– Ужин скоро будет готов. Открыв дверь кухни, Кэрол увидела, что Ленард стоит у раковины и моет листья салата. Видимо, он уже успел принять душ, потому что его волосы были влажными. Он был босиком и без рубашки, в чистых, хотя и поношенных джинсах.

Этот домашний вид несколько обескуражил девушку, однако Ленард наградил ее улыбкой, свободной от какого либо сексуального подтекста, и…

Кэрол предпочла не задумываться о том, почему это не успокоило ее, а наоборот, слегка задело.

– Я забыл предупредить тебя, – добавил он, – завтра у нас тяжелый день, а это означает, что придется встать очень рано – в пять утра. Впрочем, тебе вовсе не обязательно принимать участие во всем. Я просто хотел, чтобы ты не пугалась, если услышишь утром шум.

Узнав, что Ленард предлагает ей остаться в постели, когда другие будут работать, Кэрол почувствовала досаду. Она здесь не гость, чтобы получать поблажки. Она член семьи. Это он посторонний человек, а не она.

Девушка нахмурилась, и в ее памяти всплыли события того лета, когда они познакомилась с Ленардом. Тетя представила пасынка родственникам, но девушка отвергла все попытки молодого человека завязать дружеские отношения. Ей казалось, что он смотрит на нее свысока, и ее возмущало это, а также тот факт, что родители обращаются с ним, как со взрослым, а к ней относятся, как к ребенку. Для четырнадцатилетней девчонки это было просто невыносимо. Она считала Ленарда чужаком и высказала ему это, за что получила выговор от родителей, который еще больше усилил ее обиду.

– Еда самая простая, – весело сказал он, ставя на стол миску с салатом, – но вряд ли ты найдешь в ресторанах что-нибудь более вкусное.

– Возможно, тебя это удивит, – возразила Кэрол из духа противоречия, потому что на самом деле не сомневалась, что он прав, – но я привыкла к простой пище.

Ленард пожал плечами и кивнул в сторону стола.

– Садись, – распорядился он.

Кэрол подошла поближе и увидела, что кроме зеленого салата и других овощей, в том числе ее любимых помидоров, на столе стоит тарелка с нарезанной ветчиной домашнего копчения, которую обычно готовила мать, и большая миска свежих ягод.

– Если мне повезет на завтрашнем аукционе, я смогу очень скоро начать свое дело, – сказал Ленард.

– А оно не потребует слишком больших затрат? – с вызовом спросила Кэрол.

– Не знаю. Правда, когда я увольнялся из институтской лаборатории, мне выплатили довольно большое выходное пособие, а банки сейчас довольно охотно дают кредиты представителям малого бизнеса. Так что я думаю, что смогу пойти на некоторый риск.

Особенно, если воспользуешься еще и достижениями моих родителей, с горечью подумала Кэрол.

Ленард отодвинул для нее стул, приглашая сесть. Девушка испытывала сильное желание проигнорировать этот галантный жест, но поняла, что это было бы глупо. Если она хочет выяснить, каковы истинные планы Ленарда, то должна постараться, чтобы он не заметил ее подозрительности.

Как он не похож на Эдгара, подумала Кэрол, садясь к столу. Тот никогда не смог бы приготовить такой ужин и никогда не сел бы за стол, одетый в одни лишь джинсы.

Кэрол оказалась так близко от Ленарда, что не могла не чувствовать свежего и чистого запаха его кожи. Ощутив знакомый аромат грушевого мыла, которое всегда покупала мать, смешанный с другим запахом, едва уловимым и возбуждающим, в котором таился пугающий соблазн, она пожалела, что не села с другой стороны стола.

В отличие от нее, Ленард держался легко и непринужденно. Казалось, его нисколько не смущало то, что он не одет к ужину.

