Прохладная осень, опустошённые улицы, тёмное небо накрыло весь город. Даже слегка бледное солнце уже не видно за тучами… И только пот стекал с её лба от усталости, от кропотливости, от напряжённости. Ещё только вечер, потом небо помрачнеет и его будут освещать маленькие звёздочки, которые не удастся разглядеть через ночную мглу. Голые чёрные стволы тянули свои ветви в небо, но с болью падали, рассыпаясь в щепки. Часик покапал дождь, оставив после себя грусть и печаль. Небо было таким хмурым, без облаков. Его цвет совершенно невозможно было описать, как будто смешали белый с серым. И почему-то все до одного деревца были чёрными, как будто их выжигали. На них уже не было ни одного листа, как назло погода истребила всё.

Мюриэль находилась в гостиной в центре комнаты, где тускло мерцающий свет падал на её лицо. Нити от этого блестели ещё ярче, переливались разными красками, создавалось впечатление, что зажигается салют. Аника прошла из кухни в гостиную, туда она уходила, чтобы прибрать кровать гостя и уложить его спать.

— Спокойной ночи, — пожелала она дочери с улыбкой и зашла в спальню, где её уже заждался муж. Мюри не могла отвлечься, в ответ кивнула. Но в душе чувствовала, что её будто эксплуатируют. Заставляют ночью работать, а что тогда днём делать? Её мать поспать то любит.

Женщина тихо прошла в комнату, не включая свет. Муж её уже спал, как ей казалось. В темноте разглядела кровать, легла на свою половину и почувствовала, как её касается его рука. Но это не было нежным прикосновением, скорее резким.

— Ты не спишь? Тебя что-то беспокоит? — поняла она это по его движениям.

Он подвинулся к ней ближе, прижал к себе, чтобы насладиться сегодняшней ночью. Спустя такое долгое время, которое она провела за важным делом, он наконец-то может обнять её, прикоснуться и даже сделать то, о чём он мечтал.

— Да, я обеспокоен тем, как Роберто смотрит на тебя. Когда он уже покинет наш дом, понимаю, гостеприимство и всё такое, но это не дело пялиться на мою жену!

— Тебе кажется и только. Скоро Алэйна появится, и они уйдут вместе. А то, что он на меня смотрит, как на Богиню, то по-другому на меня смотреть нельзя, — она улыбнулась и пыталась понятливо ему объяснить, что между гостем и ей ничего нет.

Майкл подхватил её шутку и мысли о том, что его жена могла ему изменять, пошли прочь.

— Опять ты эгоистично себя ведёшь… Проснулась звёздная болезнь? — решил он продолжить её разговор.

Если вспомнить, как раньше она себя эгоистично вела, когда была Богиней, то сейчас это выглядит, как пережитое прошлое. Ей было нелегко вспоминать о том, как все ей поклонялись и любили её, а сейчас мир забыл о ней. И хотелось бы на долю секунды почувствовать, что всё осталось прежним, что она ещё не утратила свой титул и былую красоту. Ведь свою карьеру она начала в семнадцать лет. Тёплое одеяло начало согревать их тела в такое не простое время, когда осень пролетела незаметно, а уже близилась зима, ах да, осень даже начаться не успела.

— Нет… Я тоже по тебе скучала, мне так не хватало тех отношений, что были в самом начале.

Тем временем, наш новый гость, которого зовут Роберто, тихо лежал на кухне. Место весьма удачное, захотел поесть, встал да поел, идти далеко не надо. А такое место выбрано потому, что его положить больше негде. Только если в гостиной, а Анике же не нужно, чтобы он её дочь отвлекал. Тем более замашки его она уже знает… ошибку повторять больно надо. Итак, сидел себе и думал о своём прошлом. Оно было весьма туманным, так как их создали заново. Но всё чаще думая об этом, имя той девушки, что должны для него создать, всплывало в его памяти. Оно казалось ему знакомым. И почему-то с этим именем у него ассоциируется теплота, ласка, заботливость. Ему казалось, что она всегда была рядом с ним. Он был обеспокоен наплывшими на него чувствами. После этого не получалось уснуть. Роберто встал и даже не собирался включать свет. Он увидел маленький огонёк в гостиной и пошёл на его свет.

