ГЛАВА ПЕРВАЯ

КОМПЛЕКТОВАНИЕ, ОРГАНИЗАЦИЯ И УПРАВЛЕНИЕ ВООРУЖЕННЫМИ СИЛАМИ

АРМИЯ И ФЛОТ В НАЧАЛЕ XVIII ВЕКА

В начале XVIII века завершился процесс превращения постоянной армии в регулярную. Создание регулярной армии диктовалось внутриполитическими задачами, стоящими перед абсолютистской монархией, перед правительством Петра I. Главная задача состояла в том, чтобы сохранить и укрепить крепостнический порядок в стране. Не меньшее значение имела также и борьба с боярско-аристократической верхушкой. Известно, что в 80-х годах существовала угроза захвата власти боярской верхушкой, интересы которой выражала Софья, особенно после стрелецкого бунта 1682 года, когда она стала фактической правительницей русского государства. Вокруг Петра сплотились те силы, для которых утверждение реакционного боярства было равносильно смерти. Во главе этих сил стояли Нарышкины, группировавшие вокруг себя передовое дворянство и купечество. Чтобы успешно вести борьбу с реакционным боярством, Петру I нужна была такая военная сила, на которую он мог бы опереться. Создание в 1687 году «потешных полков» из молодых дворян означало оформление ядра новой армии. Эти полки занимались боевой подготовкой под руководством крупных знатоков военного дела — Лефорта и Гордона. По указанию Нарышкиных, под видом военных потех Петра I в село Преображенское стягивалось оружие и боеприпасы. Только за один год туда было доставлено более 6 тыс. стволов и большое количество пороха.

Сторонники Нарышкиных рассчитывали на поддержку двух выборных солдатских полков, которыми командовали Лефорт и Гордон. Молодой Петр сблизился с верхушкой этих полков, стоявших тогда в Москве. Впоследствии это сыграло большую роль. Когда начался конфликт с Софьей, Петр имел достаточно сил, на которые мог опереться при захвате власти. Но боярская верхушка не сдавалась без борьбы и, воспользовавшись пребыванием Петра I с великим посольством за границей, подняла восстание стрельцов. Летом 1698 года четыре стрелецких полка взбунтовались, вышли из Великих Лук, где они несли пограничную службу, и направились к Москве «для волнения и смут и прелести всего Московского государства».

Наскоро собранная поместная конница, два гвардейских и Бутырский полки под командованием Шеина встретились со стрельцами у Воскресенского монастыря. Произошло столкновение, и восставшие потерпели поражение. После этого стрелецкие полки были расформированы. В результате жестокой расправы 799 человек были казнены, а 2671 человек сосланы «на вечное житие». Кроме того, несколько стрелецких полков, находящихся в других городах, было расформировано и преобразовано в солдатские полки. Было решено «впредь их стрельцами не писать, а писать их солдатами, а тех, кто не будет оставлен на службе, распустить в посад, кто в который город похочет. И в который город кто напишется, взять росписки. И по тем росписям их отпустить с женами и детьми…»

Так был подавлен стрелецкий мятеж. «В Москве, в той самой части города, где тянулись дворцовые строения царей, дома стрелецкие занимали огромное пространство, но после последнего мятежа, казней стольких тысяч стрельцов, и дома их по царскому приказанию совершенно разрушены, разметаны и опрокинуты, чтобы и помину не было о нечестивой крамоле».

Столь жестокая расправа с вышедшими из повиновения стрельцами объяснялась тем, что правительство нуждалось в послушной силе, которая могла бы охранять существующий порядок.

Объясняя причины расформирования стрелецких полков, Петр I писал: «Оная пехота устроена была образом янычар турецких, которым, правда, и воздали по-янычарски».

Для правительства было ясно, что поместная конница, разложившиеся в политическом отношении стрельцы и пришедшие в упадок солдатские полки не могли служить опорой при разрешении задач внутренней и внешней политики. Потому Петр I писал: «Имея недоверствие о протчих, того для все полки стрелецкие скасованы и распущены по городам, куды кто похотел. А вместо их почали набирать прямое регулярное войско».

Надо сказать, что в тот период перед Россией, кроме внутренних, стояли и внешнеполитические задачи, от решения которых зависело дальнейшее развитие страны. Главная задача состояла в том, чтобы выйти к Балтийскому морю, без чего Россия не могла развиваться. Выход же к Черному или Каспийскому морям не решал этой государственной задачи, так как ни Азовское, ни Черное, ни Каспийское моря не могли открыть России прямой выход в Европу. Только овладение Прибалтикой давало возможность установить связи с западом без польско-шведских посредников и укрепить политическое положение России в этой части Европы.

Выход в Прибалтику был связан с необходимостью вооруженной борьбы со Швецией. Но для войны с таким грозным противником, как хорошо развитая в промышленном отношении Швеция, господствовавшая в то время на севере Европы и обладавшая хорошей армией и флотом, нужно было иметь сильную, хорошо организованную армию, стоящую на уровне современных требований. Это также заставило Петра I ускорить проведение военной реформы, так как ни стрельцы, ни слабо подготовленные солдатские полки не могли решить эту ответственную задачу.

Политический резонанс от разгрома стрельцов был огромен. Особенно обеспокоилась Швеция. В решении Петра создать новую регулярную армию она увидела непосредственную угрозу для себя. Петр I в своем «журнале» записал: «Резидент шведский Книпер-Крон в сильных терминах предлагал (вопросы. — Л. Б.), для чего регулярные полки заводят, каких не бывало?» Австрийский посол Плейер немедленно сообщил своему правительству о создании в России новой армии. «Здесь, — писал он, — набирается 60 или, как некоторые говорят, 80 полков, каждый по 1 тыс. человек».

Необходимость военных реформ была полностью осознана после Азовских походов, показавших слабость полевой армии. Уже в это время началась работа по реорганизации армии.

Стрелецкий бунт и предстоящая война со Швецией лишь ускорили намеченные ранее преобразования.

Вернувшись в Москву, Петр I изучил все материалы об устройстве полков нового строя во второй половине XVII века, формы и методы их боевой подготовки, продумал вопрос о классовом принципе комплектования войск, дал указания организовать производство вооружения, изыскать необходимые средства для экипировки и снаряжения войск.

Для изучения военной науки и подготовки офицерских кадров из лучших дворянских фамилий было отобрано 150 человек и отправлено за границу. Вместе с этими людьми «для присматривания новых воинских дел и поведений» выехал и майор Вейде.

Все это свидетельствует о том, что основную подготовительную работу по созданию большой полевой регулярной армии Петр I провел еще до своей поездки за границу.

Одновременно с этими задачами правительство Петра I решало и такие важные вопросы, как определение численности полевой армии и гарнизонных войск, организацию и устройство их, обеспечение войск типовым вооружением и снаряжением, изыскание средств для содержания армии и флота и другие.

КОМПЛЕКТОВАНИЕ АРМИИ И ФЛОТА

Комплектование армии и флота в первой четверти XVIII века

Рекрутская система комплектования введена в 1699 году. В основу ее была положена система комплектования солдатских и драгунских полков, установившаяся во второй половине XVII века. Заслуга Петра I состояла в том, что он, отбросив все другие способы комплектования, использовал отечественный опыт, оправдавший себя на практике. При этом способе комплектования прочно закреплялся классовый принцип организации армии. Солдатский состав набирался из крестьян и других податных сословий, а офицерский — из дворян.

Указ «О приеме в службу в солдаты из всяких вольных людей» был объявлен 8 ноября 1699 года. Всем записавшимся было установлено жалованье по 11 рублей в год и кормовые деньги наравне с Преображенским и Семеновским полками. Запись вольницы возлагалась на специальную комиссию. Указ гласил: «и на Москве тот збор велено ведать в Преображенском на генеральном дворе боярину и адмиралу Федору Александровичу Головину, думному дьяку Автоному Ивановичу Иванову, генералу Адаму Адамовичу Вейде и у того дела быть дьякам Осипу Татаринову, Ивану Золотухину, Ивану Козлову, Нефеду Кормилицину, Андриану Ратманову». К этой комиссии было прикомандировано 13 старших подьячих, 17 подьячих средней статьи, 44 молодых, 4 целовальника и по капральству солдат Преображенского полка. 5 декабря были созданы еще две комиссии: одна в Новгороде под начальством И. Ю. Трубецкого, вторая в Пскове под начальством П. С. Салтыкова. Эти комиссии были подчинены Головину. 17 ноября 1699 года указ был повторен, причем этим указом предписывалось вести запись и среди даточных людей. Комиссия затребовала из Разряда, а также из Стрелецкого, Ямского и Иноземного приказов имевшиеся в их распоряжении росписи, перечни и сказки о служилых людях. Сверив все эти данные с переписными книгами, комиссия решила провести набор даточных из числа помещичьих крестьян и дворовых. Для проведения набора даточных в Нижнем Новгороде, Казани и Понизовых городах была направлена комиссия кн. Репнина, в которую входило 10 стольников, 2 прапорщика, 14 сержантов, 1 лекарь, 1 писарь и 9 солдат. Репнину предписывалось собрать в 20 городах «добрых и к службе годных» 10 тыс. человек. Предлагалось набирать в службу только из боярских детей, недорослей казачьих и стрелецких и вольных людей. Позже было разрешено набирать из даточных людей, кроме «с пашен беглых крестьян».

Согласно указу начальные люди — московские и городовые дворяне, находившиеся в это время на службе — были обязаны поставить одного пешего (даточного) с 50 дворов и, кроме того, одного конного (даточного) со 100 дворов. С дворян, находившихся на гражданской службе в приказах и воеводствах, а также с отставных, со вдов, недорослей и девок было определено взять по одному даточному с 30 дворов. С церковных служителей и монастырей по одному даточному с 25 дворов. Если же у владельцев поместий не было достаточного числа дворов, то с таких предлагалось взыскивать за каждого даточного по 11 рублей деньгами.

Окончание набора предусматривалось в Москве к 1 декабря 1699 года, а в Нижнем Новгороде и понизовых городах — к 25 января 1700 года. Всех пожелавших записаться в солдаты предлагалось принимать на съезжих дворах «без всякой задержки и взяток».

Комиссия разработала специальную инструкцию, регулирующую прием даточных. Статьи этой инструкции, опубликованной 23 декабря 1700 года, приобрели силу закона после того, как они были подтверждены указом в 1701 году.

В результате деятельности обеих комиссий в новоприборные солдаты комиссией Головина было принято 22 514 человек, из которых 10 727 человек были даточными и 11 787 человек вольными, да в комиссии Репнина 10 720 человек. Всего 33 234 человека. Из этого числа в армию было направлено 32 130 человек, а на флот 1 104 человека.

Из этого контингента было укомплектовано 27 новоприборных солдатских полков. Из них: 8 — в. Москве, 9 — в Новгороде и 10 — в понизовых городах. Кроме пехотных полков, в это время были сформированы два драгунских полка, укомплектованных боярскими и дворянскими детьми, явившимися на военную службу со своими даточными.

Таким образом, начало рекрутской системе комплектования было положено указом 1699 года, но указ не разрешил всех организационных вопросов, возникших во время проведения наборов. В указе намечались лишь общие черты рекрутской системы. Последующие указы, дополняя закон 1699 года, завершили оформление рекрутской системы, которая окончательно сложилась лишь к 1705 году, когда были выработаны единые основы комплектования полевых войск. Гарнизонные же войска продолжали комплектоваться прежним способом.

Сбор рекрутов обычно проводил Поместный приказ через так называемые станции. По получении указа на станциях по переписным книгам собирали людей, здесь же из них комплектовали «партии» (команды) численностью в 500 — 1 000 человек, приводили к присяге и заставляли их давать так называемые «поручные записи», чтобы рекруты не сбежали. После этого. рекрутские команды передавались Военному приказу, который и направлял их к полкам.

В целях уточнения контингента служилых людей, которым надлежало проходить военную службу рядовыми, в конце 1699 года была проведена проверка их состава, в результате которой недорослей в возрасте от 15 лет и выше записали в службу.

20 января 1701 года Разряду было указано не определять служилых людей на гражданскую службу в воеводства и в приказы по случаю наряда их на военную службу. В апреле 1702 года этот указ был повторен. Записанных 1 300 человек дворян и служилых людей в конце 1702 года разместили в конные отряды Шереметева, Меншикова, Апраксина, Шаховского. Кроме того, на флот было направлено 794 человека.

В отношении «вольных охочих людей» в течение 1701 и 1702 гг. никаких особых решений не принималось. Их без ограничений записывали и принимали в новоприборные полки. Например, в октябре 1701 года «вольницей» была укомплектована бомбардирская рота Преображенского полка, позже принимали «вольницу» и в Семеновский полк. Комплектованию первых полков способствовал указ 1697 года об освобождении семей добровольно записавшихся в солдаты от крепостной зависимости, подтвержденный в 1700 году. Указ вызвал серьезное недовольство дворян, так как значительная часть крепостных изъявила желание записаться в полки. Вскоре от этой меры пришлось отказаться. Репнину был дан именной указ о прекращении дальнейшей записи в солдаты помещичьих крестьян. Обнаруженные среди добровольцев записавшиеся крестьяне и дворовые люди подлежали возвращению помещикам. Это была уступка дворянству.

Продолжавшаяся война требовала непрерывных пополнений. В связи с этим в 1703 году был издан ряд указов. Так, 31 июля 1703 года предложили представить в Москву именные списки всех недорослей, а 1 октября было приказано направить их на военную службу. После проведения учета всем недорослям, которые ранее не являлись на смотр, приказали явиться для определения в драгунские полки.

Недостаток в солдатах заставил Петра издать в 1704 году указ о сборе ранее отпущенных московских стрельцов и стрелецких детей в Смоленск и записи их в полевые и гарнизонные полки.

Необходимость в доукомплектовании пехоты, понесшей в ходе войны большие потери, заставила принять решение о сборе с Московских ямских городовых слобод с двух дворов по одному человеку. Для пополнения личного состава флота был проведен набор, давший 1 000 матросов.

Переход к единой системе комплектования не мог быть осуществлен без твердого учета людей, подлежавших зачислению на военную службу. Правительство решило вначале провести такой учет в Московском уезде. Указ от 17 августа 1704 года о генеральной переписи имел целью прежде всего разрешить эту задачу и, кроме того, упорядочить поступление средств для содержания армии. Однако этого сделать не удалось. Сложность предпринятой задачи заставила временно остановить перепись. Несмотря на отсутствие точных данных о числе крестьян, правительство продолжало проводить призывы.

Указ от 20 февраля 1705 года завершил начальный период складывания рекрутской системы. В этом указе, требующем направить в солдаты по одному человеку в возрасте 20 лет с каждых 20 дворов, впервые упоминается слово «рекрут», в который вкладывалось определенное содержание. К указу были приложены статьи, данные стольникам о сборе даточных солдат или рекрут.

В 18 статьях были изложены основные принципы рекрутской системы комплектования. Особенно важной была 12-я статья, в которой говорилось, «буде из всех даточных, на станциях или на его государевой службе, кто умрет или убьют, или сбежит, и вместо тех иметь в солдаты с тех же людей, с кого будут взяты, чтоб всегда те солдаты были сполна и к его государеве службе ко всякой готовности». Предполагалось создать таким образом постоянные районы комплектования. Однако при этой системе создавались неравномерные условия пополнения; Вот почему такой порядок наборов удержался сравнительно недолго, а потом вообще пришлось отказаться от заманчивой системы «бессмертных рекрутов» и перейти к проведению повсеместных наборов по специальным указам. Набор 1705 года несколько затянулся и был продлен до сентября. Таким образом, с этого набора установилась единая система комплектования.

14 декабря того же года был объявлен новый набор — с 20 дворов по одному человеку и даче им хлебных запасов, одежды, обуви и денег. Оба набора дали 44 539 человек. Кроме того, был произведен специальный набор конных рекрутов по одному человеку с 80 дворов.

Последующие наборы по-прежнему проводил Поместный приказ. В этом же году для комплектования пехоты было проведено два набора, которые дали 12 579 человек, а три набора — для комплектования конницы. Один — по одному человеку с 50 дворов с московских и городовых дворян конных рекрутов и два — от служилых людей и дворянских недорослей. Один набор был проведен для укомплектования фурьерских команд и обозных извозчиков. Было взято 6 тыс. человек. Кроме того, для комплектования флота было взято 1 000 человек.

В 1707 году с посадских людей взяли по одному человеку с 20 дворов. Провели также набор «с людей разного звания». Последний набор дал 12 450 человек.

В 1708 году был проведен только один набор в подмосковных городах и уездах на расстоянии 100 верст — по 1 человеку с 20 дворов. По этому набору было взято 11 289 человек. В 1709 году набор проводился по одному человеку с 20 дворов, исключая район Москвы и подмосковных городов. По этому набору было призвано 15 072 человека.

В 1710 году проводилось два набора. Один для комплектования войск, давший 17 127 человек, а другой «в округе Москвы по одному человеку на 25 дворов» для укомплектования флота.

В 1710 году была сделана новая попытка упорядочить проведение наборов, так как выяснилось, что переписные книги 1678 года, по которым давались наряды, устарели и уже не соответствовали действительному положению. Решили завести новые переписные книги, а пока все дворы, составленные по данным переписи 1678 года, разделили на 146,7 доли. В каждую долю вошло 5 536 дворов, что составило в общем 812 131 двор. Но после учета числа дворов и составления новых переписных книг выявилось, что налицо оказалось только 606 404 двора, а 205 797 дворов исчезло.

Неравномерность наборов особенно тяжело отражалась на новых губерниях, например Петербургской, Киевской и Сибирской, которые пришлось освободить от набора. Правительство переложило набор на остальные губернии и предложило руководствоваться переписными книгами 1678 года, а не данными 1710 года.

С 1711 года наборы проводились по нарядам Сената.

В 1711 году было проведено несколько наборов. Специальные наборы проводились среди подьячих, ямщиков и монастырских служек и дворовых людей. По первому набору было взято 4 200 человек. А два последующих набора дали 47 712 человек. В этом же году правительство попыталось создать запас рекрутов. Указ 1711 года ясно выражает эту мысль: «для нынешнего настоящего воинского случая собрать со всех губерний в запас рекрутов вновь 25 тыс.; да 7 тыс. лошадей в драгунскую службу». Указ был подтвержден в 1712 году, причем в нем определялись и нормы запасных в губерниях: «рекрут збирать без всякого отлагательства, дабы в каждой губернии в запас рекрут было налицо против положенных на губернии полков в полы». Число запасных должно было составлять половину наборов в полевую армию.

Рекрутов предлагалось содержать на станциях в Московской, Сибирской, Киевской, Азовской, Смоленской, Казанской и Архангелогородской губерниях и «обучать их военному артикулу, дабы они к службе были во всякой готовности». Но в 1713 году наборы по этому указу были приостановлены, снова было решено комплектовать полки со всего государства. Собранных же 20 416 человек зачислили во вновь объявленный набор по 1 человеку с 40 дворов. В этом же году был проведен новый набор по одному человеку с 50 дворов, давший 16 342 человека. Дважды происходил призыв в матросы, давший 1 200 человек.

В 1714 году в поморских городах было призвано 500 матросов.

В 1715 году производился один набор по одному человеку с 75 дворов, который дал 10 895 человек. Проведено два набора во флот и переведено из солдат в матросы 1 500 человек. Кроме того, в 1716 году «в гренадеры для прусского короля» было взято 250 великорослых рекрутов.

В 1717 году проводилось два набора во флот, которые дали 2 500 человек.

В течение 1718 года проводился набор во флот и полевую армию. По последнему набору было призвано 15 389 человек.

В 1719 году было взято по одному человеку с 89 дворов. По этому набору было призвано 14 112 человек. В 1720 году из детей солдат, капралов и ямщиков призвано 4 тыс. человек, Из солдат Финляндского корпуса переведено в матросы 2 тыс. человек и столько же из рекрутов.

В 1721 году производилась запись желающих определиться в матросы, происходила очередная запись в полки недорослей и служащих людей и проводился очередной набор, по одному человеку с 83 дворов, давший 19 755 человек.

С 1722 года наборы стали проводить не только с коренного русского населения, но также с мордвы, черемисов и татар. В этом году было проведено два набора: один по одному человеку со 113 дворов, давший 15 470 человек, а другой по одному человеку с 95½ дворов, давший 10 013 человек.

В 1721 году в связи с регламентацией штатов служителей культа было резко сокращено количество низшего духовенства. Для всех церквей был установлен твердый штат. Попы и дьячки, оставшиеся за штатами, без всяких церемоний были записаны в солдаты. Многие из них, уклоняясь от рекрутчины, покупали у высшего духовенства должности попов, дьяконов, псаломщиков и т. п., в результате чего в церквах оказались почти двойные штаты. Но в результате энергичных мер, принятых правительством, духовное сословие было сокращено в три раза.

До конца первой четверти было проведено еще два набора. Набор 1723 года проводился по одному человеку с 94½ дворов, он дал 10 118 человек. Набор 1724 года проводился по одному человеку с 250 душ. Вместе с доимочными рекрутами он дал 20 550 человек.

С 1724 года раскладка рекрутов производилась не по домам, а по душам. Переход на такую систему стал возможным по окончании первой ревизии, завершенной в 1721 году.

Наборы всей тяжестью ложились на крепостных и государственных крестьян. Армия поглощала лучшие элементы деревни.

Главной формой протеста против пожизненной военной службы были побеги. Правда, в 1700–1703 гг. число дезертиров было сравнительно невелико: из направленных в войска 20 814 человек бежало лишь 374. Но уже в 1705 году из партии 2 277 человек бежало 895. В 1707 году из группы в 1 756 человек бежало 171. А в следующем году из группы в 3 646 человек бежало 356. А из другой группы в 8 087 человек бежало 632. В 1710 году из группы в 5 715 человек, направляемых в Ригу, бежало 1 669, а из 1 770 человек, направляемых во флот, бежало 1 166.

Побеги рекрутов имели место и в последующие годы. Правительство прибегало к самым суровым мерам. Военные суды приговаривали беглых рекрутов к битью кнутом, ссылке на каторгу и даже к смертной казни. Так, в 1701 году Петр приказывал беглых рекрутов вешать по жребию или ссылать на каторгу. В 1702 же году он писал боярину Т. Стрешневу: «Когда сие письмо получишь, изволь немедленно сих проклятых беглецов… сыскать, сыскав всех, бить кнутом и уши резать, да сверх того 5-го с жеребья ссылать на Таганрог…»

Указ 19 января 1705 года объявлял во всенародное известие, что из каждых трех человек, бежавших и пойманных рекрутов, одного будут вешать по жребию, а двух других бить кнутом и ссылать на вечную каторгу, явившихся же добровольно после бития кнутом ссылать в Азов и в Петербург на 5 лет, после чего вновь возвращать в полки. Но так как число бежавших было слишком велико, то чаще всего ограничивались битьем батогами. Так, в феврале 1705 года Военный приказ доносил, «а которые выйдя из Москвы и из городов в близости бежали, и тем в Воинском приказе чинено наказание — по рассмотрению биты кнутом, а иные вместо кнута, снем рубаху, батоги».

Указы о суровых наказаниях беглых издавались почти ежегодно. Однако суровые меры не приводили к желаемым результатам. Побеги продолжались. В 1707 году А. Иванов сообщал Петру, что, несмотря на все принятые меры, побеги все более увеличиваются. Петр на это ответил: «Письмо из Москвы 26 декабря до нас дошло, в котором ты пишешь, что рекруты бегут по лесам, и для того надобно их утверждать круговою порукою человек по 20 и больше, и друг на друге спрашивать, так же на отцах и свойственниках их, дабы всякий мог ответ дать за своего свойственника или товарища».

На основе этого указа был разработан боярский приговор, в котором говорилось, что за «побеги те их отцы и дядья, братья и свойственники с женами и детьми посланы будут в ссылку во вновь завоеванные города, а беглецы, как будут сысканы, казнены будут смертью». Для надзора же за местностью, где предполагалось появление беглых, губернаторам было приказано в городах, уездах и во всех приходах выбрать пятисотских, сотских и десятских и обязать их «смотреть накрепко и неоплошно, чтоб беглецы солдаты и рекруты и укрывающиеся от солдатства и всякие пришлые люди и недоросли, всеконечно нигде бы не жили и пристанища не имели б».

Однако все эти меры не уменьшили число беглых. Обеспокоенное правительство решило изучить причины массовых побегов.

Специальное расследование, проведенное в 1710 году, показало, что рекрутов страшила перспектива пожизненной службы и бесчеловечное отношение к ним во время наборов. Перед тем как попасть в армию, рекруты проходили тяжелые испытания: во время следования на сборный пункт наборщики заковывали их в колодки, а, прибыв на место, сажали в тюрьму, вследствие чего немало рекрутов умирало от ужасных условий содержания и голода.

По указаниям правительства было обращено внимание на лучшее содержание рекрутов и несколько облегчены обязанности населения. В письме к Чирикову 20 марта 1712 года генерал-пленицер-кригс-комиссар Я. Долгоруков писал, что теперь «в полки из губернии отпущать, а в дорогу ковать, в колотках весть и вязать (рекрутов. — Л. Б.) отнюдь не велено, и в дорогу отпущать их в мундире сермяжном, дав рубашки и портки и обуви простые добрые також и провиантом в пути они были довольны и денег им давать на проход по обыкновению и посылать с провожатыми конными. И в дороге весть с великою опасностью, и без всякой тесноты».

В конце 1712 года правительство объявило, что условия проведения наборов будут улучшены, и взяло на себя снабжение рекрутов в пути следования. Но декларации правительства оставались лишь на бумаге. Это отмечал и сам Петр. «Оные указы (то есть указ 1711 года и других лет. — Л. Б.) от большей части не исполняютца, и как в зборах по губерниям, так и в отправлениях и в приводе тех рекрутов всякие непорядки и поныне в некоторых губерниях продолжаюца, от чего проис-ходит немалое государству разорение, а в полках неисправность, а именно: первое, когда в губерниях рекрут зберут, то с начала из домов их ведут скованных, а приведючи в город, держат в великой тесноте и по тюрьмам и острогам не по малу времени и таким образом еще на месте изнурив, и потом отправят… К тому же поведут, упуская удобное время, жестокою распутицею, от чего в дороге приключаются многие болезни и помирают безвременно… другие ж не стерпя великой нужды, бегут и, боясь явитца в домах, пристают к воровским компаниям».

В том же указе говорилось, что если беглые рекруты «превращаютца в разбойников, то уже всяк может рассудить, от чего такие великие в государстве умножились воровские вооруженные компании, чтоб не от этих беглецов».

Петр снова потребовал от Военной коллегии навести порядок в проведении наборов и обязал ее перестать обращаться с рекрутами, как со скотом, «раз они присягу приняли». В связи с этим в 1719 году было опубликовано «Учреждение о содержании и довольствии рекрут», призванное упорядочить дело наборов.

Улучшая условия наборов, правительство в то же время дало указания усилить наблюдение за рекрутами. В 1712 году «для знаку рекрутам велено на левой руке накалывать кресты и натирать их порохом».

Стремясь улучшить положение рекрутов, правительство в течение ряда лет издавало указы о прощении беглых и о добровольной их явке. Возвратившихся беглецов не вешали, а для отбывания службы отсылали в Азов, Сибирь или в Петербург. Всеми делами беглых рекрутов ведал специальный суд при Военной коллегии, который назывался Нижним Воинским Судом.

Подводя итоги о комплектовании русской армии в первой четверти XVIII века, следует отметить следующее:

— Рекрутская система значительно изменила лицо русской армии. В новой системе комплектования нашли свое отражение господствующие в стране социально-политические отношения. В классовой армии солдаты набирались главным образом из крепостных и государственных крестьян, а офицеры комплектовались из дворян. Рекрутов брали на пожизненную службу. После принятия присяги они переставали быть крепостными сами, а также их дети. Это, конечно, не была всеобщая воинская повинность, как пытались изобразить рекрутскую систему дворянские военные историки (Бобровский, Розенгейм, Гейсман и др.), ибо вся тяжесть рекрутчины падала на крестьян. Духовенство освобождалось от военной службы, а купечество откупалось и этим вносило элементы буржуазных отношений в комплектования войск.

— Уже в начале века определилось отношение правительства к вопросу комплектования. Оно рассматривало рекрутскую повинность по отношению к крестьянам не как личную, а как земскую или общинную. Юридическим лицом правительство считало «дворы», а позднее «податные души», объединенные в общину. Предъявив требование поставить определенное число рекрутов, правительство не заботилось о том, как община организует отбор и в каком порядке будет проведена раскладка рекрутов по семьям.

В общинах и сложилась система очередности семей при поставке рекрутов. Эти стихийно сложившиеся правила «русского набора» были затем использованы правящими кругами в своих интересах. Помещики превратили общину (мир) в орудие воздействия на крестьян, позволяющее держать их в узде. В армии общинный принцип также был использован в интересах господствующих классов. Он позволял объединять солдат в артели и обязывать их круговой порукой.

В то же время такая система отбора сыграла немалую роль в укреплении товарищества среди солдат, смотревших на свою часть как на «мир», что повышало моральную стойкость войск. «Любопытно отметить, что в старой русской армии это чувство взаимной связи, являвшееся отражением господствовавшей крестьянской психологии, играло очень крупную роль в деле повышения ее боеспособности».

— В течение первой четверти столетия формы мобилизации войск определились полностью. Сбор рекрутов проходил по губерниям и провинциям, причем с 20-х годов полки получили свои округа и пополнялись по территориальному признаку, Начиная с 1716 года каждый полк направлял офицеров в специальную команду для доставки своих рекрутов. Затем рекруты поступали прямо в распоряжение командиров полков, и те распределяли их по своему усмотрению. Рекрутская повинность позволила значительно увеличить численность армии и сделать ее боеспособной.

Постоянное пополнение армии необученными рекрутами создавало немало трудностей: приходилось ежегодно обучать полевую армию основам военной службы.

Правительство понимало неудобства такой системы, и поэтому в своем указе 1719 года Петр I предписывал: «каждому губернатору надлежит из оных рекрут взять в гварнизон не больше трети, а не меньше четверти доли, и такую часть солдат гварнизонных отдать в число рекрут и сие чинить по вся зборы, дабы в полевые полки не все новые, но часть уже обыкновенных привожена была людей», причем указ подчеркивал, чтобы из гарнизонов «не худых давали под жестоким штрафом… не от прихоти своей и не по прихотям генеральским и офицерским отдавали одних лутчих в один полк, а в другие худых» для равномерности разделить всех на три части (лучших, средних и худших), и «со всякой части в каждой полк по пропорции давать».

Комплектование армии и флота во второй четверти и середине XVIII века

Во второй четверти XVIII века в системе комплектования особых изменений не произошло. Сенат, как и прежде, определял размеры и сроки наборов.

В период с 1726 по 1740 год было проведено 14 основных и несколько дополнительных наборов. В марте 1726 года было намечено провести набор по одному человеку с каждых 250 душ, но затем норма была увеличена до одного человека с 200 душ. По этому набору было взято 22 795 человек. Так как намеченное число рекрутов не удалось собрать в установленное время, то пришлось издать дополнительный указ о сборе доимочных рекрутов. Расширение армейских контингентов заставило Сенат провести в 1727 году два набора: один в сентябре, который дал 16 640 человек, а второй в ноябре, один человек с 305 душ. По этому набору было призвано 17 785 человек. Частые призывы вызывали серьезное недовольство среди крестьянства, В связи с этим Верховный Тайный Совет, «имея рассуждение», не санкционировал Сенату проведение набора в 1728 году, рассчитанного на 15 016 человек. В 1729 году набор прошел в ограниченном размере. Всего с доимочными рекрутами было взято 23 698 человек. В этом же году было решено уволить в годичный отпуск третью часть рядовых и офицеров, с «вычетом жалования по указу». Потом было принято решение распространить наборы на «людей иностранных наций, написанных в подушный оклад». В 1730 году был назначен набор рекрутов со всех положенных в оклад из расчета один рекрут с 320 человек со всех положенных в оклад, за исключением однодворцев Киевской и Воронежской губерний. Набор дал 16 000 человек.

В 1731 году проводится только дополнительный набор в адмиралтейство и в каспийский флот. Тогда же было дано разъяснение о принятии молодых доимочных рекрутов в службу, хотя бы они были и ниже «указной меты».

В 1731 году была сделана попытка внести изменение в порядок проведения наборов. Генерал П. И. Ягужинский предложил все население расписать на компании по 500 человек, а затем каждую компанию разбить на 10 частей с тем, чтобы каждая часть выставляла одного рекрута раз в десять лет. Сенат заслушал доклад Ягужинского и «согласился, что тем компаниям быть весьма запотребно, и пришел в рассуждение — для апробации расписать по тем компаниям Московской уезд с Москвою». Однако затем от этого проекта отказались, так как он затрагивал интересы помещиков.

В 1732 году производился набор по 1 человеку с 288½ душ, для укомплектования армии, давший 18 654 человека.

В 1733 и 1734 гг. также было проведено по одному набору для укомплектования армии, гарнизонов и адмиралтейства по одному человеку со 102 душ, давших 50 569 человек, а затем со 169 душ. Причем в этот раз было разрешено принимать в рекруты лиц, имеющих рост ниже нормы, установленной указом 1730 года. Последний набор вместе с доимочными дал 35 000 человек.

Война с Турцией, начавшаяся в 1736 году, заставила провести набор по одному человеку со 125 душ. Набор производился как с положенных, так и с неположенных в подушный оклад. Он дал 41 167 человек и еще 4 тыс. — с неположенных в оклад. В январе 1737 года был дан наряд выставить вне набора 3 тыс. башкир. В сентябре этого года был проведен общий набор по одному человеку с 98 душ, который с доимочными рекрутами дал 48 960 человек. Нехватка людей для полевой армии вынудила Сенат собрать всех доимочных рекрутов с 1726 года. Было разрешено принимать рекрутов ростом ниже нормы, но только в гарнизонные полки. Недостаток обученных людей заставил Военную коллегию отобрать у обер- и штаб-офицеров всех денщиков, а на их место направить рекрут. Несмотря на близкое завершение войны, правительство дало указ о сборе в 1738 году рекрутов по одному человеку со 120 душ. По этому набору было взято 34 071 человек.

Кроме того, был издан указ о предварительной подготовке рекрутов до отсылки их в полки. Это возрождало петровскую систему обучения рекрутов при гарнизонах в запас. В этом же году было решено призвать раскольников по одному человеку с 50 душ.

В 1739 году проведен набор по одному человеку со 120 душ. Было взято 31 450 человек. Кроме того, решено провести ряд. дополнительных наборов. Так, в январе был проведен набор рекрутов с ямских слобод. В мае же было указано: «имать с бывших рейтар при их отставке по одному человеку из их крепостных в конную службу». Особо было объявлено о наборе татар. Наконец, в этом же году был проведен дополнительный набор с крестьян и плотников Сибирской губернии по одному человеку с 240 душ.

В течение 1740 года состоялось два набора: один — в ноябре — на 21 131 рекрута, а другой — в декабре — на 20 тыс. рекрутов для доукомплектования армии и флота.

В 40-х годах при проведении наборов стали дифференцировать местность. Так, в 1740 году с крестьян, купцов, иноверцев и ямщиков Воронежской, Калужской, Тульской и Рязанской провинций брали одного человека с 314 душ, а со всех прочих — со 154 душ. В сентябрьском же наборе 1741 года с помещичьих крестьян брали одного человека с 240 душ, а со всех остальных категорий — одного человека со 165 душ. Всего было взято 28 935 душ. Набор в 1743 году проводился из расчета один человек с 330 душ с купечества, монастырей и один человек — с 220 душ с остальных категорий. Он дал 21 131 человек.

В том же году в северо-западных районах страны был проведен специальный набор по укомплектованию флота.

Следующий набор проводился в 1745 году, но уже один человек со 170 душ. Он дал 30 338 человек. Любопытно, что в указе подчеркивалось, что «при отдаче тех рекрут, плательщикам взятков и подарков никаких, ниже харчевых запасов приемщикам и их подчиненным никому ничего отнюдь не давать, под жестоким штрафом и наказанием, а напротив той приемщикам и их подчиненным, ни под каким видом и вымыслом того не домогаться, и рекрут принимать, и отписки давать безволокитно, не удерживая больше трех дней… Приемные же рекруты никакой тягости, которая б принуждала их к побегу, не чинили, и особливо жалованья и провианты за сроком ни дня не удерживать». Это указывало на то, что хищения, взятки и вымогательства достигли серьезных размеров.

После ревизии в 1747 году был проведен новый набор по одному человеку со 121 души, который дал 44 272 человека. Указ объяснял столь большой набор тем, что решено «армию умножить на 50 тыс. человек и для того собрать вновь рекрут со всего государства».

Как и раньше, в этом указе точно определялись требования к рекрутам. Приемщикам предлагалось принимать «крепких и здоровых, от 20 до 35 лет, ростом… в 2 аршина в 4 вершка, а меньше той меры отнюдь не принимать». В этом году было запрещено брать в солдаты моложе 15 лет.

Последующий набор был проведен в 1748 году по одному человеку со 190 душ. Он дал 33 210 человек. С 1749 по 1754 год наборы не производились, армия была полностью укомплектована. Накануне Семилетней войны Сенат решил увеличить численность армии. В связи с этим был проведен усиленный набор по одному человеку со 100 душ, который дал в войска 61 509 рекрутов. 2 октября 1756 года был проведен набор по одному человеку со 135 душ. Набор дал 45 тыс. человек.

Начало военных действий в Восточной Пруссии заставило Сенат быстрее завершить набор, провести сбор доимочных рекрутов и отправить их в войска. В полевой армии вследствие болезней произошла большая убыль людей. Это заставило Сенат в декабре провести новый набор. Требования к рекрутам были изложены в «Генеральном учреждении о ежегодном сборе рекрут», составленном П. И. Шуваловым и изданном в 1757 году. Шувалов предложил проводить сбор рекрутов по специальным округам, для чего разделить все 10 губерний на 5 равных частей и брать рекрутов с каждой части один раз в пять лет. Наборы проводить из расчета один рекрут со 100 душ. Из Архангельской губернии предлагалось рекрутов брать только во флот, для чего губерния также разделялась на пять частей. В случае войны наборы производить последовательно во всех пяти частях. Если армия укомплектована, то излишних рекрутов направить во флот.

Сущность проекта Шувалова состояла в том, чтобы дать возможность купечеству и другим имущим элементам откупиться от военной службы.

Вместо рекрутов разрешить вносить деньги. К этому проекту Шувалов приложил специальную инструкцию, определяющую порядок проведения наборов. Заслушав доклад Шувалова, Сенат утвердил только инструкцию, сам же проект не был одобрен из-за начавшейся войны. Но позднее, при разработке «Генерального учреждения» 1766 года, проект был использован.

В инструкции, действовавшей до 1766 года, были определены требования к рекрутам и порядок проведения наборов. Этим делом должны были заниматься губернаторы и провинциальные воеводы. Инструкция требовала собирать рекрутов «в одних только губерниях и провинциях, кроме приписных городов».

Принятых рекрутов предлагалось немедленно приводить к присяге и, обязав круговой порукой, расписывать их по артелям.

В ходе Семилетней войны наборы производились в соответствии с инструкцией Шувалова и проходили они более организованно.

Набор 1757 года проводился из расчета один человек со 194 душ, он дал 30 705 человек. В 1758 году стали брать по одному человеку со 116 душ. Этот набор дал 50 020 человек. А в следующем, 1759 году, одного человека брали с 128 душ. Собрано было 45 тыс. человек. В 1760 году общий набор не проводился. Сенат ограничился сбором рекрутов с разночинцев и татар. В последующие два года в армию брали только доимочных рекрутов.

В этот период продолжались изъятия из наборов определенных категорий, в частности купечества и духовенства. Так, в 1737 году вышел указ об освобождении от военной службы «детей и родственников церковнослужительских, желающих вместо себя поставить купленных рекрут или внести по 200 рублей». В том же году ярославским купцам было разрешено ставить вместо себя купленных рекрутов.

В 1739 году купцы добились общего указа «О позволении купечеству покупать для отдачи в рекруты людей и крестьян». Так как этот указ противоречил общему запрещению приобретать крепостных, то в него было внесено разъяснение, что это запрещение «разумеет для собственной их (то есть купцов) услуги, а не для рекрутской отдачи». Кроме того, указывалось, чтобы эта покупка производилась купцами только в тех городах, где они живут, и у местных помещиков, дабы избежать покупки крепостных под предлогом замещения рекрутов.

В 1742 году последовал новый указ о том, что для московского купечества облегчаются условия наборов. По ходатайству предпринимателей было издано несколько указов, разрешающих вносить деньги вместо рекрутов из числа мастеровых. Это относилось и к мастеровым Тульского и Сестрорецкого заводов.

В результате изъятий от рекрутской повинности было освобождено до 15 % податного населения.

В середине века военная служба стала еще тяжелее. Несмотря на то, что закон о рекрутах превращал их в «государственных людей», свободных от личной крепостной зависимости, офицеры смотрели на солдат, как на своих крепостных. Тяжелое положение солдат было известно всему народу, поэтому во время наборов многие рекруты пытались бежать еще до того, как они попадали в полки. Если же побег не удавался, пытались нанести себе увечье. Всех, кто выражал протест, правительство объявляло вне закона. В одном из указов говорилось: «таких злодеев в тех же местах, где они такое зло учинят, из десяти одного зажребием повесить, а протчих бив кнутом и вырезав ноздри, ссылать в вечную работу и каторгу». Но даже такие кары не останавливали рекрутов. Количество беглых рекрутов приняло угрожающие размеры. Пытаясь найти выход, правительство принимает суровые меры.

Так, в 1730 году для борьбы с «ворами и разбойниками», то есть беглыми рекрутами, были направлены военные отряды. В том же году в указе Сената говорилось: «которые рекруты учнут бегать за рубеж, и пойманы будут, то из первых заводчиков… на страх другим, казнить смертью, повесить, а прочим, кои не сами заводчики, чинить политическую смерть и ссылать в Сибирь к казенным работам».

В 1731 году во все губернии «для сыску беглых» были направлены воинские команды. В 1736 году издается новый указ о борьбе с беглыми рекрутами. Для поимки беглых обычно направлялись воинские команды, которые должны были прочесывать местность. Например, в 1739 году в Кексгольмский и Олонецкий уезды было направлено 12 команд по 200 человек каждая, чтобы очистить леса от дезертиров, «которые человек по 60 и по 70 оружные ходят и чинят тамошним обывателям (то есть помещикам. — Л. Б.) непорядки и насильства».

Воинские команды не проявляли особой активности. Очевидно, офицеры боялись, что солдаты могут убежать и поэтому ограничивались главным образом тем, что располагали солдат в селениях на постой. Беглые же рекруты продолжали оставаться в лесах. Тогда решили обязать «самых обывателей тех беглых солдат и рекрут ловить».

Незадолго до секретного указа, изданного 7 июля 1738 года, Сенат приказал всем рекрутам на станциях «брить лбы», чтобы в случае побегов их можно было легко опознать, но, несмотря ни на что, рекруты продолжали убегать.

Кроме угроз и расправы, пытались воздействовать на беглецов и путем уговоров. Указы объявляли о прощении беглых в случае добровольной явки в полки, запрещали использовать рекрутов на «неприличных солдату работах». Было объявлено о запрещении бить рекрутов «бесчестным наказаньем, как то батожьями и кошками, но токмо шпагою или тростью». Но это не меняло дела, кошки были заменены палками и шпицрутенами.

Итак, во второй четверти и в середине XVIII века рекрутская система еще более укрепляется, она полностью соответствует социально-политическим отношениям в стране. Но фактически тяжесть военной службы несли крестьяне. Во время рекрутских наборов помещики стремились отправить в армию непокорных, и это было самым страшным наказанием для крестьян. Такую же политику проводила и верхушка зажиточных крестьян, под влиянием которой находилась община. Попытка Воинской комиссии сократить срок службы солдат до 10 лет потерпела неудачу. Помещики не хотели обучать крестьян военному делу. Солдаты, побывавшие в армии и принесшие присягу, переставали быть крепостными. Этим и объяснялось отрицательное отношение помещиков к проекту о сокращении сроков военной службы и создании обученного резерва.

Крепостническая система не позволяла русской армии перейти к более совершенным формам комплектования.

ОРГАНИЗАЦИЯ И УСТРОЙСТВО АРМИИ И ФЛОТА

Организация и устройство армии в первой четверти XVIII в.

В 1699 году стала осуществляться реформа полевой армии. Комиссия под руководством Головина вначале решила развернуть 60–80 полков трехсотенного состава. Но Петр I не утвердил этого решения и предложил формировать полки тысячного состава. В соответствии с этим и было сформировано три генеральства (дивизии) по девять полков в каждом.

Организация полевой армии, куда вошли 2 гвардейских, 27 пехотных и 2 драгунских полка, завершилась в конце 1699 года. В то время молодая армия еще не обладала высокой боеспособностью. В первом же сражении под Нарвой в 1700 году она потерпела поражение.

Боевые качества войск точнее всех тогда оценивал сам Петр. «И тако шведы над нашим войском викторию получили, что есть бесспорно; но надлежит разуметь, над каким войском оную учинили? Ибо только один старый полк Лефортовский был (который перед тем называли Шепелева), два полка гвардии только были на двух атаках у Азова, а полевых боев, а наипаче с регулярными войсками, никогда не видели. Прочие же полки, кроме некоторых полковников, как офицеры, так и рядовые самые были рекруты…»

Развитие отдельных родов оружия шло следующим образом.

Пехота. Было решено иметь два вида пехоты. В соответствии с этим было определено сформировать 47 пехотных и 5 гренадерских полков, последние должны быть сформированы из гренадерских рот в существующих 27 пехотных полках. К 1710 году эта задача была завершена.

После Полтавской победы, когда стало ясно, что в ходе войны наступил перелом, количество пехоты решено было довести до 42 полков. Таким образом, по штатам 1711 года в полевой армии было оставлено «всего инфантерии 42 полка», которые имели 52 164 строевых солдат и унтер-офицеров и 10 290 нестроевых. Всего 62 454 человека.

Из этих 42 полков было положено иметь: 2 гвардейских, 5 гренадерских и 35 пехотных фузилерных. Часть полевых полков подлежала расформированию.

Одновременно происходил процесс установления твердого состава полка, который все время изменялся до утверждения штатов 1711 года. До 1704 года полк имел 10 фузилерных рот и только некоторые полки имели 9 фузилерных и 1 гренадерскую роты. С 1704 года все полки имели 8 фузилерных и 1 гренадерскую роты. С 1708 года после сведения всех гренадерских рот в особые полки в полевых полках стало по 8 рот, которые сводились в 2 батальона. Гвардейские полки и Ингерманландский полк имели по 3 батальона и являлись полками 12-ротного состава; в 1711 году гренадерские роты вошли в штат и полки стали иметь восемь рот, из них одну гренадерскую, сведенных в два батальона.

По штатам 1711 года полк имел: строевых рядовых — 1120 человек, нестроевых — 247 человек, штаб- и обер-офицеров — 40, унтер-офицеров — 80. Всего 1487 человек.

В ходе Северной войны в эти штаты были внесены некоторые уточнения, касающиеся численности войск и состава полков. В 1720 году были разработаны новые штаты, согласно которым в полку стало строевых рядовых 1152, нестроевых — 204, унтер-офицеров — 88, штаб- и обер-офицеров — 44. В составе пехоты по-прежнему оставалось 2 гвардейских, 5 гренадерских и 35 фузилерных (пехотных) полков и 1 батальон. В пехотных полках предусматривалось увеличение числа строевых солдат за счет нестроевых. По этому штату пехота имела 54 560 строевых солдат и унтер-офицеров и 3396 нестроевых солдат. Кроме того, для действий в Персии было сформировано 9 новых полков, составивших так называемый Низовой корпус. Формирование Низового корпуса началось в 1721 году. Двадцати полкам, возвратившимся из Финляндского похода, предложили выделить половину своего личного состава. Эти люди составили основные кадры новых полков, пополненных затем рекрутами. Кроме того, для похода предназначались Ингерманландский и Астраханский полки, затем 1-й батальон Семеновского и 2-й батальон Преображенского полков. Вся пехота была сведена в шесть отрядов (бригад). Им придавалось восемь полков драгунской конницы и 16 300 украинских и донских казаков. Весь корпус насчитывал 21 093 человека пехоты, 8786 человек регулярной конницы и 16 300 человек иррегулярной конницы.

Наконец в 1705 году было положено начало формированию морской пехоты. Полк состоял из двух батальонов. Численность полка: 1250 рядовых, 70 унтер-офицеров и 45 офицеров.

Кавалерия. Серьезные выводы были сделаны и по вопросу формирования кавалерии.

В боях под Нарвой поместная конница дискредитировала себя. Проверить же боевые качества драгунской конницы не удалось, так как драгуны действовали в пешем строю. В то же время нужно было разрешить вопрос о формировании регулярной конницы, без которой пехота не могла действовать в линейном боевом порядке. Конница являлась «глазами армии», она как бы освещала местность, ведя дальнюю и ближнюю разведку, в ходе боя защищала фланги, являвшиеся наиболее уязвимым местом, преследовала разбитого противника. Для осуществления этих задач нужна была многочисленная, хорошо обученная конница, на создание которой требовалось значительное время.

Организация конницы еще в 1700 году была возложена на комиссию, заседавшую в Золотой палате, под председательством Б. Голицына. В 1700–1701 гг. комиссия взяла на учет и составила роспись на всех людей прежних служб (рейтар, копейщиков и др.) и дворянских недорослей. Всего было учтено 27 326 человек, из них вызвано в 1701 году в Москву 18 547 рейтар и копейщиков и 8779 недорослей, из которых в 1702 году было сформировано 9 полков. Правительство обязывало дворян и служилых людей являться со своими лошадьми. Но не все лошади, приведенные дворянами, оказались пригодны. Решено было ассигновать 100 тыс. рублей «на покупку лошадей для свейской службы». В последующие годы число полков все время изменялось. Полки формировались и переформировывались в зависимости от обстоятельств. Кроме полевых полков, в 1705 году был сформирован также лейб-регимент или лейб-шквадрон.

По штатам 1711 года было установлено иметь 33 полка. Общая численность кавалерии была определена в 43 824 человека. Из них служащих (то есть строевых) 34 320 человек и неслужащих (то есть нестроевых) 9504 человека. Лошадей драгунских 33 тыс. и лошадей тележных — 9930.

Штат драгунского полка предусматривал 10 рот (5 эскадронов), в том числе одну конно-гренадерскую роту. Численность полка была определена в 1328 человек, из них строевых солдат — 920, нестроевых — 290, штаб- и обер-офицеров — 38 и унтер-офицеров — 80. Строевых лошадей 1 тыс., тележных — 300.

По штатам 1720 года в коннице было оставлено 33 драгунских полка, в состав которых входило 3 гренадерских и 30 фузилерных полков десятиротного состава. Всего в коннице находилось 37 851 человек. В драгунском полку полагалось иметь по этим штатам 1253 человека, из них: строевых — 920, нестроевых — 211, унтер-офицеров — 80, штаб- и обер-офицеров — 42; строевых лошадей предусматривалось иметь 1101, тележных — 300.

Лейб-регимент в 1721 году был преобразован в рядовой драгунский полк.

В 1722 году для Низового корпуса было сформировано еще 7 полков. Всего в кавалерии в 1723 году было 41 920 человек.

Артиллерия. Первой частью, положившей начало регулярной артиллерии, была бомбардирская рота Преображенского полка. Она обслуживала полевую и осадную артиллерию до организации особого артиллерийского полка, который был сформирован в 1701 году и имел в своем составе 4 пушкарские роты, 4 бомбардирские команды, понтонную и инженерную роты и полковых чинов. Всего полк в этом году имел 674 человека. Твердый штат полк получил в 1712 году. По этому штату полк состоял из 1 бомбардирской роты, 4 канонирских рот, минерной роты, понтонной и инженерной команды и полковых чинов. В состав полка входило 20 штаб-офицеров, 53 обер-офицера, 285 унтер-офицеров, 948 строевых и 2217 нестроевых солдат.

В бомбардирских ротах полагалось иметь строевых солдат 93, нестроевых — 5, унтер-офицеров — 10, обер-офицеров — 6. В канонирских ротах число строевых солдат увеличивалось до 132 человек. В 1723 году изменилось только количество людей, теперь стало 4192 человека артиллеристов, понтонеров, фуражиров и учеников. Число рот было доведено до 30. Артиллерия по своему назначению делилась на полковую, полевую и осадную. Полковая артиллерия входила обычно в состав полевой, но она находилась непосредственно в полках. Каждый пехотный полк имел на вооружении по две медные трехфунтовые пушки и 4 мортирцы, а кавалерийский — по шесть или восемь орудий (две трехфунтовые пушки и четыре железные мортиры или четыре четырехфунтовые гаубицы и четыре мортиры).

Полевая артиллерия имела непостоянную численность. В 1706 году она имела 157 орудий, в 1712 году — 108 орудий, а в 1724 году — по окончании войны также 108. В 1724 году в составе полевой артиллерии было 80 трехфунтовых пушек, 6 шестифунтовых, 12 восьмифунтовых, 3 двенадцатифунтовых, 4 однопудовые гаубицы, 3 полупудовых гаубицы.

Осадная («большая») артиллерия по штату 1723 года имела: 24-фунтовых пушек — 60, 18-фунтовых — 60, девяти- и пятипудовых мортир — 40, шестифунтовых мортирцов — 200. Эта артиллерия имела запас по 500 выстрелов на орудие.

Согласно указу от 16 сентября 1723 года осадная артиллерия была разделена на три корпуса с пребыванием их в Петербурге, Брянске и Осереде. Такое размещение артиллерии было целесообразно — Петербургский корпус обслуживал прибалтийский театр, Брянский — западный, а Осередский — азовский и астраханский.

Важную роль в развитии артиллерии сыграли фурштадтские команды. В 1705 году было решено набрать для армии 7 тыс. лошадей «на подъем в солдатские полки». Вскоре стольник Е. Зыбин был назначен начальником «для надзирания и учреждения артиллерийских лошадей». Следовательно, уже в 1706 году была учреждена казенная конная артиллерийская тяга, которая позже получила название фурштадта.

В полковом штате 1712 года предусматривался специальный состав людей и лошадей. А в 1714 году было учреждено 12 фурштадтских команд, в которых состояло 1255 человек и 1986 лошадей.

Инженерные войска как отдельный род оружия в первой четверти XVIII века не существовали. Инженеры, понтонеры и минеры входили в состав артиллерийского полка. Строевой инженерной частью была минерная рота, имевшая в своем составе 72 рядовых, 13 унтер-офицеров, 4 обер-офицера. В команду понтонеров, которая не была строевой частью, входило 12 матросов, 68 мастеровых, 2 унтер-офицера и 2 обер-офицера. В команду инженеров входило 8 инженерных офицеров, 24 кондуктора и 5 унтер-офицеров (батарейных мастеров).

В 1724 г. Петр I принял решение сформировать инженерный полк, а инженеров разделить на два разряда. Но выполнена эта задача была позднее.

Гарнизонные войска. Во время Северной войны главной силой для подавления народных протестов и восстаний внутри страны были гарнизонные войска. В то же время они являлись резервом для пополнения полевой армии и выполняли функции запасных войск.

Для успешного решения этих задач правительство создало громадную внутреннюю армию. Если в полевых войсках единая организация установилась сравнительно быстро и в 1711 году были введены твердые штаты, то иная картина была в гарнизонных войсках.

«Ведомость о военных людях прежних служб» приводит следующие данные. В Киеве «в верхнем городе (было) ратных людей налицо — рейтар 158 человек, у них начальных людей: майор, ротмистр, два порутчика, два прапорщика. Солдат — 474 человека, пушкарей — 48 человек, у них начальных людей: полковник, подполковник, майор, три капитана, пять порутчиков, восемь прапорщиков», оклады которым выплачивались по прежним узаконениям. Из солдат также состоял гарнизон Соликамска (7 солдат и 30 стрельцов), в Чернигове было в составе гарнизона 12 драгун, 111 солдат с тремя офицерами; в Переяславле — 56 рейтар и 244 солдата с пятью офицерами; в Нежине — 40 конных драгун и 330 солдат при девяти офицерах; в г. Богородицком — 19 жилых солдат, 376 московских ссыльных стрельцов, путивльских стрельцов 124 человека при трех офицерах; «в Смоленске шляхты 1088 человек служат без денежного и хлебного жалованья…, 32 человека стряпчих, 732 человека рядовых при двух генералах и 109 офицерах»; в Пскове, Великом Новгороде, Старой Руссе, Архангельске, Дорогобуже, Белеве, Ростове и ряде других городов тоже стояли стрельцы.

В составе гарнизонов 25 городов Московской губернии даже в 1719 году оставалось еще много рейтар и копейщиков. Эти воинские части в основном справлялись со своей задачей. Они же подавляли народные восстания.

Так, для ликвидации Астраханского восстания 1705 года были мобилизованы прежде всего лица «прежних служб». Из Новгородского разряда для этой цели направили 5673 человека, из Казанского — 2270, а из полевой армии было использовано всего лишь 5183 человека.

В 1707–1708 гг. для подавления Булавинского и Башкирского восстаний из Казанского разряда было направлено 15 284 человека, из Белгородского — 18 918 человек и из центра — 19 639 человек. Всего 53 841 человек. При этом правительство рассчитывало только на дворян. И недаром В. Долгоруков писал царю: «на шведов они плохи, а на етот народ зело способны». Хотя восстания и удалось подавить специально собранной дворянской конницей, но правительство было обеспокоено тем, что под рукой не оказалось достаточных сил и приходилось не только мобилизовывать дворянское ополчение, но и снимать полевые войска. Вот почему уже к 1711 году были проведены первые крупные мероприятия по упорядочению гарнизонных войск, в результате которых было сформировано два драгунских и 30 пехотных полков, насчитывавших 58 тыс. человек. Гарнизонные войска были разделены на 3 разряда.

Штаты 1711 года предусматривали следующий состав людей в гарнизонном пехотном полку: строевых солдат — 1152, нестроевых — 211, унтер-офицеров — 80, обер-офицеров — 40.

Стабилизация штатов была достигнута лишь к 1720 году. В составе гарнизонных войск насчитывалось 48 пехотных полков и один батальон, четыре драгунских полка и два отдельных эскадрона. По штатам 1720 года в пехотных полках было; строевых солдат — 1152, нестроевых — 63, унтер-офицеров — 72, штаб- и обер-офицеров — 32; в драгунском полку: строевых солдат — 920, нестроевых — 48, унтер-офицеров — 70, штаб- и обер-офицеров — 39, Общая численность гарнизонных войск достигла 68 139 человек. А в 1725 году гарнизонные войска составляли 57 пехотных и конных полков и один эскадрон общей численностью в 74 127 человек.

В 1723 году Военная коллегия решила создать гарнизонные округа или дирекции и составить «особливый анштальт» для крепостей. На основе этого решения были составлены округа из крепостей и их гарнизонов, в 1-й округ вошли Петербург, Кронштадт, Выборг, Нарва и Шлиссельбург.

О том, что гарнизонные войска выполняли функции резерва полевой армии, видно из следующих примеров. Перед Полтавским сражением Петр вывел из состава Ингерманландского корпуса шесть полков, а для пополнения корпуса использовал гарнизоны Пскова, Нарвы (5 полков), Смоленска (1 полк) и Москвы (2 полка). В 1712 году на усиление армии Шереметева были направлены гарнизонные полки Азовской губернии, а на формирование корпуса Апраксина четыре полка взято из Казанской губернии.

Следует указать также и на то, что в пограничных областях гарнизонные войска выполняли функции полевых войск, особенно в крепостях Прибалтики и на Украине.

После занятия Прибалтики потребовалось сформировать 12 гарнизонных полков, а для несения гарнизонной службы на Украине еще 9 полков.

Наконец, выполнение функции запасных войск видно из того, что полевые полки с 1708 года пополнялись главным образом из гарнизонных войск, а не из «скасованных».

Таким образом, хаотическая на первый взгляд смена гарнизонных полков имела свой смысл. Они являлись учебными полками и поставляли для полевой армии обученный контингент.

Ландмилиция. В первой четверти XVIII века в Прибалтике и на Украине началось формирование ландмилицких полков. М. Рабинович указывает на существование ландмилицких полков в период с 1712 по 1716 год также в С.-Петербургской губернии. Сенат дал указание направить для несения охраны Ревеля «один полк из ландмилиц, которые собраны в С.-Петербургской губернии». Ландмилиция была образована из людей «прежних служб».

Создание ландмилиции на Украине диктовалось необходимостью охраны южных границ от турок. В конце 1712 года Сенат получил указание Петра I о том, что турки снова разорвали мир, поэтому нужно «старатца дабы на Украине собрать ландмилис тысяч шесть, а буде возможно тысяч и десять и оные посадить в Украинских гварнизонах».

В феврале 1713 года Сенат указал, что на Украине в ландмилиции быть пяти полкам, «тем, которые были определены для скасования в С.-Петербург», а недостающие контингенты было предложено «набирать в Киевской и Азовской губерниях из драгун, солдат, стрельцов, казаков и пушкарей, из тех же чинов из отставных по 3500 человек с губернии».

Для этих полков было выдано 15 791 ружье и рекрутское обмундирование. Офицеры набирались из запаса, жалованье им определялось по разряду гарнизонных полков.

Набор, начавшийся в 1713 году, шел медленно. К 15 мая удалось собрать всего лишь 5905 новых солдат. Но, поскольку опасность новой войны с Турцией отпала, создание ландмилиции приостановилось. Собранные солдаты были использованы для сооружения Киевской крепости, а затем на неопределенное время распущены по домам. Офицеров же иногда собирали на «генеральный смотр» и предлагали им быть наготове «до указу».

В 1722 году в связи с опасностью нового столкновения с Турцией снова возник вопрос о ландмилиции. Сенат указал ландмилицкие полки в Киевской и Азовской губерниях «собрать как наискорее». Но из-за отсутствия средств призыв был отменен, а вместо него решили собрать «гусаров конных». Однако это оказалось делом трудным и дорогостоящим и поэтому было окончательно решено собрать ландмилицию.

К концу 1724 года все пять полков были собраны, и Голицын доложил Сенату: «Набрано и укомплектовано пять ландмилицких полков, в том числе: регулярных 2 (подп. Генина м-ра Карамзина), нерегулярных 3 (полковников Кикина и Дуная и майора Аксакова). Одновременно в Киеве формировался еще и шестой полк. Общая численность ландмилиции была доведена до 6282 человек.

Политическая направленность этих войск была вполне ясна: они наблюдали как за неприкосновенностью границы, так и за состоянием окраинных губерний (Киевской, Азовской и др.).

Иррегулярные войска. В состав иррегулярных войск входили казачьи полки, которые формировались в отдельных казачьих войсках. В первой четверти века донское казачье войско было самым многочисленным. До восстания Булавина оно имело в своем составе около 30 тыс. человек и около 20 тыс. после него. В целях обеспечения своих границ правительство переселяет часть донских казаков на Кавказ. Так, в 1724 году 500 казачьих семей было переселено на Аграхань и Гребень, из которых было образовано так называемое терское семейное войско.

В состав кавказских казачьих войск в это время входили терское и гребенское войска. Гребенские казаки в 1711 году были переселены с Сунжи на левый берег Терека, а терские казаки в 1722 году были передвинуты к Аграхани.

Астраханское войско располагалось на Царицынской линии, строившейся с 1б94 по 1720 год. Здесь жили казаки, которые после Астраханского восстания были заменены солдатами Дмитриевского полка. Окончательное оформление войско получило лишь в 1731 году.

Уральское войско несло службу на Яике. Самарские казаки несли службу на р. Самаре. В Сибири несли службу Сибирские казаки и Семиреченское казачье войско.

Количество казачьих войск достигало 40–45 тыс. человек. Постоянного штатного состава эти войска не имели. Общая численность казачьего полка составляла 500–700 человек.

Более четкую организацию имели украинские войска, которые несли внутреннюю службу, во время войны действовали самостоятельно. Украинское казачье войско имело 10 городовых и 8 охотницких полков. В «генеральной» артиллерии числилось 50 пушек, в полковой — 40. Численность их достигала 50 тыс. человек.

Гусарские полки. Первое появление легкой гусарской конницы относится к 1707 году. В этом году майор А. Кезич сформировал из сербов, валахов и венгров команду в 300 человек. В 1711 году было сформировано шесть полков и две хоругви. Однако вскоре они были распущены, оставлено только три пятисотенных команды, но после Северной войны и эти части были расформированы. В 1723 году было решено создать легкую конницу. Сербскому майору Албанеру дали грамоту «для призыву и принятия» сербов на гусарскую службу. В дальнейшем гусарские роты стали формироваться также из молодых венгерцев и грузин.

В мирное время поселенные гусары несли местную службу, а в военное — присоединялись к армии и использовались как разведчики в полевых войсках. Гусарская конница насчитывала 340 человек.

Крепости. В годы Северной войны было обращено особое внимание на устройство и вооружение крепостей. Наиболее крупные крепостные сооружения возводились в городах, расположенных на северо-западе страны. Крепости предназначались для защиты русских границ от шведов. Такие крепости, как Петропавловская, Шлиссельбургская, Псковская, Нарвская, Ивангородская и Кроншлот, являлись мощными сооружениями, снабженными большим количеством оружия и пороха. Восемнадцать крепостей имели в 1713 году 3486 пушек, 492 мортиры, 37 гаубиц и 213 орудий других типов. В 1724 г. все крепости разделялись на 3 разряда: в Остзейском разряде — 11, в русском — 18 и в персидском — 5 крепостей.

Вначале крепости подчинялись губернаторам. Но в 1722 году начальником над всеми крепостями был назначен де Кулон. С этого времени ему стали подчиняться и инженерные части. В 1724 году в штате инженерно-крепостных частей находились генерал-поручик, два генерал-майора, 12 штаб-офицеров, 67 обер-офицеров и 274 кондуктора.

Большое значение имело сооружение крепостей в Сибири. В течение первой четверти XVIII века построенные там крепости предназначались для прикрытия горно-промышленных округов Урала и Сибири: Ямшевская (1715), Омская (1716). Эти крепости прикрывали путь от р. Тары вверх по Иртышу до Черного Иртыша. Это были главным образом деревянные крепости, относящиеся ко 2-му и 3-му разрядам.

Организация и устройство флота в первой четверти XVIII века

В начале XVIII века России пришлось решать весьма важные задачи: создавать военный флот, строить базы и готовить военно-морские кадры. Эти задачи были поистине огромны, ибо их нужно было решать в ходе тяжелой борьбы с такими крупными морскими державами, как Швеция и Турция.

В годы Северной войны Россия создала три флота: Азовский, Балтийский и Каспийский.

Азовский флот. В состав Азовского флота входили линейные корабли, шнявы, бомбардирские суда, мелкие парусные суда, бригантины, галеры и полугалеры. Всего 219 парусных и гребных судов, Эти корабли могли действовать как на крупных реках, так и на море.

Базы Азовского флота находились в Воронеже, Азове и Таганроге. Управление флотом осуществлялось командующим флотом из Таганрога.

Балтийский флот. Это был наиболее крупный флот России, созданный в период с 1702 по 1709 год. За это время было введено в строй 13 фрегатов, 13 шняв, 5 бомбардирских и 41 мелкое парусное судно и, кроме того, 114 гребных судна — 2 прама, 91 бригантина, 21 галера и полугалера.

До 1709 года флот не имел линейных кораблей, но уже в 1715 году на Балтике было 25 линейных кораблей, 19 фрегатов, 4 шнявы, 3 бомбардирских судна и 3 прама. Число гребных судов возросло до 288.

К 1720 году в состав Балтийского флота входили 31 линейный корабль, 5 фрегатов, 6 шняв, 2 бомбардирских судна, 2 прама и 78 мелких парусных судов. Всего 124 парусных корабля, построенных на своих верфях и 55 кораблей, захваченных у противника. Число гребных судов возросло до 416.

Балтийский флот разделялся на три эскадры.

В походе 3-я эскадра составляла авангард, 2-я — кордебаталию, а 1-я — арьергард.

При построении боевых порядков корабли выстраивались в линию или, действуя группами, расстраивали линии кораблей противника.

Главной базой флота был Петербург, имевший передовую базу в Кроншлоте, сооруженную в 1703 году. По мере развертывания боевых действий на море возникла необходимость иметь передовые базы в Выборге и Ревеле. В 1710 году они были созданы. Вслед за ними построили еще три базы— в Гельсингфорсе (1713), в Або и на Аландских островах (1714). Последняя база имела временный характер.

В ходе войны строилась база в Кронштадте. С 1723 года она стала главной базой Балтийского флота.

Каспийский флот. Каспийский флот был учрежден накануне Персидского похода. В его состав входили 47 парусных кораблей и 38 гребных судов.

Базы находились в Астрахани, Дербенте, Баку и на южном берегу Каспийского моря.