Впрочем, будь на нем даже смокинг, он, наверное, вел бы себя точно также, подумала Кэрол, злясь на себя за то, что ей не хватает смелости отодвинуть стул подальше. Странно, но чем меньше внимания она старалась обращать на Ленарда, тем сильнее ощущала его присутствие. Ее плечи и спину сводило от напряжения, и она с трудом заставляла себя не поднимать глаз от тарелки… Почему?! Ну почему этот мужчина пробуждает в ней бесстыдное желание смотреть на него, впитывать его черты, пожирать его глазами? И, что еще хуже, она хочет не только смотреть. Она мечтает прикоснуться к нему. Она жаждет…

Что со мной происходит? Уставившись в свою тарелку, Кэрол мучительно пыталась найти ответ на этот вопрос. Поглощенная борьбой с непрошеными чувствами, она сидела молча, стараясь не поднимать глаз.

Неожиданно тишину нарушил резкий голос попугая:

– Жалко Кэрол… Ей нужен настоящий мужчина, – проговорил Лютер с безошибочно узнаваемыми задумчивыми отцовскими интонациями.

Ужаснувшись тому, что только что услышала, Кэрол не мигая уставилась на зловредную птицу и стиснула руки в кулаки, чтобы не поддаться непреодолимому искушению свернуть попугаю шею. Она чувствовала, как ее лицо и шею заливает обжигающая краска стыда и гнева.

Одно дело – знать в глубине души, что родители, хотя и принимали Эдгара в своем доме, но все же искрение не могли понять, что нашла в нем дочь, и совсем другое – услышать, как этот ужасный попугай озвучивает их мнение перед посторонним человеком.

Задержав дыхание, Кэрол ждала от Ленарда какой-нибудь насмешливой реплики. Прошло несколько казавшихся бесконечными секунд, прежде чем она поняла, что он предпочел сделать вид, будто не слышал возгласа попугая.

Казалось, Кэрол должна была бы вздохнуть с облегчением и оценить его тактичность, но вместо этого девушку охватила удушающая ярость. Она резко вскочила на ноги, со скрежетом отодвинула в сторону стул и дрожащим от обиды и гнева голосом проговорила:

– Что же ты не смеешься? Я уверена, что тебе смешно. Но так уж получилось, что мы с Эдгаром любим друг друга.

И Кэрол резко замолчала, понимая, что если скажет что-нибудь еще, то непременно расплачется.

Что случилось? Почему она испытывает потребность защищать себя и свои отношения с Эдгаром перед этим человеком? Он же ничего для нее не значит, для него нет места в ее жизни! А может, Ленард присутствовал, когда родители говорили об Эдгаре? Неужели они поделились с ним своими сомнениями в избраннике дочери и озабоченностью ее судьбой?

Это было похоже на предательство со стороны самых близких людей.

– Послушай, Кэрол… – Ленард успокаивающе дотронулся до ее руки.

Кажется, в его голосе звучит жалость? Только этого еще не хватало! Девушка резко отшатнулась.

– Не прикасайся ко мне, – задыхаясь, проговорила она. – И еще, будь так любезен, не появляйся в моем присутствии полуодетым.

Она увидела, как изменилось выражение его лица, как поползли вверх брови, а в глазах вспыхнули удивление и насмешка.

– Да брось ты, – проговорил Ленард. – Не хочешь же ты сказать, что никогда не видела обнаженной мужской груди? Ведь вы с Эдгаром почти обручены.

– Это другое дело, – с вызовом возразила Кэрол. – Кроме того, я не знаю, что ты там вообразил, но мы с Эдгаром не…

Она осеклась и покраснела.

– Продолжай, – подбодрил, ее Ленард.

Он сохранял поразительное самообладание, тогда как Кэрол вдруг почувствовала себя сконфуженной и несчастной, как провинившийся ребенок.

– Так что вы с Эдгаром? – напомнил он.

– Ничего, – упрямо отрезала она.

– Ты хотела сказать, что вы не спите вместе? – прямо спросил Ленард.

Это было уже слишком. Никогда еще Кэрол не приходилось испытывать столько противоречивых и раздирающих душу эмоций за такой короткий отрезок времени. Никогда еще ее идеалы, ее принципы, ее чувства не подвергались такому суровому и опасному испытанию. Никогда еще она не испытывала такой растерянности и не попадала в такую ситуацию, когда каждую секунду почва грозила уйти у нее из-под ног.

