Эксперимент начался.

Ещё до полудня Карло Пецци раздал каждому из нас по кульку с крошечными гранулами, вроде песка.

Как нарочно сегодня, по случаю воскресенья, у нас на обед одно дополнительное блюдо, а именно рыба под майонезом, так что мы, члены тайного общества, бросили по грануле в свои тарелки из-под рыбы и в тарелки из-под голяшек под соусом (это здесь почти такое же частое кушанье, как рисовый суп), так мы отправили на кухню по две гранулы анилина каждый, всего десять.

А потом за ужином, поев тушёного мяса, мы положили в грязные тарелки ещё по одной грануле, так что за день 15 гранул отправилось в пресловутый котёл…

– Вот увидишь, – сказал мне Бароццо, – даже если с сегодняшнего дня до четверга мы будем класть по одной грануле в день, получится ещё 25 гранул, то есть всего 40, а этого достаточно для того, чтобы окрасить в красный цвет бульон для пятничной похлёбки… Если, конечно, тот допрос повара и правда подстроил сам синьор Станислао, в чём я лично не сомневаюсь.

– Тогда у нас будет красная похлёбка?

– Вряд ли! Даже если помощник повара за все эти дни не заметит, что вода постепенно краснеет, это обнаружит сам повар в пятницу утром, когда соберётся стряпать свою знаменитую похлёбку по-домашнему.

– Но тогда он сварит другой суп!

– Вот именно, и раз ему придётся в спешке выкручиваться, он сварит рисовый суп… Итак, если в пятницу не будет традиционной похлёбки по-домашнему, значит… она всё-таки делается на воде из-под грязной посуды, и тогда мы поднимем бунт.

Ну и хитёр же этот Бароццо! Он всё может предусмотреть, на всё найдёт ответ…

А теперь, мой дорогой дневник, я кладу тебя на место… И знаешь, чем я теперь займусь? У меня тут есть долото, которое я подобрал на перемене, пока рабочий, который во дворе подновляет стены, отвернулся… Этим долотом я хочу продолбить потихоньку дыру в задней стене шкафа, чтобы посмотреть, откуда доносятся голоса, которые я слышал третьего дня.

Мои товарищи уже спят, теперь я погашу свет, влезу в шкафчик и начну свою работу…