ОРГАНИЗАЦИЯ УПРАВЛЕНИЯ АРМИЕЙ И ФЛОТОМ

Общие органы управления войсками. Военная реформа, проведенная Петром I, вызвала изменения и в управлении войсками, которые выражались главным образом в централизации военного дела. С этой целью в 1699 году после расформирования стрельцов все военные дела были изъяты из Стрелецкого приказа и переданы Земскому приказу, который и стал ведать делами набора в армию. В 1700 году упраздняются Иноземский и Рейтарский приказы, и вместо них учреждается Особый приказ, преобразованный в 1701 году в Приказ военных дел, во главе которого был поставлен боярин Т. Стрешнев. Этот приказ ведал военными делами. Обеспечение войск оружием, обмундированием и деньгами находилось в ведении генерал-комиссара. Снабжением войск продовольствием и фуражом ведал Провиантский приказ, учрежденный в 1700 году. Артиллерийские и инженерные дела находились в ведении Пушкарского приказа, преобразованного в 1701 году в Приказ артиллерии, который возглавил А. А. Имеретинский. Такое распыление дел затрудняло управление армией. В 1706 году Приказ Военных Дел был переименован в Ближнюю канцелярию.

В связи с учреждением в 1711 году Правительствующего Сената система управления армией несколько изменилась. Сенат занимался комплектованием армии. При Сенате был образован Комиссариат, который финансировал войска, снабжал их провиантом, обмундированием и вооружением. Во главе Комиссариата стоял генерал-кригс-комиссар Я. Долгоруков. Вопросами артиллерии ведал по-прежнему Приказ артиллерии, получивший особый штат в 1712 году. В связи с перемещением правительственных учреждений в Петербург Приказ артиллерии разделился на две части. Московская часть продолжала называться Артиллерийским приказом, в 1720 году она была переименована в Артиллерийскую канцелярию, а в 1722 году в Артиллерийскую контору. Петербургская часть получила название Артиллерийской канцелярии, преобразованной в 1722 году в Главную артиллерийскую канцелярию.

Чтобы успешно осуществлять управление в 1718 г. были введены коллегии. Военные дела были сосредоточены в ведении Военной коллегии, подчиненной Сенату.

Военная коллегия должна была заниматься всеми военными делами страны. Кроме того, на нее возлагалось наблюдение за деятельностью Артиллерийской канцелярии, находившейся в ведении генерал-фельдцейхмейстера. Военная коллегия имела в Москве три конторы: артиллерийскую, мундирную и счетную.

Итак, в конце первой четверти XVIII века в русской армии сложилась новая система управления.

Органы местного управления. Одновременно с центральным военным управлением перестраивались и органы местного управления. Этот процесс был связан с формированием губерний. В 1702–1703 гг. образовали Ингерманландскую губернию, затем в 1708–1714 гг. по ее образцу были учреждены и все остальные. На губернаторов возлагалось ведение всех гражданских и военных дел. В помощь им для сбора средств выделялись особые комиссары.

В 1711 году на губернаторов возложили еще одну обязанность — проверять ход рекрутских наборов и производить осмотр рекрутов, отправляемых в полки.

Вскоре была выпущена «инструкция или наказ воеводам», согласно которой органы местной власти подчинялись непосредственно Сенату и его коллегиям.

Местные органы ведали обороной и содержанием крепостей, снабжением приписанных войск продовольствием, разрешали недоразумения, возникавшие между населением и войсками при расквартировании. Местные власти являлись исполнительными органами Сената и Военной коллегии.

Строевое и полевое управление. Создавая регулярную армию, Петр I положил в основу полк, так как в то время он являлся высшей тактической единицей в армии. Во главе полка стоял полковник, имевший в своем распоряжении штаб, в который входили подполковник, премьер-майор, секунд-майор и 8 полковых офицеров.

Управление войсками в военное время осуществлялось через находившийся при армии «полевой штаб армии» или генеральный штаб. Организация полевого управления закреплялась уставом 1716 года. Во главе армии должен был стоять генералиссимус, но ее, как правило, возглавлял генерал-фельдмаршал или генерал-аншеф, непосредственно подчинявшийся Петру I. Функции начальника полевого (генерального) штаба исполнял генерал-квартирмейстер, при котором находилась военно-походная канцелярия.

Отдельными родами войск командовали генерал-от-инфантерии, генерал-от-кавалерии и генерал-фельдцейхмейстер. Особенность управления армией состояла в том, что генерал-фельдмаршал и генералы, ведавшие отдельными родами войск, должны были решать все вопросы на военном совете, созываемом для всестороннего обсуждения обстановки. Военный совет являлся совещательным органом, он не отменял единоначалия в войсках.

В дивизиях и бригадах своих штабов не было. Генералы или бригадиры управляли частями через адъютантов и имели свою личную канцелярию. Дивизиям придавались чины квартирмейстерской службы.

Управление флотом. До начала XVIII века. Россия не имела учреждения, ведавшего делами военно-морского флота. Во время строительства Азовского флота надзор за верфями и общее управление строительством осуществлял окольничий А. П. Протасьев. Он же ведал Владимирским судным приказом. В инструкции «партикулярному адмиралтейцу» перечислялись обязанности окольничего: «адмиралтейцу непосредственно о своем деле радеть, также над кумпаниями смотреть и понуждать, спрашивать временем и досматривать, чтобы какой лености не было и в начатом предприятии препятствия от того дела не учинилось».

В 1700 году Владимирский судный приказ переименовали в «Приказ адмиралтейских дел», во главе которого стал потом Ф. М. Апраксин.

Постройкой боевых кораблей ведали лица, не имевшие отношения к флоту, к их числу относился и А. Меншиков. Руководство флотом было распылено, и это отрицательно сказывалось на укреплении обороны страны с моря.

Составляя инструкцию об управлении Балтийским флотом, Петр I писал: «понеже сей флот суть новый и адмиралтейством еще не исправлен, того ради надлежит (для скорого времени) учинить хотя Комиссара адмиралтейского». В 1712 году для управления личным составом флота была учреждена «Военная морского флота канцелярия». С этого времени в Москве начал действовать Адмиралтейский приказ, а в Петербурге — канцелярия.

В 1715 году в Петербурге образовали «Морской комиссариат». Московский же приказ переименовали в Московскую адмиралтейскую контору. Однако разделение функций между этими органами не улучшило управление. Надо было объединить приказы и конторы и создать один орган. В 1718 году была создана Адмиралтейская коллегия и установлено единое управление военно-морским флотом. Для этой коллегии в 1720 году был издан «Регламент о управлении Адмиралтейства и верфи и должностях коллегии Адмиралтейской». Хотя флот и получил твердую организацию, но она оказалась громоздкой. Поэтому для решения текущих дел было создано 10 контор. Это усложняло делопроизводство, вопросы решались медленно.

Итак, победа абсолютизма в России позволила в начале XVIII века приступить к созданию единой военной системы, отвечающей интересам правящего класса.

Осуществляя государственные преобразования, создавая промышленные предприятия, Петр I серьезно занимался и военными вопросами. Хорошо изучив военные организации различных стран, он не мог принять за образец ни шведскую, ни австрийскую, ни прусскую системы. Петр I создал такую военную организацию, которая соответствовала социально-политическим условиям России того времени. В основу ее был положен классовый принцип: крестьяне поставляли солдат, а дворяне — офицеров.

После того как в начале века была создана регулярная армия, завершился переход к новому способу ведения войны — линейной тактике. К этому времени в стране сложились необходимые материальные предпосылки: мануфактурное производство полностью обеспечивало армию оружием, боеприпасами, одеждой и снаряжением. Переход к калиброванному огнестрельному оружию, типовому снаряжению и единой форме позволили ввести единую систему боевой подготовки войск.

Северная война, в ходе которой создавались вооруженные силы России, была тем мерилом, которое позволяло проверить на практике целесообразность принятых форм организации армии. Поэтому военная система России, принятая в начале века, оказалась настолько устойчивой, что без существенных изменений продержалась до конца столетия. В результате разработки вопросов, связанных с новым способом ведения боя, использования войск и их организации утвердилась определенная система взглядов, легшая в основу русской национальной военно-теоретической школы.

АРМИЯ И ФЛОТ ВО ВТОРОЙ ЧЕТВЕРТИ И В СЕРЕДИНЕ XVIII ВЕКА

Организация и устройство армии в 30-е годы XVIII века

Ништадтский мир, заключенный в 1721 году, укрепил позиции России в Прибалтике. Это в свою очередь обязывало ее поддерживать вооруженные силы на достаточно высоком уровне. Еще в большей степени требовало этого внутреннее положение страны: война с Турцией и Персидская война, начавшаяся в 1722 году, требовали огромного напряжения сил.

Стремясь укрепить экономическое положение страны после окончания Северной войны, русское правительство пытается удешевить содержание армии. Большинству солдат и офицеров предоставляются годичные отпуска без сохранения содержания, вводятся новые нормы снабжения и т. д. Но эти меры только ослабили армию, нанесли большой ущерб военному делу. Нарушение установленного порядка, отсутствие твердого руководства со стороны Военной коллегии привели к расстройству вооруженные силы. Прежде всего ухудшилась боевая подготовка войск. В 1729 году была проведена инспекторская проверка, результаты оказались неутешительными. Внутренний порядок в армии за последние четыре года «весьма расстроился». Верховный совет дал указание созвать особую комиссию и рассмотреть вопрос «каким образом армию в добром и исправном порядке содержать». Но вследствие смерти императора Петра II комиссия ничего не решила.

В 1730 году была создана новая комиссия, которая должна была решить вопросы о численном составе армии, о штатах пехотных, кавалерийских и гарнизонных полков, о вещевом довольствии «понеже… солдаты особливо обижены бывают и многие непорядки происходят», определить «какое ружье, аммуниция и какие вещи необходимо потребны» войскам; о продовольственном снабжении войск, об учреждении магазинов «…как на границах, откуда какое нападение иногда быть может, так и внутри государства нашего». В общем, задача состояла в том, чтобы «содержать армию всегда в постоянном добром и порядочном состоянии». Мероприятия, разработанные Комиссией и утвержденные Анной, Сенат и Военная коллегия приняли к исполнению. Во всех войсках были установлены штаты мирного и военного времени.

Штаты 1731 года были близки к штатам 1720 года, отличаясь от последних тем, что для всех войск устанавливались штаты военного и мирного времени.

Численность войск по военному и мирному времени в 1734 году

* ЦГВИА, ф. 23 (Воинские комиссии), оп. 121, св. 24, д. 6-а, лл. 1–2.

Важно было то, что в мирное время армия имела меньшую численность. В связи с этим встал вопрос о подготовке резервов, что позволило бы во время войны развернуть новые полки. Однако эта задача оставалась нерешенной. Роль резерва по-прежнему играли гарнизонные войска.

Уменьшение численности войск в мирное время достигалось не сокращением людей в полках, а сокращением количества батальонов. Эта мера была явно неудачной, так как во время войны, когда не хватало людей, приходилось формировать новые батальоны.

Комиссия разработала новую систему вещевого довольствия, ввела новую форму одежды. За образец были приняты прусские мундиры; солдаты должны были убирать волосы в парик или носить косу. Политический смысл этого решения заключался в том, чтобы отделить армию от народа. Новым было также и то, что войскам выдавали определенные суммы денег, на которые приобреталось обмундирование. Остаток этих средств должен был выдаваться солдатам на руки.

Для ежегодной проверки полков учреждалась инспекция, которая снабжалась специальной инструкцией.

В целях укрепления кадров свободные переводы из полка в полк запрещались. Несколько изменился полевой генеральный штаб, и было усовершенствовано центральное военное управление.

Изменения по родам войск сводились к следующему.

Пехота. В 1731 году были расформированы гренадерские полки, а пехотные полки стали называться фузилерными. Все гренадеры распределялись по ротам. В пехоте главную роль стал играть ружейный и артиллерийский огонь. Это усложнило построение войск для ведения боя и привело к отказу от использования гранат и штыкового удара. Для флота содержалось два полка трехбатальонного состава.

В целях экономии средств общее количество пехоты (штатных и заштатных полков) осталось прежним. Увеличение произошло лишь в гвардии, где по политическим соображениям сформировали еще один гвардейский (Измайловский) полк и укомплектовали его солдатами из ландмилиции и офицерами из «эстляндцев, курляндцев, лифляндцев и прочих наций иноземных». Теперь стало 3 гвардейских полка. Полевых полков осталось 38. 17 полков Низового корпуса с 1732 по 1736 гг. были отозваны и переформированы. Сверх штата оставили 12 полков. Всего в пехоте к 1736 году было оставлено 38 штатных и 12 заштатных полков, что составляло 93 930 человек для военного времени и 88 116 человек для мирного.

Штатом 1731 г. предусматривалось:

* ЦГВИА, ф. 23, оп. 121, св, 24, дело не нумеровано.

Кавалерия. Конница также претерпела серьезные изменения. Хотя Комиссия и признала необходимым сохранить установленное соотношение между пехотой и конницей, но решила пересмотреть вопрос о задачах кавалерии. Указывалось на положительные качества драгунской конницы: ее подвижность, маневренность, способность действовать как в конном, так и пешем строю. Но в то же время отмечалось, что драгунская конница имеет недостаточную ударную силу, слабых лошадей и очень легкое вооружение. Поэтому было решено сформировать тяжелую кирасирскую конницу. Комиссия так аргументировала свое решение: «понеже в российском войске оной кавалерии, кроме драгунских полков, а именно, рейтаров и кирасир, не бывало, а при других при всех европейских войсках имеются больше рейтарские, нежели драгунские полки… кирасирские полки против турецкого войска действовали лучше других, а легкие драгунские полки против таких рейтарских и кирасирских полков не могут с авантажем стоять, того ради Воинская комиссия рассуждает, дабы в нынешнее время учинить таких кирасирских десять полков на немецких лошадях».

Формированию кирасирских полков придавалось большое значение. Это видно из условий их комплектования. Военнослужащим кирасирских полков предоставлялся ряд привилегий. «Они в Персию никогда командированы не будут; всегда спокойно в лучших квартирах и более на Украине стоять будут; они более жалованья нежели драгуны и солдаты имеют; рядовые, капральский ранг, а прочие выше тех, которые при полках служат, иметь будут первенство; что ни который кирасир батожьями никогда наказан не будет, но только в наказание носить ружье и тому подобное…»

Однако, несмотря на самые энергичные меры, удалось сформировать только три полка. Отсутствие средств, необходимых для содержания, экипировки и вооружения кирасир и недостаток тяжелых лошадей не позволили решить эту задачу.

После всех переформирований русская кавалерия имела один гвардейский, 3 кирасирских и 29 драгунских полков, насчитывающих 35 881 человек. В 1731 году были утверждены новые штаты кавалерии.

Штатом предусматривался следующий состав:

Миних пытался ликвидировать драгунскую конницу и заменить ее кирасирской, но Комиссии удалось сохранить этот важный вид кавалерии.

К этому составу нужно причислить также три команды, комплектованные из сербов, молдаван и других балканских народов. В 1737 году в этих командах было 796 человек. Кроме того, во время войны с Турцией (1736–1739 гг.) был сформирован так называемый Волохский корпус численностью в 396 человек. Наконец, в 1740 году были образованы три роты из грузин, живущих в Кизляре и Астрахани, общей численностью в 255 человек.

Артиллерия. Несколько ухудшилось качество артиллерии, хотя новые штаты, составленные Воинской комиссией в 1731 году, еще не были утверждены. Артиллерия по-прежнему подразделялась на полковую, полевую, осадную и крепостную. Количество полковых орудий в пехотных полках увеличилось. Каждый пехотный полк имел 4 пушки и 2 мортиры, конный — 2 пушки и 2 мортиры. Для обслуживания орудий были сформированы полковые артиллерийские команды, состоящие из 36 солдат и одного офицера.

В полевой артиллерии вначале предусматривалось два полка, но из-за недостатка средств оставили только один полк, который имел 44 офицера и 1012 солдат. Полк делился на 10 рот, которые в полевых условиях сводились в отдельные бригады и придавались войскам.

В состав полевой артиллерии в 1730–1731 гг. входило 69 орудий: двенадцатифунтовых пушек — 6, восьмифунтовых — 16, шестифунтовых — 8, трехфунтовых — 18, однопудовых гаубиц — 12, полупудовых — 6, двухпудовых мортир — 3.

Для полевой артиллерии устанавливалось определенное число зарядных ящиков: на двенадцатифунтовую пушку — 4, восьмифунтовую — 4, шестифунтовую — 3, трехфунтовую — 2, двухпудовую мортиру — 14, однопудовую — 7, однопудовую гаубицу — 8, полупудовую гаубицу — 4.

В зарядных ящиках для всех калибров полагалось иметь 150 снарядов и только для трехфунтовых пушек — 175.

Для передвижения полевой артиллерии требовалось 631 повозка и 1629 лошадей.

На вооружение русской армии были приняты иностранные артиллерийские конструкции, которые имели худшие тактико-технические данные, чем артиллерия времен Петра I. Русский историк-артиллерист Ратч по этому поводу писал: «Все эти изменения делались без всякого основания, без всяких опытов; всякий иностранный чертеж пользовался у нас полным доверием, и на русской артиллерии отразились все разнообразные воззрения иностранных артиллеристов того времени. Трудно, впрочем, чтобы могло быть иначе, при твердом убеждении трех, за графом Брюсом последовавших генерал-фельдцейхмейстеров — Гинтера, Миниха и принца Гессен-Гамбургского, что все, что в русской артиллерии не похоже на иноземную, требует изменения».

В связи с переходом к новым артиллерийским конструкциям пришлось переливать все старые орудия. Причем пушки отливали по одним чертежам, а снаряды — по другим. Несоответствие их калибров привело к тому, что во время войны с Турцией многие орудия полевой артиллерии не использовались. Пришлось взять лишь 28 орудий, уцелевших от переливки.

Осадная артиллерия по решению Комиссии должна была состоять из 60 пушек 24-фунтовых, 60 пушек 18-фунтовых, 6 мортир 9-пудовых, 36 мортир 5-пудовых и 200 железных и медных мортирцов. Всего 300 орудий. В таком составе осадная артиллерия должна была сохраняться все время. В отношении местопребывания осадной артиллерии Воинская комиссия не вносила ничего нового по сравнению с первой четвертью. Основные базы находились в Петербурге, Брянске и Осереде.

Инженерные войска. В 1728 году из артиллерийского полка были выделены инженеры, пионеры (саперы), минеры и понтонеры и сведены в самостоятельный инженерный корпус, который состоял из инженерного штаба, инженерного полка и инженерной роты. В артиллерийском полку остались бомбардирская рота, шесть канонирских рот и петардисты.

Выделение инженерного корпуса в самостоятельную часть было крупным шагом вперед. Правда, строевой частью была только минерная рота, а инженерный полк состоял главным образом из инженеров и обслуживавших их нестроевых солдат.

Состав инженерного корпуса. Штаб: генералов — 3, штаб- и обер-офицеров — 5, солдат — 15; полковой штаб: штаб- и обер-офицеров — 13, солдат — 42; инженерная рота: обер-офицеров — 40, кондукторов — 192, солдат — 76; минерная рота: обер- и унтер-офицеров — 32, минеров — 150, нестроевых — 29.

Ландмилиция продолжала развиваться. Это объяснялось необходимостью охраны южных и восточных границ, для чего требовались значительные силы. Лучшей и наиболее экономной формой считались поселения ландмилицких войск, которые широко использовались в XVII веке.

Количественным увеличением ландмилиции занималась Воинская комиссия. В 1729 году было решено довести число ландмилицких полков до 10. Но практически это решение не было осуществлено. В 1731 году комиссия решила: к имеющимся на Украине шести поселенным ландмилицким полкам, сформированным в 1723 году, добавить еще 14. Из них предполагалось сформировать 10 конных и 4 пеших полка.

В 1736 году украинская ландмилиция состояла уже из 20 полков, из которых 11 поселенных и 9 непоселенных. Эти 20 полков составляли так называемый Украинский ландмилицкий корпус численностью в 21 312 человек. В таком виде украинская ландмилиция оставалась до 1763 года.

Непоселенные полки состояли из одной гренадерской (100 человек) и 10 мушкетерских рот (по 78 человек). Состав полка: штаб-офицеров — 4, обер-офицеров — 39, унтер-офицеров и капралов — 88, рядовых — 911, прочих строевых и нестроевых — 123.

Поселенные полки имели одну гренадерскую (100 человек), 7 мушкетерских и 3 конные роты (по 78 человек каждая), Общее число солдат (строевых и нестроевых) и офицеров 1165.

В 1730 году правительство решило сформировать Закамскую ландмилицию в составе одного пехотного и трех драгунских полков. Пехотный полк состоял из восьми рот по 147 человек в каждой. Драгунский полк имел пять эскадронов. Затем была образована Сибирская ландмилиция в составе одного конного полка и одного пехотного батальона. В составе Закамской и Сибирской ландмилиции было 4962 человека.

Общая численность ландмилиции в этот период составляла 882 офицера и 25 392 солдата.

Гарнизонные войска. Усиление крепостничества создавало напряженное внутриполитическое положение в стране. Это находило свое отражение в увеличении численности гарнизонных войск. Они по-прежнему предназначались для содержания гарнизонов крепостей и городов и фактически несли полицейскую службу наряду с полевой армией, расположенной по «Плакату» на вечные квартиры по всей стране. В этом была их главная функция. Кроме того, гарнизонные войска по-прежнему служили резервом полевой армии.

По штатам 1731 года было положено иметь гарнизонных пехотных полков 49 и два отдельных батальона, драгунских гарнизонных полков четыре и два отдельных эскадрона. Кроме того, в 1734 году для Сибири было создано три драгунских полка и один отдельный эскадрон, а для охраны Ладожского канала образован Ладожский батальон. Таким образом, всего было 49 пехотных полков и четыре пехотных батальона, семь драгунских полков (10-ротного состава) и два эскадрона. Численность гарнизонных войск в 1733 году выражалась в 61 358 человек. Гарнизонный полк состоял из восьми рот, сведенных в два батальона (Московский и Якутский полки имели по три батальона), отдельные батальоны имели четырехротный состав.

Для гарнизонных полков были утверждены особые штаты:

* ПСЗ, кн. штатов, отд. 1, стр. 58–60 (В скобках обозначен состав офицеров гарнизонных полков 2-го разряда и солдатский состав в военное время).

Таковы были формы и численность вооруженных сил России в тридцатые годы. Интересы России требовали сохранения и развития своей национальной системы. Поднимающаяся нация, какой была в то время Россия, не нуждалась в копировании немецких систем и продолжала в этом вопросе идти самостоятельным путем. Вот почему из русской армии сравнительно легко устранялось все чуждое, которое пытались внести немецкие временщики. Попытка Миниха реорганизовать армию, вооружить, обмундировать и обучить на прусский образец была обречена на неудачу.

Состояние отдельных родов войск в 40 — 50-е годы

В сороковые годы правительство декларировало возврат к петровским началам в деле строительства армии. В декабре 1741 года состоялось «министерское и генералитетское собрание», на котором было решено вернуться к воинскому штату Петра I.

21 января 1742 года Сенат предложил «воинский штат… рассматривать и во исправность привесть в Военной коллегии, к чему призвать из обретающихся в Санкт-Петербурге генералитет, а особливой комиссии не учреждать». Вскоре Военная коллегия была переведена в Москву, и Сенат предписал ей взять с собой все материалы для составления нового штата. 14 марта 1742 года Военная коллегия созвала генералитет, на котором присутствовали: В. Долгоруков, принц Гессен-Гамбургский, С. Салтыков, А. Ушаков, А. Румянцев, М. Волков, А. Бутурлин, П. Измайлов, С. Апраксин, И. Козлов, А. Томилов, И. Маслов, И. Орлов.

В течение 1742 года на совместных совещаниях генералитета и Военной коллегии были рассмотрены вопросы о штатах, о полевых, драгунских, кирасирских и пехотных полках, о производстве оружия и сроках пользования им. Кроме того, был поставлен вопрос о порядке производства офицеров.

В основу проекта штатов 1742 года Военная коллегия положила штаты 1720 года. Утвердив штаты, генералитетское совещание закончило свою работу и в феврале 1743 года было распущено.

Новые штаты существовали 10 лет. За это время назрело много новых вопросов, требующих своего разрешения.

В 1754 году при Военной коллегии была образована специальная комиссия «для рассуждения как по делам, касающимся до Военной комиссии, так и о казаках и калмыках и о всех легких войсках».

В этом году комиссия работала в следующем составе: И. Ливен, Мейендорф, К. Бороздин, А. Мельгунов, А. Марин, Д. Мерлин. В 1755 году в комиссию были включены П. Панин, З. Чернышев, Языков, Мещерский, М. Волков. Наиболее интенсивно комиссия работала с 1754 по 1757 год.

Военная коллегия поручила Комиссии закончить разработку тех пунктов, которые остались нерешенными комиссией 1730 года, а именно: «об экзерциции» (§ 11 инструкции), «о штате артиллерии и фортификации» (§ 13) и «о новых артикулах» (§ 15), разрешить вопрос о казачьих войсках и калмыках и вновь обсудить вопрос о переформировании и устройстве гусарских и ландмилицких полков, пересмотреть штаты, типы обмундирования и снаряжения, решить вопрос об учреждении магазинов и т. д.

В ноябре 1754 года Воинская комиссия приступила к работе. В этом же году были рассмотрены «штаты полков и артикулы с процессами». Согласно этим штатам к началу Семилетней войны в полевой армии должно было состоять 162 430 человек, в гарнизонных войсках — 74 548 человек, ландмилиции — 27 758 человек, в артиллерийском и инженерном корпусах — 12 937 человек, иррегулярных войск 44 тыс. человек.

В 1755 году рассматривались вопросы о казачьих войсках и вообще о коннице. Продолжалось обсуждение вопроса о воинских артикулах и военном судопроизводстве. Отдельно обсуждался вопрос о гренадерских полках. Большое внимание уделялось провиантским и комиссариатским вопросам.

К числу наиболее важных вопросов относилось обсуждение «экзерциции конного полка» (драгунского и кирасирского) и «о учинении единственной экзерциции во всей армии». Кроме того, обсуждалась проблема вооружения войск.

В 1756–1757 гг. внимание комиссии было сосредоточено на вопросах организации тыла армии, пограничной и лагерной службы.

Пехота состояла из 3 гвардейских, 4 гренадерских и 46 мушкетерских полков. В пехоте были восстановлены гренадерские полки двухбатальонного состава, по четыре роты в батальоне. Фузилерные полки стали называться мушкетерскими, причем в этих полках в 1743 году был установлен трехбатальонный состав, по четыре роты в батальоне. Первое время 1-й и 2-й батальоны имели по одной гренадерской роте, а с 1753 года все батальоны имели свои гренадерские роты. Численность мушкетерской роты — 144 человека, а гренадерской — 200 человек. Каждый полк имел свою артиллерию: две 3-фунтовые пушки и две 6-фунтовые мортиры.

Несколько иную организацию имел Обсервационный корпус Шувалова, сформированный перед Семилетней войной. Шесть полков этого корпуса были четырехбатальонного состава по четыре роты в каждом. Причем в каждом батальоне мушкетерских полков было по три мушкетерских и одной гренадерской роты. Однако эта организация в армии не привилась. В ходе Семилетней войны Обсервационный корпус был расформирован.

Таким образом, сведение гренадеров в отдельные роты, а затем и полки хотя и нарушило однородность пехоты, но давало возможность более эффективно вести ближний бой.

Всего пехота по штатам 1756 года имела в гренадерских полках 10 004 человека, в пехотных мушкетерских полках — 120 796 человек и в Обсервационном корпусе — 30 тыс. человек.

Кавалерия. После Петра I регулярная конница пришла в упадок. Причиной этого были неудовлетворительный конский состав и плохое снабжение фуражом. Но не только это снизило боевые качества конницы, она имела громоздкие тактические единицы, вследствие чего конные полки теряли гибкость и подвижность. Использование конницы для несения пограничной и внутренней полицейской службы также сыграло отрицательную роль. Боевая подготовка находилась на низком уровне.

Кавалерийские войска имели слабое вооружение. Они вооружались шпагами и поэтому не могли рубиться с врагом; им приходилось главным образом вести огневой бой. Было решено реорганизовать конные войска: уменьшить количество драгунских полков, расформировать два полка в Сибири и несколько уменьшить штатный состав всех остальных полков.

Серьезные споры происходили по поводу кирасирской конницы. Военная коллегия требовала расформировать кирасирские полки, заявляя, что штаты 1720 года такой конницы не предусматривали. Воинская комиссия, возражавшая против этого требования, так выражала свои взгляды на значение конницы. Она должна свою пехоту «…с твердою надеждою от неприятельской регулярной кавалерии не только ограждать, но и успехи само собой над ними получать или по крайней мере пехоту во всех случаях подкреплять. Рассуждается за наиполезнейшее дело российскую кавалерию привести в такое надежное состояние, дабы она со всеми другими европейскими кавалериями силою своею не токмо сравниваться, но и превосходить могла — понеже все великое искусство и практика доказывает, что единою пехотою противу неприятеля, имеющего свою надежную кавалерию и действовать с успехом невозможно, без помощи такой же своей кавалерии».

Хотя драгунская конница и признавалась «весьма надежной к конным сражениям», но она имела слабых лошадей. А в конных сражениях, как известно, необходимо полагаться на силу, крепость лошадей и исправную выездку. В связи с этим было решено иметь 6 кирасирских полков.

Воинская комиссия считала необходимым укрепить драгунскую конницу, сохранить гренадерские роты, а во время войны не отрывать их от драгунских полков. Сохранение конно-гренадерских рот или даже сведение их в специальные полки считалось целесообразным еще и потому, что в иностранных армиях их нет и этим «великий авантаж быть почитается против других европейских конниц».

Из сказанного видно, что Воинская комиссия хотела восстановить конницу, оправдавшую себя в Северной войне, Поэтому в штатах 1756 года предусматривалась тяжелая, средняя и легкая конница.

После переформирования в состав конницы входили: один гвардейский полк, шесть кирасирских, шесть конно-гренадерских, 18 драгунских штатных и два заштатных полка.

Кирасирские и конно-гренадерские полки состояли из 10 рот, сведенных в пять эскадронов. Драгунские же полки имели по 10 рот мушкетерских и по две гренадерские, сведенных в шесть эскадронов. Всего по штату 1756 года регулярная конница имела 31 680 человек.

Иррегулярную конницу составляли казачьи войска, численность которых доходила до 44,5 тыс. человек. Все казачьи полки были пятисотенного состава. Их основная задача — нести кордонную и внутреннюю службу. В полевой армии казаки распределялись по дивизиям и несли главным образом разведывательную службу. Кроме казаков, в состав иррегулярных войск входили национальные, так называемые «разнонародные команды», сформированные из татар, башкир и других народов. Эти команды сохраняли свою национальную одежду и имели на вооружении луки, пики, сабли и ружья. Во время войны эти команды, как и казаки, несли разведывательную службу, и, кроме того, охраняли пути сообщения. В середине столетия в состав иррегулярных войск входили шесть гусарских поселенных полков, насчитывавших до 7 тыс. человек. Гусары имели свою форму и были вооружены карабинами.

Артиллерия (как и в первой четверти века) разделялась на полковую, полевую и осадную.

Полковая артиллерия. В 1756 году полковую артиллерию хотели объединить в так называемый — полковой корпус. Но это вызвало протесты командиров пехотных и кавалерийских полков. В 1757 году материальную часть артиллерии закрепили за полками. По штату полковая артиллерия должна была состоять из 148 пушек и 298 мортир. Фактически полки имели двойной комплект орудий.

Пехотные полки имели 4 трехфунтовые пушки и 8 шестифунтовых мортир. В составе кавалерийских полков были 2 трехфунтовые пушки и 4 шестифунтовые мортиры.

Все орудия в полку объединялись в особую артиллерийскую команду, возглавлявшуюся артиллерийским офицером.

Общее руководство артиллерией дивизии осуществлял артиллерийский капитан, имеющий в своем распоряжении небольшую команду. Введение артиллерийских начальников в полку явилось крупным шагом вперед.

Полевая артиллерия. В 1756 году полевая артиллерия получила: 8 двенадцатифунтовых пушек, 16 восьмифунтовых пушек, 16 шестифунтовых пушек, 24 трехфунтовые пушки, 2 двухпудовые мортиры, 12 однопудовых гаубиц, 12 полупудовых гаубиц и 48 шестифунтовых мортирок.

Личный состав был сведен в два полка двухбатальонного состава. Кроме этих полков, в полевой армии с 1759 года находился отдельный бомбардирский корпус, вооруженный 46 гаубицами, так называемыми «единорогами», сыгравшими большую роль в Семилетней войне и особенно в 1759–1760 гг.

До 1757 года полевая артиллерия в мирное время располагалась в Риге, Москве, Белгороде, Киеве и Выборге. Число фурштадтских команд было доведено до 15. Они предназначались для передвижения полевой артиллерии и являлись самостоятельными подразделениями. Фурштадтские команды находились в местах сосредоточения материальной части полевой артиллерии.

Осадная артиллерия разделялась на три корпуса. В них было: 60 — 24-фунтовых пушек, 60 — 18-фунтовых, шесть 9-пудовых мортир, 36 — пятипудовых мортир и 300 шестифунтовых медных мортир. Всего в трех корпусах было 442 орудия. Осадные корпуса располагались в Петербурге, Киеве и Белгороде.

В артиллерийских парках или так называемых магазинах хранились запасы патронов для пехоты (по 50 выстрелов на ружье). Полевая и осадная артиллерия своих магазинов не имела и возила боевой запас в зарядных ящиках.

Инженерные войска. До 1757 года организация инженерных войск не изменялась. Но в этом году инженерный полк стал иметь две минерные и две пионерные (саперные) роты и две роты мастеровых. С 1724 года инженерные офицеры были положены в ранг «против артиллерийских и расписаны в полки».

Гарнизонные войска и ландмилиция по-прежнему выполняли функции внутренней стражи и являлись резервом полевых войск.

В состав гарнизонных войск входили 49 пехотных полков и 4 отдельных батальона, 7 драгунских полков и 2 отдельных эскадрона численностью в 74 548 человек.

Ландмилиция состояла из 20 драгунских полков, находящихся на Украине, трех драгунских и одного пехотного полка на Закамской линии. Общая численность ландмилиции в 1750 году составляла 27 752 человека.

Крепостные сооружения. Начиная с 30-х годов Россия имела 74 штатные регулярные крепости и 16 иррегулярных. Все крепости были сведены в семь департаментов. На вооружении находилось 6200 орудий, 810 фальконетов, 1060 мортир, 120 гаубиц и 2150 мортирцов. Все крепости были обеспечены порохом и боеприпасами.

Кроме крепостей, в это время строились укрепленные линии. В 30-х годах Миних провел через Воинскую комиссию, а затем и через Сенат решение о создании таких линий. В результате огромных затрат на юге России и в- Сибири было создано несколько укрепленных линий — Украинская, Царицынская, Оренбургская, Закамская, Уйская, Тоболо-Ишимская, Иркутская и Колыванская.

Но так как укрепленные линии нельзя было занять войсками на всем протяжении, то на них создавались опорные пункты. Например, Украинская линия протяженностью 268 км имела 16 опорных пунктов.

Однако эти сооружения не принесли пользы. В 1736 году татары без труда прорвали этот тонкий кордон.

Было ясно, что такие старые оборонительные линии не отвечали новым условиям; надо было искать другое решение: создавать подвижные группы войск и так их размещать, чтобы они в самые короткие сроки могли сосредоточиваться в любом пункте. Однако Миних, воспитанный на оборонительных принципах кордонной стратегии, мог только слепо копировать немецкие шаблоны.

Организация и устройство флота во второй четверти XVIII века

В начале второй четверти XVIII в. Россия имела военный флот в Балтийском и в Каспийском морях.

Балтийский флот имел в своем составе 34 линейных корабля, 9 фрегатов, 14 мелких судов, 77 гребных судов и 25 тыс. матросов и офицеров. Организационно флот разделялся на три дивизии линейных кораблей, которым, в случае необходимости, придавались суда мелких классов.

В первые годы после смерти Петра I, а затем и Екатерины I на Балтийский флот не обращали серьезного внимания. Правда, на заседании Верховного тайного совета Петр II приказал содержать флот «во всякой исправности», но «в море без указу не выходить». Такое отношение к флоту не изменилось и в последующие годы, при царствовании Анны. Однако тяжелое состояние флота обеспокоило тогдашних правителей России. В 1732 году была создана «Особливая комиссия для рассмотрения и приведения в надежный порядок флота как корабельного, так и галерного». В состав комиссии вошли Остерман, Т. Сандерс, Н. Сенявин, П. Бредаль, В. Дмитриев-Мамонов и Н. Головин. Комиссия рассмотрела организацию флота, в основу которого был положен штат времен Петра I.

В 1733 году Балтийский флот имел 59 парусных кораблей, 90 галер и 153 ластовых судна, в том числе 37 линейных кораблей, 15 фрегатов, 2 шнявы, 3 бомбардирских корабля, 2 судна для брандвахты и др. Комиссия оставила в штате 27 линейных кораблей и 6 фрегатов. Остальные суда числились за штатом. Галерный флот по штату имел 90 судов.

Затем комиссия составила несколько проектов о строительстве новых кораблей, о возобновлении судостроения в Архангельске, о сохранении корабельных лесов и т. д. В целях уменьшения расходов был перестроен и главный орган управления флотом — Адмиралтейств-коллегия.

Однако эти мероприятия не улучшили дело, так как длительное время флот не выходил в дальние плавания, а стоял на Кронштадтском рейде. Скромные меры, разработанные комиссией в 1732 году, не были выполнены.

По штату 1757 г. Балтийский флот имел: 27 линейных кораблей, 8 фрегатов, 3 бомбардирских корабля, 8 шняв и прамов и 209 гребных судов.

Флот состоял из Кронштадтской и Ревельской эскадр и отдельного галерного флота. Только накануне вступления России в Семилетнюю войну Адмиралтейств-коллегия решила усилить Балтийский флот, но выполнить намеченные мероприятия удалось лишь к концу войны.

Семилетняя война наглядно показала, что Балтийский флот находился в плохом состоянии. Корабли не выдерживали свежего ветра и почти половина их вышла из строя. Вспомогательные суда также оказались ненадежными. Из 27 транспортов, направленных к Кольбергу, 11 пошло ко дну, не достигнув места назначения.

Корабли не были полностью укомплектованы обученными кадрами. Офицерский корпус в основном состоял из иностранцев. Достаточно сказать, что из 11 высших чинов в 1725 году было только 3 русских, а из 33 старших офицеров лишь 14 русских; Иностранные офицеры сыграли отрицательную роль. Сенат пытался доказать Анне Иоанновне необходимость выдвижения русских людей как в Адмиралтейств-коллегию, так и на должности флагманов. Сенат указывал, что иностранцы «за недовольным знанием русского языка и за необыкновение к делам… не могут быть так способны, как интересы и службы в. и. в. того потребуют». Но сделано было очень мало: только во главе Адмиралтейств-коллегии поставили адмирала Н. Головина, а большая часть высших должностей осталась за иностранцами.

Каспийский флот. Не в лучшем состоянии находился и Каспийский флот, строительство которого после Рештского мира было приостановлено.

В целях укрепления боевой силы флота правительство решило создать «при флотах и адмиралтействах и в портах» два полка морской пехоты трехбатальонного состава общей численностью 4560 человек и специальный корпус морских артиллеристов — 9043 человека.

Организация управления вооруженными силами во второй четверти XVIII века

Управление войсками. Во второй четверти происходит дальнейшая централизация военного управления. В 1736 году Военная коллегия получила новое устройство, согласно которому ей были подчинены все военные органы.

ОБЩИЕ ОРГАНЫ УПРАВЛЕНИЯ [195]А. Добровольский , Основы организации центрального военного управления, СПб, 1801, стр. 70.

Военная коллегия состояла из Главной канцелярии и Особого повытья и контор.

Главная канцелярия занималась вопросами комплектования, инспектирования, производства и увольнения офицеров, ведала делами ландмилиции и казачьих войск.

Особое повытье решало вопросы приема на службу недорослей, отставки престарелых солдат и разбирало дела о дезертирах.

Положительная сторона централизации состояла в единстве управления и контроля над всеми делами военного ведомства. Но так как Военная коллегия находилась в Петербурге, а ее конторы — в Москве, это затрудняло управление и лишало его оперативности. Чтобы устранить этот недостаток, в 1736 году в Петербурге открыли Военную контору, которая была связана с другими органами управления и таким образом осуществляла контроль за выполнением указов Военной коллегии.

Инспекция, образованная еще в 1731 году, два раза в год инспектировала войска, а результат проверки докладывала Военной коллегии. В военное время генерал-инспектор, и два инспектора должны были находиться в полевой армии, а один инспектор оставался для поверки гарнизонных войск.

В 40-х годах в органах центрального военного управления произошли крупные изменения: из отдельных контор — генерал-кригс-комиссариатской, аммуничной и обер-цалмейстерской был образован Главный комиссариат, подчиненный непосредственно Сенату. Провиантские дела также были отделены от Военной коллегии и сосредоточены в Провиантской канцелярии. Контора фортификации была упразднена, а ее дела перешли в ведение Канцелярии главной артиллерии и фортификации, явившейся самостоятельным органом, подчиненным Сенату.

ЦЕНТРАЛЬНЫЕ ОРГАНЫ ВОЕННОГО УПРАВЛЕНИЯ В 40-х ГОДАХ

Местные органы управления. В 1725 году было произведено новое разделение губерний. Петербургской, Московской, Ревельской, Рижской и Киевской губерниями должны были управлять генерал-губернаторы, а Архангелогородской, Казанской, Воронежской, Смоленской, Астраханской и Сибирской— губернаторы. В ведении губернаторов и комендантов состояли крепости, наборы и снабжение войск.

Затем при губернаторах были организованы гарнизонные канцелярии, которые с 1728 года и стали заниматься гарнизонными полками.

При расквартировании войск и введении новой системы финансирования «Плакат» — выявилось много неполадок. В 1726 году Военная коллегия доложила Екатерине I, что «в пропитании армии крайняя пришла опасность», так как полки не получали средств на местах, деньги, собранные комиссариатами, отсылались в Военную коллегию, натуральные же поставки не могли решить этого вопроса. Неурожай 1725 года еще более усугубил трудности снабжения. Провиантское ведомство было вынуждено взять на себя снабжение войск. Попытка вернуться к системе «Плаката» в 1731 году снова потерпела неудачу. При этой системе местные власти освобождались от сбора средств и снабжения полков, а сами они не справлялись с этим. Так продолжалось более десяти лет. В 1742 году было указано «из подчиненных Военной коллегии комиссариата и цалмейстерской конторы сочинить комиссариат, в котором быть прежде определенному ген. — кригс-комиссариату и кавалеру Бутурлину и поступать ему во всем по комиссариатским регулам и рассмотрения воинского штата… а подушные деньги сбирать губернаторам и воеводам, как до того было, отсылать в оный комиссариат, а оному от себя уже употреблять эти средства по, назначению».

С этого времени губернаторы полностью осуществляли функции управления войсками на месте, т. е. ведали крепостями, расположенными на территории губернии, гарнизонами, проводили наборы и обеспечивали сбор средств по губерниям на содержание армии.

Строевое и полевое управление. В середине века строевое и полевое управление войсками подверглось некоторым изменениям. Хотя устав 1716 года и предоставлял командиру полка всю власть, но последний находился под контролем комиссара, фискала и всех офицеров полка. Командир мог использовать денежные средства и все виды довольствия, отпускаемые на полк, только с согласия лиц, которым было предоставлено право контроля. Вводя такой порядок, Петр I хотел пресечь злоупотребления в войсках. Нужно сказать, что эта мера частично достигала цели, но при этом страдало главное: в полку среди офицеров ослаблялась дисциплина и вносился разлад между начальником и его подчиненными.

Позднее наблюдается ограничение прав офицеров. Так, в 1732 году контроль за действиями командира полка и всей полковой администрации был возложен, только на штаб-офицеров и ротных командиров.

Полевое управление до середины века оставалось без изменений, если не считать некоторого сокращения численности полевого генерального штаба. Правда, в 1736 году было издано положение о походном комиссариате, что было безусловно полезной мерой, которая устанавливала порядок в снабжении армии во время войны.

Управление флотом. В управлении флотом особых изменений не произошло. В 1732 году Военно-морская комиссия лишь несколько упростила Адмиралтейств-коллегию, которая стала иметь вместо десяти пять контор: комиссариатскую, кораблестроительную, артиллерийскую, экипажную и контору, ведавшую «академией, фабриками и заводами и содержанием оных в добром порядке».

Подводя итоги развития вооруженных сил во второй четверти и середины XVIII века, следует сказать, что военная система, сложившаяся в начале столетия, стабилизировалась. Изменения в численном составе войск были обусловлены главным образом внутриполитическими задачами. Правящий класс мог сохранять крепостнические порядки только при том условии, если он опирался на многочисленную армию, которая позволяла осуществлять и внешнюю политику, вытекавшую из интересов дворянства и купечества.

Формы организации вооруженных сил отвечали способу ведения военных действий и войны в целом.

Военные действия в годы Семилетней войны велись главным образом в линейных боевых порядках, в которых мушкетерская и гренадерская пехота показала себя с хорошей стороны. В то же время стал применяться новый способ боевых действий (рассыпной строй и колонна), в связи с чем создается егерская пехота.

Опыт Семилетней войны показал, что кирасирская конница не может устоять против ружейного и особенно артиллерийского огня. Тяжелое вооружение и латы лишали эту конницу маневренности и подвижности.

Значительно лучше зарекомендовала себя драгунская конница, она успешно действовала как в конном, так и пешем строю.

Разведывательную же службу хорошо несли казаки, сумевшие показать свое превосходство над гусарами.

Особенно высокие боевые качества показала артиллерия. Русские пушки и гаубицы системы Данилова и Мартынова обладали лучшими тактико-техническими данными, чем любые другие орудия европейских армий.

После успешно проведенной Семилетней войны вновь перед правительством встали вопросы организации и устройства русской армии.

 

ГЛАВА ВТОРАЯ

СОЗДАНИЕ МАТЕРИАЛЬНО-ТЕХНИЧЕСКОЙ БАЗЫ ДЛЯ СТРОИТЕЛЬСТВА АРМИИ И ФЛОТА В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XVIII ВЕКА

ПРОИЗВОДСТВО ВООРУЖЕНИЯ И БОЕПРИПАСОВ

В начале XVII века в России было несколько предприятий, производивших оружие и боеприпасы, — Московский пушечный двор. Слабая промышленная база того времени не позволяла в достаточном количестве выпускать однотипное огнестрельное оружие, что являлось серьезным препятствием в создании постоянной регулярной армии. Так отсталость экономическая порождала отсталость военную. Особенно отсталой отраслью русской промышленности в тот период была металлургия.

Ручное оружие производилось главным образом в Москве (в Оружейной палате и на Яузе), а также в Богородске и Туле. Кустарным способом изготовлялись ружья в Серпухове, Ростове и Павлове. Пушки и ядра к ним отливались на Московском пушечном дворе и подмосковных заводах — Павловском, Обушковском, Бородинском, Ведменском, а также в Туле и на Онежских заводах. Порох выпускали два подмосковных завода и многочисленные кустарные мастерские.

Правительство Петра I, получив в наследство отсталую промышленную базу, оказалось в большом затруднении, особенно в то время, когда обстоятельства заставили Россию начать вооруженную борьбу с более развитой в промышленном отношении Швецией.

Создание большой регулярной армии и сильного флота потребовало значительного количества металла и оружия, но их не было. Экономическая и военная отсталость России почувствовалась буквально в первые же дни войны: русскому правительству пришлось несколько раз закупать оружие за границей. Но это не оказало серьезной поддержки, так как в течение 1700–1701 гг. удалось купить и доставить в Россию всего 11 194 ружья.

Петр I понимал, что без собственной мощной промышленной базы выиграть войну нельзя. В 1692 году он дал разрешение купцу Никите Демидову построить металлургические заводы на р. Тулице, под Тулой. Здесь Демидов соорудил крупный завод, который в первые годы Северной войны выпускал большое количество боеприпасов. Второй завод, несколько меньшей мощности, был построен неподалеку от г. Алексина, рядом с заводом Нарышкина, существовавшим еще с 1690 года. Особенно много боеприпасов выпускали заводы Демидова в период напряженных боевых действий. С 1707 по 1709 год на этих заводах было изготовлено бомб 15 199, ядер 295 106, гранат 17 210 и ручных гранат 180 754 штуки, кроме того, отлито 74 орудия. Несколько раньше под Москвой возникли Истринский, Угодский и Линошевский заводы. В районе Тулы в 1716 году действовало уже 15 металлургических и металлообрабатывающих заводов. Однако качество подмосковного железа оказалось низким. У этих заводов «железа кропки и в пушечных и колесных оковах ломались и тем в промыслах воинских… многая чинилась помеха и остановка». В связи с этим в начале 1700 года для розыска руд была образована комиссия, в которую вошли русские и иностранные мастера.

В ходе войны русские войска потерпели крупное поражение, потеряв под Нарвой всю полевую артиллерию. Положение было критическим. Острая нужда заставила Петра I увеличить производство пушек на московских и тульских заводах. Недостаток металла был пополнен за счет переливки колоколов, снятых с церквей. В ноябре 1701 года было отлито 300 орудий. Виниус писал, что «такой изрядной артиллерии в столь короткое время и такими мастерами нигде не делали».

Одновременно Тульским мастерам было приказано увеличить производство ружей. Вначале дело шло медленно, хотя «самопальные мастера» и производили несколько тысяч фузей в год. Качество оружия было низкое.

Испытания ружей обычно проводились в присутствии Петра, и если их разрывало, он приказывал «бить мастеров батогами на мирском дворе, чтобы и впредь всем не повадно было».

Война требовала много стрелкового оружия, сабель, шпаг и копий. Полевым и гарнизонным войскам требовалось дать по табелю 1711 года 122 600 фузей пехотинцам да 49 800 — драгунам. Ремесленные мастерские не могли выпустить столько оружия. Надо было строить оружейные заводы.

Острый недостаток стрелкового оружия и несовершенство багинетов заставляли пользоваться пиками. В феврале 1707 года Петр I приказал Курбатову «выковать на Москве копейных желез 15 тыс., как возможно быстрее». Такой же приказ был направлен на 20 тыс. пик Салтыкову и Корчмину в Брянск и Смоленск. Пиками снабжались главным образом капралы, ефрейторы и нестроевые солдаты в полках. На вооружении пики были главным образом до 1714 года. В 1716–1717 гг. они были сняты с вооружения.

В первые годы войны Тульские мастерские с большим трудом выполняли государственные заказы. Оружия не хватало. Петр I приказал князю Гагарину закупить за границей 20 тыс. фузей. Для постройки оружейного завода на 50 горнов выехал дьяк Беляев. Здесь он нашел искусного мастера ножевого и палашного дела М. Красильникова, который составил план нового завода, разработал технологию сверления и обтирки ружейных стволов; пока подыскивали удобное место для постройки завода, оружие производилось у мастеров на дому и частично на оружейном дворе.

Петр приказал соорудить новые заводы на р. Упе, «на которых можно было ружья, фузеи (и) пистолеты сверлить и обтирать».

Красильников энергично взялся за постройку завода, но вскоре умер. Дело его закончили Я. Батищев и Васильев. В 1715 году Батищев писал в Петербург: «Оные оружейные заводы сделал я совсем в совершенство и поставил на ход, и ныне на тех заводах стволы водою сверлят».

Пока строился завод, в 1712 году пришлось еще раз закупить в Голландии 10 тыс. ружей. Но при Петре I это была последняя заграничная покупка. Уже в 1712 году Тульский завод выпускал значительно больше оружия, чем оружейный двор и кустарные мастерские, хотя его строительство еще не закончилось. В 1713 году завод получил наряд на «15 тыс. фузей с ножами из сибирского железа» и на 2 тыс. пар пистолетов, но завод пока не справился с этим заказом.

В 1714 году князь Волконский дал указание заводу выпускать в год 18 тыс. фузей и 4 тыс. пар пистолетов, 250 мушкетонов и 2736 пик, но из присланной стольником Щербачевым ведомости видно, что завод недодал 4247 фузей, 2610 пар пистолетов и 219 мушкетонов.

В 1715 году завод снова получил программу 1714 года.

В этом году завод успешно выполнил задание и дал армии 11 тыс. солдатских фузей, 7 тыс. драгунских, 4 тыс. пар пистолетов и 250 мушкетонов. Этому сильно помог изобретенный Батищевым новый способ обтирки стволов. В своем донесении Батищев писал, что на заводе «для обтирания стволов введена новая образцовая снасть, обеспечивающая отделку не двух, а шестнадцати стволов сразу». В 1716 году Сенат дал указание Тульскому заводу изготовить 9862 пехотных и 5 тыс. драгунских фузей, 2 тыс. пар пистолетов, 1209 копий пикинерных, 250 мушкетонов и 100 штуцеров.

До 1708 года завод изготовлял фузеи с багинетами, а с этого года со штыками.

Обращает на себя внимание широкое внедрение в производство мушкетонов и штуцеров. Испытания их дали удовлетворительные результаты. Однако высокая стоимость изготовления, низкое качество пороха и относительно медленное заряжание заставляли задуматься над тем, следует ли организовывать массовое производство этого оружия.

Но Петр не отказался от мысли снабжать полки нарезными ружьями. И только смерть помешала ему решить эту задачу.

С 1 сентября 1715 года по 1 января 1719 года Тульский оружейный завод изготовил: фузей солдатских для лейб-гвардии — 8917, в прочие полки — 22 863, фузей драгунских в генеральный эскадрон — 620, в прочие полки — 14 125, пистолетов драгунских — 18 479, пикинерных копий — 4830, мушкетов — 1115, штуцеров — 54, фузей «на великанов» — 62, офицерских — 8, драбантских — 53, пистолетов — 58, штыков — 3338.

В 1719 году завод был перестроен, что еще больше повысило его производительность. Так, в 1720 году было изготовлено 15 720 солдатских ружей и 6768 драгунских фузей, 4109,5 пар пистолетов.

Дальнейшее производство оружия регулировалось табелью 1720 года и указом 1724 года, согласно которому драгунский полк должен иметь фузей — 960, пистолетов — 500 пар; пехотный полк фузей — 1200, пистолетов — 72 пары. Примерно такое же количество оружия находилось и в гарнизонных полках.

Надо сказать, что завод не всегда справлялся с производственной программой. С 1720 по 1723 год он недодал 13 762 фузей, 100 штуцеров, 250 мушкетонов, 1209 копий.

Итак, начиная с 1712 года в Туле на сибирском железе было хорошо организовано крупное производство стрелкового оружия. Поэтому Петр дал указ направить в Тулу «из кузнецов, из столяров молодых ребят» для обучения технике производства оружия. До 1716 года на заводе в разное время работало 255 подмастерьев, присланных с других заводов.

В те годы промышленник Е. Избрант пытался организовать производство фузей, для чего в деревне Глинкове на р. Воре, под Москвой, построил специальный завод. Он обязался ежегодно выпускать до 8 тыс. фузей. Но у него, видимо, дело не пошло, так как о поставках им оружия ничего не говорится ни в делах Сената, ни в делах Военной коллегии.

Известно также, что Люботей наладил на Яузе, в Москве, производство шпаг. С 1712 по 1715 год он выпустил 30 тыс. шпаг. Потом этот завод был остановлен и не работал до 1734 года.

Ружья выпускала также и Оружейная палата. В 1701 году здесь было изготовлено 3 тыс. фузей.

В этот же период два Московских пушечных двора — старый и новый — наладили производство артиллерийских орудий. В течение девяти лет здесь было отлито много медных пушек разных калибров. Наибольшего выпуска продукции завод достиг в 1704 и 1706 гг. (200 пушек ежегодно). За восемь лет пушечный двор выпустил 1003 орудия.

Иногда московские заводы выпускали оружие с браком. Обращаясь к начальнику Московского пушечного двора, Петр 1 в 1706 году писал: «А буде мастера московские учнут пушки лить опять кривороты и со всякими охулками, худые и к делу негодны и им сказать, буде в том не исправятся, быть из них кому повешену».

Производство орудий было организовано также на Семеновском дворе. Здесь в 1708 году была изготовлена «артиллерия нового дела», из числа которой в армию направили 20 батарей и 10 мортир.

В 1702 году начал строиться Московский арсенал. Он предназначался для хранения и ремонта оружия отечественного производства. Но главное назначение Арсенала было определено Петром I. «Мозжеры и пушки медные и железные и всякие воинские сенжаки под гербами окрестных государей, а именно: салтанов турецких и королей Польского и Свейского, взятых на боях, где воинским случаем, и те все собрав, взять в Москве и для памяти на вечную славу поставить в новопостроенном цейхгаузе». В том же году в Арсенал были поставлены на хранение захваченные в качестве трофеев 40 медных пушек и мортир.

Русская армия и флот требовали все больше и больше вооружения. Уже ни тульские, ни московские заводы не могли в достаточном количестве обеспечить армию и флот оружием и боеприпасами. Решено было использовать и мелкие железные заводы, возникшие по частной инициативе. Эти заводы находились в районе Мурома, в костромском Заволжье и у Торжка.

Перенесение военных действий на северо-западный театр вынудило правительство «завести поблизости шведского театра на Олонце под собственным своим надзором казенные железные заводы».

В 1700–1701 гг. Петр приказал на Олонецких железных заводах иноземца А. Бутенанта фон Розенбуш «вылить тотчас 100 пушек чугунных самых добрых, без всяких изъянов, ядром по 12 фунтов да по 1000 ядер ко всякой пушке»… С этим заказом Бутенант не справился (к 1703 году было отлито только 72 пушки), поэтому Петр решил забрать его заводы в казну, полагая, что добывание руд и отливка пушек будут иметь больше успеха, если это дело «перепоручится природному россиянину». К 1705 году заводы Бутенанта, за исключением Устьрецкого, прекратили свою деятельность. На последнем заводе с 1703 по 1711 год было отлито около 250 орудий и много боеприпасов.

В связи с перенесением столицы России в Петербург, созданием Балтийского флота и сооружением ряда приморских крепостей Петр решил построить на Олонце казенные железные заводы. И уже в 1701 году по приказу Меншикова в Олонецкой губернии развернулось крупное строительство. В течение шести лет у берегов Онежского озера было построено несколько военных заводов: Петровский, Алексеевский, Павенецкий, Кончезерский и др. В первые же годы эти заводы стали отливать для флота пушки, ядра и ковать якоря. Заводы находились в ведении Адмиралтейства. В 1704 году эти заводы отлили 288 орудий. Испытания, проведенные в 1705 году, показали, что только 14 орудий оказались негодными.

Особенно широко развернулось здесь производство оружия в 1713–1722 гг., когда во главе этих заводов стоял энергичный инженер артиллерист Геннин. Здесь он в 1713 году начал строить домны, а уже в 1714 году доносил в Петербург: «из одной льем пушки, из другой выпущаем чугун и потом станем пушки лить, третья домна сушится, а четвертая кладетца».

В 1715 году на Петровском заводе работали четыре домны и три на Павенецком. В 1714 году было отлито и отправлено в Петербург 95 пушек и 107 якорей.

С 1713 по 1717 год Олонецкие заводы отлили для флота 1072 орудия, 7380 ядер, 8900 гранат, 128 разных бомб и большое количество дроби. В 1718 году Геннин сообщал Петру; «Денно и ночно льем пушки и ядра и дробь… Сверх того, на Петровском, на Устьрецком и Кончезерском заводах делаем непрестанно кованое перетяжное железно на якори и на другое оружейное дело…» В 1719 году на Петровском заводе отлито 230 орудий и большое количество боеприпасов.

Большой интерес представляет доклад Геннина о его изобретении. В 1714 году он писал Петру: «Также ныне выдумал я и сделал новую машину водяную: стоя, точит пушки 24-фунтовые по две вдруг, да третью сверлит, почитай без людей». Геннин сообщал, что такой машины в других странах нет.

Новый способ сверления пушек ускорил унификацию русской артиллерии.

В 1707 году русские заводы начали выпускать длинные гаубицы, применявшиеся в сражении под Лесной. В 1711 году вся конная артиллерия России была вооружена мортирами или длинными гаубицами.

На Петровском заводе также было налажено производство ружей. В 1715 году, по сведениям Геннина, Петровский завод выпустил 7 тыс. фузей со штыками, в 1719 году — 4504, в 1722 году — 6 тыс. В среднем ежегодно выпускалось до 6 тыс. ружей. Но в 1727 году производство ружей прекратилось, так как все мастера были переведены на Сестрорецкий завод. Еще раньше прекратилась отливка орудий на Олонецких заводах. Причина заключалась в истощении запасов руд.

В 1711–1713 гг. в Петербурге «подле большой першпективы» был сооружен «Литейный анбар», то есть пушечно-литейный завод. До 20-х годов он назывался «артиллерийско-литейный пушечный двор», а затем был превращен в Арсенал, который до 1725 года изготовлял артиллерийское оружие. В 1712 году в Петербурге на Адмиралтейской стороне был построен литейно-пушечный завод, выпускавший орудия для армии и флота. В «Ведомостях о военных и новых делах, достойных знания и памяти», говорится, что сначала на «Пушечном дворе» пушки отливали в формах с готовым каналом ствола, но при этом стенки его оказывались неровными. С 20-х годов стали отливать болванки — «глухие пушки», и на сверлильных станках делали канал ствола. Завод изготовлял также лафеты для пушек и «скорострельные ящики», то есть зарядные ящики.

Почти одновременно с Арсеналом под Петербургом возник Сестрорецкий оружейный завод, на который «ремесленники из разных мест собраны». В 1724 году завод вступил в строй. Завод изготовил в 1724–1725 гг. 3172 фузей, 225 мушкетонов и 296 пистолетов.

Была сделана попытка организовать производство пушек также в Нарве. В 1704 году Петр I писал Меншикову: «Я с вами довольно говорил о литье пушек в Нарве». Он негодовал, что Меншиков медлил, но, очевидно, организовать там производство не удалось.

Развитие экономической жизни в южных районах страны, строительство Азовского флота и потребности армии вызвали к жизни Липецкий металлургический район «поелику Миллеровы-Угодские заводы не могли удовлетворить южных надобностей».

В период Азовских походов и позднее Боренский, Козминский и Петровский (Липецкие) заводы выпускали орудия, снаряды и ружья.

В 1710 году эти заводы отлили для Азовского флота 244 пушки. В 1714–1717 гг. было выпущено 482 орудия разных калибров. В 1716 году заводы получили заказ выпустить 312 орудий, в 1717 году — 316, в 1718 — 426, в 1719 — 244 орудия и 104 фальконета, в 1720 — 388 орудий и 100 фальконетов. В 1723 году заводы изготовили «на корабли 123 пушки и на гарнизоны 303 пушки и неопробованных была 41 пушка». Кроме того, с Липецких заводов «для Московской крепости было прислано 477 пушек».

С 1707 года Липецкие заводы начали выпускать стрелковое оружие. Только в 1708 году было выпущено 300 ружей. При испытании лишь два ружья оказались непригодными. На следующий год производство стрелкового оружия достигло 3500 ружей. В период с 1720 по 1724 год на этих заводах было изготовлено солдатских фузей 4571, гренадерских 1372, драгунских 986, мушкетонов 512.

Н. Бранденбург и М. Хмыров указывают на Казанский завод, где в 1723 году также лили бомбы и ядра.

Есть сведения о постройке в 1710 году оружейного двора в Ярославле и указания на существование литейно-пушечного завода в Воронеже, который был в 1713 году сломан, а вместо него построен завод в Осереде, выпустивший около 300 орудий.

В 20-х годах главную роль в производстве артиллерии начинает играть Урал. Еще в начале века уральские крепостные крестьяне построили Федьковский и Невьянский казенные заводы. В связи с большими неполадками в работе домны Невьянский завод был передан Никите Демидову «для того, чтобы нерадением и крамолами приставников не чинились тому доброму и полезному делу остановки…» Передавая Демидову завод вместе с землей на 30 верст в окружности, Петр обязал его «искать такое всякому металлу и кованному же, лезу умножение, чтобы на потребу всему Московскому государству оного наделать, чтобы русские люди тем мастерством были изучены, дабы то дело в Московском государстве было прочно».

Завод выпускал оружие, боеприпасы и якоря; за три года он поставил артиллерийскому ведомству до 350 орудий и 53 310 ядер.

В то время на Урале были сооружены и другие заводы. На р. Каменке, например, вместо кустарного железного завода, принадлежавшего Долматовскому монастырю, в 1700 году был построен крупный казенный завод. Он имел две домны и подсобные цехи. С 1702 по 1705 год Каменский завод изготовил 854 орудия общим весом 38 235 пудов и 27 тыс. пудов бомб и ядер. К 1723 г. завод давал до 330 орудий ежегодно.

В 1703 году вступил в строй Алапаевский завод, выпускавший железо для фузейных стволов, а Уктусский, Истецкий и Угодский заводы — боеприпасы и якоря для флота.

Уральские казенные заводы имели большую мощность и выпускали металл высокого качества. О пушках, отлитых на этих заводах, Петр I не раз высоко отзывался; он находил, что они «зело изрядны». Прекрасная руда, дешевое топливо и даровой труд крепостных — все это создавало благоприятные условия для развертывания металлургической промышленности. Следует сказать, что уже в то время на Урале была найдена медная руда, и тогда же началось производство меди.

Здесь было построено четыре новых железных завода и пять — медеплавильных. В этот период уральские заводы ежегодно выпускали 800 тыс. пудов чугуна и 6700 пудов меди.

Чтобы расширить сеть казенных железных заводов, на Урал направили В. Н. Татищева. Во вновь заложенном городе Екатеринске Татищев создал единый административный центр, широко организовал разведку руд и энергично взялся за подготовку кадров в заводских школах. С этого времени вызовы в Россию иноземных мастеров прекратились.

Победа в Северной войне упрочила международное положение страны. Швеция, угрожавшая России, была сведена на положение второстепенного государства. Получив выход в Балтийское море, Россия стала играть видную роль в европейской политике. Это обстоятельство наряду с большими успехами в развитии экономики страны создало благоприятную обстановку для дальнейшего укрепления военного могущества России.

Надо сказать, что окончание Северной войны не вызвало резкого сокращения армии. Интересы дворянской России требовали сохранения значительного числа войск, укрепления пограничных крепостей и усиления флота. Все это ставило перед металлургической промышленностью России важную задачу: полностью обеспечить армию и флот вооружением и боеприпасами, создать необходимые запасы. Казенные заводы стали выпускать теперь в основном оружие, а частные заводы — боеприпасы.

Быстрый рост металлургических предприятий позволил настолько увеличить производство металла, что появилась возможность не только выполнять казенные заказы, давать металл для внутреннего потребления, но даже вывозить его за границу.

Благоприятным фактором явилось и то обстоятельство, что Англия, истощившая свои лесные запасы, резко сократила производство металла и стала покупать его в России. Увеличила закупки русского металла Голландия и другие страны. В 40-х годах вывоз чугуна за границу возрос и составлял около 30 процентов всей продукции металлургических заводов России.

Прибыль на заводах быстро росла, приток капитала в промышленность увеличивался; строились новые металлургические заводы. В 1?33 году вышел указ об учреждении специальной комиссии, которой предлагалось «иметь рассуждение, каким образом лучше нам интересу быть может, а именно, на казенном ли коште их (заводы. — Л. Б.) содержать, или отдать партикулярным людям». Комиссия решила все казенные заводы передать в частные руки. В указе Сената по этому поводу говорилось, что если кто захочет железные заводы завести, то для каждой домны будет дано 100–150 дворов и чтобы по истечении срока домна не менее 35 тыс. пудов чугуна в год выпускала.

Передача заводов в частные руки возбудила предпринимательские страсти не только в России. Фон Шемберг, будучи генерал-берг-директором, давал за границу точные сведения о русских заводах и фактически вел экономический шпионаж в пользу Англии и Саксонии. Пользуясь этими сведениями, нетрудно было установить, сколько Россия может выпускать пушек.

Некоторые русские и иностранные предприниматели направляли в Сенат запросы на передачу им казенных заводов. На сибирские заводы, например, претендовал английский купец Бээр. Получилось так, что лучшие заводы были закреплены за фон Шембергом и фон Дрезенденом, что вызвало серьезное недовольство среди русских предпринимателей. За два года хозяйничанья иностранцы совершили большие хищения и довели вверенные им заводы до полного развала. Боясь ответственности, фон Шемберг после смерти Анны Иоановны выехал из России.

В середине XVIII века в размещении металлургических заводов в центре произошли серьезные изменения. От петровских времен осталось только шесть доменных и молотовых заводов. Но позднее снова был построен ряд заводов. По данным Берг-Коллегии в 1752 году в московско-тульской группе стало 12 заводов.

Основными поставщиками боеприпасов являлись демидовские заводы. Все другие металлургические предприятия поставляли железо Тульским казенным оружейным заводам, на которые пришлось обратить серьезное внимание, так как в годы Северной войны оборудование этих заводов сильно износилось и выпуск оружия сократился. Нарушение работы Тульских заводов наносило серьезный ущерб обороне страны. Сенат направил туда специальную комиссию, которая на месте установила, что «заводы в худом состоянии». После реконструкции завод стал полностью обеспечивать оружием полевую армию и гарнизоны (таблица на стр. 86–87).