В комнате был не только один свет от лампы, там было целое представление. Серебристые нити вращались по центру, словно танцевали вальс. Мюриэль пыталась не отвлекаться, но гость ей помешал.

— Тебя мама заставила ночью работать вместо неё? — пытался завести он с ней разговор, намекая на то, что так делать неправильно.

— Всё же это незаконно, но чтобы освоить созидание нужно упорно трудиться. Мою маму не просто так назвали знаменитой. Она много сил вложила, чтобы наступил мир. Не надо её осуждать, — такого ответа он не ожидал, но понял, что переборщил.

— Прости. Виноват, — он подошёл ближе, перебирая ноги, скорчил гримасу так, что можно было подумать, что это его обидели.

Мюри поняла, что ничего хорошего из этого разговора не выйдет, поэтому попыталась сосредоточиться. Ему всё никак не удавалось зацепить её. Вскоре он своим присутствием начал её раздражать.

— Если вам что-то от меня нужно, так и скажите! — терпение уже было на исходе, как вдруг его взгляд сменился. Стал спокойным и серьёзным.

— У вас есть какие-нибудь книги? А то мне не спится. Я бы хотел больше узнать о вашем мире, — она удивилась такой просьбой. Закатила глаза, пытаясь припомнить какие книги есть у неё в комнате.

В основном, там были только те, что помогали с учёбой. Книга по созиданию с яркими иллюстрациями и с подробным описанием движений. Книги по белой магии, в которых говорилось о том, как правильно произносить заклинания и направлять определённое количество энергии. Книги по боевой магии, которые содержат в себе позы стоек, нанесение ударов, заклинания разных уровней, пентаграммы и длинные заклинания размером в несколько строчек. Книги по защитной магии с заклинаниями и пентаграммами, показано, как действует то заклинание. Конечно, это всё есть в книге общих заклинаний, но по тем гораздо легче учиться. Большая книга истории, где написано от создания мира до настоящих дней. Единственные книги, что она не изучала (хотя просматривала) это книга астрономии и книга по алхимии. Эти предметы давно уже стали никому неинтересны.

Раньше людей мучил вопрос, а существует ли Бог? И он был. Никто из смертных не мог попасть к нему. Свет того места ослепителен для глаз человека. Люди могли просто ослепнуть. А ангелам ещё можно было попасть туда по особому приглашению. Этот свет так же переносят демоны. Это нейтральная территория с тех пор, как ВЕТО нарушили. Появление Аники в том месте изменило всё. Теперь люди могут побывать на Планете Кольто. Можно сказать, ангелы и демоны подстроились под людей, основав свой собственный город.

— Были у меня кое-какие книги по истории. Можешь их взять. Только искать тебе придется их одному, мне отходить нельзя. Не забудь в комнате свет включить! — она указала ему на дверь, чтобы он случайно спальни не перепутал.

Наткнулся он на детскую комнату, в которой было темно, пока не нажал на переключатель. Рядом с кроватью стояла большая книжная полка! Там не знаю сколько было книг, но достаточно много. Он с интересом перебирал книги, но среди них не было той, что он искал. В самом углу стоял старый фолиант, покрывшийся слоем пыли. Эта книга была та самая, но о чём она, он пока не знал. Достав её с полки, с неё посыпались листки. Единственный, кто может знать об этой книге, эта девочка. Взяв книгу подмышку, направился к ней. Она не заметила его появление, пока он не заставил обратить на него внимание.

— Что это за книга? — спросил Роберто.

Мюриэль подняла глаза и зациклилась над этим вопросом.

— Мама её принесла из библиотеки и спрятала от меня. В ней написано подробное создание мира и список всех ангелов и демонов, созданных Богом. Написана книга на иврите, на этом языке говорил Бог и Иисус. Моя мать планирует воссоздать этот язык.

Он внимательно слушал её и понял, что не сможет прочитать эту книгу. Она просто содержала в себе кучу непонятных символов, которые были ему неведомы. Но он не сдавался и пытался любыми способами узнать больше об этом мире, о себе и Алэйне, которая занимала сейчас весь его разум.

