Превратности судьбы (СИ)

Беспалова Екатерина

Он был обычным уличным хулиганом. Когда его друзья напали на неё, он даже не предпринял попытки ей помочь. Однако, когда он сам оказался на волосок от смерти, она стала той самой, кто спас ему жизнь… Их отношения сложны до невозможности, также как и окружающая их обстановка: они оба находятся в военном полевом лагере в Чечне, он — теперь солдат, она — племянница генерала. К тому же есть ещё одна вещь, которая не даёт им обоим покоя: его друзья, оставшиеся на гражданке, и их новый вожак.

 

Пролог

Сентябрь, 2000.

Это была на удивление тёплая для осеннего времени ночь. На небе рассыпались звёзды, а неполная луна, идущая с каждым днём на убыль, еле-еле освещала своим бледным светом тёмную улицу. Воздух был свежий и чистый, как после летней грозы. Самое время, чтобы насладиться ночной прохладой после жаркого дневного солнца.

В это время суток мало кого можно увидеть, однако, в самом тёмном конце улицы, с той стороны, где почти не было света, медленно двигалась хрупкая детская фигура, как могло показаться на первый взгляд. Но на самом деле она принадлежала девушке. Она двигалась очень неуверенно, и каждый шаг стоил ей огромных усилий. Это была Катя Шувалова.

Она ничем не отличалась от своих сверстниц, разве что была немного застенчива. Её тёмные, как смоль, волосы завитыми прядями падали на плечи, а карие глаза и смуглый оттенок кожи указывали на то, что она приехала в Россию с юга. У неё были правильные черты лица, и она имела хорошую фигуру, которой позавидовала бы ни одна модель с обложки молодёжного журнала.

Сейчас все её лицо было перепачкано, из глаз катились слёзы, а уголок губы слегка припух. Катя медленно шла по улице, глядя прямо перед собой, но, казалось, что она ничего не видит: её взгляд был пустой и безнадёжный.

Дрожащей рукой Шувалова вытерла очередную слезинку с лица — трудно сказать, какая она была по счёту, — и свернула в калитку. Тихонько закрыв за собой дверь, она вошла в дом.

Следующее утро оказалось таким же жарким. Аномальная жара держалась уже вторую неделю, здорово утомляя людей. Когда наступал полдень, о хорошем настроении можно было сразу забывать до тех пор, пока солнце не начинало медленно клониться за линию горизонта.

Едва только стрелка часов показала десять, в дверь позвонили. Катя встала с кровати и подошла к зеркалу. Посмотрев на своё отражение и убедившись, что никаких следов вчерашнего вечера уже почти не осталось, она пошла встречать утреннего визитёра.

— Привет, Катька! Зря ты вчера ушла!

В комнату вошла невысокая девчонка, на вид ей было лет тринадцать, но на самом деле она была ровесницей Кати, а Шувалова собиралась праздновать своё семнадцатилетие.

Юля вошла в гостиную и, взяв со стола яблоко, села на диван.

— Ты вчера столько пропустила! Витька, тот, что живёт на соседней улице, поспорил с Серёжкой Щербаковым…

Она не успела закончить фразу, потому что её взгляд, всегда внимательно изучающий свою подругу, задержался на лице Кати.

— Что это?

— Где? А, губа? — Шувалова опустила глаза и, проведя кончиками пальцев по слегка опухшему месту, направилась на кухню.

— Да так, ничего страшного. Просто вчера возвращалась домой в полной темноте и не заметила, что входная дверь была открыта. Вот и наткнулась на неё. Зато в следующий раз буду внимательнее!

Она и сама не могла поверить в то, что сказала, но это была единственная версия, которая могла хоть как-то соответствовать действительности из тех, что она перебрала за ночь. Юля молчала, явно не поверив в лёгкую отговорку.

— Ты уверена? — спросила она, надеясь услышать правду.

— Конечно, я уверена! Я же лучше знаю, что со мной произошло.

С этими словами Катя поставила поднос с чашками на стол и села напротив своей подруги. Не решаясь поднять глаза на Юлю, она взяла свою чашку и, сделав глоток, отвернулась к окну.

— Значит, ты мне ничего не хочешь сказать?

— Мне нечего тебе рассказывать!

— Ну что же, раз так, — Юля взяла чай, — то, пожалуй, тебе будет интересно узнать, что Сашка Шторм снова здесь. Уже весь город об этом шепчется! Вчера он со своей компанией был на дискотеке. Скажу честно, мне жаль участкового: Игорю Ивановичу теперь работы прибавится!

Катя ничего не ответила. Она по-прежнему смотрела в окно и, казалось, даже не обратила внимания на слова своей подруги, но вдруг по её щеке покатилась слеза.

— Наши ребята говорят, что… Кать, ты чего? — Юля посмотрела на девушку. — Кать!

Шувалова поставила чашку на стол и, взяв рядом лежащую подушку, начала плакать.

— Я знаю, что Шторм в городе. Я… я видела их вчера.

— Кать, что ты говоришь такое! Нет… Он что…

— Они пытались изнасиловать меня. Мне ужасно стыдно.

— Ты звонила в полицию? — спросила Юля, гладя её по голове.

— Нет, я не могу, я не хочу. Это… это такой позор. Пожалуйста, не говори никому, я тебя очень прошу…

— Всё, не плачь. Уже всё позади. Я обещаю, что никому ничего не скажу! Сколько их было?

Катины плечи содрогались от рыданий, она не могла успокоиться, слёзы так и сыпались из её глаз.

— Пятеро.

— Пятеро? — глаза Юли раскрылись от ужаса, как будто она только что увидела привидение. — Ты просто обязана заявить в полицию!

— Нет! Я тебя прошу! Ты мне обещала.

Юля не знала, что ей делать, как быть: ведь дело касалось её лучшей подруги. Пускать это всё на самотёк ей тоже не хотелось.

— Хорошо, Кать, — это решение далось ей с трудом. — Но поверь мне, ты делаешь огромную ошибку. Шторм уже совершеннолетний, так что судить его будут по всей строгости закона.

— Его не было среди них, — сказала тихо Катя. — Он сидел в машине.

— Всё равно!

Но спорить было бесполезно, потому что Катя упрямо стояла на своём, а Юля уже дала слово. К тому же она понимала, что напиши Шувалова заявление в полицию, весь город будет знать о том, что случилось. А быть предметом обсуждения теряющейся в догадках толпы было просто ужасно!

День клонился к вечеру. Было уже где-то около девяти часов, когда Шувалова решила покинуть свой дом. Она взяла деньги и направилась к супермаркету, который находился в двух кварталах от её дома.

Из взрослых людей на улице уже никого не было, зато количество парней и девушек значительно увеличилось. Они начинали подтягиваться к недавно построенному молодёжному клубу, который обещал своим посетителям массу удовольствий! Пожалуй, это было единственное место в городе, где можно было хорошо провести время, с пользой для себя и без вреда для окружающих.

Катя шла мимо них, стараясь ни на кого не смотреть. Ей казалось, что события вчерашней ночи написаны у неё на лице, однако никто из проходившей мимо молодёжи не обращал на неё внимания.

Шувалова уже почти подошла к торговому центру, когда увидела до боли знакомую ей машину. Её начала бить дрожь, ноги стали ватными, но она всё-таки собралась с силами и двинулась вперёд, так как отступать было поздно: её уже заметили.

Двое ребят присвистнули, а другой издал что-то наподобие сладострастного стона, и все дружно разразились громким смехом. Глаза Кати заблестели. Она опустила голову и постаралась пройти мимо, ускорив шаг. Но не тут-то было!

— Девушка, а девушка! А как вас зовут? — начал темноволосый парень, выходя из машины. — А то вчера как-то мы упустили эту деталь из вида!

И снова раздался смех ребят. Тем временем Эдик, так звали его, уже успел подойти к Шуваловой и схватить её за руку.

— Отпусти меня!

Катя попыталась вырваться, но у неё ничего не получилось. Скорее всего, наоборот, — она причинила боль самой себе. Теперь ей стало страшно по-настоящему: ей совершенно не хотелось переживать ещё раз то, что чуть было не случилось прошлым вечером. Из глаз покатились слёзы.

— Ну, что ты! Не бойся! Разве ты не хочешь познакомиться с нами поближе? — Эдик подмигнул своим друзьям, которые тоже вышли из машины.

— Ты вчера так стремительно покинула нашу компанию, а нам знаешь, как было обидно! — сказал Стас. — Мы ведь не для себя старались, а для друга, которого теперь не увидим долгие два года, пока он будет отдавать свой долг Родине в Чечне. Ты ведь поможешь скрасить наш сегодняшний вечер и его последнюю гражданскую ночь, раз у нас вчера ничего не получилось?

Он подошел к Кате. Её всё ещё держал за руку Эдик, и, прижавшись к ней телом, запустил руки под её футболку. Темноволосый тем временем зажал Шуваловой рот, чтобы она не кричала. Руки Стаса путешествовали по её груди, но когда он попытался снять с неё футболку, Катя укусила Эдика, затыкавшего ей рот, и, ударив светловолосого, побежала прочь.

Она не видела, куда бежит: глаза застилали слёзы, её била дрожь. Боясь погони, она свернула за угол супермаркета и неожиданно столкнулась с кем-то. Катя не видела, кто это был, но как только она поняла, что перед ней стоит парень, с ее губ сорвалось единственное слово:

— Помогите…

Она прижалась к его груди, по-прежнему рыдая и трясясь от страха.

— Пожалуйста, помогите мне.

Он глядел на неё сверху вниз, пытаясь сообразить, что происходит. Он был крепкого телосложения, с такими же тёмными волосами, как и Шувалова. Его полные негодования глаза пытались вглядеться в мокрое от слёз лицо. Крепкие руки дрогнули и, проведя красивыми длинными пальцами по волосам Шуваловой, он робко спросил:

— Что случилось? Кто тебя обидел?

Катя не могла остановиться. Её страх был настолько велик, что, почувствовав себя в безопасности, она не могла сдержать ещё одну накатившуюся волну слёз. Единственные слова, срывавшиеся с её губ, молили о помощи.

Они так и стояли, прижавшись друг к другу, пока она не начала потихоньку успокаиваться. Незнакомец взял её за плечи и, отстранив аккуратно от себя, посмотрел в её лицо:

— Что с тобой случилось, малыш?

Кате потребовалась доля секунды, чтобы понять, кто перед ней стоит. Её глаза раскрылись от ужаса. Она оттолкнула его.

— Это ты! Ты…

Шувалова начала отступать назад, но, споткнувшись, упала на землю. Он хотел было подойти к ней, но, едва он сделал шаг, Катя закричала:

— Не подходи ко мне! — её глаза были полны ужаса.

Она подскочила на ноги и бросилась бежать, успев крикнуть на последок:

— Чтобы ты никогда не вернулся оттуда, слышишь? Никогда!

 

ЧАСТЬ 1

 

Глава 1

Май, 2001.

Наступил май, прогнав апрельскую свежесть и позволив теплу вступить в свои законные права. Эта весна оказалась на удивление жаркой для отдельных горных районов, и температура ни на градус не понижалась, находясь на своей максимально верхней отметке.

Для простого жителя — вполне нормальное явление, но вот для солдата-десантника, вынужденного таскать за собой почти всё своё боевое обмундирование, да ещё и автомат в придачу, который весил почти четыре килограмма, — это было просто мучение. Однако десант — это элита, и им не под стать жаловаться на погодные условия, когда над головами свистят пули, и в любое время то справа, то слева может что-нибудь взорваться и унести с собой одну, а то и две жизни совсем ещё юных, но уже закалившихся в бою ребят.

В это утро отряд из пятнадцати солдат во главе с капитаном Тереховым совершал очередной переход из одного горного селения в другое, патрулируя близлежащие окрестности, состоящие из горных хребтов и стеной стоящих деревьев. Солдаты не понимали, зачем они это делали, но приказ есть приказ, и он не обсуждается!

Они шли уже почти полтора часа — без отдыха, под нещадно палящими лучами солнца. Разведчики, шедшие в нескольких сотнях метров впереди от главного отряда, уже давно не выходили на связь, и это начинало здорово беспокоить капитана Терехова.

— Я же русским языком сказал им: выходить на связь каждые пятнадцать минут! Они уже больше получаса молчат!

— Товарищ капитан, мне кажется, вы зря беспокоитесь. Среди разведчиков младший сержант Шторм — он хорошо знает, что делать.

— То, что вы думаете, рядовой Филин, меня совершенно не волнует, это, во-первых, а, во-вторых, младший сержант Шторм не Бог, а ставить под угрозу целый отряд я не намерен из-за какого-то одного героя, страдающего синдромом Рембо!

Терехов начинал выходить из себя. И дело даже было не в том, что разведчики не связались с ним уже два раза, а в том, что рядовой Филин был прав, и что этому герою с таким необычным синдромом, как назвал его капитан, это в очередной раз сойдёт с рук.

Младший сержант Александр Шторм был лучшим солдатом в отряде Терехова. Он всегда действовал по своему собственному усмотрению, стараясь обходить стороной приказы. По мнению начальства это могло поставить под угрозу жизнь находящихся с ним людей, но почти всегда он оказывался безнаказанным, потому что итог был одним и тем же: приказ был выполнен без потерь и видимых повреждений.

Парень служил восемь месяцев и уже имел звание младшего сержанта. Не каждому солдату удавалось получить его за такое короткое время, но никто из старших офицеров не был против. Он был создан для службы, для десанта: с любым боевым заданием Александр справлялся в два счёта, и порой казалось, что даже пули на поле боя обходили его стороной.

Но, имея такое безупречное настоящее, его прошлое оставляло желать лучшего. У Шторма не было судимостей, однако в его личном деле были пометки с намёком на то, что он имел «богатую и насыщенную приключениями» гражданскую жизнь. Но даже несмотря на это, старшие офицеры были довольны службой младшего сержанта, и они не собирались дарить такого замечательного бойца какой-либо другой воинской части только из-за того, что когда-то в его голове гулял ветер, такой же сильный, как и его фамилия.

— Глаз-1, я — Змей-5, ответьте! Приём! — из рации раздался голос одного из солдат, который находился под командованием младшего сержанта Шторма. — Глаз-1, я — Змей-5. Приём!

— Змей-5, я — Глаз-1, как… — но радист не успел закончить свою фразу, потому что Терехов выхватил рацию и закричал:

— Рядовой Кочетов, я хочу услышать вашего командира! Живо!!!

Наступила тишина, но молчание было недолгим. После секундного глухого шипения раздался голос Шторма:

— Я слушаю, товарищ капитан.

— Ты что о себе возомнил? Вообразил себя великим полководцем???

— Я…

— Молчать! — офицер разошёлся не на шутку. — Я что сказал: выходить на связь каждые пятнадцать минут! Где ты был последние три четверти часа? Я что, должен целый день кричать, чтобы ты соизволил мне ответить?

— Товарищ капитан, я не мог выйти на связь раньше, — послышался спокойный голос Александра.

— Ты не один, Шторм! С тобой люди! И я не собираюсь рисковать солдатами из-за прихотей одного сержантишки, который до сих пор считает себя супер-героем! Ты меня понял? Ещё раз такое повторится…

Но капитан не успел закончить, потому что связь оборвалась, и в рации ничего не было слышно, кроме тихого монотонного похрюкивания.

— Как же я устал от него! А ведь это ещё только начало, — вздохнул Терехов.

После этого колонна солдат, обжигаемая палящими лучами солнца, снова двинулась в путь.

Младший сержант Шторм нарочно прервал связь, чтобы больше не слышать криков своего командира. Он знал, что Терехов ничего не сможет ему сделать, потому что связь оставляла желать лучшего, а в горной местности считалось за счастье, если удавалось поддержать разговор дольше одной или двух минут.

Когда крики капитана Терехова сменились глухим шипением, Шторм отдал рацию рядовому Кочетову.

— Была бы моя воля, после такого я бы до самого вечера не выходил с ним на связь, но не хочется вас подставлять, ребята. Как ты, Кирилл? — обратился он к сидевшему на земле солдату, который тяжело дышал и одной рукой держался за колено правой ноги.

— Уже лучше, товарищ младший сержант, — улыбнулся тот.

— Идти сможешь? — Александр опустился рядом и ощупал повреждённую ногу.

— Думаю, да. А как твоё плечо?

— Лучше не бывает, — ответил Шторм, и его отряд двинулся вперёд.

— Почему вы не вышли на связь сразу же после случившегося, Шторм? — спросил младшего сержанта полковник Денисов.

Это был мужчина в возрасте сорока пяти лет. Несмотря на свой возраст, морщины и проблески седины в волосах, он выглядел бодрым и полным сил. Даже в свете всех происходящих событий, полковник никогда не терял чувства юмора и не показывал слабостей своего характера. Он не повышал голоса на солдат без видимой на то причины и предпочитал разобраться во всём основательно прежде, чем выносить суровый приказ о наказании того или иного служащего лица: будь то офицер или простой рядовой.

Вот и сейчас он пытался выяснить обстоятельства, при которых солдат из отряда Шторма, да и сам Шторм, пострадали во время патрулирования горной местности, связывающей южное горное селение с их штабом, и почему младший сержант отдал приказ не выходить на связь с командованием в заранее обговорённые сроки.

— Я не хотел подвергать панике главный отряд, — ответил Шторм, глядя прямо в глаза полковнику.

— Подвергать панике? — раздался эхом вопрос Денисова. — Я что-то не припоминаю такого случая, чтобы капитан Терехов хоть когда-нибудь начинал паниковать во время выполнения задания.

— Ничего серьёзного не произошло, — продолжил Александр. — Мы просто не сразу заметили ловушки, товарищ полковник. А когда поняли, в чём дело, Кирилл… простите, ефрейтор Чудов уже успел повредить ногу.

Шторм замолчал.

— Продолжайте.

— Пока мы обезвредили растяжки, время первого выхода на связь уже прошло. Рядовой Кочетов всё равно попытался связаться с капитаном Тереховым, но я не позволил ему этого сделать. Несмотря на то, что связь плохая, командир услышал бы стоны Кирилла. Я не хотел рисковать.

Шторм замолчал и посмотрел на Денисова. Тот внимательно слушал всё, о чём докладывал ему младший сержант. Ни один мускул не дрогнул на его лице.

— После этого, — продолжил Шторм, — мы обработали рану ефрейтора. Пока ребята занимались моим плечом, вторая временная точка прошла.

Он замолчал.

— И вы считаете, товарищ младший сержант, что ничего серьёзного не произошло? — обратился Денисов к Шторму. — Вы не вышли на связь с главным отрядом и тем самым поставили под угрозу жизни ваших товарищей. Рядом с местом, где были ловушки, могли оказаться боевики, а вы не предупредили своего командира.

— Товарищ полковник, никого, кроме моего отряда и отряда капитана Терехова, вокруг не было. Если бы боевики находились рядом, я бы непременно отдал приказ сообщить об этом в главный отряд. Опасности не было, а поднимать шум из-за того, что я вовремя не заметил растяжек, которые мы с успехом обезвредили, это просто глупо. Если вы считаете по-другому, то я готов понести любое наказание за то, что ослушался приказа товарища капитана.

Денисов смотрел в глаза Шторму. Полковник видел, что какой бы приказ он сейчас не отдал, солдат примет его беспрекословно.

— Ну, что же, я думаю, что при других обстоятельствах я бы приказал понизить вас в звании, товарищ младший сержант. Но, учитывая всё сказанное вами и вашими товарищами, я считаю, что вы поступили правильно. К тому же характеристики вашего командира просто не оставляют мне другого выбора…

Шторм выдохнул с облегчением.

— Но учтите, что какие бы обстоятельства у вас не сложились, вы всегда должны выходить на связь в обговорённое заранее время, вам понятно? Кроме того, вы хороший солдат, Шторм, и мне не хочется терять такого человека, как вы. Теперь можете возвращаться в лагерь.

Александр ещё раз посмотрел на Денисова и, улыбнувшись, направился к выходу.

— И ещё, Шторм…

Парень замер в дверях.

— Да, товарищ полковник.

— На твоём месте я бы поступил точно так же!

Младший сержант снова улыбнулся и, слегка кивнув головой, вышел из кабинета.

Возвращаясь к палаткам, где жил он и его товарищи, солдат прокручивал в голове разговор с Денисовым. Он был рад тому, что находился на хорошем счету у полковника. Ему хотелось исправить все свои ошибки, совершённые во время гражданской жизни, а их он насчитал много, и исправить всё казалось просто невозможным! Именно сейчас было самое время доказывать, что он способен на что-то большее, чем драки и пьяные дебоши.

Очень часто Александр задумывался о прежней жизни и только теперь начинал понимать, что всё то, чем он занимался, было неправильно. Как его вообще угораздило попасть в ту компанию? Он снова и снова задавался этим вопросом и никогда не мог найти ответа на него. «Наверное, я счастливчик!» — думал Шторм.

Попав в Чечню, он понял, что такое дружба, и научился ценить её. Он осознал, испытал на себе, каково это — быть униженным другими, быть лишённым всяких прав и уважения. Только пройдя через всё это, Шторм, младший сержант десантных войск, сумел остаться человеком, а не превратился в бесполезное и тупое существо, которое уважало и ценило только себя.

Раздумывая обо всём этом, он подошёл к палаткам. Никто не маячил и не суетился. Ещё бы, после сегодняшней прогулки вряд ли кто-нибудь хотел заниматься чем-то большим, чем просто добраться до кровати и уснуть! Завтрашний день тоже ничего хорошего не предвещал, поэтому солдаты предпочитали хорошенько отдохнуть и набраться сил.

Когда Шторм вошёл в палатку, его товарищи ещё не спали. Они ожидали его возвращения с новостями, хорошими или плохими, никто не знал, но все они надеялись на то, что всё должно было обойтись.

— Ну, как, Сань? Что тебе начальство сказало? — начал Кирилл, тот самый, который вместе со Штормом пострадал в этой операции.

— Что оно могло сказать? — улыбнулся младший сержант. — Два наряда вне очереди сегодня, три завтра и каждый день по нарастающей, ну, и понижение в звании до рядового!

— Да ладно! Чего ты сочиняешь?

— Правда до единого слова, до каждой запятой!

— Что-то ты очень весёлый для такого наказания! — сказал Кирилл и бросил Шторму яблоко.

— Да всё нормально, пацаны, — наконец серьёзно ответил он. — Я рассказал, как всё было, и Денисов отпустил меня на все четыре стороны!

— Ну, слава Богу, — облегчённо выдохнул рядовой Орлов, — а то Терехов тут такой крик поднял: да я, да он, да его!

— По-моему, кроме криков, у него ничего хорошо не получается в последнее время, — заметил Чудов.

— Да он нормальный мужик, ребята, — вступился Александр за капитана. — Его тоже понять можно! Он, наверное, все свои боевые заслуги вспомнил, пока ждал, когда мы выйдем на связь. Он же за всё отвечал!

С этими словами Шторм направился к своей кровати и, взбив подушку, лёг, не раздеваясь и не снимая берцев.

— Слушай, Сань, у тебя в семье военных не было? — спросил вдруг Роман Орлов.

— А что?

— Ты прирождённый лидер! Я не удивлюсь, если через пару месяцев ты станешь старшиной.

— Нет уж, спасибо! Лишняя головная боль мне совершенно ни к чему, — улыбнулся Шторм.

— Сань, а чем ты занимался до армии? — обратился к нему Чудов. — Мы служим вместе больше полугода, а ты ничего не рассказывал о себе.

Александр на мгновение задумался. Он знал, что рано или поздно его кто-нибудь спросит об этом — и вот свершилось! Хотя они с Кириллом были хорошими друзьями, Шторм ни разу не попытался рассказать что-либо о своём прошлом.

— Ничем особенным, о чём можно было бы рассказать.

— Да ладно тебе скромничать! У тебя девушка была? Давай колись!

— Кирь, я не хочу говорить на эту тему. Я уже просил тебя, не начинай всё заново, — посмотрел Александр на друга, и в глазах его Чудов увидел столько тоски. Это даже была не тоска, а, скорее всего, отчаяние. Да, глаза Шторма были полны отчаяния!

— Сань, ты чего?

— Всё нормально, Кирь. Только не нужно начинать то, о чём, как ты знаешь, я не собираюсь говорить, хорошо? Если я сказал, что ничего особенного, значит, так оно и есть!

После этих слов он закрыл глаза, дав тем самым понять, что разговор окончен. Кирилл лишь пожал плечами, но больше вопросов задавать не стал.

Шторм лежал и думал о том, что, прослужив со своими товарищами восемь месяцев, он по-прежнему оставался для них большой загадкой. Кирилл был прав, Александр никому ничего не рассказывал о себе, но на то были свои причины. Как он мог рассказать им, чем занимался, кем был.… Конечно, каждый имеет право на ошибки, но не каждый признает, что эти ошибки были совершенны осознанно. Он всегда мог отказаться от своей компании, которая тянула его в пропасть, но он этого не делал, пока в один прекрасный момент не встретил её…

И тут перед ним встал образ девушки, который преследовал его с того самого дня, когда он впервые увидел её у торгового центра в своём городе. Он не знал, кто она такая, но лицо показалось ему таким знакомым. Губы, черты лица, волосы и аромат, исходивший от неё, — всё было таким нежным и приятным. Она была просто ангелом, спустившимся с неба на землю! А глаза… Шторм никогда не видел таких глаз! Они были похожи на два бездонных океана с темнотой ночи в них, добрые и в то же время грустные.

Но почему она тогда плакала? Кто её напугал? Кто обидел? Изо дня в день, от ночи к ночи образ этой таинственной незнакомки не покидал Александра ни на минуту. Почему она так испугалась его? И почему пожелала никогда не возвращаться? Это были именно те вопросы, которые всё это время оставались без ответа и были причиной многих бессонных ночей!

Терехов вошёл в кабинет Денисова. Тот сидел за своим столом и что-то записывал.

— Вызывали, товарищ полковник?

— А, это ты? Заходи, Терехов. Присаживайся!

Жестом он показал на стул перед своим столом и продолжал что-то упорно и сосредоточенно высчитывать. Затем, не поднимая глаз от листочка, он спросил:

— Что ты думаешь о нашем «герое-одиночке»?

— Младший сержант Шторм — хороший солдат, товарищ полковник, и…

— Брось ты эти официальные обращения! Я сейчас разговариваю с тобой как с другом, без чинов и званий!

Терехов внимательно посмотрел на Денисова и, сделав паузу, уже более спокойно начал:

— Шторм — хороший парень, немного своевольный, но у всех есть недостатки.

— Да, здесь ты прав. Ну, а ещё что? Что скажешь о его прошлом? — Денисов наконец-таки поднял глаза на капитана.

— А что его прошлое? Все мы совершали ошибки, и не один раз! Шторм — не исключение.

— Вот здесь ты ошибаешься! Не каждый в корне изменится, отправившись в армию. Но я тебя вызвал сюда не за этим. Скажи мне, Максим, ему можно доверить серьёзное задание?

В кабинете наступила тишина. Часы медленно тикали, а за окном трещали цикады. Поколебавшись, Терехов спросил:

— Без чинов и званий, говоришь?

Немного помолчав, он добавил:

— Я бы доверил ему свою жизнь…

Денисов перестал писать и снова посмотрел на друга. Теперь была его очередь удивляться.

— Даже так? Значит, Шторм так хорош, по твоему мнению?

— Ты же хотел знать, я отвечаю — да! Я видел его в бою, видел, как он работает, как беспокоится за вверенных ему солдат. Он лучше сам погибнет, чем пошлёт кого-то на смерть! И всегда признает свои ошибки, несмотря на суровость ожидаемого его наказания. Он хорошо ориентируется на местности, блестяще может оценить обстановку, быстро приспосабливается к изменившимся условиям и великолепно справляется с боевыми заданиями! Какие ещё факты тебе нужны, чтобы ты окончательно убедился в моих словах?

— Этого достаточно! Я слышал про него от офицеров из учебки, где ефрейтор Чудов и он провели первые четыре месяца. Но не кажется ли тебе слишком подозрительным: мальчишка с криминальной репутацией на гражданке превращается в идеального солдата, я бы сказал даже в лидера, с хорошими организаторскими способностями и с чувством долга и ответственности?

Терехов молчал. После минутной паузы он тихо сказал:

— Я тоже изучал его дело, и не раз… Мне кажется, что у него идёт внутренняя борьба с самим собой. Александр хочет забыть своё прошлое, позорное прошлое для такого человека, как он. Я разговаривал с ребятами, которые служат вместе с ним. Они говорят, что он никогда ничего не рассказывает о своей жизни до армии. Это ещё раз подтверждает то, что Шторм ненавидит её и старается забыть. Он понял, есть что-то лучшее, чем то, что у него было.

— Пожалуй, ты прав, — Денисов глубоко вздохнул. — А теперь главное: к чему я затеял этот разговор. Я хочу дать Шторму отряд. Надеюсь, ты понимаешь, о чём я?

Терехов не говорил ни слова.

— Я думаю, что он справится с заданием, — продолжал полковник, — но мне нужно быть полностью уверенным, что он не подведёт.

— Шторм выполнит приказ, — сказал Максим, — но действовать он будет строго по своему усмотрению. Поэтому изначально придётся освободить его от обязательного следования инструкциям, чтобы потом не было лишних разговоров, если эта операция будет обсуждаться в верхах, в чём я ни капли не сомневаюсь! Уж такой он непослушный! Однако поспешу тебя успокоить: конечный результат будет мало чем отличаться оттого, что бы вышло, действуй он строго по предписанным указаниям.

Денисов отложил в сторону листочек и, посмотрев на Терехова, сказал:

— Что ж, тогда всё решено, товарищ капитан.

 

Глава 2

Зима ушла так же быстро и незаметно, как пришла. Уже прилетели некоторые птицы, первые вестники весны, ивы и вербы распустили свои мохнатые почки, и лишь в самых отдалённых уголках ещё кое-где лежал снег. Природа медленно пробуждалась ото сна!

Город тоже потихоньку просыпался и сбрасывал с себя серые зимние тона! Многочисленные парочки всё чаще стали появляться на улице, а девушки надевали свои лучшие яркие наряды, чтобы подчеркнуть свою внешность и дать лишний раз понять, что зима ушла со сцены, уступив место своей сестре. Всё больше можно было увидеть кучки ребят, собирающихся то там, то здесь и обговаривающих очередные планы на ближайший вечер. Одним словом, жизнь в городе текла бурным весенним потоком!

Всё было хорошо, не хватало только одного — заводилы Шторма, который вот уже как полгода служил в рядах доблестных сынов Отечества. Его друзья поначалу очень тосковали по нему, но спустя два месяца они нашли себе другого товарища, который претендовал на место лидера в их компании. Хотя фамилия его не шла ни в какое сравнение с фамилией прежнего Сорвиголовы, но телосложение нового героя компенсировало этот недостаток. Его звали Влад Сизов.

Он приехал из Хабаровска. Никто не знал, чем он там занимался, но хорошо было известно другое: его отец, сразу же по приезду, занял высокий пост в городе, и этим парень иногда пользовался. Ему было двадцать, но, благодаря крепкому телосложению, выглядел он немного постарше. Никто из местной молодёжи не хотел иметь неприятностей с Владом, а некоторые даже поговаривали, что было бы лучше стерпеть пять таких, как Шторм, чем одного Сизова.

Этим вечером Влад со своими товарищами — Эдиком, Стасом, Романом, Тимом и Андрюхой — сидели в своей машине, решая, как провести предстоящий вечер, но из множества вариантов они не могли выбрать ни одного.

— Весна — самое весёлое время года, а здесь такая скукотища, — ворчал Влад. — Всё одно и то же, изо дня в день. Никакого разнообразия!

— Поехали к «Тропикане», возьмём девочек и махнём ко мне, — предложил Стас. — Мои предки укатили на две недели в Сочи, так что есть, где разгуляться!

— Был бы сейчас Саня, — ударился в воспоминания Эдик, — он бы придумал что-нибудь интересное!

— Я вместо него! — вдруг оскалился Сизов, который не терпел соперничества ни с какой стороны. — Или тебя что-то не устраивает?

— Нет, Влад, Эдик прав, — вступился за друга Андрюха. — Шторм, по-моему, был исключением из всех правил. Его всегда все неприятности обходили стороной, да и, вообще, парень он, что надо!

— Ещё успеем посмотреть на него, когда он вернётся, — пробурчал Сизов.

— Ну, так что там насчёт предложения Стаса? — спросил Роман. — Все согласны?

— Звучит заманчиво! — посмотрел на товарищей Влад. — А, ладно, поехали! Терять всё равно нечего.

Сизов нажал на педаль газа, и машина, с воем дёрнувшись с места, помчалась по направлению к новому диско — клубу «Тропикана».

— Когда ты приехала, Кать? — спросила Юля подругу, когда вошла в просторную гостиную.

Вся мебель была покрыта белыми простынями, ведь в доме долгое время никто не жил. Сразу после того случая, когда Шувалова встретилась лицом к лицу со Штормом, её дядя забрал девушку к себе, так как учёба в школе была закончена, и ничто её больше здесь не удерживало. Катя и сама не сопротивлялась, потому что находиться в этом городе ей было противно, особенно после того, что произошло. С того самого дня, когда Катя покинула Угорск, прошло почти полгода, и вот она снова была здесь, в своём родном доме, где она родилась, где прошло её детство, и где она была воспитана своими ныне покойными родителями.

— Сегодня, но я всего лишь на пару дней.

— Так мало! — скорчила недовольную гримасу Юля. — Я так скучала по тебе.

Шувалова посмотрела на подругу:

— Я тоже, но ничего не поделаешь. Мой дядя уехал на Дальний Восток. Он улаживает вопросы с жильём: хочет сразу по прибытию въехать в новую квартиру, а там какие-то проблемы возникли. Так что меня отпустили сюда совсем ненадолго.

Она улыбнулась.

— Ладно, лучше расскажи, как здесь дела!

— Да всё по-старому… почти! — Юля подошла к окну. — Как Шторм ушёл, совсем скучно стало, а потом появился этот Сизов. И пошло, поехало! Он ещё хуже, чем Сашка, хотя это даже мягко сказано.

Катя принесла чашки с кофе и поставила их на стол. Сняв с дивана белое полотно, она предложила подруге сесть.

— А у тебя-то там как? Наверное, страшно?

— Нет, — начала Шувалова, разливая кофе из кофейника в чашки. — Я уже привыкла. Иногда что-то где-то взрывается — далеко, не пугайся так! Слышны выстрелы, а так всё относительно спокойно.

Юля внимательно изучала её. Катя нисколько не изменилась за эти восемь месяцев, разве что кожа чуть потемнела из-за горячего южного солнца.

— Мне там очень нравится, даже ехать никуда не хочется, а тем более на Дальний Восток! Но ничего не поделаешь, такая уж доля военного, — улыбнулась Катя. — Надеюсь, дядя Артём там не задержится, и мы снова вернёмся сюда!

Когда Юля собралась уходить, времени было уже много, и на улице начинало темнеть.

— Пойдём, я тебя провожу, — предложила Катя. — Уже поздно.

Она взяла куртку, и, закрыв дверь, они направились к выходу на улицу. Молодёжи почти не было видно, потому что все уже были в «Тропикане». Шувалова отказалась куда-либо идти, сославшись на усталость с дороги и слабую головную боль.

— Мне не нравится твоя улица! Ходить по ней в такое время совсем небезопасно, — ворчала Юля. — Мало ли что…

— Здесь живут в основном люди в возрасте, им некуда ходить в такое время суток. А девушки всегда возвращаются домой с провожатыми!

— Вот ты всегда так! Умеешь найти аргумент в своё оправдание.

Подружки шли и мирно болтали, когда в другом конце улицы показался свет от фар машины, которая двигалась в их направлении. Когда она подъехала ближе, Юля узнала «Опель» Сизова.

— А вот и герой всех времён и народов!

— Кто это? — спросила Катя, пытаясь закрыть глаза от яркого света.

— Влад, кто же ещё! Влад и дружки Шторма — какое прекрасное сочетание! Они хорошо дополняют друг друга.

Машина замедлила ход, а потом продолжила путь в выбранном заранее направлении.

— Кто эта девка? — спросил Влад у товарищей. — Я что-то не видел её раньше.

— Это ж та, помнишь, Стас? — завёлся Эдик. — Мы хотели поиграть с ней как-то — не получилось! Убежала, — с сожалением в голосе произнёс парень.

— А потом она уехала, сразу же после проводов Сани, — добавил Роман. — И вот она снова тут!

— Убежала, говоришь? А почему бы не закончить то, что когда-то начали? — загорелись глаза у Сизова. — Такая красотка! И фигурка у неё, что надо!

Ребята переглянулись, и в блестящих пьяных глазах зажёгся лихой огонёк.

— Ну что, ты завтра забежишь ко мне? — спросила Катя у подруги. — После обеда я буду дома, приходи в любое время, когда захочешь!

— Я загляну к тебе вечерком! Ну, всё, Кать, иди! А то ты совсем замёрзнешь.

Они попрощались, и Шувалова направилась к своему дому. Она шла и вдыхала воздух родного города; воздух, которого ей так не хватало в высоких горах Кавказа.

Она прошла несколько метров в одиночестве, и вдруг услышала шаги за своей спиной. Катя пошла быстрее, но её преследователь не отставал. Сердце бешено застучало. На улице никого, кроме неё, не было. Руки Кати затряслись, её начала бить дрожь: неужели это снова должно повториться?

— Девушка, подождите минуточку! — услышала она голос за своей спиной и почувствовала, как кто-то схватил её за руку.

Она развернулась и увидела лицо Эдика, того самого, которого видела полгода назад у торгового центра.

— Куда же ты так спешишь? Мы в прошлый раз не смогли закончить наш разговор, и сейчас ты снова хочешь убежать.

Катя смотрела в его улыбающееся лицо и почувствовала, что от него пахнет спиртным.

— Нет, пожалуйста, отпусти меня!

Из глаз стали капать слёзы. Ей совсем не хотелось заново переживать то, что происходило несколько месяцев назад.

— Ну, почему ты плачешь? Разве ты не рада видеть старых знакомых? — спросил Эдик.

— А вот мы очень скучали! — раздался за спиной голос Стаса. — Где ты пропадала?

— Пожалуйста, отпустите меня!

Стас подошёл к ней и, проведя рукой по её щеке, начал целовать Шувалову.

— Такая же сладенькая, как и тогда! Ничуть не изменилась! Пойдём, прогуляешься с нами. Мы тебя познакомим с нашим другом!

С этими словами он схватил вторую руку Кати, и они с Эдиком свернули с улицы в тёмный проулок, где их ждали друзья.

— Ну, здравствуй, малышка, — подошёл к ней Сизов.

Он смотрел в её глаза — испуганные и заплаканные. Она не шевелилась.

— Я — Влад, это всё, что тебе нужно знать сегодняшним вечером.

Он провёл пальцем по щеке Кати и замер на её шее. Затем он рывком притянул её лицо к себе и стал целовать — настойчиво, до боли кусая нежные губы.

Шувалова попыталась вырваться, но справиться с таким тяжеловесом, как Сизов, было невозможно. Влад стащил с неё куртку и, запустив руки под футболку, повалил Катю на землю, продолжая целовать.

— Рядовой Кочетов, Шторма ко мне! Быстро!

Солдат, сидевший у костра и выполнявший обязанности часового, подскочил и направился к палатке, где спал младший сержант.

— Сань, вставай! Там Терехов тебя зовёт.

Шторм открыл глаза и, подождав, пока они привыкнут к темноте, направился за Максимом.

— Звали, товарищ капитан?

— Пошли!

Шторм посмотрел на Терехова, потом перевёл взгляд на Кочетова, который, в свою очередь, растерянно пожимал плечами.

— Что случилось? Куда…

— За мной, товарищ младший сержант! Без лишних вопросов!

Капитан направился к выходу из лагеря. Александр медленно тащился за ним. Он был отнюдь не на седьмом небе от счастья, что его разбудили посреди ночи и, не говоря ни слова, куда-то вели. Через пару минут Шторм понял, что они идут к зданию, где накануне вечером он разговаривал с Денисовым. Только сейчас солдат не мог понять, с какой целью они в такой поздний час пришли сюда.

— Проходи, Шторм.

Александр вошёл в кабинет полковника. Денисов, как всегда, сидел за своим столом и что-то быстро записывал. Когда он увидел, что вошли двое, он закончил своё дело и предложил ночным визитёрам сесть.