О размерах поставок оружия в дальнейшем говорит такой пример. По штатам 1756 года для полевой армии требовалось 71 394 фузеи, карабинов и драгунских ружей и 29 303 пары пистолетов да гарнизонным войскам — 59 940 фузей и драгунских ружей и 4651 пара пистолетов. Примерно такое же количество оружия должно было находиться в цейхгаузах в запасе.

С 1738 по 1756 год завод изготовил 233 974 солдатских и 98 078 драгунских ружей, 82 303 пары пистолетов, несколько тысяч ружей и пистолетов особых видов и 216 штуцеров, не считая шпаг, сабель, копий, палашей и алебард. Кроме того, было отремонтировано несколько десятков тысяч ружей и пистолетов иностранных образцов, преимущественно саксонских. Завод имел широкую спецификацию и выпускал оружие различных типов, в том числе и нарезное.

В 1736 году на Тульском оружейном заводе открылась стальная «фабрика» с годовой продукцией в 2 тыс. пудов для производства ружейных замков. Это улучшило качество русских ружей. Но Миних поставил в Воинской комиссии вопрос о том, чтобы ружья изготовлялись по прусским образцам, для чего из Потсдама привезли образцы вооружения и снаряжения пехотинца и кавалериста. Однако перевести завод на выпуск этих образцов не удалось. По настоянию Миниха русские военные заказы были размещены в Пруссии и Саксонии. В 1735 году Россия заключила с Саксонией договор на поставку 5 тыс. ружей и 30 тыс. кирасирских клинков с ножнами, а несколько позднее подписала еще два подобных договора.

Производство стрелкового оружия с 1721 по 1751 год

1 ЦГАДА, ф. XX, д. 46, л. 31. По сведениям Военной коллегии — 15 720 фузей, 6768 драгунских ружей и 4109,5 пар пистолетов (ЦГВИА, ф. 23, св. 39, д. 6, л. 156).

2 ЦГАДА, ф. Правит. Сената (по Берг-Коллегии), д. 1506, лл. 386–392.

3 ЦГАДА, ф. XX, д. 46, л. 31.

4 ЦГВИА, ф. 5, кн. 85, л. 297. В 1733 году было приказано изготовить для 10 кирасирских полков 7200 карабинов, 12 драгунских полков — 21 120 фузей, 38 пехотных полков — 50 274 пехотные фузеи и 32 313 пар пистолетов. Кроме того, для гарнизонных полков — 60551 фузею и 5131 пару пистолетов и в запас 12 568 солдатских, 5280 драгунских фузей, 1800 карабинов и 8078 пар пистолетов. Эта программа была рассчитана на пять лет (там же, л. 296).

5 ЦГАДА, ф. Правит. Сената (по Берг-Коллегии), д. 1507, л. 561.

6 "По резолюции бывшего кабинета и указу Военной коллегии велено делать в год по 25 000" (ЦГАДА, ф. Правит. Сената, д. 6163, л. 231). По сведениям оружейной канцелярии, в 1737 г. изготовлено фузей 14 655, драгунских ружей 5000, пистолетов 6000 пар, карабинов 1200, шпаг солдатских 12 310, драгунских 6000 (ЦГВИА, ф. 23, оп. 121, св. 27, д. 38, л. 33 об.) Кроме того, в этом же году велено "держать в цейхаузе 50 000 запасных фузей" (ЦГАДА, ф. Правит. Сената, д. 5964).

7 ЦГАДА, ф. Правит. Сената, д. 1506, л. 879, 1079.

8 ЦГВИА, ф. 24, оп. 119, св. 28, д. 31.

9 ЦГАДА, ф. XX, д. 46, л. 31.

10Там же, лл. 32 и 158. Когда в связи с обострением международных отношений в 1746 году возник вопрос о дополнительной мобилизации, о сборе ружей, то в Туле на 15 декабря оказалось 30 717 фузей драгунских и солдатских, 767 кирасирских карабинов и 10 232,5 пары пистолетов; в Петербургском арсенале и Сестрорецком заводе — 5456 фузей драгунских и солдатских и 1878 пар пистолетов (ЦГАДА, ф. XX, д. 178, л. 85).

11 ЦГВИА, ф. 5, оп. 72, кн. 90, л. 74.

12 Там же, л. 118 об.

За три года Россия получила из Саксонии 17 877 карабинов и фузей, 2826 пар пистолетов и 32 148 шпаг и клинков. Но большая часть стволов при первых же стрельбах разорвалась. Около 4 тыс. ружей было сдано на Тульский завод для замены их стволов и замков русскими. После того как Геннин дал о саксонских ружьях резко отрицательный отзыв, Анна Иоанновна приказала «оный подряд отставить, а вместо того старание иметь свои домашние фабрики умножить».

Одновременно была прекращена закупка за границей шпаг и палашей. После ремонта оборудования завод стал энергично производить оружие и не только обеспечивал текущую потребность войск, но производил большое количество оружия «в запас». К 1755 году на заводе было в запасе: солдатских ружей 36 178, драгунских — 17 062, пистолетов 16 844½ пары. Возобновил также производственную деятельность Московский Арсенал. В 1724–1727 гг. он стал ремонтировать стрелковое оружие. За это время там было изготовлено 6460 солдатских и драгунских ружей. С середины же 40-х годов в Арсенале стали отливать орудия. В частности, именно здесь производилась отливка новых артиллерийских систем, изобретенных накануне Семилетней войны: секретных гаубиц и единорогов, которыми была обеспечена русская армия.

Во второй четверти века резко снизилась производительность Олонецкой группы заводов, чему немало способствовали Миних и Шемберг. В 1734 году была приостановлена работа на Петровском заводе. И только в 1755 году он снова был введен в действие. В 1736 году был закрыт Павенецкий завод. Выплавка чугуна и литье чугунных пушек было сосредоточено на Кончезерском заводе, который в 1732 году также был остановлен, а в 1739 году передан молотовому мастеру Я. Бланку.

В 1727 году Олонецкие заводы перешли в ведение Адмиралтейства и с этого времени обслуживали главным образом флот. С 1724 по 1727 год здесь было изготовлено всего лишь 3166 солдатских фузей со штыками, 2743 фузеи без штыков и 780 пар пистолетов.

Значительно снизилось производство ружей и на Сестрорецком заводе. Оборудование здесь сильно устарело, не хватало квалифицированных кадров. Выпускаемое оружие было низкого качества, а стоимость в два раза превышала тульские фузеи. В связи с этим производство оружия временно прекратили.

В 1734 году Сенат поручил управляющему Уральскими заводами Геннину обследовать Сестрорецкие заводы. Ознакомившись с их состоянием, Геннин представил доклад о необходимых преобразованиях. Он писал, что Сестрорецким заводам для лучшего содержания «потребна полна реконструкция». Сенат назначил в 1735 году Геннина директором и выделил ему необходимые средства. В результате принятых мер удалось наладить выпуск оружия. Под нажимом Миниха завод был остановлен.

В 40-х годах Сестрорецкий завод снова стал выпускать оружие. В 1742 году он изготовил 6377 солдатских и 62 драгунских фузей и 265 пар пистолетов. В 1749 году он выпустил 11 320 солдатских и драгунских фузей и 533 пары пистолетов. С этого времени Сестрорецкий завод стал второй базой производства стрелкового оружия.

Во второй четверти стал изготовлять и ремонтировать старое оружие Петербургский Арсенал. С 1728 по 1737 год здесь было изготовлено около 4,5 тыс. новых ружей и отремонтировано солдатских ружей около 5 тыс., драгунских 1822, мушкетонов 566, пистолетов 2924 пары.

В Липецкой группе наиболее мощным был Петровский завод, выпускавший орудия и боеприпасы для полевой армии и пограничных крепостей, а расположенные поблизости Боренский и Козминский заводы поставляли ему металл. В 1742 году эти заводы передали Адмиралтейству, но оно отказалось от них и передало Берг-Коллегии. Из-за недостатка древесного угля производство пушек было прекращено. В 1746 году Берг-Коллегия сообщила Сенату, что «ныне на тех заводах делаются ружья, шпаги и протчие некоторые артиллерийские припасы», которые направлялись главным образом в ландмилицкие полки. Вскоре Берг-Коллегия передала этот завод в частные руки (князю Репнину).

Если в центре и на северо-западе страны в середине XVIII века произошло некоторое сокращение металлургических предприятий, то на Урале, наоборот, вместо десяти петровских предприятий действовало уже около 40 казенных и частных заводов. Наряду с производством железа и чугуна, предназначенного для внутренних нужд и вывоза за границу, уральские заводы в течение всей второй четверти неуклонно увеличивали выпуск пушек и ядер.

Так, Екатеринбургский завод выпускал в это время железо и сталь для ружейных стволов. В 1723 году отправлено было с этого завода железа, стали и шпажных клинков 1415 пудов, в 1724 году — 1832 пуда, в 1725 году — 720 пудов, в 1728 году — 765 пудов. На Уктусском заводе в 1725 году было произведено бомб 2271 пуд и пушек 1906 пудов 2 фунта; в 1726 году изготовлено 15 724 пуда пушек и боеприпасов.

Особенно крупные поставки для нужд армии и флота делал со своих заводов А. Демидов. По данным Б. Кафенгауза, с 1720 по 1733 год. Демидов поставил в Адмиралтейство в Петербург 487 852 пуда изделий, в Казанское и Астраханское Адмиралтейства — 40 825 пудов, якорей в Ладогу — 13 727 пудов, в Тверь — 20 928 пудов и разных чугунных припасов 26 242 пуда. Всего же 563 332 пуда железа и железных изделий и чугуна 26 242 пуда. В тот же период на Урале вступило в строй 25 медеплавильных заводов, которые изготовляли главным образом пушечную медь.

Продукцию казенных сибирских заводов отправляли обычно водным путем, для чего организовывались специальные караваны под военной охраной. В '1732 году было отправлено два каравана пушек, боеприпасов, железа и стали: в Петербург — 181 635 пудов; в Москву — 192 674 пуда железа и меди 11 039 пудов; в 1733 году было отправлено в Петербург 170 743 пуда железа, в Москву — 2091 пуд уклада и 172 334 пуда железа; в 1734 году было отправлено железа, бомб и пушек, стали и меди в Москву и Петербург 142 882 пуда 37¼ фунтов.

Наконец следует указать, что изготовлялись боеприпасы также на заводах Пензенско-Тамбовской и Вятской групп заводов.

И во второй четверти XVIII века русская техническая мысль продолжала идти вперед; в артиллерийское ведомство поступило много интересных изобретений. Например, известный механик Нартов предложил отливать орудия цельными, без сердечника. Он же изобрел машину для отливки цапф и дал «секрет как из пушек, мортир и мелкого ружья вне калибра большими ядрами стрелять». Для этой цели Нартов предлагал применять дульные раструбы. Нартов создал механизм для установки угла возвышения пушек.

Русские специалисты Мартынов и Данилов разработали конструкцию «единорога», в которую Шувалов внес небольшие изменения и приписал себе честь создания новой системы. Гетис предложил проект двуствольной пушки, а Вейсман сконструировал скорострельную пушку.

Достижения русской артиллерии того времени были весьма значительны. Следует отметить, что австрийскому изобретателю Старку, предложившему в 1747 году производить пушки с конической каморой, ответили, что в России такие пушки известны с начала века и ничего нового в этом нет. Комиссия в составе Геннина, Петрикова, Глебова и нескольких артиллерийских офицеров решила проверить баллистические качества пушки Старка. Вначале стреляли из этой пушки на 265–400 шагов, а потом из «российской пушки с конической же каморою» на 421–500 шагов. Преимущество русской пушки оказалось очевидным, и предложение Старка было отвергнуто.

Однако делались попытки ограничить, задержать творчество русских военных изобретателей и конструкторов. Миних и фельдцейхмейстер принц Гессен-Гамбургский, ведавшие в те годы русской артиллерией, слепо копировали иностранные образцы, добивались отмены всех облегченных артиллерийских систем. И они достигли своего: по указу Анны Иоанновны все конструкции орудий, созданные при Петре I, были отправлены в переливку, а в качестве образца приняты «орудия иностранной инвенции».

Артиллерия русской армии стала тяжелой и неповоротливой. Это видно из следующих данных:

* Ратч, Лекции по артиллерии, 1859, стр. 186–187.

Отрицательная роль Миниха выявилась еще и в том, что он приказал лить орудия из сплава, в котором на 100 фунтов пушечной меди было 20 фунтов красной и 5 фунтов зеленой меди. В результате получалось много раковин.

Но все попытки затормозить развитие военной техники в России потерпели крах. В середине столетия русские специалисты создали новейшие образцы стрелкового («винтовальные ружья» и др.) и артиллерийского оружия, разработали конструкции длинных гаубиц и других видов орудий. В 1752–1753 гг. была отлита так называемая «секретная гаубица», имеющая «овальный канал с таковым же раструбом в дуле и цилиндрической каморой» для увеличения разлета картечи в горизонтальном направлении.

На одном из орудий, выпущенном в 1753 году, сохранилась такая надпись: «Сенатом и генералитетом опробовано и усмотрено отменное действие пред прежними», то есть перед орудиями миниховской конструкции.

Но наиболее важным считалось изобретение «единорога», над конструкцией которого Данилов и Мартынов работали еще в 40-х годах. Назначение «единорога» — стрелять всеми видами снарядов: ядрами, бомбами, гранатами, зажигательными бомбами (брандскугелями), светящимися ядрами и картечью. На испытаниях в 1759, 1760 и 1765 гг. единороги показали прекрасные результаты.

Блестящую оценку единорогам дали специалисты Австрии и Франции. По просьбе австрийского правительства Елизавета Петровна направила несколько батарей в австрийскую армию. В 1759 году на состоявшихся под Веной испытаниях присутствовал известный французский конструктор Грибоваль. Впоследствии, используя данные русской конструкции, он усовершенствовал французскую артиллерию. Принц Лихтенштейн писал тогда, что испытания доказали «совершеннейшие действия русской артиллерии, и поэтому австрийское правительство решило не все орудия отправлять в армию, а оставить часть сей беспримерной артиллерии в главном цейхгаузе в Вене» для изучения и усовершенствования собственных конструкций.

Большое впечатление произвела русская артиллерия и на немцев, особенно в сражениях при Пальциге, Цорндорфе и Кунерсдорфе. Фридрих II приказал своим генералам захватить хотя бы одно новое орудие для выяснения причин столь эффективного действия.

Главнокомандующие русскими войсками в период Семилетней войны (Салтыков, Батурлин, Фермор) неоднократно подчеркивали «совершенное действие» новой артиллерии.

Сенат отмечал, что благодаря изобретениям Шувалова, Мартынова, Данилова, Нартова и многих других русская артиллерия стала лучшей в Европе.

Значительно было улучшено и стрелковое оружие. В 60-х годах в русской армии появились «винтовальные ружья», улучшен замок фузеи. Все это ускорило переход к тактике колонн и рассыпного строя.

Таким образом, развитие экономики позволило создать в России достаточно сильную по тому времени промышленную базу. В конце первой четверти XVIII века в стране работало около 40, а в середине века 44 завода. Если в начале столетия Россия едва производила 120–150 тыс. пудов железа в год, а с 1725 года она ежегодно получала со своих заводов 1,165 тыс. пудов железа, то в середине века 5 000 000 пудов. В этот период Россия стала самым крупным производителем металла. Сравнение состояния промышленности России и Англии говорит о большом удельном весе России и мировой экономике XVIII века (см. верхнюю таблицу на стр. 94). Отечественная металлургия, созданная в первой четверти века, позволила полностью прекратить закупку оружия и боеприпасов за границей. Это обстоятельство сразу отметили иностранные послы. Австрийский дипломатический агент в России Отто Плейер еще в 1710 году доносил: «Ружья уже больше им (русским. — Л. Б.) не нужно с такими расходами выписывать из-за моря. Сибирское железо дает такие хорошие ружейные стволы, которые на примерной стрельбе всегда выдерживают тройной заряд безо всякой опасности».

Русские заводы полностью обеспечивали оружием армию и флот. Насколько эти потребности были велики, свидетельствуют такие данные. В 1711 году для вооружения кораблей требовалось отлить 832 орудия, а в 1714 году — 1006.

В 1714 году в России насчитывалось 13 тыс. медных и железных пушек. Чтобы изготовить такое количество артиллерийских орудий, надо было иметь мощную металлургическую промышленность.

Необходимо отметить, что в этот период русская экономика значительно превосходила шведскую, что и явилось одной из главных причин военных побед Петра I. На это обратил внимание великий русский ученый М. В. Ломоносов. Он утверждал, что победу получило «мужественное российское воинство (обратив. — Л. Б.) против неприятеля оружие, приуготованное из гор российских, российскими руками». Следует также отметить, что русская промышленность успешно выдержала испытания в Семилетней войне.

Русское мануфактурное производство в достаточном количестве выпускало калиброванное оружие. Отечественные ружья и особенно пушки обладали хорошими по тому времени тактико-техническими данными.

* С. Струмилин, Горнозаводский Урал Петровской эпохи, М.,1945, стр. 16.

Указом 1715 года в России были установлены следующие типы стрелкового оружия: пехотное и драгунское ружья и пистолет. Тактико-технические данные их были таковы:

Ружья заряжались с дула и имели ударно-кремневый замок. железные шомполы, введенные в русской армии в 1714–1716 гг., позволяли довести число выстрелов до 2–3 в минуту. Срок службы ружей устанавливался в 40 лет, но состояли они на вооружении значительно дольше. Командир Литовского полка в 1802 году сообщал, что в его полку ружья состоят с 1700 года.

Русские ружья обладали большой убойной силой. На дистанцию 250 шагов при заряде в три золотника пуля пробивала доску толщиною более дюйма.

Большое значение имела артиллерия. Сравнительно небольшой вес орудий, единые калибры и конструктивные усовершенствования позволяли считать русскую артиллерию одной из лучших в Европе. Особенно высокими боевыми качествами обладали длинные гаубицы и легкие полковые пушки, позволявшие маневрировать артиллерией на поле боя. Тактико-технические данные главных калибров полевой артиллерии на 1724 г. таковы:

Типизация стрелкового оружия помогла создать в России регулярную армию. Тактико-технические данные ружей позволяли русским солдатам вести такой огневой бой, сила которого состояла в одновременном выполнении одной операции. «Подобно тому, — пишет К. Маркс, — как сила нападения эскадрона кавалерии или сила сопротивления полка пехоты существенно отличны от суммы тех сил нападения и сопротивления, которые способны развить отдельные кавалеристы и пехотинцы, точно так же и механическая сумма сил отдельных рабочих отлична от той общественной силы, которая развивается, когда много рук участвуют одновременно в выполнении одной и той же нераздельной операции…»

Развитие металлургии в определенных районах обусловливалось наличием сырья, рабочей силы и удобством путей сообщения.

Уже в начале века удалось обнаружить более 20 месторождений железной руды, но разработку можно было производить только вблизи речных путей, по которым руда доставлялась на заводы.

В то время водным сообщениям уделялось серьезное внимание. На строительство Ладожского и Вышневолоцкого каналов, связавших Балтийское море с бассейном Волги, правительство ассигновало крупные суммы. Водные пути приобрели тогда стратегическое значение: по ним главным образом шло снабжение армии. Липецкие заводы отправляли военные грузы по Дону, а Уральские — по Каме, Волге и Оке в Москву и Петербург. Онежские заводы также водным путем доставляли свою продукцию в Петербург.

Рост русской металлургии ускорил технический прогресс в военном деле.

Русские специалисты научились выплавлять сталь, что позволило им уже в начале XVIII века изготовить нарезное оружие.

Новые технические средства требовали перехода к более совершенному способу ведения военных действий, каким была тактика колонн и рассыпного строя, и к созданию массовой армии, а крепостной строй мешал этому.

ПРОИЗВОДСТВО ПОРОХА

До XVIII века в России было только два казенных пороховых завода, которые не могли обеспечить потребности армии и флота. Необходимое количество пороха изготовлялось на заводах «пороховых уговорщиков», расположенных под Москвой, возле Казани, на р. Ахтубе и на Украине. Из них были широко известны московские заводы Меэра и Аникиева — на Яузе, Рухтера и Беркузина — на Клязьме, Избранта — на р. Воре, Кондратьева — у Данилова монастыря; заводы Селиверстова и Марыкаева, Бельского и Иванова, казанские заводы Кадыщева близ Симбирска на р. Свияге.

О производственных возможностях этих заводов дают представление такие данные. Завод Меэра должен был поставить в 1696 году 9 тыс. пудов пороха. Аникиев в 1704 году выпустил 8 тыс. пудов, а заводы Бельского и Иванова в этом году поставили 12 тыс. пудов. В 1710 году Меэр, Аникиев и Рухтер дали армии 30 тыс. пудов пороха.

Русская армия и флот ежегодно расходовали от 13 до 30 тыс. пудов.

В то время как пороховые предприятия были сосредоточены в Москве или в Казани, сырье для них (селитру и серу) приходилось доставлять с Украины или Среднего и Нижнего Поволжья. Большая потребность в порохе заставила Петра I обратить внимание на производство селитры и в других местах. В 1712 году в Казанскую, Азовскую и Киевскую губернии были посланы наказы об увеличении производства селитры и доставке ее водою на московские пороховые заводы. Поволжье занимало в то время первое место по производству селитры.

С основанием Петербурга и перемещением туда центра снабжения Балтийского флота, приморских крепостей и полевой армии возникла потребность организовать там производство пороха. Первый пороховой завод возник здесь в 1712 году. В 1714 году завод перешел в ведение Брюса, по распоряжению которого из Москвы выписали мастеров порохового дела и их учеников. В том же году завод выпустил до 2 тыс. пудов пороха, а затем стал давать по 4 тыс. пудов.

В дальнейшем петербургский пороховой завод выпускал 6 тыс. пудов пороха ежегодно.

В 1715 году правительство отдало распоряжение построить на р. Охте пороховой завод. В первый же год работы Охтинский завод выпустил 200 пудов пороха. С 1716 года этот завод давал уже по 800 пудов.

Московский и Охтинский заводы выпускали порох невысокого качества. В связи с этим в 1717 году производство пороха было организовано по «бегунному способу». Теперь порох не толкли в ступах, как раньше, а пороховую массу пропускали через систему мелющих жерновов. С 1720 года этот способ применялся на всех заводах.

Отмечая это событие, «Санктпетербургские ведомости» в августе 1717 года сообщили, что по пробе новый порох против прежнего «гораздо бьет сильнее».

Особую роль в механизации производства пороха сыграл Я. Батищев, назначенный начальником Охтинского завода.

В 1722 году под его руководством на р. Луппе (приток Охты) началось строительство второго Охтинского завода, и в 1726 году оно закончилось.

Кроме того, порох изготовляли Арсенал и Сестрорецкий завод (до 7 тыс. пудов ежегодно).

Таким образом, в первой четверти XVIII века в России было несколько пороховых заводов (два в Москве, один в Петербурге, два на Охте, один в Казани и небольшие заводы на юге).

Вначале Московские пороховые заводы давали больше продукции, чем Петербургский и два Охтинских. В 1721 году Главная артиллерийская канцелярия давала наряд в Москву на 12 тыс. пудов пороха, а в Петербург — на 3 тыс. пудов. В 1724 году Москва должна была выпустить 20 тыс. пудов, а Петербург только 10 тыс. Но уже со второй четверти столетия главной базой производства пороха стали Охтинские заводы.

Надо сказать, что в то время заводы выпускали только черный порох, который не обладал большой силой. Например, при заряде в три золотника и весе пули в шесть золотников (25,6 г) начальная скорость не превышала 460 м/сек. и дальность стрельбы была не выше 220 м. Аналогичное положение было и в артиллерии.

Порох, применявшийся в начале столетия, состоял из 77,4 % селитры, 9,6 % серы и 13 % угля. В 1746 году по предложению генерал-майора Глебова это соотношение несколько изменилось. Пушечный порох имел 73,72 % селитры, 11,65 % серы и 12,8 % угля, а мушкетный 75,8 % селитры, 11,4 % серы и 12 8 % угля.

Во второй четверти и в середине XVIII века порох выпускали те же заводы, что и в начале столетия. Большое количество пороха выпускали подмосковные кустарные мастера.

Потребность полевой армии в порохе определялась указом Петра I, по которому «велено при очереди иметь» по 500 выстрелов на каждую пушку и, кроме того, «в запасе пороха и свинца содержать на 80 тыс. чел.», что составляло около 60 тыс. пудов в год. Фактически потребность была значительно выше, так как большое количество пороха требовалось для крепостей и флота. Пороховые заводы работали непрерывно. Одни только Охтинские заводы с 1733 по 1758 год выпустили 86 407 пудов пороха. Московские и Казанские заводы ежегодно давали до 15 тыс. пудов.

ПРОИЗВОДСТВО СУКНА

Развитие регулярной армии требовало единообразной формы. Необходимо, однако, сказать, что форма в русских войсках была введена значительно раньше. Уже стрелецкие полки имели свой цвет кафтанов. Особую форму носили и войска солдатского строя. Но армия в целом единой формы не имела. Петр I, завершая преобразования армии, придавал этому вопросу большое значение. Уже в то время в армии была принята одежда нового покроя.

Но при решении этой задачи встретились серьезные затруднения: оказалось, что своих суконных мануфактур в России в то время не было. Пришлось первое время покупать сукна за границей, главным образом в Англии и Голландии. О размерах закупок можно судить по тому, что в 1708 г., а затем в 1711 г. для 23 полков потребовалось «разных сукон 111 323 аршина», из них «англинского сукна 42 698 аршин» на 27 250 «кафтанов со штанами и галстуками».

Потребности армии из года в год возрастали. Было решено организовать производство тонких сукон у себя, в России. Первые казенные суконные мануфактуры появились в России в 1704 году около Воронежа, а в 1705 году — в Москве. Петр потребовал «завод сукон размножить ни в одном месте так, чтобы в 5 лет не покупать мундира заморского… заведчи их, дать торговым людям, собрав компанию, буде волею не похотят, хотя в неволю; а за завод деньги брать погодно с легкостью, дабы ласково им в том деле промышлять было». В 1720 году московская казенная суконная фабрика была передана специально организованной компании Щеголина, Серикова и др., которая при этом получила 30 тыс. рублей беспроцентной ссуды на три года для организации производства. Компании было предложено… «содержать оный завод совсем на собственных своих деньгах, и приложить к оной фабрике тщание и труд, дабы умножить не токмо к комиссарству на мундир, но и на продажу и прочие расходы, чтобы из-за моря в несколько лет вывоз сукна был пресечен».

За пять лет Суконный двор изготовил сукна 31 161 аршин, каразеи 269 024 аршина, стамеда 253 353 аршина и байки 7897 аршин.

В 1713 году был построен суконный завод в с. Липском Воронежской губернии, а в 1714 году открылась каламеночная фабрика в Петербурге, а два года спустя — завод в Тавровской крепости. Два казенных завода — Казанский и Воронежский — были переданы в частные руки.

Правительство энергично поощряет частную инициативу, в результате чего в период с 1718 по 1724 год начали работать девять частных суконных заводов.

Все, эти заводы в основном выполняли государственные заказы. В 1718 году Военная коллегия приказала изготовить 17 604 кафтана и 1350 епанчей для пехотинцев и 13 992 камзола для кавалеристов. Для пошивки их требовалось 125 500 аршин сукна. Заводы выполнили это задание. Основываясь на этом, в 1719 году Коллегия приказала «покупать сукно на мундир у русских фабрикантов». В 1720 году было решено, чтобы все «гарнизонные полки солдатский мундир, камзолы, штаны (должны. — Л. Б.) делать из сукон московского дела… а из привозных заморских сукон отнюдь не делать».

И это было вполне осуществимо, так как с 1719 года русские суконные фабрики давали по 200 тыс. аршин сукна.

В 1723 году Сенат признал необходимым делать мундиры из русского сукна не только для гарнизонных, но и полевых полков и предложил Комиссариату «на тот мундир сукна сколько возможно употреблять из тех, которые делают на Российских фабриках», и только в случае крайней необходимости закупать за границей через Коммерц-Коллегию.

К 1725 году число суконных предприятий в России было доведено до 14. Хотя они и выпускали 300 тыс. аршин сукна и каразеи, но полностью удовлетворить потребности всей армии и флота не могли.

Вводя поощрительные пошлины, правительство было вынуждено исключить сукно из перечня товаров, так как еще в 1725 году из Англии и из Пруссии для пошивки мундиров было вывезено около 150 тыс. аршин сукна.

Причин нехватки сукна было несколько. В России не было опытных кадров, знавших суконное производство. Кустари же не производили и не знали крашеных сукон. Приходилось самим мастерам «доходить до этого дела».

Впервые тонкие сукна, окрашенные в синий, красный и зеленый цвета, стала выпускать московская фабрика Щеголина. Здесь же обучались мастера, присланные с других фабрик. Нужда в обученных людях была настолько большая,' что когда помещики стали забирать беглых крестьян, обнаруженных на суконных фабриках, то Петр приказал всех их вернуть назад, на фабрики. Вторая причина заключалась в том, что в России не хватало тонкой шерсти. Были положены немалые усилия для организации «овчарных заводов». Петр предложил развивать тонкорунное овцеводство на Украине, но дело там не двинулось. После этого Петр I дал указание законтрактовать в Польше и Силезии искусных овчаров для создания овчарных заводов.

В 1722 году Мануфактур-Коллегия сообщила, что овчарные заводы размножены, «на которых слишком 30 тыс. овец содержится». Особенно много овец было в Киевской и Воронежской губерниях. Содержание овчарных заводов оказалось кропотливым делом, и Сенат в целях расширения сырьевой базы предложил раздать часть овец помещикам «хотя бы и с принуждением» с обязательной сдачей шерсти. Но шерсти пока еще не хватало. Мануфактур-Коллегия решила, что, «пока наша шерсть придет в доброе состояние, покупать шленскую и польскую, и турецкую, кроме английской и испанской, а российскую шерсть и овчины из государства не вывозить».

Чтобы создать запасы сырья, вывоз шерсти за границу был запрещен и введена обязательная сдача ее на суконные фабрики, «а другим никому той шерсти употреблять не велено…» Но эта мера успеха не имела, потому что «шерсти было немного да из той в суконное дело годной явилось мало…» От обязательных поставок шерсти пришлось отказаться, разрешить беспошлинный ввоз шерсти и обратить больше внимания на развитие овцеводства в стране.

В 1714 году был дан указ принимать шерсть «в зачет податей, годовых и чтобы приносили стриженую и сколько возможно чтоб чистую и не песиковатую».

Однако низкое качество шерсти не позволяло изготовлять хорошее сукно. Современники указывали, что русское сукно пока еще «плоше зарубежного».

Несмотря на то что в 1732 году русские мануфактуры выпустили 635 663 аршина сукна и каразеи, сукно приходилось покупать за границей. В начале 30-х годов из Пруссии, Англии и Голландии было вывезено 232 764 аршина. Но эти сукна оказались плохими. «Усмотрено, что поставляемое сукно на мундирное строение как английское и прусское, так и русских фабрик явились весьма негодны». Все же русское сукно было лучше иностранного, поэтому Сенат принял решение «сукна московских и казанских фабрик употреблять на полевые полки, а цену им платить против английских».

В эти же годы в русской армии были введены мундиры прусского покроя. В связи с этим русским фабрикантам приказали сдавать сукно более высокого качества. Одновременно по настоянию Миниха в 1736–1738 гг. на прусских фабриках закупили еще 200 тыс. аршин сукна, которое оказалось совершенно негодным. Сделанное из грубой шерсти, оно ломалось. Прусские фабриканты, писала императрица Анна, свое сукно «знатно подклеивали», чтобы «было глаже и в доброте казалось лутчее»… Шинели и мундиры из этих сукон «солдаты до определенных сроков по полугоду и больше не донашивают». Сенату было предложено продумать вопрос о том, как улучшить снабжение армии отечественным сукном. И Сенат решил «мундирные сукна сколько в каждый год потребно, готовить на российских фабриках», для чего выдавать «фабрикерам» денежные субсидии на «размножение своих фабрик». В связи с этим фабрикантам дали указание «стараться на фабриках своих мундирные сукна строить против образцов».

В то время в России было 22 суконных предприятия. В 1741 году они выпустили для военного ведомства 600 тыс. аршин сукна и карозеи.

В 40-е годы армия возвратилась к военной форме времен Петра I. Вводя эту форму, Сенат дал указание Комиссариату закупать сукно для армии только у русских фабрикантов, хотя их производство еще не достигло высокого уровня. О недостатках суконных фабрик убедительно говорит «Суконный регламент 1741 г.» В его вводной части рассказывается о том, как выделывается сукно на каждой фабрике.

Правительство следило за тем, чтобы его указания обязательно выполнялись, а тех, кто не подчинялся, строго наказывало.

Лучшей оказалась московская фабрика Болотина, поставлявшая сукно высокого качества. Когда встал вопрос о поставках сукон, то ни один из образцов, представленных от английских, прусских и части русских фабрик не был принят. За основу был взят образец, изготовленный на фабрике Болотина в 1732 году. Его и направили на остальные фабрики для руководства. Было указано, что русские фабрики могут производить сукно не хуже иностранных «и ежели оные… впредь по сим пробам учрежденной работу (будут. — Л. Б.) делать… то армия е. и. в. может довольствоваться одними только делающимися на российских фабриках сукнами, без вывозу из других краев иностранных сукон… которые на 1742 г. до 300 тыс. подряжено (и) предь уже вывоза не будет».

Так как качество сукон все еще не удовлетворяло предъявленным требованиям, то в 1743 году Комиссариат произвел новую проверку их изготовления. Давая указания фабрикантам о необходимости дальнейшего улучшения производства, Комиссариат снова напомнил о том, что надо делать сукна по образцам, взятым на фабрике Болотина. Несмотря на отдельные недостатки, качество сукна настолько улучшилось, что уже в 40-е годы Россия прекратила заграничные закупки».

В одной из привилегий на новую суконную фабрику императрица Елизавета указала, что трудом русских «многие как суконные, так и другие фабрики заведены и происходят от них государственная слава и плод».

Хотя производство сукна быстро развивалось, все же оно едва успевало удовлетворять потребности армии. В 1742 году армия потребовала 1 310 400 аршин сукна и каразеи, а заводы могли дать только 685 200 аршин. В 1743 году Военная коллегия дала заказ изготовить для армии 499 295 аршин сукна и создать запас 543 970 аршин, Фабрики же могли выпустить только 800 тыс. аршин. Только в начале Семилетней войны полевая армия получала до 1 165 000 аршин сукна и покрыла свою потребность.

В 1705 году в России была организована чулочная мануфактура. Вначале чулочный завод находился в немецкой слободе, а затем его перевели на Казенный двор в ведение Посольского приказа. Позже чулочный завод был переведен в Ингерманландскую канцелярию, а затем в Военную канцелярию.

ПРОИЗВОДСТВО КОЖИ

Большое значение для армии и флота имело производство кожи. О состоянии этой отрасли мануфактуры в начале века имеются весьма ограниченные сведения. Известно, что в 1701 году в Москве на Яузском острове был открыт «кожевенный и портупейный двор», находившийся до 1706 года в ведении Земского приказа, а затем — Ингерманландской канцелярии. Сырье этому заводу доставляли заводы Азовской губернии, Казани, Уфы и Ярославля. Здесь юфть выделывали с помощью дегтя, и обувь получалась низкого качества.

Для армии и флота требовалось большое количество обуви, поясов, патронных сумок и других предметов снаряжения. Правительство было вынуждено обратить серьезное внимание на эту отрасль промышленности. Вначале были приняты меры по ознакомлению с новыми приемами обработки кожи, для чего в 1715 году кожевенным «промышленникам во всем государстве» объявили, чтобы «от каждого города по нескольку человек ехали к Москве» учиться делать кожи по новому способу, применяя вместо дегтя ворванье сало.

В 1717 году последовал новый указ, который требовал из губерний к кожевенному обучению мастеровых людей выслать, в которых городах кожевенные малые и средние заводы, из тех по 2, а из — «заводов многих», смотря «по пропорции». Кроме того, кожевенных мастеров правительство выписывало из-за границы, которых вначале «опробовали» в Петербурге, а затем рассылали в губернии для организации местных заводов.

В 1718 году под угрозой жестокого наказания, вплоть до лишения имущества и ссылки на каторгу, было запрещено делать кожу по старому методу и приказано выделывать ее только с помощью сала.

На казенном кожевенном заводе, организованном в Петербурге в 1718 году, первое время работали только иностранные мастера и несколько русских учеников. Кожа выделывалась по новому способу. В 1720 году завод был передан в частные руки.

Для удовлетворения нужд армии и флота в 1719 году были построены четыре новых кожевенных завода: в Москве, на Клязьме и в Воронеже. Позднее появилось еще несколько заводов. В первой четверти XVIII века в России работало 13 казенных и частных кожевенных заводов. Это были сравнительно небольшие мануфактуры. Так, на заводе Исаева работало 20 человек.

В 1736 году в Москве была учреждена «кожевенная новоманерная фабрика». С этой фабрикой и фабрикой Исаева государство заключило контракт на поставку обуви и амуниции для армии в течение шести лет.

В середине века в России было около 50 кожевенных фабрик, которые полностью обеспечивали армию и флот сапогами, ранцами, сумами-лядунками и т. п.

ПРОИЗВОДСТВО БУМАГИ

До XVII века вся бумага ввозилась из-за границы. Но уже в первой четверти XVIII века Россия имела свое бумажное производство. С 1705 по 1724 год в стране было построено несколько бумажных фабрик. Бумага имела большое значение для армии и флота. Из нее изготовляли патроны и картузы для заряжания орудий.

Первая крупная фабрика была построена под Москвой в селе Богородском. Она ежегодно выпускала около 1000 стоп бумаги. Вслед за ней возникло еще несколько частных бумажных фабрик: Дудоровская, Ярославская, Мало-Ярославская и Петербургская казенные фабрики, которые в основном удовлетворяли текущие потребности армии и флота. О мощности этих предприятий можно судить по данным отчета Петербургской фабрики за 1714 год. В этом году фабрика выпустила: бумаги патронной клееной 1-й руки — 630 стоп, бумаги патронной неклееной — 1925 стоп, бумаги картонной клееной 2-й руки — 150 стоп, бумаги картузной неклееной — 100 стоп.

Эти заводы не удовлетворяли потребности страны в писчей бумаге, приходилось ввозить ее из-за границы. В 1707 году, например, было привезено 26 500 стоп, в 1720 году 49 тыс. стоп, а в 1722 году 11,5 тыс. стоп.

Во второй четверти столетия бумажная промышленность продолжает развиваться. В середине века 13 бумажных мануфактур полностью обеспечивали армию и флот всеми сортами бумаги. Ввоз ее из-за границы прекратился.

СТРОИТЕЛЬСТВО КОРАБЛЕЙ

В XVII веке Россия не имела выходов ни к Черному, ни к Балтийскому морям. В европейской части страны были лишь Белое и Каспийское моря. На Белом море, в Архангельске, русские мореходы издавна строили промысловые суда. Здесь имелись опытные кадры кораблестроителей.

В летнее время через Архангельский порт велась торговля России с Западом, а зимой Белое море замерзало, и торговля прекращалась.

Особое значение в развитии торговли имела крупнейшая русская река — Волга. Здесь в то время создавался большой торговый флот. Русские мастера, привезенные из Нижнего Новгорода и Казани, строили речные суда. На берегах Волги создавались города — Царицын, Саратов, Самара и др.

В 1635 году Россия заключила договор с голштинскими купцами на право ведения торговли с Персией и Индией. Голштинская торговая компания обязалась построить на Волге 10 военных кораблей, предназначенных для охраны торговых судов, но она не выполнила своего обязательства. В 1639 году русское правительство расторгло договор.

В Нижнем Новгороде русские плотники построили корабль «Фредерик», который успешно прошел Волгу и вышел в Каспийское море.

В 1667 году на Оке начали строиться бот, яхта и корабль «Орел»; в том же году корабль был спущен на воду. Экипаж корабля состоял из 22 иноземцев и 35 русских. Во время осады Степаном Разиным Астрахани «Орел» был захвачен повстанцами и сожжен.

В конце XVII века строительство военных кораблей началось и на Белом море. В Архангельске, на верфи Северной Двины были построены корабли «Апостол Павел» и яхта «Святой Петр».

СТРОИТЕЛЬСТВО АЗОВСКОГО ФЛОТА

Неудача первого похода под Азов объяснялась прежде всего тем, что русские не имели флота и не могли взаимодействовать с суши и с моря. Готовясь к новому походу, Петр I решил построить транспортные суда и галеры. Архангельские, нижегородские и вологодские плотники под руководством Ф. Лефорта ценой больших усилий создали Азовский флот. Это были наскоро построенные суда. Корабли были укомплектованы солдатами Семеновского и Преображенского полков.

Несмотря на это, в ходе борьбы за Азов флот сыграл крупную роль в дальнейшем развитии и укреплении военно-морского флота России.

Победа под Азовом в 1696 году свидетельствовала о росте русского военно-морского искусства. Но взятие Азова явилось лишь первым шагом в овладении Черным морем. Предстояла упорная и длительная борьба. Это хорошо понимали в Москве. Боярская дума приняла по докладу Петра 1 решение: заселить Азов и начать постройку морского флота. Указ от 20 октября 1696 года гласил: «Морским судам быть». Программа предусматривала сооружение 49 кораблей. Для этого требовались большие средства, но государство в то время не имело свободных денег, и постройку судов возложили на население. Согласно указу Петра I духовным и светским землевладельцам предложили образовать так называемые «кумпанства» и обязать их построить по одному кораблю. Было образовано 35 кумпанств — 17 духовных и 18 — светских. Вместе с городами они должны были построить 49 кораблей, полностью оснастить их и вооружить. Мелкие землевладельцы вносили «полтинные деньги» (по полтине с каждого двора). В строительстве флота принимало участие и городское население (купцы, посадские люди).

Строились такие суда, чтобы на них можно было плавать по морям и рекам. Это были 40 — 50-пушечные плоскодонные корабли галеасы (крупные галеры), баркалоны (длинные суда) и барбарские корабли. Основная тяжесть строительства ложилась на плечи крестьян: они поставляли рабочую силу и деньги.

Для постройки крупных и средних судов сооружались специальные верфи: Воронежская, Ступинская, Хоперская, Коротоянская, Тавровская, Павловская и др. Легкие гребные суда строились в Козлове, Сокольске и Воронеже.

Постройка флота «кумпанствами» продолжалась около трех лет. Строительство шло медленно. «Партикулярный адмиралтеец» А. П. Протасьев, стоявший во главе строительства, доносил Петру I о нерадении бояр. Построенные корабли оказались невысокого качества, вследствие этого правительство вскоре распустило «кумпанства» и взяло строительство флота в свои руки.

Для строительства крупных судов в Таганроге была сооружена новая верфь. «Ныне, — писал Петр, — с помощью божией изрядный город з гавоном обрели». В 1709 году из Воронежа к Азову отправилась флотилия в составе 185 кораблей, а в 1711 году Азовский флот имел 215 кораблей. Перевод флота в Азовское море произвел большое впечатление на Турцию.

Правительство предполагало увеличить Азовский флот. И только неудача Прутского похода вынудила отказаться от дальнейшего строительства, а построенные корабли сломать или продать. Несмотря на это, Азовский флот сыграл крупную роль в дальнейшем развитии и укреплении военно-морского флота России.

СТРОИТЕЛЬСТВО БАЛТИЙСКОГО ФЛОТА

Как только русская армия вышла к берегам Невы и Финского залива, нужно было организовать оборону занятого побережья. Одна армия без помощи флота не могла решить эту важную задачу.

В годы Северной войны на верфях Ладожского озера началось строительство Балтийского флота. Правда, крупные корабли здесь не строились, так как Невские пороги не позволяли проводить их в Балтийское море.

Весьма удачно было выбрано место для сооружения верфи на р. Свири, у Лодейного Поля. Эта верфь вошла в строй в 1703 году и получила название Олонецкой. За семь лет на этой верфи было построено 50 крупных кораблей и 66 гребных судов. Здесь 22 августа 1703 года первенец Балтийского флота — 28-пушечный фрегат «Штандарт» был спущен на воду.

В 1704 году была построена Лужская верфь, где за короткое время построили 44 бригантины. До 1713 года эта верфь дала 68 гребных судов. Вслед за ней вступила в строй верфь в Селицком рядку, на которой в 1704–1705 гг. было построено 2 шнявы и 11 мелких судов.

В 1708 году открылась Ново-Ладожская верфь. До 1710 года на ней построили два линейных корабля и две шнявы. В этом же году строительство военных кораблей здесь было прекращено.

Следует назвать также Ижорскую верфь, где было построено 20 бригантин. В 1712 году верфь закрылась.

Но самой мощной была Адмиралтейская верфь, вступившая в строй в 1705 году. На этом крупнейшем судостроительном предприятии с 1709 года строились главным образом линейные корабли. Первый линейный корабль «Полтава» был спущен на воду в 1712 году. С этого времени Петербург становится самым крупным центром русского кораблестроения. Здесь было сооружено 59 кораблей. Кроме Адмиралтейской, в Петербурге была сооружена Галерная верфь, на которой с 1712 года строились галеры и полугалеры. Кроме того, для Балтийского флота корабли строились и в Архангельске. Верфи находились также в Выборге и Або. Они построили 10 крупных и 36 мелких кораблей.

В первой четверти XVIII века русские верфи построили 59 линейных кораблей, 30 фрегатов, 12 других крупных кораблей и 106 мелких судов. Всего за годы Северной войны вступило в строй 207 парусных и 439 гребных судов.

Линейные корабли, построенные для Балтийского флота, имели водоизмещение до 2 тыс. тонн и вооружение от 50 до 100 орудий, 20-, 18-, 12- и 6-фунтового калибра. Эти корабли по своей прочности не уступали лучшим в то время английским и голландским судам, а по маневренности и вооружению даже превосходили их.

Фрегаты имели меньший тоннаж. На их вооружении было от 25 до 44 орудий 12- и 3-фунтового калибра.

Основными типами гребных судов были скампавеи, или галеры. Скампавея имела 18 пар весел и от 3 до 5 пушек 12-. 8- и 3-фунтового калибра. Обслуживала ее команда в 150 человек.

Большое развитие получили также полугалеры. Эти суда представляли собой лучший тип корабля, предназначавшегося для действий в шхерах. Полугалеры использовались для разведки и непосредственных атак противника, бомбардировки его баз и переброски своих войск.

В состав Балтийского флота в 1722 году входили корабли следующих классов: линейные корабли — 37, фрегаты — 10, шнявы — 4, бомбардирские корабли — 5 и мелкие парусные суда — 78, гребных судов 416. Кроме того, 55 парусных и 11 гребных судов, захваченных у противника.

Во второй четверти XVIII века строительство Балтийского флота шло значительно медленнее, чем в первой четверти. С 1725 по 1727 год было спущено на воду только три линейных корабля и несколько десятков галер. Шведский посланник доносил в Стокгольм: «русский галерный флот сравнительно с прежним сильно уменьшается; корабельный же приходит в прямое разорение».

С 1727 по 1730 год флот пополнился тремя кораблями.

Еще хуже обстояло дело со строительством флота в 40-е годы. «Комиссия по улучшению состава флота», организованная Остерманом, ограничилась лишь составлением плана. К 1736 году Балтийский флот имел 20 линейных кораблей, 17 фрегатов, 2 шнявы, 2 бомбардирских судна и 8 пакетботов. За десять лет на Балтике было построено несколько линейных кораблей и около 70 галер.

В 1746 году флот имел: линейных кораблей — 23, бомбардирских судов — 3, фрегатов — 6, пакетботов — 2, шняв — 1, прамов — 2 и судов других классов — 6. Корабли были старые, и часть из них ежегодно выходила из строя.

Состав Балтийского флота в 1757 году:

Многие корабли уже не отвечали новым требованиям. Флот нуждался в обновлении. Однако это понято было не сразу. Лишь после серьезной неудачи во время Кольбергской экспедиции, когда многие корабли пошли ко дну, было решено срочно пересмотреть корабельный состав и начать строить новые суда.

СТРОИТЕЛЬСТВО КАСПИЙСКОГО ФЛОТА

Накануне Персидского похода Петра I на Нижегородской, Казанской и Астраханской верфях началась постройка средних и малых судов для Каспийского флота. Лес и металл для постройки кораблей доставляли с Урала. До 1721 года было построено 85 парусных кораблей и 36 гребных судов. С 1722 по 1725 год вошло в строй еще 59 парусных кораблей. Всего же с 1702 по 1725 год было спущено на воду 162 судна.

В 30-е и 40-е годы Каспийский флот пополнился новыми судами, но после Рештского договора строительство кораблей было прекращено.

В этот период несколько оживилось строительство кораблей для Донской флотилии. К началу русско-турецкой войны 1735–1739 гг. флотилия имела 15 прамов, 35 галер и 30 каек.

Таким образом, в короткий срок в России был создан большой военный флот. Особенно интенсивно шло строительство в 1701–1714 гг. В это время было построено 686 судов. А всего за 37 лет (1688–1725) вступило в строй 1024 парусных и гребных судна. В основном это количество кораблей сохранилось до середины XVIII века. Теперь Россия с полным правом могла называться одной из сильнейших в Европе морских держав.

ПРОИЗВОДСТВО ПАРУСНОГО ПОЛОТНА

Для строящегося флота требовалось большое количество парусного полотна, которое до начала XVIII века в России не производилось. Надо было создавать свое парусное производство.

Вначале парусное полотно выпускал Московский Хамовный двор. Отсюда оно отправлялось в Воронеж для кораблей Азовского флота.

В 1700 году Хамовный двор изготовил около 2 тыс. аршин парусины. В 1700–1702 гг. производство парусины значительно увеличилось. Рядом со старым был построен новый Хамовный двор. Эти заводы давали продукцию высокого качества. Крюйс, обследовавший эти предприятия, писал: «В прошедших 1702 и 1705 годах парусные заводы были так хороши, яко близ голландских… из оных материалов… сделано близ 5 или 6000 кусков, а в новый год… 8000 кусков». В 1710 году парусные фабрики продолжали выпускать отличную продукцию.

Парусные мануфактуры России не только удовлетворяли потребности своего флота, но и работали на экспорт. В 1711 году Хамовный двор продал в Англию 5 тыс. кусков парусного полотна, А в 1712 году согласно указу Хамовный двор должен был «по вся годы делать по 5 тыс. штук парусного полотна». В 1717 году Хамовный двор был крупнейшим предприятием страны.

В 1720 году Хамовный двор был передан в управление И. Тиммермана, который обязался полностью удовлетворять нужды флота; общее же руководство осуществляло Адмиралтейство.

В 1714 году А. Д. Меншиков построил парусную мануфактуру на Клязьме. Вслед за ней было сооружено еще несколько предприятий. К концу первой четверти в стране работало 9 парусно-полотняных фабрик, которые давали 340–350 тыс. аршин полотна в год.

Во второй четверти XVIII в. количество парусно-полотняных заводов хотя и оставалось прежним, но потребности армии и флота удовлетворялись полностью.

КАНАТНОЕ ПРОИЗВОДСТВО

Производство канатов для нужд флота было сосредоточено главным образом в Москве, Холмогорах и Петербурге. Канатный двор под Даниловым монастырем существовал еще в XVII веке. В 1706 году он был переоборудован и расширен. На этих заводах в большом количестве изготовлялись тросы и канаты.

В Преображенском при Хамовном дворе в 1712 году был сооружен второй канатный завод. В 1716 году оба завода были закрыты и производство канатов перенесено в Петербург. В Москве же стали изготовлять только пряжу — сырье для канатов. Петербургский завод полностью удовлетворял потребности флота.

СОДЕРЖАНИЕ И СНАБЖЕНИЕ АРМИИ И ФЛОТА

Крепостническая система хозяйства создавала серьезные трудности в содержании и снабжении вооруженных сил.

В начале XVII века содержание поместных и поселенных войск разрешалось по принципу «земля содержит войска», то есть в мирное время войска должны были сами содержать себя, и только в военное время и в период сборов государство отпускало им деньги и доставляло продовольствие.

Войска солдатского строя нуждались в постоянном и бесперебойном обеспечении, для чего требовались крупные денежные средства. Расходы государства сильно возросли.

Эти расходы тяжелым бременем ложились на плечи крестьянства. Для содержания вооруженных сил были установлены постоянные денежные и хлебные налоги и единовременные сборы. Из народа выкачивали средства, указывает Ф. Энгельс, путем «роста поборов деньгами и людьми, вызванного тогда введением постоянных армий и рекрутчины…»

Введение постоянных налогов явилось необходимым условием образования регулярной армии и флота, которые полностью содержались за счет государства.

Собираемого с государственных земель хлеба на содержание вооруженных сил явно не хватало. Оставался путь сборов и закупок, производимых специальными органами. На этот путь и перешло государство в начале XVIII века. Вопрос о снабжении армии и флота тесно переплетался с финансированием. По существу это была одна проблема, и решать ее приходилось одновременно.

Поскольку в России к тому времени еще не сложилась новая система обеспечения регулярных войск, а прежняя не удовлетворяла, то приходилось в ходе строительства армии искать и новые формы содержания войск. Положение осложнялось тем, что в это время шла война и нужно было одновременно решать вопросы организации финансирования и снабжения войск как в период военных действий, так и в мирное время.

В первый период Северной войны расходы на содержание армии покрывались за счет чрезвычайных налогов, ложившихся на плечи крестьян. Затем эти налоги постепенно превратились в ежегодные сборы. Сборы и налоги были различные. Главными источниками были подати и оброки. Но эти источники не представляли какой-то определенной законченной системы. Задача же состояла в том, чтобы обеспечить бесперебойное поступление средств и не зависеть от всякого рода случайностей и неожиданностей. Государство полностью взяло на себя обеспечение и содержание войск, и оно не могло отступать от этого принципа, иначе сама идея создания регулярной армии потеряла бы всякий смысл.

Первое время при наборе рекрутов правительство обязывало помещиков «даточным солдатам корм и одежду давать» из расчета: «кафтан сермяжный на год, шуба на два года, а на шапки, на рукавицы, на чирики, на рубахи денег на год по рублю да хлеба в год муки ржаной три четверти без полосмины, круп всяких полосмины, всего три четверти». Но эта мера не могла решить основного вопроса, она лишь позволяла содержать призванных в войска на рекрутских станциях и на пути следования в армию.

Чтобы упорядочить сборы, в августе 1704 года было решено произвести генеральную перепись дворов и крестьян, но довести ее до конца не удалось. «Переписка и разбор людей приказного чина, монастырских служак, священнических детей» в целях «положения на всех их подати для содержания драгунских полков» производилась отдельно.

После этих переписей производились крупные разовые сборы, например, на приобретение артиллерийских лошадей, жалованье рекрутам. Производился также сбор со всех доходов по деньге с рубля на содержание войск и по 1 рублю со двора на продовольствие. Чтобы создать запасы продовольствия в магазинах, кроме денежных сборов, проводились сборы провианта натурой. Проводились также сборы на «построение мундиров и закупку фуража». Сбор денег затруднялся тем, что переписные книги 1678 года устарели и не соответствовали действительному положению. Вследствие этого налоги распределялись неравномерно, немало было злоупотреблений.

После административной реформы 1708 года Россия была разделена на 8 губерний и 39 провинций, которыми управляли губернаторы и воеводы. Идея реформы заключалась в том, чтобы приблизить органы управления к населению и переложить все государственные сборы на губернии. Наряду с этим правительство Петра хотело удовлетворять потребности армии в продовольствии и фураже за счет местных средств. В этих целях в 1710 году была проведена подворная перепись и установлена табель с расписанием дворового числа на доли, в соответствии с табелью все доходы, получаемые с губернии, были разделены на содержание армейских и гарнизонных полков, флота, посольской канцелярии и артиллерии. Каждая доля составляла округ, имеющий примерно 5536 тяглых дворов. При этом доля заменила собой уезды.

Перепись показала серьезное неблагополучие в составе и размещении податного населения. Оказалось, что податное население в стране уменьшилось на 20 процентов, а в северных губерниях — на 40. Переписные книги указывают на причины этой убыли. Убыль податного населения произошла вследствие мобилизации в армию или взятия в мастеровые — 4 процента, бежало — 7 процентов, умерло — 6 процентов, кроме того, убыло по разным другим причинам — 3 процента.

После переписи правительство намеревалось разрешить вопрос о квартировании войск. В этих целях губернии разделялись на округа (дистрикты), величина которых определялась типом полка (пехотным или кавалерийским). На содержание пехотного полка, например, затрачивалось 16 200 руб. в год. Следовательно, данный дистрикт должен был иметь 21 892 ревизские души (исходя из установленной цифры налога по 74 коп. с души). На содержание драгунского полка требовалось 47 945 руб. Значит, в дистрикте должно находиться 60 797 душ. Центром дистрикта был полковой штаб, для которого сооружался полковой двор. Солдаты же расселялись по деревням. Позднее полковые дворы превратились в административные центры: они учитывали средства, осуществляли полицейские функции и даже вели судебные дела. Сбор средств проводили выборные земские комиссары. В соответствии с этим в 1711 году и была произведена «раскладка полков по губерниям». Правительство обязало губернаторов изыскивать средства для содержания полков. Узнав об этом, губернаторы сообщили, что они не могут принять полки на снабжение до тех пор, пока не будут определены расчетные основы для взыскания податей с населения. Это надо было сделать срочно, так как указ 1712 года предлагал губернаторам «всякие к мундирному делу и военные и артиллерийские припасы, также провиант, вино и иное, когда что к его государевым делам понадобится, подряжать самим». Этот указ освобождал полки от сбора средств, и теперь они все свое время могли употреблять на строевую и полевую подготовку.

Но в самой системе сбора средств были большие непорядки, и Сенат дал указание собирать подати «со всех губерний и с доль дворового числа по переписным книгам 1678 года». Одновременно было предложено собирать налоги натурой, как и в прошлое время. Но выполнить указ Сената губернаторы не могли, так как за 25 лет произошли большие изменения в составе податного населения, число дворов резко сократилось, Снова со всей остротой встал вопрос о новой всероссийской переписи. В 1715–1717 гг. была проведена Ландратская перепись, но она не разрешила вопроса о системе обложения. В это время возникла мысль о переходе к подушной подати. Этот вопрос поднимали Посошков, Филиппов, Нестеров, Орлов и другие, а вице-губернатор Азовской губернии Колычев «для управления людей и всенародной лучшей пользы» стал собирать подати «с числа людей, а не с дворов».

В 1717 году Петр предложил Сенату подсчитать, во сколько обойдется содержание одного солдата и как лучше получать подати, подушно или со дворов. Но Сенат не мог дать точных данных. Что касается лиц, подлежащих податному обложению, то Сенат ориентировочно сообщил сумму налога — 98 коп. с души. Это значительно превышало существовавшие подати. В связи с этим 26 ноября 1718 года был дан именной указ «О введении ревизии и о распределении содержания войска по числу ревизских душ». Петр потребовал от Сената: «взять сказки у всех (дать на год сроку)… сколько у кого, в которой деревне душ мужского пола», расписать на число податных душ солдат рядовых. «Учинить на каждый полк два комиссара, одного полкового, другого от земли. Земской должен на уреченные сроки собирать с крестьян деньги и отдавать полковому комиссару при всех офицерах».

На основе этого указа Сенат предписал «учинить всеобщую перепись людей податного состояния» и представить всем воеводам и губернаторам ревизские сказки. Предвидя сопротивление со стороны помещиков и стремление их скрыть действительное число крестьян, подлежащих обложению, Сенат предупредил о взысканиях за утайку душ. Нужно было провести «поголовную перепись, правдивую, сколько, где, в которой волости, в селе или в деревне крестьян, бобылей, задворных и деловых людей (которые имеют свою пашню) по именам есть мужского пола, всех, не обходя от старого и до самого последнего младенца». Одновременно полкам приказали приготовиться к занятию постоянных квартир, где они будут постоянно получать деньги, продовольствие и фураж.

Для приемки сказок был назначен В. Зотов, наблюдавший до этого за деятельностью Сената. На местах сказки собирали ландраты. Перепись затянулась и к 1719 году не была закончена. Окончание переписи пришлось отложить до следующего года, так как выяснилось, что поступившие с мест сведения неверны. Вначале считали, что так получилось по нерадивости губернских работников, и поэтому Сенат указал: «у которых в ведомстве их правление взятие и собрание сказок, буде еще не окончено, держать в канцеляриях на цепях и в железо скованных, не выпуская… пока в оном деле, как указ повелевает, совершенно исправятся».

Но причина заключалась не только в нерадивости губернаторов, а в том, что помещики не давали точных сведений и явно стремились утаить как можно больше крепостных не только от обложения, но и от рекрутских наборов, которые должны были проводиться по ревизским спискам.

Массовая утайка крестьян вынудила Сенат дать указ о выявлении этих фактов и уточнении ревизских списков.

Об утаивании ревизских душ говорят такие факты. В Петербургской, Московской, Нижегородской, Киевской, Азовской и Смоленской губерниях в начале 1720 года было указано 2 625 842 души, а в 1721 году было «обнаружено» еще 452 444 человека. Больше того, в 1723 году военные переписчики насчитали в этих областях неучтенных в ревизских списках 1 123 056 человек. В Бахмутском уезде в ревизские списки было занесено 2990 душ, а после проверки обнаружили еще 293б душ. Во время переписи пропускали целые деревни и вотчинные города, например, вотчина Меншикова — г. Раненбург с деревнями, в которых насчитывалось 2700 душ.

Немало трудностей встретилось при определении категорий, подлежащих учету. Переписчики не знали, куда отнести низшее духовенство, торговых людей, семьи людей «старых служб», солдатских детей, посадских людей, живущих в деревнях, и т. п. Весьма сложным оказался вопрос о положении в оклад однодворцев и вообще людей прежних военных служб (драгун, рейтар и т. д.). Эти люди решительно протестовали против приравнивания их к крестьянству. По каждому такому случаю от Сената требовали разъяснения. Всех, кто ожидал ответа, в списки не включали. Поэтому в 1722 году учтенных оказалось только 5 млн. человек, на которых и расписали все полки. На каждого пехотного солдата было определено 35,5 души крестьян, а на драгуна — 50 душ. Для более тщательной проверки «росписей» и расположения полков по губерниям были посланы специальные комиссии — «генералитет с офицерами и воинские команды». Задача комиссии заключалась в том, чтобы разложить полки по душам.

Во время генералитетской проверки выявилось много злоупотреблений. Сенат был вынужден издать новый указ, в котором потребовал, чтобы во всех провинциях проверкой занялись специальные воинские отряды, и в случае обнаружения утаивания душ, строго наказывали помещиков или их приказчиков и старост. Подозреваемых в утайке били кошками, батогами, а иногда казнили. Приведем такой факт. В Великолуцкую провинцию для проверки ревизских списков был направлен отряд полковника Стогова, который обнаружил 338 человек, не учтенных в списках. Жалуясь на жестокие меры, воевода сообщал Сенату: «От него (Стогова. — Л. Б.)… пытано и кнутом бито дворян»… «из оных умре 1, держано в казармах дворян 7, из них от тесноты умре 1…, людей и крестьян пытано и кнутом бито 71, из оных умре 10; в батоги бито людей и крестьян — 14».

Полковник Есипов доложил, что при проверке им Азовской губернии за утайку душ или уклонение от переписи было казнено 4 человека, сослано 11, записано в солдаты 340, наказано 7966.

Но так жестоко отряды расправлялись только с крестьянскими старостами и помещичьими приказчиками. С дворянами они обращались более осторожно.

Следует отметить, что после генералитетской проверки число беглых крестьян резко увеличилось. Об этом можно судить хотя бы по Райгородской волости, Вятской провинции. Воевода сообщал в Сенат, что «после генералитетской переписки мужского пола душ из 3640 бежало, и померло и взято в рекруты и в ландмилицию 2789 человек, затем в волости осталось токмо 881 душа».

Не лучше было и в других местах. Крестьянство сопротивлялось переписи. Оно боялось усиления налогового гнета и увеличения рекрутских наборов.

Массовое бегство мужского населения вызвало беспокойство правительства, и в связи с этим оно хотело быстрее решить вопрос о расквартировании войск, имея целью возложить на них полицейские функции. Но в 1723 году еще не были подготовлены условия для перевода армии на новую систему снабжения. И только в мае 1724 года был издан указ «О вводе полков, по расписанию в постоянные квартиры».

По новой системе обложения каждый из общего числа 5 409 930 податных лиц должен был вносить ежегодно по 74 копейки в три срока. Сбор денег производили земские комиссары, к которым были прикомандированы по 2 штаб-офицера «дабы комиссары какой конфузии не сделали».

Новый порядок обложения был изложен в так называемом «Плакате». В первом параграфе этого документа говорилось, что с каждой души мужского пола, «которые по нынешней переписке и по свидетельству штаб- и обер-офицеров явились, земским комиссаром велено собирать в год по 74 копейки… и больше никаких денежных и хлебных податей и подвод не иметь, и платить не повинны, разве то за деньги». Столько же должны были вносить и помещичьи крестьяне.

Для государственных крестьян в 1722 году был установлен дополнительный налог — по 40 копеек, так как государственные крестьяне «себе помещиков и никаких владельцев, кроме императорского величества, не имеют». Следует сказать, что подушную подать для содержания армии должны были платить все крестьяне — помещичьи, государственные, дворовые, однодворцы и т. п. Кроме того, государственные крестьяне должны были нести многочисленные натуральные повинности: постойную, подводную, строительно-дорожную и многие другие.

Практически как помещичьи, так и государственные крестьяне были уравнены в налоговом отношении, и теперь считалось, что весь народ мобилизован на «государеву службу», чтобы из податного населения «ни один без положения в оклад не остался».

Все расходы на содержание армии, устройство мануфактур и т. п. правительство Петра I переложило на плечи крестьян, с которых действительно драли три шкуры. Особенно тяжела была подушная подать. Расходы на содержание флота и гвардии погашались за счет питейных и таможенных сборов.

Расходы на содержание армии и флота непрерывно возрастали. Об этом говорят следующие данные: в 1680 году из общей суммы доходов в 1500 тыс. руб. на армию расходовалось около 750 тыс. руб. В 1701 году доход государства возрос до 2500 тыс. руб., а на вооруженные силы израсходовано 1 839 600 руб. В 1710 году доход выражался в 3 133 879 руб., а расход на армию — 2 566 324 руб. и на флот 433 966 руб.

В 1712 году в связи с утверждением типовых штатов расход на армию и флот был определен в сумме 3 356 900 руб., а по штатам 1720 г. расход на армию был установлен в 4 млн. руб.

Расходы на армию и флот росли из года в год. В 1724 году доход составлял 8546 тыс. руб., а расход на армию определен в сумме 4 003 348 руб. и на флот 1 400 000 руб.. В 1725 году доход был равен 9 млн. руб., из них на армию и флот израсходовано 5970 тыс. руб.

Налоговое бремя становилось все тяжелее.

Правительство, опасаясь, что крестьяне будут разбегаться, решило, что лучшим сторожем явится сама армия. На полки была возложена нелегкая обязанность «смотреть так, чтобы из крестьян, которые на полк написаны, никто не бегал, а если проведают, что к побегу будут собираться, тех от того удерживать, а которые побегут, за теми гнать в погоню и ловить, и как пойманным, так и удержанным велеть помещикам наказывать». Кроме того, полки должны были смотреть, «чтобы в тех их дискриктах разбойников не было, а где явятся, тех ловить и отсылать в указанные места»…

«Плакат» не только вводил новый порядок сбора средств на содержание армии, но и определял систему снабжения, вносил большие изменения во внутреннее управление уездов.

Надо сказать, что эта реформа была порочна в своей основе. Она исходила из принципа, что обеспечение взимания доходов государству должно осуществляться «старанием тех, в пользу которых они были представлены». Это вело к массовым злоупотреблениям и столкновениям между войсками и населением, военными и гражданскими властями.

В 1725 году пришлось отказаться от натуральных поставок. Сбор провианта для армии и флота предлагалось вести путем закупок у помещиков по «указной цене». В 1700–1723 гг. в местах дислокации войск создавались большие запасы продовольствия, для чего строились специальные магазины. Такие магазины были построены в Нижнем Новгороде, Чебоксарах, на Рогачевской, Дубенской, Белозерской, Ладожской и Крохинской пристанях, в Твери, Архангельске, Вологде, Трубчевске и Смоленске. С 1722 г. флот стал заготовлять провиант самостоятельно. В связи с этим расходы на флот возросли до 1 663 515 руб.

В 1724 году было дополнительно открыто еще шесть магазинов. На докладе Военной коллегии Петр I написал: «Места нужнейшие магазинам: в Петербурге, в Риге, на Дону, на Днестре или Десне, в Смоленске, Астрахани. Главные из них 1-й, 2-й и 3-й, прочих меньше, а 6-й по пропорции людей». Все магазины имели свои штаты. Размещение магазинов определялось возможными театрами военных действий и расквартированием войск. Обозы войсковых частей получали здесь необходимое довольствие.

В первой четверти столетия на смену системе натуральных поставок приходит система денежных сборов, которая полностью обеспечивала текущую потребность и позволяла создавать необходимые запасы продовольствия и фуража. Такая система могла появиться только в период развития товарно-денежных отношений в городе и деревне.

