Был в школе: даже говорить не хочется, что я испытал, сидя на скамье.
Пишу стоя, потому что… так легче.
Итак, причину вчерашней трёпки следует искать в привычке Катерины совать свой нос в чужие дела. В конце концов всё оборачивается против меня, известное дело, пусть даже это какой-то давно забытый пустяк.
Вчера Катерина рылась зачем-то в шкафу и выудила мои летние брюки; пошарив в карманах, она обнаружила завёрнутые в платок обломки дамских золотых часов.
И знаете, что сделала Катерина, вместо того чтобы из элементарной деликатности оставить в покое содержимое моих карманов? Она тут же побежала к Аде, та – к маме, и они все так раскудахтались, что пришёл папа узнать, что случилось.
Тогда они все отправились ко мне требовать объяснений.
– Да ничего особенного, – сказал я, – пустяки. Даже говорить не о чем…
– Да? Золотые часы, по-твоему, пустяки?
– Да они же сломаны.
– Ещё бы! Они разбиты вдребезги.
– Вот-вот. Мы в них немножко поиграли… но это было давно!
– Хватит болтать! – оборвал меня отец. – Выкладывай, как было дело.
Пришлось мне рассказать во всех подробностях про представление, которое я давным-давно устроил для Фофо и Маринеллы: помнишь, дорогой дневник, я взял часы синьоры Ольги, раздавил их в ступке, а взамен выдал мамины? Не успел я закончить свой рассказ, как на меня градом посыпались упрёки и угрозы.
– Что‑о‑о? – кричала мама. – Теперь-то я всё поняла! Теперь всё ясно! Синьора Ольга – такая рассеянная, она даже не заметила подмены…
– Точно! Всё так и есть! – вопила Ада. – А мы-то подумали, что она клептоманка! И самое ужасное, убедили в этом её мужа! Какая неловкость!
– А ты, – опять подхватила мама, – гадкий мальчишка, почему ты нам ничего не сказал?
Так я и знал.
– Я пытался! – ответил я. – Я же начал объяснять вам, что клептомания тут ни при чём, но вы все на меня набросились, мол, негоже детям совать свой нос во взрослые дела и вмешиваться во взрослые разговоры, нам не понять, насколько это серьёзно, и тому подобное. И я послушно замолчал.
– А наш серебряный соусник, который мы видели у синьоры Ольги?
– А мои вышитые платочки?
– Это я принёс к ним в дом, просто шутки ради.
Тут папа подошёл ко мне вплотную и, тараща глаза, грозно прорычал:
– Ах, так ты думаешь, это смешная шутка? Сейчас я покажу тебе свою смешную шутку!
Я увернулся и стал бегать от него вокруг стола, пытаясь оправдаться:
– Я же не виноват, что они вбили себе в голову эту клептоманию?
– Ах ты зараза! Теперь ты за всё заплатишь!
– Но, папа, – хныкал я, – подумай сам, ведь это всё дело прошлое… Фейерверки я спрятал в дымоход, когда выходила замуж Луиза… Случай с часами был в октябре… Я понимаю, если бы ты мне всыпал сразу… Но сейчас это уже неважно, дело прошлое, папа, я и думать об этом забыл…
Но тут отец всё-таки поймал меня и грозно прорычал:
– Теперь ты запомнишь это надолго!
Что и говорить, он и правда оставил на мне неизгладимый след!
Разве это справедливо? Не удивлюсь, если в один прекрасный день меня накажут за то, что я двухлетним малышом разбил блюдце!