Глория проснулась в отвратительном настроении после бессонной ночи, но решила взять себя в руки и, отбросив страх, принимать жизнь такой, какая она есть. Джеф ничего не значил в ее жизни последние девять лет, и нет никаких причин, чтобы что-то менять теперь. Если бы не Брайан, конечно. Но сын и так вполне счастлив, тут же поправила она себя.

Постепенно Глория успокоилась. Она отправилась в офис. Эми уже была на месте. Девушка с улыбкой кивнула и, не вспоминая вчерашнего разговора, вручила начальнице стопку корреспонденции. Глория облегченно вздохнула.

Она быстро подписала бумаги, сделала несколько звонков и чуть не бегом устремилась в холл, где назначила встречу с клиентом. Когда она вернулась, Эми сидела за ее столом, а перед ней лежал шикарный букет цветов.

– Это вам, – коротко сказала Эми, освобождая кресло.

Глория застыла на месте. Она никогда не получала цветов, ни разу в жизни, если не считать той красной розы, которую Джеф преподнес ей вместе с шампанским на завтрак. И она знала, что эти цветы послал тоже он, хотя они и отличались от той красной розы, которую Глория до сих пор так ценила.

Эти цветы посланы человеком, вкус которого очень изыскан. Большие пурпурные розы красиво контрастировали с голубыми васильками и великолепно сочетались с пионами, обвитыми ярко-зеленым плющом. Розовая лента скрепляла букет, выглядевший таким свежим, будто цветы только что срезаны. Это, конечно, было иллюзией, но Глория слышала о цветоводе, который знал, как достичь такого эффекта.

Она подошла и взяла записку.

«Несмотря на наш конфликт или, возможно, благодаря ему, я получил истинное наслаждение от нашей встречи. Пообедайте со мной сегодня вечером. Джеф».

Глория смяла записку и выкинула в мусорное ведро. Его снисходительный тон не понравился ей.

– Ты можешь взять цветы себе, Эми, – внезапно сказала она, – или послать их вниз в машинописное бюро.

Глаза секретарши расширились от удивления.

– Так ведь это от мистера Маллоуна…

– Да, от него, и я думаю, что если он позвонит…

Но Глория не успела договорить, так как в этот момент в комнату улыбаясь вошел Алан Кэстли.

– М-м-м, прекрасные розы. Ваши, Глория?

Она кивнула.

Глаза Алана заблестели.

– Могу я узнать, от кого?

Глория не хотела говорить, но не могла обманывать своего босса.

– От Джефа Маллоуна, – натянуто проговорила она.

– Очевидно, вы понравились ему, – заметил он.

– Возможно, – сказала Глория, немного раздраженная его тоном.

Но он словно не замечал ее реакции.

– Может быть, хоть этому сердцееду удастся завоевать вас. У меня, к сожалению, ничего не получилось, хотя я достаточно старался!

Глория улыбнулась. Алан действительно добивался ее в течение многих лет. Холостой в свои сорок лет, с непринужденными, даже несколько развязными манерами и напускной простотой, за которой прятался хитрый деловой ум, Алан был подходящим человеком, но Глория не намеревалась заводить роман со своим боссом. И не из соображений деловой этики – он ей просто не нравился.

Мне никто не нравится, уныло подумала она. За исключением Джефа.

– Так, где вы обедаете?

– Я? Нигде.

Глория поймала его недовольный взгляд.

– Совсем нигде?

Она повернулась к секретарше.

– Пожалуйста, скажите мистеру Маллоуну, когда он позвонит, что я не принимаю его предложения.

Алан прошел в ее офис, и Глория последовала за ним. Он посмотрел ей в лицо.

– Почему?

Было бессмысленно играть с таким хитрым мужчиной, как Алан, и она уже собралась рассказать ему правду, что Джеф отец ее ребенка, но не знает об этом, а она не хочет, чтобы мир перевернулся для нее во второй раз. Но слова не шли с языка.

Алан следил за выражением ее лица с недовольством.

– У вас с кем-то свидание?

– Нет.

Он знал об отсутствии свиданий в ее жизни.

– Тогда Брайан? Проблемы с няней?

– Нет, Алан, нет, – тяжело произнесла она, – все не то.