Новая система снабжения потребовала создания соответствующего аппарата, ведающего как сбором денежных средств, провианта и фуража, так и распределением их в войсках.

Комиссариат стал действовать как самостоятельное учреждение.

В 1711 году после реформы органов управления на Сенат было возложено наблюдение за всеми расходами в стране, а также контроль за сбором денег. Комиссариат стал действовать как орган Сената, со своим особым штатом. На Комиссариат возложили задачу: «ведать всего войска жалованье и смотреть над губернскими комиссарами в даче и вычете денег, мундир, оружие, рекруты, лошади, порционы и рационы расписывать и щет с офицерами держать». Эти общие положения были затем подробно изложены в регламенте кригс-комиссариата в декабре 1711 года. В том же году были составлены «Артикулы фискальские».

В дальнейшем управление делами снабжения еще больше централизуется в руках Комиссариата. Разделение обязанностей между центральными и местными органами создавало большие неудобства и могло привести к перебоям в снабжении войск. В 1713 году Сенат получил от Петра I такой указ: «ежели они (то есть войска. — Л. Б.) не будут довольны, а нужда их будет требовать, тогда не минете не токмо жестокий ответ дать, но и истязаны будете». Сенат немедленно подчинил всех губернских провиантмейстеров генерал-кригс-комиссару.

В 1720 году президенту Военной коллегии были подчинены комиссары и провиантмейстеры. Указ не умалял права генерал-провиантмейстера и генерал-кригс-комиссара. Президент лишь осуществлял общее руководство. В 1723 году Комиссариат был полностью подчинен Военной коллегии».

В 1724 году была разработана специальная инструкция генерал-провиантмейстеру. Инструкция определяла всю деятельность провиантских органов по заготовке и хранению продовольствия в тылу, снабжению войск на марше, заготовке и отпуске провианта для флота.

Во второй четверти столетия в органах снабжения произошли некоторые изменения. Чтобы приблизить войска к базам снабжения, было решено провести новую дислокацию. Теперь полки размещались главным образом в хлебородных губерниях, а денежные средства получали из «вечных квартир». Это создавало большие неудобства, и полки часто оказывались в критическом положении, оставались без денег.

После размещения войск на вечных квартирах в Сенат стало поступать много жалоб, в которых сообщалось, что «фискалы», комиссары и прочие… не пастырем, но волком в стадо ворвавшимся назваться могут…» Сенат, обеспокоенный этим, дал указ войскам проводить заготовки «в добром порядке. Понеже разглашается будто в некоторых полках покупка провианта чинится с насилием».

Особенно тяжкой повинностью для крестьян оказалась постройка постоянных квартир. Военная коллегия доносила Сенату: «учинилось, что в строении тех квартир народу великая тягость происходит». Недовольство населения оказалось настолько серьезным, что правительство дало указание делать только полковые дворы и провести подписку среди населения насчет желания строить казармы. Такая подписка была проведена. Губернатор Азовской губернии сообщил, что «половина обывателей нашлась… которые желают драгун содержать в своих домах, разных деревень и слобод 78, и в них 14 553 души, а строить квартиры желают 49 деревень и в них 9895 душ. Сенат определил — «строить только тем, кто желает».

В 1727 году систему «Плаката» отменили и все полки были выведены из сел. Воеводы должны были доставлять собранные деньги прямо в полки. Это решение было мотивировано тем, что «крестьянству великое от того стало облегчение». В целях уменьшения недовольства населения с подушного налога было убавлено 4 коп. Теперь общая сумма сбора была установлена в 3 214 889 руб. Содержание флота и гвардии шло по-прежнему за счет питейных и таможенных сборов в сумме 1200 тыс. руб.

По настоянию Миниха в 30-х годах снова возвратились к системе «Плаката», хотя нецелесообразность такого способа содержания войск была доказана еще при Петре I. Указом от 31 октября 1730 года подушный сбор был снова возложен на полковников с офицерами. Полки были возвращены на «вечные квартиры». Войска разместили по деревням. По новому положению полковые дворы строили только для штабов. По типовому проекту в штабном дворе полагалось иметь два отдельных дома для штаба, лазарет, баню, дома для офицеров, караульные помещения, казармы для солдат, обслуживающих штаб, блокгаузы, пороховой погреб и конюшни.

В это время в районах расквартирования полков начали создаваться небольшие продовольственные базы и магазины. Таких «малых складов» для начала было создано 14. Воинская комиссия разработала типовой проект малого магазина стоимостью в 2500 руб. В таких магазинах можно было хранить месячный запас продовольствия.

Положение с недоимками было тяжелым. С 1724 по 1733 год только артиллерия недополучила 765 708 руб., из них 300 тыс. подушного сбора и 465 708 руб. четверикового сбора с государственных крестьян. На флот также было недобрано 2 536 620 руб.

Офицеры, проводившие сбор недоимок, пользовались большими правами. Они заставляли воевод собирать подати и рекрутскую недоимку, а если те не выполняли их требований, то имели право отписывать «дворы и пожитки и продать по толикое число, сколько с кого штрафных денег взять надлежит». В 1732 году офицеры получили право требовать у воевод все ведомости о недоимках, а в случае непредставления необходимых данных держать губернаторов и воевод в канцеляриях без отлучки, а секретарей и подьячих держать «скованных без выпуска».

Несмотря на принятые меры, вопрос о финансировании войск оставался нерешенным.

В 1736 году система размещения войск по «Плакату» была отменена окончательно. Это объяснялось тем, что, «будучи в дистриктах, офицеры и рядовые берут немалые взятки, а некоторые полки от хлебного недорода и за побегом крестьян и прочими припадками подушного сбора со своих дистриктов собрать не могут и затем в жаловании в прочем претерпевают нужду».

Однако все эти меры не улучшили положения: недоимки с населения не уменьшились, а беспорядки в снабжении увеличивались. Сбор средств по-прежнему возложили на губернаторов и воевод, в помощь которым прикомандировывали одного или двух отставных офицеров на уезд.

В середине века порядок сбора средств и снабжения войск продовольствием не изменился. В 1743 году было решено провести новую ревизию, в соответствии с которой было решено «с начала сего года определить сбор с тех, кои в сорокаалтынном и семигривенном, и в семи же и в четырехгривенном окладе (состоят)… и оный сбор продолжать ежегодно».

Сенат направил в Московскую, Казанскую и Сибирскую губернии по одному генералу и по два бригадира, а в другие губернии — по одному генералу и одному бригадиру. Ревизоры действовали согласно инструкции, которая буквально воспроизводила указ 1722 года. Но вскоре для проведения ревизии были привлечены штаб-офицеры.

Как и во время первой ревизии, было выявлено много случаев, когда помещики укрывали крестьян, скрывали факты бегства казенных крестьян в города. Во время переписи было предложено взыскивать недоимки, составлявшие 5 198 656 руб. Но от этого пришлось отказаться, ибо «за совершенною пустотою» сел недоимку никак нельзя было собрать.

Ревизия показала, что в стране имеется 6 614 529 душ, которые должны были вносить 5 334 090 руб. 70 коп.

На основе данных ревизии было составлено расписание квартир для полков и определена сумма средств для содержания полков. В 1749 году на 148 полков потребовалось 5 428 108 руб. Но уже в 1756 году в связи с увеличением количества войск и перевооружением артиллерии сумма расходов составила 6 683 096 руб., а в 1760 году 7 924 749 руб. На флот же ежегодно отпускалось 1 200 000 руб.

Снабжение войск во второй четверти века было сопряжено с большими трудностями. В этот период со всей остротой выявилось противоречие между системой финансирования и крепостнической системой производства сельскохозяйственных продуктов. Денежные отношения властно внедрялись в крепостное хозяйство, чему в значительной мере способствовала и армия. Но этот процесс совершался медленно. Армия же требовала четкого и бесперебойного обеспечения всем необходимым, чего не удавалось добиться в течение почти всего столетия. Для улучшения организации и управления делом снабжения в 1731 году был образован Генеральный кригс-комиссариат с конторами, который вначале подчинялся Военной коллегии, а затем получил право представления прямо в Сенат.

В 1736 году было приказано Главный комиссариат соединить с Военной коллегией и учредить семь контор: генерал-кригс-комиссариатскую, ведавшую сбором средств, обер-мейстерскую, ведавшую выдачей жалованья войскам, мундирную, провиантскую, артиллерийскую канцелярию, фортификационную и счетную. Однако такая организация удержалась недолго. В 1742 году вновь был образован Главный комиссариат, который должен был руководствоваться петровскими «Регулами».

Подводя итоги, следует отметить, что система продовольственного снабжения русской регулярной армии, сложившаяся в первой половине XVIII века, в общем отвечала тем принципам, которые определяли организацию, устройство и способы ведения войны в мануфактурный период развития. В период установления товарно-денежных отношений в народном хозяйстве уже нельзя было ограничиваться натуральными поставками. Вот почему сделанные в первой четверти и позже попытки в этом направлении неизбежно терпели неудачу. Переход к денежному налогу был неизбежен. При помощи денег можно было регулировать поставки. Армия, как один из основных потребителей хлеба, способствовала внедрению товарно-денежных отношений в крепостное хозяйство.

Переход от натуральных поставок к денежным закупкам привел к системе централизованных заготовок и созданию специальных провиантских магазинов, на которые базировались войска. Правда, такая система полностью не решала проблему снабжения армии в военное время. Поэтому в русских войсках большое внимание уделялось организации обозов.

Во время Северной войны этот вопрос не стоял остро, так как боевые действия велись на территории своей страны. Надо было умело использовать внутренние базы. В то время не было нужды создавать большие обозы. Противнику же приходилось доставлять продовольствие и боеприпасы из Швеции. Захват войсками Петра I шведского обоза в 1708 году под Лесной лишил армию Карла XII продовольствия и боеприпасов, что и явилось одной из причин ее поражения.

Но уже во время похода Миниха в Крым, как утверждает Манштейн, русское войско «никогда не выступало без 90 тыс. повозок за собою». Эти цифры, очевидно, несколько преувеличены, но если даже взять и половину указанного числа, то и в этом случае приходилось иметь дело с огромным обозом.

Значительно меньшие обозы были в русской армии в период Семилетней войны, так как в то время часть поставок производилась за счет местных средств. Провиантские органы производили крупные закупки в районах расположения войск: в Литве, Польше и в самой Пруссии, что позволяло создавать местные базы и подвижные магазины. Следовательно, уже в то время в русской армии применялась смешанная система снабжения (т. е. система подрядов и закупок).

Частые войны, которые вела Россия в XVIII веке, требовали колоссальных средств на содержание вооруженных сил. Все расходы покрывались за счет крестьянства.

В тесной связи с вопросом о снабжении армии решалась проблема квартирования войск. Идея расположения войск на вечные квартиры, выраженная в указах Петра I, оказалась неосуществимой, так как население не могло своими силами и за свои деньги построить необходимое количество казарм. Правительство отказалось от этого и перевело войска в города, что в свою очередь создало новые затруднения: в городах не хватало помещений. Приходилось совмещать казарменное расположение с системой постоя. Часть войск размещалась в уездных городах и окрестных деревнях, отягощая и без того обездоленное крестьянство.

ОБЕСПЕЧЕНИЕ ВОЙСК КОНСКИМ СОСТАВОМ

В конце XVII века в России численность конницы доходила до 70 тыс. человек, но по своему составу она не являлась регулярной. Дворянскую конницу, так же как и конницу нового строя (гусары, драгуны и рейтары), государство не снабжало конским составом. Содержание лошадей государству обходилось недорого: во время войны владельцы лошадей должны были иметь свой фураж, а после войны конники разъезжались по домам. Драгунские же кони после войны рассылались по областям, где и раздавались на прокорм крестьянам и в монастыри. За павших лошадей крестьяне и монастыри должны были платить по 10 руб. за голову.

Поместная система дала толчок развитию частного коневодства. В XVII веке возникло несколько мелких конных заводов, которые лишь частично удовлетворяли потребности армии в лошадях.

Поэтому переход от конной милиции к регулярной кавалерии встретил серьезные затруднения. Совершенно неудовлетворительное положение с конским составом выявилось во время Азовских походов. Лошади оказались не приспособленными к дальним переходам и совершенно не были обучены для действий против пехоты и артиллерии.

Штаты 1711 года определяли численность конского состава — 33 тыс. драгунских и 9 тыс. подъемных лошадей — и сроки их службы — 10–12 лет. Ежегодно каждый полк получал на ремонт драгунских и подъемных лошадей 1000 руб. Вначале ремонт лошадей был возложен на губернаторов, для чего вся кавалерия разделялась на шесть губерний. Позднее эти вопросы были переданы в ведение Военной коллегии, а затем непосредственно полкам.

В 1720 году были утверждены новые штаты, которые окончательно определили потребное число лошадей для 33 полков — 34 тыс. строевых и 10 тыс. подъемных. В связи с этим была определена и новая ремонтная цена на лошадь — два рубля вместо одного.

Большая потребность в конском составе заставила правительство организовать новые заводы. С 1712 по 1720 год конские заводы были организованы в Казанской, Азовской и Киевской губерниях и в районе Астрахани. Улучшено коннозаводство в Архангельской, Пермской и Сибирской губерниях.

В связи с решением Военной коллегии скомплектовать 10 кирасирских полков вновь встал вопрос о конском составе.

Формирование кирасиров ограничивалось только тремя полками, так как на казенных заводах не оказалось рослых лошадей. Военная коллегия решила собрать недостающее число лошадей путем обложения крестьян и монастырей, однако Сенат не согласился с этой мерой и предложил производить закупку на Рижской, Смоленской и Киевской ярмарках, куда было разрешено доставлять лошадей из-за границы без уплаты пошлин.

Однако мобилизация лошадей для остальных видов конницы продолжалась, так как казенные заводы не успевали снабжать ими армию. В 1733 году Сенат решил «учинить сбор (лошадей) государством по прежним примерам» в количестве 12 тыс. голов из требуемых 37661 головы, а остальные закупить. О результатах выполнения указа Военная коллегия сообщала: «Посланы были… в разные города и уезды и куплено несколько дорогими ценами… и по осмотру явились меньше указанной меры и затем не приняты, а на место оных, кроме работных, других лошадей, у них (крестьян) не имеется и купить вскоре негде…»

Смешанная система не принесла успеха. Тогда правительство обложило население лошадной податью. В 1736 году — с 253 душ одна лошадь; в 1737 году — 1 лошадь с 184 душ; в 1738 году — 1 лошадь с 200 душ и т. д. Конский состав с каждым годом ухудшался, поэтому в 30-х годах было организовано еще несколько новых заводов в Ямполе и Батурине, а для кирасирских полков в Гадяче и др. На заводах проводилась большая работа по улучшению местной породы лошадей; на заводы привезли породистых производителей из Аравии, Испании и Силезии. К 1740 году численность конского поголовья на всех заводах была доведена до 4414.

Это количество лошадей могло покрыть только половину потребностей армии, поэтому лошадиную подать продолжали практиковать.

Частые наборы лошадей, проходившие с большим трудом, очень тяжело отражались на крестьянских хозяйствах. Армия забирала весь лучший конский состав.

В 1744 году было решено собрать 9637 лошадей, но собрали только 8191.

Положение с конским составом резко ухудшалось: не хватало 5044 драгунских и 2455 подъемных лошадей. Не лучше обстояло дело и в 1746 году; надо было собрать 9926 драгунских и подъемных лошадей. А в 1747 году вместо 16 472 лошадей было собрано только 11 100.

Наборы лошадей настолько сильно подорвали крестьянское хозяйство, что в 1756 году Военная коллегия была вынуждена отказаться от такой системы комплектования. В том же году было разработано специальное положение, которое отменяло принудительные наборы лошадей. Это дало толчок развитию частных заводов.

 

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

БОЕВАЯ ПОДГОТОВКА АРМИИ И ФЛОТА В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XVIII ВЕКА

БОЕВАЯ ПОДГОТОВКА В ПЕРВОЙ ЧЕТВЕРТИ XVIII ВЕКА

Принципы линейной тактики в русской армии сложились в конце XVI и в начале XVII вв. Русские войска до середины XVII века обучались по «Уставу ратных, пушечных и других дел», а затем по уставу «Учение и хитрость ратного строения пехотных людей». Кроме того, для обучения солдатских полков издавались отдельные инструкции. На практическую разработку и обобщение опыта военных действий ушло почти все XVII столетие. Новая тактика сложилась в начале XVIII века.

Начало петровской системы боевой подготовки было положено в 90-х годах XVII века, когда Преображенский, Семеновский и выборные полки Лефорта и Гордона изучали основы линейной тактики в школе «потешных». Эти, пока немногочисленные, войска Петра I систематически занимались учебой, начиная с одиночной подготовки рядовых и кончая односторонними или двусторонними учениями.

В первый период солдат «потешных» полков обучали стойке, маршировке, простейшим перестроениям, ружейным приемам, заряжанию и стрельбе из фузей. Совместная подготовка проводилась на учебном поле. Здесь была сооружена крепость «Прешбург», которую и штурмовали «потешные» полки. Большое внимание уделялось обучению артиллерийской стрельбе, проводившейся обычно на Каланчевском поле, где были устроены башни (каланчи) и установлены батареи.

С 1690 года стали проводиться двусторонние маневры. Семеновские маневры (1690–1691 гг.) и Кожуховский поход (1694 г.) примечательны тем, что в них принимали участие все три рода войск. В походах и на маневрах отрабатывались элементы полевого боя в линейных боевых порядках и способы штурма крепостей.

Петр рассматривал эти маневры как «яко предвестники дела».

К началу Азовских походов на основе линейной тактики было обучено четыре полка. Вместе с солдатами учился и сам Петр, стремившийся внедрить в свои войска новые способы боевой подготовки.

Азовские походы 1695–1696 гг. показали, что русская армия должна быть реорганизована. А чтобы успешно решить эту задачу, надо было изучить и обобщить опыт русских вооруженных сил, накопленный в XVII веке, и хорошо ознакомиться с состоянием военного дела за рубежом. Обобщение русского опыта было возложено на генерала А. М. Головина, представившего Петру свои предложения по строевой и тактической подготовке. За границу «для присматривания новых воинских дел и поведения» иностранных армий Петр направил майора Преображенского полка А. Вейде.

В 1698 году Вейде представил Петру подробный доклад, в котором писал, что, не жалея своих сил, трудился за границей и учел все, что можно применить в русских войсках. Вейде, например, сообщал, что у них «войска на различные части разделяются, а именно на роты, на батальоны, полки и бригады», а войско состоит из пехоты и кавалерии. Говоря о пехоте, Вейде отмечал, что наименьшей единицей ее является рота, состав которой различен — у французов 60–70 человек, у цесарцев 100–120 человек. Характеризуя роту, батальон и полк, Вейде излагает права и обязанности всех воинских чинов. Вторая часть доклада посвящалась обучению войск различным видам строя.

Основные идеи Вейде сводились к тому, что главной задачей является подготовка армии, ибо только обученная армия способна одерживать победы. Сила армии состоит в ее организации, а обучение заключается в том, чтобы овладеть строем и стрельбой. По указанию Петра, доклад Вейде был включен в записные книги офицеров, и, видимо, ротные командиры пользовались им, хотя прямых указаний на это не имеется.

Уезжая за границу, Петр поручил Головину подготовить офицеров для новоприборных полков. Для этой цели было составлено «Строевое положение» или «Воинские артикулы», по которым осуществлялось обучение офицеров и солдат ново-приборных полков с 1б99 по 1702 год. Но так как «Строевое положение» относилось только и мушкетерам, то оно было пополнено новым разделом, в котором содержались команды и для гренадеров. В результате был разработан единый строевой устав под названием «Краткое обыкновенное учение с крепчайшим и лучшим растолкованием (в строении пеших полков) как при том поступати и в осмотрении имети надлежит господам капитанам, протчим начальным и урядным». В таком виде первый русский строевой устав XVIII века просуществовал до 1708 года. Он закрепил тактические принципы, сложившиеся к этому времени в русской армии.

Одновременно со строевым уставом были подготовлены еще два документа: «Ротные пехотные чины», определявшие права «начальных людей» в роте, и «Статьи воинские», излагавшие обязанности солдат во время службы и вне ее. Эти документы закрепили порядок, установленный в армии. Но русская уставная мысль этим не ограничивалась. Для обучения драгун было издано «Краткое положение» 1702 года.

Кроме того, было издано еще несколько инструкций, развивающих основы линейной тактики, например, «Пункты командующему над каждым батальоном», «Учреждение к бою», «Правила сражения», «Как вести себя в сражении солдатам и в особенности офицерам» и другие.

Уставная деятельность, проводившаяся под непосредственным руководством Петра I, служила базой для подготовки «Устава воинского 1716 года». И. Голиков указывал, что Петр I «начал сочинять большой воинский устав, для которого каждый вечер по несколько отделял часов». В уставе 1716 года, отличавшемся широтой постановки вопросов и их многообразием, подведен итог преобразованиям Петра I. Устав включал вопросы организации армии, военной администрации, строевого обучения и воспитания, основы полевой службы и т. д. Он состоял из трех частей: «Устав воинский», «Артикулы воинские» и «Об экзерциции».

Первой части устава предпосылается введение, в котором подчеркивается, что хотя регулярное войско в России стал создавать еще царь Алексей Михайлович и издал для него устав, что позволило иметь «добрый порядок» и благодаря ему «славные дела» показать в Польше и с шведами. «Но потом оное… едва не весьма оставлено. И тако что последовало по том? Не точию с регулярными народы, но и с варварами, что ни против кого стоять могли, яко о том свежая память есть (что чинилось при Чигирине, и Крымских походах, умалчивая старее) и не только тогда, но и гораздо недавно, как с турки при Азове, так и с начала сея войны при Нарве». Причины неудач лежат, по мнению Петра, в отсутствии «доброго порядку»… «Ибо всебеспорядочной варварской обычай смеху есть достойный, и никакова добра из оного ожидать возможно». Устав и ставит своей задачей «войско распорядить» и установить в нем «добрый порядок». С другой стороны, устав издан для того, «дабы всякой чин знал свою должность, и обязан был своим званием, и неведением не отговаривался».

Первая часть устава посвящается вопросу устройства армии, дивизии, бригады. Армия «сочиняется… смотря неприятельской силы и оного намерения, дабы его во всех делах упреждать и всячески искать неприятеля опровергнуть». Здесь же трактуется о корволанте, то есть о легком корпусе, который «отдается к некоторому делу в команду генералу, либо у неприятеля для пресекания или отнимания пасу, или оному в тыл итти или в его землю впасть, и чинить диверзию». Наконец, предусматривается корпус резерва «для прикрытия артиллерии и крыльев. Или для сикурсу… где неприятельскому нападению наивяще быти чают».

Вслед за этим излагается положение о генеральном (полевом) штабе. В главах 9 — 44 раскрываются положения о правах и обязанностях генералитета — от генералиссимуса до штаб-генерал-профоса.

Последующие разделы посвящены вопросам полевой службы: о походе войска, об устройстве лагеря, о тревожных и парадных местах, о караулах.

Вторая часть устава носит название Артикул воинский. Введением к этой части служит указ Петра I об укреплении дисциплины. В указе говорится: «Повелеваем… всем… покорным и послушным быть по своей должности все пункты сего артикула исполнять». Ниже был помещен текст присяги, а затем артикул, в котором излагались положения дисциплинарного устава и устава внутренней службы, а также вопросы судоустройства, судопроизводства и военного права.

Третья часть устава излагает начала «о звычайном учении, и что при том во осмотрение имети при инфантерии, по том каким образом поступать церемониално в маршу, во отдании комплиментов генералитету, о входе и выступлении гарнизонных и полевых квартир и како команду и доброе поведенив в протчих манерах содерживать…»

Обращает на себя внимание тот факт, что раздел об экзерциции посвящен только вопросам обучения рекрут. «А каким образом повзводно, поротно, батальоном, или целым полком, направо или налево швенковать, о том уже во всех полках толико употребляемо есть, и тако твердо знаемо, что многим писмом упоминати не надобно».

В предисловии к Уставу Воинскому эта мысль выражена несколько другими словами: «О звычайном учении, тако и о всех порядках, со изменением каждого звания в протчих книгах уже подробну описано». Эти указания позволяют сделать вывод, что с изданием устава 1716 г. Петр не отменял предыдущих инструкций и уставов и полагал, что они дополняют основной устав.

Вообще Петр не считал, что устав 1716 г. должен быть неизменным. В 1722 году он снова приступил к пересмотру своего устава. В связи с этим 4 июля 1722 года по приговору Сената в Петербург был направлен обер-секретарь Сената Ал. Волков «для збирания всех нужных указов, и пунктов и инструкций, которые принадлежат к сочинению регламента Военной коллегии и переправлению воинского артикула». Еще в 1721 году был дан указ о сличении артикула воинского с морскими артикулами «дабы суд и экзекуции в подобных винах были сходны». Для разработки нового артикула была образована комиссия в составе: «г.-л. Бона, г.-м. Матюшкина, полковников Г. Есипова, С. Супина, Н. Болтина, В. Петрикова, затем из иноземцев г. Копенгаузена, Гохмута, Ролонта, де Ригеля, да генерал-аудитор-лейтенанта Мекуторова».

Петр неоднократно возвращался к рассмотрению устава и лично сам составил несколько чернений, из которых важнейшим является набросок 1722 года, отражающий понимание духа и сущности устава: «Понеже офицеры сут салдатам яко отцы детем того ради надлежит им равным образом отеческим содержать и понеже дети перед отцами суть безсловны во всяком послушании полагая надежду свою на отцоф во всем, чего ради отцы недреманное попечения о их состоянии имеют о их учении пропитании и всяком снабдении особливо же дабы нужды и недостатка не терпели тако и офицерам делать надлежит (а особливо наши офицеры должны сут понеже ни единой народ в свете так послушлиф, яко российской) во ползе солдат делать, что в их мочи есть 1а чего не имеют доносить вышним) и не теготит их лишними церемониями караулами и протчим, а особливо во время кампаней. Правда может офицер якобы ко оправданию своему ответствофат когда в том спрошен будет, что я точно чинил по уставу воинскому, однакож то его оправдать не может, хотя то и ни писано, ибо там порядки писаны, а времян и случаеф нет, того ради ему надлежит рассуждение иметь (понеже не в числе детей, но в числе отцоф обретаетца как выше писано) о целости солдат (ибо все воинское дело в том состоит)…»

Прежде чем говорить о задачах, формах и методах боевой подготовки войск, следует рассмотреть вопрос о тактической организации роты и полка в соответствии с уставом 1716 года.

Первая организация полка, сложившаяся в 1699 году, предусматривала разделение его на 10 рот. Некоторые же полки состояли из 9 фузилерных и одной гренадерской рот.

В 1706 году полки были переформированы из 10- в 9-ротный состав. В таком виде они действовали в сражении при Лесной. Но уже в конце 1708 года пехотные полки имели 8-ротный состав. Все гренадерские роты были сведены в особые гренадерские полки.

По уставу 1716 года рота имела: 4 обер-офицера, 10 унтер-офицеров, 140 рядовых, 2 нестроевых и 2 барабанщика. Всего 158 человек. Рота делилась на 4 плутонга (взвода), а плутонг — на два капральства. В состав обер-офицеров входили: капитан, поручик, подпоручик и прапорщик. Определяя права и обязанности командира роты, устав подчеркивал: «капитан есть у роты глава, и имеет наиболее всех повелевати». Капитан обязан хорошо знать свое дело, умело обучать подчиненных.

К унтер-офицерам относились: сержант, каптенармус, подпрапорщик и капралы. Сержант обязан все знать о состоянии роты, брать пароль от майора или полкового адъютанта и следить за всеми порядками, особенно во время учения, «чтоб шеренги и ряды благо содержаны были». Особенно важной' являлась должность капрала. Ему «подобает о всех своих солдатах, поутру и в вечеру, известну быти, и буде кто из них ко злому житию склонитца, таких должен остерегать и всячески возбранять…»

В уставе 1716 года не было специального раздела о батальоне. Это свидетельствует о том, что в первой четверти века рота была основной административно-тактической единицей, а полк — высшей. Батальон же составлялся на полковых учениях и во время боевых действий. Поэтому в уставе и не говорится о батальонных чинах.

Полк имел четырех штаб-офицеров и 9 офицеров при полковом штабе. Обязанности чинов полкового штаба устав определял так: «Полковнику надлежит знатному и искусному благовзрачному мужу быть, дабы свой почтенной чин мог с благопристойною честию тако вести, чтоб полку своему во всех случаях негнусен был, и имел бы старание о добрых обер- и ундер-офицерах». Полковник отвечал за все, но главным предметом его внимания была строевая часть.

Главной фигурой в деле обучения и воспитания людей в полку являлся майор. Он «имеет в полку наибольшую работу, а имянно всегда во учении и учреждении караулов».

Для выполнения определенной тактической задачи полки временно сводились в бригады. В уставе говорилось, что «бригада при войске называется, когда 2 3 или более полков под команду единого отданы бывают и тогда оный, который те полки командует, называется бригадир».

Такими же непостоянными единицами были и дивизии. Устав так определяет дивизию: «часть войска, в которой несколько бригад надлежит быть под управлением одного генерала. Сии бывают из кавалерии и инфантерии, или из одной инфантерии, или кавалерии». Вначале дивизии назывались генеральствами. В мирное время они выполняли административные функции и этим облегчали связь Военной коллегии с полками.

Основной и постоянной единицей был полк.

Строевая подготовка. Цель обучения Петр I сформулировал так: «Надлежит непрестанно тому обучать, как в бою поступать, то есть справною и не спешною стрельбою, добрым прицеливанием, справным швенкованием, отступлением и наступлением, тянутьем линий, захватыванием у неприятеля фланки, секундированием едины другим и прочие обороты и подвиги воинские, чему всему есть мать безконфузство, ибо сие едино войски возвышает и низвергает».

Эта замечательная для своего времени программа могла быть выполнена лишь при условии непрерывного и активного обучения, во время которого солдаты должны хорошо усвоить строй, элементы тактики и выработать высокие моральные качества.

Программа обучения русской армии определялась уставом и инструкциями, а формы и методы вырабатывались постепенно, в процессе боевой практики. Система обучения разделялась на два периода. В первый период входила одиночная подготовка, а во второй — совместная. Такое обучение солдат резко отличалось от системы обучения армий западноевропейских стран, где одиночной подготовке солдат уделяли меньше внимания.

Одиночное обучение. Оно состояло из усвоения элементов строя, ружейных приемов и стрельбы. Обучение строю. У солдат вырабатывались навыки правильной стойки, поворотов на месте и маршировки без ружья, а затем с ружьем. Задача состояла в том, чтобы солдат приобрел простейшие строевые навыки и имел «позитуру». Одновременно с этим изучались и ружейные приемы: «к ноге», «на плечо», «положи мушкет», «к заряду», «на караул», «от дождя», «на погребение». Обучение рукопашному бою включало в себя предварительные упражнения в стойке и повороты «на четыре оборота с отнесением мушкета перед себя». С введением устава 1716 года ружейные приемы остались прежние, лишь несколько изменились и упростились команды. Кроме того, молодых солдат обучали действовать штыком.

Обучение стрельбе. Обучение стрельбе шло также одиночным путем. При этом подчеркивалось, что «о прикладе надлежит офицером с прилежанием за каждым солдатом примечать, чтобы справно быти могло наилучшим образом, и того ради (это) надобно, чтоб по сему ученью каждому мушкетеру (научиться) особливо стрелять».

Устав Вейде предусматривал 14 приемов при обучении стрельбе. Столь большое количество приемов затрудняло процесс обучения и уже в «Строевом положении», а затем в «Кратком… учении» методика обучения была несколько упрощена; снова было подчеркнуто: «по сему учению каждому солдату надлежит стрелять особливо, чтоб начальник видел, каков его приклад».

Устав 1716 года окончательно разрешил этот вопрос и определил твердый порядок проведения приемов. При одиночном обучении заряжание изучали по приемам. Для боевой стрельбы имелось три команды: «Заряжайте мушкеты», «Прикладывайтесь», «Стреляйте». Заряжание и стрельба производились без примкнутых штыков.

Все виды стрельбы усваивались постепенно при переходе от одиночного обучения к совместному. Вначале молодых солдат сводили в капральства, затем в плутонги (взводы) и, наконец, в роты и батальоны.

Совместное обучение. Совместное обучение проводилось всем батальоном или полком и состояло в строевой, огневой и тактической подготовке. Но первые уставы не давали точного определения ни целей совместного обучения, ни его конкретного содержания.

Вначале в полевых войсках был введен шестишереножный строй. Такой же строй имели войска других европейских стран (Франции, Австрии, Пруссии и другие). «Краткое обыкновенное учение» закрепляет шестишереножный строй для ведения стрельбы нидерфален и стрельбы плутонгами. Для производства же залпа часть перестраивалась в три шеренги.

К четырехшереножному строю войска перешли примерно в 1704–1706 гг. В «Учреждении к бою» при изложении двух способов обучения стрельбе говорится только о четырех шеренгах и уже не упоминается о шести шеренгах. Так, при шереножной стрельбе рекомендуется: «первой шеренге никогда не стрелять без нужды, но, примкнув багинеты, ружье держать… трем же шеренгам, переменяючись, стрелять с плеча…» Устав 1716 года тоже говорит о четырехшереножном строе, разница заключалась только в том, что первые две шеренги садились и, таким образом, две задние шеренги могли стрелять одновременно.

Основным строем пехоты являлся развернутый строй, перестроение которого состояло в том, что вздваивались шеренги и ряды. Это давало возможность вести залповую стрельбу и проводить марши. Важное значение для успешных действий в линейном боевом порядке имели движения всем фронтом вперед, повороты фронта по оси, захождения флангами, повороты кругом.

Устав предусматривал следующий порядок проведения учения. Перед маршем весь полк становился развернутым строем. «Тогда, — говорит устав, выдет маэор со обнаженною шпагою пред фрунт и, поворотясь к фрунту, громко скажет: знамена за полк, а офицеры на свои места. Тогда штаб-, обер- и ундер-офицеры, взяв свое ружье под нижний конец, оборотясь налево кругом, пойдут на свои места и знамена понесут прапорщики, а подпрапорщики и барабанщики и гобоисты за полк. А полковник на фланку правую, подполковник на левую… Корпоралы и фурьеры все в шеренге от полку на полтора шага. В другой шеренге сержант, каптенармус в полтора шага. В то время обер-офицеры в такой же дистанции, всякий за своей ротою, и держат свое ружье у ноги. А знамена от обер-офицеров в трех шагах назади».

После этого приступали к экзерциции войск всем строем. Вначале исполняли ружейные приемы, затем производили перестроения и, наконец, марширование. «Когда станут бить марш, то маршировать целым фрунтом или батальоном, или по одной роте или взводами, как указ будет». Одновременно со строевой подготовкой проводилась также и огневая подготовка. В начале XVIII века практиковались стрельбы из развернутого строя: нидерфален, плутонгами и залпом. При стрельбе нидерфален достигалась непрерывность ведения огня: все шесть шеренг стреляли по очереди, для чего к первой шеренге примыкали задние пять, затем передние пять шеренг становились на колени, а шестая шеренга открывала огонь, после чего поднимались и стреляли 5, 4, 3, 2 и 1-я шеренги. После выстрела каждая шеренга вновь становилась на колени, и солдаты набивали (заряжали) ружья. О стрельбе плутонгами (взводами) Вейде писал, что «она и употребляется ныне едва что не у всех потентатов, а особливо французами, у которых и взялося». При этом способе стрельбы шесть шеренг вздваивались, затем первая шеренга становилась на колени, а две задние приступали к ней, после чего плутонги палили поочередно. Наконец «залп, или последняя стрельба в три шеренги» производился всем строем, так же как при стрельбе плутонгами. С введением четырехшереножного строя в экзерциции были сделаны некоторые изменения. Нидерфален был заменен пальбой шеренгами. При приемах заряжания особо важное значение придавалось прикладыванию и прицеливанию. В связи с этим появились новые команды: «Прикладывайся» и «Пали». Главное требование состояло в «справной не спешной стрельбе», «чтоб не спеша набивали, ибо, — говорил Петр, — многажды видим, что как ракеты из мушкетов шепеньем… патроны выстреливаюца. А то все от спеху чинится, который весьма в сем деле не потребен, но и паче вредителен есть». Стрельба плутонгами и залпом осталась без изменений.

Все эти виды стрельбы можно было усвоить постепенно, переходя от индивидуального обучения к совместному. Вначале молодых солдат сводили в капральства, затем в плутонги (взводы) и, наконец, в роты и батальоны.

Во время Северной войны при обучении особое внимание обращалось на практическую стрельбу подразделениями, смотр которой Петр устраивал неоднократно.

Для обучения (если позволяла обстановка) войска выводились в лагеря, где главное внимание уделялось на выработку навыков ведения прицельной стрельбы.

В 1704 году в «Инструкции во время воинского походу» Петр давал указание: «Во время стрельбы не спешить шеренга за шеренгой, но высматривать, чтоб могли изготовитца стрельбою, и гораздо смотреть, чтоб ружье держали ниже, нежели выше, под наказанием смерти». Аналогичное указание дано в «Правилах сражения» 1708 года.

Обычно в полках стрельбы велись холостыми патронами, а затем и боевыми. Стрельбы холостыми патронами проводились 2–3 раза в месяц. Боевыми патронами стреляли реже. Так, например, осеннее расписание 1724 года Семеновского полка предусматривает стрельбы в следующие числа:

«Октября 31 ротное учение со стрельбою по 3 патрона

Ноября 15 полковое учение со стрельбою по 5 патронов

Ноября 21 ротное учение со стрельбою по 4 патрона

Декабря 13 полковое учение со стрельбою по 6 патронов

Декабря 22 полковое учение со стрельбою по 4 патрона

Декабря 24 полковое учение со стрельбою по 2 патрона».

Представление о качественной стороне обучения. дают нам данные о боевых стрельбах по тому же полку за 1721 год: «Сведение л.-г. Семеновского полка, коликое число вышеописанных ротах в ротном учении было солдат и выполнено в цель по патрону с пулею и что из того числа трафили и от пальбы фузеи раздуло и разорвало:

* П. Дирин, История л.-г. Семеновского полка, СПб, 1883, стр. 171.

Во время стрельбы две фузеи раздуло и одну фузею разорвало. Процент попадания был сравнительно невелик. Окончательно судить об эффективности стрельбы трудно, так как неизвестна дистанция. Очевидно, все же в основу была положена дистанция действительного выстрела, которая принималась за 80 — 100 шагов. При обучении затрачивали довольно много пороха. Так, в 1709 году на огневую подготовку рекрутов было истрачено по 2,8 фунта на человека».

Обучение драгун строю и стрельбе. Неудовлетворительная подготовка поместной конницы была выявлена после Нарвского поражения. Неудача объяснялась тем, что вновь сформированные драгунские полки укомплектовывались такими людьми, которые не знали драгунского строя. Петр обратил на это внимание и приказал составить «Положение», определяющее порядок обучения драгун. При стрельбе драгуны строились в три шеренги; первая наклонялась, вторая приступала, а третья становилась в стремя. Стрельбу вели сначала 3-я, потом 2-я, затем 1-я шеренги. При стрельбах плутонгами драгунская рота, как и пехотная, делилась на 8 плутонгов, и стрельбу вели один плутонг за другим. Стрельба залпом производилась всеми тремя шеренгами сразу.

Конница того времени обычно действовала огнестрельным оружием. «Две линии кавалерии вели между собой огневой бой, точно пехота…»

Но уже с 1706 года после разгрома шведской кавалерии Мардефельда под Калишем драгуны атакуют скорым аллюром, действуя только палашом. Такой же тактики придерживались они и в Полтавском сражении. Основываясь на этом опыте, Петр дал драгунам новые указания: «Отнюдь из ружей не стрелять прежде того, пока неприятеля… в конфузию приведут, но с едиными шпагами наступать».

В 1711 году во время турецкой войны Петр повторяет прежние указания о необходимости огневой подготовки драгун, но уже не с коня, а в пешем строю. В 1720 году Меншиков составил для драгун новый «Артикул», в котором отметил превосходство действий холодным оружием.

Обучение артиллеристов. При обучении артиллеристов руководствовались отдельными указаниями, содержащимися в различных инструкциях. Петр видел этот недостаток и собирался написать инструкцию «О учении пушкарей в цель и скорой стрельбе». Вскоре были разработаны таблицы, по которым артиллеристы учились искусству стрельбы. О мастерстве артиллеристов свидетельствуют данные стрельбы бомбардирской роты Преображенского полка.

Обучение полевой службе. Устав 1716 года, в котором были изложены основы полевой службы, не перечислял походные строи, а лишь указывал порядок следования войск. При этом особое внимание обращалось на разведку. В случае встречи с неприятелем предлагалось «вначале сильный корпус или половину кавалерии, наперед все дороги осмотрели и неприятельские поступки примечали». Этот корпус назывался авангардом, за ним следовала пехота, затем артиллерия и обоз. Устав предусматривал различные марши: в гористой местности, на переправе через реки и другие.

Сторожевую службу несли кавалерия и инфантерия. Кавалерийские посты находились «на пригорке или на великой равнине, где бы далеко кругом смотреть могли», а пехота использовалась в лесистых и гористых местах.

При подготовке к бою обычно применялся развернутый строй или каре, при этом «идет войско по ордеру де-баталии на неприятеля, а пушки перед корпусом де-баталии с несколькими ящиками разделены имеют быть. А кавалерия обыкновенно по обеим крылам, и все войско в две линии и к тому резерва ставитца». Как видно из устава, во время приготовления в бою обычно войска становились в две линии. Но это не было подражанием Западной Европе, как об этом писали Гейсман, Михневич и другие буржуазные военные историки. Такое построение войск обусловливалось тактико-техническими свойствами оружия, и он нередко видоизменялся. Например, в сражении при Лесной фланги русских войск были усилены гренадерами. В Полтавской битве вторая линия использовалась как резерв. Усиливая фланги, Петр I устранял таким образом недостатки линейного боевого порядка. Указание же о том, что специальный резерв следует располагать позади боевых линий, имело свою цель. Это позволяло в случае необходимости удлинять линии или усиливать фланги. Русские полководцы стремились к тому, чтобы предотвратить «костенение фронта» и обеспечить взаимную поддержку во время боя.

В России рассматривали огонь, как средство подготовки штыкового удара, обеспечивающего успех, не боялись нарушить линейный боевой порядок и даже считали возможным вести преследование противника, что вообще исключалось в наемных армиях Западной Европы. Генералы зарубежных армий боялись расстройства боевого порядка больше, чем наступления неприятеля.

В 1709 году Петр I писал о том, что надо продумать вопрос «о новой стрельбе на ходу пехоте». Эта запись говорит о намерении изменить способы ведения огня. Остановка войск при стрельбе (такова была в то время техника стрельбы) снижала наступательный порыв.

Обучение лагерной и караульной службе. Для предотвращения неожиданного нападения противника или на отдых войска становились лагерем.

Место для лагеря предлагалось выбирать ровное, неподалеку от воды и подальше от гор. Но если обстоятельства заставляли располагаться на сильно пересеченной местности, уставом предусматривалось расположение войск в три линии, причем первую и вторую линии занимали пехота и кавалерия, а третью — артиллерия.

Устав особо подчеркивал значение часового на посту: «Часовой на карауле обретающийся, на своем посте яко самовласная особа, и того для никого не слушает ктоб ни был, и хотя собственные его офицеры…»

Часовой должен бдительно охранять порученный пост. Ему запрещалось на посту есть, курить, вступать в разговоры и сидеть. «Ружье… надлежит сколь долго оный на часах будет, отнюдь из рук не упускать, и чтоб всегда было набито». За оскорбление часового «офицер… лишится чина своего, и имеет за рядового служить, пока паки выслужится, а рядовой гонянием шпицрутен наказан будет». «Буде же кто против караулу или часового… шпагу обнажит, или на оных нападет, или учинит оным какой вред и препятствие, оного надлежит без всякой милости… аркибузировать (розстрелять)».

Основы караульной службы изложены как для военного, так и для мирного времени. Фактически в Устав Воинский вошли в качестве самостоятельных разделов уставы полевой, внутренний и гарнизонный.

Таким образом, строевая и полевая подготовка войск в первой четверти века носила сугубо практический характер.

Непрерывное обучение при Петре не было средством механической муштры. Указания Петра свидетельствуют, что он добивался привития необходимых профессиональных навыков как отдельным солдатам, так и целой части. Петр указывал, «ежели кто из солдат во время учения погрешит, то сержант пошлет карпорала, который возьмет свое ружье под нижний конец и тому исправит и по-прежнему в свое место поступит».

Он настойчиво добивался от своих офицеров, чтобы они учили солдат не для парада, а для войны, поэтому он обязывал офицеров «прилежно обо всем подробно спрашивать и примечать, что примечанию достойно во время кампании случилось»… а «буде кому в чем невнятно покажется, како о ручных приемах, тако и о протчих вещах… теб господа офицеры спрашивались, хотя б у самого генерала». Из этих указаний следует, что Петр и его генералы считали главным источником военных знаний боевой опыт.

Последовательность обучения предусматривала отделение рекрутского обучения от обучения солдат «понеже известно есть, что старых солдат не надлежит уже той экзерциции больше обучати, которая для рекрут учинена, ибо они тот грандус уже миновали».

Если от рекрута требовалось усвоить простейшие навыки строя и стрельбы, то старые солдаты должны были знать, «как в бою поступать, то есть справною и неспешною стрельбою, добрым прицеливанием, справным швенкованием, отступлением и наступлением (всем строем. — Л. Б.), тянутьем линий, захватыванием у неприятеля фланки, секундированием едины другим и протчие обороты и подвиги воинские»…

Активность обучения выражалась прежде всего в том, что Петр добивался применения таких форм и методов обучения, «яко и в самом бою». Тогда все элементы боевой подготовки становились понятными солдату, а отсюда и целесообразными в его понимании. Средством такого обучения были проводимые маневры и сами боевые действия, особенно в ингерманландский период Северной войны.

Воинское воспитание. Вся система подготовки войск, разработанная в начале XVIII в., имела целью сделать армию надежным орудием господствующего класса. Воспитательные меры в армии были облечены в форму военного права, которое почти без изменений просуществовало более 100 лет.

Вопросы воинского воспитания привлекали к себе внимание с первых же дней создания регулярной армии. Вначале войска получали частные инструкции, а затем был составлен военно-уголовный устав. В 1700 году войска получили две инструкции: «Ротные пехотные чины» и «Статьи воинские», определяющие права и обязанности солдат и офицеров.

Но инструкции не решали этого важного вопроса. Поэтому Петр приказал Шереметеву и Меншикову подготовить проекты новых уставов, которые вскоре были представлены и одобрены. Эти уставы существовали до 1705 года. Однако двух документов было недостаточно. Чтобы установить в войсках единство в военном праве, по указанию Петра в 1706 году началась разработка нового дисциплинарного устава. Через год эта работа была закончена. Таким образом, в «Уставе прежних лет» обобщалось все то, что было сделано в 1700–1705 гг. Этот устав действовал до издания «Артикула воинского» 1715 года.

В «Уставе прежних лет» определялся порядок судопроизводства, права военно-судебных и полицейских чинов армии. По существу это был первый военно-правовой кодекс русской армии.

Наиболее полным и законченным военно-правовым кодексом для сухопутных войск являлся «Артикул воинский», который и составлял вторую часть «Устава воинского 1716 года». Артикул включал вопросы военного быта, общеуголовные законы, рассматривал вопросы военного права.

Петр настойчиво добивался, чтобы в войсках существовал «добрый порядок». Он утверждал, что такой порядок может быть установлен, если в армии будет твердая субординация, ибо «начальнику надлежит повелевать, а подчиненному послушну быть». Отсюда первая обязанность подчиненного «весьма воздерживаться от всякого непристойного рассуждения об указах, которые ему от начальника даны». Выполняя приказания, подчиненный должен в то же время почитать своего начальника. До издания устава не было единых мер взыскания.

Поддержание крепкой дисциплины сопровождалось системой жестоких мер, среди которых видное место занимала такая мера, как смертная казнь.

Дезертирство солдат в то время имело широкие размеры, Это объяснялось пожизненностью военной службы, теми тяготами и лишениями, которые солдаты переносили во время Северной войны, продолжавшейся двадцать один год, жестокими наказаниями за различные провинности. Беглые солдаты, боясь возвращаться к себе домой, образовывали иногда большие группы, скрывались в лесах и угрожали общественному порядку, В связи с этим правительство опубликовало ряд постановлений о тяжелых наказаниях за дезертирство. Так, 19 января 1705 года был издан указ о наказании солдат за побег (из трех человек по жребию одного наказывали смертью, а двух кнутом и ссылкой на вечную каторгу). А во втором указе говорилось, что солдат, добровольно явившихся из бегов, надо бить кнутом и ссылать на 5 лет в Азов.

Но эта мера не дала положительных результатов. В 1717 году был издан указ о посылке специальных отрядов для поимки дезертиров. Часть дезертиров была поймана, но большинство их продолжало укрываться, причем этому помогали помещики, нуждавшиеся в рабочей силе. Правительство угрожало всем, кто принимал и укрывал беглых солдат, смертной казнью.

Ответственность за побеги солдат возлагалась на офицеров, у которых из жалованья, в виде штрафов, высчитывали большие суммы денег.

Правительство с беглецами расправлялось жестоко: кошки, батоги и шпицрутены были обычными средствами наказания; нередко прибегали и к расстрелам. Об этом свидетельствует приговор по Преображенскому полку, по которому из 28 солдат, преданных суду, 15 были казнены, а остальные сосланы на каторгу. Утверждая этот приговор, Петр написал: «А впредь таких, которые збегут и поиманы будут, без всякой пощады казнить».

В 1709 году Петр писал Ф. Н. Глебову: «Когда к Вам из Киева привезут беглых солдат нашего полку Матвея Вьялова да Матвея Полякова, и оных вели расстрелять при полку…» Но большую часть дезертиров ссылали в Сибирь, в Азов, Петербург или посылали работать на казенные работы. Ссылка не освобождала от военной службы. Сосланные в Сибирь, как правило, отбывали службу в гарнизонных войсках. А те, которых отправляли на каторгу в Азов или в Петербург, несли тяжелую службу на галерах или выполняли земляные работы.

В 1715 году были введены единые наказания. За дезертирство из части на походе, из лагеря, из гарнизона «Артикул воинский» предусматривал смертную казнь. Однако в разъяснении и «Артикулу» указывалось: «Сие взято с прикладу иных государств, где люди наемные служат, а не указом берут, того ради оный пункт отменяется». За первый побег вместо смертной казни били шпицрутенами, за второй побег «вместо смерти бить кнутом, и вырезав ноздри перед полком, сослать на вечную работу на галеры». За дезертирство с поля боя к дезертирам обычно применяли смертную казнь через повешение. Если же дезертировала целая часть, то согласно уставу 171б года вопрос решался так: «Полки или роты, которые с неприятелем в бой вступя, побегут, имеют в генеральном суде суждены быть. И естьли найдется, что начальныя притчиною тому были, оным шпага от палача переломлена, и оныя шельмованы, а потом повешены будут. А ежели начальныя и рядовыя в том преступлении, то начальные как выше сего упомянуто накажутся, а из рядовых по жребию десятой… повешен, а протчия шпицрутенами наказаны будут, и сверх того без знамен вне обоза стоять имеют, пока оне храбрыми своими делами паки заслужат».

За дисциплинарные проступки, совершенные молодыми солдатами, наказывали менее сурово. Устав разъяснял солдату, что он должен «служить верно и послушно… по лучшей моей совести», в духе исполнения долга перед государством. Главная обязанность солдата «свою должность надлежащим образом в бою отправлять», делать все так, как надлежит это солдату. Солдат должен беречь свое оружие, его ружье должно быть всегда вычищено… «ибо оружие суть самые главнейшие члены и способы солдатские, через которые неприятель имеет побежден быть».

Офицерам предлагалось каждое воскресенье читать солдатам «Артикул» и разъяснять его.

Учитывая значение морального фактора, русские офицеры стремились выработать у своих подчиненных высокие боевые качества. В уставе подчеркивалось, что сила армии состоит в солдате, что само имя солдат есть общее для всех военнослужащих — солдатом называется генерал и рядовой.

Петр добивался, чтобы рядовые и офицеры понимали воинскую службу как «защиту интересов государственных», то есть интересов господствующего класса, в этих целях в устав введен текст присяги, в котором подчеркнута важность исполнения воинского долга, необходимость сохранения верности знамени и строгого соблюдения твердой дисциплины. Устав гласил: «От роты и знамя, где надлежу, хотя в поле, обозе или гарнизоне, никогда не отлучатца, но за оным пока жив непременно, добровольно и верно так, как мне приятна честь моя и живот мой следовать буду, и во всем так поступать, как честному, верному, послушному, храброму и неторопливому солдату надлежит». В уставе подчеркивалось, что «кто знамя свое или штандарт до последнего часа своей жизни не оборонит, оный не достоин есть, чтобы имя солдата имел». В одном из указов Петр I писал: «Я приказываю вам стрелять во всякого, кто бежать будет, и даже убить меня самого, если я буду столь малодушен, что стану ретироваться от неприятеля». Для твердого соблюдения присяги были выработаны единые нормы поведения солдат. Еще задолго до издания устава 1716 года Петр составил специальную памятку: «Статьи воинские, как солдату надлежит в житии себя держать и в строю и во учении как обходиться». В этой памятке, например, говорилось: «Во время учения в строю быть смирным и от ружья и строю не отходить и помнить то, что приказано будет и по тому повелительству то исполнять»… Им же «солдатам, быв на карауле и стоя на часах, мушкет свой из рук не выпускать и на землю не класть и в руки своему брату и иным посторонним не давать». Памятку предлагалось читать два раза в неделю, чтобы «сии статьи солдат на память имел».

Известно, что конкретным выражением моральной стойкости людей является их мужество и храбрость. Чтобы воспитать эти качества, Петр ввел награды — знаки и ордена. Воинские части, проявившие доблесть в бою, получали особые знаки. Например, Семеновский и Преображенский полки носили специальный знак в память о Нарвском сражении. Все полки, участвовавшие в Полтавском сражении, награждались медалями. Для награждения офицеров были учреждены ордена «Александра Невского» и «Андрея Первозванного».

Основное внимание Петр I уделял боевой подготовке войск, но не забывал и другие вопросы. В 1719 году он приказал Меншикову и Трубецкому проверить списочный состав людей, состояние обмундирования, типы и калибры оружия. С этого времени Военная коллегия почти ежегодно проводила инспекторские смотры. Чтобы не снижать уровня боевой подготовки, было решено обучать войска круглый год, а не только в лагерях.

Обучение и воспитание на флоте. Вначале боевая подготовка личного состава флота регламентировалась отдельными инструкциями. Но после поездки за границу вице-адмирал Крюйс представил Петру выписки из морских уставов Голландии и Дании, в которых были изложены обязанности личного состава кораблей, дан перечень наказаний за проступки. Эти выписки были использованы при подготовке в 1710 году такого документа, как «Инструкции и артикулы военные, надлежащие к российскому флоту». Потом эта инструкция дополнялась Крюйсом и Апраксиным. Еще до появления в русском флоте морского устава были подготовлены «Артикул корабельный», «Статьи, последующие обучению морского флота» и другие документы.

Прежде чем составить морской устав, Петр I тщательно изучил русское законодательство XVII века, стараясь сохранить лучшие традиции, сложившиеся в ходе Северной войны. Но Петр не ограничился этим. Он глубоко изучил опыт таких морских держав, как Англия, Голландия, Дания и Швеция, приказал составить свод иностранного законодательства о флоте. Опираясь на это и на русский опыт ведения войны на море, Петр I подготовил первый русский морской устав. Этот документ без изменений просуществовал до конца столетия.

Корабельный устав вышел в свет 13 апреля 1720 года под названием: «Книга Устав морской о всем, что касается доброму управлению в бытности на море». В предисловии к уставу говорилось о значении флота, как важнейшей части вооруженных сил страны. Петр писал, что «всякой потентат, который едино войско сухопутное имеет, одну руку имеет. А который и флот имеет, обе руки имеет». В уставе давалась краткая история борьбы России на море, приводился текст присяги; отдельные разделы устава определяли повседневную и боевую организацию на кораблях, права и обязанности всех чинов флота. Устав четко определял принципы единоначалия. Командир полностью отвечал за состояние корабля, его вооружение и снабжение, обучение личного состава и т. д. Чтобы обеспечить высокую боевую готовность корабля, личный состав расписывался по отдельным постам: к парусам, пушкам и т. д. Главная задача экипажа состояла в том, чтобы «всякий человек, когда ни спросят, мог бы знать свою должность и место».

Для ведения боя корабли обычно строились в линейный боевой порядок. Но нередко, в зависимости от обстановки, времени и места, использовались и другие строи.

Основным видом боевых действий для парусных кораблей являлся артиллерийский бой. Но чтобы бой был наиболее действенным, огонь открывали с малых дистанций, а затем доводили его до абордажа. Устав требовал в период боя оказывать помощь друг другу, поддерживать непрерывную связь между кораблями, обеспечивать умелое управление. Личный состав должен действовать храбро и мужественно, офицеры обязаны показывать пример стойкости и героизма. Устав категорически требовал вести бой до конца и ни в коем случае не допускать сдачи корабля в плен. «Все воинские корабли Российские не должны ни перед кем спускать флаги, вымпелы и марсели, под страхом лишения живота». За невыполнение приказа, уклонение от боя, разглашение военной тайны и другие подобные проступки устав требовал смертной казни.

Русский морской устав являлся одним из самых передовых и совершенных уставов эпохи парусного флота. Устав был проникнут идеями патриотизма, воинского долга и строгой дисциплины. По этому уставу в первой половине XVIII века проводилась боевая подготовка русских моряков. Наряду с общим уставом флоту давались отдельные инструкции, в которых излагались правила боевой подготовки. Так, например, в 1718 году адмирал Апраксин направил на флот инструкцию «О экзерциции. Как надлежит обучать пушкарей морского флота на батарее и на корабле стрельбою пушечною…» В этой инструкции подробно были изложены правила стрельбы и команды. Данной инструкцией руководствовались всю первую половину XVIII века.

Таким образом, в начале XVIII века в России сложилась линейная тактика, которая в то время была наиболее передовой. Переход вооруженных сил на новую систему боевой подготовки стал возможен только после того, как армия получила единую тактическую организацию, типовое вооружение, снаряжение и единую форму. Необходимо отметить, что русская линейная тактика была свободна от шаблона, присущего наемным западноевропейским армиям. Русская линейная тактика имела правильное соотношение огня и удара, была более многогранной, Важно отметить, что русская линейная тактика не являлась единственной формой ведения боя. Петр I, Меншиков, Шереметев и другие русские военные деятели нашли новые, наиболее рациональные боевые построения: например, усиление флангов, неравномерное распределение войск по фронту, построение в несколько линий, маневрирующий резерв и т. п.

Глубокое понимание линейной тактики нашло свое отражение и в русской системе боевой учебы, в основе которой лежала одиночная подготовка. У солдат вырабатывались навыки в стрельбе и действиях штыком. Русские военные деятели считали, что сила армии заключалась в подготовке каждого солдата. Вот почему в начале XVIII века в русской армии основное внимание уделяли одиночному обучению рекрутов и молодых солдат. Совместное же обучение и полевая подготовка, проводившаяся в ходе боевой практики, давали хорошие результаты.

БОЕВАЯ ПОДГОТОВКА ВОЙСК И ФЛОТА ВО ВТОРОЙ ЧЕТВЕРТИ И СЕРЕДИНЕ XVIII ВЕКА

После смерти Петра I в организации боевой подготовки существенных изменений не произошло. Войска продолжали руководствоваться петровскими указами и уставом 1716 года. Так как в уставе не было специального раздела об обучении, то эти вопросы стали толковать произвольно, что ухудшило качество боевой учебы.

В 1728–1729 гг. было выявлено, что войска не имеют единых указаний о том, как надо проводить боевую учебу. В связи с этим Воинская комиссия 1730 г. решила разработать «экзерциции одни и ровные, понеже от разности в экзерцициях при случае великие непорядки и злые следования приключиться могут».

Необходимость установления единой системы боевой подготовки войск тогда понимали многие. Разногласия состояли лишь в понимании сущности линейного боя, роли огня и штыкового удара. Последователи западных взглядов утверждали, что армия — это огневая машина, а солдат является частью ее. Поэтому главная задача заключалась в обучении солдат различным видам стрельбы. Ярым сторонником этой теории являлся Миних, стремившийся внедрить в русскую армию прусские методы подготовки войск (гусиный шаг, неприцельная стрельба и т. п.).

Последователями Петра I были русские генералы, которые исходили из правильного сочетания огня и удара, считая, что войска надо обучать прицельной стрельбе и штыковым ударам.

В период господства временщиков придворные круги оказали серьезную поддержку последователям Миниха. В 1731 году была издана так называемая «Экзерциция пеша», как дополнение к воинскому уставу 1716 года.

Но поскольку «Экзерциция пеша» не устанавливала нового строя, а лишь толковала о формах и методах обучения, то Сенат не утвердил ее как особый документ. «Экзерциция пеша» распространялась в армии в рукописном виде. Это привело к тому, что в полках появилось много неточных копий, что еще больше увеличило разнобой в обучении. Устав Миниха не разъяснял положение об экзерцициях устава 1716 года, а по-своему определял сущность боевой подготовки и этим наносил большой вред: командиры частей по-разному обучали свои войска. Ежегодные же смотры не могли устранить разнобой в обучении.

Обучение солдат начиналось со дня зачисления их рекрутами. Указы 1730 и последующих годов категорически запрещали использовать рекрутов на разных работах, требовали обучать их ружейным приемам в течение года, «до отсылки к армии». Стало быть, еще до определения в полк, рекруты должны были изучать основные элементы строя.

«Экзерциция пеша» определяла главным видом строя развернутый строй и, кроме того, строй из линий колонн и каре. Построение полка оставалось таким же, каким оно предусматривалось в уставе 1716 года. В строю полагалось стоять «прямо и бодро и ничем отнюдь не трогаться», ружье всегда держать на плече. Повороты производились направо и налево, направо кругом и налево кругом, полуоборотов не было.

Стрельба велась залпами, по шеренгам или плутонгами. После заряжания строй перестраивался в трехшереножный; передняя шеренга примыкала штыки и опускалась на колени, а задние подступали ближе. По команде «прикладывайся» солдаты прицеливались. Но так как в то время ружья не имели прицелов, приказывали «целить в полчеловека». По команде «Пали» первой стреляла третья шеренга, затем вторая и первая.

Для обучения гренадеров было подготовлено особое «Описание гренадерской экзерциции». При обучении гренадеров требовали, чтобы, кроме стрельбы и бросания гранат на месте, они умели вести стрельбу на ходу.

Строевой устав 1731–1732 гг., то есть «Экзерциция пеша», предусматривал однообразие в исполнении ружейных приемов, стрельбе и выполнении строевых команд, что улучшало строевую и стрелковую подготовку солдат. Но некоторые пункты ухудшали устав 1716 года. Если раньше полк делился на роты, то теперь ввели новое деление на дивизионы. Это нарушило принцип незыблемости роты. Появилось промежуточное звено, ненужные строевые начальники. Ружейные приемы хотя и оставались прежними, но основное внимание стали уделять не одиночному обучению, а целым подразделением. Основной недостаток нового устава состоял в том, что в нем не предусматривалось нанесение штыковых ударов. Обучение строю, учебному шагу и маршам проводилось на прусский лад.

Во время турецкой войны 1735–1739 гг., когда «Экзерциция» подверглась боевой проверке, в нее были внесены некоторые изменения. В «Диспозиции боевого порядка и маневров в генеральной баталии с турками», подготовленной по указанию Миниха и Фермора, были изложены тактические принципы того времени. Основная идея «Диспозиции» заключалась в том, «что часто от исхода генеральной баталии зависит не только исход компании и всей войны, но даже благополучие государства».

Авторы «Диспозиции» считали, что русская армия имеет все необходимое для того, чтобы выигрывать решительные сражения, что она способна перенести «войну в неприятельскую страну». Далее говорилось, что достигнуть успеха можно только тогда, «когда нет путаницы в распоряжениях и командовании, когда офицеры и нижние чины хорошо осведомлены, как исполнять приказания, как действовать в бою, как атаковать, как драться, как стрелять и как обороняться». Если все эти условия будут, «то каждый увидит успех в добрых распоряжениях и в способе ведения боя». Для достижения победы нужно учить войска «только тому, что придется делать в бою». Поэтому «Диспозиция» утверждала целесообразность четырехшереножного строя, исключала стрельбу шеренгами и залпом целым полком и даже батальоном. Наиболее удобной признавалась стрельба плутонгами. Предусматривались и другие виды стрельбы: из походных колонн, из-за полевых укреплений и т. п.

В четырехшереножном пехотном строю гренадеров размещали не на флангах, а в первой шеренге. Снова стали применяться рогатки, как защитное средство против кавалерии. Слишком большое значение придавали непрерывному огню, считая, что огнем «пехоте такая придается сила, что неприятель никак оную преломить не может». После рассмотрения и утверждения «Диспозицию» разослали в полки в виде «Генералитетского рассуждения».

Однако следует сказать, что «Генералитетское рассуждение» ни словом не упоминает о действиях штыком, о прорыве неприятельского фронта, а выдвигает на первый план стрельбу, так как «оная весьма надежна и без всякой конфузии и азарту и сколько надобно продолжаться может». Правда, следует признать, что действия русской пехоты против иррегулярных турецких войск обеспечивали целостность и устойчивость боевого порядка, а рогатки и пики служили хорошей защитой против конницы. Вместе с тем, «Генералитетские рассуждения» показывают, что в армии происходил опасный поворот в сторону переоценки силы огня, а с другой стороны, наметилось ничем не оправданное увлечение кирасирской конницей.

В кавалерии до 1736 года драгуны руководствовались артикулом Меншикова, а кирасиры «Экзерцицией в кирасирском е. и. в. полку». Этот устав был переведен с прусского устава.

В 1736 году на генералитетском совещании при участии Миниха было принято решение «при всех драгунских полках в швенковании и впротчем конницею обучения поступать так, как в кирасирских полках».

Устав для кирасир подробно разъяснял правила поворотов и заездов, вздваивание шеренг по-пехотному.

Стремительной атаке кирасир не обучали, им рекомендовали действовать «маленькой рысцой». Старались приучить лошадей к конному строю противника и к выстрелам. Кирасир обучали стрельбе с коня из карабинов и пистолетов. Трехшереножный строй был основным. Допускалось перестроение в две шеренги, но без нарушения расчета рот.

Для обучения войск и проведения маневров еще Петр I ввел 3 — 4-месячные лагерные сборы, которые в дальнейшем проводились ежегодно. Это улучшало военную подготовку, укрепляло дисциплину.

Полковые ученья проводились так же, как и в первой четверти XVIII века. Так, в приказе по Семеновскому полку от 3 сентября 1736 года говорится: полк для ученья выходит на свой плац и строится развернутым фронтом. Задача заключалась в том, чтобы выработать навыки стрельбы шеренгами, рядами и залпом на месте, затем в движении «наступными и отступными дивизионами» и в каре. Во время этих перестроений мушкетеры должны были стрелять, гренадеры — метать гранаты, а полковые артиллеристы вести картечный огонь.

Цель учения, состояла в том, чтобы через создаваемую огневую завесу противник не мог прорваться. Поэтому в приказе не было ни слова о штыковом ударе. В этом отношении миниховские учения резко расходились с петровскими указаниями о характере полевых учений.

Во время летних лагерей у солдат вырабатывали навыки ведения боя. Боевой учебе в лагерях Военная коллегия придавала большое значение. Чтобы осуществлять постоянный контроль за ходом обучения, была учреждена Инспекция, для которой в 1731 году была выработана специальная инструкция. Воинская комиссия требовала все полки «мунстровать и свидетельствовать», чтобы «в тех полках воинские учреждения в добрый порядок и во одинаковое действие приводить».

Комиссия предложила «при армии быть одному генерал-инспектору в ранге генерал-лейтенанта, да трем военным инспекторам в рангах генерал-майоров» и назначила «такие смотры и мунстрования чинить… дважды в год». Порядок проведения смотра определялся инструкцией, состоящей из 20 пунктов. В седьмом параграфе этой инструкции предлагалось спрашивать полковников, офицеров «всех поразно» о том, «все ли довольны и не имеют ли они друг от друга, а особливо подчиненные от их командиров каких обид и непорядков», а солдат «спрашивать по-ротно без офицеров», жалованье и мундир, и провиант, и на лошадей фураж, и прочее определенное им сполна ли получают, и в указанные ли времена, и командиры их не употребляют ли в какие указанные противные работы, и не имеется ли им от кого каких обид». А чтобы они говорили правду, «объявлять с подтверждением»… о том, чтобы «они не опасались своих командиров». В восьмом параграфе указывается, что «после смотра полки свидетельствовать в экзерцициях, в взводах, в маршах, в караулах, в церемониях, и в прочем, во всем ли следует по воинским артикулам и уставам и нет ли между полками у одного перед другим в чем розни и ежели явится хоть малая рознь, о тех стараться во всем в наилучший добрый порядок, и во одинаковое действо приводить, дабы во всей армии в гарнизонах, во оном равно поступано было, и ни малой бы отмены в одном перед другим полком не было».

