Приблизительно через два года после того, как Эми Р. приехала вместе с мужем в Сингапур, их брак распался при таких же обстоятельствах, при каких в Азии распадается немало браков иностранцев с Запада. Конечно, для Эми вряд ли может послужить утешением осознание того, что она не одинока, тем более что для того, чтобы перебраться в Сингапур, она бросила отличную карьеру в США (она проработала тринадцать лет в издательском деле, из них четыре года – в должности коммерческого директора и менеджера по продажам). Ее муж, датчанин, был направлен в Сингапур своей фирмой, крупной судоходной компанией, и в 2002 году Эми отправилась вслед за ним.
“В сентябре 2004 года он поехал в командировку в Данию и оттуда по и-мейлу написал мне, что наш брак больше не имеет силы”, – вспоминала она. По настоянию друзей Эми сходила к адвокату, и тот сказал ей, что, скорее всего, ее муж связался с другой женщиной, но вначале она не поверила. А потом, когда ее муж прилетел домой из командировки, она увидела на его кровати цифровой фотоаппарат и два авиабилета. “Я спросила его, что это такое, но он ничего не ответил, – рассказывала Эми. – Потом я заглянула в фотоаппарат, а там оказались снимки на фоне какого-то тропического райского места, где он был снят с какой-то женщиной в очень откровенных позах. Авиабилеты остались от поездки на Бали… Она оказалась филиппинкой. Моложе меня, лет тридцати с чем-то, но лицо у нее было грубоватое и фигура не очень”. Еще Эми узнала, что любовница ее мужа не имеет образования, однако между ним и “этой неграмотной женщиной”, как она выразилась, возникла какая-то приязнь и отношения, которые устраивали их обоих. Она видела их переписку по и-мейлу: филиппинка присылала ее мужу свои вызывающие фотоснимки и записки со словами “Я тебя люблю”.
“Отчасти, процентов на двадцать пять, это случилось потому, что я была мачехой его детям, – сказала Эми, пытаясь объяснить внезапное желание ее бывшего мужа уйти к другой. – Я не была в восторге от его дочек, но мы с ними ладили. Я просто дружила с ними, но не пыталась заменить им маму. Правда, младшая начала выводить меня из себя, так что, наверное, в последние полгода я тоже была далеко не ангелом”. Однако более глубокая причина – остальные 75 % – заключалась, по ее мнению, в том, что ее муж просто подпал под чары более молодой азиатки: именно это искушение играло роль роковой отмели, о которую уже разбилось множество западных браков в Сингапуре, Бангкоке и Пекине. “А еще дело в процессе старения, – продолжала Эми. – У нас, у западных людей, с возрастом полнеют бедра, у мужчин отрастают животы. И вот когда мы, уже немолодые, приезжаем в Азию – а мир здесь мужской, – то западную толстушку ничего не ждет, зато за западным толстяком, который хлещет пиво, будет обязательно увиваться куча женщин. У него вдруг появился выбор. Мы, западные женщины, более полные, чем азиатки, у нас сильнее грудь отвисает. Азиатки стареют более изящно, да и западным мужчинам нравятся миниатюрные женщины, и с этим ничего не поделаешь”.
Этот разрыв оказался очень горьким для Эми, хотя через некоторое время она эмоционально восстановилась (ее поддерживали подруги) и даже нашла работу, получила разрешение на длительное пребывание и осталась в Сингапуре. Эми знала, что случившееся с ней уже случалось с очень многими западными женщинами, приехавшими в Азию вместе с мужьями, но горечь от разрыва не ослабевала. Неприукрашенная истина состояла, по-видимому, в том, что те исторические и культурные обстоятельства, которые дают преимущества европейским и американским мужчинам в странах вроде Китая и Сингапура (где главным образом завязываются сексуальные отношения, не подразумевающие платы), создают неблагоприятные условия для западных женщин: многим из них, если они одиноки, бывает трудно найти партнера. Стандартная ситуация в подобных случаях – а это и случай Эми – такова: если между азиатками и западными мужчинами часто возникает сильное взаимное притяжение, то такое гораздо реже происходит между азиатами и западными женщинами. По крайней мере, это она знает по своему опыту и по наблюдениям, сделанным за шесть лет жизни в Сингапуре: “Сейчас вот что происходит: многие сингапурки стараются найти себе анг-мо – так здесь называют иностранцев, – и за этим стоит ряд причин. Антропологи говорят, что женщин тянет к мужчинам, которые выше их по статусу. А вот я думаю, что многие сингапурки просто думают: “Вот еще – пресмыкаться перед свекровью!” – и им есть из чего выбирать. А сингапурцы тем временем женятся на вьетнамках и китаянках”.