— У тебя есть словарь, чтобы я смог перевести эту книгу? — она удивилась его просьбе, ведь этот фолиант был огромен. Перевести его весь это такой тяжкий труд, который вряд ли ему под силу, но он был так уверен.

— Да, есть. Можешь воспользоваться планшетом, там есть переводчик, — современные технологии позволяли нам переводить текст в любом виде. Он мог быть хоть печатными буквами, письменными буквами или записаны на диктофон. Про словарь уже никто и не вспоминал, потому что только зря потратишь время.

Роберто не знал, получится ли у него, но он старался. Пользовался планшетом он впервые, но быстро учился, хоть ему сначала и не всё удавалось. Он продолжал переводить на протяжении нескольких часов, нервно закусывая губы до крови, ему было тяжело дышать, руки тряслись и болели, но это не имело значения. Сейчас самое главное было перевести этот текст за ночь. Из перевода он узнал, что первым появилась Аида, мать Аники, потом все остальные. Подробно описано создание мира за семь дней. Сначала Бог, имя которого раньше не упоминалось в Библии, но упоминается здесь, а зовут его Эль, создал первым делом небо и землю. На пятый день создал существ. Дальше говорится об Эдеме (Райский сад), но на самом деле это была его личная территория, планета, где он обитал со своими вторыми детьми Адамом и Лилит. Они были ангелами, но дочь предала его и стала демоном. Так он, не рассчитывая на их создание, породил этих тёмных существ, что имели чёрные крылья. После ухода Лилит, он создал Еву, но и тут его постигло разочарование. Змей, который появился у Великого Древа, которое окружало всю планету, решил совершить страшное деяние. Змеёй прикинулся злейший враг Бога, который всегда строил ему козни. Его звали по-разному, кто тьмой, монахом, старцем, смертью, пустотой, Самаэлем, Азазелем. С этим врагом до сих пор борются его потомки. Когда Ева и Адам вкусили запретный плод, Эль об этом узнал и прогневался на них. Они упали в его глазах, они стали слишком эмоциональны, имели право выбора и власть над своей судьбой. Он испугался, что они могут пойти против него, что они теперь подобны ему, поэтому лишил их долгой жизни. Так появились люди.

Ему стало многое понятно, но так и не удалось узнать, откуда появился он. Известно только, что он один из ангелов, который был последующим после семейства Брюнель. Когда на горизонте появилось солнце, мужчина был измождён, но на его лице сияла улыбка. За окном было небо, затянутое тяжёлыми серыми тучами, которые разрывали золотые молнии. Можно было увидеть холодные капли дождя, а ещё сквозь пелену серости и безнадёжности пасмурного неба пробивалось желтоватое свечение. Обещали, что весь день будет идти дождь, но он не собирался выходить на улицу. Он продолжил свою работу и уже точно знал, что разгадка где-то близко!

Дальше шёл длинный список фамилий и имён, который он спешно пытался перевести на французский, хоть его родной язык был итальянский. В нём проявилась жажда быстрее дойти до буквы Э, с которой начинается его фамилия, фамилия той девушки. Но когда он дошёл, то ничего не обнаружил. Ни одна фамилия не напоминала его или её, как будто кто-то вырвал недостающую страницу.

От переживаний и бесплотных попыток понять, что же твориться, его оторвала острая боль в руке. У него затекла рука, он от безнадёжности и разочарования повалился набок. Он не мог оторвать взгляд от исписанного клочка бумаги, на котором друг за другом шли имена, фамилии. От усердия он даже забыл, как дышать. Всё, что он мог, это смотреть остекленевшим взглядом на бесполезный проделанный труд. Дышать было тяжело, словно что-то тяжелое сдавливало его. Роберто трясло от незнания и безысходности, но останавливаться на одном месте он не мог. Он точно знал, что где-то всё же есть хоть единое упоминание о нём. Взяв снова книгу в руки, он продолжил переводить нагромождённый разными символами текст. У него почти не было сил, но он должен был закончить начатое. Солнце начинало клониться к закату, окрашивая кроны деревьев в золотисто-красные тона.