Этот параграф требует проверять войска в «части церемоний». Вскоре это требование поглотило все остальные: к приезду высокопоставленных инспекторов стали тщательно готовиться для показа внешней парадной стороны. Такие смотры постепенно превратились в парады, и этим была извращена идея инспектирования войск.

Впрочем инспектирование войск продолжалось недолго, так как генерал-инспектор Гохмут вследствие болезни совсем перестал заниматься этим делом, а из трех остальных инспекторов два были назначены командирами полков.

В конце 1733 года Военная коллегия решила «смотр и мунстрование полков по силе инспекторской инструкции проводить командующему генералитету».

Таким образом, командиры полков оказались бесконтрольными, что еще больше усилило произвол в войсках.

В целях оказания помощи командирам дивизий и полков Военная коллегия поручила генералу Ласси разработать правила для проведения смотров. Вскоре был заслушан доклад Ласси «О правилах построения инфантерского полка для парада». На параде требовалось показать только умение производить построение, перестроение и марширование.

Хуже обстояло дело с обучением артиллеристов. Военная коллегия потребовала от канцелярии «Главной артиллерии и фортификации» доложить о том, как обучали артиллеристов при Петре I. Оттуда поступил запрос к известному артиллерийскому генералу Геннину, ведавшему в это время уральскими заводами. Геннин ответил: «При моей бытности в России на артиллерийской службе в команде Главной артиллерии, о артиллерийской экзерциции, а именно: метание бомб, пушечная пальба в мишень и скорострельная, каким образом производить, от главной артиллерии указа я не имел, токмо артиллерийских служителей велено было обучать практике».

В первой четверти XVIII века артиллеристы не имели своего устава, войска руководствовались отдельными указаниями, содержащимися в различных инструкциях. Основным источником для руководства являлся боевой опыт артиллеристов. В 1731 году по указанию Сената был составлен «Учебный артикул пушечный», который в рукописном виде был роздан в войска, о чем свидетельствуют такие отношения, присылаемые из войск, — «исписать к нам у полковых дел артикул учебный пушечный, которого прошлого году ген. — майор фон Шперейтор дал нам».

Для обучения полковых артиллеристов было дано указание выделить по восемь человек в полку и «обучать их канонирской должности», затем этих канониров отправить в города, в которых имеются гарнизоны и артиллерийские слушатели для обучения.

«Пешая экзерциция» никаких указаний о построении боевых порядков не давала. Как и прежде, приходилось руководствоваться уставом 1716 года, который определял боевой порядок в две линии. Артиллерия располагалась впереди, конница — на флангах. Командующий имел право «избирать боевой порядок, в зависимости от земли, обыкновения и силы неприятеля». В годы Северной войны сложились формы боя в линейных боевых порядках с некоторым углублением строя и усилением флангов. В годы русско-турецкой войны 1735–1739 гг. наряду с линейным боевым порядком использовалось армейское каре.

В этой войне русская армия встретилась с турецкой армией, которая не знала регулярного строя и действовала «нестройными массами», против которых линия и каре, обеспечивающие сильный и непрерывный огонь, были эффективны.

Вступив на престол, Елизавета Петровна объявила указ «О чинении в полках экзерциции, как было при жизни императора Петра Великого». Всем полкам были разосланы специальные указы Военной коллегии об отмене прежних указаний. Это вызвало оживленную переписку о характере и формах экзерциций. Командиры полков спрашивали, как быть с прусской пехотной экзерцицией. Военная коллегия разъяснила: «…в полках экзерцицию и барабанный бой чинить во всем по прежним указам, как было при жизни государя императора Петра Великого во всех полках равномерно, без всякой отмены, а не по-прусски (подчеркнуто в документе. — Л. Б.), и в том командующему генералитету особливое смотрение иметь; а ежели та экзерциция и барабанный бой происходить будут с какою отменою, то генералитет повинны ответствовать, а полковые командиры штрафованы будут неотложно…»

Это указание сразу реализовать не удалось, так как во многих полках не оказалось устава 1716 года. В связи с этим Ласси внес предложение ввести в полках единую инструкцию — «Описание экзерциции пехотного полка», которая распространялась в войсках в рукописном виде.

Военная коллегия, получив отчеты инспекторов о проведенных смотрах, приняла решение: «О бытии экзерциции ружьем по всей армии в пехотных полках на таком основании, как оная ныне по указу е. и. в. чинится, а драгунские полки конницею обучать против кирасирских, пеших же так, как пехотные полки обучаются, а во время парадов быть всегда 4 шеренгам, а в драгунских полках как конницею, так и пешим иметь три шеренги. Что же до пальбы касается, то во время оной и пехотным полкам быть в 3-х шеренгах». Это решение, утвержденное Елизаветой, разослали по всем полкам. Одновременно был рассмотрен и проект экзерциции Ласси. Военная коллегия разрешила пользоваться им как дополнением к уставу 1716 года. Недостаток «Экзерциции» состоял в том, что в ней ничего не говорилось о штыковом бое.

В 1746 году Ласси вторично обратился в Военную коллегию с просьбой утвердить представленную им «Экзерцицию». Военная коллегия утвердила инструкцию Ласси, но сообщила, что обучение войск должно идти по силе прежних указов. Одновременно в полки были направлены «Описание экзерциции» и «Рассуждение, учиненное для лучшего и единственного во всех полках порядку, а особливо, что в пехотных полках против прежнего прибавилось и от того как в церемониальных парадах так и в протчем у одного с другим полком чинитца несогласно».

Военная коллегия, направив в полки «Экзерцицию пехотному полку», дала специальную инструкцию о неуклонном следовании присланной экзерциции. Все эти указания предусматривали обучение полков двухбатальонного состава. Но после введения третьих батальонов были даны дополнительные указания. Апраксин составил специальную инструкцию, которую разослали в полки.

В ландмилиции действовала экзерциция, составленная генерал-лейтенантом Чернецовым, но в 1747 году в связи с введением устава Ласси она была отменена.

Важное значение имело решение Военной коллегии о введении в пехотных войсках трехшереножного строя.

В 1748 году 30-тысячный корпус Репнина совершил поход в Европу. Этот поход дал возможность проверить строевую и тактическую подготовку русских войск и сравнить ее с подготовкой австрийских войск. Сравнение оказалось в пользу русских войск. Русская армия представляла собой хорошо слаженную и дисциплинированную организацию. Ее строевая и полевая подготовка оказалась вполне удовлетворительной, тактические воззрения командиров шли по правильному пути. Несмотря на это, некоторые командиры полков (Чернышев и др.) настаивали на том, чтобы передовой опыт европейских армий середины XVIII века был перенесен в Россию и нашел свое отражение в уставах русской армии. Не случайно поэтому на заседаниях Воинской комиссии, созданной «Для рассуждения по делам касающимся до военной команды», разгорелись жаркие споры между сторонниками принципов петровской школы и «новаторами». Комиссия работала около трех лет и рассмотрела несколько проектов нового устава. За основу был принят проект, составленный полковником З. Чернышевым, который после переработки был представлен на утверждение Елизавете. В декабре 1755 года устав был утвержден. Вскоре Шувалов организовал смотр своей дивизии, обученной по новому уставу. После смотра «по свидетельству Военной коллегии, всего генералитета и высочайшей апробации, всей армии по тому исполнять повелено и печатные с планами книги для того выданы».

Сравнение проекта «Военного устава» и «Описания полкового строя» говорят о том, что в первом случае делается попытка разрешить вопросы полевой, гарнизонной и внутренней службы от армии до полка, а во втором — разрешаются вопросы внутренней службы и полковой экзерциции. Очевидно, Воинская комиссия не хотела ставить вопрос перед Елизаветой об отмене устава 1716 года и решила опубликовать только те разделы, которые дополняли пункты, кратко изложенные или отсутствующие в этом уставе.

В отличие от устава 1716 года, устав 1755 года не включает вопросов полевой и гарнизонной службы и не определяет обязанностей воинских чинов. В то же время в нем не указывается, что при решении этих вопросов следует руководствоваться петровскими наставлениями и уставом 1716 года.

Новый устав, хотя и указывал, что сущность военного искусства состоит в применении уставных положений в зависимости от обстоятельств, но в нем не были определены основные типы стрельбы. Устав перечислял большое количество различных форм и видов строя, трудно поддающихся разучиванию. Это и заставило участника Семилетней войны Андрея Болотова указать в своих записках, «что касается до обучения солдат, то не одних рекрутов, но и всех старых солдат должно было совсем вновь переучивать, ибо вся экзерциция была от прежней отменная». Все видоизменения развернутого строя сводились к приспособлению для ведения огня в различных случаях и притом при условии максимальной насыщенности и быстроты его открытия. Вера в силу огня и переоценка его силы и роли вытекали из того, что основной формой боевого порядка признавался линейный боевой порядок. Четыре вида каре, приведенные в новом уставе, также свидетельствуют о том, что решающая роль отводилась огню, ибо, само каре являлось лишь формой линейных построений. Новым было лишь введение мушкетерских резервов внутри каре. Авторы считали, что каре «за редут из людей сделанный, почитаться может». Введение в устав специального раздела о батальонных и ротных колоннах является шагом вперед.

Колонна предназначалась «для проломления неприятельского фронта» при активных действиях и для ведения огня при обороне. Положительная сторона нового устава состояла в том, что уставом вводился строй колонн и подчеркивалось в нем преимущество наступательных действий.

Основные положения нового устава сводились к следующему.

Пехотный полк был определен в составе трех батальонов четырехротного состава и двух гренадерских рот. Мушкетерские роты имели номера от 1-й до 12-й, а гренадерские — от 1-й до 2-й.

Строй оставался четырехшереножный, как в уставе 1716 года.

Для стрельбы предлагалось четырехшереножный строй перестраивать в трехшереножный. Обычно в 1-ю и 2-ю шеренги назначались самые рослые солдаты. Дистанция между шеренгами — три шага. Глубина всего строя не превышала 10–12 шагов, а по фронту же на каждого солдата приходилось по одному шагу.

Рота в этом составе потеряла то значение, которое ей придавалось в уставе Петра I. Батальон в развернутом строю делился на дивизионы (причем расчет полка производил адъютант полка). Дивизион делился на плутонги. Гренадерские роты располагались на флангах полка.

Повороты оставались прежние, полуоборотов не было. Перестроения развернутого строя состояли во вздваивании рядов, построении ротных колонн для походных движений, переправ и атак кавалерии и построения батальонных колонн для прорыва неприятельских линий. Кроме того, устав определял четыре вида каре, построение которых было весьма сложно.

Общие положения для стрельбы сводились к следующему: Для открытия огня с места три задние шеренги смыкались, после чего 1-я и 2-я шеренги, как и во времена Петра, стреляли с колена, а 3-я и 4-я — стоя по плутонгам, по шеренгам или по рядам. Стреляли с примкнутыми штыками. Резерв, как правило, не стрелял. При наступлении рекомендовалось сначала открывать плутоножную стрельбу, а при сближении — косую полудивизионную, потом давать общий залп и завершать штыковым ударом. При отступлении и отражении удара неприятельской пехоты огнем с места устав предлагал вести плутоножную стрельбу, при которой гренадеры должны бросать гранаты. Успех переправ ставился в зависимость от огня. Каждый батальон двигался вперед только под прикрытием огня.

Таким образом, новый устав невыгодно отличался от устава 1716 года. В уставе 1755 года была сделана попытка утвердить основные принципы линейной тактики путем установления многочисленных форм и правил построения войск для ведения огневого боя.

Войска должны были разучивать уставные правила строя, которые очень редко применялись. Устав не развивал принципы Петра, который требовал «не держаться устава яко слепой стены», а действовать в бою сообразно с силами неприятеля, местностью и своей силой. Новый устав вводил типовые формы и правила, которые приучали войска действовать по шаблону.

Военная коллегия разослала в войска инструкцию «О произвождении в пехотных полках воинской экзерциции единственным порядком, которую чинить как неже следует». Инструкция подробно излагала вопросы построения полка. Большое внимание уделялось стрельбе, при этом подчеркивалось «смотреть накрепко, чтоб беспрерывно огонь был». Инструкция предусматривала стрельбу рядами, шеренгами из плутонгов, дивизионную, полудивизионную и из каре (длинного и огибного). Отдельно говорилось о стрельбе при наступлении и отступлении. В особый раздел выделено обучение солдат «бросанию рогаток».

Устав и инструкцию полки получили только в середине 1756 года. Лагерные сборы проводились по прежним уставам.

Из сказанного видно, что новый устав не оказал решающего влияния на ход боевой подготовки перед Семилетней войной. Войска обучались в соответствии с уставом 1716 года.

Система боевой подготовки пехоты 40-х и 50-х годов почти не изменилась, если не считать, что с 1742 года рекрутов перестали обучать на сборных пунктах, а сразу назначали в полки. Здесь их распределяли по ротам вместе со старыми солдатами и после небольшой рекрутской подготовки начинали обучать вместе со старыми солдатами правилам строя и стрельбе. Военная коллегия хотела сократить срок рекрутской школы, но от этого результат получился плачевный: в полках резко возросли наказания, особенно в тех, которыми командовали иностранцы. Рукоприкладство, шпицрутены, битье палками распространялись все больше и больше. В отдельных полевых и гвардейских полках начались массовые побеги. Назначенная в связи с этим комиссия установила многочисленные факты варварского отношения к солдатам. Протесты приняли такие большие размеры, что Елизавета была вынуждена издать секретный указ, в котором отмечалось, что в полках «ундер-офицеры и солдаты как при обучении экзерциции, так и в протчие малые неисправности их и вины весьма тяжко от командиров палками биты бывают и другими побоями безмернож наказываютца, отчего некоторые из них в болезни впадают, а иные и вовсе увечными и к службе негодными остаютца, а многие бежав являютца в воровствах и протчих предерзостях». Указ требовал умерить пыл офицеров, не видевших разницы между солдатами и своими крепостными.

После рекрутского учения начиналось ротное и батальонное, во время которых вырабатывались навыки маршировки и приемы стрельбы на месте и в движении. Также проводилось и полковое учение. Основное внимание обращалось на обучение действиям в развернутом строю. Чтобы добиться единства в построении, ген. Апраксин разослал в полки «Рассуждение», в котором регламентировался «порядок размещения солдат и командиров в строю». В «Рассуждении» подчеркивалось, что основной задачей строевой подготовки является выработка навыков построения боевого порядка в самые короткие сроки.

Обучению стрельбе по-прежнему придавалось чрезмерное значение. Об этом свидетельствует учение, проведенное в Измайловском полку.

Выведенный на плац для «метания артикулу по барабану» полк разделился на четыре дивизиона, дал три ружейных залпа и начал движение вперед со стрельбой. После первого пушечного выстрела полк сделал шесть шагов, первая шеренга стала на колени, и все плутонги сделали по шесть выстрелов. По окончании плутоножной стрельбы первая линия встала и по новому пушечному сигналу опять сделала шесть шагов, после чего полк повторил плутоножную пальбу. «…По пятому (сигналу) производилась плутоножная пальба по шести патронов, причем пушками скорострельно палить и гаубица на приготовленные шлаги бросать в параллель, а за последним патроном гренадирам метать шлаги…»

Так заканчивалось движение вперед. Движение фронта назад происходило так: «поворотясь все вдруг направо кругом, маршировать назад шесть шагов, потом налево кругом и поровняться во фрунт», после чего «палить 6 патронов плутонгами, и при том и пушка и гаубица действуют пальбою и гренадиры мечут шлаги». Затем снова поворот, марш шесть ша-гов, опять поворот и стрельба. «Повторив плутоножную стрельбу при отходе три раза, полк, стоя в ордер-де-баталь, вел скорострельную пушечную стрельбу и ружейную залпами». На этом заканчивалось учение в развернутом строю. Вторая часть учения состояла в построении каре.

Задача состояла в том, чтобы научить войска вести непрерывный огонь.

О результатах учебы можно судить по журналам боевой подготовки отдельных полков, в которых, в частности, описано обучение солдат в полках Киевского гарнизона во время лагерных сборов 1760 года.

Необходимо отметить, что в течение войны гарнизонные полки неоднократно меняли свой состав, отдавая обученных рекрутов в полевую армию.

В течение марта и до середины апреля полки обучались ружейным приемам и правилам строя. Особенно важно было научить солдат строиться в боевой порядок и подготовиться к стрельбе. На обучение ружейным приемам отводилось 4–5 дней, после этого роты сводились вместе и обучение проводилось в составе батальона, В середине мая начинались полковые учения, которые проходили до 15 сентября. Как правило, на этих учениях проводилась примерная стрельба. В течение лета 1760 года для пяти полков было израсходовано 145 822 холостых патрона, 13 221 боевой, брошено 3504 гранаты.

Обучение завершалось смотром строевой подготовки полка и боевыми стрельбами.

Сохранившиеся материалы по боевой стрельбе показывают низкий уровень огневой подготовки. Например, в Киевском полку стреляло 586 солдат, из них 317 рекрутов. Старые солдаты получали для стрельбы по три патрона, а рекруты по пять. Всего было сделано 2709 выстрелов, в мишенях оказалась 691 пуля, а 818 попало в доску, к которой прикреплялась мишень. Остальные 1200 пуль пролетели мимо цели. В Черниговском полку стреляло 700 солдат, из них 286 рекрутов. Из 2952 выстрелов в мишень попало 555 пуль, в доску — 1485, мимо цели — 912. Примерно такие же результаты показали солдаты Полтавского, Стародубского, Нежинского и других полков. В среднем в мишень попадало 15–35 процентов пуль. Это показывало, что для обучения рекрутов прицельной стрельбе отводилось мало времени. Одни тренировочные упражнения по наводке и примерной стрельбе нужных результатов не давали.

Если такие низкие результаты стрельбы были показаны в сравнительно спокойной обстановке, то в боевых условиях меткость была еще ниже. Это давало основание Румянцеву и Суворову говорить о превосходстве штыка над огнем.

Большие маневры до начала Семилетней войны не проводились, исключением являются учения, проведенные Румянцевым в 1758 году. В то время Румянцев командовал дивизией, которая вместе с главными силами русской армии предприняла марш с зимних квартир к реке Варта. С 25 мая по 20 августа дивизия сделала 28 переходов. Во время марша ежедневно проводились маневры, кроме того, войска обучались полевой службе. Большое внимание уделялось устройству лагерей и организации караульной службы.

Кавалерия до середины века обучалась по «Экзерциции конной» 1731 года. В это время в русской армии преобладающее значение имели драгуны, да и конные гренадеры мало чем отличались от драгун; даже кирасиры, вооруженные драгунскими карабинами, могли действовать в пешем строю. Этим русские кирасиры и конные гренадеры отличались от такой же конницы иностранных армий. Новый устав «Экзерциция и учреждение строев и всяких церемониалов регулярной кавалерии» конница получила в 1755 году. Действия конницы в бою определялись следующими положениями устава: «Всякое действие и сила кавалерии, которое с авантажем и с победою неприятельскою чинимы бывает, состоит в храбрости людей, в добром употреблении палашей, в крепком смыкании и жестоком ударе через сильную скачку». Огонь с коня разрешался только из пистолета и в том случае, «когда имеешь дело с легким неприятелем».

Главным в обучении были быстрая езда и совершенное владение оружием. Хорошая верховая езда являлась совершенно необходимой. Умелое владение палашом достигалось упражнениями в рубке, для чего «обучали на скаку, поставя или дерево, или сделанные из бумаги болваны». Пехотному строю, стрельбе из ружей и пистолетов обучали «точно как и в пехотном полку».

Для кавалерии устав предусматривал три строя: развернутый, рассыпной и в колоннах. Первый — рекомендовался для атаки, второй — для преследования, а в колоннах — для походного движения и маневрирования.

Нужно сказать, что кавалерийский устав 1755 года имел серьезные недостатки и не сыграл положительной роли в подготовке легкой конницы, которая не имела специального устава, и поэтому ее боевые качества были значительно ниже, чем у кирасир и драгун.

Боевая подготовка артиллеристов в сороковых — пятидесятых годах XVIII века стояла на более высоком уровне, чем в тридцатых годах. Русские артиллеристы показывали высокие результаты своей боевой подготовки. Военная коллегия требовала улучшения боевой подготовки артиллеристов. В полки была направлена инструкция («Регул о содержании в армейских пехотных полках полковой артиллерии»), определявшая состав полковой артиллерии, состав артиллерийской команды и формы ее боевой подготовки. Было дано указание об увеличении числа практических стрельб, в связи с чем отпускалось дополнительное количество пороха и снарядов.

Кроме того, было указано о необходимости улучшения боевой подготовки артиллеристов полевой артиллерии, особенно в период сборов, проводившихся в учебных лагерях под Петербургом, в Риге, Ревеле, Смоленске и в других местах.

Летом 1756 года артиллерийские части были выведены на учения в лагеря. Для этих учений Шувалов направил три инструкции (Диспозиции): 1) «О расположении артиллерийского лагеря»; 2) «Каковым порядком во артиллерийском компаменте пушечную, мортирную, гаубичную, мортирцевую, оружейные и прочие производить экзерциции» и 3) «О генеральном смотре состоящего в компаменте артиллерийского собрания».

На основе этих инструкций подп. Демидов составил в 1756 году артиллерийский устав, который действовал почти до конца столетия. Устав состоял из двух частей: «О произвожении экзерциции при пушках осадной артиллерии с принадлежащими приемами» и «Учреждения для скорострельной пальбы из 16 (и 24) фунтовых пушек по порядку 1756 года».

Надо сказать, что этот устав, как и устав Ласси, не был официально утвержден, хотя артиллеристы им руководствовались, так же как утвержденным «Регулом о полковой артиллерии».

Артиллерийский устав определял расчет артиллерии, указывал правила стрельбы на месте, на два фронта, во время наступления и отступления и действия артиллерии в каре. В первой части устава давались команды и расчет действий прислуги при подготовке орудия к выстрелу.

Во второй части перечислялись команды, давалось их объяснение, необходимое для выполнения эволюций с несколькими орудиями.

Расчет артиллерийского орудия для проведения эволюций определялся строем в 16 или в 24 орудия. 16-орудийный строй подразделялся на четыре дивизиона, по четыре орудия. В поле дивизионы выстраивались по номерам, с интервалами между орудиями в шесть шагов. В таком строю орудия составляли батарею.

Обучение проходило так. На фланге каждой батареи находился флигельман, который указывал начало и конец выполнения приемов. Кроме того, возле каждого дивизиона находилось по три человека, которые по знакам флигельмана выбегали вперед и обозначали собой место для выдвижения пушки. Задача заключалась в том, чтобы обеспечить быстрое передвижение орудий и согласованность их действий.

Следует сказать, что до устава Демидова артиллеристы мало обучались своему делу и должны были изучать экзерцицию пехотного строя. Каждый из них получал фузею и выполнял все ружейные приемы и проходил строевое обучение так же, как пехотинец. Даже во время лагерных сборов артиллеристы редко занимались своим делом, так как за это время производилось не более 5–6 выстрелов на орудие. По окончании лагерного периода орудия немедленно сдавались в цейхгаузы. Артиллерия не имела своих лошадей; во время смотров и парадов артиллеристам приходилось возить орудия на себе.

На флоте боевая подготовка шла по уставам и инструкциям петровского времени. Во второй четверти суда Балтийского флота получили в дополнение лишь «сигналы генеральные вице-адмирала Мишукова».

Воспитание войск. Классовая борьба в армии. В середине века взгляд на солдат как на крепостных получил в армии еще более широкое распространение. То обстоятельство, что со времен Елизаветы крепостных крестьян не приводили к присяге и приравняли к недвижимому имуществу, усилило гнет в армии. Побеги солдат приобрели угрожающие размеры. Правительство приказывало полковым постам усилить надзор за солдатами и одновременно запрещало офицерам использовать драгун и солдат на собственных работах «под страхом воинского суда». Но этот указ оказался пустой бумажкой: генералы и командиры отдельных частей действовали по-прежнему. В 1734 году Сенат издал новый указ о запрещении «употреблять солдат и драгун в партикулярные работы», но положение в армии не изменилось. Через пять лет Сенат снова решил не привлекать «рекрут в гарнизонах, в первый год службы, ни на какую работу», кроме обучения военному делу. Несмотря на это, положение не улучшилось. Солдаты бежали в леса, многие переходили границу. Военная коллегия издала указ о наказании «за подговор к побегу в Польшу» и вообще за попытку бежать за границу. Вначале правительство пыталось усилить расправу с беглецами, но это не дало результата. Специальные команды, направленные в леса для «искоренения» дезертиров также не улучшили положение.

Военная коллегия усиливала судебную расправу над беглыми солдатами. Так, солдат 210-го Московского полка Ф. Суворов был приговорен к наказанию кнутом за троекратный побег, после чего он был сослан в Охотск. Солдат Белозерского пехотного полка И. Астафьев за побег с караула был наказан кнутом, и затем ему вырезали ноздри и сослали в Сибирь. Такой же приговор был вынесен бежавшим солдатам строительного батальона М. Соколову, М. Ляпунову и И. Мокееву. За подобную вину был также наказан фурьер Галицкого пехотного полка А. Ларионов, он был бит 25 раз кнутом и после вырезания ноздрей сослан на галеры.

Наказание шпицрутенами считалось более мягким наказанием. Военный суд, приговоривший к наказанию шпицрутенами, обычно добавлял в решении, что после наказания солдат может снова служить в том же полку.

Так, солдат Рязанского пехотного полка С. Любимов был осужден на наказание шпицрутенами за три побега — «прогнать шпицрутен чрез полк 12 раз и определить по-прежнему в полк». Аналогичные приговоры были вынесены по делам солдата Киевского гарнизонного полка С. Головина, Глуховского гарнизонного полка А. Волконского и многих других.

Одной из форм социального протеста была подача так называемой жалобы — «слово и дело». Солдаты надеялись, что таким путем им удастся освободиться от пожизненной службы. Подавшего «слово и дело» обычно направляли в тайную канцелярию и там подвергали допросу с пристрастием. Своими жалобами солдаты пытались добиться справедливости в отношениях с офицерами. Например, солдат Ингерманландского полка Марков в своей жалобе писал, что полковник Путинов и майор Муравьев «держат у себя в доме солдат и других чинов для домовой своей работы». У командира полка были найдены солдатские челобитные о том, что он превращает солдат в своих крепостных. За «ложную» жалобу Марков был бит кнутом. Считая приговор несправедливым, он заявил, что в этом виновата Военная коллегия, За это Маркову вырезали ноздри и сослали на каторгу.

Солдат Сибирского пехотного батальона С. Быков за показание «слова и дела» получил наказание: «Бить кнутом и вырезав ноздри пред полком послать на сибирские казенные заводы в работу вечно».

Солдат Углицкого пехотного полка П. Волочин за «сказывание государева слова и дела» был также бит кнутом и сослан в Сибирь, а слушавшие его солдаты Т. Нежданов, И. Прытков, С. Семенов и др. получили по 12 тыс. шпицрутенов.

Так поступали со всеми, кто выражал недовольство своими офицерами.

Нередко солдаты, потеряв веру в справедливость, старались найти другие формы протеста: одни из них начинали говорить «предерзости», поносить царицу, а другие, убегая из полка, объявляли себя самозванцами. Солдат Семиков убежал в город Почеп и заявил, что он царевич Алексей. А солдат Стародубцев собрал вокруг себя много сочувствующих и пытался поднять восстание.

Массовые побеги, жалобы, самозванство, скрытые и открытые протесты обеспокоили правительство.

Сенат, заслушав доклад Военной коллегии, принял решение дать указ об обязательной присяге «на верность службе» и усилить наблюдение за солдатами со стороны командиров особенно в ночное время. Некоторые меры были приняты и в отношении гвардии, для нее был дан специальный указ «содержать себя как регулы о дворянской породе требуют и командирам бы своим были послушны и чин чина почитать…»

Надо сказать, что принятые меры помогли навести в столичном гарнизоне надлежащий порядок. Но как можно было упорядочить дело в полевых полках, если офицеры и генералы сами нарушали закон, да и условия расквартирования войск способствовали этому. Полки так располагались на квартирах, что солдаты находились под присмотром только ближайшего командира, который и распоряжался ими по своему усмотрению. Войсковые части занимали большую территорию, солдаты жили в деревнях и небольших местечках. Так, например, Углицкий пехотный полк, расквартированный в районе Нарвы, имел 2026 человек рядовых и офицеров и занимал в Нарве и ее уезде 1078 дворов. Каждая рота занимала 75–85 домов. При таком расположении роты были удалены от полкового штаба от 10 до 80 верст, а взводы — до 20 верст.

Дивизия Фермора располагалась на квартирах в Ладожском, Шлиссельбургском и Новгородском уездах. Полки занимали более 10 тыс. дворов. Такое размещение затрудняло контроль за солдатами и являлось причиной того, что в зимнее время учения фактически прекращались и навыки, приобретенные в летний период, быстро забывались. Правительство долго не могло разрешить вопрос об устройстве постоянных казарм, что позволило бы значительно улучшить боевую подготовку рядового и офицерского состава.

Наряду с мерами контроля и дисциплинарных взысканий в войсках и на флоте проводились и другие формы воспитательной работы.

Вся система боевой подготовки была направлена на выработку у солдат необходимых для боя качеств: твердости, храбрости и мужества. И в этом отношении немалую роль играли повседневные занятия, в процессе которых солдат и матрос убеждался в силе своего оружия и в целесообразности регулярных строев, а также те беседы, которые проводились в войсках во время воскресных богослужений. Солдат и матрос воспитывались в духе преданности царю, церкви и родине.

При всех недостатках русские вооруженные силы выгодно отличались от европейских армий как своим составом, так и боевой выучкой.

Военная система русской армии, сложившаяся в первой четверти XVIII века, продолжала укрепляться и развиваться. Никакие попытки Миниха, Бирона и других иноземцев не могли остановить развитие военного дела или свернуть его с правильного пути. Военная идеология дворянства находит свое выражение в передовой русской тактической мысли.

Линейная тактика остается господствующей. Этому способствовало наличие гладкоствольного оружия. В боевой подготовке тогда наметилось два направления: одно — продолжало развивать основы боевой подготовки, заложенные Петром, другое — получило свое начало с времен Миниха и исходило из шаблонного понимания линейной тактики. Представители этого направления видели силу армии не в одинаковом обучении солдат, способных вести бой в любых условиях, а в подготовке массы, которая сильна одновременным исполнением всех операций. Центр тяжести в боевой подготовке Миних переносил на совместную подготовку. Он говорил, что армия — это большая машина, а солдат — это «механизм, артикулом предусмотренный». Миних пытался перенести прусскую военную систему в Россию и обучать регулярную русскую армию, как западноевропейскую, наемную армию. Но эта система долго не продержалась; и с сороковых годов русская армия вновь вернулась к той системе, которая сложилась в первой четверти XVIII века и полностью оправдала себя в Северной войне, а затем и в Семилетней войне.

Подготовка офицеров. До XVIII века подготовкой офицеров в России не занимались. Командные должности, например, в дворянской коннице замещались по родовому признаку. А сотник, голова и полковник в первой половине XVII века не являлись чинами. Эти временные обязанности возлагались на родовитых дворян или бояр. С окончанием войны или очередного сбора дворянская конница распускалась по домам и вместе с этим упразднялись должности командиров.

При назначении командиров на должности прежде всего принималось во внимание родовитое происхождение, а не наличие военных знаний. Также было и в стрелецких полках. Родовитые дворяне считали постоянную службу унизительной для себя.

Производство офицеров солдатских полков осуществлял Иноземский приказ, он же назначал на новые вакансии. Правительство пыталось путем приписки офицеров к определенным приказам навести порядок в этом деле. Но из этого ничего не вышло. Особую остроту этот вопрос приобрел в начале XVIII века в период создания регулярной армии, требовавшей большого количества офицеров. Только срочная необходимость заставила Петра направить в армию 300 иностранных офицеров, числившихся на учете в Иноземском приказе. Но вскоре выяснилось, что большая часть иностранцев совершенно неспособна обучать солдат и управлять ими. Генерал А. Головин, получивший в свою дивизию иностранных офицеров, писал Петру: «они своего дела не знают, сперва их нужно учить, и труды пропадают даром», и просил у Петра разрешения отобрать на офицерские должности русских людей. «Начальных, государь, людей, — писал Головин в марте 1700 года, — не изволишь ли набирать из царедворцов (т. е. стольников, стряпчих и жильцов. — Л. Б.) и из заморских (то есть русских, побывавших за границей. — Л. Б.)… а я истинно то делать рад; лутче их учить, нежели тех, которые присланы из Иноземского приказу: трудов к ним много положено, а иные и ныне за мушкет не умеют принятца». Месяц спустя Головин сообщал Петру: «Начальные, государь, люди, которые присланы из Иноземского приказу для учения и по многим числам учения не приняли, и апреля 15-го числа выкинул из них человек с полтораста, а в остатке в учении человек с полтараста ж».

Получив разрешение Петра, Головин потребовал от Разрядного приказа представить ему сведения о дворянах, которых можно взять в армию на офицерские должности. В результате отбора в дивизии А. Головина, А. Вейде и А. Репнина в 1700 году было записано 8 стольников, 2 стряпчих и 157 жильцов, что составило вместе с уже числившимися в войсках «царедворцами» 1091 человек. Кроме того, вскоре прибыло еще 2913 «царедворцев», из которых принято в учение 940 человек. Из этих данных видно, что во вновь сформированных полках подавляющую часть офицеров составляли русские люди, иностранцев же было не более 10 процентов.

Перед началом Северной войны русская армия не имела достаточного количества подготовленных офицеров. Петр отмечал, что в то время офицеры, набранные из дворян, знали не больше солдат и все они «двоелетние суть были рекруты». Под Нарвой офицеры-иностранцы изменили, что явилось одной из причин поражения русских войск. Это поражение заставило правительство принять меры по подготовке своих офицерских кадров. Ф. Энгельс указывает: «Нарва была первой большой неудачей подымающейся нации, умевшей даже поражения превращать в орудия победы».

В начале XVIII века в России была разработана своя система комплектования армии офицерским составом. Офицерский корпус состоял из русских дворян. А выходцы из недворянских слоев, ставшие офицерами, получали дворянство. «Все обер-офицеры, — гласил указ Петра, — которые произошли не из дворянства, отныне их дети и их потомки суть дворяне и надлежит им дать патент на дворянство». Обучение и воспитание солдат и матросов, принятых из крестьян и посадских людей, доверялось только представителям правящего класса — дворянам.

Нужно сказать, что правительство затратило немало усилий, чтобы провести в жизнь закон об обязательной службе дворян. Многие из них укрывались от военной службы, постригались в монахи. Петр приказал: «Дворян собрать молодых для запису в офицеры, а наипаче тех, которые кроюца, сыскать», а монахов «разобрать и годных в службу написать». Одновременно было запрещено постригаться в монастырь до 60-летнего возраста.

В своих указах правительство заявляло, что за уклонение от военной службы у дворян будут конфискованы поместья. В 1714 году было решено с 13-летнего возраста зачислять дворян в полки, и только после отбытия срока солдатской службы их производили в офицеры. Петр рассматривал гвардию как военную школу, обеспечивающую полевую армию офицерскими кадрами.

Однако в результате проверки состояния офицерского корпуса было выявлено немало фактов, когда детей родовитых семей сразу записывали в офицеры, вследствие чего они, даже не будучи в полку, приобретали чины. Придя в армию в чине поручика или капитана, такие офицеры очень быстро продвигались по службе, хотя и не обладали военными знаниями. В связи с этим Петр приказал: «понеже многие производят сродников своих друзей в офицеры из молодых, которые с фундамента солдатского дела не знают, ибо не служили в нижних чинах, а которые и служили только для лица по несколько недель или месяцев, того ради (на) таких требуетца ведомость, сколько и каких чинов есть с 1709 года и впредь сказать указ, что из дворянских пород иных со стороны отнюдь не писать, которые не служили в гвардии. Сей указ не на тех, которые солдатами из простых людей и долго служа свою ваканцию получили прямою службою, которым быть по достоинству, нами учиняемому и впредь учиняемом, но на таких, которые для лица токмо (как выше писано) были в солдатах малое время». Указ 1719 года, повторенный в 1724 году, запрещал производить в офицеры «детей и дворян, которые не будут в солдатах, исключая тех, которые из простых выходить в офицеры станут по полкам».

Петр дал указание производить офицеров, знающих военное дело, «за подписью рук всех штаб- и обер-офицеров, а без того отнюдь никого не производить». С 1719 года производство офицеров осуществлялось тайным голосованием через баллотирование. При этом составлялся протокол, который утверждался царем. Вначале эта система встретила затруднения, но после того, как был подробно разъяснен порядок баллотировки и приложен образец протокола, производство офицеров через баллотирование было вновь подтверждено: Петр приказал строго соблюдать этот порядок — «челобитен не принимать и выписок не делать».

При комплектовании армии офицерскими кадрами преследовались две цели: не допускать в офицерский корпус лиц не дворянского происхождения, выдвигать в офицеры только тех, кто знает основы военного дела. Первую задачу решили быстро: дворяне не пропускали в офицеры лиц других сословий. А вторая — не была выполнена, так как и при тайном голосовании «порода» всегда преобладала над знаниями.

Тогда Петр I дал указ в 1722 г. баллотировать кандидатов по старшинству.

Буржуазные военные историки (Бобровский, Гейсман, Баиов и др.) утверждали, будто без помощи иностранных офицеров Петр I не смог бы построить русскую регулярную армию. Факты, однако, говорят другое. Петр I был вынужден в начале Северной войны приглашать на службу иностранных специалистов. Но как только проблема подготовки офицерских кадров была решена, он ограничил прием иноземцев в русскую армию. В 1702 году в полевой армии из 1149 обер-офицеров русских было 847. В русской гвардии иностранцев почти не было. Семеновский полк, например, в это время не имел ни одного иностранца, а в Преображенском из 112 человек только трое были иностранцы. В 9 драгунских полках насчитывался 281 офицер, среди них — один иностранец. Правда, Петр приглашал иностранных офицеров и после поражения под Нарвой, где они показали себя с отрицательной стороны, но при этом он всегда стремился привлечь на русскую службу лучших знатоков военного и морского дела, создавал им необходимые условия для плодотворной работы на пользу России. Но Петр никогда не идеализировал иноземных специалистов, не доверял им руководящих постов в государстве и в армии. В черновых набросках манифеста говорится, что из приехавших в Россию иностранцев «меньшее число из оных искусные обретены суть, большая часть офицеров вманилась через незнаемые рекомендации…» В 1705 году при новой публикации манифеста говорилось, что впредь на русскую службу будут приниматься офицеры, которые «не через одну рекомендацию, приятство или деньги, но через совершенные в поле воинские службы добрую славу и искусство получили».

С 1706 года иностранные офицеры при приеме в русскую армию не стали повышаться в чине. А по штатам 1711 г. в полках была оставлена только треть окладов на содержание иностранных офицеров.

Русское правительство внимательно следило за работой офицеров-иностранцев и отправляло за границу тех, которые нерадиво относились к военной службе. Так, после Прутского похода из полевой армии было уволено пять иностранных генералов, шесть полковников и 45 штаб-офицеров. В 1714 году было решено проверить всех иностранных офицеров, определить их пригодность к военной службе и оставить в армии только тех, кто действительно полезен для дела. После тщательной проверки многих офицеров-иностранцев уволили из армии и флота за непригодностью и впредь старались не брать их на русскую службу. А спустя шесть лет Петр вообще запретил прием иностранцев на военную службу. Военная коллегия, руководствуясь этим указом, разъясняла: «велено, чтоб приезжих ис чюжестранных государств офицеров, которые будут приезжать и просить о принятии в службу е. ц. в., и оных не принимать, а отсылать их в прежние места, кто откуда приедет». На следующий год было решено «артиллерийских служителей производить в офицеры (только) из русских и повышать (их) по достоинству и по указам».

В 1721 году в связи с делом генерала Алларта, который вышел в отставку, а затем снова возвратился в армию и потребовал повышения в чине, Петр издал приказ, в котором говорилось: «Кто таким же образом был в службе, возьмет абшит (отставку. — Л. Б.), а потом паки будет принят, тем (чином) числить ево с того числа, с которого определен будет в службу и сей пункт ввести в воинский устав». А еще через год Петр приказал: «ежели которые иноземцы в службе е. ц. в. похотят быть временно, и таковых против российских рангами унизить».

Но ни подготовка офицеров через гвардию, ни прием на службу иностранных офицеров не могли полностью обеспечить русскую армию хорошо подготовленным офицерским составом. Без специальной, систематической подготовки своих офицеров, знающих пехотное, кавалерийское, артиллерийское и инженерное дело, нельзя было и думать о дальнейшем развитии военного дела в России. Ввиду этого правительство Петра с первых же дней строительства регулярной армии обратило особое внимание на военные школы, которые в то время имели резко выраженный утилитарный характер. Петр писал, чтобы «из школы во всякие потребы люди, благоразумно учась, происходили в церковную службу и в гражданскую, воинствовать, знать строение и докторское врачевское искусство».

Страна хотя и остро нуждалась в людях всех специальностей, но в первую очередь ей нужны были офицеры для армии и флота. Вот почему почти все школы, открывшиеся в первой четверти XVIII века, готовили офицеров или унтер-офицеров.

В 1698 году при Преображенском полку была учреждена первая артиллерийская школа в России. Возглавлял эту школу «капитан от бомбардир» Скорняков-Писарев. Преподавателями были офицеры того же полка. По учебному плану в школе изучали арифметику, геометрию, фортификацию и артиллерию. Окончившие школу производились в унтер-офицеры и направлялись в войска. При военной школе была создана школа для солдатских детей, в которой обучали грамоте, счету и бомбардирскому делу.

Еще одна артиллерийская школа была открыта в 1698 году при пушечном дворе, которая предназначалась для подготовки офицеров. Эта школа просуществовала до 1699 года.

В том же году в Азове была открыта мореходная школа, в которой обучали «морскому воинскому ходу и карте и компасом». Окончившие эту школу направлялись в Азовский и Балтийский флоты.

В 1699 году в Москве открылась «Школа математических и навигационных, то есть мореходных хитростно наук учения». Но указ об этом был опубликован только 14 января 1701 года. До 1706 года школа находилась в ведении Оружейной палаты, а потом ее передали Приказу морских дел. В школу принимали детей дворян, дьяков, подьячих и других чинов в возрасте от 12 до 17 лет. Число учащихся быстро росло, Если в 1703 году их было 200, то в 1712 году — 538.

Состав учащихся мореходной школы

* Материалы…, ч. III, стр. 295–300, 314, 325.

Из этих данных видно, что, когда правительство остро нуждалось в офицерских кадрах, в школу принимали не только детей дворян, но также духовных, посадских и других лиц. Не принимались только дети крепостных крестьян и работных людей. Позднее правительство закрыло доступ в эту и другие школы всем лицам не дворянского происхождения.

Придавая школе большое значение, Петр обращал внимание Апраксина на то, чтобы он систематически наблюдал за ее комплектованием и развитием. В одном из писем Петр указывал: «Сами можете видеть, какая в том есть польза, что не только к морскому делу нужна сия школа, но и артиллерии и инженерству».

Учебный план составил сам Петр. Поскольку школа готовила не только моряков, но также артиллеристов и инженеров, то и программа ее была универсальной. В школе изучали русский язык, арифметику, геометрию, тригонометрию с практическим приложением ее к геодезии, тригонометрию сферическую, артиллерию, фортификацию, математическую географию, мореплавание, навигацию и астрономию. Кроме того, преподавали «рапирную науку», или фехтование, и живописание. После окончания теоретического курса учащихся посылали на практику. Основные предметы в школе вели видные русские педагоги. Математику, например, преподавал талантливый русский ученый Леонтий Магницкий. Это был широкообразованный человек и выдающийся педагог своего времени. Что касается иностранцев — Гвина и Грейда, преподававших морское дело, то дьяк Курбатов писал Головину: «они учат нерадетельно, а ежели б не опасались Магницкого, многое бы у них было продолжение для того, что которые учатся остропонятно, тех бранят и велят дожидаться меньших». Исключение составлял Генрих Фарварсон, который вместе с Магницким старался улучшить качество преподавания.

Навигационная школа принесла большую пользу: она дала армии и флоту много офицеров-инженеров, артиллеристов, моряков, топографов и других специалистов.

В 1715 году в Петербурге открылась «Морская академия», директором которой был Сент-Илер, а общее руководство осуществлял А. Матвеев. Впрочем, Сент-Илер не долго находился в должности директора; через два года его выслали из России, и академию целиком поручили Матвееву. Брауншвейгский резидент Вебер в 1716 году доносил: «В это лето окончательно устроена Морская академия, и в целой обширной России не было ни одной знатной фамилии, которая не обязалась бы выслать в эту академию сына или другого родственника от 10 до 18 и старшего возраста». Академия, как привилегированное учебное заведение, была рассчитана на 300 учеников. Но уже в 1718 году число учащихся увеличилось до 865; из них 500 человек обучались в Петербурге, а остальные — в Москве. В академии учили «арифметике, геометрии, навигации, артиллерии, фортификации, географии, рисовать, живописного, и воинским обучениям мушкетами и на рапирах и некоторых — астрономии». Морская академия вскоре стала основным учебным заведением, готовившим офицеров для флота.

В этом же году в России началась подготовка морских офицеров через гардемаринскую роту. Численность учащихся достигала 200 человек. Учебные классы размещались в Морской академии. Вначале в гардемарины производили тех учащихся Морской академии, которые «превзошли все науки». Но с 1728 года гардемарины занимались почти по одинаковому с Морской академией учебному плану. Для морской практики гардемарины направлялись в заграничные флоты. В основном же практическое обучение проводилось на Балтийском флоте. Во время практики гардемарины служили как все матросы, их обязывали «нести то бремя без всякой отмены». Здесь они изучали теорию навигации и штурманское дело, артиллерии и практические стрельбы, теорию и практику управления парусами, «солдатское обучение» с мушкетом. Во время плавания гардемарины работали наравне с матросами, а в бою вместе с солдатами находились при орудиях.

10 января 1701 года в России была учреждена новая артиллерийская школа. «Велено на новом пушечном дворе, — говорилось в именном указе Петра I, — построить деревянные школы и в тех школах учить пушкарских и иных посторонних чинов людей детей их словесной грамоте и цифири и иным инженерным наукам; и, будучи в тех школах, учиться вышеописанным наукам с прилежанием, а выучась, без указу с Москвы не съезжать, также в иной чин, кроме артиллерии, не отлучаться и кормить и поить их в вышеописанных школах». В школе было два отделения. В 1-м отделении изучали арифметику, геометрию, тригонометрию, фортификацию и артиллерию, во 2-м — русский язык и арифметику. Из 1-го отделения выпускались офицеры, а из 2-го — мастера и писаря для артиллерии. Преподавали в школе русские офицеры и один иностранец (Гран). Ученики школы писали Петру, что Гран не учил, а заставлял учеников выполнять домашнюю работу, отчего они учения мало приняли. Он, учитель, злясь, на них «покупал ремни, которые на кнуты навязывают и винных пытают, и навязав из них, бил». Грана отдали под суд и отстранили от преподавания. В период с 1700 по 1721 год в этой школе обучалось от 100 до 300 человек.

В 1712 году была открыта вторая артиллерийская школа, куда вначале определили 20 молодых дворян. Начальником ее был командир 1-го артиллерийского полка ген. — майор Гинтер. Очевидно, это была полковая школа. Обучали в ней арифметике, геометрии, тригонометрии, черчению, артиллерии и фортификации.

Следует назвать еще одну артиллерийскую школу, основанную в 1721 году. Петр дал указание «выбрать из артиллерии 30 человек и обучать при Петербургском лабораторном доме всему, касающемуся до артиллерии, а также арифметике, геометрии и тригонометрии». В школе изучали материальную часть артиллерии, устройство батарей, приготовление ракет и боеприпасов, ружейные приемы, проводили практические стрельбы из орудий. Кроме того, подготовкой пушкарей занимались артиллерийские и морские базы, куда ежегодно отправляли по 20 человек «для обучения артиллерийскому делу».

Кроме артиллерийских и морских школ, широкое развитие получили инженерные школы. Первая такая школа была открыта в 1709 году в Москве. Через два года Петр потребовал «школу инженерную умножить, а именно, сыскать мастера из русских, который бы учил цифири или на башню для сего учения посылать, и когда арифметику скончат, учить геометрии столько, сколько до инженерства надлежит, а потом отдавать инженеру учить фортификации». Количество учащихся было определено в 150 человек, из которых две трети были дворяне.

Преподавателями в инженерной школе были русские инженерные офицеры и пленный швед Рейтер. Школа просуществовала до 1724 года, затем ее перевели в Петербург и включили в состав школы, созданной в 1719 году, а Рейтеру дали «свободный пашпорт».

Петербургская инженерная школа вначале размещалась в «прихожей палате» артиллерийской канцелярии, но затем ее перевели в «светлицу большую в Пушкарской слободе», а затем в 1724 году в специальное помещение на Московской стороне. Число учащихся после слияния с московской школой достигло 176 человек, Здесь, как и в большинстве других школ, изучали арифметику, геометрию, тригонометрию и фортификацию. Лица, успешно окончившие школу, получали звание кондукторов и назначались в войска. Часть учащихся направлялась в Ревель и Ригу для усовершенствования.

Кроме инженеров, школа готовила квалифицированных саперов.

Руководил школой де Кулон. Преподавали в ней русские офицеры.

В Москве при военном госпитале в 1707 году открылась хирургическая школа с пятилетним сроком обучения. Здесь велась теоретическая и практическая (клиническая) подготовка военных врачей.

Затем открылась Московская школа переводчиков, просуществовавшая до 1715 года. Вначале ею ведал Посольский приказ, а потом Петербургская канцелярия. С 1710 года школа готовила кадры для Московской типографии.

Основные кадры офицеров готовили русские военные школы, но, кроме того, для изучения морского и военного дела, Петр направлял дворян за границу. С 1700 по 1705 год несколько десятков русских юношей обучались морскому делу в Голландии, Италии и Англии. Группа русских офицеров училась инженерному искусству у известного в то время инженера Кагорна. Из писем Ганнибала видно, что Петр I вместе с русскими дворянами учился инженерному делу во Франции.

Для подготовки унтер-офицерских кадров создавались особые школы. Наиболее многочисленными из них были гарнизонные школы, число которых доходило до 50. Во всех крупных портах находились так называемые русские или адмиралтейские школы. Первая такая школа была открыта в 1703 году на Воронежской верфи, а вторая — в Архангельске. В последующие годы адмиралтейские школы открылись в Петербурге, Кронштадте, Ревеле, Таврове, Астрахани, Казани и на Сестрорецком заводе. Всего было открыто 13 школ. Кроме того, при Морской академии, инженерной и артиллерийской школах были открыты отделения для солдатских детей, где готовили кадры младшего командного состава.

Усилия правительства в этом отношении увенчались успехом: русская армия и флот получили достаточное количество квалифицированных инженеров, артиллеристов и моряков. С 1720 года Россия больше не приглашала иностранных военных специалистов.

Военные школы при Петре I давали учащимся хорошее по тому времени общее и специальное образование и служили образцом для многих стран Западной Европы, где такие школы открылись позднее, чем в России.

В середине XVIII века Россия жила напряженной политической жизнью. После Северной войны она стала играть важную роль в международной жизни. Значительны были и хозяйственные успехи. Продолжала развиваться культура и наука. Военные школы при Петре I готовили офицеров разных специальностей. Но когда эта проблема была решена, перед школами были поставлены более широкие задачи: готовить специалистов для всей страны.

В 1725 году в России была создана Академия наук с университетом при ней, откуда в дальнейшем вышла целая плеяда русских ученых: Александр Поповский, Антон Барсов; Яков Козельский и другие, являвшиеся учениками великого русского ученого М. В. Ломоносова.

Русское дворянство, желая сохранить в своих руках командные кадры, весьма ревниво относилось к их «чистоте». Петра I (после его смерти) стали обвинять в том, что он якобы засорил дворянство «худородными людьми», и уже в 30-х годах правительство ограничило прием недворянских элементов в офицерский корпус, повысило требования в отношении кандидатов, выдвигаемых на баллотировку. Основным требованием была принадлежность к дворянству. Такой порядок приема полностью закрывал доступ в офицерский корпус разночинным элементам. В то же время дворянство, тяготясь петровскими законами об обязательной пожизненной службе, добилось того, что по новому указу один из членов дворянской семьи оставался дома для ведения хозяйства. Кроме того, дворяне получили право после 25 лет службы в армии выходить в отставку. А так как большинство из них начинало службу (номинально) с 12 — 13-летнего возраста, то к 38 годам они уже могли уходить из армии и отправляться в свои поместья.

После окончания русско-турецкой войны 1735–1739 гг. почти половина офицеров подала в отставку. Особенно осложнилось положение со средним и младшим командным составом. Дворяне не желали занимать должности унтер-офицеров и поэтому младшими командирами назначались главным образом те, кто окончил солдатскую школу. Оказавшись в трудном положении, русское правительство стало привлекать на военную службу остзейских дворян и вновь открыло дорогу иностранцам. В результате русская армия оказалась заполненной главным образом немцами. Военная коллегия напомнила Сенату, что по указу Петра I было «велено содержать иноземцев третью часть, а русских две доли… ныне состоит полковников иноземцев — 34, русских — 28». Далее говорилось о том, что из 79 генералов-иностранцев было 33.

Характеризуя иностранных офицеров, Манштейн указывал, среди них «немало есть и таких, которые почитались презренными в прочих местах Европы. Сии бродяги, не зная куда преклонить голову, толпами приходили в Россию, и иногда им удавалось получить такое счастье, как лучшим подданным». И. Шувалов писал: «Первые места в государстве были заняты иностранцами, которые оставались в совершеннейшем бездействии касательно сего предмета (развития науки и просвещения в России. — Л. Б.) вероятно оттого, что не радели о распространении наук и искусств в стране, им чуждой, или потому, что их намерения не позволяли им мыслить и действовать с ревностью патриотов».

Иностранцы и балтийские немцы быстро продвигались по службе. Это объяснялось тем, что офицеры, выходившие в отставку, получали повышение и следующий чин. Воспользовавшись этим законом, иностранцы, уйдя в отставку и получив новый чин, снова возвращались в армию. Миних и Остерман потворствуя иностранцам, приказывали принимать их «безволокитно». Это вызвало серьезное недовольство среди русских офицеров.

Во второй четверти XVIII века основными поставщиками офицерских кадров стали главным образом военные школы. Но в этот период среди дворянства укоренилась практика зачисления в полки малолетних. Сидя дома, молодые дворяне получали чины, а к совершеннолетию они уже были обер-офицерами, а иногда и штаб-офицерами. В то время нередко можно было встретить совершенно неподготовленных 20 — 22-летних полковников и даже генералов. Обучение в гвардии резко ухудшилось, основное внимание стали обращать на показную, парадную сторону дела. Количество специальных военных школ почти не росло, несмотря на то, что армия увеличилась. В военных школах делался уклон в сторону универсализма.

В 1731 году по инициативе известного военного деятеля времен Петра I П. И. Ягужинского был открыт так называемый «Шляхетский кадетский корпус». Необходимость его создания мотивировалась не только целесообразностью изучения основ военного дела, но и гражданских наук «весьма нужно, дабы шляхетство от младых лет к тому в теории обучены, а потом и в практику годны были». Кадетский корпус являлся привилегированным закрытым учебным заведением. Все учащиеся сводились в две, а затем в три роты сотенного состава. В корпусе изучали: арифметику, геометрию, тригонометрию, фортификацию, артиллерию, рисование, шпажное искусство. Кроме изучения военной теории, кадетов ставили в караул «к некоторым честнейшим постам», водили строем, чтобы умели «весьма по-солдатски поступать». Наконец, в корпусе изучали и гражданские науки: историю, географию, юриспруденцию, танцы, музыку и прочие науки, «дабы, видя природную склонность, потому б и к учению определять». Двойственность целей порождала многопредметность. Каждый изучал все предметы самостоятельно. Группы комплектовались не по возрасту, а по степени знаний. Было предписано «посадить кадетов по рангам, кто против кого более знает, тот перед тем и первенство имеет, в особливо каждую субботу смотреть, чтоб их пересадить по наукам и прилежности.

За первые 30 лет своего существования корпус подготовил 1557 человек, из них 1200 человек были произведены в офицеры и направлены в войска.

В 1752 году в Петербурге был открыт Морской корпус. Существовавшие до этого Петербургская морская академия, гардемаринская рота, Морская артиллерийская и Московская школы были упразднены. Дворянских детей, находящихся в этих учебных заведениях, перевели в Морской корпус, а детей других сословий направили в адмиралтейские школы. Морской корпус, рассчитанный на 120 человек, имел трехгодичный срок обучения. Из этого числа 30 человек готовилось для морской артиллерии. В 1-м гардемаринском классе изучали арифметику, геометрию, тригонометрию, иностранный язык и ряд морских наук. Во 2-м и 3-м классах изучали специальные морские предметы. Зимой занятия велись в учебном помещении, летом же кадеты 1-го и 2-го классов отправлялись в плавание. Корпус давал флоту квалифицированных морских офицеров.

Во второй четверти XVIII века продолжали существовать Артиллерийская и Инженерная школы. Чтобы повысить специальную подготовку инженерных и артиллерийских офицеров, Геннин предложил создать при Артиллерийской школе особый класс, в который ежегодно направляли по 10 человек.

В 1743 году была вновь открыта инженерная школа в Москве, а в 1747 году в Киеве.

В 1730 году в Петербурге была открыта Арифметическая школа, которая вскоре была переименована в Артиллерийскую арифметическую и Инженерная для обучения «детей мастеров инженерных людей». А через пять лет начались занятия еще в одной новой школе — Чертежной артиллерийской. Такая же школа была открыта и в Москве.

Унтер-офицеров по-прежнему готовили в гарнизонных школах, сеть которых в связи с присоединением к ним в 1744 году цифирных школ значительно расширилась. Такие школы были созданы в каждом гарнизоне. Младших командиров для флота готовили адмиралтейские школы. Число учащихся в гарнизонных и адмиралтейских школах быстро росло: в 1732 году было 4 тыс. человек, а в 1737 году стало уже 6048 человек.

Однако число специальных военных школ росло медленно, армия и флот получали недостаточное количество подготовленных офицеров. Потребность же в кадрах с каждым годом возрастала.

В конце 50-х годов П. Шувалов по совету М. В. Ломоносова составил специальный доклад об открытии в России Военной академии и представил его в Сенат. Шувалов писал: «Целость отечества и сохранение народа требуют обучать военной науке тех, которые в чины офицерские определяться будут». К тому времени военное дело настолько усложнилось, что надо было подумать о высшей школе, в которой «искуснейших и довольно знающих военное дело военнослужащих определить, которым можно давать дезертации делать, экзаменовать и прочее и тому подобное чинить имеют». Принципы военной теории Шувалов изложил в своей докладной записке «О военной науке».

Хотя Сенат и одобрил доклад Шувалова, но Военная академия в это время не была открыта. Вступившая на престол Екатерина II отрицательно отнеслась к этому вопросу и не утвердила представленный проект.

Из сказанного видно, что военные школы появились в России в начале XVIII века. Их развитие шло своим самостоятельным путем. Создание регулярной армии и применение линейной тактики требовали офицеров различных специальностей: пехотных, артиллерийских, инженерных, морских и др. Этим и объясняется широкое развитие специальных военных учебных заведений в России в этот период.

 

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

РАЗВИТИЕ РУССКОГО ВОЕННОГО ИСКУССТВА В ВОЙНАХ ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЫ И СЕРЕДИНЫ XVIII ВЕКА

РУССКОЕ ВОЕННОЕ ИСКУССТВО В СЕВЕРНОЙ ВОЙНЕ (1700–1721 гг.)

Экономическая, политическая и военная отсталость России конца XVII века была угрозой национальной независимости страны. Одной из причин этой отсталости являлась оторванность России от Балтийского и Черного морей. Швеция и Турция, захватив русские земли по берегам этих морей, значительно затруднили условия для развития производительных сил русского государства. К. Маркс по этому поводу писал: «Указывают, что ни одна великая нация никогда не существовала в таком отдаленном от моря положении, в каком первоначально находилось государство Петра Великого, что ни одна нация никогда не мирилась с тем, чтобы ее морские побережья и устья рек были от нее оторваны; что Россия не могла оставить устье Невы, этого естественного выхода для продукции Северной России в руках шведов, так же как устья Дона и Буга и Керченский пролив в руках кочевых татарских разбойников…», ибо русские границы были открыты как на юге, так и на севере. Наибольшая опасность в это время выявилась на севере. Правителей Швеции больше не удовлетворяли ранее захваченные русские земли в Прибалтике и Финляндии, и они ставили своей целью овладеть всем русским севером и северо-западом, чтобы полностью отрезать Россию от морских путей. «С давних пор одной из излюбленных идей шведского правительства была мысль о захвате в свои руки всей внешней торговли России». Захват Архангельска, Новгорода и Пскова позволил бы тогда Швеции осуществить эту задачу.

Интересы экономического развития и обороны страны определили внешнеполитические задачи России в начале XVIII века. Опасность шведской агрессии заставила русское правительство уделить больше внимания балтийской проблеме и на время отложить создание антитурецкой коалиции, имеющей целью оградить страну от постоянных нашествий, хотя для этой цели в Вене даже был заключен наступательный союз с Австрией и Венецией и сделаны дальнейшие шаги, чтобы привлечь к этому союзу Англию, Голландию и Францию.

Новое направление русской политики в основном определилось уже в 1697 году, когда был заключен договор с Бранденбургом и оказана поддержка саксонскому курфюрсту Августу II при избрании его на польский престол. После этого Август II и Петр I заключили между собой в 1698 г. соглашение в Раве-Русской о совместных действиях против Швеции. Окончательно политический курс страны определился в 1699 году, когда Россия заключила союз с Саксонией и Данией. В начале 1700 года Дания и Саксония заключили также договор с Бранденбургом (Пруссией). Союзники России так же, как и она, стремились возвратить свои владения, захваченные шведскими феодалами.

Для борьбы со Швецией был избран благоприятный момент. Западная Европа была всецело занята подготовкой к войне за Испанское наследство. Петр, писал Ф. Энгельс, «первый вполне оценил изумительно благоприятную для России ситуацию в Европе».

Внешнеполитические условия благоприятствовали России: она не одна выступала против Швеции, являющейся в то время сильнейшим государством Европы. Но антишведская коалиция не имела единой цели. Дания, например, стремилась возвратить принадлежавшую ей ранее Сконию и не была заинтересована в усилении России. Такой же политики придерживалась и Саксония. Август II, ставший при помощи России польским королем, считал, что Россию нужно использовать лишь для утверждения Польши в Прибалтике. Подписывая союзный договор с Россией, Дания и Саксония чувствовали себя неуверенно. Им приходилось оглядываться на Францию и особенно на Англию и Голландию, которые не хотели развертывания войны на севере Европы, ибо рассчитывали на участие Швеции в предстоящей войне за Испанское наследство. В этих же целях Англия и Голландия препятствовали заключению мира России с Турцией.

Согласно договору Саксония и Дания должны были первыми открыть военные действия, а Россия обязывалась присоединиться к ним после заключения мира с Турцией. Согласно принятому плану Дания должна была начать военные действия в шведских владениях в Европе, овладеть Голштинией, вести активную борьбу против шведского флота в Балтийском море. Саксония обязывалась начать активные действия в Лифляндии и Эстляндии с тем, чтобы овладеть Ригой. Россия обязалась открыть военные действия в Ингрии и Карелии. Этот план требовал одновременных согласованных действий трех держав, располагавших сравнительно небольшими силами. К началу войны Дания имела 15–20 тысяч войск, Саксония 20–25 тысяч, а Россия около 40 тысяч. Швеция же имела сильную 140-тысячную армию и второй по величине флот в Европе, в состав которого входили 42 линейных корабля и 12 фрегатов. Чтобы обеспечить свои позиции в Прибалтике, Швеция в развитие оборонительного договора 1698 г. заключила с Англией и Голландией так называемый «Союз морских держав», который увеличивал и без того сильный шведский флот.

Первый период войны (1700–1709 гг.)

Борьба в Прибалтике. В первый период войны Россия вела борьбу за овладение Ингрией и выходом к Балтийскому морю. В это время осуществляется общий план действий против Швеции. Первыми выступили Дания и Саксония. Датские войска овладели Шлезвигом и Гузумом и осадили Тоннинген. Взяв Тоннинген, они могли действовать в шведской Померании. Одновременно датский флот вышел в море с целью воспрепятствовать шведам высадить десант на территории Дании. Швеция потребовала от Англии и Голландии выполнения взятых обязательств. В июле 1700 года англо-голландский флот соединился со шведским и подверг столицу Дании — Копенгаген ожесточенной бомбардировке, а затем высадил 15-тысячную шведскую армию. 3-тысячный гарнизон Копенгагена не мог оказать противнику серьезного сопротивления, и Дания капитулировала. По Травендальскому миру она обязалась выйти из союза и уплатить крупную контрибуцию. Вмешательство Англии и Голландии сорвало замыслы союзников.

Влияние Англии и Голландии сказалось также и на действиях Саксонии. Август II, выступивший немного ранее датских войск, подошел к Риге, но взять ее с ходу не смог. Приступив к осаде города, саксонцы намеревались подвергнуть его бомбардировке. Но Англия и Голландия решительно потребовали отказаться от этого, так как они имели в Риге большое количество своих товаров. Возможность снабжения Риги с моря делала ее осаду бесполезной. Узнав о разгроме Дании, Август снял осаду и отвел свои войска.

Видя неудачи Северного союза, бранденбургский курфюрст Фридрих III отказался вступить в него. Немалую роль в этом сыграло дипломатическое давление на Бранденбург Англии и Голландии, стремившихся лишить Россию союзников и поставить ее один на один против Швеции. Сложившаяся обстановка благоприятствовала Карлу XII. Имея сильную армию, он мог сосредоточить все усилия против русских войск, расположенных на северо-западных границах.

После заключения мира с Турцией русское правительство начало войну, не имея точных сведений о действиях союзников. Стратегический замысел Петра предусматривал овладение Нарвой, выход русских войск к Финскому заливу и начало военных действий в Ингрии. Для обеспечения этого плана в Новгороде и Пскове были созданы тыловые базы. Русское командование в сравнительно короткий срок сосредоточило у Нарвы около 34 тыс. войск и 95 орудий тяжелой и 50 орудий полковой артиллерии. Армия состояла из дворянской конницы, стрельцов и новоприборных полков. Она была слабо вооружена и плохо обучена. Командовал русской армией генерал австрийской службы де Кроа. Стремясь шире развернуть военные действия, сосредоточив свои войска у Нарвы, Петр выехал в Новгород для формирования резервов и обеспечения войск продовольствием и боеприпасами. Уезжая, Петр дал указание де Кроа «добывать немедленно Нарву и Ивангород всячески. Следить за подходом сикурса шведов, если сикурс подойдет, с началом добывания надо подождать, не пропускать сикурс на Нарву и по возможности над ним искать». Одновременно он просил Августа II ускорить вступление саксонских войск в Лифляндию и активизировать боевые действия под Ригой.

Русские войска осадили Нарву, одну из сильных крепостей того времени, которая имела гарнизон до 1900 человек и 400 орудий.

Осада осуществлялась по всем правилам западноевропейского военно-инженерного искусства. Генерал Алларт, на которого возлагалась инженерная подготовка штурма, приказал соорудить циркумвалационную и контрвалационную линии длиной в 6–7 км, фланги этих линий упирались в реку Нарову. Расстояние между линиями не превышало 1000 м. Здесь располагались войска, склады боеприпасов, бараки. Главную роль играла внутренняя линия, на которой была сосредоточена почти вся русская артиллерия, обстреливающая Нарву.

Ход боевых действий в 1700–1704 гг.

Войска располагались так: на правом фланге (по отношению к Нарве) стояли дворянская конница Шереметева и дивизия Вейде, в центре — дивизия Трубецкого, на левом фланге — дивизия Головина и гвардия. Сообщение с восточным берегом Наровы обеспечивалось только одним мостом, сооруженным ниже крепости. Главная квартира находилась на острове Хампергольм. Такое расположение войск обеспечивало осаду крепости, но в случае нападения извне, тонкая линия могла быть легко прорвана.

В течение полутора месяцев русская артиллерия обстреливала крепость. В ноябре предполагалось начать штурм. Чтобы успешно решить эту задачу, надо было овладеть передовыми укреплениями Иван-Города. Два стрелецких полка не могли справиться с этой задачей, хотя они и овладели палисадами. На следующий день шведы оттеснили стрельцов на исходные позиции.

