По тому, как мы петляли коридорами, я догадалась, что мы находимся либо в административном здании, либо на предприятии, либо на складах. Перед тем, как войти в искомый офис, мне позволили снять повязку и немного постоять, чтобы привыкнуть к свету и проморгаться. Наконец я перестала щуриться и Мамай, открыв дверь, подтолкнул меня вперёд. И я чуть не попала в объятия Бригадира.

Тот с двумя гренадёрами стоял у входа: по-видимому, обеспечивал безопасность тусовки. Я прошла мимо, не удостоив его взглядом, и растерянно остановилась, поскольку не знала, где центр композиции — да и сама расстановка действующих лиц была пока неясна.

Помещение было просторным, на четыре окна, и напоминало мне мастерскую на швейной фабрике, где мне пришлось поработать в начале своей карьеры. Нет! Пожалуй, это больше похоже на кабинет директора!

Посредине комнаты стоял массивный стол, окружённый стульями. По одну сторону его восседали мужики и беседовали. Впрочем, это лишь моё предположение, поскольку, когда я вошла, они молчали и все, как один, уставились на меня. А я на них.

Мужиков было трое и все трое, явно, были важняками бандитского мира. Ну, если и не всего бандитского мира, то, по крайней мере, этой конкретной тусовки, то есть окружения Самбэка. Все подельники были одеты в цивильные тёмные костюмы и выглядели вполне респектабельно: попадись мне кто-либо из них на улице, я бы ни за что не догадалась, что предо мной мафиози.

Я пыталась сообразить, кто из Самбэк, но это оказалось делом сложным — настолько все они были единообразны и, видимо, близки по рангу в бандитской иерархии. Позже я пойму, что ошиблась: хозяин у этой компании один.

Мамай указал на предназначенный мне стул, я села, а сам он, обойдя стол, угнездился напротив. Таким образом, я оказалась один на один с четвёркой неслабых мужиков, сплотившихся в единый фронт. Хотя нет, я поторопилась: Мамай махнул рукой и к ним присоединился ещё один важняк — Бригадир! Он сел с противоположной от Мамая стороны и тоже уставился на меня. И я занервничала. О, нет! Только не это! Теперь я не смогу ненавидеть эту кодлу всю оптом, как собиралась, и это будет здорово мешать мне в противостоянии врагам. А в том, что напротив меня сидят враги, я не сомневалась.

«Ладно, поплыву по течению» — решила я и собралась в кучку. Главное: среди них нет Челнокова. И я никого из них не боюсь. Совершенно никого…

Определившись с дислокацией и в персоналиях, я откинулась на спинку стула и положила ногу на ногу: ну-с, господа бандиты! Начинайте свою экзекуцию — я готова на всё.

И в этот момент, совершенно некстати, мне пришло в голову, что я как раз в красной курточке, а они набычились на меня… — и мне стало так смешно, что пришлось зажать рот ладошкой. А мужики потерялись от моей наглости и стали уязвимей.

— И что же вас так развеселило, позвольте узнать? — насупился средний мафиози. Впрочем, в его насторожённых карих глазах поблескивало весёлое любопытство.

«Наверное, это и есть Самбэк» — подумала я и доверительно легла грудью на стол:

— Понимаете, мессир, вот вы сидите там впятером, сильные, здоровые и самодостаточные мужики, и смотрите на меня исподлобья, как быки на красное… А я в аккурат в красной курточке… Ну разве это не смешно?!

— Это действительно забавно, — согласился важняк, надевая мимолётную улыбку, и я подумала, что он очень непрост и довольно умён. — А не хотите ли вы узнать, почему это сильные и весьма занятые мужики собрались здесь пред вами?

Я состроила глазки и кокетливо улыбнулась:

— О, конечно не для того, чтобы созерцать хорошенькую женщину, загнанную вами в угол и измученную до полусмерти! Я думаю, что вами руководит большой интерес к тому, где эта шмакодявка спрятала клад, да ещё вы желаете разобраться в загадочных виражах моего поведения… Впрочем, кроме больших бабок вас, возможно, интересует не стоят ли за моей спиной не купленные ещё вами покровители… А ещё кадровый вопрос… В том смысле, что вы ищете подопытных кроликов с редким, неиссякаемым жизнелюбием. Короче: у нас будет беседа на миллион.

