совсем не так.

 

Глава 21

Сержант Томлинсон в расстегнутой джинсовой куртке медленно шел по Одиннадцатой улице, засунув руки в карманы брюк. За то время, когда он патрулировал этот район, Томлинсон хорошо научился выдавать себя здесь за своего. Словно хамелеон, он мог идти, не привлекая к себе внимания, завязывать разговоры, не вызывая подозрений, словом, быть как все, ничем не отличаясь от других.

Сержант довольно долго бродил по этим кварталам, прежде чем смог воспользоваться ключом, который дал ему Корегаи.

Обнаружение четвертого трупа всколыхнуло весь город, и полиция Тулсы буквально стояла на ушах. Были мобилизованы все силы, привлекли даже тех, кто дежурил на коммутаторе.

Делалось все возможное и невозможное. Ходили разговоры, что даже сам начальник полиции Блэквелл совершал патрульные объезды. Но, несмотря на все усилия, расследование не продвинулось ни на шаг: по-прежнему не были известны имена жертв, не говоря уже об убийце.

Потратив несколько часов на получение, так сказать, "личной информации", Томлинсон приступил к собственному расследованию. Он знал, что татуировку, как та, которая была у второй жертвы, можно сделать в лавке "Тысяча мелочей" в конце Одиннадцатой улицы недалеко от Цинциннати. С тех пор как сержант увидел на груди убитой эту бабочку, несущую на крыльях гирлянду цветов, он был почти уверен в том, что татуировка напрямую связана с субкультурой Одиннадцатой улицы.

Лавка "Тысяча мелочей", куда направлялся Томлинсон, привлекала людей наиболее распространенных в этом районе профессий: проституток, сутенеров, торговцев наркотиками и тому подобный сброд. Она представляла собой нечто среднее между аптекой, магазином и татуировочным кабинетом. Короче говоря, была нужна всем и каждому.

Томлинсон обогнул компанию молодых парней, сгруппировавшихся вокруг бутылки с вином, и вошел в лавку. Пройдя через торговый зал, он нырнул в маленькую комнатку, располагавшуюся в дальнем его конце. За столом напротив двери сидел болезненного вида светловолосый мужчина, производивший впечатление засохшего дерева и весивший, наверное, не больше ста фунтов. На столе перед ним были разложены инструменты для нанесения татуировок, всевозможные изображения которых украшали стены в комнате. Разнообразные сердца, якори, флаги, ангелы – целая жизнь в иллюстрациях и дизайне.

Томлинсон внимательно изучил изображенные на стенах татуировки. Вот она, именно такая, какую он видел, – симпатичная синяя бабочка, несущая на крыльях гирлянду розовых цветов.

Суетливые глаза хозяина лавочки беспокойно блуждали по комнате, пока не замерли, уставившись на Томлинсона.

– Как идут дела? – вежливо поинтересовался сержант.

– Неплохо. – Глаза мужчины сузились. – И шли бы еще лучше, если бы полицейские не совались сюда.

Томлинсон понял, что он раскрыт:

– Не беспокойся. Я не на службе. У меня... личное дело.

– Ага... И как только ты уйдешь, я сразу же в это поверю.

– Неужто полиция так досаждает тебе?

– Постоянно.

– Но, насколько я знаю, татуировки не запрещены.

– Конечно нет. – Мужчина облизнул пересохшие желтые губы. – Но и особым почтением у полиции тоже не пользуются.

– А инструменты конфисковывают?

– Конечно. Ссылаясь на то, что в районе Променада свирепствует всевозможная зараза, они забирают инструмент якобы для того, чтобы проверить его на всякие вирусы.

– Но я уверен, что многие все равно делают татуировки.

– Да все делают, за исключением только тех, кому это не по карману.

Томлинсон решил не спрашивать, кого его собеседник имеет в виду.

– Я тоже подумываю сделать себе татуировку. Может, такую вот цветную бабочку?

– Ты что, голубой?

– Нет. Почему?

– Я никогда еще не видел, чтобы мужик накалывал себе бабочку. Обычно такими картинками интересуются женщины.

– Правда? Это... популярный рисунок?

– Некоторые проститутки любят его.

– А кто-нибудь делал такую татуировку недавно?

Мужчина исподлобья взглянул на Томлинсона, и на его губах появилась подозрительная усмешка. После минутного колебания он ответил:

– Недели три назад делала одна девочка по имени Сьюзи.

Симпатичная маленькая Сьюзи.

– А фамилия у Сьюзи есть?

Хозяин лавочки перестал улыбаться, застыв в напряженном молчании.

– Разве ты не должен иметь согласие родителей, если делаешь татуировку несовершеннолетней? – Томлинсон окончательно сбросил маску.

– У Сьюзи нет родителей. Ни здесь, ни где-нибудь в другом месте.

"Ладно, – решил сержант, – допустим. Сейчас не до этого".

– Сьюзи работает на Променаде?

Мужчина в задумчивости помолчал.

– Не могу сказать наверняка. Я не видел ее уже недели две.

– Правда? – У Томлинсона учащенно забилось сердце: возможно, он напал на след второй жертвы маньяка. – А ты часто видишь здешних проституток?

– Я живу здесь, как же не встретить кого-нибудь из них?

Иногда та или другая неожиданно исчезает, и больше ее уже не видят. Но на место ушедших приходят другие.

– Да. – Томлинсон отсутствующим взглядом рассматривал изображения татуировок, висевшие на стене. – Ты знаешь, где Сьюзи жила?

– Жила?

– Живет, конечно. Я имел в виду, жила до того, как ушла. – Дурацкая оговорка. Тьфу, тьфу, тьфу...

– Нет. Но Трикси знает.

– А кто такая Трикси?

– Лучшая подруга Сьюзи. Тоже промышляет на Променаде. Они вместе работают, ну, ты понимаешь, о чем я. Много работают. Когда имеется возможность.

Отлично. Это уже реальная зацепка.

– Как выглядит Трикси?

– Твой интерес чреват какими-нибудь неприятностями для нее?

– Ни в коем случае. Даю тебе слово. Наоборот, я хочу помочь ей. Возможно, Трикси угрожает большая опасность.

Мужчина снова задумался. Потом процедил сквозь зубы:

– Молодая. Лет пятнадцать-шестнадцать, я думаю. Блондинка.

– По-моему, они все блондинки?

– Трикси другая, она особенная. Поймешь, когда увидишь ее.

– Еще какие-нибудь приметы есть? – выпытывал Томлинсон.

– Шрам. – Мужчина поднес руку к лицу. – У нее на переносице – шрам.

– Как ты думаешь, где можно найти Трикси?

Хозяин лавочки неопределенно кивнул в сторону улицы.

– На Променаде. Где же еще? – Он поджал губы. – Ищи след центов.

Центов? Томлинсон не очень понял, но попросить объяснить не решился, он и так уже задал слишком много вопросов.

– Спасибо. Ты мне очень помог. – Сержант положил на стол двадцать долларов.

– Как? – удивился мужчина. – Без татуировки?

– Может быть, в следующий раз. – Томлинсон направился к выходу.

– Если узнаю, что у Трикси из-за тебя были неприятности или что ты чем-то обидел ее, я тебя из-под земли достану, учти.

Инструмент у меня вполне подходящий.

– Буду иметь в виду.

Томлинсон вышел на улицу. Он с трудом сдерживал свое нетерпение. Цель была так близка, как никогда раньше, и Томлинсон подошел к ней ближе, чем кто-либо иной. Может быть, ему удастся заткнуть рот Морелли.

Но сначала надо найти девчонку по имени Трикси. Прежде, чем на нее выйдет убийца.

 

Глава 22

– Разрешите мне поговорить с вами о допросе, – обратился Бен к главному конструктору "Аполло" Альберту Консетти.

– Ничего не имею против, – ответил Консетти, – только, пожалуйста, покороче.

– Мистер Консетти... это принципиально важный вопрос.

От того, как пройдет допрос, зависит очень многое. "Аполло" рискует миллионами...

– Молодой человек, неужели я выгляжу таким тупым?

Бен непроизвольно окинул его взглядом: невысокого роста, лысый, рыхлой комплекции, Консетти производил впечатление абсолютно заурядного человека.

– Не люблю юристов, – продолжал конструктор. – Сколько я с ними сталкивался, всегда убеждался: вредные и злые люди. Я и так уже потерял часть дня, общаясь с вашими коллегами, а мог бы потратить это время на что-нибудь полезное. Так что не будем усугублять положение пустой болтовней.

– Уважаю вашу занятость, мистер Консетти, однако поверенный истца будет задавать вам каверзные вопросы, и каждое ваше слово будет фиксировать стенографистка. Поэтому лучше все-таки подготовиться.

Консетти оставался невозмутим.

– Напрасно вы так нервничаете. Меня уже дважды допрашивали. "Аполло" все время с кем-нибудь судится.

– И все-таки, – настаивал Бен, – я бы хотел уточнить некоторые детали. Когда допрос начнется, мне уже не удастся это сделать.

– В прошлый раз адвокат "Аполло" вел себя иначе. Как же его звали? Кажется, Херб или... что-то похожее. Господи, он постоянно вмешивался, заявлял протесты, спорил, выкрикивал какие-то заявления с места, короче, совершенно не давал говорить поверенному истца. Он был великолепен.

Бен слегка усмехнулся. Одна из главных проблем современной юриспруденции – такая вот наглая тактика, дискредитирующая само понятие законности. В то же время подобная тактика ведения судебного процесса по вкусу многим клиентам.

А юристы любят потакать своим подопечным.

– Я так себя вести не собираюсь, – твердо сказал Бен. – Возможно, мне и придется заявить протест, но лишь в том случае, если будет необходимость зафиксировать его в протоколе.

Вам все равно придется отвечать на вопросы.

– Как? Разве вы не собираетесь инструктировать меня, чтобы я не отвечал на вопросы? – В голосе Консетти появились сердитые нотки. – Херб всегда настаивал на этом.

– Я не буду. Конечно, за исключением тех случаев, когда вопросы вторгаются в вашу частную жизнь или затрагивают ваше достоинство.

– Неужели мы позволим этим дуракам обойти нас?

– Безусловно нет. Но и нарушать нормальный ход допроса или судебного процесса недостойным поведением мы тоже не будем. Ничтожное преимущество не стоит того. Понятно?

– Звучит неплохо.

– Надеюсь, мистер Консетти, нам удастся выиграть это дело, если, конечно, вы не испортите все во время сегодняшнего допроса. Договорились?

Консетти с непричастным видом приложил руку к груди.

– Я попробую.

– Отлично. А теперь давайте посмотрим ваши показания.

* * *

Войдя в конференц-зал, Абернати молча прошествовал мимо Бена, не удостоив его вниманием, и уселся в кресло напротив Консетти.

– Возможно ли такое? – прошептал Роб. – Ни слова о рекламе? Я думал, он уже приготовил что-нибудь новенькое.

– Наверное, все еще переживает вчерашнее поражение, – ответил Бен. – Мы выставили его дураком в суде.

– О, не надо обобщать, – сказал Роб, – никаких "мы". Все это ваша заслуга, Кинкейд, только ваша.

– Начинаем? – спросила стенографистка.

Бен кивнул.

Абернати начал с традиционных формальных вопросов, касающихся образования и предыдущих мест службы. Провозившись с этим почти час, он перешел к работе Консетти в корпорации "Аполло". Чередуя вопросы в произвольном порядке, Абернати топтался в рамках довольно узкого круга проблем: обязанности Консетти в должности главного конструктора, штат его сотрудников, проекты, осуществленные под его руководством за последние одиннадцать лет работы в "Аполло". Три часа переливали воду из пустого в порожнее, а Абернати даже ни разу не упомянул об XKL-1.

Бен понял, что "профессиональный борец за справедливость" снова недостаточно подготовлен, если вообще готовился. У Абернати не было ни единой записи в блокноте, формулировки вопросов страдали многословием и расплывчатостью. Он явно не вникал в документы, которые были ему представлены, и никак не мог сфокусироваться на деле. В беспорядочном нагромождении вопросов отсутствовала элементарная логика, и действительно важные детали оставались незатронутыми.

И только когда уже миновало время ленча, Абернати наконец приступил непосредственно к делу.

– Скажите, мистер Консетти, вы лично принимали участие в создании XKL-1?

– Нет. – Консетти держался идеально, отвечал строго на поставленный вопрос, не вдаваясь в подробности и пояснения.

– Вы были руководителем отдела, в котором разрабатывался XKL-1, не так ли?

– Да.

– Вы имели представление о работе, проводимой вашими подчиненными?

– Конечно. – Консетти старался говорить как можно лаконичнее, чтобы не сболтнуть лишнего. Однако Абернати всячески понуждал его пуститься в разъяснения. – Я ежедневно контролирую работу, которая осуществляется в моем отделе. Я – сторонник жесткого руководства и несу ответственность за то, что делают мои подчиненные.

– Правда? Несете полную ответственность?

– Я уже сказал.

– Хорошо. Мы вернемся к этому позже, – заметил Абернати. – Среди проектов, которые вы контролировали как руководитель отдела, была ли разработка подвесной системы XKL-1?

– Да.

– Значит, проект XKL-1 осуществлен в вашем отделе?

– Верно.

– Кто конкретно разрабатывал принципиальное решение данной конструкции?

– Эл Остин и Берни Кинг.

– А где они сейчас?

– Берни Кинг – главный конструктор нашего отделения в Оклахома-Сити. А как сложилась судьба Эла Остина и где он теперь, я не знаю.

– Он больше не работает в "Аполло"?

– Нет.

– Остин был уволен?

– Понятия не имею. Во всяком случае, я его не увольнял.

– Кто может знать, чем Остин теперь занимается и где его найти?

Консетти пожал плечами:

– Хоть убейте, не знаю. Разве что Кинг? Попробуйте спросить его.

– Проверялась ли надежность оригинальной пружины вашей конструкции в экстремальных условиях?

Консетти гордо выпрямился и обиженно вскинул покрасневшее лицо:

– Мистер Абернати, каждая деталь любой конструкции, спроектированной в "Аполло", проверяется множество раз во всевозможных условиях с помощью специальных тестов на безопасность. Если хотите знать, это – принципиальная позиция нашей корпорации. Продукция "Аполло" безопасна, как материнские объятия.

– Очень похвально.

– Мы сотрудничаем со всеми соответствующими федеральными службами.

– Не сомневаюсь. Но мой вопрос не распространялся на всю продукцию "Аполло". Я спрашивал конкретно о пружине.

Повторяю: ваша оригинальная пружина проходила испытания на надежность в экстремальных условиях?

Бен выразительно посмотрел на Консетти. Нельзя давать Абернати возможность повторять вопросы. Любая уклончивость или двусмысленность в ответе играет на руку адвокату истца. Нужно придерживаться очень четких лаконичных ответов только на поставленный вопрос, без каких-либо отклонений в сторону.

– Да, мы проводили испытание пружины, – на этот раз однозначно сказал Консетти.

– Есть ли какие-либо документы, отражающие этот факт?

– Конечно.

– Где они могут находиться?

Консетти взглянул на Бена.

– Все документы сдаются в архив.

– Материалы, о которых идет речь, были представлены поверенному истца на прошлой неделе, – пояснил Бен.

– Да, – подтвердил Абернати. – Вместе с тысячами других документов. Я едва успел просмотреть эту гору бумаг. – Он взял карандаш и начал нервно крутить его. – Были ли предусмотрены какие-либо дополнительные устройства в конструкции для повышения надежности пружины?

– Я не вполне понимаю, что вы имеете в виду?

– Меня интересует, было ли предусмотрено в конструкции что-либо, предупреждающее возможную поломку пружины в экстремальных ситуациях?

– Это все равно что предохранять весеннюю листву от осыпания в случае внезапного стихийного бедствия.

– Но именно такая не предусмотренная вами ситуация и привела к трагической гибели сына моих клиентов.

– Протестую, – вмешался Бен. – Необоснованное обвинение.

– У меня создается впечатление, что мы с вашим клиентом просто впустую теряем время, Кинкейд.

– Если у вас еще есть вопросы, задавайте, – невозмутимо произнес Бен. – В противном случае мы готовы поставить на этом точку.

Абернати недовольно повернулся к Консетти и раздраженно прорычал:

– Отвечайте на мой вопрос.

– На какой вопрос? – спокойно осведомился Консетти.

– О дополнительных устройствах, повышающих надежность.

– Нет, подобных устройств не предусматривалось.

– Прекрасно. Спасибо за вашу откровенность. – Абернати до хруста сжал пальцы.

– Может быть, устроим перерыв? – спросил Бен.

– Нет, – рявкнул Абернати. – У меня еще много вопросов к свидетелю. Если, конечно, мистер Консетти согласится на них отвечать. – Он на мгновение замер над столом и неожиданно резко выпалил: – Предъявляли ли вам когда-нибудь обвинение в уголовном преступлении?

Консетти выглядел глубоко оскорбленным.

– Как вы можете задавать мне подобные вопросы?

– Отвечайте! – не унимался Абернати.

– Отказываюсь.

– Не имеете права.

Консетти повернулся к Бену.

– Я обязан отвечать на этот вопрос?

Бен кивнул:

– Боюсь, что да.

Консетти готов был рассвирепеть. С его точки зрения, адвокату полагалось кричать, протестовать, мешать ведению допроса, а не покорно соблюдать закон и призывать к этому своего подзащитного.

– Нет, мне никогда не предъявляли обвинение в уголовном преступлении.

– Находились ли вы когда-либо под арестом по подозрению в совершении уголовного преступления?

– Конечно нет.

– Вы в этом уверены? – Абернати достал из кейса тоненькую папку. – Разрешите мне напомнить вам, как однажды, не справившись с управлением своей машины, вы выехали на встречную полосу скоростной магистрали и стали виновником аварии.

Консетти вспыхнул:

– Ну это уж слишком!

– Оставьте риторические восклицания для присяжных, – заметил Абернати. – Я же прошу вас как можно более точно ответить на конкретно поставленный вопрос.

– Заявляю протест, – вмешался Бен. – Нет никакой связи между вашим вопросом и сутью разбираемого дела.

– Вы не видите связи? А то, что XKL-1 сконструирована пьяницей?! – патетически воскликнул Абернати.

– Протест, – повторил Бен. – Бездоказательное обвинение.

– Я думаю, гражданам Америки будет интересно узнать, что каждый раз, заводя мотор, сделанный в "Аполло", они подвергают свои жизни смертельной опасности!

– Я вынужден снова заявить протест. Ваше выступление совершенно неуместно.

– А запускать в серийное производство ненадежные конструкции, чреватые смертью для подростков, уместно?!

– С меня довольно! – крикнул Консетти и возмущенно вскочил со стула.

Абернати добился своего. Консетти стал игрушкой в его руках.

Исчерпав все возможные вопросы, Абернати не мог уже что-либо добавить. Но разыграв этот спектакль и вынудив Консетти отказаться отвечать на вопросы, он надеялся воспользоваться правом на повторный допрос, к которому сможет лучше подготовиться.

– Мистер Абернати, – поспешил исправить положение Бен. – Если у вас есть еще вопросы, задавайте их. Или прекратим допрос.

Абернати рассеянно уставился в свои бумаги, разочарованный тем, что Бен разгадал его игру.

– Итак, вы были арестованы тогда, не так ли? – продолжил он допрос.

– Нет. Я был задержан. Но не находился под судом.

– А-а! Какое тонкое различие! Поражаюсь вашему уму. Вы были доставлены в отделение полиции, не так ли?

– Это правда, – согласился Консетти.

– И вас поместили в тюремную камеру?

– Да, – процедил Консетти сквозь зубы.

– Но уголовное дело не было возбуждено?

– Меня полностью оправдали.

Абернати задумчиво покачал головой.

– Забавно. Мне так и не удалось найти какие-либо документы, подтверждающие это. Но зато я выяснил, что после вашего ареста вы позвонили кому-то и в отделение полиции вскоре прибыл шеф полиции Блэквелл собственной персоной. В результате его визита вас незамедлительно отпустили.

– Это что, тоже вопрос? – огрызнулся Консетти.

– Нет. Вопрос я только собираюсь задать. Вы с Блэквеллом – члены одного клуба, не так ли?

– Что из того?

– Ничего. Просто приятно узнать, что старые дружеские связи остаются по-прежнему крепкими. Вам было известно, что в машине, в которую вы врезались, находились две девочки подросткового возраста – четырнадцати и шестнадцати лет? Они ехали на заднем сиденье.

– Да, – после недолгого колебания ответил Консетти.

– И эти две девочки погибли, не так ли?

– Да, насколько я знаю.

– А вы остались целы-невредимы, отделавшись легким испугом, правильно? И не заплатили семьям погибших ни цента.

Вы даже не предложили им отремонтировать машину!

– Я снова заявляю протест, – вмешался Бен. – Все эти вопросы оскорбительны и не имеют отношения к рассматриваемому делу.

– Не имеют отношения! – Абернати почти кричал. – Этот человек убил двух невинных девочек и не понес никакой ответственности за содеянное. Можем ли мы ожидать, что его призовут к ответу за гибель сына Нельсонов?

– Протест. Оставьте ваши аргументы для присяжных.

– Это касается именно того дела, по поводу которого мы здесь собрались. Я повторяю: можно ли ожидать, что человек, не предотвративший гибель детей, ответит за свою преступную халатность? Ведь родители этих подвергающихся опасности детей верят, что система, разработанная в "Аполло", безопасна, как... материнские объятия!

– Бездоказательное обвинение, – повторил Бен. – Если вы будете продолжать в такой же оскорбительной манере, мне придется подать заявление судье Роимеру.

– Не трудитесь. Я закончил. – Абернати положил на стол карандаш и усмехнулся. – На сегодня закончил, Кинкейд.

 

Глава 23

– Какого черта он устроил это представление? – Консетти нервно ходил взад-вперед по кабинету Бена.

– Обычная тактика запугивания. Абернати чувствует, что его дела плохи, и отыгрывается на ваших нервах.

– Он порочит мое доброе имя, вот что он делает! – Лицо Консетти стало багрово-красным, на губах выступила слюна.

– Послушайте, любой дурак может пойти в полицейский участок и просмотреть протоколы. На это особого ума не надо.

У Абернати нет никаких фактов, чтобы выиграть дело. Поэтому он и хочет вывести из игры наших свидетелей.

– А его обвинения в том, что я чуть ли не закоренелый убийца?

– Постарайтесь держать себя в руках и не обращайте внимания на подобные выпады.

– Не обращайте внимания! Пресса наверняка обратит внимание! Что, если Абернати передаст материалы журналистам?

И они их опубликуют? От моей репутации ничего не останется! А репутация корпорации "Аполло"?

– Ничего он не передаст. Абернати может говорить все, что угодно, во время допроса. Но, повторив то же самое для публикации, он подпадает под статью о клевете.

Консетти продолжал нервно ходить по кабинету.

– У меня в голове не укладывается... Как можно было позволить этому ничтожеству так издеваться надо мной! Я должен... должен...

– Игнорировать его нападки.

– Игнорировать! – Консетти рассек кулаком воздух. – Черт бы побрал этого Абернати! Не понимаю, почему вы позволили ему так себя вести? Херб заткнул бы этого хама его же собственными словами.

– После чего Абернати пошел бы в суд и, сообщив, что допрос сорван, потребовал бы продления срока разбирательства. И нам опять пришлось бы участвовать в его спектаклях.

– Черт побери этих... юристов! – Консетти снова рассек кулаком воздух, на этот раз совсем рядом с лицом Бена.

– Извините меня, – прервал излияния Консетти женский голос. Бен обернулся и увидел Кристину, стоявшую в дверях. – Прошу прощения, что вынуждена прервать вас, Бен, но лейтенант Морелли настаивает на срочном разговоре.

Бен взглянул на Консетти и извиняющимся тоном произнес:

– Простите, сэр. Не могли бы мы продолжить наш разговор немного позже?

Консетти скрипнул зубами и вылетел из кабинета, едва не сбив с ног Кристину.

– Черт побери этих... юристов!

Бен вздохнул с облегчением и благодарно улыбнулся Кристине.

– Насколько я понимаю, разговор с Майком – отвлекающий маневр и на самом деле никакой лейтенант Морелли меня не ждет?

– Не угадал, Майк здесь. Хотя особой спешки не было. Но я подумала, что тебя пора спасать.

– Ты правильно подумала.

– Если я не ошибаюсь, Абернати превратил допрос в незабываемый спектакль?

– О! Ты даже не можешь себе представить, какой это был спектакль! Абернати прекрасно понимает, что доказать наличие дефекта в конструкции не может. Как говорится, у него на руках нет ни одного козыря. К тому же он совершенно не подготовился к допросу: ничего не знал ни о самой конструкции, ни о других важных вещах. Все, что у него было, – полицейский протокол и большой опыт доводить людей до истерики.

– Забавно, – заметила Кристина. – Может, он надеется напугать администрацию "Аполло"?

Бен знал, что у Кристины потрясающая интуиция на всякие интриги.

– Возможно, ты права, – согласился он.

– И судя по реакции Консетти...

– Его замысел удался. Ты смотришь в самый корень. Если я не смогу как можно быстрее закрыть это дело, Абернати выудит из "Аполло" чек на кругленькую сумму.

– Если кто-то и может разобраться с делом Нельсонов быстро и при этом честно, то только ты, Бен. Говорят, вчера ты отделал Абернати в пух и прах.

– Верно. Но только потому, что он был абсолютно не подготовлен.

– Пусть так. Но правильная тактика тоже сыграла не последнюю роль?! Кстати, тебе надо позвонить Джонсу.

– Зачем? Что-нибудь случилось?

– Нет, просто он хочет услышать голос любимого начальника. Хотелось бы, чтобы ты придумал ему какое-нибудь полезное занятие, поручил бы что-нибудь...

– Я подумаю об этом.

– Ладно, мне пора возвращаться к работе. Кричтон велел мне ввести документацию в компьютер. Кстати, твой босс постоянно сшивается в компьютерном зале, обожает играть со всякими техническими новшествами.

– Прерогатива мужчин.

– Возможно. Хотелось бы только, чтобы он оставил свои попытки заглянуть мне под юбку.

– У тебя опасная работа.

– Да, чрезвычайно. Я пошлю к тебе Майка.

– Спасибо.

Спустя несколько секунд после ухода Кристины в кабинет Бена вошел Майк.

– Что-нибудь случилось? – спросил Бен.

– Я за тобой. Пошли.

Бен побледнел.

– Блэквелл решил осуществить свою угрозу? Меня собираются арестовать? Но время, которое он мне дал, еще не истекло.

– Да нет, успокойся. Мы едем осматривать дом Гэмела.

– Ох. – Бен облегченно вздохнул. – А как же вдова?

– Она согласна. Позвонила сегодня утром и сказала, что мы можем приехать.

– Странно. Я ожидал от нее только палок в колеса. Что заставило непримиримую вдову изменить решение?

– Пара внушительных кулаков. А если серьезно, то кто-то ее здорово избил, – вместо лица сплошная маска боли.

 

Глава 24

Бен и Майк ехали к дому Гэмелов в серебристом "трансаме".

– Как тебе удалось выбить такую тачку? – в восхищении спросил Бен.

Майк улыбнулся:

– Правильнее сказать – не мне, а Блэквеллу. Я же лишь воспользовался своими близкими с ним отношениями.

– Что ты имеешь в виду? Уж не носишь ли ты его фотографию в бумажнике?

– Почти. – Майк опустил стекло и увеличил скорость. – Классная машина, скажи?

Что верно, то верно. Мечта любого шестнадцатилетнего мальчишки.

– Мечта любого подростка, ты хочешь сказать? – Майк посмотрел на свое отражение в зеркале. – Хоть я и не подросток, но думаю, мне идет эта машина.

– Во всяком случае, больше, чем твой дурацкий плащ. Если бы такая серебристая игрушка была у тебя четыре года назад, возможно, рядом с тобой сейчас сидела бы Джулия, а не я.

– Не раньше, чем я обзавелся бы кредитной карточкой.

В этот момент красный "феррари", просигналив, промчался мимо них.

– Ты видел его? – воскликнул Майк и принялся что-то искать между сиденьями. – Где моя сирена?

– Оставь, Майк. У нас совсем другая цель. Ты же не патрульный полицейский.

– Ну уж нет. Ненавижу лихачей. Особенно когда еду на "трансаме". – Он поставил на крышу машины мигалку и нажал на акселератор, резко увеличив скорость. В животе у Бена что-то оборвалось.

– Майк, уймись, ради Бога! Я не хочу закончить свою жизнь на этом шоссе.

– Не нервничай, Бен. Мы только догоним того парня.

– К черту того парня, не хочу я никого догонять. Предпочитаю дожить до почтенных седин. – Они обошли черный пикап, да так резко, что Бен непроизвольно вскрикнул. – Послушай, Майк, я прекрасно знаю, что ты способен взрываться из-за любого пустяка. Совершенно не обязательно лишний раз демонстрировать это мне, устраивая сумасшедшую гонку за "феррари".

– Тут дело принципа, – пробормотал Майк. – У его машины даже не был включен левый подфарник.

– Ну хорошо – он лихач, нарушитель, так пусть жизнь его и накажет. – Бен с ужасом уставился на спидометр. – Майк!

Скорость уже сто миль в час!

– Всего? С такой скоростью его не догнать, это уж точно.

Майк снова прибавил газу.

– Эй, Морелли, послушай, я не имею к полиции никакого отношения. Я сугубо гражданское лицо и вовсе не хочу участвовать в задержании правонарушителя. Выпусти меня!

– Прости, Бен, нет времени, – процедил Майк сквозь зубы, с ожесточением вцепившись в руль и сосредоточив все свое внимание на дороге. – Справедливость должна восторжествовать.

Спустя сорок минут с тремя штрафными талонами Бен и Майк подъехали к дому Глории Гэмел, расположенному в богатом зеленом квартале, примыкавшем к филбрукскому музею.

Они позвонили у входа, и через некоторое время вдова открыла им дверь.

На мгновение Бен в ужасе зажмурился. Он оказался не готов к такому зрелищу. Описание Майка, хотя и весьма красочное, не давало никакого представления о том, что Бен увидел. На лице миссис Гэмел не было ни одного живого места – сплошные кровоподтеки и синяки. Нос практически отсутствовал. Заплывшие глаза едва открывались. На обеих щеках, поражая жуткой симметрией, зияли рваные раны с наложенными на них швами. Белая полоска бинта, закрывавшего то место, где должен был находиться нос, как бы разрезала лицо на две части.

– Извините, что заставила вас ждать. – Глория произносила слова не очень внятно и тихо, с огромным трудом преодолевая боль, возникавшую при каждой попытке разжать опухшие губы. – Мне что-то тяжело сегодня двигаться.

Немудрено. Бен вообще не мог понять, как ей удается держаться на ногах.

– Я Бен Кинкейд, – представился он.

– Знаю, – кивнула Глория. – Лейтенант Морелли предупредил меня, когда приходил в больницу.

– Сейчас вы чувствуете себя лучше? – вежливо поинтересовался Майк.

– Кто его разберет. – Глория с какой-то безысходной тоской устремила свой взгляд в глаза Майка, словно надеялась найти в них ответ на его же вопрос. – Врачи сказали, что я могу идти домой. Правда, завтра мне опять надо быть в больнице, они собираются накладывать новые швы. Врачи предполагают, что у меня, возможно, сотрясение мозга.

Бену в свое время довелось насмотреться на самые разнообразные травмы и повреждения, поскольку его отец работал врачом. Однако он не мог вспомнить, чтобы когда-либо ему приходилось видеть такие жуткие увечья. От Глории остались одни... руины – словно от разрушенного здания.

– Простите меня за болезненный вопрос, но вы консультировались по поводу пластической операции? – спросил Бен.

– Это слишком дорого. Для меня дорого. Особенно теперь, когда Говарда нет.

– Но я уверен, что медицинская страховка в "Аполло"...

– Прекратилась, как только не стало мужа. Я уже говорила об этом с Кричтоном. Он сказал, что сожалеет, но ничем не может помочь.

– Большие боссы часто так поступают. – Майк выразительно посмотрел на Бена.

Бен промолчал.

– Входите, пожалуйста, – пригласила Глория. – Не люблю стоять в дверях.

Они вошли в дом. Оказавшись внутри, Бен понял, что впечатление, которое дом производил снаружи, было обманчиво. В действительности жилище Гэмела поражало размерами и шикарной обстановкой – оно выглядело гораздо лучше, чем можно было ожидать, учитывая должность, в которой работал Гэмел.

– Сколько у вас комнат? – спросил Бен.

– Двадцать две, не считая мансарды, гаража и полуподвала.

Бен присвистнул:

– Майк, нам потребуется помощь.

– Согласен. Хотя сомневаюсь, что кто-нибудь свободен.

Сейчас все заняты убийцей-маньяком. Пойду позвоню.

Глория проводила Майка к телефону и вернулась. Оказавшись с ней наедине, Бен почувствовал себя крайне неуютно.

– Полиция имеет хоть какое-нибудь представление, кто это мог сделать? – спросил он.

– Думаю, нет.

Глория говорила настолько тихо и невнятно, что сначала Бен неправильно разобрал ее слова. Ему послышалось: "Боже, как мне плохо..." Глядя на эту несчастную женщину, он чувствовал, как мурашки бегут у него по спине.

– И главное, что я ничем не могу помочь, – добавила Глория.

– Не можете помочь полиции?

– Да. Я ничего не видела. Это случилось примерно в полночь.

Я не спала. У меня бессоница с тех пор, как убили Говарда. Вдруг раздался какой-то шум. Я встала и, как дура, вышла из комнаты.

Не успела я сделать и пяти шагов, как кто-то набросился на меня и начал бить, пока я не потеряла сознание. Наверное, он бил так жестоко, чтобы вырубить меня и лишить возможности позвонить в полицию, когда он будет убегать.

Бен с сочувствием посмотрел в измученное изуродованное лицо Глории. Кто бы это ни был, поспешное отступление никоим образом не оправдывает такой немыслимой жестокости.

Тот, кто сделал это, – настоящий садист.

– Как вы думаете, зачем приходил тот тип, что ему было нужно?

Глория покачала головой и тут же тихонько застонала, словно малейшее движение причиняло ей боль.

– Мне кажется, он что-то искал. Но я не знаю что.

– Вы все время говорите "он". Это был мужчина? Вы уверены?

– Ну, я только предполагаю. На самом деле трудно сказать, кто это был. Я ничего не видела, да и свет не горел...

– Наверное... Вам было очень страшно, – задумчиво произнес Бен. – Ужасно сознавать, что кто-то может вот так ворваться, и даже в собственном доме не чувствовать себя в безопасности.

– Это всего лишь еще одно... происшествие в ряду других, – прошептала Глория.

– Случилось что-то еще?

– Да нет, я не то имела в виду. Просто все как-то... одно к одному. – Глория беспокойно поерзала в кресле. – Ну, добавился еще один удар – мое изуродованное лицо. Ко всему прочему как раз чего-нибудь в этом роде и не хватало... Понимаете, когда Говарда убили, мне стало незачем жить, словно с его смертью кончилась и моя жизнь, и сейчас... – Она уронила голову на руки и спрятала лицо. – ...И сейчас я хочу только одного – умереть.

 

Глава 25

К половине шестого Бен, Майк и трое прибывших им на помощь сотрудников центрального отделения полиции дважды обыскали каждый уголок огромного двадцатидвухкомнатного дома Глории Гэмел. Однако ничего не нашли.

– Может, мы напрасно теряем время? – спросил Бен, опускаясь на корточки перед камином в кабинете Гэмела. – Возможно, убийство Говарда никак не связано с его частной жизнью.

– Связано или нет, но он жил здесь, – ответил Майк, машинально выдвигая ящики письменного стола. Морелли уже в третий раз методично обследовал каждый сантиметр комнаты. – Наверняка в этом доме есть что-нибудь, какая-нибудь подсказка, которая поможет нам понять, что случилось с Гэмелом.

– Не подумай, что у меня просто кончилось терпение, но мне кажется, наши поиски бессмысленны, вряд ли мы что-нибудь найдем здесь.

– В этом ты ошибаешься.

– Откуда такая уверенность?

– Подумай сам. Кто-то, сильно рискуя, пробрался сюда прошлой ночью. Кто-то очень отчаянный, если судить по тому, как он отделал хозяйку дома, да и по другим его "подвигам". Но зачем? Видимо, он хотел что-то найти. Глория Гэмел помешала ему. Зверски избив ее, он спешно ретировался. Не знаю, что искал этот тип, но одно несомненно: то, за чем он приходил, все еще здесь, в доме.

– Логично. Вопрос только в том, где это "что-то" искать.

Бен закончил осматривать камин и направился к выходу:

– Пойду поговорю с сержантом Мэттингли. Он обыскивает гараж.

Гараж? Бен вдруг вспомнил слова Глории Гэмел.

– Послушай, Майк. Помимо тех двадцати двух комнат, что мы уже осмотрели, в доме есть еще полуподвал и мансарда.

– Ты точно знаешь?

– Ну да. Мне сказала об этом Глория.

Майк ткнул Бена в бок.

– Отлично, Шерлок Кинкейд. Я займусь полуподвалом, а на твою долю остается мансарда! – Он снова дружески подтолкнул Бена. – Если, конечно, это не слишком высоко для тебя. Я вовсе не хочу, чтобы у тебя закружилась голова и ты вывалился в окно.

Оказалось, что мансарда расположена действительно на чрезмерной для Бена высоте, чего он никак не ожидал. А если учесть, что две стены маленькой комнатки занимали огромные окна, не позволявшие Бену нормально развернуться без риска вывалиться из окна, то станет ясно, какие чувства он испытал, обнаружив все это. Бен попытался успокоить себя воспоминаниями о своем героическом прыжке с гораздо большей высоты, чем та, на которой находилась мансарда. Но это только еще сильнее расстроило его.

Мансарда Гэмела могла бы осчастливить любого старьевщика. Каждый сантиметр комнаты был забит всякими сувенирами и прочей мелочью, вплоть до моделей самолетов и кораблей в бутылках. Один из углов занимало рыболовное снаряжение.

Во всем этом барахле вещей, принадлежавших Глории, по-видимому, практически не было: разве что манекен, швейная машинка и еще кое-какие изрядно запыленные швейные принадлежности. Очевидно, к ним давно никто не прикасался.

Итак, хочешь не хочешь, а надо приступать к делу. Бен решил начать с ближайшего угла. Он старался не пропустить ничего: открывал каждый ящичек, каждую коробку, тщательно исследовал обивку мебели, надеясь обнаружить какой-нибудь тайник.

Полтора часа спустя Бен занялся простукиванием стен, выявляя возможные пустоты. Но по всей поверхности стен раздавался только однообразный глухой деревянный звук. Ничего, что могло быть связано со смертью Гэмела, отыскать не удалось.

"Ищи, Кинкейд, ищи, – мысленно уговаривал себя Бен. – Это реальная жизнь, а не готический роман".

Под потолком на стене мансарды висело чучело огромной рыбы. Маленькая табличка гласила, что Говард Гэмел поймал эту рыбу у берегов Исландии 12 августа 1988 года.

Взглянув на чучело, Бен вспомнил, как совсем недавно Гэмел говорил ему: "Обожаю рыбалку, особенно когда заплывешь далеко в море... Была бы возможность – не выпускал бы удочки из рук. За этим занятием я мог бы провести всю свою жизнь, не делая ничего другого".