– Нечему тут удивляться, – с горьким упреком сказала она. – Не все помешаны на сексе. Существуют и другие, не менее важные аспекты отношений между мужчиной и женщиной.

– Согласен, – кивнул Ленард, – секс сам по себе не может быть основой для создания прочных отношений. Но между тем, чтобы быть помешанным на сексе, и полным к нему равнодушием существует золотая середина. На месте любой женщины я бы хорошо подумал, прежде чем связывать свою жизнь с человеком, который не находит ее сексуально привлекательной.

У Кэрол перехватило дыхание, а в горле словно застрял болезненный комок. Как он смеет говорить ей это? Как он смеет предполагать, что Эдгар не испытывает к ней влечения?

Однако разве ты сама иногда, проснувшись ночью, не задавала себе вопрос, почему, прощаясь с тобой вечером, Эдгар довольствуется коротким невинным поцелуем? – возразил ей внутренний голос. И почему ты даже рада этому?

До сих пор Кэрол объясняла это тем, что они с Эдгаром слишком много работают, но… Когда ее поцеловал Ленард, она узнала и почувствовала все то, на что считала себя неспособной, и эти возбуждающие, кружащие голову эмоции поразили ее. Сейчас было уже слишком поздно сожалеть о том, что это случилось, но, наверное, ей лучше было бы оставаться в блаженном неведении и продолжать питать иллюзии о том, что она фригидна. Но Кэрол сознавала, что никогда уже не сможет забыть того, что почувствовала в объятиях Ленарда.

Она собрала остатки сил и выпалила:

– Я нравлюсь Эдгару! Но он… Он очень порядочный человек и не хочет принуждать меня к тому, к чему я еще не готова.

Ленард пристально посмотрел на нее.

– Так значит, это ты не хочешь его. И все равно собираешься за него замуж. Зачем?

Кэрол начала бить крупная дрожь, причем не столько от гнева, сколько от обиды. Да как он смеет разговаривать с ней в таком тоне… задавать оскорбительные вопросы?!

– Это не твое дело, – сердито бросила она, – а теперь, если ты не возражаешь…

Она повернулась, чтобы уйти, но Ленард вдруг оказался рядом с ней. Он схватил ее за плечи и развернул лицом к себе.

– Я возражаю, – проскрежетал он. – И я хочу знать, почему, тая в моих объятиях и страстно отвечая на мой поцелуй, ты собираешься выйти замуж за человека, который, как ты сама только что признала, не возбуждает тебя.

Кэрол оцепенела.

– Я представляла себе, что это Эдгар, – в отчаянии солгала она. – Ты мне совсем не нравишься.

– Правда?

И тут она по-настоящему испугалась. Над ней угрожающе навис мужчина, сильный и разгневанный, и Кэрол предпочла бы оказаться где-нибудь за миллион миль отсюда, чтобы спрятаться от той мрачной решимости, которую прочла в его глазах.

– Отпусти меня, Ленард.

Девушка старалась, чтобы эти слова прозвучали спокойно, даже с легкой ноткой холодной небрежности. Она хотела доказать Ленарду, что все происходящее не произвело на нее впечатления, но голос ее предательски дрогнул.

На мгновение, девушке показалось, что в его лице промелькнуло сочувствие, смягчившее жесткую линию рта, и она понадеялась, что Ленард отпустит ее хотя бы из жалости. Но уже в следующую секунду он с повой силой стиснул ее плечо и, глядя в глаза, проговорил:

– Нет.

Кэрол поняла, что сейчас он поцелует ее. Она попыталась внушить себе, что в этот раз все будет по-другому, что она настороже и не позволит себе подчиниться эмоциям. Нельзя допустить, чтобы прикосновения этого мужчины и вкус его губ вновь пробудили к жизни те бутоны чувственности, о существовании которых она до недавнего времени не подозревала.

Но вместо того, чтобы приготовиться к обороне, Кэрол просто стояла в кольце его рук, дрожа от ожидания, в томном, пьянящем предчувствии, и прислушивалась к тому, как ее тело наполняется живительным теплом.

