Проснулась я от того, что выспалась. Меня не выдернул из сна помешанный на своем долге петух, ищущие подвига богатыри, нуждающиеся в помощи иностранные злодеи и просто заблудившиеся люди. А еще тишину этого морозного утра не нарушало брюзжание вечно недовольного мной зеркала. Утро в кои-то веки было добрым. Пожалуй, такого доброго утра у меня не бывало даже дома, в моей прежней нормальной жизни, потому что вместо богатырей и говорящих зеркал там имелись орущие соседи, гудящие машины и ошибающиеся номером телефона враги рода человеческого. Немного послушав эту умиротворённую тишину, я медленно открыла один глаз и убедилась в своем городом одиночестве. В комнате царил мягкий полумрак от полузакрытых ставень и поблизости не наблюдалось никого, что меня вполне устраивало. Я снова закрыла глаза и, перевернувшись со спины на левый бок, предалась легкой дреме, обладающей особым вкусом и ароматом, известным каждому, кто любит нежиться в постели и кто большую часть времени этой возможности лишен. Судя по тому, что меня не разбудила ни проснувшаяся незнамо когда Кикимора, ни хозяин этих хором, в моем обществе на данный момент никто из них не нуждался или же они решили, что моим изрядно потрепанным нервам нужен был отдых. Второй вариант мне нравился больше, так как первый был немного обидным. Потому что общество Морозко меня бы вполне устроило. Вслед за этой мыслью пришли фантазии о тихой семейной жизни в вечном окружении снега и холода, с камином, в котором весело горит ледяное пламя и мужем, частенько приводящим домой молодых девиц из альтруистических целей. Да и пусть приводит, бесплатная рабочая сила еще никому не мешала. Я бы наверное еще долго предавалась таким ленивым мечтам, если бы мой желудок самым бесцеремонным образом не напомнил о том, что для нас с ним пришло время завтрака. И хотя он был вовсе и не против лежать в постели дальше, но все же рекомендовал мне встать и отправиться на поиски пропитания, коль скоро местный сервис не предлагал такой услуги как завтрак в постель. С желудком пришлось согласиться. А потому я вылезла из кровати (из кровати таких размеров можно было только вылезать, ползком преодолевая расстояние от себя до края), умылась прохладной водой и, надев свой вчерашний, потому как единственный, наряд, отправилась вниз. Внизу обнаружился только накрытый стол с огромным дымящимся самоваром. Решив, что наличие накрытого стола является приглашением само по себе, я занялась завтраком. В конце концов, и Кикимора и Морозко были людьми взрослыми и в моей помощи не нуждались, а потому паниковать начну ровно через трое суток, как велит родная милиция, если кончено они сами к тому времени не найдутся. А завтрак был изумителен: горячие тонкие блины, точно такие как пекла в детстве моя бабушка, зернистый рассыпчатый творог, пирожки с яблоками, картофельные дранники, малина со сливками и тонко нарезанный лимон к чаю. Я пожалела об отсутствии у себя какого-нибудь смартфона, потому что все это великолепие буквально требовало быть сфотографированным и выложенным в интернет на зависть пятизвездочным отелям, а еще фотографии могли бы помочь мне объяснить своим помощникам каким именно должен быть завтрак, потому что их чередующиеся яичница и овсяная каша мне порядком надоели, а заставить их приготовить что-то другое у меня не получалось. И это была самая большая загадка, потому что на обед и ужин они были не против баловать меня разносолами, но вот с завтраком была беда. Объяснялось ли это приверженностью здоровому образу жизни, занятостью солнышка красного, не успевающего приготовить что-то другое перед началом трудового дня, полученными от кого-то инструкциями о том, как обеспечить Бабе-Яге заряд злости на целый день, или еще какими-то сакральными причинами, не доступными для знания непосвящённых, но факт оставался фактом, если я хотела нормально позавтракать, то озаботиться приготовлением завтрака мне нужно было самой. В общем-то, с каждым днем моей жизни здесь я все больше убеждалась в том, что причин у Бабы-Яги быть злобной и вредоносной было более чем достаточно, и надо было изначально обладать поистине ангельским характером, чтобы сначала разговаривать с пришедшим к тебе человеком, а не съедать его сразу же. Лично я ангельским характером не обладала даже в детстве. Когда я добралась до маленьких воздушных эклеров, дверь в горницу распахнулась и на пороге в клубах морозного воздуха показалась сладкая парочка. Не прерывая своего занятия по поеданию, я осмотрела вошедших и завистливо вздохнула. Кикимора была хороша. Не знаю из каких закромов была выужена писцовая шуба, но и крой ее и цвет удивительно Кикиморе шли, подчеркивая все ее существующие и подразумеваемые достоинства. Права была мама, подумала я, когда говорила, что хорошая шуба каждой уважающей себя женщине необходима.

— Свежим воздухом дышали? — поинтересовалась я.

— Ой, Морозко мне свои владения показывал, — восхищенно выдохнула Кикимора, словно как минимум прогулялась по подвалам доверху забитым золотом и бриллиантами. — Такая красота кругом, все такое снежное, белое, чудесное.

Посмотрев на лицо Морозко, стоявшего рядом с самым гордым видом, я в кои-то веки решила оставить все свои замечания при себе и вернулась к эклерам. Права моя родительница, сто раз права, с моим характером я еще долго себе мужика не найду. Вот не умею я как Кикимора на ровном месте восхищаться и воздыхать томно. Я предпочитаю мужчинам говорить правду, только они от этого в восторг не приходят. И от моего умения тонко острить тоже не в восторге, как должны были бы быть, судя по любовным романам. Вот и возникает вопрос: то ли любовные романы врут, то ли мое умение не такое тонкое, как мне мнилось. И вообще, судя по пришибленно-идиотскому выражению лица Морозко, мне стоит взять пару уроков у Кикиморы. Года через два с половиной мне это пригодится, а у меня будет достаточно времени, чтобы довести свои навыки до совершенства. Хотя можно с собой яблочек заколдованных прихватить. Если уж они на Алеше сработали, то вдруг еще какого мужичка смогу на них подцепить, если уж по-другому не получается. Нет, согласна, что для такого утра, так чудесно начавшегося и порадовавшего меня прекрасным завтраком, мысли мои были немного мрачными и даже где-то слегка депрессивными, но как я уже говорила, депрессия это естественное состояние для женщин моего возраста и семейного положения, особенно если рядом с вами находится более удачливая подруга, стоящая буквально в паре шагов от обретения семейного счастья, тем более с владельцев шубной фабрики. Впрочем, сама будущая ячейка общества мрачными мыслями не мучилась и судя по тому с какой скоростью исчезали со стола кушанья отсутствием аппетита тоже не страдала. То ли на морозе нагуляли, то ли счастливая влюбленность способствует. Вот прям так и тянет сделать им гадость и помочь Кощею.

