В четверг Ли отправился на скачки, как ему советовал Том Вестон. Вестон был астрологом-любителем и заверил Ли, что все знаки верные. Ли проиграл пять заездов и поехал на такси в «Эй, на борту!».
Мэри и Аллертон сидели за столиком с перуанским шахматистом. Аллертон подозвал Ли и пригласил сесть.
— Где этот блядский предсказатель? — сказал Ли, озираясь.
— Он тебе лапши навешал? — спросил Аллертон.
— Вот именно.
Мэри ушла с перуанцем. Ли допил третий стакан и повернулся к Аллертону.
— Я скоро собираюсь в Южную Америку. Поехали со мной? Тебе это не будет стоить ни цента.
— Дело не в деньгах.
— Со мною нетрудно ладить. Мы можем прийти ко взаимовыгодному соглашению. Ну что тебе терять?
— Независимость.
— А кто покушается на твою независимость? Трахай хоть всех телок Южной Америки. Я прошу только одного: будь с папой ласковым, скажем, два раза в неделю. Я ведь немного прошу, а? А кроме этого я куплю тебе обратный билет сможешь уехать, когда захочешь.
Аллертон пожал плечами:
— Я подумаю. У меня работа еще на десять дней. Точно скажу, когда закончится.
— Твоя работа… — Ли собирался сказать: «Я заплачу тебе за десять дней работы», — но вместо этого произнес: — Ладно.
Работа Аллертона в газете была временной, да и в любом случае он был слишком ленив, чтобы задерживаться где-то надолго. Следовательно, его ответ означал отказ. Ли все равно поговорит с ним через десять дней. «Сейчас на него с этим лучше не нажимать», — думал он.
* * *
Аллертон собирался съездить на три дня в Морелию с сотрудниками по газете. Вечером накануне отъезда Ли охватило маниакальное возбуждение. Вокруг его столика собралась шумная толпа. Аллертон играл с Мэри в шахматы, а Ли шумел как только мог. За его столом не смолкал хохот, но всем было как-то не по себе — точно они предпочли бы оказаться в каком-нибудь другом месте. Ли они считали немного чокнутым. Но всякий раз, когда он доходил до какого-нибудь скандального излишества речи или поведения, он осекался и вместо этого произносил что-нибудь банальное.
Ли выскочил из-за стола навстречу вновь прибывшему:
— Рикардо! Amigo mio! Целую вечность не виделись! Где ты был? Ребенка рожал? Да сядь ты уже на свою задницу, или что от нее осталось за четыре года на флоте. Что с тобой такое, Ричард? Женщины? Я рад, что ты пришел ко мне, а не к одному из этих шарлатанов этажом выше.
При этих словах Аллертон и Мэри ушли, предварительно немного посовещавшись вполголоса. Ли, ни слова не говоря, посмотрел им вслед. «Играю для пустого зала», — подумал он. Заказал еще рома и запил им четыре таблетки бензедрина. Ему ударило в голову, и он выкурил еще косяк. «Ну, публика будет в восторге», — подумал он.
Помощник официанта поймал мышь и теперь держал ее за хвост. Ли вытащил старомодный револьвер 22 калибра, который иногда носил с собой:
— Держи этого паразита повыше — я его разнесу в клочья, — сказал он, становясь в позу Наполеона. Мальчишка привязал к хвосту веревку и вытянул руку. Ли выстрелил с трех футов. Пуля снесла мыши голову.
— Если бы ты поближе подошел, мышка бы прямо в дуло залезла, — сказал Ричард.
В бар вошел Том Вестон.
— Вот идет наш блядский предсказатель, — объявил Ли. — Сатурн пошел в другую сторону и твою жопу к земле тянет, чувак?
— Мою жопу к земле тянет, потому что мне нужно пива, — ответил Вестон.
— Так ты пришел в нужное место. Пиво для моего друга-астролога… Что такое? Прости, старик… — Ли повернулся к Вестону. — …но бармен говорит, что звезды встали не так, и пива тебе не полагается. Видишь ли, Венера в шестьдесят девятом доме, а Нептун разгулялся, поэтому с такими предзнаменованиями пива тебе нельзя. — Ли запил черным кофе катышек опиума.
