Гаррик подавил стон разочарования, завязав красивые глаза Рут. Он хотел смотреть в них, погружаясь в нее, однако не осмеливался предстать перед ее взором полностью обнаженным. С возгласом досады он на мгновение оставил Рут на постели и повернулся к ней спиной, неуклюже возясь со своими брюками.

— Гаррик? — Вопросительный тон ее голоса заставил его резко повернуть голову к ней.

— Я здесь, — хрипло произнес он. Скинув штаны, он неуверенно посмотрел вниз. Его член уже был готов, но готов ли он сам? Рут была подобна сирене, заманивающей его к себе, однако он не был уверен, что способен покончить с собой, выбросившись на скалы.

— Ты в порядке? — Беспокойство в ее голосе вызвало в его душе какое-то неожиданное чувство, которое он не мог определить. Он повернулся к ней лицом и затаил дыхание при виде ее обнаженного тела. Оно было восхитительным.

— Я в порядке, — глухо ответил он. — Просто любуюсь тобой.

— Не хотел бы ты сделать что-нибудь в данный момент.

Хрипловатый звук ее голоса подействовал на него как команда. Возбуждение достигло такой степени, что он ощутил боль в паху. Боже, что эта женщина делает с ним. Другие дамы тоже старались заманить его в свою постель, но только этой женщине удалось соблазнить его без особых усилий. Затаив дыхание, он наблюдал, как рука Рут медленно скользнула к ее женскому естеству.

Она слегка выгнулась и своим розовым язычком облизнула губы. В тот момент, когда ее пальцы проникли во влажные складки лона, Гаррик едва не задохнулся. За всю свою жизнь он не видел более эротичного зрелища. Ему хотелось наброситься на Рут и немедленно войти в нее, но в то же время он желал продолжить начатые ласки, доставляя ей удовольствие. Он склонился над ней, и она ласково улыбнулась ему, как будто могла видеть его сквозь повязку. Ее рука легла на затылок Гаррика и потянула его к себе.

Он охотно повиновался. Ощущение ее мягкой шелковистой кожи пьянило его. Он накрыл ее тело своим телом, чувствуя, как ее тепло проникает в него, воспламеняя кровь. Его член оказался между ее ног, и его дыхание сделалось прерывистым, когда ее рука потянулась к нему.

— Нет. — Его резкий голос заставил Рут замереть. Он поморщился и отвел ее руку от себя. — Прости. Я не могу...

— Все хорошо. Не волнуйся.

Хотя повязка скрывала ее фиалковые глаза, он был уверен, что увидел бы в них доброжелательное понимание. Оно чувствовалось в ее голосе и проявлялось в ласковой улыбке.

— Скажи, чего ты хочешь, Рут. Скажи, как еще я могу доставить тебе удовольствие.

— Ты уже знаешь как, — сказала она с улыбкой. Ему снова захотелось увидеть ее глаза. Он знал, что они блестят призывно, так что трудно отказаться от ее приглашения. Он поцеловал ее в губы, затем в подбородок и, наконец, снова сжал зубами мочку уха.

Она была очень приятной на вкус, и исходивший от нее аромат чрезвычайно возбуждал его. Он глубоко вдыхал этот сладостный запах, и его тело жаждало удовлетворения.

— Сейчас подходящее время, чтобы сказать что-нибудь непристойное? — спросил он, прижимаясь к входу в ее лоно. Она ответила толчком бедер. — Это означает согласие?

— Да, да. — Она вся дрожала под ним. Он приник губами к ее шее и нежно прихватил зубами кожу чуть ниже уха.

— Я хочу почувствовать, как ты сжимаешь внутри мой член. — Он подавил стон после такого неловкого высказывания и ждал, что она посмеется над ним.

Но Рут не засмеялась. Вместо этого она обхватила его ногами и уперлась пятками в ягодицы. В следующий момент она вобрала его в себя, прежде чем он понял, что произошло. Ее мышцы плотно обхватили его жезл, и он застонал от наслаждения.

— Ты этого желал? — насмешливо спросила она. Ее хрипловатый смех звучал возбуждающе, но не его хотел услышать Гаррик в данный момент.

— Да, распутница, — напряженно произнес он, яростно прижимаясь бедрами к ее бедрам.

