Патриция устало шагала к таможенному посту, неся на руках спящую Сьюзен. Рядом с ней шел человек Раймонда по имени Джон, который находился вместе с ними на борту самолета. Он вел за руку сонного Эндрю.

Перед вылетом в Шотландию Патриции так и не довелось выспаться. Накануне вечером она два часа просидела в больнице с бабушкой, потом долго разговаривала с ее врачом, а вернувшись домой, принялась собираться в дорогу.

В самолете подремать тоже не получилось. На протяжении долгих часов полета Эндрю и Сью вели себя чересчур подвижно, а заснули лишь за полчаса до приземления.

Пройдя таможенный контроль, все они вышли в зал аэропорта и слились с потоком людей.

От усталости у Патриции болели глаза, тем не менее, она сразу заметила в толпе знакомую фигуру Раймонда Бейнза. И остановилась как вкопанная, крепче прижав к себе дочь, будто ища в этом маленьком теплом существе свое спасение. Она никак не ожидала, что увидит Раймонда так скоро. Поэтому и не потрудилась морально подготовить себя к встрече с ним.

Мистер Бейнз стоял у огромного окна, заложив руки за спину, и смотрел прямо на нее. За прошедший год выражение его лица стало еще более жестким, а взгляд равнодушным, абсолютно бесстрастным.

– Миссис Бейнз, с вами все в порядке? – обеспокоенно спросил Джон.

Патриция медленно кивнула. Она понимала, что выглядит странно, застряв посреди движущейся толпы и мешая спешащим людям, но не могла сдвинуться с места, потому что ноги отказывались ее слушаться.

Какая-то женщина, стремительно проходя мимо, толкнула ее в бок справа, кто-то ткнул локтем в спину, но она продолжала стоять, лишь инстинктивно оберегала от ударов Сью, закрывая руками ее кудрявую темноволосую головку. В тот момент, когда у нее перед глазами поплыли круги, она почувствовала, как к ней прикоснулись чьи-то сильные мужские руки.

– Наверное, ты слишком устала, Патриция, – послышался голос Раймонда. – Давай мне девочку.

Патриция вздрогнула и резко отступила на шаг назад. Она не заметила, как он подошел.

– Нет, я сама понесу ее. Но… спасибо за желание помочь.

– Мама, – позвал ее Эндрю, и она, обрадовавшись, что может отвлечь свое внимание от Раймонда, повернула к сыну голову. – Я хочу спать, мам, – произнес мальчик устало и жалобно. – Ну когда я смогу лечь в свою кровать?

– Когда приедем домой, тогда и ляжешь, – ответил Раймонд мягко. – А пока немного поспишь в машине. Там тебе будет удобно, вот увидишь.

Эндрю задрал голову, несколько раз моргнул и уставился на Раймонда, серьезно сдвинув бровки.

– Мне семь лет, – объявил он после непродолжительного молчания.

– Вот видишь, ты уже совсем взрослый, Эндрю! – воскликнул Раймонд, протягивая мальчику руку.

Тот с важным видом пожал ее.

– А как вас зовут? – поинтересовался он.

– Раймонд Бейнз, – ответил тот, улыбаясь.

Глаза Эндрю округлились.

– А я Эндрю Бейнз! У нас одинаковые фамилии. Разве такое бывает?

Раймонд рассмеялся.

– Конечно, бывает. Ведь мы с тобой одна семья!

Патриция с удивлением наблюдала за его лицом: чем дольше он разговаривал с ребенком, тем менее напряженным и хмурым оно становилось.

Эндрю тоже не на шутку оживился.

– Мама, этот дядя говорит, что мы-с ним одна семья! – звонко произнес он. Его изумление было настолько велико, что на какое-то время ему совершенно расхотелось спать. – Это правда?

Патриция не намеревалась никому лгать, особенно собственным детям. Раймонд весьма выразительно смотрел на нее, ожидая ответа.

– Правда, мой милый. Этот дядя – кузен твоего папы.

Из груди Эндрю вырвался ликующий возглас.

– А папа был похож на него? – поинтересовался он.

Раймонд метнул на Патрицию еще один предупреждающий взгляд.