Под пресмыкательством перед свекровью Эми имела в виду целый ряд традиционных ожиданий, которые окружают азиатских женщин, и стойкое, хотя и идущее на убыль, представление о том, что они в долгу перед семьей мужа. Но почему анг-мо наделены более высоким статусом, да еще в такой передовой стране, как современный Сингапур, где много богачей среди местных мужчин? “Мне кажется, отчасти потому, что все связанное с западной культурой кажется азиатам более привлекательным, особенно в Сингапуре, – сказала Эми. – Американская и вообще западная культура до сих пор обладает некоей жизненной энергией, которая представляется волнующей и сексуальной. А еще многим кажется, что у западных мужчин больше денег, хотя это далеко не всегда так. Наша культура крутая, и это классно! И западным мужчинам вечно достаются лучшие куски”.
Но почему же этот культурный отблеск не дает аналогичных результатов для западных женщин? Разве живущим в Сингапуре свободным западным женщинам из числа знакомых Эми не хотелось бы встречаться с азиатскими мужчинами? “Конечно, хотелось бы, но китайцы нас побаиваются, – ответила на это Эми. (В многонациональном Сингапуре китайцы составляют 90 % всего мужского населения.) – Обычно мы крупнее их. Как-то я говорила на эту тему с одним китайцем – агентом по недвижимости, который помогал мне найти жилье. Я спросила его: как это объяснить? И он сказал: “Мы вас немножко побаиваемся”. Тогда я спросила почему. И он ответил: “Вы, западные женщины, очень уж экспрессивны. Вы прямо, без обиняков, высказываете свое мнение, особенно американки”.
Иначе говоря, западные женщины, воспитанные в духе равенства, свободы слова и самовыражения, пугают своими манерами многих азиатских мужчин, которые привыкли к более тихим и скромным женщинам. Я знаю, что такая точка зрения близка к области возникновения культурных стереотипов, особенно к распространенному стереотипу, рисующему образы “более мужественной” американки и “более женственного”, более мягкого азиатского мужчины, а такие стереотипы, безусловно, искажают куда более сложную истинную картину, где есть место самым разным вариантам. Кроме того, большинство западных мужчин не бросают своих западных жен, когда они вдвоем переезжают в Азию, да и многие незамужние западные женщины превосходно устраивают свою личную жизнь в Азии.
Но Эми говорит, что знает многих западных женщин, у которых как раз не ладится личная жизнь, и объясняется это отчасти различиями между американцами и азиатами. Сама она энергична, непочтительна, чуточку развязна и грубовата. Она обладает чувством юмора и какой-то словоохотливой, порой приземленной прямотой. Она не чурается непристойностей, если ей хочется ввернуть словцо покрепче. Она говорит то, что думает, и не стесняется этого. “У меня есть проблема, не буду скрывать, – сказала она, – а многим китайцам такое не по зубам. Они ищут женщин более скромных, покладистых, поэтому то, что я с Запада, из Нью-Йорка, что мне пятьдесят два года, – это очки совсем не в мою пользу. И я не привыкла говорить мужчине “да” просто потому, что он ожидает услышать “да”.