Он устало смотрел из окна многоэтажки на бурлящую улицу, мужчина не любил много людей. И в этот день девочка не спала всю ночь, оторвавшись от созерцания, она посмотрела на ночной город, а потом уткнулась в свой блокнот, в котором что-то рисовала. Это был то ли новый эскиз платья, то ли какие-то новые детали во внешности создаваемого ангела. Роберто заинтересовался тем, как она живо воплощает свою идею, но всё зависело от её настроения. Вместо того, чтобы отдыхать, она работает все ночи напролёт, а результата пока ноль, зачем им понадобилась эта Алэйна? Вот неужели нельзя обойтись в этой войне без неё? Рисунок получился весьма реалистичным. Багровые волосы, которые легко падали на плечи, изящная фигура. Роберто молча закусывал губы от предвкушения увидеть её в живую.

***

В эту ночь разразилась ужасная гроза, первые капли дождя упали на землю, будучи мгновенно и без следа поглощёнными пересохшей землёй. Но следом за ними уже летят другие капли, их становится всё больше, они сталкиваются боками, суетятся, теснятся и толкаются — каждая стремится поскорее, желательно самой первой упасть на разгорячённую летом поверхность земли, тротуаров и домов. Окна становились грязными, по ним сверху вниз стекали капли дождя. Он шёл равномерно, не было ветра, что уже хорошо. Дождь льёт как из ведра и холодно, как зимой. В небе непрерывно грохотал гром и сверкали чудовищные молнии. Резко похолодало. Больше всего страдали от холода те, кто живёт в бедном районе. В каморке ещё горел свет у компьютера. И по всей комнате разносилось чьё-то сопение. Мужчина захватил одеяло и повернулся на правый бок дальше спать, а рядом с ним жена всё не могла уснуть. Ей было плохо. Её охватывало какое-то смятение, беспокойство. Запретные чувства к Оберону сводили её с ума, захватывали её разум, не давали трезво рассуждать. От её дальнейших действий сейчас зависит многое, намного больше, чем от Аники.

Оберон был сейчас одержим, злым. Ему хотелось сейчас всё сметать на своём пути, показать, что он сильнее всех, но только одна мысль его успокаивала и не давала сделать это. Постоянно эльф думал только о ней, только о своей любви. Глупо надеялся, что они могут быть вместе. В то время, как она замужем за другим, но ничего не останавливало его. Никто не запрещал ему любить, никто. Он сам себе хозяин (хотя вещь это весьма относительная). Что-то удерживало его взаперти, не давало вырваться наружу. На него будто надели цепи и приковали к одному месту, чтобы он не смог никуда убежать. Разум поглощала вечная тьма. Похолодело всё его тело, во рту ощущался тухлый привкус, напомнивший ему о своей миссии. Перед ним возникла похожая на монаха фигура, одетая в длинную чёрную рясу, лицо которой полностью скрывал капюшон. Рук тоже не было видно, они прятались в длинных широких рукавах. Сплошной мрак охватил его.

— Я тот, кто тебе необходим, — монах подошёл ближе. На его рясе были изображения разных символов, которые эльф раньше не встречал. — Ты должен делать то, что я тебе повелеваю. Если ты не будешь подчиняться моим приказам, то сгинешь здесь! А я найду того, кому удастся выполнить миссию, данную мной.

Его шею охватывали тонкие верёвки, которые подобно змеям извивались до самого подола. Это существо, что пряталось за капюшоном, напоминало Голос Убеждения (Данте). Он использовал тоже силу мысли и иллюзий, проникал в сны того, кого надо поразить. Только у этого нет тела, нет облика. Это зло в чистом виде. То, что всегда борется с добром.

— Я сделаю так, как велит Хозяин! Я убью всех, но для этого мне надо выйти, — тьма не смогла разгадать его ложь, поэтому отпустила цепи.