— Как плечо?

— Всё в полном порядке, товарищ полковник.

— Это хорошо. Нам нужны здоровые солдаты! Ты, я так понимаю, не догадываешься, зачем тебя привели сюда, да ещё в такой поздний час?

Денисов посмотрел на парня. Тот выглядел немного растерянным.

— Никак нет, товарищ полковник!

— Думаю, стоит сразу перейти к делу! — начал офицер. — Через три дня, товарищ младший сержант, вы и пятнадцать вверенных вам солдат должны будете проникнуть в селение Юрал-Харби.

Шторм внимательно слушал Денисова: ни один мускул не дрогнул на его лице.

— Ваша задача заключается в том, чтобы незамеченными попасть в лагерь противника и захватить группу боевиков. Почти все они — лидеры чеченских повстанческих отрядов, которые очень сильно подрывают внутреннюю оборону наших войск, поэтому нужно будет взять в плен всех полевых командиров, повторяю — всех! — с наименьшим количеством жертв с вашей стороны и со стороны мирного населения.

— Если нам придётся брать в плен лидеров повстанческого движения, то об отсутствии жертв речи быть не может, — сказал наконец-то Шторм.

— Вы — элита, — вступил в разговор Терехов, — поэтому должны сделать всё на высшем уровне, товарищ младший сержант! Вам понятно?

— Мы — элита, но мы не боги! Мы всё сделаем, но утверждать, что жертв не будет, я не могу! Если вас это не устраивает, то ищите кого-нибудь ещё, кто умеет выполнять задания такого рода без потерь! Для этого лучше сразу обратиться в небесную канцелярию.

Александр посмотрел на командиров. В кабинете было тихо. Первым молчание нарушил Денисов:

— Будете действовать по обстоятельствам, Шторм! Командование полностью за вами, но не забывайте главной задачи — живые боевики!

— Когда мы выступаем?

— Завтра я доложу начальству в Ханкалу, послезавтра они пришлют своих ребят. На следующий день готовьтесь к выступлению! Вы всё поняли?

— Так точно, товарищ полковник.

— Вас ещё вызовут, чтобы провести полный инструктаж! А сейчас возвращайтесь в лагерь.

Александр в последний раз взглянул на Денисова, затем на Терехова и направился к выходу из кабинета.

На следующий день, как говорил Денисов, в Ханкалу было отправлено письмо, и ответ не заставил себя долго ждать. Письменное подтверждение и приказ о назначении младшего сержанта Шторма командиром отряда пришло в тот же день спустя всего несколько часов, а также уведомление о прибытии четырёх человек, которые временно должны были войти в личный состав группы Шторма.

Ждать прибытия новеньких пришлось недолго. Утром следующего дня прилетел вертолёт, и из него вышли четыре солдата — в полном обмундировании, не хватало только боевой раскраски. Когда все вещи были сброшены на землю, пилот поднял вертолёт в воздух и улетел. Ребята собрали рюкзаки и сумки и направились к уже ждавшему их на посадочной площадке Денисову.

Они ни чем не отличались от солдат, находившихся под командованием капитана Терехова, разве что были ростом повыше и цветом темнее, так как служили уже больше года. Глядя на них, офицер думал о том, что его подопечные неплохо справились бы с заданием и без них, но приказ есть приказ!

— Сержант Киреев, товарищ полковник, — отрапортовал высокий молодой человек, отдав честь офицеру. — По приказу генерала Богданова прибыл для выполнения боевого задания! А также ещё трое бойцов: младший сержант Зубов, рядовой Козырев и ефрейтор Обухов.

— Вольно, солдат! Сейчас вас проводят в лагерь, где вы сможете отдохнуть и привести себя в порядок. Рядовой Кочетов, — обратился Денисов к солдату, стоявшему за его спиной.

Тот сделал два шага вперёд и поравнялся с командиром.

— Вечером я соберу всех у себя, и мы сможем обговорить все подробности предстоящего задания.

Новоприбывшие направились вслед за рядовым. Денисов провожал взглядом удалявшихся ребят. Как больно было смотреть на них и думать, что сейчас они идут, такие бодрые и весёлые, а завтра кого-то из них уже может не быть в живых.

— Чёрт бы побрал эту войну! — прошептал полковник и направился к ждавшей его в нескольких метрах машине.

Когда Киреев, Обухов, Козырев и Зубов вошли в палатку, они сразу же ощутили на себе многочисленные взгляды своих новых товарищей.

— Привет, пацаны! — поприветствовал их Чудов. — Мы уж заждались вас! Чего так долго-то?

Киреев подошёл к нему и, смерив его взглядом, полным презрения, произнёс:

— Когда разговариваете с солдатом старше вас по званию, ефрейтор, нужно встать, вам это известно?

Все присутствующие внимательно следили за происходящим. Чудов смотрел на только что прибывшего солдата и не знал, что ему ответить на столь резкое заявление. Наконец, справившись со своим изумлением, Кирилл произнёс:

— У нас все равны, товарищ не знаю как вас там по батюшке!

Он продолжал сидеть в том же положении, в каком его застали гости. Чудов был простым парнем и обычно за словом в карман не лез: на каждое одно замечание у него находилось десять. Сейчас он также не собирался уступать.

— Встать, когда с вами разговаривает сержант!

Однако Кирилл не сдвинулся с места.

— Вообще-то вы — гости, и вести себя подобным образом…

Но он не успел закончить фразу, потому что мощные руки Киреева схватили его за куртку и резким рывком поставили на ноги.

— Полегче, товарищ сержант! — раздался голос Шторма, который всё это время находился в дальнем углу палатки.

Он медленно встал и направился к конфликтующим солдатам.

— Возможно, ефрейтор в списке званий и ниже, чем сержант, но его удар может оказаться ударом хорошего прапорщика!

Вадим отпустил Кирилла.

— Вот так-то лучше! Сейчас, — продолжил Шторм, — я предлагаю вам пройти к своим кроватям, и чуть позже мы заново попробуем познакомиться. А про всё произошедшее сейчас мы просто-напросто забудем.

Александр смотрел на Киреева, а тот не сводил глаз с него. Это противостояние, напряжённое сражение взглядов продолжалось недолго. Наконец Вадим, сверкнув глазами, направился к угловым кроватям, которые были аккуратно застелены и ждали своих хозяев.

Спустя несколько часов после всего случившегося рядовой Козырев и ефрейтор Чудов мирно беседовали у тихо потрескивающего костра. Наверное, солдатам званиями пониже найти общий язык друг с другом было проще. К тому же теперь оба знали, что с сегодняшнего дня они входят в одну команду, а товарищам по оружию, как известно, делить нечего, разве что только завоёванные боевые трофеи.

А вот у сержантов всё шло не так уж и гладко! После того как общий сбор в кабинете Денисова закончился, и все вопросы по поводу предстоящей операции были решены, взаимоотношения между ними обострились ещё сильнее. Дело было в том, что Киреев, будучи сержантом, рассчитывал, что командование отрядом достанется ему, но его место занял Шторм, и он никак не мог смириться с той мыслью, что какой-то младший сержант будет отдавать ему приказы.

Александр, в свою очередь, был не в восторге оттого, что, помимо боевых задач, ему придётся ещё решать вопрос о том, как бы лишний раз не сцепиться с Вадимом. А сделать это было крайне тяжело, потому что оба солдата претендовали на роль лидера, но, как известно, в одной стае двух вожаков быть не может. Это прекрасно понимал и Денисов, который уже успел заметить, что Вадим и Александр мечут молнии в сторону друг друга, но вмешаться не мог: один отряд — один командир, а, следовательно, один лидер — таков приказ!

— Да, нехорошо как-то получилось сегодня днём, — начал Козырев. — Вадим, по-моему, перегнул палку! Хотя чего удивляться, сержанты все такие.

— Не скажи, Димон! Саня Шторм тоже без двух дней сержант, но никто из ребят не обращается к нему на «вы»! Только если офицеры близко!

С этими словами Кирилл подбросил в огонь сухой хворост. Ребята молчали, тишину нарушали только шелест листьев и треск горящих дров.

— Ваш Шторм, — внезапно начал Дима, — он какой-то странный… не такой, как все!

Чудов поднял глаза на нового товарища:

— Да нет, Димон, это только так кажется. На самом деле он классный пацан, и, что самое главное, — отличный друг! Это редкость в наше время! А вот Киреев ваш…

— Вадим тоже нормальный! Он просто злится, что командует не он, а кто-то ещё, тем более, ниже него в звании.

— Да, уж…. Похоже, звания — это его больная тема. Но ты увидишь, что Саня, хоть и младший сержант, но стоит пяти таких, как ваш Вадим!

— Время покажет: поживём — увидим!

На следующий день подъём у десантников был, как и положено по распорядку, в шесть часов. Это утро ничем не отличалось от всех предыдущих: оно было таким же солнечным, всё так же щебетали птицы и шелестели листья на деревьях. С таким же ворчанием выходил из палатки Кирилл Чудов, жалуясь на тяжёлую долю солдата, вынужденного каждый день вставать ни свет ни заря, несмотря на состояние здоровья и погодные условия.

Однако в то же самое время оно было и особенным, потому что каждый из ребят, кому предстояло в этот день идти на задание, чувствовал что-то необычное. Они знали, что кто-то из них может не вернуться назад, но они уверенно смотрели смерти в глаза и были готовы отдать свою жизнь за Отечество, как когда-то это делали их деды и прадеды!

Шторм вышел из палатки и, посмотрев на спящих у костра часовых, улыбнулся той искренней и доброй улыбкой, какая только может быть у солдата, когда он думает о родном доме.

— Вояки! — тихо прошептал он.

Александр подошёл ближе к потухшему костру и громко крикнул:

— Рота подъё-о-ом!

Молодые солдаты, успевшие отслужить только два месяца, резко подскочили и, хлопая сонными глазами, пытались сделать серьёзное выражение лица.

— Извините, товарищ младший сержант. Мы уснули, такого больше не повторится.

— Вы убиты, бойцы, — серьёзно произнёс Шторм. — Вы и все ваши товарищи! Любой боевик снял бы вас в два счёта.

Они виновато смотрели на Александра.

— Идите, приводите себя в порядок!

— Хороший командир дал бы за это по два наряда вне очереди… каждому! — услышал Александр за своей спиной голос Киреева.

— Хороший командир прежде, чем наказывать солдата, разберётся, насколько серьёзна его вина, — ответил Шторм, явно не собираясь уступать сержанту.

— Они уснули при исполнении своих прямых обязанностей, а, значит, нарушили приказ, — продолжал нападение Киреев. — Надеюсь, вы знаете, что бывает, когда солдат нарушает приказ, товарищ младший сержант, — последние слова Вадим значительно выделил.

— Старших офицеров не было, никто не видел, а значит всё в порядке, — отразил словесную атаку Шторм. — Ребятам только исполнилось восемнадцать, надо и с этим немножко считаться!

И, посмотрев в глаза Вадиму, Александр добавил:

— И вам, товарищ сержант, командовать здесь не советую! У вас есть свои люди, вот и следите за тем, как они исполняют свои обязанности! Или что, боитесь, что сдачи дать не сможете? Это же не какие-нибудь малолетки восемнадцатилетние!

Едва только Шторм закончил свою фразу, как получил сокрушительный удар в левый бок. Он был настолько сильный, что дыхание на минуту оборвалось. Вслед за этим последовал ещё один удар по лицу. Шторм упал на землю.

— Никогда не называй меня трусом, ты понял? — начал Киреев.

Александр, вытерев потёкшую из губы кровь, медленно встал на ноги. Он смотрел прямо в глаза Вадиму. Тот стоял, не двигаясь, готовый в любую секунду отразить удар.

— Больше так не делай, — наконец произнёс Шторм, — если не хочешь узнать, что такое боль. Я не даю тебе сдачи только потому, что не хочу создавать себе лишние проблемы из-за заносчивого сержантишки, привыкшего ставить себя выше всех.

— Да ты просто струсил! На словах герой, а на деле…

Но Вадим не успел закончить свою мысль, потому что в это время из палаток стали выходить другие солдаты, а быть зачинщиками драки сержантам не хотелось.

— Потом закончим!

И, смерив Александра злобным взглядом, Киреев направился к палатке.

Ровно в восемь часов утра отряд из пятнадцати человек уже был построен младшим сержантом Штормом. Ребята ожидали последнего приказа, позволившего бы им приступить к выполнению боевого задания, к которому они все так долго готовились.

Денисов не заставил себя ждать. Он прибыл в сопровождении капитана Терехова сразу же после того, как Александр успел отдать последние распоряжения. Получив приказ от генерала Богданова, младший сержант отдал рацию рядовому Кочетову, исполнявшему в этом задании роль радиста, и встал в строй.

— Ну, что, бойцы, готовы? — спросил Денисов, осматривая шеренгу молодых ребят. — С этого момента командование в свои руки берёт младший сержант Шторм.

Он сделал паузу.

— Сейчас вы направляетесь к селению Юрал-Харби. Сразу же по прибытии доложите обстановку на месте и после этого получите дальнейшие распоряжения, — обратился Денисов к Шторму.

— Так точно, товарищ полковник!

— На связь выходить только в случае крайней необходимости и только с использованием специальных позывных!

— Так точно!

— В таком случае — удачи! Приказываю приступить к выполнению задания!

Младший сержант Шторм посмотрел на Денисова, затем на Терехова, как бы прощаясь, как будто виделся с ними в последний раз, и, отдав честь, он и его группа направились по узкой тропинке к зелёным зарослям, в которых через несколько секунд они исчезли из вида.

Полковник посмотрел полными горечи глазами на последнего бойца и тихо прошептал:

— Храни вас Бог, ребята…

 

Глава 3

— Аслан, они выслали отряд, — сказал молодой парень, одетый во всё чёрное. — К вечеру они будут здесь! Ты что, так и будешь сидеть, ничего не делая?

— Успокойся, Махмуд, — ответил мужчина, которому на вид было не больше тридцати пяти лет, так же облачённый в тёмные одежды. — Я знаю их планы на наш счёт.

— И что ты собираешься предпринять?

— Для начала, — заговорил Аслан после минутной паузы, — собери всех, а потом видно будет. Они только что покинули лагерь, у нас ещё есть время.

Молодой боевик покорно встал и направился к выходу из хижины, в глубине души сомневаясь в действиях своего старшего «брата».

Когда за Махмудом закрылась дверь, Аслан, вертевший до этого в руке маленький нож, резким движением руки метнул его в стену.

— Ох, уж эти русские, — прошептал он, глядя на ещё дрожащую рукоять ножа. — Посылать на задание ещё неопытных бойцов, одних, без старшего офицера.… Наверное, мне никогда этого не понять!

— Кирь, не уходи так далеко в сторону! — уже, наверное, в сотый раз позвал Шторм ефрейтора Чудова.

— Да чего ты так беспокоишься, Сань? Мы эту местность наизусть уже выучили, пока ходили туда-сюда последние четыре дня!

— Знаешь поговорку: «Бережёного Бог бережёт»? — обратился младший сержант к товарищу. — Так вот чаще её вспоминай, особенно сейчас!

— Так точно, товарищ младший сержант! Слушаюсь, товарищ младший сержант! — начал язвить Чудов.

Он спрыгнул с пригорка на тропинку, где шли солдаты, и поравнялся с Александром.

— Разрешите обратиться, товарищ младший сержант? А как вы думаете, товарищ младший сержант…

— Кончай паясничать, Кирь! — улыбнулся Шторм. — А то получишь несколько внеочередных нарядов за нарушение приказов своего командира!

И, хлопнув друга по плечу, добавил:

— И в наказание будешь до самого места назначения тащить наши вещи, в том числе и оружие! Всё оружие!

— А как же гуманизм? Где гуманное отношение к солдатам? — не унимался ефрейтор. — Я вас спрашиваю, товарищ младший сержант!

— В твоём случае гуманизм неуместен!

— Вот так, — простонал Чудов, улыбаясь от уха до уха. — Вот значит как, да? А ещё другом мне был! Ладно, всё равно мне уже терять нечего, как минимум пару нарядов я уже заслужил!

После этих слов ребята рассмеялись.

— Получается, я могу тебе прямо сейчас отдать свои вещи, — спросил у них Дима Козырев, глядя на Кирилла.

— Конечно, — смеялся Шторм. — И желательно те, что потяжелее!

— Ну, ты чудовище, товарищ младший сержант! — воскликнул Кирилл.

— Как такое могло произойти? Откуда узнали? — Денисов никак не мог поверить в то, что ему говорили. — Как?

— Я не знаю, но наши люди доложили именно так, — тихо проговорил Терехов. — Они ушли на юг. В десяти километрах к югу от Юрал-Харби есть селение Башлар, они теперь там.

Денисов встал из-за стола, где сидел до этого, и начал медленно ходить по кабинету, обхватив голову руками.

— Кто? Кто продал информацию о предстоящей операции? Ведь всё было засекречено!

— Я думаю, их нужно отозвать, товарищ полковник.

Денисов посмотрел на Терехова.

— Они доберутся до места к вечеру. От селения Юрал-Харби до той деревушки, куда ушли боевики, расстояние в несколько часов ходьбы. Я уверен, что эта местность не будет чистой! Ребята не смогут выполнить задание! Их срочно нужно отозвать!

— Никого мы отзывать не будем!

— Но они не выполнят…

Однако Терехов не успел договорить свою фразу, его перебил Денисов:

— Я помню, ты говорил, что они — элита. Так пусть доказывают это! Они все опытные солдаты, уже побывавшие в бою, потому их и отправили! К тому же, — он посмотрел на капитана, — у них есть Шторм. Ты прекрасно знаешь, что это значит. Они справятся с заданием!

— Я знаю, но риск слишком велик!

— Какая разница, где давать бой, в селении Юрал-Харби или в десяти километрах южнее! Все деревни одинаковые!

— Да, но подходы к ним разные! — не мог успокоиться Терехов. — Их нужно отозвать!

Денисов покачал головой:

— Нет! Это твои солдаты, как ты можешь сомневаться в них? Никто из них ни разу не подводил отряд! Они справятся!

Полковник посмотрел на товарища. Бледное лицо капитана говорило за него, он абсолютно не был уверен в отряде Шторма, но заставить командира изменить своё решение он не мог.

— Значит так, — продолжил Денисов, немного успокоившись и сев за стол. — Слушай мой приказ! Когда Шторм выйдет на связь, предупреди его о том, что планы изменились. Скажи, пусть идут на юг к деревне Башлар и действуют там согласно обстоятельствам. Но пусть они выполнят приказ несмотря ни на что! Это очень важно! На карту поставлено слишком многое, нам нужны эти полевые командиры! Ты меня слышишь, Терехов?

— Так точно, товарищ полковник!

— Вот и отлично! Всё будет хорошо!

Когда капитан закрыл за собой дверь, Денисов тяжело вздохнул. Его собственный голос звучал намного увереннее, чем внутренний, шептавший, что он допустил ошибку, не отозвав ребят назад.

Как и было приказано, вечером, когда Александр Шторм и его отряд приблизились к селению Юрал-Харби, рядовой Кочетов попытался связаться со штабом:

— Глаз-1, я — Сокол, приём! Как слышите?

После многочисленных попыток ему всё-таки удалось поймать нужную частоту, и из рации на другом конце провода послышался чей-то приглушённый голос:

— Сокол, доложите обстановку!

— Сань, это Терехов! — позвал Кочетов Шторма.

Александр отошёл от наблюдавшего за селением младшего сержанта Зубова и, взяв рацию у Максима, сказал:

— Это младший сержант Шторм. Приём!

— Шторм, доложите обстановку! — потребовал голос капитана.

— Мы прибыли к месту, ведём наблюдение, но… — Александр сделал паузу, посмотрев на Зубова. Тот отрицательно покачал головой, — … но что-то здесь очень тихо. Нет никаких признаков того, что в селении, кроме жителей, есть кто-то лишний. Не видно ни одного вражеского солдата.

В рации всё стихло, но молчание было недолгим.

— Я знаю.

— Что значит, вы знаете? — раздался вопрос Шторма, когда он, наконец, осмыслил, что ему сказал офицер.

Внимание его товарищей мгновенно переключилось на него.

— Что там? — спросил Киреев, подойдя ближе.

— Что значит, вы знаете? — повторил ещё настойчивее свой вопрос Шторм. — Я что, похож на дурака?

Терехов, по-видимому, хорошо понимал, что сейчас испытывал солдат, но, даже учитывая это, он не собирался терпеть того, чтобы его отчитывал младший сержант.

— По-моему, вы немного забываетесь, Шторм! — начал он. — Вы даже не лейтенант, чтобы разговаривать со мной подобным тоном. Вам понятно?

Пыл немного спал с Александра. Ефрейтор Чудов подошёл к товарищу:

— Что там, Сань?

Шторм посмотрел на солдата, а потом обратился к Зубову:

— Отставить наблюдение! Там никого нет.

— То есть как, нет? — возмутился Киреев.

Казалось, сержанты забыли свою неприязнь друг к другу. Александр взглянул на Вадима.

— Сейчас разберёмся. Глаз-1, приём! Как слышите?

— Слышу вас хорошо, Сокол! — отозвался Терехов на другом конце. — Новый приказ, товарищ младший сержант…

Но Шторм не позволил ему ничего сказать, перебив его своими вопросами:

— Что вообще происходит? Это что, новые позывные? Почему нас не предупредили?

— Отставить панику, Шторм!

— Панику? — начал выходить из себя Александр. — Вы говорите, панику? Тут пока ещё никто не паникует! Я хочу знать, почему всё изменилось?

— Молчать, товарищ младший сержант! — послышался крик Терехова. Наверное, его окончательно вывели из себя все эти вопросы. — Боевики ушли на юг, в другую деревню. В шести километрах от вас находится селение Башлар — они направились туда. Приказ полковника Денисова: продолжить выполнение задания!

— Продолжить выполнение…

— Да, товарищ младший сержант! Продолжить выполнение задания! Всё, связь окончена!

Шторм хотел ещё что-то сказать, но не успел, так как в рации всё зашипело, а надеяться снова связаться со штабом было просто бесполезно. Александр отдал рацию Максиму.

— Что там? — спросил его Вадим.

Тот молчал, пытаясь что-то разглядеть на соседнем дереве, а потом, глубоко вздохнув, сказал:

— В селении никого нет. Боевики ушли на юг.

— И что теперь? Мы возвращаемся назад? — поинтересовался Обухов.

— Был приказ продолжать выполнять задание. Идти на юг, к деревне Башлар и проводить операцию там. Ром, дай карту! — обратился Шторм к рядовому Орлову. — Чёрт! — выругался Александр. — Терехов не учёл одного: боевики явно не оставят дороги чистыми! Сейчас четыре… до наступления темноты у нас есть пять, если повезёт, шесть часов.

— Башлар… отсюда до этого селения несколько километров, — сказал Вадим, изучая карту.

— Мы не успеем, — перебил Киреева Чудов. — Как ты говоришь, дорога вряд ли будет чистой. Нам придётся двигаться медленно, чтобы не тратить время на очистку территории на обратном пути.

— За нами вышлют вертолёт, когда всё будет сделано, но всё равно ты прав, рисковать не стоит! — ответил Шторм.

— Придётся действовать ночью, — выдвинул предположение Орлов. — Иначе никак!

Все молчали.

— Ночью так ночью! — нарушил тишину Вадим. — Или вы испугались, товарищ младший сержант? — посмотрел он с вызовом на Александра.

Шторм поднял глаза от карты. Их взгляды встретились.

— Генерал Богданов сделал большую ошибку, когда назначил главным такого слюнтяя, как ты! Только умеешь что…

Но Киреев не смог закончить, потому что мощный кулак Шторма, просвистев у лица Вадима, свалил его с ног. Киреев, не ожидавший этого, упал на землю, но быстро пришёл в себя и, встав на ноги, хотел было уже нанести ответный удар, но его товарищи не позволил ему этого сделать.

Сдерживая обоих сержантов от назревавшей уже несколько дней драки, Чудов произнёс:

— Тихо! Спокойно! Да что с вами, в конце-то концов!

Александр расправил плечи, освободившись от рук Козырева и Орлова.

— Всё нормально, Кирь.

Затем он обратился к Вадиму, который потихоньку тоже стал остывать и приходить в себя:

— Это была твоя сдача.

С этими словами он направился к Кочетову, который стоял с картой в руке. Развернув бумагу, Александр посмотрел на изображённую на ней местность.

От селения Юрал-Харби до Башлар было, как и сказал Терехов, километров шесть, не меньше. Но помимо этой деревушки на карте значились ещё четыре селения, располагавшиеся примерно на таком же расстоянии от того места, где находились сейчас солдаты.

Хотя капитан Терехов сказал, что боевики ушли именно в деревню Башлар, а его источники никогда не ошибались, Шторму что-то подсказывало, что если они сейчас пойдут на юг, то ничего хорошего из этого не выйдет: они лишь потеряют время, которого и так было совсем мало.

Александр изучал другие четыре селения. Он никак не мог выбрать.

— Как в школе, ей-Богу!

— Что? — спросил его подошедший к нему младший сержант Зубов.

Но Шторм, ничего не отвечая, продолжал внимательно смотреть на карту. Антон хотел ещё что-то спросить, но его остановил Чудов, который успел подойти к товарищам, стоявшим у небольшого клочка бумаги.

Одно из селений — Шали — находилось немного севернее Юрал-Харби. От него до ближайшего города было километров тридцать, но мысль о том, что боевики направятся туда, была сразу же исключена из списка Шторма. Значит, они должны были скрыться в местности, которая лежала между. Но именно это и заставляло Александра колебаться. Лес — это совсем не то место, где будут прятаться горные люди! Это просто не их стихия. А хребет, длина которого составляла всего лишь один километр, был плохим убежищем, где можно было скрыться в случае отступления.

Гушлар…. Его расположение было более удобным с географической точки зрения. От него до города простирались леса примерно на расстоянии сорока километров. Но лес… снова этот лес!

Деревня Аралби мало чем отличалась от селения Гушлар, но она лежала западнее, а единственный выход из неё вёл к городу, где находились большей частью русские солдаты. Вдобавок ко всему, все дороги в этой местности очень часто патрулировались, и идти туда значило подписать себе смертный приговор своими же собственными руками.

А вот последним местом, где задержались глаза Шторма, была деревенька Хатур. Это было просто идеальное место для укрытия! За его пределами стеной стояли деревья на расстоянии километра, а дальше раскидывались бесконечные горы. Об этом можно было только мечтать!

Шторм по-прежнему стоял и смотрел на карту.

— Что ты пялишься на неё, как баран на новые ворота? — огрызнулся Вадим, когда подошёл к младшему сержанту. — Никогда в своей жизни карт не видел? Пошли на юг! Собирайтесь!

Солдаты начали было шевелиться, но их остановили слова Шторма:

— Я разве отдал какой-то приказ?

— У нас времени осталось всего — ничего, а ты стоишь и влюбляешься с этим клочком бумаги! — заорал Киреев. — Был приказ: идти на юг!

Александр в последний раз посмотрел на карту, и по выражению его лица было видно, что он принял какое-то решение.

— Мы идём на восток, — сказал вдруг он.

— Куда? — переспросил Вадим. — На восток? Ты стал путаться в сторонах света, товарищ младший сержант?

— Мы — идём — на восток! — отчеканил каждое слово Шторм.

— Сань, — начал Кирилл, — приказ был совсем другой! Ты же не хочешь…

— А мне плевать на то, какой был приказ! — перебил его тот, направляясь к своим вещам. — Они там, а мы здесь!

— Но, Сань, — поднялся на ноги рядовой Орлов, — ты же не хочешь проблем, как в прошлый раз?

Александр поднял рюкзак и, взяв в руку автомат, сказал:

— Начнём с того, что приказ изначально был идти сюда, к Юрал-Харби, и только потом он изменился. Если они начальники и могут менять планы, то я тоже могу это делать, так как здесь я командир! К тому же Денисов разрешил действовать по обстоятельствам. Вот мы и действуем по обстоятельствам, только не в пользу приказа нашего любимого капитана Терехова! Если он хотел командовать, шёл бы с нами! Но нет, он предпочёл сидеть там, в безопасности, а на смерть послал нас — элиту, как он выразился! Так пусть получает эту элиту такой, какая она есть! Всё, этот вопрос больше не обсуждается! — закончил парень.

Он окинул взглядом солдат, которые стояли, не двигаясь, и смотрели на него такими глазами, как будто перед ними выступал сам президент и говорил о том, как это важно для каждого гражданина любить и уважать свою страну. Однако когда Александр двинулся на восток, никто из них не пошевелился. Шторм сделал пару шагов и, когда понял, что все стоят, развернулся и сказал:

— Отдаю командование в руки сержанта Киреева. Ты же этого хотел, да? — обратился он к Вадиму. — Можете идти на юг. Я иду к селению Хатур! Кто со мной, пошли, остальные — вперёд за сержантом!

Он посмотрел на солдат и, развернувшись, стал медленно удаляться. Кирилл взял свои вещи и пошёл за другом.

— А, в первый раз, что ли, приказ нарушаем! Сань, подожди! Я иду с тобой!

Переглянувшись, ребята собрали вещи и направились за Александром.

— Вот и отлично! — прошептал Шторм, когда понял, что его отряд в полном составе следует за ним. — Теперь будем надеяться, что я не ошибся.

— Сань, а насчёт командования, ты правду сказал? — спросил друга ефрейтор Чудов, когда они немного оторвались от остальных.

— Ага, сейчас! — улыбнулся Шторм. — Скорее яблони на Марсе зацветут, чем я позволю Кирееву командовать!

— Ну, ты и жмот! — засмеялся Кирилл.

— Они пойдут к Башлар и, думая, что мы там, не будут нападать ночью. Устроят ночлег и начнут действовать на рассвете. У нас ещё много времени, чтобы расправиться с ними, — говорил Аслан, когда все его товарищи были в сборе.

Селение Хатур, куда они ушли, приняло их не очень дружелюбно. Мирные жители не хотели военных действий на своей территории, но идти против группы крепких мужчин с оружием в руках никто не решался, поэтому они все покорно приняли боевиков у себя и молились, чтобы те не задержались у них надолго.

— Почему ты так уверен, что они пойдут на юг? — спросил Али.

— Ты прожил тридцать лет, но, видит Аллах, ты глупее, чем обезьяна, — когда Аслан закончил говорить, раздался смех. — Ничему не научился!

Немного помолчав, он продолжил:

— В каждой стае есть шакал, который с виду как и все, но на самом деле…

— Среди нас есть предатели? — насторожился Махмуд. — И ты знаешь, кто это?

— Нет, — спокойно ответил Аслан. — Но я не беспокоюсь по этому поводу. Как видишь, обстоятельства всегда можно повернуть так, чтобы исход игры сложился в нашу пользу. Наши же противники сами и помогают нам! Кстати, проверь, как там девчонка. Её дяде наверняка уже сообщили об исчезновении. Она нам очень нужна!

Махмуд вышел из помещения.

— Русские думают, что мы ушли на юг, допустим, — заговорил Али, — но с чего ты взял, что они не будут действовать под покровом ночи?

— Да потому что русское командование отправило на это задание молодых ребят, зелёных юнцов! Ни одного офицера нет! — ответил Аслан. — А дети не любят играть по ночам, какими бы храбрыми они не были!

И снова раздался смех боевиков.

— Интересно, их родители успели попрощаться со своими любимыми сыночками? — сквозь смех спросил Хасан, и в его глазах загорелись те искорки, которые обычно видит загнанный зверёк в глазах голодного хищника.

Он не задавал этот вопрос своим братьям, и даже риторическим его нельзя было назвать. Скорее всего, это было похоже на шутку, которая была понятна только таким людям, как Хасан, на чьём счету было больше двух десятков смертей молодых русских солдат.

Шторм и его группа добрались до селения Хатур к восьми часам вечера. Расположившись на безопасном расстоянии, младший сержант Зубов начал наблюдение за деревней.

— Ну, что? Что ты там видишь? — спросил у него сержант Киреев.

Немного помолчав, продолжая наблюдение, Антон посмотрел на товарища и сказал:

— Саня был прав. Они здесь и… — он сделал паузу.

— И что? — вопросительно посмотрел на него Вадим.

— И, похоже, они даже не подозревают о том, что мы можем находиться рядом, — закончил фразу Зубов.

— Ещё бы! — ответил Шторм. — Они думают, мы в Башлар, куда и приказывал идти нам Денисов. Оказывается, и высшее начальство может владеть неверной информацией. В этом и заключается трагедия, — он тяжело вздохнул. — Все и всё продаётся, нужно только правильно назначить цену.

— Стойте! — вдруг раздался голос Кирилла Чудова. — Там что-то происходит. Сань, посмотри!

Шторм взял свой бинокль и, поравнявшись на земле вместе со своим другом, начал смотреть в том направлении, куда указывал ефрейтор.

— Да, действительно, очень интересно, — сказал Александр, отдавая бинокль Зубову и вставая с земли.

— Что тебя снова не устраивает? — спросил его Вадим.

— В деревне суета, они как будто собираются куда-то, готовятся к чему-то, — начал младший сержант Зубов, — но в то же время никого из главных не видно.

— Антон прав, — поддержал его Шторм. — Хотя это больше похоже на обычную потасовку с мирными жителями, наверное, кто-то разозлил непрошенных гостей.

И в подтверждение его слов, раздались несколько выстрелов. Поднялся крик, а затем всё снова стихло.

— Итак, бойцы, — сказал Александр, — наша главная задача: нейтрализация противника любыми средствами и захват полевых командиров.

Он сделал паузу, а затем улыбнулся:

— Денисов должен будет гордиться нами!

Покидая лагерь, они прекрасно знали, что от них требовалось. За два дня каждый почти наизусть выучил то, как он будет действовать и вести себя во время операции, поэтому проблем с расстановкой сил на новой местности не возникло.

— Я думаю, что каждый сможет защититься и не дать себя любимого в обиду, — говорил Шторм, глядя на своих товарищей.

Хотя эти слова были произнесены с иронией в голосе, солдаты понимали, что этот бой может оказаться последним для кого-то из них. Последним.… Это слово казалось таким зловещим, но отступать было поздно и некуда!

— Думайте о том, кто будет перед вами, ваши товарищи смогут справиться и без вашей помощи, — продолжал Шторм. — Каждый из вас уже был в бою и знает, что это просто бесполезно пытаться воевать за двоих. Местом общего сбора будет крестик!

Солдаты сначала не поняли, что имел в виду Александр, говоря эти слова. Когда они подняли глаза и посмотрели на него, тот улыбался.

— Кончай ты прикалываться! — ударил его по плечу Кирилл, улыбнувшись. — Где крестик, а может там, где нолик?

— Ну, я бы рад, — ответил Шторм, — но на карте нет нолика, поэтому, ефрейтор Чудов, придётся всё-таки собираться там, где крестик!

Все рассмеялись.

— А теперь серьёзно! — начал Александр. — Как только всё будет закончено, ждём друг друга у северного выхода из деревни не больше пяти минут. Затем ты, Макс, связываешься с Тереховым и вызываешь вертолёт. Когда он прилетит, все улетают, и если вдруг кого-то не будет, значит…

Шторм сделал паузу.

— Но я уверен, что будут все! Никто же не хочет здесь остаться и возвращаться домой пешком? — младший сержант посмотрел на товарищей. — Всё ясно?

— Чего уж тут не понять, — пробурчал рядовой Орлов. — Пробежал, руками-ногами помахал, сел в вертолёт и улетел.… А, может, и пешком ещё придётся.

— Вот и отлично! — бодро произнёс Александр. — Приступаем к выполнению задания! Занимаем боевые позиции и ровно через десять минут начинаем! Сверим время.

Офицеры сидели в полной тишине и смотрели на часы. От Шторма не было никаких известий с момента их последнего разговора.

Никто из них не говорил ни слова, да и что уж тут было обсуждать? Денисов знал, что должен был испытывать Шторм, когда ему сообщили о том, что приказ изменился. Ну, а Терехов сам слышал, как солдат отреагировал на это, когда разговаривал с ним по рации. Ещё бы! Любой на его месте повёл бы себя подобным образом.

Но ни полковник Денисов, ни капитан Терехов — никто из них не ожидал, что всё так изменится. А уж тем более никак не ожидали они тех событий, которые произошли спустя несколько часов позже после их молчаливого ожидания в кабинете.

 

Глава 4

Солнце было уже высоко. Оно нещадно палило и, казалось, сжигало всё, что попадало под власть его лучей. Кирилл открыл глаза. Он долго не мог понять, что случилось, и где он сейчас находился. Всё произошло так неожиданно и быстро…

Чудов попытался подняться, но боль в теле сковывала все его движения. Кое-как он всё-таки сел, тяжело дыша и держась за правый бок. Сил не хватало даже на то, чтобы осмотреться вокруг. И вдруг в знойной тишине Кирилл услышал слабый звук, больше похожий на приглушённый кашель. Он посмотрел по сторонам, пытаясь определить, откуда он исходил.

Метрах в десяти от себя около ручья Кирилл увидел солдата, который выполнял с ним это задание, но, кто это был, ефрейтор никак пока не мог разобрать. Чудов еле-еле встал и, едва передвигая ноги, медленно направился к нему. Спотыкаясь на каждом шагу, он подошёл ближе.

Боец лежал лицом вниз, поэтому Чудов не сразу узнал его. Он опустился на колени и попытался перевернуть раненого на спину. Раздался слабый стон.

— Саня, это ты! — воскликнул Кирилл, и тут же его взгляд упал на кровавое пятно на правом боку под ребром.

— Киря, — попытался улыбнуться Шторм, но его лицо исказилось гримасой боли. — А… а где остальные?

— Они улетели, как ты и приказывал. Я видел, как вертолёт поднимался в воздух. Ну, ничего! Мы сейчас тоже пойдём — той дорогой, которой пришли.

Шторм попытался вздохнуть:

— Меня тут немножко зацепило, — с этими словами Александр положил руку на свою рану, — так что я, наверное, никуда…

— Сань, — перебил Кирилл друга, — Сань, ты только держись, ладно? Твоя рана…

Ефрейтор попытался посмотреть, но стон друга помешал ему это сделать.

— Извини, извини! Сань, ты лежи, ладно? Не шевелись!

Глаза солдата бегали по близ лежащей местности. Он был в растерянности и не знал, как помочь Александру, чтобы облегчить его боль.

— Чёрт! — выругался Чудов. — Что же делать?

— Кирь, слушай. Я сознание теряю, — начал Шторм. — Ты… ты самое главное сам успокойся, слышишь меня? Слышишь?

Ефрейтор покачал головой.

— Молодец! А теперь… теперь послушай. Здесь… должна быть деревня. Ты… ты должен… — рука Александра безжизненно упала на землю.

Кирилл смотрел на своего друга, его глаза заблестели, и в первый раз за всё время службы там показались слёзы. Но то были слёзы не страха, не отчаяния и не унижения, то были слёзы солдата: солдата, готового отдать жизнь за своего товарища, который сейчас лежал на камнях, истекая кровью, и мог умереть в любой момент; слёзы друга, винившего себя за то, что не он попал под тот осколок несколько часов назад. А ведь он предназначался именно ему.

— Сань, держись! Только не умирай! Я найду эту деревню! — собрав все силы, ефрейтор встал на ноги и, взяв автомат, направился по камням к проторенной дорожке, ведущей в зелёные заросли.

Кирилл потерял счёт времени, он не знал, сколько шёл, но эти несколько минут показались ему целой вечностью. Ефрейтор был слаб, но он продолжал идти, ради своего друга, который сейчас лежал там, на этом солнечном пекле, совсем один и без защиты. Никто даже и подумать не мог о таком каких-то двадцать четыре часа назад.

На этом мысли его были прерваны звуками, похожими на ломающиеся ветки кустов. Удивительно, на сколько обостряются чувства человека, когда его жизнь находится в смертельной опасности! Даже усталость не может притупить инстинкты самосохранения. Чудов насторожился, он вскинул автомат и передёрнул затвор, приготовившись в любую минуту открыть огонь на поражение.

Звук приближался, и, когда Кирилл хотел было уже стрелять, из-за деревьев показалась девушка. Увидев солдата с оружием в руках, она остановилась, не смея сделать даже шага. Какую-то долю секунды они смотрели друг на друга, а потом она медленно начала двигаться назад, пока дерево не преградило ей путь. Ефрейтор на секунду растерялся. Его застали врасплох, потому что он никак не ожидал встретить здесь девчонку.

