2 июля. Мне передают, что секретные заседания были необычайно шумные, и что на них раздавались крики: «в Версаль», другими словами, требования Национального собрания для выборов президента. Удивительно, до какой степени мало секретны эти секретные заседания.

3 июля. Здесь полагают, что русские действительно начинают оправляться.

Тома не имел того успеха в России, который ему приписывается, – по крайней мере, он не имел успеха с точки зрения французских интересов. Он выступал в пользу плебисцита по вопросу об Эльзас-Лотарингии. Вслед за тем ему пришлось брать обратно свои слова, и в настоящее время Рибо начисто отверг такого рода идею. Плебисцит всегда может быть сработан оккупирующей военной силой в желательном ей направлении. Если бы в Эльзас-Лотарингии не находились германские войска, а, напротив, французские войска были бы там, то для решения в пользу Франции не потребовалось бы никакого плебисцита.

5 июля. Мадам X. посетила меня, чтобы поделиться своими опасениями. Состояние армии ужасно, мы должны притти на помощь, расширив наш фронт. Пенлеве находится в опасности. Если он станет действовать согласно требованиям депутатов, то Петэн подаст в отставку. Если он будет противиться депутатам, он будет свергнут. Петэн способный генерал и пользуется популярностью в армии, но у него слишком много самолюбия, чтобы он согласился обратиться за помощью к британской армии вследствие плохого состояния французской. Наступление Нивелля обошлось в 140 тысяч жертв убитыми, ранеными и пленными, его армии совершенно деморализованы и отказываются сражаться. Нивелль принял от Жоффра его штаб, который оказался негодным, а к Петэну перешел штаб Нивелля. Необходима основательнейшая чистка. Палата намерена послать гражданских комиссаров для контроля над армиями. Петэн откажется принять их и подаст в отставку. Пенлеве оказался между молотом и наковальней. Он очарователен, умен, хорошо говорит, но у него нет достаточной решительности. Он должен был бы высказаться до конца и настоять на привлечении английской помощи. Мадам X. хочет послать двух депутатов, враждебных Пенлеве (если он не решится действовать), в Англию с рекомендательными письмами к Артуру Бальфуру и Джорджу Керзону, которых она знает лично, дабы эти два депутата могли официозно обрисовать критическое положение и указать на меры к улучшению, т.-е. на необходимость более широкого британского фронта. Я спросил, почему Пенлеве не может сделать соответствующее представление, пользуясь обычными путями. Она сказала, что он слишком робок. Она хотела, чтобы он сам отправился в Англию. Я сказал ей, что Пенлеве бывал там не раз, что он был там после наступления Нивелля, что он хорошо знает Ллойд-Джорджа, наконец, почему Рибо не вмешивается в дело, если во французской армии действительно господствует такое плохое настроение, как она говорит. «Все здесь слишком робки, революция идет», – ответила она. Она хочет, чтобы я встретился с Пенлеве в ее доме, а не по собственной инициативе. Я сказал, что сделаю ему визит в военном министерстве. Депутаты, которых она хотела бы послать в Лондон, Это Абель Ферри, докладчик военной комиссии Палаты, и Фавр. Я высказал предположение, что публичное заседание, которое последует за секретной сессией, покажет, жизнеспособно ли министерство, и останется ли Пенлеве на посту военного министра, а пока эти вопросы не будут решены, бесполезно посылать депутатов в Лондон для обсуждения вопроса о состоянии французской армии и о расширении британского фронта. Этим я от нее отделался.

12 июля . Рибо отклонил всякую мысль о плебисците, как способе решения судьбы Эльзас-Лотарингии, заявив, что кабинет, включая заблуждающегося Тома, единодушно считает право Франции на эту область неотъемлемым.

11 июля . Пенлеве посетил меня сегодня днем. Я рассказал ему о желании депутатов беседовать со мной по вопросу о расширении британского фронта, о моем отказе принять их, о том, как один депутат писал мне, что хочет быть принят по вопросу общего характера, при чем я не мог предполагать, что речь идет о британском фронте. Между тем, на деле речь шла именно об этом. Я рассказал о моем отказе предпринять какие-либо шаги, о визите мадам X. и ее заботах о спасении Пеплеве по личным и патриотическим соображениям, о ее предложении дать рекомендательные письма к Артуру Бальфуру и лорду Керзону двум депутатам, чтобы они получили возможность изобразить опасность положения и спасти министерство и Францию растяжением британского фронта на 135 километров, иначе будет хаос и революция. Он сказал, что когда дамы вмешиваются в политику, то они обычно делают вздор. Посетивший меня депутат и упомянутая дама сильно преувеличивали серьезность положения. Замечается недовольство среди пострадавших частей, и существует мнение, что Франция несет чрезмерную долю тяжести войны, но не было никаких бунтов и криков «да здравствует мир!». Военное положение в ближайшем будущем будет расследовано при участии британских авторитетов. Он поблагодарил меня за ответы, данные мною депутату и мадам X, Я сказал, что моя информация была бы для него полезнее, если, бы он смог принять меня не после, а до секретной сессии и открытого заседания. Он не ожидает никакой опасности со стороны намеченного секретного заседания сената. Он упомянул о необычайно ребяческом поведении русских частей во Франции. Я упомянул о мирной пропаганде финансистов, среди которых много евреев и лиц еврейского происхождения, а также других, думающих только о деньгах. Он за борьбу до конца.

