— Нечего тебе околачиваться здесь, Лиз, — раздался от двери грубый оклик, и женщина как-то сразу сникла. — Множество вещей осталось не разобранными, а ты болтовней занимаешься. Не пойму, как ты умудряешься быть та кой бестолковой!

Имоджен вскипела от негодования и обиды за Лиз, лицо которой вспыхнуло. Спеша выполнить приказ мужа, она торопливо и неуклюже засеменила к двери.

Пытаясь хоть чем-нибудь помочь ей, Имоджен торопливо предложила:

— Почему бы вам не отложить дела до завтрашнего дня, Лиз?

Но та покачала головой и вслед за Филом покинула комнату…

За ужином, который миссис Сойер сервировала на веранде, выходящей на залив, все постояльцы виллы собирались за одним громадным овальным столом. Как и — всегда, хозяйка блеснула своими кулинарными талантами. Но если поданные блюда были выше всяких похвал, то разговор за столом оставлял желать лучшего. Беседа текла вяло, томительные паузы следовали одна за другой. Все занимали выжидательную позицию, боясь сказать лишнее.

Лишь когда разговор зашел о работе Имоджен в мастерских, в голосах сидящих за столом проявились эмоции.

— Приютские мастерские… — Брови Фила полезли вверх. — Дорогая моя, я думал, что Даг положил этому конец. С отбросами общества, которых ты там встречаешь, никогда не знаешь…

— Они вовсе не отбросы общества, — сердито перебила его Имоджен. — Никто из них не был рожден для того, чтобы быть бездомным, Фил. Никто не хочет зависеть от других или от государства, и…

Но тут Даг предупреждающе сжал ее руку, и она замолчала. Работа в приюте всегда была предметом споров и разногласий, особенно с дедом, человеком несколько старомодных взглядов. И Имоджен подозревала, что Даг разделяет мнение деда и Фила, которые были твердо уверены: благотворительность является пустой тратой времени и денег, приучая людей надеяться на «доброго дядю», а не на самих себя.

Не желая ждать, пока Даг поддержит Фила, Имоджен собралась уже выдернуть руку, как вдруг, к своему удивлению, услышала:

— Имоджен совершенно права. Эти люди заслуживают не только нашей симпатии, но и поддержки. Не говоря уже о том, что если бы я даже не разделял веры Имоджен в нужность того, чем она занимается, то все равно не имел бы права вмешиваться. Имоджен — моя жена, в наших взаимоотношениях мы равноправные партнеры, и я уважаю ее право выбирать, чем заниматься, а чем нет. В конце концов, если между мужчиной и женщиной нет взаимного уважения и доверия, то откуда же взяться любви?

Имоджен в полнейшем недоумении уставилась на Дага, никак не ожидая от него такого заявления. Подобные взгляды были совершенно чуждыми ему, человеку, как она полагала, высокомерному и эгоистичному.

Уголком глаза она могла видеть Лиз, замершую с тоскливым и несчастным выражением на лице.

Бедная Лиз! Какая трагедия — быть замужем за таким типом, как Фил, а еще трагичнее, если она некогда действительно любила его!

Этот маленькой инцидент запал Имоджен в душу. И когда они с Дагом наконец остались одни, она, поддавшись порыву, повернулась к нему и несколько неуверенно спросила:

— Ты действительно имел в виду то, о чем говорил? О том… о том, что полагаешь, будто любить кого-нибудь означает уважать его и доверять ему?

Задумчивый взгляд, которым он ее окинул, заставил Имоджен пожалеть о том, что она затронула столь деликатный вопрос.

— Ведь это для тебя впервые, не так ли? — сдержанно заметил Даг. — В первый раз ты до пускаешь, что у меня тоже могут быть чувства вместо…

— Вместо чего? — не выдержала она.

Покачав головой, он спокойно сказал:

— Да. Я действительно полагаю, что уважение и доверие идут рука об руку с любовью… Я хочу сказать, с настоящей любовью, а не с гораздо более распространенной и преходящей похотью, которую так часто принимают за любовь. Любить человека означает принимать его таким, любить его таким, какой он есть. А не пытаться переделать, дабы он соответствовал воображаемому образу идеального возлюбленного…

Имоджен судорожно вздохнула. И Даг нахмурившись спросил:

— В чем дело? Что-нибудь не так?