– Тогда какая причина? Он выгодный клиент. С другими клиентами вы раньше обедали. Почему бы не пообедать и с ним?

– Это приказ? – Она твердо встретила пристальный взгляд Алана.

– Я не могу вам приказывать, Глория.

Она знала, что шеф подшучивает над ней, и постаралась изобразить улыбку.

– Вы знаете, я все еще очень слаба после гриппа.

Алан ударил рукой по лбу.

– Почему вы сразу не сказали? – Он печально улыбнулся. – Хотя, думаю, это такой шанс, который большинство женщин использовали бы, даже если бы умирали. Когда я был в Штатах в прошлом году, то убедился: Джеф фактически сводит с ума своих поклонниц. Но вы как всегда непредсказуемы, за что мы вас все и любим.

Глория засмеялась.

– Не уверена, что это звучит как комплимент! А сейчас, Алан, – она эффектно улыбнулась, – не хотите ли поговорить о чем-нибудь конкретном?

– Хочу. Нужно поговорить о деле Хэйнеса. У вас его бумаги?

– Конечно.

То, что Глория могла сейчас заняться ворохом счетов компании Хэйнеса, запутанных до невозможности из-за внезапного увольнения секретаря и из-за того, что он, как обнаружилось, подделывал книги, было спасением для нее.

После того как Алан покинул офис, Глория работала без отдыха почти до трех часов и только подумала о том, что хорошо бы выпить чашечку кофе, как зазвонил телефон.

– Алло, – устало произнесла она в трубку.

Ответом было молчание.

– Алло, – повторила она. И затем, когда снова никто не ответил, спросила: – Кто это?

После некоторой паузы раздался знакомый голос:

– Миссис Коннел?

– Да, мистер Маллоун, – быстро произнесла она, кусая губы.

Глория узнала бы этот голос в любое время суток, где бы его ни услышала, но сейчас жалела, что выдала себя.

– У вас хорошая память на имена и голоса, ведь мы виделись всего один раз. – Его голос звучал немного грубовато. – Держу пари, что вы не всех клиентов приветствуете по имени, пока они не назовут себя.

Она покрутила ручку в пальцах.

– Не все мои клиенты имеют американское произношение. – Что-то в его тоне встревожило Глорию. Ее сердце билось со страшной силой. – Вы хотите спросить меня о чем-нибудь, мистер Маллоун?

Опять этот холодный скучный тон.

– Можно подумать, что вы сразу же ответите мне, – зло сказал он, и затем раздался щелчок.

– Мистер Маллоун! Мистер Маллоун! – механически, как телефонистка, повторяла Глория. Она положила трубку дрожащей рукой.

Почему он прервал разговор? Глория качнула головой, словно не желая зацикливаться на случившемся. Надо игнорировать его. Она взяла ручку и снова начала писать. Но не смогла сосредоточиться. Дурное предчувствие овладело ею. И зачем только Эми соединила их? Да затем, что ты сама настаиваешь, чтобы все клиенты связывались с тобой по телефону, оборвала она себя. Сделай помощница иначе, ты первая была бы недовольна. Или нет? Она нажала кнопку вызова, и Эми немедленно вошла.

– Если появится мистер Маллоун, дайте мне знать немедленно, хорошо, Эми?

– Но вы ведь не ждете его, не так ли?

– Я? Нет, не жду. – Но глупый неразумный страх, что он может прийти в офис, не проходил.

В половине шестого Глория отпустила Эми и начала собираться. На всякий случай она выглянула из окна. Был ясный, теплый майский вечер. Прогулка до станции улучшит самочувствие, развеет все думы и избавит от дурных предчувствий, которые не оставляют ее в последнее время.

Вдруг она почувствовала легкое прикосновение.

– Привет, Гло, – услышала она нежно произнесенное приветствие.

Глория на минуту застыла, затаив дыхание, чувствуя, как бледнеет. Но это не шок, нет. С того момента как Джеф повесил трубку, она подсознательно ожидала этого. Ее преследовал страх.

Женщина обернулась.

Его глаза были холодны, а лицо так неподвижно, будто высечено из гранита. Она испугалась.

– Прошу прощения.

Глория совершенно точно услышала в его голосе насмешливые нотки.

– Разве ты не помнишь? – поддразнил он. – Или, может быть, мне напомнить?