А что, если здесь? Бен подвинул табуретку и, забравшись на нее, оказался на одном уровне с рыбой. Возможно, у него разыгралось воображение, но в какой-то момент ему вдруг почудилось, что рыбина... смеется над ним. Он осторожно пошарил рукой в пасти чучела...

Ничего. Бен спрыгнул с табуретки, совершенно разочарованный. "Тоже мне, возомнил себя героем Харди, – говорил он себе. – Сначала ищешь тайники, потом суешь руку в пасть дохлой рыбы. На что ты надеешься? Может быть, хочешь найти карту сокровищ?"

И снова в памяти всплыл разговор с Гэмелом: "Вообще-то я собираюсь взять отпуск на несколько дней. Хочу половить солнце и рыбу на западном побережье. Отдохнуть от нашей рутины хоть немного".

Интересно, может, Гэмел хотел отдохнуть от чего-то вполне определенного. Или от кого-то. Если он владел какой-то важной информацией, на которую претендовал еще кто-то, не исключено, что Гэмел собирался забрать ее с собой.

Бен бросился к тому углу, где было сложено рыболовное снаряжение. Продравшись под сваленные в кучу старые удочки, спиннинги, сети и откинув в сторону какой-то сложный электронный прибор, он нащупал в самом низу под всем этим хламом коробку для снастей и открыл ее: блесна, пластиковые червяки, крючки, запасная леска... вот! Бен приподнял рукой мешавшие ему рыболовные мелочи и вынул со дна коробки фотографию.

– Майк!

Ответа не последовало. Бен бросился вниз по лестнице.

– Майк! – крикнул он снова.

Несколько мгновений спустя послышался голос Майка:

– Чего тебе? Я тут как раз осматриваю полупустую канистру с краской. Бесподобный запах. Нет ничего приятнее запаха краски.

– Вот оно. – Как только Майк поднялся из подвала, Бен протянул ему фотографию. Это был маленький снимок, сделанный "Полароидом" и, по-видимому, недавний.

– У тебя есть какие-нибудь идеи по поводу этой дамочки? – спросил Майк, рассматривая фото.

– Нет. Но люди обычно не кладут фотографии обнаженных девушек в коробки для рыболовных снастей. Я думаю, здесь что-то важное.

– Черт возьми! Конечно важное.

С фотографии на них смотрела хрупкая светловолосая девушка, почти подросток, совершенно обнаженная, если не считать цепочку с подвеской в виде золотого сердца, расколотого пополам. Выражение ее лица трудно было понять. Но во всяком случае, счастьем или радостью оно не светилось. В кадре присутствовал еще какой-то человек, стоявший спиной: фотография запечатлела его плечо и часть спины. Но опознать кого бы то ни было по таким деталям не представлялось возможным.

Майк перевернул фотографию. На обороте чьей-то рукой было написано: "Клуб "Детский сад".

– Видишь эту наколку в виде клубники у нее на левом плече? – спросил Майк. – И еще две под грудью? Я знаю, кто эта девушка. Она – первая жертва маньяка.

У Бена перехватило дыхание.

– Но... фотография, похоже, сделана совсем недавно.

– Согласен. Цвет очень хорошо сохранился.

– И что это значит?

Майк покачал головой.

– Боюсь, что дело Говарда Гэмела, в которое замешана корпорация "Аполло", гораздо серьезнее, чем мы предполагали. И гораздо страшнее.

 

Глава 26

Томлинсон прохаживался по Променаду, засунув руки в карманы черной кожаной куртки. Он снова уподобился хамелеону, приняв облик обычного завсегдатая этих мест. Взгляд Томлинсона, казалось, рассеянно блуждал по сторонам, на самом деле высматривая блондинку со шрамом на переносице.

Сержант старался не привлекать к себе особого внимания.

Улица с обеих сторон пестрела вывесками массажных кабинетов, секс-шопов и порнографических кинотеатров. На пересечении Одиннадцатой улицы и Цинциннати Томлинсон заметил двух дам, стоявших в красноречиво-картинных позах, не вызывающих сомнений по поводу рода их деятельности. Та, что находилась ближе к сержанту, была довольно рослой негритянкой, в короткой блузке, обнажавшей большую часть ее тела, в наброшенном на плечи пальто, отороченном искусственным мехом.

Другая проститутка стояла в тени, и Томлинсон не мог рассмотреть ее.

– Кого-нибудь ищешь? – спросила негритянка.

– Угадала. Действительно ищу, – ответил Томлинсон. – Но, боюсь, не тебя.

– Чем же я так не приглянулась тебе, парень?

– Да нет, дело не в этом.

– Ты что, боишься меня? Ну, тогда беги скорее домой к мамочке!

– Опять не то... Ты не поняла... Просто мне нужен один человек...

– Держу пари, – обратилась негритянка к своей компаньонке, – что этот парень – петух, набитый капустой.

Томлинсон усмехнулся. В переводе на нормальный язык негритянка назвала его богатым гомосексуалистом. Ошибка по всем статьям.

Вторая проститутка вышла из тени. У нее были длинные темные волосы, и на вид сержант дал ей лет тридцать пять.

Хотя женщины, занимающиеся таким ремеслом, стареют быстро и определить их возраст наверняка весьма затруднительно.

Во всяком случае, эта брюнетка явно не была той девушкой, которую он искал.

– Случайно, не знаете тут одну девчонку по имени Трикси? Мне сказали, что она работает здесь, на Променаде.

– А зачем она тебе? – спросила негритянка. – Ты что, ее папаша?

– Нет. Просто хотел провести с ней время.

– Заливай! Что хорошего в этой Трикси? Маленькая, некрасивая. И белая.

– Я уже был с ней раньше, и мне понравилось, – соврал Томлинсон.

– Любитель постоянства, ха? Тебе разве не надоедает? – Негритянка обменялась улыбкой со своей подругой. – Послушай, сладкий, иди по этой улице до третьего перекрестка. Ты найдешь свою мечту там. Если, конечно, кто-нибудь не перехватил ее.

Скорее всего, она будет с Бадди. Почему-то мне кажется, что Бадди тебе должен понравиться больше, чем Трикси. – Девицы, переглянувшись, пошло засмеялись.

Томлинсон поблагодарил их и пошел в указанном направлении. Он не испытывал к этим проституткам ни злобы, ни раздражения. В той отвратительной жизни, которую они вели, была не только их вина. Еще работая патрульным в этом районе, Томлинсон узнал, что большинство проституток пришли к своему ремеслу, став жертвами сексуального насилия. А если кто-то занялся древнейшей профессией по какой-то другой причине, то в роли проститутки тем более не избежит насилия.

Мало того, что жизнь – не сахар, так еще и постоянное хождение по лезвию бритвы. Каждый день имея дело с сексом и иглой, эти девочки, как правило, кончают тем, что зарабатывают СПИД. Чума двадцатого века становится логичным завершением скотской жизни.

Сильнее всего Томлинсона мучило то, что проституцией занимаются подростки, – девочки, по разным причинам сбежавшие из дома и оказавшиеся на улице. Патрулируя этот район, он прилагал все силы, чтобы вернуть к нормальной жизни как можно больше таких девчонок, пока порок еще окончательно не овладел ими. Сержант сумел вытащить из этого болота несколько человек, но гораздо чаще его посещали неудачи. Все решал фактор времени. Если Томлинсону удавалось вырвать отсюда кого-то, кто обосновался на улице недавно, имелся реальный шанс, что возврата к прошлому не будет, появлялась надежда на нормальную жизнь. Но у тех, кто провел здесь больше года, не было никаких шансов на спасение. Улица становилась их домом на всю жизнь.

Свобода, к которой так рвутся подростки, на самом деле самый страшный их враг. Убегая из дома, девочки, предоставленные самим себе, получают возможность делать все, что заблагорассудится: гулять всю ночь, ходить на рок-концерты, колоться без помех. Мечта становится реальностью, и такая жизнь им нравится. Пока они не попадутся. В лапы сутенеров. В плен наркотиков. Во власть спиртного. Вскоре все и вся хозяйничают над ними. И только они сами теряют себя.

На третьем перекрестке Томлинсон сразу увидел Трикси.

Она абсолютно соответствовала описанию, данному владельцем лавочки "Тысяча мелочей": маленькая, невероятно хрупкая, в бюстгальтер явно было что-то подложено, чтобы грудь казалась более пышной. Приблизившись, Томлинсон разглядел ее неестественно белые волосы и прыщавую подростковую кожу. Последним подтверждением того, что перед ним именно Трикси, была охватывающая ногу девушки цепочка с нанизанными на нее монетками. Теперь сержант понял, что означала фраза: "Ищи след центов".

Рядом с Трикси стоял парень постарше с жидкими рыжими волосами. Узкие кожаные леггинсы смотрелись на нем как балетное трико. Сомнений по поводу его причастности к миру проституции не возникало.

Томлинсон обратился к девушке:

– Ты Трикси?

Она подозрительно посмотрела на него.

– А зачем вам?

Он отметил маленький шрам, пересекавший переносицу девушки.

– Надо. Я искал тебя три дня.

– Почему меня? Я не сделала ничего плохого.

– А я и не обвиняю тебя ни в чем. С чего ты решила...

– Потому что легавые просто так не цепляются.

Томлинсон был повержен: уличное прозвище полицейских, походя брошенное девушкой, перечеркнуло все его старания.

Еще одно поражение мистера Хамелеона.

– Кто-нибудь узнал меня по прежним временам?

– Да нет. Это же и так ясно. Скажи, Бадди?

Парень в леггинсах кивнул.

– А я-то надеялся, что ничем не отличаюсь от здешних обитателей.

– В следующий раз, когда соберетесь маскироваться, оставьте свои замечательные голубые джинсы дома. Они слишком новые и к тому же – не по карману тем, кто живет здесь. И не появляйтесь на Променаде в таких кожаных туфлях.

– Ну вот... А я думал, что попал в самую точку.

– Думал! В этом-то все и дело, здесь не думают. Вы просто перестарались. И потом, сразу видно, что вы что-то ищете, а не просто шатаетесь, как другие.

Томлинсон улыбнулся: мистер Хамелеон убедительно разоблачен юной мисс Марпл в короткой юбке.

– Меня зовут Томлинсон. Я знаю, что ты была близкой подругой Сьюзи.

– Вам известно, где она? – с беспокойством спросила Трикси, переминаясь с ноги на ногу. – Я везде ищу ее.

– У меня есть кое-какие предположения на этот счет, – сказал Томлинсон. – Мы можем поговорить с глазу на глаз?

После минутного колебания Трикси отошла с сержантом в сторону. Томлинсон видел, что Бадди пристально наблюдает за ними.

– Я звонила в тюрьму. – В голосе Трикси звучала тревога. – Но они сказали, что у них Сьюзи нет. И в больнице ответили то же самое. С ней что-то случилось?

– Пока не могу сказать точно. – Томлинсон заметил, что их разговор привлек внимание какого-то отвратительного субъекта, фланирующего по противоположной стороне улицы. Пора завязывать с пустой болтовней – дело не ждет. – Ты знаешь, где у Сьюзи была татуировка? – без перехода спросил он.

– Конечно знаю. Мы вместе ходили ее делать. Вообще-то я была против этой идеи. Сьюзи всего шесть месяцев работала на улице. Я ведь была для нее... Ну, вроде матери, что ли. По-моему, татуировки – гадость. Но Сьюзи встречалась с одним парнем, а у него был сдвиг на бабочках, вот она и подумала...

– У нее была татуировка в виде бабочки?

– Ну да, с гирляндой цветов на крыльях. Этот хмырь говорил, что любит Сьюзи и обязательно вернется к ней... Она сдуру поверила ему. Когда же он не вернулся, Сьюзи так переживала... Да, у нее была татуировка.

– Ты можешь сказать... в каком месте у нее была татуировка?

– Вы что, тоже помешаны на татуировках?

– Нет. Это нужно... для опознания.

Трикси стала белее полотна.

– О Боже мой! Она не... не...

– Я пока не уверен.

Трикси долго молчала, никак не решаясь произнести слово, которое могло подтвердить страшную догадку.

– На груди. Вот здесь примерно, – наконец произнесла она, коснувшись кончиками пальцев левой груди.

Томлинсон положил руку на плечо девушке.

– Я сожалею...

– О... нет! – Трикси упала на колени. – Боже! На ее месте должна быть я!

– Ты ни в чем не виновата.

– Виновата, еще как виновата. Я обещала ей... обещала ей, что буду заботиться о ней! Я обещала им всем!

– Кому всем?

– О Боже мой! – повторяла Трикси снова и снова. – Сначала исчезла Эйнджел. Потом Сьюзи и Барбара. Говорят, Бобби Рей пропала несколько ночей назад. Осталась только я.

Теперь моя очередь. Я последняя...

Томлинсон терялся в догадках.

– Последняя – что?

– Разве вы не понимаете? Это же не случайность. Одна, ну две – еще могло быть. Но все же. Не все до одной.

Томлинсон тряхнул девушку за плечи.

– Трикси, пожалуйста, успокойся. Не надо истерики. Скажи толком, что ты имеешь в виду?

Она судорожно глотнула ртом воздух. Юное лицо Трикси как-то сразу резко постарело.

– Они убьют нас всех.

– Кого всех? Кто убьет? Что ты хочешь сказать?

Трикси отсутствующим взглядом уставилась на Томлинсона.

– Клуб "Детский сад".

Вдруг из окна дома напротив раздался грубый окрик. Томлинсон не разобрал слов, но злобный тон производил впечатление.

– Черт! – пробормотала Трикси. – Мне сейчас влетит.

– Что? – не понял Томлинсон. – Кто это?

– Это... мой босс.

– Что он сказал?

– Недоволен тем, что я впустую стою здесь и болтаю с вами уже десять минут. Он считает, что за десять минут мы вполне бы могли подняться наверх, трахнуться, и я бы уже ждала нового клиента. Послушайте, вы должны уйти.

– Но я не могу...

– Придется.

– Подожди, Трикси... А если ты права и тебе действительно грозит опасность? Кто-то систематически убивает твоих подруг, и ты последний свидетель... Убийца непременно захочет тебя убрать.

– Если Сонни разозлится, он вышибет из меня мозги. Так что выбора нет. – Черты ее лица несколько смягчились. – Пожалуйста, уходите. – В голосе Трикси появились умоляющие нотки.

– Я бы мог арестовать тебя.

– Сонни в два счета вытащит меня из тюрьмы. И потом вышибет мне мозги.

– Хорошо. Тогда я найму тебя. Пойдем наверх.

– Вы должны будете заплатить тридцать долларов, это минимум. Только за основные услуги. У вас есть такие деньги?

Томлинсон заглянул в свой бумажник.

– Нет.

– Тогда Сонни и вам вышибет мозги.

Томлинсон отступил назад и посмотрел на разъяренного человека в окне напротив. Негодование сочилось сквозь каждую пору его лица.

– Трикси, но мне нужно поговорить с тобой.

– Тогда приходите завтра. У меня будет свободное время. Я работаю до утра, а потом отдыхаю весь день. Встретимся в девять вечера.

– Где?

Трикси кивнула в сторону забегаловки, яркая вывеска которой красовалась почти напротив того места, где они стояли.

– Там. Поедим и поговорим. – Девушка улыбнулась. – До свидания.

Томлинсон прикусил губу. Его совсем не устраивал такой поворот событий, но, похоже, ничего другого не оставалось.

– Обещай, что ты придешь.

– Обещаю. Я же не слепая. Вы действительно хотите помочь.

Томлинсон медленно пошел прочь. Его автомобиль был припаркован как раз на углу той улицы, где находился пост Трикси.

Некоторое время сержант наблюдал за девушкой. Примерно через полчаса к ней подошел мужчина в зеленой куртке. Трикси взяла его под руку и направилась с ним в дом. Не прошло и минуты, как в маленьком окошке на втором этаже вспыхнул свет.

Томлинсон завел машину и уехал совершенно подавленный.

У него сосало под ложечкой и болело сердце.

Придется найти кого-нибудь, кто подежурит за него на коммутаторе завтра вечером, но в девять он обязательно будет здесь.

В девять. Или даже раньше.

 

Глава 27

Бен сидел за столом, сражаясь со своим компьютером – он никак не мог добиться взаимопонимания с машиной. За этим занятием его и застала Кристина, заглянувшая в кабинет.

– Ты же должен быть в конференц-зале на служебном совещании?

Бен раздраженно оттолкнул мышь.

– Нет. Совещание отменено.

– А вот и ошибаешься. Оно состоится. Только вряд ли начнется ровно в десять. Кричтон в данный момент мучается у врача со своей спиной.

Бен посмотрел на часы и подпрыгнул в кресле.

– Черт возьми! Откуда ты все это узнала?

– Я стараюсь быть осведомленной. В конце концов, кто-то из нас двоих должен владеть ситуацией. Ты обычно занят.

– Спасибо, спасительница. Я убегаю.

– Счастливого пути.

Бен выскочил из кабинета и помчался по коридору к конференц-залу. К счастью, он не опоздал; его коллеги праздно болтали в ожидании Кричтона.

– Эй, Кинкейд, – окликнул Бена Херб. – Рад, что вы появились. – А мы уж начали думать, что вы подведете Кричтона.

Ребята, отметьте, что Кинкейд присутствует.

– Я не знал о сегодняшнем совещании.

– Правда? – удивился Роб. – Странно. Херб всем посылал извещения.

Брови Херба взлетели вверх.

– Точно. Я послал извещения всем до одного. Не представляю, Бен, почему вы свое не получили.

Кинкейд пожал плечами.

– Бен, у вас есть какие-нибудь вопросы, которые вы хотели бы осветить на совещании? – Перед Беном возник Чак с повесткой дня в руках. – Мы собираемся ускорить ход сегодняшнего заседания.

– Если у вас есть желание побыстрее закончить совещание, научите Кричтона самостоятельно наливать кофе из кофейника в чашку, – посоветовал Бен.

Чак не успел изложить свое мнение по поводу высказывания Бена – в разговор вмешалась Кэндис.

– Невозможно научить старую собаку новым трюкам. Особенно если она не хочет учиться. – Кэндис сопроводила свои слова язвительной улыбкой.

– Интересно, а что он будет делать, если... – Бен взял кофейник и наполнил чашку Кричтона. – Попробуем нарушить традицию.

– Кстати, Кинкейд, я знаю, что вы были в доме Говарда Гэмела вчера, – сказал Дуг, продолжал, как обычно, строить что-то на своем компьютере. – Какого черта вам там понадобилось?

– Я... помогал полиции отыскать что-нибудь, способное пролить свет на случившееся с Гэмелом.

– Да? Это какой-то новый подход. В первый раз слышу, чтобы подозреваемый строил из себя следователя.

– Я не подозреваемый.

"Во всяком случае официально, – подумал Бен. – Пока не подозреваемый".

Дуг затянулся сигарой.

– Если бы Говарда нашли в моем кабинете, думаю, полиция ни секунды не сомневалась бы на мой счет. Хорошо иметь высоких покровителей.

– Оставьте ваши намеки, Дуг.

– Да что я такого сказал? Ладно, больше не буду.

– Как вы вообще узнали, что я был в доме Говарда?

Дуг выпустил изо рта ровное кольцо дыма.

– Маленькая птичка принесла на крылышках.

– Знаете, Дуг, – заметила Кэндис. – Вы настоящий хам. Я тоже не слишком люблю Кинкейда, но надо же знать меру. А вы – просто мерзкий пролаза.

– О-о-о, уберите свои коготки, Кэнди, – спокойно парировал Дуг. – Не надо ругаться со мной. Все и так знают, что я с вами не сплю.

– Что вы хотите этим сказать?

– Пошевелите извилинами, дорогая. Ну, а уж если не поймете, купите словарь.

– Знаете, Глисон, я бы с удовольствием врезала вам между ног.

– Нисколько не сомневаюсь.

Роб подошел и встал между Дугом и Кэндис.

– Ребята, ребята, остыньте! Почему я должен все время разнимать кого-нибудь?

– Потому что у вас органическое неприятие естественных проявлений человеческих эмоций, вы не даете природе выразить себя, – ответил Чак. – Как вы думаете, Кинкейд, надо вносить в повестку дня дело Нельсонов?

– На мой взгляд, это важнейшее событие последней недели.

– Но нужно ли обсуждать его? Требуется ли вам наша помощь?

– Да нет пока.

– Хорошо, вопрос исчерпан. Шелли?

Бен услышал робкое шуршание в другом конце зала. Шелли сидела у самого края стола. Бен даже не заметил ее.

– Шелли, я вношу в повестку дня все проекты, которыми вы занимались последние три месяца. Надеюсь, вы готовы осветить каждый из них? Не правда ли?

Лицо Шелли пожелтело, но она промолчала.

– Послушайте, – произнес Бен, отвлекая внимание Чака от Шелли. – Я подумал, может быть, стоит устроить что-нибудь в память о Говарде?

– Поминки? – спросил Херб.

– Ну, что-то в этом роде. День памяти, например, в конце концов, всего неделю назад убит наш коллега, а мы ведем себя так, будто его никогда и не было.

– Что вы предлагаете? – спросил Чак.

– Не знаю. Я уже сказал: что-то вроде дня памяти. Давайте внесем это в повестку дня. Каждый мог бы рассказать что-нибудь о Говарде.

– Да, я с удовольствием поведаю роскошную историю о том, как он стащил у меня дело Кестрела, – оживился Херб. – А потом, в довершение всего, занялся еще и вымогательством. В результате моя карьера была отброшена лет на пять назад.

– Я тоже могу рассказать, – прервала Херба Кэндис, – как Говард пришел ко мне во время отпуска, совершенно пьяный, и начал болтать о фригидности своей жены, периодически выспрашивая, знаю я ту или иную позу... И все время пялился на мой... короче, всю меня пожирал глазами. Это было ужасно. Он нес такую чушь.

– Мне кажется, Бен имел в виду воспоминания иного рода, – заметил Роб.

– А что вам не нравится? Пусть продолжают. Очень забавно, – вступил в разговор Чак. – Я вот тоже помню турнир по гольфу... Как тогда Говард старался подыграть Кричтону!.. Это было очень трогательно.

– А помните приобретение "Алюмко"? – вставил Дуг. – Гэмел тогда нечаянно потерял все заявки, кроме своей.

– Что здесь происходит? – Грозный голос перекрыл все разговоры в конференц-зале. – Я думал, вы собрались на совещание.

Это был Кричтон. Тот факт, что он опоздал на пятнадцать минут, не имел никакого значения. "Команде" надлежало находиться в креслах за столом, в полной боевой готовности.

Кричтон ждал от своих подчиненных дисциплины бойскаутов.

Все моментально расселись по ближайшим местам. Хербу вновь удалось обойти Чака и занять кресло рядом с Кричтоном. Поскольку порядок был восстановлен, Кричтон неторопливо прошествовал вдоль стола и уселся в свое высокое кресло. Садясь, он слегка поморщился; видимо, спина все еще давала себя знать.

– Прежде чем начать совещание... – Кричтон потянулся к своей чашке. – Черт побери, кто-нибудь, вызовите Дженис и... – Он осекся на полуслове, увидев поднимавшийся над чашкой пар. – Кто-то уже... но... – Кричтон снова замолчал, потом что-то пробормотал и, взяв чашку, отпил глоток.

Бен едва удерживался от смеха. Вот ведь паршивец, испортил Кричтону удовольствие.

– Чак, повестка дня у вас?

Чак передал свои записи Кричтону.

– Во-первых, хочу напомнить вам, что завтра мы играем с командой "Мемэрекс телекс", и я надеюсь увидеть всех вас на стадионе. Никакие оправдания не принимаются. Идет ли дождь или светит солнце, больные или здоровые, отложив все дела, вы должны присутствовать на игре. – Несколько секунд Кричтон изучал повестку дня. – Кинкейд?

Бен взглянул на Кричтона.

Что?

– Где дело Нельсонов? Почему его нет в повестке?

– Ну, просто...

– Разве я не говорил вам, что все важные дела мы обсуждаем на наших совещаниях?

– Да...

– Или вы не считаете важным дело, в котором мы рискуем миллионами долларов?

– Конечно нет. Чак...

– Проклятье! Давая указание, я ожидаю, что оно будет исполнено.

– Я понимаю... – Бен никак не мог вклиниться в этот поток обвинений – Кричтон вошел в раж.

– Никаких возражений.

– На самом деле только одна причина...

– Кинкейд, я хочу, чтобы вы написали отчет и включили этот вопрос в повестку дня. Что за халатное отношение к делу такой значимости. Просто непростительно. Надеюсь, подобное больше не повторится. Вы поняли меня, Кинкейд?

Бен взглянул на Чака, который предусмотрительно отвернулся. Присутствующие почти не скрывали довольных ухмылок.

Они знали, что Чак специально подстроил все это. Саботаж, или корпоративный стиль в действии.

– Я понял, сэр. Больше такое не повторится.

– Надеюсь. – Кричтон отхлебнул кофе, и вдруг, словно по мановению волшебной палочки, его раздражение улетучилось.

Покрасневшее лицо приобрело нормальный цвет. – Ладно, Кинкейд. Даже не знаю, что это на меня нашло. Так разговаривать с юристом вашего уровня! Да еще из-за такой ерунды!

Сам иногда не понимаю, что со мной происходит. Примите, пожалуйста, мои извинения.

Победа, которую уже почти праздновали коллеги Бена, неожиданно обернулась поражением. Короли подхалимажа были в ярости. Оказывается, даже саботаж не способен подорвать позиции Бена Кинкейда. Непотопляемый.

– Забудем об этом, – скромно произнес Бен.

– Отлично. Итак, расскажите мне, как продвигается дело.

Бен начал с представленных истцу документов, затем перешел к допросу Нельсонов, рассказал о слушании в суде и о допросе Альберта Консетти.

– Я собираюсь съездить в Оклахома-Сити, побеседовать с Элом Остином и Берни Кингом, – добавил он в заключение.

Кричтон удивленно посмотрел на Бена.

– Что? Зачем вам это надо?

– Консетти упомянул о них на допросе.

– Эл Остин не работает больше в "Аполло".

– Как бы то ни было, Консетти назвал его одним из создателей XKL-1.

– Истец требует, чтобы его допросили?

– Нет. Пока нет.

– А Берни Кинга?

– Тоже нет.

– Тогда зачем говорить с ними?

Бен поерзал в кресле.

– Мистер Кричтон... Как юрист я обязан максимально тщательно и объективно разобраться в том, что произошло. Более того, чтобы свести концы с концами, мне нужно в полном объеме владеть информацией, я должен понять наши слабые и сильные стороны, выяснить все, что касается корпорации "Аполло".

– Берни Кинг – очень занятой человек. Он занимает важный пост в проектном отделе. Берни работает день и ночь, и у него нет свободного времени на пустую болтовню с юристами.

– Я не займу его дольше, чем необходимо...

– Послушайте, Кинкейд, я не хочу ничего навязывать, но мне кажется, не стоит терять свое время и, тем более, занимать время более важных сотрудников корпорации, отрывая их от дел. Соберите все сведения и напишите доклад для суда. Я думаю, нет необходимости проводить какие-либо расследования.

Кричтон поставил чашку на стол и в упор посмотрел на Бена.

– Вы уже достаточно знаете, чтобы четко сформулировать свою позицию.

 

Глава 28

Все время до Оклахомы Бен молчал, крепко вцепившись в руль машины и сосредоточившись на дороге.

– Я восхищаюсь вами, – говорил Роб, сидевший рядом с Беном в его старенькой "хонде". – Любой другой на вашем месте сразу бы отказался от своих намерений. Кричтон ясно дал понять, что не одобряет эту поездку, а вы тем не менее гнете свою линию.

– Видимо, мой ум не приспособлен для восприятия намеков, – проворчал Бен.

– Не вешайте мне лапшу на уши, Кинкейд. Просто вы относитесь к редкому типу людей, которые считают, что, если уж взялся за работу, – выполняй ее качественно. Вы готовы копать это дело вопреки всему: кто бы и что бы ни стояло на вашем пути. Я думаю, именно поэтому Кричтон считает вас суперюристом.

– Хм, посмотрим, что он скажет после моей сегодняшней поездки.

Бен свернул на северо-западную автостраду.

– Как называется то место, где мы должны встретиться с Кингом?

– "Дверные молоточки".

– "Дверные молоточки"? Странное название. Какой-нибудь ресторан? – Бен с интересом взглянул на Роба.

– Хоть убейте, не знаю. Я никогда не бывал там. Хотя Кричтон рекомендует это место всем, кто едет в Оклахому.

Несколько минут спустя Кинкейд уже ставил машину на стоянку у загадочного заведения со странным названием. Если, как предполагал Бен, это действительно был ресторан, то, по-видимому, он пользовался популярностью. Стоянка оказалась забитой полностью, и "хонду" пристроили с большим трудом.

– Здесь, наверное, сногсшибательная кухня, если им удается привлечь столько народа, – рассудил Бен. – Интересно, а можно в этих "Дверных молоточках" отведать такие же вкусные цыплячьи крылышки, как в Буффало? Заманчивая перспектива.

– Надежда умирает последней, – патетически произнес Роб, и они вошли внутрь.

Дверные молоточки, скорее всего, должны были как-то фигурировать в интерьере ресторана, оправдывая его название. Но Бен не успел заметить этого. Он не мог оторвать взгляда от снующих взад-вперед официанток и был не одинок в своем повышенном интересе к обслуживающему персоналу, приковавшему также внимание Роба и всех прочих посетителей. Обслуживающий персонал "Дверных молоточков" состоял исключительно из молоденьких женщин, и к тому же все они были очаровательными блондинками. Райское местечко.

Не менее завлекательно выглядела и униформа официанток: плотно облегающие тело белые рубашки, завязанные под грудью узлом, и короткие розовые шорты, державшиеся на бедрах.

Этим одежда девушек исчерпывалась.

– Чем могу быть полезна? – Одна из молоденьких официанток, хихикая, обвила шею Бена руками. – Предпочитаешь столик? Или кабинет? Я готова исполнить любое твое пожелание.

Бен заметил, что у Роба уже тоже появилась сопровождающая.

– Кабинет – это то, что нужно. Мы должны встретиться здесь с одним человеком по имени Берни. Может быть, он уже где-то тут.

– О, Берни, – воскликнула девица, обхаживавшая Роба, – мы любим Берни. Он здесь.

Вслед за блондинкой Бен лавировал между столиками, стараясь не упускать из вида розовые шорты, ритмично покачивавшиеся впереди. Наконец Бен, Роб и их провожатые пробрались в дальний конец ресторана. Огромное количество людей поражало. Создавалось впечатление, что все служащие Оклахомы питались только здесь. Причем посетители "Дверных молоточков", все без исключения, были мужчинами.

Кабинет, в котором расположился Берни, находился рядом с большим телевизионным экраном. На столе перед Кингом стояла одна из официанток, эффектно крутя на бедрах хула-хуп.

– Давай, Дженни, – взвизгнули спутницы Роба и Бена, – покажи класс!

Дженни кокетливо улыбнулась и увеличила скорость вращения хула-хупа.

Бен заглянул под мелькающий обруч и попытался представиться:

– Мистер Кинг? Я – Бен Кинкейд. А это – Роб Филдер.

Кинг медленно перевел на Бена стеклянный взгляд:

– Счастлив познакомиться, – и снова впился глазами в девицу на столе. Потом он тяжело, обреченно вздохнул: – Ладно, Дженни. Достаточно. Боюсь, что мне все-таки придется поговорить с этими молодыми людьми.

– Оп-ля! – взвыли девицы в унисон.

Дженни лихо остановила хула-хуп и спрыгнула со стола. Обняв Бена за плечи, она загадочно произнесла:

– Показать тебе мои молоточки?

– Что?

Дженни всучила Бену и остальным небольшие деревянные бруски.

– Это мои молоточки. Когда дойдете до нужной кондиции, постучите. – Она хихикнула. – Принести что-нибудь выпить?

Бен и Роб заказали колу, Берни Кинг – два мартини. И Дженни в сопровождении подружек отправилась за заказом.

Кинг выглядел совершенно расслабленным и умиротворенным.

– Стараюсь бывать здесь хотя бы раз в неделю. Между прочим, об этом местечке я узнал от Роберта Кричтона. Это одна из двух любезностей, оказанных мне Кричтоном за все время нашего знакомства. А что вы думаете об этом уголке, Кинкейд?

Бен взглянул на серебряный прибор, стоявший перед ним.

– Я не уверен, что вас действительно интересует мое мнение.

– Если бы оно меня не интересовало, я бы не спрашивал.

– Ну... – Бен глубоко вздохнул. – Если вы настаиваете... я считаю, что это место унижает женщину, оскорбляет мужчину и вообще отвратительно.

– В вашем возрасте я рассуждал точно так же, – улыбнулся Кинг. – Конечно, слова были другие, но мысли и чувства – те же. – Он откинулся на спинку кресла и положил ноги на стол. – С возрастом становишься мягче и терпимее. Меня больше не волнуют политические дрязги. И если кто-то хочет доставить мне удовольствие, я не возражаю. Ну кто я такой, чтобы вмешиваться в чужую жизнь?

– Такая позиция может перечеркнуть все завоевания женщин, отбросив их на сотни лет назад.

– Допустим. Но почему это так уж плохо?

– Это страшно. Особенно на работе. Я уже насмотрелся, как ведут себя в "Аполло"...

– Достаточно, достаточно. Я не полиция нравов.

– Конечно, в том-то и заключается проблема. Никто не хочет брать на себя ответственность. В "Аполло" бессчетное количество вице-президентов по самым пустяковым направлениям деятельности, нет только человека, который отвечал бы за моральный климат в корпорации.

Кинг снова улыбнулся.

– Можете мне поверить, никто не будет обсуждать политику корпорации в вопросах морали на годовых совещаниях руководства.

– А жаль.

– Ладно, хватит философствовать. Насколько я понял, вы хотели поговорить о XKL-1.

Вы правы. – Бен подробно рассказал Кингу о деле Нельсонов и в заключение пояснил: – Альберт Консетти упомянул на допросе ваше имя. Он сказал, что вы непосредственно участвовали в разработке проекта.

– Верно. Я и Эл Остин.

– Хорошо. Как раз с вами обоими и связан первый момент, представляющийся мне несколько странным. Почему по завершении проекта вы возглавили целое отделение, а Эл Остин словно перестал существовать?

– Я предпочитаю верить, что заслужил столь высокий пост благодаря своим способностям – почти двадцать лет в "Аполло" и большое количество проектов, помимо XKL-1, чего-нибудь да стоят.

Бен старался вникнуть в то, что говорил Кинг, но это было почти невозможно. Огромный телеэкран, постоянно вспыхивающий разными красками, не давал ему сосредоточиться. Бен сидел прямо напротив этого гигантского телевизора и время от времени непроизвольно бросал взгляд на экран. Четыре миловидные женщины с красивыми фигурами, одетые в спортивные купальники и трико, прыгали на экране, демонстрируя какие-то физические упражнения. Как любому молодому человеку его возраста, Бену нравились женщины, но это экранное шоу своей тошнотворной приторностью выводило его из себя.

– Можете ли вы рассказать об испытаниях XKL-1? – спросил Бен, стараясь не смотреть на экран.

– Мы провели все положенные испытания: на сотрясение, на столкновение, на внешний удар – все необходимые тесты.

– Да... Но среди документов, которые удалось найти моей ассистентке, – а она перебрала все, что можно, – не было отчета об испытаниях.

– Правда? – Кинг на минуту задумался. – Ну, этому проекту уже пять лет. Может быть, какие-то документы просто списали.

– Хм. – Бен пристально посмотрел на Кинга. – А вы уверены, что испытания действительно проводились?

– Странный вопрос. Конечно уверен.

– И результаты были положительные?

Кинг оперся руками на стол.

– Мы же пустили конструкцию в продажу, разве не так?

– Это не ответ на мой вопрос.

– Отдел контроля качества никогда бы не разрешил реализовывать продукцию, если есть сомнения в ее безопасности.

– Но это... по-прежнему не ответ на мой вопрос.

Впервые Кинг слегка занервничал.

– Я уже дважды ответил на ваш вопрос.

– Нет. Меня интересует: подтвердили ли испытания безопасность XKL-1?

– Да, подтвердили. Абсолютно, полностью подтвердили.

Избавь меня Господи от общения с юристами. – Кинг снова откинулся в кресле. – А я думал – вы на нашей стороне.

– Это так. Но я хочу разобраться в том, что произошло.

Кинг равнодушно взглянул на экран телевизора, где несколько девиц в купальниках соорудили из собственных тел пирамиду.

– Ну вот и разобрались.

Роб попытался воспользоваться моментом, чтобы восстановить спокойствие:

– Скажите, мистер Кинг, вы могли бы как-то объяснить несчастный случай, в результате которого погиб сын Нельсонов?

– Откуда я знаю, что там произошло? Можно подумать, я присутствовал при этом.

– Но вам известны обстоятельства дела.

– Я читал краткое сообщение, присланное Кричтоном.

– Может, у вас есть какие-то предположения по поводу случившегося?

– Предположений всегда хватает. Возможно, мальчишка был пьян. Или, допустим, слишком увлекся своей девочкой и потерял равновесие. А то и просто был недостаточно внимателен.

– Нельсоны абсолютно убеждены, что в смерти их сына повинна корпорация "Аполло".

– Потому что такую версию вбил им в головы их адвокат. Вы думаете, они сами придумали историю о дефекте пружины? Конечно нет. Это работа их поверенного. Он надеется сорвать хороший куш. Если окажется, что в несчастном случае нет вины "Аполло", родители мальчика не получат ни копейки. Соответственно и адвокат заработает гораздо меньше.

– Нельсоны не производят впечатления алчных...

– Дело не в жадности. Это своего рода самоуспокоение.

Представьте себе, что испытали несчастные родители, когда у них на глазах разыгралась такая трагедия. Они разрешили сыну прокатиться на тракторе, может быть, даже подзадоривали его...

Вообразите, какое чувство вины они испытывают? Им будет гораздо легче, если виновным в случившемся окажется третье лицо и вся ответственность ляжет на него.

Бен подумал, что в словах Кинга, пожалуй, есть доля правды.

– Последний вопрос, сэр. Вы не знаете, где сейчас находится Эл Остин?

– Нет, – сухо ответил Кинг.

– У вас есть какие-нибудь предположения по этому поводу?

– Никаких.

В какой-то момент Бену показалось, что с каждым отрицанием нос Кинга становится чуточку длиннее. Возможно, такая аберрация возникла из-за того, что Берни Кинг резко не нравился Бену.

– Можете ли вы объяснить, почему Остин покинул "Аполло"?

– Сомневаюсь, что даже сам Эл смог бы это объяснить.

Мне нравился Остин, правда. Но он был из тех, кто постоянно не удовлетворен тем, что делает. Всегда ищет чего-то еще.

Насколько я знал Эла, он с равной долей вероятности мог отправиться открывать Америку, писать великий американский роман или покорять горы Непала.

– Надеюсь, что нет, – заметил Бен, – сомневаюсь, что мне удастся найти его в Непале.

– Оставьте Эла в покое, – устало произнес Кинг. – Вы прекрасно без него обойдетесь.

– А-а, что такое? – воскликнула появившаяся невесть откуда Дженни. – Что случилось? Почему не стучат молоточки? – Она глупо хихикала и зазывно покачивала бедрами. – У вас нет аппетита?

– Есть, – ответил Бен. – Я хотел бы отведать буффальских крылышек.

– Чего нет, того нет, – развела руками Дженни. – Но если ты хочешь, Меган изобразит на твоем столе испуганную курицу.