— Знаешь, я тут подумал над твоей просьбой, — Морозко, как человек ответственный, сам вернулся к нашим проблемам. — Задержаться-то я могу, но только на месяц, не больше.

— Почему? — мне правда было любопытно.

— Если дольше задержусь, то это приведет к серьезным нарушениям природного баланса. Звери, которым в спячку впадать нужно, не выспятся и не смогут дать здоровое потомство, природа не отдохнет и не даст по весне и осени урожай, что приведет к голоду, да и осень весне уступить место не сможет, потому как это не по правилам. Чтобы такой дисбаланс исправить, вмешательство Бабы-Яги потребуется, а ты вряд ли захочешь со всем этим разбираться.

Проницательный мужчина. Мне лишние разбирательства и правда не нужны, с имеющимися бы разобраться.

— Ну месяц так месяц. Тоже не плохая отсрочка. Я в общем-то и не думаю, что Кощей рассчитывал на слишком длительную отсрочку. Только вот не уверена, что этот месяц нам что-то даст. Любви как не было, так думаю и не будет.

— А почему бы вам не воспользоваться мертвой водой? — поинтересовался Морозко. — Это же проще будет?

— Какой водой?

— Мертвой. Ну и Живой конечно.

— А вот с этого места поподробнее, — в конце моего тоннеля появился слабый лучик света.

— Ты что же никогда про Живую и Мертвую воду не слышала? — удивился Морозко.

— Почему же, — возмутилась я. — В сказках читала. Когда кого-нибудь насмерть порубят, достаточно его мертвой водой побрызгать, чтобы он целым стал, а потом живой, чтобы ожил.

— И тут такой же принцип.

— Ты предлагаешь царевича на куски порубить?

— Зачем на куски, — улыбнулся Морозко. — Можно просто ему голову отрубить, потом мертвой водой побрызгать, а потом живой. Любое заклятие ведь со смертью пропадает, так что как только вы ему голову отрубите, какое бы заклятие сильное не было, оно пропадет, а там вода поможет. И будет у вас целый и здоровый царевич, годный для дальнейшего свершения подвигов.

— Уверен? — мне вообще-то было все равно, если царевич будет не совсем здоров, главное, чтобы подальше от моего места проживания, но утончить не мешает.

— Конечно уверен. Удивляюсь, как Кощей об этом сам не подумал. Впрочем, он молодой еще, не умеет просчитывать несколько вариантов сразу, вот, наверное, и не вспомнил.

— Замечательно, как вернусь сразу ему об этом напомню, — возрадовалась я, — думаю за даденный тобой месяц мы как раз со всеми делами и управимся: и царевича разбудим и подвиг яблочный завершим. А потом с чистой совестью впадем в спячку. Во всяком случае я. Вот прямо сейчас и отправлюсь назад, а ты подруга со мной?

— Видишь ли Ягулечка, — собственно ответ Кикиморы я знала заранее, просто хотела увидеть как она покраснеет. — Я тут подумала и решила взять себе небольшой отпуск. Ты помниться сама говорила о том, как это интересно путешествовать и видеть новое. А я вот зиму никогда не видела, раньше-то обычно в болотах зимовала, да спала. А тут так много интересного, да и Морозко по хозяйству помогу, негоже мужчине одному домом заниматься, тут женская рука нужна, — и Кикимора обворожительно улыбнулась.