Излишне проникаться к ней сочувствием. У нее хорошая работа в Сингапуре – должность заведующей учебным планом и управляющей в частной школе с преподаванием на английском языке, и ей нравится этот город. Срок ее контракта истекает в 2009 году, и она вовсе не уверена, что после этого вернется в США. Она немного напоминает тех пожилых западных мужчин, осевших в Азии, которым необходим яркий, насыщенный, богатый стимулами фон для жизни, и по сравнению с этой яркостью жизнь на родине кажется им пресной и скучной. Незадолго до моего разговора с Эми она провела выходные в Лаосе, съездила на автобусе в Луанг-Прабанг и Вьентьян. А еще она планировала более долгую, дня на четыре, поездку на Пенанг – остров вблизи западного побережья Малайзии, куда собиралась поехать вместе с индийцем, с которым недавно начала встречаться. Может быть, они остановятся в “Восточно-западном отеле” – старинной гостинице колониальной эпохи, сохранившей очарование ретро. Наверное, они исследуют зловещие пределы Змеиного храма, совершат прогулку под парусом по Андаманскому морю.
По поводу индийцев Эми сказала, что они, в отличие от более робких китайцев, проявляют куда больше интереса к западным женщинам. Человек, с которым Эми встречается сейчас, – не первый индиец, с которым у нее завязываются отношения. “Индийские мужчины привлекательны, – сказала она, – и они гораздо лучше понимают словесную игру, шутки”.
Эми не единственная женщина, для которой Азия оказалась серьезным испытанием в сфере межличностных отношений. В каком-то смысле ее случай отражает общую статистику или, говоря точнее, некую мнимую статистику, потому что неизвестно, проводил ли кто-нибудь исследования в этой области. Однако несистематические наблюдения явно указывают на то, что на каждые десять (приблизительно) пар, составленных из западного мужчины и азиатки, приходится в лучшем случае одна или две пары, составленные из западной женщины и мужчины-азиата.
Западные мужчины, едущие в Азию, уже являют собой некую “самоизбранную” группу. Далеко не все они оказываются там потому, что хотят иметь подруг-азиаток и не желают ограничивать себя обязательствами перед кем-либо еще, однако многими, конечно же, движут именно такие мотивы.
“Я изредка заходила на один веб-сайт, где знакомятся сингапурцы и выходцы с Запада, – рассказывала Эми. – Я познакомилась с несколькими западными мужчинами, но это ни разу ни к чему не привело, и они никогда даже не объясняли почему, хотя на веб-сайтах западные мужчины часто говорят, что ищут именно азиаток. Вот кто им интересен”.
Напротив, западные женщины-специалисты, которые приезжают работать в Азию, редко движимы какой-то особой тягой к азиатским мужчинам, которые, впрочем, так или иначе – и по причинам, которые приводила Эми, – часто не считаются идеальными партнерами. Поэтому если симпатичные девушки независимо от цвета кожи и вероисповедания обычно везде пользуются успехом, то, сделавшись немного старше, западные женщины в Азии сталкиваются с трудностями при попытках найти партнеров для романтических и сексуальных отношений. “На вид мне можно дать сорок два, – говорила Эми. – И кожа у меня хорошая. Роскошной женщиной меня не назовешь, но выгляжу я неплохо. На днях я познакомилась в суши-баре с одним западным мужчиной: такой толстяк, на вид ему уже за семьдесят. Я поняла, что он не прочь со мной переспать, но с ним бы я ни за что: слишком стар для меня. Возраст да еще такое брюхо в придачу – вот что меня сразу оттолкнуло”.
Разумеется, для женщин в Сингапуре и в других городах Азии не существует заведений, аналогичных тем, которые существуют для мужчин, – заведений, где можно было бы скрасить часы одиночества. Эми не может пойти в бар и подыскать себе мужчину вдвое моложе ее для coup (“секса на одну ночь”, как назвал бы это Флобер) в гостинице с почасовой оплатой или поселить его у себя на несколько недель или месяцев, а потом, когда ей вздумается заменить его на нового молодого человека, расстаться с ним, подарив в утешение мотоцикл. А если бы даже у нее имелась подобная возможность, едва ли она доставила бы ей радость. Она стремится не к этому. Она хочет наслаждаться сингапурской жизнью во всей ее полноте, а еще мечтает достичь мудрости в примирении с самой собой. “Вот что я вам скажу: чем старше становлюсь, тем больше теряю терпение. Я уже не могу выслушивать всякую чушь, – сказала Эми. – Я знаю, что у меня язык без костей. Люди говорят, что я слишком язвительна, что я слишком сильная личность, а я говорю: “Извините, но уж какая есть”.