– Ладно. А еда-то какая-нибудь есть?

– Гамбургеры.

– И все?

– Увы... – усмехнулась Дженни. – Если не считать молоточков, то кроме гамбургеров предложить нечего, Бен вздохнул.

– Тогда несите гамбургеры. Кстати, нельзя ли переключить телевизор на другую программу?

 

Глава 29

Вернувшись в офис, Бен подробно записал свой разговор с Берни Кингом. От встречи в "Дверных молоточках" осталось тревожное ощущение, но Бен не мог понять, что именно настораживает его. Он был уверен только в одном: все эти спокойные, равнодушные лица, убеждающие не беспокоиться, не проводить расследований, не мутить воду, смертельно надоели ему. На карту поставлены миллионы долларов, и никто в "Аполло" не хочет понимать, откуда взялась такая ненужная блажь! Зачем выяснять, что на самом деле произошло, когда надо отстаивать интересы корпорации. Дополнительное расследование совершенно ни к чему.

После недолгих размышлений Бен снял телефонную трубку и набрал номер своего старого офиса на Северной стороне. На звонок ответил Лавинг.

– Лавинг? Это Бен. Как дела?

В трубке послышался какой-то шум, похожий на глухое хрюканье.

– А-а, едва свожу концы с концами, босс. Беспросветная слежка за изменяющими мужьями. С тех пор как вы ушли, стало гораздо хуже. У вас всегда были солидные клиенты. И мне перепадала неплохая работенка.

"Терроризовать людей и превращать их жизнь в муку – неплохая работенка", – подумал Бен. Знакомство с Лавингом состоялось на его бракоразводном процессе, где Бен выступал в качестве адвоката жены. Однажды разъяренный Лавинг ворвался в офис Бена, кипя от ярости, готовый разнести все в клочья.

Но после того, как Бен замял это дело, Лавинг в знак благодарности предложил ему свои услуги. Для юриста, только начинающего частную практику, помощь опытного следователя была не лишней. Таким образом Лавинг стал сотрудником Бена и работал весьма эффективно, хоть стиль и методы его работы отличались излишней жестокостью.

– И как продвигается ваша беспросветная слежка? Выяснили, куда девал деньги бывший муж миссис Кроуфорд? – спросил Бен.

– О да. Уже давно. Вы будете смеяться, но он спустил их на сладости.

– Как тебе удалось это узнать? Проверил его банковские операции?

– Нет. Я применил водотерапию в бассейне, пока он не рассказал мне все. Окунал его голову на минуту под воду, потом на несколько секунд отпускал и снова в том же порядке.

Вы бы видели, с какой радостью он все выложил после этого.

Весьма действенный метод.

Без сомнений.

– У меня есть для вас новое дело. – Бен перевел разговор в нужное русло.

– Правда? – Радость Лавинга была очевидной. – Неужели корпорация, где вы работаете, хочет нанять меня?

– Ну, не совсем. Вы будете докладывать мне. Это... неофициальное расследование.

– Еще лучше. Как в старые добрые времена.

– Это довольно трудное задание, Лавинг. Не знаю, может быть, я хочу от вас невозможного...

– Не понял, босс: вы боитесь, что задание окажется мне не по зубам? Главное, поручите – а там разберемся.

Отлично.

– Мне нужен человек по имени Эл Остин. Информация о нем минимальна. В свое время он работал на "Аполло", здесь, в Тулсе, в конструкторско-дизайнерском отделе. Лет пять назад он участвовал в создании подвесной системы XKL-1, но исчез еще до того, как продукция поступила в продажу. Почему и куда – неизвестно. К сожалению, больше я ничего не могу сообщить.

– Служащий "Аполло", ха? Я знаю кое-каких ребят из "Аполло". Посмотрим, что удастся выяснить. Они любят выставлять себя выпускниками Гарварда, а это, в свою очередь, вынуждает их периодически состязаться в плавании, лыжах и тому подобном. Тут есть за что зацепиться.

– Великолепно. Как только узнаете что-нибудь, позвоните мне.

– Будет сделано, капитан.

– Вы же знаете, Лавинг, что я для вас больше не капитан... то есть не босс.

– Какого черта?! Вы всегда будете для меня капитаном.

– Ну, ладно, спасибо. Я польщен.

– В офисе мы все оставили так, как было при вас. Своего рода мемориал в вашу честь.

– Совершенно излишне.

– Мы все еще ждем вас назад. Кристина говорит, что это вопрос времени.

– Гм, она так говорит? Кристина, возможно...

– Я, пожалуй, лучше начну расследование. Спасибо за звонок.

Едва Бен повесил трубку, как в дверь его кабинета просунулась физиономия Джонса – еще одно явление из прошлой жизни.

– Джонс! А я-то думаю, почему ты не ответил на мой звонок.

Звонили справиться о нас? – Лицо Джонса просияло. – Не забываете людей, которые прошли вместе с вами нелегкий путь. Кто знает, может, мы опять понадобимся, когда вы вернетесь.

– Когда я вернусь? Ты что, тоже разговаривал с Кристиной?

– Вы же знаете, босс, Кристина всегда права.

– Но не на этот раз. Меня полностью устраивает и мой новый просторный кабинет, и регулярно выплачиваемая зарплата. Начальство, кажется, меня уважает, и я с успехом справляюсь со всеми заданиями. Видишь, у меня даже есть персональный компьютер.

– Знаю. Из-за компьютера я и пришел. Кристина сказала, что вы никак не найдете с ним общего языка.

– Ну... У меня просто не было времени разобраться...

– Я так и понял и собираюсь помочь вам. Чтобы вы не тратили время, необходимое на более важные дела.

– Не думаю, что это обязательно...

– Да? Прекрасно. Тогда покажите мне, как вы пользуетесь компьютером?

Джонс подключил компьютер к сети.

– Кстати, а как он включается? – спросил Бен. – Я не успел выяснить.

– Вот здесь, сбоку. Видите, тут надпись. – Монитор залился голубым светом. – Это меню, – объяснил Джонс. – Оно показывает, какие программы корпорация уже ввела в ваш компьютер. Что вы хотите сделать?

– Ох... Я не знаю. А что можно?

– Не густо. – Он перевел курсор вверх. – Давайте откроем текстовой редактор. Юристам ведь приходится много писать, не так ли?

– Я слышал об этой программе. Говорят, удобная штука.

– Запоминайте, как входить в программу. Теперь вы можете набирать любые свои документы или речи, благодаря компьютеру у вас появляется вариативность: нужную информацию вы записываете на жесткий диск, все лишнее стираете, – вот так, смотрите. При желании любой подготовленный вами текст можно скопировать на дискету. Где вы храните ваши дискеты?

– Мои... что?

Джонс покачал головой.

– Просто счастье, что я пришел, босс. Ваше положение откровенно плачевное.

Он по очереди заглянул во все ящики стола и быстро нашел коробку, полную чистых отформатированных дискет. Вынув одну из них, Джонс показал ее Бену и объяснил:

– Это – дискета три с половиной дюйма. Бывают еще...

Бен, уставившись на плоский пластиковый предмет, демонстрируемый Джонсом, неожиданно вскрикнул:

– Это то самое.

– Ну да. Я же только что объяснял. Но вы, похоже, пропустили все мимо ушей.

– Нет, ты не понял, Джонс. Это тот самый предмет, который Гэмел держал в руках, когда его тело упало на меня.

– Босс, вам надо лечиться.

Бен в сжатой форме ознакомил Джонса с событиями последних нескольких дней. Он рассказал, как обнаружил тело Гэмела в своем кабинете, как потом труп исчез и был вновь найден, на сей раз полицией, в аллее возле дома, где жил Бен.

– Босс, вы становитесь козлом отпущения в заранее спланированном преступлении.

– Это же крайне важно, – с отсутствующим видом проговорил Бен, даже не услышав слов Джонса. – Почему Гэмел держал дискету? И что на ней было? Хотел ли кто-то завладеть ею?

– Но полиция наверняка здесь все обыскала после исчезновения, ведь так?

– Да.

– И не нашла дискеты?

– Нет.

– Тогда тот, кто утащил тело, утащил и дискету.

– Я тоже так думаю. Какого рода информация бывает на дискетах, Джонс?

– Да что угодно. Финансовые отчеты, документы, записи, даже целые книги.

Бен щелкнул пальцами.

– Ты говорил, что информация записывается на жесткий диск, то есть хранится в памяти компьютера, и уже с него переносится на дискету, так?

– Обычно да. Но не обязательно.

– И все-таки это шанс. Возможно, в каком-нибудь компьютере сохранилось то, что было на дискете, которую Гэмел держал в руках.

– Да... Вопрос в каком?

– Будем рассуждать логично: мы нашли Гэмела в моем кабинете... – начал Бен.

Джонс быстро нажал несколько клавиш и вызвал на экран текстовое окно. Оно оказалось пустым. Программа автоматически индентифировала временное имя файла "Документ – 1".

Джонс перешел на мышь и еще минут девять входил в разные директории, вызывая один файл за другим. Перепробовав все имевшиеся программы, он снова открыл меню и разочарованно сказал:

– Сожалею, босс. Ничего нет.

– Тогда, может быть, в главном компьютере? У него больше память, и Гэмел имел к нему свободный доступ. Компьютерный зал здесь рядом, почти напротив моего кабинета. – Бен снова щелкнул пальцами. – Возможно, Гэмел работал там. А потом его кто-то спугнул, например, Хреб с Кэндис или мы с Робом. Тогда он перебежал через коридор и спрятался в моем кабинете.

– Хорошо, – сказал Джонс, – может, пойти в компьютерный зал и поискать там?

– Нет, не сейчас. Компьютерный зал днем всегда занят.

Кроме того, я думаю, тебе не разрешат ни с того ни с сего сесть за главный компьютер. И потом, я не хочу, чтобы кто-нибудь знал об этом. Почему-то я уверен, что Гэмела убил кто-то из корпорации.

– Приятная мысль. Ладно, не буду злоупотреблять вашим гостеприимством...

– О'кей. Я позвоню позже. Может быть, удастся добраться до главного компьютера. Но мне, конечно, будет нужна помощь.

– Вы знаете, где меня найти, босс. – Джонс улыбнулся и вышел из кабинета.

Бен мысленно прокручивал эту неожиданно возникшую новую информацию. Взвесив все "за" и "против", он пришел к неутешительному выводу: факт наличия дискеты с какими-то, возможно важными, документами не противоречит версии о том, что убийца Гэмела тесно связан с "Аполло". Скорее даже подтверждает ее. Кто-то, уже совершив одно убийство, покушался затем на жизнь Кричтона, если, конечно, Бен не ошибся в своей оценке случившегося. Этот кто-то не задумываясь убьет снова, особенно при угрозе разоблачения.

Бен встал и закрыл дверь. Кабинет вдруг сделался ужасно маленьким. Огромное здание "Аполло" стало уменьшаться, стискивая Бена своими стенами, замуровывая его в страшном мире, полным интриганов, лизоблюдов... и еще в этом мире живет некто, убивший уже одного человека и собирающийся убить второго.

У Бена были все основания оказаться следующим.

 

Глава 30

Проехав на своей "хонде" по пыльной улице, Бен припарковал машину за трибунами, где, как он надеялся, ее не настигнет какой-нибудь сокрушительный шальной удар мячом – особенно обидно было бы долбануть самому по собственной машине.

Все уже собрались на игровом поле в парке Джонсона, на углу Шестьдесят первой улицы и Риверсайд. Команда "Аполло" разогревалась. В одинаковой красно-серой форме с символикой "Аполло" на спине игроки корпорации выглядели настоящей софтбольной командой.

Кристина бросила Бену перчатку и официальную бейсболку "Аполло".

– Слава Богу, ты пришел, – сказала она. – А я уже начала бояться, что нам придется выставлять запасного.

– Это было бы гораздо лучше, – ответил Бен. – Я ужасно не хочу участвовать в игре.

– Ну, не причитай, как сварливый старичок. Продемонстрируйте присутствие духа.

Во время разминки Херб трижды посылал мяч Бену и каждый раз страховавшие Кинкейда сзади Чак, Кэндис и Кристина по очереди отбивали мяч. Дуг энергично орудовал битой, проявляя недюжинную силу. Шелли тоже была на стадионе, хотя и сидела на скамейке, тихая, как всегда.

Кричтон расположился на трибуне, и его лицо не покидало умильное выражение. Бен присмотрелся. Рядом с боссом сидела женщина, державшая на руках ребенка, которому, по-видимому, было не больше года, а рядом с ней – маленькая девочка, лет пяти. Похоже, Кричтон решил развлечь свою семью. Все улыбались.

"Что ты знаешь о нем? – думал Бен. – Болван, зацикленный на работе, помешанный на сексе. Очевидно, в семье он мягок – любящий муж, добрый и заботливый отец. Впрочем, Муссолини, как известно, тоже был прекрасным семьянином.

И все-таки трудно кого-либо ненавидеть, услышав, как этот кто-то воркует с ребенком или поет ему колыбельную".

Бен заметил, что они с Кристиной оказались в центре разминающейся группы. Воспользовавшись моментом, он решился на провокацию.

– Я слышал, на днях к нам должна нагрянуть полиция, – как бы мимоходом сказал Бен.

Чак навострил уши.

– Полиция? – Он послал мяч Кэндис. – И что им понадобилось у нас?

– Они все еще выясняют, кто убил беднягу Говарда.

– Господи, если уж они не могут выяснить, кто убивает девочек-подростков, то уж убийцу Говарда им вообще никогда не найти, – как всегда, вставила свое слово Кэндис.

– Да? – сказал Бен. – Почему вы так думаете?

– Это вопрос приоритетов – всего-навсего. Я не слышала, чтобы имя Гэмела упоминали в "Новостях", а о жертвах маньяка и о следствии, ведущемся по этому делу, говорят в каждом выпуске. Убийства девочек-подростков – событие для благополучного центра Америки из ряда вон выходящее.

– Интересно, какого рода вопросы будет задавать полиция? – Чак вернул разговор к более интересующей его теме.

– Обычные, я думаю, – равнодушно ответил Бен. – "Где вы были в ночь убийства?", "Были ли у вас причины желать смерти Гэмела?".

Дуг ухмыльнулся:

– Полагаю, у каждого из нас было такое желание, правда, не настолько сильное, чтобы действительно убить Говарда.

– Ну, у полиции есть средства, чтобы преподнести ваше желание достаточно сильным, – буркнул Чак.

– Почему вы так думаете? – снова спросил Бен.

Чак пожал плечами и посмотрел вдаль.

– Да так.

– Я, например, – сказал Бен, – знаю, где в ночь убийства находился Роб, а также знаю, где был Херб.

– Правда? И где?

Херб повернулся и тревожно взглянул на Бена.

– В офисе, – спокойно ответил Бен. – Но у остальных, как я понимаю, нет свидетелей. Где, например, были вы, Чак?

– Бог мой, кто же это знает? Я даже не могу вспомнить.

– Наверняка вы думали об этом, когда стало известно об убийстве Говарда.

– Я был дома в тот вечер, смотрел телевизор. Один.

– Не очень убедительное алиби, – подала голос Кристина.

– Извините. Если бы я знал, что планируется убийство, то непременно отправился бы в оперу или какое-нибудь другое людное место. – Чак сделал пас Кэндис, ударив по мячу с такой силой, что почти сбил перчатку с ее руки. Кэндис поморщилась и, сняв перчатку, стала массировать руку.

– Полегче, Конрад.

– Сожалею, – сказал Чак. Однако на его лице не отразилось ни капли жалости или раскаяния.

– А вы, Дуг? – спросил Бен. – Что-то не помню, говорили вы, где были в тот вечер?

– Я работал, – ответил Дуг.

– Какой сюрприз! – с издевкой заметил Чак.

– Но я не видел вас в офисе, – заметил Бен.

– А я и не был там. У меня и дома хватает работы.

– Вы берете работу на дом?

– Я не занимался делами "Аполло". Не у всех на уме только служебные проблемы. – Дуг помахал битой в воздухе. – Я работал над романом.

– Вы пишете роман?

– Какой сюрприз! – снова повторил Чак.

– А что за роман? – спросила Кристина. – Приключения?

Детектив?

Дуг опустил глаза.

– Нет. Я пишу деконструктивистский диалог в стиле модерн, основанный на экзистенциалистской точке зрения и опирающийся на послевоенный материал. Причем события Второй мировой войны я даю сквозь призму поэзии семнадцатого века.

– Звучит потрясающе, – сухо произнес Бен.

– И это будет роман? – спросила Кристина.

– О да. Но написанный в форме сонета.

– В форме сонета?

– Да. Четырнадцатистрочный ямбический пентаметр, рифмовка а-б-в-г. Грандиозный замысел. Мы все страдаем по настоящему искусству.

Бен подумал, что в конечном счете читатели страдают гораздо больше, чем писатели.

– Когда же вы намерены закончить свое эпохальное творение?

– Уже закончил. Осталось только кое-что подправить. Вношу некоторые уточнения.

– А потом?

– Ну... роман уже рассматривается несколькими издательствами.

– Да? И какими? – спросил Бен.

– Ну... оба отделения "Пингвин-букс" заинтересовались, "Винтидж" отнесся с вниманием. К сожалению, в угоду конъюнктуре хорошей серьезной книге иногда предпочитают всякую коммерческую ерунду. Это непростой выбор. Я получил несколько одобрительных рецензий из университетского издательства.

– И сколько вам придется заплатить за издание романа?

– Не так много, как... – Дуг вдруг прервал свои откровения и ощетинился. – По-моему, вас это не касается.

– Значит, никто не может подтвердить, чем вы занимались в вечер убийства Гэмела?

– Нет, я полагаю, нет.

Бен покачал головой.

– Вы с Чаком попали впросак. Полиция никак не может напасть на след. А при отсутствии версий следователи начинают нервничать.

– Как вы полагаете, что они сделают? – упавшим голосом спросил Дуг.

– Не знаю. Хотя думаю, полицейские не смогут закрыть дело Гэмела, пока не разберутся с... "Детским садом".

В этот момент мяч с силой врезался Чаку в грудь. Чак охнул, но недоуменно поднял вверх брови, продолжая смотреть на Бена.

– Что вы имеете в виду? – наконец выдавил он.

– Я же сказал: чтобы закрыть дело, полиции придется начинать с самого начала, – невинным тоном ответил Бен.

Чак не глядя отбил мяч, не в силах оторвать от Бена испуганный взгляд.

Роб бросился на перехват и мастерски овладел мячом, летевшим к Кэндис, похоже, вызвав при этом у нее сильное неудовольствие. Филдер прекрасно выглядел в спортивной форме с символикой "Аполло", единственный, настоящий атлет в команде.

– Если вы готовы начать, – с энтузиазмом обратился к игрокам Роб, – я даю всем персональные задания и расставляю вас по местам. У кого есть какие-нибудь проблемы – говорите сейчас.

Хотя тренером считался Кричтон, всю грязную работу выполнял Роб – менеджер команды. Кричтон лишь говорил речи и получал награды.

Все окружили Роба в ожидании указаний.

– Нет проблем? О'кей. Тогда тренер Кричтон скажет вам несколько слов.

После такого официального представления в круг вступил Кричтон.

– Внимание, команда. Я постараюсь быть кратким. Думаю, всем вам известно, как важна сегодняшняя игра.

Бен явно не относился ко "всем". Он знал лишь, что это была рядовая игра сезона и что встречающиеся сегодня команды набрали равное количество очков. Ну и что? Чем так важна эта игра?

– Возможно, многие со мной не согласятся, – продолжал Кричтон, – скажут: "Это всего лишь лига юристов. Беготня забавы ради. Не стоит воспринимать такие матчи всерьез". Так вот, я придерживаюсь другого мнения. Вы серьезно относитесь к своей работе? Или к своей жизни? Мой отец говорил:

"Надо делать лишь то, что стоит делать серьезно". И он был прав. Конечно, мы могли бы просто побегать, побросать мячик, попить пивка – спокойствие, дружелюбие и беспечность. И что это дало бы? Нет, мы здесь не для того, чтобы валять дурака. Наше дело – играть. Нет смысла выходить на игру, если не стремишься к победе. Оставим пораженческие мысли на долю неудачников. Мы не относимся к неудачникам, не так ли?

В едином порыве слились голоса всех членов команды:

– Так!

Громче всех кричал Чак.

Кричтон обнял двух стоявших поблизости игроков за плечи.

– Мы не какая-нибудь там жалкая команда. Мы – юристы.

Юристы, черт побери! Мы – лучшие из лучших, сливки общества. Профессионалы, наконец. А это значительно больше, чем просто умение писать речи и собирать доказательства. Профессионализм во всех сферах жизни – вот в чем наша сила. Любое дело, за которое мы беремся, должно стать для нас главным.

Включая софтбол. Поэтому во время игры никаких клоунов на поле. Я хочу видеть победителей. Хорошо?

И снова единый возглас:

– Хорошо!

Игроки надели перчатки и отправились на поле славы.

К середине пятого тайма команда "Аполло" отставала от "Мемэрекса" на девять очков. Еще три – и матч будет проигран. Печальнее всего было то, что игроки "Мемэрекс Телекс" явно переигрывали своих коллег из "Аполло". Матч напоминал комедию ошибок. Правда, крики и брань Кричтона, в которых ничего смешного не было, делали его похожим уже на трагикомедию или даже скорее на трагедию ошибок.

Кристина и Кэндис всю игру сидели на скамейке запасных.

Бен не знал, кто от этого страдал больше. Официально смешанные команды были разрешены. Но Кричтон не хотел, чтобы под его руководством играли женщины.

"Слабый пол – безусловно главная страсть Кричтона", – думал Бен. Кэндис, бездельничающая на скамье запасных, владела очень сильным ударом, а Кристина – Бен в этом ни секунды не сомневался – играла гораздо лучше его. Но именно ему – Бену Кинкейду – приходилось отражать удары мяча, неизменно летящего в лицо, в то время как Кристина и Кэндис били баклуши.

Шелли назначили третьим тренером. Роб, возможно, и поставил бы ее на игру, но бесполезность подобной затеи была слишком очевидна. Шелли не знала даже правил. Когда Чак спросил ее о чем-то, касающемся игры, она лишь пожала плечами.

– Чертова идиотка! – заключил Чак. – В софтболе она разбирается еще хуже, чем в юриспруденции. Я поговорю с Кричтоном о ней. Терпению есть предел...

В этот момент мяч, введенный игроком "Мемэрекса" с центра поля, скользнув мимо Кричтона, устремился прямо к Бену.

В самый последний момент Бен, упав на землю, преградил ему путь. Схватив мяч, он тут же выронил его, снова овладел им и, наконец, бесцельно бросил, потеряв кучу времени.

Кричтон не выдержал. Тренер-босс "Аполло" картинно поднялся со скамьи.

– Настало время попытать счастья моей перчатке, – произнес он в пространство.

Кричтон снял с руки старую перчатку и, достав из-под скамейки деревянный ящичек, вынул оттуда новую, ярко-оранжевую.

– С такой перчаткой просто нельзя проигрывать. – С этими словами он выбежал на поле.

"Интересно, – подумал Бен, – перчатка совсем новая или ее уже использовали когда-нибудь в игре?"

Кричтон и Дуг, который в это время владел мячом, обменялись знаками. Дуг сделал пас Кричтону, и тот сильным ударом отбросил мяч к центру поля. Но счастье было на стороне противников – мяч вылетел за линию.

Дуг ввел мяч в игру и снова послал его Кричтону. Однако Кричтон в это время производил какой-то сложный маневр и отвлекся. Он повернулся как раз в тот момент, когда отбивать мяч было уже поздно, – мощнейший удар пришелся прямо ему в лицо.

– О-о-о! – Кричтон упал на землю, обхватив голову руками.

Роб подбежал к Кричтону первым. За ним устремился Бен.

Дуг, совершенно потерянный, также приблизился к своему боссу.

– Простите, мистер Кричтон, – упавшим голосом бормотал Дуг. – Я не понял, что вы не смотрите...

Кричтон не отвечал. Он лежал распростертый на земле, глаза его были закрыты.

– Кажется, он серьезно ранен, – заметил Бен.

– О Боже, – прошептал Дуг. – И как раз в тот момент, когда меня хотели повысить.

– Роб, – сказал Бен. – Вы ведь умеете оказывать первую помощь. Осмотрите его.

Роб немного поколебался, потом склонился над Кричтоном.

– Черт. Видите эту жидкость, вытекающую у него из уха?

Бен заглянул через плечо Роба.

– Что это?

– Я не уверен. Но похоже на мозговую жидкость. Если это так, то у него, по-видимому, черепная трещина.

Бен вздрогнул. Такой диагноз не сулил ничего хорошего.

– И что это значит?

– Боюсь, что ранение очень тяжелое. Может понадобиться операция. Помогите мне поднять его.

Бен потянул ноги Кричтона, и тело раненого распрямилось.

– Теперь поднимайте ноги, – сказал Роб.

Бен сделал, как велел Роб. В этот момент Кричтон медленно открыл глаза и огляделся.

– Пить, – прохрипел он.

– Кто-нибудь, принесите воды, – попросил Роб.

Несчастный Дуг, с виноватым видом в молчании топтавшийся возле Кричтона, бросился к скамейке запасных и принес термос. Кричтон долго пил, половину проливая на себя.

– Помогите мне, – прошептал он, утолив жажду, – и продолжайте игру.

– Какая игра, – воскликнул Роб. – Вы же ранены.

– Чепуха. Я в порядке.

– В порядке!.. Вы были без сознания.

– Не важно. Игра не окончена.

– Для вас – окончена, – заметил Бен.

Кричтон попробовал сесть, застонал и снова упал на землю.

– Я всегда завершал то, за что брался, и не собираюсь изменять своим принципам сейчас.

Послушайте, сэр. – Роб снова попытался уговорить его. – Мы все равно проигрываем, и у нас нет никого, кто умел бы хорошо подавать.

– Может, вы и правы. – Кричтону, похоже, понравилась идея красиво выйти из неудавшейся игры. – Кто займет мое место? У нас не все позиции заняты.

– Верно. Но кроме Кэндис поставить некого.

Кричтон посмотрел на Роба так, словно тот предложил поставить на место подающего какое-нибудь бревно, но все же вынужден был кивком выразить согласие.

– Кэндис, – крикнул Роб, – выходите на поле.

Кэндис пожала плечами.

– Я никогда в жизни не подавала мяч.

– Поставьте меня, – вышла вперед Кристина, надевая перчатку. – Я дважды была подающим, когда играла за "Свайзе и Рейнольдс". Мы тогда выиграли чемпионат.

Несмотря на боль, на лице Кричтона появилась усмешка.

– Это была... женская лига?

Кристина не растерялась.

– Совершенно верно. И каждая из нас могла бы дать фору кое-кому из мужчин.

Бен помог Робу вынести Кричтона с поля, и в сопровождении семьи босса доставили в медпункт. Вскоре матч возобновился. На месте подающего играла Кристина.

Соперники не скрывали своей радости по поводу такой замены в "Аполло". Они пересмеивались, делая выразительные знаки в адрес женщины-подающего. Но после первого же броска Кристины улыбки исчезли с их лиц.

– Высший класс, Кристина, – поздравил ее Бен.

Игроки "Мемэрекса" посерьезнели. Теперь они внимательно следили за действиями команды "Аполло", крепко сжимая биты обеими руками. Но когда мяч, словно выпущенный из катапульты, в очередной раз прорвал ряды "Мемэрекса", еще недавно уверенные в себе мужчины занервничали. Кристина посылала мяч беспощадно сильно и точно. Она была великолепна.

– Третий удар, – прокричал судья.

Команда "Аполло" явно ободрилась таким неожиданным успехом.

Роб начал скандировать имя Кристины. Бен подбежал к ней и от избытка эмоций хлопнул ее по плечу. Все ликовали.

Кроме Дуга. Он стоял особняком и неотрывно смотрел в сторону медпункта, куда препроводили Кричтона. Дуг явно не выглядел счастливым.

 

Глава 31

Абернати появился на слушании с пятиминутным опозданием. Гадать о причине его задержки не было нужды. Все объяснилось сразу: поверенный истца привел с собой обоих своих клиентов – Карла и Джун Нельсон.

Это нарушало обычный ход слушания, куда истцы, как правило, не приглашаются. Нельсонам совершенно незачем было приходить в суд. Бен предположил, что, по-видимому, Абернати надеется таким образом склонить судью Роимера на сторону Нельсонов. Увидев перед собой лица убитых горем несчастных родителей, судья не сможет остаться равнодушным.

Когда у Абернати нет законных доводов, его аргументами становятся запугивание и стремление сыграть на чувствах.

Бен поздоровался с Нельсонами, которых Абернати предусмотрительно усадил в первом ряду зала суда. Супруги ответили ему вежливо, но холодно. Во всяком случае, Бену так показалось. Возможно, на их отношение повлияли россказни Абернати. Профессиональный борец за справедливость очень любил персонализировать вину и, по-видимому, выставил именно Бена ответственным за неудачный ход дела. Это было отвратительно. Бен искренне сопереживал горю Нельсонов. Они заслуживали большего сочувствия.

Роб тоже присутствовал в зале. Бен знал, что Филдер немедленно доложит Кричтону, который все еще лежал в больнице, обо всех перипетиях слушания. "Что же, может, и к лучшему, – подумал Бен. – Тем больше возможностей у меня".

Абернати схватил Бена за рукав пиджака и потащил в дальний конец зала.

– Вы не изменили своего решения относительно изъятых десяти страниц? – спросил он.

– Нет, тем более, что суд согласился с этим решением.

– Конечно, конечно. Но я подумал, может быть, угрызения совести заставят вас передумать.

– Насколько я знаю, те десять страниц не имеют отношения к делу, в них речь идет об одном неосуществленном проекте. Так что они никоим образом не помогли бы вам.

Не понимаю, почему вы так настаиваете на ознакомлении с ними.

– Я и сам точно не знаю, – сказал Абернати. – Но каждый раз, когда большая корпорация старается что-то скрыть, у меня это вызывает подозрения.

– Я заметил, что вы не представили доклад, оспаривающий мое заявление, – произнес Бен. – Можно ли сделать вывод, что вы не будете выступать по этому вопросу?

– В данный момент меня интересует только одно: скорейшее начало судебного процесса, чтобы решение выносили присяжные, а не судья Роимер в единственном числе. Мне не нравится эта дурацкая практика слушаний о прекращении дел, которой так увлекаетесь вы, молодые.

– Если вы собираетесь представить какие-либо документы, нельзя ли мне предварительно просмотреть их?

– Я намерен представить их суду присяжных.

– То есть вы хотите сказать, что явились сегодня с пустыми руками? В таком случае, боюсь, вам уже не удастся сделать этого.

Абернати подбоченился:

– Уж не собираетесь ли вы учить меня, как носить мундир?

– Нет. Просто Нельсоны очень хорошие люди, и мне крайне неприятно, что они страдают из-за нерадивости адвоката.

– Вы хамите, Кинкейд.

– Я вовсе не хочу быть грубым. Не понимаю только, неужели Нельсоны не видят, кто вы такой? Как случилось, что они выбрали именно вас? Уверен, такие люди не доверяют телерекламе.

– Вы правы, – сердито ответил Абернати. – Это было письменное предложение.

– Вы написали им письмо?

– А почему бы и нет? Это нормально. Я посылаю двадцать – тридцать писем в день. Мой помощник ежедневно просматривает полицейские сводки и регистрационные журналы в больницах.

– Не могу поверить, что администрации больниц допускают такое.

– Мы... находимся в особых отношениях с некоторыми служащими.

– Вы хотите сказать, что даете им взятки?

– Я бы не стал это так называть.

– Но, во всяком случае, вы меня просветили. Несколько месяцев назад мне немного помяли крыло на машине, и буквально на следующий день я получил письма сразу от четырех адвокатов. Просто чудо какое-то! Так мне казалось тогда. Теперь-то я знаю, как это делается.

– Что же вы хотите – рынок, – философски заметил Абернати. – Маленький человек сам должен заботиться о себе.

– Я тоже занимался частной практикой, но никогда не использовал в своих интересах людей, которым и так досталось в результате несчастного случая, – возразил Бен.

– Ну, знаете ли, я не могу быть столь разборчивым, как вы.

Мне надо кормить семью.

– Короче, вы послали письмо Нельсонам?

– И даже не одно: я отправил им три письма, проштампованные разными числами и подписанные разными псевдонимами, увеличив таким образом вероятность выбора именно моей кандидатуры.

– Теперь же, когда они доверили вам свою беду, вы ни черта не делаете.

– Я предлагал договориться полюбовно...

– Не вышло. Похоже, главное для вас – набрать как можно больше дел. По теории вероятности, некоторые из них можно будет выиграть и без серьезной работы. А те, что окажутся проигранными, – ну, туда им и дорога. Таким образом, количество дел впрямую отражается на вашем кармане.

– Невозможно выигрывать каждое дело.

– Особенно если не стараться.

– Послушайте, Кинкейд, вы представляете большую монополистическую компанию. Какое вам дело до простых людей и их трагедий? Не понимаю, что вы хотите мне доказать?

– Вам ничего нельзя доказать, Абернати. Вы – квинтэссенция всего самого худшего, что есть в профессии юриста. Я ненавижу тех, кто выставляет нашу профессию на посмешище, ненавижу, когда пытаются давить на суд или вовлекают в профессиональное дело совершенно посторонних людей. Сталкиваясь с такими, как вы, я понимаю, отчего это происходит. И прихожу в отчаяние.

– Всем встать, – провозгласил судебный пристав.

В зал суда проследовал Роимер. Судя по походке, судья сегодня был необычайно бодр. Это могло означать, что он ознакомился с заявлением Бена и счел представленные аргументы доказательными. Но возможно, все объяснялось гораздо проще: допустим, именно сегодня судья собирался поиграть в гольф и солнечная погода привела его в хорошее расположение духа.

– Ваш иск, не так ли? – спросил Роимер Бена.

Бен кивнул.

– Хотите ли что-нибудь добавить?

– Да, спасибо, ваша честь. – Кинкейд поднялся на кафедру.

Добавлять ему было нечего: в своем заявлении Бен изложил все, что считал нужным. Но, как показывала практика, судьи отнюдь не всегда читают подаваемые им заявления. – По положению Верховного суда Соединенных Штатов, содержащемуся в "Декларации прав человека", – начал Бен, – истец обязан до передачи дела в суд представить по нему веские доказательства. Такие, чтобы суд мог убедиться в правомерности позиции истца. В данном случае доказательства представлены не были. Адвокат истца изучил тысячи документов, переданных ему нашей корпорацией, провел ряд допросов. "Аполло" уже потратил на ведение дела тысячи долларов. В итоге никаких результатов не получено.

Все это производит впечатление гигантской рыбалки, осуществленной за счет "Аполло", но ни одной рыбки между тем истец не поймал. Ваша честь, я обрисовал в заявлении претензии, предъявленные истцом, и разъяснил их необоснованность. Мистер Абернати заявил, что в XKL-1 имеется конструкторский дефект, но не представил ни единого доказательства. Он обвинил "Аполло" в преступной халатности – и вновь голословно. Обвинил корпорацию в нарушении требований безопасности – и опять бездоказательно. Основной мотив обвинений, выдвинутых истцом, сводится к ответственности "Аполло" за трагическую гибель сына Нельсонов. Но ни одного доказательства причастности корпорации к случившемуся представлено не было. Родители погибшего мальчика безусловно подавлены горем, и все мы искренне сочувствуем им. Но, разделяя боль Нельсонов, мы тем не менее должны признать, что между трагической гибелью их сына и корпорацией "Аполло" нет никакой связи. Исходя из вышесказанного, я ходатайствую перед судом о прекращении дела.

– Спасибо, мистер Кинкейд, – произнес Роимер. Он выглядел довольным. Но Бен не мог с уверенностью сказать, доволен судья сутью его речи или краткой формой изложения. Роимер полистал бумаги в своей папке в поисках какого-то документа.

– Мистер Абернати, я не вижу вашего опровержения. Вы подавали его мне?

– Н-нет, сэр.

Роимер нахмурился.

– Хотите выступить с опровержением сейчас?

– Да. Спасибо, сэр. – Абернати взобрался на кафедру и разложил какие-то бумаги.

Бен взглянул на Нельсонов; они держались спокойно.

– Знаете, ваша честь, я не очень люблю все эти предсудебные иски, – заметил Абернати.

Брови Роимера поползли вверх.

– Я думаю, рано или поздно практически любому человеку – мужчине или женщине – приходится обращаться в суд.

И каждый надеется, что его выслушают и разберутся в его деле.

– Если следовать вашей теории, – заметил Роимер, – суды завалят исками настолько, что рассмотреть все дела будет просто невозможно.

– И все же, ваша честь, каждый, кто обращается в суд, имеет право быть выслушанным.

– Мы здесь не для того, чтобы вести философские дискуссии, мистер Абернати. Есть ли у вас какие-либо возражения по заявлению адвоката "Аполло"?

– Конечно, я... абсолютно не согласен...

– Можете ли вы доказать правомочность претензий ваших клиентов?

– Расследование еще продолжается, ваша честь, и мы надеемся найти доказательства...

– Боюсь, вы не поняли мой вопрос, адвокат. Я спрашиваю, можете ли вы сейчас представить какие-либо доказательства справедливости ваших обвинений?

Бен с трудом сдержал улыбку. Все шло прекрасно. Взглянув на Филдера, сидевшего в заднем ряду, он понял, что Роб тоже доволен ходом слушания.

– Ваша честь, дело очень сложное. Тут необходима тщательная техническая экспертиза, а на это нужно время...

– Времени-то у вас как раз и нет, мистер Абернати. Корпорация "Аполло" предъявила встречный иск о прекращении дела.

– Но, ваша честь...

– Мистер Абернати, для передачи дела в суд нужны фактические материалы. Располагаете ли вы хотя бы письменными показаниями ваших клиентов? Это дало бы возможность продолжить дело. Надеюсь, вы подготовили для суда письменные показания истца?

– Честно говоря, сэр, я не думал...

Роимер всплеснул руками:

– Но это же абсурд. У вас нет никаких доказательств. Более того, вы даже не уверены, что сможете раздобыть их в ближайшее время. По-моему, вы просто издеваетесь над судом.

Пора выносить решение по этому делу.

– Ваша честь, разрешите...

– Бесспорно пора, более чем пора. Пришло время закрыть это бесперспективное дело. Легкомысленная попытка беспочвенного обвинения и так уже слишком дорого обошлась суду.

Иск ответчика о прекращении дела удовлетворен. – Судья ударил молоточком, подтверждая свое решение.

Бен встал:

– Спасибо, ваша честь.

– Мистер Кинкейд, – обратился к нему Роимер, – недели через две вы получите постановление суда.

Бен кивнул. Все встали, и судья Роимер вышел из зала.

Бен победно огляделся. Даже если Абернати подаст апелляцию, а это вполне возможно, он все равно ничего не добьется.

Противник уничтожен.

Что может быть лучше победы? Пожалуй, лишь победа, одержанная на глазах того, кто непременно проинформирует обо всем начальство. Бен направился к Робу и тут увидел Нельсонов, неподвижно сидящих на своих местах в первом ряду.

Губы Джун Нельсон беспрестанно двигались, как будто она что-то говорила, но слов слышно не было. Бен подошел поближе. Несчастная женщина находилась в прострации, снова и снова будто по инерции повторяя разрывавшие ее сердце слова.