Гаррик испытал удовлетворение, заметив, как ее губы удивленно округлились. Охваченный страстным желанием, он начал осторожно двигаться на ней. Та неспешность, с которой он входил в нее, удивила его. Тело требовало немедленной разрядки, но в отличие от прошлого раза он намеревался продлить удовольствие.

Он хотел наслаждаться ее мягким гладким телом, вдыхать ее пикантный запах, целовать ее в губы и проникать в горячую глубину. Боже, как она прекрасна. Ему хотелось оставаться в ней как можно дольше.

Внезапно она начала двигать бедрами навстречу ему, и от этого его член тоже пришел в движение. Она охватывала его горячим скользким кольцом. Он застонал, чувствуя, как ее лоно сжимает его словно мягкими тисками. Ее мышцы то усиливали, то ослабляли давление. Это крайне возбудило его, и он начал двигаться в естественном равномерном ритме. Ее тихий стон поощрял его, и он глубже вжимался в нее. Он, несомненно, доставлял ей удовольствие.

Постепенно усиливая толчки, он почувствовал, что она тоже двигается ему навстречу. Внезапно ее пальцы впились в его плечи и ее бедра яростно прижались к нему. Все ее тело напряглось, и он, почувствовав пульсации вокруг члена, застонал от наслаждения. Никогда даже в самых непристойных мечтах он не мог представить, что общение с женщиной может быть таким потрясающим.

Ее тело не переставало содрогаться под ним, когда он продолжил свои толчки. Каждый раз, когда он выходил, ее тело, протестуя, плотно сжимало его. Это усиливало трение, и каждое движение внутрь доставляло огромное удовольствие. Его кровь бурлила, требуя удовлетворения.

Он начал неистово двигаться в ее горячем влажном лоне, и чем сильнее были толчки, тем приятнее трение. Это было потрясающее ощущение. Его тело требовало как можно скорее достичь вершины наслаждения.

Напряжение достигло предела, и он, приподнявшись над ней, последним сильным толчком вошел в нее. Из груди Гаррика вырвался стон, его член судорожно дернулся и начал пульсировать внутри. Он тяжело дышал, испытывая невероятное удовольствие. Постепенно острота ощущения спала, и он опустился на нее, прижавшись лбом к ее лбу. Боже, как ему хотелось сейчас заглянуть в ее глаза. Его пальцы потянулись к повязке, но тревожный внутренний голос остановил его, и он лишь погладил ее щеку.

— И этот экзамен ты сдал блестяще, — хрипло сказала она.

— С тобой это было не трудно, — пробормотал он и поцеловал ее. Ему хотелось уснуть и проснуться, не выпуская ее из объятий.

— А как быть с этим? — Она указала на повязку, и его сердце дрогнуло от страха.

Он скатился с нее и, подобрав с пола брюки, быстро натянул их. Повернувшись к Рут, он застыл на месте, глядя на нее. Они не позаботились разобрать постель, и теперь Рут лежала среди скомканных простыней и покрывала. Он никогда не видел более красивой женщины.

Золотистое постельное белье было прекрасным фоном для ее густых каштановых волос и подчеркивало персиковый оттенок бархатистой кожи. Повязка все еще была на месте, и Гаррик удивился, что даже не подумал привязывать Рут к кровати. Это говорило о том, насколько безопасно он чувствовал себя с ней. Еще удивительней было то, что она ждала, когда он сам снимет повязку с ее глаз. Значит она с пониманием относилась к его требованиям. Внезапно ему захотелось рассказать ей все о себе. Однако он решил повременить. Не все сразу.

Гаррик напрягся, вообразив, что она смотрит на него. Вызовет ли его недостаток отвращение у нее? Он поморщился, снимая повязку с ее глаз, и она заморгала, приспосабливаясь к мягкому свету комнаты. Когда глаза привыкли, ее взгляд встретился с его взглядом, и она улыбнулась.

— Возможно, это покажется удивительным, но с завязанными глазами я испытываю особое наслаждение, когда ты ласкаешь меня. — Ее голос звучал подобно страстной музыке в его ушах, и у него снова возникло желание. Это чувство становилось привычным в присутствии Рут.

— Значит, тебе было приятно?

— Гораздо приятнее, чем с любым мужчиной в прошлом, — тихо сказала она.

От этих слов на душе у него стало светлее. Он инстинктивно понимал, что, пожалуй, преждевременно радоваться этому признанию, однако отбросил сомнения. Рут деликатно зевнула, и он заметил, что ее веки слегка опустились. Он поднес ее руку к своим губам и поцеловал запястье.