— Все в порядке, — солгала она, понимая, что не может позволить себе взглянуть ему в глаза. Иначе он увидел бы в них отражение ее эмоций и понял, как ее потрясли сказанные им слова.

Найдется ли когда-нибудь человек, который полюбит ее так полно и искренне? И удивительнее всего было то, что именно Даг, единственный из всех знакомых ей мужчин, определил понятие «любовь» теми же словами, какими определяла его Имоджен. Даг, который, по ее твердому убеждению, не был в состоянии понять — не говоря уже о том, чтобы разделить, — подобные идеалы!

— Ты выглядишь усталой, — сказал он. — По чему бы тебе не лечь в постель, прежде чем Фил решит навязать нам свою компанию. Пока что он вероятно, занят тем, что изводит Лиз.

— Как ты думаешь, любила ли она его когда-нибудь? — не могла не спросить Имоджен.

— Его? Нет! — уверенно ответил Даг, покачав головой. — Человека, которым, как она думала, он является? К несчастью для нее, пола гаю, что да. Бедная женщина…

— Не понимаю, почему она не ушла от него.

— Наверное, он снизил ее самооценку и самоуважение до такой степени, что она оказалась не в силах уйти. К тому же у них есть дети.

— Фил — страшный человек. Ему доставляет удовольствие причинять ей боль, издеваться над ней при посторонних.

— Да, — согласился Даг. — И это ничто по сравнению с тем, что он сделает с нами, если узнает правду о нашем браке.

Имоджен содрогнулась.

— Не надо, Даг, — взмолилась она со страхом в глазах.

— Ладно-ладно, — успокоил ее Даг. — Нам ничего не угрожает… до тех пор, во всяком случае, пока мы будем осторожны.

— У меня и в мыслях не было, что он может сделать нечто подобное, — прошептала Имоджен. — Прилететь сюда через всю страну, потратить такие деньги, и ради чего?

— Ради денег! — усмехнулся Даг. И уже мягче добавил: — Перестань изводить себя. Для всех окружающих ты счастливая молодая жена, помнишь?

Она вымученно улыбнулась.

— Вероятно, могло быть еще хуже. Ведь если бы мы действительно любили друг друга, то присутствие здесь Фила или еще кого-нибудь было бы совсем уж нежелательно.

— Совершенно нежелательно, — согласился Даг.

По какой-то, не совсем понятной Имоджен причине что-то в его взгляде и голосе заставило ее сердце дрогнуть, а щеки слегка покраснеть.

— Ты прав, — торопливо сказала она. — Но пора спать. Я действительно устала…

— Иди, а я еще немного посижу на веранде, — ответил он. — Мне надо кое-что обдумать.

— Тогда доброй ночи, — чувствуя себя не ловко, пробормотала Имоджен, избегая смотреть на открывшего перед ней дверь Дага.

Она была уже на лестнице, когда услышала зовущего ее по имени Фила. Насторожившись и набрав полную грудь воздуху, она повернулась.

— Решила лечь пораньше? — шутливо спросил он, подойдя поближе.

Так или иначе, но Имоджен удалось удержаться от ответа, который вертелся у нее на языке, и вместо этого спокойно сказать;

— Фил, мне кажется, что за ужином Лиз выглядела очень усталой. Будьте с ней повнимательней.

— О, она любит поднимать шум из-за ерунды, — небрежно ответил Фил. — Ей это нравится. А где Даг? — подозрительно спросил он.

— На веранде.

Взгляд, которым ее окинул Фил, одновременно обеспокоил и разозлил Имоджен.

— Надеюсь, ты ему еще не начала надоедать? — подколол он ее. — Знаешь что, Имоджен, смотри за ним в оба. Мужчина с его репутацией…

— Даг выбрал в жены именно меня, — с достоинством возразила она. — А все прочие его связи остались в прошлом!

Этим ответом можно было гордиться, и он, кажется, несколько смутил Фила.

— Кстати, что вы здесь делаете? — спросила она, развивая завоеванное преимущество.

— Решил полюбоваться заливом в лунном свете. Раз уж мы здесь, надо брать все, что можно, — ответил он. — Как знать, когда еще удастся позволить себе такое путешествие… Слушай, Имоджен, тебе нужно было как следует поду мать, прежде чем так поспешно выскакивать замуж за этого Уоррена. Ты пошла на большой риск.