– Мой сын... Мой сын... Они отняли у меня сына... – наконец расслышал Бен.

Карл Нельсон взял жену за руки.

– Шоу закончено, Джун. Пойдем домой.

Она не отвечала.

– Никто не виноват... Они отняли у меня сына... – продолжала повторять Джун.

Карл помог жене подняться и повел ее к двери.

– С ней все в порядке? – мягко спросил Бен.

– Все хорошо. Она просто расстроена. Очень тяжело потерять сына, да еще таким образом. А теперь, когда наше дело прекращено... – Голос Карла прервался. Нельсон помолчал, потом глубоко вздохнул. – Как будто ничего не произошло: судья сказал, что все – о'кей, значит, так и должно быть. И никто не виноват в том, что наш сын ушел навсегда.

Ком подступил к горлу Кинкейда.

– К сожалению, – прошептал Бен.

Карл Нельсон положил руку ему на плечо.

– Все в порядке, Бен. Вы просто честно делали свое дело.

Раздавленные горем супруги прошли мимо Бена и удрученно покинули зал суда.

 

Глава 32

Томлинсон сидел в своей машине, беспокойно постукивая пальцами по рулю. Он ждал Трикси возле забегаловки, где они договорились встретиться. Сержант приехал сюда в половине девятого. Конечно, он излишне перестраховался. Но Томлинсон боялся упустить реально появившийся шанс схватить убийцу, тем более находясь в каком-то шаге от него. Раз и навсегда он докажет Морелли, кто имеет полное право быть членом команды по расследованию убийств. Сейчас же главное – не промахнуться, забить мяч в ворота.

Томлинсон посмотрел на часы – пять минут десятого. Трикси опаздывала. Сержант постарался успокоиться. Ведь Трикси – всего лишь девчонка, подросток. Разве подростки когда-нибудь приходят вовремя? И все же он нервничал. Слишком много потенциальных свидетелей замолчали навсегда. Он не мог допустить, чтобы и эта девочка – последний реальный свидетель – также оказалась в руках маньяка.

Томлинсон нащупал пальцами револьвер под мышкой, скрытый джинсовой курткой. Сержанту здорово влетит, если кто-нибудь узнает, что он взял с собой табельное оружие, – дежурным на коммутаторе оружие не полагалось. Но Трикси нуждается в защите, и он намерен сделать все возможное, чтобы оградить ее от преступника. Она симпатичная девочка, эта Трикси, – по-своему даже красивая. У Томлинсона неприятно заныло сердце, когда он подумал о том, что толкнуло ее в таком возрасте на панель. Еще одна исковерканная жизнь, которую уже вряд ли исправишь. И добавить тут больше нечего.

Томлинсон надеялся, что Трикси не заставит его слишком долго ждать. Помимо всего прочего, он обещал Карен быть сегодня вечером дома, не так, как вчера, позавчера или позапозавчера. Томлинсон не мог даже вспомнить, когда в последний раз он проводил время с семьей, играл с Кэтлин. Все эти дни сержант возвращался домой поздно, когда дочка уже спала. Он никогда не считал себя дураком и вот теперь стал им – одержимым дураком, отдающим все свое время работе и забывшим о семье.

Совсем как его отец.

Томлинсон опустил окно машины и прислушался к шуму улицы. Скорее бы все это кончилось, думал он. Поймать маньяка, получить повышение и зажить прежней жизнью – было пределом его мечтаний. Почему же так трудно добиться этого?

Спустя десять минут ожидания из здания напротив появилась Трикси. Потрепанные джинсы с дырками на коленках, белая рубашка, перехваченная по талии блестящим металлическим пояском, – Трикси ничем не отличалась от обычных подростков.

Если бы это было так.

Она прошла между двумя стоявшими у тротуара машинами и начала переходить улицу. Но не успела Трикси дойти и до середины, как послышался резкий звук тормозов. Огромный черный фургон выскочил из-за угла и на бешеной скорости стал приближаться к девочке. Намерения водителя фургона были очевидны.

Она оглянулась как раз вовремя, чтобы успеть отскочить от мчащегося на нее фургона. Слепящий свет фар придал ее испуганному лицу мертвенную бледность.

– Трикси! Беги!

Она бросилась к тротуару и прижалась к одной из припаркованных там машин. Фургон пролетел мимо, царапнув машину. Раздался скрежет, посыпались искры, машина сдвинулась...

Трикси отскочила в сторону и кинулась к дому, в котором находилась ее комнатка.

– Трикси, подожди! Я иду!

Но она не стала ждать и, скользнув в дверь, исчезла. Почти сразу в доме, где скрылась девушка, погас свет.

Томлинсон перебежал улицу. Преследовать фургон не имело смысла – он уже, наверное, на полпути к Джоплину. Сержант вошел в высокое узкое здание, которое Трикси и ее подружки называли домом.

Внутри царил полный мрак. Лишь неровный слабый свет луны проникал сквозь окна, но от него было мало толку. Томлинсон не мог разглядеть даже собственную ногу.

– Трикси! Это офицер Томлинсон!

Сержант прислушался, но в ответ не раздалось ни единого звука. Все правильно. А чего он, собственно, ждал? Мало ли кто здесь бродит. Трикси видела его всего один раз и вряд ли узнает по голосу. Тем более, что ее безумно напугал маньяк в фургоне. Может быть, с перепугу она даже думает, что Томлинсон специально организовал эту встречу, чтобы маньяк мог убить ее. Нет, конечно, она не выйдет из своего укрытия.

– Кто-нибудь здесь есть?

Если кто-то и был, то не ответил. А может, действительно никого нет. Подружки Трикси, наверное, ловят клиентов на улице. Не исключено, что во всем доме они вдвоем – он и Трикси.

Постепенно глаза Томлинсона стали привыкать к темноте.

Он смог разглядеть лестницу и коридор, ведущий в маленькую гостиную – ничего особенного, только телевизор и старая драная софа. Сержант прошел через гостиную на кухню, но и там никого не найдя, вернулся назад.

Томлинсон решил подняться наверх. Ступеньки, как только он шагнул на лестницу, неприятно заскрипели. В гулкой темноте этот скрип создавал жутковатый эффект. Сержант мучительно всматривался под ноги, чтобы не оступиться и не споткнуться. Но даже в темноте было видно, что этот дом – настоящая дыра. Грязный, неудобный, с плохой вентиляцией... При этом, пользуясь зависимым положением девчонок, хозяин наверняка берет с них за жилье больше, чем Томлинсон платит за свой коттедж.

Поднявшись наверх, сержант нащупал выключатель. Но как он ни щелкал им – света по-прежнему не было. Должно быть, Трикси вывернула пробки. В темноте ее будет невозможно найти. От лестницы, подобно двум лучам, в противоположных направлениях шел длинный коридор, по обеим сторонам которого располагались двери. Комнатки в таком доме скорее всего маленькие, размером с чуланчик. Для кровати места хватает, а больше ничего и не надо.

Томлинсон открыл ближайшую дверь слева:

– Трикси? Трикси, клянусь тебе, я не...

Неожиданно послышался неясный шорох и кто-то вцепился сержанту в лицо. В панике Томлинсон отпрянул в сторону, но нападающий продолжал цепляться и царапаться, раздирая лицо в кровь. Резким движением сержант схватил незнакомца, пытаясь освободиться от него, разглядеть...

И тут он увидел, что держит в руках испуганного кота. Томлинсон с проклятием отшвырнул ошалевшего "противника" и вышел из комнаты. Немного прийдя в себя, он усмехнулся: надо же было так перетрусить из-за какого-то жалкого кота. Маленькое глупое животное, а страху – словно боролся с тигром.

Но если он уйдет, Трикси наверняка сбежит, и тогда разыскать ее будет почти невозможно. Нет, надо действовать сейчас, во что бы то ни стало, пока едва тлеющий огонек ее веры в него окончательно не угас.

Вдруг внизу раздался какой-то шум. Томлинсон не понял, что это было. Возможно, пробную вылазку сделал кот, напуганный громадным чудовищем, которое так больно швырнуло его об пол.

Во всяком случае, Трикси, похоже, была непричастна к шуму. Ее шаги непременно выдала бы скрипучая лестница.

– Трикси! Пожалуйста, иди сюда. Поверь мне, мы можем...

И тут Томлинсона озарила внезапная догадка: а что, если это не кот, если это...

Мурашки побежали у него по спине. На мгновение он словно прирос к полу. Да, возможно... Но тогда...

Стряхнув оцепенение, Томлинсон заставил себя двигаться.

Он подбежал к окну и взглянул вниз. Точно: черный фургон стоял у тротуара в двадцати шагах от дома. Номер сержант не сумел разглядеть.

Томлинсон выругался. Водителя в машине не было. Значит, он где-то здесь, рядом с ним. В темноте.

Стараясь не производить шума, сержант выскользнул в коридор. Звенящая тишина подавляла. Томлинсон напряженно прислушался, встревоженный каким-то шорохом, похожим на эхо. Чье-то дыхание? Звук шагов? Или просто разыгралось воображение?

– Трикси, – прошептал он, – это ты? Иди ко мне. Вдвоем мы будем в большей безопасности. Я защищу тебя.

Воцарилась полная тишина. Все звуки исчезли. Но... если они исчезли, значит... перед этим были. Теперь Томлинсон не сомневался, что слышал чье-то движение в обволакивающем мраке.

– Трикси, иди сюда, – позвал он снова.

Слова канули в темноту. Девушка по-прежнему никак не проявляла себя. Мог ли это быть тот – другой? Сержант рассудил, что нет. Он бы услышал, как водитель фургона поднимается по лестнице, – ступеньки слишком скрипели.

Но ничего слышно не было... Ничего и никого. Томлинсон перевел дыхание. Интересно, как долго можно не дышать?

Сержант остановился у лестницы. Пожалуй, здесь он получит преимущество. Водитель не сумеет подняться по ступенькам так, чтобы Томлинсон не услышал этого. И Трикси должна будет пройти мимо него, если захочет скрыться.

Он начал успокаиваться. Появился план действий. Реальный план. Теперь все будет проще. Надо сделать темноту своей союзницей, пусть поможет немного офицеру полиции в его нелегкой работе. Можно больше не беспокоиться. Никто ему ничего не сделает...

Чьи-то руки обвились вокруг шеи Томлинсона, сжимая ее все сильнее и сильнее, не давая возможности дышать. Затем последовал удар в живот. Томлинсон попытался выхватить пистолет, но его кисть бессильно повисла, стиснутая рукой нападавшего, пальцы разжались, и пистолет полетел на пол. Боль была невыносимой.

Вдруг стало еще темнее. Сержант почувствовал, что ему на голову набросили что-то холодное, скользкое и шуршащее, как целлофан. Он попытался вздохнуть, но целлофан прилип к лицу, совершенно перекрывая доступ воздуха. Томлинсон боролся изо всех сил, стремясь вырваться из этой мертвой хватки, но все его старания были тщетны. Тот, кто напал на него, обладал поразительной силой. Сержант совсем не мог двигаться.

Продолжая сопротивляться, он оступился и чуть было не покатился вниз по ступенькам, но безжалостные руки только еще сильнее сдавили его, не давая даже упасть.

Томлинсон почувствовал, как что-то тонкое, какой-то шнур или провод врезался ему в шею. Его душили. Он попробовал ударить ногой, но лишь рассек воздух. Попытался закричать, но не издал ни звука. Он был абсолютно беспомощен.

"Трикси"! – хотел крикнуть Томлинсон, но не смог. Он уже почти не соображал, такая боль пронзала его грудь. Сержант чувствовал, что сознание покидает его. Яркие белые вспышки хаотично мелькали перед глазами. Что будет с Карен и с Кэтлин? Томлинсон упал на колени. Надо закричать, попросить пощады, помощи... Но сержант уже не мог сделать ничего.

Он погрузился во тьму.

 

Глава 33

Водитель фургона оставил свою машину на углу Одиннадцатой улицы и направился к популярной в этом квартале забегаловке. Его черные ботинки гулко простучали по асфальту: туки-тук, туки-тук, – словно дятел выводил свои трели.

Ветер растрепал стильную прическу мужчины, и он раздраженно откидывал надоедавшие пряди.

Открыв стеклянную дверь заведения Денни, водитель фургона подошел к дежурившей у входа девушке и одарил ее обаятельной открытой улыбкой.

– Извините, вы работали прошлым вечером?

– Да, работала. – Девушка подалась вперед, кокетливо опираясь на конторку. – А что? Ты в меня влюбился и пришел предложить мне руку и сердце?

– Нет, – ответил мужчина, продолжая улыбаться. – В принципе, я не против. Но сейчас ищу одного человека.

– Правда? – Она вытерла руки полотенцем. – А зачем тебе это? Ты что, полицейский?

– Нет. Конечно нет. – Водитель фургона вытащил из кармана фотографию и показал ее дежурной. – Вот эту девочку я ищу. Ее зовут Трикси.

Девушка взглянула на фотографию:

– И что тебе надо от Трикси?

– Хочу отдать долг. Видишь ли, я... был с нею недавно, ну... ты понимаешь... Я – ее постоянный клиент. В прошлый раз у меня не хватило денег...

– И Сонни позволил тебе уйти не заплатив? Никогда не поверю.

– В том-то и дело. Поэтому я и спешу вернуть долг. Не хочу, чтобы у Трикси были проблемы.

Глаза девушки сузились.

– Ты уверен, что это единственное твое желание?

Мужчина немного поколебался, прежде чем ответил:

– Вижу, тебя не проведешь. Конечно, дело не только в деньгах. Я хочу договориться о следующей встрече.

– У тебя появились деньги?

– Спрашиваешь! Кстати, мы можем провести время в Плейграунде все вместе. Я прихвачу парочку своих друзей.

– В Плейграунде? И что мы там будем делать?

– Искать вечное блаженство. – Водитель фургона загадочно улыбнулся. – Мы разрушим последний барьер и сольемся в экстазе.

– Ну и загнул. Я слов-то таких не знаю.

– Прости. Иногда меня тянет на метафизику. Так ты знаешь, где найти Трикси?

– Обычно она работает на улице, но сегодня я ее не видела. Подожди, дай подумать. Похоже, вчера ее тоже не было.

– А куда она могла деться?

– Откуда я знаю. Она мне не докладывает.

– Ладно, если увидишь Трикси, передай, что ее ищет друг.

Я зайду завтра.

– Хорошо, красавчик. Найдется твоя Трикси. Наверняка она где-то поблизости.

Девушка провожала его взглядом, пока он, поскрипывая ботинками, шел к двери. Затем мужчина вышел на улицу, сел в черный фургон и уехал.

Спустя несколько секунд, убедившись, что незнакомец не вернется, девушка наклонилась за конторку и прошептала:

– Ты все слышала?

Трикси выбралась наружу, отряхивая колени:

– Да. Каждое слово.

– Тебе удалось рассмотреть его?

– Нет. Но я слышала голос.

– Ты не видела его глаза! Большую часть времени они были нормальные, даже приятные, такие... дружелюбные, что ли. Но в какой-то момент в них появилось что-то страшное – будто маска упала. Он вселяет ужас, Трикси. И по-моему, у него не все дома.

– Не пугай меня, Мардж. И так страшно.

– Ладно. Что ты собираешься делать?

– Не знаю. Во всяком случае, здесь оставаться нельзя, это точно.

– А что говорит Сонни? Он ведь заботится о тебе.

– Сонни заботится только о себе. Он хочет, чтобы я вернулась на улицу.

– Этот мужчина не оставит тебя в покое. Он – одержимый, так что будет искать до победного.

– Знаю. Мне надо где-то спрятаться.

– У тебя есть семья?

– Далеко отсюда. И потом, я не могу вернуться туда. Нет... ни за что.

– Может, тебе куда-нибудь уехать на время? У тебя есть деньги?

– Немного. – Трикси старалась стоять так, чтобы ее не было видно из окна. – Мардж, а ты не можешь спрятать меня у себя дома? Ненадолго...

– Извини, Трикси. Ты знаешь, я для тебя на все готова. Но у меня двое детей. Я не имею права рисковать ими.

– Но он хочет убить меня! – Трикси начала плакать. – Ты слышала, что он сделал с тем симпатичным полицейским?

Мардж мрачно кивнула.

– Слышала. Тем более я не могу рисковать, спрятав тебя в своем доме. – Она помедлила. – Трикси, милая, а что, если пойти в полицию?

– Ты это серьезно?

– Да.

– Зачем? Во-первых, мне нечего им сказать, и потом... От них все равно никакого толку.

– Ну почему, а вдруг они помогут?

– Я уже имела дело с полицией прежде, и ни разу это не приводило ни к чему хорошему. Подумай сама, когда полиция помогала таким, как мы? Уже четверо из нас погибли. Четверо из нас.

Меньше чем за три недели. А полиция абсолютно не шевелится.

Мардж повесила полотенце на крючок:

– Пусть так, но ведь надо же что-то делать, милая. И чем скорее, тем лучше.

Трикси села на пол, обхватив колени руками и раскачиваясь из стороны в сторону.

– Знаю, Мардж. Знаю...

 

Глава 34

Бен Кинкейд вместе с Кристиной и Джонсом поднимались на верхний этаж здания "Аполло". Было около часа ночи. За стеклом лифта царила непроглядная темень: ни луны, ни звезд.

Даже дух захватывало от этого странного полета во тьме. Но вопреки ожиданиям, Бен не испытывал обычного страха, который всегда сопровождал его при подъеме на этом лифте.

Возможно, темнота притупляла ощущение высоты.

– Я не уверен в правильности нашей затеи, – нервно проговорил Бен.

– Жалеете, что ввязались, босс?

– Не волнуйся, – успокоила Джонса Кристина, – Бена всегда охватывают пораженческие настроения на полпути. Тем не менее, несмотря на все трудности, он, как правило, приходит к финишу победителем.

– Да, – согласился Бен, – но непременно с вашей помощью. Как будто нам нравится преодолевать преграды или мы дали зарок все время куда-то ломиться.

– Ну, к тому, чем мы собираемся заняться сейчас, вряд ли подходит слово "ломиться", – ответила Кристина. – Мы ведь будем просто работать.

– В час ночи? Вряд ли такое придет кому-нибудь в голову.

И уж тем более не сомневаюсь, что никто не разрешил бы нам копаться в памяти главного компьютера корпорации.

– Да, если бы их кто-то спрашивал, – улыбнулась Кристина. – Не позволяй ему ругать тебя, Джонс. Бен – мастер по всяким взломам. Да и кто будет охотиться за нами посреди ночи?

– Да мне, собственно, не о чем беспокоиться, – ответил Джонс. – Если нас застукают, я всегда могу свалить все на босса.

Высказывание Джонса привлекло внимание Бена.

– Что?

– Я понятия не имею, чем мы здесь занимаемся. Меня наняли, чтобы осмотреть компьютер, вот и все. А зачем, для чего – не мое дело. Все претензии – к боссу.

Лифт остановился, и двери открылись.

– Что ж, ты добавил мне оптимизма. Гораздо спокойнее себя чувствуешь, когда знаешь, что у твоих друзей есть пути к отступлению, – сказал Бен. – Идемте.

Они вышли из лифта и свернули в коридор, ведущий к кабинету Бена и компьютерному залу. Звук их шагов был почти не слышен благодаря легким спортивным тапочкам, которые они предусмотрительно надели.

Вдруг Бен услышал какой-то шум. Он весь напрягся и, дав знак остальным остановиться, прошептал:

– Что там такое?

– Кто его знает. Это в конце коридора.

– Приятное известие. Как раз туда нам и надо идти.

Помрачнев, Бен осторожно, на цыпочках двинулся вперед.

Непонятный шум повторился. Бен увидел, что закрытая дверь кабинета Херба ходит ходуном. Он подошел поближе и разглядел самого Херба, который и сотрясал дверь собственного кабинета, изо всех сил дергая за ручку. Херберт-извращенец вновь с кем-то воюет.

– Черт ее побери! – шипел Херб на закрытую дверь. – Это же просто смешно! Что, если кто-нибудь придет?

Бен услышал чей-то голос из-за двери, но не разобрал чей.

Во всяком случае, тембр определенно был женский. Может, это Кэндис?

– Впусти меня! – взмолился Херб, вновь с силой встряхивая дверь. – Прошу тебя! – Дверь по-прежнему не открывалась. – Послушай, ну извини, что я брякнул про лишний вес. Мне просто хотелось подразнить тебя. Ты выглядишь великолепно!

Он перестал трясти дверь и прислушался, но никто не ответил.

– Нельзя же так мучить человека из-за какой-то дурацкой шутки. – Херб изо всех сил дернул дверную ручку. – Милая, ну подумай, что, если кто-нибудь придет сюда...

Он указал рукой на коридор и в этот момент заметил Бена, не успевшего скрыться.

– Ну вот, уже поздно.

Херб бросился в приемную и загородился пишущей машинкой.

– Кинкейд! Опять вы?

Бен вышел из укрытия.

– Это становится традицией. Не понимаю вас, Херб. Неужели нельзя снять номер в гостинице, как делают все нормальные люди?

– Не ваше собачье дело. А что, между прочим, вы сами забыли здесь?

– Мне нужно... закончить до утра одну работу, к совещанию.

– Что-то подозрительно.

– Кто бы говорил. Я, по крайней мере, в брюках.

Херб издал громкий злобный рык.

– Послушайте, я не допущу, чтобы эта история стала кому-либо известна, понятно? Особенно Кричтону.

– Правда? А я думал включить ее в повестку дня.

– Только попробуйте. Лучше держите язык за зубами. Говорю как мужчина мужчине.

– Хорошо, последний ваш аргумент убедил меня.

Посмеиваясь, Бен пошел по коридору. Он слышал, как Херб снова начал трясти дверь и наконец добился своего. Бена мало интересовало, как Хербу удалось уговорить свою даму впустить его.

Не успел Бен пройти и половину коридора, как с изумлением увидел идущую навстречу Кэндис. Она определенно направлялась к кабинету Херба.

– Кэндис!

– Да. Что из этого?

– Но я думал... я был уверен... я полагал...

– Соберитесь с мыслями, Кинкейд. Придите в себя. Я ничего не понимаю.

– Нет, все в порядке... А что вы здесь делаете в столь поздний час?

– Я ищу Херба. Вы видели его?

Бен почувствовал, как у него на лбу выступают капельки пота.

– По-моему, Херб у себя в кабинете.

В глазах Кэндис зажегся злобный огонек.

– Он один?

– Нет, не думаю.

– Вот сукин сын. – Она сжала кулаки. – Так я и знала.

– Не переживайте, – попытался утешить ее Бен, – может, это и к лучшему. В ваших же интересах держаться от Херба подальше.

– Вам легко говорить, Кинкейд. Вас взяли в "Аполло" сразу на четвертый разряд.

– На что?

– Юрист четвертого разряда. Это на два разряда и на двадцать тысяч долларов больше, чем у меня. А я, между прочим, проработала здесь пять лет. Когда я пришла в "Аполло", Кричтон сразу оформил всех сотрудников-мужчин в штат, а меня нет.

– Почему?

– Я не хотела им всем подыгрывать. Не участвовала в их мужской комедии. Да еще Херб...

– Я не совсем понимаю, о чем вы говорите.

– Херб положил на меня глаз с первого дня. Говорил, что я должна одеваться по-женски. Спрашивал, знаю ли я, как сделать своего начальника счастливым. И все время приставал ко мне.

Грязно шутил, распускал руки. Потом стал зазывать меня на порнографические фильмы. Выяснял, сплю ли я с кем-нибудь из сотрудников "Аполло", не лесбиянка ли я, не занимаюсь ли онанизмом. Он был отвратителен. Я сопротивлялась, как могла.

– И правильно.

– Легко сказать. Херб сделал все, чтобы настроить отдел против меня. Всех обработал, включая Кричтона. Я ругалась с Хербом, просила его оставить меня в покое. Но он прямо сказал, что я не добьюсь ничего в "Аполло", пока буду вести себя как неприступная дура. А вот если я пересплю с ним, он даст мне хорошие рекомендации.

– Надеюсь, вы не...

– Да, я не согласилась. Но когда такой подхалим, как Чак, и такой идиот, как Дуг, получили третий и четвертый разряды, а меня по-прежнему держали на первом, я подумала: какого черта. Конечно, это был компромисс, но... – Кэндис махнула рукой. – Херб получил то, что хотел.

– И?

– И через четыре месяца меня перевели на второй разряд.

Первая и единственная женщина в отделе Кричтона, которую удостоили повышения. Конечно, это было необходимое повышение. Кричтон знал, что, если ни одна из женщин в его отделе не будет продвигаться по службе, у него возникнут проблемы.

– Значит, так начался ваш роман с Хербом...

– Да. Херб-извращенец. – Кэндис зло усмехнулась. – Я ненавижу его. Все эти наши стычки с ним не только для отвода глаз. С одной стороны, конечно, как прикрытие. Но с другой... Я как раз направлялась сказать ему, что между нами все кончено. Не сомневаюсь: Херб по-прежнему может испортить мне карьеру, но... просто не могу больше.

– Мне кажется, сейчас вам лучше не ходить к нему.

– Нет, именно сейчас. Если я застукаю его во время полового акта, это облегчит мне разговор. Может, Херб даже почувствует себя виноватым. Хорошо бы сфотографировать их за таким занятием. У вас нет фотоаппарата? – Бен отрицательно покачал головой. – Как бы то ни было, я пойду туда.

– Вы действительно думаете, что...

Но попытки Бена остановить Кэндис были бессмысленными.

Она резко повернулась и быстрым шагом направилась к кабинету Херба. Бен благоразумно решил поскорее убраться подальше от места предстоящего сражения. И вскоре он присоединился к ожидавшим его друзьям.

– Что случилось? – спросила Кристина.

– Потом расскажу.

– Потом, потом... Нет уж, я хочу посмотреть сама. – Кристина двинулась по коридору.

Бен схватил ее за руку.

– Кристина, поверь мне. Тебе там абсолютно ничего делать, совершенно не на что смотреть. Через несколько минут в этом коридоре начнется черт знает что, я так думаю. – Он потянул Кристину в сторону лифта. – Давай лучше не будем туда соваться.

Они на цыпочках прокрались через вестибюль у лифта и вышли в коридор с другой стороны. Бен насторожился: ему показалось, что раздался какой-то посторонний звук, какое-то движение.

– Надо быть осторожнее, – прошептала Кристина. – Я тоже слышу какие-то звуки.

Бен затаил дыхание, прислушиваясь к громкому стуку собственного сердца. По всему телу поползли мурашки. Но чего он, собственно, боится? Встретить еще кого-нибудь? И что в этом страшного? По-видимому, сегодня просто ночь неожиданных встреч. Он свернул за угол.

– А-а-а! – заорал какой-то человек, буквально натолкнувшись на Бена.

– А-а-а! – вскрикнул от неожиданности Бен.

Когда первый испуг прошел и Бен смог осознанно воспринимать действительность, он с удивлением обнаружил, что налетевший на него человек не кто иной, как Лавинг.

– Вы?

Без сомнения, это был Лавинг. В джинсах и рубашке навыпуск следователь, когда-то работавший на Бена, улыбаясь стоял перед своим бывшим боссом.

– Что вы здесь делаете?

– Прикрываю ваши тылы, – ответил Лавинг. – Я подумал и решил, что вам понадобится охрана.

– Но если вы прикрываете наши тылы, то почему оказались впереди нас?

– Потому что вы изменили направление!

– О, простите. Но как вы взобрались сюда? Я не слышал лифта.

– А я и не пользовался лифтом. Я поднимался пешком.

– Пешком? Вы, наверное, ужасно устали.

– Ерунда, – беззаботно произнес Лавинг, с трудом восстанавливая дыхание.

– Послушайте, почему бы вам не посидеть здесь и не отдышаться? А мы пока пойдем дальше.

– Нет уж, вам, ребята, не помешают сильные мускулы. Я нужен вам как воздух.

Теперь уже вчетвером они стали продвигаться в глубь коридора и без всяких приключений добрались до кабинета Бена.

А там и компьютерный зал был рядом. Наконец Бен и его помощники вошли в это царство умных машин и всевозможных, соединенных с ЭВМ терминалов, принтеров, телетайпов... В центре зала располагался главный компьютер "Аполло".

– Как ты думаешь, удастся с ним справиться? – обратился Бен к Джонсу, который уже подошел в компьютеру и внимательно рассматривал его.

Джон пошевелил пальцами:

– Посмотрим.

Он уселся в кресло и включил компьютер.

– Так, сейчас поглядим, что у них тут имеется. Может, в базе данных и отыщется то, что интересовало Гэмела.

Джонс протянул руку и попытался открыть ящик, в котором, по его мнению, должен был храниться код входа в компьютер.

Но ящик оказался запертым.

– А, черт! – пробормотал Джонс. – По-видимому, они не хотят, чтобы на этом компьютере работал кто попало.

– Я же говорил: вот это и доказывает – им есть что скрывать, – заключил Бен.

– Не обязательно. Крупные корпорации обожают делать тайну из любого пустяка. Ну сами подумайте: что это за корпорация без секретов?

Бен осмотрел ящик.

Заперт наглухо. Не представляю, как открыть его без ключа.

– Дайте-ка я попробую, – сказал Лавинг. – Вот где нужны мускулы. – Лавинг вытянул руку вперед, сконцентрировался и ребром ладони с силой ударил по ящику.

– О-о-о! – пришел он в восторг от собственного удара. – Каков удар, а?

– Вы занимались карате? – спросил Бен.

– Нет, но я видел, как это делается, – в кино.

– Джонс, а что с ящиком?

– Да какой был, такой и остался.

– Черт, – сказал Бен. – Видимо, нам не открыть его. Весь наш риск, все эти ухищрения – все напрасно.

– Не унывай, отважный искатель приключений, – обратилась к Бену Кристина.

– Как же нам не унывать?

– Посмотрите, что я нашла. – Она покрутила на пальце маленький ключик.

– Где ты его взяла?

– Места надо знать. На всякий случай всегда хранится запасной ключ.

– Но откуда ты узнала где?

– Ну... – Кристина кокетливо подняла глаза к потолку. – Я просто пригласила сегодня на ленч Мерилин, которая здесь работает, и мы с ней поболтали немного о компьютерной системе "Аполло". Так, слово за слово...

– Вот это предусмотрительность, – сказал Бен. – Вот это работа. Ты всегда на голову выше всех нас.

– Тоже мне новость! Я себе цену знаю. Ладно, давайте придерживаться нашего плана. Пора все-таки заглянуть в компьютер.

– Слава Богу, что ты с нами, – заметил Бен. Он открыл ящик и достал действительно находившийся там перечень кодов.

Джонс забегал пальцами по клавиатуре компьютера.

– Великолепно, – сказал он, – полное перечисление всех файлов в алфавитном порядке. Сейчас я просмотрю их, может, найду что-нибудь, связанное с убийством Гэмела.

Кристина заглянула через его плечо.

– Но здесь сотни файлов.

– Верно, – согласился Джонс. – Лучше вам всем присесть.

* * *

Полтора часа спустя Бен и Кристина все еще сидели за спиной у Джонса, наблюдая за его работой. Сосредоточенное безделье не способствовало бодрости духа в этот предрассветный час.

Без изо всех сил старался удержать глаза открытыми. Лавинг занял пост в коридоре, на случай "непредвиденной ситуации".

– Нашел что-нибудь интересное? – спросил Бен.

– Сказать по правде, – ответил Джонс, – гораздо интереснее не то, что я нашел, а то, чего я не вижу. Все файлы открыты, кроме одного. Думаю, там-то и скрыто самое важное. Но для того, чтобы прочитать информацию, надо знать специальный код.

– Что же нам делать? – Бен тупо смотрел на экран.

– Можно, конечно, попытаться найти слово-ключ методом подбора. Я уже попробовал "Аполло", "Корпорация", "Говард Гэмел" и некоторые другие.

– Попробуйте "Кричтон", – предложил Бен. – Этот человек настолько самовлюблен, что воспользоваться собственным именем в качестве кода было бы для него вполне естественно.

Джонс набрал слово "Кричтон". Ничего не произошло.

– Может, "Херберт"? Или что-нибудь более романтичное, например "Кэндис"?

Джонс попробовал оба имени, но снова без результата.

– А что, если нечто менее конкретное? – предположила Кристина. – Например: "Юрист" или "Убийство".

Джонс набрал и это – с тем же успехом.

– Подождите-ка, – воскликнул Бен, щелкнув пальцами. – Попробуйте "Клуб "Детский сад".

Джонс с недоумением посмотрел на босса, но все же попробовал набрать и эти непонятные для него слова.

Секунду спустя картинка на экране поменялась и появился какой-то документ.

– Нашли! – радостно вскрикнул Джонс. – Отличная работа, босс.

– Это удача.

Все трое сгрудились у экрана, пытаясь вникнуть в смысл документа. Это был список, в котором значилось около пятнадцати имен.

– Все до одного – сотрудники "Аполло". Видите? – указала на экран Кристина. – Здесь указано, в каких отделах они работают, и даны номера их телефонов.

– Посмотрите сюда, – прервал Кристину Джонс. – Наверх.

Видите пустое место? Какое-то имя стерто.

– Странно... – Бену большая часть имен ничего не говорила. – Интересно, что общего между этими людьми? – вслух размышлял он.

– Очевидно, – сказала Кристина, – все они члены клуба "Детский сад".

– Да, – согласно кивнул Бен. – Но что это за клуб?

 

Глава 35

Вскоре после полудня, когда Бен, сосредоточившись на том, чтобы не дать глазам закрыться, с трудом удерживал себя в бодрствующем состоянии, к нему в кабинет вошла Кристина. По правде говоря, Бен засыпал не только из-за бессонной ночи, но и от скуки. Все то время, пока он занимался делом Нельсонов, ему приходилось быть в постоянном движении. Но победно завершив дело, Бен теперь не знал, чем себя занять. В ожидании, когда ему поручат что-нибудь еще, он томился от безделья.

– Ты не знаешь, есть новости о Кричтоне? – спросил Бен.

– Я слышала, что его собираются выписывать из больницы.

Учитывая характер Кричтона, можно предположить, что твой босс прибежит в офис уже на следующий день.

– Пожалуй, ты права. – Бен приложил палец к губам. – Тебе не кажется забавным, что с тех пор, как мы начали работать в "Аполло", Кричтон дважды успел получить ранения во время этих дурацких спортивных вылазок.

– Я тоже об этом думала, – согласилась Кристина.

– Как будто кто-то хочет убрать его, не так ли?

– Да. Похоже.

– Ну, а что со списком клуба "Детский сад"? Удалось что-нибудь выяснить?

Кристина отрицательно покачала головой.

– Скверно. Завтра у меня назначена встреча с Блэквеллом.

Если я не сообщу ему ничего конкретного, он запрячет меня, как говорится, далеко и надолго. Ты же сможешь навещать своего незадачливого босса только при наличии специального разрешения.

– Делаю все, что в моих силах, – ответила Кристина. – Я проверила персональные дела всех пятнадцати служащих, включенных в список. Эти люди никак не пересекаются: работают в разных отделах, отвечают за разные сферы деятельности "Аполло", выполняют разную работу. Я не могла найти никакой связи между ними, кроме того, что все они сотрудники "Аполло" и занимают в корпорации довольно высокие посты.

Бен стукнул кулаком по столу:

– Черт! Может, просто спросить их, что такое клуб "Детский сад".

– Гениальная мысль. Результат не заставит себя ждать. "Простите, мы случайно обнаружили, что вы вовлечены в некую таинственную организацию, связанную с убийством четырех девочек-подростков и, возможно, со смертью Говарда Гэмела. Не будете ли вы так любезны рассказать о вашей организации поподробнее". После этого мы можем спокойно сидеть и ждать прихода адвоката.

– Наверное, ты права.

– Твоя беда, Бен, в гипертрофированной честности. Вместо того чтобы ломиться напролом, нужно придумать что-то более тонкое. Что-то более... хитрое, обходное.

– Не могу же я взламывать чужие кабинеты!

– Я тебе ничего подобного и не предлагаю. Все, что от тебя требуется, это немного прогуляться по коридору.

– Не понимаю.

– Видишь ли, вся информация, которую нам удалось получить по этому делу, указывает на то, что разгадку надо искать здесь, в юридическом отделе. А в коридоре слоняются потенциальные подозреваемые. По-видимому, Гэмел знал о ком-то нечто такое, что этот кто-то хотел во что бы то ни стало скрыть.

Но если у Гэмела были какие-то важные сведения о клубе "Детский сад", логично предположить, что той же информацией владеет еще кто-нибудь в отделе.

– Допустим, – заметил Бен. – Но зачем нужна моя прогулка по коридору?

– Это же будет не праздная прогулка. Попутно ты проведешь расследование, объяснила Кристина. Заглянешь в разные кабинеты, вдруг попадется что-нибудь интересное.

– В рабочее время?

– Мы уже имели возможность убедиться, что здание "Аполло" никогда не пустует. И если тебя застанут в чужом кабинете в два часа дня, это будет не так подозрительно, как если бы тебя встретили там в два часа ночи.

– Пожалуй, ты права. – Бен на мгновение задумался. – Но ведь я должен буду просмотреть их бумаги, заглянуть в столы, в папки. Надо придумать какое-то оправдание.

– Нет ничего проще. Чем ты сейчас занимаешься?

– Ну, вообще-то ничем.

– Совсем ничем? Ты говорил об этом Робу? Он ведь на посылках у Кричтона.

– Кричтон, после того как я закончил дело Нельсонов, не поручил мне пока ничего нового.

Кристина на мгновение нахмурилась, и у нее на переносице залегла глубокая морщинка.

– Правда? Ну, может, и к лучшему. Кричтон как-то говорил, что он не в силах точно проследить, на какой стадии находится то или иное дело, не так ли? Думаю, тебе надо взять инициативу в свои руки. Ты – блестящий, честолюбивый, энергичный молодой юрист, и будет вполне естественно, если ты сам составишь свой календарь судебных процессов.

– Календарь судебных процессов?

– Конечно. Выясни, в каком состоянии находится то или иное расследование, когда состоятся слушания, судебные разбирательства и так далее. Естественно, тебе придется обратиться за информацией к другим юристам. А если их кабинеты в этот момент окажутся пустыми... Тебе и карты в руки – ищи себе на здоровье то, что нам действительно нужно.

– Но ведь хозяева кабинетов вполне могут быть на месте?

– Постарайся убедиться, что они отсутствуют.

– Нет, Кристина. Это опасно.

– Согласна, риск есть. Но шеф полиции Блэквелл ждет тебя с конкретной информацией через двадцать четыре часа.

– Ты умеешь убеждать. Конечно, если посмотреть на дело с этой стороны... Хочешь, давай займемся составлением календаря судебных процессов.

 

Глава 36

Бен решил начать с кабинета Шелли. Правда, ближайшим по расположению был офис Дуга, но сочинитель речей и романов оказался на своем рабочем месте – сидел за столом перед неизменным портативным компьютером и, очевидно, совершенно не собирался куда-либо уходить. Он выглядел мрачно-недовольным, гармонируя своим видом с надвигающейся на Тулсу огромной тучей. Кабинет Шелли, напротив, пустовал, и Бен свободно проник в него.

На столе у Шелли стояла фотография в рамке – хорошенькая круглолицая рыжеволосая малышка месяцев трех. Наверное, дочь Шелли Энджи. Бен отметил определенное сходство.