Изумленная и смущенная, Глория стояла не шелохнувшись. Джеф посмотрел на нее сверкающими, словно драгоценные камни, глазами. Его рот изогнулся в жестокой улыбке.

– Так напомнить тебе, Глория? – спросил он.

Она не успела ответить, как темноволосая голова склонилась, и его губы приблизились к ее губам.

Ох, это сладкое стремительное движение его рта, мгновенно вызывающее в ней не менее страстный отклик. Его язык начал исследовать контур ее губ, как будто вспоминая их вкус, и она что есть сил ухватилась за широкие сильные плечи, боясь, что иначе упадет на колени.

Джеф перестал целовать ее так же внезапно, как начал. Они стояли друг против друга, и единственное, что, казалось, было слышно, это биение их сердец. Первым переведя дыхание, Джеф отступил на шаг и насмешливо посмотрел на нее.

– Все та же Глория, – с невинным видом начал он. – Стоит сделать правильный ход и воспользоваться им, как ее охватывает безумный любовный пыл. Напомнить вам о лифте, – продолжал поддразнивать он, – или, может быть, вы хотели бы услышать что-то более интересное?

Глаза Джефа медленно бродили по ее фигуре, задерживаясь на контурах груди.

– Пробуждение могло бы быть таким хорошим, вы не думаете?

Глория хотела бы, чтобы он снова поцеловал ее, вот только его холодное, неулыбающееся лицо… А эти намеренно оскорбительные слова? Если бы любой другой мужчина вел себя так, она ударила бы его. Но не Джефа.

Но почему он так сердит? Уж не потому ли, что она задела мужскую гордость, ускользнув от него тем утром? Очевидно, так и есть. Он из тех мужчин, которым нравится уходить первыми. Возможно, ему хотелось, чтобы она сопровождала его тогда в аэропорт, возбужденная и румяная после сорока восьми часов страстной любви, и стояла в ожидании отправления, теребя платок в дрожащей руке и наблюдая, как он уходит из ее жизни.

Рот женщины сжался в линию, когда она вспомнила его предательство.

– Выйдите, – сказала она, и Джеф засмеялся.

– Выйти? – мягко спросил он. – О нет, Глория. Мы должны поговорить.

Глория попыталась восстановить хоть какую-то долю власти над ним.

– Зовите меня миссис Коннел, – огрызнулась она. – Глория умерла для вас навсегда. Она была слишком мягкой, слишком доверчивой и уязвимой.

Джеф покачал головой.

– Я могу называть вас как угодно, но для меня вы всегда будете Глория. Страстная Глория, сладкая и спелая как персик. – Его голос понизился и стал намеренно вызывающим. – Плод, который только и ждет, чтобы его взяли.

Глория задрожала, вопреки ожиданию.

– Джеф, пожалуйста…

– Ах! Так вы помните…

– Конечно, помню.

– Очень хорошо. В какой-то момент я уж было подумал, что слишком высоко ценил себя все эти годы.

Краска прилила к ее щекам. Стало тошно оттого, что этот мужчина заставил подумать о женщинах, которых он, должен быть, имел до нее. И после нее. Следовало бы уйти, она достаточно унизила себя перед ним однажды.

– Мне нужно идти, – выдавила она, но Джеф покачал головой.

– О нет, – сказал он неумолимо. – Мы должны поговорить.

Глория подумала о Брайане, ждущем ее дома, и не на шутку разволновалась.

– Но я не могу!

– Почему?

Конечно, она не могла сказать причину и поэтому колебалась.

– У вас свидание?

Она воспользовалась моментом.

– Да.

– Тогда отмените его. – Он говорил с высокомерной уверенностью мужчины, который знал, что женщина отменит любую встречу без колебаний ради того, чтобы побыть с ним.

– У меня не только свидание.

– Так что еще? Может быть, ребенок?

Сердце Глории остановилось. Она почувствовала что-то неладное. Какой-то инстинкт подсказывал ей: нужно сказать правду.

– Да, ребенок. А как вы догадались?

Джеф пожал плечами.

– Это нетрудно. Алан мимоходом упомянул его в разговоре.