– Ты же помнишь папу и видел его фотографии, – ответила она уклончиво. – Вот сам и решай, похож дядя Раймонд на него или нет.

Мальчик внимательно оглядел Раймонда с ног до головы и заявил:

– Думаю, что похож. Только папа на фотографиях маленький, а дядя Раймонд большой.

Патриция потрепала сына по голове. А Раймонд заулыбался и предложил:

– Что ж, пойдем к машине, Эндрю!

Они вышли из здания аэропорта.

Когда-то в далеком детстве Патрицию приводили в восторг рассказы о Шотландии. Долгие годы она мечтала посетить эти края, чтобы собственными глазами увидеть покрытые вереском горные вершины, глубокие озера, сказочные замки, пустынные пляжи. Теперь же ей казалось, что даже в шотландском воздухе чувствуется какое-то зловещее напряжение.

Джип Раймонда ждал их на парковочной площадке. Они подошли к нему, Джон положил чемодан Патриции в багажник, распрощался и ушел. Раймонд открыл правую заднюю дверцу и жестом пригласил маленького Эндрю занять место на широком мягком сиденье.

– Располагайся поудобнее и засыпай.

Эндрю, обожавший машины, обвел джип восторженным взглядом. Но усталость взяла верх над страстью к автомобилям, и, не задав Раймонду больше ни единого вопроса, он забрался на сиденье, тут же свернулся калачиком и закрыл глаза.

Раймонд открыл вторую заднюю дверцу.

Патриция бережно положила на сиденье спящую Сьюзен и осторожно села с ней рядом, хотя с удовольствием улеглась бы рядом с детьми.

Раймонд занял место рядом с шофером, и машина тронулась.

– Ты ведь тоже устала, – сказал он, повернув назад голову. – А ехать до замка часа полтора, не меньше. Можешь вздремнуть.

Патриция зевнула, не раскрывая рта.

– Ты сказал полтора часа? Насколько я помню…

– Нам придется ехать по другой дороге, – пояснил Раймонд, прерывая ее. – Из-за ремонтных работ.

Патриция расслабилась и чуть было не воспользовалась его советом и не задремала, как вдруг в ее голове всплыла только что произнесенная Раймондом фраза.

– До замка? Мы что, едем в замок? – спросила она встревожено. – Я собиралась остановиться в отеле…

– Что? – Раймонд ухмыльнулся. – Но я не могу допустить, чтобы вы жили в отеле. Вы ведь составная часть клана Бейнз.

У Патриции все замерло внутри. Когда она познакомилась с Малькольмом, он тоже постоянно твердил ей о своем клане.

– Но ты же обещал, что позволишь мне сначала поговорить с родителями Малькольма наедине. Я рассчитывала, что только после этого с ними встретятся Эндрю и Сьюзен… – пробормотала она растерянно.

– Родителей Малькольма в замке нет, – ответил Раймонд. – Но не волнуйся. Сейчас в нем живет моя мама. Она наверняка согласится быть твоей компаньонкой.

– Я не нуждаюсь в компаньонке! – отрезала Патриция. – Хочу лишь одного: уединенности, возможности принадлежать только самой себе и своим детям. В отеле я бы чувствовала себя гораздо более комфортно, чем в твоем замке.

Неожиданно ей вспомнилось, что время от времени Раймонд жил в своей квартире в центре Эдинбурга, в той самой, в которой произошла их первая встреча, и она ухватилась за эту мысль как за спасительную соломинку.

– Насколько я помню, в течение рабочей недели ты остаешься в городе…? – произнесла она с надеждой в голосе.

– Верно, – ответил Раймонд. – Но на ближайшее время я распланировал работу таким образом, что смогу практически не уезжать из замка.

Патриция почувствовала, что от страха ее руки покрываются гусиной кожей. Жить под одной крышей с мужчиной означало для нее постоянно, пребывать в состоянии ожидания побоев.

Память услужливо вернула ее в тот день, когда они виделась с Малькольмом в последний раз. Он бил ее так ожесточенно, что она уже не чувствовала боли и не сопротивлялась.

Какой бы ни была женщина сильной, ей не одержать победы над разъяренным мужчиной, бросившимся на нее с кулаками. Эту истину Патриция усвоила с первых месяцев своей семейной жизни.