— Однако! Вы достаточно близки к истине. И что, вы готовы удовлетворить наш интерес?

Видимо, действие аспирина закончилось и у меня опять поднимается температура. Обострённое восприятие окружения ввело меня в возбуждённо-лихорадочное состояние. И я беспричинно развеселилась:

— О, мессир! Естественно! Разве вы допустите, чтобы было иначе? Только для успеха такой равноправной беседы давайте познакомимся: меня зовут Вероника Борисовна Татушкина. Можете называть меня Ника. Или Тату. Ну или мадам… И, разумеется, обращайтесь ко мне на «вы»! — я хихикнула: — На брудершафт мы не пили и, что-то подсказывает мне, что и не будем… А теперь ваша очередь представить свою компанию. Как мне к вам обращаться?

Самбэк, а я уже не сомневалась, что это был именно он, нацепил почти голливудскую улыбку — широкую, белозубую и неискреннюю:

— Ко мне обращаётесь, как уже обращаетесь: мессир. Мне понравилось. Соответствует статусу посланца Сатаны. А к господам моей команды обращайтесь по их условным именам… — и он поочерёдно представил озадаченных нашими экзерсисами мужиков: Мамай, Маркс, Адвокат и Бригадир.

Я снова рассмеялась:

— Пикантно! Ну с кличками троих из них мне более или менее понятно. Но почему Маркс? Он что, написал для вас книгу «Наркокапитал»?

— Что-то типа того… — усмехнулся Самбэк.

— Вы что, такая бесстрашная или придуриваетесь? — сурово поинтересовался Адвокат и я подумала, что весь облик его — чопорный и строгий — бесцветное лицо с тяжёлой челюстью и подозрительный взгляд больше соответствуют кличке «Прокурор», а не «Адвокат».

— Разве можно придуриваться бесстрашной? — искренне удивилась я. — Да таких людей и не существует. Просто от страха я впадаю в ярость, потому что страх — это зависимость. А я не выношу давление на себя в любом виде. Так что имейте это в виду, господин прокурор.

— А то что будет? — с мрачным сарказмом полюбопытствовал «прокурор».

— А то, сэр, что уже случилось: я поломаю все ваши планы и представления. Потому что буду нелогична. С вашей точки зрения, конечно… Но не с моей. Когда я в кураже, я действую интуитивно. И быстро. И мне становится безразлично, что со мной будет.

— Хватит препираться! — выкрикнул Мамай. — Пусть скажет, где прячет героин!

— Утихомирься, Мамай! — одёрнул соратника Самбэк и в очередной раз подарил мне свою сатанинскую улыбку: — Действительно, Ника. Поделитесь своей тайной. Пожалуйста.

— Ну, раз пожалуйста!.. — протянула я и устроилась поудобней. — А хотите я вам расскажу, как я представляю всю вашу афёру с героином?

— Естественно, хотим. Уж, будьте добры, расскажите! И не забудьте уточнить вашу роль в этом деле… — высунулся с ёрничаньем Мамай.

Я взмахнула рукой, как оратор на высокой трибуне, и с важностью оракула пообещала:

— О, вы будете довольны, господа! Моя роль в этом деле исключительная! Вы не поверите, но это был Божий промысел.

— Высоко берёте, мадам, — без всяких эмоций на лице усомнился Маркс, корябнув свою «причёску» под Ленина.

— Не так уж и высоко, как вы поймете позже, — миролюбиво возразила я, — и моё участие в этом деле удивит вас. Потому что я оказалась просто фишкой в чужой игре, но фишкой, перепутавшей все карты…

— Ладно, давайте без философствования и лирических отступлений! — направил меня Самбэк. — Говорите по существу.

— Извольте, господа мафиози! — согласилась я. — Я поведаю вам, что знаю, и свою версию событий, а существо из моей повести будет добывать сами… Итак, девятого мая я сажусь в спецрейс Астрахань-Москва с полной сумкой дивной астраханской воблы и с очень простыми претензиями: хорошенько выспаться и успеть в Москву на дефиле своей коллекции. Мне скучно и я наблюдаю за толпой у автобуса. И сразу замечаю странную рыжую девицу, которая не в себе. Её провожает отвратительного вида прыщавый и отёкший мужик. Позже я узнала, что это наркоманка Алиса Ступина, наркокурьер. Здесь я отвлекусь, поясню кое-что, о чём я догадалась уже в Москве, когда начались разборки. То есть обрисую истоки истории или, если хотите, контекст…

— Вы посмотрите как излагает! — с кривой ухмылкой заметил Адвокат.