Накрылся мой мастер-класс, так видимо и помру, не узнав всех женских хитростей. А Кикимора молодец, пока я спала, она мужика уже обработать успела и через месяц так и вовсе новой Снегурочкой станет, замуж выйдет. Вот умеют же некоторые. Права была моя бабушка, когда говорила, что я много сплю, так и счастье свое просплю. Вот то ли старая как вводу глядела, то ли накаркала, а я уже которого мужика упустила. И вроде мужики вокруг есть и все одно мимо. Я размышляла о собственном ротозействе всю обратную дорогу. Одно меня радовало: роскошная шуба, которую мне на прощанье подарил Морозко. Мужчиной он оказался не только богатым, но и щедрым, и самое главное ни о чем меня не просил и заданий никаких не давал. В моем личном рейтинге женихов (увы недоступных) он занял первое место, подвинув даже старшего Кощея (тот наверное удавился бы с горя, если бы узнал). Но с другой стороны, может у них с Кикиморой еще и не сложится, утешила я себя, приземляясь на полянку перед домом, и на крайний случай у меня есть яблочки. На избушкином дворе все было как обычно, тихо и спокойно, впрочем, вряд ли стоило ожидать глобальных изменений за день. За околицей тихо двигалась очередь из девиц, разминала свои ноги избушка, шагая на месте, и доносился со стороны конюшни легкий перестук копыт и звяканье сбруи, видимо это Ночь темная на работу собирался. Пристроив свое транспортное средство на отведенной ему стоянке, я поднялась в дом. Дом встретил меня тишиной и чистотой, даже вредное зеркало не прокомментировало мое появление. Ужин на столе меня впрочем тоже не ждал, видимо на мое скорое возвращение не рассчитывали. Я присела на лавку и задумалась. Насущных вопросов было два: что готовить на ужин и когда сообщать Кощею новость. С одной стороны хотелось побыстрее покончить со всей этой историей, с другой стороны совсем не хотелось принимать гостей на ночь глядя. Хотелось есть и спать. Раз уж все равно счастье свое проспала, то ничто не мешает мне и дальше придаваться лени и праздности. На том и порешила. Поужинав салатом и бутербродами с колбасой, я напарилась в бани и завалилась на печь. Проснулась я от того, что рядом что-то загрохотало. Испуганно подскочила и огляделась, не совсем понимая где я и что происходит. Затем мою комнатушку на минуту озарило ярким светом и снова где-то загрохотало. Я помянула добрым словом всех окружающих, поняв, что виновником моего пробуждения стала гроза. Правда какая-то необычайно громкая гроза и вообще у меня сложилось такое впечатление, что моя избушка находилась в самом ее эпицентре, но все же природное явление, а не очередной человеческий фактор. Я соскочила с печки и подбежала к окну, пытаясь высмотреть, что случилось с паломницами, но ливень был такой сильный, что даже деревьев было не разглядеть. Можно было смело надеяться, на то, что разбежались даже самые стойкие, при таких-то неблагоприятных условиях. Глядишь и помощники мои себе выходной устроят и не пойдут на работу. Интересно правда с чего бы этому ливню с грозой и молниями взяться, почти зима уже, или это осень решила отомстить за сверхурочную работу? Одни догадки и никаких доказательств. Поняв, что под такую свистопляску все равно не уснуть, я занялась приготовлением завтрака. Очень уж хотелось себя побаловать, а уж учитывая тот факт, что по такой погоде гостей можно не опасаться, я смело могла развернуться вовсю ширь своей души и даже замахнуться на приготовление чего-нибудь особо вкусненького. Следующие несколько часов я подобно «юноше бледному со взором горящим» занималась готовкой. Первым делом вспомнила рецепт простого теста на кефире для пирожков, потом занялась тестом песочным, потом вспомнила про пельмени, которые в последний раз я ела года два назад, в последний раз перед тем как села на раздельное питание, затем поняла, что очень хочется супчика, и, конечно же борща, и остановилась только когда все имеющиеся в моем распоряжении кастрюли, горшки, чашки и тарелки оказались заняты. Я с гордостью оглядела творение свои рук, причем в буквальном смысле моих рук, и преисполнилась благодушия и спокойствия. Конечно это вам не три звезды Мишлена и даже не паршивенький шеф-повар, но сытно, съедобно и временами вкусно. Я точно это все есть смогу, а окромя меня претендентов нет. Правда накативший на меня хозяйственный зуд не иссяк и требовал новых подвигов, например уборки «квартиры» и я задумчиво почесывала кончик носа, не в силах определить какое зло будет меньшим: поддаться этому зуду или же заглушить его страстный зов. Просто была у меня одна нехорошая черта: в порыве уборочной страсти я становилась страшнее любого урагана и могла выкинуть в мусор не только старые вещи, но и вполне себе вещи новые и нужные, а потому, когда я начинала «генералить» за мной нужен был глаз да глаз. Однажды я так всю мамину косметику выкинула, потому что один из ее кремов мне показался просроченным. Беда была в том, что все остальные крема и тушь были новыми, еще не открытыми. Мама потом неделю удивлялась, куда все пропало, но я, поняв куда все пропало на самом деле, молчала как партизан и не выдала себя не словом, ни взглядом. Честно говоря, мама и сейчас не знает кто является истинным виновником тогдашнего незапланированного покушения на семейный бюджет ради восполнения жизненно необходимых запасов. Любовь как говориться любовью, но береженного Бог бережет. Вот и теперь меня терзали вполне себе ясные сомнения, а не выкину ли я ненароком чего-нибудь нужного и важного, без чего мое возвращение домой станет невозможным (исполнение моих обязанностей меня волновало мало, не смогу толком работать, глядишь пораньше домой депортируют). Сомнения мои разрешил входящий вызов от яблочка. Сделав круг по тарелочке яблочко вопросительно посмотрело на меня, уточняя давать ли связь или изобразить что никого нет дома (я целый месяц потратила, чтобы научить яблоко сначала интересоваться моим мнением, прежде чем включать связь, даже подумывала уже его на другое, более умное яблоко заменить) и только когда я махнула рукой, побежало дальше, и в центре блюдечка появился Кощей. Кто бы сомневался.

— Утро доброе Яга, — улыбнулся враг рода человеческого, представленного мной.

— Наверное, — я с сомнением посмотрела в окно, за которым продолжала бушевать непогода.

— Случилось что?

— Да нет, все как обычно. А что должно было случиться?

— Не знаю. Просто ни солнца нет, ни дня, ни ночи. Безвременье какое-то началось странное. Вот я и подумал, может приболели вы?

Приятно сознавать, что иногда твои предчувствия сбываются. Значит не пошли мои помощники на работу, еще и брата домой зазвали, чтобы не перетруждался. Молодцы парни. Уважаю.

— Да нет, все здоровы.

— А что тогда ты их не выгонишь?

— Слушай, нормальный хозяин в такую погоду и собаку не выгонит, а ты хочешь, чтобы я над нормальными парнями издевалась. А они мне, в отличие от тебя, ничего плохого не делали, только помогают постоянно. Так что пусть дома посидят, отдохнут. Ничего с вами за день не случится.

— Да в какую такую погоду? — удивился Кощей. Натурально как-то удивился.

— Что значит в какую погоду? Ливень стеной, гром гремит каждую минуту и молнии сверкают, из дому выйдешь как пить дать под какую-нибудь попадешь. И сдается мне молнии все равно метафизика там у нее на пути или простая нечисть, испепелит за милую душу.

— Какой дождь, какие молнии и громы? Они же давно уже должны были на юг податься?

— А они видимо не в курсе были, — возмутилась я. — Ты приходи и сам им об этом скажи, можешь и дорогу заодно показать.

— Не могу, — возразил Кощей. — У меня с ними сложные отношения. Мы плохо ладим.

— Судя по всему я с ними тоже не лажу, иначе с чего такое повышенное внимание. А у тебя дождя нет что ли? — заподозрила я совсем нехорошее.

— Нет. Сказал бы день ясный и солнце светит, но ни того ни другого не наблюдается, так что у нас просто серо и сухо.

— Ты хочешь сказать, что у меня тут локальный катаклизм? Вряд ли они здесь просто ради того, чтобы девиц разогнать.

— Ну ты же с этими братьями не сталкивалась, с чего бы им на тебя злиться? — задумчиво протянул Кощей, явно пытаясь разгадать эту загадку Сфинкса.

— Какие братья? — уцепилась я за самое главное.

— Ливень, Гром и Ветер.

— То есть?

— Что то есть? Это же три брата, каждый со своей зоной ответственности сообразно имени. Ты не знала?

— Ты хочешь сказать, что это не явления природы, а вполне себе реальные люди?

— А что тут странного? День и Ночь, и Солнце тоже себе вполне реальные люди, как и Морозко, хоть и отвечают за явления природы. Что тебя так удивляет?

И действительно, что меня так удивляет в известии о том, что у меня за окном три злых мужика ходят, вполне себе реальные и живые. От этой мысли я даже плечами передернула.

— Действительно, что тут странного, — пробормотала я вслух, но Кощей уже сменил тему.

— А как поездка? Удалась? — глаза Кощея вспыхнули неподдельным интересом.

— Удалась, — я вспомнила статного Морозко и тяжко вздохнула. — Морозко обещал на месяц припоздниться, больше не сможет.

— Месяц это маловато, можем не успеть, — Кощей огорченно вздохнул. — А ты соблазнить его не пробовала, чтобы он на большее согласился?

— Пробовала, но меня опередили, — шепотом призналась я, чтобы не услышали.