Потом он просмотрел настольный календарь Шелли, где значились обычные деловые встречи, задания, которые надлежало выполнить. Никаких упоминаний о клубе "Детский сад" не было – даже какой-нибудь аббревиатуры "Д.С.", зато огромное количество пометок о вызовах к врачу. Но это могло объясняться недавними родами.

Бен выглянул в коридор. Не заметив никаких признаков приближения Шелли, он стал выдвигать ящики ее стола. Карандаши, ручки, ластики, скрепки – ну и что? Бен задвинул ящики и открыл дверцу шкафа. На полках царил хаос: в удивительном беспорядке торчали какие-то папки, перемежавшиеся разрозненными бумагами, куда-то вглубь была задвинута наполовину опустошенная коробка сникерсов, а поверх всего валялась кипа рисунков. По-видимому, организованность и любовь к порядку не принадлежали к числу достоинств Шелли. Бен рассеянно полистал рисунки и, к своему удивлению, обнаружил среди них фотографию Говарда Гэмела.

Бен посмотрел на фотографию, затем перевел взгляд на портрет Энджи. Если приглядеться, между Говардом Гэмелом и дочкой Шелли имелось некоторое сходство.

Положив фотографию на место, Бен начал просматривать папки. Ничего интересного, однако, не попадалось. Неожиданно его внимание привлекла надпись: "Дело Нельсона". Он вытащил эту папку из груды других и с удивлением обнаружил, что в ней действительно собраны материалы по только что выигранному им делу.

– Вы что-нибудь ищете?

Бен вздрогнул и с шумом захлопнул дверцу шкафа.

На пороге кабинета стояла Шелли.

– Я... э-э-э... я только хотел...

– Да?

– Я случайно заметил, что у вас в шкафу стоит папка, относящаяся к делу Нельсонов. Мне как раз нужно закрывать дело, но некоторых документов не хватает. Обнаружив эту папку, я подумал, может быть, они у вас.

Шелли немного успокоилась.

– Я участвовала в предварительных переговорах. До того как было возбуждено дело. Ваших материалов у меня нет.

– Да. Теперь вижу. Извините меня. – Бен отошел от шкафа. – Почему вас привлекли к делу Нельсонов?

– Я только вышла на работу после родов, как Кричтон поручил мне дело – в первый же день. Правда, вскоре забрал его.

Возможно, Чак просветил босса, что я не в состоянии заниматься ничем серьезным.

– А я полагал, что до моего прихода делом Нельсонов занимался Роб.

– О, Робу его поручили буквально за день до вашего появления. Вначале дело вел Говард Гэмел.

– Гэмел?

– Да, Кричтон подключил меня, когда стало ясно, что работы невпроворот. Потом Чак вывел меня из игры, а когда взяли вас, Говарда тоже отстранили и поручили дело вам и Робу.

– Хм. – Бен указал на фотографию Энджи. – Кстати, очаровательная малышка.

Впервые Бен увидел, как Шелли улыбается.

– Правда? – Она взяла фотографию. – Мне тоже так кажется.

– Шелли! По-моему, я поручил вам работу!

В дверях стоял Чак.

Шелли выронила фотографию, как если бы держала в руках не портрет дочери, а горячую картофелину.

– Да, Чак. Но это было всего пять минут назад.

– Вот именно, и я ожидал, что вы сразу приметесь за работу, а разглядывать фотографию ребенка будете в другое время.

– Я не... – Она переминалась с ноги на ногу. – Я только помогла Бену разобраться с его делом.

– Мне так не кажется. Черт побери, не понимаю, зачем Кричтон берет на работу женщин, этих известных притворщиц, которые сначала демонстрируют невероятное желание быть юристами, а потом бьют баклуши.

– Это не...

– Может, нам всем забросить работу и устроить здесь этакое детское шоу?!

– Чак, – мягко произнес Бен, – мне кажется, вам не следует кричать.

– Отстаньте, Кинкейд. Это не ваше дело.

Не согласен. Я юрист, представляющий корпорацию "Аполло", и считаю своей обязанностью предупреждать любые действия, которые могут дискредитировать корпорацию или нанести ей какой-либо ущерб. Все это относится и к сотрудникам "Аполло".

– Заткнитесь, Кинкейд.

– Вы проявляете резкую нетерпимость по отношению к коллеге-женщине, что является вызывающим актом дискриминации. За это "Аполло" может быть оштрафован на сотни тысяч долларов. Вам в таком случае не поздоровится. Честно говоря, я вообще удивляюсь долготерпению Шелли.

– Вы сами не знаете, что говорите...

– О нет, прекрасно знаю. В 1986 году Верховный суд США признал недопустимой дискриминацию по принципу пола, что также зафиксировано в седьмом разделе Акта о гражданских правах 1964 года. Дискриминация женщин официально считается преступлением и карается законом. Так что, как видите, мои слова вполне обоснованны.

Чак в замешательстве молчал.

– Вам повезло, Конрад, что Шелли – мягкая и добрая женщина, иначе вы давно слетели бы со своего поста, а то и вовсе потеряли бы работу, – добавил Бен. – Однако, думаю, вам не надо объяснять, что рано или поздно любому терпению приходит конец.

Шелли и Чак обменялись выразительными взглядами.

– На вашем месте, – заключил Бен, – я бы постарался вести себя цивилизованно. Если вы, конечно, хотите сохранить свою работу.

Пальцы Чака задрожали, лицо вспыхнуло, казалось, он вот-вот взорвется. Чак явно хотел что-то сказать, но вдруг, передумав, резко повернулся и вышел из комнаты.

– Спасибо, – тихо поблагодарила Шелли.

– Не за что. И потом, я не уверен, что оказал вам добрую услугу. Как бы не получилось наоборот: Чак ведь может только еще сильнее разозлиться. Надо быть начеку.

– Постараюсь. И все же – спасибо.

Бен вышел от Шелли с некоторым чувством удовлетворения.

Все-таки он поставил Чака на место и хотя бы на время помог Шелли. Не меньше его радовало и то, что не пришлось объясняться по поводу бесцеремонного вторжения в чужой кабинет.

 

Глава 37

Остаток дня Бен провел в скитаниях по офисам коллег. Застигнутый Шелли врасплох, он теперь вел себя осторожнее: только убедившись, что хозяин кабинета отлучился надолго, Бен приступал к осуществлению своих намерений. Тем не менее к концу дня ему удалось побывать во всех кабинетах.

Он обошел все офисы на своем этаже: Херба, Кэндис, Чака, Дуга. Заглянул даже в кабинет Роба, хотя знал, что в день убийства тот все время был вместе с ним. В результате Бен выяснил, что Дуг – большой любитель романов о палачах (довольно странное хобби), а Херб держит в ящике стола презервативы – в этом уже ничего странного не было. Но ни одной мелочи, ни одной зацепки, которая помогла бы пролить свет на убийство Гэмела или была бы связана с гибелью девочек-подростков, обнаружить не удалось.

Бен сидел в своем кабинете, водрузив ноги на стол и мучительно ломая голову над неразрешимой загадкой. Но, увы, никакие новые идеи его не посещали. Осмотр кабинетов не приблизил его к разгадке ни на шаг.

Бен повернулся, чтобы взять блокнот, и с удивлением увидел Кричтона, стоявшего в двух шагах от его стола.

– Что поделываете, Кинкейд?

Бен опустил ноги на пол и принял вертикальное положение в кресле.

– Я тут обдумывал одну проблему...

– Если вы заняты, я могу зайти позже.

– Нет. Честно говоря, я сейчас временно безработный. Дело Нельсонов закончено, а нового задания мне пока не поручили.

– Я как раз принес вам новое дело, – заявил Кричтон, протягивая Бену увесистую на вид папку. – Дело очень срочное. Я хотел бы, чтобы вы проанализировали его и выработали стратегию к завтрашнему утру. Прошу изложить ваши соображения в письменной форме.

К завтрашнему утру?

– Хм... В котором часу вы будете в офисе?

– Я не хочу вникать в это дело. Доложите все Гарри Картеру.

Картер? Тот самый отвратительный тип, о котором в свое время рассказывала Кристина?

– Могу я спросить почему?

– Это в сфере его деятельности. А я сейчас чертовски занят, у меня просто нет времени.

– Простите, возможно, мне не следует этого говорить, но я думаю, вам необходим хотя бы кратковременный отдых.

Кричтон издал весьма красноречивый звук, выражающий полное пренебрежение к таким мелочам, как отдых.

– Вот еще! Нашли повод для беспокойства. Подумаешь, мяч угодил в голову, эка невидаль.

– Сэр... Я слышал, что возможно повреждение черепа.

– Вряд ли. Во всяком случае, работе это не помеха. Что может быть лучше, чем заниматься делом! Знаете, работа – самое полезное лекарство. Нельзя расслабляться, позволять случаю властвовать над тобой. Здесь главное – сразу вскочить на лошадь и продолжать скачку.

Интересно, подумал Бен, Кричтон распространяет такую норму поведения на всех?

– Все-таки вам не следует переутомляться.

– Ничего не поделаешь. Работа не ждет. – Кричтон указал на папку, которую вручил Бену. – Вас, кстати, тоже. – Он резко повернулся и вышел.

Бен положил папку на стол. Для дела, которое только начато, в ней было слишком много документов. Раскрыв папку, Бен пришел в ужас. Это оказалось антимонопольное дело, связанное с налогами, ценами и границами торговли, причем в него были вовлечены сразу несколько сторон. Специализация Бена никаким боком не касалась антимонопольного законодательства, с которым он абсолютно не был знаком. В то же время в отделе Кричтона имелось по меньшей мере полдюжины специалистов как раз в этой области. Почему же босс поручил дело именно ему, Бену Кинкейду? Вопрос повис в воздухе, так как обдумать его Бен не успел – в кабинет в своем неизменном, не по сезону теплом плаще проследовал лейтенант Морелли.

– Майк! Рад тебя видеть. Я пытался вчера дозвониться до тебя, но...

Бен осекся на полуслове, так как вслед за Майком в кабинет вошел шеф полиции Блэквелл.

– Приветствую вас, Кинкейд. Я пришел узнать, что вам удалось сделать.

Бен покраснел:

– Позвольте, но вы же дали мне неделю. У меня в запасе еще целый день.

– Знаю, знаю. Я только хотел выяснить, есть ли хоть какой-нибудь положительный сдвиг в вашем расследовании. И потом, если вам не удалось ничего выяснить до сих пор, то стоит ли ждать до завтра?

– Особенно при условии, что и вы не можете напасть на след, не так ли?

Блэквелл буркнул что-то невыразительное, но тут же взял себя в руки и, отчеканивая каждое слово, произнес:

– Вы ходите по лезвию ножа, Кинкейд. Оснований арестовать вас у меня более чем достаточно.

– Я думал, мы партнеры.

– Были. – Блэквелл приблизился к Бену. – Я только хочу довести до вашего сведения, что мои намерения абсолютно серьезны.

Майк встал между Беном и Блэквеллом.

– Я знаю, Бен, что ты пытался связаться со мной вечером.

Может быть, расскажешь нам, в чем дело?

Бен описал вылазку, которую он со своими помощниками предпринял накануне ночью, и, передав Майку отпечатанный результат компьютерных поисков – список членов клуба "Детский сад", – заключил:

– Это копия для вас.

Майк просмотрел список.

– Насколько я понимаю, вы с Кристиной не нашли ничего, что объединяло бы этих людей?

– Ничего, кроме того, что все они сотрудники "Аполло".

– Хм, – напомнил о себе Блэквелл. – Может, стоит допросить этих ребят?

– По-моему, это плохая идея, – возразил Бен. – Пока вам нечем припереть их к стенке, вы не выжмете из них ни одного слова. Только спугнете.

Майк согласно кивнул.

– Да, это ничего не даст. Лучше попробуем проследить за ними, если я, конечно, смогу выделить людей для слежки.

Может, что-нибудь и прояснится... Во всяком случае, надо узнать, куда они ходят и что делают. Вдруг, скажем, у этого их клуба "Детский сад" состоится какое-нибудь собрание.

– Было бы здорово, – воскликнул Бен.

– Я вообще не уверен, что между этим так называемым клубом и убийствами существует какая-либо связь, – сердито заявил Блэквелл, – и не собираюсь людей, действительно занимающихся делом, посылать пасти гусей.

– Я ведь показывал вам снимок, который мы нашли в доме Говарда Гэмела, – возразил Майк. – Разве фотография жертвы и надпись на обороте не доказывают наличия вполне реальной связи? Уверен, мы должны отрядить несколько полицейских, чтобы проследить за этими людьми. У нас в районе "Красного фонаря" такое количество патрулей, что они, похоже, следят друг за другом.

– В районе "Красного фонаря"? – переспросил Бен. – А в чем дело?

Майк взглянул на Блэквелла. Шеф полиции минуту поколебался, потом процедил:

– Ладно, расскажите.

– Учти, информация секретная, – предупредил Майк. – Пресса еще ничего не знает.

– Я умею хранить тайны, – ответил Бен. – Выкладывай.

– Мы нашли общее между жертвами маньяка. Все они – проститутки.

Бен понимающе кивнул:

– Это должно продвинуть расследование. Как вам удалось выяснить?

– С помощью одного сержанта, не считающего нужным подчиняться приказам, – гневно отрезал Блэквелл.

– И который один добился того, что не смогли сделать мы все за три недели работы, – отрывисто возразил Майк. – Бен, я говорил тебе когда-нибудь о сержанте Томлинсоне?

– По-моему, нет.

– Отличный парень. Энергичный. Умница. Настоящий трудяга. У него замечательная жена и очаровательная дочка. Мне это сержант очень нравится.

– У вас странная манера выражать свою любовь, – заметил Блэквелл.

Майк в замешательстве покачал головой.

– Да, конечно, я был не очень любезен с ним, но для его же пользы. Он очень способный, только несколько медлительный. Я хотел немного растормошить его.

Блэквелл ухмыльнулся.

– Вы добились своего – заставили сержанта скакать галопом.

– Томлинсон мечтает расследовать особо опасные преступления, – пояснил Майк. – Его квалификация вполне соответствует такой работе. Но я хотел донести до него, что для этого нужно приложить усилия, чтобы сержант не думал, будто все так легко дается. Поэтому я несколько попридержал его. Ждал, пока он раскроется в полной мере.

– А теперь ваш замечательный сержант на больничной койке, – закончил Блэквелл, – при смерти.

– Как?! – Бен вытаращил глаза. – Что случилось?

– Похоже, Томлинсон встретился с нашим убийцей-маньяком, – сказал Майк. – И этот подонок пытался задушить сержанта. Мы обнаружили Томлинсона с целлофановым мешком на голове и леской вокруг шеи. На его счастье, вернулась одна из обитательниц того дома, где произошла стычка, – проститутка, которая по идее должна была торчать на улице. Ее неожиданный приход спугнул убийцу. В противном случае сержант бы просто задохнулся. Но этот маньяк, перед тем как скрыться, сбросил Томлинсона с лестницы, чтобы уже наверняка прикончить его.

– О Боже! – прошептал Бен. – Но он все же жив?

– Едва. Женщина, которая нашла его, вызвала полицию, хотя и рисковала, что ее саму арестуют. "Скорая помощь" отвезла сержанта в больницу Святого Иоанна. Он все еще на искусственном дыхании и не приходит в сознание. Не исключено, что его так и не удастся вытащить. И потом... даже если Томлинсон придет в себя, есть опасность, что он может стать умственно неполноценным, так как его мозг слишком долго был без кислорода.

– Господи! – Бен опустился в кресло. – Вы имеете хоть какое-нибудь представление о том, как ему удалось выйти на убийцу и что между ними произошло?

– Мы нашли кое-какие записи в его столе. Очень краткие, но все же лучше, чем ничего. Толчком к расследованию послужила татуировка на теле второй жертвы. Томлинсон знал, где можно сделать такую наколку. В результате татуировка привела его в район "Красного фонаря". Он работал там раньше, на Одиннадцатой улице. Сержант выяснил, что все жертвы – девочки-проститутки. Но он предполагал еще какую-то причину, по которой убийца охотился за этими девочками. К сожалению, в его записях нет объяснения. Как я уже сказал, они очень краткие. Последняя запись указывает на какую-то Трикси, которую необходимо найти.

– Значит, вы знаете имя? Отлично! Тогда все, что вам нужно, это разыскать девочку-проститутку по имени Трикси.

– Поверь мне, мы пытались. Опросили всех, кто работает в районе "Красного фонаря", Трикси среди них не оказалось.

Никто из тех, с кем мы разговаривали, не признался, что знает ее или хотя бы слышал о девочке с таким именем.

– Должно быть, она прячется. Может, даже покинула город.

– То, что прячется, – точно. Но уехала вряд ли. Мы проверили все их традиционные лазейки, и потом, девочки-проститутки обычно слишком зависимы от своих хозяев. Я думаю, она все еще в городе. Просто где-то скрывается.

– Как ты думаешь почему?

– Это как раз понятно. Девочки-проститутки всегда стараются держаться подальше от полиции.

– Логично.

Общение с полицией, подумал Бен про себя, похоже, никому не приносит радости. Он встретился взглядом с Майком.

Видимо, Морелли пришла в голову та же мысль.

– Томлинсон оставил какое-нибудь описание Трикси? Или убийцы?

– Увы, нет. И нам тоже ничего не удалось выяснить. Можно только предположить, что убийца – мужчина, потому что, во-первых, он явно очень силен и, во-вторых, все жертвы – женщины. Но, как я уже сказал, это всего лишь предположение, и не факт, что верное. Не удивлюсь, если он, допустим, работает на кого-то. От убийцы-маньяка можно ждать чего угодно.

– А ты уверен, что убийца – маньяк?

Майк в задумчивости пошевелил бровями.

– Интересно, что ты об этом спрашиваешь. Только между нами, ладно?

– Я не собираюсь делать репортаж для "Нью-Йорк таймс".

Майк взглянул на Блэквелла и стал объяснять:

– Я уверен, что все убийства совершены одним лицом. Почерк абсолютно идентичен. Не нужно быть профессионалом, чтобы увидеть это. Все жертвы убиты как по трафарету, совпадает все, буквально до мельчайших подробностей. Но в то же время, когда мы говорим "убийца-маньяк", как правило, подразумевается человек психически больной, с сексуальными отклонениями, убивающий без какой-либо определенной причины. Короче – некто, кого толкает на преступление его больной мозг. Но в данном случае... иногда мне кажется, что этот убийца преследует какую-то вполне определенную цель и действует совершенно логично.

Ты находишь логичным, когда человек одну за другой убивает и уродует четырех беспомощных девочек-проституток?

– Да нет, тут другое. Почему "уродует"? Он поступает совсем не так, как какой-нибудь псих-маньяк, сдвинувшийся на каннибализме, сексуальных извращениях или тому подобном. В архивах ФБР полно материалов такого рода. Этот убийца выпадает из общего ряда: нет угроз, издевательских писем в полицию, отсутствуют признаки изнасилования... а между тем все это обычно сопровождает преступления маньяка, настоящего маньяка – сумасшедшего.

– В таком случае, Майк, нам следует искать убийцу, у которого имеются, прости Господи, вполне логичные основания для совершения преступлений.

Майк поджал губы.

– Я высказал свое предположение. Более того, думаю, что Томлинсон исходил из той же предпосылки.

– Просто в голове не укладывается. Человек, совершающий такое, не может быть нормальным. Надеюсь, вам скоро удастся схватить его, если, конечно, бросить на это все силы.

– И рад бы разделить твой оптимизм, Бен, да не хочу врать: расследование топчется на месте. Если мы и продвинулись, надежда на положительный результат постепенно тает.

– Ладно, спасибо за информацию, Майк. Дай знать, если выяснишь что-нибудь о членах клуба "Детский сад". Я тебе завтра обязательно позвоню.

– Можете не суетиться, Кинкейд, – произнес Блэквелл. – Завтра истекает данный вам срок, так что я непременно навещу вас. Пресса нуждается в подозреваемом. И она получит его.

– В любом случае, да?

Блэквелл снова шагнул вперед и остановился так близко от Бена, что он почувствовал его неприятное горячее дыхание.

– Совершенно верно, Кинкейд. В любом случае.

 

Глава 38

Через несколько минут после ухода Майка и Блэквелла в кабинет Бена впорхнула Кристина, которая тут же устроилась в своем любимом кресле.

– Дженис передала, что ты искал меня.

– Кристина, – сказал Бен, усиленно потирая руки. – Мне позарез нужна твоя помощь.

– Конечно. Не вижу причин для волнений. По-моему, я никогда не отказывала тебе в помощи.

– Это особый случай. Я хочу предпринять сегодня вечером одну вылазку. Провести, так сказать, оперативное расследование на местности. Вместе с тобой.

– Сегодня вечером? Мог бы предупредить заранее. А если у меня другие планы на вечер? Например, свидание?

– Придется его отменить. Времени в обрез.

– Почему?

Бен ослабил галстук.

– Незадолго до тебя меня навестил шеф полиции Блэквелл.

– Эта дубина? Со своей навязчивой идеей твоего ареста?

Никогда в жизни! Он не сможет доказать твоей вины.

– Ты думаешь? В полиции такие мастера – сфабрикуют любое дело, особенно когда у них нет выбора. В любом случае, арест подорвет мою профессиональную репутацию, и, если я попаду в тюрьму, мне уже никогда не узнать, кто же все-таки убил Говарда Гэмела.

– Хорошо, убедил. Сколько у нас времени?

– Меньше двадцати четырех часов.

Кристина поперхнулась.

– Итак, сегодня вечером. Расскажи мне, в чем дело.

Бен поведал Кристине новую информацию, добытую сержантом Томлинсоном.

– То, что все четыре жертвы – несовершеннолетние проститутки, может навести нас на какой-нибудь след. Мы уже пытались выяснить что-либо здесь, в "Аполло", но мало чего достигли. Я думаю, пора расширить поле деятельности. Попробуем зайти с другого конца – будем отталкиваться от жертв убийцы. Глядишь, и удастся в итоге связать концы воедино.

– Ну что ж, можно попробовать. Тем более, что ты в отчаянном положении. Какую роль в этой вылазке ты отвел мне?

Бен немного помялся и наконец проговорил:

– Как я уже объяснял... Мы проведем кое-какое расследование. Нам нужно будет немного прогуляться.

– Где?

– В районе Одиннадцатой улицы и Цинциннати. Просто походим, посмотрим...

Кристина, выпрямилась в кресле.

– Подожди, Бен. У нас нет никаких шансов...

– Напротив, как раз это и есть наш единственный шанс.

– Неужели нельзя придумать ничего другого?

– Нельзя.

– Ну уж нет. На меня не рассчитывай.

– Почему? Я ведь всегда соглашаюсь на твои предложения.

– Но я никогда не предлагала тебе ничего подобного. Забудь о своей затее, Бен. Это невозможно.

– Пожалуйста, Кристина. Ты окажешь мне огромную услугу.

– Отстань, Кинкейд. В отличие от тебя, я не люблю смотреть детективы. И не собираюсь маскироваться под проститутку.

Бен изумился.

– Под проститутку? Нет, ты меня не так поняла. Я вовсе не предлагаю тебе маскироваться под проститутку. Ты будешь играть роль покупательницы.

* * *

Кристина прохаживалась по Одиннадцатой улице, всеми силами заставляя себя не оглядываться каждые пять минут. Бен обещал следовать за ней на машине, но когда ты с Беном – ни в чем нельзя быть уверенным. Почувствовав приступ головокружения, он может остановиться как вкопанный. А иногда вообще способен заблудиться по пути из собственной комнаты в кухню.

Кристина постукивала по асфальту высокими каблуками и ругала себя за то, что поддалась настоянию Бена и надела их.

Она ненавидела эти туфли, купленные как-то на распродаже ради смеха – ступни в них оказывались почти под прямым углом к земле, и ходить было крайне неудобно. Бен пересмотрел весь гардероб Кристины в поисках подходящей для ее роли одежды и предложил довольно много вариантов на выбор. В конце концов решили остановиться на блузке в оборках и мини-юбке. Этот наряд был дополнен массивной цепочкой под золото, красной с блестками сумочкой и длинными, позвякивающими на ходу клипсами.

Заключительный штрих придала костюму горжетка из искусственного меха. Идея с горжеткой принадлежала Кристине. Но теперь, очутившись на Одиннадцатой улице, Кристина начала сомневаться в правильности своего выбора. Более того: вся эта затея казалась ей теперь чистым безумием.

Кристина слонялась по улице уже около часа, вступая в разговоры с каждым встречным, будь то мужчина или женщина.

В одном Бен оказался прав: тщательно подобранный наряд сделал Кристину как бы своей в этом районе, и с ней не боялись разговаривать здешние обитатели. Однако общение пока не дало никакого результата. Девушки по имени Трикси словно никогда не существовало, никто и словом не обмолвился о ней.

Кристина даже сделала кое-какие покупки, надеясь этим вызвать большее доверие. Однако добилась лишь того, что к ней прицепился какой-то сомнительный тип, с не менее сомнительным обещанием открыть ей "все радости рая".

Кристина не очень переживала по поводу выброшенных на ветер денег, так как все расходы, связанные с расследованием, оплачивал Бен Кинкейд.

Под фонарем на углу улицы в ожидании клиентов томились три девицы. Кристина знала, что многие из этих женщин занялись своим ремеслом из-за крайней бедности и несложившейся жизни, но постепенно порочное болото затягивало их безвозвратно. Вряд ли можно винить этих несчастных женщин с исковерканными судьбами за их вынужденный выбор. И все же, приближаясь к трем представительницам древнейшей профессии, Кристина никак не могла отделаться от застрявшего в голове слова "шлюхи".

Вблизи сразу стало ясно, что все они давно вышли из подросткового возраста. Кристина вообще заметила, что за все время этой "костюмированной прогулки" она встретила лишь несколько девочек-проституток. Может, в результате трагедии, потрясшей весь город, они наконец поймут, как опасна профессия проститутки.

Крупная негритянка с вульгарно размалеванными губами обратилась к Кристине тоном, весьма далеким от дружелюбия:

– Что это ты здесь делаешь, милочка?

– Я ищу... одного человека.

– А мы, по-твоему, ищем что-то другое? – хрипло хохотнула негритянка. – Шла бы ты отсюда. Этот угол занят.

– Весь конец улицы – территория Сонни, – добавила другая проститутка. – А он не выносит конкуренции.

– Особенно в такой шикарной упаковке, – заключила третья.

– Да, тряпочки действительно клевые, – произнесла негритянка и потянула к себе горжетку Кристины. – Мне нравится этот мех.

Кристину схватилась за горжетку.

– Эй, подожди, а что я получу взамен?

Негритянка усмехнулась.

– Я попрошу Сонни не делать из тебя бифштекс, достаточно?

В горле у Кристины пересохло. Откуда-то из темноты ее гипнотизировал беспощадный взгляд неведомого ей Сонни. Впрочем, возможно, у нее просто разыгралось воображение.

– Вали отсюда поскорее, красотка. Нас тут и без тебя хватает.

– Но я не... – Кристина лихорадочно подбирала слова. – Бен уверял меня, что я не похожа на...

– Милочка, ты еще здесь?

– Ну... – Кристина почувствовала, как краска залила ее лицо. – Может быть, я покупатель.

– О, дорогуша, это не по адресу, мы такие услуги не оказываем. Попробуй на Пятнадцатой улице.

– Нет, вы не поняли. Мне не нужна женщина.

– Чего ты крутишь? Совсем уже изовралась. А ну – вали отсюда. – Негритянка указала вниз по улице.

– Да нет. Дело в том, что я ищу одну девушку, – настаивала Кристина, – ее зовут Трикси.

Проститутки обменялись выразительными взглядами.

– Ты не первая.

– Вы знаете, где она?

– Нет. Мы ничего не знаем.

– Пожалуйста, не скрывайте от меня. Я же вижу, как вы переглядываетесь. Наверняка вам что-то известно.

– Ничего подобного. В первый раз о ней слышим.

– Вы уверены?

– Абсолютно.

– И я никак не могу изменить ваше мнение?

– Никак.

– А если я подарю тебе эту горжетку? – Кристина обратилась только к одной негритянке, глаза которой алчно загорелись при виде протянутого ей длинного белого меха. Секунду спустя она уже накидывала горжетку себе на плечи.

– Я правда ничего не могу сказать, – заговорщически шептала негритянка, указывая между тем глазами вниз по улице. – Ищи центы.

– Что это...

– Это все, что я знаю. А теперь проваливай.

У Кристины не было выбора, так что пришлось уйти. Через некоторое время она повстречала двух парней лет тридцати, одетых в узкие джинсы и куртки с бахромой. Очевидно, это тоже были ловцы клиентов. Кристина сделала глубокий вздох и решительно направилась прямо к ним.

– Ищешь что-нибудь? – обратился к ней один из парней.

Стараясь говорить как можно увереннее, Кристина ответила:

– Действительно, ищу.

Парень шагнул к ней и обхватил рукой за талию.

– Я знаю одно чудесное местечко, деточка. Тридцать долларов – и ты будешь в раю.

Кристина натянуто улыбнулась и произнесла сквозь зубы:

– Честно говоря, я имела в виду несколько иное.

Мужчина дотронулся рукой до ее волос.

– Я уступчивый.

Кристина продолжала улыбаться, явно нервничая.

– Нет, ты не понял. Я ищу конкретного человека.

Парень не отставал.

– Со мной ты забудешь о нем. Со мной ты забудешь обо всех, с кем была прежде.

– Очень мило, конечно, – Кристина кашлянула и поправила юбку, – но, серьезно...

– Ты получишь такое наслаждение, какого не испытывала никогда прежде. Твое тело будет дрожать от восторга, твои бедра будут пылать от блаженства. Я владею искусством любви, как никто другой. – Мужчина буквально пожирал Кристину глазами. – И главное – я буду ждать тебя в любое время, когда ты только пожелаешь.

– Послушай... правда... у меня дело. – Кристина уже с трудом справлялась со своими нервами, ее лоб покрылся испариной. – Я, если честно, ищу одну девушку. Она обычно работает здесь. Ее зовут Трикси.

Парень вдруг отшатнулся от Кристины и замолчал, тупо уставясь на нее. Немного погодя он процедил сквозь зубы:

– Черт! Кажется, все в этом городе только тем и занимаются, что ищут эту паршивую сучку.

– Ты ее знаешь?

– Не у того спрашиваешь. – Он указал рукой на своего напарника. – Тебе надо...

Стоявший чуть в стороне мужчина так красноречиво взглянул на приятеля, что тот сразу умолк.

– Надо что? – Кристина обратилась ко второму парню: – Надо спросить тебя? Ты знаешь, где Трикси?

Парень буквально испепелял взглядом своего болтливого дружка.

– Послушай, Бадди, но я же ничего не сказал... – оправдывался тот.

– Ты сказал слишком много, болван. – Бадди шагнул в свет фонаря, приглаживая свои рыжие волосы. – Я абсолютно ничего не знаю об этой... Трикси. – Его голос срывался на звенящие ноты, он явно нервничал. – Никто ничего не знает о ней. Можешь катиться отсюда.

Кристина пригляделась. Несмотря на субтильность, в фигуре Бадди была какая-то рыхлость, а его грубые манеры ничем не отличались от поведения других обитателей этих мест.

– Почему Трикси скрывается? – спросила Кристина. – Почему вы помогаете ей в этом?

– Кто же поможет нам, если мы сами не будет помогать друг другу?

– Полиция хочет помочь ей.

– Какого черта? Легавые и так чуть не погубили ее. Дважды. По крайней мере, я так слышал, – добавил он поспешно. – Они помогут ей так же, как помогли тем четверым.

Какое им дело до нас? Они тут все облазили, задавали тупые вопросы, всюду совали свой нос. И все без толку. Сволочи.

Недаром все психи и извращенцы лезут сюда убивать и насиловать. Они знают, что полиции плевать на нас. Мы – люди-невидимки, которых для собственного спокойствия удобнее не замечать.

– Могу я, по крайней мере, кое-что передать? – спросила Кристина. – Очень важно, чтобы она узнала об этом.

– Интересно, каким образом? Я же объяснил, что не знаю, где она. И не понимаю, кто навесил тебе эту лапшу на уши.

Лучше уходи отсюда.

– По-моему, эта земля не принадлежит вам?

– Здесь все куплено. – Парень взглянул на противоположную сторону улицы. Двое мужчин в ярких рубашках свешивались из окна дома напротив. В руке у одного из них что-то поблескивало. Что-то до боли напоминавшее нож. – Вам пора уходить, мадам.

– Что ж, ладно.

Кристина пошла вдоль улицы, стараясь не оглядываться на мужчин в окне. Она возвращалась тем же путем, каким пришла, напряженно высматривая машину Бена. Каждый посторонний звук заставлял ее вздрагивать, а измученный страхом мозг рисовал в ее воображении образ неведомого преследователя, неотступно идущего за ней. Только огромным усилием воли Кристине удавалось держать себя в руках.

Наконец она увидела знакомую "хонду" Бена, – слава Тебе, Господи. Уже не сдерживаясь и не пытаясь играть роль, Кристина бегом бросилась через улицу к машине.

 

Глава 39

– Не высовывайся, лежи спокойно! – резко произнес Бен. – Он может узнать тебя.

– Лежу, лежу, – пробормотала Кристина, скрючившись на полу "хонды". – Как ты думаешь, сколько я выдержу в таком положении?

– Столько, сколько нужно. Никто никогда не говорил, что расследование – легкое дело.

– О да! Я уже успела это прочувствовать. Но все же хотелось бы видеть хоть какую-то положительную перспективу. – Кристина слегка приподняла голову. – Сколько мы еще будем ждать?

– Все, дождались. Он уже идет. – Бен завел машину. – Давай, Бадди. Покажи, где ты живешь.

Бен смотрел, как человек в куртке с бахромой пересек улицу и направился на север, в сторону Цинциннати. Он шел спокойно и уверенно.

Бен двинулся следом, стараясь держаться на расстоянии. Достав бинокль, он навел его на Бадди. Таким образом, не привлекая к себе внимания, Бен постоянно мог видеть объект наблюдения.

– Ты хоть знаешь, что делаешь? – прошептала Кристина.

Она сама не понимала, почему говорит шепотом. Это получалось как-то непроизвольно.

– Конечно знаю. В свое время мне приходилось участвовать в слежках. И потом, Майк просветил меня, как вести наблюдение из машины.

– Майк?

– Да. Что тебя удивляет?

– Ничего, просто не вяжется с моим представлением о Майке. Я думала, он сразу хватает подозреваемого, надевает на него наручники и отправляет в камеру.

Бен улыбнулся.

– У Майка есть и положительные стороны.

– Наверное. Но они как-то не очень заметны.

Бен увидел, что Бадди в нерешительности остановился !на углу Восьмой улицы, словно ожидая кого-то. Нетерпеливо поглядывая на часы, Бадди какое-то время нервно переминался с ноги на ногу, периодически поглядывая через плечо, а потом снова двинулся вперед, продолжая придерживаться северного направления.

– Хорошо, что тебя не видно, – заметил Бен, обращаясь к Кристине.

– Чего он ищет?

– Не знаю. Но ведет он себя так, будто предполагает, что за ним могут следить. И он безусловно прав.

– Во время нашего разговора Бадди тоже держался очень нервозно, – сказала Кристина. – Словно за углом засада. Он даже старался понижать голос, произнося имя Трикси. Как если бы, сказанное вслух, оно сулило какую-то опасность.

– Возможно, так оно и есть, – ответил Бен и, увеличив скорость, немного сократил расстояние между "хондой" и Бадди. – Ты уверена, что он знает, где Трикси?

– Я ни в чем не уверена, – заявила Кристина. – Но то, как Бадди вел себя при упоминании имени Трикси, заставляет думать, что он что-то скрывает. Приятель Бадди прямо указал на него как на человека, знающего, где скрывается Трикси. Да и дамочка, которая теперь щеголяет в моей горжетке, тоже намекала, что у Бадди имеется ключик к девчонке.

– Что ж, будем надеяться, что это правда. Тем более, горжетку назад уже не вернешь.

– Не уверена, что у меня есть такое желание.

Бен продолжал слежку еще минут десять. Бадди свернул налево, прошел минут пять по улице, снова свернул налево.

– Я думаю, это здесь, – прошептал Бен.

Бадди подошел к маленькому двухэтажному дому с фасадом из белого кирпича. Дом не производил впечатления богатства и роскоши, но безусловно отличался определенным, только ему присущим шармом. Среди современных домов он смотрелся как некий осколок прошлого.

Ни одно окно в доме не светилось. Бадди пошарил в кармане и, достав ключ, открыл дверь.

Как только он вошел в дом, Кристина поднялась с пола.

– Элегантный особнячок. Ты думаешь, Бадди живет здесь?

Бен пожал плечами.

– Во всяком случае, у него есть ключ.

– Я думала, все проститутки живут на "Променаде". Под бдительным оком священника.

– Не знаю. Может быть, это касается только женщин, а мужчины более независимы. Как бы то ни было, Бадди здесь не случайно.

– Отлично. Что будем делать?

– Подождем.

После недолгого ожидания они увидели, как в маленьком окошке нижнего этажа зажегся свет. Бен решил, что это, по-видимому, ванная комната. Потом озарилась светом и комната наверху. В окне показался силуэт Бадди.

– Ого! – выдохнул Бен.

– Что? Что там происходит?

Бен схватил бинокль и направил его на окно.

– Я вижу еще один силуэт. Бадди не один.

– Можешь сказать, кто с ним?

– У меня же нет рентгена. Но в комнате определенно есть еще кто-то. Невысокого роста, меньше Бадди.

– А как насчет девочки-подростка?

– Вполне возможно.

Бен еще некоторое время смотрел в бинокль, потом завел мотор и поехал по улице.

– Куда мы едем? – спросила Кристина. – Я думала, мы будем продолжать наблюдение.

– Нам теперь известно, где он живет. Пора возвращаться домой.

– Домой? Кто тебе сказал, что я хочу домой?

– Я говорю.

– Что это за нелепая забота обо мне.

– Ничего подобного.

– Ты заблуждаешься, если думаешь, что я тебе помешаю.

– Кто-то должен сообщить Майку о том, что нам удалось выяснить. И прикрыть меня в офисе.

Но главное – этого Бен никогда не сказал бы вслух – он боялся за Кристину и не хотел, чтобы она подвергалась какой бы то ни было опасности.

Кристина положила руку на плечо Бена.

– Ты собираешься вернуться сюда, не так ли?

Бен кивнул.

– Уже пять человек убили... Будь осторожен, Бен.

Он пожал ее руку.

– Поверь мне, все будет хорошо.

Час спустя Бадди вышел из дома. В его костюме появилась только одна новая деталь – длинный шарф, несколько раз обмотанный вокруг шеи. Бен позавидовал Бадди: ему тоже хотелось бы сейчас иметь такой шарф, защищающий от ночной прохлады.

Бадди свернул за угол и направился в сторону Одиннадцатой улицы. Как только он скрылся из виду, Бен вышел из машины и подошел к дому.

Свет в окнах не горел, но Бен не сомневался, что внутри кто-то есть. Войдя в белые ворота, он остановился у входа и позвонил в колокольчик, висевший над дверью.

В ответ не раздалось ни единого шороха.

Неужели Бен ошибся? Он думал, что видел в окне силуэт второй фигуры, но это могла быть и тень или отражение в зеркале.

Он постучал в дверь, достаточно громко, чтобы стук донесся до самых отдаленных уголков дома. По-прежнему ответом была лишь тишина. Ладно...