Проклятый Алан! Черт его возьми! Впрочем, слава Богу, что он узнал о Брайане именно таким способом. А если бы увидел мальчишку? Глория вежливо улыбнулась.

– Теперь вы, надеюсь, понимаете, почему я не могу пообедать с вами?

Он беззаботно пожал плечами.

– Нет проблем. Поедем к тебе домой. Мне будет интересно посмотреть на твоего ребенка, Глория.

– Это исключено, – ответила она слишком быстро, но, увидев его лицо, продолжила: – Я имею в виду, что стараюсь не приводить своих друзей в дом… когда он спит.

Она увидела, как его рот сочувственно скривился, и хотя было больно прибегать к таким уловкам, нужно было лгать до конца.

– Брайан спит очень чутко, – заговорщически сообщила она. – Малейший шум может разбудить сына.

Негодование на лице Джефа было настолько явным, что Глория действительно подумала, что он сейчас уйдет, но тут же увидела его пристальный взгляд, задержавшийся на ее груди, просвечивающей сквозь тонкую белую шелковую блузку.

– Бедный ребенок, – пробормотал он на одном дыхании. – Но почему не завести няню? – Голос звучал уже властно. – Кто присматривает за ним сейчас?

Мысль остановить этот допрос не пришла ей в голову: она слишком боялась репутации этого борца за права детей.

– Кто присматривает за ним? – настойчиво повторил Джеф, в то время как она молчаливо продолжала смотреть на него.

– У меня живет экономка. Она присматривает за Брайаном, когда я работаю.

– Так позвони ей. Скажи, что вернешься поздно. Договорились? – спросил он уже с ленивой улыбкой.

Несмотря на то, что она испытывала такое же сильное желание, которое прочитала и в его глазах, Глория не хотела уступать. Но затем стала понятна его решимость настаивать до тех пор, пока мужские любопытство и прихоть не будут удовлетворены. Не проще ли сейчас же уйти?

Джеф, очевидно, не одобрял людей, к которым, как ему казалось, принадлежит Глория. Может быть, она и сама заставила его не одобрять ее. Тем лучше – их вечер не перейдет в разряд регулярных встреч. Почему бы не покончить со всем этим? Женщина холодно посмотрела на него.

– Только пообедать.

Он мрачно улыбнулся, как будто был не рад победе.

– Пойдем.

– Сначала я должна позвонить. Не могли бы вы подождать за дверью?

Джеф колебался, но затем пожал плечами.

– Хорошо.

Потребовалось всего несколько минут, чтобы позвонить миссис Томпсон, которая, как обычно, наслаждалась обществом Брайана. Она бодро сказала Глории, что та может прийти так поздно, как только захочет.

Но я вовсе не собираюсь задерживаться надолго, подумала Глория, причесывая аккуратные, коротко подстриженные блестящие волосы. Наконец она привела себя в порядок и вышла в прихожую офиса, где и нашла Джефа сидящим за столом Эми с непринужденным видом. Гость встал.

– Пойдем.

Глория молчала, пока они ехали в лифте. Джеф тоже не проронил ни слова. Ей было интересно, удастся ли предотвратить еще одну ошибку в жизни.

Хотя Джеф в этом городе был приезжим, казалось, что ему точно известно, куда идти. Он привел ее в бар всего лишь за пять минут. Заведение оказалось совершенно незнакомым ей.

Официантка подошла к нему немедленно: мужчина был неотразим. У нее взгляд как у незанятой актрисы, подумала про официантку Глория, когда заказывала себе стакан вина. Она сравнила свои коротко подстриженные волосы с ее длинными светлыми локонами и бросила взгляд на свое отражение в зеркале над столом: строгий льняной костюм и большие очки. Выгляжу как скучный чиновник офиса, печально подумала она, и глаза на минуту снова задержались на зеркале.

– Ты изменилась, Глория, – сказал Джеф, словно прочитав мысли спутницы.

– Изменилась?

Джеф изучал ее с беспристрастием постороннего.

– Да, к худшему. Ты подстригла свои густые волосы и слишком похудела.

– Я никогда не была полной, – возразила Глория.

– Да, но ты была пышной. Сейчас у тебя очень строгая фигура. Ты холодна и неестественна. И, конечно, я никогда не видел тебя в очках.

– Так вот почему ты не узнал меня?