Почувствовав ее странное состояние, Раймонд повернул голову и вопросительно посмотрел ей прямо в глаза.

– А сколько времени нам придется здесь пробыть? – спросила Патриция несколько сдавленным голосом. Переживания за бабушку не покидали ее сердце ни на минуту, и она хотела вернуться в Ньюпорт-Ньюс как можно быстрее.

– Обсудим этот вопрос завтра, – сказал Раймонд категоричным тоном.

– Нет, – решительно возразила Патриция. – Я хочу поговорить об этом сейчас.

– Ладно, – невозмутимо произнес ее спутник, отворачиваясь. – Вы останетесь здесь навсегда.

– Навсегда?!

– Да, Патриция. По-моему, ты и так чересчур долго болталась неизвестно где. Настала пора вернуться домой. – Он разговаривал с ней так назидательно, как будто она была не взрослой женщиной, воспитывавшей двоих детей, а нерадивой школьницей, не подготовившейся к уроку.

– Мой дом – Ньюпорт-Ньюс! – ответила она, едва сдерживая возмущение и гнев.

– Ньюпорт-Ньюс являлся твоим домом до тех пор, пока ты не вышла замуж за шотландца и не родила ему детей. Теперь же твой дом – Шотландия. А конкретнее – мой замок.

– Твой замок? – переспросила Патриция, задыхаясь от негодования. – И я должна остаться в нем навсегда? – Если бы дети не спали, она давно бы повысила голос.

– Да, Патриция, – ответил Раймонд спокойно.

– Ни за что! – гневно сверкнула глазами та. – Слышишь?

Раймонд не посчитал нужным вступать с ней в спор. Поэтому сделал вид, что на ее последние слова просто не обратил внимания.

Патриция глубоко вздохнула и почувствовала, что пробуждается от сладкого сна. Но усталость все еще ощущалась, а кровать, на которой она спала, была хоть и несколько странной, но настолько уютной, что покидать объятия морфея ужасно не хотелось.

– Через двадцать минут будем дома, – тихо прозвучал где-то рядом над ее ухом потрясающий мужской голос.

Патриция испуганно распахнула глаза. Ее мозг, страшно утомленный за последние несколько месяцев и разморенный непродолжительным сном, работал замедленно. Сначала она увидела прямо перед своими глазами темно-синюю шелковую ткань, потом поняла, что это не просто ткань, а мужская сорочка, потом почувствовала тяжесть чьей-то руки на своем плече и лишь после вспомнила, что находится в Шотландии, в джипе Раймонда Бейнза.

В первое мгновение она боялась пошевелиться и отчаянно надеялась, что происходящее – всего лишь сон. В реальности с ней не могло произойти ничего подобного. Сближаться с мужчинами, так доверчиво спать у них на груди, позволять им себя обнимать – все это осталось для нее в далеком прошлом и не могло быть правдой.

Подобные сцены она видела лишь в сновидениях. В них именно Раймонд Бейнз выступал в роли ее любовника, ее любимого и даже защитника…

– Мам! – послышался слева тонкий голосок Сьюзен.

Патриция мгновенно поняла, что не спит, и резко дернулась в сторону, чуть не свалившись с сиденья.

– Почему вы обнимаетесь с дядей, мама? – спросила девочка, с любопытством осматривая мать.

– Потому что мы все – семья, – объяснил сестре Эндрю.

Патриция покачала головой и метнула в сторону Раймонда, сидевшего рядом с ней, быстрый укоризненный взгляд. Тот лишь довольно улыбнулся.

– Я тоже люблю спать с мамой в обнимку, дядя Раймонд, – сообщил Эндрю. – А еще сидеть у нее на коленях. Но в последнее время она говорит, что я становлюсь слишком тяжелым.

– Если захочешь, можешь расположиться на коленях у меня, – ответил Раймонд, продолжая улыбаться. – Я ведь большой и даже не почувствую твоего веса.

Патриция понимала, что ее щеки пылают. Она прижималась к дочери, желая находиться как можно дальше от Раймонда, и была настолько потрясена, что не слышала, о чем с ним разговаривает Эндрю.