Он подергал за ручку. К его изумлению, дверь оказалась незапертой. Бен вошел внутрь.

– Эй! Есть тут кто-нибудь?

Голос гулким эхом разнесся в пустоте дома.

– Кто-нибудь есть? – повторил Бен.

Никто не отвечал. В темноте Бен пошарил по стене в поисках выключателя. Потом передумал. Пожалуй, лучше не привлекать внимания к свету в окнах.

Он тщательно обследовал все жилые комнаты. Дом был обставлен старой, обветшалой мебелью, должно быть пятидесятилетней давности. Антураж дополняли покрывала с кружевами на софе и тяжелые плотные занавески на окнах. В углу стояло старое пианино. И никаких признаков присутствия в доме какого бы то ни было человека.

В дальнем конце комнаты Бен заметил еще одну дверь, решив, что она ведет на кухню. Он открыл дверь и прошел внутрь.

Не успел Бен сделать и нескольких шагов, как что-то тяжелое навалилось на него в темноте и он ощутил крепкую хватку на своей шее.

 

Глава 40

Бен изворачивался, пытаясь увидеть нападавшего. Это определенно был человек, пальцы которого больно сжимали его горло. Бен делал безуспешные попытки вырваться, разжать руки, душившие его, но в результате только заработал грубый толчок.

– А-а-а! – Бен с трудом удерживал равновесие, одновременно отдирая от своей шеи чьи-то цепкие пальцы. Необходимо срочно что-то сделать, иначе он задохнется. В глазах уже потемнело, лишь мелькали какие-то красные пятна, а Бен едва мог соображать. Лишь одна мысль пульсировала в висках: воздух, во что бы то ни стало добраться до воздуха.

Он рванулся к двери, волоча за собой противника. В этот момент Бен потерял равновесие и вместе с напавшим на него человеком полетел на пол. Во время падения пальцы, сжимавшие его горло, на мгновение разжались. Бен судорожно вдохнул воздух и, воспользовавшись моментом, постарался откатиться в сторону.

Живительный воздух, проникая в легкие Бена, наполнял жизнью его тело и способностью мыслить его голову.

Бен попытался рассмотреть в темноте человека, который только что чуть не задушил его. Но рядом никого не было.

Нападавший растворился в темноте, как тень.

– Послушайте, – тяжело дыша выговорил Бен. – Меня зовут Бен Кинкейд, и я...

Прежде чем он успел договорить, молниеносная тень метнулась в его направлении, и какой-то холодный предмет врезался Бену между ребрами. Рухнув на бок, Бен громко застонал от пронзительной боли.

Кто-то, зажав ему рот, заглушил стоны, а затем вновь вцепился в горло. Нападавший явно имел преимущество. Бен почувствовал, что снова задыхается. Если немедленно не предпринять каких-то кардинальных действий, то можно распрощаться с жизнью. Вцепившись в руки нападавшего, Бен попытался подмять его под себя. Некоторое время они молча боролись.

В какой-то момент Бену удалось немного разжать руки, стискивавшие его горло. Он с силой оттолкнул противника, и, к своему удивлению, почувствовал, как тот неожиданно легко отлетел далеко в сторону. Падая, темная фигура потянула за собой покрывало, лежавшее на софе.

– Послушай, – крикнул Бен, – у меня нет оружия, я не опасен и не собираюсь делать тебе ничего плохого!

Темная тень возле софы шевельнулась, и Бен увидел, как блеснул какой-то длинный предмет. По-видимому, нож.

Бросившись к двери, Бен резко повернул выключатель.

Вспыхнувший свет на мгновение ослепил обоих. Бен непроизвольно зажмурился, но тут же взял себя в руки и осмотрел комнату.

Возле софы съежилась девочка лет пятнадцати, самое большое шестнадцати. В широко открытых глазах застыл ужас.

– Ты, должно быть, Трикси, – стараясь говорить спокойно, произнес Бен. – Меня зовут Бен Кинкейд.

Девочка продолжала молча смотреть на него испуганно-затравленным взглядом. Ее руки, обхватившие коленки, слегка подрагивали. Бен хотел подойти к ней, но не решился. Как-никак, а эта худенькая девчушка чуть было не удушила его.

– Я пришел, чтобы помочь тебе, – сказал он все еще немного сдавленным голосом. – Я не тот, кто убил твоих подружек.

Девочка, застыв в каком-то оцепенении, казалось, была не в состоянии не только двигаться, вообще хоть как-то реагировать.

Бен достал из кармана удостоверение, кредитную карточку и все прочие документы, которые оказались у него в кармане, и протянул их маленькому волчонку, съежившемуся у софы.

– Посмотри сама. Я юрист. Один мой коллега был убит, и его смерть как-то связана с тем, что случилось с четырьмя твоими подружками. Если хочешь, мы можем позвонить в полицию лейтенанту Морелли, чтобы он подтвердил мои слова.

Не сводя с Бена пристального взгляда, девочка взяла протянутые документы и, опустив глаза, принялась изучать их. Она все тщательно проверила, после чего вернула бумаги Бену.

– Как вы нашли меня?

– Я следил за Бадди.

Трикси кивнула.

– Чего вы от меня хотите?

– Я хочу знать то, что известно тебе, чтобы выяснить, кто совершил все эти убийства. И еще я хочу помочь тебе.

– Помочь мне? – Трикси недоверчиво усмехнулась. – Никто не может мне помочь. Никто, кроме Бадди.

– Я могу, – сказал Бен. Он сделал осторожный шаг по направлению к девочке. – Лейтенант Морелли – мой друг, и он обеспечит тебе защиту. Если же ты не хочешь связываться с полицией, я сам спрячу тебя, спасу от маньяка, который охотится за тобой.

При упоминании о маньяке Трикси вздрогнула. В ее глазах появились отчаяние и мольба. Но одновременно в них засветились проблески доверия.

– Как вы можете помочь мне? – спросила она более спокойно.

Бен приблизился к девочке и осторожно взял из ее рук нож, оказавшийся ножом для разрезания бумаги.

– Начнем с главного, – сказал Бен. – Что ты можешь рассказать о клубе "Детский сад"?

 

Глава 41

Бен предложил заняться горой грязной посуды, заполнившей всю кухню. Такое количество должно было копиться не менее недели. Бен мыл, Трикси вытирала. И по мере того, как грязной посуды становилось все меньше, все больше возрастало доверие девочки, которая заметно успокоилась и начала говорить просто и открыто. Однообразный ритм привычной работы сделал свое дело, на что Бен втайне и надеялся, внося свое предложение. Его уловка сработала. Через полчаса они уже вели непринужденную беседу.

– Ты из Сент-Луиса? – удивился Бен.

– Ага.

Бен погрузил руки в мыльную пену.

– А как ты оказалась в Тулсе?

– Это... длинная история.

– Я не тороплюсь.

– Какая вам разница? – огрызнулась Трикси. – Никого никогда это не интересовало.

Бен опустил в пену грязный стакан.

– Может, просто ты имела дело не с теми людьми.

– Да тут и рассказывать-то нечего. Нет, правда, банальная история... Все началось с моего отчима.

– Не поладила с отчимом?

– Он бил меня. Приставал. Все время.

Бен подал Трикси чистый стакан.

– Да?

Трикси взглянула на Бена как-то немного смущенно.

– Знаете, я ведь никогда не говорила об этом вслух – вам первому. Я имею в виду, вот так прямо. Мне тогда было неизвестно и непонятно ни то, что он делает, ни зачем, ни как это называется.

– Когда начались его домогательства?

– Сразу, как они поженились – моя мать и он. Три года назад. Он все время приставал. Сначала просто норовил потрогать меня, отпуская всякие грязные шуточки. Спрашивал, не хочу ли я принять с ним душ. Подмигивал. Щипал.

С каждым днем становилось все хуже и хуже. Как-то раз вечером у отчима были гости: собрались какие-то мужики, он сказал, что друзья. Они напились и накурились травки до одурения.

Отчим пришел ко мне в комнату и предложил пойти к ним. Я не хотела, но он заставил меня. Мамы не было дома. Он притащил меня в гостиную. Я никогда раньше не пробовала спиртного, но они заставили меня выпить целый стакан. Потом взяли в кольцо, стали меня лапать, полезли под платье...

Она отвернулась.

– Это был какой-то ужас. Я не понимала, что они делают.

Будто все происходило не со мной или во сне. Понимаете?

Потом я, должно быть, потеряла сознание. И пришла в себя только на следующее утро.

Трикси долго терла стакан, словно хотела протереть его до дырки.

– Когда я очнулась, то увидела, что совершенно голая – ни одежды, ни ночной рубашки. Потом до меня дошло, что я не в своей комнате. Это была его комната и его кровать. Затем... – Она поставила стакан на стол. – Затем я увидела его рядом с собой, он тоже был голый.

Трикси закрыла глаза, пытаясь скрыть слезы.

– Я думала, что не вынесу этого. Мой мозг отказывался верить... Но это было так. Я поднялась и увидела с другой стороны одного из приятелей отчима. Он тоже был без одежды.

Бен молча опустил в мыльную пену еще несколько грязных тарелок. Он не мог найти нужные слова. Да и что тут скажешь?

– Я не знала, как поступить, но и оставаться там была не в силах. Одевшись, я выбежала из дома. Что делать? Куда идти?

Денег нет. Куда податься? Я просто бродила по улицам. Пару часов спустя он нашел меня, схватил за волосы и затолкал в машину. Дома мне здорово досталось. Он избил меня. Я вся была в синяках и кровоподтеках. Этот шрам на переносице – память о том дне. Мать все это время была дома, я звала ее, но она не сказала ни слова – не хотела вмешиваться. Она тоже боялась его.

– Тебе надо было пойти в полицию, – сказал Бен.

– Я пошла, через неделю. Отчим сообщил, что у него опять соберутся гости и я тоже должна быть там. Развлечься, как он выразился. Вообразить, что весь этот ужас повторится? Нет. Я не переживу такое снова. Просто умру – я была уверена в этом.

Тогда-то мне и пришло в голову пойти в полицию. Они отвели меня в комнату, где находилось четверо полицейских, и я рассказала им все, что отчим со мной сделал. Несколько раз рассказывала. Меня как будто прорвало, сама удивлялась. Я выложила им все.

– И что же?

Ее губы скривились и дрожали.

– В полиции мне не поверили. Ни один из них. Они сказали, что я все выдумываю.

– Поверили или нет, они обязаны были проверить.

– Да. Они так и поступили – позвонили отчиму. Я умоляла их не делать этого, но они позвонили. Он приехал разъяренный. Его привели в ту же комнату. Конечно же он все отрицал – тоже мне, неожиданность!

– Тебе надо было найти свидетелей.

– Каких свидетелей? Никто не знал об этом, кроме его собутыльников и моей матери. А разве они скажут? Все было против меня. В полиции, конечно, поверили отчиму.

– Были слушания в суде?

– Да. – Трикси лихорадочно вцепилась в край стола. – Отчим нанял какого-то адвоката, своего знакомого. Это был просто цирк с клоунами. Он договорился с судьей и полицейскими, чтобы не было никакой экспертизы. Объяснил, что у меня тяжелый характер, постоянные проблемы с дисциплиной... Потом что-то говорил судья. Я ничего толком не поняла. Во всяком случае, меня вернули в семью, к отчиму. Представляете? И ничего нельзя сделать. Суд постановил, что я должна жить дома с матерью и отчимом, с человеком, который... который... – Трикси снова отвернулась и вытерла полотенцем глаза.

Бен кашлянул. Он хотел успокоить ее, утешить, сказать, что он все понимает. Но не знал, как начать.

– Иногда в системе правосудия... тоже бывают сбои.

– Правосудие? – злобно воскликнула Трикси.

Бен взял из ее рук тарелку, закрыл воду и повел девочку в гостиную. Трикси упала на софу рыдая. Бен сел рядом с ней, ожидая, когда она успокоится.

Трикси долго не могла прийти в себя. Наконец она немного успокоилась и Бен смог задать следующий вопрос:

– Ты вернулась домой?

– У меня не было выбора. Они буквально посадили меня в машину вместе с отчимом. Как только мы отъехали на такое расстояние, что нас никто не мог видеть, он ударил меня по лицу. И пообещал разобраться со мной дома.

Бен судорожно глотнул. Он боялся спрашивать о том, что произошло дальше.

– Перед тем как войти в дом, отчим повернулся ко мне с таким лицом, что казалось, он убьет меня, задушит собственными руками. И тогда я ударила его ногой в пах. Он не ожидал этого. Удар получился сильным. Пока эта сволочь каталась по полу, я вытащила у него из кармана бумажник и убежала.

На автобусной остановке я нырнула в первый попавшийся автобус и ехала, ехала... Так и оказалась в Тулсе.

– У тебя есть какие-то родственники в Тулсе?

– Нет. У меня вообще нет родственников. Во всяком случае, я о них не знаю. Потом у меня кончились деньги. На автобусной станции я познакомилась с одним человеком, который работал на Сонни.

– Сонни... твой хозяин?

– Да. Когда нет денег, не приходится выбирать. Перспектива умереть от голода или замерзнуть казалась мне еще хуже.

Я внушила себе, что со мной обязательно случится что-нибудь ужасное. Но больше всего я боялась, что меня вернут к отчиму. Сонни казался мне единственной надеждой. Он обещал опекать меня, заботиться...

– Если ты будешь работать на него.

– Да. Мне это не понравилось, но что было делать? В моем возрасте на работу не устроиться даже в "Макдональдс". Сонни и то с трудом согласился взять меня.

– Не понимаю почему?

– Он требует, чтобы все девушки проходили медицинский осмотр, особенно вначале. Не хочет проблем. Я не могла пройти осмотр, потому что у меня не было никаких документов. Слава Богу, Бадди помог. Да вы уже знаете его. Он – мой лучший друг.

Единственный друг, правда. Бадди выдал себя за моего отчима.

– И ты прошла медосмотр?

– Конечно. С тех пор я начала работать. Согласна, это не самое лучшее занятие и уж совсем не то, о чем можно мечтать.

Но, во всяком случае, я не голодаю. Пришлось идти на компромисс.

– Некоторые компромиссы... – Бен секунду помолчал, подбирая слова, – очень рискованны.

– А-а, вся жизнь – сплошной риск. Если не верите, попробуйте перейти улицу.

– Сколько времени прошло с тех пор, как ты ушла из дома?

– Больше года.

Бен опустился на софу. Больше года. Двенадцать месяцев.

Триста шестьдесят пять дней на улице.

– Трикси, прости. Но я бы хотел...

– Это мне надо просить у вас прошения. – Трикси вытерла слезы и улыбнулась. – Вы – отличный парень. Правда, добрый.

– Любой на моем месте посочувствовал бы тебе.

– Не думаю, что это так. Послушай, пойдем... – Она кивнула головой вверх, туда, где располагалась спальня. – Ты хочешь... ну, знаешь, хочешь пойти наверх?

Бен закрыл глаза.

– Нет, Трикси. Я не думаю, что это будет... – У него не хватало слов. – Нам нужно еще поговорить. Я знаю, это тяжело для тебя. Но мне необходимо знать все, что касается клуба "Детский сад".

Она пожала плечами, стараясь скрыть разочарование.

– Клуб "Детский сад" существовал задолго до моего появления. Я вступила в него гораздо позже. Мне предложили заменить Кэрол Джо, после того как она уехала.

– Что собой представляет этот клуб?

– Компания старых толстых мужиков, которые любят поразвлечься, но не хотят посещать Променад и ему подобные места. У них есть один парень, который организует все это. Время от времени он присылает за нами какого-то типа, который доставляет нас в Плейграунд – забытое Богом место в северной части города. Туда никто не заглядывает, даже полиция. Мы – человек пять девчонок – делаем... что-нибудь, а мужчины смотрят...

– Это как – "что-нибудь"?

– Все, что они хотят. Каждый раз – разное. Обычно что-нибудь такое, что может их возбудить. Но все кончается обыкновенной оргией.

– Обыкновенной оргией?

– Так они это называют. На самом деле какая там оргия, их хватает секунд на тридцать, не больше.

– Как же все происходит?

– Ну, мы наряжаемся в какие-нибудь костюмы или, наоборот, раздеваемся перед ними. Одно время мы раздевались и устраивали что-то вроде общего стола. Им это нравилось. Потом как-то мы разрешили им мочиться на нас. Это их тоже очень возбуждало. Еще они любят привязывать нас к себе. Но я не позволяю им привязывать меня. Я вообще не очень-то балую их.

Господи. Бен стиснул зубы. Он не знал, что больше приводило его в ужас: картины отвратительных оргий, рисовавшиеся в его воображении, или то, что Трикси рассказывала о них как о чем-то вполне обыденном, будничном.

– Зачем ты это делала?

– Потому что Сонни велел мне. И потом, за это очень хорошо платили. Каждый раз после "Детского сада" я могла позволить себе день-два отдыха, и Сонни не возражал. – Трикси говорила очень спокойно. – Достаточно серьезный стимул.

– Тот парень, о котором ты упомянула, – организатор этих сборищ, – как он выглядел?

– Не знаю. Я слышала о нем, но никогда его не видела.

– Ты бы узнала тех людей, если бы снова их встретила?

– Ну... не знаю, возможно. Понимаете, нам не велели разглядывать их лица, да и не очень-то хотелось.

– Ты кого-нибудь запомнила?

– Я узнала одного по фотографии в газете. Это тот, которого недавно убили.

Бен наклонился вперед и весь напрягся.

– Как его звали?

– Не помню, но именно он обычно доставлял нас в Плейграунд. – Трикси пересекла комнату и взяла с полки пачку газет. – Здесь есть газета с тем сообщением. Я сохранила ее.

Бен заглянул в газету. Это был "Мир Тулсы" с сообщением об убийстве Говарда Гэмела. Фотография Гэмела помещалась в левом верхнем углу.

– Увидев фотографию, ты не подумала, что это может быть опасно для тебя?

– Я уже знала. Первые подозрения у меня появились, когда исчезла Эйнджел. – Глаза Трикси покраснели. – Это случилось на следующий день после ее дня рождения. Я подарила ей подвеску – золотое сердце, расколотое пополам. Знаете, у нее – одна половина, у меня – другая. В знак дружбы на всю жизнь. – Трикси принялась рассматривать рисунок на ковре. – На всю жизнь... На следующий день она исчезла. И теперь Эйнджел мертва.

– Ты что-то предприняла?

– У меня тогда возникло только подозрение. Но когда пропали Сьюзи и Барбара, сомнений уже не было. Я попыталась спасти Бобби Рей, но было слишком поздно. А потом он пришел за мной.

– Кто? – Бен крепко схватил Трикси за плечи. – Кто пришел за тобой?

– Не знаю. Я не видела его. Но он хотел убить того полицейского, а на следующий день был на Променаде, искал меня.

– И ты стала скрываться. Значит, ты боялась не полицию, а его, этого убийцу.

– Да. Мне негде было спрятаться. Сонни не хотел помогать – он требовал, чтобы я шла на улицу. Я не знала, что делать. В полицию у меня веры нет – от легавых помощи не дождешься. Бадди – единственный человек, который не бросил меня. Этот дом оставила ему бабка. Он сказал, что я могу спрятаться здесь.

– Слава Богу. – Бен перевел дыхание. Если бы Бадди не увел девочку с улицы... даже страшно подумать, что могло бы произойти. – Бадди живет один?

– Да. К нему иногда приходит друг, но обо мне он не знает. Бадди поселил меня в отдельную комнату.

– Когда мы разыскивали тебя, нам посоветовали искать центы. Что это значит, если не секрет?

Лицо Трикси вспыхнуло; краска смущения впервые залила ее щеки.

– А, это. Так... не важно.

– Ничего не понимаю.

– Ну, просто... знаете, я стараюсь делать что-нибудь приятное для тех людей, с которыми приходится общаться. Кругом все так плохо, а эти маленькие круглые солнышки могут помочь. Иногда я покупаю цветы девочкам. Или приношу им завтрак в постель – вареные яйца, например, или еще что-нибудь. И если мне перепадают центы – я бросаю их на землю. Кто-нибудь, кому очень нужно, может найти их.

– "Найди монетку, подбери и будешь счастлив до зари".

– Точно. – Трикси стала совсем пунцовой. – Глупо, конечно, я понимаю.

Девочка растянулась на софе.

– Ну, мы поговорили обо всем, что вам нужно?

– Разреши мне задать последний вопрос. – Бен дотронулся рукой до своего ребра. – Чем это ты мне врезала?

– Ой, – Трикси подложила под голову подушку, – я как раз была на кухне, когда вы вошли. Ну и схватила первое, что подвернулось под руку: насадку от миксера и шнур.

– Неплохое оружие получилось, – сказал Бен. – Хорошо еще, что ты не успела сбегать за ножом.

– Простите, что ударила вас. Я очень испугалась. – Она положила руку Бену на колено. – Может, я смогу как-то облегчить ваши страдания?

– Конечно. – Бен мягко убрал ее руку и встал. – Закрой, пожалуйста, за мной дверь, и получше.

 

Глава 42

Бен проговорил с Трикси почти три часа, и она рассказала ему все, что знала сама. Правда, к делу из этого относилось не так много. Но по опыту своей частной практики Бен пришел к выводу, что иногда совершенно посторонняя информация вдруг оказывается очень полезной в расследовании преступления. Он постарался выведать у Трикси все о клубе "Детский сад", о жизни и нравах, царящих на Променаде.

– Трикси, я должен ненадолго уйти, но не хочу, чтобы ты осталась здесь одна. Когда вернется Бадди?

Трикси взглянула на настенные часы.

– Он уже задерживается. Может, пьет где-нибудь кофе?

Думаю, он придет с минуты на минуту.

– Я не оставлю тебя одну, – решительно заявил Бен. – Позвоню другу, чтобы он побыл с тобой до моего возвращения.

На лице Трикси мелькнул испуг.

– Только не полицейскому. Я не хочу, пожалуйста.

– Трикси, это необходимо для твоей же безопасности.

– В полиции всегда так говорят. А потом тебя снова бьют.

Этот убийца тоже, мне кажется, какой-нибудь извращенец полицейский.

– Трикси, я не думаю...

– Если вы позовете полицейского, я все равно сбегу. И никто не остановит меня.

Бен вздохнул:

– Хорошо. А если я позову женщину? Она не работает в полиции, и ей можно доверять.

Трикси согласно кивнула.

– Это уже лучше. Кто она, твоя подружка?

– Просто друг. Очень хороший друг.

Через полчаса приехала Кристина – заспанная, со спутанными рыжими волосами, в сером спортивном костюме и теннисных тапочках. Но главное, она приехала.

– Бен, как ты думаешь, который сейчас час?

– Я знаю точно, четыре часа утра.

– Мог бы и не отвечать. Мой вопрос был чисто риторическим, Бен. – Кристина кивнула в сторону девушки, которая внимательно разглядывала с софы "очень хорошего друга". – Это и есть?..

– Да. Неуловимая Трикси.

– Отлично. Ты становишься настоящим Диком Трейси.

Бен познакомил Трикси с Кристиной и, пробыв с ними еще минут пять, пока они не освоились друг с другом, собрался уходить. Кристине уже удалось вовлечь Трикси в занимательную дискуссию по поводу рока и видео. Бен написал на листочке свое имя, домашний и служебный адрес и номера телефонов.

– Мне нужно заехать домой, – объяснил он Трикси, – позвонить на работу и предупредить, что я сегодня не появлюсь. И еще надо связаться... с одним другом и рассказать ему, чем я занят. А потом, у меня кошка, необходимо покормить ее.

Как только я справлюсь со всем этим, – сразу вернусь.

– Великолепно, – искренне воскликнула Трикси. Бену было приятно увидеть наконец на лице девочки настоящую улыбку.

Трикси начала доверять ему.

Кристина проводила Бена до двери.

– Девочка до смерти боится полиции, – объяснил ей Бен. – Поэтому я и не смог пока позвонить Майку. Я свяжусь с ним сразу же, как только приеду домой. Если ты заметишь что-нибудь подозрительное или если тут появится кто-нибудь, кроме Бадди, сразу же звони в полицию, хочет того Трикси или нет.

– Понятно.

– Прошу тебя, не рискуй.

– Самый большой риск, Бен, состоит в том, что я могу задремать: именно этого в данный момент жаждет мой организм.

Бен подмигнул Трикси:

– Если Кристина начнет закрывать глаза, разбуди ее, пожалуйста, той насадкой от миксера, ну ты знаешь, ладно? – Бен улыбнулся. – Уверен, такой способ начисто отобьет у нее охоту спать.

Ночная темнота, пока еще не сдавшая свои позиции, продолжала хозяйничать на улицах Тулсы. Когда Бен подъезжал к дому, небо на востоке лишь только начинало понемногу голубеть. Что за ночь! Наверное, самая длинная в жизни Бена. Впрочем, он не жалел о времени, проведенном без сна. Разрозненные кусочки наконец стали складываться в мозаику. Гэмел, клуб "Детский сад", несчастный случай с Кричтоном – все это вдруг обрело смысл. Бен еще не знал, кто убийца, но круг, безусловно, сужался.

Он свернул в Льюис и через несколько минут остановился у своего дома. Стоянка здесь запрещалась, но кто будет цепляться в четыре тридцать утра? Бен вышел из машины и потянулся.

От бессонницы его тело налилось тяжестью и потеряло гибкость. Может, перед тем как звонить Майку, принять душ и побриться? Чтобы в мозгах немного прояснилось.

Направляясь к дому, Бен поднял глаза к своему окну и в недоумении застыл на месте. Странно, окно его комнаты было распахнуто. Но Бен прекрасно помнил, что не делал этого. Он вообще никогда не открывал окна в своей квартире, потому что, кроме всего прочего, боялся, что убежит Жизель. Может быть, миссис Мармелстейн открыла окно? Впрочем, насколько Бен знал, хозяйка никогда не входила к нему в его отсутствие.

Бен подошел к дому и остановился прямо под своим окном.

Теперь все ясно: оно было не открыто, а разбито.

Быстро войдя в дом, Бен поднялся по лестнице, но у двери в квартиру на мгновение заколебался: что, если внутри кто-то есть? Плевать. Надо действовать. Он распахнул дверь и застыл в полном недоумении.

Квартира производила впечатление свалки рухляди. Бену приходилось видеть дома после посещения грабителей. Но здесь, похоже, другой случай. Кто-то словно старался за что-то отомстить, явно стремился просто испортить абсолютно все в его квартире.

 

Глава 43

Придя в себя, Бадди почувствовал, что сидит привязанный к стулу. Его руки тоже были к чему-то прикручены, возможно к столу. В полной темноте он не мог определить, где находится, и совершенно не помнил, что случилось с ним по дороге домой.

– А, спящая красавица, проснулся?!

Бадди услышал скрип приближающихся к нему тяжелых башмаков.

– Что происходит? Как я попал сюда? Почему связан?

Щелкнул выключатель, и в комнате загорелся свет. Бадди все еще не понимал, где он. Дешевая комната в гостинице? Он не был в этом уверен. Рядом с ним стоял мужчина, одетый во все черное. Бадди видел этого человека впервые в жизни.

– Отвечаю на вопросы в обратном порядке, – сказал мужчина. – Ты связан для того, чтобы не мог сбежать; я ударил тебя по голове, когда ты шел по Восьмой улице; и все это затем, что мне надо знать, где Трикси.

– Трикси? Кто такая Трикси? Все в последнюю неделю только и спрашивают про нее, но я не имею ни малейшего представления, где она может быть.

Человек одарил Бадди очаровательной улыбкой.

– Мои источники свидетельствуют о другом.

– Ну, ваши источники просто вкручивают вам мозги. Я не имею дел с женщинами. Тем более с проститутками.

– Правда? И как же ты узнал, что она проститутка, если не имеешь о ней ни малейшего представления?

Бадди мгновенно поколебался.

– Ну, это можно понять...

– Не оправдывайся. У тебя все написано на лице.

– Послушайте, есть один парень на Променаде... Он знает каждую проститутку, которая работала здесь за последние двадцать лет. Давайте я отведу вас к нему, и...

– Заткнись. – Мужчина склонился к Бадди. – Ты левша или правша?

– Левша, а что?

Мужчина подошел вплотную к Бадди и сжал средний палец на его левой руке.

– Где Трикси?

– Говорю вам, не знаю никакой...

Мужчина с силой выкрутил палец Бадди. Еще немного – и палец сломается.

– Последний шанс. Где Трикси?

От боли и страха у Бадди перехватило дыхание, и он судорожно хватал ртом воздух, словно рыба, выброшенная на берег. Попробовав освободить руку, он понял, что это бесполезно.

– Я же говорю, вам надо поговорить с...

Мужчина нажал еще сильнее. Тонкая кость хрустнула, палец почти коснулся кисти. Боль стала невыносимой. Тогда Бадди закричал. Он никогда прежде не испытывал такой боли, даже не представлял, что бывает подобное. Его левая рука сильно дрожала, и ему не удавалось унять эту дрожь. Каждый нерв пылал словно в огне. Бадди кричал до тех пор, пока еще мог кричать.

Мужчина уселся на край стола и спокойно ждал.

– Ну что, поговорим?

Бадди беспомощно смотрел на него, не в силах вымолвить ни слова, даже если бы хотел. Его губы шевелились, но ни один звук не слетал с них.

– Нет? – Мужчина пожал плечами. – Как хочешь. – Он взял средний палец теперь уже на правой руке Бадди. – Тебя интересует, почему я решил поменять руку? Знаешь ли, твоя левая рука теперь уже не почувствует той же боли. Существует определенная защитная реакция мозга – предел боли. А мне не хочется работать впустую. Поэтому лучше начать заново.

Он приблизился вплотную к лицу Бадди.

– Тебе придется снова испытать такую же боль.

Бадди в ужасе затряс головой, умоляюще глядя на своего мучителя. Из глаз Бадди текли слезы.

– Ну что, будешь еще секретничать? Я не виню тебя. Но пятнадцатилетняя соплюшка не стоит таких мук. – Мужчина надавил на палец. Кожа натянулась и побелела. – Где Трикси?

Рыдая и тяжело дыша, Бадди взмолился:

– Пожалуйста, нет, пожалуйста...

Мужчина надавил сильнее. Бадди чувствовал, как хрящи пока сопротивляются, как они начинают сдаваться...

– Последний шанс. Где Трикси?

Бадди закричал, пытаясь криком заглушить нарастающую боль.

– Не знаю-ю-ю...

Еще один палец сломан. Слезы бесконечным потоком лились из глаз Бадди. Боль была невыносимой. "Господи, сделай так, чтобы я потерял сознание, – молился Бадди, – забери меня из этого ада". Но помощь не приходила. Только неумолимый палач в черном одеянии и черных башмаках все так же нависал над ним, сладко улыбаясь, и всепоглощающая боль разрывала тело и мозг.

– По-прежнему не хочешь говорить? Забавно. Шок, видно, слишком силен. – Мужчина поднес руку к лицу Бадди и приставил пальцы к его глазам.

Бадди попытался увернуться, закрутил головой, но он был слишком крепко привязан и абсолютно беспомощен. Кроме того, ему теперь все равно не удалось бы действовать руками.

– Пожалуйста, остановитесь. Пожалуйста...

– Я остановлюсь, Бадди. Обязательно остановлюсь. – Мужчина снова наклонился к лицу Бадди. – Я даже хочу остановиться. Правда. Думаешь, так приятно ломать тебе пальцы или выкалывать глаза? Нет. Но мне нужна информация. Вот и все.

Причем срочно. Слишком многие люди суют свои носы в мое дело. Если я не узнаю адрес Трикси, у меня будут неприятности. Понимаешь?

Неожиданно он поцеловал Бадди в щеку.

– Будь так добр, скажи мне, где она?

Бадди смотрел на своего мучителя мутным от боли взглядом.

Он ничего не мог поделать с пальцами. Боль не утихала, наоборот – нарастала с каждой секундой. Сквозь слезы он взглянул на свои окровавленные пальцы.

– Пожалуйста, – прошептал Бадди, – не трогайте мои пальцы...

– Беспокоишься о пальцах? "Доктор, а когда я выздоровлю, я действительно смогу делать все, что угодно? Да? И даже играть на пианино? Замечательно! Я никогда раньше не играл на пианино!" – Мужчина беззаботно засмеялся. Потом похлопал Бадди по щеке. – Смешно, правда? Однако не вижу улыбки на твоем лице. Я люблю, когда люди смеются над моими шутками.

Бадди попробовал растянуть губы в улыбке, но у него не было сил.

Мужчина перестал улыбаться и серьезным тоном произнес:

– Я не собираюсь трогать твои пальцы, Бадди. Не хочу, чтобы ты потерял сознание, когда боль усилится. Мне надо, чтобы ты соображал. Так что попробуем другой способ.

Он вытащил из кармана длинный широкий нож.

– Я намерен провести хирургическую операцию, Бадди.

Ничего особенного. Удаление некоторых ненужных органов.

Таких, которые не жалко было бы потерять.

Мужчина так близко склонился к Бадди, что уткнулся носом в его лицо.

– Я не стану больше надоедать тебе вопросами. Ты и так знаешь, что мне нужно. Когда захочешь, чтобы я остановился, – начинай рассказывать.

Он нагнулся и стал расстегивать брюки Бадди.

– Так, посмотрим, с чего начать.

Бадди судорожно зарыдал, всхлипывая, давая выход злобе и отчаянию. Он похолодел от страха и никак не мог сдержать бившую его дрожь. Ужас сковал все его тело. Но теперь не боль страшила Бадди, хотя она не стихала ни на мгновение.

Просто он уже точно знал, что не сможет молчать, и именно это пугало его больше всего.

 

Глава 44

В изумлении и растерянности Бен бродил по своей квартире.

Все, что можно было сломать, перебить или испортить, – было сломано, перебито и испорчено. Осколки плексигласа от его стереосистемы валялись по всему полу. Обивка софы приобрела новый рисунок из замысловатого переплетения порезов разной длины. Клавиши пианино торчали в разные стороны, словно сломанные пальцы. Что за сволочь похозяйничала здесь?

Спальня и кухня находились в том же состоянии. Особенно неприглядно смотрелась кухня – обилие многочисленных мелких предметов давало больше возможностей для создания хаоса.

Но, несмотря на царивший везде разгром, Бен заметил некоторые детали, указывающие на то, что в квартире все-таки что-то искали: ящики стола оказались выдвинуты, папки опустошены.

Но если это и был обыск, то закончился он явным предупреждением.

Бен хлопнул себя по лбу: "Жизель!"

– Жизель! Лапочка! – позвал он. – Иди сюда, киска!

Ответа не последовало.

– Кис, кис, кис. Иди сюда. Папа пришел.

Он подождал, надеясь услышать хоть какой-нибудь шорох.

Ничего.

Сердце болезненно заныло. Бедная киска. Бен снова обошел квартиру, разгребая груды книг, обломки проигрывателя. Может, ее завалило чем-нибудь? Что, если она придавлена и не может выбраться?

Он подождал еще какое-то время, но не пришел к окончательному заключению. И вдруг Бен понял, как проверить, жива ли кошка. Он бросился в кухню, в два шага проскочив разгромленный кабинет, и, схватив банку любимого лакомства Жизели, открыл ее.

Аромат кошачьих консервов наполнил квартиру. Обычно Жизель крутилась возле ног хозяина уже тогда, когда он только начинал открывать банку. Бен прошелся с консервами по кухне, не веря очевидному, стараясь убедить себя, что просто надо еще подождать...

Жизели не было.

Бен сунул банку в холодильник и неумело смахнул набежавшую слезу. Он никак не мог поверить, не хотел поверить...

И вдруг послышался какой-то звук. Очень тихий и неясный, доносившийся непонятно откуда. Что это?

Бен замер, стараясь определить направление звука. Откуда же он идет?

Повернувшись к раковине, Бен поднял голову и посмотрел на окно, расположенное как раз над ней. То самое разбитое окно, которое он видел с улицы.

Он забрался на раковину и просунул голову в окно, стараясь не обрезаться о торчавшие по бокам осколки стекла. К окну узким бордюром подходил выступ крыши. Вцепившись в бордюр всеми четырьмя лапами, распластавшись, чтобы не упасть, на Бена испуганно смотрела оттуда огромная черная кошка – Жизель!

Обмотав руку полотенцем, Бен вытащил куски стекла и снова высунулся в окно.

– Жизель! Это я!

Кошка медленно приподняла мордочку над лапами. Она была страшно напугана, но не настолько, чтобы не узнать своего хозяина. Поняв, что опасность миновала, Жизель осторожно поползла к окну.

Как только кошка оказалась на расстоянии вытянутой руки от Бена, он схватил ее и спрыгнул вместе с ней на пол кухни.

– Ах ты, глупая киска! Хотела убежать? – Он прижал черный дрожащий комок к груди. – Ну что за глупая киска.

Жизель замурлыкала и, успокоившись, перебралась на плечо Бена. Но стоило ему достать из холодильника банку кошачьих консервов и поставить ее на пол, как кошка сразу спрыгнула с его плеча и с жадностью накинулась на еду.

Бен блаженно улыбался. Впрочем, эта идиллическая сценка не мешала ему продолжать думать о том, что произошло в его доме, почему...

И когда.

Должно быть, днем. В другое время невозможно. В доме жило слишком много людей, и все они вечером возвращаются домой. Кто-нибудь обязательно услышал бы и вмешался.

Но если некто побывал здесь днем...

Миссис Мармелстейн должна быть в курсе происшедшего.

Бен запер Жизель в спальне, чтобы она снова не убежала, и, опустившись по лестнице, постучал в дверь своей домовладелицы.

Никто не ответил.

Он постучал снова. Неожиданно дверь открылась сама собой. Видимо, она не была закрыта на замок.

Бен осторожно вошел внутрь. Этот сукин сын, этот гнусный сукин сын, неужели он сделал что-то с миссис Мармелстейн?

Из спальни до Бена донеслись звуки... Поль Гарвей?

– Миссис Мармелстейн? Это Бен Кинкейд!

Звуки радио смолкли. Бен знал, что миссис Мармелстейн оставляет радио, включенным на всю ночь – не потому, что это помогает ей уснуть, а так, для компании. Послышались глухие шаги по ковру, и несколько секунд спустя голова миссис Мармелстейн показалась в дверном проеме спальни. Очевидно, домовладелица только что проснулась.

– Вы здесь больше не живете, Кинкейд.

– Что? – Бен ничего не понимал. – В чем дело?

– В чем дело? Дело в том, что вчера у меня был самый отвратительный день за всю мою жизнь. – Миссис Мармелстейн вышла в прихожую, кутаясь в розовую шерстяную кофту. – Странно еще, что мне вообще удалось уснуть.

– Не понимаю, что случилось?

– Ах, он не понимает. Можно подумать, он и правда ни при чем. Хватит притворяться, Кинкейд. Я слышала, что вы вчера тут устроили.

– Вы слышали? И не вызвали полицию?

– Хм. Насколько я понимаю, вы и так были с полицейским.

Наверное, с тем вашим другом-хулиганом. Боже, что вы там устроили? Ломали мебель! Думаете, я не знаю, что вы делали?

У меня не такой плохой слух, как вам кажется...

– Миссис Мармелстейн, все было не так. Кто-то... – Бен оборвал себя на полуслове. Пожалуй, будет лучше, если домовладелица останется при своем заблуждении. Пусть думает, что это Бен учинил пьяный дебош, – так будет спокойнее, чем если она узнает, что ее дом посетил преступник.