Он улыбнулся и поблагодарил официантку, которая аккуратно поставила перед ними блюдо, наполненное орешками.

– Не потому, а из-за голоса, – ответил Джеф.

– А при чем тут мой голос?

– При чем? Люди могут измениться до неузнаваемости, но голоса остаются прежними. А твой изменился. Во-первых, ты потеряла уэльский акцент. Во-вторых, твой прежний голос был намного глубже и сексуальней.

Глория пренебрегла замечаниями о голосе.

– Я только что перенесла грипп.

– А, понимаю. – Его глаза ненадолго потеплели. – Но ты все-таки изменилась, – заметил он опять.

Она с вызовом посмотрела на него.

– Знаю. Я стала более рассудительной.

Глаза Джефа снова были холодны, а голос – полон ноток высокомерия.

– Понимаю. А весь наш уик-энд кажется тебе не более чем опрометчивым шагом.

Глория помнила, чем все закончилось. Как смеет он обвинять ее?! Ведь в то время, когда он был с ней, невеста ждала его дома! Он даже не знает о слезах, которые Глория проливала из-за него. И не узнает. Никогда. Гордость просто не позволит рассказать ему.

– Конечно, – сказала она просто. – Ты, естественно, представлял все иначе.

Глория увидела что-то совершенно незнакомое в его глазах, когда официантка принесла ей вино, а ему пиво. Она с удовольствием сделала маленький глоток, держа стакан ледяными руками.

Молчание, казалось, не тяготило Джефа, – он просто наблюдал, как она пьет вино. Было невозможно что-либо прочитать на его смуглом красивом лице. И даже если бы она думала, что может, то не доверилась бы своему представлению. Потому что однажды уже прочитала в этих глазах, что ее любят, и вот каков результат.

– Расскажи о себе, Глория? Как ты жила все эти годы?

Женщина представила, что дает интервью. Надо говорить обо всем коротко.

– Многое ты уже знаешь. Я работаю бухгалтером, вдова. У меня есть сын.

Джеф глотнул пива.

– Сколько лет мальчику?

– Семь, – быстро солгала она.

Он кивнул.

– А твой муж…

– Джон умер четыре года назад.

– Соболезную.

Они встретились взглядами.

– Муж был хорошим человеком, – сказала она тихо и увидела, как его рот скривился в усмешке, перед тем как он глотнул пива.

– И когда же ты вышла замуж?

Глория назвала месяц и год.

Лицо Джефа стало жестким. Он с нескрываемым интересом смотрел на украшения из золота, сияющие на запястьях и в ушах вдовы.

– Твой муж был богат? Ты удачно вышла замуж?

Да, удачно, но свадьба, конечно, была по необходимости. Если бы он только знал!

– Это не то, что ты думаешь! – огрызнулась она. – И я не собираюсь выслушивать оскорбления.

Джеф пожал плечами.

– Факты говорят сами за себя. Выскочив из одной постели, ты сразу же оказалась в другой, не так ли?

Глория отвернулась, не в силах возражать, хотя очень хотелось встать и выкрикнуть то, что она знала о его невесте, рассказать о разговоре с ней по телефону, но гордость приказывала молчать. Зачем ему знать о ее страданиях? Пусть думает, что это она разрушила все.

Глория увидела, как он нахмурился, и вдруг поняла, что не сможет больше с ним разговаривать и что у нее нет желания отвечать на вопросы. Уж лучше все оставить так, как есть. Только сейчас она впервые подумала, женился ли он на своей невесте? Джеф не казался женатым, но, возможно, просто умеет скрывать свое истинное лицо.

Глория поставила стакан с вином на стол.

– Я должна идти.

– Ты не допила вино.

– Я не хочу.

Джеф наклонился, чтобы взять ее изящный кожаный портфель, который лежал на соседнем стуле, и положил ей под локоть. Это короткое соприкосновение обожгло обоих. Глория могла видеть, как вспыхнули его светлые глаза, и в смущении отвела взгляд в сторону.

Чуть позже они стояли в дверях, и Глория смотрела, как сильный дождь с градом обрушивается на машины и спешащих людей. А она покинула офис без зонта.

– Моя машина здесь недалеко. Позволь отвезти тебя домой?