Пока русские готовились к штурму, шведы высадились в Пернове, где получили сведения о начавшейся осаде Риги и Нарвы. Однако Карл XII счел русскую армию более опасным противником и приказал сосредоточить свои войска в районе Везенберга. Шведы готовились к походу против русских войск целый месяц и в ноябре выступили. Русское командование знало о высадке шведов в Пернове. Чтобы вести наблюдение за действиями противника, Петр приказал Шереметеву овладеть Везенбергом, но тот ограничился лишь тем, что разбил шведский разведывательный отряд Веллинга и отошел к Пагайоки, сообщив, что шведская армия насчитывает примерно 25–30 тыс. человек. В действительности шведы имели 21 батальон пехоты и 47 эскадронов конницы. Считая невозможным удержать такую сильную армию, Шереметев, не приняв боя, отошел к Нарве и занял свое место на правом фланге. Следовательно, русское командование накануне боя не имело точных данных о силах противника.

Шведская армия прибыла в Лагены и находилась в 10 км от Нарвы. На военном совете де Кроа принял решение обороняться на занимаемой позиции, а Шереметев предложил вывести войска из укреплений и дать бой противнику в поле. Но эта идея была отвергнута. Решение командующего армией было явно неразумным. Русские войска, растянутые в одну линию, не могли поддерживать друг друга. Артиллерии на внешней линии не хватало, резервы отсутствовали. Положение осложнилось еще тем, что в ночь на 19 ноября спустился густой туман, а с утра пошел снег, скрывший действительные силы противника.

Карл XII, получив через перебежчика Гумморта данные о расположении русской армии, решил использовать ненастную погоду для нанесения удара. Вначале он решил, что русские выйдут из укреплений, и построил свои войска в две линии. Но, убедившись, что войска остаются в своих укреплениях, решил атаковать русских, разорвать их боевой порядок, а затем разбить каждую часть в отдельности. Это решение объяснялось тем, что центр русской позиции был хорошо укреплен. Кроме того, удар по стыкам исключал возможность оказания помощи; атакованным участкам. Карл XII разделил свои войска на две группы (Веллинга и Реншильда), а на горе Германсберг установил 17 орудий. В результате атаки боевой строй русской армии был прорван в двух местах. Каждая дивизия оборонялась самостоятельно. Несмотря на это, русская армия оказала шведским войскам решительное сопротивление. Особенно упорно сражалась гвардия, укрепившаяся за повозками артиллерийского парка. Конница Шереметева отступила к Нарове и в беспорядке стала переправляться вплавь через реку. Дивизия Вейде была отброшена к центру, но продолжала сопротивляться. Дивизии Трубецкого и Головина начали отходить к переправе. На мосту образовалась давка, и он вскоре рухнул. Гвардия приняла на себя удар шведов и огнем артиллерии и ружейным огнем остановила их. В критический момент боя генерал де Кроа и большая часть высших иностранных офицеров, считая сражение проигранным, сдались в плен. Однако русские войска продолжали бой, и шведы не смогли сломить их сопротивление. Поэтому, когда в шведский лагерь прибыли представители русских войск с предложением о «почетной капитуляции», Карл с радостью согласился. Когда на другой день по восстановленному мосту на правый берег Наровы перешли гвардейские полки и дивизия Головина, он нарушил свое слово, окружил дивизии Трубецкого и Вейде. Потери русских войск составляли более 7 тыс. человек и 145 орудий. Шведы потеряли около 3 тыс. человек.

Сражение при Нарве в 1700 г.

Причины поражения состояли в том, что действия союзников не были согласованы, и поэтому шведам удалось вывести из войны Данию, а затем нанести поражение России.

Русская армия оказалась неподготовленной к войне. Дворянская конница не могла вести борьбу с регулярными войсками. Стрельцы также не знали основ линейной тактики. Войска не имели калиброванных ружей и пушек и достаточного количества боеприпасов. Все было старое и неисправленное, — писал Петр.

Наконец, армия не имела своего национального высшего командного состава. «Единым словом сказать, — писал Петр I, — все то дело, яко младенческое играние было, а искусства ниже вида; то какое удивление такому старому, обученному и практикованному войску над такими неискусными сыскать викторию».

Донесение о поражении под Нарвой было получено Петром I в Новгороде. Сложившаяся обстановка требовала усилить оборону северо-западных границ и укрепить боеспособность армии. Петр приказал Репнину привести Новгород и Ладогу в состояние обороны, навести порядок в войсках, подходивших из Нарвы, занять ими рубеж по р. Луге, закрыть пути возможного наступления шведской армии из Эстляндии. Шереметеву было приказано усилить оборону Пскова и прикрыть дорогу в центр России. Сам Петр выехал в Москву, чтобы принять срочные меры по укреплению обороны страны. Здесь он получил предложение Англии начать переговоры о мире со Швецией. Русское правительство согласилось на ведение переговоров, но Карл XII решительно отказался от заключения мира, так как рассчитывал на полное поражение России.

Внешнеполитическое положение России значительно осложнилось. Многие правительства европейских государств радовались поражению русских войск и считали, что Карлу XII удалось вывести Россию из войны. А польская шляхта решила, что в сложившейся обстановке можно снова вернуть Украину под свою власть.

После победы под Нарвой Карл XII отвел свои войска к Дерпту, на зимние квартиры, рассчитывая в следующем году начать активные действия против Августа II.

Петр умело использовал эту передышку и развил кипучую деятельность.

В стране развернулось строительство новых заводов. Петр понимал, что без своей промышленной базы войну выиграть нельзя. Чтобы восполнить утраченную артиллерию, были использованы все внутренние ресурсы. Для орудий разработали единые калибры. За короткий срок армия получила новое первоклассное оружие. Была пересмотрена и организация войск. Численность пехоты и особенно кавалерии значительно увеличилась. Особое внимание было обращено на усвоение войсками основ линейной тактики. На офицерские должности Петр стал выдвигать русских командиров. Отмечая энергичную деятельность Петра I, Ф. Энгельс писал: «Нарва была первой большой неудачей подымающейся нации, умевшей даже поражения превращать в орудия победы».

Петр сделал все необходимое для укрепления армии. К 1702–1704 гг. русская армия была полностью реорганизована и перевооружена.

Но деятельность Петра этим не ограничивалась. В феврале 1701 года он подписал в Биржах с Саксонией новый договор, по которому Август II обязался вести дальнейшую борьбу со Швецией, а Петр обещал оказывать Саксонии широкую финансовую и военную помощь. Успешному завершению переговоров в Биржах способствовала назревающая война в Европе за Испанское наследство.

Петр решил начать новое наступление в Лифляндии. Однако Карл XII, не ожидая выступления союзников, сам начал активные действия против Августа II, силы которого были разбросаны, и он не мог оказать шведам серьезного сопротивления. Неся крупные потери, Август не надеялся, что ему удастся овладеть Прибалтикой, и просил Петра развернуть боевые действия на этом театре, чтобы обеспечить свой правый фланг. Для оказания помощи Петр направил в распоряжение Августа 20-тысячный корпус Репнина. Прибыв в Динабург, он по настоянию Августа перешел к Кокенгаузену. 15 июля 1701 года Репнин рассчитывал атаковать противника у Дерпта, но тот ушел в Польшу. Простояв у Кокенгаузена почти все лето, Репнин по приказанию Петра I отошел к Пскову.

В сентябре 1701 года Петр принял новый план действий. Он поставил перед собой задачу: овладеть Ингрией и развернуть боевые действия в Ливонии. Чтобы отвлечь внимание шведов, он приказал Шереметеву нанести удар по войскам Шлиппенбаха, расположенным южнее Дерпта у Эрестфера. Отряд Шереметева (13 тыс. человек при 20 орудиях) внезапно напал на корпус Шлиппенбаха (7 тыс. человек при 16 орудиях). Атака была успешной. Шведы потеряли более 3 тыс. убитыми и 366 человек пленными, оставили на поле боя 8 орудий. Потери русских — около тысячи убитых и раненых. После этого Шереметев возвратился в Псков.

Бой при Эрестфере

Эта победа имела большое значение, она значительно подняла моральный дух русских войск. Успеху русской армии способствовало и улучшение внешнеполитической обстановки: в это время началась война за Испанское наследство, в которой приняли участие Англия, Голландия и другие страны. Но Дания и Пруссия, втянутые в войну против Франции, долгое время не могли принимать участие в Северной войне. Поэтому новый договор, заключенный в январе 1701 года между Россией и Данией, не был реализован.

После победы в Ливонии Петр приказал по льду «Орешек достать». Но зимний поход 1701 года пришлось отменить, так как для него не хватало сил. Чтобы обеспечить успех под Нотебургом, а Апраксину было приказано действовать в ижорской земле, Шереметеву снова ударить по войскам Шлиппенбаха, Брюсу и Репнину — атаковать Нотебург. Действия Шереметева оказались успешными. Корпус Шлиппенбаха 17 июля 1702 года потерпел новое поражение; в бою у Гуммельсгофа он потерял только убитыми около 5590 человек и 23 орудия. Шведы в беспорядке отступили. Одновременно от шведских судов были очищены Псковское и Чудское озера. Связь между ливонской и финской группировками шведов была прервана. Войска Апраксина отбросили противника от реки Ижоры к Канцам. Русские и карельские партизаны активно действовали в районе Олонца и в Поморье. Петр приказал вооружить население для защиты «от внезапного нападения неприятельского». Успехи русских войск позволили активизировать боевые действия против Нотебурга, гарнизон которого имел 450 человек и 137 орудий.

Бой у Гуммельсгофа

Шереметев сосредоточил у Нотебурга более 12 тыс. человек и 51 орудие. Для отражения возможного нападения противника на северном берегу Невы был сосредоточен отдельный отряд и сооружены две батареи на обоих берегах реки. К сентябрю силы русских войск были доведены до 30 тыс. человек. Началась осада. По крепости было сделано 10 тыс. выстрелов, брошено 4500 гранат. В городе возникли пожары. Воспользовавшись этим, русские войска в ночь на 11 октября 1702 года начали штурм крепости. В боевых действиях принимала участие и Ладожская военная флотилия. После 13-часового боя Нотебург капитулировал. «Зело жесток сей орех был, однако, слава богу, счастливо разгрызен», — писал Петр I. Потери русской армии составили 558 человек убитыми и 953 ранеными. Взяв Нотебург, Петр переименовал его в Шлиссельбург («Ключ — город»), «ибо сим ключом отворились ворота в неприятельскую землю».

Весной 1703 года русская армия начала новое наступление. Выдвинув для обеспечения главных сил отряд Вердинга на р. Лугу, Петр приказал войскам овладеть левым берегом Невы. В начале апреля 16-тысячная русская армия под командованием Шереметева вышла к устью Невы и первого мая 1703 года овладела крепостью Ниеншанц.

Взятие Нотебурга в 1702 г.

Одержав победы у Нотебурга и Ниеншанца, русская армия отрезала шведов в Финляндии от их войск, действовавших в Эстляндии.

Спустя несколько дней в устье Невы были захвачены два шведских судна из эскадры Нумерса.

Петр стал энергично укреплять устье Невы. На Заячьем острове 16 мая 1703 года была заложена Петропавловская крепость, а в районе острова Котлин — крепость Кроншлот. Одновременно на острове Янни-Сари началось строительство Петербурга, который вскоре стал столицей России.

Русские войска достигли больших успехов: они освободили от противника все течение Невы от Ладожского озера до Финского залива. В мае — июне 1703 г. были взяты Копорье и Ямбург.

Теперь Петр все внимание переключил на Прибалтику. В 1704 году 23-тысячная русская армия захватила город Дерпт (ныне Тарту). Осада крепости началась 9 июня, но направление атаки было выбрано неудачно. Прибыв из-под Нарвы, Петр изменил направление главного удара. Теперь артиллерия стала бить по северо-восточной части крепостной стены. В ночь на 13 июля русские войска «…прорубя палисады» пошли атаковать. Овладев валом, войска изготовились к бою на улицах города. Но шведы начали в барабаны бить «для аккорду», а затем сдались.

В том же году русские войска под командованием Апраксина подошли к Нарве и обложили крепость. Но осадные работы затянулись до августа. После взятия Дерпта сюда были переброшены войска, имеющие опыт в штурме крепостей. Осадный корпус, насчитывавший 45 тыс. человек и 153 орудия, открыл по крепости сильный огонь. 9 августа русские войска тремя колоннами начали штурм и овладели крепостью. В плен было захвачено 1836 человек из 4550 человек. Остальные были убиты. Шведы оставили 623 орудия. Русские войска потеряли 400 человек убитыми и 1400 ранеными.

Успехи у Нарвы и Дерпта имели стратегическое значение: они обеспечивали безопасность Петербурга с юго-запада.

После упорного боя на р. Сестре русские кавалеристы отбросили войска Кронгиорта к Выборгу. В 1705 году Петр намеревался развить успех, достигнутый в Прибалтике, чтобы создать прочную оборонительную линию к северу от Невы. В связи с этим он поставил перед войсками задачу: овладеть Кексгольмом и Выборгом. Но в связи с осложнившейся обстановкой в Польше от этого замысла пришлось отказаться. Воспользовавшись тем, что Россия в это время вела тяжелую войну со Швецией, польская шляхта решила снова захватить всю Правобережную Украину. В ответ на это на Украине вспыхнуло восстание под руководством С. Палия. Украинская крестьянская армия овладела Немировым, Белой Церковью и наголову разбила войска гетмана Синявского. Палий обратился к русскому правительству с просьбой принять Правобережную Украину в состав русского государства. Но в тот момент Россия не могла этого сделать. Мазепе удалось оклеветать Палия, и он был арестован. Восстание было подавлено.

Взятие Нарвы (1704)

В 1703 году Карл XII овладел Торном, захватив в плен значительную часть саксонской пехоты. Однако частные успехи шведской армии не решали главной задачи. Август II, являясь королем Польши и курфюрстом Саксонии, при неудачах укрывался в Саксонии и приводил оттуда новые силы. Путь в Саксонию проходил через имперскую Силезию. Не желая нарушать границы Силезии и осложнять отношения с Австрией и Пруссией, Карл XII не мог нанести по Саксонии решающего удара. Вот почему возник план свержения Августа с польского престола и замены его шведским ставленником. Польская шляхта разделилась на два лагеря. После долгих переговоров с ней Карл создал так называемую варшавскую или великопольскую «конфедерацию», отказавшуюся подчиниться Августу II. Под ее давлением польский сейм в 1704 году низложил Августа с престола. Королем был избран представитель познанской знати Станислав Лещинский. «Теперь программа была выполнена, оставалось лишь формально заключить мир и союз с польским государством», — указывает шведский историк Андерссон. Швеция и Польша заключили союз. Это обстоятельство ухудшило внешнеполитическое положение России. Однако договор не вступал в силу до тех пор, пока Августа II поддерживали его сторонники в Польше и правительство Петра I. Сторонники Августа подписали в Нарве договор между Россией и Речью Посполитой о совместной борьбе против шведов.

Большое значение имел также договор с Литвой, заключенный в 1703 году. В декабре был заключен русско-саксонско-литовский союз, предусматривавший совместные действия против шведов даже в том случае, если Польша откажется от борьбы. Стремясь усилить свои позиции, Карл XII вел переговоры с Пруссией, которая колебалась и готовилась вступить в коалицию со Швецией, чтобы поживиться за счет польской территории, находящейся у берегов Балтийского моря. Но осложнившаяся обстановка в войне за Испанское наследство вынудила Пруссию отказаться от новой войны. Угроза коалиции против России отпала.

Чтобы оказать помощь Августу II, русские войска сосредоточились у Полоцка, а затем перешли в район Гродно, куда направлялись также и саксонские войска.

Закончив переговоры с представителями Польши, Петр I выехал в Москву. Общее командование войсками, сосредоточенными в районе Гродно, он возложил на Августа II. Русскими войсками командовал Огильви. Авангард Меншикова в составе 10 тыс. драгун и 2 тыс. пехотинцев располагался в районе Тыкоцин — Пултуск, главные же силы под командованием Огильви — 25 тыс. человек при 103 орудиях — находились на правом берегу Немана и в окрестностях Гродно. Саксонские и литовско-польские войска, насчитывающие 10–12 тыс. человек, расположились южнее, в районе Нур-Брест. Кроме того, в район Львова предлагалось направить 15-тысячный корпус Мазепы, сосредоточенный на Волыни. Расположив свои войска по кордону, союзники вследствие этого потеряли превосходство в силах.

Карл XII, имея 20-тысячную армию (10 полков конницы и 8 полков пехоты), прорвал кордон польско-литовских войск, отбросил драгун Меншикова от Тыкоцина на северо-восток и в январе 1706 года перешел Неман, имея намерение атаковать войска Огильви. Получив сведения о наступлении шведов, Август с четырьмя полками драгун и частью саксонских войск вышел из Гродно, намереваясь собрать новые силы в Польше и Саксонии.

Карл XII попытался взять гродненский лагерь, но неудачно. После этого он приказал войскам блокировать русскую армию до подхода корпуса Лещинского. Блокируя русские войска, он хотел заставить Огильви капитулировать или вывести войска из лагеря в открытое поле. Недостаток продовольствия заставил Карла снять блокаду. Немалую роль в этом решении сыграли русская регулярная кавалерия и украинские казачьи полки: действуя в тылу шведских войск, они угрожали коммуникациям противника.

Узнав, что 30-тысячная армия Огильви отрезана в Гродно, Петр поспешил в Минск. В то время, когда Петр I собирал силы, чтобы деблокировать войска в Гродно, Август II пытался отвести армию Огильви к Варшаве, куда должна прийти новая 30-тысячная саксонская армия. Это лишило бы Петра главных сил. Говоря об опасности, грозившей русской армии, генерал Репнин указывал: «по отъезду короля с нашими драгунскими полками у фельдмаршала (то есть у Огильви) с ним беспрерывная корреспонденция, которой нам не открывает; также не сказывает, что говорят языки. Если пойдем к Варшаве, как слух носится, по удалении неприятеля, мало будет прибыли нашему государству…». Получив эти сведения, Петр приказал Огильви отвести армию к русским границам. Но последний не выполнил приказа и продолжал тайную переписку с Августом. Позже Петр приказал Репнину не допускать отхода русской армии к Варшаве для соединения с саксонской армией. Он предоставил Репнину свободу действий. В январе 1706 года Петр писал Репнину: «Аднакоже все сие покладаю на Ваше тамошнее рассуждение, ибо нам, так далеко будучим, невозможно указ давать, понеже, пока опишемся, уже время у Вас пройдет».

Августу II не удалось соединиться со своими войсками. В феврале 1706 года идущая к нему навстречу саксонская армия в, бою при Фрауштадте была разбита войсками Реиншильда. Получив сведения о разгроме саксонских войск и поражении вместе с ними полков Голицына, Петр приказал Огильви и Репнину отходить в Россию, захватив с собой только полковые орудия и легкие обозы. «Ни на что не смотреть, токмо возможно стараться как бы людей спасти». Русская армия могла отступить к Минску или к Киеву, но Петр приказал отходить на Волынь, прикрывшись Полесьем. Давая Огильви свои указания, Петр писал, что при невыполнении их он будет считать его «не за доброго слугу, но за неприятеля». Но Огильви все еще задерживался в Гродно и не торопился отходить к русским границам.

Подозревая, что русские войска будут отходить на восток, Карл XII стал наводить мосты через Неман для переправы своих сил и обхода русских с востока. Но начавшийся ледоход снес мосты, и русская армия беспрепятственно отошла к Тыкоцину, а затем — на Брест и Киев. Главную роль в организации маневра играл не Огильви, а Меншиков. В начале мая русская армия была уже в Киеве. Шведы же, переправившись через Неман, пытались перерезать пути отхода русских через Полесье. Но, видя, что им не удастся догнать русскую армию, отошли в Западную Польшу и в Саксонию.

Вслед за войсками Карла XII на запад двинулась конница Меншикова. Оставив для прикрытия своего тыла 7-тысячный отряд Мардефельда и 20-тысячную армию Лещинского, Карл XII занял Саксонию и принудил Августа заключить мир. По Альтранштадтскому миру Август II отказался от польской короны, разорвал союз с Петром и обязался выплатить шведам крупную контрибуцию. Все это Август скрыл от Петра I.

18 октября под Калишем Меншиков нанес поражение корпусу Мардефельда. В плен было захвачено 2600 человек. Однако положение не было восстановлено, так как саксонская армия была разгромлена.

О сепаратном заключении мира Августа II с Карлом XII Петр узнал лишь в конце 1706 года. Перед русской дипломатией встала сложная задача: не допустить объединения военных сил Швеции, Польши и Турции. Эту задачу в основном удалось разрешить. В феврале 1707 года сандомирская конфедерация возобновила договор с Россией. Турция же не решилась выступить против. Таким образом, угроза борьбы с коалицией отпала.

В Жолкве, под Львовом, был принят новый план, составленный Шереметевым. В соответствии с этим планом русское командование организовало оборону своих границ. Для наблюдения за шведскими войсками кавалерию выдвинули к р. Висле. Было решено, в случае наступления шведов сражения «в Польше не давать, понеже ежели б какое нещастие учинилось, то бы трудно иметь ретираду; и для того положено дать баталию при своих границах». При этом войска имели приказ уничтожать все запасы и истощать шведскую армию непрерывными ударами.

Приказывая Апраксину подготовить войска и западные границы к обороне, Петр писал: «…сия война под нами одними осталась: того для ничто так не надлежит хранить, яко границы, дабы неприятель или силою, а паче лукавым обманом не впал».

Петр предложил соорудить на западной границе завалы, построить укрепления, жителям приказали усилить наблюдение за иностранцами и приготовиться к эвакуации в глубь страны. Решено также было подготовить к обороне Смоленск и Москву. Петр писал: «Фортецю московскую надлежит, где несомкнуто, сомкнуть, всем здешним жителям сказать, чтоб в нужном случае готовы были». Было решено прикрыть московское направление, для чего осенью 1707 года армия была переведена в район Полесья.

В этом же году в сентябре шведская армия перешла польскую границу, заняла Тыкоцин, затем Гродно. Русская армия отошла к р. Улле. Петр I ожидал, что шведская армия начнет вторжение в Лифляндию, соединится там с войсками Левенгаупта, а затем направит свои усилия в Ингрию, и поэтому сосредоточивал силы на этих направлениях, предоставляя Мазепе инициативу по обороне Украины.

Воспользовавшись отводом русских войск на западный театр, шведы активизировали свои действия в Финляндии. Еще зимой 1704 года они решили нанести удар по молодой столице — Петербургу, располагавшему гарнизоном в 13 тыс. человек и сравнительно слабым флотом (8 фрегатов, 5 шняв, 4 галеры и 2 брандера). Но к этому времени уже были сооружены укрепления, защищавшие город с суши, усилена оборона острова Котлин. Балтийский флот сосредоточился у Кроншлота. Для отражения возможного десанта на Котлин сюда были переброшены два полка с артиллерией.

Первая попытка шведов захватить Котлин, крепость Кроншлот и нанести удар по Петербургу была сделана в июне 1705 года. Шведы направили к Петербургу 8-тысячный корпус Майделя, а для атаки Кроншлота — эскадру Анкерштерна. 4 июня крупная шведская эскадра (7 линейных кораблей, 6 фрегатов и 9 судов других классов) появилась у Котлина, фрегаты произвели нападение на Кронштадт, однако огнем крепостной артиллерии были отбиты. На другой день также была отбита попытка шведов высадить десант.

6 июня огнем крепостной и корабельной артиллерии была отбита новая атака шведов.

Так же неудачны были попытки шведов высадить десант 10 и 15 июня. Потерпел неудачу и корпус Майделя. Все его попытки захватить укрепления Петербурга были отбиты корабельной артиллерией и батареями Петропавловской крепости. Шведы отступили за реку Сестру.

14 июля шведский флот под командованием адмирала Анкерштерна сделал новую попытку овладеть Петербургом с моря и высадить десант на остров Котлин. Но и на этот раз шведы были отбиты с тяжелыми для них потерями. После этих неудач «гораздо смирнее господа шведы стали», — писал Брюс Меншикову. Русское командование усилило гарнизон крепости, довело его до 13 680 человек.

Борьба за Петербург явилась примером успешной обороны, основанной на взаимодействии армии и флота.

В разгар этих событий на Россию и Швецию оказали давление Франция и Англия. Посол Людовика XIV де Балюз получил указание: привлечь Россию на сторону. Франции с тем, чтобы она объявила войну Австрии. А предварительно Россия должна была заключить мир со Швецией'. Однако переговоры де Балюза не увенчались успехом. Обеспокоенная Англия, узнав о попытках Франции заключить союз с Россией, направила в Москву опытного дипломата Витворта и предложила ему укрепить отношения Англии с Россией и собрать необходимые данные о русской армии и флоте. Прибыв в Россию, Витворт особенно усердно стал собирать сведения о вооруженных силах. Многие секретные данные он получил непосредственно у Огильви. Донося в Лондон о состоянии русской армии, Витворт писал, что пехота не уступает пехоте любой другой нации, а артиллерия русской армии «в настоящее время замечательно хорошо устроена». Витворт указывал, что Петр I «…положил широкое основание развитию своих морских и сухопутных сил».

Русское правительство считало возможным при посредничестве Англии начать переговоры со Швецией. Претензии России были очень скромны: она лишь хотела сохранить выход к Балтийскому морю. Англия же стремилась к тому, чтобы затянуть войну России со Швецией и не допустить включения России в войну за Испанское наследство. Поэтому Витворт делал все необходимое, чтобы помешать России укрепить свои позиции на Балтике. «Если интересы Англии требуют удаления русских от Балтийского моря, необходимо обдумать, каким путем удобнее и благовиднее достигнуть такого результата», — доносил он.

Посылая Витворта в Россию, Англия одновременно направила герцога Мальборо к Карлу XII с целью привлечения Швеции на сторону Англии для борьбы за Испанское наследство. Но Карл XII, видимо, считал, что в данное время разгром России является главной задачей, и поэтому отклонил предложения Англии.

В результате первых пяти лет борьбы Петр I успешно решил стратегическую задачу. Русские войска нанесли противнику решающий удар, который обеспечил успешный исход войны на данном этапе. Русские войска овладели всей Ингрией и прочно закрепились на берегах Финского залива, В устье Невы Петр I основал новую столицу — Петербург. За этот период русская армия приобрела опыт ведения военных действий, линейная тактика получила дальнейшее развитие. Пехота научилась вести рукопашный бой, а конница— действовать в развернутом строю. Более активной стала артиллерия. Боевой опыт русских войск этого периода обобщен в «Учреждении к бою по настоящему времени».

От Гродно до Полтавы. Успех шведских войск в Польше и Саксонии в корне менял стратегическую обстановку. В начале 1708 года Карл XII снова держал в своих руках стратегическую инициативу. В его распоряжении находилось около 120 тыс. войск, которые могли быть использованы против России. В Литве и Польше были сосредоточены главные силы шведов, в Прибалтике стоял 16-тысячный корпус Левенгаупта, а в Финляндии — 14-тысячный корпус Либекера. Остальные войска располагались в Померании и в самой Швеции. Кроме того, Карл XII мог рассчитывать на польские войска Лещинского (около 20 тыс. человек) и в известной мере на войска Мазепы, с которым велись тайные переговоры, а так же с Турцией и Крымом. Для нанесения удара Карл XII располагал главными силами в 55 тыс. человек, к которым должен был присоединиться корпус Левенгаупта. Опираясь на эти силы, Карл решил нанести главный удар по Москве и окончить войну. Он отверг план, предусматривавший нанесение удара по Петербургу через Прибалтику, а затем по Москве, и наметил свой собственный план, согласно которому главные силы должны были наносить удар на Москву через Смоленск. Одновременно корпус Либекера получил задачу наступать на Петербург. Шведский историк И. Андерссон писал, что Карл XII «отправился на восток к центру необъятной русской державы в соответствии с планом, аналогичным плану, которым руководствовался более чем сто лет спустя Наполеон». Это был такой же авантюристический план, как и план Наполеона.

Угроза вторжения шведской армии в центр России заставила русское командование действовать осторожно. На совете в Чашниках было решено: при появлении противника отходить в глубь страны, изматывать его силы, а затем перейти в наступление и разгромить врага. При этом предусматривалось, что в случае движения шведской армии на Петербург наносить удары во фланг и тыл, а если войска Карла будут двигаться на Москву, уничтожить их по частям, не допуская соединения главных сил с войсками Левенгаупта.

Главные силы русской армии, насчитывающие 57,5 тыс. человек, развернулись на широком фронте за рекой Уллой. Пехота сосредоточилась в Чашниках, а конница в районе Бешенковичей. Основные тыловые базы находились в Полоцке, Смоленске и Копысе. Дополнительные базы — в Орше, Вильно, Себеже и Опочке. Такое расположение главных сил русских войск прикрывало петербургское и московское направления. Кроме того, у Пскова стоял корпус Боура, насчитывающий 16 тыс. человек, а под Петербургом — войска Апраксина — 50 тыс. человек. Эти войска прикрывали Эстляндию, Ингрию и Петербург. Украину защищали 12-тысячный корпус Голицына и украинские войска, расположенные в Киеве, Нежине и Переяславле.

В начале июня 55-тысячная шведская армия начала движение на Минск — Могилев. Чтобы ввести в заблуждение русское командование, к Борисову направился шведский отряд генерала Шпарра. Главные же силы шведов вышли к местечку Березино, где и начали переправу через р. Березину. Корпус Левенгаупта двигался к Могилеву на соединение с главными силами: он должен был доставить для армии необходимые запасы продовольствия и боеприпасов. Как только шведы вышли к Березине, стало ясно, что Карл XII стремится обойти русскую армию с юга и намерен действовать в направлении Смоленск — Москва. Русские войска отошли к реке Бабич и заняли позицию у Головчина, растянутую по фронту более чем на 10 верст. Позиция оказалась неудачной. Болотистая местность отделяла центр русской армии от ее фланговых групп. Карл XII учел это и 3-го июля внезапно атаковал центр русской армии и нанес поражение дивизии Репнина. После упорного сопротивления дивизия отошла за Днепр, потеряв 10 орудий. Вслед за ней отошли дивизии Меншикова, Шереметева и Гольца на Шклов.

8 июля шведы заняли Могилев и в ожидании корпуса Левенгаупта простояли здесь до 5 августа. 9 августа 28 тыс. русских войск сосредоточились западнее Горки, прикрыв смоленское направление. На военном совете в Шклове было решено двигаться к Горкам и там «смотреть на неприятельские обороты и куда обратиться — к Смоленску или к Украине — трудиться его упреждать». В Могилеве у шведов кончились запасы продовольствия. Русская кавалерия непрестанно тревожила шведов и угрожала их коммуникациям. Большую помощь русской армии оказывали белорусские и литовские партизаны. Все это заставило Карла XII выступить из Могилева навстречу Левенгаупту, который в это время медленно продвигался от Долинова к Черее.

Между 5 и 8 августа шведская армия у Могилева переправилась через Днепр и к 21 августа подошла к Черикову. Русская армия в это время вышла к р. Сож и преградила путь шведам. Карл XII решил уклониться от боя и приказал передвинуть свои войска в район Молятичи, но и здесь им русские преградили путь. Шведский авангард под командованием Росса неосторожно выдвинулся за Молятичи. В ночь на 30 августа авангард Голицына внезапно атаковал войска Росса и разбил их у с. Доброе. Сообщая об этом бое, Петр I писал: «как почал служить, такова огня и порядочного действа от наших солдат не слыхал и не видал (дай боже и впредь так)». Этот бой показал возросшее мастерство русских войск, проявивших инициативу и высокую активность. Шведы потеряли здесь 3 тыс. убитыми. Но поражение шведского авангарда не остановило Карла XII. Он приказал продолжать движение к Смоленску. 10 сентября шведы перешли русскую границу в районе Стариши и здесь остановились. Карл, видимо, полагал, что идет навстречу Левенгаупту, который в это время подходил еще только к Толочину. Войска противника расходились в разных направлениях. Не имея продовольствия, противник начал грабить население, которое стало уходить на восток, забирая с собой хлеб и скот. Грабежи и насилия шведов вызвали со стороны населения вооруженный отпор. Партизанская война белорусского и литовского народов нанесла противнику большой ущерб.

После боя авангардов шведы подошли к Татарску и в районе Стариши вошли в соприкосновение с русской армией, занявшей выгодные позиции за рекой Городня. Русские войска снова преградили путь шведам на восток. Передовые части русских войск оказывали противнику упорное сопротивление. Например, в бою у дер. Раевка шведский авангард потерял только убитыми более 2 тыс. человек и столько же раненых. Карл XII, отказавшись от попытки прорваться к Смоленску, решил продвигаться на юг и там соединиться с Мазепой, который имел на Украине продовольственные базы и склады боеприпасов. В сложившейся обстановке Карл XII хотел иметь у себя в тылу не враждебно настроенное население Белоруссии, а союзника Мазепу. Кроме того, он рассчитывал на выступление крымского хана, с которым велись переговоры, и Турции. Успешные действия русских войск вынудили шведов отказаться от наступления на Москву через Смоленск.

Бои у д. Лесная. Отказ шведов от наступления на Москву и их движение на Украину скоро стало известно Петру I. Разгадав замысел Карла XII, он немедленно отправил отряд генерала Инфлянда и несколько драгунских полков, чтобы упредить шведов: испортить мосты и дороги, задержать движение противника, занять Стародуб и другие важные укрепленные пункты. На военном совете было принято решение: главные силы русской армии под командованием Шереметева передвинуть к Стародубу и не допустить выход шведских войск в Северскую Украину. Корпусу Боура приказали действовать в тылу противника. Войска Меншикова должны выступить против корпуса Левенгаупта и не допустить его соединения с войсками Карла XII.

Петр, еще не зная об измене Мазепы, предложил ему отправить отряд казаков для усиления польских войск гетмана Синявского, вести борьбу против Лещинского и шведского генерала Красова, Самому Мазепе было приказано сосредоточить главные силы у Киева. Отдельный казачий отряд получил приказ выступить к Пропойску «чтобы неприятеля сим предварить (ибо в том много состоит)». Командиру отряда генерал-поручику Соловьеву предлагалось «как возможно неприятеля обеспокоивать».

Было решено укрепить все украинские города. Населению было предложено прятать хлеб и угонять скот, чтобы противник «ничего не мог себе к пропитанию получить».

Получив приказ Карла XII двигаться на соединение с главными силами шведской армии, Левенгаупт вышел из Толочина по направлению Шклов — Пропойск. О том, что Карл XII изменил план действий, Левенгаупт ничего не знал и продолжал двигаться к переправе через Днепр у Шклова… 21 сентября 16-тысячный корпус шведов с 17 орудиями и огромным обозом переправился через Днепр и продолжал движение к Пропойску.

Главные силы русских войск в это время находились в Стариши. Предполагая встретить Левенгаупта еще на правом берегу Днепра, Петр приказал своему корпусу двигаться на Оршу, куда, по уверению проводников, подосланных шведами, якобы двигались войска Левенгаупта. На пути к Днепру Петр получил более точные сведения, после чего он повернул к Пропойску. Высланная разведка установила направление движения шведов. Одновременно было установлено, что корпус противника насчитывает не 8 тыс., как предполагалось раньше, а 16 тыс. человек. Петр, располагая летучим корпусом (11 625 человек), усиленным 30 орудиями полковой артиллерии, решил нанести удар по войскам Левенгаупта. Одновременно он приказал отряду Боура (4–5 тыс. человек) идти из Кричева к Пропойску на соединение с корпусом Меншикова. Из Кричева вышли два драгунских полка для уничтожения мостов на р. Сож, «дабы неприятелю переход через оную запретить». Не ожидая подхода корпуса Боура, Петр настиг Левенгаупта и вынудил его принять бой у дер. Лесная.

Не зная о разрушении мостов на р. Сож, Левенгаупт приказал обозу ускорить движение к Пропойску, а для его прикрытия отправил 3-тысячный отряд, чем ослабил свои силы. 26 и 27 сентября шведы занимали позицию у дер. Долгий Мох и удерживали движение русских войск. Огнем артиллерии шведские войска были сбиты с этой позиции. 28 сентября Левенгаупт отошел, надеясь оторваться от войск Петра I и переправиться через р. Сож. Но, получив сведения о разрушении мостов, остановился у дер. Лесная.

Бой при Лесной (1708 г.)

Позиция, избранная Левенгауптом для боя, представляла собой поляну, окруженную лесом. Здесь и расположились шведские войска, устроив позади себя укрепленный лагерь, прикрывающий дорогу на Пропойск. Севернее этой поляны находилась другая поляна, которую Левенгаупт решил занять шестью батальонами пехоты. Эта передовая позиция была удобна тем, что с левого фланга она прикрывалась р. Леснянкой, а с правого — густым лесом, что затрудняло выход русских войск из леса.

Переправившись через р. Реста, русские войска приблизились к шведам. Петр разделил летучий корпус на две колонны. Во главе левой колонны (один пехотный и 7 драгунских полков) стал Меншиков, правой колонной (2 пехотных, 3 драгунских полка и один батальон) командовал сам Петр. В каждой колонне насчитывалось 5–6 тыс. человек. Пехота передвигалась на лошадях. В полдень левофланговая колонна, выйдя из леса, стала быстро развертываться для построения в боевой порядок. Однако шведы, стремясь использовать свое выгодное положение, атаковали русскую пехоту, в результате чего создалась тяжелая обстановка. Петр ускорил выход на поляну правой колонны, атаковал и затем отбросил шведов. Вот что говорится об этой атаке. «Преображенский и Семеновский полки да батальон Астраханский, которые уже гораздо вправо было отошли (для атаки на левое неприятельское крыло), тотчас поворотились и прежде Семеновский полк во фронт, а Преображенский с флангу на неприятеля нападение учинили». После этого, не дожидаясь отряда Боура, Петр решил своими силами атаковать войска Левенгаупта. Он построил свои войска для атаки. В первой линии находилась пехота с кавалерией на флангах, а во второй кавалерия и несколько батальонов пехоты. Для усиления боевого порядка между линиями были поставлены гренадерские роты.

В час дня русские войска атаковали шведов, а к трем часам «неприятеля с поля паки сбили». Шведы были отброшены к вагенбургу, потеряв при этом 8 орудий. К 5 часам из-под Кричева подошла кавалерия Боура. Петр поставил на правый фланг еще два полка драгун, усилив таким образом боевой порядок. Было решено атаковать вагенбург, направляя главный удар на левый фланг, с тем, чтобы занять мост и дорогу на Пропойск и закрыть шведским войскам пути к отступлению. Бой шел успешно, мост через Леснянку был захвачен. Но в это время на помощь шведам подошел 3-тысячный авангард, в результате контратаки мост был ими отбит.

Бой продолжался до вечера. На ночь шведы укрылись в вагенбурге. Ночью поднялась сильная метель. Воспользовавшись этим, Левенгаупт решил отступить через р. Сож, куда раньше направился весь обоз. Но русские кавалеристы упредили шведов и уничтожили мост. Утром Петр направил конницу для преследования противника. Русские кавалеристы нанесли еще одно поражение шведскому арьергарду. С остатками деморализованных войск (5 тыс. человек) Левенгаупт бежал вниз по р. Сож. «Оного неприятеля сломив, побили наголову, так что трупом с восем тысячь на месте осталось…» В плен было взято 45 офицеров, 730 солдат и захвачено 17 орудий. Спустя несколько дней русские взяли в плен еще 385 шведов, бежавших во время боя. В этих боях русские потеряли 1111 человек убитыми и 2856 ранеными.

Петр высоко оценил действия летучего корпуса (корволанта). Бой был хорошо подготовлен. Пехота и конница, действуя совместно, умело использовали огонь и штыковой удар. В бою применялся линейный порядок, усиленный гренадерами, находящимися между линиями.

Следует подчеркнуть, что бой происходил на пересеченной местности в лесу. В таких условиях не могла действовать наемная армия, так как солдаты, выйдя из повиновения, разбежались бы. Но русские полководцы были уверены в своем войске. Они больше думали о том, как лучше использовать местность для нанесения противнику сильного и внезапного удара. И этот удар был нанесен. Однако Петр не ограничился поражением противника, а организовал его преследование. Лишь слабость русской разведки позволила противнику скрытно уйти из лагеря. Но эта ошибка была исправлена энергичным преследованием. «Сия… победа, — писал Петр, — может первая назваться, понеже над регулярным войском никогда такой не бывало, к тому ж еще гораздо меньшим числом будучи пред неприятелем, и по истине оная виною всех благополучных последований России, понеже тут первая проба солдатская была, и людей, конечно, ободрила, и мать полтавской баталии как ободрением людей, так и временем, ибо девятимесячном времени оноя младенца счастье принесла».

Победа под Лесной изменила соотношение сил в пользу русской армии. Известие о победе русских произвело сильное впечатление в Европе.

Начиная наступление с запада, Карл XII приказал нанести удар по Петербургу из Эстляндии и Финляндии. Попытка генерала Штромберга была успешно отражена Апраксиным. Шведы потерпели полное поражение. Не лучше были действия Любекера, поддержанные эскадрой Анкерштерна. 13-тыс. армия Любекера, перейдя р. Сестру, вышла к Неве выше Тосны. Одновременно к Кронштадту подошла шведская эскадра из 22 кораблей и обстреляла крепость. Шведские войска перейдя Неву заняли берег (Ораниенбаумский) и остановились, так как они не в состоянии были овладеть Петербургом. Трудности в снабжении войск вынудили Любекера потребовать от Анкерштерна посадить войска на суда в Копорском заливе. Во время посадки войск Апраксин внезапно напал на них, уничтожил около 900 человек и взял в плен более 200 человек. Таким образом, идея охвата Петербурга с двух направлений провалилась. Этот провал шведского наступления сильно подорвал престиж шведской армии и флота.

Полтавское сражение. В середине сентября Карл XII начал движение на Украину. Чтобы упредить русские войска, он выслал вперед отряд Лагеркрона с задачей занять Мглин, Почеп и Стародуб. Лагеркрону было предложено взять с собой проводников из местных крестьян. Но украинские проводники повели шведов обходными дорогами. И пока шведы шли окольными путями, в Стародуб прибыли русские войска и приняли необходимые меры для укрепления обороны. Вскоре к Стародубу подошли главные силы шведов, но атаковать его не решились и остановились в районе Костеничи, между Стародубом и Мглином. Атака Мглина оказалась неудачной — гарнизон города и вооружившееся население отбили врага. У Костеничей шведская армия простояла до 10 октября. Карл XII ожидал здесь Левенгаупта.

Не получая продовольствия от местного населения, шведы стали грабить и убивать украинских крестьян. Карл XII приказал своим генералам беспощадно расправляться с местными жителями: «Жители, которые хоть сколько-нибудь находятся в подозрении, что оказались нам неверны, должны быть повешены тот же час, хотя улики были бы и неполны, чтобы все убедились со страхом и ужасом, что мы не щадим даже ребенка в колыбели…». В ответ на репрессии шведов крестьяне начали вооружаться и уничтожать мелкие отряды противника. «По лесам, собираясь компаниями, ходят и шведов зело много бьют и в лесах дороги зарубают», — докладывал Бартенев Меншикову. Вместе с русской конницей против шведов действовали и украинские казачьи полки. Все это сильно задерживало продвижение Карла XII.

В начале октября Шереметев получил приказ Петра: «Всеми силами береги, чтоб неприятель не вышел в глубь в Черкасские города, а в Великороссийские не так, (понеже хотя б и вошел, там нечего делать)». Получив сведения о движении Карла на Украину, Шереметев двинул главные силы к Стародубу. Карл XII сделал попытку захватить Стародуб, Мглин и Новгород-Северский. Русские войска и население мужественно отразили атаки шведов.

Вскоре на Украину прибыла конница Меншикова, которую Петр направил для совместных действий с казаками против шведов. Мазепа, боясь разоблачения, открыто перешел на сторону шведов. Находясь в районе р. Десны, Мазепа обратился к казакам с призывом поддержать Карла. Летописец сообщает, что «многие бывшие с ним казаки, с немалым ропотом, под разными видами отставши, разбежались». С Мазепой осталось только 2 тыс. казаков.

Ожидая подхода шведских войск, Мазепа сосредоточил в Батурине, Гадяче и Ромнах крупные запасы продовольствия. Особенно много продовольствия и боеприпасов находилось в Батурине. После потери подвижного магазина Левенгаупта Карлу было очень важно вовремя захватить эти запасы, а также находящиеся там 70 орудий. Но он промедлил, ожидая подхода войск Мазепы, которые подошли только 28 октября. Для Карла было неожиданным то, что Мазепа привел всего 2 тыс. человек, вместо обещанных 50 тыс. Такое соотношение сил поставило под сомнение возможность похода шведов на Москву. После некоторых колебаний Карл все же решил продолжать движение на Украину, надеясь на то, что в течение зимы обстановка может измениться и ему удастся привлечь на свою сторону крымского хана и Турцию.

Петр I, узнав об измене Мазепы, приказал Меншикову уничтожить батуринские запасы. 2 ноября Батурин был взят. Этот удар имел серьезные последствия. Карл XII не получил на Украине ни боеприпасов, ни продовольствия. В связи с этим он сделал попытку выйти на большую дорогу к Москве с юга, которая шла через Белгород, Курск и Тулу. Однако русские войска преградили путь шведам. При первой же попытке двинуться на северо-восток противник убедился, что в зимних условиях ему не удастся добиться успеха. Особенно упорное сопротивление оказал шведам гарнизон города Веприк. 1500 солдат и несколько сот казаков под командованием полковника Орлова проявили образцы стойкости и самоотверженности. Карл XII приказал взять Веприк, но мужественные воины дали врагу решительный отпор. Авангард противника был отбит. Карл ввел в бой главные силы, и только после этого ему удалось овладеть городом. При этом шведы потеряли убитыми свыше 2 тыс. солдат и офицеров и прекратили дальнейшее продвижение.

На зимовку Карл XII расположил войска между реками Ворскла и Псел. Этот район был немедленно блокирован русскими войсками, сосредоточенными в окрестностях Ромны, Гадяч, Лубны и Полтавы. Пехота действовала восточнее шведских войск, а конница — западнее. Находясь в стратегическом окружении, Карл XII решил нанести удар по Полтаве, овладев которой, он рассчитывал начать наступление на Москву через Харьков.

Зимой 1708/09 г. международная обстановка изменилась. Петру I удалось укрепить положение Августа II в Польше. Сандомирская конфедерация, возобновив союз с Россией, начала активные действия против Лещинского, который не мог своими войсками прийти на помощь Карлу. Рухнули надежды шведов и на Турцию. Демонстративными действиями Азовского флота Петр сорвал попытки Карла XII втянуть Турцию в войну против России.

Продолжавшаяся борьба за Испанское наследство не позволила другим европейским странам включиться в Северную войну. Единственным успехом Карла XII было то, что ему удалось склонить на свою сторону часть войск Запорожской Сечи. Но в начале мая Сечь была взята русскими войсками и разрушена.

В общем обстановка в этот период была более благоприятна для России, чем для Швеции. Правда, в это время в связи с народным восстанием на Дону осложнилось внутреннее положение страны. Восстание, возглавленное Кондратием Булавиным, к 1708 году достигло большого размаха. Правительство направило против восставших 30-тысячную армию под командованием В. Долгорукова, и восстание было подавлено.

Весной 1709 года Карл XII начал активные действия за овладение Полтавой, которую обороняли 4-тысячный гарнизон под командованием полковника Келина и 2500 вооруженных жителей города. Гарнизон отбил около 20 штурмов и на три месяца задержал здесь шведов. Но Карл продолжал штурмы. «Я атакую и возьму город», — хвастливо заявлял он своим генералам. Истребление живой силы противника имело не меньшее значение, чем потеря времени. Петр I писал коменданту крепости полковнику Келину: «держитесь, как возможно…»

Сражение под Полтавой в 1709 г.

Петр умело использовал время, затраченное Карлом на осаду Полтавы. Он направил в Польшу корпус под командованием Гольца. Русские войска успешно действовали против шведов и поляков, поэтому Карл XII не получил помощи от Лещинского. Меншиков и гетман Скоропадский получили приказ: активизировать боевые действия против шведских войск. А сам Петр в это время начал сосредоточивать силы у Полтавы, намереваясь дать здесь генеральное сражение. 16 июня на военном совете решено было дать «генеральную баталию». 20 июня Петр I перевел войска на правый берег Ворсклы и расположил их лагерем, сначала у дер. Семеновки, а затем у дер. Яковцы в пяти верстах севернее Полтавы. Место было выбрано удачно. Перед лагерем находилась равнина, окаймленная лесом, а неширокий проход от лагеря к югу был сильно укреплен. Русские войска возвели 6 редутов поперек прохода и 4 — перпендикулярно. Редуты располагались друг от друга на дистанцию ружейного огня (200 шагов). С помощью этих укреплений предполагалось расстроить боевой порядок противника во время наступления, парализовать его маневренность и интенсивным огнем обеспечить переход в наступление. В истории военного искусства такая инженерная подготовка поля боя была осуществлена впервые.

В сражении, развернувшемся 27 июня, шведы имели 24 тыс. человек и 4 орудия. Остальные силы — около 6 тыс. человек и большая часть артиллерии находились под Полтавой. Русские располагали здесь более крупными силами — 42 тыс. человек, 72 орудиями. Кроме того, ожидалось прибытие 30 тыс. калмыков. Петр обеспечил превосходство в силах, и это решило успех сражения. В ночь на 27 июня русские войска находились в укрепленном лагере. Редуты, имевшие по одному орудию, занимали два батальона Белгородского полка. Конница Меншикова располагалась у поперечных редутов. Замысел Петра состоял в том, чтобы измотать противника у редутов, а затем разбить его в полевом сражении.

Петр принял необходимые меры, обеспечивающие поражение противника. К Малым Будищам и Решетиловке он выдвинул отряд казаков Скоропадского и поставил перед ним задачу — отрезать пути отхода шведской армии на Правобережную Украину. На случай неудачного исхода сражения были сооружены переправы через Ворсклу, которые прикрывались укреплениями.

Петр решил дать сражение 29 июня. Об этом стало известно Карлу XII, и он, чтобы упредить русскую армию, приказал своим войскам выступить в ночь на 27 июня. В два часа ночи шведы выступили против русской армии. Конная разведка Меншикова обнаружила движение противника. Шведская пехота шла четырьмя походными колоннами, за нею в шести колоннах двигалась конница. Конные полки Меншикова встретили кавалерию противника перед редутами и вступили с нею в бой. Петр приказал главнокомандующему Шереметеву построить армию в боевой порядок. Придавая большое значение моральному фактору, Петр обратился к войскам с призывом: «Ведало бо российское воинство, что оной час пришел, который всего отечества состояние положил на руках их: или пропасть весьма или в лучший вид отродитися России. И не помышляли бы вооруженных и поставленных себя быти за Петра, но за государство, Петру врученное, за род свой, за народ всероссийский, который доселе их же оружием стоял… А о Петре ведали бы известно, что ему житие свое недорого, только бы жила Россия и российское благочестие, слава и благосостояние».

Шведские войска, подойдя к русским редутам и не имея приказа на развертывание в боевой порядок, завязали бой. Их попытки захватить редуты были отбиты огнем. Ценою больших потерь им удалось овладеть лишь двумя передними редутами. Карл XII приказал обойти русские редуты вдоль опушки Будищенского леса. Но этому мешали успешные действия Меншикова. Кавалерия с неприятельской на палашах рубились и, въехав в неприятельскую линию, «14 штандартов и знаков взяла».

Стремясь сохранить свою конницу, Петр приказал Меншикову отвести ее за редуты. Но тот, увлеченный успехом, не выполнил приказа Петра и продолжал вести бой. В это время часть шведской армии (колонны Росса и Шлиппенбаха), действующая правее продольных редутов, оказалась отделенной от остальной части своих войск. Петр, внимательно наблюдавший за ходом сражения, приказал Меншикову взять 5 драгунских полков и 5 батальонов пехоты и уничтожить эту часть шведских войск. Командовать оставшейся конницей поручили Боуру, которому Петр приказал отойти с линии редутов и расположиться на правом фланге, у лагеря. Боур превосходно выполнил этот маневр: контратакуя шведскую конницу, он отбросил ее, а затем внезапно повернул свою конницу и галопом провел ее на правый фланг. Позже 6 полков были проведены позади пехоты и поставлены на левом фланге. После отхода русских драгун шведские войска снова неудачно атаковали поперечные редуты, после чего Карл приказал войскам пройти между ними. Под огнем из редутов шведы вышли на поляну перед лагерем. Правый фланг наступающей армии противника оказался в районе действия русской артиллерии, открывшей массированный огонь. Не выдержав огня артиллерии, шведы побежали к Будищенскому лесу. У Малых Будищ их с трудом привели в порядок.

В это время Петр решил атаковать противника, вывел свои войска из лагеря и построил их сначала на флангах лагеря, а затем впереди него в две линии. Кавалерия находилась на флангах, артиллерия распределена по фронту. В лагере был оставлен резерв из 9 батальонов пехоты. Особенность боевого порядка русских войск заключалась в том, что во второй линии стояли вторые батальоны полков и имели задачу поддерживать свои войска. Карл XII построил боевой порядок в одну линию, а во второй линии поставил только три батальона, а конницу — на флангах. В это время шведы обнаружили отсутствие колонны Росса и Шлиппенбаха, сосредоточившихся на опушке Яковецкого леса. Карл приказал отправить конницу и отыскать войска Росса и Шлиппенбаха. Пока шведы обходным путем двигались к Яковецкому лесу, Меншиков атаковал колонны противника. Конница Шлиппенбаха была уничтожена, а разбитая пехота Росса бежала к Полтаве, где она была взята в плен. Отряд, посланный Карлом, поспешно отошел к главным силам.

В девятом часу русские войска завершили перестроения и начали наступление. Карл XII, видя, что русские войска наступают, приказал своим войскам двинуться навстречу. В этих боевых действиях со стороны русских войск принимали участив 42 батальона пехоты, 24 полка конницы и 72 орудия, а со стороны шведов — 18 батальонов пехоты, 29 эскадронов конницы и 4 орудия. Если к началу сражения Петр смог сосредоточить почти 80 процентов своих сил, то Карл XII собрал не более 60 процентов.

Узнав, что в составе русских войск есть молодые полки, Карл решил нанести по ним удар. Солдаты одного из таких полков, еще не получив обмундирования, заметно выделялись в боевых порядках. Петр, учитывая возможность удара шведов по этой части, приказал старому Новгородскому полку поменяться верхней одеждой и стать в центре. Как и ожидал Петр, Карл XII приказал направить удар в центр русских войск. Прорыв центра мог обеспечить успех всего сражения. Неся огромные потери от огня полевой артиллерии, шведские войска стремительно атаковали русскую армию. Удар по центру был настолько сильным, что шведы смяли Новгородский полк. Петр лично стал во главе 2-го батальона новгородцев, находившегося во второй линии, и они «вскоре с примкнутыми штыками на неприятеля наступили, поколов всех, в линию паки стали». Опасность прорыва центра и расстройства боевого порядка была ликвидирована.

После этого русская пехота перешла в решительную контратаку. Конница стала охватывать фланги противника. Шведы дрогнули, их боевой порядок расстроился, и сильная шведская армия, превратившись в беспорядочную массу, бежала. В 11 часов сражение окончилось. Бегущих шведов сначала преследовала резервная конница, а затем специальный отряд, составленный из десяти конных полков Боура и четырех полков пехоты. На другой день вслед за бегущей армией шведов к Переволочне была направлена конница Меншикова и часть пехоты. Остатки шведской армии капитулировали.

За Днепр с Карлом XII и изменником Мазепой смогло уйти не более 2 тыс. человек. На поле боя шведы потеряли убитыми 9234 человека. В плен было взято (под Полтавой и у Переволочны) 18 746 человек, в том числе все генералы и около 1 тыс. офицеров. Потери русских составили 1345 убитыми и 3290 ранеными.

Преследование шведов продолжалось и после Переволочны. Отряд из четырех драгунских и пяти украинских полков под командованием Волконского преследовал противника до турецких границ. На р. Буг отряд догнал шведов и нанес им новое поражение. Здесь было убито до 200 человек и 260 взято в плен. Однако Карлу XII и Мазепе удалось бежать в Турцию.

Полтавская победа оказала огромное влияние на весь ход Северной войны. Об этом хорошо сказал В. Г. Белинский: «Полтавская битва была не просто сражение, замечательное по огромности военных сил, по упорству сражающихся и количеству пролитой крови; нет, это была битва за существование целого народа, за будущность целого государства». Рухнул весь стратегический план Карла XII. Ф. Энгельс писал, что «Карл XII сделал попытку проникнуть внутрь России; этим он погубил Швецию и показал всем неуязвимость России».

Победа под Полтавой имела большое международное значение. Весть о катастрофе, постигшей шведскую армию, распространилась по всей Европе.

После поражения Карла XII под Полтавой была восстановлена коалиция против Швеции. Станислав Лещинский бежал из Польши в Померанию, а Август II был восстановлен на польском престоле и подписал в Торне новый договор с Россией. Северный союз был восстановлен; также был подписан союзный договор с Пруссией и конвенция с Ганновером.

Турецкий султан, хотя и принял Карла XII, но подписал договор о продлении мирного трактата. Франция тоже стала искать соглашения с Россией. Она предложила свое посредничество для заключения мира между Швецией и Россией. Но Англия и Голландия, боясь выступления России на стороне Франции в войне за Испанское наследство, сорвали переговоры. Продолжавшаяся война за Испанское наследство не позволила Англии прийти на помощь Швеции.

Заговорил о мире и Карл XII. После Полтавской битвы он прислал генерала Мейерфельда для переговоров и готов был согласиться с предложениями Петра I, сделанными еще до сражения. Но после поражения шведской армии обстановка изменилась. Петр сообщил Карлу, что готов вести переговоры, если правительство Швеции уступит России Ингрию, часть Карелии с Выборгом, а также Нарву и Ревель. Ознакомившись с предложением Петра I, Карл XII ответил отказом.

Основное значение Полтавской победы состояло в том, что она изменила соотношение сил. Швеция потеряла большую часть своей регулярной армии и не могла уже активно вести борьбу против России. Победа доказала важность концентрации сил на решающем участке в решающий момент, а также наглядно показала, что в период развития линейной тактики генеральное сражение имеет решающее значение.

Оценивая стратегическое значение победы под Полтавой, Петр I писал: «Ныне же уже совершенно камень во основание Петербурга положен…»

Полтавская битва оказала огромное влияние и на развитие тактики. Русские полководцы превосходно подготовили этот бой, удачно выбрали местность, усилили ее в инженерном отношении, использовали все особенности местности для построения боевого порядка.

Организация передовой позиции, проведение боя на ней, разгром войск противника по частям, поражение резервного отряда — все это явилось предпосылкой, обеспечившей успешный исход сражения. Эти новые формы ведения военных действий свидетельствовали о глубоком понимании русскими сущности боя, основанного на принципах линейной тактики.

Новым явилось и построение боевого порядка. Русское командование считало, что вторая линия должна поддерживать, а не сменять первую. Кроме того, предусматривался также общий резерв. Таким образом, впервые в линейной тактике бой стали питать из глубины.

В Полтавском сражении огромное значение имело правильное применение огня и удара. Артиллерия действовала массированно на коротких дистанциях, используя главным образом картечь, а ружейный огонь предшествовал мощному штыковому удару. Практически штыковой удар первой линии обеспечил победу, вторая же линия, за исключением нескольких батальонов, не участвовала в бою.

В ходе подготовки войск Петр придавал большое значение моральному фактору. Победу обеспечивала всесторонняя подготовка войск.

Опыт русской армии в применении полевой фортификации изучался в Западной Европе. Последователем Петра I был маршал Мориц Саксонский, который «постиг всю важность этого изобретения и употребил его при Фонтенау и под Мастерихом».

Второй период войны (1710–1721 гг.)

Борьба в Прибалтике и в Финляндии. Разгромив шведские войска на Украине, Россия могла добиться прочного успеха в Прибалтике и Финляндии. Русский план предусматривал развитие военных действий против Риги, Выборга и Кексгольма, где находились шведские войска. Без овладения этими крепостями нельзя было решать новые, более широкие задачи. Одновременно нужно было решать и такую важную задачу, как строительство военного флота и развертывание боевых действий на море.

Петр сосредоточил к концу 1709 г. в районе Риги крупные силы под командованием Шереметева и осадил город с суши. Чтобы изолировать город с моря, на Двине, в двух километрах ниже Риги, построили укрепление, а гарнизон снабдили лодками и пушками.

Активные действия начались в мае 1710 г. Шереметев овладел предместьями Риги и подготовил войска к общему штурму. 15 июня началась бомбардировка города и крепости. По Риге было выпущено 3389 снарядов. Большие разрушения, нанесенные русской артиллерией, и полная бесперспективность в получении помощи извне вынудили шведов капитулировать. В плен было взято 5176 человек и захвачено 640 орудий. Вскоре были заняты Пернов и Ревель. Русские войска прочно утвердились в Прибалтике.

Одновременно велись бои против шведов и в Ижорской земле (Ингрии), где располагались шведские войска под командованием Либекера, операционной базой которого были Кексгольм и Выборг.

Действия против Выборга начались еще в 1706 году. Но первый поход оказался неудачным. Задача второго похода заключалась в том, чтобы обезопасить Петербург. Сюда направили 12-тысячный корпус Апраксина. Он обложил крепость с суши. Гарнизон Выборга насчитывал свыше 4 тыс. человек и 151 орудие. Осадный корпус был усилен до 18 тыс. человек и 298 орудий, однако недоставало орудий крупного калибра.

В Финском заливе крейсировал сильный шведский флот. Хотя из-за льдов он не мог подойти к Выборгу, но в то же время мешал русским развертывать боевые действия на море. Учитывая это, Петр решил пробиться к крепости через льды и, действуя с суши и с моря, захватить Выборг. Как только вскрылась Нева, русская эскадра направилась к Выборгу. С трудом продвигаясь среди льдов, 9 мая корабли прибыли к крепости и доставили сюда осадную артиллерию. 14 мая Выборг был подвергнут обстрелу из 23 мортир и 98 пушек. В крепостной стене артиллеристы пробили брешь шириною в несколько десятков метров. На военном совете было решено: «Оную крепость доставать штурмом, к чему были два плавные мосты новым манером… приуготовлены». Начальник гарнизона сообщил Апраксину, что он готов сдать крепость на условиях почетной капитуляции: с распущенными знаменами и музыкой. Но в этом ему было отказано. Видя безнадежность положения, 13 июня шведы капитулировали. «И тако через взятие сего города Санкт-Петербургу конечное безопасение получено», писал Петр I. Вскоре капитулировал и Кексгольм. Были заняты также Моонзундские острова.

Победы под Ригой, Выборгом и Кексгольмом показали полное преимущество ускоренной атаки, которую применили русские войска.

Прутский поход. Победы, одержанные русскими вооруженными силами, встревожили не только Швецию, но также Австрию, Францию и особенно Англию.

После поражения под Полтавой Карл XII находился в Бендерах. Он пытался вовлечь Австрию, Францию и Англию в войну против России. Но эти страны вели борьбу за Испанское наследство и не могли принять участие в Северной войне. Они в свою очередь пытались склонить Турцию к борьбе против России. Немалую роль в этом деле сыграл крымский хан, который обещал выставить против России свою армию. Об этом сообщил Петру русский посол в Константинополе. Петр потребовал от Ахмета III подтвердить условия мира, заключенного в 1699 году. Ахмет продолжал вести переговоры с Карлом XII о предстоящей войне с Россией. В ноябре 1710 года русский посол П. Толстой был заключен в замок. Это означало, что султан решил объявить войну России.

Угроза турецкого нашествия на Украину вынудила Петра временно закрепиться в Прибалтике и перенести свое внимание на юг. В феврале 1711 г. Турция официально объявила войну России.

До подхода главных сил на новый театр войны Петр приказал Апраксину выехать в Азов и «тот край оборонительно от турецкого наступления охранять». На донских казаков и калмыков возложили задачу: весной 1711 года выйти «сухим путем и водою» к Перекопу, чтобы сковать движение татар, а Скоропадскому было приказано так сосредоточить силы запорожцев, чтобы предотвратить возможное наступление турок и татар на Украину. Главные же действия должны были развернуться на Балканах, где русские войска имели бы союзников в лице болгар, сербов и албанцев. Славянские народы, а также Молдавия и Валахия надеялись на поддержку русских войск. Стратегический план Петра предусматривал выход русской армии к Дунаю, где к ней должны были присоединиться войска дунайских княжеств. Молдавия и Валахия по собственной инициативе обязались заготовить продовольствие для русской армии. Кроме того, они обещали выставить 40-тысячную армию.

Для связи с Албанией и Далмацией Петр послал в Венецию своего представителя. Одновременно в Сербию и Черногорию русское правительство направило воззвание, призывавшее активизировать борьбу против турок. Петр рассчитывал на восстание этих народов против турецкого ига. Задача состоит в том, говорил Петр, чтобы подняться на борьбу «за честь и славу вашу, за свободу и вольность наследников ваших». Основной удар по Турции предполагалось нанести через Балканы. Чтобы обеспечить успех в предстоящих сражениях, Петр добился объявления войны Турции и со стороны Польши, хотя она реальной помощи России не оказала.

Русская армия сосредоточилась у Днестра и в начале июня начала переправу через реку. Впереди главных сил шел конный корпус Голицына в составе десяти драгунских полков. Он имел задачу — отбросить передовые отряды турок и прикрыть движение главных сил. Русские войска насчитывали 44 тыс. человек (32 тыс. пехоты и 12 тыс. кавалерии при 186 орудиях), турецкая армия имела 97 619 человек. К ней должна была присоединиться 30-тысячная татарская конница.

Соотношение сил было не в пользу русской армии. Стремясь задержать турок на Дунае, Петр приказал Шереметеву выдвинуться к реке и захватить переправу противника у Исакчи. Но Шереметев действовал медленно и вовремя не выполнил приказа. Больше того, получив ложные сведения о переправе турок через Дунай, он повернул к Яссам. Этим был сорван план Петра I.

В середине июня русская армия сосредоточилась у Ясс, здесь выявилось, что продовольствие не было подготовлено. На военном совете некоторые офицеры и генералы предлагали отвести русские войска за Днестр, Однако Петр, получив данные о том, что турки еще не переправились через Дунай, решил действовать по первоначальному плану: он направил через Бакеу, Фокшаны к Браилову 7-тысячный отряд генерала Ренне и поставил перед ним задачу — захватить крепость, находящиеся там склады продовольствия и создать, таким образом, базу впереди армии. Главные же силы должны выйти к реке Прут и овладеть Исакчей.

Армию прикрывал отряд генерала Януса, который не выполнил поставленную задачу и доставил ложные сведения об обстановке.

Турецкая армия к началу движения русских войск из Ясс уже переправилась через Дунай и двигалась навстречу им, а татарская конница вышла в тыл. Военный совет решил: отходить на север вдоль реки Прут. Но время было упущено, и Петр приказал остановиться, построить у урочища Новое Станилешти укрепленный лагерь и принять бой.

Сражение произошло 9 июля. Русские войска образовали фронт в виде исходящего угла, отразили все атаки турецкой пехоты и конницы. Пехота противника наступала в боевом порядке, имеющем форму треугольника, обращенного вершиной в сторону русских. Часть турецких войск переправилась через Прут и расположилась на высотах в тылу русской армии. Но понеся большие потери от огня русской артиллерии (более 7 тыс. человек убитыми), турецкие войска отошли. На следующий день визирь пытался продолжить сражение, но янычары наступать не хотели «понеже вчерашним огнем довольно остращены были, но токмо жестокую продолжали пальбу пушечную». Днем 10 июля визирь прекратил военные действия.

Не добившись победы над главными силами русских войск и получив сведения о захвате отрядом генерала Ренне крепости и складов в Браилове, турки склонны были начать переговоры о мире, к которому при сложившихся обстоятельствах стремился и Петр I. В результате переговоров 12 июля был подписан мир, по которому Россия возвратила Турции Азов и его побережье.

Россия, таким образом, была лишена возможности иметь морской флот в Азовском море.

Прутский поход 1711 г.

Вместе с армией в Россию ушло несколько тысяч жителей Молдавии, которым была предоставлена земля для поселения.

Несмотря на неудачу, Прутский поход внес много нового в военное искусство. В области стратегии характерным было то, что Петр стремился нанести главный удар по Турции через Балканы. Выбирая это направление, он справедливо рассчитывал на то, что русская армия будет иметь на Балканах спокойный тыл и окажет реальную помощь болгарам, сербам и румынам в их борьбе за национальную независимость. Выбор направления главного удара определил операционную линию и создание на ней баз снабжения. Безусловно интересной являлась попытка вынести вперед свою базу и организовать стратегическое прикрытие ее.

Главные причины неудачи похода лежали в области тактики. Линейные боевые порядки не могли быть активно использованы в бою против численно превосходящего противника и вынуждали армию переходить к обороне. Такой боевой порядок, как дивизионные каре, в то время еще не был разработан в русской армии.

Не меньшее значение имела и система связи. Опоздание донесений с театра войны приводило к неверной оценке обстановки.

Наконец, нужно сказать и об отрицательной роли в этом походе многих иностранных военных специалистов, которые мешали выполнять планы Петра I. После этого похода Петр уволил из армии 50 иностранных генералов и штаб-офицеров.