Оберон смог пошевелиться. Вернулась былая картинка, всё встало на свои места. Скалы, что защищали его убежище, выглядели мрачными. Сквозь небольшую трещину на него падали капли дождя. Настала былая тишина и одиночество, с которым он уже смирился. Ему надоело одно и то же каждый день, сидеть здесь, считая минуты. Нужно было действовать. Ведь ожиданием ничего не добьёшься. В его разум ударила идея, как гром, что бушевал над небом. Но он понимал, что это безумие, проникать в Сенат, в её покои ради того, чтобы увидеть, нет, поговорить. Просто ему снова захотелось знать, что он не зря её любит, что его чувства не безответны. Эльф расправил свои крылья, махнул ими, чтобы сбить с них капли дождя, и устремился вверх, закинув голову кверху.

Что касается Камилы, то она в этот момент предчувствовала какую-то злую энергетику. Её можно было прощупать в дожде. Он был напитан злобой, но не понятно чьей. В последнее время её не тревожило то, что Оберон собирается их всех убить, почему-то этому двуличному эльфу она доверяла больше, чем себе. Возможно, ему удалось как-то убедить её. От света падали странные тени, которые двигались, будто играли, сами по себе. Всё в этой комнате постепенно доводило её до ужаса. В глубине её души раздался крик, за ним последовала вспышка молнии. Женщина в ужасе спрыгнула с кровати и раскрыла с грохотом дверь, уставилась напуганными глазами на мрачную гостиную, где никого не было. Прислонившись к двери, та от неё захлопнулась, богиня сползла на пол, прижав колени к себе. В гостиной раздался тихий плач. К ней приблизилась чья-та фигура.

— Не бойся, я рядом, — ничего не понимая, как он тут оказался, она не стала атаковать его, набрасываться на него с шаровыми молниями. Наоборот, она замолкла, ей стало спокойно рядом с ним.

Его мягкие руки обхватили её, она убрала руки с колен и одна из её ладоней упала ему на бедро. Она прилегла головой на его грудь, в которой начало биться сердце… Впервые она почувствовала, что он ей дорог, что она скучала по нему, что ей не хватало его. Он тот, с кем она бы хотела провести вечность.

— Я скучала по тебе, не находила себе место. Почему судьба распорядилась так, что мы должны убить друг друга? Почему нас не оставят в покое? — всхлипывая, она прижалась к нему, а он в недоумении пытался утешить её.

Эльф находился в неком замешательстве. Ведь его любимая раньше пыталась отказаться от него, забыть и скрыть, что между ними что-то было. А сейчас с ней произошло нечто неожиданное для него, но приятное. Теперь она тянется к нему, пытается найти выход из этой непростой ситуации, чтобы быть с ним.

— Я не хочу вас убивать. Но одно понять не могу, ответь, ты всё же любишь меня или нет? — этот вопрос для него решал всё и все его душевные терзания, борьбу с самим собой.

Она замолчала, этот вопрос показался ей не из лёгких, но зачем продолжать врать себе? Зачем скрывать от него правду? Ведь он как никто должен знать, что происходит у неё на душе.

— Люблю! И я не могу больше держать это в себе. Ты стал демоном, а я была демоном. Это чувство разрывает меня изнутри, почему я должна следовать моральным нормам, для чего все эти понятия? Если моя сестра дала клятву во второй раз, то почему я не могу сделать того же самого?! Так не справедливо, прислуживать ей, старейшинам, людям. Я — Бог, мне решать, что стоит делать, а чего не стоит. Не хочу больше страдать, — Камила разозлилась, в ней еле сдерживалось желание уйти куда подальше и забыть всех на свете, кроме него.

Работа Богом давалась ей с трудом, терпение почти было на исходе. Всё, что она пыталась сделать, было для других. Для себя она никогда ничего не делала. Создавать у неё тоже не получалось. Почему все решили, что она справится? И почему она должна плясать под чужую дудку?

Ненасытный дождь наконец успокоился, и тени, что успели расползтись по комнате, вернулись на свои места. В комнате стало на удивление тихо, умолк гам, настала невероятная тишина, словно перед катастрофой. В темноте только сверкали неистово жёлтым его глаза. Она заворожённо смотрела на них, теряясь в полумраке. Её фигура расплывалась в ночной мгле, видна осталась только белая сорочка, надетая на ней. В этот момент они были так близко друг к другу, но одновременно и далеко.

— Иногда жизнь многим чем к нам не справедлива, но несмотря на то, что станет с нами в будущем, я буду всегда любить тебя. Расстояние не преграда для нашей любви и ты это знаешь, — таких нежных и настоящих слов любви от него она уже не надеялась услышать.