— Ладно, ты никуда не уходи, я сейчас к тебе приеду и ты мне все подробно расскажешь.

С этими словами Кощей отключился, забыв от радости про все на свете. Я покосилась в сторону окна, за которым по-прежнему бушевала непогода в лице трех братцев или три братца в лице непогоды? Уйти куда-нибудь мне в ближайшее время было не судьба, хотя интуиция, раньше частенько молчавшая, вопила о необходимости бежать от Кощея как можно быстрее и как можно дальше. Было у меня такое нехорошее предчувствие, что воду эту снова мне искать придется.

— Надеюсь еще два братца Мор и Глад нигде в округе не бродят, — поделилась я своими сомнениями с окружающим пространством.

И поскольку мой хозяйственный пыл, побуждавший меня на свершение подвигов последние несколько часов, уже угас, я решила приступить к самому главному заданию: чаю и пирогам. Не знаю сколько времени прошло, я как раз приступила ко второй чашке чая, когда дверь моего жилища попытались открыть, но безуспешно, поскольку открывалась она наружу. Дверь слегка приоткрылась и тут же с громким стуком захлопнулась. Я принялась следить за развитием событий. С третьей попытки противоборствующие стороны в лице двери и того, кто пытался войти, достигли некого соглашения и завершили все ничьей: дверь приоткрылась примерно наполовину, и худощавая фигура смогла проскользнуть внутрь.

— И чем ты их так разозлила, что они вокруг твоего дома так злобствуют?

Вопросил Кощей, а пришел именно он, снимая свой злодейский плащ (когда я его впервые увидела, полчаса хохотала, время от времени выкрикивая «я черный плащ, я ужас, летящий на крыльях ночи») и оглядываясь в поисках подходящего корыта, так как с плаща нещадно текло. И поскольку подходящего корыта у меня в доме отродясь не было, он решил-таки повесить его на гвоздик возле двери, выполняющий роль вешалки, и подвинул к нему тряпку, лежащую на пороге. Я следила за его манипуляциями, не прерывая своего основного занятия. Ответа на его вопрос у меня не было, а помогать мокрому с ног до головы гостю желания не возникало, тем более что гость был как обычно незваный. Наконец после продолжительных боев с силами превосходящего противника Кощей сумел-таки соединить в пространстве и времени плащ, гвоздик и тряпку и сел напротив. Я подумала и решила, что не очень хорошо понимаю невербальные сигналы, поэтому нагло игнорировала весьма красноречивый взгляд гостя, направленный на самовар. У меня дома как в столовой — самообслуживание. Кощей понял и возражать не стал.

— Может ты все-таки усела им дорогу перебежать, что ребята так на тебя взъелись? — предположил Кощей.

— Когда я бы успела, если я все время только тем и занималась, что помогала тебе реализовывать планы по управлению миром, — резонно заметила я.

— И то верно, — согласился со мной Кощей, — но ничего, глядишь, ребята немного пошумят, пошумят, да устанут, а как устанут, так и перестанут.

Я тихонько хмыкнула. Раньше Кощей в страсти к стихосложению замечен не был.

— Ну, рассказывай как поездка?

— Кому как. Кому пусто, кому густо, — вздохнула я о своем, о девичьем.

— А именно? Морозко тебя принял?

— Еще и напоил, накормил, спать уложил и обещал на месяц задержаться. Больше сказал не может. Не в его это компетенции.

— Ну а Кикимора не замерзла среди снегов?

— Кикимора…. Сея краса не просто не замерзла, она там согрелась и решила немного задержаться.

— ?

— Оказалось, что у них с Морозко много общего, она никогда не видела снега, он всегда мечтал кому-нибудь снег показать, — я развела руками, показывая свою непричастность к случившемуся. — Так что Кикимора осталась погостить среди зимы еще месяц, думаю это одна из причин, почему Морозко согласился с моей просьбой. Хотя лучше бы он оставил меня, — пробурчала я себе под нос.

— Так вот в чем дело, — воскликнул Кощей. — Тогда все понятно. Брат Ливень же в Кикимору влюблен. Ну или думает, что влюблен. А ты его избранницу другому мужчине буквально сама в руки отдала. Еще бы парень не разозлился.

— Так они мне это безобразие из-за Кикиморы устроили?

Я обиделась. Нет, правда обиделась. Мало того, что эта лахудра белобрысая с моей помощью обрела личное счастье, так еще и ее обманутые поклонники устроили мне локальный конец света и демонстрацию оскорбленных чувств. Ну что ж, кто напросился, я не виновата. У меня, конечно, нет хвоста, под который могла бы попасть вожжа, но зато очень скверный характер и должность, на которой не нужно утруждать себя вежливостью. Выскочив на крыльцо, я закричала:

— Вы три брата — акробата, ну как показались мне живо, пока не колданула. А то потом никто помочь не сможет, включая меня. Ляжете рядом с царевичем.

То ли они были в курсе ситуации с царевичем, то ли я была на редкость убедительна, но на крыльце передо мной появилось трое. Были они действительно похожи между собой, как бывают похожи родные братья. Нет не внешностью, которая была у них довольно разной, а каким-то внутренним содержанием и выражением лиц. Внешность каждого из них, наверное, отражала их природную суть (я не была уверенна в этом полностью, так как видела их впервые в жизни) и соответствовала стихии. Были они разного возраста, роста и телосложения, но смотрели на меня одинаково хмуро.

— А вы очень симпатичный мужчина, — всплыла в голове фраза из старого фильма, и я почти услышала как кто-нибудь из них представляется «Царь Иоанн Васильевич» и посохом бьет по полу.

Парни тем временем молчали, как партизаны на допросе и видимо также жаждали моей крови. Решив не доводить дело до крайности, ввиду особой ценности моей крови для меня, решительно взяла дело в свои руки и рявкнула:

— Бардак этот природный убрали быстро, пока я вас не убрала, — при этом мысли, что в случае чего реализовать угрозы не смогу, постаралась отодвинуть как можно дальше.

Три пары глаз очень внимательно меня осмотрели с головы до ног и с ног до головы, видимо пришли к какому-то выводу и синхронно щелкнули пальцами. Ярко засияло солнышко, засверкали капли дождя на траве, и воцарилась блаженная тишина.

Такая резкая смена обстановки немного выбила меня из колеи, поумерив воинственный пыл и желание скандалить. Однако и оставить такое хамское поведение безнаказанным я не могла.

— И? По какому поводу вы мне тут устроили? — я вопросительно изогнула правую бровь в лучших традициях невозмутимого Атоса.