Что я делаю? – промелькнула в ее сознании слабая мысль, но губы сами собой приоткрылись навстречу жаркому поцелую Ленарда.

Это был не грубый поцелуй. В нем не было желания наказать ее, несмотря на угрожающий тон.

Кэрол слабо застонала, пытаясь подавить чувственный всплеск в своем теле, и в то же мгновение Ленард оторвался от ее губ. Но как только она попыталась отвернуть голову в сторону, он предупредил ее движение и нежно взял за подбородок, поглаживая большим пальцем шелковистую кожу. Девушка подняла изумленные глаза, трепеща от нового взрыва эмоций, порожденных этим прикосновением. Ее чувства послушно подчинились молчаливому приказу, и, когда Ленард снова начал целовать ее, она машинально придвинулась ближе, инстинктивно обвила руками его шею и с дрожащим вздохом прижалась к широкой груди, отдаваясь во власть мужского желания.

Люди так не целуются, во всяком случае, взрослые люди, промелькнула у Кэрол смутная мысль. Такие поцелуи бывают только в глупых мыльных операх… так могут целоваться только влюбленные подростки.

Взрослые люди рассчитывают на близость другого рода, их поцелуи – это тактический прием в достижении главной цели. Но этот… Этот поцелуй открыл для нее целый мир новых, восхитительных ощущений.

Кэрол уже не помнила о том, что боится Ленарда и подозревает его во всех смертных грехах. Теперь она хотела только одного – чтобы этот поцелуй никогда не закончился.

Каждый раз, когда Ленард отрывался от ее рта, чтобы нежно ущипнуть мочку уха, каждый раз, когда он принимался покусывать ее нижнюю губу, дразня мягкими ласкающими движениями языка, Кэрол все сильнее овладевала жажда. Она со все возрастающим нетерпением ждала прикосновения его губ и все более страстно припадала к ним.

Когда Ленард наконец выпустил ее из своих объятий, она не удержалась от бессвязного протестующего восклицания, и мгновенно смутившись, умоляюще посмотрела на него.

Как сквозь туман, до нее донеслись его слова:

– Прости. Я не хотел…

Девушка мгновенно очнулась. До нее дошло, что она сделала, и ей захотелось провалиться сквозь землю.

Не удивительно, что голос Ленарда звучит так смущенно. Не удивительно, что он отвернулся.

Кэрол отчаянно пыталась придумать, как разрядить ситуацию. Может, сказать что-нибудь насчет того, что она соскучилась по Эдгару… Но она тут же поняла, что не сможет солгать так, чтобы это выглядело правдоподобно.

И пока девушка судорожно подыскивала нужные слова, ее тело, так резко оторванное от Ленарда, мучительно жаждало его объятий. Она закрыла глаза, пытаясь прогнать это ощущение, но оно не исчезало.

Ленард сдавленно произнес ее имя, и Кэрол инстинктивно повернулась к нему, но тут же пожалела об этом. Одному Богу известно, что увидел он в выражении ее лица, но его взгляд мгновенно помрачнел.

Но ведь я не виновата в том, что произошло! – мысленно вскричала девушка. Это ты начал целовать меня, и даже если я отвечала…

Она всхлипнула и прикусила задрожавшую нижнюю губу.

– Послушай… – Звук его голоса подействовал на нее, словно нож, вонзившийся в тело.

Не в силах больше выносить все это, Кэрол резко повернулась, бросилась к двери и, прежде чем Ленард успел остановить ее, взлетела по лестнице, чтобы скрыться в убежище родительской спальни.

Попугай, который следил за этой сценой с живым любопытством, неожиданно нарушил тишину, повторив слово, которое предательски вырвалось в какой-то момент у Кэрол.

– Ленард, – произнес он умоляющим чувственным шепотом.

Тот вздрогнул от неожиданности. Прозвучало только одно слово – его имя, произнесенное с точно такой же интонацией, как у Кэрол, когда он на мгновение оторвался от ее губ. Но этого оказалось достаточно, чтобы вызвать в его теле яростный и мучительный отклик. Он подошел к птице и с горечью проговорил:

– Если ты еще хоть когда-нибудь посмеешь… пеняй на себя!