Вошел Хорэс и коротко и холодно кивнул Ли. Тот бросился к нему и обнял:
— Это больше нас с тобой, Хорэс, — сказал он. — Зачем скрывать нашу любовь?
Хорэс отстранил его рукой.
— Прекращай, — сказал он. — Прекращай.
— Это же просто мексиканское abrazo, Хорэс. Обычай этой страны. Здесь все так делают.
— А мне плевать, как здесь делают. Не лезь ко мне и все.
— Хорэс! Почему ты так холоден со мной?
— Прекращай, а? — ответил Хорэс и вышел. Немного погодя он вернулся и остановился у дальнего конца стойки выпить пива.
К Ли подошли Вестон, Эл и Ричард и обступили его.
— Мы с тобой, Билл, — сказал Вестон. — Если он тебя хоть пальцем тронет, я об его голову бутылку разобью.
Но Ли не хотелось, чтобы номер выходил за рамки комедии:
— Да нет, Хорэс нормальный, наверное. Просто всему есть предел. Два года он отделывается от меня этими короткими кивками. Два года он заходит в «Лолу», озирается — типа «Здесь никого нет, кроме педрил», — и выходит пить пиво на улицу. Я же говорю — всему на свете есть предел.
* * *
Аллертон вернулся из Морелии угрюмым и раздражительным. Когда Ли спросил его, как прошла поездка, он пробормотал только:
— О, да ничего, — и ушел в соседний зал играть с Мэри в шахматы. Все тело Ли пробило зарядом гнева. «Он у меня за это заплатит», — подумал он.
Ли размышлял, не купить ли ему пай «Эй, на борту!». В баре Аллертон существовал только на кредит и уже задолжал четыреста песо. Если бы Ли стал совладельцем заведения, Аллертон уже не мог бы его игнорировать. Но возмездия Ли не хотелось. Ему отчаянно нужен был просто какой-то особый контакт с Аллертоном.
И ему удалось его восстановить. Однажды днем Ли с Аллертоном пошли навестить Эла Хаймана — тот валялся в больнице с желтухой. На обратном пути они остановились в «Пей до дна» выпить коктейль.
— Ну что — поедешь в Южную Америку? — резко спросил Ли.
— Наверное, славно посмотреть места, в которых еще не бывал, — ответил Аллертон.
— Ты в любой момент можешь поехать?
— В любой.
* * *
На следующий день Ли начал собирать необходимые визы и билеты.
— Лучше купить походное снаряжение здесь, — сказал он. — Может быть, придется идти в джунгли, искать яхе. А когда доберемся до тех мест, где он растет, нароем какого-нибудь местного хипана и спросим: «Чувак, ну-ка где тут яхе добывают?»
— А откуда ты узнаешь, где его искать?
— Я собираюсь это сделать в Боготе. Тот колумбийский ученый, который выделил из яхе телепатин, живет в Боготе. Мы должны найти этого ученого.
— А если он не скажет?
— Скажет — когда их Борис начинает обрабатывать, все говорят.
— Борис — это ты?
— Нет, конечно. Бориса мы подберем в Панаме. Он отлично работал с красными в Барселоне и с гестапо в Польше. Талантливый человек. Что бы он ни делал — во всем чувствуется фирменный стиль. Легко, но убедительно. Мягкий такой человечек в очках. Похож на бухгалтера. Я познакомился с ним в турецких банях в Будапеште.
Мимо, толкая тележку, прошел светловолосый мексиканский мальчишка.
— Господи ты боже мой! — сказал Ли. — Мексиканский блондин! И дело вовсе не в том, что я педик, Аллертон. Они, в конце концов, всего лишь мексиканцы. Пойдем выпьем.
* * *
Через несколько дней они отправились автобусом, и к тому времени, как доехали до Панамы, Аллертон начал ныть, что Ли слишком настойчив в своих желаниях. Если не считать этого, ладили они превосходно. Теперь, когда Ли дни и ночи проводил с предметом своих воздыханий, грызущая пустота и страх отпустили его. К тому же Аллертон оказался отличным спутником, разумным и спокойным.