— Кто ты? — решил первым нарушить тишину Чудов.

Но она не говорила ни слова. Кирилла настораживало её молчание, он начинал терять контроль над собой. А вдруг это ловушка?

— Кто ты, я ещё раз спрашиваю? — перешёл на крик он.

Незнакомка испуганно дёрнулась.

— Я… нет…. Я… я ничего не сделала, пожалуйста… — её глаза заблестели, и чистая, как утром росинка на траве, слеза покатилась по её щеке.

Она не сводила глаз с автомата, наставленного на неё. Кирилл стал подходить ближе, оглядываясь по сторонам, явно ожидая непрошенных гостей. Но никого не было — всё было тихо, как и две минуты назад. Нигде не хрустнула ни одна палка, и ни одна веточка не шелохнулась. Чудов немного успокоился: значит, она была здесь одна.

— Тише, успокойся, — начал он. — Я не причиню тебе вреда, просто скажи мне, кто ты и что ты здесь делаешь.

Слёзы по-прежнему катились из её глаз, но говорила она уже спокойнее.

— Я убежала. Люди с автоматами…

— Боевики…

— Да…. Они меня похитили, угрожали… — она не закончила фразу и закрыла лицо руками.

Кирилл опустил оружие.

— Успокойся, не плачь! Сейчас ты в безопасности, здесь никого нет. Слышишь меня? Не плачь! Скажи мне, как тебя зовут?

Она подняла мокрые от слёз глаза и посмотрела на солдата:

— Катя.

— Вот и прекрасно, а я Кирилл! Послушай, Катя, мне нужна твоя помощь! Мне очень сильно нужна твоя помощь, слышишь? У меня друг… он… сильно ранен. Ты поможешь мне?

— Но я…

— Он умрёт, если ему не помочь! А я… я не справлюсь один. Ты же местная, да? Тебе, наверняка, травы какие-нибудь известны, а я в этом не разбираюсь.

— Я не местная, но я помогу. Я учусь в медицинском.

Чудов улыбнулся.

— Спасибо тебе! Идём скорее, я покажу, где он!

С этими словами ефрейтор направился туда, откуда он пришёл несколько минут назад. Только теперь он был не один, их было двое, и шансы на спасение друга увеличились в несколько раз, а, значит, появилась надежда на возвращение домой без потерь.

Пока они шли, Катя рассказала Кириллу всё, что знала о событиях, произошедших накануне вечером и этим ужасным утром. Из её рассказа он сделал вывод, что их отряд справился с заданием, и они вернулись назад, будучи уверенными, что ефрейтор Чудов и младший сержант Шторм погибли во время боевых действий.

«Всё было сделано так, как приказывал Саня, — думал Кирилл, пока они шли к месту, где находился раненый солдат. — Значит, они не будут нас искать. Почему же так несправедливо?»

За этими мыслями, сам того не замечая, он начал что-то бормотать вслух.

— Что ты говоришь? — переспросила Катя, явно не расслышав его слов.

— Я говорю, что мы уже пришли.

Вдруг Кирилл в панике стал смотреть по сторонам: Александра нигде не было, лишь кровавый след тянулся по камням к зелёным деревьям.

— Что случилось?

Но Кирилл ничего не ответил, продолжая судорожно сжимать автомат, не смея идти туда, куда вела кровавая полоса. И тут он услышал так знакомый ему сдавленный стон и бросился к другу.

Состояние Шторма ухудшилось, даже не имея медицинского образования, Кирилл понял это сразу же, как только подошёл к товарищу. Он начал бредить, а кровавое пятно на одежде стало ещё больше.

— Сань, как же ты меня напугал, — начал Кирилл, опустившись на колени рядом с ним, но тот его не слышал, по-прежнему продолжая часто дышать.

Чудов оторвал кусок от своей куртки и бросился к ручью. Вернувшись, он стал протирать лицо друга водой.

— Катя, он здесь! Иди сюда, скорее!

Она стала медленно приближаться к месту, где ефрейтор пытался помочь бредившему бойцу. Опустившись на колени рядом с ним, Катя посмотрела на рану. Она действительно не была смертельной, но солдат потерял много крови и был слаб. Она боялась, что могло пойти заражение, и тогда шансов на жизнь у него осталось бы мало. Но, как она поняла, пока об этом говорить было рано.

— Ну, что там? — тихо спросил Кирилл.

— Ничего хорошего: он потерял много крови. И рана продолжает кровоточить.

— Почему?

Катя покачала головой.

— Я не понимаю. Неужели… — она осеклась на полуслове и попыталась убрать кусочки рваного материала с кровавого месива. Солдат на секунду замер, издав слабый звук, а потом часто задышал.

— Что? Что «неужели»? — забеспокоился Кирилл. — Ну, говори же, Катя! Не тяни!

Она побледнела.

— Кирилл, у него там внутри… осколок.

Ефрейтор посмотрел на неё широко раскрытыми глазами.

— Что? Как осколок? Нет, не может быть! Посмотри ещё раз, ты, наверное, ошиблась!

— Это правда! Такая рана не может кровоточить больше двух часов, если там ничего нет. Видишь, он не даёт дотронуться? Даже сквозь бред он чувствует боль.

— Но что же делать?

— Нужно вытащить осколок оттуда, иначе… он умрёт.

Катя положила руку не плечо Кирилла:

— Я постараюсь это сделать. Я учусь в медицинском, правда, практики у меня никакой, и без помощи я не справлюсь!

— Да, да, конечно, — сквозь затуманенное сознание говорил ефрейтор. — Я сделаю всё, что надо, всё, что ты скажешь. Даже своей кровью поделюсь!

Она улыбнулась:

— Надеюсь, до этого не дойдёт, но я приму к сведению твои слова. Нужно нащупать пульс.

С этими словами Катя потянулась к шее солдата, но как только её взгляд упал на его лицо, она резко отдёрнула руку.

Разумеется, она узнала его! Почти год прошёл с момента их последней встречи, но она помнила тот день так же хорошо, как и ночь, когда её «познакомили» с Владом Сизовым. Катя и не надеялась снова увидеть Шторма, но судьбе было угодно ещё раз свести их вместе. Для чего?

Она не сводила с него глаз: сейчас он лежал перед ней совсем беззащитный, и его жизнь находилась в её руках. Его лицо было в ссадинах, и на нём отражалась та боль, которую он испытывал. И вдруг ей стало так жалко его.… Тогда у торгового центра, она пожелала ему никогда не возвратиться из Чечни, из этого ада, и теперь, когда её желание стало исполняться, она почему-то была совсем не рада этому.

«Почему? И почему Кирилл так беспокоится за него? Неужели Шторм изменился? Нет, таких людей, как он, невозможно изменить!» Именно об этом думала Катя, когда её мысли прервал голос Чудова:

— Что случилось?

Она вздрогнула.

— Всё в порядке. Я… Просто он мне напомнил одного человека.

Кирилл перевёл взгляд с Кати на Александра.

— Он спас меня.… На самом деле это был мой осколок. Саня мне как брат, понимаешь? Я не могу позволить ему умереть…

— Надо развести огонь и вскивскипятитьу, чтобы промыть рану. Я поищу, чем можно будет хоть на немного притупить боль и облегчить его страдания.

К вечеру всё уже было готово для того, чтобы сделать Шторму своего рода «операцию в полевых условиях», так как состояние его с каждым часом становилось всё хуже и хуже.

— Сразу же после того, как младший сержант Шторм отдал приказ начинать выполнять задание, мы рассредоточились по периметру, заняв каждый свою боевую позицию. Все действовали слаженно и очень быстро. Мы подобрались максимально близко к деревне. Всё шло отлично, пока один из противников не выстрелил. Я не знаю, как это произошло… — сержант Киреев, который находился в кабинете Денисова и докладывал ему все подробности проведённой операции, замолчал и опустил глаза вниз, уставившись в пол.

Офицер тяжело вздохнул:

— Кто отдал приказ идти к этому селению?

— Младший сержант Шторм, товарищ полковник! Не знаю, по какой причине ему не понравилось селение Башлар, о котором говорил капитан Терехов, но в своём выборе он не ошибся!

— Как всегда нарушил приказ и оказался прав, — прошептал командир. — Продолжайте, сержант!

— Нашего появления никто не ожидал, потому что сначала началась беготня, а потом… потом паника прекратилась, и они стали давать нам отпор.

— Но, даже несмотря на это, вы выполнили задание! — наконец заговорил Денисов. — И снова не вышли на связь. Хотя чего уж там, младшему сержанту Шторму это вполне свойственно!

С этими словами он посмотрел на солдата:

— Кстати, а где он? Почему сам не явился с докладом? Ведь он же руководил операцией! Или что… — его перебили слова Киреева:

— Товарищ полковник, младший сержант Шторм… Он… Он…

Денисов застыл на месте и не сводил глаз с Вадима.

— Он…

— Ну, что он? Говори же!

Хотя продолжать уже смысла не было.

— Он погиб, — почти шёпотом проговорил Вадим. — Он и ефрейтор Чудов.

Полковник смотрел на солдата и никак не мог поверить в услышанное.

— Нет, не может быть! Шторм не мог погибнуть!

Он медленно опустился на стул.

— Я сам видел, — начал Вадим. Казалось, что каждое слово стоило ему громадных усилий. — Младший сержант и ефрейтор Чудов находились близко друг к другу. Они всегда держались вместе.

— Да, они были как братья, — устало прошептал Денисов.

— Шторм шёл впереди, а Чудов прикрывал его сзади: у них всегда так было. Но в этот раз ефрейтор вышел вперёд. Шторм что-то кричал ему, но тот не услышал. Тогда Александр побежал по направлению к Чудову и резко оттолкнул его в сторону. После этого… — Киреев замолчал. — После этого раздался взрыв, рядом со Штормом. И только потом, когда он упал, мы увидели того, кого заметил младший сержант перед тем, как попытался спасти Чудову жизнь. Там был парень с гранатомётом.

— Всё, достаточно! — отрезал Денисов. — Почему вы не забрали тела наших ребят?

Солдат не ожидал такого вопроса. Он на секунду растерялся, а потом посмотрел на полковника и ответил:

— Младший сержант приказал сразу же после выполнения задания ждать опоздавших не более пяти минут, а затем уходить, даже если кто-то не вернётся вовремя.

Офицер не сводил глаз с сержанта Киреева. «Шторм, как всегда, был прав, когда отдавал приказ, — думал он, — какой смысл ожидать мёртвых, если знаешь, что они никогда не вернутся». Однако никто не думал, что среди них могут оказаться Шторм и ефрейтор Чудов.

— Ну что, Шторм, тебя можно поздравить?

Терехов почти бегом влетел в кабинет к Денисову, не заметив стоявшего там Киреева.

— Сержант?

Несколько секунд капитан смотрел на Вадима, а затем перевёл взгляд на друга. В кабинете было тихо, никто не говорил ни слова.

— А… а где младший сержант Шторм? — наконец проговорил Терехов, но глаза полковника и выражение его лица объяснили капитану всё ясно безо всяких слов.

Он мог бы ещё усомниться, но тот факт, что в кабинете не было солдата, с которым он разговаривал несколько часов назад, лишь доказывал то, что ещё никем не было сказано.

— Сядьте, товарищ капитан, — сказал Денисов и, подождав пока Терехов выполнит его приказ, продолжил: — Младший сержант Шторм и ефрейтор Чудов погибли во время выполнения этого задания.

Он сделал паузу, как бы собираясь с мыслями.

— Все остальные бойцы живы. Боевики взяты в плен, правда, не все, но четверо из шести — это тоже большая удача. Одним словом, операция была проведена успешно.

Капитан смотрел на Денисова и не мог поверить его словам: двое его лучших солдат погибли, а он так спокойно говорил о том, что всё было хорошо?

— А Шторм? Чудов? Как быть с ними?

Терехов перевёл взгляд на сержанта Киреева:

— Где тела ваших товарищей, солдат?

Тот молчал.

— Где, я вас спрашиваю, товарищ сержант? Почему не вернулись?

— Успокойтесь, товарищ капитан! — вступился за парня Денисов, а потом обратился к Вадиму:

— Вы можете идти, сержант.

Когда за Киреевым закрылась дверь, Терехов дал волю своим эмоциям и чувствам:

— Почему они не вернулись за телами? Почему? Может, они были ещё живы! Что мы скажем их родителям?

Полковник не говорил ни слова, ожидая, пока капитан немного успокоится и придёт в себя. Когда Терехов замолчал, он сказал:

— Шторм сам отдал приказ не ожидать тех, кто отстал. И он был прав, потому что понимал, что в этой операции главным было — доставить боевиков живыми во что бы то ни стало! К тому же, — добавил Денисов, — Шторм знал, что вернуться без потерь с этого задания было просто невозможно! И в слово «потеря» он включал не только своих товарищей, а, в первую очередь, как ты знаешь, себя самого!

Уставившись в пол, Терехов молчал, так как полковник был прав: солдаты справились с заданием, и это было самое главное, причём каждый из них знал, на что он идёт. Но Александр… Разум капитана отказывался принимать это.

— Младший сержант Шторм должен быть представлен к награде. А так же ефрейтор Чудов.

Терехов поднял глаза на полковника:

— Кому они теперь нужны, награды эти? Разве они воскресят наших ребят?

Денисов смотрел на друга.

— Ты ещё заплачь, капитан! — начал он. — Мы живём в военных условиях! Мы воюем, а не в игрушки играем! А война, если ты ещё не понял, она такая: сегодня ты сидишь с солдатом, а завтра его уже, может, не будет в живых! И так изо дня в день!

Денисов почти перешёл на крик:

— А до тебя это дойти никак не может! Ты думаешь, мне не жалко этих ребят? Думаешь, мне плевать на них? Ошибаешься, товарищ капитан! Но если я буду оплакивать каждого солдата так, как это сейчас делаешь ты, то, поверь мне, Терехов, через пару недель я просто тронусь умом!

После этого словесного штурма в кабинете снова стало тихо. Первым заговорил полковник:

— И Чудов, и Шторм были хорошими солдатами, но наша жизнь на них не заканчивается. Они выполнили свой долг перед Отечеством, а мы выполним свой!

И, посмотрев на товарища, он добавил:

— Не вини себя во всём случившемся, Максим! Твоей вины в этом нет.

 

Глава 5

Когда солнце уже зашло за горизонт, и дневная жара сменилась ночной прохладой, Катя бросила у костра остатки от футболки Шторма, сплошь перепачканные кровью, и глубоко вздохнула:

— Вот, по-моему, и всё!

Кирилл посмотрел на неё испуганными глазами:

— Всё? Как всё?

— Я вытащила осколок, там ничего нет, и обработала рану, но его должен осмотреть доктор.

С этими словами она посмотрела на солдата.

— Но ты же…

— Настоящий доктор, Кирилл.

Чудов не сводил глаз с Кати. Она была права, но он понимал, что Александр никуда не сможет идти в таком состоянии, а тащить его на себе было невозможно: рана была глубокой, кровотечение, остановленное с таким трудом, могло возобновиться.

— Нет, — заговорил, наконец, Кирилл, — мы не можем сейчас идти. Нужна пара дней! За это время он придёт в себя и сможет двигаться сам.

Катя медленно встала и подошла к костру.

— Я не уверена, что за два дня он встанет на ноги. Такая рана.… Это невозможно!

Она обессилено опустилась на ветки, постеленные на земле и заменявшие кровать.

— Я отдохну немного, хорошо?

— Конечно! У тебя был сегодня трудный день. Хотя, впрочем, как и у всех нас.

Но этих слов она уже не слышала. Едва только её голова коснулась земли, глаза сами медленно закрылись, и Катя крепко уснула. Кирилл положил ещё пару сухих веток в огонь и, поднявшись на ноги, подошёл к другу.

Александр всё ещё продолжал часто дышать, но уже не бредил и, как понял ефрейтор, сейчас он просто спокойно спал.

— Ну, вот видишь, Сань, — прошептал Кирилл, положив руку ему на плечо, — а ты умирать собирался. Всё будет хорошо!

Чудов ещё раз посмотрел на Шторма и, убедившись, что всё в порядке, снова направился к костру, где спала Катя.

Она лежала на зелёных ветках, и яркие отблески огня плясали на её загорелом лице. «Она такая милая», — не сводя с неё глаз, думал Кирилл. И тут его внимание привлекли тёмные пятна на её руках. Они были повсюду: от локтей и до плеч. Он не мог понять, что это.

Кирилл тихонько встал и подошёл к Кате. Опустившись рядом с ней на колени, он провёл пальцами там, где были синяки. Но не успел он убрать руку, как она резко подскочила, и в глазах её было столько страха, сколько отчаяния когда-то в глазах Шторма.

— Нет! Влад, нет!

Кирилл не ожидал такого. На мгновение он опешил, но быстро пришёл в себя.

— Катя, успокойся! Это я, Кирилл.

И, прижав девушку к себе, он стал гладить её по голове.

— Это всего лишь сон.

Вырвавшись из объятий Кирилла, она села у костра на расстоянии от него. По её щекам текли слёзы. Кирилл молчал и не знал, что ему делать.

Неизвестно, сколько бы продолжалось это молчание, если бы не голос Шторма:

— Кирилл, — приглушённо прошептал Александр. — Кирилл.

Ефрейтор резко подскочил на ноги и бросился к другу.

— Я здесь, Сань.

Шторм открыл глаза:

— Пить….

Чудов улыбнулся:

— Да, Сань, я сейчас!

С этими словами он побежал к ручью и, зачерпнув там немного воды, вернулся назад. Кирилл помог другу приподняться и, поднеся воду к губам, стал медленно поить его.

Сделав пару глотков, Александр прошептал:

— Нужно связаться с Тереховым… тогда они будут нас искать.

— Тише, Сань. Мы свяжемся, обязательно свяжемся! Только сейчас ты лежи, не двигайся, ладно?

Но Шторм не унимался:

— Кирь, ты не понимаешь! Они улетели. Они не будут нас искать, потому что думают, что нас нет в живых. Нужно связаться со штабом!

— Сань, мы не можем сейчас идти! Ты очень слаб, твоя рана только закончила кровоточить.

— Да чёрт с ней, с этой раной!

— Нет, — покачал головой Чудов. — Два дня. Через два дня мы пойдём к ближайшему селению, не раньше! А теперь отдыхай, тебе нужно спать.

Кирилл слегка похлопал товарища по плечу и, встав на ноги, пошёл к костру. Александр, возмущённый своей беспомощностью, закрыл глаза и уже через пару минут погрузился в глубокий сон.

Когда Чудов снова вернулся на своё место, Катя по-прежнему сидела и не сводила глаз с пламени костра. Она уже не плакала, а на её лице застыла маска пустого безразличия. Никто из них не решался промолвить ни слова. Тишину нарушал только треск горящих веток. Наконец, Кирилл заговорил первым:

— Кто такой Влад?

Катя молчала.

— Я знаю, это не моё дело, и ты, конечно же, можешь не отвечать мне, но… — он осёкся и посмотрел на Катю, внимательно изучая каждую чёрточку её лица.

И тут, к его собственному удивлению, он снова заметил то, что было совсем не свойственно девушке. На её верхней и нижней губе были еле заметные красные пятна, похожие на запёкшуюся кровь.

— Тебя что, били? — вдруг выпалил Кирилл, пытаясь подавить растущее внутри возмущение.

— Это моё личное дело! Вы все одинаковые!

После этих слов Катя направилась к тому месту, где она спала. Для Кирилла её фраза так и осталась загадкой, так же как и то, что он увидел на её теле. Конечно, он мог объяснить эти следы тем, что девушка была в плену и могла получить их там, но имя Влад — не кавказское, и ни один из полевых командиров не мог его носить.

Сначала он гадал и пытался найти ответы, но тяжёлый день и усталость взяли своё, и через несколько минут его окутал глубокий сон.

Утром, когда солнце ещё не поднялось из-за горизонта, Александр открыл глаза. Он попробовал вздохнуть, но боль в боку не позволила ему насладиться горным воздухом.

«Хоть так», — подумал про себя Шторм.

После этого он попытался осмотреться по сторонам. Не поднимаясь, Александр бросил свой взгляд туда, где ещё вчера вечером горел костёр. Сейчас на том месте была кучка углей, которые всё ещё продолжали дымиться, но никакого тепла не давали. Рядом спал Кирилл. Его лицо было перепачкано кровью и сажей, а у правого глаза виднелась огромная ссадина. Рука ефрейтора лежала на автомате.

Александр улыбнулся и тихо прошептал:

— Это, конечно, всё очень хорошо, но, наверное, мне нужно встать.

С этими словами он согнул руки в локтях и, поставив их на землю, попытался приподняться, но боль помешала ему это сделать. Однако Шторм не сдавался. Он снова попытался сесть, но и в этот раз у него ничего не вышло.

Александр опёрся спиной на огромный камень и стал тяжело дышать, превозмогая боль в боку. На ткани, которая служила бинтом, проступила кровь.

— Чёрт! Как же больно!

И тут он услышал голос за своей спиной:

— Ты должен лежать. Тебе нельзя вставать!

Александр замер. Этот голос…. Он был таким знакомым! Столько раз он слышал его во сне! Восемь месяцев.… Восемь долгих месяцев, каждый день он жил надеждой когда-нибудь снова его услышать, хотя бы на секундочку, на одно мгновение, но чтобы это было не во сне, а на яву. И вот он дождался этого!

Тем временем незнакомка подошла ближе к Александру и, сев почти напротив него, сказала:

— Ты ещё очень слаб, тебе нельзя много двигаться. Может снова начаться кровотечение!

Шторм не сводил с неё глаз — он просто не мог поверить в то, что это на самом деле происходило с ним. Эта девушка, которая сидела сейчас перед ним, и которую он видел у торгового центра…. Она была здесь! И эти глаза.… Но они снова были полны страха. Почему? Чего она так боялась? Или, может быть … кого?

— Кто ты?

Катя, которая до этого изучала его лицо, тихо прошептала:

— Я.… Разве ты меня не узнаёшь?

Александр прекрасно помнил тот день, когда впервые встретился с ней, и хранил в памяти каждую деталь тех нескольких мгновений, но, сколько он не пытался, у него ни разу не получалось объяснить себе, откуда он её знал.

— Я видел тебя… — сказал он. — Ты плакала. И… просила помочь тебе, а потом, когда увидела меня, так испугалась…

Александр замолчал. Она тоже ничего не говорила.

— С того самого дня я каждый день, и даже ночь, видел твой образ. Твои глаза…

— Хватит! — резко прервала его слова Катя.

Она хотела было встать, но он остановил её.

— Подожди! Подожди, не уходи… пожалуйста!

Она замерла на месте, не зная, что ей делать: то ли уйти, то ли остаться вместе с ним.

— Не уходи, — снова, почти шёпотом, произнёс Шторм. — Прошу тебя.

И тут в её голове всплыли её собственные слова, когда она умоляла его друзей отпустить её, а сам он сидел в машине и даже не сказал ни слова. Не раздумывая больше ни минуты, Катя пошла прочь от того места, где лежал Александр, в глубь зелёных зарослей. Он смотрел ей вслед и не мог ничего сделать.

— Я должен с ней поговорить, — прошептал он и, превозмогая боль, начал вставать на ноги.

Пятно крови на его правом боку увеличилось, а дыхание стало частым и прерывистым. Едва он только поднялся на ноги и сделал шаг, как всё перед глазами поплыло, и он чуть было не упал на землю, но огромный камень, служивший до этого опорой, помог ему удержаться на ногах.

Кирилл, услышав странные звуки, резко подскочил и, вскинув автомат, приготовился стрелять, но, увидев друга, тут же бросился ему на помощь.

— Сань, зачем ты встал? Тебе нельзя!

— Та девушка! Она была здесь! Девушка, которую я видел!

Кирилл посмотрел на друга, и единственная мысль, которая пришла ему в тот момент в голову, была о том, что он снова начал бредить.

— Сань, давай ты ляжешь! У тебя опять кровь пошла.

— Ты не понимаешь, Кирь! Я жил ею одной все эти месяцы, и теперь она здесь! Я видел её! Мне нужно поговорить с ней!

Чудов кое-как заставил его лечь и, когда тот облокотился о камень, он закричал:

— Катя, ты где? У него снова кровь!

Шторм сидел и почти не дышал от боли.

— Катя! — не унимался ефрейтор.

Когда она показалась из-за деревьев, Кирилл бросился ей навстречу:

— У него кровотечение… он встал. И… и, по-моему, он снова бредит!

Катя взглянула на Александра, и та же волна жалости накатилась на неё, когда она впервые осознала, что раненый солдат был никем иным, как Сашкой Штормом.

Она подошла к солдату и, сев рядом с ним на колени, потянулась к ране. Александр открыл глаза.

— Сань, это Катя, — услышал он голос своего друга. — Она помогла тебе.

Солдат смотрел на неё и ничего не говорил. Она потихоньку стала разворачивать куски материи, которыми была перетянута рана.

— Кирилл, мне нужна вода, чтобы смыть кровь.

— Да, я сейчас!

Ефрейтор побежал к ручью. Вернувшись, он отдал Кате воду. Она стала аккуратно промывать рану Шторма. Его тело напряглось, но он не издал ни звука, пытаясь оставить боль в себе.

— Пожалуй, я вас оставлю, — сказал Кирилл. — Думаю, ты и без меня справишься, а я пока пойду, соберу дров и поищу что-нибудь нам на завтрак.

Чудов улыбнулся и, посмотрев на Александра, направился к зелёным зарослям, которые отныне стали местом, где они могли найти еду и тепло.

Когда он скрылся из виду, Шторм спросил:

— Почему ты боишься меня?

Руки Кати, которые до этого занимались его раной, на секунду замерли.

— Нет, — невпопад ответила она.

— Что «нет»? — переспросил солдат.

Он положил свою ладонь на ладонь Кати и тихо сказал:

— Посмотри на меня!

Она робко подняла свои глаза, и их взгляды встретились.

— Ты боишься, но только я не могу понять… почему?

Катя сидела, не двигаясь. Она дрожала, и её рука, находившаяся в ладони Шторма, лишь подтверждала его предположения.

— Ты испугалась тогда, и сейчас…. - начал Александр. — Восемь месяцев я днём и ночью спрашивал себя, почему она испугалась меня, но я никогда не мог найти ответа на этот вопрос. «Я даже не знаю её», — говорил я себе, но что-то подсказывало мне, что я ошибаюсь. Восемь месяцев я жил надеждой снова увидеть тебя, твои глаза.… Услышать твой голос. И… и, наконец, спросить, что тебя так пугает во мне или…

— Спроси у своих дружков, Шторм! — вдруг резко сказала она.

Александр опешил от этой фразы и от горечи, которой она была пропитана. А ещё больше его поразило то, что она знала его фамилию и его друзей, а, значит… значит, и то, чем он занимался до того момента, когда понял, что его жизнь разделилась на время «до» и время «после».

— Спросить у моих дружков? — он эхом повторил её слова.

— Да! Они тебе расскажут, как им было весело! А ты, — в её глазах появились слёзы, — а ты просто сидел в машине.

В голове Александра стали лихорадочно проноситься картины его гражданской жизни, но ни в одной из них он не мог запечатлеть образ девушки, которая сидела сейчас рядом с ним и почти рыдала оттого, что когда-то случилось, в чём был замешан он и его друзья из «прошлой» жизни.

И тут, где-то далеко в его подсознании, всплыли слова Эдика, который рассказывал, что они хотели развлечься с классной девчонкой. Он пообещал ему обеспечить свидание с ней в день его проводов, потому как в тот самый вечер, когда они встретили её в первый раз, он был здорово накачан спиртным и не мог присоединиться к ним.

Александр сидел и не мог сказать ни слова, ровно как и не мог поверить в то, что той девчонкой, про которую ему с такой страстью рассказывал Эдик, была она. По щекам Кати текли слёзы.

— А ты просто сидел в машине, — повторила она.

— Нет, — наконец произнёс Шторм, — нет! Я бы никогда, слышишь, никогда не позволил бы этого сделать!

Он стал напрягать свою память, чтобы вспомнить подробности того дня и вечера. Он помнил, как ему сообщили, что он будет служить в Чечне; помнил, как он и его товарищи поехали куда-то за город.… На этом воспоминания заканчивались. Потом было утро, головная боль, этот разговор с Эдиком, затем ещё что-то.… А вечером он встретил её!

— Я ничего не помню, — еле слышно прошептал Александр. — Я был пьян и спал, а о том, что случилось, узнал с их слов. Но… я не думал, что это была ты!

Наступила тишина. Первым её нарушил Шторм:

— Почему ты не заявила в полицию?

Катя подняла на него мокрые от слёз глаза:

— Они… Я убежала. В тот вечер ничего не случилось, и в полиции меня не стали бы слушать.

Александр облегчённо вздохнул — значит, ничего серьёзного не случилось тем вечером, только теперь он стал ещё больше ненавидеть своих «друзей» и то, чем он занимался.

— Не плачь… пожалуйста!

Шторм поднял руку и хотел вытереть слезинку на её щеке, но Катя уклонилась. Он на мгновение замер, а потом медленно опустил руку.

Действительно, на что он надеялся? Неужели она такая глупая, что после того, что случилось, при первой же встрече бросится ему на шею, даже если он скажет ей, что влюбился в неё, как пятилетний мальчишка? Это было глупо! Сейчас она считала его таким же мерзавцем, как и в тот день, когда они впервые встретились у торгового центра.

Требовалось время, но делать ещё один подарок судьба, по-видимому, не собиралась. Через пару дней они свяжутся со штабом, их заберут отсюда, и всё это забудется как страшный сон, как ночной кошмар. И снова она исчезнет из его жизни, возможно, даже навсегда!

Сердце Шторма сжалось. В первый раз он испытывал такое, в первый раз в жизни начинал понимать, что, кроме дружбы, есть ещё и нечто большее…. Нечто такое, что было совсем незнакомо ему до этого самого момента, и это было чувство любви! Любви настоящей — чистой и искренней!

— Ты можешь мне не верить, — начал Александр, отводя глаза в сторону, — но то, что я тебе сейчас скажу, это… это правда.

Катя посмотрела на него. Он почувствовал её взгляд на себе и, глубоко вздохнув, насколько позволяла рана, продолжил:

— В тот день, когда мы встретились с тобой.… что-то произошло, что-то изменилось во мне.

Он замолчал. Похоже, собирался с мыслями, но нужных слов найти никак не получалось.

— Я сначала не обратил на это внимания, но потом, отслужив пару недель, я пришёл к выводу: всё, что было у меня до армии, как бы сказать… всё это было неправильным: и друзья, хотя можно ли их назвать друзьями, и дела, которыми я занимался! Здесь, в Чечне, я по-настоящему понял, что именно должен ценить человек. Я обрёл новых друзей. Настоящих друзей, а не тех отморозков, которые были со мной до армии! Я через многое прошёл в учебке, чего другие просто не выдерживали, но я не сломался, понимаешь? И не знаю, наверное, это покажется тебе смешным и глупым, но…

Он снова сделал паузу, а затем тихо сказал:

— Но всё это я снёс только потому, что ты была со мной рядом, в моих мечтах. Ты была единственной, в кого я верил, и я умолял, умолял судьбу, чтобы она позволила мне хотя бы ещё один раз встретиться с тобой!

Александр улыбнулся краешком губы и замолчал. Катя не сводила с него глаз: неужели это говорил ей Шторм? Тот самый Шторм, для которого когда-то не существовало никаких правил и который жил лишь в своё удовольствие, наводя страх на молодое поколение своего города и создавая лишние проблемы поколению постарше.

Она молчала. Молчала не по тому, что не хотела ничего говорить, а, скорее, из-за того, что просто не знала, что ответить на такое признание. Ей было очень трудно принять всё сказанное им, но в глубине души что-то всё-таки пыталось встать на его защиту. Она пока не знала, какая её часть пыталась поверить Александру, но то, как он говорил, и то, что ему было трудно подобрать нужные слова — всё это не могло заставить быть её равнодушной.

— Скажи мне хоть что-нибудь, — наконец сказал солдат. — Только, ради Бога, не молчи! Скажи, что ты не поверила мне или ненавидишь меня, что угодно! Только чтобы я знал, что тебе не наплевать на мои слова. Пожалуйста, — тихо прошептал он.

Катя по-прежнему молчала и смотрела на свои руки, все перепачканные его кровью. Казалось, она боролась с чем-то внутри себя.

— Я не виню тебя ни в чём. Ты ничего не сделал. Это я всегда создавала себе проблемы: всегда оказывалась там, где мне не нужно было быть.

Катя вытерла лицо тыльной стороной ладони.

— Я всё делаю неправильно, а за свои ошибки надо платить. Только вот я не понимаю одного, почему я всегда должна расплачиваться с твоими друзьями?

Александр посмотрел на неё.

— Что ты такое говоришь?

Но она как будто не слышала его вопроса.

— Почему так происходит?

Он никак не мог понять, о чём она говорила. Друзья, снова его друзья! Неужели это так сложно: развязаться с прошлым и не вспоминать о нём больше никогда, забыть раз и навсегда? Неужели оно теперь постоянно будет преследовать его?

Шторм снова робко накрыл её ладонь своей. Но она никак не отреагировала на это. Неизвестно, как бы долго они сидели так, если бы не раздался голос Кирилла:

— Сегодня в нашем меню птичье мясо!

Александр резко отдёрнул свою руку от Катиной. Подойдя ближе, ефрейтор бросил у кострища приличную тушку взрослого ястреба. Шторм посмотрел на друга:

— Откуда?

Чудов улыбнулся:

— Откуда, откуда? Из леса, вестимо! — процитировал он строчку из стихотворения Некрасова. — Как ты?

Шторм пожал плечами.

— Как он? — обратился Кирилл к Кате.

Немного помолчав, собираясь с мыслями, она ответила:

— Лучше, как видишь!

— Что-то случилось? Я что-то пропустил?

Все молчали. Катя перевела взгляд с Чудова на Александра, а тот смотрел на своего боевого товарища, который по-прежнему ничего не понимал, но не решался повторить своего вопроса.

— Мы знакомы.

Брови ефрейтора медленно поползли вверх.

— Вы знакомы?!

— Да, Кирилл, — продолжила Катя. — В добавок ко всему, мы ещё из одного города.

Чудов посмотрел на Шторма:

— Ты не говорил, что среди твоих знакомых есть ангелы! Почему ты это скрыл от меня, а?

Александр улыбнулся:

— Извини, но ты никогда не спрашивал про ангелов.

— Неужели ты такой скромный, что даже сам не мог мне рассказать? Ведь я спрашивал, была ли у тебя девушка, но ты…

— Я не была его девушкой! И никогда не буду!

Кирилл растерялся: он никак не ожидал такой резкости. Только сейчас, увидев выражение его лица, Катя поняла, что произнесла последнюю фразу слишком многозначно.

— По-моему, я должен что-то узнать, вам так не кажется? Я же не дурак, я вижу, что что-то произошло между вами.

После короткой паузы, Чудов добавил:

— Когда-то.… Ну, что? Кто первый начнёт?

И Шторм, и Катя не говорили ни слова. Все трое сидели в тишине. Убедившись, что никто ему ничего не скажет, Кирилл медленно встал.

— Что ж, это ваше право! — тихо произнес ефрейтор и направился к птичьей тушке, лежавшей у костра.

Опустившись на колени, он стал ощипывать перья с ястреба, полностью погрузившись в свои мысли. Его мучил вопрос, что же такое скрывали те двое, и почему история их знакомства покрыта такой тайной?

Не трудно было догадаться, что Катя испытывала неприязнь к Александру, но вопрос «почему» остался для него открытым. А его друг, в свою очередь, как видно где-то в глубине души был рад этой встрече и, по-видимому, тогда у него не было никакого бреда, когда он в возбуждённом состоянии пытался сказать, что видел девушку, которая была ему очень дорога.

Девушка.… Но почему Александр никогда не упоминал о ней, пусть даже вскользь, хотя бы пару слов? Нет, он упорно скрывал все факты своей гражданской жизни! Неужели на это были такие веские причины? Причины, которые не позволяли излить душу даже самому близкому другу. А в том, что он был лучшим другом, ефрейтор не сомневался ни капельки.

Его мысли прервал голос Кати. Чудов поднял голову и увидел, что она стоит рядом с ним. Он был настолько занят своими размышлениями, что даже не заметил её присутствия.

— Я могу тебе чем-нибудь помочь?

— Нет. Хотя… — Кирилл сделал паузу. — Пожалуй, я был бы тебе премного благодарен, если бы ты хотя бы два слова сказала мне, откуда вы знаете друг друга.

— Кирилл…

— Хорошо, хорошо, я понял! Нет, так нет. Я не настаиваю! Просто неизвестно, сколько мы здесь ещё пробудем… и я хочу сказать, что чувствовал бы себя намного лучше, если бы между нами было как можно меньше тайн, которые могут привести к разногласиям. Вот и всё!

— Я понимаю тебя…

— Понимаешь? — он поднял глаза на Катю. — Тогда почему вы молчите? Что так упорно скрываете? Неужели ваше прошлое — такой секрет, что я даже не могу узнать, как вы познакомились? Хотя бы это!

Катя молчала.

— Ладно, — наконец сдался Чудов. — Закрыли эту тему! В конце концов, я не имею никакого права что-либо требовать от тебя или от Сани. Это ваше личное дело!

С этими словами он поднялся на ноги:

— Да и вообще, это не так важно, кто мы такие и что было с нами до настоящего времени. Главное, мы остались живы! И единственное, о чём нам следует думать сейчас, — это как связаться с нашими и выбраться из этой дыры прежде, чем нас обнаружат боевики!

— Но я же вижу, что ты обиделся!

— Что ты как ребёнок, Катя, ей-богу! — вспылил Кирилл. — Я же сказал тебе, всё нормально. Проехали!

Он положил ощипанную тушку птицы на ветки, чтобы не испачкать её песком, и пошёл к ручью набрать воды.

 

Глава 6

— Я понимаю, что вы делаете всё возможное, но только результатов вашей работы я пока не вижу, — генерал Богданов медленно опустился в кресло.

Все присутствующие в кабинете молчали.

— И дело касается не только моей племянницы, но и двух солдат Российской армии! Причём ваших лучших солдат!

Денисов поднял глаза на Богданова:

— Солдаты, о которых вы говорите, товарищ генерал, погибли во время выполнения боевого задания.

— Если они погибли, это не значит, что можно бросить их тела на растерзание стервятникам! — повысил голос Богданов. — Лично вы видели их тела? Вы видели их мёртвыми?

— Нет, но их товарищи, находившиеся рядом с ними во время выполнения этого задания, видели, как…

— Они видели тела или же то, что солдаты упали после взрыва? — перебил Денисова генерал. — Это две разные вещи!

— После такого вряд ли кто-то смог бы остаться в живых.

Генерал Богданов внимательно посмотрел на полковника. Он никак не мог понять, почему человек, всего пару дней назад уверявший его, что младший сержант Шторм был лучшим в его отряде, сейчас даже не допускает той мысли, что он и его боевой товарищ могли выжить.

— Я понимаю, почему Вы хотите, чтобы мы вернулись за телами, — нарушил молчание Денисов. — Я получил полный отчёт от сержанта Киреева, и… В деревне не было русских гражданских, только местные, — тихо закончил полковник.

Богданов сверкнул глазами:

— Я получил послание от Аслана, он ясно дал понять, что моя девочка находилась у них.

После недолгого молчания он продолжил:

— Знаете, какой самый главный недостаток офицеров нашей великой Российской армии? Я не беру сейчас во внимание пессимизм и нежелание выполнять свои прямые обязанности, хотя это тоже очень важно!

Генерал сделал паузу.

— Самый главный недостаток заключается в том, что солдат как личность, как человек, в первую очередь, на самом-то деле никому не нужен. Живой он — хорошо, погиб, пропал — да ну и чёрт с ним! Придёт новое пополнение, среди которого можно будет найти дюжину таких Штормов и Чудовых, которые сменят прежних. И никому даже в голову не придёт: а вдруг эти ребята живы и надеются, что их начальство, в которое они свято верят, скоро найдёт их и поможет им! И самое страшное — они даже не догадываются, что о них уже давно забыли, на них наплевали и похоронили, даже не найдя тел и не предав их земле!

Генерал Богданов замолчал. После этих слов он подошёл к окну и устремил свой взгляд вдаль: туда, где на горизонте начинали собираться серые облака, предвещавшие проливной дождь, который стал такой редкостью в последнее время.