Было так жарко в его объятиях и совершенно спокойно. И почему-то перестала бояться того, что об этом узнают другие.

— Я знаю, всё же ты изменился…

— Нет, я был таким. Эта тьма внутри меня, от неё не избавиться, — прервал он её. — Моим сердцем снова овладевает холод и тогда пойдёт снег. Только прошу во время войны бей сильнее, не жалей меня, не жалей тьму, которая причиняет мне адскую боль. Мне пора уходить. Обещай мне…

Камиле было тяжело, она не могла дать такое обещание, но и не хотела показаться перед всеми тряпкой. Подняв лицо, она взглянула в его глаза и приблизилась к его губам, скрепляя клятву. Темнота поглотила их, и его тень растворилась, как будто всё это было во сне, до того безумным и невероятным. Вернувшись в свою комнату, она осознала какую страшную ошибку совершила. Ей снова стало страшно, больно и это только начало её страданий. Ведь настоящая любовь всегда заставляет нас страдать. От неё мы сходим с ума. От неё выворачивается душа наизнанку. Сейчас его слова уже показались другими, наигранными. Она прилегла на кровать, на секунду закрыв глаза.

— И куда ты ходила? — послышался голос Лиона сквозь закрытые веки.

— Никуда. Я лежала здесь, — ответила она, думая, что это правда, но потом засомневалась.

— Ты ночью куда-то уходила. Я всё слышал, — на неё нахлынули воспоминания, казалось, что это был всего лишь сон, но это и вправду имело место быть. Так уж получилось, что она не одна не могла заснуть. Он естественно не спал. И сейчас ощущал разочарование, что даже самым близким нельзя доверять, что они могут предать, что будут продолжать лгать и обманывать. И ей было стыдно перед мужем, было неловко, камень висел на шее, на душе скреблись кошки.

За окном просыпалось утреннее солнышко, которое сверкало миллионами бликов. Тёмные тучи ушли прочь. Небо было нежно-голубое, с белоснежными облаками, похожими на сладкую вату, и ярко-ослепительным солнцем. Это небо готовило радостное событие, которому не стоит торопиться. Оно было весьма строгим, но одновременно спокойным и умиротворённым, как будто самые ужасные страхи позади. Солнце всегда даровало нам новую надежду.

***

Багровые волосы закрывали какую-то часть лица. И было видно лишь её левый глаз. Такой же карий цвет, как у Роберто. Они были так похожи по внешности, что казалось они брат и сестра, но это было не так. Возможно, у них была такая же ситуация, как у Аники с Камилой, но этого никто не знает. Вряд ли и они что-то вспомнят о своей прошлой жизни.

Ожившая моргала, пытаясь прийти в себя. И ей предстала картинка. Деревянный домик в зимнем лесу. Медленно идёт снег большими хлопьями. В окнах горит свет, а из трубы поднимается серое облако дыма, труба сложена из камней, ступеньки засыпало снегом, крыша под властью снежного мха. Вокруг стояли спящие деревья, словно белые великаны. На головах у них белоснежные шапки из снега, а на ветвях притаились спящие вороны. Вдруг выглянула луна, и слегка оживший лес засверкал мириадами волшебных искр. В воздухе кружило многочисленное количество снежинок. Они пролетали мимо на огромной скорости, как звёзды в космическом пространстве. Среди них были и хлопья, и маленькие точки, которые вместе падали на покрытую сугробом дорожку. В голову ей это пришло по единственной причине, за окном помещения, в котором она находилась, пошёл в этом году первый снег.

В комнате горела всего одна лампа. Из тёмной комнаты появился чей-то силуэт, он приближался, и женщина замерла в ожидании чего-то страшного. Но когда на него упал свет, она с раскрытым ртом стояла, как вкопанная. Что-то в нём ей показалось знакомым, но только что.

— Алэйна, — проговорил он, она подбежала к нему и прилегла на его грудь. Почему-то эта грудь была ей знакома, такая же мягкость, как тогда… Только когда? И когда она пыталась что-то вспомнить из прошлого, то эта ниточка постоянно обрывалась. Что-то ей не давало этого сделать.