Но главная цель была достигнута: Петру I удалось вывести Турцию из войны и создать необходимые условия для дальнейшей борьбы на западном театре. «Ныне мы со всею армией праздны, и будем как возможно скоро, часть добрую войск посылать в Померанию».

Заключение мира Турции с Россией вызвало недовольство в Лондоне. Англия требовала от своего посла в Константинополе добиться, чтобы турки разорвали отношения с Россией и возобновили войну. В то время Куракин сообщал в Петербург: «Англия указ дала министру своему при Порте трудиться в интерес швецкой и учиненный мир разрушить».

В 1712 году Турция действительно возобновила войну, но, встретившись с твердой позицией России, в 1713 году снова подтвердила мир.

Действия в Померании. Поражение шведских войск в 1709–1710 гг. и выход России из войны с Турцией заставили Англию поспешить с окончанием войны с Францией за Испанское наследство. Не желая низведения Швеции в ранг второстепенной державы и упрочения России в Прибалтике, Англия усиленно помогала Швеции.

Петр I, стремясь быстрее завершить борьбу со Швецией, решил перенести удары в шведскую Померанию, где русская армия могла действовать вместе с датскими и саксонскими войсками. Против этого решительно выступили Англия, Голландия и Австрия, которые еще в 1710 году подписали конвенцию о сохранении нейтралитета в шведской Померании. Эта конвенция косвенно помогала Швеции. Своим острием она направлялась против России. С этой конвенцией согласились также Россия, Саксония и Дания, но при условии, что шведы не будут нападать из этой провинции. Однако Карл XII отверг конвенцию и этим разрядил сложившуюся обстановку. Тогда Англия предложила Дании выйти из войны и заключить сепаратный мир со Швецией, однако все попытки Англии расколоть Северный союз окончились неудачно. Союзники решили овладеть шведской Померанией. Но отсутствие единства в достижении политической цели привело к разнобою и в стратегии. План союзников заключался в том, чтобы овладеть Штральзундом и Штеттином, лишить Швецию базы в северной части Германии. Предложения Петра I об ускорении действий не были выполнены. Осада Штральзунда затянулась. Датский король снял своя войска и отвел их на свою территорию.

Затяжка военных действий была чревата неприятными последствиями. К концу 1712 года война за Испанское наследство пошла на убыль. Окончание ее грозило тем, что в северный конфликт могли вмешаться Англия, Голландия и Франция. Это заставило Петра I действовать решительнее.

В 1713 году война за Испанское наследство закончилась. Англия и Франция попытались заставить Голландию и Австрию выступить против России на стороне Швеции. Однако сделать это им не удалось. Между тем в результате активных действий русских войск в январе 1713 года был выигран бой при Фридрихштадте. «Неприятель ретировался в угол моря, — писал Петр, — теперь никуда уйти не может». В мае капитулировала армия Стенбока, зажатая русскими войсками в Тонингене. Вскоре шведы капитулировали у Штральзунда. Сдался также и Штеттин. В октябре 1713 года Меншиков передал Штеттин пруссакам. Этот акт объективно вынуждал Пруссию выступить на стороне России. В 1714 году между Россией и Пруссией был заключен договор, по которому Штеттин закреплялся за Пруссией, которая признавала все завоевания России в Прибалтике. После этого Петр I отвел свои главные силы в Прибалтику.

Война на Финляндском театре. Одновременно с военными действиями на западном театре развертывались бои и в Финляндии, Оба эти стратегические направления обеспечивали удар по Швеции: первое — с юга, а второе — с востока и севера. Для действий в Финляндии были оставлены войска, численностью в 35 тыс. человек, базировавшиеся на Петербург, Выборг и Кексгольм. Командовал войсками и флотом Апраксин, помощниками его были Голицын и Крюйс. Главный удар предполагалось нанести на Або одновременно с суши и с моря. Движение армии намечалось вдоль морского берега. На флот возлагалась задача — обеспечить армию с моря. После взятия Або предполагалось нанести удар по самой Швеции через Аландские острова. Для осуществления этого плана был сформирован Ингерманландский корпус в составе 55 500 человек пехоты и 11 500 человек кавалерии. Для непосредственных действий был выделен специальный отряд — 12 760 пехотинцев и 5383 кавалериста, который должен был вести наступление от Выборга к Гельсингфорсу.

В июле 1712 года русские войска сосредоточились у Выборга. Сюда же направился и галерный флот (11 бригантин и 15 скампавей). Корпус Апраксина имел 15 тыс. человек при 22 орудиях. Но появление в Финском заливе шведского флота не позволило Апраксину развернуть боевые действия. Однако это не смутило командующего русским флотом Боциса. Он смело прорвал линию блокады и направился вдоль шхер к Гельсингфорсу. Затем выступил и Апраксин. Шведский корпус Либекера не принял боя и отошел за р. Кюмень.

Изменившаяся обстановка заставила Петра главное внимание обратить на Финляндский театр. Здесь основная задача заключалась в том, чтобы овладеть Гельсингфорсом, превратить его в базу русских войск и флота, а потом перенести боевые действия в район Або. Шхерный флот, состоявший из 200 судов, должен был прикрывать действия армии с моря.

Весной 1713 года русская армия и галерный флот подошли к Гельсингфорсу, шведская эскадра покинула рейд. Русские высадили 16-тысячный десант. Но шведы не приняли боя, зажгли город и отступили к Борго. Петр I решил захватить Борго, что и было осуществлено 14 мая. В августе русские войска взяли Або. Шведы отошли в глубь страны. Либекер был отозван, а вместо него назначен генерал Армфельд, получивший приказ активизировать военные действия.

Трудности в снабжении войск заставили Апраксина оставить в Або гарнизон, а главные силы отвести к Гельсингфорсу, где была создана крупная база продовольствия и боеприпасов. Военный совет решил начать наступление в центре Финляндии с тем, чтобы зимой 1713/14 г. очистить от шведских войск всю страну.

Бой при р. Пелкиной (1714 г.)

В ходе наступления русских войск в районе Тавастехуса произошел бой на р. Пелкиной, решивший участь Южной Финляндии. Русские войска численностью в 14 тыс. человек при 22 орудиях, наступающие под командованием Апраксина, продвинулись к дороге, проходившей вдоль озера Маллас-Веси. Эта дорога была занята шведским отрядом генерала Армфельда численностью в 11 тыс. человек при 28 орудиях. Получив сведения о наступлении русских, Армфельд занял оборону на р. Пелкина. Шведы создали здесь сильную позицию.

Апраксин решил нанести удар по шведской позиции с фронта и высадить десант в тыл противника. Бой начался на рассвете. Пока главные силы русской армии наступали с фронта, отряд Голицына, воспользовавшись густым туманом, совершил на плотах переправу через озеро в районе дер. Мялькиле. Разгадав этот маневр, Армфельд выслал к месту высадки русских конницу Лабора, но она не могла атаковать русскую пехоту и начала перестрелку. Подошедшая пехота оттеснила было русских на плоты, но в это время высадились главные силы отряда Голицына и атаковали шведов во фланг. «И хотя неприятель жестоко оборонялся… — писал Петр, — однако ж, видя войск наших сильное наступление, пришел в конфузию». Шведы потеряли здесь более 800 человек убитыми, ранеными и пленными и 8 орудий.

Бой на р. Пелкиной еще раз показал, что русские войска не придерживались шаблонов линейной тактики, а действовали в зависимости от обстановки. Чтобы успешно осуществить маневр, Апраксин и Голицын разделили свои силы. В условиях сильно пересеченной местности русские войска действовали активно и одержали победу.

Бой у Лаппола. Успехи, достигнутые при р. Пелкиной, позволили продолжать наступление в Северной Финляндии и подготовить войска для нанесения удара по Швеции. Перед отрядом Голицына, насчитывавшим 8495 человек при 11 орудиях, была поставлена задача — овладеть северной частью Финляндии.

В начале февраля Голицын начал движение к г. Васа, где базировался корпус Армфельда (8 тыс. шведов и до 6 тыс. финнов при 8 орудиях). 18 февраля русские войска встретились со шведским авангардом у дер. Квивила в четырех верстах от дер. Лаппола, Главные силы шведов прикрывали дорогу на г. Васу у дер. Лаппола, проходящую через дефиле.

Голицын лично произвел разведку и принял решение: обойти боевой порядок шведских войск и нанести им удары во фланг и тыл. В обход была направлена пехота, три драгунских полка и один эскадрон. В ночь на 14 февраля русские войска пошли в обход позиции противника и вышли на фланг шведских войск. Появление русских с востока оказалось неожиданным для Армфельда, но он успел повернуть свои войска. Голицын построил войска в четыре линии. В первых двух поставил пехоту, а в третьей и четвертой — конницу. Артиллерия сосредоточилась в двух группах на флангах. Создавая такой боевой порядок, Голицын рассчитывал на его большую ударную силу. Построение в глубину обеспечивало пополнение первой линии резервами. Одновременно Голицын направил три драгунских полка в обход шведов по левому берегу р. Стор-Кюро. Армфельд, как и ожидал Голицын, принял решение построить свои войска в две линии с намерением охватить фланги русских войск. Вначале он охватил фланги русской армии, но был отброшен огнем артиллерии. Несмотря на это, шведы снова пошли в атаку и оттеснили первую линию назад, но пехотинцы второй линии восстановили положение. После этого в центре в атаку перешла русская пехота, а с флангов кавалерия. В это время в тылу противника появились три драгунских полка. Шведы дрогнули, их боевой порядок расстроился, и они побежки. Обоз и артиллерия были захвачены русскими войсками. Шведы потеряли только убитыми 5133 человека и 535 человек пленными. Остатки шведских войск бежали на север Финляндии к Якобштадту.

Бой при Лаппола (1714 г.)

В этом бою по существу уже не было линейного боевого порядка, предназначенного для создания огневого превосходства. Бой велся в глубоком боевом построении войск, осуществлялось разделение сил для обходного маневра на поле боя. Огневой бой служил лишь средством для перехода к штыковой атаке и прорыву линии противника.

Победа у Лаппола имела большое стратегическое значение. Почти вся Финляндия оказалась занятой русскими войсками.

Гангутское сражение. После сражения у Лаппола можно было развивать действия на море. К 1714 году русский флот представлял большую силу и мог вступить в единоборство со шведским флотом. Обстановка в Западной Европе благоприятствовала России. Между державами победительницами — Англией, Голландией и Австрией — после Утрехтского мира начались серьезные трения. В этих условиях Англия не решалась выступить на стороне Швеции.

9 мая 1714 года для обеспечения наступательных действий сухопутных войск в районе Васы и Умео из Петербурга в Або вышел галерный флот, состоящий из 99 судов с 13,5 тысячным десантом, который должен был взаимодействовать с войсками Голицына. На корабельный флот (16 линейных кораблей, 8 фрегатов и шняв) возложили задачу: прикрыть галерный флот до входа в шхеры, а затем отойти в Ревель, где стояла вторая эскадра. Кроме того, корабельный флот должен обеспечить дальнейшие действия галерного флота против Аландских островов, откуда намечалась высадка десантов в Швецию. Командующий шведским флотом решил разделить свой флот на две эскадры. Одна из них направлялась к берегам Дании с задачей не допустить выступления датского флота, а другая — к выходу из Финского залива, чтобы не дать возможности русскому флоту развернуть активные действия. Когда галерный флот подошел к мысу Гангут, то выяснилось, что дальнейшему движению его препятствует шведская эскадра под командованием адмирала Ватранга (16 линейных кораблей, 2 фрегата, 2 бомбардирских корабля и 9 гребных судов). Галерный флот остановился в бухте Тверминне, куда прибыл Петр I. Учтя сложившуюся обстановку, он решил совершить прорыв в Абасские шхеры. Чтобы заставить шведов рассредоточить свой флот, Петр I приказал устроить переволоку и начать переброску скампавей для обхода шведского флота и «тем бы неприятеля привесть в конфузию». Учтя опасность обхода, Ватранг выделил 1 фрегат, 6 галер и 3 шхербота и под командованием Эреншильда направил их к переволоке, а 14 судов под командованием адмирала Лилье послал в обход русского флота. Создалась благоприятная обстановка для прорыва. Установившийся штиль на море полностью парализовал шведский флот. Воспользовавшись штилем, а также оплошностью Ватранга, авангард русского шхерного флота (2 отряда из 35 галер) начал обходить вокруг мыса Гангут с целью прорыва. Все попытки Ватранга помешать прорыву русских галер и скампавей не дали результата. «И хотя неприятель более трудился, — корабли свои буксировал, к тому же начался бысть малой ветер, что более неприятелю дало способ, а шли к нашим скампавеям лавирами, и из пушек довольно стреляли». Несмотря на это, русский авангард прошел беспрепятственно, обошел мыс Гангут и блокировал эскадру Эреншильда. Командующему авангардом Змаевичу приказали: «чинить воинский промысел».

Адмирал Ватранг, стремясь спасти суда Эреншильда, приказал главным силами отойти от берега. Это была вторая ошибка Ватранга. К главным силам шведов присоединились и суда Лилье. 27 июля на море снова установился штиль. На военном совете было решено провести в шхеры все остальные русские суда и атаковать эскадру Эреншильда. На виду у шведов шхерная флотилия прошла мимо эскадры Ватранга. Шведские корабли сделали 250 выстрелов, но безрезультатно. К полудню русская эскадра соединилась и атаковала корабли Эреншильда.

Авангард из 23 скампавей построился в одну линию. Главные силы русских кораблей оставались в резерве. Сражение началось 27 июля в 2 часа дня. Первая и вторая фронтальные атаки русских галер были отражены огнем шведских кораблей. Третья же, фланговая атака завершилась захватом всех шведских кораблей. Противник потерял убитыми 336 человек и 590 ранеными. Остальные были взяты в плен. В числе пленных оказался и сам Эреншильд. Русские войска потеряли убитыми и ранеными 465 человек. «Воистину, — писал Петр I, — нельзя описать искусство российских войск как начальных, так и рядовых».

Петр называл победу при Гангуте, как «николи у нас бывшую викторию». Молодой русский флот действовал весьма успешно. Высокие моральные качества русских моряков, их мужество и стойкость имели большое значение в достижении победы. Гангутская победа имела стратегическое значение.

Поражение шведского флота вызвало тревогу в Стокгольме. Эскадра Ватранга была отозвана. Когда русские корабли подошли к Аландским островам, то там уже не оставалось шведских войск. Апраксин писал, что на них «неприятеля не видели ни одного солдата».

Вслед за этим шхерный флот получил задачу содействовать войскам, двигавшимся на север Финляндии. Отряд в 9 скампавей с десантом в 1000 человек под командованием Головина вышел из Васы и высадился в Умео, где действовал около месяца. В начале сентября весь шхерный флот возвратился в столицу. За победу при Гангуте Петр I получил звание вице-адмирала. Победа при Гангуте сильно подняла престиж России.

В 1715 году шла борьба главным образом с каперскими судами Швеции. В этом году Петр I заключил с Данией конвенцию о высадке русских войск на южное побережье Швеции через Данию. В этом же году между Россией и Пруссией был заключен союзный договор, и последняя объявила войну Швеции. Пруссия обязалась содержать русскую армию во время ее пребывания в Померании, а Дания на время высадки десанта. К договору примкнули Польша и Ганновер, надеявшиеся при помощи России поживиться за счет Швеции. Даже Англия заключила в Грейфсвальде союзный договор с Россией, которым она гарантировала все приобретения России в Прибалтике. Георг I направил флот для участия в готовящемся десанте.

Однако высадка десанта вследствие разногласий между союзниками не состоялась. Союзники предлагали для высадки десанта использовать главным образом русские силы. Но русское командование считало возможным в создавшихся условиях предоставить в распоряжение Дании 15 тыс. человек, а высадку десанта предлагало перенести на весну 1716 года.

Дания и Пруссия в действиях русских усматривали тайные намерения захватить Висмар и другие важные пункты и начали переговоры. Эти переговоры ни к чему не привели, и потому Петр I, отказавшись от десанта, отвел войска в Мекленбург, а затем в Прибалтику.

Действия союзников в 1717 году были нерешительны. Английская дипломатия делала все для того, чтобы не допустить разгрома Швеции. Интриги английской дипломатии привели к тому, что между союзниками не только отсутствовало единство действий, но между ними зародились подозрения и даже вражда к России, которую стали обвинять в стремлении утвердиться в Европе.

Вот почему Петр I стал искать возможности расширения базы. В 1717 году Россия заключила в Амстердаме договор с Францией и Пруссией. Этот договор и критическое внутреннее положение Швеции вынудило Карла XII согласиться на ведение мирных переговоров с Россией.

Сражение при Гангуте в 1714 г.

Переговоры были начаты в 1718 году на Аландском конгрессе. В ходе переговоров выявилась возможность не только заключения мира между Россией и Швецией, но и установления союза между ними в целях возвращения последней потерянных земель в центре Европы. Это встревожило Англию. Следствием действий английской дипломатии было заключение в Вене в начале 1719 года Венского договора между Австрией, Саксонией и Ганновером. Этот договор был направлен против России, Мекленбурга и частично против Швеции.

Во время переговоров при осаде норвежской крепости Фридрихсгалль был убит Карл XII. К власти в Швеции пришли настроенные проанглийски круги. Новое шведское правительство при прямой помощи Англии заключило мир с Саксонией, Польшей и другими державами. Переговоры с Россией были прерваны. Швеция решила продолжать борьбу.

Заключительный этап войны (1719–1721 гг.)

На этом этапе войны главными противниками России становятся Швеция и Англия. Англия не только поддерживала Швецию, но и враждебно выступала против России. План Англии состоял в том, чтобы заставить Россию отдать балтийское побережье Швеции.

В 1719 году Петр сделал новую попытку заключить мир со Швецией. Для этой цели в Стокгольм с конкретными предложениями был направлен Остерман. В это время еще шире развернулись боевые действия на море и на суше для «получения чрез действия воинские пожеланного миру». Однако Швеция, надеясь на помощь Англии, отказалась от ведения переговоров. В 1719 году английская эскадра появилась в Балтийском море. Правда, англичане послали всего лишь 12 кораблей; с такими силами рискованно было вступать в бой с русским флотом, который имел в своем составе 22 линейных корабля. Английский адмирал Норрис потребовал подкреплений, и для усиления его эскадры из Англии вышло еще восемь кораблей. Англичане хотели внезапно напасть на русскую эскадру и уничтожить ее, а после этого официально объявить войну. Получив известие от русского посла в Лондоне о намерениях англичан, Апраксин запросил Норриса о целях пребывания английской эскадры в Балтийском море и предупредил, что в случае приближения английских судов к русским кораблям или крепостям их встретят «по воинскому резону».

Направив флот в Балтику, Англия начала переговоры с Пруссией о совместном выступлении против России. Пруссия же вела двуличную политику и лавировала между Россией и Англией. Король Фридрих Вильгельм колебался и искал способа, как бы обмануть обе стороны. Но затем он решил поддерживать Россию. Между Россией, Пруссией и Францией был заключен договор, имевший целью гарантировать Утрехтский и Баденский трактаты, а также будущий договор России со Швецией.

В середине августа Норрис получил приказ: после заключения союзного договора соединиться со шведским флотом и «предпринять все, что в ваших силах, чтобы уничтожить русский флот». Как только Англия заключила наступательный договор со Швецией, 6 сентября английская и шведская эскадры соединились. Теперь нужен был повод для нападения на русский флот.

Пока Норрис собирался начать войну, русский флот продолжал активные действия. В мае 1719 года эскадра Н. Сенявина захватила три шведских корабля у острова Эзель. В этом бою Сенявин отбросил устаревшие каноны линейной тактики: он поставил шведские суда под удар в два огня и имел при этом полный успех.

В конце июля русский шхерный флот (132 галеры и 100 лодок) под прикрытием корабельного флота произвел высадку 26-тысячного десанта в нескольких пунктах шведского берега. Русские войска разрушили железоделательные заводы между Стокгольмом и Норчепингом. Однако новую десантную операцию, намеченную на конец августа, пришлось отложить, так как этому препятствовал английский флот. Не найдя повода для нападения на русский флот, Норрис отбыл в Англию.

К концу 1719 года международное положение России осложнилось. Венские союзники решили выступить против России, если она двинет свои войска в Германию. План действий союзников состоял в том, чтобы вынудить Россию заключить мир, оставив за ней Петербург, Кронштадт и Нарву. В случае отказа России, заставить ее силой заключить мир, но тогда отобрать все приобретения Швеции, а Польше отдать Смоленск и Киев. Но этим планам не суждено было осуществиться.

Весной следующего года англо-шведская эскадра снова появилась у Ревеля, но военных действий не открывала.

Петр I приказал укрепить Кронштадтскую крепость. «Оборону флота и сего места, — писал он коменданту крепости Матюшкину, — держать до последней силы и живота, яко наиглавнейшее дело».

В середине 1720 года русский флот одержал новую победу. 27 июля шведская эскадра адмирала Шеблата, состоящая из 14 судов, напала на русские корабли, находившиеся в Гренгамской бухте на Аландских островах. Голицын заманил шведов в шхеры и в проливе Флисзунд разбил их эскадру. Два шведских корабля сели на мель и были захвачены, а два — взяты на свободной воде. Шведский флагман едва смог уйти в открытое море.

Разбив шведов у Гренгама, русский флот занял господствующее положение на Балтике. Эта победа произвела сильное впечатление на Западную Европу. Она показала, что Россия не будет считаться с вмешательством Англии. Шведский флот был разбит «при очах английских, которые равно шведов обороняли как их землю, так и флот». Не оказал влияния на Россию и разрыв дипломатических отношений с Англией, а также выход из войны Дании и Пруссии. В ноябре 1720 года русские успешно высадили десанты и активно действовали на шведской территории.

Зимой 1720/21 г. Петр энергично строит новые корабли. К весне 1721 года русская эскадра имела уже 29 линейных кораблей и много кораблей других классов. Она не боялась даже соединенного англо-шведского флота. Убедившись в том, что Россию нельзя сломить, Швеция согласилась вести переговоры, но с прибытием английской эскадры шведы заколебались. Но когда русские высадили новые десанты у Питео, Умео и Сундвалле и разбили там шведов, представители Швеции приняли все русские условия и 10 сентября 1721 года подписали мир в Ништадте.

«Петр, — писал Маркс, — завладел всем тем, что было абсолютно необходимо для естественного развития его страны».

Далее он указывал, что в результате этого мира: «России было обеспечено превосходство над соседними северными государствами; благодаря ему же Россия была втянута в непосредственный и постоянный контакт с любым пунктом Европы. Наконец, благодаря ему были заложены основания для установления материальных связей с морскими державами».

Основная задача, заключавшаяся в возвращении русских земель в Прибалтике, была разрешена. Россия возвратила Ингрию и Карельский перешеек с Выборгом и Кексгольмом и получила «в совершенное непрекословное вечное владение» Эстляндию, Лифляндию и Моонзундские острова.

Россия возвращала Швеции занятую русскими войсками Финляндию. Кроме того, Россия обязалась уплатить Швеции 2 млн. ефимков за уступленные земли.

В 1724 году Россия заключила со Швецией оборонительный союз на 12 лет. Этот союз усиливал международные позиции России и позволял обратить главное внимание на черноморскую проблему, которую не удалось разрешить в начале XVIII века. «Северная война, — писал Маркс, — имела огромное значение. В результате ее Россия сразу приобрела неограниченное и мировое значение, благодаря неустойчивого положения и всеобщности связей в Западной Европе».

Северная война 1700–1721 гг. имела огромное значение для развития русского военного искусства. В ходе ее сложились передовые способы ведения войны.

В области стратегии был дан образец связи войны с политикой. Русская стратегия исходила из учета конкретной международной обстановки. Прогрессивный характер этой войны делал русскую стратегию целеустремленной. Характерной чертой русской стратегии была ее решительность.

В тот период на Западе господствовала кордонная стратегия, цель которой — прикрывать жизненные центры страны. Русское командование разработало и практически осуществило новую для того времени концепцию сосредоточения сил и маневрирования ими на всем театре войны. Кордонная система в условиях России была совершенно неприемлемой. Русское командование самостоятельно разработало новые, наиболее активные формы ведения войны. Главным средством решения стратегических задач русские полководцы считали сражение, осуществляя которое они обеспечивали превосходство в силах (Полтава).

В русской стратегии правильно определились те способы ведения военных действий, которые диктовались условиями борьбы. Эти способы всегда были различны. В одном случае на первом плане выступала оборона, в другом — стратегическое окружение противника, в третьем — ставилась задача «искать недруга в его земле» и т. д.

Русское командование хорошо понимало соотношение обороны и наступления. В России оборона рассматривалась как средство для создания условий, обеспечивающих переход в наступление. Вот почему русское командование не переоценивало тактических успехов и неудач, а извлекало из них уроки.

Русское командование в основном правильно выбирало направление главного удара как в целом, так и на отдельных этапах войны (Нарва, Лесная, Полтава, Финляндия). Петр I являлся передовым представителем стратегии, широкого маневра на театре войны, которую так неудачно пытался осуществить Карл XII.

Стремление с помощью активных действий переходить к успешному окончанию войны выражалось в нанесении частых и сильных ударов (бить противника по частям), добиваясь решающих результатов. Правильность выводов Петра I подтверждена боевой практикой. Так, в бою под Гуммельсгофом шведы потеряли убитыми и ранеными 5590 человек, под Лесной — 8 тыс. убитыми и более 1 тыс. пленными, под Полтавой — 9324 человека убитыми и почти 20 тыс. пленными. В этих сражениях были перемолоты основные силы шведской регулярной армии. Петр действовал смело, решительно и добивался успехов, строго учитывал силы, средства и возможности. Трезвый расчет и разумный риск приносили победу.

Петр I прекрасно понимал роль и значение решительного столкновения с противником. И если в 1704 году он заявлял, что опасно искать генерального сражения, то нужно учесть, что в это время он считал свою армию еще не вполне подготовленной, а международную обстановку недостаточно благоприятной для себя. А несколько лет спустя он с меньшими силами смело нападал на противника (Лесная) и сам искал генерального сражения под Полтавой. После Полтавской победы Петр I настойчиво искал сражений и подчеркивал: «хотя мы зело искали видеть онаго в лице, но оный никогда показать себя не хотел».

Овладение территорией врага рассматривалось Петром лишь как средство принуждения его к заключению мира: «Того ради лучше его (шведа) на том берегу посетить и к желаемому миру принудить».

Крупный вклад внесли русские и в тактику. В это время главная задача состояла в разработке и внедрении в боевую практику основ линейной тактики. Однако ни Петр, ни его сподвижники не смотрели на линейную тактику как на что-то неизменное. Они стремились извлечь из нее все то положительное, что она могла дать.

В то время как на Западе первенствующее значение придавалось огню и меньшая роль отводилась штыку, что приводило к усилению оборонительных стремлений, в России на огонь смотрели лишь как на средство, обеспечивающее решительный штыковой удар, причем штык рассматривался как оружие наступательного боя. Сам боевой порядок видоизменялся. В зависимости от конкретных условий боя войска строились то в линию с поддержками (Лесная), то в две, причем вторая линия являлась резервом, позади которого сосредоточивался общий резерв (Полтава), то, наконец, в четыре линии, при этом вторая и четвертая линии служили резервом (Лаппола). Линия боевого порядка нередко расчленялась по фронту и в глубину, что обеспечивало маневр на поле боя. Применялся также и фланговый маневр.

Глубокое понимание сущности боя выражалось в правильном сочетании огня и удара. На бой смотрели, как на главную цель, а на маневр, как на средство, обеспечивающее решение поставленной задачи. Отсюда и стремление к новому решению военных задач. Это новое проявлялось в том, что пехоте придавалась активная роль в наступательном бою.

Новое было также и в разработке идеи резерва. Петр рассматривал вторую линию как резерв первой, для чего, например, при Полтаве он располагал батальоны каждого полка в обеих линиях и ставил задачу вторым батальонам активно содействовать первым. Наряду с этим он располагал войска также и в одну линию, за которой на флангах находились резервы, предназначавшиеся для усиления удара. Учитывая характер местности, Петр ставил батальоны «позади один другого во столько линий, сколько ширина позволит». Так именно и поступил Голицын, расположив пехоту в несколько линий (Лаппола).

В своей основе идея использования резерва сводилась к взаимодействию частей во время боя. Они должны были поддерживать друг друга, а «когда неприятель пойдет на одно крыло, то другому крылу неприятелю с тыла во фланг атаковать».

В русской армии по-новому решался вопрос о роли местности в бою. Если на западе для боя искали ровную местность, то Петр не раз подчеркивал, чтобы действовать «не гораздо на чистом поле, но при лесах, в чем превеликая есть польза», В России впервые стали приспосабливать местность для ведения боя. Система редутов, разработанная под Полтавой, прочно вошла в военную практику и стала применяться во всех передовых армиях Европы.

Являясь противником шаблона в военном деле, Петр I неоднократно говорил, что в бою все зависит от осторожности, искусства и храбрости генерала, которому «положение земли, силу неприятеля и обыкновения оной знать и по тому свое дело управлять надлежит». Указания Петра преследовали цель: повысить активность в бою пехоты, артиллерии и кавалерии. Он требовал отказаться от традиционного расположения артиллерии в боевом порядке, а исходить из учета местности и замысла полководца.

В ходе Северной войны была увеличена маневренность и подвижность артиллерии за счет облегчения веса артиллерии и использования конной тяги. Это позволило осуществлять передвижение артиллерии на большие расстояния, а также увеличить ее эффективность в ходе боя. Сведение однотипной артиллерии на огневых позициях в батареи позволило осуществлять массирование огня и маневрирование его по целям. Маневр колесами обеспечивал огневую поддержку пехоте. Создание же артиллерийского резерва обеспечивало возможность питать бой из глубины. Действенность огня достигалась увеличением числа зарядов картечи. Ф. Энгельс, исследуя вопрос о действии артиллерии, указывал, что в Западной Европе в лучших армиях XVIII века приходилась на каждую пушку одна четвертая часть картечных зарядов. В русской же армии число картечных выстрелов доходило до одной трети. Так, в сражении под Полтавой из 1471 выстрела 572 произведены картечью. Такое соотношение говорит о выдержке и стойкости солдат.

На кавалерию Петр смотрел как на активную силу в бою. Он отказался от традиционного расположения кавалерии в колоннах на флангах и строил ее также в развернутых линиях, чтобы она могла быстро «искать неприятельскую инфантерию», или располагал ее за пехотными линиями (в данном случае в колоннах) так, чтобы она была. готова для развертывания при переходе в наступление.

Передовые способы ведения военных действий способствовали развитию отдельных родов войск. В период войны окончательно оформились основные рода войск: пехота, кавалерия и артиллерия. Русская армия стала регулярной.

В ходе войны складывалась и передовая русская военная теория. Она обобщала боевой опыт и излагала его в многочисленных уставах и инструкциях. Воинские уставы первой четверти XVIII века показывают, что русское военное искусство достигло больших успехов. В уставах и инструкциях определены организация и формы боевой подготовки войск, обязанности обучаемых и обучающихся, дан перечень навыков, которыми должен владеть каждый солдат и офицер. В уставе закреплены формы организации войск, отвечающие способам ведения войны. Правительство Петра I вложило в эти формы свое национальное, русское содержание, что означало развитие военного искусства на новой основе, в новой исторической обстановке.

Огромное значение в Северной войне сыграл флот. Петр I понимал, что без регулярного флота нельзя было выиграть войну против Швеции, и строил как корабельный, так и гребной флот.

В ходе войны русское командование хорошо организовывало стратегическое взаимодействие войск и флота. Петр I стремился использовать флот прежде всего для непосредственного обеспечения войск и добился решительного успеха в этом (Выборг, Гельсингфорс, Аланд, берега Швеции). В отношении морской тактики нужно сказать, что в ходе войны были разработаны высокие образцы наступательных действий, которые отличались смелостью замысла, маневренностью и решительностью (Гангут, Эзель, Гренгам).

РУССКОЕ ВОЕННОЕ ИСКУССТВО В ПЕРСИДСКОМ ПОХОДЕ (1722–1723 гг.)

Персидский поход 1722–1723 гг. был вызван рядом причин. Одной из них была заинтересованность России в развитии торговли с Востоком, откуда поступали колониальные товары. Главная цель русской торговой политики состояла в том, чтобы превратить Россию в посредницу между Востоком и Западом. Именно в этих целях старались упорядочить водный режим Волги, создавались торговые базы в Шемахе и Реште. Эти меры способствовали усилению торгового обмена между Россией и странами Востока — Персией и Индией. Однако начавшаяся в Персии внутриполитическая борьба осложнила торговые отношения. Русские торговые базы были разграблены, а многие купцы убиты. Русское правительство обратилось с протестом, в котором заявило о том, что оно будет отстаивать экономические интересы России.

Персидское государство разваливалось. Этим хотела воспользоваться султанская Турция. Ее правители пытались не только захватить находившееся в подчинении Персии Закавказье, но овладеть Дагестаном и Кабардой. Одновременно турецкие агенты собирали сведения о казанских татарах. Угроза захвата Турцией побережья Каспийского моря создавала серьезную опасность русским южным границам. Россия не могла допустить утверждения Турции в Кабарде и в Западном Прикаспии.

Вступление русских войск в прикаспийские провинции Персии и защита их от захвата турками рассматривалось как укрепление безопасности русских границ. И это было главной задачей Персидского похода. Большое значение в сложившейся обстановке имело стремление народов Грузии, Армении и Азербайджана перейти в подданство России. Присоединение к России — это был единственный путь защиты от порабощения и истребления этих народов шахской Персией и султанской Турцией, начавших в это время борьбу между собой за обладание Закавказьем. Это также было одной из причин развязывания войны на Кавказе.

Россия стала готовиться к Персидскому Походу только после заключения Ништадтского мира, и подготовка к нему шла медленно. Но как только в Петербурге были получены данные о намерениях Турции вторгнуться на Северный Кавказ, правительство решило спешно готовиться к походу.

Этот театр военных действий резко отличался от Прибалтийского и Финляндского. Русским войскам предстояло преодолеть большие расстояния, действовать вдали от своих баз. Нужно было в самый короткий срок построить новый флот, создать тыловые базы для снабжения войск продовольствием и боеприпасами, построить необходимые укрепления.

В течение зимы 1721/22 г. была сформирована отдельная армия, так называемый «Низовой корпус», в состав которого входили все рода войск. Пехота «Низового корпуса» имела в своем составе четыре полка и 20 батальонов. Для ведения войны на Приморском театре было решено взять половину личного состава от всех 20 полков, возвратившихся из Финляндии, часть от гвардейских полков и только два полка — Астраханский и Ингерманландский — целиком отправились в поход. Пехота насчитывала 21 093 человека. Конница состояла из восьми драгунских полков украинских и донских казаков. Общее количество конницы достигало 25 тыс. человек. Артиллерия состояла из полковых пушек и 196 орудий главной полевой артиллерии. К этим силам должны были присоединиться около 4 тыс. калмыков и несколько тысяч кабардинцев. В общей сложности русская армия насчитывала около 46 тыс. регулярных войск и казаков и до 10 тыс. калмыцкой и горской конницы. Пехота была сосредоточена в Москве, Ярославле и других городах, расположенных по Оке и Волге, с таким расчетом, чтобы ее можно было по рекам переправить к Астрахани. Коннице же надо было следовать из районов Курска, Киева и с Дона.

Большое внимание уделялось строительству специальных кораблей, приспособленных для плавания в Каспийском море. Суда строились на Москве-реке и Волге. За февраль — май 1722 года было построено 47 парусных и более 400 гребных судов.

Продовольствие и боеприпасы заготавливались в городах Поволжья. Для похода было заготовлено 2874 бомбы, 29 820 гранат, 10 080 картечных зарядов, 59 472 ядра, 12 579 пудов пороха и большое количество продовольствия. Подготовка похода в такой короткий срок была успешно осуществлена только потому, что Россия имела мощную военно-промышленную базу. 15 июня 1722 года Петр I опубликовал манифест о начале похода.

Кампания 1722 года. План военных действий на 1722 год предусматривал овладение городами Дербентом и Баку. Чтобы обеспечить высадку десанта в Аграханском заливе, из Астрахани вышел конный корпус. Петр I приказал этому корпусу овладеть Андреевой деревней, выйти к Аграханскому заливу и оборудовать там пристани для Каспийской флотилии, вышедшей из Астрахани. Но флотилия прибыла к Аграханскому полуострову раньше конного корпуса. Высаженный десант построил здесь укрепленный лагерь.

Соединившись с подошедшей к лагерю конницей, десантный отряд начал движение к Дербенту вдоль побережья Каспийского моря. Население Дагестана благожелательно встретило русские войска. Впереди армии шел отряд подполковника Наумова. Он осматривал дороги, ведущие к Дербенту, и строил мосты. Туда же была направлена и флотилия с запасами продовольствия. Отряд Наумова успешно выполнил задачу и 19 августа вышел к Дербенту, где уже на рейде стояли корабли Каспийской флотилии.

Главные силы русских войск были атакованы 10-тысячным конным отрядом утемышского султана Махмута на р. Инчке-Аус. Отразив атаку, русская армия вышла к Дербенту, намереваясь начать движение в направлении на Баку. Однако от дальнейшего наступления пришлось отказаться. Причиной этого были серьезные затруднения с продовольствием вследствие гибели во время шторма 29 ластовых судов. Из-за недостатка продовольствия, фуража и воды русские приостановили наступление. Кроме того, нельзя было недооценивать опасность внезапного удара турок по коммуникациям со стороны кубанских степей. Петр I не имел сведений о сосредоточении грузинских и армянских войск, на которые он рассчитывал.

Сложившаяся обстановка требовала отвода главных сил к Астрахани. Оставив крупные гарнизоны в Дербенте, Аграханском ретраншементе и в крепости Св. Креста, сооруженной на р. Сулак, Петр отвел свои войска в низовья Волги.

Кампания 1723 года. Вначале было решено закончить кампанию 1722 года отводом русских войск в Астрахань, но вскоре из Закавказья и северных провинций Персии прибыли тревожные известия о том, что этим районам угрожают турки и афганцы. Русских с нетерпением ждали не только грузины и армяне, но и жители северных провинций Ирана. Рештский визирь писал: жители Гиляна «ничего так не желают, как чтобы пришло российское войско и приняло их в защищение».

Чтобы не допустить турок на южный берег Каспийского моря, решили спешно направить экспедицию в Гилян. Русскому отряду под командованием полковника Шипова приказали высадиться в Энзелийской бухте и овладеть Рештом. 4 ноября русская эскадра в составе 14 кораблей под командованием капитан-поручика Соймонова вышла из Астрахани и 5 декабря достигла бухты Энзели и высадила два батальона русской пехоты. Успешно действуя против местных феодалов, пытавшихся преградить путь русским войскам, Шипов ввел свой отряд в Решт и организовал надежную оборону города; население оказывало помощь. Русских сил было вполне достаточно для действий против небольших отрядов персидских феодалов, стремившихся отколоться от Персии, но их не хватало для борьбы с афганской армией, овладевшей столицей Персии — Исфаганом и угрожавшей походом на север страны.

Петр отложил на время экспедицию в Баку и направил в Гилян отряд Левашова в составе 4 батальонов с 24 орудиями. Отряд прибыл на место 28 мая 1723 года. Отряды Шипова и Левашова соединились и образовали Гилянский корпус, который непрерывно пополнялся прибывающими из России частями, а также грузинскими и армянскими отрядами. Этот корпус успешно действовал против отрядов протурецки настроенных феодалов.

Без выхода на западное побережье Каспийского моря нельзя было удержаться в Гиляне. Русские войска стояли в Дербенте. От Гиляна их отделял Баку, укрепиться в котором стало совершенно необходимо. Выход русских войск к Баку облегчал помощь Грузии и Армении, боровшихся за свою независимость.

Готовясь к Бакинской экспедиции, Петр пытался дипломатическим путем предотвратить военное столкновение с Турцией. В инструкции своему резиденту в Константинополе он указывал, чтобы тот добивался отказа Турции от притязаний на Грузию и Азербайджан и особенно на Каспийское побережье, «а чтоб берег отдать, того учинить весьма невозможно». Но Петр I понимал, что столкновение с Турцией произойдет, и стал готовиться к этому: срочно укреплялась Астрахань, на Волге было построено 96 новых морских судов, к Астрахани и Св. Кресту были подтянуты новые силы.

Как только в Москве получили сведения о захвате турками Грузии и что они намереваются овладеть Азербайджаном и, в частности, Баку, Петр приказал командующему войсками в Астрахани генерал-майору Матюшкину ускорить экспедицию в Баку, чтобы не отдать город туркам. «Поспешай как возможно», писал ему Петр. В июне русская эскадра вышла из Астрахани и 17 июля прибыла в Баку. Матюшкин предъявил ультиматум: сдать крепость без боя. На этом настаивало и население города. Бакинский султан, ожидавший подхода турок, ответил отказом. Матюшкин решил атаковать крепость с суши и с моря. Атака с суши возлагалась на десант в составе 4 батальонов пехоты, а с моря было решено бомбардировать крепость с кораблей. 21 июля десант высадился вместе с артиллерией. На берегу были установлены две сильные батареи, отразившие вылазку противника. Одновременно с моря к крепости подошло 7 гекботов, вооруженных тяжелыми орудиями. 22 июля началась бомбардировка города, продолжавшаяся семь дней. Все попытки противника контратаковать русские батареи были отражены. Перед штурмом, назначенным на 28 июля, Матюшкин вновь повторил свой ультиматум, который на этот раз был принят. Русские войска вступили в Баку «с распущенными знаменами и барабанным боем, и с музыкою».

Взятие Баку было обеспечено хорошей подготовкой, совместными действиями сухопутных войск с флотом.

Вслед за этим русские войска высадились в устье Куры и овладели Сальянами, получив приказание построить крепость. Но осенью в связи с начавшимися переговорами с Турцией Петр отменил это приказание. Русское правительство, стремясь избежать войны, предложило Турции «в Персидских землях учинить армистию или унятие оружия и более прогрессов в тех краях ни под каким протекстом не чинить».

В то же время русские войска получили приказание: сосредоточить у турецкой границы 70-тысячную армию и подготовить к обороне всю южную границу. Турция не была готова вести войну с Россией и в договоре, подписанном 12 июня 1724 года, признала все приобретения России на Кавказе и в Прикаспии. Положение России укрепилось, хотя основная задача не была решена: Грузия и Армения остались под владычеством Турции. Несколько раньше, 12 сентября 1723 года, персидский посол заключил Петербургский трактат, по которому Россия обязалась помочь Персии изгнать афганцев, за что ей предлагалось западное и южное побережье Каспийского моря. Персидский шах Тахмасп не утвердил трактат. Это обстоятельство вынудило Россию начать подготовку к новой войне. План 1724 года предусматривал нанесение главного удара по Мазандерану и Астрабаду, куда и направились русские войска под командованием Матюшкина. Смерть Петра I прервала выполнение принятого плана.

Правительство Екатерины I приняло решение: в восточном вопросе вести прежний политический курс. Матюшкин снова получил приказ открыть военные действия. В 1725 году русские войска вновь заняли Астрабад и Торка. Но дальнейшие военные действия были прекращены. Персия заявила о готовности выполнить договор 1723 года. В 1729 году между Россией и Персией был заключен новый договор, по которому Россия уступала Персии Астрабад, Мазандеран и некоторые прикаспийские районы. Договор давал право России вести свободную торговлю с Бухарой и Индией.

Главные цели Персидского похода были осуществлены: Россия укрепила свои южные границы и не допустила захвата турками Каспийского побережья. Русская армия освободила народы Дагестана и Азербайджана.

В области военного искусства Персидский поход был шагом вперед. Он обогатил русскую армию новым опытом. Стратегия русских войск отвечала условиям ведения войны, она исходила из интересов России и народов Кавказа, порабощенных Персией и султанской Турцией. Тактика русской армии обогатилась опытом борьбы на горном и приморском театрах. Особое значение приобрело взаимодействие флота и войск.

ВОЕННОЕ ИСКУССТВО В РУССКО-ТУРЕЦКОЙ ВОИНЕ (1735–1739 гг.)

Русско-турецкая война 1735–1739 гг. явилась результатом обострения противоречий между Россией и Турцией. Договор 1724 года о разделе сфер влияния на Кавказе не сгладил противоречий, имевших место во время Персидского похода. Турция не отказалась от своих агрессивных устремлений. Видя неизбежность столкновения с Турцией, русское правительство в 1726 году заключило с Австрией оборонительный договор, по которому обе страны обязывались в случае войны действовать совместно. Договор встревожил Англию и Францию, стремившихся отбросить Россию от морей и возвратить ее к границам XVII века. Французские дипломаты хотели решить эту задачу руками Турции, Польши и Швеции, на них же они возлагали создание «восточного барьера».

Стремясь спровоцировать войну Турции против России, Франция добилась прекращения военных действий между Турцией и Ираном. После этого турецкая армия начала готовиться к походу на Россию. Об этом сообщал русский резидент Неплюев.

В 1728 году турецкое правительство заявило о своей готовности выступить против России, но при условии, если вместе с ней начнет военные действия и Швеция. Но выступление Турции не состоялось, так как Швеция, занятая своими внутренними делами, не хотела нарушать договор с Россией. Своих же сил для борьбы против России и Австрии у Турции не хватало. Угроза войны временно отпала. Умело используя передышку, Россия в короткий срок значительно укрепила свое положение. В 1732 году она заключила в городе Реште договор, согласно которому передала Ирану Гилян, Мазандеран и Астрабад, а затем и все побережье Каспийского моря до р. Терек.

В начале 30-х годов XVIII века вновь возникла опасность турецкой агрессии. Объектом Турции на этот раз оказалась Кабарда, перешедшая в подданство России. Нападение на нее русское правительство рассматривало как нарушение суверенитета. Кроме того, Кабарда имела важное стратегическое значение. Овладев ею, турки могли захватить Дагестан и прикаспийские провинции, уступленные Персии, а также отрезать Россию от Грузии и Персии.

Не объявляя войны, Турция неоднократно провоцировала «самостоятельные» походы крымского хана на Кабарду. Эти выступления вызывали резкий протест со стороны России. Угроза войны с Турцией заставила русское правительство начать переговоры с Австрией и заключить новый договор о взаимной помощи.

В середине тридцатых годов положение обострилось. В 1733 году 30-тысячная крымская орда прошла через Кабарду и Дагестан в Закавказье. Особенно опустошительным было нападение в 1735 году, что и явилось поводом для начала войны.

В прямой связи с турецкой агрессией велась война России с Польшей, развязанная по инициативе Франции. Французская дипломатия лелеяла мечту о создании «восточного барьера» против России и пыталась использовать в этих целях сложившуюся тогда обстановку в Польше.

В 1733 году умер польский король Август II. Наследовать должен был его сын саксонский курфюрст Август, которого поддерживали Россия и Австрия. Но Францию эта кандидатура явно не устраивала, и она вновь выдвинула на сцену Станислава Лещинского в качестве кандидата на польский престол.

В случае победы кандидатуры Лещинского между Россией и Австрией вырастал тот самый кордон, который настойчиво возводили французские дипломаты. Эту угрозу понимали не только в России, но также в Австрии и Саксонии. Создавшаяся обстановка вынудила Россию и Австрию заключить договор о совместной борьбе против французской агрессии. Правда, этот договор не был санкционирован, так как в переговоры вступила Саксония. Эти три державы решили действовать совместно против попытки Франции поставить в Польше своего ставленника. Вскоре к этому соглашению примкнула и Пруссия. Швеция же под давлением Англии заявила о своем невмешательстве.

В Варшаве после бурных разногласий и широких подкупов на польский престол удалось провести кандидатуру Станислава Лещинского. Это обстоятельство взбудоражило широкие круги шляхетства. Не согласившись с выборами, они решили силой добиться отмены избрания Лещинского польским королем. Не добившись успеха, шляхетство после боя отошло в Прагу (предместье Варшавы) — и обратилось к русскому правительству с просьбой оказать военную помощь. Когда русская армия подошла к Варшаве, то шляхетство провозгласило польским королем курфюрста саксонского Августа. Лещинский со своими сторонниками бежал в Гданьск, куда к этому времени прибыл флот с десантом для защиты «французских интересов». Высадка французского десанта и военные приготовления на восточной границе привели к войне Франции с Австрией. 20-тысячная русская армия под командованием Миниха и подошедший флот осадили и взяли Гданьск. Десант противника капитулировал, а французский флот отошел к своим берегам. Лещинский бежал из Польши и отказался от своих притязаний на польскую корону.

В соответствии с договорами 1726 и 1732 гг. Россия оказала помощь Австрии: в район Рейна был отправлен корпус фельдмаршала Ласси. Узнав об этом, французское правительство спешно заключило мир с Австрией и в то же время усилило нажим на Турцию, пытаясь заставить ее выступить против России.

В 1735 году Россия получила данные о движении войск крымского хана к Дербенту. В связи с этим было решено находящиеся в Польше войска направить к турецким границам и, не объявляя войны, начать боевые действия против крымского хана, так как тот действовал сепаратно.

Кампания 1735 года. План военных действий, разработанный в Петербурге, предусматривал нанесение главного удара по Азову и вспомогательного — по Крыму. Для действий под Азовом предназначалась 44-тысячная армия фельдмаршала Миниха, находившаяся в это время в Польше, а против Крыма — 10-тысячная армия фон Вейсбаха, расположенная на Волыни.

Русским войскам предстояло не только преодолеть большие расстояния, но и создать базы, обеспечивающие их продовольствием и боеприпасами. Все это надо было сделать в течение одного месяца. План этот не был выполнен. Армия, предназначенная для действий под Азовом, в конце августа не смогла сосредоточиться в крепости Св. Анны. Не прибыла сюда и осадная артиллерия, не были созданы и необходимые запасы продовольствия и боеприпасов. В связи с этим от похода на Азов в 1735 году пришлось отказаться.

Не лучше обстояло дело и с действиями на вспомогательном направлении. Армия фон Вейсбаха общей численностью в 37 500 человек в начале сентября прибыла к украинской укрепленной линии. Так как действовать в это время на азовском направлении было нецелесообразно, то часть сил Миних решил перебросить от крепости Св. Анны в распоряжение Вейсбаха. На разработку нового плана боевых действий и переброску войск ушло около месяца. После смерти Вейсбаха командование возложили на генерала Леонтьева, получившего от Миниха подробную инструкцию, регламентирующую все его действия.

К концу сентября в армии Леонтьева находилось 42 тыс. человек и 46 орудий. Чтобы бесперебойно снабжать свои войска продовольствием и боеприпасами, Леонтьев создал две базы: одну в Запорожье, а другую — в Кизикермене.

Русская армия, продвигаясь вдоль Днепра, в середине октября вышла в район Конских Вод. Здесь ее передовой отряд был атакован татарской конницей. В ходе боя русские уничтожили более тысячи татар и открыли дорогу на перешеек. Но с наступлением холодов от дальнейшего наступления пришлось отказаться. Армия возвратилась на Украину на зимние квартиры. «Сия экспедиция стоила русским войскам до 9 тысяч человек и столько же лошадей».

Кампания 1736 года. В 1736 году Россия объявила войну Турции. Императрица Анна предоставила Миниху полную свободу действий. Свои честолюбивые замыслы Миних изложил в письме к Бирону. Он хотел окончить войну в четыре года и водрузить свои «знамена и штандарты» в Константинополе в 1739 г.

План действий на 1736 год предусматривал нанесение удара по Азову и Крыму с тем, чтобы в следующем году русская армия могла перенести свои действия к Очакову. Русским войскам предстояло действовать в тяжелых условиях. Петербургский кабинет хотя и выражал сомнение в успешности одновременного удара по двум направлениям, но и не запрещал Миниху выполнять разработанный план. От него лишь потребовали, чтобы после экспедиции в Крым русская армия возвратилась к своим базам, на укрепленную украинскую линию.

Чтобы успешно выполнить поставленную задачу, Миних начал формировать две армии: Днепровскую, которую предполагалось довести до 85 тыс. человек, и Донскую — 45 тыс. человек.

Крымская экспедиция была возложена на Миниха, а осада Азова — на Ласси, который должен был возвратиться из Богемии. Кроме того, было решено послать к Очакову «знатный корпус» для сковывания турецких сил, а на Кубань выслать крупный отряд иррегулярной конницы.

Прибыв к Азову, Миних получил сведения о турецком гарнизоне и дал приказ приступить к осаде. В конце марта русские войска взяли Каланчи и крепость Лютик. После этого русские войска обложили Азов. До приезда фельдмаршала Ласси Миних направился в Царичанку для организации Крымской экспедиции. Здесь он дал новое расписание войск, по которому предполагал довести Днепровскую армию до 100 тыс. человек, придав ей 119 орудий, а Донскую — уменьшить до 38 тыс. 3 мая на р. Белозерке, где был назначен сборный пункт Днепровской армии и создана вторая база, сосредоточилось только 58 078 человек. 15 тысяч запорожцев и украинских казаков в это время прикрывали Белозерский лагерь. 4 мая Днепровская армия начала движение и через три дня достигла Кизикермена и заложила здесь третью базу. Оставив у Кизикермена 5-тысячный отряд генерала Гейна и возложив на него задачу обеспечения своих коммуникаций, Миних приказал войскам продолжать движение в трех колоннах, а затем в связи с угрозой нападения татарской конницы в одном большом каре.

17 мая русская армия подошла к Перекопу и построила здесь укрепленный лагерь. По тому времени перекопская линия являлась мощным инженерным сооружением, Весь перешеек преграждался валом и укрепленными башнями. Здесь было установлено. 184 орудия. Единственные ворота, ведущие в Крым, прикрывались укреплением Ор-Капи. После этого была проведена тщательная разведка. Наиболее слабым местом перекопской линии противника оказался ее левый фланг. На военном совете приняли решение: пятнадцатЪю пехотными и одиннадцатью конными палками атаковать левый фланг турецких укреплений, а на правом — произвести демонстрацию.

19 мая русская пехота скрытно построилась для атаки в три колонны, а драгуны спешились. Атаке предшествовала бомбардировка Ор-Капи, а демонстрация, проведенная в этом районе, отвлекла внимание татар. Утром 20 мая русские атаковали левый фланг перекопских укреплений, втащили на канатах пушки и после короткого боя овладели валом, всеми башнями и крепостью. Татарская конница поспешно отошла к крепости Перекоп.

22 мая русская армия достигла крепости Перекоп и без особого труда овладела ею. Здесь была заложена 4-я база. Миних оставил в крепости сильный гарнизон и одновременно направил 12-тысячный отряд Леонтьева для захвата Кинбурна. 8 июня Кинбурн был взят. Было решено продолжать наступление, несмотря на ограниченные запасы продовольствия. Русская армия, продолжая движение, достигла города Козлова (Евпатория) и заняла его без боя, захватив 16 пушек и большие запасы продовольствия.

16 июня русские войска подошли к Бахчисараю. Здесь на подготовленных позициях находились главные силы противника. Миних решил обойти и атаковать их с тыла. Ночью русская армия, совершив обходный маневр, зашла противнику в тыл. Противник не принял боя и отошел в горы. Разрушив укрепления в Бахчисарае и Султан-Сарае, русская армия приостановила движение. Дальнейшие действия сильно затруднялись условиями гористой местности. Миних, вопреки настойчивым требованиям Кабинета продолжать боевые действия в Крыму, решил возвратиться к Перекопу. 6 сентября русская армия вышла к Перекопу, а затем, по, решению военного совета, отошла к своим границам. Во время похода в Крым русская армия от разных болезней потеряла почти половину личного состава.

В апреле — мае осада Азова продолжалась. Генерал Левашов, не располагая достаточными силами, не решался штурмовать город, а ограничивался лишь отражением вылазок противника и продолжал строить параллели и редуты.

В конце мая к Азову стали подходить подкрепления, сюда была подтянута осадная артиллерия. К прибытию фельдмаршала Ласси здесь сосредоточилось до 20 тыс. человек. Ласси решил нанести главный удар по южному и юго-запад-ному бастионам крепости. С этой целью проводились необходимые инженерные работы: устраивались редуты и подкопы. Для бомбардировки крепости было установлено 46 орудий. Вооруженные боты вели с Дона сильный артиллерийский огонь. Подступ со стороны моря прикрывался двумя редутами. Бомбардировкой были разрушены городские укрепления, уничтожены основные запасы пороха. Прежде чем начать штурм крепости, Ласси решил овладеть палисадом. В ночь на 18 июня отряд полковника Ломана овладел палисадом и предместьем. Теперь можно было вести подкоп под стены крепости. Не получая помощи извне, турецкий гарнизон капитулировал. Главная задача была выполнена: Азов возвращен России.

Оставив в Азове под командованием Левашова пять полков, Ласси решил соединиться с войсками, действовавшими в Крыму. Его армия уже дошла до реки Миус. Но в это время из Крыма пришло сообщение об отходе русских на Украину. Ласси решил расположить свои войска на зимних квартирах у Бахмута вдоль берегов Северного Донца.

В конце лета была отражена внезапная попытка турецких войск захватить Киев.

На Кубани против турецких войск и татарских орд успешно действовала русская иррегулярная конница. В кровопролитных боях было уничтожено около 15 тыс. человек и около 30 тыс. взято в плен. Остатки кочующих орд кубанских татар присоединились к России.

В целом же кампания 1736 года не дала нужных результатов. Взятие Азова не имело серьезных стратегических последствий, ибо Крымская экспедиция оказалась безрезультатной.

Стратегический план Миниха не отличался ни глубиной, ни оригинальностью. Главная ошибка состояла в отказе от боевых действий на балканском направлении, где русская армия имела союзников в лице балканских народов. Здесь можно было создать хорошо обеспеченную операционную линию.

Тактика Миниха не соответствовала современным требованиям. Правда, он уже отошел от линейного построения войск и строил свои войска в каре. Но это было одно огромное каре, которое лишало армию маневренности и обрекало ее на пассивное ожидание противника.

В пехоте в это время господствовали оборонительные тенденции. Огонь считался единственным средством борьбы. Конница использовалась только для разведывательных целей, и лишь изредка — для преследования. Совместных действий отдельных родов войск почти не было. Противник не уничтожался, а лишь отбрасывался.

Кампания 1737 года. Разрабатывая план действий на 1737 год, Россия потребовала, чтобы Австрия выступила против Турции. Это вытекало из ее обязательств по соглашению 1726 года. Однако Австрия не желала усиления России и особенно выхода ее к берегам Черного моря. В связи с этим Россия предложила созвать мирный конгресс, на котором надеялась добиться уступок со стороны Турции. Австрия вынуждена была согласиться с требованиями России, и в Вене было подписано соглашение о совместных действиях против Турции. Чтобы ослабить силы противника, союзники решили начать военные действия на двух театрах.

План, разработанный Минихом, предусматривал нанесение главного удара по Очакову и вспомогательного — по Крыму. Если же турецкие войска начнут наступление, послать специальный корпус в Австрию. Австрийское правительство предложило свой план: главный удар нанести на Хотин с дальнейшим развитием его в Буковине и Валахии. Но этот план был отвергнут. Петербургский кабинет усмотрел в нем подчинение русской армии австрийским интересам и оставил план Миниха в силе.

Для действий против Очакова сформировали 70-тысячную армию с 62 орудиями под командованием Миниха, а для экспедиции в Крым — армию Ласси в 40 тыс. человек.

24 мая войска Миниха сосредоточились у Южного Буга, а 18 июня переправились через Буг, построились в три каре и двинулись к Очакову. Осадная артиллерия и инженерные средства перебрасывались к Очакову по Днепру. 30 июня русская армия подошла к Очакову и расположилась лагерем. Гарнизон крепости насчитывал 20 тыс. человек. Было решено атаковать Очаков, не ожидая прибытия осадных орудий. Не имея необходимых данных о характере крепостных сооружений, русские войска приступили к осадным работам. 1 июля, как только в предместье Очакова началась перестрелка между передовыми частями и гарнизоном, половину своих войск Миних бросил в атаку. Турецкий гарнизон был оттеснен за палисад. В это время несколько орудий вело огонь по крепости. В городе начались пожары. На рассвете 2 июля Миних приказал взять Очаков штурмом. Без фашин и лестниц войска пошли на штурм, но дойдя до крепостного рва, остановились, а затем отошли. Со стороны моря крепость атаковали казаки и гусары. Они вышли к крепостным стенам в то время, когда взорвался пороховой погреб. От взрыва погибло до 6 тыс. турецких солдат и офицеров. Крепость оставалась без боеприпасов. Воспользовавшись смятением, казаки ворвались в город, а вслед за ними вошли и гусары. Турецкий гарнизон, потеряв убитыми около 16 тыс. человек, капитулировал. В плен сдалось около 4500 человек. Победители захватили 93 орудия, 18 галер и большие запасы продовольствия. Русские войска потеряли убитыми и ранеными около 4 тыс. человек.

Оставив в Очакове гарнизон из двух тыс. человек и приказав ему восстановить разрушенные сооружения, Миних пошел с войсками вверх по р. Буг, в направлении Бендер. Но плохое снабжение войск вынудило его отойти на Украину.

В октябре 1737 года турки попытались вернуть Очаков, но потерпели неудачу.

Одновременно с действиями против Очакова начался поход русской армии в Крым. В районе устья реки Берды Ласси сосредоточил 20 пехотных и 13 конных полков. Сюда же прибыла и Донская флотилия Бредаля, в состав которой входило 500 лодок и мелких судов.

Русские войска продвигались к Крымскому полуострову параллельно с флотом. 19 июня флотилия Бредаля подошла к проливу, соединяющему Сиваш с Азовским морем. Армия в это время двигалась от реки Молочные Воды к Генчи, где по приказанию Ласси на бочках был наведен мост через Сиваш на Арабатскую косу. В течение двух дней происходила переправа русских войск и пополнение их продовольствием и боеприпасами.

Русские генералы считали, что движение по Арабатской косе в тыл противника, укрепившегося на Перекопском перешейке, будет весьма затруднено. Но Ласси продолжал наступление. 60-тысячная армия крымского хана охраняла Перекопский перешеек. Надо сказать, что хан исключал возможность перехода русских войск через Сиваш. Но получив сообщение о том, что появились русские войска, хан отправил часть сил к Генчи и приказал им уничтожить мост через Сиваш, а главные силы двинул к Арабату, где и занял укрепленную позицию. Не желая атаковать противника, занявшего сильную позицию, Ласси переправил свои войска через Сиваш по мосту, наведенному у устья р. Салгир. Чтобы ввести противника в заблуждение, к Арабату направили 2-тысячный отряд с четырьмя орудиями. Цель была достигнута. Ожидая выхода русских войск к Арабату, хан пропустил момент сосредоточения русской армии.

Переправив свои войска, Ласси начал движение к Карасу-Базар. Вслед за ним двинулась армия крымского хана. 12 июля татарские войска атаковали авангард русской армии. Упорный бой шел несколько часов до прихода главных сил русской армии. Потеряв убитыми около 600 человек, войска хана отошли. 14 июля русская армия продолжала наступление и, заняв Карасу-Базар, отошла к своему лагерю.

На следующий день произошло новое крупное столкновение у р. Карасу. Имея 70-тысячную армию, хан намеревался отрезать русские войска от обоза. Но Ласси, удачно маневрируя, переправился через Карасу и атаковал противника. Татары были разбиты и, преследуемые калмыцкой конницей, поспешно отошли к Бахчисараю.

Наступившая жара, недостаток воды и корма для лошадей заставили оставить Крым и отойти от р. Салгир к урочищу Шунгуры, к самому узкому месту Сиваша. Отход русской армии прикрывала иррегулярная конница.

22 июля началась переправа русских войск. Противник сделал попытку атаковать русских, но был отбит артиллерийским огнем. 24 июля русские войска сосредоточились у Генчи, а затем отошли к р. Молочные Воды, где простояли около месяца. В сентябре Ласси отвел свои войска на Украину. В это время шлюпочный флот Бредаля, отходя к Азову, был атакован у Федотовой Косы турецкими кораблями. Бредаль отвел свой флот к берегу и соорудил там крупную батарею. Все попытки турок овладеть русскими судами оказались безуспешными. 9 августа корабли противника, не добившись успеха, ушли, а русский флот вернулся в Азов.

В кампании 1737 года главные и отвлекающие удары наносились двумя армиями. Совершенствовалась и тактика: на марше войска двигались уже не в одном неуклюжем каре, а в трех, находящихся на близком расстоянии друг от друга, каре. Такое построение войск ускоряло движение и позволяло активнее вести бой. Однако, как и в 1736 году, главным средством поражения противника был огонь и использование рогаток как защитного средства от нападения кавалерии. Резерв использовался только против крепостей. Каждый род войск по-прежнему действовал самостоятельно.

В то время как русская армия успешно действовала у Очакова, в Крыму и на Кубани, австрийские войска терпели серьезные неудачи в Боснии. В Немирове по инициативе Турции был созван конгресс, на котором Австрия и Россия стремились дипломатическим путем добиться осуществления своих планов. Но между союзниками не было единства. Австрия хотела ограничить требования России и присоединить к себе Боснию, Молдавию и Валахию. Россия же добивалась присоединения Крыма и установления западных границ по Днестру, а на Северном Кавказе — по Кубани. В то же время Россия возражала против присоединения Молдавии и Валахии к Австрии и настаивала на образовании из них самостоятельного государства.

Конгресс открылся в начале августа, после того как русские войска овладели Очаковом и нанесли поражение туркам в Крыму. Но отказ Миниха от дальнейшего движения на Бендеры и отход Ласси от Крыма и особенно крупные неудачи австрийских войск имели отрицательные последствия. Турецкая делегация решительно отказалась принять требования России и Австрии и стала играть на противоречиях союзников, стремясь столкнуть их между собой. Она вела сепаратные переговоры то с одной стороной, то с другой. Впрочем, и эти переговоры окончились безрезультатно. Турция под давлением Франции отказалась вести дальнейшие переговоры. 7 октября конгресс закрылся.

Кампания 1738 года. План боевых действий на 1738 год предусматривал движение в направлении Бендер, где у турок находились крупные силы. Вспомогательные войска противника были сосредоточены в Крыму.

108-тысячная армия Миниха расположилась на реке Омельник и отсюда начала движение к Бендерам. Переправившись через Буг, войска двигались в трех больших каре. В пути русская армия неоднократно подвергалась нападениям, но все попытки турок остановить русских оказались безуспешными. Во время похода Миних получил сообщение, что в Бессарабии свирепствует эпидемия. Чтобы не подвергать опасности свои войска, он приказал двигаться через Польшу, хотя этим и нарушался ее нейтралитет. 27 июля русские войска подошли к Днестру между его притоками — рекам Молочицей и Белочицей. Разведка донесла, что переправа в этом районе через Днестр неудобна и что все течение реки здесь прикрывается 60-тысячной турецкой армией и большим количеством татарских войск.

В русской армии, ослабленной длительными переходами, а также в связи с неудовлетворительным питанием и тяжелой жарой начались болезни. Это заставило Миниха отойти к русской границе.

Действия русской армии на Днестре должна была поддерживать 65-тысячная армия Ласси и отвлекать на себя войска крымского хана, сосредоточенные на Перекопском перешейке.

Как и в 1737 году, Ласси решил обойти перекопские укрепления и выйти в тыл войскам крымского хана. 19 мая русская армия подошла к Берде, где уже находилась флотилия Бредаля. Получив данные о расположении татарских войск, Ласси решил переправиться через реку Молочные Воды и двигаться к урочищу Одип, где находилась переправа через Сиваш. Вместе с армией к м. Генчи продвигалась и флотилия Бредаля. Сильный турецкий флот, охранявший подступы к Сивашу, обнаружил движение русской флотилии и атаковал ее у Федотовой косы. Бредаль приказал соорудить на косе 28-орудийную батарею и под прикрытием ее огня вырыть канал, через который перевести свои лодки к Генчи. Эта задача была выполнена. 11 июня под огнем противника лодки перетащили на другой берег косы. Тогда турки направили свой флот к Генчи, куда уже успела прибыть русская флотилия. Бредаль приказал снять с лодок людей, вооружение и продовольствие и соорудить береговые батареи, а затем сжечь все лодки. Турки несколько раз атаковали русский лагерь, но безуспешно. Заняв Генчи, Бредаль установил связь с Ласси, но тот, не имея переправочных средств, приказал форсировать Сиваш вброд, Чтобы облегчить войска, было решено часть амуниции, боеприпасов и продовольствия оставить в укрепленном лагере. Для отвлечения внимания турок к Перекопу были направлены казаки и калмыки. Став лагерем у урочища Чепрак, они начали боевые действия. Переправа русских войск облегчалась тем, что 26 июня сильный западный ветер согнал воду из Сиваша. Ласси построил свои войска в одну линию и приказал перейти Сиваш до возвращения воды. Войска успешно справились с этой задачей.

Крымский хан, узнав о переправе русских, немедленно отвел свои войска с перешейка, а для охраны укреплений крепости Ор-Капи и нового форта Чиваскула были оставлены отдельные отряды численностью до 2500 человек.

Русские войска, выйдя на перешеек, овладели фортом Чиваскула и крепостью Ор-Капи, захватили здесь 82 пушки, 10 мортир и пленили весь гарнизон. Овладев Перекопом, Ласси начал очищать от противника северную часть Крыма. Русские войска продвинулись вглубь на 110 верст. Дальнейшее продвижение русских войск было признано нецелесообразным, так как лошади оставались без подножного корма, а пехота сильно страдала от жары. Русская армия отошла на Перекоп, где и оставалась до конца августа. В сентябре Ласси приказал взорвать все укрепления и отойти на Украину, на зимние квартиры.