— Не перебивайте меня, а то закапризничаю и замолчу! — предупредила я всю компашку. — Итак, отмотаем назад мою версию. Два московских наркодельца, Самбэк и Харлам враждуют. Судя по кадрам Харлама, с которыми мне пришлось столкнуться, банда его так себе, не цивильная. Одни уголовники и наркоманы, не то что у вас. Но у него есть родственник, Южанин, предположительно свояк, который хорошо снабжает его товаром. До двухсот килограммов в год.

Лица моих слушателей вытянулись от удивления и я воодушевилась:

— Так вот этот Харлам сильно не нравится Самбэку, у которого взгляды на наркобизнес другие. И решает он проучить Харлама, показать ему кто здесь хозяин. А тут ещё их стравливает некий Марчелло, он же Марк Петрович Челноков, сотрудник наркополиции. Ему что? Ему наплевать на обоих — он свои купоны стрижёт, и с тех, и с других. Дёргает дураков за верёвочки и думает, что он всех хитрей и могущественней…

— Эй, ты там не зарывайся!

— А вы не забывайтесь! Договорились общаться на «вы» — выполняйте уговор. И я предупредила вас, что излагаю свою концепцию событий… А потом… — и я позволила себе кокетство. — Ну что с меня взять? С глупой женщины с куриными мозгами?

— Не утрируйте, — сказал Самбэк, — это тоже лишнее. Продолжайте, Ника.

— Так вот. Марчелло подсказывает Самбэку о предстоящем спецрейсе. И тот посылает своего провокатора Рената Батырова — щёголя и пустозвона…

Я замолчала и никто не шелохнулся. Что, удивлены мафиози? Ну так слушайте дальше.

— А теперь вернёмся к началу моего спецрейса. Итак, сажусь я в автобус и рядом мостится ваш Ренат и начинает распускать павлиний хвост. Я его шуганула и он стал клеиться к другим девушкам… Между всеми своими охмуряжами он всё время вертится возле Алисы, а та от него шарахается. И всё на виду у народа. Это я к тому, что вёл он себя глупо и все его запомнили. Но вернёмся к делу… Не могу сказать, как всё было ночью, потому что заснула я рано, а проснулась уже на вокзале от окрика водителя. В автобусе только я и Алиса. Она уже мёртвая. Но это мы с Петровичем, с водителем, узнали позже, когда пытались разбудить её.

— Так значит самое главное вы проспали? — удивился Маркс.

— Ну, уж нет! Не знаю, что вы считаете самым главным, но для меня это самое главное началось в Москве, после того, как я поняла, что этот павлин вместо сумки Алисы спёр мою… — мои внимательные слушатели уронили подбородки на грудь и я торжествующе воскликнула: — Вот!!! Вот в чём фишка была! Наши с Алисой сумки были близняшками! Совершенно одинаковыми! И обе набиты до отказу! Ну, кто мог угадать, что из-за такой мелочи все ваши планы рухнут, а я буду вынуждена отвечать за чужие грехи…

— Дальше… — мрачно повелел Самбэк.

— Нет не дальше… — дерзко воспротивилась я. — Вернёмся к ночи. Ночью Ренат подсел к Алисе и помог ей избавиться от ломки — сделал смертельный укол. То есть помог кардинально. Потом, возле Рязани, он сходит с автобуса, хватает мою сумку вместо Алисиной — и дёру…

— И откуда же это вам известно, мадам, если вы спали? — ехидно заметил Мамай.

— Не язвите, ваше ордынское величество! Не то наплюю на ваш интерес и замолчу. Мне терять нечего, мой поезд всё равно летит под откос! Из-за ваших мафиозных игр…

— Не кипятитесь, Ника… Продолжайте. Пожалуйста… — подал голос Бригадир.