— Я оставлю тебя, чтобы ты могла поспать, — прошептал он.

— Не уходи. Погаси свет и побудь со мной еще немного.

Рут покачала головой и откинула покрывало. В этот момент Гаррик понял, что никуда не уйдет. Тепло ее фиалковых глаз обещало, что он найдет покой, и уют в ее объятиях. Он быстро погасил газовый свет, так что единственным освещением в комнате остался тлеющий огонь в камине.

Когда его глаза привыкли к полумраку, он повернулся к кровати и увидел Рут, лежавшую на боку и ожидавшую его. Она протянула к нему руки, и он подошел к ней, принимая ее приглашение. Устроившись рядом с ней, он обнял ее и привлек к своей груди. Рут прижалась к нему, приложив ладонь к его сердцу.

Ему было приятно ощущать ее в своих объятиях и вообще находиться рядом с ней. Она пробудила в нем покровительственные инстинкты. Он всегда испытывал нечто подобное по отношению к своим сестрам и Мэри, но в данном случае имелось некоторое отличие.

Любовное общение с этой женщиной превзошло все его самые смелые мечты. Она не только научила его, как доставить ей удовольствие. Она сделала так, что он чувствовал себя вполне комфортно в ее постели. Это еще больше привлекало его к ней. Ее тихое дыхание умиротворяло его, и он впервые за последнее время почувствовал спокойствие.

Гаррик закрыл глаза, наслаждаясь исходящим от Рут теплом. Он никогда не испытывал такой удовлетворенности. Где-то в глубине сознания вновь возникла тревога. Наверное, не следует позволять ей завоевывать его душу. Он тяжело вздохнул. Невозможно изменить то, что уже произошло. После сегодняшней ночи будет невероятно трудно отпустить ее. Рут пробормотала что-то, уткнувшись ему в грудь. Он посмотрел на нее и понял, что она уснула. Неужели он утомил ее своими любовными ласками?

Невозможно было не испытать чувство гордости, предположив такую возможность. Она сказала, что он доставил ей огромное наслаждение, и он поверил ей. Он был доволен. Однако чувство удовлетворения исчезло, когда вернулись прежние сомнения.

Рут была куртизанкой. Она знала, как угодить мужчине, и, видимо, говорила ему то, что он хотел услышать. Гаррик нахмурился и снова взглянул на нее. Неужели она лгала ему? В душу его закралось подозрение, в то время как он изучал ее прелестные черты. Он долго оставался в нерешительности, прежде чем откинул локон с ее щеки. Нет, он отказывался верить, что она лгала ему. У нее не было на то причины. Гаррик зевнул и вдохнул ее приятный запах.

Это последнее, что он помнил, когда ранним утром открыл глаза. Он нахмурился, еще не совсем отойдя от глубокого сна, и огляделся. Помещение, где он находился, было не похоже на его комнаты в Сеймур-сквер или в Чиддингстон-плейс.

В следующее мгновение он вспомнил минувшую ночь, увидев пышные округлости лежавшей рядом Рут. Она прижималась спиной к его груди, в то время как ее зад упирался в нижнюю часть его тела. Гаррик обнял ее, и его мужское естество проснулось, когда он ощутил мягкость ее груди под своими пальцами.

Ему ужасно захотелось откинуть покрывавшую ее простыню и снова заняться с ней любовью, однако он сдержался. Надо поскорее уйти отсюда и осмыслить все то, что произошло минувшей ночью. В его жизни многое изменилось, и он не до конца уверен, что к лучшему. Это была потрясающая ночь, но если он продолжит гоняться за наслаждением, за этим последует неизбежная расплата.

Ему требуется время, чтобы подумать о последствиях того, что произошло. Гаррик осторожно отодвинулся от Рут и слез с кровати. Она недовольно пробормотала что-то и уткнулась головой в подушку. Ему не хотелось уходить не попрощавшись, однако он боялся остаться.

Риск, которому он подверг себя прошлым вечером, при утреннем свете может удвоиться. Он взглянул на свои помятые после сна брюки. Проклятие, он не мог появиться в Чиддингстон-плейс в таком виде. Надо вернуться в Сеймур-сквер. Позднее, днем, он отправит что-нибудь из одежды в дом Рут.