Как так вышло, что я проснулась у него на груди? В его объятиях? – напряженно размышляла она, сгорая от стыда. Когда он успел пересесть на заднее сиденье? И кто первым позволил себе…

От неожиданно пришедшей в голову мысли ее щеки покраснели еще сильнее: она постоянно видела Раймонда во сне и сейчас, действуя на подсознательном уровне, вполне могла сама улечься ему на грудь…

На протяжении трех последних лет в ее жизни не было мужчин. Она считала, что больше никогда не увлечется ни одним из них. Поэтому никак не могла поверить в то, что с ней произошло.

– Вот мы и на месте! – объявил Раймонд, когда шофер свернул с дороги и въехал в ворота величественного замка из серого камня.

Сердце Патриции учащенно забилось. В ее памяти с пугающей отчетливостью стали одна за другой воскресать картинки из прошлого. В замок Бейнзов они приезжали с Малькольмом несколько раз.

Здесь она встречалась с Раймондом, вновь и вновь вспоминая о его поцелуе. И о своем позоре…

Выйдя из машины, Эндрю и Сьюзен с благоговением уставились на замок.

– Точно такой был в сказке про «Спящую красавицу»! – воскликнула Сью, изумленно тараща глаза. – Правда, мам?

– Правда, солнышко, – ответила Патриция.

Раймонд сиял. Фамильный замок с самого детства являлся для него гордостью, оплотом, святыней. Видеть, с каким восторгом смотрят на него дети, доставляло ему огромную радость.

– Наверное, в этом замке живет принцесса? – спросила Сью, продолжая рассматривать старинное здание.

– Нет, малышка, – сказал Раймонд, подходя к Сьюзен и опускаясь перед нею на корточки. – Но, если хочешь, ты будешь принцессой этого замка.

Глаза девочки загорелись.

– Наш дом в Ньюпорт-Ньюсе совсем другой, – отметил Эндрю. – Он белый и очень маленький.

Но в нем живем только мы с мамой и Сью. А у вас, дядя Раймонд, наверное, много детей?

Патриция заметила, как лицо Раймонда, посветлевшее в ходе разговора с Эндрю и Сьюзен, вновь напряглось. Между бровей у него образовалась глубокая складка, а глаза потемнели.

– Нет, Эндрю, – ответил он. – Детей у меня вообще нет.

На мордашке мальчика отразилось неподдельное удивление.

– А почему? – немного помолчав, поинтересовался он.

Несчастный вид Раймонда так растрогал Патрицию, что она чуть было не сделала сыну замечание. Вообще-то своего мальчика ей было жаль ничуть не меньше. С того момента, как она увезла его из Глазго четырехлетним малышом, он ни разу не видел отца и практически не общался с мужчинами. Поэтому сейчас, несмотря на то, что был коммуникабельным и подвижным, он вел себя настороженно и несколько робко.

– Я был бы очень рад, если б в моем замке поселились два таких чудесных ребенка, как вы со Сьюзен, – сказал Раймонд, печально улыбаясь. – И я относился бы к вам, как к собственным детям.

Почему ему так тяжело разговаривать на эту тему? – думала Патриция, глядя на Раймонда, продолжавшего сидеть перед Эндрю и Сьюзен на корточках. Наверное, они с Лилианой тоже мечтали о детях…

Бедняжка Лилиана ушла из жизни совсем молоденькой. Ей было двадцать лет, когда произошла та жуткая авария: Их с Раймондом семья просуществовала всего полгода.

– Пойдемте же в мой замок! – воскликнул Раймонд, поднимаясь и протягивая Эндрю и Сьюзен обе руки.

Дети с воодушевлением протянули ему свои ладошки, и они втроем зашагали к парадному входу.

На протяжении некоторого времени Патриция с каким-то неприятным чувством, похожим на ревность, смотрела им вслед. Ее сердце внезапно охватила необъяснимая тревога. Еле различимый внутренний голос подсказал ей, что Раймонд с этого момента никогда больше не отпустит ее детей.

Она отмахнулась от неприятных предчувствий и медленно зашагала вслед за Раймондом, Эндрю и Сью.