Парни переглянулись, видимо решая кто будет говорить. Наконец самый старший, на мой взгляд, мужчина прокашлялся и, сделав полшага вперед, заговорил.

— Доброго вам дня, хозяюшка — я только сильнее изогнула бровь. Говорящий заметил мою мимику и поторопился исправиться. — Думаю мы должны принести свои извинения за излишнюю эмоциональность и бурное выражение чувств, но вы должны нас понять. Своим поступком вы разрушили надежды нашего брата и лишили его возможности обрести семейное счастье с любимой.

Вот это я понимаю валить с больной головы на здоровую. Эта блондинка буквально напросилась со мной в поездку, отбила такого шикарного мужика, а я еще и виновата в том, что ее поклонники остались не у дел. Мало мне Кощея с его вечными заданиями, теперь еще и этим отвергнутым носы вытирать и сеансы психотерапии устраивать. Верните мне мою секретарскую должность и маленькую зарплату. Пожалуйста! Пока я не дошла до смертоубийств.

Трое представителей тонкой душевной организации, обманутые в своих лучших чувствах, продолжали смотреть на меня, и взгляды их по-прежнему были обвиняющие.

— На месте Кикиморы я бы сбежала от вашего брата еще раньше, — меня понесло. — Не мальчик уже, а истерики закатывает совсем как старая скандальная баба. Вместо того, чтобы создать нормальные бытовые условия для любимой, он мне тут громы и молнии организовал. Женщина красивая, востребованная, живет на болоте в холоде и сырости, вдали от цивилизации. Кроме соседнего леса мира не видела и вот в кои-то веки выбралась посмотреть как люди живут, не удивительно, что не устояла перед соблазном. А кто бы на ее месте устоял. А вы вместо того, чтобы пытаться вернуть любимую решили на слабой женщине злость выместить. За которую и заступиться некому. А еще мужчинами себя считают.

По мере моего страстного монолога один из троих, самый высокий, белокожий и светло-русый, с темно-серыми глазами, медленно, но верно наливался красным цветом и кажется даже начинал дымиться. Но в тот самый момент, когда подпитанная утренним страхом, многолетняя вскормленная современной феминистической цивилизацией, претензия женщины к мужчине как к существу не отвечающему всем требованиям и стандартам развернулась во всю ширь, надиктовав мне дальнейшую обвинительную речь, этот сероглазый парень крутанулся на месте и исчез. Просто растворился в воздухе, будто его и не было никогда. Я поперхнулась сделанным вдохом и закашлялась.

Двое оставшихся посмотрели на опустевшее место с какой-то тоской во взгляде.

— Что это сейчас было? — просипела я, откашлявшись.

— Это Ливень сейчас проникся сказанным и побежал отвоевывать возлюбленную, — пояснил мой собеседник.

— Поморозится там, заболеет, сляжет на месяц, — предрек второй мужчина.

— А вы значит не прониклись? — я недобро прищурилась.

— Прониклись, — закивал головой первый. — Поэтому и не сбежали.

— Это было бы невежливо, — добавил второй. — Позвольте представиться, меня зовут Ветер, а этой мой старший брат Гром.

— Очень приятно наконец-то познакомиться, — не удержалась от язвительности я, рассматривая своих визави.

А посмотреть было на что. Гром был широк в плечах, мускулист, темноволос и тоже сероглаз. А еще обладал аккуратной бородкой и усами. От всей его фигуры веяло какой-то фундаментальной основательностью и силой. Ветер был тоньше и уже и фигура его была какой-то подвижной, гибкой. Казалось, что ему трудно долго стоять на одном месте и весь он каждое мгновение стремится куда-то вперед. И хотелось лететь за ним следом, устремляясь к неведомому. Волосы его были какого-то пепельного цвета, а глаза серо-голубые. И пока он успел обзавестись только усами.

Я уже было совсем надумала пригласить ребят в дом, выпить чаю и привлечь их как-то к решению наших с Кощеем проблем по оживлению царевича, как прямо передо мной снова возник Ливень. В руках у него была огромная охапка цветов (букетом это назвать язык не поворачивался, потому что флористика не знала еще таких разномастных букетов), а глаза его горели немного фанатичным блеском.

— Милая, добрая, самая умная на свете женщина, вы открыли мне глаза на коварство Кикиморы, на корыстный характер ее и двуличную натуру. Если бы ни мудрость ваша и прозорливость, я страшную ошибку совершить бы мог и назвать ее женой любимой. А теперь благодаря доброте твоей сердце мое исцелено и есть у меня теперь надежда на счастье. Станешь ли ты единственная подругой моей верной, женой надежной? — выпалив все это на одном дыхании, Ливень всучил мне букет и замер в ожидании ответа.

А я в очередной раз почувствовала, что нахожусь в очень неправильной сказке, у героев которой вообще отсутствует логика и явные проблемы с приложением вектора силы. Скажите мне, какому нормальному человеку могла бы прийти в голову мысль толковать мои слова так, как их истолковал этот Ливень? Даже его братья решили, что он к Кикиморе побежал, а он оказывается за цветами, чтобы мне предложение делать. А я-то какой востребованной стала. Уже второй мужчина в любви признается. Прям аншлаг. И не будем акцентировать внимание на явной неадекватности моих поклонников. Как говорится я и сама не подарок, чтобы привередничать. С другой стороны такая внезапная влюблённость несколько пугает консервативную меня. Может ну их этих поклонников? Жила же без них тридцать лет и еще столько же проживу. Только как бы это помягче сказать, чтобы новый Армагеддон на себя не вызвать?

Я бросила умоляющий взгляд на Грома и он, проникшись моим отчаянием, решительно вмешался:

— Ливень, дорогой, дай ей время подумать. Узнать тебя получше. А потом уже как положено сватов засылай. А то что же ты, как басурманин какой, обычаи попираешь, да традиции нарушаешь. Не принесет это добра.

Ливень на это только кивнул. Нда, парень явно был в легкой (или даже и не легкой) прострации. Подкосил его побег Кикиморы.

— Да, — я лучезарно улыбнулась. — Спасибо за предложение, я подумаю.

Гром, схватив братца за шкирку, щелкнул пальцами и они оба пропали. Остались только я да Ветер. Я поглядывала на него с опаской. Мало ли, что у него на уме, вдруг тоже решит воспылать неземной страстью. Но Ветер моих надежд не оправдал. Улыбнувшись, он виновато выдал:

— Вы нас извините за все. Просто Ливень немного эмоциональный и все принимает близко к сердцу. Но вы не волнуйтесь, пару дней пройдет, и он успокоится и все забудет. А если вам помощь какая-нибудь понадобится, вы меня или Грома позовите и мы все сделаем.