Такой ход мыслей обеспокоил его. Он подсознательно допускал, что продолжит подобные отношения с этой женщиной, не задумываясь о рисках, и это была опасная ситуация. Гаррик быстро подобрал разбросанную оставшуюся одежду и, когда полностью оделся, снова взглянул на Рут. Она спала. Простыня соскользнула вниз, обнажив прелестную женскую грудь, и у него пересохло во рту, когда он вспомнил, как сосал ее минувшей ночью. От этого воспоминания он мгновенно возбудился, и ему захотелось обладать ею снова и снова, пока не выбросит ее из головы. Он проигнорировал внутренний голос, посмеявшийся над возможностью осуществить это. Гаррик подошел к секретеру у окна и взял перо и бумагу.

Глядя на чистый лист, он пытался придумать, что написать, чтобы не выглядеть сексуально озабоченным школьником. В конце концов, решил оставить краткую записку с предложением поужинать вместе. Он умышленно не упомянул, что ужин будет в компании Грейс и ее жениха. Ему почему-то казалось, что Рут может не одобрить идею встретиться с его младшей сестрой, а ему очень хотелось, чтобы Грейс познакомилась с ней. Рут непременно понравится сестре. Он не хотел задаваться вопросом, почему для него так важно, чтобы эти женщины познакомились.

Внизу Гаррик встретил Симмонса. Учитывая свой помятый вид, он ожидал, что дворецкий удивленно вскинет брови. Когда же тот только вежливо поклонился, приветствуя его, он смущенно ответил на приветствие.

— Прикажете вызвать наемный экипаж для вас, милорд? — Предложение Симмонса немного успокоило Гаррика. В таком случае вероятность, что кто-то увидит его таким неопрятным, существенно уменьшается.

— Благодарю вас, Симмонс.

Дворецкий, поклонившись, исчез за парадной дверью, а Гаррик начал взволнованно ходить по холлу. Он не мог определить, чем вызвано это волнение: то ли тем, что Рут может последовать за ним; то ли тем, что он едва сдерживался, чтобы не броситься вверх по лестнице к ней. Спустя несколько минут вернулся Симмонс и объявил, что внизу ожидает кеб. Гаррик кивнул дворецкому в знак благодарности и направился к выходу.

Спустившись по ступенькам крыльца, он увидел карету, которая подкатила и остановилась у одного из соседних домов вверх по улице. В этот момент из дома вышел юный Уортингтон. Гаррик замер на тротуаре, когда молодой человек вприпрыжку спустился по ступенькам крыльца к своей карете.

Словно почувствовав, что он не единственный, кто покидает дом ранним утром, Уортингтон повернул голову к дому Рут. Щеки молодого человека покраснели от смущения, когда он отвесил короткий поклон Гаррику и затем быстро вскочил в карету. Последовав его примеру, Гаррик забрался в кеб и приказал кучеру трогаться в Сеймур-сквер.

Несколько минут спустя он вылез из экипажа и быстро поднялся к незапертой парадной двери дома. Пройдя через холл к лестнице, он вызвал Карстэрса. Дворецкий быстро явился в прихожую.

— Пусть Уилли наполнит горячей водой мою ванну.

— Хорошо, милорд.

— И пошлите мальчика... — Он нахмурился, пытаясь вспомнить имя парнишки.

— Сэмюела, милорд?

— Да. Пусть он позовет Блекстона. — Гаррик продолжил подниматься по лестнице. — Я хочу, чтобы этот человек прибыл сюда через час.

Войдя в свою спальню, он захлопнул дверь с чувством недовольства собой. Боже, о чем он только думал прошлым вечером? Видимо, он плохо соображал и за него думал член. Менее чем за сутки он нарушил правило, которое когда-то установил, и позволил себе увлечься женщиной.

Однако перед Рут невозможно было устоять. То, что Марстон и другой мужчина пожелали расстаться с ней, было за гранью его понимания. И теперь перед ним стояла проблема, как избежать повторения ошибки, допущенной прошлой ночью. Однако он готов был совершать подобные ошибки снова и снова, хотя понимал безрассудность своих поступков.

Правда состояла в том, что Рут способна легко заставить его нарушить клятву никогда не спать с женщиной. Она была куртизанкой и владела искусством доставлять удовольствие мужчине, но минувшая ночь показала, что они могут испытывать взаимное наслаждение.