Все его мысли сейчас были заняты только одним — где находилась его единственная племянница. Она стала смыслом всей его жизни, после того, как умер её отец, и она осталась одна.

Не имея своих собственных детей, генерал Богданов боялся, что не сможет окружить её той заботой и любовью, в которой она в тот момент так нуждалась. К тому же, за его спиной была огромная практика общения с военными лицами, поэтому он даже представить себе не мог, как следует общаться с девушкой такого возраста, да ещё и в самый тяжёлый момент её жизни.

Но все его опасения были напрасны. Катя оказалась достойной дочерью своих родителей! Она не устраивала истерик и не разыгрывала из себя бедную сиротку. Конечно, она переживала смерть отца, потому что он был единственным близким человеком, которому она доверяла и делилась всеми своими тайнами после смерти матери. Часто по ночам, оставшись одна в своей комнате, она тихонько плакала, но, как только наступало утро, и она покидала свой маленький мирок, полный горя и печали, ничто на её лице не могло указать на то, что девушка провела очередную бессонную ночь.

Катя понимала, что теперь ей предстояло сделать важный выбор — остаться в своём родном городе совершенно одной наедине со своим горем или же принять поддержку со стороны своего двоюродного дяди и уехать вместе с ним в Ханкалу. Оставаться одной ей не хотелось.… Однако она решила, что школу закончит в своём городе, так как именно здесь прошло всё её детство, здесь были её друзья и родной дом. Но тогда Катя ещё и представить себе не могла, насколько это решение изменит не только её жизнь, но и жизнь молодого уличного хулигана…

— Мы сделаем всё, что сможем! — наконец первым нарушил тишину Денисов.

Генерал Богданов оторвался от своих воспоминаний и посмотрел на полковника.

— Я очень на это надеюсь. Это как раз тот самый момент, когда вы можете доказать, что не напрасно занимаете свою должность и носите своё звание! Я жду новых известий от вас как можно скорее.

После этих слов генерал Богданов медленно направился к выходу из кабинета. Прежде, чем за ним захлопнулась дверь, он успел бросить в сторону Денисова полный отчаяния взгляд.

Было уже около восьми часов вечера, и на горную местность потихоньку стали опускаться сумерки.

Состояние Александра значительно улучшилось: он уже мог самостоятельно вставать, но передвигаться без чьей-либо помощи ему пока было трудно. Катя старалась не оставаться с ним наедине, так как боялась, что он снова начнёт тот разговор, который был ей совсем неприятен. Ей было намного уютнее в обществе Кирилла, старавшегося теперь не задавать лишних вопросов. Но в глубине души Чудов по-прежнему надеялся, что его друзья всё-таки расскажут ему, что же такое случилось тогда в Угорске, и почему это до сих пор, спустя полгода, не даёт им обоим покоя.

— Ну, вот! — произнёс Кирилл. — На самом деле, не так уж и плохо оказаться вдали от цивилизации! По крайней мере, тут еда получше.

Александр поднял глаза на своего товарища. Смерив его взглядом, Шторм улыбнулся и тихо произнёс:

— Я думаю, что никто не будет против того, чтобы у нас в лагере завёлся доброволец, желающий снабжать всех бойцов мясом. Глядишь, и килограммы потерянные вернём к концу службы.

Катя посмотрела на парней и улыбнулась, впервые за несколько дней.

— Как твой друг, могу дать тебе ещё совет, — продолжил Александр. — Можешь прямо отсюда прихватить немного, чтобы офицеры оценили твои первоклассные охотничьи навыки. К тому же в этом случае они вдвойне будут рады нас видеть, потому что мы окажемся не только живыми и здоровыми, но ещё и еды с собой принесём.

Чудов, улыбаясь, смотрел на своего друга.

— Слушай, Сань! — вдруг сказал Кирилл. — Я тут поразмыслил немного и пришёл к выводу, что по возвращению мне медаль должны дать!

Шторм удивлённо посмотрел на него, глаза Кати так же не сходили с лица ефрейтора: она не могла понять, продолжал ли тот шутить или же он говорил серьёзно.

— На чём же основано такое интересное умозаключение! — улыбнулся, наконец, Александр.

— Нет, ну ты сам посуди! Тебя я спас, правильно?

С этими словами он стал загибать пальцы на правой руке.

— Задание я выполнил. Девушку от предполагаемых боевиков тоже я защитил! Ты же не мог, у тебя ранение и всё такое.

— Полагаю, от скромности тебе умереть не удастся! — тихо произнесла Катя, посмотрев на Александра и пытаясь понять, что думает на этот счёт он.

Однако его лицо оставалось совсем спокойным. Только краешек его губы слегка дёрнулся, и можно было уловить едва заметную улыбку. Он внимательно смотрел на своего друга в ожидании его очередного «гениального» вывода.

— Я, пожалуй, подкину такую идейку нашему дорогому капитану, — не унимался Чудов. — Он это обсудит с Денисовым…

Парень сделал паузу.

— Ну, а генерал Богданов, надеюсь, против не будет. Я ведь под твоим командованием находился, а ты у нас на хорошем счету, к тому же мы с тобой товарищи…

Катя вздрогнула, услышав фамилию, которую только что произнёс Кирилл.

— И ты думаешь, что я буду на твоей стороне? — спросил Александр.

— Ты, может, и не будешь, — ефрейтор расплылся в своей очаровательной улыбке. — Но вот Катя подтвердит мои слова!

С этими словами он посмотрел на неё, ища её поддержки.

— Перевес на моей стороне! — подвел итог Чудов. — Да и кто поверит солдату, который то и дело бредит во сне!

Вот этих слов Шторм стерпеть не смог, они стали последней каплей, переполнившей его терпение и желание рассмеяться во весь голос. Он схватил камешек, который лежал рядом с ним, и бросил его в сторону своего друга. Снаряд достиг своей цели с невероятной точностью. Оба парня разразились смехом.

— Как дети! — прошептала Катя. — Старшая группа детского сада!

— Нас осталось только в угол поставить, — улыбался Кирилл. — Но, принимая во внимание тот факт, что углов тут нет, придётся расходиться по разным кустам! Хромоножки — налево, красивые и здоровые — направо!

И снова раздался смех ребят, но в этот раз уже смеялись все трое.

— Это всё очень хорошо, — вдруг серьёзно сказал Шторм, — но нам нужно собираться в путь. Мы не можем постоянно сидеть на одном месте. Завтра, как только рассветёт, отправляемся.

— Но ты ещё слаб! Ты не можешь никуда идти!

Александр смерил Катю взглядом.

— Позволь, я сам буду решать, могу я идти или нет!

— Сань, она права!

— Я не могу лежать тут вечно! — вспылил Шторм. — Рана не заживёт, если её не осмотрит специалист! И сколько ты ещё сможешь ловить этих птиц?

Кирилл и Катя молчали, потому что им нечего было возразить — Александр был прав. Рана не была смертельной, но она была серьёзной, чтобы пускать её заживление на самотёк. Им повезло, что жар спал, и Шторм чувствовал себя довольно-таки сносно, хотя понять его истинное состояние было сложно, потому что он держал свою боль в себе, не выпуская её наружу.

— К тому же нас никто не будет искать! — сказал Александр. — Они видели взрыв, после такого никто бы не выжил, нам просто повезло, что удача в тот день решила посмотреть именно в нашу сторону. Если мы не свяжемся со штабом, ни о каком возвращении не может быть и речи. Нас если не убьёт голод, то группа боевиков точно рано или поздно обнаружит наше местоположение. Нужно идти к ближайшему селению, в котором есть связь с нашими.

Кирилл нахмурился, явно находясь под впечатлением от всего, что сказал его товарищ. Он медленно подошёл к костру, бросил в него ещё пару хворостин, и сел напротив друзей.

— Вот ты умеешь испортить настроение!

Немного помолчав, он посмотрел на Катю и добавил:

— Но всё равно медаль мне дадут!

И на его лице появилась всё та же озорная улыбка.

Александр молча смотрел на огонь, в его голове было полно мыслей. Он понимал, что был слишком резок, но другого выхода не было: его друзья не послушали бы его, продолжая настаивать на своём. Слишком уж они беспокоились за него…

Он уже давно не ребёнок, чтобы находится под такой опекой. Возможно, его решение выступать завтра было ошибочным, потому что он чувствовал, что всё ещё слаб и что ему будет тяжело идти, тем более не подавая вида, что каждый шаг стоит ему особых усилий. Но он уже принял решение и менять его не собирался.

Его мысли прервал голос Кирилла:

— Пойду соберу ещё дров! Иначе придётся сидеть до рассвета в полной темноте, а мне как-то не хочется стать ужином для диких зверей.

Катя вздрогнула: ей снова придётся остаться один на один с Александром, а этого допускать нельзя.

— Я помогу тебе! — сказала она. — Вдвоём мы сделаем это быстрее, чем ты один.

Чудов нахмурился.

— Тебе лучше остаться тут. Костёр вот-вот погаснет, к тому же Сане может что-то понадобиться.

— Я вполне могу сам за собой поухаживать!

— Нет! — отрезал Кирилл. — Сам будешь завтра всё делать, а сегодня будь добр сидеть и не выступать, иначе мы никуда не пойдём, а будем ждать твоего выздоровления!

Брови Александра поползли вверх:

— В таком случае тебе придётся меня привязать, потому что я не собираюсь торчать тут целую вечность!

Ефрейтор задумался, а потом, улыбнувшись, сказал:

— А это хорошая идея!

После этих слов он развернулся и направился в глушь зелёных деревьев. Когда звук шагов Кирилла стал неслышен, Шторм спросил:

— Ну?

— Что «ну»?

— Ты всячески стараешься избегать моего общества, не смотришь мне в глаза, не разговариваешь со мной без причины. Я так тебе противен?

Катя тяжело вздохнула. Началось…. Этого разговора она боялась больше всего.

— Ты ошибаешься. Мне абсолютно всё равно.

— Да неужели?

Катя посмотрела на парня.

— Да. Я просто всегда занята, поэтому тебе могло так показаться.

Александр улыбнулся краешком губы.

— Ты говоришь неправду! Уж прости меня за такую дерзость, но это так.

— Нет!

— Ладно, тебе виднее! Я больше не буду тебя ни о чём спрашивать, а то ты совсем перепугаешься. Если уж сейчас ты боишься оставаться со мной наедине, то что будет потом, мне даже предположить страшно!

Катя была немного удивлена таким умозаключениям. Она вовсе не боялась его, — что за вздор! — он находился не в том состоянии, чтобы мог причинить кому-либо вред, особенно ей. Если все его слова были правдой, то об этом просто не могло быть и речи. В её нежелании оставаться с ним наедине было что-то другое, и это не было призрением или страхом, как он думал. Всю ночь она пыталась бороться с кошмарами, но это были совсем не обычные страшные сны, которые преследовали её после «общения» с Владом. В них она бежала не от плохих парней, а от самой себя и от тех чувств, которые могли пробудиться внутри неё.

Александр заставил её вернуться в тот день год назад…

Сколько времени они тогда провели вместе? Две минуты? Три? Однако он помнил все мельчайшие подробности той короткой встречи. Как такое могло быть? Неужели она и правда произвела на него такое впечатление? Катя не верила в это. Как тот, кого считали угрозой для всего города, мог влюбиться в такую девушку, как она — незаметную, скромную, тихую? В ней не было ничего особенного, что могло бы привлечь внимание уличного хулигана, а тем более разбудить в нём такие чувства, о которых он ей говорил.

Но его глаза не могли солгать, ведь недаром говорят, что они являются зеркалом человеческой души, а в них она увидела шквал чувств, переполнявших солдата: горечь, тоску, раскаяние, восхищение и…. Она попыталась прогнать прочь эту мысль от себя, но было поздно. Любовь…. Он был безумно влюблён, и скрыть это ему не удавалось, да и вряд ли он хотел это делать.

И что было самое страшное во всём этом, Катя сама понимала, что испытывает к нему не только ненависть, как ей всегда казалось. Ненависть ушла в тот самый момент, когда она увидела его лежащим на камнях и истекающим кровью с ужасной раной на боку. И это была не жалость, потому что жалость не могла заставить провести её бессонную ночь, думая о солдате, спящем в нескольких метрах от неё.

Кате и до этого доводилось видеть раненых бойцов, но ни один из них не стал причиной того, что с ней сейчас происходило. Иногда она проклинала Александра, пытаясь стереть из своей памяти тот день, те несколько мгновений, проведённых вместе, а иногда ей ужасно хотелось подойти к нему, провести своей рукой по лицу, покрытому ссадинами и царапинами, вдохнуть его запах, и не оставлять солдата ни на минуту, пытаясь облегчить ту боль, которая переполняла его измученное тело. Столько новых ощущений, столько противоречий боролись в ней, не давая покоя ни днём, ни ночью.

— Хочу пить, — голос Шторма отвлёк её от размышлений.

— Я сейчас принесу.

— Нет, я сам. Надеюсь, что ни к каким трагическим последствиям это не приведёт.

— Как? — растерялась она. — Тебе нельзя вставать.

— Да? И кто же мне запретит? — мягко спросил он. — Мы собираемся завтра выходить, а я ещё ни разу полноценно не двигался, благодаря вашей чрезмерной с Кириллом опеке. Такое впечатление, что меня не просто ранило, а парализовало ноги, раз вы категорически запрещаете мне на них подниматься.

— Что ты такое говоришь? — испуганно произнесла Катя.

— А если нет, то позволь я хоть что-то попытаюсь сделать сам без чьей-либо помощи или заботы, хорошо?

Она глубоко вздохнула.

— Вот и отлично!

С этими словами Александр упёрся локтями в камень, находившийся за спиной, и, собрав все силы, попытался встать на ноги. Катя молча наблюдала за его действиями. Несмотря на все её протесты о том, что два дня — слишком маленький срок, чтобы оправиться от такого ранения, как это, Кирилл был прав. Шторм набрался сил, однако их всё ещё было недостаточно. Он медленно поднимался, пытаясь скрыть, что это причиняло ему боль. Оказавшись на ногах, он посмотрел на Катю и улыбнулся:

— Ну вот, а ты боялась.

Он вздохнул и сделал первый шаг. Ох, как он ошибался, когда думал, что сможет спокойно передвигаться. Ходить самостоятельно теперь было куда более сложно, чем он предполагал. После того как первые движения были сделаны, Александр сказал:

— Я же говорил, что смогу это сделать!

— Замечательно, но, может, ты больше не будешь пытаться доказывать свою самостоятельность и присядешь?

— Ты ошибаешься! Я очень хорошо себя чувствую. Подожди, я сделаю ещё пару шагов.

Он двинулся с места. Всё шло хорошо, но в тот момент, когда он собирался сделать последний шаг, его повело в сторону, и он чуть было не упал. Катя вовремя пришла на помощь.

— Я же предупреждала тебя!

Она аккуратно позволила ему опереться на своё плечо, тем самым дав возможность удержаться на ногах.

— Я сам, мне не нужна помощь!

— Прекрати! Ты ведёшь себя как маленький ребёнок.

Александр смотрел в её тёмные глаза, которые он так часто видел во сне, и не мог больше оказывать сопротивление. Выпрямив спину, он продолжал тонуть в бездонной темноте.

Катя внимательно изучала его лицо. Только сейчас она заметила, каким привлекательным он был. Широкий лоб, чёрные волосы, правильный нос, карие глаза…. Он излучал такую тёплую энергию, которой, казалось, заряжал всё, что находилось в этот момент рядом с ним. Ей было приятно ощущать прикосновение его руки на своей спине. И снова она почувствовала искушение прикоснуться к нему.

Шторм не понимал, какая сила заставила его сделать то, что произошло в следующее мгновение, но он медленно стал приближаться к губам Кати. Он боялся обидеть её своими действиями, но его как магнитом тянуло к ней. Расстояние между ними сокращалось. Она не оказывала сопротивления, просто неуверенно и растеряно продолжала смотреть ему в глаза.

Когда его губы наконец нежно коснулись её губ, волна страсти захлестнула девушку. Всё существо наполнилось необычайным теплом, которое струилось по каждой клеточке её тела. Александр осторожно, как будто её жизнь зависела от его действий, вкушал запретный плод, о котором он даже не мог грезить не только на яву, но и во сне.

Когда чары волшебного забытья рассеялись, Шторм посмотрел на Катю. Её глаза всё ещё были закрыты.

— Я…. Прости меня….

Сначала слова звучали как сквозь сон, но потом она стала приходить в себя.

— Ты….

— Мы истребили не только всех птиц в округе, но и все дрова сожгли, — раздался голос Кирилла. — Надеюсь, завтра мы свяжемся с нашими, потому что….

Он замолчал на полуслове. Несложно было догадаться, что тут произошло в его отсутствие. Катя опустила глаза и отошла в сторону, позволив Александру стоять на ногах самостоятельно. Её лицо стала заливать краска. Проглотив комок, застрявший в горле, Шторм сказал:

— А мы… э… ходим!

Ефрейтор удивлённо вскинул брови:

— Ходите?

— Да, я тут двигаюсь вот. Разминаюсь….

Катя едва сдержала смешок, а Чудов расплылся в улыбке.

— А-а, ну, я так и понял! Честно говоря, хорошо, что я ушёл, а то что-то мне совсем не хочется двигаться так, как двигались тут вы!

Александр улыбнулся. Он посмотрел на Катю, которая всё еще не решалась поднять глаза, делая вид, что она что-то рассматривает под ногами.

— Ну, я так понимаю, ты уже закончил разминаться, да? И мы можем начать наш скромный ужин?

— Да, всё уже. Пожалуй, пойду-ка я присяду.

Он медленно пошёл к тому месту, где лежал огромный камень. Подойдя к лежаку из веток, солдат медленно опустился на колено, а потом принял сидячее положение.

Катя тем временем уже успела прийти в себя, и теперь помогала Кириллу разделывать тушку птицы, оставленную для вечерней трапезы. Чудов с трудом сдерживал себя оттого, чтобы снова не начать расспросы. Но он знал, ответов на них не дождётся, по крайней мере, сейчас, но сдаваться он не собирался, это было не в его правилах, особенно после того, что он увидел несколько минут назад.

Когда еда была приготовлена, все трое сели у костра. Возможно, это была их последняя ночь, проведённая в лесу, и каждый хотел оставить от неё только хорошие воспоминания. По-другому и быть не могло! Они ели в полной тишине, не глядя друг на друга, лишь изредка поднимая глаза, чтобы посмотреть на огонь.

Как только с ужином было покончено, Кирилл подбросил ещё немного хвороста в костёр и приготовился к ночному дежурству. С самого первого дня как они оказались там, он каждую ночь выполнял роль часового. Опасность быть обнаруженными вооружёнными боевиками была слишком велика, и ефрейтор не хотел рисковать, к тому же Александру в любой момент могла понадобиться его помощь.

 

Глава 7

Прошли уже больше двух часов, как Кирилл молча сидел у костра, вспоминая дом и родителей. Почти год он не видел их. Наверняка, мама сильно изменилась, ведь она очень не хотела, чтобы её сын шёл в армию, а известие о том, что он будет отправлен в Чечню, чуть не стало причиной сердечного приступа. Отец, напротив, воспринял это как само собой разумеющееся, потому что был уверен, что вырастил достойного сына, и тот непременно вернётся домой живым и невредимым. К тому же обстановка на Кавказе была более или менее спокойная, сводки о боевых действиях не сообщали об очередных междоусобицах и конфликтах, поэтому Кирилл, ни о чём не беспокоясь, подчинился судьбе.

И он ни разу не пожалел об этом, хотя бы даже по тому, что нашёл в учебке, куда его определили на первые четыре месяца службы, хорошего боевого товарища и замечательного друга, за которого бы он без колебания отдал свою жизнь. Но, к сожалению, по воле рока собой рисковал не Кирилл, а Александр, но ефрейтор в любой момент был готов повторить его поступок.

С самого первого дня они держались вместе, приходили на выручку друг другу, и однажды, когда Чудов почти сломался после очередного «урока» сержантов в учебке, именно Шторм подставил ему своё плечо. С того момента парни стали как братья.

Кирилл часто рассказывал Шторму о своих родителях, о друзьях, о девушках, с которыми общался, вспоминал забавные случаи, и они вместе смеялись над ними, но узнать у друга детали его гражданской жизни ему так и не удалось: тот упорно отмалчивался и никогда не говорил о том, чем занимался. Чудов сгорал от любопытства, а после того, что произошло несколько часов назад, он просто места себе не находил.

Вдруг он услышал голос Александра:

— Не спишь?

— Я вроде как на дежурстве, — улыбнулся Кирилл, — никак не могу, даже если бы захотел. А ты почему проснулся?

Шторм пожал плечами:

— Я и так много спал, пока был без сознания, теперь не хочу.

— Это уж точно! Катя спит.

Ефрейтор посмотрел на неё, а потом перевёл взгляд на своего друга.

— Она молодец! — тихо сказал он. — Если бы её не оказалось в нужный момент рядом, я бы не знал, что делать. Можно сказать, она тебя от смерти спасла!

Александр не сводил глаз с Кати. Она мило спала, свернувшись калачиком у костра. Как же она была красива, он не переставал восхищаться ею и до сих пор не мог поверить в то, что находился рядом с ней, пускай даже в таких условиях. Всё-таки судьба была благосклонна к нему!

— Да, в очередной раз…

— В очередной раз? — переспросил Кирилл, подумав, что неверно расслышал последние слова друга.

Шторм тяжело вздохнул.

— Мы никогда с тобой не говорили об этом, потому что я старался избегать этой темы. Но теперь скрывать что-то нет смысла. Мне очень тяжело носить всё это в себе. Я старался изо всех сил, но, видит Бог, я больше не могу этого делать!

Александр посмотрел на друга.

— Катя сказала правду, мы действительно жили с ней в одном городе. Но я никогда её не видел там, потому что мы были очень разные.

— Разные?

— Да. Я был в плохой компании и делал то, чем, поверь мне, гордиться не стоит. Я пил, гулял, дрался… Причём не за честь девушки, как это должно быть, а просто так, потому что мне не понравилось, как на меня посмотрели. И что самое плохое — мне всё это нравилось, я считал, что это правильно.

Кирилл не мог поверить словам Шторма. Ему казалось, что тот рассказывал ему совсем о другом человеке, не о том парне, которого он всё это время знал.

— Сань….

— Да, Кирь, я говорю о себе, о том, чем я занимался, пока не попал в Чечню.

— Но все мы так себя ведём! — попытался защитить его Чудов. — Я тоже был таким! Ну, почти таким, тут нет ничего постыдного.

— Если бы всё было так просто, — тихо прошептал Александр. — В один прекрасный день мне сообщили о том, что меня забирают в армию. Я отнёсся к этому абсолютно спокойно, надо так надо, не вопрос. Мои друзья, которых я считал таковыми на тот момент, обещали устроить мне незабываемый прощальный вечер с гражданской жизнью. Если бы я только знал об их задумке….

Шторм замолчал. Ему было очень больно говорить о тех событиях, особенно после того, что ему стало известно от Кати, но отступать было поздно.

— Мы были в одной компании, и я считался заводилой, так уж получилось.

— Неудивительно, — улыбнулся Кирилл. — Ты и в армии был вожаком, таков твой удел.

— Да уж, — с горечью согласился Александр. — Я задирался, унижал слабых, ставил себя выше других. Кирь, но я никогда бы не сделал ничего плохого девушке, каким бы отморозком я ни был!

Сказав это, солдат посмотрел на огонь. Вихрь воспоминаний пронёсся в его голове, заставляя старые раны снова кровоточить. Чудов не говорил ни слова, глядя, как его друг борется со старыми кошмарами.

— Незабываемого прощального вечера так и не вышло, — продолжил Александр. — Я был в пьяном угаре и ничего не помнил, только короткие обрывки иногда всплывали в моей памяти, но я не придавал им особого значения. После полудня меня должны были забрать в военкомат, дать направление и потом уже отправить туда, где мне положено проходить боевую подготовку перед тем как перебросить в Чечню.

— В учебку, — вставил Кирилл.

— Да, — кивнул головой Шторм, — в учебку. В тот день я был в торговом центре недалеко от дома, и когда я выходил, на улице я столкнулся с девушкой. Она была очень напугана, её била дрожь и она плакала.

Он содрогнулся от этих слов.

— Она была так прекрасна, что в первую минуту я не знал, что мне делать. Она бросилась ко мне и попросила о помощи. Такого никогда не случалось. Меня не воспринимали как защитника! А потом, когда она увидела меня, её глаза наполнились таким ужасом, что я просто опешил. Она стала отходить от меня и произнесла то, что не давало мне покоя все последующие дни и ночи.

— И что это было?

Александр посмотрел на Кирилла.

— Она пожелала мне смерти.

Ефрейтор поперхнулся, настолько дикими ему показались слова товарища.

— Хотела, чтобы я никогда не вернулся домой.

— Ну, знаешь ли, жестокие у вас девушки. Не хотел бы я столкнуться с ними лицом к лицу.

Шторм попытался улыбнуться, но у него получилось изобразить лишь жалкое подобие улыбки.

— Это была Катя.

— Катя?

— Да. Я напугал её… Сильно напугал!

— Почему?

— Я тоже задавал себе этот вопрос и не мог найти ответа, до недавнего времени. Ведь я даже не знал её, ни разу не видел, не общался с ней….

Кирилл почесал затылок.

— Возможно, она просто перепутала тебя с кем-то, такое бывает!

— Нет, — возразил Александр. — Она правильно меня боялась, любая бы на её месте вела себя так же.

— Тогда я ничего не понимаю, — пожал плечами ефрейтор.

— В тот вечер, когда я отмечал свои проводы в армию, мои друзья хотели развлечься. Для этого им нужна была девушка, и ей оказалась Катя.

— Что?

— А я ничего не сделал, чтобы помочь ей, потому что был так пьян, что не мог выйти из машины, я просто спал. Теперь ты понимаешь, каким ублюдком я был? Кого я считал своими друзьями? Да, мы были одной компанией, но я никогда не позволял им нападать на девчонок, этот вопрос никогда не вставал, никто из них ни разу не заикался об этом.

Чудов ошарашенными глазами смотрел на друга.

— Но откуда ты знаешь, что там была Катя? Ты же не видел!

— Она сама мне рассказала об этом, когда ты охотился. Единственное, что даёт мне силы не считать себя полным ничтожеством — это то, что в тот вечер она смогла убежать от них, они ничего не успели сделать, просто жутко напугали её.

— Да уж…

— И во всём виноват я. Теперь ты видишь, почему я не рассказывал о себе? Как о таком можно рассказывать? Я стараюсь не думать об этом, забыть всё, как страшный сон, но прошлое всегда напоминает о себе.

Кирилл пытался осмыслить только что услышанное. Всё становилось на свои места: вопросы, волновавшие его, получили ответы, и он мог сложить целую картинку о жизни младшего сержанта. Он понимал, почему Александр молчал всё это время, почему не решался говорить о себе, но несмотря ни на что, для него он всегда будет надёжным боевым товарищем и верным другом.

Да, Кирилл не был знаком с ним до армии, но за тот период времени, который они прослужили вместе, сражаясь плечом к плечу, ефрейтор ещё раз понял, что не ошибся в своём выборе. Каждый имеет право на ошибки. Шторм был хулиганом, но благородство, сострадание и честь, чувство справедливости, харизма, которые были заложены в него природой, заставили его измениться, пересмотреть жизненные ценности и встать на правильный путь.

— Ты ни в чём не виноват, Сань, — наконец сказал Кирилл, — тебя же не было среди них, когда всё происходило.

— Да, меня не было, но это была моя компания, я их покрывал, считал друзьями и не видел, что они тянут меня на дно.

— А кто такой Влад? — вдруг спросил Чудов. — Один из ребят, которые в своё время были с тобой?

Александр удивлённо посмотрел на него.

— Влад? Нет, среди них не было никакого Влада. Почему ты спрашиваешь?

Немного поколебавшись, он сказал:

— Он снился Кате, и это был не приятный сон с любовными фантазиями! Она была перепугана до чёртиков, когда проснулась. И ещё…

Кирилл сделал паузу.

— Мне почему-то кажется, что ты должен это знать. У неё все руки в синяках.

Шторм машинально перевёл взгляд на Катю, спящую недалеко от него. Немного помолчав, Чудов закончил:

— Думаю, ты понимаешь, что это значит.

Александр вздрогнул, а потом его стал заполнять гнев. Тело напряглось, лицо побледнело, и на нём заиграли желваки. Смысл слов, сказанных Катей, о том, что ей приходится постоянно расплачиваться с его друзьями, только сейчас стал ему ясен. В тот вечер они не смогли закончить это дело, но его закончил так называемый Влад спустя почти год. Что же, всё-таки забывать о прошлом было ещё рано. Желание связаться со штабом загорелось с новой силой. Он обязан будет поправиться, встать на ноги и окрепнуть, и вернуться туда, где было положено начало страшных событий, для того чтобы, наконец, раз и навсегда развязаться и покончить со всем этим.

— Сань, ты меня слышишь?

— Да…. Я догадываюсь, кто оставил эти синяки и при каких обстоятельствах. И я заставлю пожалеть их об этом!

Кирилл никогда не видел друга в таком гневе, хотя тот и пытался держать чувства в себе. Похоже, не стоило ему говорить о том, что он видел на теле девушки, но было уже поздно.

— Нужно поспать, — сказал Шторм, глядя на свои руки. — Ты и так провёл много бессонных ночей, ложись, а я подежурю.

— Без обид, но караульный из тебя плохой!

— Да-да, — попытался улыбнуться Александр. — Хромой, больной, беспомощный, но шум поднять я пока ещё в состоянии. Так что спи спокойно, добрый друг, и ничего не бойся! Я тебя охраняю как зеницу ока!

 

Глава 8

Катя проснулась очень рано, солнце только-только начинало подниматься из-за горизонта. Она открыла глаза и посмотрела на спящих ребят, на её лице появилась улыбка.

В лесу господствовала тишина, природа ещё не успела пробудиться ото сна, только птицы перелетали с ветки на ветку, выбирая себе удобное место, где можно было бы завести красивую утреннюю трель. И вдруг Катя услышала треск веток, совсем недалеко оттого места, где находился их лагерь. Она слышала, как Кирилл и Александр говорили о боевиках, вывод напрашивался сам собой. Звук повторился, отчётливее и громче, чем в первый раз.

Тихонько встав на ноги, девушка подошла к Шторму и склонилась над ним. Она хотела разбудить его и сообщить о том, что слышала.

— Я знаю, — тихо прошептал он.

Она вздрогнула, потому что не подозревала, что он тоже уже не спал.

— Разбуди Кирилла.

Пока Александр проверял свой автомат, ефрейтор успел проснуться. Сонными глазами он глядел на Шторма.

— Сюда кто-то идёт. Звук глухой, расстояние метров пятьдесят, не больше.

Чудов вскинул автомат и передёрнул затвор.

— Будем встречать гостей!

И в этот момент из-за кустов показалась фигура человека, вернее, правильнее было бы сказать, солдата, солдата Российской армии. Кирилл выдохнул с облегчением, и на лице появилась улыбка, Шторм опустил оружие.

— Чудов! — раздался голос за спиной парня в форме.

— Товарищ капитан! — воскликнул ефрейтор.

Терехов не мог поверить своим глазам, его боец был жив. Он не сразу заметил Александра, так как тот сидел на земле и его закрывал камень, служивший опорой. Офицер подскочил к солдату и стал ощупывать его, он всё ещё никак не мог поверить в то, что перед ним стоял человек, а не призрак.

— Я тут не один! — сказал Кирилл, когда тот перестал его обнимать. — Младший сержант тоже здесь.

Терехов перевёл взгляд на бойца, сидевшего на земле.

— Шторм!

Капитан бросился к нему.

— Живой! Я не могу в это поверить!

— Конечно, живой, только немного подпорченный.

Офицер посмотрел на кровавое пятно на боку, улыбка сошла с его лица, уступив место растерянности. Но это была минутная слабость. В следующий момент на нём появилось всё то же радостное выражение, которое потом надолго осталось в памяти солдата.

— Ты ранен? Покажи!

С этими словами он потянулся к куску материи, заменявшему бинт. Александр улыбнулся и жестом остановил его.

— Думаю, не стоит этого делать. Меня уже осмотрел доктор, начинающий, правда!

— Товарищ капитан, — сказал Чудов, — познакомьтесь, это Катя! Она спасла Саню…. точнее младшего сержанта от смерти.

Терехов только сейчас заметил ту, о ком говорил Чудов, она стояла за его спиной. Он тут же узнал её. Именно эту девушку он неоднократно видел на фотографии, которую генерал Богданов носил с собой. Каждый раз, будучи в лагере, он доставал снимок, где она мило улыбалась, и, не отводя глаз, смотрел на него.

Этот день Терехов запомнит на всю жизнь, по крайней мере, он так думал. Ему удалось не только найти племянницу высшего начальства живой и невредимой, но самое главное — увидеть своих бойцов живыми, на что он уже и не надеялся. Александр стал ему как сын, пусть он никогда и не подчинялся его приказам и заставлял изрядно волноваться.

Услышав страшное известие о смерти Шторма, он попытался взять себя в руки, но это получилось сделать лишь на время, пока он находился в кабинете Денисова. Оставшись один, капитан был готов рвать на себе волосы, кричать во всё горло от своей беспомощности, потому что солдат, к которому он проникся всей душой как к своему собственному сыну, погиб и больше никогда не вернётся, чтобы в очередной раз нарушить его приказ…

— Капитан Терехов! — представился офицер. — Ваш дядя будет безумно счастлив узнать, что с вами всё в порядке!

Катя кивнула головой в знак приветствия и попыталась изобразить улыбку на своём лице. Ей очень не хотелось, чтобы кто-то узнал, кому она доводилась племянницей. Однако теперь уже скрыть было ничего нельзя, все точки над «i» расставлены.

— Спасибо, товарищ майор.

— Капитан, — поправил её Терехов.

Она улыбнулась.

— Думаю, что после сегодняшнего дня, вы будете майором!

Ни Чудов, ни Шторм не могли понять, в чём было дело. Почему их командир так странно вёл себя с человеком, которого до этого дня никогда не видел? И в чём заключался смысл последних слов, произнесённых Катей?

Но времени на расспросы не было: после того как обмен любезностями закончился, радист из группы Терехова связался со штабом и через некоторое время они все уже сидели на борту военного вертолёта, который возвращал их в цивилизованный мир, где каждый из них должен был занять своё место, забыв случившееся как страшный сон.

Александр лежал и смотрел на Катю, пока та была погружена в свои мысли. О чём она думала? Наверняка, была счастлива снова оказаться в безопасности, рядом со своей семьёй. Но почему-то вместо радости на её лице застыло выражение серого безразличия. Что было тому причиной? Или, возможно, кто..?

Он тут же отогнал прочь эти мысли. Но обманывать себя самого было очень и очень сложно. Если Катя была рада вернуться домой, то ему было тяжело осознавать, что он её больше никогда не увидит. Этого дня Шторм боялся всё время, пока они находились в лесу! Его успокаивало одно — она вернётся в родной город, и наступит день, когда они снова смогут встретиться там… Но вернётся ли она туда? После всего случившегося… Этот Влад… Ей ни в коем случае нельзя быть там одной! Такие ублюдки, как его дружки, не успокоятся, она всегда будет в опасности… Как же он хотел снова быть здоровым!

— … поэтому вам придётся ждать его возвращения у нас в лагере, — сквозь свои размышления услышал Александр голос Терехова. — Теперь он никуда не отправит вас одну.

Чудов сел рядом с другом и, наклонившись, сказал:

— Тебя спасла от смерти племянница самого генерала Богданова!

— Она племянница…

— Так точно! — улыбнулся Кирилл. — И знаешь ещё что? Она остаётся у нас в лагере до тех пор, пока не вернётся её дядя. Ты понимаешь, что это значит?

Шторм покачал головой.

— Да брось ты, Сань! Я видел, как вы смотрите друг на друга! Слепому и то стало бы ясно, что ты с ума по ней сходишь, и она, похоже, тоже, только никак не признается себе в этом.

— Кирь, по-моему, не я один пострадал от того осколка. Только меня ранило здесь, — Александр показал рукой на свой бок. — А тебя зацепило тут, — и он жестом указал на голову ефрейтора.

— Ты можешь это вон Терехову заливать, что ничего нет, но меня-то ты не проведёшь! — продолжал настаивать на своём парень. — Я знаю, кем ты жил всё время, пока находился на службе, и я видел, как этого кого-то ты целовал вчера вечером. Так что не нужно тут строить из себя маленького несмышленого Незнайку!

После этих слов Чудов невинно захлопал глазами, изображая невинную недотрогу. Шторм толкнул его в бок, и после этого оба рассмеялись.

Вертолёт сел на площадку, и солдаты приготовились выходить. Терехов успел доложить в штаб, и их уже встречали. Полковник Денисов стоял впереди всех, на его лице сияла улыбка. Он не меньше Терехова был рад, что Шторм и Чудов были живы.

Когда рядовой Кочетов сообщил ему об этом, он решил, что неправильно понял солдата. Но когда тот повторил слова капитана, услышанные им по рации, Денисов не мог скрыть переполнявших его чувств. Это было чудо! В тот момент в его голове промелькнула мысль: какое счастье, что телеграммы их родителям ещё не были отправлены.

Вышли уже почти все, последним показался ефрейтор Чудов. Он спрыгнул на землю и приготовился выносить из вертолёта носилки, на которых лежал Шторм. Денисову доложили о ранении младшего сержанта, поэтому к их возвращению всё было готово к тому, чтобы поместить раненого солдата в лазарет.

Когда вертолёт улетел, Денисов пошёл навстречу только что прибывшим солдатам. Он всё ещё не верил во всё происходящее.

— Товарищ полковник! — первым начал Терехов. — Мы их нашли! Они были живы! Всё это время они были живы!

— Товарищ капитан! — отдал честь Денисов. — Мы получили ваше сообщение. Очень рад! Ефрейтор Чудов, младший сержант Шторм, вы, чёрт возьми, здорово напугали нас всех! Ваши товарищи почти похоронили вас.

— Мы так легко врагу не сдаёмся! — сказал Александр, приподнимаясь на локти. — Не вы ли сами нас этому учили!

Полковник улыбнулся и кивнул головой в знак согласия.

— Вы хорошо усвоили этот урок, солдат!

— Спасибо наставнику!

— Я вижу, вы не одни! — Денисов жестом указал на Катю, стоявшую рядом с Тереховым. — Это и есть та юная особа, которую разыскивал генерал Богданов?

— Так точно! — ответил капитан. — Она находилась в лесу вместе с нашими солдатами. Так что нам очень повезло, что мы обнаружили их первыми!

— Да, сегодня чертовски удачный день! Полковник Денисов, — представился он.

— Шувалова Катя.

Она не знала, как себя вести. В первый раз в жизни она попала в военный лагерь и общалась с высшим руководством. Столько событий за такой короткий срок! Но Денисов внушал ей доверие, он не был похож на тех напыщенных офицеров, о которых с таким презрением рассказывал ей её дядя. В нём она видела надёжного защитника, похожего на своего отца. Глядя на него, она невольно вспоминала о родителях, чьей теплоты и заботы она лишилась несколько лет назад.

— Прекрасно! — подытожил полковник. — Чудова и Шторма — немедленно к доктору, а вас юная леди прошу пройти за мной, я покажу вам ваши временные апартаменты, если их так можно назвать, и введу вас в курс дела относительно вашего дяди и его отсутствия.

Катя улыбнулась и, бросив последний взгляд на Александра, последовала за Денисовым. Шторм откинул голову на носилки и закрыл глаза: «Слава Богу, мы дома!»

 

Глава 9

После недолго, но плодотворного разговора с Шуваловой, полковник отправил её с рядовым Филиным, чтобы тот показал ей место её временного пребывания. Когда за ними захлопнулась дверь, Денисов вызвал к себе капитана. Тот не заставил себя долго ждать, как будто заранее знал о намерениях своего командира.

— Вызывал?

— Да, проходи, Максим!

Терехов прошёл к столу и медленно сел на стул напротив боевого товарища.

— Как только Шторм встанет на ноги, — перешёл сразу к делу Денисов, — я отправлю его и ефрейтора в отпуск на две недели.