Имоджен почувствовала, как тревожно забилось ее сердце.

— Я вас не понимаю, — с вызовом сказала она, надеясь, что он не видит выражения тревоги и вины в ее глазах.

А вдруг Филу известна причина, по которой я вышла замуж? — мелькнула ужасная мысль. Почему она позволила загнать себя в угол, да еще в отсутствие Дага? Почему она…

— Прекрасно понимаешь, — вкрадчиво ответил Фил. — О, я вполне могу понять, почему ты в него влюбилась. Даг, без сомнения, знает как обращаться с женщинами, ведь у него такой богатый опыт… Но задавалась ли ты когда-нибудь вопросом, почему он женился на тебе?

— Потому что любит меня, — тут же ответила Имоджен.

На какое-то мгновение ей показалось, что Фил уже догадался обо всем. Но даже если и нет, то он заподозрил неладное, подумала Имоджен, поворачиваясь и уходя прочь.

В золотистом свете настольной лампы большая комната казалась на удивление уютной. Все это из-за кровати, решила Имоджен. Она выглядела… Она выглядела… Имоджен торопливо отвела взгляд. Пожалуй, если говорить о том, как кровать не выглядела, то она не выглядела предназначенной для одинокого, ведущего целомудренный образ жизни человека. Совсем, совсем наоборот…

Имоджен нехотя вылезла из ванны и потянулась за полотенцем. Лежать в теплой, ласкающей тело воде было так приятно, что ее чуть было не сморил сон.

Все еще улыбаясь, она вошла в спальню, собираясь надеть ночную рубашку, и замерла на месте. Улыбка мгновенно сползла с ее лица: ночная рубашка вместе с остальной одеждой, включая нижнее белье, остались в ее прежней спальне.

В суматохе, вызванной неожиданным и не желательным появлением Фила, она запихала все свои вещи в чемодан, а чемодан спрятала под кровать. Совсем как маленькая девочка, которая считает, что тайника надежнее, чем под подушкой, просто не существует на свете.

Закусив нижнюю губу, Имоджен неуверенно посмотрела на дверь. Рискнуть пробежать через гостиную так как есть, завернутой в полотенце? А дальше? Вещи в чемодане наверняка превратились в жеваные тряпки, которые все равно невозможно надеть.

Она все еще размышляла над этой проблемой, когда дверь спальни распахнулась и во шел Даг.

Имоджен удивленно посмотрела на него.

— Ты же сказал, что придешь еще не скоро, — напомнила она, отчаянно надеясь, что полотенце прикрывает ее достаточно надежно.

— Да, сказал, но на веранду заявился Фил с ехидными подковырками насчет мужей, пренебрегающих своими молодыми женами.

— Он все еще там? — с беспокойством спросила Имоджен.

— Да. Когда я уходил, он сидел развалясь в кресле и созерцал луну. А в чем дело? Имоджен недовольно поморщилась.

— Просто хочется знать, чем занят неприятель.

— А-а-а, вполне понятное желание, — протянул Даг. — Но тебя, по-моему, заботит что-то еще.

— Видишь ли, я забыла свои вещи в прежней спальне, в чемодане. И они, наверное, помялись.

Даг безразлично пожал плечами.

— Попросишь, чтобы погладили их утром. Сейчас уже неудобно будить прислугу.

Имоджен неловко поежилась под полотенцем.

— Да нет, ты не понял. Мое… мое белье, ночная рубашка — словом, все осталось там.

Взгляд, который бросил на нее Даг, заставил Имоджен почувствовать себя не в своей тарелке.

— Но не могу же я обойтись без ночной рубашки! — воскликнула начинающая впадать в панику Имоджен. — Мне не в чем спать, ты это понимаешь? Тебе хорошо, все твои вещи здесь.

— Новоиспеченная жена, Имоджен, — сообщил Даг назидательным тоном, — не устраивает проблему из-за того, что у нее не оказалось под рукой ночной рубашки. А в нашей теперешней ситуации, когда Фил повсюду сует свой нос, это особенно неумно. Что, если он примется расспрашивать прислугу? Боюсь, что хотя бы на эту ночь тебе придется остаться в том, в чем ты есть, то есть…

Имоджен ошеломленно уставилась на него.