Ее талант заключался также в том, что она заботилась о комфорте любовника. Именно это умение она проявила прошлой ночью. Позволив ему привязать ее к кровати, она дала понять, что доверяет ему. И это очень удивило его. Еще большее удивление вызвала ее способность угадывать его мысли, когда она предложила другой шарф, чтобы завязать ей глаза.

Таким образом, она предоставила ему возможность беспрепятственно наслаждаться женским телом. Прежде о таком он даже не помышлял. Гаррик содрогнулся, вспомнив свой первый опыт обладания ею. Это был настоящий провал. Однако она деликатно объяснила ему, что такое иногда случается с мужчиной, и, таким образом, существенно сгладила его замешательство.

Стук в дверь спальни прервал его размышления. В комнату вошел Уилли с горячей водой. Молодой лакей быстро вылил воду в ванну и сразу вышел, чтобы принести еще.

Ему потребовалось пятнадцать минут, чтобы наполнить ванну, и все это время Гаррик ходил по комнате, вспоминая события минувшей ночи. Когда дверь закрылась за лакеем последний раз, он подошел к ней и по привычке повернул ключ в замке.

Быстро раздевшись, он остановился перед зеркалом. Продолжая думать о Рут и вспоминая, как она целовала его грудь, он опять возбудился. Она не только заставила его поверить в себя, но и страстно желала его. Он не сомневался в этом.

Она смотрела на него, не скрывая своего желания. Другие женщины, случалось, бросали на него откровенные взгляды, но ни одна из них не пробуждала его чувств так, как Рут. Она смогла легко соблазнить его, лишив способности подавлять свое желание.

Гаррик с ворчанием подошел к дубовому умывальнику. Взял голубовато-пятнистый фарфоровый кувшин и вылил воду в такого же цвета раковину. При этом несколько капель обожгли его руку.

Взбив мыло для бритья до пены, он недовольно поморщился. Он говорил Рут, что не может терпеть, когда кто-то лжет ему, хотя сам обманывал себя. Ничто не могло остановить его от того, чтобы увидеть ее прошлым вечером. Однако он не ожидал, что события начнут развиваться в том направлении, как это случилось, и не предполагал, что будет так откровенен с ней.

Забыв обо всем, он рассказал ей то, что никому прежде не рассказывал. Она спокойно слушала его, не высказывая своего мнения. Интересно, отнеслась бы она к нему так же сочувственно, если бы он рассказал ей всю правду? Гаррик быстро нанес пену на лицо, затем резко опустил кружку для бритья в умывальник. Только глупцу может прийти в голову такая мысль.

Он взял бритву и начал править, быстро водя по кожаному ремню, висящему сбоку дубового умывальника. Когда лезвие стало готово к использованию, Гаррик приступил к бритью быстрыми уверенными движениями. При этом он вспомнил свою реакцию, когда понял, что Рут плачет, сочувствуя ему. В тот момент его сердце сжалось от чувства, которое он не мог распознать ни тогда, ни сейчас.

Хотя Рут не знала истинную причину его страданий, она плакала, как будто понимала все, что ему пришлось пережить. Он полагал, что причиной такого ее сочувствия явилось то, что она тоже много страдала в своей жизни. Она поделилась с ним своим прошлым, и он знал, что ее жизнь могла сложиться совсем иначе, если бы ее отец не оказался таким негодяем. Сняв последнюю пену с лица, Гаррик быстро разделся и забрался в ванну. Закрыв глаза, откинулся на холодный фарфор. Рут соблазнила его. Иначе это не назовешь. Она сломала все защитные барьеры, которые он выстроил, и побудила его заняться с ней любовью. Это было невероятно эротично и приятно.

В настоящее время проблема заключалась в том, что делать дальше. Прошлая ночь явилась первым знакомством с наслаждениями, которые Рут предложила ему и которые подействовали на него подобно сильному наркотику. Теперь он не может так легко отказаться от нее, несмотря на риск окончательно увлечься ею. И даже если он сможет избежать искушения заниматься с ней любовью, невозможно просто так уйти от нее.

Ее общество доставляло ему удовольствие. С ней он чувствовал себя свободно и спокойно. Он не представлял, как сможет обходиться без нее.

Однако он не представлял также, что предпринять в дальнейшем, если дело примет нежелательный оборот. Он не готов к возможным неожиданностям, и это делало его уязвимым. Гаррик взял кусок мыла и начал яростно натирать им свое тело.