Я обвела лица слушателей суровым взглядом:

— Чтобы не было больше вопросов, поясню: всю картину ночи мы восстановили с водителем и лейтенантом Калмыковым. Я видела, что Ренат садился налегке, а Петрович сказал, что он рылся в багажнике, пока нашёл, якобы, свою сумку… Итак, я не меньше часа торчу у автобуса с трупом и помогаю следствию. Да, кстати, ещё возле автобуса крутились трое хмырей Харлама, потом я догадалась, что они встречают груз. Так вот, оперативное расследование заканчивается, приезжает труповозка и я спешу на работу. Водитель в присутствии мента вскрывает багажник — а там одна единственная сумка. Ни у кого и вопросов не было чья она! Я в полной уверенности, что сумка моя, беру её и спешу в метро… Но сумка показалась мне тяжеленной и я решила не таскать её за собой…

— И куда ты её дела?!! — в один голос вскричали мафиози, позабыв об этикете.

— Ну вы, мужики, и тормоза! — Бригадир хмыкнул и отвернулся, а я насладилась физиономиями самбэковцев и победно заявила: — Куда, куда… Я сдала её в камеру хранения! И больше туда ни ногой… Мне чужая сумка не нужна! Я же не воровка…

Мамай буквально лёг на стол и, впершись в меня своими раскосыми глазами, с лаской удава елейным голоском спросил:

— Может вы уточните, куда спрятали сумочку и код ячеечки нам скажете?

— Конечно, скажу, — мысленно ухохатываясь, успокоила его я, — я же сказала вам: мне чужого не надо!

— Ну так скажи, чёрт тебя побери! — начав терять терпение, гаркнул Мамай.

Я закатила глаза и, изобразив беспрецедентный испуг, захрипела:

— Не могу, дяденька… Вы так орёте… Аж в горле пересохло от страха… И вообще у меня температура. Очень кофе горячего хочется… И я почти ничего не ела уже сутки…

Мамай весь позеленел от злости, а Самбэк расхохотался:

— Замечательно! И забавно. Вы действительно нелогичны, мадам. Логичнее было бы сказать код именно в этом месте рассказа…

— Это по вашей логике, — не унималась я, — а моя интуиция говорит, что здесь, как в любви: уступишь жениху — и он никогда уже на тебе не женится… — теперь захихикали и остальные мафиози, включая Мамая, и я повторила свои условия: — Пить хочу. Есть хочу. И мне пора принять аспирин. У меня горячка…

— Это ещё не горячка, — проворчал Мамай, — горячка у тебя ещё будет…

Но Самбэк оказался покладистей:

— Ладно. Сделаем перерыв. Только еды у нас нет. И кофе тоже. Есть сок.

— Ну, давайте свой сок, — смирилась я и полезла в карман за таблетками Дока.

И сок мне выдали. Целый литр апельсинового сока. И даже нашёлся чистый бокал.

Как оказалось, перерыв был на руку соратникам Самбэка: все, кроме него самого и Бригадира, пулей вылетели из кабинета и я подумала, что от нервной экстремальной работы у всех них проблемы с мочевым пузырём. А то и ещё кое с чем… Неужто у мужиков в расцвете сил уже простатит? Вот было бы здорово! Потому что они вполне заслуживают этой мучительной для мужчин болезни. Такая мысль мне понравилась, потому что это была бы достойная кара моим мучителям. И почему-то я порадовалась, что Бригадира это не коснулось… И взглянула на него.

— Ника, а вам не нужно выйти? — среагировал он на мой взор. — Я бы вас проводил.

«Неужто хочешь поболтать со мной про жизнь?» — подумала я и посмотрела на него долгим взглядом:

— Нет. С вами я даже туда не пойду.

— Зачем же вы так, Ника? — подал голос Самбэк. — Не отвергайте ухаживания нашего Бригадира. Он у нас парень бравый и… холостой. Я бы с удовольствием вас поженил.

— Вот ещё! — возмутилась я. — Я никогда не пойду замуж за бандита! — Сергей побледнел и я выдала ему добавки: — И, вообще, я уже замужем!

— А вот тут вы врёте! — оживился Самбэк и с мерзкой улыбкой похвалился своей осведомлённостью: — Ваш брак был скоропалительным и замужем вы были меньше года! — я уставилась на него и похолодела. — Неужели вы думаете, что я не всё про вас знаю? Исключительно всё. Например, про ваш астраханский секрет…

Я поперхнулась соком и, привстав со стула, плеснула в Самбэка такой ненавистью, что улыбочка слетела с его лица:

— Даже не пробуйте навредить им!!! Вы ещё не знаете, на что я способна, когда что-то угрожает тем, кого я люблю!