– Я слышала визг и звон. Без сомнения, вы приводили каких-то девиц. – Миссис Мармелстейн глубоко вздохнула. – Конечно, ничего удивительного.

Визг? Должно быть, Жизель, бедняжка. Наверное, она не особенно радушно встретила нежданных гостей.

– Я много раз предупреждала вас, что не потерплю аморального поведения в моем доме. Сожалею, Бен. Но должна отказать вам в квартире, хотя не знаю, как буду без вас справляться с делами. Но все же прошу вас немедленно выехать.

– Миссис Мармелстейн...

– Не пытайтесь уговаривать меня. Я твердо решила.

– Миссис Мармелстейн... – Бен приблизился к домовладелице и взял ее за руку. – Просто не знаю, что нашло на меня.

Знаете, мужчины иногда не ведают, что творят.

– Хм. Действительно. И я...

– Найдите в своем сердце уголок для прощения. Только один раз. Я обещаю, что такое никогда не повторится. Никогда. – Бен изобразил на своем лице самое виноватое и умоляющее выражение. – Ну, пожалуйста, простите меня?!

– Ну... я не знаю...

– Обещаю, что заплачу за все поломки.

– Все же... Я не...

– И бесплатно буду вести ваши финансовые дела целый год. – Какая жертва – особенно если учесть, что Бен и так ни разу не получал платы за свою помощь.

– Ну... Думаю, я попробую дать вам шанс.

– Спасибо, миссис Мармелстейн. Вы просто ангел! – Бен поцеловал ее в щеку и поспешил к двери. – Простите, я должен бежать. Немедленно.

Он поднялся в свою квартиру.

К черту душ и бритье – надо срочно звонить Майку и мчаться назад к Трикси. Если маньяк напал на след – а Бен был почти уверен в этом, нельзя больше ни на минуту оставлять Трикси и Кристину одних.

Кто знает, где в этот самый момент находится убийца?

 

Глава 45

– Где его черти носят?

Дежурный полицейский, до которого дозвонился Бен, сказал, что понятия не имеет о местонахождении лейтенанта Морелли.

– Сейчас – пять часов утра! – заорал Бен. – Если его нет дома, значит, он выполняет какое-то задание.

– Сожалею, сэр. Я не располагаю никакой информацией.

– Можете вы, в конце концов, хотя бы передать ему сообщение? Скажите Майку, что я нашел Трикси, а на меня самого вышел убийца. Возможно, Трикси и Кристина сейчас в опасности. Так что пусть Майк как можно скорее приезжает по адресу, пишите...

Бен продиктовал дежурному адрес Бадди и выбежал из дома.

Он надеялся, что потерял еще не слишком много времени. Ведь если убийца смог найти его, то скорее всего...

Бен сел в машину и резко рванул "хонду" с места. Движение на улице в этот час было идеальным – точнее, оно просто отсутствовало. Бен несся на бешеной скорости, нарушая все правила дорожного движения, но сейчас его мало интересовали какие бы то ни было правила. Напротив, он даже хотел бы привлечь к себе внимание полиции; сейчас может пригодиться любая помощь.

Меньше чем за десять минут Бен доехал до Одиннадцатой улицы. Еще через пару минут – затормозил у дома Бадди. Оставив машину на противоположной стороне улицы, он направился к дому.

Настежь распахнутая дверь, поскрипывая, качалась на ветру. Бен знал, что Кристина никогда бы не допустила такого.

Если, конечно, это было в ее силах.

Он бросился к двери и тут услышал визг тормозов и увидел незнакомую машину, выехавшую из-за угла. Бен отскочил в сторону и спрятался за высокой оградой.

Из его укрытия, да еще сквозь закопченные стекла машины разглядеть сидевшего в ней человека было невозможно. Убийца возвращается на место преступления? Бен чувствовал, что его сердце готово вырваться из груди, а на лбу выступил холодный пот. Почему водитель не выходит из этой чертовой машины?

Прошло еще несколько напряженных секунд ожидания.

Наконец дверца машины распахнулась и Бен увидел знакомый грязный плащ.

– Майк! – Бен бросился навстречу другу. – Что случилось с твоей машиной? И откуда взялась эта?

– Она принадлежит нашему отделению. Я колесил по Одиннадцатой улице в надежде напасть на след. Как только мне передали по рации твое сообщение, я сразу приехал сюда. Ты давно здесь?

– Только что примчался. В этом доме пряталась Трикси со своим дружком, Бадди. Примерно час назад я уехал, оставив Трикси с Кристиной. Потом я обнаружил, что моя квартира разгромлена, без преувеличений. Я позвонил тебе и сразу рванул сюда.

– Дверь открыта, – заметил Майк. – Когда ты уезжал, было так же?

– Конечно нет. Я предупредил их, чтобы они покрепче заперли дверь и никому, кроме Бадди, не открывали.

Майк мрачно посмотрел на Бена и нырнул в машину за рацией. Сделав сообщение, он достал из кармана плаща револьвер.

– Ты не знаешь, есть другой выход из дома?

– Да. Черный ход, из кухни.

Майк кивнул.

– Я войду. А ты оставайся здесь.

– Тебе может понадобиться помощь.

– Не валяй дурака. Я справлюсь.

– Боюсь, что Томлинсон думал так же.

Майк нахмурился, но не стал спорить. Он подошел к входу, вытянув вперед руку с револьвером, и толкнул дверь плечом. Бен следовал за ним. Войдя внутрь, они увидели сбитый замок. Кто-то прокладывал себе дорогу. В гостиной ничего не изменилось с тех пор, как Бен покинул ее. Только Трикси и Кристина исчезли. Свет не горел. На софе Бен заметил знакомую миксерную насадку. При более внимательном осмотре он увидел, что подставка для ног опрокинута, будто кто-то уходил в спешке.

Вдруг из кухни послышался какой-то шум.

– Кристина! – позвал Бен. – Трикси!

Ответа не последовало.

– Что там? – спросил Майк, кивком указывая в направлении шума.

– Кухня.

Майк скользнул в дверь, выставив вперед револьвер.

В кухне тоже все было по-прежнему, за исключением того, что кто-то оставил водопроводный кран открытым и вода ручейком бежала на пол. Майк взял полотенце и завернул кран. Потом он обследовал дверь, которая оказалась запертой. Изнутри.

– Я думаю, тебе надо остаться у черного хода, – сказал Майк.

– Перестань меня обманывать.

– Я не обманываю тебя. Это действительно важно. Если убийца в доме, нельзя выпустить его через эту дверь. Я пока обследую дом. Не волнуйся, в мои планы не входит подставлять ему шею.

– По-моему, нам лучше держаться вместе.

– Зачем? Сейчас подъедут мои ребята. Главное, чтобы он не ушел за это время.

– Майк, я действительно думаю...

– Бен, хоть раз в жизни ты можешь послушаться меня?

Майк тряхнул головой, и Бен увидел капельки пота, стекавшие с его лба. Морелли тоже был в сильном напряжении.

– Хорошо. Я останусь здесь. Но только до того момента, как приедут твои ребята. Если найдешь Трикси и Кристину, сообщи мне.

Майк кивнул. Бен хмуро смотрел, как Морелли вышел из кухни и скрылся.

 

Глава 46

Майк неторопливо обследовал чисто выметенный нижний этаж. Лейтенант двигался осторожно, шаг за шагом. Секунд за тридцать он обошел по кругу гостиную и столовую, но от напряжения ему казалось, что он бродит по дому не менее десяти лет.

Черт возьми, держи себя в руках, Морелли! Ты – офицер полиции! Просто неприлично так распускать свои нервы.

Майк насупился и покрепче сжал револьвер. Несмотря на самоувещевание, ему было очень страшно.

Убийца в доме. Майк не сомневался в этом. Мерзкая тварь, которая почти убила Томлинсона и расправилась с девчонками-подростками, находилась где-то рядом. Лейтенант, когда подъезжал сюда, видел черный фургон, припаркованный недалеко от дома. Но его уверенность основывалась не только на этом факте. Майк верил своему инстинкту, который однозначно говорил, что убийца здесь, рядом. Майк чувствовал это каждой клеткой тела. Он никогда не признался бы, что верит в предчувствия. Но с собой ничего не поделаешь.

Именно поэтому лейтенант постарался обмануть Бена. Если уж убийца справился с Томлинсоном, он безусловно, одолеет и Бена. Нет, Майк сам разберется с этим гадом, пытавшимся убить его сержанта.

Ободренный собственной решимостью Майк поднимался по лестнице, медленно переступал со ступеньки на ступеньку. Кондиционер не работал, и духота буквально давила. Господи, так можно и задохнуться, думал Майк. Если преступник и не убьет его, есть все шансы умереть от удушья или сердечного приступа.

Лейтенант остановился на верхней ступеньке, стараясь не оглядываться. Он не забыл, что убийца настиг Томлинсона как раз на верхней ступеньке и сбросил сержанта с лестницы, едва не сломав ему шею. Майк не собирался давать преступнику возможность повторить этот трюк снова, только уже с другой жертвой.

В коридоре он разглядел три двери. Все были закрыты. Скорее всего, две спальни и ванная. Что ж, если Магомет не идет к горе...

Майк мысленно обратился с молитвой к духу Уильяма Фолкнера и двинулся по коридору, решив проверить все комнаты по порядку. Тихо подойдя к первой двери слева, он на мгновение прижался к стене, потом оттолкнулся и с силой ударил в дверь ногой.

– Не двигаться! – крикнул Майк, влетев в комнату и быстро оглядываясь по сторонам. Никого не было видно.

Он медленно обошел комнату, оказавшуюся спальней, и внимательно осмотрел каждый уголок и даже все щели. Ничего особенного; на кровати, по-видимому, никто не спал.

Если кто-то и пользовался этой комнатой, то, вероятно, очень непритязательный человек. Майк заглянул под кровать, открыл платяной шкаф. Ни скелетов, ни убийц. И вообще никаких следов.

Выйдя в коридор, Майк тем же способом, как входил в спальню пять минут назад, проник в ванную комнату. Дверь при этом с грохотом отвалилась. Что ж, если до сих пор убийца не знал о присутствии в доме еще кого-то, то теперь знает.

Лейтенант обследовал маленькую ванную. Конечно же здесь спрятаться невозможно. Что за черт! Он отодвинул клеенку, отгораживающую ванну; но за занавеской тоже никто не скрывался.

Майк вышел в коридор. Оставалась последняя комната. Если инстинкт его не обманывает, человек, которого он ищет, прячется за этой дверью.

Майк прижался к стене, потом прыгнул вперед. Но прежде чем он ударил по двери ногой, что-то сзади обвилось вокруг его шеи и с силой потянуло назад.

Лейтенант споткнулся, потерял равновесие и выронил револьвер. Только удавка на шее удержала его от падения. Майк схватился рукой за предмет, который продолжал сжимать его горло, что это – леска? Он попытался ослабить ее, но не хватало сил. Леска уже дважды обвилась вокруг его шеи, врезалась в нее, затрудняя доступ воздуха.

Майк стиснул зубы и изо всех сил рванул леску, но даже на миллиметр не ослабил петлю.

Он чувствовал, что начинает задыхаться. Ему нужен был воздух и как можно скорее. Майк попытался над головой дотянуться до напавшего на него человека в надежде схватить его за плечи. Увы, попытка оказалась тщетной. Убийца, похоже, был сделан из железобетона. Майк даже не смог его сдвинуть.

Головокружение становилось все сильнее и сильнее. Морелли не предполагал, что это происходит так быстро. Колени его подкосились, и, падая, он увидел сквозь открытую дверь ванной комнаты еще одну дверь, которая, по-видимому, соединяла ванну со спальней. Эта распахнутая дверь объяснила Майку, каким образом убийца опередил его. Сам виноват, ругал себя Морелли. Такой невнимательный дурак заслуживает того, чтобы его задушили.

Силы быстро таяли. Майк знал, что у него в запасе остается только один ход. И тогда уже из последних сил он всем своим весом повалился в сторону. Убийца потерял равновесие и качнулся вперед.

У Майка появился шанс. Он подтянул к себе локоть и резко ударил им противника в живот. Тот вскрикнул, ослабив хватку. Майк рванул леску, чтобы ослабить удавку.

Но преступник быстро пришел в себя. Слишком быстро. Он перехватил руку Майка и, выдернув леску, затянул ее еще крепче, чем раньше. Доступ воздуха совсем прекратился. Губы Майка разжались, язык вывалился изо рта. Он едва соображал, едва видел. Лейтенант сделал все, что мог, но этого оказалось мало.

Все было кончено. Хуже всего то, что он знал – следующим будет Бен... Майку не хотелось об этом думать.

К счастью, через несколько секунд ему уже не придется думать ни о чем.

 

Глава 47

Бен не мог больше ждать. Он понимал, что Майк прав: если убийца уйдет через черный ход, все их усилия пойдут прахом.

Но стоять здесь бездействуя, в то время как Майк рискует жизнью, было выше его сил. Шум кондиционера не позволял Бену даже расслышать, где в данный момент находится Майк.

Конечно, Морелли будет в бешенстве... Это понятно. Как бы то ни было, ребята Майка уже на пути сюда и через несколько минут перекроют все выходы. А пока он должен действовать.

Проходя через гостиную, Бен услышал какой-то шум наверху – тяжелый глухой удар. Бен быстро пересек комнату и начал подниматься по лестнице. Через перила он увидел Майка, стоящего на коленях, и еще одного человека, склонившегося над Майком. Бен видел его снизу и со спины, поэтому не мог хорошо рассмотреть.

С трудом сдержав желание немедленно броситься вверх по лестнице, Бен оглядел гостиную в поисках какого-нибудь оружия. Если он хотел одержать верх над убийцей, без оружия не обойтись. Вдруг его взгляд натолкнулся на насадку от миксера, по-прежнему лежавшую на софе. Что ж, сгодится и это. Бен схватил насадку и устремился на помощь Майку.

Человек, душивший Майка, услышал шаги Бена, но не успел подготовиться к атаке. Бен со всей силы ударил его по ногам, так что он отлетел к стене, выпустив леску из рук, и голова Майка безжизненно стукнулась о деревянный пол.

Бен метнулся к убийце и изо всех сил всадил ему в бок насадку от миксера. Мужчина вскрикнул, Бен снова хотел пустить в ход свое оружие, но противник опередил его, схватив за руку и стиснув ее так, что насадка выпала из руки Бена.

Этот человек обладал невероятной силой. Продолжая выкручивать руку назад, убийца толкнул Бена к перилам, явно намереваясь сбросить его вниз. Бен пытался вырваться, заглянуть преступнику в лицо, зацепиться ногой между стойками, держащими перила, чтобы помешать противнику скинуть себя с лестницы. Но убийца только еще сильнее прижимал его к перилам. Бен чувствовал, что не сможет долго сопротивляться.

Вдруг послышался звук быстро приближающейся сирены.

Слава Богу, подумал Бен, ребята Майка наконец приехали.

Убийца оттолкнул Бена в сторону и бросился вниз по лестнице. В следующее мгновение хлопнула дверь черного хода.

Бен поднялся на ноги. Преследовать преступника было бесполезно – он уже далеко. К тому же Бена одолевало беспокойство по поводу состояния Майка. Он склонился над телом друга, бездыханно распростертым на деревянном полу. Глаза Майка были закрыты; лицо приобрело синюшный оттенок. Рана на лбу кровоточила. Бен приподнял Майка за плечи и встряхнул. Никакого результата.

Приложив два пальца к шее друга, Бен попытался нащупать пульс. Аритмичный и очень тихий, но пульс был! Слава Богу!

Значит, Майк еще жив. Бен увидел лужицу крови на полу, там, где лежала голова Майка. Черт побери этого подонка! Неужели он проломил Майку череп, не говоря уже о том, что почти задушил его? Если Морелли сейчас же не получит помощь, его шанс выжить будет равен нулю.

Бен бросился вниз, к телефону, чтобы вызвать врача. К своему удивлению, он обнаружил машину "Скорой помощи" у порога дома. Сирена, которая спугнула убийцу, оказалась совсем не полицейской.

Выбежав на улицу, чтобы поторопить врачей, Бен и вовсе застыл от изумления: из открывшейся дверцы машины "Скорой помощи" выпрыгнула Кристина.

– Кристина! С тобой все в порядке? – Бен крепко обнял ее за плечи.

– Я волновалась за тебя, Кинкейд. Что случилось?

Врачи уже бежали к дому.

– Он наверху, – кивнул Бен в сторону лестницы. – Травма головы. И кроме того, его пытались удушить.

Врачи быстро побежали на второй этаж.

– Кто? Майк? – спросила Кристина.

– Да. Убийца одолел его. И чуть было не прикончил меня.

Глаза Кристины расширились.

– Ты видел его? Узнал?

– Нет, черт побери. Я толком не видел его, и к тому же он, по-моему, был в маске. Я даже не смог как следует разглядеть его фигуру. Кристина, где ты была?

– Полчаса назад мне позвонили и сообщили, что ты доставлен в больницу "Скорой помощи". Я пыталась уговорить Трикси ехать со мной, но она не согласилась – сказала, что будет ждать Бадди. Когда я приехала в больницу, выяснилось, что никто там даже не слышал о тебе. Это было подозрительно. Я побежала к машине "Скорой помощи" и приехала сюда вместе с ними. Правда, пришлось наврать, будто нужна срочная медицинская помощь.

– Возможно, ты спасла Майку жизнь. Твоя ложь, к сожалению, оказалась чистой правдой. – Бен посмотрел вверх и увидел, что врачи надели Майку кислородную маску.

– Если ты не в больнице, Бен, то кто же мне звонил?

– Должно быть, убийца.

– Откуда он узнал номер телефона?

– Не знаю. Бадди вернулся?

Кристина отрицательно покачала головой.

– Возможно, это ответ на твой вопрос.

– Но зачем он обманул меня?

– Чтобы заставить тебя уйти... – Бен вдруг страшно побледнел. – О Боже! Трикси!

Он бросился в дом и взбежал по лестнице на второй этаж.

Обогнув врачей, занимавшихся Майком, Бен увидел две распахнутые настежь двери – одна вела в спальню, другая – в ванную. Заглянув в обе комнаты, он убедился, что они пусты.

Третья дверь оказалась закрытой. Бен сделал глубокий вдох и нажал ручку.

Трикси была там.

 

Глава 48

Тело девочки лежало на кровати, голова свешивалась почти до пола. Лицо напоминало мертвенно-серую маску. Вокруг шеи Трикси пролегла глубокая кровавая полоса.

На этот раз Бен не стал щупать пульс. Все и так было ясно.

Ноги вдруг стали ватными, он прислонился к стене и прижал руки к лицу, продолжая смотреть на безжизненное тело девочки. К горлу подкатила тошнота.

Собравшись с силами, Бен заставил себя оторваться от стены.

Едва двигая ногами, он прошел в ванную комнату и склонился над унитазом. Умывшись и немного придя в себя, Бен позвал:

– Сюда!

Один из врачей заглянул в комнату.

– Здесь еще один человек. – Бен указал на спальню.

Врач сходил за инструментами и скрылся в комнате. Бен остался ждать у двери.

Несколько секунд спустя другой врач заглянул в спальню и спросил:

– Нужна помощь?

– Нет, – ответил его коллега из спальни. – Помогай мужчине. Здесь уже все кончено.

Бен спрятался в ванной комнате и заплакал.

Он не мог бы сказать, сколько времени провел, предаваясь безутешному горю, когда на его плечо легла чья-то рука.

– Это не твоя вина, Кинкейд, – тихо произнесла Кристина.

Бен посмотрел на нее и ничего не ответил.

– Послушай, если кто-то и виноват в случившемся, так только я. Нельзя было оставлять ее одну.

– Нет, – горько заметил Бен, – это я втянул тебя в эту историю.

Он отвел руку Кристины и быстро прошел в спальню. Врач возился возле тела. Бен, стараясь не смотреть на Трикси, начал осматривать комнату: стены, стол, шкаф – должен же быть какой-нибудь след! Любая мелочь, самая банальная деталь, хоть что-то, способное подсказать, как найти и остановить убийцу, пока этот маньяк не совершил нового преступления.

Бен внимательно осмотрел одежду Трикси, но не заметил ничего особенного, обследовал стол, но тот оказался почти пустым. На книжной полке Бен обнаружил маленькую голубую пластиковую коробочку и открыл ее.

Сразу бросилось в глаза поблескивающее сердце, расколотое пополам; такую же подвеску Трикси подарила Эйнджел в день ее рождения. Еще он нашел четыре фотографии – Трикси и Бадди на каком-то празднике или карнавале. На дне коробочки лежала бумага с печатями, заверенная нотариусом.

Вытащив ее, Бен понял, что это такое. И на глаза снова навернулись слезы. Бумага с печатями оказалась свидетельством о рождении, которое Бадди раздобыл для Трикси, чтобы она могла пройти медосмотр.

Трикси было тринадцать.

 

Глава 49

Бен взял Кристину за руку и позволил увести себя из спальни. Он не хотел уходить. Ему казалось, что это равносильно еще одному предательству. Но комната была теперь местом преступления, и нарушать в ней что-нибудь значило помогать убийце. Бен понимал это.

– Повторяю, – сказала Кристина, спускаясь с ним по лестнице, – в случившемся нет твоей вины. Ты сделал все, что мог.

– Этого оказалось недостаточно, – мрачно произнес Бен. – Впрочем, как всегда.

– Ну и что изменилось бы, находись ты здесь? Добавился бы еще один труп. Вот и все.

– Возможно, так и должно было быть.

– Не валяй дурака, Бен. Убийца обвел бы тебя вокруг пальца. Уж если вам с Майком не удалось справиться с этой гадиной, то вдвоем с Трикси вы оказались бы для преступника легкой добычей. И я думаю, убийца сильно пожалел, что не прикончил тебя. – Кристина повернулась к Бену лицом. – Кинкейд, тебе следует быть осторожным. Убийца, сумасшедший он или нет, наверняка видел тебя и, возможно, знает, кто ты.

– Знает, – равнодушно отозвался Бен. – Он был у меня дома. Перевернул все в квартире вверх дном. Учинил настоящий разгром. Напугал Жизель. – Бен коснулся руки Кристины. – И если он знает обо мне, то, скорее всего, знает и о тебе.

– Бен, я думаю, нам надо принять меры предосторожности. Попросить полицию об охране.

– Этого маньяка ничто не удержит.

– Где я? Где он? – послышался очень слабый, но до боли знакомый голос.

– Майк!

Бен бросился вверх по лестнице, Кристина за ним.

Майк все еще лежал в коридоре, но ему под голову положили подушку. Один из врачей изучал состояние раненого с помощью каких-то приборов.

Майк сфокусировал взгляд на Бене и спросил:

– Что ты здесь делаешь? Ты должен был охранять дверь кухни.

– Иди к черту! – огрызнулся Бен.

– Хороший ответ. Ты просто специалист по дезертированию. – Майк улыбнулся, с трудом разлепив губы. – Умираю от жажды. Дай мне что-нибудь попить.

Врач отрицательно покачал головой.

– Простите, вам пока нельзя пить. И вообще с такой раной вам лучше не разговаривать.

– Вы думаете, поврежден мозг? – спросил Бен.

– Черепные травмы бывают разными по степени тяжести.

Остается надеяться, что у вашего друга не такая серьезная. При ранениях черепа всегда много крови. Окончательные выводы можно будет сделать после рентгена и обследования гематомы.

– Перестаньте говорить обо мне так, будто меня здесь вовсе нет, – проворчал Майк.

– Судя по грубому тону, – заметил Бен, – наш раненый, кажется, приходит в себя.

– Да. Но опасность еще сохраняется. Мы отвезем его в больницу, как только состояние стабилизируется.

– Ясно. – Бен нахмурился, мучительно пытаясь понять, что его так беспокоит. Какая-то мысль вертелась в его голове, но ухватить ее он никак не мог.

– Я позволил этому подонку уйти, вместе с его проклятой леской, – прошептал Майк.

– К сожалению, да, – подтвердил Бен. – Если тебе станет от этого легче, то могу сообщить, что и я не смог задержать его, хотя и пытался.

– А нельзя, чтобы эти чертовы медики взяли тебя вместо меня? Я хочу на воздух. – Майк попытался встать.

– Не двигайтесь, – спокойно произнес врач. – Постарайтесь расслабиться.

– Я не хочу расслабляться, черт побери! Со мной все в порядке.

– К сожалению, вы заблуждаетесь. В настоящее время вам нужен покой.

Майк скорчил гримасу.

– Высший класс!

– Нашел! – Бен щелкнул пальцами. – Вот и ответ.

Майк и Кристина непонимающе уставились на Бена.

– О чем ты говоришь?

Но Бен их не слышал. Он обдумывал мысль, которая только что пришла ему в голову. Теперь, когда он нашел недостающее звено в цепи, все встало на свои места.

– Ребята, вы позаботитесь о Майке? – обратился он к врачам. Те в ответ закивали. – О'кей. Мне надо уйти.

– Эй, подожди-ка минутку. – Майк ухватился за брюки Бена, пытаясь его удержать. – Что происходит? С чего вдруг такая спешка?

– Я знаю, кто убийца, – отрывисто бросил Бен. – И возможно, смогу раздобыть доказательства.

– Тогда завязывай со своей таинственностью и объясни все нам, черт возьми!

– Тебе надо ехать в больницу. Я навещу тебя, когда закончу дело.

– Куда ты собираешься?

– Как это ни странно – в лагерь "Секвойя". На маршрут "Высшая ступень".

Майк и Кристина что-то кричали ему вдогонку, но он не слышал. На одном дыхании Бен одолел лестницу и бросился к машине. Если он прав – надо торопиться. У него появился шанс поймать негодяя, совершившего все эти ужасные преступления. Мысль о возмездии гнала Бена вперед, заставляла его дрожать от нетерпения, переполняла все его существо яростью.

Теперь он не позволит себя убить.

 

Глава 50

Заметив указатель, Бен свернул на узкую грязную дорогу, ведущую к лагерю "Секвойя", и помчался вперед со скоростью семьдесят миль в час. На этот раз он не имеет права на неудачу.

Миновав стоянки и насыпь, служившую ограждением, старенькая "хонда", съехав в траву, начала подпрыгивать и дребезжать. Того и гляди развалится, подумал Бен.

Он припарковал машину около высоких дубов, которые – Бен хорошо это помнил по прошлому уик-энду – создавали по окружности своеобразную живую изгородь. Дальше придется идти пешком. Бен выскочил из машины и побежал к деревьям. Вечерний закат окрасил небо в красноватые цвета, и оранжевое солнце смотрелось словно гигантская крона, венчающая величественные кроны дубов.

Все атрибуты маршрута "Высшая ступень" были на месте: хитросплетения из канатов и веревок по-прежнему покачивались на ветру. В связи с предполагаемым покушением на убийство окрестности лагеря "Секвойя" считались местом преступления, и, пока полиция занималась своими изысканиями, проход сюда был ограничен. Полицейские давно сняли свои посты, и, хотя ограничения еще сохранились, охраны уже никакой не было. Именно здесь Бен надеялся найти улику, которая поможет установить личность преступника.

Теперь он был абсолютно уверен, что страховку Кричтона перерезали. Но если полиция обшарила каждый сантиметр дистанции, и ничего не нашла, то куда мог деться нож?

Должно быть, преступник спрятал его где-то наверху. Полиция вряд ли искала улики на высоте шестидесяти футов. Самым подходящим местом Бену представлялся огромный дуб, к которому вела с земли подвесная лестница. Если найдется нож, можно будет идентифицировать преступника по отпечаткам пальцев. Бену это доказательство было просто необходимо, чтобы подтвердить свою версию.

Проблема состояла лишь в том, что "Высшая ступень"... располагалась слишком высоко. Точнее говоря, на расстоянии шестидесяти футов от земли. У Бена не было с собой альпинистского снаряжения, и на помощь страховки рассчитывать не приходилось. Придется лезть, так сказать, без ничего. Наудачу.

Бен почувствовал, как страх начинает овладевать им, заставляя его ежиться. Залезть на самый верх без всякой поддержки?

Эта мысль вызвала у Бена резкий приступ тошноты, грозивший повторением той естественной реакции организма, которую ему уже пришлось сегодня испытать. Когда он нашел...

Вот и поддержка. Трикси. Возможно, этот нож – единственный шанс схватить чудовище, убившее Трикси. И Гэмела. И почти убившее Майка. Ради того, чтобы остановить маньяка, Бен готов был взобраться даже на Эверест; гнусный садист не должен уйти.

Бен влез на пень и поставил ногу на первую ступеньку гигантской веревочной лестницы. Руки при малейшем напряжении реагировали резкой болью. По-видимому, в схватке с убийцей он пострадал больше, чем предполагал. Да, физическая форма оставляла желать лучшего.

Не важно. Улику нужно достать во что бы то ни стало. Он должен одолеть эту лестницу.

Бен балансировал на первой ступеньке, старательно вспоминая те наставления, которые давались в прошлый раз. Кричтон советовал не смотреть вниз, и это очень ценный совет. Бен поставил ногу на металлическую проволоку, чтобы обрести более устойчивое положение. Плевать, что Кричтон назвал бы его слабаком. Сейчас главное – добраться до верха, не свалившись.

Бен подтянулся и перебрался на вторую ступеньку. Схватившись за деревянный брус, он замер, пытаясь восстановить дыхание. Итак, две ступеньки позади, семь – впереди. Чтобы заставить себя двигаться дальше, Бен плотно зажмурил глаза.

Он старался войти в ритм, как учил Кричтон: схватиться руками, оттолкнуться, подтянуться, держать равновесие. Нужно достичь автоматизма, делать все не задумываясь. Медленно, методично и упаси Господи посмотреть вниз. Бен миновал уже третью ступень, потом четвертую, пятую, шестую...

Он обрел ритм. Вот и последний рывок. Бен схватился за вертикальный трос и оказался наверху. Дело сделано. Гигантская лестница, между прочим, считалась одним из сложнейших этапов "Высшей ступени", для прохождения которого требовалась очень хорошая физическая подготовка. Тому, кто одолел лестницу, ничего не стоит пройти весь маршрут. Вцепившись обеими руками в трос, Бен окинул взглядом то расстояние, которое ему еще предстояло одолеть на пути к "бирманскому мосту" и дубу – конечной цели его усилий. Чувство гордости переполняло Бена. Слава Богу, ему удалось справиться со своим страхом. Как бы то ни было, но он взобрался на вершину, что не каждый рискнул бы сделать даже со страховкой. Страх будто рукой сняло, и совершенно спокойно Бен опустил глаза к земле.

Там, внизу, кто-то с интересом наблюдал за ним. Убийца.

– Браво! – зааплодировал стоявший на земле человек. – Незабываемое представление. Одолеть такое расстояние быстрее, чем это сделала бы ваша бабушка! Феноменальное достижение.

Бен покрепче вцепился в трос.

– Что вы там делаете? – крикнул он.

– Ищу вас, конечно. Неужели вы думали, что я буду бегать и прятаться в ожидании, когда вы придете за мной? Это не мой стиль. Ретировавшись из дома на Одиннадцатой улице, я дождался вас и, когда увидел ваш автомобиль, поехал следом. Так что все очень просто, не считая того, что вы гнали как маньяк.

– Ну, насчет маньяков вам лучше знать, – ответил Бен, еще крепче вцепившись в трос. Его ладони взмокли от пота, и это, естественно, ослабляло хватку. – Что вы собираетесь делать?

Убийца злобно усмехнулся.

– Ну, сами понимаете, я не могу позволить вам донести на меня в полицию, не так ли? – Он уселся на землю. – Я достаточно терпелив. Рано или поздно вы все равно спуститесь вниз.

– Опоздаете. Сюда едет полиция. Не пройдет и часа, как они будут здесь.

– Хм. Возможно, вы блефуете. Но все же лучше не рисковать. – Роб Филдер поднялся с земли и, ухватившись за трос, вспрыгнул на первую ступеньку лестницы. – Что ж, готовьтесь.

Я иду к вам.

 

Глава 51

Бен замер, парализованный страхом. Причем он не знал, чего боится больше: падения с высоты шестидесяти футов или железной хватки Роба Филдера. Небогатый выбор.

Бен уже испытал на себе чудовищную силу Филдера во время стычки в доме Бадди.

К тому же Роб легко расправился с Майком и Томлинсоном – офицерами полиции, которых специально готовят к схваткам с преступниками. Так что шансы Бена в случае, если Филдер доберется до него, выглядели очень призрачными, а точнее – равнялись нулю.

Бен наблюдал, как Филдер поднимается вверх. Буквально за несколько секунд Роб преодолел первые три ступени. Еще минута-другая – и встречи лицом к лицу не миновать.

Бен шагнул на трос, ведущий к соседнему дереву. Единственная надежда спастись от Филдера – опередить его. Как можно быстрее преодолеть весь маршрут "Высшей ступени" и спуститься на землю с помощью подъемника. Правда, в глубине души Бен подозревал, что Филдеру скорее всего удастся нагнать его где-нибудь на середине пути. Но отступать было некуда, преследователь уже почти поднялся по лестнице. Продолжая целеустремленное движение к дереву, Бен решил попробовать отвлечь Филдера, чтобы тот хоть ненадолго сбавил скорость.

– Я понял, что вы лгали, – сказал Бен, добравшись до дерева. – Гэмел не был мертв, когда мы нашли его в моем кабинете.

Филдер застыл на четвертой ступеньке.

– Поразительная сообразительность, Кинкейд. И это заняло у вас всего неделю!

– Вы придумали, будто прошли курс по оказанию первой медицинской помощи, чтобы я доверился вашему осмотру. А затем, якобы проверив пульс, сказали, что Говард мертв. Когда же я побежал звонить в полицию, Гэмел преспокойно ушел.

Той же ночью вы убили его. А так как подозрение уже пало на меня, вы подбросили тело к моему дому и испачкали кровью мою машину.

– Так и было, – подтвердил Филдер, поднимаясь на пятую ступеньку. – Как вам удалось докопаться до этого?

– Врач "Скорой помощи" упомянул при мне, что человеку, получившему травму головы, нельзя ничего пить. Иначе он может захлебнуться собственной рвотой. Но когда Кричтон был ранен мячом в голову, вы действовали как раз наоборот – дали ему пить, причем пиво. Конечно, многие не разбираются в подобных вопросах. Но человек, закончивший курсы Красного Креста по оказанию первой медицинской помощи, не мог не знать таких азов. Я стал рассуждать так: не исключено, что вы врали. Но тогда напрашивается вопрос: зачем? Возможно, вам просто важно было первым осмотреть Гэмела. Таким образом я все понял.

– Очень умно, – заметил Филдер. – Браво.

– И убийство Гэмела связано с клубом "Детский сад", не так ли? Это ваше имя стерто в списке членов клуба.

– Эта информация не должна была попасть в центральный компьютер. Только такой идиот, как Гэмел, мог совершить подобную глупость.

– Я думаю, Гэмел как раз переносил информацию на дискету, когда услышал, что кто-то идет. Он выбежал из компьютерного зала и спрятался в моем кабинете. Мой приход был явно некстати. Гэмелу ничего не оставалось, как притвориться мертвым. Вы же прикрыли его, чтобы он мог уйти. Временно.

– Тоже верно. Кстати, Бен, у вас развязался шнурок на ботинке.

– Напрасно стараетесь. – Бен не поддался на уловку Филдера и, сделав еще шаг, ухватился за дерево.

– Клуб – это мое детище. Я создал его для тех извращенцев, работающих в "Аполло", которые сами, в силу трусости, были не способны найти возможность удовлетворять свои потребности. Клуб принес мне много денег. Очень много. Гэмел занимался организационными вопросами. Я делился с ним частью прибыли, и взамен он налаживал знакомства, устраивал встречи, подбирал места.

– Прямо-таки бойскаут.

– Да. Он любил деньги и хотел иметь хороший дом. Все было вполне по-джентльменски. Пока он не ударился в панику. Гэмел почему-то решил, что полиция села нам на хвост. Он засуетился, стал собирать разный компромат, на случай, если понадобится чем-нибудь откупиться. Я полагаю, именно с этой целью он и решил завладеть списком членов клуба. Чтобы продать его полиции. Или репортерам из газет. Конечно, я не мог допустить такое.

Бен добрался до следующего дуба, и теперь ему предстояло новое испытание – так называемый "бирманский мост".

Осторожно спустившись на деревянную платформу, Бен ступил на мост и, не удержавшись от искушения, оглянулся назад. Филдер уже одолел лестницу и, не сбавляя темпа, продолжал преследование. Еще немного – и убийца настигнет свою жертву. Его надо заговорить. Заговори его, Бен.

– Но почему девочки? Почему вы стали убивать их?

Филдер по инерции остановился.

– Тревога Гэмела передалась и мне. Я решил, что, пожалуй, пора кончать с клубом. К тому же он начал мешать моей карьере и весьма ограничивал мою свободу. Я понял, что настало время убрать свидетелей. Особенно этих нищих сучек, способных выдать что угодно за десять баксов.

Бен, балансируя руками, осторожно шел по мосту.

– Если вы собирались убрать всех свидетелей, вам пришлось бы убить и членов клуба. Тех, что указаны в гэмеловском списке.

– Такая мысль приходила мне в голову, – с жутким спокойствием ответил Филдер. – Но сначала надо было разделаться с девчонками.

Бен добрался уже до середины моста, как вдруг трос под его ногами начал ходить ходуном. Оглянувшись, Бен увидел, что преследователь уже достиг моста и изо всех сил раскачивает трос.

– Постарайтесь не упасть, Бен, – засмеялся Филдер. – Поверьте моему опыту: главное в жизни – избежать падений.

К тому же до земли лететь довольно далеко. – Он снова рассмеялся. На этот раз в его смехе звучали какие-то болезненные садистские ноты.

Бен покрепче ухватился за веревку. Она больно впилась ему в руки, обжигая ладони, едва начавшие заживать после воскресного приключения. Держись, черт возьми! Филдер уже совсем рядом. Бен пытался сохранить равновесие, хотя находился почти в горизонтальном положении. Упасть сейчас было проще простого...

Правая нога предательски соскользнула с троса, и, не справившись с балансом, Бен мешком повис на веревке. Раскачавшись, он все-таки умудрился вновь зацепиться ногами за трос, обретя уже потерянную было точку опоры.

Прекрасно – хоть какая-то передышка посреди шторма. Он пополз вперед.

– Отличное шоу! – воскликнул Филдер. – Блестящая находка! Тише едешь – дальше будешь. Если бы, конечно, я не следовал за вами. – Филдер оттолкнулся от дерева и пошел по мосту.

Бен продолжал продвигаться ползком, даже не пробуя встать. Он прекрасно понимал, насколько это опасно: одно неверное движение – и падения не избежать. Изо всех сил Бен полз вперед, стремясь сократить расстояние, отделяющее его от дерева. Главное сейчас – не думать о том, как быстро тает разрыв между ним и Филдером.

– Я восхищаюсь вами! – прокричал Филдер.

Бен выбивался из сил. Он был весь мокрый от пота, словно его только что окунули в бассейн. Дыхание стало частым и прерывистым. Но, превозмогая свою слабость, Бен все-таки дополз до дерева и ухватился за сук.

– Вы начали убирать проституток до того, как убили Гэмела? – переводя дыхание, спросил Бен.

Филдер снова остановился, очевидно довольный возможностью изложить историю во всех подробностях.

