Карась в озерце жил в три силы. А как же! Пёрышком с окунем летал наперегонки, стрелой с голавлем летал наперегонки, пулей со щукой летал наперегонки. Весёлый, быстрый, живой!

И все было бы, как надо, да однажды, когда удирал от окуня, карась нырнул в ил до самого дна. Здесь отдышался, отлежался, порадовался тишине, сказал:

— А хорошо, если бы не было окуня!

— Услышала щука карася, подумала: «А к чему окунь? Только мешает!»

И не стало окуня.

Вылез карась из ила, огляделся, сообразил: нет окуня! И стал плавать потише.

И все было бы, как надо, да, однажды, когда удирал от голавля, карась нырнул в ил до самого дна. Здесь отдышался, отлежался, порадовался тишине, сказал:

— А хорошо, если бы не было голавля!

— Услышала щука карася, подумала: «А к чему голавль? Только мешает!»

И не стало голавля.

Вылез карась из ила, огляделся, сообразил: нет голавля! И стал плавать потихоньку.

И все было бы, как надо, да, однажды, когда удирал от щуки, карась нырнул в ил до самого дна. Здесь отдышался, отлежался, порадовался тишине, сказал:

— А хорошо, если бы не было щуки!

Услышал рыбак карася, подумал: «А к чему щука в озерце? Только мешает!»

И не стало щуки.

Вылез карась из ила, огляделся, сообразил: нет щуки! И перестал плавать. Обессилел, потихоньку в ил опустился. Да все глубже, глубже. Опускался, сонно бормотал:

— Тише, тише, тише.

И не стало карася.