Снег медленно кружил за окном, разнообразные снежинки двигались в разные стороны, словно в танце. Иногда сталкивались друг с другом, образуя комки. От морозного ветра они поднимались над землёй и достигали крыши домов, а другие падали с неба, касаясь замёрзшего асфальта. С приходом темноты облака исчезали, уступая чёрному небу с миллиардами звёзд, которые имели особенность появляться на небосводе в тёмное время суток или исчезать (растворяться в темноте или расплываться среди других звёзд). Самые яркие держались дольше и напоминали души умерших предков. В детстве все родители говорят детям, что за ними с неба наблюдают умершие близкие, а дети видели в ночном небе только крохотные белые точки, но на самом деле это далёкие планеты, которые были чуть меньше Земли. На Планете Кольто тоже можно было наблюдать звёзды, но они были ещё ярче, чем на Земле.

В её сердце бушевало море непонятных чувств, которые хотелось выплеснуть наружу, на него… А он так долго ждал её, представляя себе, как ласкает её, как они поддаются забвению, утопая в страстном поцелуе, но не здесь. Перед ними стояла девочка, при которой не особо хотелось демонстрировать свою жажду чувств.

— Пойдём, время уже позднее, Мюриэль нужно ложиться спать. Спокойной ночи, — он взял женщину под ручку и, пожелав сладких снов девочке, махнул ей рукой и с благодарностью посмотрел ей вслед.

Роберто повёл её в отдалённую комнату, где все предметы погрузились во мрак и сквозь него не было ничего видно. Она насторожилась, он был слишком заботлив к ней, чересчур резко держал её за запястье, в конце концов ей пришлось освободить свою руку, потому что стало больно. Но он, вместо того, чтобы объясниться, повалил её на кровать. Пусть ненадолго, они были опорой друг друга когда-то в прошлом, и вот теперь она беспомощно дрожит, прижатая к кровати весом его тела, и он медлительно рушит их шаткие узы, ласкает беззащитно открытую шею, целует по-настоящему, уже не пытаясь отобрать жалкие остатки сил, и плюёт на её собственные чувства. Сопротивляться нет сил: она слишком слаба и беспомощна. В её глазах он вспыхивает мутными образами кого-то близкого ей человека.

— Остановись, — процедила она сквозь зубы, пыталась оттолкнуть его руками, чтобы он прекратил. — Объясни, кто мы друг для друга?

Он замер и стеклянными глазами смотрел на неё, пытаясь уловить что-то знакомое в еле видимых чертах лица. Почти полностью ему удалось изучить её тело, до сих пор даже продолжал прощупывать потаённые места, касаясь её бёдер и пробираясь чуть выше.

— Мы были знакомы в прошлой жизни, в этом я уверен на сто процентов. Весь предыдущий месяц я провёл в изучении нас самих, пролистал все документы, но ничего не нашёл, кроме наших фамилий, имён, колец, расы и способностей. В той книге ничего не сказано о наших семьях и характерах. Даже проверил базу данных всех ангелов, что существовали когда-то. Ни одного упоминания о нас. Мы как-будто и не жили вовсе, — на него накатила лёгкая унылость.

Ведь мужчина понимал, что раз о них нет никакой информации, значит прожили они ту жизнь зря. Ничего не сделав в жизни, начинаешь ощущать себя бездарным неудачником. Алэйна тоже впала в состояние, которое похоже больше на депрессию. Всё тело пробирала дрожь.

— Ты показался мне знакомым. Я определённо видела тебя раньше, возможно, даже касалась. Давай вместе будем вспоминать прошлое, уверена, что в итоге нам удастся понять, кем мы были, — у неё была зацепка, да и у него тоже должно быть что-то в рукаве, если ещё до встречи с ней, он знал, что когда-то видел её.

Зацепкой является тот деревянный домик в лесу. Не мог он ей просто так показаться. Ведь если ей удалось хоть что-то вспомнить, то это определённо что-то важное. Тот дом был либо её жилищем, либо частым местом посещения. Скорее всего первое, но как она могла жить там? Вблизи не наблюдалось других домов или города. Это мучительная жизнь, наполненная одиночеством целый век, а может и не век. Ведь она и не человек.