С этими словами он тоже исчез, просто и незаметно, без всяких прыжков, щелчков, вращений и прочих телодвижений.

Я стояла на крыльце с огромным букетом в руках и чувствовала себя униженной и оскорбленной. Собственно говоря, у меня и раньше бывали времена, когда я себя чувствовала то униженной, то оскорбленной, но сегодня в своих ощущениях я вышла на новый качественный уровень. Пять минут назад молодой симпатичный парень сделал мне предложение руки и сердца, а две минуты назад другой молодой и симпатичный парень объяснил мне, что это было не более чем временное помрачение рассудка, которое не стоит внимания. А я как дура еще и возомнила о себе, сомневаться начала подходит не подходит. Надо было брать, пока давали, а потом уже думать. С такими мыслями я вернулась в избушку к остывшему чаю и забытому Кощею. Впрочем, Кощей был мужчиной заботливым и галантным, и чаю он остынуть не дал, в чем я имела возможность убедиться, взяв кружку и сделав большой глоток. Рот обожгло и из глаз брызнули слезы как в американском мультфильме. Приличных слов в моем лексиконе не осталось, зарождающейся депрессии впрочем тоже. Было ли это побочным действием заботы Бессмертного комбинатора или он изначально именно на это и рассчитывал, осталось для истории загадкой, потому что мне сначала было не до этого, а потом уже не до этого. А Кощей своих замыслов без предварительных пыток не выдает, да и после пыток, если честно, не всегда откровенничает.

— Значит с Морозко все прошло хорошо? — вернулся Кощей к наболевшему у него, как только заметил по моим глазам, что я в состоянии слушать и говорить.

— Я только не поняла, зачем я моталась к Мюнхгаузену, если у вас дождь выделен в самостоятельную хоть и не совсем разумную личность? — Бессмертный явно переоценил мою стрессоустойчивость.

— А когда ты к нему моталась?

— Летом, когда затяжные дожди были. Меня Леший к нему послал.

— Прям так и сказал, иди-ка ты к барону?

— Нет, он просил меня решить вопрос с тотальным наводнением, грозившему его хозяйству. А до барона я сама додумалась. Вспомнила, что среди его многочисленных хобби водится разгон облаков и решила обратиться за помощью.

— Разумное решение, — дипломатично заметил Кощей.

Видимо памятуя о моей прошлой вспышке ярости, в этот раз он решил не напоминать мне о том, что должна знать каждая уважающая себя Баба-Яга. А мне подумалось о том, скольких синяков я могла бы избежать, если бы знала о трех ненормальных братьях, отвечающих за погодные явления. Еще мне подумалось о том, где можно почерпнуть все то, что я знать вроде как должна, но не знаю. Собственно на вскидку в голову приходило пока только два источника: Митрофан и инструкция для Бабы-Яги. Митрофан как источник знаний был удобнее, но удаленнее, Инструкция была ближе, но ее надо было читать, а когда, если постоянно Кощей со своими вселенскими планами. Надо, надо устроить себе литературный вечер.

— Ну так что еще Морозко сказал?

— Да ничего особенного. Посоветовал отрубить царевичу голову, — отмахнулась я от Кощея, погруженная в свои мысли.

— Как это? Чем ему царевич не угодил, Морозко же в кровожадности никогда замечен не был? — большие и выразительные глаза Кощея стали еще больше и еще выразительней.

— Не, он не от кровожадности. Это он посоветовал, чтобы царевича разбудить. Сказал, что это самый верный способ. Если с поцелуем ничего не выйдет.

Кощей на минуту задумался, а потом радостно хлопнул себя по лбу.

— Точно, живая и мертвая вода. Как я сам сразу не додумался.

— Как я сам не додумкал, как я сам не дотумкал, — всплыла в моей памяти песенка без прочих опознавательных признаков. А еще весело всколыхнулось злорадство от того, что кто-то оказался таким же профаном как и я, а может и более, учитывая возраст и профессиональную подготовку этого кого-то.

— Тогда вообще проблем нет, — вещал тем временем Кощей, — достанешь нам по быстрому живой и мертвой воды, разбудим царевича и за оставшийся месяц завершим операцию молодильные яблочки. А там можно и в отпуск на пару недель.

Я же между тем решала мучительную задачу, сделать вид, что я не услышала фразы про «достанешь нам воду» и по примеру страуса спрятать голову в песок или же уточнить вопрос сейчас и гарантированно нарваться на новую работу. Из двух зол я выбрала третье и налила себя новый стакан чая. Нда с такими темпами я скоро не в одну дверь не войду: кругом сплошной стресс и ни одного спортзала с тренером для подкачки мышц.

— Ты о чем задумалась? Тебе план не нравится? — заметил Кощей мой отсутствующий вид.

— Да я вот думаю, если я закажу беговую дорожку и велотренажер, мне их хватит для поддержания фигуры или еще для пресса что-нибудь заказать?

Ушел от меня Кощей будучи твердо уверенным в моей неадекватности. Может оно и к лучшему, дисквалифицируют меня по состоянию здоровья и домой отправят, и уже другой жертве придется эту их воду искать. С такими мыслями я и заснула.

Проснулась я от того, что кто-то осторожно, но настойчиво тряс меня за плечо. Мой недопроснувшийся мозг хоть и не сразу, но довольно быстро сообразил, что в моей однокомнатной избушке будить меня некому. Мой безумный крик застрял у меня в горле, а все тело покрылось холодной испариной, пока очень богатое воображение рисовало мне картины возможного нарушителя моего сна и его причин, учитывая традиции местных богатырей сначала рубить головы, а потом разговаривать. К счастью, прежде чем мое богатое воображение стало причиной моего сердечного приступа, рука, пытающаяся меня разбудить, появилась в поле моего зрения, и в слабом свете луны мне удалось опознать рукав форменной одежды красного солнца. Таким образом, остался открытым только один вопрос столь нестандартного пробуждения: зачем меня будят?

Интересно если солнце красное удосужился меня разбудить, то может он снизойдет до объяснений по какому поводу? Тем временем заметив, что я проснулась, мой «будильник» перестал меня трясти и начал нетерпеливо притопывать. Я свесилась с печи и с интересом уставилась на обутую в красный сапог ногу, видимую только до колена, которая действительно нетерпеливо постукивала по полу. Если бы мой мозг не был еще во власти сна, такое зрелище впечатлило бы меня намного больше, поскольку еще никогда я не видела ничего кроме рук своих помощников, сейчас же я просто зависла вниз головой, любуясь новым видом.