– Верно. Эти девчонки – слабое звено в цепи. Их всегда можно купить. Ничего не стоит заставить их выложить любые сведения, к тому же об их исчезновении меньше всего станут беспокоиться. И потом, Гэмел упростил мою задачу, сфотографировав всех этих сучек. Правда, у меня были не все фотографии. Я обыскал дом Гэмела, но не смог найти недостающих.

Впрочем, это не так важно. Потом я обнаружил большинство отсутствующих снимков в кейсе Гэмела. А кроме того, я знал имена всех девиц. Их было не трудно убить. Они клевали на приманку мгновенно. От меня требовалось только проезжать время от времени по улице, подбирать их и отвозить в отель.

Филдер самозабвенно поднял глаза к небу.

– Надеваешь мешок на голову, стягиваешь шею леской и ждешь. Не долго. Но все это время каждая из них принадлежала целиком мне. Я властвовал над ними полностью. Был повелителем, богом. Невозможно передать словами то потрясающее ощущение. Я всегда оставлял какую-нибудь вещичку девчонки на память. Потом уничтожал улики и подбрасывал тела в Плейграунд. Я предусмотрительно отчленял голову и руки, чтобы тела невозможно было опознать. Впрочем, даже идентифицировав труп, полиция не стала бы особенно раскручивать это дело: чего возиться из-за каких-то паршивых шлюх. Мне почти ничего не грозило. – Филдер помолчал, и его глаза сузились, превратившись в щелки. – Пока не вмешался этот чертов фараон. А потом вы.

Филдер приближался угрожающе быстро. Бен обреченно посмотрел на горизонтально натянутый телефонный провод – следующий участок, который ему предстояло преодолеть.

Надо только представить, что ты на земле, говорил он себе.

Ничем не сложнее, чем идти по тросу, только телефонный провод гораздо толще. Раз плюнуть. Бен закрыл глаза и ступил на провод. Он прошел уже почти полпути, когда раздался внезапный резкий крик. От неожиданности Бен пошатнулся, потерял равновесие и свалился, буквально оседлав провод и вцепившись в него руками. С горем пополам ему все-таки удалось удержаться. Оставшуюся часть пути снова пришлось одолевать ползком.

Филдеру оставалось сделать всего несколько шагов по мосту.

– Ну что, напугал я вас? – крикнул он, громко расхохотавшись.

– Сукин сын, – пробормотал Бен.

Держась за ствол дерева, он приготовился штурмовать следующий этап "Высшей ступени", представляющий собой три натянутые одна над другой проволоки. Стоит только преодолеть это последнее препятствие, и можно будет спуститься вниз с помощью подъемника. Спуск на подъемнике имел то преимущество, что крепление можно оставить на земле, тем самым затруднив спуск преследователю. Филдеру тогда придется возвращаться обратно, к лестнице, и у Бена появится время для того, чтобы скрыться. Если, конечно, Филдер не схватит его раньше.

Бен ступил на проволочный трек.

– Однако убить всех девочек оказалось не так-то просто, особенно последнюю, – снова обратился он к Робу.

– В общем, да, – согласился Филдер. – Мне пришлось приложить усилия, чтобы найти... Трикси. Вся эта уличная сволочь прикрывала девчонку, прятала. Впрочем, я все равно вышел на нее с помощью того кретина, у которого она жила.

– Что вы сделали с Бадди? – спросил Бен. – Он жив?

– Кстати, я не сразу убил Трикси, – продолжал Филдер, проигнорировав вопрос Бена. – Не так, как других. На этот раз я не торопился и насладился в полной мере.

Бен вздрогнул. К глазам подступили слезы. "Тебе нельзя обращать внимание на слова этого подонка, по крайней мере сейчас, – говорил он себе. – Ты не должен позволить ему вывести тебя из равновесия".

Бен видел, как Филдер стремительно преодолевает телефонный провод. Казалось, ему совершенно не было страшно: он двигался так, словно находился на земле. Буквально через какое-то мгновение Филдер уже достиг проволочного трека. Он без сомнения нагонял Бена.

– Охота подходит к концу! – крикнул Филдер. – Будете спускаться на парашюте? Что? У вас нет парашюта? Жаль.

Очень жаль.

Бен старался передвигаться с максимальной скоростью, но так, чтобы при этом не свалиться на землю, что было совсем не просто. Филдер преодолевал маршрут в два раза быстрее Бена.

– Почему вы хотели убить Кричтона? – спросил Бен.

– Кричтона? – Казалось, Роб искренне удивлен. – Кричтон не состоял в клубе. И не числился в моем списке. Напротив, его тупость была крайне полезна для меня.

Бен между тем дошел до конца трека и ухватился за сук последнего на маршруте дерева. Он уже готовился к спуску, когда Филдер мертвой хваткой вцепился ему в плечи и потянул назад.

Бен уперся руками в грудь Филдера, пытаясь оттолкнуть его. Филдер резко ударил Бена по локтю, чуть не сломав ему руку. Вскрикнув от боли, Бен изо всех сил вцепился в Филдера, чтобы тот не сбросил его вниз. Роб качнулся в сторону в надежде освободиться и одновременно ударил Бена головой.

Бен упал на колени, продолжая держаться за Филдера.

– Не вздумайте столкнуть меня, – предупредил он. – Если я упаду, вы полетите вместе со мной.

– Я о себе позабочусь.

Над головой Бена Филдер дотянулся до петли подъемника.

Пристегнувшись, он нанес Кинкейду сокрушительный удар в грудь. У Бена на мгновение перехватило дыхание. Из последних сил он пытался балансировать. Освободившись от объятий Бена, Филдер сгруппировался и нанес ему новый удар – в живот. Бена откинуло назад, и он, врезавшись головой в ствол дерева, стал неудержимо падать на бок. В последний момент ему все-таки удалось ухватиться за ветку. На этот раз он не упал. Но Бен знал, что еще одного удара ему не выдержать.

– Ваша песенка спета, – бросил Филдер, замахиваясь для нового удара.

И тут снизу раздался выстрел. Филдер судорожно дернулся и застонал. На его правом плече выступила кровь.

– Не двигайтесь или я буду стрелять снова!

– Жалкие ублюдки! – прохрипел Филдер и, неожиданно бросившись вперед, обхватил Бена обеими руками. – Придется вашему дружку подстрелить нас обоих.

Тщетно Бен пытался освободиться из железных объятий Филдера. Роб был необычайно силен даже теперь, когда на плече у него кровоточила рана. Раздался новый выстрел, и Филдер в агонии тяжело навалился на Бена. На этот раз пуля попала ему в грудь. Он разжал руки и плашмя полетел вниз. Бен посмотрел на распростертое на земле тело. Даже если ранение и не было смертельным, теперь, ударившись о грунт с такой силой, Филдер наверняка мертв.

Бен прислонился к стволу дерева, чтобы отдышаться и прийти в себя. Его сердце бешено колотилось и никак не хотело униматься.

– Ты собираешься стоять там весь день? – раздался снизу знакомый голос: Майк стоял под деревом, опираясь о ствол.

– Сейчас погоди немного, – переводя дыхание, с трудом проговорил Бен. – А то меня хватит удар. – Он жадно вбирал в себя воздух. – А почему ты не в больнице?

– Я же не мог допустить, чтобы ты строил из себя летающего гимнаста. Пришлось дать врачам расписку.

– Ты появился очень вовремя.

– Ну ты собираешься, наконец, спускаться?

Бен вытер рукавом пот со лба.

Может быть. Когда-нибудь. Не торопись.

– А я-то полагал, что ты боишься высоты.

Бен попытался улыбнуться.

– Я уже адаптировался.

 

Глава 52

Бен налил себе и Кристине по чашке кофе. Традиционное совещание сотрудников юридического отдела "Аполло" длилось уже целый час. К счастью, Чак предложил сделать перерыв.

Взяв чашки с горячим кофе, Бен поморщился. После преодоления маршрута "Высшая ступень" и схватки с Филдером его руки были изрезаны и сильно болели.

– Это тебе, – сказал Бен, передавая Кристине кофе. Ассистенты впервые были приглашены на совещание, ввиду его особой важности.

– Благодарю. Как твои руки?

– Сносно. Но думаю, мне вряд ли еще когда-нибудь захочется упражняться на "Высшей ступени".

– Упражняться? Но как тебе вообще удалось преодолеть весь маршрут?

– Поверь мне, это было ужасно.

– Бен, на прошлой неделе ты не мог одолеть "Высшую ступень" даже со страховкой. А два дня назад прошел маршрут целиком без снаряжения и без всякой страховки. По-моему, прогресс налицо.

– Ну, этот прогресс был спровоцирован вполне определенными обстоятельствами.

Кристина улыбнулась.

– Ваши совещания всегда такие тоскливые?

– Только тогда, когда на повестке дня вопрос, как одному сотруднику корпорации удалось убить другого, а в придачу прикончить еще пятерых человек.

Весь час до перерыва был посвящен информированию служащих юридического отдела о страшных событиях последних недель. Официально совещание вел Майк, но Бену все время приходилось дополнять его рассказ. Он постарался изложить всю цепь событий так, как видел ее теперь сам: организация Филдером клуба "Детский сад", приглашение Гэмела в секретари, совместное "деланье денег"...

Во время рассказа об оргиях с девочками-проститутками на лицах некоторых коллег Бен заметил ухмылки, которые тут же исчезли, когда он начал описывать, как Филдер душил девочек и расчленял трупы. Бен объяснил, что, поддавшись панике, Филдер начал убивать проституток, обслуживавших клуб "Детский сад", одну за другой, а это, в свою очередь, заставило Гэмела насторожиться: он скопировал список членов клуба, чтобы откупиться от полиции. Но Филдер застал его за этим занятием, и Гэмел стал еще одной жертвой убийцы.

Кристина дотронулась до плеча Бена.

– Посмотри на Шелли. – Шелли подавленно молчала, пребывая в необычном даже для нее напряжении. – Кажется, она с трудом переносит ваш доклад.

"Возможно, ее связывает с этими событиями нечто большее, чем других", – подумал Бен, но вслух ничего не сказал.

– Херб, кажется, тоже расстроен, – заметил Бен.

– Да, наверное потому, что оргиям пришел конец и ему никогда не удастся поучаствовать в них.

Бен улыбнулся, снова подумав, что, возможно, существует и другое объяснение. Херб и Кэндис сидели порознь и не разговаривали (или, вернее, не ругались) друг с другом.

Кричтон за длинным столом конференц-зала занимал место напротив Майка. Казалось, босс особенно тяжело переживает известие о происшедшем в корпорации. Тоже понятно, думал Бен. Кричтон не просто потерял сотрудника, а и сам оказался в дураках, и все видели это. Не поднимая головы, он все время в какой-то прострации глядел на стол прямо перед собой. Его чашка была пуста, но Кричтон и не думал звать Дженис.

– Если вы не возражаете, – громко сказал Майк, – мне хотелось бы закончить.

Морелли чувствовал себя уже лучше. Несмотря на все уговоры и настояния, он так и не пошел в больницу. Майк говорил, что прежде всего надо покончить с этим делом, а уж потом заниматься собой.

Все заняли свои места за столом.

– Мы упустили одну деталь, – продолжил заседание Майк. – Когда Филдер заметил, что Кинкейд ищет Трикси, он наведался к Бену домой и разгромил его квартиру. По-видимому, с целью запугивания. Возможно, также преступник хотел найти фотографию, которую мы с Беном обнаружили в доме Гэмела. Я не знаю.

Во всяком случае, он ничего не нашел. Да и не мог найти. Как вы все знаете, – заключил Морелли, – Филдер погиб при падении. Таким образом, расследование окончено. Начальник полиции Блэквелл закрывает дело. – Майк взглянул на Бена. – Что, очевидно, у многих из вас вызовет вздох облегчения.

"Аминь", – добавил Бен мысленно.

– У меня вопрос, – неожиданно заговорил Чак. – Ваше сообщение мне понятно. Но одно так и осталось неясным: кто же все-таки перерезал страховку мистера Кричтона? Я бы хотел, чтобы вы поподробнее остановились на этом.

Конечно же разве Чак может удержаться и не выступить, с улыбкой подумал Бен. Особенно если есть возможность продемонстрировать свою преданность начальнику.

– Я не готов ответить на этот вопрос, – сказал Майк.

Чак стукнул рукой по столу.

– Черт возьми! Я хочу знать. Мы же должны что-то предпринять!

Бен внимательно оглядел сидящих за столом в конференц-зале.

Их лица выражали смешанные чувства. Но одно бесспорно объединяло всех коллег Бена – они явно испытывали неловкость.

– Хорошо, Чак, – сказал Бен, положив руки на стол. – Если вы так хотите знать, кто перерезал страховку, могу ответить вам – это сделал я.

– Что? – Майк даже привстал в кресле. – Ты перерезал страховку?

– Я же сказал.

– Какого черта вы это сделали? – недоумевал Чак. – Вы же только начали здесь работать. Что вы могли иметь против Кричтона?

– Мне необходимо было найти убийцу. Все пребывали в каком-то излишне расслабленном состоянии. Я хотел накалить обстановку, нарушить обычное течение жизни, чтобы заставить преступника чем-нибудь выдать себя.

– Значит, вы пытались убить мистера Кричтона?

– Я совершенно не собирался убивать его. Напротив, я все время держался рядом с ним. Расстояние между гигантской лестницей и Кричтоном было около пяти футов – всего один прыжок. Я знал, что смогу совершить такой прыжок. Так что опасность мистеру Кричтону не грозила.

Майк и Чак уставились на Бена, буквально раскрыв рты от удивления. Бен даже не смог бы сказать, кто из них выглядел более удивленным.

– Это самый немыслимый, абсолютно безответственный и несомненно бездумный план, о котором я когда-либо слышал, – недоверчиво проговорил Майк. – А что, если бы ты не успел вовремя?

– Но я же успел.

– Вы просто негодяй. – Чак вскочил на ноги и патетически указал в сторону Бена. – Я требую, чтобы этот человек покинул нас, мистер Кричтон. Немедленно!

– Мы поговорим об этом позже, – сказал Кричтон, пристально глядя на Бена. – Еще у кого-нибудь есть вопросы к лейтенанту Морелли?

Все молчали.

– Если вопросов больше нет, – заключил Кричтон, – тогда совещание окончено. Мистер Кинкейд, я бы хотел, чтобы вы зашли ко мне в кабинет.

– Мне нужно встретиться с одним человеком, – сказал Бен, посмотрев на часы, – я зайду немного позже, как только смогу.

Все присутствующие в конференц-зале с изумлением уставились на Бена. Он зайдет к Кричтону... немного позже? Как только сможет?

Кричтон сделал вид, что ничего не заметил:

– Как угодно, мистер Кинкейд. Я жду вас.

 

Глава 53

Пятнадцать минут спустя Бен вошел в кабинет босса с папкой под мышкой. Кричтон сидел откинувшись в кресле и что-то надиктовывал.

– Рад, что вы смогли уделить мне время, – сказал он. – Надеюсь, я не нарушил ваших планов.

– Не беспокойтесь. Что вы хотели обсудить со мной?

– Я говорил с Гарри Картером по поводу порученного вам дела. Картер недоволен вашей работой.

– Неудивительно. Он ведь мастер подставок, не так ли?

– Гарри – чрезвычайно компетентный и очень уважаемый сотрудник нашего отдела. Когда он дает отрицательный отзыв, гм... я не могу не обращать на это внимания.

Бен уселся в одно из кресел рядом со столом Кричтона:

– Не будем ходить вокруг да около, ладно?

Кричтон слегка напрягся.

– Я говорил с моим другом по имени Лавинг. Он – частный сыщик. По моей просьбе Лавинг разыскал Эла Остина – одного из разработчиков XKL-1.

Кричтон опустил ноги на пол:

– Что вы... сделали?

– У Лавинга состоялась длительная беседа с Остином. Это довольно своеобразная личность. Похоже, Остину не очень-то нравилась политика, проводимая в корпорации, поэтому он и ушел. Даже больше чем ушел. Исчез. Вас же, как я понимаю, очень устраивало, чтобы никто в "Аполло" не знал, куда он делся.

– Остин был сумасшедший. Параноик. Да к тому же, возможно, еще и алкоголик.

– Ага. Он не сомневался, что вы это скажете. Как бы то ни было, Остин кое-что рассказал об XKL-1. После того как конструкцию запустили в производство, обнаружился дефект, который ставил под сомнение безопасность всей системы.

Особенно при движении по неровной, бугристой почве. – Бен смотрел прямо в глаза Кричтону. – Например, по разбитому футбольному полю.

– Остин был уволен из-за сексуальных домогательств. От его невоздержанности страдали наши сотрудницы. У нас не было выбора.

– Конечно. Эл предупреждал, что вы упомянете и об этом.

Он объяснил, что все четыре женщины, написавшие докладные записки, исчезли раньше, чем он или его адвокат смогли поговорить с ними. Вероятно, их просто убрали, предварительно хорошо вознаградив.

– У нас не было выбора. Иначе они подали бы в суд.

– А я думаю, все гораздо проще: вы заметали следы и теперь делаете то же самое, лишь бы скрыть, что XKL-1 не соответствуют требованиям безопасности.

– Это никак не доказано.

Бен открыл папку и достал документы.

– Лавинг приложил немало усилий, чтобы найти Остина. Эл обитает в Западной Оклахоме – не трудитесь спрашивать где, я все равно не скажу. Работает на ферме, разводит кур, чем и зарабатывает на жизнь. Говорит, что счастлив. И я не сомневаюсь в этом.

Бен вручил документы Кричтону.

– Хлопоты Лавинга были полностью вознаграждены. У Остина хранились копии всех документов, о чем вы, наверное, не знали. И Эл был так любезен, что предоставил их нам.

Бен указал на первую страницу.

– Я думаю, вы видели это и раньше, не правда ли? Здесь ваши инициалы. После того как поступили первые сведения о наличии дефекта в конструкции, специалисты "Аполло" провели серию всесторонних тестов, которые подтвердили, что XKL-1 не отвечает нормам безопасности. И вы, и Берни Кинг, и все прочие высокопоставленные лица в "Аполло" знали об этом.

– Тесты не дали однозначных результатов...

– Не трудитесь, Кричтон, я прочитал докладную записку... – Бен указал на один из документов. – Здесь приводятся выписки из стенограммы совещания директоров "Аполло", не оставляющие сомнений в том, что руководству корпорации было прекрасно известно о наличии дефекта. Более того, все эти уважаемые директора как раз и решали, как дальше быть и что делать.

Бен ткнул пальцем в конец одной из страниц:

– Очевидно, то совещание директоров не было скучным.

Посмотрите, как живописно обрисована ситуация возможной поломки: подвесная система XKL-1 калечит маленького ребенка, причем сцена аварии расписана со всеми подробностями.

Ваши ребята в "Аполло" не лишены чувства юмора.

– По-моему, такая тщательность только похвальна, здесь нет ничего необычного, – нервно произнес Кричтон. – Напротив, работа высшего эшелона корпорации состоит как раз в том, чтобы попытаться установить истину.

– Установить истину! Да, безусловно. Вопрос только в том, что вы делаете с этой истиной. – Бен открыл последний документ. – Вот бумага, подписанная одним из начальников аналитического отдела "Аполло". Здесь сказано, что новая подвесная система, сконструированная и изготовленная в "Аполло", при продаже дает прибыль примерно в двести миллионов долларов.

Конечно, для "Аполло" это не самые большие деньги, но достаточно ощутимые, чтобы ничего не менять.

– Если вы прочитали документ до конца, то могли заметить, что в корпорации анализировались предполагаемые последствия сохранения конструкции в том виде, в каком она была произведена. Так что, как видите, руководство "Аполло" не оставалось безразличным к дефекту конструкции. Наши сотрудники подсчитали, что корпорации это будет стоить примерно четверть миллиона баксов. Короче, даже если подсчитать судебные издержки за сорок лет, "Аполло" это обойдется дешевле, чем искать иное конструктивное решение.

Бен пристально посмотрел на Кричтона:

– Интересно, и что же решили?

Кричтон откашлялся.

– Задача корпорации – делать деньги. Если страдает бизнес, страдают все.

– Потрясающая логика. Значит, дешевле допустить, чтобы люди гибли и калечились, чем тратить деньги на новые разработки. И все причастные к гибели людей руководители "Аполло" спокойно сидели в своих офисах и зарабатывали все новые и новые миллионы, пока мальчики, вроде сына Нельсонов, умирали.

– Не читайте мне нотаций.

Бен приблизил документы к лицу Кричтона.

– Это те самые десять страниц, которые вы изъяли из материалов, представленных нами адвокату Нельсонов. Вы обманули меня насчет содержания данных бумаг, и, основываясь на ваших уверениях, я отклонил требование адвоката о предъявлении их суду. Если бы поверенный Нельсонов получил изъятые страницы, как это и должно было быть, нам никогда бы не выиграть дела.

– Юриспруденция – жестокое дело, приходится играть по жестким правилам. И потом, у нас есть корпоративные интересы...

– Ничего гнуснее и циничнее мне не доводилось слышать!

Корпорации должны использовать свои огромные ресурсы для того, чтобы помогать людям. Вместо этого, ради собственной выгоды, вы готовы покрывать все. Монстры типа Роба Филдера – это ваше детище, результат вашей безнравственной позиции. Так же как и гибель людей из-за дефектных конструкций вроде XKL-1 – на вашей совести.

Кричтон поднялся из кресла:

– Вы чертовски наивны, Кинкейд. Вся Америка держится на корпорациях. Все это делают! Как вы думаете, почему компании по производству содовой используют в своих бутылках крышки, которые могут поранить людям глаза? Почему далеко не все машины оснащены качественными фильтрами? Корпорации существуют вовсе не для того, чтобы создавать качественную продукцию. Их единственная цель – прибыль.

– Хорошо, – сказал Бен, – поскольку вы так уверены в своей правоте, значит, полагаю, не будете возражать, если я придам эту информацию гласности.

Кричтон хлопнул ладонями по коленям и сел.

– Ладно, что вы хотите?

– Во-первых, вы должны потребовать на совете директоров запрещения XKL-1 и изъятия всех моделей конструкции из продажи.

– Но корпорация потеряет миллионы...

– И все же вы сделаете это! Или я передам документы прессе, и в "Аполло" непременно нагрянет правительственная комиссия, после чего, я думаю, убытки корпорации будут гораздо более значительными, если "Аполло" вообще удержится на плаву.

Кричтон стиснул зубы.

– Хорошо. Что еще?

– Пять миллионов долларов Нельсонам.

– Их процесс завершен.

– Да, но исключительно потому, что вы солгали мне. Если изъятые десять страниц были бы переданы истцу, что соответствовало бы принципам правосудия, "Аполло" пришлось бы выплатить по суду не менее четверти миллиона долларов. Пять миллионов, конечно, не вернут Нельсонам сына, но все же это лучше, чем ничего.

– Ладно. Что еще вы хотите от нас, Кинкейд?

– Вы должны оплатить лечение Глории Гэмел, включая пластическую операцию. И дать ей приличную сумму на период реабилитации. Я полагаю, двухсот тысяч будет достаточно.

Кричтон вытаращил глаза:

– Надеюсь, вы не считаете, что корпорация "Аполло" виновата в ее увечьях?

– Впрямую нет, конечно, но Глория нуждается в помощи, а корпорация может оказать ей необходимую помощь. Считайте, что это – компенсация за все те несчастья, которые произошли по вине XKL-1.

– Прекрасно. – Кричтон полистал свой настольный календарь. – Совещание директоров состоится завтра утром. Я представлю ваши предложения на рассмотрение.

– Буду ждать результатов.

– А если руководство "Аполло" не согласится с вашими требованиями?

– Тогда я передам документы прессе.

– Вы – юрист, представляющий корпорацию "Аполло". Вы давали обещание сохранять лояльность по отношению к "Аполло". С вашей стороны обнародовать эти документы по меньшей мере неэтично.

– Меня это мало волнует. Если совет директоров не согласится на мои условия, я разошлю копии документов во все газеты Юго-Запада.

– Уверен, у вас ничего не выйдет.

– Со своей стороны, могу заверить, что вас арестуют. По вине корпорации погиб человек.

Кричтон принужденно засмеялся.

– Этого никогда не будет.

– Вы правда хотите попробовать?

Какое-то время двое мужчин, стоявшие лицом к лицу на шикарном ковре кабинета Кричтона, вели молчаливую дуэль взглядами.

– Неужели вы совершенно лишены чувства приличия? – наконец произнес Кричтон. – Или хотя бы элементарной лояльности?

– По отношению к вам? Совершенно.

– Вас пригласили на высокооплачиваемую должность в "Аполло"...

– Мне платили не за молчание.

По лицу Кричтона пробежала легкая усмешка.

– Вы до сих пор не поняли, почему именно вас пригласили работать в "Аполло", не так ли?

Бен вскинул голову:

– Что вы имеете в виду? Я получил предложение работать в юридическом отделе корпорации как профессиональный независимый юрист.

Кричтон покачал головой.

– Да вы просто дурак, самодовольный дурак. Надеюсь, вы поверили не всем комплиментам, которые я тут расточал вам?

– Честно говоря, я... не мог понять, что это означает.

– Мы пригласили вас, Кинкейд, потому что вы однажды представляли Нельсонов в суде. Нам нужна была какая-нибудь зацепка, чтобы ослабить позицию Нельсонов в деле против "Аполло". Мы нашли записи того процесса, где вы выступали адвокатом Нельсонов, и выяснили, что по крайней мере один из наших истцов страдал психическим расстройством. Во всяком случае, об этом шла речь на том процессе... Это уже козырь, на который можно делать ставку, добиваясь отклонения иска. У нас появилась реальная возможность нападения: Нельсоны неуравновешенные люди, параноики, у них мания преследования и их иск – плод больного воображения.

– Надеюсь, вы не думали, что я предоставлю в ваше распоряжение какие-либо записи частного характера против Нельсонов?

– Нет, я не рассчитывал на это. Хотя тогда и не знал, что с вами каши не сваришь. Но первое, что мы сделали после того, как Говард Гэмел пригласил вас в "Аполло", – просмотрели все ваши папки и компьютерную информацию.

Бен стукнул себя по лбу:

– Теперь я понял, почему ваше отношение ко мне резко изменилось после завершения дела.

– А вы думали, я все время буду облизывать вас? Поверьте, мне это не доставляло удовольствия. Но вы были нужны нам. По крайней мере, мы так полагали. Конечно, ваша тупая вера в справедливость оказалась для нас неожиданностью, как, впрочем, и то, что вы сами, без привлечения информации частного порядка, сможете выиграть для нас дело Нельсонов. Вам даже не понадобились медицинские свидетельства. Вы сделали все гораздо проще и эффективнее.

Впрочем, не важно, главное, что результат нас устраивал. Но как только дело было завершено, я отдал вас Гарри. Картер большой мастак вышибать неугодных нам людей ко всем чертям.

– Вы отвратительны, Кричтон. И хуже всего то, что вы – совершенный образец всей этой системы.

Кричтон присвистнул.

– Красиво загнули!

– Я позвоню вам завтра после совещания директоров. И учтите, звонить я буду из редакции газеты "Мир Тулсы".

– Буду ждать затаив дыхание.

– Можете считать, что я подал в отставку. – Бен повернулся и направился к двери.

– Прекрасно. Конечно, мы выплатим вам зарплату за две недели.

– Не трудитесь, – уже выходя, бросил Бен.

 

Глава 54

– Сержант Томлинсон, рад представить вам моих друзей – Бена Кинкейда и Кристину Маккол, – сказал Майк.

Бен протянул руку человеку, лежавшему перед ними на больничной кровати. Изо рта и носа у Томлинсона все еще торчали разные трубки, почти половина его тела была закована в гипс, а под глазами красовались черные круги. Однако цвет лица приобрел уже нормальный оттенок, и сержант выглядел вполне бодрым.

– Рад познакомиться, – искренне произнес Томлинсон.

– Хочу поздравить вас с тем, как вы провели расследование. Проделанная вами работа в конечном итоге имела решающее значение в этом деле, – сказал Бен, – вы проявили себя как многообещающий следователь. – Бен повернулся к Морелли. – Не правда ли, Майк?

– А? О да. Я уверен.

– Это мне нужно поздравлять вас, – возразил Томлинсон. – Я же понимаю, что вам удалось сделать то, чего я не смог, – остановить убийцу.

– Вы тогда не смогли одолеть преступника, но спасли жизнь девочке, – сказал Бен, а про себя подумал, что Томлинсону удалось продлить жизнь Трикси на три дня.

– Как вы себя чувствуете? – спросила Кристина.

– Немного лучше, – ответил Томлинсон. – Еще кое-где побаливает, конечно. Например, ноги, когда я пытаюсь ими шевелить. Но если вы встретите здесь мою жену, – не говорите ей об этом. Она будет волноваться.

– Я видел вашу дочку, – сказал Бен. – Девочка у вас умница. Кто ею занимается?

– О, Кэтлин – просто чудо. Правда, ей все время хочется потрогать все эти трубочки с различными приспособлениями.

Но доктора не разрешают.

– Могу себе представить. Ну что ж, Майк. – Бен снова повернулся к Морелли. – Ты хотел что-то сказать сержанту Томлинсону?

Томлинсон тоже посмотрел на лейтенанта.

– Что? – промямлил Майк. – А... да... в общем, я хотел сказать... что вы поступили правильно, Томлинсон.

– О! Спасибо, сэр.

– Не во всем, конечно, но в целом правильно. Вы проявили большое мужество.

– И это говорите мне вы?

– Да.

– О! – В глазах Томлинсона заблестели слезы. – Благодарю вас.

Майк повернулся, чтобы уйти, но вдруг остановился.

– Да. Еще одно. Я буду ходатайствовать о переводе вас в следователи отдела по расследованию убийств.

– Вы... – Глаза Томлинсона округлились. Счастливая улыбка осветила его лицо. – Спасибо, сэр. Большое спасибо. Огромное спасибо. Я постараюсь оправдать ваше доверие, сэр.

Обещаю. Еще раз большое спасибо.

Майк улыбнулся:

– Не стоит благодарности. Вы заслужили это. Кстати, если вам станет скучно, можете переписываться с Бадди – это парень, который прятал Трикси. Он лежит неподалеку от вас. Мы нашли его в помещении склада на Одиннадцатой улице. У него очень серьезные повреждения, большая потеря крови, но я думаю, он выкарабкается.

– Это здорово, – произнес Томлинсон. – Я так рад, что еще кому-то удалось пройти через все это и остаться в живых.

Да, подумал Бен. Именно что кому-то.

– Не горюйте по поводу своих ран, Томлинсон. Если бы Филдера не остановили, он убил бы всех, кто был в списке клуба "Детский сад". Вы спасли жизнь очень многим. Правда, Бен?

Бен отошел от кровати и, остановившись у окна, смотрел, как солнце медленно клонится к горизонту.

Майк заметил в руке Бена что-то блестящее. Это было золотое сердце, расколотое пополам, со слезой в центре.

Майк и Кристина обменялись выразительными взглядами.

Если бы можно было что-нибудь изменить... Повернуть время вспять... Но, увы, исправить уже ничего нельзя...

В палату, толкая перед собой больничное кресло на колесах, вошла медсестра.

– Для кого это? – спросил Майк.

– Для вас, – строго сказала медсестра.

– Подождите...

– Не спорьте, Майк. – Кристина подтолкнула его к креслу. – Вы не прошли обследования после того, как Филдер пытался удушить вас. Нужно провериться, возможно, у вас есть какие-то серьезные повреждения.

– Но... Но...

– Не обращайте внимания, – сказала Кристина сестре, – он всегда возражает. Забирайте его со спокойной совестью.

Сестра усадила Майка в кресло и повезла к двери.

– Мистер Кинкейд?

Бен обернулся.

– Там кто-то спрашивает вас.

Последний раз бросив взгляд в окно, Бен вышел из палаты.

В коридоре его дожидалась Шелли. Она была одета в униформу "Аполло", по-видимому, пришла прямо с работы. На руках Шелли держала маленькую девочку в белом платьице и с голубым бантом в волосах.

– Это, должно быть, Энджи? – спросил Бен.

– Да. Я только что забрала ее из детского сада. Правда, хорошенькая? – Энджи терла пальчиками сонные глазки. – У вас есть время поговорить?

– Конечно, Шелли. Чем могу помочь?

– Я просто... хотела поблагодарить вас.

– За что?

– Вы знаете. И я знаю.

Бен налил в стаканчик воды из автомата и немного отпил.

– Хотите поплакаться мне? А заодно рассказать о том, что мы с вами знаем. Обещаю сохранить все в тайне.

Шелли вздохнула и покрепче прижала малышку к груди.

– Я уже шесть лет работаю в "Аполло".

Бен был удивлен. Обычно такую должность занимали люди, проработавшие в корпорации около года, самое большое – два.

– Считается, что, если женщина хочет иметь семью и при этом делать карьеру, лучше всего работать в крупной корпорации. Ничего подобного. Я вовсе не говорю о каких-то специальных благах. Я имею в виду только самый минимум – обычное, полагающееся всем повышение по службе. – Шелли с трудом подбирала слова. – И элементарно пристойное отношение. Теперь я прекрасно понимаю, что все якобы имеющиеся преимущества работы в корпорациях – ложь, во всяком случае, если судить по "Аполло". В корпорации работать гораздо труднее, чем в обычной фирме. Кричтон всегда вел себя так, будто я – его раба. Он превратил отдел в свою вотчину, и никто не решается противоречить ему. Он делает, что хочет. И все ему подпевают. Кричтон и прочие называли меня лапочкой, милашкой. Они спрашивали, не помочь ли мне сделать ребенка. А когда я возмущалась, говорили, что я не понимаю шуток.

Я работаю в "Аполло" шесть лет и по-прежнему занимаю самую низкую должность. Повысили Херба. Повысили Чака.

Даже Дуга повысили. Все, абсолютно все в отделе получили за это время повышения. Но не я.

– Вам следовало жаловаться, – сказал Бен.

– Первое время пробовала... Вы знаете, я ведь не всегда была такой тихой и молчаливой. На заре моей карьеры в "Аполло" во мне жила вера в справедливость. Я пыталась отстаивать свои права, спорила, требовала. Но на мои докладные записки следовал ответ, что я слишком агрессивна. Вы можете представить себе, чтобы такое сказали о мужчине? Но обо мне говорили именно так.

– Кричтон, я полагаю.

– Да. Причем мне кажется, что он сам не осознает своего ненормального поведения. Дискриминация женщин для него не самоцель. У него это получается не специально, а как бы между прочим. Кричтон относится к женщине исключительно как к объекту сексуального удовлетворения. Женщина не человек. Отсюда вполне логично вытекает его желание видеть в качестве сотрудников мужчин. Он настолько пропитан этими и им подобными взглядами, что уже просто не контролирует себя. Короче, я поняла: отстаивать свою позицию бессмысленно. Более того – чревато неприятностями: если я буду продолжать вести себя активно, напористо – меня просто выбросят на улицу.

– Поэтому вы... изменились?

– Конечно. Я чувствовала, что у меня нет выбора. Это был компромисс. Вы же знаете, как трудно сейчас найти работу. Если бы меня уволили, да еще с отрицательным отзывом, я бы уже никогда не устроилась по специальности. Вот и пришлось вести себя так, как они хотели. И все эти годы я просто тихо выполняла всю работу. Но, как вы уже знаете, повышения так и не дождалась.

– По-моему, вам только по выслуге полагается седьмой разряд.

– Я надеялась на повышение. Но пока не работала из-за родов, Кричтон повысил разряд Кэндис. Конечно, не так, как ее коллегам-мужчинам, но все-таки. И мы обе знаем, что послужило причиной. Зависимость элементарная: Херб получил Кэндис, а Кэндис – разряд. Причем после этого у меня отпала даже возможность жаловаться на дискриминацию. У Кричтона всегда под рукой был козырь в лице Кэндис. Ей же присвоили разряд. Значит, дело не в том, что я женщина, а в том, что плохо работаю.

– Какое коварство, – возмутился Бен, – но вы должны бороться. Уверен, можно найти суд, где вас выслушают.

– Бен, мне нельзя терять работу. Кто возьмет мать-одиночку с трехмесячным ребенком? Забудьте об этом. Они знают, что я беспомощна. Как говорит Кричтон: "Подумайте сами: кому вы нужны?" – Свободной рукой Шелли потерла лоб. – К тому же Чак Конрад навалил на меня всю текущую работу и постоянно грозит увольнением. Я действительно боюсь. Думаю, для вас не секрет, кто отец Энджи? Она дочка Говарда.

– У меня появились такие подозрения в последнее время.

– Когда его убили, я окончательно растерялась.

"Хотя без Гэмела ей будет гораздо спокойнее", – подумал Бен.

– Все, что накопилось за эти годы, все унижения и обиды всколыхнулись во мне с новой силой. Кричтон постоянно говорил, что я провожу слишком много времени с ребенком. Чак грозился уговорить Кричтона выгнать меня. Вы, может быть, помните сцену, которую устроил Конрад в лагере "Секвойя", как он кричал, что не может больше выносить моего присутствия. На следующий день Чак беседовал с Кричтоном, когда они шли к "Высшей ступени", – и лицо Кричтона выражало полное доверие к словам Чака. Я знаю, что они говорили обо мне.

– Поэтому вы решили перерезать страховку Кричтона.

Шелли кивнула.

– Как вы догадались?

– Не найдя ножа на дереве и убедившись, что у Филдера не было причин убивать Кричтона, я понял ошибочность моей версии. Тогда я начал вспоминать подробности того утра: кто чем занимался, где был. И в конце концов вспомнил, как вы делали сандвичи. Вы намазывали майонез... ножом.

– Да, хорошо наточенным кухонным ножом. Надрезав страховку Кричтона, я вернула нож на место, где он преспокойно лежал среди прочих кухонных причиндалов, все время оставаясь на виду. Полицейские видели нож, но он не привлек их внимания. – Шелли застенчиво улыбнулась. – Спасибо, что вы прикрыли меня на совещании.

Бен бросил стаканчик в мусорный бак.

– Ерунда. Я прекрасно понимаю, что вы не преступница.

– Если бы Кричтон узнал правду, он сразу же выгнал бы меня. Босс давно ждет подходящего случая, а лучшего повода для увольнения не придумаешь. И еще хуже – засадил бы меня в тюрьму. – Шелли поцеловала Энджи в щеку. – Я вам очень благодарна, Бен, но взять чужую вину на себя... Это чревато крупными неприятностями. Кричтон может подать на вас в суд.

– Не думаю. Я сейчас контролирую ситуацию и имею возможность в какой-то степени влиять на Кричтона. Кстати, у меня есть друг, Клейтон Лангделл, у которого, возможно, найдется для вас работа вне корпорации. Если, конечно, вы не предпочтете остаться в "Аполло". Решать вам.

Какое-то время Шелли обдумывала слова Бена.

– Разрешите мне немного поразмыслить над вашим предложением, взвесить все "за" и "против". То, что творится в "Аполло", не может нравиться, но просто плюнуть на все и уйти – это самый простой выход.

– Понимаю. Прошибить стены лбом непросто, но кто-то должен бороться, чтобы сделать этот мир хоть чуточку лучше. – Бен погладил Энджи по головке. – Для таких вот малышей.

Энджи схватила Бена за палец. Бен взял девочку на руки.

– Вы так добры ко мне, – обратилась к нему Шелли. Ее глаза наполнились слезами. – А я даже не знаю почему.

Бен покачал малышку на руках.

– Ну, – сказал он, – просто каждый делает то, что может.

Энджи захлопала в ладошки и рассмеялась.