— Да, будем пытаться вспомнить, а сейчас насладимся этой тишиной, этой ночью. И ничего не бойся, я рядом, — произнёс ангел, обхватив её руками.

Алэйна вглядывалась в его глаза — тьма расширенных от желания зрачков затягивала, обещала много запретного и приносящего невиданное ранее блаженство, и она тонула в них, поддавалась магнетизму, терялась в них. Она притянула его для поцелуя и раскрылась для него: обхватила ногами талию и приглашающе приподнялась. Её руки обвились вокруг его шеи.

Эта ночь в одно мгновение соединила навечно две судьбы, два сердца. И сейчас эти две половинки смотрели друг другу в глаза. Так нежно, со всей любовью, с неким трепетом. Тишина. Только было слышно два дыхания, только было слышно два сердца, что бьются в унисон.

Роберто чуть подвинулся к ней, чтобы быть ещё ближе. Чтобы заключить в свои объятия, чтобы поцеловать. Губы, что он целовал, были мягки и теплы. Нежно-бархатистая кожа, упругая грудь, восхитительной формы плечи, казалось, только и ждали ласк и его прикосновений.

Вновь поцелуй. Поцелуй, который был нежен, который был соблазнительный. Он будоражил её сознание, заставлял тело желать чего-то большего. Углубив поцелуй, что теперь был наполнен страстью, переворачивающий мир. Тело девы чуть задрожало, руки чуть неуверенно потянулись к шее парня и вмиг обвили её, чуть приближая к себе тело ангела, чтобы быть ещё ближе. Чувствовать его тепло, которое постепенно превращалось в нечто более горячее, желанное. Поцелуй, ещё один и ещё, что обещали многое, обещали нечто восхитительное.

Прерывисто вздохнув, он дотронулся до большой груди девушки, от чего, моментально уловил довольный стон, тихий. Чуть провёл по ним своими пальцами, неуверенно, наблюдая за тем, как поведёт она себя. Начинал потихоньку терзать её и ласкать. От всех этих прикосновений, от всех этих мучительных ласк, девушка чуть сжалась, тело покрылось многочисленными мурашками, все эти страстные ощущения сводили деву с ума. Но это было всего лишь начало, всего лишь маленькая прелюдия, которая через несколько мгновений будет нечто большим.

Но, буквально через секунду, он резко вошёл в неё. Боль вряд ли она почувствовала, потому что ангелы и демоны не чувствуют никаких болей. У них почти никогда не бывает мигреней, болей от родов, болей от месячных. Может быть был некий дискомфорт оттого, что это у неё происходило впервые, но новые чувства захватывали её, все его поцелуи не давали думать об этом, о какой-то стеснительности или неудобстве. Губы пересохли, в комнате было неимоверно жарко, душно.

И вот, он начал двигаться, соединяясь с ней. Темп быстрее, быть ближе, быть глубже. Женщина, что постанывала от наслаждения, лишь сейчас начала понимать, что к чему, начала двигаться в такт с ним. Хотелось быть намного ближе, хотелось ещё, хотелось целовать, водить руками по такому идеальному телу. Хотелось зарыться пальцами в его непослушные кудрявые волосы. Хотелось кричать только его имя. Застонав, Алэйне казалось, что она падает в звёздное небо. Что ещё чуть-чуть и можно дотронуться до звёзд. Всё это показалось ей знакомым… Когда-то она видела это небо, была там и ощущала мерцание звёзд, как будто родилась в космическом пространстве. Какие-то воспоминания не давали ей думать о более важных вещах, о том, что он сейчас рядом с ней.

Мучительно начали всплывать моменты из прошлой жизни, когда она ещё могла назвать себя человеком. Но она наконец осознала, что не является им, что отличается от людей, что бессмертна… Это был дар Господа, но она считала это проклятием. Ей не хотелось жить, потому что жизнь в одиночестве ужасная пытка. Она теряется в этом одиночестве, пытается покончить с собой, но ничего не выходит, а дальше забвение, которое постигло её слишком поздно, спустя шестьсот лет…