— Нет! Я не могу…

— Можешь, — возразил Даг. — Я делаю это постоянно.

Пораженная ужасом Имоджен перевела взгляд на кровать, потом опять на Дага.

— Я не собираюсь спать в постели вместе с тобой совсем… Если оба мы… Если ни на ком из нас не будет одежды… — с трудом подбирая слова, лепетала она.

— И почему же? — невозмутимо спросил Даг.

Имоджен бросила на него недоуменный взгляд. Что он такое спрашивает? Разве это не очевидно?

— Потому что так не делают, — запинаясь ответила она.

Брови Дата поползли вверх.

— Неужели? Мне кажется, у тебя несколько странные представления о взаимоотношениях супругов. Могу тебя заверить, что именно так они и делают.

Он замолчал, следя за Имоджен, которая неудержимо покрывалась пунцовым румянцем.

— Нет ничего… — тихо проговорил Даг, — ничего более чувственного, более прекрасного, чем соприкосновение обнаженных тел…

Странное, пьянящее ощущение, казалось, медленно, но неотвратимо пропитывало все ее существо, принося с собой почти болезненно-острое желание, пронизанное горько-сладким опасным возбуждением. Соприкосновение тел, сказал Даг, соприкосновение обнаженных тел. Он ведь не имел в виду никого персонально, так откуда же это внезапное ощущение жара, откуда эти образы их нагих сплетенных тел?..

Чувствуя, как горит лицо, Имоджен отступила за кровать.

— В чем дело, дорогая? — поддразнил он. — Боишься, что, увидев мое беззащитное тело в постели рядом с твоим, не сумеешь совладать с эмоциями, и твоя необузданная страсть вырвется наружу, и…

Имоджен понимала, что он просто иронизирует, посмеивается над ней, но, вместо того чтобы почувствовать облегчение от попытки перевести разговор на шутливый лад, испытала…

Она с трудом сглотнула, слишком подавленная охватившими ее эмоциями, чтобы быть в состоянии дать им имя. Не доверяя языку, Имоджен совсем по-детски схватила с кровати по душку и сердито запустила в Дага. Смеясь, он до обидного легко поймал ее.

— Детка, ну что ж, если ты хочешь так, то…

Он двигался столь быстро, что у нее не было никаких шансов ускользнуть. Все еще смеясь, Даг схватил Имоджен, поднял в воздух и удерживал на вытянутых руках, в то время как она; яростно брыкаясь, требовала освободить ее.

Через пару минут, уступив просьбам, он отпустил ее талию. Ноги Имоджен коснулись пола, и тут она почувствовала, что полотенце сползает с ее тела.

Это было так похоже на то, что произошло совсем недавно. Только на этот раз… на этот раз. Непослушными пальцами Имоджен попыталась подтянуть полотенце, когда вдруг услышала слова Дага:

— Может, ты и права, Имоджен: спать вместе не такая уж хорошая идея, но, боюсь, у нас нет выбора. — Голос его звучал неожиданно резко. — Выбора нет ни у кого из нас, так что придется мириться с существующим положением дел. По крайней мере, эта чертова кровать достаточно велика, чтобы обеспечить нам обоим некоторое подобие уединения…

Неудивительно, что Даг так разозлился, подумала Имоджен, когда он уже исчез за дверью ванной, а она с несчастным видом заползла под простыню.

Горло саднило от сдерживаемых слез. И надо же было выставить себя такой дурой, подняв шум из-за ночной рубашки? Все поведение Дага, смена настроения после того, как он увидел ее полуобнаженной, ясно свидетельствовали об отсутствии даже малейшего сексуального влечения с его стороны.

Так, разумеется, и должно было быть. Именно этого она и хотела. Разве не так? Конечно так, решительно сказала она самой себе, при строившись как можно ближе к краю кровати, и закрыла глаза, стараясь не обращать внимания на доносящиеся из ванной звуки.

В отличие от нее Даг предпочитал душ. Имоджен невольно содрогнулась, неожиданно пред ставив себе его обнаженное тело, мокро блестящую, как плотный атлас, кожу.

Она не хочет его. Разумеется, не хочет. Он ей даже не нравится, не говоря уже о любви!

Протестующе всхлипнув, Имоджен схватила одну из подушек и накрыла ею голову, заглушив доносящиеся из ванной мучившие ее звуки.