Максим одобрительно кивнул головой:

— Полностью с тобой согласен! Им нужен отдых и время на реабилитацию.

— И ещё я собираюсь дать запрос о присуждении им званий чуть выше тех, которые они носят!

— Тоже верно!

— Теперь что касается племянницы генерала Богданова, — полковник посмотрел на Терехова. — Она остаётся тут на неделю, может быть, на две.

— Две недели? Не слишком ли много для девушки её возраста? Тут всё-таки военный лагерь, а не детская площадка.

— Я ему сказал тоже самое! Но он отказался меня слушать. И понять его просто: она ему как дочь, принимая во внимание, что у него никого не осталось после смерти жены и сестры. Будь я на его месте, я бы поступил также: я больше никуда бы не отпустил её одну, только в моём сопровождении.

Терехов кивнул головой.

— Две недели так две недели, главное, чтобы она не мешалась нам.

— Надеюсь, с этим проблем не будет, она смышлёная девочка. Теперь иди к своим подопечным, а я навещу нашего героя, теперь уже сержанта в скором времени!

И вместе они вышли из кабинета, готовые провести очередной боевой день под палящим солнцем.

Катя сидела в палатке, где теперь ей предстояло жить, пока дядя не уладит все свои проблемы, возникшие в воинских частях, которые находились под его руководством. Когда она узнала об этом, полная растерянность отразилась на её лице: две недели жить в полевых условиях, но, вспомнив, в какой город ей предстояло вернуться, она предпочла остаться тут. К тому же теперь у неё было предостаточно времени, чтобы разобраться в себе и в своих чувствах, так стихийно пробудившихся в ней.

Катя осмотрелась по сторонам. Её новая «комната» была довольно-таки уютна, если такое понятие можно было отнести к полевой палатке. В ней находилась армейская кровать, подушка, матрас и теплое одеяло — днём стояла жара, однако с наступлением ночи на землю опускалась не только темнота, но и прохлада, которой так не хватало, пока светило солнце. Помимо кровати в палатке можно было увидеть небольшой столик и стул. Свет проходил внутрь через окошко, затянутое сеткой, чтобы внутрь не попадала мошкара.

— Почти по-домашнему, — оценила Катя своё новое жильё.

С этими словами она легла. Усталость дала о себе знать, как только голова коснулась подушки. В этот момент Шувалова поняла, как болит её тело, оттого что несколько ночей пришлось спать на твёрдой земле. Она с ужасом вспомнила события двухдневной давности: боевики, похищение, обстрел деревни, кровь, смерть…. Катя открыла глаза: нужно попытаться забыть это как страшный сон. Но забывать не хотелось: не случись всего этого, она бы не встретила его, и не было бы того, что произошло между ними прошлым вечером.

Она провела кончиками пальцев по своим губам, на которых она до сих пор чувствовала его поцелуй, и одно это воспоминание заставило её сердце биться быстрее. Катя улыбнулась самой себе: отрицать было бесполезно, мысли об Александре были ей приятны и заставляли её трепетать всем телом. С одной стороны — оставить её в военном лагере было не лучшей идеей дяди, но с другой — теперь у неё была возможность снова видеться с ним.

Свернувшись калачиком, она отвернулась к стенке и закрыла глаза, чувствуя, как сон постепенно заволакивает мысли, погружая её в мир спокойствия и тишины.

Солнце медленно опускалось за горизонт. Солдаты вернулись из очередного патруля и разошлись по палаткам. Друзья младшего сержанта не могли дождаться, когда окажутся в лагере, им не терпелось пообщаться со своим товарищем, которого они все считали погибшим. Тот факт, что Шторм и Чудов вернулись живыми, никак не отразился на их распорядке, поэтому пришлось ждать окончания дня, чтобы навестить солдата.

Как только прозвучал приказ разойтись по своим палаткам, группка солдат неспеша двинулась в больничное крыло, как называл ту часть лагеря Денисов.

Александр лежал на кровати с закрытыми глазами. Услышав шум голосов, он повернул голову туда, откуда он доносился, чтобы посмотреть, кто к нему пришёл на этот раз.

— Ну-ка, где тут наш подпорченный дружочек! — просиял Чудов. — Добрые врачики пришли осмотреть твои ранки. Ба! Да он никак уже опочивать собрался!

— Не спать, товарищ младший сержант! — сказал рядовой Кочетов и улыбнулся.

— Парни! — воскликнул Шторм.

— Мы с опозданием, — извиняющимся тоном произнёс ефрейтор Обухов, — Терехов не счёл ваше с Кирей возвращение великим праздником.

— Да, и мы работали как негры на плантации! — поддержал друга рядовой Кочетов.

Александр улыбнулся:

— Враг не дремлет даже в те дни, когда противник чествует своих героев! Наоборот, это самое удачное время осуществлять свои коварные планы.

— Ой, и ты туда же! — скорчил недовольную гримасу Кирилл. — Прямо ни дать ни взять Денисов номер два!

Ребята рассмеялись. Шторм положил руку на рану, её обработал военный хирург, и дело пошло на поправку, но двигаться и смеяться было ещё больно.

— Я тут хотел кое-что тебе сказать, — начал Вадим Киреев, тот самый, с которым у них не сложились отношения в начале совместной работы.

Остальные солдаты замолчали. Все прекрасно видели, как тяжело дались сержанту те дни, когда Шторма и Чудова считали погибшими. Казалось, вся его спесь и гонор умерли в тот день. Никто не решался задавать вопросы, но всё и так было ясно без лишних слов.

— Извини меня за то, как я себя вёл, — продолжил Киреев, — ведь если бы не ты и не твой приказ идти на восток, мы бы никогда не выполнили это задание.

Александр тут же почувствовал себя неловко. Ещё ни разу ему не приходилось принимать чьи-либо извинения. Сглотнув комок, застрявший в горле, он сказал:

— Да ладно тебе, мы же сделали всё так, как нужно было! Нечего теперь об этом вспоминать! Как там говорят — кто старое помянет, тому глаз вон?

Сержант улыбнулся:

— Да, так и говорят. Просто я хочу, чтобы ты знал: я признаюсь, что был не прав. Ты действительно такой, каким должен быть настоящий командир! И ты можешь всегда на меня рассчитывать.

Вадим протянул руку и посмотрел на Александра.

— Я не держу на тебя зла! — ответил тот.

— Вот и молодцы! — подытожил Чудов. — А то нам как-то неловко тут стоять и смотреть, как вы беседуете о делах давно минувших дней!

— Ладно, Сань, мы пошли, — сказал младший сержант Зубов, — мы теперь здесь до конца службы задержимся, так что успеем ещё старое вспомнить и забыть.

— Да, пойдём, — согласился рядовой Орлов, — иначе чиститься и в порядок себя приводить будем как раз до завтрашнего утра, когда Терехов скомандует подъём.

— Я вас догоню, — сказал Чудов и стал ждать, пока товарищи выйдут из палатки.

— Что за тайны, ефрейтор?

Когда внутри никого не осталось, и Кирилл убедился, что их не услышат, он спросил:

— Ну, что? Она приходила?

Шторм вздохнул.

— Только из-за этого такой ореол таинственности? Нет, её не было тут.

— Она придёт, вот увидишь!

— С чего ты вообще взял, что я этого хочу?

Чудов укоризненно покачал головой, пытаясь придать себе вид, полный серьёзности.

— Вы руководить научились, а вот врать, товарищ младший сержант, никак у вас не получается! Вы уж простите меня за такую дерзость!

Александр рассмеялся:

— А вы, ефрейтор, никак в учителя ко мне набиваетесь?

— Я бы попробовал, хотя, думаю, ничего хорошего из этого не выйдет! Ты плохой — ученик! А теперь серьёзно: я не дурак, всё вижу и понимаю!

Шторм отвернулся к маленькому окошку, сквозь которое проходили последние лучи опускающегося за горизонт светила. Вот так и его собственные надежды увидеть Катю гасли с каждой минутой. Было глупо убеждать себя, что она испытывает к нему те же чувства, что и он. Её ответ на его поцелуй был понятен: она просто растерялась и не знала, как себя вести. Глупый наивный младший сержант! Ты всегда будешь для неё тем уличным хулиганом, который позволил своим друзьям причинить ей вред.

— Всё в порядке, Кирь! — наконец проговорил он, оторвавшись от своих мыслей. — Я получил все ответы на мучившие меня вопросы, и даже больше.

Кирилл молча наблюдал за другом.

— Ясно… Понятно… Я пошёл спать.

Александр смерил его удивлённым взглядом.

— И всё?

Ефрейтор улыбнулся:

— А ты хочешь, чтобы я тебя ещё и поцеловал перед сном?

Оба громко засмеялись.

— Иди давай уже, а то я начинаю думать, что вопрос был задан не просто так!

— Отдыхай, Сань.

На лагерь опустилась ночь. Было как никогда тихо и спокойно. Катя вышла из своей палатки, стараясь не издавать шума. Она направлялась туда, куда, по словам капитана Терехова, поместили Шторма. Ей было не по себе. Если кто-то увидит, как она среди ночи пробирается между палатками, это поставит её в неловкое положение перед Денисовым, которому она обещала, что будет вести себя соответствующим образом. Нетрудно понять волнение полковника: это был военный лагерь, в случае боевой тревоги она будет здорово мешать солдатам, путаясь под ногами. Да и само присутствие девушки не особо его радовало, не говоря уже о её хождениях по ночам.

Найдя нужное ей место, Катя как воришка посмотрела по сторонам и вошла внутрь палатки, где находился младший сержант. Там было темно, только свеча, горевшая на столе, позволила ей увидеть, где лежал Шторм. Его дыхание было спокойным и ровным, из чего Шувалова сделала вывод, что он спал. «Возможно, так лучше!» — подумала она и, задержавши на минуту взгляд на его лице, собралась уходить, как вдруг услышала голос за спиной:

— И тебе доброй ночи!

Она вздрогнула от неожиданности и обернулась.

— Я….

— Ты думала, что я сплю? Поэтому решила пробраться сюда как маленькая шпионка?

Александр улыбнулся, нежно глядя на неё. Внутри всё ликовало. Катя не могла ничего ответить, хотя старалась подобрать нужные слова. Она понимала, что солдат делал всё возможное, чтобы разрядить обстановку. Улыбнувшись, она подняла на него глаза.

— Я старалась войти, как можно тише, похоже, у меня не получилось, и шпионка из меня вышла плохая.

И тут на её лице отразилось выражение ужаса. Глаза расширились, и она еле-еле смогла проговорить:

— Значит, остальные тоже проснулись?

— Почему ты так решила?

— Если ты услышал меня, то другие солдаты тоже? Я даже не думала, что вы так чутко спите. А я ещё споткнулась там пару раз…

И выражение ужаса сменилось разочарованием. Только теперь младший сержант понял, что она имела ввиду. Он продолжал улыбаться.

— Не переживай так! Я не спал, просто лежал с закрытыми глазами. А если ты шла по лагерю так же тихо, как пробралась сюда, то будь уверена, никто тебя не услышал и, уж тем более, не увидел!

— Да?

— Да, — заверил её Шторм.

Убедившись, что Катя немного успокоилась, он спросил:

— Тебе тоже не спится?

Она пожала плечами, глядя на свои руки.

— Похоже на то.

— И ты решила разбудить меня, чтобы ты была не одна такая, да?

— Нет! Нет, конечно! — начала было оправдываться Шувалова, но потом поняла, что это, скорее всего, была шутка, нежели серьёзный вопрос. — Ты смеёшься надо мной?

Парень сдерживал смех, чтобы совсем её не расстроить. Она была так наивна в этот момент.

— Совсем нет! — поспешил исправить свою ошибку он. — Прости.

— Просто я хотела убедиться, что у тебя всё хорошо. У меня не было времени зайти к тебе днём. Сначала я общалась с полковником Денисовым, потом с капитаном Тереховым, потом привыкала к палатке, куда меня поселили, а потом я уснула, и даже сама не заметила как.

— Последние два дня были очень напряжённые, неудивительно, что ты проспала весь день. Честно говоря, я тоже сегодня целый день этим занимался, если не брать во внимание то время, когда ко мне приходили гости!

Катя кивнула головой.

— Теперь тебя часто будут навещать.

— Востребован как эстрадный артист! — Александр тихо рассмеялся. — Лучше бы меня избегали, столько внимания, не привык я к этому.

— Ты и до этого заставлял всех говорить о себе, — робко заметила она.

— Это немного не то, — попытался объяснить солдат, поняв, на что намекала Шувалова. — Тогда обо мне говорили как о человеке, который представлял угрозу, теперь же на меня смотрят как на героя и беспокоятся обо мне, а не о себе и своём благополучии.

Катя задумалась.

— Ты прав, и это говорит о том, что ты изменился. Я очень рада, потому что на свете на одного хулигана стало меньше. Хотя ты был не таким уж плохим!

— Ты так думаешь?

— Конечно! Перед тем как приехать сюда, я провела несколько дней в нашем городе.

Когда она произнесла эти слова, Шторм напрягся. Он знал, что она была там. Мало того, он знал и о том, что там произошло. Как же тяжело, наверное, ей было говорить об этом, будить те воспоминания, которые тяжёлым грузом лежали в её памяти! Однако она держалась очень спокойно.

— Когда я встретила Юлю, это моя подруга, мы с ней разговорились, и она рассказала, что после твоего отъезда в городе было очень скучно.

— Неужели?

— Так она сказала! — Катя улыбнулась. — Наверное, все настолько привыкли к твоим выходкам, что, когда тебя не стало, жизнь показалась неинтересной и совсем простой, потому что не из-за чего было больше волноваться.

— Меня это почему-то мало утешает.

Александр посмотрел на неё. Они так непринуждённо беседовали, она была открыта и, казалось, совсем не винила его в том, что случилось с ней когда-то. Когда Катя заговорила о жизни города после его отъезда, Шторм понял, что сейчас было самое время как-то узнать у неё, кто такой Влад и какое отношение он имеет к ней. Но проблема заключалась в том, как спрашивать её о таких вещах. Ведь если он был прав, то она снова замкнётся в себе и ничего не скажет.

— Стая не может быть без вожака, — начал он, — таков удел животных. Наверняка мои товарищи нашли мне замену! Я точно знаю, среди них не было достойного, готового занять моё место. Об этом Юля тебе ничего не говорила?

С этими словами Шторм посмотрел на Катю. Ему важна была её реакция. И он не ошибся. Она вдруг изменилась, насторожилась. Опустив глаза, Шувалова тихо сказала:

— Да, там появился один человек и стал местным авторитетом.

— Как его зовут?

Александр видел, как тяжело ей давались слова, но он должен был узнать как можно больше о своём противнике, чтобы решить, как с ним бороться.

— Я… Я не знаю.

После короткой паузы она посмотрела на солдата:

— Сизов. Его зовут Влад Сизов.

В нём всё кипело. Он не ошибся ни на йоту в своих догадках. Именно этот ублюдок закончил когда-то не доведённое до конца дело. Если Влад занял его место, значит, он превосходил своих дружков либо кошельком, либо внешностью. Зная свою компанию, больший перевес был на стороне телосложения нового «героя». Александр представил, как этот бугай лапал девушку, оставляя после каждого прикосновения синие пятна на её нежной коже.

— Я его уничтожу, — прошептал он.

Катя вздрогнула. Глаза раскрылись от удивления и страха. Она заметила, как Шторм сжал кулаки. Она не могла понять причины такого изменения.

— Что случилось?

— Я знаю всё, что он сделал! Твои ночные кошмары, синяки на руках… Это ведь его рук дело, верно?

Катя покраснела. Она не думала, что он знает. Но откуда? Как ему стало известно? И тут она вспомнила Кирилла. Он стал свидетелем её истерики, тогда она назвала имя, но она не подумала, что Кирилл запомнит его и уж тем более расскажет своему другу.

— Почему ты об этом спрашиваешь? Тебе ли не всё равно!

— Всё равно? Катя, о чём ты говоришь!

Он посмотрел на неё вопрошающим взглядом. Сколько ещё ему нужно будет дать подсказок, намёков, чтобы она наконец поняла? Или она только делала вид, что не понимает? Но продолжать говорить об этом было опасно, нужно было срочно менять тему, иначе они снова вернутся к мёртвой точке, с которой им только что удалось немного сдвинуться.

— Скажи, а как ты оказалась тут? Почему ты была в лесу, когда тебя встретил Кирилл?

— Мой дядя, — Катя осеклась, но потом вспомнила, что всем уже известно о генерале Богданове, — собирался уезжать на Дальний Восток. Поездка должна была занять некоторое время, ты же знаешь, как это далеко. Пока он находился в разъездах, меня похитили с целью выкупа или… Я не знаю, они говорили на своём языке, мне было непонятно, чего они хотели, но в разговорах постоянно звучало имя дяди Артёма.

Шувалова замолчала. Ей было трудно говорить об этом.

— Мне очень жаль, — тихо сказал Александр.

— Я до сих пор не верю! Как будто всё это случилось не со мной.

Как же он жалел о том, что не может сейчас прижать её к себе и успокоить, стереть слезинку с лица. Стоп! Он остановился, поймав себя на мысли, что слишком далеко заходит.

— Пожалуй, я пойду! — вдруг сказала Катя. — Уже поздно. Вдруг ещё кто-то проснётся, а я обещала Денисову, что буду примерной девочкой.

Шторм улыбнулся.

— Да, он тот ещё блюститель идеального порядка. Извини, я не могу тебя проводить. Хотя если ты поможешь мне встать…

— Тогда мы точно разбудим весь лагерь, — перебила она его, на дав закончить фразу. — Я сама знаю дорогу. А ты засыпай, ведь во сне болезни быстрее проходят.

После этого она бросила на него последний взгляд и вышла из палатки на свежий воздух, которого ей сейчас так не хватало.

В шесть часов утреннюю тишину прорезал звонкий голос капитана Терехова:

— Рота подъё-о-о-ом!

От непривычки Катя подскочила на кровати, пытаясь сообразить, где она находится. Но спустя несколько секунд она вспомнила, что теперь живёт в лагере солдат. Откинувшись на подушку, Шувалова закрыла глаза и, улыбнувшись, прошептала:

— Нужно привыкать к этому!

Накрыв лицо одеялом, она попыталась снова уснуть, но сон не шёл. На улице стали слышны шаги солдат, выходящих на утреннюю поверку. Катя восхищалась этими ребятами. После таких дневных нагрузок, недолгого, как ей казалось, сна, они так быстро собирались и с новыми силами были готовы встретить то, что готовил им грядущий день.

В её голове всплыл образ младшего сержанта. Он точно также все эти месяцы поднимался ни свет ни заря и выполнял боевые задания, несмотря ни на что. Сколько же нужно иметь силы и упорства, чтобы заставлять себя делать это? И он не жаловался. Но теперь у него было достаточно времени отдохнуть от всего и набраться сил.

В этот момент она вспомнила ночной разговор с Александром. Он очень старался не бередить старые раны, и ему это почти удалось. Если бы не тот вопрос о Владе… И его реакция на её слова была не понятна ей.

Вопреки всем своим опасениям она увидела в нём нового человека, хотя как можно было судить об этом, ведь она не знала, каким он был до армии. Может быть, в нём всегда присутствовали те качества, о которых она только стала узнавать? Возможно, он всегда был таким положительным? Его репутация плохого парня поддерживалась лишь благодаря той компании, в которой он находился. Всё делали они, а он брал их вину на себя и ни разу не пытался доказать, что его там не было… По-другому и быть не могло! Шторм был главный, поэтому всё приписывали ему. Даже она сама винила его в том, что пытались сделать его дружки, хотя самого его не было среди них. Как же она ошибалась на его счёт! Только теперь она начала понимать, каким он был на самом деле.

С этими мыслями Катя погрузилась в сладкий мир грёз, не слыша топота и голосов, доносившихся с улицы.

Когда она проснулась во второй раз, в лагере было не так шумно. Часть солдат была на задании, а другая часть — в дневном патруле. Встав на ноги, Шувалова быстро оделась, заправила кровать и вышла из палатки. В глаза тут же ударило яркое солнце. Было очень жарко. Недолго думая, она пошла в том направлении, которое ей было уже так знакомо.

К счастью, рядом с палаткой Шторма никого не оказалось, за исключением хирурга, который маячил туда-сюда, пытаясь найти себе занятие. Катя поздоровалась с мужчиной и спросила о состоянии бойца.

— Так это вы и есть та девушка, которая спасла нашего Сорвиголову от смерти? — улыбнувшись, спросил он. — Вы молодец!

— Спасибо! Я начинающий врач, учусь в университете.

— Вы очень хорошо справились с ранением, учитывая, что под руками ничего почти не было, кроме аптечки. Это уже о многом говорит!

Катя смущённо улыбнулась.

— Спасибо.

— Ладно, не буду вас отвлекать, вы ведь хотели навестить Шторма?

Доктор подмигнул ей и показал рукой на палатку.

— Он как раз уже не спит.

Катя, улыбнувшись, кивнула головой. Когда она оказалась внутри, увиденное немного повергло её в шок. Прихрамывая и держась за правый бок, Александр шёл к своей кровати. Он делал это увереннее, чем тогда в первый раз в лесу. Она порадовалась его успехам.

— Привет!

Шторм резко обернулся, и в эту мину понял, что это было ошибкой. Боль сразу же напомнила о себе. Скорчив гримасу, он облокотился о край кровати. Однако болезненное выражение тут же сменилось улыбкой.

— Привет! — ответил он.

— Ты уже ходишь? У тебя неплохо получается.

Александр посмотрел на свою рану, а затем перевёл взгляд на девушку:

— Да, пытаюсь. Не могу же я вечно лежать!

— Вечно? Ты только три дня не вставал.

— А это мало?

— Ты как ребёнок! — улыбнулась Катя. — Такой капризный.

— Уж какой есть.

Александр развёл руки в стороны, глядя на Шувалову. Она казалась ему отдохнувшей. Круги под глазами почти пропали, теперь улыбка всё чаще появлялась на её милом личике. И она стала ещё красивее, чем раньше.

— Всё-таки будет лучше, если ты не будешь мучить свой и без того ослабленный организм. Давай я помогу тебе лечь!

Шторм вздохнул.

— Хорошо, только позволь я ещё раз пройдусь по палатке. Ты как раз увидишь, что ничего сложного в этом для меня нет.

Немного поколебавшись, Катя согласилась. В конце концов, не такое уж тут и большое расстояние, чтобы так беспокоиться о нём. Александр сделал первый шаг, за ним ещё один и ещё один. Лицо сияло от счастья.

— Очень хорошо! — подбодрила его Шувалова. — Здорово!

Поравнявшись с ней, он посмотрел на неё. Глаза были полны детской радости, как будто он был маленьким мальчиком, которому только что купили самую большую игрушку в магазине. Катя тихонько похлопала в ладоши.

— Молодец!

— Леди, позвольте проводить вас до моей кровати! — улыбаясь, сказал Шторм.

Сообразив, что его слова прозвучали очень двусмысленно, он растерялся.

— Ой… То есть я хотел сказать… Ну, в общем, давай пройдёмся вместе!

Она рассмеялась. Он и правда вёл себя порой как маленький ребёнок. В чём была причина такого поведения? Неужели она заставляла его чувствовать себя неловко?

— Идёмте, товарищ младший сержант! Ходить вы сейчас можете лучше, чем говорить!

Александр продолжал улыбаться. Развернувшись и поравнявшись с ней, он стал двигаться по направлению к тому месту, где он несколько минут назад лежал. Она шла рядом с ним, не отставая ни на шаг, готовясь в любую минуту оказать ему помощь. Но солдат уверенно двигался к своей цели, ни разу не оступившись.

Когда они подошли к кровати, Шторм развернулся и приготовился сесть. Его лицо оказалось наравне с лицом Кати. Он замер, глядя ей в глаза. Шквал чувств накрыл его бурной волной. Она не двигалась и также заворожено смотрела на него. По телу пробежала приятная дрожь.

Александр наклонился к ней, намереваясь коснуться её губ. До последнего момента он боялся, что она оттолкнёт его и убежит прочь, но этого не произошло. Она робко прижалась губами к его губам, чувствуя в этом сильную потребность. Он знал, что не должен так поступать, но не мог остановиться, не мог разомкнуть жарких объятий. Его поцелуй стал более настойчивым, он уже с трудом контролировал себя… и именно это отрезвило его разум.

Он резко отшатнулся от неё, еле удержавшись на ногах. Катя открыла глаза. «Либо сейчас, либо никогда!» — подумал Александр. — «Так не может больше продолжаться!»

— Я сейчас скажу тебе кое-что, — начал он, с трудом подыскивая нужные слова, — пожалуйста, выслушай меня.

Шувалова смотрела на него, готовясь к самому худшему.

— Я хочу, чтобы ты знала, что я…. А, чёрт! — тихо выругался Шторм.

Немного помолчав, он сказал:

— Ты мне нравишься, Кать… Очень нравишься… И я ничего не могу с этим поделать. Вот и вся правда!

— Ты мне тоже…

— Тоже? — переспросил Александр.

Её слова прозвучали для него как гром среди ясного неба. В голове всё поплыло. Она разделяла его чувства? Вот почему она с такой готовностью отвечала на его поцелуй! Она поверила ему, теперь надо было всеми силами не заставить её разочароваться в своём выборе. Он никогда не причинит ей вреда, никогда не обидит и не заставит страдать, особенно после того, что она ему сказала.

Немного помолчав, Катя снова посмотрела ему в глаза:

— Да. Сначала я подумала, что ошибаюсь, но потом поняла: так оно и есть! И ничего не исправить.

— А ты бы хотела что-то исправить?

— Я… Наверное, нет.

В этот момент в палатку вошёл Денисов. Он был немного удивлён, увидев Катю. Но потом вспомнил, что это она обрабатывала ему рану в лесу, поэтому списал её присутствие на простое любопытство. Как же он ошибался!

— Товарищ младший сержант!

— Товарищ полковник?! — вздрогнул Шторм. — Вы здесь!

— Не брошу же я своего лучшего бойца на произвол судьбы! Вижу, ты уже чувствуешь себя лучше!

— Здравствуйте, товарищ полковник! — проговорила Шувалова. — Я, наверное, оставлю вас.

Денисов улыбнулся.

— Очень хорошо, что вы продолжаете справляться о его здоровье! Ты должен гордиться, Шторм, что у тебя есть такой лечащий врач!

— Вы правы, — сказал Александр. — «Если бы вы только знали, как я горжусь этим!» — но эти слова остались в его голове.

Катя бросила последний взгляд в сторону солдата и направилась к выходу из палатки, оставляя его наедине с офицером.

Когда она вышла, Денисов оценивающе посмотрел на младшего сержанта.

— Отлично выглядите, Шторм! Скоро сможете вернуться в ряды доблестных сынов Отечества!

— Скорее бы уж! — воскликнул Александр. — Уже соскучился по патрулям и заданиям.

Полковник похлопал его по плечу и, улыбнувшись, сказал:

— Про службу можете ненадолго забыть, товарищ младший сержант!

Парень удивлённо вскинул брови.

— Мною только что был подписан приказ о предоставлении вам и ефрейтору Чудову двухнедельного отпуска. Так что как только встанете на ноги, поедете домой, отдохнёте, окончательно восстановитесь и только потом вернётесь к патрулям, по которым вы так скучаете.

Александр не мог поверить его словам, как будто это происходило не с ним, а с кем-то ещё. Домой… Как ни странно, его никогда особо не тянуло туда. Однако теперь всё изменилось. Он был рад! Наконец-то появился шанс вернуться назад и разобраться с прошлым. И не только с прошлым, но и с настоящим в лице Влада Сизова.

— Спасибо, товарищ полковник! Я очень вам благодарен.

— Ну, благодарность не мне, а тебе. Ты же выполнил боевое задание, в очередной раз доказав, что ты отличный боец и командир отделения хоть куда! Так что ты вполне это заслужил! А теперь ложись и поправляйся, от этого зависит насколько быстро ты снова сможешь увидеть своих близких.

Александр отдал честь. Денисов ответил ему и направился на улицу.

 

Глава 10

Генерал Богданов отсутствовал ровно две недели, как и обещал. Каждые два дня он связывался с Денисовым и общался со своей племянницей, узнавая, как ей живётся, и извиняясь, что не может обеспечить пока условий получше. Катя успокаивала его, заверяя, что ей всё нравится. Она рассказывала ему о том, как хорошо к ней относятся Денисов и Терехов, чем она занимается в его отсутствие. О своих визитах к младшему сержанту Катя решила пока никому не говорить.

После того откровенного разговора, когда они раскрыли верхушку своих тайн друг другу, их встречи стали частыми. Шувалова навещала солдата каждый день — утром и вечером. Они подолгу разговаривали, делились своими воспоминаниями. Александр много рассказывал ей о своём детстве, о родителях, которых он лишился, когда был подростком, о тёте, обещавшей приехать к нему и забрать его с собой, но так и не сдержавшей свои обещания.

Они разговаривали обо всём, но вопрос об их чувствах оставался закрытым. Никто не решался первым заговорить об этом, но каждый раз, оставаясь наедине со своими мыслями, они прямиком возвращались в тот день, когда целовались в палатке.

Рана Шторма потихоньку заживала. Он уже с лёгкостью передвигался, забыв о хромоте и боли в боку. Движения были свободными, как будто того ранения никогда не было. Единственным, что напоминало о нём, был рваный шрам, но на него Александр старался не обращать внимания. Его хорошее самочувствие с каждым днём приближало его к возвращению домой.

Боевые друзья ни на минуту не забывали о нём. Всегда, когда удавалось найти немного свободного времени между исполнением приказов, они заглядывали к нему в палатку и рассказывали об очередной удаче или неудаче. У Александра складывалось такое впечатление, что он находился в строю вместе с ними, не пропустив ни одного дня службы.

Так продолжалось до тех пор, пока тихая размеренная жизнь не была нарушена приездом генерала Богданова. Сообщение о его прибытии получили накануне вечером, и весь лагерь тут же был поставлен в полную боевую готовность.

Катя, как всегда, пришла проведать Александра, он уже ждал её. В этот вечер она была веселее, чем обычно, в глазах загорелся задорный огонёк. Шторм не мог не заметить этого. Он уже достаточно хорошо изучил все перемены, которые могли происходить в ней.

— Что-то случилось? — спросил он сразу же, когда увидел её.

— Да! — воскликнула она. — Завтра прилетает мой дядя. Я так рада!

Александр улыбнулся.

— Ты, наверное, очень соскучилась по нему?

— Он — моя семья! После смерти родителей он стал мне как родной отец. Ещё я слышала, что как только он приедет, ты сможешь поехать в отпуск. Несмотря на твоё отличное состояние, тебя не отпускали, потому что он лично хотел поблагодарить тебя.

Шторм удивился.

— Поблагодарить меня? За что? Я вроде ничего такого не сделал!

— Прекрати скромничать! Как будто ты не знаешь! За выполнение того задания и за моё спасение.

— С первым я ещё как-то могу согласиться, — сказал Александр, — а вот со вторым, прости, не могу. По-моему, это тебя надо благодарить за моё спасение!

Он засмеялся. Глядя на него, Шувалова тоже невольно улыбнулась.

— В любом случае, завтра ты с ним встретишься, и, скорее всего, послезавтра сможешь уехать отсюда на долгие две недели.

Александр задумался. Она была права. Долгожданный момент наконец-таки наступил, давая возможность вступить на тропу войны.

— А ты? — солдат посмотрел на Катю. — Возвращаешься назад?

— Я…

Она замолчала на полуслове.

— Думаю, что да. После всего случившегося дядя отправит меня домой, пока окончательно не решится вопрос о его дальнейшем месте службы. Я же говорила, что его должны перевести на Дальний Восток. Возможно, там что-то изменилось.

В глазах Шторма зажёгся огонёк надежды.

— Тогда… Может быть, мы сможем вместе вернуться назад?

Катя посмотрела на Александра. Он хотел отправиться в дорогу вместе с ней? Она только и мечтала об этом. Но всё упиралось в решение генерала Богданова. Она была уверена, что дядя не отпустит её никуда. Ведь недаром она ждала его тут две недели? Если бы он хотел отпустить её домой в сопровождении одного из солдат, она бы была уже давным-давно там. Значит, он планировал поехать вместе с ней, опасаясь за её жизнь.

— Я не знаю, как он отнесётся к такой идее. Но я обязательно спрошу у него.

И она посмотрела на Шторма. Тот кивнул в знак согласия.

— А теперь мне нужно идти, — сказала, вставая, Катя, — иначе подумают, что со мной опять что-то случилось. Спокойной ночи!

— Спокойной ночи, Кать! — улыбнулся Александр.

Следующим утром на территории лагеря приземлился вертолёт, из которого вышел офицер в сопровождении двух солдат. Это был генерал Богданов. Он медленно направлялся к встречающим его людям. Среди них был сам командующий армией, старший лейтенант, пара рядовых и Катя.

Она с улыбкой смотрела на приближающегося дядю: так долго она ждала этой встречи. Но броситься ему на шею она не могла, так как понимала, что семья семьёй, но он должен выполнить официальную церемонию встречи с руководством этой воинской части.

Подойдя ближе к встречающим его офицерам, генерал Богданов бросил мимолётный взгляд на племянницу и улыбнулся ей той самой отеческой улыбкой, которой ей тут так не хватало.

— Генерал! — отдал честь Денисов, все остальные последовали его примеру. — Как вы добрались сюда?

— Спасибо, хорошо! Ну, и жара тут у вас!

— С момента вашего последнего визита ничего не изменилось.

— Это я заметил. Как и в прошлый раз, скажу, что дождя очень не хватает. Ваши бойцы измучились под палящим солнцем.

После этих слов он направился к своей племяннице. Она уже места себе не находила.

— Катя!

— Генерал! — она сделала серьёзное лицо и, подражая полковнику Денисову, поприветствовала его.

Это не могло оставить Богданова равнодушным. Не сдерживая смеха, он крепко обнял девушку.

— Девочка моя! Я так волновался за тебя!

Катя бросилась ему на шею, не скрывая переполнявшего её чувства радости. Как же она мечтала сделать это!

— Я так соскучилась! А ты не приезжал.

— Прости меня, солнышко, у меня были срочные дела. Высокая должность даёт не только привилегии, но и накладывает определённые обязательства, за невыполнение которых наказание может получить даже человек, носящий звание генерала.

Шувалова снова улыбнулась:

— Спасибо тогда, что нашёл время забыть о своих обязательствах и прилететь сюда!

И она поцеловала его в заросшую щетиной щёку.

— Предлагаю пройти в кабинет! — прервал их семейную идиллию Денисов. — Там вы сможете поговорить без лишних глаз.

— Хорошая идея! — согласился Богданов, не прекращая улыбаться.

— Ну, дядя Артём! — воскликнула Катя. — Почему?

Генерал Богданов был не приклонен. Как она могла вообще просить его об этом? Да, у него не получалось сопровождать её лично, но это не значит, что она должна ехать вместе с каким-то солдатом, пусть он был хоть её соседом по парте в младшей школе.

— Я устал тебе повторять, Катюш, я не хочу, чтобы с тобой опять что-то случилось.

— Но со мной ничего не случится! — она продолжала настаивать на своём. — Я буду ехать в поезде! Сотни людей тысячи раз совершают такие переезды, и всё заканчивается благополучно! Неужели ты думаешь, что я притягиваю к себе неприятности?

— Не болтай ерунды!

— Тогда почему нет?

Богданов тяжело вздохнул. Ему сейчас очень недоставало своей возможности отдавать приказы. Как просто в армии: сказал сделать и, несмотря ни на что, всё будет сделано. А тут приходится обсуждать одно и тоже снова и снова, причём каждый раз подбирая такие слова, чтобы никого не обидеть. Под этим «никого» он подразумевал свою любимую племянницу.

Катя редко когда вела себя подобным образом, но сейчас у неё просто не было другого выхода. После долгого разговора в кабинете командующего армией, генерал Богданов сообщил ей, что завтра ему снова придётся уехать, на этот раз в столицу. Сначала её это расстроило, потому что ей снова придётся отправляться в дорогу одной. Но тут она вспомнила о том разговоре с Александром, как раз накануне приезда генерала, и решила воспользоваться случаем.

Недолго думая, она напрямую озвучила свою просьбу, чтобы в этот раз её сопровождал солдат из роты старшего лейтенанта Терехова. Как только Богданов услышал это, он наотрез отказался слушать дальнейшие уговоры. Отправить свою единственную племянницу в такую далёкую дорогу неизвестно с кем? Чего-чего, а уж этого точно никогда не будет.

— Я больше не хочу говорить на эту тему.

Катя сложила руки на груди и посмотрела на Артёма Викторовича.

— Тогда как я попаду домой? — спросила она. — Или ты решил оставить меня тут ещё на неделю, а то и на две, пока ты не освободишься?

На этот вопрос у него ответа не было. В этот момент в дверь постучали, и в кабинет вошёл рядовой Кочетов.

— Товарищ генерал, всё готово и вас уже ждут.

Богданов кивнул головой:

— Спасибо, рядовой, я уже иду.

Отдав честь, солдат вышел. Катя не сводила глаз с дядя, всё ещё надеясь, что он изменит своё решение. Генерал посмотрел в окно, а затем перевёл взгляд на Шувалову и сказал:

— Я что-нибудь придумаю. Но о своей просьбе можешь забыть, я не позволю тебе разъезжать по стране в обществе неизвестно кого!

На её глазах показались слёзы. Она не ожидала такой непреклонности. Артём Викторович всегда старался угождать ей, потакал почти каждому её желанию, но сейчас он не собирался уступать. Она тут же подумала: а что бы сказали ей её родители? Наверняка бы, тоже не одобрили этого.

— А сейчас отправляйся к себе в палатку. Рядовой!

В кабинете показался тот же солдат.

— Проводите девушку к лагерю!

— Слушаюсь, товарищ генерал!

И он освободил ей путь к дверке. Катя опустила голову и вышла из кабинета, потеряв последнюю надежду.

Богданов подождал, когда Шувалова выйдет на улицу. Выглянув в окошко, он провожал взглядом её и рядового Кочетова, пока они не исчезли из виду. После этого он вышел из кабинета командующего армией и направился вдоль по коридору туда, где его уже ждали боевые товарищи.

Денисов и Терехов сидели за накрытым столом. Встречи трёх давних друзей происходили не так часто, как им этого хотелось бы, но они не жаловались. Как минимум, пару раз в месяц им всё-таки удавалось встретиться в этом кабинете, обсудить насущные проблемы суровой армейской жизни. Когда Богданов показался в дверях, капитан сказал:

— Мы тут уже волноваться начали!

Генерал попытался изобразить улыбку на своём лице, но кислый вид не могло скрыть ничего.

— Что там? — спросил его Денисов.

— Да, дела семейные, — махнул рукой Богданов. — Вспоминаю себя в её годы.

Артём Викторович сел за стол и посмотрел на товарищей.

— Вот что я должен делать? Не потакать же ей всегда и во всём!

— А что произошло? — спросил Терехов.

— Я сказал, что завтра уезжаю в Москву.

— И?

— Она сделала соответствующие выводы и попросила, чтобы один из ваших бойцов поехал с ней в качестве сопровождающего.

Денисов удивлённо посмотрел на Богданова.

— Смелое заявление!

— Смелее некуда! — согласился Артём Викторович. — Естественно, я не дал своего согласия! Что за бредовые идеи! А она обиделась! Ещё и разговаривать со мной не будет до завтрашнего дня.

— А куда она едет? — вдруг спросил капитан.

— В Угорск, где жил мой брат, её отец.

— Слушай, а не там ли живёт Шторм? — обратился Терехов к полковнику.

Тот на секунду задумался.

— По-моему, да, именно там.

— Шторм — это ваш Сорвиголова? — улыбнулся Богданов. — Тот самый, о котором я так много слышал?

— Тот самый! — кивнул головой Денисов. — Именно он руководил группой, которая так удачно выполнила задание по захвату командиров повстанческого движения.

— И как ни странно, — добавил капитан, — выжил он благодаря вашей Катерине. Ранение, полученное им в бою, обработала она и осколок вытащила тоже она.

— Да? Я об этом не слышал ничего, — пожал плечами генерал.

— Он едет домой в отпуск, так, может, их отправить вдвоём? — подал идею Терехов. — Лучшего варианта не найти! Тем более им ехать в один город! Она будет под надёжной защитой.

— Неплохая идея! — согласился Денисов.