Он разберется со своей проблемой позже. Сейчас необходимо иметь ясную голову, чтобы подумать о текущих делах. Ответы на самые трудные вопросы приходили к нему, если он на время забывал о них. В данный момент необходимо узнать, что выяснил Блекстон. Этот человек следил за его дядей не один год и попутно наблюдал также за виконтом Тремейном. Блекстон должен знать, как часто эти двое встречались за последние несколько недель.

Купание не заняло у него слишком много времени, и менее чем через полчаса он вошел в свой кабинет, где его уже ждал Блекстон, сидевший в одном из кресел перед большим письменным столом красного дерева. Увидев Гаррика, мужчина вскочил и учтиво поклонился.

— Доброе утро, милорд.

Блекстон был незаменимым помощником, выполнявшим различные поручения. Гаррик обогнул письменный стол и опустился в большое кожаное кресло, затем жестом предложил и Блекстону расположиться поближе.

— Итак? Что вы можете доложить?

— Бересфорд должен Тремейну деньги, милорд. Большую сумму.

— Как много?

— Десять тысяч фунтов, а может и больше.

Гаррик тяжело вздохнул. С таким влиянием на дядю Тремейн мог легко выяснить правду. В тот вечер в клубе Мальборо этот негодяй выглядел слишком самоуверенным.

— Как часто они встречаются?

— Два-три раза в неделю. Они проводят много времени в игорных заведениях или борделях. Лорд Тремейн обычно субсидирует Бересфорда за карточным столом и расплачивается, когда ваш дядя проигрывает. — Блекстон помрачнел. — И они предпочитают посещать притоны, а не респектабельные публичные дома. Однажды ваш дядя отхлестал плетью девчонку, которая отказалась исполнять роль содомита. Она была почти без сознания, когда он все-таки изнасиловал ее развратным способом.

Явное отвращение в голосе Блекстона соответствовало чувству омерзения, которое Гаррик испытывал по отношению к поступкам дяди. Этот мерзавец заслуживал самого сурового наказания.

— Насколько устойчиво финансовое положение Тремейна?

— В прошлом году он потерпел несколько существенных потерь, и пока не решается вкладывать деньги в рискованные предприятия. Его финансовое положение нельзя назвать тяжелым, однако оно может стать таковым, если он понесет еще одну значительную потерю. — Блекстон озадаченно наморщил лоб. — Меня удивляет, что он продолжает покрывать большие проигрыши вашего дяди.

— А каково положение дяди? — Гаррик подавил страх, который охватил его.

— Вы обладаете контрольным пакетом акций во всех его предприятиях за исключением небольших капиталовложений. Если вы отзовете свои вклады, он не сможет рассчитаться по своим финансовым обязательствам.

Что будет делать Бересфорд, если Тремейн потребует вернуть карточные долги? Гаррик поднялся на ноги, подошел к окну и посмотрел на небольшой сад за домом. Пришло время нанести удар по Бересфорду. Гаррик ощутил вкус мести.

В его голове внезапно снова зазвучал отвратительный смех Берты и дяди. Он вспомнил, как тот пытался войти в спальню Лили, и побои, которые ему приходилось терпеть от этого человека. Мрачные воспоминания пробудили гнев, и Гаррик весь напрягся.

— Насколько помню, я имею право на удержание за долги нескольких хлопчатобумажных фабрик, которые Тремейн финансировал в прошлом году. — Сцепив руки за спиной, Гаррик повернулся к Блекстону. Увидев молчаливое согласие на его лице, скупо улыбнулся. — Пусть банк потребует назад ссуду на одну из небольших фабрик, а на следующей неделе отзовет ссуду на предприятие, которое Тремейн имеет в Халтуисле.

— Вы намерены оговорить временные рамки, когда хотите получить деньги?

— Думаю, достаточно трех недель с момента объявления об отзыве каждой ссуды.

— Всего три недели, милорд? — Блекстон удивленно взглянул на него.

— Совершенно верно. — Гаррик глубоко вздохнул. — Если окажется, что Тремейн не сможет уложиться в срок, я хочу, чтобы вы немедленно изъяли из обращения мои вклады в имущество дяди.

— А если Тремейн сумеет расплатиться вовремя?

— Тогда взыщите с него очередной, более значительный долг, пока не припрете к стенке.

Блекстон кивнул.

— Будут еще какие-нибудь указания, милорд?