17 июля . Социалисты обсуждают вопрос, предложить ли Альберу Тома выйти из министерства. Ренодэль и Лонгэ намерены принять участие в намечаемой международной конференции, на которой будут присутствовать немцы. Допустит ли союз кочегаров, чтобы Рамзей Макдональд отправился на конференцию при условии, что они пошлют своих делегатов, которые будут слушать его речи и, в случае надобности, возражать ему? Немцы пытаются раздуть здесь огонь революции и вражду против Англии, как виновницы продолжения войны; будет сделана попытка использовать в качестве козыря вопрос о колониях, Месопотамии и т. д., и, таким образом, возложить на нас вину за оттяжку мира. Если бы только русские дети согласились быть серьезными на три месяца! В таком случае мы могли бы дождаться американцев, которые придут следующей весной, и добиться полного краха Германии и ее союзников.

20 июля. Сообщение о предстоящей конференции, опубликованное в сегодняшних утренних газетах, вызвало гнев находящихся здесь сербского и румынского посланников. Говорят, что официально будут представлены только Франция, Англия, Италия и Россия. Сербия, Румыния и Греция будут иметь только совещательный голос. Они протестовали в письменной форме и настаивают на своем участии в конференции на равных правах с великими державами, так как дело идет об их национальных интересах. Русский поверенный в делах Севастопуло поддерживает их требования. Черногория заявляет протест по поводу того, что она даже не упомянута, и требует тех же прав, которые будут предоставлены Румынии, Сербии и Греции. Можно себе представить, как мы будем драться, когда дело дойдет до обсуждения мирных условий наших союзников и до вопроса о том, кто будет платить за получение так называемого разумного мира. Такой мир не порадует никого и огорчит очень многих. Карсон, как видно, говорил, что мы должны быть готовы обсуждать условия мира, если немцы в качестве гарантии согласятся увести свои войска за Рейн. Жоффр говорил мне, что если немцы запросят мира, то державы Антанты должны в виде гарантии германской искренности занять левый берег Рейна.

22 июля. Выдвинуто предложение, исходящее от русского министра иностранных дел, относительно созыва в сентябре конференции Антанты для обсуждения «целей войны». Несомненно, такого рода конференция вскрыла бы крупные разногласия и привела бы к прениям о том, кто из союзников должен умерить свои требования ради достижения мира. Германское правительство, несомненно, получало бы информацию о ходе конференции и использовало бы получаемые сведения для разжигания споров между противниками Германии. Единственный способ обеспечить удовлетворительный и длительный мир, это поставить Германию на колени. В этом случае риск серьезных разногласий между державами Антанты был бы меньше.

26 июля . Министр Гендерсон намерен привезти в Париж русских социалистических делегатов и представителей британской рабочей партии, Уэрдля и Макдональда. Как это излишне! Зачем потакать русским экстремистам?

27 июля. Ллойд-Джордж оставил здесь Джорджа Юнга, одного из секретарей военного кабинета. Он должен оказывать содействие Гендерсону и в то же время наблюдать за этим человеком, бывшим недавно в России и намеревающимся привезти завтра в Париж пацифистских членов Рабочей партии, Уэрдля и Макдональда, для совещаний с Французскими социалистами. Гендерсон намерен посетить меня и иметь со мной беседу, а Юнгу удалось выведать желание Ллойд-Джорджа, чтобы я дал Гендерсону хороший и успокаивающий совет и сделал, таким образом, попытку удержать его от опрометчивости. Ллойд-Джордж нервничает из-за положения на театре войны и из-за возможности, что британские, Французские и русские пацифисты вынудят неудовлетворительный мир. Он намерен взять их обманом. Мне необходимо повидать Рибо до встречи с Гендерсоном, чтобы убедиться, осведомлен ли Рибо об этой миссии и ее целях, и узнать его мнение.

28 июля. Я посетил Рибо для беседы о намерениях социалистов. Он сказал мне, что Альберу Тома поручено следить за англо-русскими делегатами. Непосредственно перед тем я виделся с Тома, который выехал для встречи Гендерсона и его спутников. Я сказал ему: «Надеюсь, что вы помешаете им делать глупости». «Я попытаюсь», – был его ответ.