— Когда-то наш командующий армией задал мне вопрос, — сказал капитан, — насколько я уверен в Шторме. Тогда я ему сказал…

— Я бы доверил ему свою жизнь, — закончил за него друг.

Артём смотрел на товарищей. Неужели этот солдат так хорош? Он не знал его лично, но его друзья были так уверены в нём, а в их словах он ни капли не сомневался. Решение пришло само собой.

— Ладно, завтра я встречусь с ним и посмотрю, что он из себя представляет. Возможно, вы и правы. Не оставлять же Катю тут ещё на неделю!

— Вот и ладненько! — хлопнул в ладоши Денисов. — А теперь за нашу встречу по маленькой! Когда ещё посидим вот так, в тишине и покое.

 

Глава 11

Весь остаток дня Катя провела у себя в палатке. Она была ужасно обижена на своего дядю, который не захотел выслушать её до конца. Разве она многого просила? Всего лишь разрешить ей вернуться домой. Неужели это так сложно? Если он собирался уезжать в Москву, то она тоже не собиралась здесь оставаться. Еще неделю в полном безделье она не проживёт! Ей было легко жить в лагере всё это время, потому что каждое утро и вечер она могла видеться с Александром. Теперь же, когда он должен был уехать отсюда… Ей даже думать об этом было больно. Ну и пусть! Если дядя не хочет её слушать, в таком случае, она не будет с ним разговаривать. Так будет справедливо!

Когда она проснулась, на улице почти стемнело. Её разбудил голос, доносившийся с улицы.

— Катя!

— Кирилл?

— Да, это я! Можно войти?

— Конечно!

Чудов вошёл в палатку и остановился у входа. На лице сияла улыбка, как, в прочем, и всегда. Кирилл никогда не переставал шутить, какой бы опасной или скверной не была ситуация. Он везде умел находить свои плюсы.

— Не стой там! Присаживайся! — предложила ему Катя.

Ефрейтор прошёл к столу и сел на стул. Осмотревшись, он оценивающе произнёс:

— Мило у тебя тут!

— Да, — согласилась Катя.

— Ты чем-то расстроена?

Шувалова пожала плечами и попыталась улыбнуться.

— Нет! Просто устала от общения с товарищем генералом.

— Это верно! — покачал головой Кирилл. — Разговоры с начальством всегда сказываются на нервной системе. Я вообще пришёл попрощаться.

— Попрощаться?

— Ну, да. Завтра ведь в отпуск уезжаю, а когда вернусь, тебя уже не будет здесь. Вот я и решил зайти, сказать «пока». Возможно, увидимся ещё когда-нибудь, только обстоятельства поприятнее пусть будут.

— Точно! Не хотелось бы снова жить в лесу и вздрагивать от каждого шороха!

— Теперь это можно забыть как страшный сон! — заверил её Чудов.

Катя посмотрела на солдата.

— Я очень рада, что познакомилась с тобой, Кирилл. Ты — очень хороший парень!

Ефрейтор улыбнулся.

— Я о тебе могу сказать тоже только самое хорошее!

— Если ты когда-нибудь будешь в Угорске, то я буду рада тебя видеть у себя в гостях.

— Рассматривать твои слова как приглашение?

— Думаю, да!

— Договорились! Ладно, пошёл я, а то поздно уже для таких посиделок, учитывая, что твой дядя-генерал находится сейчас в лагере. Спокойной ночи, Катюш!

Чудов встал со стула и направился к выходу. Он чувствовал, как Шувалова провожала его взглядом. Выйдя на воздух, он посмотрел вверх: на небе начинали появляться первые звёзды. Закурив сигарету, он пошёл к костру, где сидели часовые.

Александр начинал волноваться. Она не могла не прийти, значит, что-то случилось. Но что могло произойти? Да всё, что угодно! Самое простое: генерал Богданов мог не отпустить её, узнав, куда она собирается идти. Шторм посмотрел на часы, было полдесятого. Ждать бесполезно! Так поздно она точно не выйдет из палатки, зная, что её дядя тут. Закрыв глаза, он попытался уснуть, но сделать это было крайне тяжело, когда в голове роились мысли.

Александр ворочался с бока на бок, сон так и не шёл. Он настолько привык засыпать после ухода Кати, что, когда она не пришла сегодня, он чувствовал какую-то опустошённость внутри себя. Как будто его разобрали на маленькие детальки, а, собрав назад, забыли поставить самую главную на место.

Встав с кровати, солдат прошёлся взад-вперёд по палатке. Так не может больше продолжаться, он просто обязан увидеть её и, недолго думая, он задул свечу и вышел на улицу. Посмотрев по сторонам, Александр увидел часовых, сидящих у костра. Тихонько проскользнув мимо палатки хирурга, он направился туда, где жила Шувалова.

В лагере было спокойно, все спали, поэтому Шторм без труда добрался до нужного ему места. У Кати горела свеча, и, судя по тени, она была одна. Александр вздохнул с облегчением, значит, генерал Богданов не посадил её под арест, как он думал. Тихонько подкравшись ко входу в палатку, он издал глухой звук, чтобы Шувалова поняла, что снаружи кто-то есть.

— Я не хочу с тобой разговаривать, дядя Артём! — услышал он её голос. — Ты не хотел сегодня слушать меня, теперь я не хочу слушать тебя. Спокойной ночи!

Шторм улыбнулся, значит, она всё-таки поссорилась с генералом. Посмотрев по сторонам и убедившись, что его никто не видит, он вошёл внутрь.

— И даже со мной нет желания поговорить?

Катя вскочила с кровати.

— Саш?

Как же она была рада его видеть! Подойдя к нему поближе, она удивлённо спросила, всё ещё не веря своим глазам:

— Что ты тут делаешь?

— Я подумал, что ты будешь рада меня видеть. Ты не пришла ко мне сегодня, и я решил, что что-то случилось, и пришёл сам.

— Ты… А как же часовые?

— Ну, не думаешь же ты, что только тебе удаётся незаметно ходить по лагерю по ночам?

Александр провёл рукой по её волосам.

— Я тоже кое-что умею. Кстати, я тебя не разбудил?

Катя посмотрела на кровать и поспешила ответить:

— Нет, я просто лежала, потому что не могла уснуть. Сегодня был насыщенный день!

— Эмоции? — предположил Шторм. — Встреча с дядей, ты ведь так её ждала.

Она опустила глаза и подошла к столу, где горела свеча. Посмотрев на дрожащее пламя, она сказала:

— Мы поссорились! Вернее, это я на него обиделась.

— Расскажешь?

Шувалова повернулась к нему. Её глаза блестели. Александр не мог понять, то ли это были слёзы, то ли свет так падал на её лицо. Но одно он знал наверняка: она была так прекрасна, что в эту минуту ему захотелось прижать её к себе и никогда не отпускать.

— Ничего особого, думаю, что мы скоро помиримся. Я боюсь сейчас не за наши отношения с дядей, а за тебя. Вдруг кто-то проснётся?

— Ночью не спят одни часовые. Остальных не поднимешь до самого утра. Такое удаётся делать только старшему лейтенанту, у него просто дар.

Катя тихонько засмеялась. Александр медленно подошёл к ней.

— Я бы не рискнул прийти сюда, если бы не знал, что всё спокойно. Просто я очень соскучился, и мне нужно было увидеть тебя, потому что без этого я точно не усну всю ночь.

С некоторой растерянностью он провёл рукой по её волосам, словно сам не ожидал от себя такого, и попытался успокоиться. Затем он нежно, но уже более уверенно, коснулся её щеки. От этого простого прикосновения девушку бросило в дрожь. Не встретив сопротивления, Александр обнял Катю обеими руками и потянулся к её губам.

Сначала его поцелуй был лёгкий, непринуждённый, но по мере того как волна страсти начинала нарастать внутри солдата, он стал более требовательным. Шувалова погрузила пальцы в его волосы.

Оторвавшись от её губ, Александр посмотрел Кате в глаза. В них он увидел яркий огонь страсти, сжигающий всё её тело. В этот момент он не мог молчать, все чувства, до этого так умело запертые в его сердце, вырвались наружу. Обжигая её лицо своим дыханием, он прошептал:

— Я тебя люблю… И всегда любил.

Сердце замерло. Она так долго ждала этих слов.

— Я тоже тебя… — но её собственное признание утонуло в его жарком поцелуе.

Катя робко провела рукой по его груди, нащупывая пуговицы на куртке, но пальцы предательски не слушались её, делая каждое движение неуклюжим.

— Ты действительно этого хочешь? — спросил Александр, задыхаясь от желания.

Обняв его лицо ладонями, она прошептала:

— Да, я хочу, потому что я тоже люблю тебя.

Сохраняя последнюю каплю здравого смысла, он потянулся к свече. Поднеся её к лицу, Шторм задул пламя…

Полная луна, заглядывая в окошко, освещала палатку. Он смотрел на девушку, не переставая восхищаться ею. Она открыла глаза и поймала его взгляд на себе. Хорошо, что было темно, и он не мог заметить, как щёки стала заливать краска. Но ему не понадобилось много времени, чтобы догадаться, что он заставил её покраснеть.

Нежно улыбнувшись, Александр сказал:

— Я люблю тебя. Это была самая лучшая ночь в моей жизни! Спасибо, что подарила мне её.

И с этими словами он снова поцеловал Катю. Положив голову ему на грудь, она обняла его, и её окутал сон. На лице была улыбка. Шторм коснулся губами её лба и закрыл глаза.

Утром, как только солдаты ушли в патруль, Кирилл сразу же отправился к своему другу. Это был первый день их отпуска. Чудову не терпелось поговорить с Александром, поделиться впечатлениями и задать ему вопрос, мучавший его всю ночь.

Ефрейтор застал друга лежащим на кровати. Посмотрев на часы, он очень удивился.

— Девять часов, а вы ещё спите, товарищ младший сержант? Не порядок!

Шторм улыбнулся. Открыв глаза, он посмотрел на Кирилла. Они были полны радости. Чудов качнул головой и просиял:

— Ну, рассказывай!

— Прости, не понял?

— Ладно тебе, не понял он! — ефрейтор хлопнул друга по плечу. — Да ты светишься как солнце ясное!

Младший сержант рассмеялся.

— Я рад, что наконец-то получил отпуск!

— Да-да, думаю, тут не только в отпуске дело! — Кирилл подмигнул ему. — Я вчера был на дежурстве и сидел у костра. Случайно, заметь, случайно, я увидел, как один из солдат пробирается в палатку к Кате.

Александр смотрел на Чудова.

— Всю ночь пришлось не смыкать глаз, потому что этот олух, по-другому я просто сказать не могу, забыл, наверное, что влиятельный дядюшка всё ещё находится в лагере!

— Всё было тихо, а руководство наверняка заседало до глубокой ночи в кабинете полковника, поэтому я ничем ни рисковал!

— Опа! — Кирилл щёлкнул пальцами. — Так ты не отрицаешь того, что был в гостях у Кати поздно вечером?

Шторм понял, что совершил ошибку, не догадавшись о хитром ходе ефрейтора.

— Ты, хитрый лис! — улыбнулся он. — Нет, не отрицаю!

Чудов засмеялся.

— Я, если честно, сомневался, застану тебя тут или нет, но у тебя хватило ума вернуться к себе. Я рад за вас! Она достойна быть счастливой как никто другой…. Поэтому если ты обидишь её, я лично приеду в Угорск и накажу тебя!

— В угол поставишь?

— Хуже! — сверкнул глазами Кирилл, переводя дыхание. — Сначала марш-бросок, как в учебке, помнишь? И только потом в угол.

Немного помолчав, он добавил:

— На горох!

— Я еду вместе с тобой!

Катя вбежала в палатку и с порога сообщила радостную новость, которую она узнала от генерала. В порывах счастья она не сразу заметила, что Александр был там не один.

— Кирилл?!

— И тебе доброе утро, Катюш! Ты восхитительно выглядишь!

Шторм незаметно толкнул приятеля в бок, чтобы тот не сболтнул лишнего. Он прекрасно знал своего друга: рассказать о том, что ему известны события этой ночи, Кириллу не составит никакого труда.

— Привет! — восстанавливая дыхание от быстрой ходьбы, сказала Шувалова.

Потом она снова посмотрела на младшего сержанта:

— Он разрешил нам ехать вместе! Я не понимаю…. Но он пришёл ко мне и сказал, что ты будешь меня сопровождать до Угорска.

— Та-да! — пропел ефрейтор. — Мечты сбываются! Есть всё-таки чудеса на этом свете!

— И не говори! — согласился Александр.

Переводя взгляд с одного улыбающегося солдата на другого, Катя спросила:

— Что-то не так?

— Всё так, Катерина! — пропел Чудов. — Сегодня самый счастливый день, потому что мы все едем домой! Домой, ребят! — повторил он. — Что может быть лучше!

— Теперь свидимся только через две недели! — посмотрел на друга Шторм. — Смотри не натвори там ничего, а то я тебя знаю!

Кирилл сделал серьёзный вид.

— Слушаюсь, товарищ младший сержант! Так точно, товарищ младший сержант!

— И так всегда!

Все трое рассмеялись.

— Так мы и думали, что застанем вас здесь! — раздался голос командующего армией.

В палатку вошёл Денисов, а следом за ним капитан Терехов и генерал Богданов. Солдаты тут же вскочили на ноги, вытянулись по стойке «смирно» и отдали честь.

— Вольно! — дал команду Артём Викторович.

Шторм и Чудов немного расслабились, но выражение лица ни у одного, ни у другого не изменилось, они остались такими же сосредоточенными и серьёзными.

— Устраиваете заговор? — с улыбкой спросил Богданов.

— Мы… — попытался первым заговорить ефрейтор, но дать внятных объяснений, почему вместе с ними была Катя, не получилось.

На помощь пришёл Денисов:

— Вот это наши бойцы, которые считались погибшими. Младший сержант Шторм!

Александр отдал честь.

— И ефрейтор Чудов!

Кирилл повторил действия друга. Генерал подошёл ближе к солдатам. Они произвели на него положительное впечатление: высокие, крепкие, загорелые. Одним словом, такие, какими должны быть настоящие защитники Отечества.

— Александр Шторм… Это и есть тот солдат, который поедет вместе с моей племянницей в Угорск?

— Так точно, товарищ генерал! — ответил полковник.

— Мне много о вас рассказывали, товарищ сержант!

— Младший сержант, товарищ генерал!

— Ошибаетесь, боец! С сегодняшнего дня вы и ваш друг идёте на повышение. Так что неправильно вы меня исправили!

— Простите, товарищ генерал.

Катя наблюдала за всем со стороны, и вся эта картина заставила её улыбнуться. Кирилл и Александр сейчас предстали перед ней совсем в другом свете. Такими она никогда их ещё не видела. Столько серьёзности, уважения…. Статные, подтянутые они разговаривали с человеком, которого она всегда привыкла видеть добрым и ласковым, она даже не подозревала, что он заставляет солдат так сильно меняться.

— С сегодняшнего дня вы уезжаете в отпуск, — сказал Богданов. — Надеюсь, вы понимаете, что это значит?

— Мы, наконец, сможем увидеть своих родных и близких, товарищ генерал! — ответил Чудов.

— Это само собой! Но помимо этого, оказавшись за пределами вашей воинской части, не забывайте, что вы всё ещё продолжаете носить звание солдата Российской армии. И это обязывает вас вести себя достойным образом!

— Так точно, товарищ генерал! — ответили парни.

— Очень хорошо! Поэтому, я думаю, у вас хватит ума не влезать в драки и пьяные дебоши, как это обычно бывает, когда такие же солдаты, как вы, оказываются на гражданке.

— Мы не такие, как все! — резко отреагировал на его слова Шторм.

— Сержант! — одёрнул его Терехов. — Похоже, вы забылись, кто перед вами стоит!

Александр посмотрел на него.

— Никак нет, товарищ капитан! Просто и я, и младший сержант Чудов уже не один раз доказали, что с честью носим это звание и понимаем, какая это ответственность!

Шувалова насторожилась. Бунтарский дух в нём так и остался. Она смотрела на дядю и ожидала его ответа на слова Александра.

— Что же, — наконец, заговорил генерал, — вы прошли испытание, товарищ сержант.

Терехов и Денисов удивлённо посмотрели на друга. Шторм растерялся.

— Теперь я вижу, что ваши командиры не ошиблись в вас! И я с уверенностью могу отправить Катерину домой вместе с вами.

Александр улыбнулся.

— Спасибо, товарищ генерал. Я не подведу вас!

Богданов перевёл взгляд на Катю.

— У тебя нет другого выбора!

Затем он снова обратился к ребятам.

— Надеюсь, вы уже собрали вещи? Сержант Шторм? Младший сержант Чудов?

— Так точно!

— Тогда готовьтесь, через пятнадцать минут вас доставят в город, и оттуда вы уже отправитесь по домам. Надеюсь, ты попрощаешься со мной? — улыбаясь, обратился он к племяннице.

Как только офицеры направились к выходу, она посмотрела на солдат и, прошептав «увидимся», последовала следом за ними.

На вокзале все трое стояли в ожидании своих поездов и молчали. Расставания всегда ложатся на плечи тяжёлым грузом, несмотря на длительность разлуки, и теперь каждый из них испытывал это на себе.

Когда объявили, что поезд до Угорска будет отправляться через несколько минут, Александр посмотрел на Кирилла и протянул ему руку:

— Давай, братишка! Осторожнее там, ты ведь помнишь об ответственности?

Они, засмеявшись, обнялись. Шувалова мило наблюдала за их действиями.

— Ты тоже береги себя, Сань, а самое главное — береги Катю. Иначе я воплощу в реальность своё обещание!

Девушка с удивлением посмотрела на солдат:

— Какое обещание?

Приложив палец к губам, Чудов прошептал:

— Тсс… Это секретная информация, за разглашение которой полагается расстрел.

Катя ударила его по плечу.

— Так что, Катюша, не задавай лишних вопросов, если не хочешь, чтобы сержант Шторм так трагично закончил носить священное звание солдата Российской армии.

И все трое громко рассмеялись. Достав из рюкзака кусочек бумаги, где ровно были написаны несколько цифр и адрес, Александр сказал:

— Звони, если что!

Кирилл отдал ему такой же белый листок:

— И ты тоже!

Кивнув головой, Шторм взял вещи, и вместе с Катей они пошли к номеру вагона, где располагались их места. Александр забрался по ступенькам и помог ей сделать тоже самое. Машинист поезда дал свисток, и состав медленно тронулся с места, оставляя ефрейтора одного вместе с остальными провожающими на платформе. Махнув другу рукой, он прошептал:

— До скорой встречи, братишка!

 

ЧАСТЬ 2

 

Глава 1

Родной город встретил их дождём. За окном было пасмурно, синие тучи грузно висели над землёй, пугая своей воинственностью. Всё было серым и грустным. Крупные капли дождя стекали по стеклу, навевая тоску и заставляя сожалеть о том, что хорошая погода осталась далеко в горах Кавказа.

Катя мрачно смотрела в окошко. Она была в смятении. Возвращение домой никогда не казалось ей таким страшным. Она и подумать не могла, что это заставит её впасть в состояние глубокой депрессии.

Хорошее настроение стало улетучиваться по мере того, как они приближались к Угорску. Каждый раз, когда она находилась в этом городе, с ней что-то происходило. Иногда ей казалось, что её предположение о том, что она притягивает неприятности, было правдой. Но теперь ей нечего было опасаться, ведь рядом находился человек, которого она любила. Он мог защитить её от любой опасности. И вдруг в её голове промелькнула жуткая мысль: а что если он просто использовал её? Что если никакой любви и не было? Может, он сделал это нарочно, чтобы получить очередное повышение, а, вернувшись сюда, он станет таким же неуправляемым хулиганом?

— Вот мы и приехали! — голос Александра вернул её к действительности.

Увидев её мрачное выражение лица, он присел рядом с ней.

— Эй, что случилось? Ты чем-то расстроена?

— Нет, ничего страшного! — солгала она. — Всё хорошо! Просто погода не радует, не люблю дождь.

Шторм не сводил с неё глаз. На мгновение ей показалось, что он догадался, о чём она думала несколько минут назад. Попытавшись изобразить улыбку, Катя сказала:

— Не волнуйся так!

— Это ведь не из-за погоды, верно? Не из-за погоды ты сама не своя? Я же видел, что чем ближе мы становились к родному городу, тем сильнее менялось твоё настроение.

Александр прикоснулся к её подбородку и слегка его потеребил:

— Я с тобой, слышишь? Я не дам тебя в обиду!

Шувалова кивнула головой.

— Я знаю.

— Ну вот! — солдат улыбнулся. — А ну-ка, чьи это у нас глазки собрались плакать? На улице и так льёт, как из ведра, и ты ещё собралась тут сырость разводить! Смотри, а то обвинят нас потом во всемирном потопе.

На Катином лице появилась улыбка.

— Мы уже почти приехали! Давай-ка соберём вещи и приготовимся к выходу.

С этими словами Шторм достал с верхней полки рюкзак и стал складывать в него ненужную одежду, а она тем временем собирала бельё, которое выдала проводница, когда они сели в поезд.

Закончив сборы, Александр понял, что состав замедляет ход. Это значило одно: они наконец-то приехали. По коже пробежал холодок: пришло время встретиться с прошлым лицом к лицу.

Почему-то эта мысль не придала ему уверенности, а заставила немного оробеть. Разве не этого он желал? Разве не жаждал мести? Не хотел ступить на тропу войны? Посмотрев на Катю, он понял, что было причиной такой робости. Наверняка, она не была бы в восторге оттого, что при первой же возможности он приготовился разобраться с её обидчиком раз и навсегда, дав понять, что тем вечером тот совершил ошибку.

«Ей не обязательно знать!» — подумал Александр, как бы уговаривая себя. — «Это не только её прошлое, но и моё тоже!» Но это не успокаивало, такие детские объяснения не могли убедить даже его самого в своей правоте.

Поезд остановился, и пассажиры приготовились к выходу. Подождав, пока основная масса приехавших прошла, Александр и Катя двинулись к выходу из вагона. Дождь так и не прекращался, тихонько барабаня по крыше. Спрыгнув на платформу и закинув рюкзак за плечи, Шторм протянул Кате руку.

— Прошу! — просиял он, стоя под дождём. — Добро пожаловать домой!

Шувалова улыбнулась и позволила ему помочь ей сойти по ступенькам вниз, после чего они вместе направились к зданию вокзала, чтобы оттуда уже попасть в город.

Оказавшись у главного выхода, Александр посмотрел по сторонам в поисках такси. Но, как назло, все машины были заняты. Год отсутствия давал о себе знать: он уже почти забыл, как это — жить гражданской жизнью. Наконец, Шторм увидел остановившуюся иномарку с шашечками и махнул рукой.

— Пошли! — сказал он, обращаясь к Шуваловой. — А то я уже весь мокрый. Чувствую себя губкой, на которую вылили ушат воды.

Они добежали до чёрного «Шевралле» и забрались внутрь. Катя назвала адрес дома, где когда-то жили её родители, и машина тронулась с места, оставляя за собой каскад брызг.

Всю дорогу она молча смотрела в окно, лишь изредка отвечая на вопросы Александра. Он же, не переставая, болтал с таксистом, пытаясь узнать, что нового произошло в городе. Шувалова удивилась, как легко он находил общий язык с незнакомыми людьми, и каким непринуждённым получалось общение. Невольно она улыбнулась.

Разговаривая с парнишкой за рулём, Шторм выяснил, что город почти не изменился, пока он отсутствовал. Местным авторитетом был уже хорошо известный ему Влад Сизов, который считал себя великим царём и могущественным богом.

«Что ж, почти знакомая ситуация!» — подумал про себя Александр. — «Легенды очень впечатляют, но на самом деле, скорее всего, новый герой — это очередной зажравшийся папенькин сынок, которого ещё никто не ставил на место!»

Когда таксист привёз их по адресу, который ему назвали, и уехал назад, Александр посмотрел на Катю.

— Беги домой, а то совсем промокнешь! И не забудь сообщить генералу, что мы добрались без приключений.

— И почётное звание солдата ничуть не замарали!

Александр улыбнулся:

— Да, именно так!

Развернувшись, он направился к своему дому, но, пройдя несколько метров, он обернулся и спросил:

— Если дождь прекратится, я зайду вечером, прогуляемся? Если ты не против, конечно!

— Да… Было бы неплохо.

Солдат кивнул. Он прекрасно понимал, что это был лишь жест вежливости. На самом деле она никуда не собиралась идти, а уж тем более гулять по городу. Но Шторм ничего не сказал. Он поднял воротник на куртке и глубже втянул голову, чтобы ветер не так сильно продувал лёгкую армейскую одежду, и пошёл по дороге туда, где он не был почти целый год.

Катя не успела даже привести нежилую гостиную в порядок, как в дверь позвонили. Она выглянула в окно, но никого не увидела. Это точно не мог быть Александр, потому что он обещал зайти вечером, когда закончится дождь, а за окном лило как из ведра.

Положив на диван белую простыню, она направилась к двери. Открыв её, Шувалова была приятно удивлена: на пороге стояла Юля Касимова. Девушка просто сияла от счастья!

— Не нарушая традиций, ты, как всегда, молча приехала домой! — она укоризненно покачала головой. — Ничего не сообщила, не написала, даже не позвонила!

— Прости, прости, — стала оправдываться Катя, обнимая её. — Я буквально только что вошла в дом, даже вещи разобрать не успела. Заходи скорее! Сейчас я поставлю чайник! Боже, Юлька, я тебя так давно не видела!

Шувалова снова обняла подругу.

— Раз ты ещё ничего не сделала, давай я тебе помогу! — сказала Юля, входя в гостиную. — Иди, разбирайся с вещами, а я пока похозяйничаю на кухне, если ты не против.

Катя улыбнулась. Прошло столько времени, а её подруга ни капельки не изменилась: всё также была готова прийти на помощь в любую минуту.

— Я только «за»!

— Вот и прекрасно!

Спустя полчаса девушки сидели за столом и пили чай. Шувалова рассказала всё, что с ней произошло, утаив только подробности о встрече с Александром и о дальнейшем развитии их отношений. Она была ещё пока не готова поделиться этим даже с близкой подругой, хотя прекрасно понимала, что когда та узнает всю правду, вопросов будет ещё больше, чем если бы она рассказала об этом сейчас.

— Теперь-то после всего случившегося, я надеюсь, ты останешься здесь? — спросила Юля, когда Катя замолчала.

— Я пока не знаю, — пожала плечами Шувалова. — По крайней мере, две недели у меня точно есть! А там видно будет. Может, в армию пойду! — после этих слов она рассмеялась. — Опыт у меня уже есть.

— Это точно! — сквозь смех проговорила Касимова. — С твоими-то связями ты через пару лет генеральшей станешь!

Они еле переводили дыхание. Весёлая атмосфера и девичий смех были нарушены стуком в дверь. Подруги переглянулись. Поставив чашку на стол, Катя медленно встала со стула и направилась к входной двери. Она догадывалась, кто это мог быть… Как же не вовремя!

— Неужели кто-то ещё видел, как ты приехала? — с раздражением в голосе произнесла Юля. — Даже поговорить не дают!

Когда Шувалова вышла в коридор, сердце бешено стучало, как будто хотело вырваться из груди. Она молилась, чтобы это был не тот человек, о котором она думала. В любое другое время она была бы просто счастлива видеть его, но только не сейчас, когда в гостиной сидела её подруга.

Подойдя к двери, Катя глубоко вздохнула. Ничего больше не оставалось, как просто открыть её.

— Привет! — улыбнулся Александр. — Вот и я, как и обещал!

— Но… — протянула Шувалова, глядя на улицу, — похоже, погода ни капельки не изменилась! А насколько я помню, ты говорил, что зайдёшь, когда закончится дождь.

— Да?!

Шторм оглянулся. За спиной бушевала стихия. Потоки воды неслись бурными ручьями, сметая всё на своём пути. Небо низко висело над землёй, намекая на то, что тучи ещё долго не собирались покидать эту часть города.

Повернув голову к Кате, Александр уверенно начал:

— Ты не поверишь! Я сидел и ждал, ждал, ждал, когда это безобразие прекратится. И как только показалось солнце….

— Солнце?

— Да, солнце, солнце, — он закивал головой. — Жёлтое такое! Греет оно ещё так тепло, тепло!

Шувалова улыбнулась.

— Так вот как показалось солнце, я поспешил к тебе, но, по-видимому…

Александр снова обернулся назад.

— … по-видимому, как только я ступил на твой порог, небо снова заплакало. Скорее всего, от радости, что я наконец-таки выгляжу как гражданский!

Шторм развёл руки в стороны, не переставая улыбаться. Он был одет как обычный парень, не имеющий никакого отношения к армии. Ничто в его внешнем виде не говорило о том, что всего лишь несколько часов назад он выглядел как солдат, только что вернувшийся домой после долгой службы.

Она уже давно не видела его таким, с момента их первой встречи. Тёмные джинсы и белая футболка делали его привлекательнее, чем военная форма. А чёрная куртка, так хорошо подчёркивающая его мощный торс, добавляла в его облик ещё больше шарма.

— А из дома ты такой же мокрый вышел? — спросила Катя.

— Мокрый?

— Ну да! — засмеялась она. — Ты же сказал, что пока шёл, светило солнце, значит, таким мокрым ты уже из дома вышел.

В подтверждение её слов, на нос Александра упала капля с мокрых волос. Он улыбнулся, а потом они оба рассмеялись.

— Плохой из меня вышел Оле-Лукойе, да? Но я старался!

— Ты промок с ног до головы! И стоило в такую погоду выходить на улицу? Мы же договорились!

Он посмотрел на неё и, не отводя глаз от её лица, тихо сказал:

— Я соскучился…. И не дождь, ни что-либо ещё не смогли бы остановить меня!

Шувалова провела рукой по его мокрым волосам.

— Мой отважный солдатик! Заходи скорее в дом, иначе ты все две недели своего заслуженного отпуска проведёшь в постели, чихая и кашляя.

С этими словами она позволила ему войти внутрь и закрыла за ним дверь.

— Ты знаешь, я бы не отказался от этого, но только с тем условием, что ты всё это время будешь находиться рядом со мной!

Катя слегка ударила его по плечу и улыбнулась. Он просто неисправим! Столько энергии исходило от него, трудно было поверить, что совсем недавно он находился при смерти с осколком в правом боку. Все страхи, которые мучили её, когда они подъезжали к родному городу, исчезли, как только он появился у неё на пороге.

— Кого там ещё нелёгкая принесла в такую….

Юля открыла рот от удивления.

— … погоду! — тихо добавила она и замерла, не решаясь больше сказать ни слова.

Он стоял в дверях комнаты и улыбался. Тот самый хулиган, о котором когда-то столько говорили и которого так боялись…. Легенда, Сорвиголова этого маленького района! Год прошёл, а он почти не изменился, не считая того, что стал ещё крепче, загорелее и привлекательнее. Она ожидала увидеть его где угодно, только не в этом доме и не в этой гостиной.

— Это моя подруга! — слова Шуваловой вывели её из шокового состояния, в котором она находилась последние несколько секунд.

— Юля, если я не ошибаюсь? — предположил Александр.

— Да, — кивнула головой та.

— А я…

— Шторм! — перебила его Касимова.

Александр посмотрел на Катю. Он не ожидал, что произведёт такое впечатление на её подругу, и теперь ему была необходима её помощь, потому что девушка явно всё ещё находилась в шоке.

— У него есть имя, — тихо сказала Шувалова. — Извини, я не успела рассказать тебе о том, что… я знакома с Сашей и… что он тоже собирался зайти в гости.

Юля выдавила из себя улыбку и кивнула головой, потихоньку пытаясь прийти в себя.

— Пожалуй, это первое, с чего ты должна была начать наш с тобой разговор.

В комнате наступила тишина.

— Может, я тогда зайду попозже? — спросил Шторм, глядя на Катю. — Похоже, я немного не вовремя!

— Куда ты пошёл? — поспешила остановить его она. — На улице льёт как из ведра. Ты и так промок до нитки!

Все трое как по команде посмотрели в окно. Дождь действительно не собирался прекращаться, а, скорее всего, наоборот, только усилился. Этого момента было достаточно, чтобы хоть как-то разрядить обстановку в гостиной.

— Я пойду, поставлю чайник и принесу ещё одну чашку! — сказала Катя, направляясь на кухню.

— Я с тобой! — раздался звонкий голос Юли.

Она явно не собиралась оставаться наедине с Александром, к тому же у неё возникло несметное количество вопросов к своей подруге, которая скрыла такие новости.

— Здорово! — улыбнулся Шторм. — А я, пожалуй, подожду вас здесь! Думаю, вы и без меня там отлично справитесь.

— Что всё это значит?! — зашипела Касимова, как только за ними захлопнулась дверь на кухню. — И когда ты собиралась рассказать мне об этом? Если вообще собиралась…

Катя покраснела.

— Конечно, собиралась! Просто как-то вылетело из головы.

Глаза Юли стали круглыми.

— У тебя вылетело из головы, что ты знакома со Штормом? Ну, знаешь ли…

— Тише! — сказала Шувалова, приложив палец к губам и покосившись на дверь. — Он может услышать!

— Я просто онемела, когда увидела, кто вошёл в комнату!

— Могу себе представить, только давай сейчас не будем об этом, хорошо? Я обещаю тебе, что завтра всё расскажу в мельчайших подробностях.

— Да я с тебя с живой не слезу, пока не услышу все детали этой истории, — улыбнулась Юля. — Ну, это надо же! Сашка Шторм! И как тебя угораздило?

— Сама не знаю. Но ты даже себе представить не можешь, как я счастлива!

— То-то я видела, что ты светилась вся. Но возвращение домой тут было вовсе не причём. Оказывается, вон оно что! И давно вы знакомы?

— Почти месяц.

— Месяц?! — воскликнула Юля.

— Да.

— Это получается, что вы встретились, когда ты была там?

Катя кивнула.

— Боже, правда, как же тесен мир! Не знаешь, где и кого встретишь!

— Чайник вскипел! — сказала Шувалова, доставая ещё одну чашку из шкафа. — Пошли в гостиную, а то мы и так тут долго сидим! Ты как, в порядке?

— Да, всё хорошо. Пошли, а то не очень красиво получается, но завтра я жду от тебя полного отчёта обо всём, что утаила от меня сегодня!

— Договорились!

Вместе они вернулись в комнату, где оставили Александра одного. Он сидел в кресле и задумчиво смотрел в окно, даже не услышав, как подруги вошли в гостиную. Мысли о Владе не давали ему покоя.

— А вот и мы! — просияла Юля. — Извини, что заставили тебя ждать!

Шторм посмотрел на них и улыбнулся.

— Ничего страшного! Моё появление здесь было немного неожиданным, я, если честно, думал, что вы теперь долго не выйдете из кухни.

— У нас ещё будет время это обсудить, — сказала Катя, поняв, на что намекнул Александр.

— Завтра будет тот ещё денёк! — он перевёл взгляд на Шувалову.

— Твоя куртка, — сказала Юля, — совсем промокла! Ты хочешь заболеть?

— Я уже рассматривал этот вариант!

— Ну, уж нет! — выпалила Катя. — Снимай скорее, я повешу её сушиться! А то ты мне сейчас тут разведёшь мокрое царство-государство и простудишься ещё в добавок ко всему.

Шторм встал и аккуратно снял куртку, оставшись в одной футболке с коротким рукавом, тут же выставив на обозрение крепкие загорелые руки. Это не осталось незамеченным! Девушки по достоинству оценили это. Катя смотрела на него, как будто видела в первый раз. Она привыкла к армейскому цвету хаки и не допускала той мысли, что он может носить что-то ещё. Гражданская одежда шла ему больше, чем зелёная форма.

— Такая забота! И где же вы были раньше?

— Раньше мы бы однозначно не вписались в твою компанию! — сказала Юля, поставив на стол чашку, которую принесла из кухни. — А если бы и вписались, то пришлось бы ухаживать за всеми, а не только за тобой.

Эти слова полоснули его, как ножи. Ощущение было такое, как будто кто-то насыпал соли на старые кровоточащие раны. Каждый понял смысл того, что только что было сказано. Александр знал, она сделала это не со зла, никто не был виноват, что прошлое лежало тяжёлым грузом на его плечах. На долю секунды лицо Шторма помрачнело, улыбка исчезла, уступив место выражению горечи, но спустя мгновение он всё также сидел и смотрел на девчонок.

Юля поняла, что причиной этому стали её последние слова, ведь не даром она училась на факультете психологии. Читать лица людей у неё получалось также хорошо, как изучать что-то новое, читая умные книжки. Она тут же попыталась исправить положение, переведя разговор в другое русло.

— А ты когда приехал, Саш?

Он посмотрел на часы и сказал:

— Ну, через десять минут будет уже почти два часа, как я нахожусь в городе!

— Это получается, что вы… приехали вместе?

— Получается да.

Юля состроила недовольную гримасу. Она снова была не у дел.

— А… а как же так?

Катя хотела было начать что-то говорить, но голос Александра опередил её.

— Просто по счастливому стечению обстоятельств, — начал он, — мы оказались в одном и том же месте в одно время.

— Значит, всё-таки правду говорят, что мир тесен. Никогда не знаешь, где найдёшь, где потеряешь, — задумчиво произнесла Касимова.

— В нашем случае, будет уместным слово найдёшь, — тихо сказала Катя.

— Здесь ты права, — согласился Шторм и нежно посмотрел на неё.

Это не ускользнуло от внимательного взгляда Юли. Вывод напрашивался сам по себе.

— Так! Похоже, я о многом не знаю. И ты молчала?

— У нас ещё куча времени! — попыталась защититься от нападок подруги Шувалова.

Она прекрасно понимала, что сейчас чувствовала та. Любопытство было тем качеством, которое присутствовало в Юле в избытке. Ей было бы хорошо работать сыщиком в полиции.

— Да, Юль, две недели как минимум! — пришёл на помощь Александр. — Так что мы ещё успеем поделиться всеми новостями!

— Мы??! — удивлённо протянула Касимова.

— Да, — кивнул Шторм.

— А как же…

— Думаю, у них и без меня есть, чем заняться.

Он пожал плечами и глубоко вздохнул.

— Я не уверен, что теперь есть хоть что-то, что могло бы связывать меня с этой компанией. Уж так вышло…

Александр стал рассматривать небольшую чашку, которую держал в руке. Естественно, он сказал неправду! Связующая нить всё-таки была, и она находилась в этой комнате, но раскрывать свои планы относительно своих бывших друзей он не собирался. Ни к чему им знать дела, предназначенные для обсуждения в мужском обществе. Да и пугать Катю он тоже не хотел! Она наверняка бы не одобрила его действий!

Юля не сводила глаз со Шторма.

— Ты очень изменился, Саш. И это на самом деле очень здорово!

— Ты так думаешь?

— Да. Ты совершенно не такой, каким я тебя себе представляла… Если честно, то я тебя просто ненавидела…

— Юля! — одёрнула её Катя, сообразив, какие события она имела в виду.

— Всё в порядке, — сказал он. — Она абсолютно права! К тому же, каждый имеет право на своё собственное мнение.

— Я не знаю, что произошло, и как вы познакомились, но надеюсь, что ты не вернёшься к прошлой жизни.

Шторм кивнул головой и улыбнулся. Юля нравилась ему всё больше и больше. Он был рад, что такой человек всё это время находился рядом с Шуваловой.

— Я не думаю, что это произойдёт! А что касается нашего с Катей знакомства, то тут всё очень просто: она спасла мне жизнь, когда я находился уже одной ногой в могиле! Если бы не она, сомневаюсь, что я бы сидел тут с вами и пил чай. Вернее, я бы пил его, только наверху в небесной канцелярии, или, скорее всего, кое-где похуже.

И он указал взглядом на пол, намекая на места вечных мук и страданий.

— Ты преувеличиваешь! — сказала Шувалова, покачав головой. — Я только обработала твою рану и всё.

— Ну, ребят, вам там точно скучать не приходилось, как я вижу! — проговорила Юля, потрясённая словами друзей. — А кто-то говорил мне, — посмотрела она на подругу, — что там, где ты жила, всё было тихо и спокойно.

Катя улыбнулась:

— Всё так и было, честно!

— Ага, как же! Ещё скажи, что в тихой мирной обстановке ты случайно нашла Сашку, истекающего кровью, и решила проявить материнскую заботу.