— Нет. Просто ежедневно докладывайте мне, как развиваются события.

Блекстон снова понимающе кивнул, встал и, поклонившись, вышел из кабинета. Когда дверь закрылась за этим коренастым мужчиной, Гаррик снова повернулся к окну и посмотрел в сад. Помимо планов относительно дяди и Тремейна, для него теперь большое значение имела Рут.

За прошедший час вопрос о дальнейших их отношениях остался нерешенным. Он не хотел отказываться от нее и в то же время считал невозможным вернуться к тому, что было между ними до вчерашнего вечера. Теперь она стала его реальной любовницей, и он должен соответственно обеспечивать ее. Не следует только слишком долго находиться в ее спальне.

Гаррик сознавал, что напрасно рассчитывает на это: едва ли он сможет отказаться от общения с этой женщиной, — однако необходимо сохранять договоренность, чтобы их занятия любовью проходили при тех же условиях, что и прошлой ночью. Можно предположить, что она согласится с его требованием. Но как долго это продлится?

Надо надеяться, что достаточно долго, пока он не придумает что-нибудь еще. Хотя одному Богу известно, что будет в дальнейшем. В одном он уверен: он должен сделать ее счастливой. Ему хотелось засыпать ее подарками, от которых она не сможет отказаться. Нынешний небольшой подарок будет первым из многих, которые он намерен вручить ей.

Гаррик подошел к небольшому сейфу, расположенному рядом с картотекой в углу комнаты. Послышался тихий треск механизма, когда он начал вращать диск туда и обратно, пока не услышал щелчок, возвестивший, что сейф открыт. Он открыл дверцу и извлек коробочку, покрытую синим бархатом. Закрыв сейф, он снова покрутил диск, прежде чем открыть футляр, находившийся в его руке.

Его взору предстали белые серьги в форме тюльпана. Когда королевский ювелир отправил ему эти драгоценности, было отмечено, что Рут вернула серьги, даже не открыв коробочку. В то время он был очень расстроен, однако тот факт, что она не видела украшение, означал, что он будет иметь удовольствие наблюдать выражение ее лица, когда подарит ей эти серьги сегодня вечером.

Он мысленно отметил, что позднее, днем, надо посетить ювелирную фирму «Гаррард» и заказать соответствующее ожерелье. Достав из кармана часы, он с щелчком открыл крышку. Сегодня в середине дня он должен, как всегда, посетить приют Кэринг-Хартс. После ленча он обычно читал детям книгу, прежде чем Лили и служанки уложат их в постель для дневного сна. Когда он был ребенком, гувернантка читала ему каждый вечер. Это привило ему любовь к чтению, и он надеялся пробудить такую же любовь в детях, живших в приюте.

Тихий стук в дверь кабинета прервал его размышления, и в комнату вошел Карстэрс с завтраком на подносе. Дворецкий поставил поднос на стол и удалился так же тихо, как появился. Гаррик положил часы назад в карман жилета и налил в чашку кофе, затем протянул руку к сложенной газете, подсунутой под тарелку с тостами и свежими фруктами, и нахмурился.

Карстэрс сложил газету так, что светские новости оказались на виду. Гаррик с хмурым видом пробежал глазами колонку со сплетнями и напрягся, когда на глаза ему попались инициалы Л.С. и Л.А.

«Известный своими осмотрительными, скрытными любовными связями Л.С. удивил общество недавней демонстрацией своего страстного увлечения Л.Э. Однако, кажется, Л.С. и его новая возлюбленная Л.Э. поссорились после посещения ими оперы несколько недель назад. Мы можем только надеяться, что оба партнера образумятся и поймут, что любовь существует для молодых людей, а не для тех, кому уже много лет».

Гаррик резко выдохнул, прочитав последнее предложение. Боже всемогущий. Рут, такая чувствительная в отношении своего возраста, будет крайне расстроена, прочитав эту злобную сплетню. Самое гадкое в этой заметке то, что в ней делается намек на разницу в их возрасте. Гаррик мгновенно поднялся на ноги и сунул коробочку с серьгами в карман сюртука.

Если повезет, то Рут еще не проснулась. Он чертыхнулся и бросился к двери. Хорошо, если она еще не видела свежий выпуск «Таймс». Если Рут прочитала эту заметку до его прибытия, есть все основания полагать, что она прикажет Симмонсу не пускать его в дом.