Замешательство Самбэка было недолгим и он зло сощурился:

— И что же вы со мной сделаете, мадам?

— А вы поинтересуйтесь у своего заклятого друга! У Марчелло! — не растерялась я. — Если он ещё способен будет с вами говорить… Я его уничтожила! Чтобы у него больше не было охоты мне вредить. А то он, видите ли, убийство мне припаял, в розыск объявил!

— Вы мне угрожаете?! — изумился Самбэк. — Сидите тут в полной моей власти и угрожаете? Мне?!!

— Думайте, как хотите, господин мафиози, — спокойно ответила я. А только вспомните, что и на огромного быка найдётся маленькая мушка… цеце. И для непобедимого вещего Олега в черепе ядовитая змея припрятана. Я за своих близких порву любого! Даже мёртвая.

Самбэк раздулся от гнева, вскочил… и неожиданно сел на место.

— Правильно. Я бы тоже так сделал. Уважаю.

Я услышала, как облегчённо вздохнул Бригадир, и улыбнулась Самбэку:

— А вы оказались лучше, чем я о вас думала.

— Я польщён, мадам, — без улыбки заметил тот и повелел: — Бригадир, собирай мужиков. Пора закругляться с этим шоу. А то у меня гвоздь программы заржавеет… — и загадочно посмотрел на меня: — Это сюрприз. Вам понравится.

«Что ещё за гвоздь программы? — обеспокоилась я, глядя в спину Сергею. — Ой, чует моя душенька, наплюёт в неё этот дикий кабан…»

Дисциплина у Самбэка была железная: меньше чем через пять минут его свора уже сидела на местах и заинтересованно заглядывала мне в рот.

— Итак, господа, оставим на время мою воблу и вожделенную вами сумку и попробуем проанализировать ситуацию. Если вы соизволите поскрипеть своими хитроумными мозгами, то вы поймёте, что самая пострадавшая в этой афёре я… — заметив, что Мамай встрепенулся, я подняла руку: — Спокойно, господа, я сейчас всё обосную!.. Во-первых, я невинно пострадала: у меня украли воблу, за мной гонялись как за воровкой, а ваш разлюбезный Марчелло попытался навесить на меня убийство. Правда, этого я не боялась, потому что у него ничего на меня нет. Второй серьёзно пострадавший — Харлам. Его кинули на деньги и опустили, да ещё и людей его погробили. Третий пострадавший — Челноков. Потому что хапуга и беспринципная гнида, а ещё потому, что нарвался на меня и недооценил мои спортивные, аналитические и криминальные способности… — Мамай хохотнул, а Адвокат уставился на меня, как солдат на вошь. — А теперь главное, господа мафиози… Вы одни остались в выигрыше: денег вы не теряли, конкурента умыли и избавились от никчемных Батыра и Марчелло! Да ещё и имеете шанс присвоить героин. А там, кстати, ещё и экстази есть… Ко всему прочему, ваши ребята хорошо потренировали свои ноги и мозги в погоне за мной. И всё благодаря мне. А сейчас, внимание, вопрос: на кой чёрт я вам нужна и сколько ещё вы будете надо мной измываться? И это вместо благодарности?!

Аплодисментов я не дождалась, ответа на свой вопрос тоже. Зато после ремарки Самбэка «Ну, что ж, толковый анализ ситуации» последовал вопрос на засыпку от Адвоката:

— Кстати, благодетельница вы наша: откуда вы знаете, что именно лежит в сумке, когда, если верить вам, вы поспешили от неё избавиться?

— Странный вопрос, господин прокурор! Избавиться от сумки я пожелала после того, как убедилась, что она не моя! Захотела взять несколько рыбёшек, побаловать своих коллег, пошла в туалет, открыла сумку а там вон чо! А вобла моя тютю. Я расстроилась страшно и поковырялась в сумке: и что же я вижу? В пакете с надписью «Обойный клей» вовсе не клей, рядом кулёк с экстази, да ещё шифровка…

— Какая шифровка?!! — заволновался Самбэк.