Александр рассмеялся. Касимова напоминала ему его приятеля Кирилла: в ней было столько же чувства юмора, как и в нём. В любой ситуации ей было, что сказать, особенно в те моменты, когда она чувствовала себя обделённой или оскорблённой.

— Вот видишь, — указала Юля жестом в сторону смеющегося парня, — даже ему стало смешно!

— Ты просто была сейчас очень похожа на моего друга, — сказал Шторм, переводя дыхание. — Он точно так же реагирует, когда выясняется, что он чего-то не знает! Злится, но старается этого не показывать, скрывая чувства за иронией.

Касимова надула губы.

— Очень смешно!

— Прости, я не хотел тебя обидеть, — стал извиняться Александр. — Но я говорю, как есть! Катя знает и не даст мне соврать!

Шувалова одобрительно закивала головой, тоже продолжая улыбаться.

— И у тебя есть боевые шрамы? — спросила вдруг Юля.

— Да, — сказал Шторм, показывая на правый бок. — Напоминание о тех славных трёх днях, проведённых в лесу под открытым небом в обществе лучшего друга и прекрасной девушки.

С этими словами он посмотрела на Катю, и его глаза засветились счастьем. Это были лучшие три дня за всё то время, которое он находился в армии!

Оставшийся вечер они посвятили рассказам о том, как Александр получил ранение, и как Катя встретилась с ним и его товарищем в лесу и спасла его от смерти. Касимова внимательно слушала и не могла поверить тому, о чём говорили ей друзья…

Судьба, оказывается, такая капризная штука! Нельзя быть уверенным ни в одном дне! Её подруга все эти долгие месяцы ненавидела Шторма, проклинала его ночами, и всё для того, чтобы однажды забыть обо всём этом и влюбиться в него, как маленькая девчонка в красивого парнишку с обложки журнала.

И Александр, и Катя просто светились, когда находились рядом, любому стало бы ясно, что эти двое влюблены друг в друга по уши! Юля не переставала радоваться за подругу. Она заслужила это! Столько вытерпеть и ничего с собой не сделать… Теперь у неё была надёжная защита. Александр не даст её в обиду и не позволит никому даже пальцем прикоснуться к ней, это было ясно как день! Такой счастливой и весёлой Катю Касимова не видела уже давно.

Когда часы на стене пробили половину двенадцатого, Юля подскочила с дивана как ошпаренная. Она не заметила, что прошло столько времени.

— Уже почти полночь! — воскликнула она, глядя на часы.

— Что, превращаешься в оборотня, когда пробьёт двенадцать? — сострил Александр.

— Меня дома сегодня точно убьют! Мало того, что я не сказала, куда пошла, так ещё и возвращаюсь незнамо во сколько!

— Не волнуйся ты так! — попыталась успокоить подругу Катя. — Твоя мама никогда не была против того, что мы общаемся, ты только не забудь сказать, что ты всё это время была у меня!

— Только не говори, что и Шторм тоже был с вами! — произнёс, улыбаясь, парень. — А то, боюсь, завтра тебя точно никуда не отпустят.

— Вот это верно подмечено! — согласилась Юля. — Пойду собираться.

— Подожди, мы тебя проводим! — сказал он и посмотрел на Шувалову. — Дождь закончился час назад, да и перед сном не мешало бы подышать свежим воздухом. Как ты на это смотришь?

Катя колебалась.

— Я обещаю, что провожу тебя до дома и не оставлю одну посреди улицы! Не беспокойся!

Александр встал и вышел из гостиной в просторный коридор. Юля подмигнула Шуваловой, и они вместе последовали за ним, не говоря ни слова.

 

Глава 2

— А теперь отправляйтесь домой! — скомандовала Касимова, когда вошла в калитку своего дома. — Всё сверкает кругом, не хватало ещё, чтобы вы из-за меня под грозу попали.

— Всё, Юлька, мы уходим! — помахала рукой Катя. — Спокойной ночи!

— Спокойной ночи и до завтра!

С этими словами она скрипнула дверкой и скрылась в тёмной терраске. Увидев, что в одном из окошек загорелся свет, Шувалова тихонько прошептала:

— Теперь можно идти!

— Думаю, да, — поддержал её Александр. — В своей собственной комнате она находится в полной безопасности. Так что не волнуйся!

Катя улыбнулась.

— Я бы не отказалась сейчас быть на её месте!

Он аккуратно взял её руку в свою. Она была холодная и немного дрожала.

— Почему ты не сказала, что замёрзла, когда мы только вышли из дома? Я бы мог спокойно справиться с этим один, не так уж и далеко она живёт. Тебе бы не пришлось терпеть этот холод!

— Всё в порядке!

— Ты вся трясёшься! Только не говори мне теперь, что это от радости, что Юлька наконец-таки дома!

Шувалова подавила вырвавшийся смешок.

— Идём скорее, я провожу тебя до дома, иначе это ты сляжешь с температурой и насморком. А меня потом обвинят в том, что не доставил тебя в целости и сохранности как обещал!

Александр протянул ей руку, и она вложила свою холодную ладонь в его. Она была такая тёплая! Катя сразу вспомнила тот вечер и ту ночь, которые они провели вместе, когда её дядя приехал в лагерь, где служил солдат.

— Может, тебе дать мою куртку?

— Не надо, ты и так одет легче, чем я. Нам идти осталось всего — ничего, не переживай так!

— У тебя хорошая подруга! — начал Александр. — Добрая, позитивная… Сейчас мало таких людей. Она по-настоящему искренне радуется за тебя, если выпадает такая возможность! Тебе очень повезло, что вы дружите.

— Да, — согласилась Катя. — Мы с детского сада вместе. Сколько себя помню, она всегда была рядом, была готова прийти на помощь.

Немного помолчав, обдумывая что-то про себя, Шторм вдруг спросил:

— Она знала о том дне, когда… ну, в общем, когда я не помог тебе?

Этот вопрос застал Катю врасплох. Но она всегда была честна с ним, поэтому, не ломая комедию, она быстро ответила:

— Да. Юля пришла ко мне на следующее утро, я старалась не показывать вида, что что-то произошло накануне вечером, но у меня ничего не получилось. Ты же сам видел сегодня, она всё замечает, даже если ей ни о чём не говорить.

— Это точно!

— Она посоветовала мне обратиться в полицию, но я не сделала этого. Она тоже считала виновным тебя.

— По-другому и быть не могло, — тихо прошептал Шторм. — Ей, наверное, было тяжело общаться сегодня со мной, зная все детали того вечера. Это объясняет, почему она так удивилась, когда увидела меня у тебя в доме.

На лице Кати снова появилась улыбка.

— Знаешь ли, многие бы удивились, увидев тебя у меня дома. Ты же догадываешься, каким известным ты был! Молодёжь тебя боялась, а взрослые не переставали восклицать, как таких вообще земля носит. И это неудивительно! О тебе рассказывали столько всяких историй! Никто ведь не разбирался, где правда, а где ложь…

— В то время я не задумывался над этим, даже не предполагал, что обо мне ходит столько баек. Я, наверное, был самым страшным кошмаром, которым пугали маленьких детей, если они не ложились вовремя спать, — усмехнулся Александр.

Шувалова тихонько засмеялась.

— Возможно и такое! А ты… — она осеклась.

— Что? — насторожился Шторм.

— Тебе не хотелось бы снова…

— Нет, — резко оборвал он её, не дав закончить предложение. — И не спрашивай об этом! Я готов всю жизнь провести в полевых условиях, лишь бы только не помнить о тех днях и о том, чем я занимался.

Александр посмотрел на Катю.

— Мне дали только одну попытку исправить всё и начать жизнь заново. И я очень благодарен судьбе за это! Пускай мне через многое пришлось пройти, многое пережить, но зато я понял, что на самом деле должен ценить человек.

В этот момент впереди показался свет фар, и им пришлось свернуть на обочину, чтобы грязь из-под колёс не попала на одежду. Проехав мимо них, машина резко затормозила, и из неё выскочил тёмноволосый парень. Катя сразу же узнала его.

— Саня! — раздался радостный возглас Эдика. — Это ты!

Не веря своим собственным глазам, он подскочил к Шторму и потрепал его за плечи. Александр слегка улыбнулся, но никаких эмоций не проявил. В это время из «Опеля» высыпали остальные товарищи темноволосого Эдика. Катя инстинктивно спряталась за спину парня.

— Шторм! — расплылся в улыбке Стас и раскинул руки для объятий.

Александр стоял, не двигаясь. Он даже руку не поднял, чтобы обнять своих «друзей».

— Сколько лет, сколько зим, дружище! Ты не сообщил, что приезжаешь. Мы бы устроили всё по высшему разряду!

— Да уж, — наконец, сухо сказал Шторм. — В чём, в чём, а в этом я точно не сомневаюсь!

— Ты давно приехал-то? — пьяным голосом спросил Тим.

— Сегодня.

— Сегодня? — эхом повторил Стас. — Так это значит, что у нас ещё есть целая неделя, а то и две, чтобы погулять и вспомнить былое.

С этими словами парень подмигнул своим друзьям, также как и он, качающимся от изрядно выпитого спиртного.

— А ты, я вижу, времени даром не терял! — просиял Эдик. — Уже и девку успел найти себе на ночь!

Едва только его рука потянулась к Кате, как Александр перегородил ему путь. Всем своим видом он дал понять, что ни за что не позволит этого сделать.

— Убери от неё свои руки!

Резкий тон Шторма застал Эдика врасплох. Он явно не ожидал такого поворота событий. Весёлость мгновенно улетучилась. Лицо стало серьёзным, а взгляд диким, как у взбесившегося животного.

— Что? С каких это пор ты защищаешь продажных девок?

Шувалова испугалась не на шутку, когда увидела, что всё дружелюбие старой компании стало сходить на нет. Александр был крепким и сильным, но численный перевес был на их стороне, и если завяжется драка, то беды точно не миновать. Она попыталась отогнать прочь эти мысли.

В этот момент из машины вышел ещё один человек. Он был высокий и плечистый. Массивное телосложение придавало ему пугающий вид. Мускулов там было не так много, как могло показаться на первый взгляд, но рост скрывал этот недостаток.

Медленными шагами, вразвалочку он приблизился к своим товарищам.

— Что тут происходит?

Катя задрожала. Голос был ей знаком, также как и сам амбал, только что подошедший к ним. Он посмотрел на друзей, а потом перевёл взгляд на Александра. Девушку он не стал рассматривать, потому что новичок заинтересовал его больше всего.

— Влад, это Саня! — начал первым Стас. — Мы говорили тебе о нём!

Сверкнув глазами, Сизов ухмыльнулся.

— Это и есть тот самый хвалёный Шторм?

В его голосе звучало призрение. Он явно ожидал увидеть нечто большее. Однако Александр не произвёл на него сильного впечатления. Влад недооценивал потенциального противника, и это было его ошибкой. Шторм отметил это про себя, но с места не сдвинулся, продолжая смотреть в глаза местного авторитета.

— Меня зовут…

— Я знаю, как тебя зовут, можешь не трудиться называть своё имя, — оборвал он его.

— Вот как? — удивился Сизов. — Откуда такие познания, осмелюсь спросить? Ты только приехал в город.

— Тебя это пугает? — ответил вопросом на вопрос Александр. — Или ты просто наслаждаешься, когда тебе говорят, что весь город знает, кто ты такой!

Влад громко рассмеялся. Остальные молча наблюдали за всем происходящим. Никто не хотел вмешиваться в разговор двух вожаков.

— Ты очень забавный, — сквозь смех произнёс Сизов. — Я начинаю с трудом верить, что когда-то ты был таким крутым, как о тебе говорили твои приятели!

— А я с трудом верю в то, что такой невежа теперь тут главный, — также дерзко ответил Шторм. — Если ты не можешь отличить человека от животного, которого уместно называть забавным, то о каких авторитетах вообще может идти речь? Разве что о предводителе шайки ребятишек из детского сада!

Шувалова вздрогнула. Он не должен вести себя так! Почему нельзя просто развернуться и уйти? Зачем обязательно заводить его? Последняя фраза даже ей показалась унизительной, уже не говоря о Владе.

Она была права. Сизов рвал и метал. Слова Шторма взбесили его, но выйти из себя значило показать свою слабость. Если он не мог ответить на словесную атаку, получалось, что его задавили морально и он сдался, не найдя ничего лучшего, чем просто применить силу, а этого он допустить не мог. Последнее слово должно остаться за ним!

Даже в темноте Александр мог понять, что лицо Влада стало красным. Улыбка тут же исчезла. Глаза налились кровью, а руки сжались в кулаки. Он тяжело задышал, пытаясь погасить вспышку ярости и желание начать драку первым.

Шторм улыбнулся.

— Ты за речью-то своей следи, солдатик! — выдавил из себя Сизов.

— А то что? — Александр снова полез на рожон.

— А то родная земля станет твоим домом навсегда, — понизил голос Влад.

— Пацаны, давайте остынем немного! — попытался вмешаться Тимофей.

— Не лезь в разговор, Тим! — оскалился Сизов. — Тебя никто не спрашивает! Вы уже высказались однажды, теперь моя очередь!

— Ты меня удивляешь! — спокойно сказал Шторм. — Можешь сколько угодно угрожать мне, запугивать, бояться тебя я не буду, а уж тем более не признаю тебя тут главным. Прости, но зажравшийся капризный мальчик не внушает в меня страх! Хоть в земле меня хорони, хоть в бетоне, от этих пустых угроз ты не становишься страшнее, даже наоборот, выглядишь забавно, — последнее слово Александр значительно выделил.

— Саш, хватит! — раздался тихий голос Кати. — Пошли домой, я тебя очень прошу.

Она была до смерти напугана. Назревала драка. Если сначала это была напряжённая беседа, то сейчас она превратилась в прямые угрозы. Она не сомневалась, что Влад мог воплотить в реальность свои намерения оставить Александра в земле навсегда, причём никто не накажет его за это, потому что у него был влиятельный отец, а у того, в свою очередь, связи в местной администрации и полиции.

Влад присмотрелся, пытаясь увидеть человека, чей голос он услышал. Естественно, он узнал её! В ту ночь она произвела на него неизгладимое впечатление, потому что оказалась такой же чистой и невинной, какой была её внешность.

Ухмыльнувшись, он с сарказмом произнёс:

— Подбираешь жалкие остатки, после того как они побывали на барском столе? Вкус у тебя есть, если ты тоже решил позабавиться с ней. Только вот плоды запретные собрал первым я! А ты довольствуйся тем, что осталось после меня!

В следующее мгновение кулак Шторма, просвистев в воздухе, заставил Влада потерять равновесие и упасть на землю. Александр был спокоен всё это время, ни один мускул не дрогнул на его лице, пока он разговаривал с этим напыщенным индюком, но как только тот нанёс оскорбление любимой девушке, разум заполонила ярость. Ей не было конца! Стерпеть оскорбления, угрозы было гораздо проще, тем более что они не имели никакого смысла, а вот издевательская шутка в адрес Кати стоила того, чтобы от пустой болтовни перейти к действиям.

— Не смей говорить о ней так, ты меня понял? — прорычал Шторм.

— Саня! — раздался голос Эдика. — Ты чё сделал?

Компания засуетилась. Все стали переглядываться, не зная, что предпринять. Сизов потихоньку встал на ноги. Теперь он был похож на разъярённого быка. Оттолкнув от себя пытавшегося ему помочь Стаса, он вытер рукавом кровь, потёкшую из разбитой губы.

Размахнувшись, Влад попытался нанести ответный удар, но его движения были слишком предсказуемы. Ловко увернувшись, Александр ударил его по рёбрам. Прохрипев, Сизов согнулся пополам, но это был отвлекающий манёвр. Увидев, что противник расслабился, он подставил ему подножку и свалил его с ног. Шторм оказался на земле. Недолго думая, Влад занёс ногу, и тяжёлый ботинок приземлился прямо на правый бок Шторма.

Издав слабый стон, Александр стал хватать ртом воздух. На футболке появилась кровь. Сизов понял, что нащупал его слабое место. Но насладиться победой ему не удалось. Заблокировав боль, Шторм сделал выпад ногой, удар пришёлся прямо в живот. По-видимому, пресс у нового авторитета был слабый. Его дыхание оборвалось, и раздался кашель. Упав на колени, он так и остался сидеть в таком положении.

Александр посмотрел на компанию, сопровождающую героя, и, держась за бок, сказал:

— А вы подумайте над тем, кого вы считаете своим другом.

С этими словами он подошёл к Кате и улыбнулся. Её лицо было бледным. Она тряслась, но уже не от холода, а от страха. В первый раз в жизни ей пришлось стать свидетельницей драки.

— Эй, ты чего, малыш? Всё в порядке! Теперь мы можем идти домой. Успокойся, слышишь?

Она подняла глаза и посмотрела на Шторма. Он всё также нежно продолжал улыбаться.

— Да… Я просто…

Вдруг, как по щелчку, Шувалова часто заморгала и бросила испуганный взгляд в сторону Сизова и его друзей.

— Я хочу уйти отсюда, прямо сейчас. Пожалуйста!

— Тихо, тихо! Я всё понял. Мы уходим, видишь, уходим!

Он взял Катю за руку. Идти быстрым шагом, каким шла она, Александру было трудно, но он не подавал вида. Хорошо, что на улице было темно, и она не могла видеть выражение его лица, потому что боль, которую он испытывал, после того как Сизов нанёс ему удар по незажившей ране, отражалась именно на нём!

Шторму повезло, что живот у Влада оказался слабым, это сослужило ему хорошую службу. Но Сизов тоже узнал, где у него было слабое место, и поэтому в следующий раз, а такая потасовка обязательно повторится, в этом он был уверен, ему придётся лучше защищать свой правый бок.

Подойдя к калитке, Шувалова стала вглядываться в темноту. Она до сих пор боялась, что их могли преследовать. Убедившись, что там никого нет, она выдохнула с явным облегчением и посмотрела на Александра. Он выглядел задумчивым. Сначала его хмурый вид испугал её, но, присмотревшись, она поняла, что на его лице стала появляться улыбка.

— Ты сильно испугалась? — спросил Шторм, когда увидел, что Катя не сводит с него глаз.

— Да, очень. Когда он начал угрожать…

Александр не дал ей закончить фразу, приложив палец к её губам.

— Это пустые слова, они ничего не стоят! — тихо сказал он. — Этот крутой парнишка просто запугивал, надеясь, что я спасую. Но он не на того напал!

Она убрала его руку и покачала головой.

— Ты не понимаешь!

— Ну да, куда уж мне!

— Ты не должен вести себя так с ним! — не унималась Шувалова. — Он очень опасен. Ему ничего не будет, его никто не накажет, если он совершит преступление, потому что… потому что его отец держит в кулаке всю полицию. Влад — страшный человек!

Шторм нежно погладил её по щеке.

— Не беспокойся за меня, со мной всё будет в порядке! Я понимаю психологию его поведения, я сам был таким. Его конёк — страх. Он должен запугать человека, чтобы тот сломался. Кроме пустых слов и кучки отморозков, у него больше ничего нет.

Александр поцеловал Катю в макушку.

— Он даже сдачи дать не может как следует. Ты же сама видела!

Она подняла на него свои большие тёмные глаза. Как он мог быть таким спокойным, когда ему прямым текстом сказали, что закапают в земле, если он не прекратит давать отпор и не признает Сизова лидером? Сегодняшняя драка была только началом… Сколько ещё раз нужно будет помахаться кулаками, чтобы он, наконец-то, понял, что это не невинные подростковые угрозы, а настоящие разборки, которые могут закончиться смертью?

— Ты ведёшь себя как избалованный ребёнок, который хочет доказать, что он лучше и круче всех! — выпалила Катя. — Ты сам говорил, что больше не хочешь быть таким, как они!

Она показала пальцем в темноту, имея в виду компанию Влада.

— А теперь что ты делаешь? Ты всем своим видом показываешь, что тебя задевает его превосходство. Мне кажется, что это просто зависть кипит в тебе из-за того, что сейчас не ты находишься на его месте, и не тебя боится весь район!

По щеке Шуваловой потекла слеза. Она осознавала, что своими словами причиняет ему боль, но другого выбора у неё не было. Только так она могла заставить его не общаться с Сизовым и его дружками.

О чём он думает, когда начинает драться с сыном местного чиновника? Ведь генерал Богданов и другие офицеры дали ясно понять, что во время своего отпуска ему ни в коем случае нельзя принимать участия в подобных потасовках, потому что закончиться это всё может только одним — военным трибуналом!

— Значит, ты так обо мне думаешь? — побледнев, спросил Шторм.

— А как ещё я должна думать?

— Глупая! Разве ты не видела, как он себя вёл? — повысил голос Александр.

Он ни разу не делал этого, общаясь с Катей, но её слова…

— Я не говорю о себе, я знаю, как общаться с такими, как он! Но, Кать, он же тебя унизил!!! Ты думаешь, что я буду просто так стоять и слушать, как мою любимую девушку оскорбляет какой-то ублюдок?

Шувалова молчала, из глаз одна за другой стали капать слёзы.

— Ты вся такая правильная, чёрт возьми! Но это совсем не тот случай, когда, получив удар по левой щеке, ты должна подставлять правую! Он тебя изнасиловал тогда, потому что ты слабая, он знал, что тебя некому защитить! И он сделает это ещё раз, но только когда меня не будет рядом, ты понимаешь? Теперь я в этом уверен!

— Прекрати! — выкрикнула она.

— Поэтому таким как он, нужно сразу объяснять, что такое просто так не сходит с рук!

— Хватит… — прошептала Катя и заплакала, закрыв лицо руками.

Только сейчас Александр понял, что наделал. Она и без того была напугана, а он вышел из себя, накричал на неё и сказал вслух то, чего говорить не стоило. Увидев её плачущей, Шторм вспомнил день их первой встречи. История повторялась, хотя совсем недавно он давал себе слово, что не позволит ей страдать.

Подойдя ближе, он обнял её и стал успокаивать:

— Прости меня, малыш! Я… я не хотел тебя обидеть.

Она продолжала рыдать, не обращая внимания на его слова. От этого ему становилось ещё хуже.

— Не плачь, пожалуйста! Я знаю, я дурак. Я не должен был говорить всего этого. Прости меня! Ну, что я могу сделать, чтобы ты успокоилась?

Он утопал в своей беспомощности, и это была полностью его заслуга. Вместо защиты получилось первоклассное нападение. Проклиная себя за свою несдержанность, Александр всё также крепко прижимал Катю к своей груди и гладил её по голове. Потихоньку она стала приходить в себя.

— Я не хочу тебя потерять. Когда-то я желала твоей смерти, а теперь… если с тобой что-то случится…

— Глупенькая! Что со мной может случиться? Всё будет хорошо!

Отстранившись от него, Шувалова посмотрела ему в глаза:

— Пообещай мне кое-что.

Александр догадывался, о чём она собиралась его попросить, и заранее знал, что сдержать слово не сможет. Собравшись с силами и приготовившись солгать, он сказал:

— Всё, что угодно!

— Пообещай мне, что ты не будешь пытаться разозлить Сизова! Я не хочу, чтобы эти две недели стали самыми ужасными в моей жизни.

Убрав прядь волос, выбившуюся из её причёски, Шторм улыбнулся.

— Если для тебя это так важно, то я не буду этого делать.

— Ты мне обещаешь? — с надеждой в голосе прошептала она.

Проклиная себя за ложь, Александр ответил:

— Обещаю! — и, наклонившись, он нежно коснулся своими губами её губ. — А теперь пора по домам, ты, наверное, устала, а тут ещё и я подпортил тебе нервную систему!

На заплаканном лице показалась улыбка.

— Немножко только подпортил!

— Да уж немножко! По-моему, по полной программе устроил тебе представление! Прости меня. Я постараюсь больше не вести себя так.

— Спасибо!

Шувалова, встав на цыпочки, подарила ему поцелуй и вошла в калитку. Когда она скрылась из вида, Шторм положил одну руку на больной бок, а другой ухватился за столб. Склонившись над забором в такой позе, он ещё несколько минут пытался бороться с болью. Поняв, что без таблеток обезболивающего ему не справиться с этим, Александр медленно направился к своему дому, посмотрев перед этим на окошки Шуваловой. В одном из них загорелся свет.

 

Глава 3

Известия о прибытии Шторма разнеслись с невероятной скоростью. На следующий день уже к обеду все знали, что он приехал в отпуск, и что собирается пробыть тут почти две недели. Срок немаленький, можно было столько дел наворотить. Почти все, от мала до велика, задавались вопросом: как сложатся взаимоотношения Сашки Шторма и Влада Сизова? Оба держали в страхе всю молодёжь, с той разницей лишь, что один был грозой района год назад, а другой занял его место спустя некоторое время после ухода первого в армию.

Два вожака на одной территории. Участковый, Игорь Иванович Прохоров, который отвечал за порядок в этой части города, больше всего беспокоился за то, что они начнут выяснять отношения, и тогда со спокойной жизнью можно будет попрощаться как минимум до того момента, пока Шторм снова не уедет туда, откуда приехал. Всё это пугало и заставляло теряться в догадках, а неопределённость — это самое худшее, что может быть на свете. Точно теперь было известно только одно: разборок не миновать…

Влад проснулся, когда на улице светило солнце. Посмотрев на часы, он увидел, что было почти двенадцать. Открыв оба глаза, Сизов попытался потянуться, наслаждаясь таким прекрасным днём, и тут же почувствовал, что всё тело ныло от боли. Машинально он перевёл взгляд на свои руки: костяшки пальцев были сбиты, на их месте остались пятна застывшей крови.

— Весёленькая выдалась ночка! — просиял Влад. — Но это было только начало! Если ты, Шторм, хочешь войны, то ты её получишь, и ещё пожалеешь, что не остался в Чечне навечно.

Улыбнувшись, он сбросил одеяло на пол и встал с кровати. За окном раздался звук подъехавшей машины. Это был его отец. Парень тяжело вздохнул: сейчас опять начнутся нравоучения, а он так хотел уйти из дома незамеченным.

Прошлёпав босыми ногами на кухню, Сизов поставил чайник и, достав из шкафа кружку, сел за стол. В прихожей хлопнула дверка.

— Привет, пап! — выдавил из себя Влад и попытался изобразить искреннюю улыбку.

Сизов-старший бросил портмоне на полку и посмотрел на своего отпрыска.

— Ну, здравствуй сын!

— Ты как по расписанию!

— Работа у меня такая! — отрезал Вадим Петрович и направился в ванную. — Тебе бы тоже не мешало взяться за ум и подумать о своём будущем. Или ты думаешь, что будешь вечно сидеть на моей шее?

Влад скорчил недовольную гримасу. Такие разговоры раздражали его. Зачем идти учиться, если можно отдать определённую сумму денег, и всё, что нужно, будет лежать на блюдечке с золотой каёмочкой.

— А ещё я хочу спросить тебя кое о чём! — выйдя из ванной, Вадим Петрович посмотрел на сына.

— Я тебя внимательно слушаю.

— Ты знаешь некоего Александра Шторма?

Влад пожал плечами и спокойно, глядя на отца, соврал:

— Нет. В первый раз слышу о нём!

Сизов-старший молча наблюдал за его реакцией. Он прекрасно знал, когда тот говорил неправду. Было тяжело осознавать, что вырастить достойного сына ему оказалось не по плечу, и виной всему были деньги. Сын никогда ни в чём не нуждался, любой его каприз почти тут же выполнялся. Вадим Петрович думал, что это никак не отразится на его мальчике, который так рано потерял мать. Однако он сильно ошибался!

Работа не позволяла ему часто бывать дома и заниматься воспитанием ребёнка, именно в тот момент он и упустил его. Плохая компания, социальные сети и слащавые кумиры сделали своё дело. Влад вырос и стал заносчивым и наглым. Сизов боролся с ним, пытался перевоспитать, объяснить, что должно в жизни стоять на первом месте, но сын лишь кивал головой, а потом всё делал так, как считал нужным, не обращая внимания на слова отца.

— В первый раз, значит, говоришь? — Вадим Петрович подозрительно смотрел на Влада.

Он дал ему ещё один шанс, в надежде, что он всё-таки скажет ему правду. Поставив кружку на стол, тот ответил:

— Да.

Сверкнув глазами, Сизов-старший разъярённо схватил руку сына и указал на кровавые пятна.

— А это тогда что, по-твоему? Расчёсанные комариные укусы?

— Отпусти меня!

— Я тебя предупреждаю, Влад, если до меня дойдёт хоть малейший слух о том, что вы устраиваете разборки, я лично отведу тебя в полицию и отдам в полное распоряжение полковника Поташевского. А уж он-то точно не будет возиться с тобой, как с маленьким мальчиком, будь в этом уверен!

— Я твой сын!

— Да что ты! — воскликнул Сизов. — Неужели ты помнишь об этом! Или вспоминаешь только тогда, когда вляпаешься по самые уши? Смотри, я тебя предупредил! Мне не нужны сплетни, и во второй раз я никуда не поеду. Заваришь кашу — расхлёбывать её будешь сам! Ты меня понял?

— Вполне. Я допью чай у себя. Приятного аппетита… папа.

С этими словами Влад прошёл мимо отца и направился к себе в комнату. Он кипел от злости. День не заладился с самого утра. Несмотря на все угрозы, он не собирался следовать указаниям Вадима Петровича.

Доказать своё величие стало теперь делом чести. Шторм нанёс ему оскорбление, за это он должен будет ответить. Никто не смеет так обращаться с Владом Сизовым! Сжав кулаки, он посмотрел в зеркало, висевшее на стене. Отражение гневно прищурило глаза, а затем расплылось в улыбке.

— Мы покажем тебе наше гостеприимство, Шторм, и в следующий раз, прежде чем приезжать сюда, ты подумаешь, а стоит ли это делать!

— Сегодня звонил мой дядя! — сказала Катя, посмотрев на Александра.

Они сидели в небольшом кафе и пили кофе. Утро выдалось тёплым и не дождливым! Следы непогоды были почти не видны, если не брать в расчёт огромных луж, которые тоже потихоньку стали подсыхать. На небе не было ни облачка, и ярко светило солнышко.

Воспользовавшись таким чудесным днём, Шторм, не раздумывая, связался с Шуваловой и пригласил её погулять. События вчерашнего вечера не давали ему покоя всю ночь. Несмотря на то, что она не говорила ни слова, Александр чувствовал, что виноват перед ней, поэтому, стараясь загладить свою вину, он всячески пытался отвлечь её от дурных мыслей и событий, свидетельницей которых она стала прошлой ночью.

— Да? И что он говорил?

— Он спрашивал, как у меня дела, как я провожу тут время.

Катя сделала паузу и посмотрела на него.

— А ещё? — улыбнулся Шторм. — Он наверняка интересовался чем-то ещё!

— Или кем-то ещё! — поправила его она.

Александр тихо засмеялся. Он знал, что она нарочно тянула время, заставляя его сгорать от любопытства. Что думает высшее руководство о простых смертных? Это, пожалуй, главный вопрос, волнующий всех, и Шторм не был исключением.

— Ты издеваешься, да? — он облокотился на спинку стула. — Я же тоже могу вести себя так! Не боишься?

Ещё немного помолчав, Шувалова сдалась:

— Ну, хорошо! Он спрашивал о тебе.

— И? Что ты ему ответила?

— Я сказала, что сержант Шторм прибыл в город и ведёт размеренную жизнь обычного гражданского. Внимание не привлекает и звание солдата Российской армии носит с достоинством, как и подобает настоящему офицеру, которым ты в скором времени станешь, если не надумаешь нарушить обещание, данное мне вчера вечером.

Катя многозначно посмотрела на Александра. Тот не сводил с неё глаз. Выражение его лица и поведение ничуть не изменились. Он по-прежнему сидела за столом и наслаждался утренней свежестью и крепким кофе.

— Офицером? — наконец, спросил он. — По-моему, я ничего не говорил о том, что собираюсь посвятить себя службе в армии.

— Но ты же не будешь спорить с тем, что у тебя есть все качества, которыми необходимо обладать офицеру, чтобы не посрамить честь мундира?

— Я очень сомневаюсь в этом, — тихо произнёс Шторм.

— Ты так говоришь, потому что всё ещё коришь себя за то, что когда-то был в плохой компании. Нельзя же вечно винить себя за ошибки, совершённые в прошлом!

— Ты не понимаешь!

— Нет, это ты не понимаешь! — настаивала на своём Шувалова. — Сколько можно издеваться над собой таким образом? Я не уверена, что все выдающиеся лидеры никогда не совершали чего-то плохого. У всех есть свои скелеты в шкафу. И если ты один раз выбрал себе не тех друзей, это не значит, что нужно теперь из-за этого всю жизнь мучиться!

— Ты прямо как мой личный психолог! — улыбнулся Александр.

— Ну, если это действительно так! К тому же, не только я одна считаю, что тебе нужно остаться в армии.

Катя замолчала и посмотрела на него.

— Мой дядя также думает, что из тебя выйдет отличный офицер высшего ранга. И в нужное время он сделает всё от него зависящее, чтобы так оно и получилось.

— Генерал Богданов? — удивился Шторм.

— Да, — кивнула головой она. — Он делал запрос по месту жительства и собирал информацию о тебе. Денисов и Терехов наверняка много о тебе рассказывали. Дядя Артём ведь не просто так хотел посмотреть на тебя и пообщаться с тобой в день нашего отъезда.

— Откуда ты всё это знаешь?

— Ну… Я слышала кое-что в лагере, когда они разговаривали о солдатах и о новом пополнении, которое должны прислать.

— Я догадывался, что такое может случиться… — сказал Александр, следя за тем, как за окном одна за одной проезжали машины. — Но я не допускал того, что генерал Богданов лично заинтересуется мной.

— Как видишь, он заинтересовался! Поэтому не нужно сейчас совершать поступки, о которых потом будешь жалеть.

Шторм отвернулся от окна и посмотрел на Катю.

— Я сделаю всё возможное.

— Твоя месть ни к чему хорошему не приведёт, — вдруг сказала она. — И Влад от этого лучше не станет.

— О чём ты? — он попытался сделать вид, что не понимает, о чём она говорит.

— Ты всё прекрасно понял, Саш. Сначала я не хотела рассказывать тебе о намерениях моего дяди, но всё-таки пришлось раскрыть его карты. Выводы теперь делай сам и решай, что для тебя важнее: твоя собственная жизнь или Влад, который и так уже потерян для общества.

Александр молчал. Он даже предположить не мог, что всё так повернётся. Перед ним встал сложный выбор. На чашах весов оказалось то, что заставляло его разрываться надвое: Влад и собственное будущее.

Наказание за насилие над любимой девушкой — дело чести, но оно прямиком приведёт его к преступлению, потому что просто так тот не признает свою вину, и простым рукопожатием это всё не закончится. С другой стороны, Катя была абсолютно права: Сизов не изменится, и то, что он забрал у неё тем вечером, тоже к ней больше никогда не вернётся.

«Нужно попытаться не сорваться в следующий раз», — подумал про себя Александр. — «Потому что если Влад снова найдёт нужные рычаги давления, сделать это будет не так уж легко!»

— Я тебе даю слово, что не буду провоцировать Влада, как это было вчера, — тихо сказал он, глядя Кате в глаза. — Но если он сам полезет в драку, прости, но стоять и ждать, пока мне нанесут удар, я тоже не смогу. Я дам сдачи…

— Я буду очень надеяться, что этого не произойдёт, — посмотрев на часы, она встала со стула. — Нам пора, Юлька обещала зайти в гости! Будет некрасиво, если она придёт, а дома никого нет.

— Юлька да, это святое! — съязвил Шторм. — Не будем же доводить её до истерики! К тому же, она там с ума, наверное, сходит оттого, что не знает всех подробностей развития наших с тобой отношений. Нельзя заставлять человека так мучиться!

Он рассмеялся, и Катя толкнула его к выходу из уютного кафе.

Первая неделя отпуска пролетела незаметно, но самое худшее заключалось в том, что всё, на удивление, было спокойно. После ночной потасовки Шторм ожидал ответных действий от Сизова, но тот ничего не предпринимал, и это заставляло Александра волноваться. Либо Влад перебесился и решил оставить всё как есть, либо он ждал подходящего момента. Первый вариант сразу же был исключен, потому что новый герой не принадлежал к тому типу людей, которые прощают нанесённую обиду.

Александр старался держаться на расстоянии от Сизова и его компании, чтобы не искушать судьбу. Каждый день он проводил в обществе Кати и её подруги. Они разговаривали, шутили, смеялись и несколько раз ездили к лесному озеру. Погода стояла жаркая, поэтому девчонки даже успели искупаться несколько раз, а вот Шторм лишился такого счастья, потому что рана ещё не позволяла ему этого сделать. После удара Влада швы не разошлись, но опасность заражения была слишком велика.

Выходные выдались такими же солнечными и жаркими, и, недолго думая, Александр, Катя и Юля собрались провести день на озере.

— Ты так и не будешь купаться? — спросила его Шувалова, когда он заехал за ней на машине, почти год стоявшей в гараже и ожидавшей своего хозяина.

— Нет, не думаю, что это хорошая идея!

— Лето пройдёт, а ты так и не искупаешься ни разу. Потом будешь жалеть об этом!

Поцеловав её в щёку, он сказал:

— Ещё успею! А сейчас нужно ехать, Юлька ждёт!

Катя улыбнулась и надела солнечные очки, чтобы солнце не слепило глаза. Когда они подъехали к дому Касимовой, она уже стояла у калитки.

— Что вы так долго? Я грешным делом решила, что вы передумали.

— Нет! — просиял Александр. — Просто кто-то очень долго собирался.

— Что?! — возмущению Шуваловой не было предела. — А кто возился с машиной почти целый час?

Он засмеялся.

— Не час, а всего лишь сорок две минуты!

— Ты что, каждую секунду высчитывал? — удивилась Юля.

— А как же! Конечно. Чтобы потом было что предъявить, когда буду обвинять моё солнце в том, что весь отпуск я провёл за починкой машины, потому что кому-то было лень пройтись пешком несколько километров.

После этих слов снова раздался его смех. Девушки переглянулись и тоже рассмеялись. Шторм нажал на газ, и машина тронулась с места.

— А вы попить что-нибудь взяли? — спросил Александр, свернув на просёлочную дорогу.

— Естественно! — воскликнула Касимова. — Какого плохого ты о нас мнения!

— В прошлый раз вы тоже в один голос кричали, что я не очень хорошо о вас думаю, и уверяли меня, что всё есть, а потом пришлось возвращаться в город.

Он искоса посмотрел на Катю. Та виновато улыбнулась.

— Сегодня мы в полной боевой готовности.

— Я надеюсь! Кстати, Кирилл звонил.

— Да?

— Передавал привет и обещал, по возможности, заехать в Угорск, чтобы потом отсюда вместе отправиться на службу.

— Здорово! — искренне обрадовалась Шувалова. — Я была бы рада его видеть!

— Что за Кирилл? — вступила в разговор Юля.

— Мы рассказывали тебе о нём, — ответил Александр, — помнишь? Парнишка, которого Катя встретила в лесу.

— Помню, помню! Твой лучший друг и боевой товарищ.

— Так точно, гражданочка!

Касимова расплылась в улыбке.

— Тогда вам будет боевое задание, товарищ сержант, — начала она. — Как только он прибудет в город, прошу немедленно меня познакомить с ним.

— В лёгкую! Вы очень с ним похожи, думаю, это знакомство перерастёт в крепкую дружбу, а, может, и во что-то большее! Только предупреждаю сразу, что свидетелем на свадьбе буду я!

Шторм подмигнул Юле и стал внимательнее следить за дорогой, которая начала сужаться в узкую полоску. Через несколько метров показался край озера. На удивление друзей там практически никого не было, не считая нескольких рыбаков и парочки, отдыхающей на противоположном берегу. Проехав ещё сотню метров, Александр остановил машину и заглушил двигатель.

Сизов сидел в баре и пил холодное пиво. День клонился к вечеру. Город кипел, от жары спасали только помещения с кондиционерами, поэтому через каждые несколько минут у входа раздавался скрип, и внутрь заходил прохожий, скрывающийся от палящего солнца.

Когда в очередной раз хлопнула дверь, Влад увидел Эдика. Тот осмотрелся по сторонам, ища кого-то взглядом, и, увидев, Сизова, прошёл к барной стойке.

— Ты узнал, о чём я тебя просил?

— Они поехали на озеро. Это недалеко…

— Я прекрасно знаю, где это! — рявкнул Влад. — Собери ребят, мы едем загорать!