– Ленард хороший парень, – примирительно сказал попугай. – Он мне нравится. Жалко Кэрол, – добавил он, предусмотрительно отлетая подальше. – Жалко Кэрол.

А наверху, в спальне, Кэрол сидела, уронив голову на руки, и пыталась разобраться в своих чувствах.

Что я наделала? Как это могло случиться? – в ужасе думала она.

Впрочем, притворяться было бессмысленно. Ленард возбуждает ее физически, возбуждает так, как она и представить себе не могла. Если бы там, в кухне, он прошептал ей, что хочет большего… если бы начал ласкать ее… если бы снял с нее одежду и прикоснулся к обнаженной плоти руками, губами…

От этих мыслей Кэрол бросило в дрожь. Она осознала, что ее гложет непреодолимая потребность испытать нечто более осязаемое, чем мысленные представления о ласках Ленарда.

Теперь, когда он не касался ее, она должна была быть неподвластна его магии, но продолжала страстно желать его объятий. Все это было настолько непривычно, настолько ошеломляюще, что Кэрол с трудом узнавала себя.

– Я хочу спать с Ленардом, – произнесла она шепотом, словно ожидая немедленного опровержения, но ничего подобного не последовало. Наоборот, где-то внизу ее живота возникло сладкое томление.

Кэрол задрожала, шокированная своими ощущениями, а особенно тем, что желает близости с мужчиной, который не любит ее и не хочет ее. С человеком, который ничего не сделал, чтобы завоевать ее симпатию.

С самого начала именно она, сама не желая того, воспринимала Ленарда с чувственной стороны. Еще не узнав, решила, что он флиртует с ней… и создала ловушку, в которую теперь попалась.

Если бы здесь был Эдгар, все сложилось бы по-другому, сказала себе Кэрол. Вся эта бессмыслица мгновенно закончилась бы, и она снова стала бы такой, как всегда – спокойной и уверенной в себе.

Может быть, стоит сказать ему, что нам пора назначить день свадьбы? Да, пожалуй, пора сделать это. Потому что, вероятно, именно из-за того, что не думаю об Эдгаре как о мужчине, в моем сознании его место занял Ленард.

Кэрол нахмурилась. Почему-то ей трудно было представить Эдгара своим любовником. А ведь они собираются пожениться. Нет никаких причин, которые мешали бы им спать вместе. Это было бы вполне разумно. Разумно? Но причем тут разум? Этим вечером, в объятиях Ленарда, она испытывала наслаждение, полностью забыв о благоразумии, осторожности и прагматичности.

Девушка закрыла глаза и попыталась представить Эдгара на месте Ленарда. Вот он обнимает ее и страстно целует, а она тает в его объятиях, умоляюще постанывая…

Наверное, у меня недостаточно развито воображение, сердито решила Кэрол, открывая глаза пять минут спустя. Она вынуждена была горько признать, что, как ни старается, не может представить себя и Эдгара в подобной ситуации.

Но ведь я люблю его, убеждала себя девушка. Разумеется, люблю. И он любит меня, и мы собираемся пожениться…

Завтра утром я притворюсь, что проспала, решила она, и не встречусь с Ленардом, пока он не вернется с аукциона. К тому времени я, несомненно, смогу взять себя в руки и стану нормальной. Такой, как всегда.

Однако улегшись в постель, Кэрол почувствовала, что еще никогда не была такой несчастной, и печально задумалась о том, сможет ли когда-нибудь снова стать прежней.

Новые ощущения пугали ее, и она пребывала в растерянности, уже потеряв себя прежнюю, но еще не обретя новый образ.

Мне необходимо любым способом вытравить из себя эту сумасбродную и чувственную незнакомку, устало решила Кэрол. А для этого, начиная с завтрашнего утра, нужно вести себя, как сдержанная и уверенная в себе деловая женщина.

Я не позволю этой новой Кэрол взять верх над старой. Эта новая слишком нелогична, слишком легкомысленна, слишком беззащитна. Да, чересчур беззащитна.