— Интересно, а у дня и ночи тоже есть ноги? — решила я прояснить волнующий меня вопрос.

— Ее величество соизволило проснуться, — раздался из темноты ехидный голос зеркала.

— А что случилось? У нас внеплановые ночные гости?

— А ты в окошко посмотри, — посоветовала вредная стекляшка.

Я решила последовать ее совету и нашарив на полу тапки, пошаркала к окну. За окном шел дождь. Он шуршал немногочисленными оставшимися на деревьях листьями. Он настойчиво, но осторожно стучал по крыше. Затейливыми дорожками сбегал по оконному стеклу.

— Дождь, — констатировала я очевидный факт.

Рядом со мной раздраженно прищелкнул пальцами Солнце, всем своим видом выражая недовольство моей несообразительностью.

— Дождь. Еще немного и наш корабль отправится в дальнее плаванье, — не прояснило ситуацию зеркало.

— Опять Барон что ли облака гоняет? Или циклон какой-то?

— Или у кого-то совсем мозги отказали.

— Ливень? — мелькнуло подозрение в моем просыпающемся мозгу.

— Бинго, — порадовалось зеркало моим успехам.

Но я уже не слушала. Пылая праведным гневом, я выскочила за дверь прямо под дождь и возмущенно закричала.

— Покажись вредитель.

Сероглазый красавец соткался прямо из капель дождя в шаге от меня. Выглядел он при этом очень довольным то ли собой, то ли ситуацией, то ли и тем и другим сразу. Уровень моей взбешенности резко возрос.

— Прекрати это безобразие немедленно, — ткнула я в сторону дождя, заливающего мой огород.

— Конечно, все что захочешь, — улыбнулся вредитель и дождь тут же перестал.

— Что у тебя случилось? — вспомнила я о своих профессиональных обязанностях. Мало ли, может ему моя помощь нужна.

— Я просто хотел уточнить где ты предпочитаешь жить после свадьбы? Здесь или ко мне домой переберемся? И думаю тебе надо будет бросить эту твою работу, а то для мужней жены как-то неприлично чужих мужчин в доме привечать.

— А?

О этот русский язык, многогранный и многосмысловой, в котором даже простая буква «А» содержит в себе столько подтекста. В моем случаев буква «А» означала: Какая свадьба? Я действительно могу уволиться с этой работы? Прощайте грубые крики внеурочный утренний час! А на какую дату свадьба назначена? А где находится дом? А твоя мама против не будет? А финики-то финики-то где? И да простят меня многомудрые люди, но право слово, у какой девушки поднимется рука вот так сразу отказаться от свадьбы, даже и с психически неуравновешенным Ливнем.

— Нет, конечно если ты хочешь, можешь продолжать работать. В конце концов, работа у тебя уважаемая, нужная, если тебе так нравится, то я не против, — вот говорю же русский язык очень многогранный.

— Может в дом войдем, обсудим детали? — а вы попробуйте в одной шелковой ночной рубашке ноябрьской ночью на улице постоять, когда только что дождь прошел.

Ливень галантно распахнул передо мной дверь, чем слегка повысил свой рейтинг среди моих потенциальных женихов, но с другой стороны принимая во внимание какие у меня женихи, мой собственный рейтинг в моих глазах слегка упал.

— О гляньте на нее, — раздался все тот же ехидный глас, как только мы вошли, — уже по ночам мужиков в дом водит. А еще порядочной притворялась.

— А в чем проблема? Я по должностной инструкции мужиков вообще должна в баньке парить и на ночь в избушке оставлять. Так что все строго по обязанностям. А если кому-то не нравится, так кто-то может и не смотреть.

Нет, ну вот где логика спрашивается. То что я с тремя невидимыми мужичками в одной комнате живу ее не смущает, а то что я сейчас чай буду пить с потенциальным мужем, это стыд и срам. Вот просто ради принципа хотелось бы понять алгоритм мышления местных.

— Ну давай рассказывай как ты дошел до жизни такой, что первой встречной Яге предложение делаешь, — начала я сеанс психоанализа, усадив гостя на лавку и разлив чай по чашкам.

— Как рассказывать? — удивился юноша нежный со взором горящим.

— С самого начала и подробно.

Вот говорила мне мама, что язык мой — враг мой, а я не верила. Я никогда еще не видела человека, который настолько буквально понимал бы мои советы. Ливень действительно начал рассказывать с самого начала и очень подробно. Он рассказал мне и про то, как у него впервые стали резаться зубы, и про то, как подшучивали над ним братья, и про суровые методы воспитания отца, и даже про то как не любил в детстве манную кашу. Хлебая пустой чай, потому что помощники мои добровольно на глаза не показывались, чтобы проявить заботу о моей персоне, а звать их было не прилично (сеанс все-таки), я невольно вспоминала выражение моего преподавателя по общей психологии: говорите, говорите, я вас не слушаю. А вот я бы и рада была не слушать, но не получалось. Наконец мы миновали детскую пору и перешли ко временам первой влюбленности и тут передо мной разверзлась бездна. В первый раз Ливень влюбился в небезызвестную Аленушку, у которой братец стал козленочком, но пока он думал как получше признаться ей в своих чувствах, какой-то витязь разобрался с Бабой-Ягой, спас братца и женился на красавице. Отвергнутый влюбленный был отправлен заботливым батюшкой на юга, для лечения разбитого сердца, и снова влюбился в какую-то друидку. Любовь была взаимной и счастливой ровно до того момента, пока юного Ромео не затребовали на родину. Юная красавица соглашалась ждать, но была категорически против поездки в неизведанные дали. Любовь к родине победила, и теперь уже Ливень лечил разбитое сердце в родных пенатах. В этот раз его избранницей стала Кикимора. Белокурая воздушная красавица, напомнившая ему его французскую любовь. В общем, диагноз был ясен. Ливень являл собой этого анти-Казанову, вечно отвергнутого влюбленного.

— Ну а я то тут каким боком? Решил добавить в свою коллекцию роковых красавиц еще и местную ведьму?

Ливень отвел глаза в сторону и стал увлеченно рассматривать пейзаж за окном. Так увлеченно, что в моем не особо сообразительном мозгу невольно родилось подозрение.

— То есть тебе надоело все время быть отвергнутым и ты решил что на безрыбье и Баба-Яга вариант? Так что ли?

— Вообще-то я довольно состоятельный парень, — послышалось робкое возражение. — А еще и не совсем урод.

— Ну да, — пришлось признать правду. — Я бы явно была не в проигрыше. Только вот мне до конца контракта запрещено замуж выходить. А ждать еще пару лет ты, наверное, не собираешься.