Ей хотелось прекратить все это прямо сейчас. Он играет с ней, обращаясь как однажды много лет назад.

– Нет! – раздался в ответ почти крик, вызвавший смятение в его взгляде. – Бесполезно, Джеф. Разве ты не понимаешь? Пусть ложь останется в прошлом, – бросила она и шагнула под дождь.

Как бы там ни было, она не подходит ему. Джеф шел за ней, но все равно было неожиданностью, когда он взял ее за плечи и грубо повернул к себе, так что портфель упал на тротуар. Никто из них не двинулся, чтобы подобрать его.

Моросящий дождь блестел на его темных волосах, крохотными ручейками стекая по щекам подобно слезам. Его взгляд был прикован к ее глазам.

– Позволь мне уйти, – с трудом проговорила она. – Все изменилось.

Джеф ничего не сказал, а только прижал к себе и поцеловал. Эффект оказался подобен наркотику. Было невозможно ни бороться, ни сопротивляться.

Глория почувствовала, как ее тело само тянется к его телу. Все было так прекрасно, как будто они созданы друг для друга: разве можно сравнивать его с кем-то другим. И она думала о своей наивной попытке высвободиться: ничего нельзя поделать с тем, что его рука твердо лежит ниже ее спины. Глория не могла шевельнуться, потому что не хотела. Хотелось одного – забыть настоящее и погрузиться в страстные наслаждения.

На мгновение он отнял свой рот от ее рта, чтобы посмотреть на нее. Она почувствовала тепло его дыхания на своих губах.

– Ничего не изменилось. – Это было сказано с надменной самонадеянностью. – Скажи, разве ты не хочешь меня, Глория? – дразня ее, прошептал он.

Но насмешка не могла смутить ее, потому что она понимала: пока они целовались, он был такой же жертвой собственного желания, как и она.

Джеф наклонился и опять поцеловал ее, и Глория застонала. Но это был не стон протеста. Это был стон вожделения. Забыв о взглядах прохожих, они возбужденно льнули друг к другу. Глория была охвачена всепоглощающей страстью и не сразу ощутила, что он выпустил ее из объятий. Ленивая улыбка по-прежнему играла у него на губах.

– Некоторые вещи никогда не меняются, не так ли? – сказал он и наклонился к ее уху, чтобы прошептать: – Пойдем туда, где тихо, туда, где нас никто не побеспокоит и где мы сможем поговорить.

В его голосе прозвучали нотки нетерпения.

Удивительный мир мечтаний рушился. Глория поняла суть предложения. Поговорить? Это, вероятно, новое название всего того, о чем он, очевидно, сейчас думает. Какая она, должно быть, дура, что все еще не может справиться с влечением к этому человеку после стольких лет.

И Джеф тоже чувствует влечение к ней, мстительно думала она, когда пристально смотрела на него.

Не предлагает ли он ту же игру, что и тогда? Не больше и не меньше. Но, по крайней мере, он не так лицемерен в этот раз. Страстное желание звучало в его словах, которые она раньше ошибочно принимала за слова любви…

– Глория, – нежно произнес он и снова прижал ее к себе, но она оттолкнула его с силой, о которой и сама не подозревала.

– Мне очень жаль, Джеф, но мой ответ – нет. Я не завожу больше связей с незнакомыми мужчинами – холодно сказала она.

Странный свет вспыхнул в глубине его зелено-голубых глаз.

– Что же, по-твоему, я хочу? – спросил он удивленно.

– Что же я могу подумать? – с вызовом бросила Глория. – Все, что было в прошлый раз, не так ли?

Она была поражена странным видом, который моментально превратил его красивое лицо в холодную маску.

– Так вот что ты думаешь? – прохрипел он. – Поэтому ты избегаешь меня?

Ей хотелось высказать правду, но если начать объяснения, то рана, которая, казалось, уже зажила, снова откроется.

– Попросту говоря, я поняла, что совершила ошибку, но не могу рассказать тебе, в чем тут дело.

Глория увидела, как сердито заходили желваки на его лице.

– Я же говорил, давай забудем о прошлом.

Боясь, что он увидит слезы, застилающие ее глаза, женщина опустилась на корточки, подобрала портфель, поднялась и слилась с толпой выходящих из кинотеатра людей.