Было ясно, что слабые гарнизоны не смогут удержать крепости. Это заставило Миниха взорвать крепости Очаков и Кинбурн, а гарнизоны отвести к Днепровским порогам.

Таким образом, в кампании 1738 года были потеряны такие важные опорные пункты, как Кинбурн и Очаков. В руках русских войск остался лишь Азов. Все это явилось результатом пассивной тактики. Русские войска, которыми командовал Миних, вели главным образом оборонительные бои, не уничтожали противника, а лишь вытесняли его. Правда, большой интерес представляли форсирование русскими войсками Сиваша и обходный маневр их в тыл противника.

Кампания 1739 года. План этой кампании был разработан Кабинетом, хотя в его составлении принимали участие Миних и Ласси. С предложением Миниха продолжать действия в Крыму и на Кубани Ласси не соглашался. Он справедливо указывал на то, что без флота нельзя успешно завершить войну. Представитель Австрии предложил сосредоточить главные силы русских войск у Хотина. Требование австрийцев поддержал Остерман. В результате переговоров была принята новая конвенция и Кабинет утвердил план, по которому русская армия должна развернуть боевые действия в хотинском направлении. Миниху было указано, что войну можно выиграть только решительными действиями.

Теперь Миних должен оыл развернуть боевые действия против турецкой армии у Хотина. В связи с этим действия против Крыма и Кубани имели вспомогательный характер. Миних предлагал собрать армию в 90 тыс. человек и придать ей 227 полевых орудий. Но ему удалось сосредоточить в предместьях Киева всего лишь 60 тыс. человек и 174 орудия полевой и осадной артиллерии и понтонный парк из 36 понтонов. Не рассчитывая на постоянные базы снабжения, Миних решил переправлять все запасы в одном обозе, дав ему сильное прикрытие.

Основные силы русской армии переправились через Днепр в районе Киева, а колонна А. Румянцева — у местечка Триполье. 25 мая русские войска подошли к Василькову, расположенному на границе с Польшей. Вследствие разбросанности войск на зимних квартирах движение шло медленно. Сильно задержал армию и транспорт. Из Василькова армия выступила 27 мая, а к Днестру подошла только 18 июля — на месяц позднее срока, предусмотренного планом. За это время турки собрали в районе Хотина крупные силы. Чтобы ввести противника в заблуждение о действительном намерении русских войск, Миних разделил свою армию на две части. Одна — под командованием Румянцева должна была продвигаться к Хотину, а другая — под командованием Миниха имела задачу обойти горы и выйти к Хотину с юга. Форсировать Днестр пришлось на виду у противника.

Действуя против Хотина, русские войска должны были обойти крепость с юга и пройти через южную часть Хотинских гор по дефиле, по так называемым «Перекопским узинам». Сосредоточив армию и обоз у Синковиц, Миних приказал снять понтонный мост и начать движение через Черновцы. На марше русские войска несколько раз были атакованы татарской конницей. Оставив у «Перекопских узин» свой обоз под прикрытием 20-тысячного отряда, Миних форсировал узкие проходы и 9 августа вышел на равнину. Здесь армия перестроилась в три равносторонние каре и окружила себя рогатками. Турки не препятствовали переходу русских через Хотинские горы, надеясь окружить и уничтожить их в выгодных для себя условиях.

Вслед за пехотой и конницей через узины прошел и обоз. 16 августа 58-тысячная русская армия, имея 150 орудий, подошла к Ставучанам, где располагалась 80-тысячная турецкая армия под командованием Вели-паши.

Командующий турецкими войсками приказал занять позицию между Недобаевцами и Ставучанами, а конницу направить в обход русских войск. Рассредоточивая свои войска, Вели-паша ослаблял свои силы.

Миних решил пробиваться в Хотин. 17 августа он направил на правый фланг 8-тысячный авангард Г. Бирона с 34 орудиями, стремясь демонстративными действиями отвлечь внимание Вели-паши. Г. Бирон выполнил задачу. Переправившись через р. Шуланец, он направился к главным силам турок, а потом повернул назад и стал снова переправляться через реку. Отход отряда Бирона турецкое командование расценило, как отступление всей русской армии, и Вели-паша даже послал в Хотин известие о поражении русских. В то время как отряд Г. Бирона производил демонстративные действия, главные силы русской армии начали переправляться через р. Шуланец по 27 мостам. Переправу прикрывали две бригады полевой артиллерии, расположенные на одной из высот. Вслед за главными силами на левый берег реки переправился и отряд Г. Бирона. На это потребовалось более четырех часов. За это время турки стянули свои силы к лагерю и вырыли окопы чтобы преградить путь русской армии.

К 5 часам русские войска построились в боевой порядок и двинулись в обход Ставучанского лагеря противника. Миних не ставил перед собой задачу уничтожить турецкую армию, но Вели-паша думал иначе. Так как русские войска продвигались вперед, то он приказал коннице Генч-Али-Паши атаковать русские войска. Русская пехота остановилась и закинула рогатки. Огнем пехоты и артиллерии атака противника была отражена.

Поражение конницы подорвало дух турецких войск, и они в беспорядке отступили. Русские войска без боя заняли укрепленные высоты, захватили обоз и всю артиллерию. Турки в этом бою потеряли только убитыми 1000 человек. Потери русских составили 13 убитых и 53 раненых. На следующий день русские войска вышли к Хотину, гарнизон которого бежал к Бендерам. 19 августа Хотин был взят.

28 августа русская армия подошла к Яссам, где ее восторженно встречало молдавское население. Молдавия перешла в подданство России и обязалась содержать 20-тысячную русскую армию. Миних приостановил движение русских войск, хотя турки в это время бежали за Дунай.

Действия под Ставучанами не предусматривались планом. Миних избегал активных действий. Стойкость и упорство пехотинцев и мастерство артиллеристов принесли в этом бою победу русской армии. Хотя русская армия и добилась большого успеха, но результаты кампании в целом оказались ничтожными; союзная австрийская армия потерпела поражение.

Мир, заключенный 18 сентября в Белграде, почти не изменил положения страны. Правда, России возвращался Азов, но при условии, что его укрепления будут уничтожены. При этом России разрешалось построить свою крепость на Дону, на о. Черкасе, а Турции — на Кубани. Южная граница была передвинута к реке Самаре. Турция отказалась от притязаний на Кабарду, которая получила независимость и стала нейтральным барьером. России не разрешалось иметь флот на Азовском море. Белградский мирный договор был ратифицирован, а в октябре 1739 года подкреплен специальной конвенцией о границах.

В области военного искусства русско-турецкая война не внесла почти ничего нового. Миних не учитывал конкретную историческую обстановку, свои стратегические замыслы он строил в отрыве от политической обстановки. Миних упорно отказывался от ведения войны на балканском направлении и понял целесообразность этого только в 1739 году, когда война была уже на исходе. Стратегические планы не выполнялись; неудачи объяснялись плохим руководством военными действиями, применением западноевропейских шаблонов, неудовлетворительным снабжением войск, стремлением выиграть войну демонстративными маневрами. В действиях русских войск не было активности, хотя они имели необходимую боевую выучку. В ходе этой войны начал складываться новый боевой порядок, состоявший из линии каре. Но и в этом боевом порядке Миних искал лишь средства ведения обороны, а не наступления. Огонь рассматривался как решающее средство боя, вследствие чего войска отказывались от маневра и, ограждая себя рогатками, вели главным образом оборонительные действия. Тактические успехи весьма слабо использовались для решения стратегических задач.

РУССКОЕ ВОЕННОЕ ИСКУССТВО В ВОЙНЕ СО ШВЕЦИЕЙ (1741–1743 гг.)

После Ништадтского мира 1721 года русско-шведские отношения стабилизировались. Об укреплении связей между Россией и Швецией свидетельствует Стокгольмский трактат 1724 года, к которому в 1725 году в ответ на сложившийся в 1725 году так называемый Ганноверский союз присоединилась Австрия. Но вскоре Стокгольмский трактат потерял свое значение, так как Швеция в 1727 году присоединилась к враждебному России и Австрии Ганноверскому союзу.

В 1731 году между Австрией, Голландией и Англией был заключен Венский договор, а Ганноверский союз распался. В результате новой расстановки сил в Европе Швеция, как и Турция, оказалась в орбите французского влияния. Дипломатия Франции настойчиво сколачивала союз Швеции, Польши и Турции, направленный против России и Австрии.

Русско-шведская война 1741 — 1743 гг.

Поражение Франции в войне за Польское наследство, крушение французской дипломатии в русско-турецкой войне не остановили французских политиков, добивавшихся выступления Швеции против России. Французская дипломатия хотела ослабить влияние России в Европе. Это было особенно необходимо ей в связи с решением вопроса об Австрийском наследстве. Франция и Пруссия решили разделить Австрию и заключили между собой союз. Этот союз, направленный против Австрии и России, возбудил реваншистские стремления Швеции. Впрочем, правящие круги Швеции еще раньше решили начать войну против России под лозунгом захвата русских прибалтийских провинций. Эти стремления Швеции всемерно поддерживали Франция и Пруссия. Франция, например, в 1738 году заключила со Швецией субсидный договор, предоставив ей средства для ведения войны, а Пруссия дала согласие не препятствовать военным действиям Швеции в Прибалтике. Большое значение имели и заверения Турции, которая обещала продолжать войну против России, как только шведские войска откроют военные действия. Чтобы подкрепить свои обещания, Турция в 1739 году заключила со Швецией оборонительный союз.

28 июля 1741 года Швеция объявила войну России. Русское правительство опубликовало манифест, в котором заявило, что оно приступает к оборонительным действиям.

Россия не была готова к войне, и ей пришлось спешно формировать войска и сосредоточивать их на северо-западном театре. В Петербурге было сосредоточено 7378 человек, в Кронштадт и на Красную горку направили 8996 человек, в Прибалтику — 24 245 человек и в Выборгский корпус — 34 594 человека. Таким образом, были прикрыты возможные направления наступления шведских сил. Для снабжения войск и флота были срочно пополнены склады боеприпасов и продовольствия.

Кампания 1741 года. Закончив мобилизацию, обе стороны начали подтягивать войска к границе. В середине августа две группы шведских и финских войск сосредоточились в Кварнеби, у Фридрихсгама (5 тыс. человек под командованием Буденброка) и в Мартиле, у Вильманстранда (3 тыс. человек под командованием Врангеля). Русская армия, насчитывающая до 26 тыс. человек, которой командовал фельдмаршал Ласси, сосредоточилась на границе, в районе Выборга. Ласси решил выступить и разбить шведские войска.

Балтийский флот в составе 14 линейных кораблей, трех фрегатов и 10 судов других классов находился около Кронштадта и прикрывал Петербург с моря.

21 августа 10-тысячный отряд русских войск начал движение к Вильманстранду. Врангель, узнав о подходе русских, решил приблизиться к укреплениям Вильманстранда и принять бой. 22 августа шведские войска сосредоточились на широкой поляне южнее крепости. Чтобы исключить опасность удара во фланг, Врангель приказал примкнуть оба фланга к бухтам Сайминского озера. Ввиду того что шведы не имели полевой артиллерии, они решили установить крепостные орудия на высоте Кваренбакен.

23 августа русские войска подошли к Вильманстранду. Построившись в боевой порядок, они атаковали шведов. Сильный удар был нанесен по левому флангу. Шведы в беспорядке отошли в крепость. На плечах отступавших в крепость ворвались русские войска. Большая часть войск противника была уничтожена, а крепость сожжена. Нанеся поражение отряду Врангеля, русские войска отошли к Выборгу.

В этом сражении шведы потеряли 3300 человек убитыми и 1300 пленными. Потери русских составили 525 человек убитыми и 1837 человек ранеными.

Генерал Буденброк, получив сообщение от Врангеля о, наступлении русских войск, не торопился к нему на помощь. Узнав о поражении под Вильманстрандом, он возвратился в свой лагерь в Кварнеби. В сентябре из Швеции прибыла 10-тысячная армия под командованием Левенгаупта.

Генерал Левенгаупт разработал план наступательных действий, но от выступления его сдержало численное превосходство русских войск под Выборгом. В конце октября Левенгаупт провел демонстрацию силами 6,5-тысячного отряда, а в ноябре отошел на зимние квартиры к Фридрихсгаму.

Кампания 1742 года. Зимой 1741/42 г. Швеция и Россия вели переговоры о заключении мира, которые не привели к положительному результату. 28 февраля 1742 года перемирие было прекращено. Ласси получил приказ: «Начать воинские действия противу неприятеля, дабы оными неприятель к прямому желаемого мира склонению принужден быть мог».

Начиная военные действия, русское правительство предложило финнам выйти из войны и объявить о своей независимости. При этом Россия обещала оказать помощь Финляндии.

Для ведения военных действий Ласси располагал 36-тысячной армией. Военный совет принял решение нанести главный удар по Фридрихсгаму, где находились главные силы шведов.

Русская армия выступила 7 июня из-под Выборга. Наступление велось вдоль берега Финского залива с тем, чтобы войска могли получать продовольствие и боеприпасы морским путем, который прикрывался эскадрой Мишукова, состоявшей из 14 линейных кораблей, трех фрегатов и нескольких мелких судов.

13 июня Ласси получил сведения о сосредоточении войск противника (19 пехотных и 7 конных полков) на сильно укрепленной позиции в районе Мендолакса. 20 июня русская армия вышла к рубежу р. Вираоки. Здесь были оставлены обозы и лишние тяжести. Взяв с собой продовольствие на десять дней и боеприпасы, русские войска продолжали наступление. К 25 июня они, преодолев труднопроходимую местность, приблизились к Мендолаксу. С фронта позиция шведских войск была недоступна, а с флангов к ней вела только узкая дорога. Несмотря на это, Ласси решил атаковать противника. Но как только русские войска перешли в наступление, шведы оставили свои позиции и отошли в Фридрихсгам. Главные же силы шведов сосредоточились в лагере при Сумме. Вслед за отступающим противником к Фридрихсгаму подошли русские войска. Как только шведам стали известны намерения Ласси, Левенгаупт поспешно отошел к Гельсингфорсу. Русские без боя овладели Фридрихсгамом.

2 июля Ласси получил из Петербурга приказ: если шведы отойдут за р. Кюмень, не двигаться дальше и остаться здесь, а главные силы отвести на зимние квартиры, к Фридрихсгаму. Но военный совет решил продолжать движение к Гельсингфорсу. Это решение Ласси мотивировал тем, что противнику надо нанести решительное поражение и заставить финские полки прекратить сопротивление и оставить шведскую армию при подходе русских войск.

Противник отошел к Гельсингфорсу. Здесь шведский главнокомандующий решил обороняться и защищать дорогу на Або.

Быстро продвигаясь вперед, русские войска заняли Борго, а затем по обходной дороге, сооруженной русскими еще в период Северной войны, зашли в тыл шведским войскам и отрезали их от Або. Теперь шведская армия могла получать подкрепления только морем. Но и эта связь скоро прекратилась, так как шведский флот, вследствие начавшейся эпидемии, ушел из Гельсингфорса в Карлскрону, а эскадра Мишукова заперла шведскую армию с моря. 24 августа Гельсингфорс капитулировал. Условия были таковы: все шведские полки с оружием отходят в Швецию, а финские — расформировываются и расходятся по домам. Вся артиллерия (90 орудий) остается в крепости.

Вскоре русские заняли Або, Нейшлот и другие города. Почти вся Финляндия была завоевана русской армией.

Действия флота в кампанию 1742 года были малоактивными. Получив из Петербурга приказ действовать осторожно и вступать в бой «ежели неприятельский флот будет состоять в такой силе, что против здешнего флота третьей частью меньше», Мишуков не решался на активные действия и предпочитал крейсировать между Кронштадтом и Гельсингфорсом.

Так же действовал русский флот и в Белом море. Эскадра Бредаля 19 июня вышла из Архангельска в море и у Нордкапа попала в шторм. Эскадра вернулась в Колу и осталась там на зимовку.

Не лучше действовал и шведский флот. Командующий флотом, имея 12 линейных кораблей, пять фрегатов и несколько мелких судов, не решался выйти в море из-за плохого состояния кораблей и эпидемий среди личного состава.

Кампания 1743 года. В 1742–1743 гг. вновь начались переговоры о мире, которые также закончились безрезультатно. Весной 1743 года военные действия возобновились. По плану русского командования они должны были развернуться на берегах Швеции. Сюда предполагалось высадить армию Ласси.

Военные действия начал отряд русских войск генерала Кейта. Под прикрытием ревельской эскадры он прошел на галерах Абоские шхеры и нанес поражение отряду Фальгенрейна, состоявшему из 18 галер и одного прама. Выполнив задачу по прикрытию отряда Кейта, командующий эскадрой счел свою миссию оконченной и ушел от мыса Гангэ. Этой ошибкой немедленно воспользовались шведы и сосредоточили здесь большие силы — 13 линейных кораблей, три фрегата и мелкие суда.

Вслед за Кейтом из Кронштадта должен был выйти отряд Ласси на 36 галерах и 70 кончебасах с задачей соединиться с Кейтом, а затем действовать против Швеции. Адмиралу Головину приказали прикрывать экспедицию Ласси, но он, имея 15 линейных кораблей и в резерве два фрегата и семь мелких судов, построил эскадру в линию и стал выжидать. 7 июня шведский флот снялся с якоря и направился в море. Вслед за ним вышла в море и эскадра Головина. Убедившись в том, что шведы уклоняются от боя, Головин возвратился в Рогервик. Уход шведской — эскадры дал возможность Ласси соединиться с Кейтом у Сотунги.

Отсюда галерный флот должен был направиться через Аландские шхеры к берегу. Но сильный шторм задержал высадку десанта.

18 июня Ласси получил сообщение о ведущихся переговорах о мире. Шведское правительство, убедившись в том, что Пруссия и Франция не окажут ей помощи, и не дождавшись выступления Турции, занятой персидскими делами, поспешила заключить мир. Швеция признала условия Ништадтского мира, а также уступила России часть Восточной Финляндии с крепостями Фридрихсгам, Вильманстранд и Нейшлот. Русская граница проходила теперь по р. Кюмень.

Минувшая война внесла новое в русское военное искусство. В области стратегии определились формы борьбы сосредоточенными силами на главных (центральном и приморском направлениях). В связи с этим сложилась отрядная система, обеспечивавшая войскам большую самостоятельность и подвижность. Это подтверждается маневром Ласси в районе Гельсингфорса. Умелыми действиями Ласси заставил армию Левенгаупта капитулировать.

Развиваются формы совместных действий армии и флота.

В области тактики дальнейшее развитие получили формы борьбы в линейных боевых порядках.

РУССКОЕ ВОЕННОЕ ИСКУССТВО В СЕМИЛЕТНЕЙ ВОЙНЕ (1756–1763 гг.)

В середине XVIII века Россия принимала участие в Семилетней войне. Эта война явилась результатом обострившихся противоречий между Англией и Францией, с одной стороны, Австрией и Пруссией — с другой. «…Англия и Франция, — указывает В. И. Ленин, — воевали в семилетнюю войну из-за колоний, т. е. вели империалистскую войну…». Австрия и Пруссия вели борьбу за гегемонию в Германии. Россия вступила в эту войну с целью устранить опасность установления прусской гегемонии в Центральной Европе. Прусская агрессия угрожала не только Австрии, но также Саксонии и России.

Накануне войны сложились две коалиции, с одной стороны, Англия и Пруссия, с другой — Франция, Саксония, Австрия и Россия. В ходе войны против Англии и Пруссии выступили Швеция, отдельные германские государства и Испания. Но среди участников коалиции не было единства. Англия, добиваясь господства на море и расширения своих колоний, стремилась вовлечь Пруссию в активную борьбу с Францией на континенте. Агрессивная Пруссия пыталась в свою очередь использовать англо-французский конфликт для осуществления своих захватнических целей в Центральной Европе. К. Маркс указывал, что «всемирная история не знает второго короля, цели которого были бы так ничтожны! Да и что могло быть «великого» в планах бранденбургского курфюрста, величаемого королем, действующего не во имя нации, а во имя своей вотчины и стремящегося к тому, чтобы на территории этой нации закруглить и расширить свои владения!..»

Австрия добивалась поражения Пруссии и возвращения ранее захваченной пруссаками Силезии и Глаца, присоединения Кроссена и части Лузании. Саксония рассчитывала на присоединение Магдебургского и Гельберштадтского герцогств. Франция стремилась овладеть Меноркой и частью Нидерландов. Швеция и Испания, присоединившиеся к коалиции, также надеялись на территориальные приобретения.

Австрия и Франция не желали усиления России. Уже в ходе войны Людовик XV писал: «Надо опасаться слишком больших успехов России в этой войне».

Главная задача, которую преследовало русское правительство, состояла в том, чтобы «ослабя короля прусского, сделать его для здешней стороны нестрашным и незаботным. Венской двор, возвращением ему Шлезии усиля сделать союз его противу турок более важным и действительным; одолжа Польшу доставлением ей королевской Пруссии, во взаимство получить не токмо Курляндию, но и такое с польской стороны границ округление, которыми бы не только нынешние непрестанные от них хлопоты и беспокойства пресеклись, но может быть и способ достался бы коммерцию Балтийского моря с Черным соединить, и чрез то почти всю левантскую коммерцию в здешних руках иметь». Надо было оградить Прибалтику от возможного захвата ее Пруссией и укрепить свою границу на западе.

Еще в 1746 году Россия подписала оборонительный договор с Австрией, считая, что этим она укрепляет ее позиции в борьбе против прусской агрессии. В 1755 году была подписана конвенция между Россией и Англией. Но как только Англия подписала в Уайтхолле союзный договор с Пруссией, конвенция была расторгнута. В 1756 году Россия объявила, что она присоединяется к франко-австрийскому договору и в январе 1757 года подписала конвенцию с Австрией. По условиям этой конвенции обе державы выставляли 80-тысячные армии. Кроме того, Россия обязалась держать в боевой готовности Балтийский флот и в случае войны предоставлять Австрии ежегодную субсидию в один миллион рублей.

Заключение этих союзов определило расстановку сил в начале войны. Обе коалиции располагали следующими силами. Пруссия — 155 тыс. человек; Англия — 91 179 человек; Австрия — 139 тыс. человек (без гарнизонных войск); Франция — 211 753 человека и Россия — 331 422 человека (полевых и гарнизонных) войск.

Значительно хуже обстояло дело с морскими силами. Англия имела сильный флот, насчитывающий 169 кораблей, Франция — 63 корабля, а Россия имела на Балтийском море только 32 боевых корабля и 42 галеры.

Соотношение сил было не в пользу Пруссии. Несмотря на это, Фридрих II решил начать войну, рассчитывая на то, что ему удастся разбить своих противников поодиночке, Надо сказать, что в то время союзники не были подготовлены к войне. Прусская же армия была полностью отмобилизована и хорошо вооружена.

Фридрих II рассчитывал также и на то, что союзники, не имея общего плана войны, не могут оказать серьезного сопротивления.

Для начала войны был выбран такой момент, когда союзники не могли выступить одновременно.

Фридрих потребовал от Австрии объяснить причины военных приготовлений в Бельгии и Моравии. Полученный ответ не удовлетворил его, и он вторично потребовал от Австрии дать гарантию о ненападении, а сам стал сосредоточивать войска к Саксонии. Положение стало угрожающим.

Русское правительство в мае 1756 года предложило Австрии ввести в Саксонию свою армию, но австрийское правительство, боясь подозрений Пруссии, отказалось от этого. Оно хотело разрядить напряженную политическую обстановку в Европе. Фридрих, стремившийся развязать войну, потребовал дать гарантии о сохранении существующего положения, но Австрия не дала положительного ответа. Фридрих предъявил Саксонии ультиматум о свободном пропуске прусской армии в Богемию.

В середине августа прусские войска вступили на территорию Саксонии и захватили ее, хотя саксонское правительство дало согласие на проход прусских войск. Окруженная под Пирной, саксонская армия капитулировала, Август III выехал в Варшаву. В начале октября прусские войска перешли границу Богемии, но после поражения австрийскими войсками под Колиным отошли на территорию Саксонии, где и расположились на зимних квартирах.

В ответ на захват прусской армией Саксонии союзники решили снова начать переговоры. Франция возобновила Версальский договор и взяла на себя обязательство выставить 105 тыс. человек и содержать 6 тыс. баварцев и, кроме того, давать Австрии ежегодную субсидию в 12 млн. талеров.

Австрия требовала от России направить войска против Пруссии. Однако русское правительство ответило, что в данный момент русская армия не готова, так как Австрия в мае 1756 года отказалась от военной помощи и потребовала прекратить мобилизацию. В то же время русское правительство считало, что Россия, связанная союзническими обязательствами с Австрией и Саксонией, должна выступить против агрессора.

Объявляя войну, русское правительство в своем манифесте указало на то, что «король прусский… захватил наследные е. в. короля польского области, и со всей суровостию войны напал на земли ее величества римской императрицы-королевы. При таком состоянии дел, не токмо целость верных наших союзников, святость нашего слова и сопряженная с тем честь и достоинство, но и безопасность собственной нашей империи требовали, не отлагать действительную нашу противу сего нападателя помощь».

Кампания 1757 г. Для руководства предстоящей войной при дворе была образована так называемая. Конференция (Военный совет), в состав которой вошли Бестужев-Рюмин, Воронцов, Бутурлин, П. Шувалов, И. Шувалов и Трубецкой. Конференция решила создать армию из шести корпусов общей численностью 129 966 человек. Командующим армией был назначен Апраксин.

Формирование армии затянулось до весны 1757 года. Апраксин вначале получил указание сосредоточить главные силы в Курляндии и Лифляндии и подготовить их к боевым действиям в Восточной Пруссии или в Силезии. Но уже в феврале ему был дан новый план, согласованный с командованием австрийской армии. Русские войска должны были развернуть боевые действия в Восточной Пруссии и на Нижней Висле. Но Апраксин признал нецелесообразным распылять и без того небольшие силы и предложил сосредоточить главные силы в Ковно, а отдельный корпус в Либаве, чтобы можно было начать наступление на Восточную Пруссию. После взятия Мемеля обе армии должны были действовать в направлении Кенигсберга, овладение которым обеспечивало русские войска морским путем. Этот план формально не был утвержден Конференцией, но она и не отвергла его, а лишь требовала быстрее начать военные действия в Восточной Пруссии. Но Апраксин не согласился с этим и заявил, что начнет боевые действия только после окончательного укомплектования войск и заполнения тыловых баз продовольственными запасами.

В июне 1757 года Апраксин донес, что в его армии состоит здоровых людей 65 187 человек и 19 325 лошадей. Кроме того, при полках и в госпиталях — 12 796 человек и 15 726 человек находилось в командировках. В связи с большим некомплектом Апраксин требовал направить ему 17 173 человека. В состав действующей армии входил особый корпус генерала Фермора, насчитывающий около 16 тыс. человек и 18 осадных орудий. Корпус был сосредоточен восточнее Мемеля. Основные тыловые базы находились в Либаве, Риге, Режице, Динабурге, Минске, Великих Луках и Смоленске. Кроме них, были созданы промежуточные магазины в Кейданах, Вилькамире, Вильно и Гродно и ряд проходных магазинов.

Русским силам противостояла 36-тысячная армия при 64 орудиях фельдмаршала Левальдта, сосредоточенная в Восточной Пруссии.

Военные действия начал корпус Фермора. Русские войска осадили Мемель, который защищался прусским гарнизоном, насчитывающим всего лишь 800 человек. 24 июня после бомбардировки с суши и с моря противник капитулировал. Фермор решил выпустить весь гарнизон с оружием, хотя условия капитуляции этого не предусматривали. Апраксин расценил такое решение как ошибку. Фактически это было воинское преступление. Войска противника стали отходить к Кенигсбергу; без боя сдались гарнизоны Тильзита, Инстербурга и Гумбиннен.

Балтийский флот в это время блокировал прусские берега.

После взятия Мемеля русская армия двумя колоннами от Ковно и Мемеля начала наступление на Кенигсберг, Левальдт оттянул свои войска из района Тильзит — Инстербург к Велау и решил отступить внутрь Восточной Пруссии к Кенигсбергу. Он считал, что вступать в бой следует только при выгодной обстановке. Но получив сведения о медленном продвижении русских войск, Левальдт решил не допустить их соединения и разбить по частям. Однако этот замысел не был осуществлен. Русские войска соединились у Инстербурга и продолжали движение. Левальдт занял сильно укрепленную позицию в предместьях Велау.

Сражение у дер. Гросс-Егерсдорф (1757 г.)

Апраксин отказался от атаки прусских войск и, пытаясь заставить Левальдта покинуть занятую позицию, повернул на Алленбург. 17 августа он вышел к Норкитену и здесь, на неудобной позиции, остановился. Этим маневром Апраксин угрожал прусской армии обходом.

Получив сведения о движении русской армии к Алленбургу, Левальдт переправил свои войска через р. Прегель и 18 августа вышел к Пушдорфу, заняв фланговое положение в отношении русской армии. Апраксин хотя и не знал об этом маневре, однако, считая возможным нападение пруссаков, подготовил позицию. Так как противник не предпринимал никаких действий, то было решено начать наступление на Алленбург двумя колоннами. 19 августа русские готовились к выступлению на Алленбург. Определен был авангард, состав колонн и арьергард. Часть войск находилась уже на марше. Левальдт, построив свои войска на восточной опушке Норкитенского леса у дер. Гросс-Егерсдорф, решил атаковать левый фланг, а для нанесения удара авангарду русских войск направил конницу. Главные силы пруссаков были сосредоточены против 2-й дивизии, составлявшей центр русской армии. Левальдт предполагал, что внезапная атака расстроит русские войска и они не смогут оказать серьезного сопротивления. Но этого не произошло. Русские войска не удалось опрокинуть внезапным ударом у Зитерфельде. Авангард под командованием Сибильского огнем артиллерии отбил атаку прусской конницы, а затем вынудил ее отойти к Норкитенскому лесу.

Удар войск принца Голштинского был отбит огнем полевой артиллерии и 2-м Московским полком. Не добившись успеха на этом направлении, Левальдт перенес атаки на 3-ю дивизию, находившуюся на правом фланге. Атака прусской конницы была отбита огнем артиллерии. Затем русская кавалерия вынудила пруссаков отойти. Тогда Левальдт решил нанести удар в стык между 1-й и 2-й дивизиями русских. Атака правого фланга 2-й дивизии имела успех. Создалась угроза прорыва фронта и выхода в тыл. Но положение было восстановлено внезапным ударом четырех полков бригады Румянцева. По инициативе Румянцева эти полки пробились через лес, вышли на фланг прусской пехоты и нанесли ей такой сильный удар, что она «тотчас помешалась и по жестоком и кровавом сражении с достальным числом своих войск в наивящем беспорядке свое спасение бегством искать стала…» Не имела успеха и повторная атака пруссаков, направленная на авангард Сибильского. Казачья конница навела прусскую кавалерию на свою пехоту и артиллерию. Прусская конница отступала в полном расстройстве. Потеряв около 2500 человек убитыми и 5 тыс. ранеными и оставив на поле боя 29 орудий, прусские войска в беспорядке отошли к Велау, а затем к Кенигсбергу. Потери русских составили 1411 человек убитыми и 4930 человек ранеными.

Сражение у Гросс-Егерсдорфа хотя и развернулось в неблагоприятных условиях для русской армии, однако оно завершилось победой. Этому способствовали успешные действия пехоты, которая проявила упорство и стойкость. Действия кавалерии отличались высокой маневренностью. Большую роль в сражении сыграла артиллерия, которая своим огнем отражала атаки пехоты и конницы противника. Особенно нужно отметить роль инициативы частных начальников. Удар бригады Румянцева имел решающее значение. Теперь русская армия получила полную возможность овладеть Кенигсбергом. Но Апраксин не стал продолжать наступление, а приказал войскам отходить к Тильзиту для пополнения своих продовольственных запасов. После этого было решено наступать на Кенигсберг. Военный совет поддержал это решение. Однако ссылка на недостаток продовольствия была несостоятельна. Все объяснялось плохим состоянием медицинской части. Но когда армия прибыла в Тильзит, русский главнокомандующий вообще отказался от наступления и приказал войскам отойти к Мемелю, а потом расположиться на зимних квартирах в Курляндии и Лифляндии. Это решение Апраксин объяснял массовыми заболеваниями в войсках, расстройством материальной части и трудностями снабжения армии продовольствием. Но действительной причиной, определившей это решение, были успехи Фридриха II на Западе и болезнь Елизаветы. Опасаясь, что на русском престоле окажется Петр III, Апраксин лавировал. Это хорошо понимали в Петербурге. Апраксин был смещен и отдан под суд, а на его место назначен В. Фермор.

Новый главнокомандующий предполагал начать военные действия весной 1758 года после того, как поступит новое пополнение и наладится снабжение. Но Конференция предложила Фермору перейти в наступление по первому зимнему пути. Это решение обусловливалось ухудшившейся обстановкой на западе. Прусская армия после разгрома французов под Росбахом нанесла крупное поражение австрийцам в сражении у Лейтена. Фридрих II, не считая русскую армию серьезным противником, отозвал войска Левальдта в Померанию. 31 декабря 1757 года русская армия начала наступление и к середине января 1758 года овладела Кенигсбергом и всей Восточной Пруссией, население которой перешло в подданство России.

Русский флот в 1757 году также добился значительных успехов. В Балтийском море успешно действовали две эскадры: Ревельская под командованием Люиса и Кронштадтская под командованием Мишукова. Соединившись в Пиллау, они выделили из своего состава отряд под командованием Вальронда. Этот отряд овладел Мемелем и превратил его в базу крейсерской службы. Русские корабли блокировали берега Восточной Пруссии и обеспечивали морские перевозки. Активные действия русского флота вынудили Англию отказаться от выступления против России.

Стратегическая задача, поставленная в начале войны, была выполнена. Россия овладела форпостом немецкой агрессии на востоке — Восточной Пруссией, которая с этого времени стала русской провинцией. Взятие Кенигсберга имело большое стратегическое значение: русская армия получила возможность пополнять свои запасы морским путем.

Русские пехотинцы показали образцы стойкости и мужества в бою в самых сложных условиях. Офицеры проявляли инициативу и действовали самостоятельно в зависимости от обстановки.

Большую роль сыграла русская артиллерия. Особенно большое значение имели «секретные гаубицы» Шувалова, которые превосходили прусские пушки по меткости огня, эффективности и дальности стрельбы.

Однако выявились и крупные недочеты в снабжении русских войск. Главным недостатком было то, что русские магазины заполнялись за счет подрядов. «Провиантские регулы» 1758 года предусматривали подряды и закупку продовольствия и фуража в своих и союзных странах и реквизицию в неприятельской стране.

Серьезные недостатки обнаружились и на флоте, где было много обветшалых кораблей. Это обстоятельство снижало их маневренность.

Кампания 1758 года. Заняв Восточную Пруссию, русские войска начали готовиться к военным действиям в Германии. По плану Конференции русская армия должна была наступать из района Познани, где главным силам надлежало соединиться с войсками Обсервационного корпуса, насчитывающего 30 тыс. человек. В то время русская армия имела в своем составе 50 590 человек. Чтобы обеспечить свой левый фланг, предлагалось установить связь с австрийскими войсками.

В апреле русская армия перешла Вислу. Для прикрытия главных сил, двигавшихся через Торн на Познань и далее на Кюстрин, Фермор направил к Одеру конницу под командованием Румянцева. Действия русских войск с моря прикрывал флот, имевший задачу — не допустить английскую эскадру в Балтийское море и вместе с флотом Швеции действовать против Пруссии. Русский флот соединился со шведским 9 июня между Карлсгамом и островом Борнхольм. Затем корабли подошли к Зунду и крейсировали там до конца августа.

Отношения с Англией стали улучшаться, и это позволило русскому командованию отвести флот на свои базы.

В то время как русская армия готовилась к наступлению на Кюстрин, Австрия, обеспокоенная успехами России в Восточной Пруссии, просила направить главные силы русской армии в Моравию для оказания помощи своим войскам. Вначале Конференция согласилась с требованием австрийцев и приказала корпусам Броуна и Голицына, а также резерву направиться в Моравию, но Военный совет армии решительно запротестовал, и Конференция отказалась от помощи Австрии.

Сражение при Цорндорфе в 1758 г.

Успех наступления в центр Германии в значительной степени зависел от овладения Данцигом, который мог стать морской базой снабжения. Боевые действия развивались так. Вначале Фермор приказал обложить Данциг. В ответ на это Фридрих II заявил польскому правительству, что он будет рассматривать Польшу как своего противника, если оно сдаст Данциг русским. Польское правительство, поддержанное Францией, не желавшей усиления России, выразило протест против намерений Фермора, и Конференция решила отказаться от захвата Данцига. Сложившаяся обстановка поставила русскую армию в трудное положение, так как продовольствие и боеприпасы приходилось доставлять из магазинов, расположенных на Висле. В связи с этим русское командование решило овладеть Кольбергом, чтобы получить таким образом морскую базу снабжения.

Для действий против Кольберга был выделен корпус Румянцева, а отдельный отряд направили к Штеттину. Главные силы русской армии осадили крепость Кюстрин. Но обстановка к этому времени изменилась. Когда русская армия находилась у Кюстрина, а корпус Румянцева выдвинулся к Шведту, было получено сообщение о движении прусской армии к Кюстрину. Воспользовавшись передышкой, в ночь на 23 августа прусская армия переправилась через Одер и создала угрозу русским войскам. Обстановка несколько разрядилась только после того, как Фермор отвел свои войска к Цорндорфу, куда подошел в это время Обсервационный корпус Броуна. Фермор имел 42 500 человек и 134 орудия против 33 тысяч пруссаков. Корпус Румянцева (около 12 тысяч человек) оказался отрезанным от главных сил. Обходный маневр Фридриха II поставил русскую армию в невыгодное положение, изолировал ее от своих баз. Несмотря на численное превосходство русских войск, Фридрих начал атаку.

14 августа у Цорндорфа произошло крупное сражение, в котором русские воины проявили стойкость и храбрость, «являя зрелице, какого доселе не видывали». Фридрих решил нанести главный удар по правому флангу русских войск. Но косая атака, успешно примененная прусским главнокомандующим при Росбахе и Лейтене, на этот раз потерпела неудачу, разбилась о стойкость русских войск. Не принесла успеха прусским войскам и кавалерийская атака, а также новый удар по центру русской армии. Все атаки были отбиты огнем русской пехоты и артиллерии. Сражение продолжалось до 7 часов вечера. Успех решило «левое наше крыло, напав на правое неприятельское с примкнутыми штыками, и оное тотчас рассыпало и ужасное в нем кровопролитие сделало». Ночью обе стороны привели свои войска в порядок. Но Фридрих больше не решился продолжать сражение. Весь день шла артиллерийская перестрелка. Вскоре поступили сведения об успехах союзников в Саксонии, и Фридрих с главными силами поспешил туда, оставив для наблюдения за русскими 20-тысячный корпус под командованием Дона.

Русская армия потеряла 12 364 человека убитыми и 11 696 ранеными, а прусская — 12 тыс. убитыми, 26 орудий и 10 знамен.

Сражение у Цорндорфа показало, что русская армия превосходила прусские войска своей выдержкой и стойкостью. Особенно хорошо проявили себя гренадеры. Русская артиллерия вновь подтвердила свои высокие боевые качества. Вследствие бездеятельности командующего Фермора (который в критический момент бежал с поля боя) сражение у Цорндорфа не завершилось победой русской армии. Румянцев не решился со своими силами выйти в тыл войск Фридриха II, хотя своевременное появление этих войск могло бы оказать серьезное влияние на ход сражения. Румянцев ограничился небольшими стычками с отдельными отрядами прусских войск.

В сентябре 1758 года Фермор решил отойти к Ландсбергу, где русская армия простояла до начала октября. В это время вновь возник вопрос об овладении Кольбергом, куда был направлен отряд Пальменбаха. Но из-за плохой организации экспедиции, которую Фермор решил провести только силами сухопутных войск, задача не была выполнена.

Флоту было приказано доставить боеприпасы для осадного корпуса и высадить десант. Однако плохое состояние кораблей не позволило это сделать. Во время шторма 11 транспортов из 27 пошли ко дну, а остальные вернулись на свои базы. Простояв у Кольберга до 22 октября, Пальменбах отошел к Кеслину. Единственным успехом этого периода был бой, проведенный Румянцевым в районе Пас-Круга.

Вскоре Фермор получил приказание отойти на зимние квартиры, что он и сделал. Здесь русская армия получила новые подкрепления, пополнила артиллерийский парк шуваловскими гаубицами.

Кампания 1758 года полностью не решила стратегических задач. Австрия стремилась защищать свои интересы, что нередко шло вразрез с боевой обстановкой.

Русская армия в весьма сложных условиях еще раз продемонстрировала свою стойкость и непоколебимость. Сражение у Цорндорфа, хотя и не имело решающего значения, но здесь была уничтожена лучшая часть прусских войск. Только бездействие Фермора, оставившего в опасный момент поле сражения, спасло прусскую армию от полного разгрома.

Действия союзников отличались нерешительностью. Французская армия имела переменный успех. Вначале она овладела территорией некоторых немецких княжеств, но затем отошла за Рейн.

Австрийские войска очистили часть Саксонии от прусских войск и угрожали Силезии, но затем они были оттеснены в Богемию. Действия союзных войск не были связаны между собой. Каждая армия действовала самостоятельно, и это хорошо использовал Фридрих II.

Кампания 1759 года. Согласно плану, принятому Конференцией, русская армия должна была действовать в Померании и Бранденбурге. Овладение Кольбергом и Штеттином полностью обеспечило бы снабжение русской армии. В этом случае и Данциг оказывался изолированным и мог быть использован как транзитный путь для русской армии. Но Кольберг пока не был взят, и русская армия испытывала серьезные затруднения в продовольствии и боеприпасах.

Получив секретный план, Фермор счел возможным ознакомить с ним австрийского генерала Тиллие, прибывшего в русскую армию в качестве постоянного представителя. Русский план не отвечал задачам австрийской стратегии, и австрийское правительство потребовало от Конференции изменить его, перенести действия русской армии на Одер и выступить совместно с австрийскими войсками в направлении на Берлин. Конференция отказалась от первоначального плана и приняла требования австрийцев. Но это шло в ущерб русской стратегии, так как из войны по существу выключался флот, который к началу 1759 года значительно обновился. Его задачи не изменились: блокировать прусские берега и снабжать войска морем.

Принимая новый план, Конференция назначила генерала П. Салтыкова командующим русскими войсками. Фермор был отстранен за оставление поля боя у Цорндорфа и злоупотребления в снабжении. Вместе с Фермором от занимаемых должностей были освобождены и некоторые другие генералы. Салтыков принял русскую армию, когда она подходила к Познани. В то время вместе с иррегулярными войсками она насчитывала 63 516 человек.

Главные силы русской армии должны были переправиться через Одер и соединиться с австрийскими войсками Дауна. Русские войска обошли прусскую армию, укрепившуюся у Цюллихау, и продолжали движение. 11 июля они подошли к Пальцигу. В это время русская армия имела 40 500 человек и 284 орудия.

Прусские войска (27 380 человек) под командованием Веделя также подошли к Пальцигу и 12 июля атаковали русскую армию. Две фронтальные атаки пруссаков были отбиты. Неудачно для противника закончился и фланговый обход. Русская кавалерия контратаковала противника и обратила его в бегство. Пруссаки потеряли убитыми 4220 человек, пленными 605 человек и 14 орудий. Потери русских составили 911 человек убитыми и 3644 ранеными.

Прибыв в Кроссен, Салтыков узнал, что на соединение с русскими войсками идет не армия Дауна, а только 20-тысячный корпус Лаудона. Салтыков приказал последнему продвигаться к Франкфурту (который был занят 20 июля) и там присоединиться к русским войскам. Лаудон прибыл во Франкфурт 21 июля. Союзная армия насчитывала теперь около 58 тыс. человек при 269 орудиях. Русский главнокомандующий поставил перед войсками задачу: овладеть Берлином и оттуда продиктовать противнику условия мира.

Сражение при Пальциге

Салтыков решил направить к Берлину передовой отряд Румянцева, а вслед за ним двинуть главные силы. Однако Даун предложил сначала отойти к нему на соединение, а после этого обещал перейти в наступление. Салтыков согласился с этим предложением, отменил поход Румянцева на Берлин и приказал войскам подготовиться к отходу на Кроссен, но в ночь на 30 июля разведка сообщила о появлении прусских войск на правом берегу Одера. Обстоятельства сложились так, что Салтыков был вынужден принять бой у Франкфурта. Для этого он выбрал позицию на высотах между Франкфуртом и Кунерсдорфом. Расположив свои войска фронтом на север, Салтыков приказал укрепить позицию в инженерном отношении. Фридрих располагал армией в 48 тыс. человек при 240 орудиях, однако не решился атаковать русскую армию с фронта и повел свои войска в обход. Это заставило Салтыкова повернуть армию фронтом на юг и усилить свою позицию в артиллерийском отношении. Укрепляя фронт, Салтыков одновременно обеспечил свой тыл. Расположение русских войск на Кунерсдорфской позиции было таково: на правом фланге, на горе Юденберг, сосредоточились войска Фермора, в центре, на горе Б. Шпиц, — части Румянцева, насчитывающие 17 полков, а на левом фланге, на горе Мюльберг, — 5 полков Обсервационного корпуса Голицына. Австрийские войска располагались за правым флангом и центром русской армии, составляя общий резерв.

1 августа прусская армия, построившись в две линии, начала движение на левый фланг русских войск. На левом фланге двигалась конница под командованием Зейдлица. Войска противника поддерживала артиллерийская батарея, установленная на Третинских высотах и на горе М. Шпиц. Чтобы затруднить действия противника, Салтыков приказал уничтожить мост между озерами у Кунерсдорфа и зажечь дер. Кунерсдорф. Он хотел заставить противника развернуть свои силы и затем измотать их на Мюльберге.

Фридрих II, сосредоточив подавляющие силы против левого фланга русских войск, приказал атаковать Мюльбергскую позицию с фронта и с флангов. После упорного боя прусские войска захватили позицию. Полки Обсервационного корпуса в беспорядке отступили. Перегруппировав свои войска в центре, Салтыков приказал Бороздину сосредоточить огонь на Мюльберге, а сам силами пехоты контратаковал противника, пытаясь вернуть позицию на г. Мюльберг, но сбить пруссаков не удалось. Противник установил здесь батареи и продольным огнем обстреливал русские позиции. Но дальнейшее наступление прусских войск было приостановлено.

В то время, когда полки Обсервационного корпуса упорно защищались, Салтыков усиливал позицию на Б. Шпице, в центре которой были устроены поперечные укрепления. Здесь в шесть линий расположились войска Румянцева, усиленные гренадерами и пехотой Лаудона. Конницу передвинули к высотам у Кугрунда, в Лаудонов овраг и к горе Юденберг. На Б. Шпице находилась центральная батарея, державшая под обстрелом подступы со стороны дер. Кунерсдорф, и вторая батарея, которая могла вести огонь по оврагу Кугрунд. Все это создало большую глубину и упругость боевых порядков русских войск.

Сражение при Кунерсдорфе в 1759 г.

Фридрих II начал сосредоточивать свои войска на Мюльберге. Русские артиллеристы с большим успехом вели огонь по войскам противника и наносили им крупные потери. Наблюдая отход русских войск с Мюльберга, Фридрих решил атаковать позиции русских не только с фронта и левого фланга, но и с правого фланга. Чтобы оказать атакующим частям огневую поддержку, он приказал соорудить батарею на правом берегу р. Гюнер.

Фридрих решил через овраг Кугрунд и с флангов атаковать русские позиции на Б. Шпице. В упорном бою русские войска проявили стойкость и выдержку. Прусская пехота, пройдя Кугрунд, была контратакована и отброшена в направлении. Мюльберга. Атаку прусской конницы со стороны Одера отбили войска Румянцева. Конница Зейдлица, наступавшая через озерное дефиле, также потерпела поражение главным образом от огня русской артиллерии.

Отбив атаки прусских войск в центре, русская пехота под командованием Румянцева выбила противника из Кугрунда, вновь овладела г. Мюльберг и возвратила ранее захваченные противником орудия. Прусские войска в панике бежали. Стремясь восстановить положение, Фридрих еще раз бросил в атаку конницу Зейдлица, считавшуюся лучшей в Европе. Но ударом во фланг русская резервная кавалерия смяла пруссаков. Противник потерпел полное поражение, потеряв 18 тыс. человек убитыми и ранеными и 172 орудия. Русские войска потеряли 2614 человек убитыми и 10 863 ранеными; 2 тыс. человек потеряли австрийцы.

Сражение под Кунерсдорфом показало полное превосходство русских войск над прусской армией. Было еще раз доказано, что русская тактика свободна от западноевропейских шаблонов. Русские пехотинцы, обладающие высокими боевыми качествами, могли успешно вести бой в самых сложных условиях. При этом главным достоинством русских воинов являлось то, что они доводили сражение до штыковой атаки.

Русская кавалерия также показала свои достоинства. Особенно успешно действовала средняя и легкая конница.

Превосходно показала себя новая русская артиллерия. «Наша артиллерия, — писал Салтыков, — особливо же большая посредине армии из новоинвентованных орудиев и шуваловских гаубиц устроенная батарея, великой неприятельской кавалерии и супротивным их батареям вред причиняла…».

Следует отметить также, что русские военные инженеры умело использовали пересеченную местность, чем в значительной мере способствовали достижению победы.

Иначе действовало прусское командование. Сражение под Кунерсдорфом показало, что «косая атака» Фридриха, превращенная им в шаблон после побед над французскими и австрийскими войсками, оказалась несостоятельной. Этот тактический прием был пригоден лишь в особо благоприятных условиях и только против наемных войск.

Потеряв лучшие силы своей армии, Фридрих оказался в тяжелом положении. «Из армии в 48 тысяч человек у меня не остается и трех тысяч, — писал он своему министру Финкенштейну. Последствия дела будут хуже, чем оно само. У меня больше нет никаких средств, и, сказать по правде, я считаю все потерянным».

Фридрих приказал начать эвакуацию Берлина, полагая, что союзники сразу же пойдут к столице. Однако этого не случилось. Но после крупных потерь, понесенных русской армией в сражениях при Пальциге и Кунерсдорфе, Салтыков не мог сразу начать активные действия. Готовясь к походу на Берлин, он потребовал от Ласси и Дауна помощи, но получил отказ. Австрийское правительство сорвало замысел Салтыкова. Вместо похода на Берлин, Даун предложил совершить «диверсию» легким отрядом, а главные силы русских войск направить в Силезию.

В то время русские обвиняли австрийцев в предательстве, Несмотря на это, Салтыков, выполняя приказ Конференции, пошел на соединение с Дауном, который, однако, ничего не сделал, чтобы облегчить решение этой задачи. Русская армия вышла к крепости Глогау, но австрийцы не доставили туда обещанную осадную артиллерию и продовольствие. Испытывая серьезные затруднения в снабжении войск, Салтыков отвел армию на зимние квартиры в район Торн-Кульм и в Восточную Пруссию.

Таким образом, блестяще проведенная кампания 1759 года оказалась безрезультатной. Вина за это лежит на Конференции, которая во имя союзнических обязательств жертвовала интересами России.

Кампания 1760 года. Успехи русской армии в кампании 1759 года серьезно встревожили союзников России — Францию и Австрию, которые не хотели дальнейшего укрепления России в Европе. Между союзниками возникли разногласия. Франция уже готовилась выйти из войны.

Зимой союзники подписали соглашение о продолжении войны при условии, что русская и австрийская армии будут совместно действовать в Силезии и решать стратегические задачи в интересах Австрии. Поэтому Конференция не приняла план, по которому русская армия должна была овладеть Данцигом и Кольбергом, затем нанести удар по Берлину.

31 марта Конференция приняла новый план, согласно которому 70-тысячной русской армии надлежало выйти к Одеру и соединиться с австрийскими войсками у Франкфурта или Глогау, а затем энергично действовать, чтобы закончить войну. Недостаток этого плана состоял в том, что он ставил ограниченные задачи флоту.

Пока разрабатывали меры по организации движения к Кроссену, из Петербурга пришел еще один план, который предлагал всю русскую армию двинуть на Бреславль. Этот план требовал коренного пересмотра вопроса о снабжении войск. К середине июля удалось переместить старые магазины и заложить новые. 13 июля русские, войска начали движение к Бреславлю. Но когда русская армия прибыла к крепости, австрийцев там не оказалось. Между русскими и австрийцами снова начались переговоры о месте встречи обеих армий. Австрийское правительство все время изменяло планы. Это привело к тому, что русская армия делала бесполезные передвижения и в конце концов могла потерпеть поражение. После этого Салтыков заявил, что он болен, сдал командование Фермору и отправился в Петербург.

Только теперь Конференция поняла, что отказ от плана, предложенного Салтыковым, имел пагубные последствия. Было решено овладеть Кольбергом и начать военные действия в Померании. Но для осуществления этой задачи Конференция выделила незначительные силы.

Убедившись в бесполезности действий русских войск в Силезии, Конференция предложила Фермору организовать набег на Берлин, а Даун и Ласси должны были сковать прусские войска в Силезии и Саксонии.

Для проведения экспедиции выделили отряд генерал-майора Тотлебена в составе трех гусарских, двух конно-гренадерских, пяти казачьих полков, четырех батальонов гренадер и 15 орудий. Отряд прикрывали семь пехотных полков, находившихся в распоряжении Чернышева.

В середине сентября Чернышев прошел Губен и Бесков, а 21 сентября русские войска овладели Вюстерхаузеном и Фюрстенвальде. В это время дивизия Румянцева вышла к Франкфурту, а главные силы — к Губену.

Внезапное появление русских войск под Берлином вызвало панику. Комендант города генерал фон Рохов был готов оставить столицу без боя. Но Тотлебен действовал нерешительно, что было на руку противнику. Чернышев вышел к Берлину только 24 сентября и принял командование войсками. Нерешительные действия Тотлебена позволили противнику усилить гарнизон города. В течение 26–27 сентября войска Чернышева очистили предместье города. В ночь на 28 сентября был назначен штурм Берлина.

Взятие Берлина (1760 г.)

Немцы получили сведения о готовящемся штурме и ночью оставили город. Генерал фон Рохов начал переговоры с Тотлебеном. В 4 часа утра были подписаны условия капитуляции, а в 5 часов русская армия стала занимать город.

О подписании капитуляции Чернышев узнал перед самым началом атаки и немедленно организовал преследование противника. У Шпандау русская конница разгромила прусский арьергард, насчитывавший 3300 человек.

28 сентября русская армия торжественно вступила в прусскую столицу. Вслед за ней в город вошел австрийский корпус Ласси. В городе были захвачены крупные трофеи и большое количество пленных. Русское командование приказало взорвать все военные объекты, особенно военные заводы и склады с вооружением.

Взятие Берлина произвело огромное впечатление на Европу. Русская армия еще раз продемонстрировала высокую боеспособность и маневренность. Пруссия понесла огромный моральный и политический урон.

1 октября было получено известие, что 70-тысячная армия Фридриха спешит из Саксонии на выручку Берлина. Русские войска оставили город и, соединившись с главными силами, 13 октября отошли к Франкфурту, а затем на зимние квартиры.

В августе снова возник вопрос об овладении Кольбергом. Эту задачу возложили на эскадру Мишукова. 15 августа 27 линейных кораблей и фрегатов и 17 вспомогательных судов подошли к Кольбергу. На следующий день сюда прибыло 9 шведских кораблей. Русская эскадра высадила 3-тысячный десант и несколько орудий. В ответ на это прусское командование подтянуло к Кольбергу крупные силы. Мишуков снял осаду и отвел корабли в Ревель.

Кампания 1761 года. План кампании предусматривал расквартирование русских войск не только на Висле, но и в Восточной Померании с тем, чтобы весной приступить к осаде Кольберга. Было решено перейти р. Одер, очистить путь шведской армии, а затем двинуться на Берлин, чтобы завершить войну.

А. Бутурлин, сменивший Салтыкова, обследовал гавани в Рюгенвальде, Любе и других портах и убедился, что зимой ими пользоваться нельзя. Зимние квартиры было решено устроить в районе Данцига и на Висле.

В связи с требованиями Австрии оказать ей помощь в Силезии и в районе Кюстрина в план пришлось внести поправки.

Конференция решила действовать самостоятельно, особенно после получения сведений о секретных переговорах между Австрией и Францией, намеревавшихся заключить сепаратный мир. Конференция уведомила Вену, что ей известно об этих переговорах, и если союзники не откажутся от такой политики, то Россия будет вести войну одна. Австрия принесла России извинения и сообщила, что она намерена продолжать войну.

Конференция предложила Бутурлину начать боевые действия, сосредоточить усиленный корпус для осады Кольберга, а главные силы направить в Силезию. Руководство Кольбергской экспедицией возлагалось на генерал-поручика П. А. Румянцева.

Как и следовало ожидать, из совместных действий русских и австрийских войск ничего не получилось. Австрийцы продолжали маневрировать. Русское командование пыталось объединить союзные войска, но добиться этого не удалось. В сентябре Бутурлин отвел свои войска к Познани, а затем на Вислу.

Более удачно действовал Румянцев. Его войска обложили Кольберг с суши, а эскадра Полянского блокировала крепость с моря. «Радуюсь, — писал из Данцига Полянский Румянцеву, — что с общего согласия имею отправлять службу е. в. с таким искусным генералом, всякими достоинствами и высокими талантами наполненным».

Осада Кольберга осложнилась тем, что крепость была сильно укреплена. Русские корабли с начала августа вели непрерывные бомбардировки, подавив большую часть кольбергских укреплений, мешавших поддерживать связь флота с корпусом Румянцева, а затем высадили 2-тысячный десант.

В это время войска Румянцева осадили крепость с суши и в упорной борьбе выбивали пруссаков из многочисленных укреплений. При этом следует отметить, что Румянцев применял новые формы и методы борьбы. Так, например, для сильно пересеченной местности линейная тактика была непригодна, и Румянцев применял рассыпные строи и колонны. «За благо и полезно нашел, собрав охотников два батальона для употребления легкими войсками… облегчить их во всем…», а для их действий места «избирать наиудобнейшие и авантажнейшие, а именно: в лесах, деревнях и на пасах».

Это были элементы новой тактики, которая окончательно сложилась в русско-турецких войнах второй половины XVIII века.

Путем рекогносцировки противник не мог установить силы русского корпуса и решил произвести разведку боем. Для этой цели из крепости вышел 3-тысячный отряд генерала Вернера с 6 орудиями. Отряд достиг города Трептова, где был атакован драгунами, казаками и пехотинцами под командованием Бибикова. Русские войска окружили пруссаков и полностью разгромили их, а Вернера взяли в плен.

В сентябре Румянцев приказал войскам овладеть высотами, господствующими над Кольбергским лагерем. Но атака не принесла успеха. Оказалось, что одновременный удар по всем укреплениям не может дать должного эффекта. Было решено атаковать противника только на главных направлениях. Румянцев предложил овладеть наиболее сильными фортами, прикрывающими подступы к лагерю. Но вскоре положение осложнилось: в тылу русских войск появился 12-тысячный прусский отряд генерала Платена.

В то время как Платен продвигался к Кольбергу через Познань и Ландсберг, от Бутурлина на помощь Румянцеву шел крупный отряд кавалерии под командованием генерала Берга. Встретившись с войсками Платена, Берг атаковал их и отбросил тыловые части пруссаков. Продолжая наступление, Берг настиг противника у Ландсберга. Завязался жестокий бой, в котором отличился кавалерийский отряд подполковника А. В. Суворова. Но войска Берга не могли задержать продвижение Платена к Кольбергу.

По просьбе Румянцева Бутурлин направил в его распоряжение 3-ю дивизию Долгорукова, которая форсированным маршем пыталась отрезать путь противнику. Однако Платен опередил Берга и Долгорукова, соединился с войсками принца Вюртембергского и вошел в лагерь. С приходом отряда Платена силы гарнизона противника почти удвоились, и теперь взять крепость было трудно. Эскадра Полянского в связи с ненастьем возвратилась на свою базу. Военный совет рекомендовал командующему армией снять осаду. Однако Румянцев решил продолжать осаду. Конференция поддержала это решение.

Румянцев усилил блокаду крепости. Противник начал испытывать серьезные затруднения с продовольствием. Принц Вюртембергский решил прорваться из укрепленного лагеря. У Румянцева не хватало сил, чтобы задержать противника. Воспользовавшись туманом, прусский гарнизон прорвался. Теперь у Румянцева снова оказалось превосходство в силах. Перерезав оставшемуся гарнизону пути отхода, он стал готовить штурм. Румянцев предъявил коменданту крепости ультиматум. 5 декабря гарнизон Кольберга капитулировал. Русские взяли в плен 2903 солдата, 88 офицеров и захватили 146 орудий.

Взятие Кольберга имело огромное значение. Теперь были созданы условия для овладения Померанией и Бранденбургом. Пруссия снова стояла на краю гибели. Поэтому победа под Кольбергом в стратегическом отношении была равна победе под Кунерсдорфом.

Истощение сил заставило противников стремиться к заключению мира. Франция, потеряв свои лучшие колонии, больше не могла бороться против Англии и Пруссии. Но особенно в тяжелом положении находилась Пруссия. Она оказалась совершенно разоренной. Англия, добившись успеха в войне против Франции, почти перестала давать субсидии Фридриху II. После падения Кольберга вести войну было невозможно, и Фридрих II стал думать о том, как спасти свою монархию. Он предложил начать переговоры с Россией о мире. Сам же решил отречься от престола, передать правление своему сыну, а затем покончить с собой. От самоубийства Фридриха спасла смерть Елизаветы Петровны. На русском престоле оказался голштинский принц, горячий поклонник Фридриха II — Петр III.

Взятие Кольберга (1761 г.)

Новый русский царь. не только прекратил войну с Пруссией, но даже заключил с ней союз. Правда, вступившая потом на престол Екатерина II расторгла этот союз, но войну не возобновила. Вслед за Россией из войны вышли Швеция, Австрия и Франция.

Практически для континентальных держав война оказалась безрезультатной. Россия отказалась от всех своих завоеваний. Австрия, Франция и Швеция также не добились своих целей. В выигрыше оказалась только Англия: за счет Франции и Испании она приобрела крупные колонии.

Однако соотношение сил в Европе после Семилетней войны серьезно изменилось. Франция, Австрия и Пруссия были разорены войной, их вооруженные силы пришли в упадок. Несмотря на то что Россия понесла крупные потери, ее армия, прошедшая хорошую боевую школу, выросла и окрепла.

Война внесла много нового в военное искусство. Была доказана бесплодность так называемой кордонной стратегии, имевшей целью не поражение живой силы противника, а выход на коммуникации и вытеснение его с занимаемой территории путем маневрирования. Русская стратегия правильно решала вопросы о соотношении сил, направлении главного удара и выборе средств борьбы, однако она не была свободна от влияния союзников.

Для ведения войны Россия могла выставить большую полевую армию и флот. Организация русской армии отвечала тем формам и способам военных действий, которые сложились в ходе войны. Армия росла в численном отношении и приобретала необходимый опыт борьбы.

Наиболее слабым местом была система снабжения войск, которая не отвечала стратегическим целям.

В области тактики русская армия достигла крупных успехов. Войска, обученные на уставах Петра I, имели более высокие боевые качества, чем армия Фридриха II. Русская линейная тактика была свободна от шаблонов.

Русские пехотинцы умело вели огневой бой, смело вступали в штыковую атаку. Большое значение имело то, что русская армия комплектовалась национальным составом, обладавшим более высокими моральными качествами, чем армия наемная. Стойкость, мужество и храбрость русских пехотинцев проявлялись в многочисленных сражениях. Прусская армия ни в одном сражении не могла добиться победы. Русская пехота, ведя бой в линейных боевых порядках, обычно строилась в две линии (Пальциг, Цорндорф), но когда требовалось создать большую глубину, — в шесть — семь линий (Кунерсдорф). А под Кольбергом, например, применялись рассыпные строи и колонны. Боевой порядок русской армии определялся не только тем, какими силами и средствами располагал противник, но и местностью, на которой происходили боевые действия.

Русская кавалерия значительно выросла и окрепла. Еще в начале войны П. Румянцев указывал на слабую выучку конницы и требовал обратить особое внимание на этот род войск, игравший в то время большую роль.

Русской армии приходилось действовать на обширном театре и передвигаться на большие расстояния. Ее маневренность в значительной степени зависела от конницы, которая обеспечивала войска разведывательными данными. Поэтому легкая регулярная и казачья конница играла важную роль. Большое значение имели и конно-гренадерские полки, которые вели бой в конном и пешем строю. Эта конница не вела стрельбу с коня, а добивалась успеха главным образом в атаке.

Тяжелая конница не оправдала себя, она не могла преследовать противника.

Больших успехов в Семилетней войне добилась русская артиллерия. За этот период она пополнилась новыми конструкциями, разработанными русскими специалистами. Если «секретные гаубицы» Шувалова полностью не оправдали себя, то единороги показали превосходные качества и доказали свое явное превосходство над прусской артиллерией. Русские войска умело использовали свою артиллерию. Кроме обычного, равномерного распределения ее по фронту, для нанесения массированных артиллерийских ударов десятки орудий сводились в мощные батареи (Цорндорф, Кунерсдорф). Артиллерия вела огонь по противнику «через головы войск» («Кунерсдорф). Следует отметить, что русские артиллеристы вели огонь главным образом на коротких дистанциях, что свидетельствовало о их выдержке и стойкости.

В ходе войны в русской тактике преобладал активный оборонительный бой, после которого русская армия обычно переходила в наступление. Согласованно действовали все рода войск — пехота, кавалерия и артиллерия (Цорндорф, Пальциг, Кунерсдорф).

Говоря об управлении войсками, следует отметить, что опыт Конференции (Военного совета) не оправдал себя. Разработка планов производилась в отрыве от конкретной обстановки. Приказы Конференции почти всегда запаздывали, что ставило командующих войсками в тяжелое положение. Полевое управление в общем отвечало требованиям времени, но уже назревала необходимость иметь полевой штаб.

В ходе войны было доказано, что военно-морской флот имеет огромное значение. Без его активной поддержки многие успехи были бы немыслимы. За время войны русский флот значительно вырос и обновился, было построено много линейных кораблей и галер. В России выросло много способных адмиралов, умелые действия которых способствовали успешному окончанию войны (братья Сенявины, Полянский и др.).

Семилетняя война наглядно показала, что морские крепости нужно брать одновременно с суши и с моря.

Таким образом, в первой половине XVIII века происходит процесс развития маневренной стратегии и линейной тактики.

В стратегии утверждается активная наступательная форма, имевшая своей целью разгром живой силы противника. Поражение главных сил противника предвещает исход борьбы, ибо состояние производства не позволяет быстро восстановить армию, обеспечить ее всем необходимым (вооружением, боеприпасами, снаряжением и т. д.). Поэтому русские полководцы стремились добиться успеха, обеспечивая решающие силы на решающем направлении (Лесная, Полтава, Кунерсдорф).

В это время происходит дальнейшее развитие линейной тактики, начало которой было заложено еще в конце XVI начале XVII века. Линейная тактика позволяет полностью использовать боевую силу гладкоствольного оружия. Этой задаче отвечают и боевые порядки, применяемые в ходе военных действий. В рассматриваемый период линейный боевой порядок изменяется — от одной линии (Лесная) до двух (Полтава) и нескольких линий (Лаппола, Кунерсдорф). Появляются первые расчлененные боевые порядки в виде каре (Ставучаны), которые используются пока в оборонительных целях. Появляются такие построения, как рассыпной строй и колонны (Кольберг) — прообраз тактики колонны и рассыпного строя.

Аналогичные процессы происходят и на море. Русские флотоводцы (Петр I, Апраксин и Спиридов) не принимают западноевропейских канонов, а создают свои передовые формы и методы ведения морского боя.

Развитие военного искусства проходит в острой борьбе старого и нового; в ходе этой борьбы складываются два направления — прогрессивное и реакционное.

Прогрессивное направление составляет существо русской военной школы, которую называют еще петровской. Она обобщала все то лучшее, что создавалось армией и флотом в ходе войны. Результатом этих обобщений явились уставы, наставления, инструкции, трактаты и другие документы. Все они осуждали косность и шаблон, учили полководцев и флотоводцев искать новые, наиболее передовые способы ведения войны.

Сторонники реакционного направления пытались перенести в русскую национальную армию опыт наемных войск, который был чужд русским полководцам. Это направление сложилось во второй четверти и в середине XVIII века (Миних и Петр III), и находило поддержку в реакционных кругах дворянства; иногда оно побеждало и становилось официальным направлением.

Борьба этих направлений отражала идейную борьбу, которая происходила в то время в России. «Идейное движение, — говорит Маркс, — …свидетельствует о том, что глубоко в низах происходит брожение. Умы всегда связаны невидимыми нитями с телом народа…»