Мы синхронно вздохнули над своей горькой долей и тут меня осенило.

— Слушай, есть у меня одно средство. Все красавицы твои будут. Хочешь?

— Что за средство? — глаза напротив загорелись в буквальном смысле, в них вспыхнул маленький огонек.

— Яблочки волшебные. Кто яблочко съест, уснет сном непробудным. А разбудить его можно поцелуем.

— Истинной любви?

— Да нет. Просто поцелуем. Зато проснувшийся тут же влюбляется в того, кто его разбудил. Правда не знаю на какой срок. Ну думаю, чтобы до алтаря дойти их действия хватит. Ну так как берешь?

— Килограмм.

— Килограмм не дам, нету. Дам штуки три. Тебе хватит. Но в обмен на пару услуг.

— Каких? — прищурился Ливень, подозревая меня в страшной корысти.

— Во-первых, ты мне обещаешь, что не будешь приставать к Кикиморе пока она в родные болота не вернется. Знаю я тебя, сейчас с моего порога к Морозко рванешь и все мне испортишь. А Кикимора там важную миссию выполняет.

— Хорошо обещаю, — выдавил из себя влюбленный какое-то время спустя. — А второе условие?

— А ты мне поможешь и просьбу мою выполнишь. Какую просьбу еще не знаю, но в хозяйстве такое обещание иметь пригодится.

— Хорошо обещаю, если это будет в моих силах, я твою просьбу выполню. А если это будет не в моих силах, я сделаю все возможное, чтобы твою просьбу выполнить.

— Идет, — улыбнулась я и направилась в подвал за товаром.

— Дура она дура и есть, — поделилось зеркало своим мнением об уровне моего интеллекта, как только за ночным гостем закрылась дверь.

— А теперь по какому поводу?

— Вместо того, чтобы самой накормить его яблочками и выйти замуж, ты ему в руки отдала такое мощное оружие. Ну не дура ли?

— Ты его вообще слушала? — поинтересовалась я. — Он же психически не стабилен, кто знает как на него яблочки подействуют. Мне и одного влюбленного богатыря хватает. И потом, я же не все яблочки отдала. Большую часть я для себя сохранила, только ими пока пользоваться смысла нет. Вот через три года самое то. К тому же возможно и побочные эффекты к тому времени все будут известны. Если только Алеша не сгинет бесследно в ратных подвигах.

— Что я слышу, — впервые в голосе зеркало послышались нотки одобрения — наконец-то в тебе проснулось коварство, достойное истинной Яги.

Довольно рассмеявшись, я вернулась к столу. Всю ночь пить пустой чай это конечно хорошо, но иногда бутерброды бывают совсем не лишними. Складывая слоями колбасу, сыр и огурцы, я поймала себя на неприятном чувстве ответственности. Это чувство еще в раннем детстве привила мне моя мама, за что я никогда не была ей благодарна. Слишком уж портившим жизнь оно было. Но со времени моего переезда в леса оно молчало. Я уж было на радостях решила, что мое чувство ответственности и вовсе осталось в моем родном городе, испугавшись тягот переезда. Оказалось нет. Видимо оно было только оглушено, а теперь пришло в себя. Очевидно, это означало только одно, моя адаптация завершилась и теперь я была здесь не только сознательно, но и подсознательно. И меня это не радовало. Мне с лихвой хватало требующих моей заботы спасителей похищенных девиц, Кощея с его вечными планами, которые не могут обойтись без моего участия, и полного незнания местности и местных же реалий, не говоря уже о моих колдовских «умениях», и чувство ответственности и долга мне было совсем не нужно. Но как его отключить я не знала. Разве что еще пару раз затормозить ступой о ближайшие деревья, но это было бы слишком радикально. Я попыталась заесть этот гложущие меня червячок, но по мере поглощения бутербродов червячок рос и все громче заявлял о себе. Этот монстр буквально требовал, чтобы я достала свой справочник и выяснила где и как можно найти живую и мертвую воду, на корню губя мои намерения не заниматься этой проблемой, пока меня к тому не вынудят. В конце концов, если спустить все на тормозах, то возможно Кощей и сам озаботится ее решением. Ан нет. Проснувшийся монстр кричал мне о моих обязанностях и обещал отравить все минуты, которые я решусь потратить на безделье, если вода не будет найдена. Поняв, что я растолстею быстрее, чем внутренний голос замолчит, я снова направилась в подвал. В этот раз за справочником. И вроде бы где-то в темном углу у меня была припрятана бутылка чистейшего самогона от Лешего. Пить или не пить, вот в чем вопрос. Впрочем, книга попалась мне на глаза раньше, чем бутылка самогона и вопрос решился сам собой, хоть и не самым приятным образом. Однако, как и положено ответственному человеку, получив искомое, я занялась поисками нужной информации. Правда в книге не было оглавления, что осложняла мою задачу, но нам не привыкать к трудностям.

— В жизни всегда есть место подвигу, но не всегда есть место для самообразования, — поделилась я своими наблюдениями с окружающими меня вещами.

Вещи хранили молчание, как и положено вещам. А может просто молчали из вредности, кто эти местные артефакты разберет. Я листала книгу, попутно отмечая как много тут полезных заклинаний, которые мне не мешало бы выучить, а потом мой взгляд зацепился за раздел полезных советов. Ту его часть, где описывались способы запугивания добрых молодцев и я зачиталась. Тут писывалось все, начиная с внешнего вида и заканчивая методами посадки на лопату для засовывания в печь. Очень интересно и крайне полезно. Я предвкушающее улыбнулась, вообразив как я теперь буду разделываться с желающими отдохнуть за чужой счет. Правда для начала мне надо было решить вопрос с желающим за чужой счет поработать. После сотого перелистывания одних и тех же страниц мне наконец-то повезло, и нашла упоминание о воде. «Из бороды отца вод течет три реки. Несут три реки в себе три воды. Одна вода дарует прохладу, вторая вода дарует покой, третья вода дарует пробуждение.» Той же самой рукой, которая вывела формулу Эйнштейна на полях этой книги ранее, между строк было написано «Питьевая вода, мертвая вода, живая вода». Не верить своей предшественницы причин у меня не было. Правда возникал вопрос с нахождением таинственного отца вод, но может быть местные знают где он живет. Это постоянная игра в угадай мелодию, которую вы никогда прежде не слышали, мне уже стала надоедать. Стоило еще раз внимательно перечитать контракт, может быть мне повезет найти пару пунктов и вернуться в цивилизацию раньше чем через три года.