— А вот эта! — я достала из кармана записку и щелчком отправила Самбэку.

Мужики сгрудились над шифровкой, а я приняла очередную таблетку аспирина, так как голова моя снова запылала.

Запив снадобье соком, я наконец-то, осмелилась взглянуть на Бригадира. Тот не примкнул к своим, а облокотился на стол и, сложив друг на друга кулаки, упёрся в них подбородком. И неотрывно смотрел на меня. Глаза его блестели, а лицо было закаменевшим, как накануне… Может быть он всё-таки волнуется за меня? Боже, как я его люблю! Даже такого. Даже бандита… Серёженька, Ёжик мой сероглазый…

Резкий окрик Мамая заставил меня вздрогнуть, а Бригадира сжать кулаки:

— Эй, ты, растыка! Давай сюда код!

— Чего орёшь, ордынец чёртов?! — рассвирепела я. — На Куликово поле кличешь? — Мамай оторопел, а вся свора уставилась на меня и принялась хихикать. — Или не знаешь, что только лаской можно чего-то добиться от женщины? В честь чего ты с меня требуешь чужое? Будешь так орать, дикарь, Харламу отдам сумку! И вообще ты мне настохренел! Да что ж это такое, гоп вашу мать!..

И меня понесло. Чтобы снять неимоверное нервное напряжение, я засыпала мафиози «оберегами» по самую макушку, не обращая внимания на выпученные глаза Сергея: такой он меня не знал! Так ведь семь лет прошло, любимый! Семь лет борьбы за существование! Борьбы в одиночку.

Высказавшись предельно радикально и доступно, я почувствовала облегчение — даже температура немного спала. По крайней мере, я здорово взмокла.

— Наш человек! — одобрил мой выпад Самбэк. — Чем ей страшнее, тем она наглее… — А давайте, мужики, мы её к себе на работу примем!

Крылья моих ноздрей ещё не улеглись и пульс не утихомирился. Потому я позволила себе дерзость:

— Вы только что хвалились, босс, что знаете обо мне всё! Разве вам неизвестно, что я модельер-конструктор? И что я у вас буду делать? Конструировать униформу для наркодельцов? Этакие тюремные штанишки-капри и курточки? С кружевными карманами и рюшами? Конечно, для половины вашей команды — для других сотворю мужественный прикид… Но всё исключительно голубое!

— Почему именно голубое? — неожиданно поинтересовался Маркс.

— Так ведь в тюрьме, куда вы все рано или поздно угодите, баб нет! Одни мальчики… — я расхохоталась, но меня никто не поддержал.

— И всё-таки, мадам, соизвольте дать нам код! — без улыбки напомнил Самбэк.

— Да, пожалуйста! — и я назвала вокзал и код.

— А номер ячейки? — осторожно высунулся Мамай.

— А вот номер ячейки, я не запомнила, — призналась я. — Как говорится, опростоволосилась на нервной почве.

— Код запомнила, а номер нет? Никогда не поверю! — загорячился Мамай.

— Так получилось. Просто я много лет пользуюсь одним и тем же кодом — кодом рождения моей первой любви. Мне его запоминать не надо. А если честно, то пора уже забыть…

— И как же мы теперь найдём сумку? — возмутился Адвокат.

— Это несложно, — заявила я. — Я помню, что ячейка не выше второго ряда, с правой стороны и посредине зала. Зал, ближайший от входа. Возьмёте с десяток своих подлипал и методом тыка найдёте вашу наркоту. Коли, конечно, она ещё там: ведь четвёртые сутки лежит… И не забудьте: спортивная сумка зелёного цвета с двумя карманами. Внутри, на пакете с наркотой, приметная голубая косынка с ромашками.

— Всё ясно! — закончил дебаты Самбэк. — Мамай, бери пацанов и дуйте на вокзал… — он повернулся ко мне и осклабился: — А вам, мадам, полагается награда! В виде сюрприза…

— Какой там ещё сюрприз? — затосковала я, зная, что ничего хорошего от Самбэка мне не отломится. — Не надо мне от вас сюрпризов! Отпустите на все четыре стороны — и всё!

— А вот это не вам решать! — рявкнул Самбэк и приказал Адвокату: — Пойди, приведи Берлиоза… Он там поди истомился. Тоже сюрприз ждёт…