Эдик посмотрел на друга.

— Может, не стоить устраивать разборки? Добром это не кончится. Он ведь не претендует на твоё место.

— Да пусть он только заикнётся об этом! Он нанёс мне оскорбление, а никто не смеет переходить дорогу Владу Сизову. Шторм сделал свой ход, теперь моя очередь. Я сказал, собирай ребят, и мы едем загорать.

— Я не советую тебе этого делать, но дело твоё. Только я в этом не участвую.

— Конечно, моё!

Он поставил большой стакан на стол и, бросив деньги, пошёл вслед за Эдиком к выходу из бара.

 

Глава 4

— Нужно собираться домой! — Катя взглянула на небо и снова посмотрела на Александра.

— Да брось ты! Неужели ты испугалась непогоды?

— Саш, она права, — поддержала подругу Юля. — Мы и так тут целый день почти провели.

— И, по-моему, у меня сгорела спина!

Шторм скорчил недовольную гримасу. Ему совсем не хотелось возвращаться в изнывающий от жары город, но спорить с ними не стал.

— Ладно, так и быть, но в следующий раз останемся до тех пор, пока солнце совсем не сядет.

Девчонки переглянулись и закивали головами:

— Договорились!

— Я запомнил, домой приду, ещё и запишу красным маркером, чтоб видно было.

— Хоть синим, мы всё помним.

Александр состроил смешную рожицу.

— Да-да, и про сок в прошлый раз вы тоже помнили.

Касимова запустила в него футболкой:

— Ты теперь всегда нас этим попрекать будешь?

Он ловко поймал её и, смеясь, сказал:

— Конечно! Не зря ж я тогда почти весь маркер исписал, только чтобы не забыть! Как видите, действует!

В этот момент со стороны леса показалась чёрная машина. Она медленно приближалась к тому месту, где находились ребята.

— Вовремя мы стали собираться домой! — прошептала Юля.

Александру было достаточно мимолётного взгляда, чтобы понять, кому принадлежала эта машина, и кто пожаловал к ним в гости.

— Складывайте всё, мы уезжаем! И побыстрее.

Он знал, что Влад не просто так приехал сюда в это время суток. То, что они находились на озере, было известно ему заранее. Место тихое, безлюдное, даже если что-то тут произойдёт, никто об этом не узнает. Почему он сразу не задумался над этим?

— Так-так, — протянул Сизов, выйдя из машины. — Кто это у нас тут?

Шторм стоял и не двигался, пытаясь оценить обстановку. Посмотрев на Шувалову, он жестом показал, чтобы они оставались на месте и не подходили ближе.

— Только не говори, что ты удивлён! — сказал Александр. — Я не верю в совпадения такого рода.

Влад засмеялся.

— Напрасно, солдатик! Мир ведь тесен, кому как не тебе, это хорошо знать.

— Я не хочу неприятностей! — сразу перешёл к делу Шторм. — Мы уже уезжаем.

Сизов обернулся к своим друзьям и крикнул:

— Вы слышали? Они уезжают. А кто же вас отпустит?

Он стал ближе подходить к Александру. Остановившись на небезопасном расстоянии, Влад небрежно смерил взглядом соперника.

— В свидетельстве о рождении, в графе отец, у меня не стоит твоего имени, — с сарказмом в голосе произнёс Шторм, — поэтому твоего разрешения мне точно не требуется!

— Что он делает? — прошептала Юля.

— Я не знаю.

— Так он только разозлит его ещё больше. Катька, мне страшно!

— Ты ещё шутить со мной вздумал? — начал злиться Влад.

— А что, ты предлагаешь мне стоять и плакать? — улыбнулся Александр.

— Ты именно этим и будешь заниматься, когда я закончу!

Шторма эта ситуация забавляла. Сизов снова бросался словами, но к активным действиям не переходил, значит, после прошлого раза он сделал правильные выводы. Но сколько продлится весь этот спектакль? Не будут же они вечно говорить друг другу «комплименты» и соревноваться в остроумии, стоя не берегу реки. Этот вопрос волновал Александра сейчас больше всего, ведь он был здесь не один.

— Я не собираюсь с тобой драться, — спокойно сказал Шторм. — Того вечера, я считаю, было достаточно. Мне не нужны проблемы…

— А ты их уже нашёл! — перебил его Сизов. — В тот самый момент, когда решил приехать в этот город неделю назад и связался с таким человеком, как я.

— Во-первых, у меня столько же прав жить здесь, сколько у тебя, так что не надо строить из себя великого властелина всея земли Угорской! Тебе это не идёт. А во-вторых, если честно, то я удивляюсь, как ты вообще можешь называть себя человеком. Пока простые ребята отдают свои жизни за таких, как ты, зажравшихся и обрусевших папенькиных сыночков, чтобы вы ночью спали спокойно и горя не знали, ты тут избиваешь и насилуешь девушек, которые не могут дать тебе сдачи! Да какой ты после этого человек! Ты — ничто, и жизнь твоя — просто жалкое существование.

Влад не мог поверить своим ушам.

— А теперь извини, но нам пора ехать, — сказал Александр, посмотрев на девчонок.

Те стояли как вкопанные и не двигались. Сделав несколько шагов по направлению к своей машине, Шторм почувствовал, как тяжёлая рука Влада опустилась на его плечо.

— Не торопись, солдатик! Ты закончил, как я понял, но беда в том, что я ещё даже не начинал, так что придётся тебе задержаться ненадолго.

С этими словами Сизов грубо оттолкнул его назад и ухмыльнулся. Александр понял, что без драки этот разговор не обойдётся.

— Ребят, хватит! — попыталась вмешаться Юля.

— Заткнись! — рыкнул Влад.

Она замерла на месте, боясь, что весь его гнев обрушится на неё.

— Вот видишь, — сказал Шторм, — ты ещё раз доказал, что я был прав на твой счёт: ты только со слабыми такой страшный и непобедимый. И место твоё не наверху, а внизу, как мы выяснили несколько дней назад, так что не нужно лезть из кожи вон, чтобы доказывать мне и себе или ещё кому-то, что это не так.

— Ну, ты договорился, служивый! Ты точно пожалеешь о том, что не остался там, откуда приехал! Хотя какая разница, где тебя закапают!

Влад размахнулся и попытался ударить его по лицу, но кулак лишь разрезал воздух, не достигнув своей цели. Увернувшись, Александр не заставил себя долго ждать и нанёс ответный удар. Сизов, как и тогда, оказался на земле. Его товарищи ринулись было к нему на помощь, но он скомандовал:

— Я сам!

Поднимаясь на ноги, Влад набрал в руку песка. Этого никто не заметил. Злобно улыбнувшись, он сказал:

— Очень даже неплохо!

После этих слов Сизов резким движением бросил пыль в сторону Александра. Почувствовав резь в глазах, Шторм попытался протереть их. Воспользовавшись моментом, Влад ударил его ногой, и, когда тот согнулся пополам, свалил его на землю, сильно ударив по лицу.

— Вот видишь, теперь ты лежишь на лопатках!

Сизов пнул Александра. Удар пришёлся как раз на правый бок. На это слабое место он и рассчитывал. Шторм схватился руками за рёбра, пытаясь защитить себя от очередного нападения.

Влад ликовал, но такая быстрая победа его не устраивала. Отойдя на расстояние, он позволил Александру подняться на ноги. Когда Катя увидела, что на футболке показалось красное пятно, она тут же вспомнила про ранение. Вот почему Сизов старался не трогать лицо! Под одеждой следов драки невидно, и никто ничего не заметит.

— Он его порезал? — испуганно прошептала Юля. — У Сашки кровь!

— Его рана ещё не зажила.

Влад был просто счастлив. Его предположения подтвердились: правый бок был ахиллесовой пятой Шторма. Он попытался напасть, надеясь, что Александр не окажет ему сопротивления, но он ошибся. Несмотря на боль, Шторм блокировал удар, и сразу после этого Сизов почувствовал весь гнев парня, который тот обрушил на его пресс. Теперь на земле лежал Влад. Александр смотрел на него, тяжело дыша.

И в это мгновение он ощутил жуткую боль в затылке. На какую-то долю секунды ему показалось, что на него упала огромная наковальня. Крик девушек — было последнее, что он отчётливо услышал. Александр упал на колени и на мгновение потерял сознание. Придя в себя, он обхватил голову руками. Пальцы нащупали что-то тёплое, он тут же сообразил, что это была его собственная кровь.

Один из дружков Сизова держал в руке биту.

— Влад, давай поднимайся! — говорил он, помогая товарищу встать на ноги.

Тот уже успел восстановить дыхание.

— Ко мне идите сюда! — крикнул он ребятам, стоявшим около машины. — И дай мне эту чёртову биту!

Когда вся компания собралась около своего вожака, он прорычал:

— Поднимите его!

Два крепких парня послушно исполнили приказ Влада. Катя внимательно всматривалась в их лица, но ни одно из них не был ей знакомо. Это были новенькие. Столько жестокости… Она была уверена, что его старые друзья не пошли бы такое. Пусть у них теперь был другой лидер, но Шторма они уважали. Наверное, поэтому Сизов не взял их с собой.

Александра поставили на ноги и держали под руки, чтобы он не смог упасть. Из раны над глазом текла кровь. Влад, улыбаясь и держа в руке биту, подошёл к нему.

— Вован, дай мне нож! — обратился он к одному из своих приятелей.

— Нет! — раздался крик Кати. — Отпустите его!

— Если ты не закроешь рот, я тебе помогу! — сверкнул глазами Сизов.

Юля держала подругу, чтобы та не натворила глупостей. Она была напугана также сильно, как и Шувалова. Но помочь Шторму они никак не могли, потому что справиться с группой крепких ребят было им не под силу.

Влад взял нож и подошёл к Александру. Склонившись над его лицом, он прошептал:

— Неприятно, наверное, чувствовать себя побеждённым, а?

Шторм поднял на него глаза. Тяжело дыша, он сказал:

— Живой или мёртвый, избитый или нет, это неважно, я всё равно всегда буду стоять на ступень выше тебя.

Игорь Иванович находился в полудрёме, сидя в лодке и наблюдая за поплавком. «Порыбачить сегодня вечером, видно, не удастся!» — подумал он.

Целый час ни одного намёка на клёв. Ему уже начало казаться, что в этом озере рыбы нет вообще. Закинув в очередной раз удочку, участковый осмотрелся по сторонам. Кроме него, больше из рыбаков никого не было. По-видимому, остальные быстро сообразили, что к чему, и решили заняться делами, куда более интересными, чем просто сидеть и смотреть на спокойную гладкую поверхность водоёма, которая, хоть и безмолвно, убаюкивала не хуже колыбельной.

Вдруг его внимание привлекла машина, стоявшая на противоположном берегу. Кому, как не ему, знать, чьей собственностью она была! Присмотревшись, Игорь Иванович увидел самого владельца в компании двух девушек. «Интересно! Очень интересно!» — отметил про себя участковый. — «А где же твои друзья-товарищи?»

Всю неделю Прохоров находился в тревожном ожидании. Заводила-Шторм приехал в отпуск. Игорь Иванович хорошо помнил, сколько он намучился с этим молодым парнишкой, пока он не ушёл в армию.

Когда до него дошли слухи о том, что Шторм снова в городе, участковый содрогнулся: спокойной жизни пришёл конец! Мало того, что Сизов творил беспредел, так ещё и этот в добавок ко всему подбросит проблем. Но прошла неделя, а ничего не изменилось. Никто ни разу не сказал, что в городе начался беспорядок. Поэтому, увидев Александра на озере в обществе девчонок, Игорь Иванович был очень удивлён.

Убедившись, что рыбы ему не видать, он, недолго думая, стал наблюдать за молодёжью.

— В этом нет ничего плохого! — успокаивал себя Прохоров. — В конце концов, это моя работа!

Он заплыл подальше в камыши и устроился поудобнее. Ничего подозрительного не происходило. Он уже приготовился было собираться домой, как на берегу показалась ещё одна машина. Она принадлежала Владу Сизову.

— А вот и друзья пожаловали!

Игорь Иванович решил задержаться. Обстановка становилась интересной. Эту сходку оставить без присмотра он не мог. Шторм и Сизов были одного поля ягоды, только шалости первого не шли ни в какое сравнение с шалостями второго. Стали они друзьями или нет — это был главный вопрос, мучавший не только полицию в лице участкового, но и простых жителей.

— Если они решили собраться тут вместе, значит, наши худшие опасения подтвердились!

Прохоров тяжело вздохнул. Но в этот момент его мысли были прерваны подозрительной суетой на противоположном берегу. Два парня сначала мирно беседовали, а потом вдруг ни с того ни с сего один ударил другого, и началась драка, причём компания Сизова была явно настроена недружелюбно.

Бросив удочки, Игорь Иванович быстро стал грести к берегу, посматривая туда, где дрались ребята.

— Ты дурак! — рассмеялся Влад. — Чечня не пошла тебе на пользу, ты разучился выбирать друзей, Шторм! Подбираешь всяких… — Сизов покосился на Катю и Юлю. — …всякое вторсырьё!

Александр посмотрел на него.

— Ты тоже сильно ошибаешься, когда называешь тех отморозков друзьями. Они кинут тебя при первом удобном случае, когда найдётся кто-то покруче!

Усмехнувшись, Влад подошёл ближе к Шторму и, приложив холодное лезвие к его щеке, сказал:

— Они всегда рядом со мной, готовы защитить меня, если понадобится, ты и сам это видишь! А вот твои сопляки-солдатики не так уж ценят тебя, раз допустили появление бреши в твоей броне.

С этими словами он стал опускать нож ниже и указал на то место, где на футболке расплылось кровавое пятно. Александр попытался вырваться, но его руки словно были в тисках.

— Они умирают за таких подонков, как ты! — разъярённо выпалил он. — Не смей даже упоминать их своим поганым ртом!

— А то что? — с сарказмом произнёс Сизов. — Они найдут меня и разберутся со мной?

Влад посмотрел на своих приятелей. Они дружно засмеялись.

— Я бы испугался, но им из Чечни ещё вернуться надо.

Наклонившись к самому уху Александра, Сизов добавил:

— …живыми. А в этом я очень сомневаюсь!

Шторма переполнял гнев. Он был готов убить этого выродка, по-другому назвать его он не мог. Катя была права, когда говорила, что он потерян для общества. Каким же нужно быть жестоким и бесчувственным, говоря такое? Он ни разу не ползал по грязной земле под свистящими над головой пулями, ни разу не видел, как гибнут товарищи на поле боя, и уж, тем более, никогда не держал на руках умирающего друга, пытаясь спасти его и не дать умереть от потери крови и дикой боли!

— Ты — бесчувственное животное! Ублюдок!

— Ну-ну, чего ты так горячишься? — продолжал язвить Влад, подводя нож к горлу Александра. — Не воспринимай это так близко к сердцу! Просто признай, что мои друзья лучше, чем твои, а насколько, я хочу сейчас сам посмотреть.

Сизов разрезал футболку Шторма и посмотрел на его загорелый торс. Глаза тут же увидели рваную рану на правом боку. Было видно, что она начинала заживать, но после полученных ударов из неё стала сочиться кровь.

— О, Боже! — охнула Юля.

Пока Влад не выставил ранение на всеобщее обозрение, она ни разу не видела его. Александр только говорил о нём, но не показывал, даже когда они приезжали купаться и загорать, он не снимал футболку, а всегда оставался в ней.

— Дела обстоят ещё хуже, чем я думал! — просиял Сизов. — Но это всё мне только на руку! Теперь я знаю, за что дёргать, когда мы снова столкнёмся с тобой в рукопашном бою.

— Я не собираюсь с тобой драться! — сказал Шторм, глядя на Влада. — Мы и так выяснили, какое место в уличной иерархии тебе следует занять. А что касается общества, так такая мразь, как ты, вообще не достойна жить среди людей.

Сизов смерил Александра взглядом и покрутил в руке биту.

— Мне надоело с тобой препираться, пора уже перейти к делу и показать тебе, кто тут настоящие хозяева, чтобы впредь тебе было неповадно переходить мне дорогу. Держите его!

После этих слов он размахнулся, и бита с глухим звуком опустилась на загорелый живот Шторма. Влад, не колеблясь, нанёс ещё один удар. Лицо Александра исказилось от боли, и с его губ сорвался громкий стон.

— Нет! — закричала Катя, что было мочи. — Прекратите! Я вас умоляю! Хватит!

Друзья Сизова отпустили Шторма, и он упал. Сидя на коленях, он опустил голову на землю и обхватил рукой бок. Его дыхание было частым и прерывистым. Единственное, о чём он в этот момент молил Бога: чтобы швы не разошлись, и не пришлось ехать в больницу, потому что если это произойдёт, в воинскую часть непременно сообщат об этом случае, и тогда всё, чего он успел добиться за эти месяцы, пойдёт прахом.

— Так, всем стоять! — над озером раздался голос участкового. — Что тут у нас происходит?

Игорю Ивановичу потребовалось несколько секунд, чтобы оценить ситуацию. На земле сидел Шторм, хватая ртом воздух, вокруг него собрались несколько ребят из компании Влада, он сам стоял рядом и улыбался. В стороне Прохоров увидел испуганных девушек, они были белее мела.

— Закон и порядок, как всегда, готов прийти на помощь страждущим!

— Не хами, Сизов! Объясни-ка мне лучше, что тут происходит! И постарайся сделать так, чтобы твои слова звучали очень убедительно, потому что из всего увиденного, я делаю вывод, что зачинщиком драки был именно ты и твоя компания!

Участковый окинул взглядом его приятелей. Никто не двигался, все выжидающе смотрели на Влада.

— Игорь Иванович, как вы вообще могли подумать такое? — изобразил Сизов поддельное негодование. — Мы тут дурачимся, не видите разве?

— Игорь Иванович, помогите, пожалуйста! — подскочила к нему Шувалова.

Её руки тряслись, она никак не могла успокоиться после всего, что увидела.

— Они избивают его!

— Да кого вы слушаете? Они сейчас наплетут тут с три короба, что было и чего не было! Женский пол всегда отличался больным воображением.

— Да? Ну, тогда расскажи ты мне, что тут произошло, без больного воображения, и поскорее.

Прохоров опустился на колени рядом с Александром, тот стал потихоньку вставать на ноги, по-прежнему отрывисто дыша и держась за правый бок, откуда текла кровь. Но ноги его не слушались, и он снова упал на колени.

— Мы просто решили собраться мужской компанией, — начал Влад, — знаете, как это бывает. Захотели послушать, что нам наш служивый расскажет об армии, о десанте, а потом как-то само собой получилось, перешли от теории к практике. Шторм нам несколько приёмов показал.

— А как он в таком состоянии оказался? — подозрительно посмотрел Прохоров на Сизова.

— Проверяли, у кого пресс лучше!

— Он врёт! — выпалила Катя. — Они приехали и начали избивать его!

Игорь Иванович был склонен поверить Шуваловой, потому что он лично следил за тем, как развивались события, пока его не было рядом. Однако принимать какие бы то меры пока было рано. Участковый вздохнул и обратился к Александру. Тот начинал приходить в себя.

— Это правда? Сизов и его компания напали просто так?

Девушки выжидающе смотрели на Шторма.

— Нет.

Его слова повергли их в шок. Почему он не говорил правду? Неужели будет покрывать Влада после того, что он с ним сделал? Катя не могла поверить своим ушам. Она была вне себя от гнева.

— Что ты такое говоришь, Саш?! Они же приехали и стали провоцировать тебя на драку!

Прохоров на секунду растерялся.

— Ты в этом уверен? — переспросил он, надеясь, что всё-таки неправильно его понял.

Собрав все силы, Шторм медленно встал на ноги и, с трудом разогнувшись, посмотрел на Игоря Ивановича.

— Да. Мы просто… хотели выяснить, кто сильнее: солдат или… гражданский.

Влад усмехнулся. На другое он и не рассчитывал! Шторм был не из тех, кто мог подставить. Подумав об этом, Сизов пожалел, что они находились с ним по разные стороны баррикад. Он знал, что Александр был крепким орешком, и это драка была лишь попыткой сломить его.

Влад не мог одержать победу один на один ни морально, ни физически, поэтому и решил собрать ребят покрепче, чтобы убедить Шторма, что он чего-то стоит, но заставить его признать это у него снова не получилось, как бы он не старался.

Участковый не сводил глаз с Александра. Он был уверен, что тот говорил неправду. Увиденного из камышей было достаточно, чтобы понять, что зачинщиком драки являлся Сизов. Однако сам потерпевший не желал признаваться в этом.

— Советую тебе и твоим товарищам уехать отсюда! — обратился, наконец, Игорь Иванович к Владу. — Одних только его синяков вполне хватит, чтобы посадить тебя на несколько суток за хулиганство. Так что уезжай-ка ты, пока я не передумал.

Сизов улыбнулся. Он уже привык к этому. Имя его отца было хорошо известно каждому, и связываться с ним никто не хотел. «Хоть какая-то польза!» — подумал про себя Влад, а вслух сказал:

— Уезжаем уже, но мы ещё не закончили, ведь так, Шторм?

— Я тебе всё сказал, — тихо произнёс Александр, прерывисто дыша. — И так ясно, кто чего стоит.

Сизов развернулся и направился к машине, где его ждали товарищи. Не оборачиваясь назад, он сел внутрь и захлопнул дверку.

Прохоров проводил взглядом чёрный «Опель» и повернулся к Шторму. Как только машина Влада скрылась за деревьями, Александр упал на колени, и с его губ сорвался стон.

— Да тебе в больницу нужно, парень! — подскочил к нему Игорь Иванович.

— Саш? — позвала его Шувалова, но ответа не последовало.

Катя не знала, что ей делать: он не реагировал на её слова. В первый раз она видела его таким. Представить, какую он испытывал боль, было несложно. Шувалова хотела посмотреть на рану, но Шторм не двигался и не опускал рук, закрывающих место ранения.

— Дай, я посмотрю! — озвучил её мысли участковый.

— Всё… в порядке, — проговорил Александр. — Только… не трогайте меня сейчас.

— Надо вызвать скорую, — сказал Прохоров.

— Нет! — запротестовал Шторм. — Кать, не звони!

Прекрасно понимая, почему он отказывался ехать в больницу, она поддержала его.

— Я думаю, всё обойдётся.

— Обойдётся? — не унимался участковый. — Да у него кровь хлещет из правого бока, насколько я вижу! Там, как минимум, ножевое ранение!

— Нет, там ничего такого нет! — поспешила успокоить его Юля.

— Он получил ранение ещё на службе, — пояснила Шувалова. — Рана не зажила до конца, поэтому кровоточит. А тут они ещё эту проверку на пресс решили устроить!

— О какой проверке вы говорите? — не поверил её словам Игорь Иванович. — Я видел, как всё происходило, и знаю, как началась драка! Да и вы, юная леди, поначалу были уверены в том, что Влад Сизов был зачинщиком всего этого.

Прохоров покачал головой.

— Напрасно ты молчишь, Шторм! Он тебе спокойный жизни тут не даст.

Александр поднял на него глаза.

— Не понимаю… о чём вы говорите.

— Всё ты понимаешь!

После короткой паузы он продолжил:

— Ладно, если ты вдруг решишь сказать правду, ты знаешь, где меня искать.

С этими словами участковый поднялся и пошёл в сторону камышей, где стояла его лодка.

— Что ты делаешь? — спросила Катя, когда Прохоров был на середине озера. — Зачем ты соврал ему?

— Это был очень глупый поступок! — согласилась Юля.

— Я не буду сдавать его. Время… расставит всё на свои места.

— Какие места? — не унималась Шувалова. — Он чуть не убил тебя! Если бы Игорь Иванович не подоспел вовремя, я не представляю, что бы тут было сейчас.

Александр попытался изобразить улыбку.

— Ты снова преувеличивать.

— Нет, это ты преуменьшаешь! Влад не остановился бы, если не вмешательство участкового.

— Саш, она права. Он — жестокий человек! И это заложено в него природой.

— Не знаю, что там заложено в него… а что нет, но одно я теперь знаю наверняка: в следующий раз я… не дам ему возможности подняться на ноги. Ты хотела знать, какой выбор я сделаю?

Шторм посмотрел на Катю.

— Я его уничтожу.

— Ты… ты не можешь! — закачала головой Шувалова. — Тебя не зачислят в офицеры, если ты… Нет!

— О чём вы тут говорите? — не удержалась Юля.

— Я пожертвую собой, но он… не сможет больше причинить вред ни тебе, ни кому бы то ни было ещё! Другого языка, кроме того, на котором… привык общаться сам, он не понимает. Раз так, то я буду разговаривать с ним в его стиле, чтобы больше не возникало вопросов.

— Ты не сделаешь этого! — твёрдо сказала Катя. — Я не позволю тебе этого сделать!

— Я больше не хочу… говорить на эту тему, — закончил Шторм. — Надо ехать домой!

— Ты уверен, что в состоянии вести машину? — спросила Касимова, когда Александр сел за руль.

Он двигался очень медленно, и каждое движение стоило ему больших усилий. Посмотрев на девушку, Шторм улыбнулся.

— Меня, конечно, изрядно потрепали, но я же не маленький ребёнок!

— Порой ты ведёшь себя именно так! — заметила Катя.

— Ты драматизируешь, солнце! Просто я такой, какой есть.

— Просто ты…

— Хватит уже вам препираться! — одёрнула их Юля. — Я ничего против не имею, но сейчас нужно поскорее добраться до дома! Я не сомневаюсь, что ты — стойкий оловянный солдатик, но так мучить свой организм не стоит. У тебя на лице написано, что ты испытываешь жуткую боль.

— Сдаю позиции, — с улыбкой сказал Александр. — Ладно, поехали! Надеюсь, до города доберёмся без приключений.

 

Глава 5

Добравшись до дома, Прохоров тут же связался с отделением полиции. Ему не давало покоя то, чему он стал свидетелем на озере несколько часов назад. Увиденное потрясло его до глубины души. Его радовал только тот факт, что Шторм отказался поддержать Сизова. Это было на руку участковому. Двух таких дебоширов ему было бы не под силу контролировать самостоятельно, а вмешивать сюда посторонних людей ему не хотелось. К тому же Вадим Петрович Сизов ни за что не дал бы ход этому делу.

— Да! — кричал Прохоров в трубку. — Именно это я и сказал: усилить контроль за местами, где собирается молодёжь. Клубы, кафе, бары — всё патрулировать, и чем чаще, тем лучше.

— А что случилось? — спросил голос на другом конце провода.

— Сизов и его компания! — отрезал участковый. — Этого достаточно? Не задавайте лишних вопросов, дежурный, а приступайте к работе.

Игорь Иванович повесил трубку. Пройдя на кухню, он заварил себе крепкий кофе и сел за стол, глядя в окно.

— Нужно будет навестить Шторма завтра утром, — прошептал он и сделал глоток.

Было почти десять вечера. Катя готовила ужин, Александр наблюдал за ней, сидя на стуле. Несмотря на все уговоры, он так и не поехал в больницу. Поняв, что спорить с ним бесполезно, Юля попрощалась с подругой и, пожелав доброй ночи и скорейшего выздоровления Шторму, отправилась домой.

— Ты злишься? — спросил Александр, когда Катя поставила еду на стол.

Она посмотрела на него.

— С чего ты взял?

— Брось, я же знаю тебя! — продолжал настаивать на своём он. — И прекрасно вижу, когда ты ведёшь себя не так, как всегда.

Глубоко вздохнув, Шувалова села и взяла вилку. Глядя на Шторма, она начала:

— Ты прав. Но только я не злюсь, я просто не понимаю.

— Чего ты не понимаешь?

— Не понимаю, зачем ты ехал сюда. Ведь ты догадывался, что здесь будет происходить, не так ли?

Александр не сводил с неё глаз. Она слишком сильно волновалась за него, и сегодняшние события потрясли её не меньше, чем их встреча в Чечне.

— Скажем так: я догадывался, но не был уверен наверняка.

Катя покачала головой.

— Ты не перестаёшь удивлять меня, Саш! Неужели тебе хочется ввязываться во всё это? Разве ты сам не говорил мне, что хочешь забыть своё прошлое? А сейчас ты делаешь всё, чтобы оно не оставляло тебя.

Прожевав еду, он сказал:

— Мне нужно довести до конца одно дело и потом, я обещаю тебе, я не буду даже упоминать о Владе и его компании.

— А ты не думаешь, что потом будет уже поздно? — не успокаивалась Шувалова.

— Нет. Всё будет хорошо!

— Я устала от этих слов! Ты постоянно говоришь одно и то же, а в итоге получается, что ничего хорошего нет. Неделю назад вы подрались, сегодня он чуть не убил тебя, что будет в следующий раз мне даже представить страшно! Я тебя очень прошу, забудь обо всём!

— Забуду, как только отомщу за любимую девушку.

— Но мне не нужна твоя месть! — выкрикнула Катя. — Мне нужен ты, живой и невредимый! А пока получается так, что с каждым разом ты подвергаешь свою жизнь и своё будущее опасности!

Шувалова выскочила из-за стола и убежала из кухни. Александр остался доедать ужин в одиночестве. Она была права, он вынужден был признаться самому себе уже в какой раз, однако просто сдаться он тоже не мог.

— Чёртов характер! — выругался Александр. — Нужно просто забыть это.

«После того как разберёшься с Сизовым!» — прошептал ему внутренний голос.

Шторм допил чай и, поставив тарелки в раковину, пошёл в комнату, куда ушла Катя. Он увидел её, сидящей в кресле и смотрящей в окно. Её лицо было печальным. Услышав, что он вошёл, Шувалова повернула к нему голову.

— Ты покушал?

— Да, всё было очень вкусно. Ты замечательно готовишь! — улыбнулся Александр.

— Спасибо!

Он медленно подошёл к ней и сел на корточки рядом с креслом. Взяв её руку в свою, он тихо прошептал:

— Не сердись, Катюш! Я больше не буду…

— Я столько раз слышала это твоё «не буду», что на него у меня уже выработался иммунитет!

Александр тихонько засмеялся.

— Я так часто говорю «не буду»?

— Чаще, чем ты думаешь.

— На этот раз всё серьёзно, малыш! Я много думал над тем, что ты мне сказала, по поводу моей дальнейшей службы в армии. И… — он выдержал паузу.

Катя не сводила с него глаз.

— В общем, ты права! Я и сам склонялся к тому, чтобы не возвращаться сюда снова, потому что, как ты видела, тут нет абсолютно ничего, за что можно было бы ухватиться, и что вообще может удерживать меня здесь.

— Неужели я слышу здравый смысл в твоих словах? — не поверила ему Шувалова. — А как же твоё желание отомстить?

— Чёрт с ним! Эти разборки никогда не закончатся. Они будут продолжаться до тех пор, пока один из нас не умрёт. Когда меня не станет, тогда Влад будет чувствовать себя полноценным лидером, а пока я стою на его пути, он ни за что не успокоится и будет искать всё новые и новые способы, чтобы убрать меня с дороги.

— Ты это понял!

Катя провела рукой по его щеке и улыбнулась. Она была на седьмом небе от счастья! Наконец-то до него дошло, с каким человеком он имел дело. Её молитвы были услышаны.

— Да, солнце, понял! Ты мне намного дороже, я не могу потерять тебя снова из-за какого-то ублюдка, который всё ещё не поймёт, что в этой жизни главное. Это его беда, но никак не моя! И… я не позволю, чтобы ты мучилась и страдала из-за него!

С этими словами Александр нежно погладил Катю по голове и потянулся к её губам.

Рано утром в квартире Вадима Петровича раздался телефонный звонок. Он ещё не успел выйти из дома. Его это очень удивило: кто мог звонить в такую рань? Офисные работники? Они лишний раз не хотели волновать начальника, особенно в понедельник утром, когда все вопросы и проблемы можно было обсудить на утренней планёрке.

Сняв трубку, Сизов услышал голос участкового:

— Вадим Петрович?

— Да, я вас слушаю Игорь Иванович.

— Хорошо, что я вас застал дома! А то, знаете ли, с вашей занятостью рассчитывать на дневную встречу не приходится.

— Что случилось? — сразу перешёл к делу Вадим Петрович. — Я и так уже опаздываю.

— Я не займу много времени.

Немного помолчав, Прохоров продолжил:

— Вчера вечером на озере за городом произошла драка.

— И? — Сизов понял, куда клонил полицейский, но поспешных выводов делать не стал. — Не в моей юрисдикции выяснять, кто устраивает драки на окраине города. Это как раз-таки входит в ваши обязанности.

— Я понимаю, — отразил нападение Игорь Иванович. — Дело в том, что непосредственное участие во всём этом принимал ваш сын. Именно он и затеял всё это вместе со своими печально-известными товарищами.

В трубке повисло молчание.

— Есть свидетели, которые видели, как Влад избивал молодого парня, а его компания ему в этом помогала.

— А тот парень, — наконец заговорил Вадим Петрович, — не кто иной, как Александр Шторм, я прав?

— Абсолютно верно.

— И что же вы хотите от меня?

— На данном этапе — ничего, просто решил поставить вас в известность, чтобы вы знали….

— На вашем месте, Игорь Иванович, я бы не сидел сейчас в кабинете и не разводил политбеседы, пытаясь выяснить, как ко всему этому отношусь лично я!

— Простите, не понял?

— Да всё вы прекрасно поняли! Виновен, есть свидетели, значит, вызывайте в отделение и нечего тут ломать комедию! Я знаю, на что способен мой сын и ни для кого не секрет, что рано или поздно это должно было произойти!

— То есть вы хотите сказать…

— Именно это я и хочу сказать: высылайте наряд, забирайте и разбирайтесь во всём на месте. Всё, мне нужно отправляться приступать к своим обязанностям, а вы приступайте к своим!

Вадим Петрович повесил трубку и глубоко вздохнул. Ни капли вины за собой он не чувствовал. Родственные связи — это святое, но покрывать в очередной раз преступника, хоть он и являлся его сыном, он не собирался. Уговоры не дали никакого результата, значит, было самое время переходить к жёстким мерам.

— Ну, спасибо тебе… папочка! — услышал Сизов-старший голос за своей спиной. — Удружил ты мне!

Подняв холодные глаза на сына, Вадим Петрович сказал:

— Я тебя предупреждал, ты меня не послушал, а за свои поступки нужно уметь отвечать!

— Шторм был таким же, как и я! — выпалил Влад.

— Был! Это ключевое слово. Я наводил справки о нём, и узнал много интересного. И знаешь, я пришёл к выводу, что не мешало бы и тебе сходить в армию, поучиться уму-разуму. Через год, глядишь, станешь совсем другим человеком!

— Ты не посмеешь!

Сизов-старший рассмеялся.

— Ещё как посмею! Детские игры закончились! Всё, баста! Сегодня же я связываюсь с полковником Поташевским, а дальше будь, что будет! На сегодняшний день, таких, как ты, армия пока не портила!

Открыв входную дверь, он посмотрел на сына:

— И Шторм тому наглядный пример! Собирайся, сейчас приедет полиция.

Хлопнув дверью, Вадим Петрович вышел на лестничную площадку и трясущимся руками достал сигарету из портсигара. Он не должен был поступать так со своим сыном, но другого выхода не было. Шторм не стал бы лезть в драку, тем более после ранения, которое он получил.

Генерал Богданов дал характеристику на своего бойца, поэтому сомневаться в Александре Вадим Петрович ни капли не стал. Одно то, что по приезду домой он не вернулся на тот путь, по которому шёл до армии, говорило о многом. На мгновение Сизов пожалел о том, что Шторм не был его сыном.

Александр проснулся, когда стрелки будильника показывали десять часов. На улице уже светило солнце. Он посмотрел на лежавшую рядом Катю. Она спала, свернувшись калачиком.

Проведя кончиком пальца по её нежной коже, он поцеловал девушку в лоб и тихо прошептал:

— Доброе утро, солнце! Пора вставать, а то проспишь такой чудесный день!

Шувалова улыбнулась сквозь сон и пробормотала:

— Я ещё немного посплю, совсем капельку!

В этот момент раздался телефонный звонок.

— Вот видишь, малыш, — продолжил Александр, — нужно подниматься!

— Мм, — выразила своё недовольство Катя, — кто там ещё не спит в такое время?

Поднявшись с кровати и укутавшись одеялом, она направилась в гостиную, где стоял телефон.

— Алло?

Вдруг её лицо стало серьёзным, сон как рукой сняло. Быстро захлопав глазами, она бросила мимолётный взгляд в комнату. Шторм уже успел одеть шорты и пытался натянуть на себя футболку.

— Хорошо, Игорь Иванович, мы скоро будем!

Шувалова повесила трубку и засеменила назад в спальню.

— Что случилось? — спросил Шторм. — Кто звонил?

— Участковый, — она улыбнулась. — Влада задержали, он сейчас в отделении.

Александр не знал, что ей ответить. Почесав затылок, он посмотрел на Катю.

— Это по поводу вчерашней драки на озере?

— Наверное, да. Он попросил приехать и дать показания!

— Что ты ему ответила?

— Что скоро буду.

Шторм сел на край кровати. Его лицо стало задумчивым. Катя не понимала причины, по которой изменилось его настроение.

— Что-то не так?

— Нет, всё в порядке. Просто… я не поеду вместе с тобой. Участковый слышал мои слова, другого я ничего не смогу добавить.

Глаза Шуваловой раскрылись от удивления. Она не могла поверить его словам.

— Ты собираешься молчать?

Александр посмотрел на неё.

— Влад заслуживает наказания, но я…

— Вот именно, заслуживает! — резко произнесла она. — Нужно рассказать всё, как было! Тогда его точно привлекут к ответственности! Ты же сам хотел, чтобы он ответил за свои поступки.

Немного помолчав, Шторм сказал:

— Хорошо, поехали. Там разберёмся, что к чему.

— Нужно позвонить Юльке. Игорь Иванович, наверняка, и её вызвал для дачи свидетельских показаний, нас же трое там было.

— Да, — согласился Александр, — только пошли сначала на кухню. Я просто умираю, как хочу кофе.

Сизов сидел в кабинете участкового и ухмылялся. Он ничего нового не говорил, все слова полицейского отрицал и повторял ту же самую версию, которую выдумал вечером на озере.

— Я советую во всём сознаться, Влад. Отпираться бесполезно! — говорил Прохоров. — Я прекрасно знаю, что случилось, видел всё собственными глазами. Даже если Шторм не скажет правду, у меня есть ещё два свидетеля, которые молчать не станут.

— Мне всё равно! Ничего не докажете.

— Достаточно твоих сбитых пальцев, снятия побоев и показаний девушек, и я спокойно смогу посадить тебя на пятнадцать суток за хулиганство и драку.

— Гражданин начальник, — растягивая каждое слово, сказал Сизов, — вы меня не испугаете! Пусть эти девахи говорят, что хотят! Что взять с людей с больным воображением? Они насочиняют вам столько всего, можно будет романы писать.

— Ты говори за себя, — одёрнул его участковый. — Уж самому-то себе я точно могу верить. А видел я достаточно!

Влад громко засмеялся.

— Бывает, что и полиция владеет неверной информацией. Кто знает, что вам там могло показаться издалека. А, может, это всё вам приснилось…

Прохоров удивлялся его наглости. Ему много приходилось слышать о Сизове, но такого поведения Игорь Иванович никак не ожидал увидеть. Слащавая самоуверенность так и лезла наружу. Неудивительно, что Вадим Петрович не стал защищать сына. Такие дети со временем становятся маньяками, стремящимися доказать своё превосходство над остальными. Теперь Прохоров был уверен, что перед ним сидел настоящий будущий уголовник, если вовремя не будут приняты меры по его спасению. Хотя о спасении говорить было уже поздно…

— Игорь Иванович, — в кабинет заглянул молоденький парень в форме, — там к вам пришли. Для дачи показаний.

Участковый кивнул головой и посмотрел на Влада.

— Вот и настал час правосудия!

— Хм, это ещё как посмотреть.

Встав со стула, Прохоров направился к дверке.

— А тут, Влад, как не крути, всё равно итог один и тот же получится!

Катя, Юля и Александр ждали участкового у дежурного. Увидев в коридоре Игоря Ивановича, Шувалова бросилась к нему.

— Мы приехали, как только смогли.

— Хорошо. Сейчас вас проводят в кабинет и зададут несколько вопросов, поэтому вы с подругой можете следовать за этим молодым человеком, а с вашим другом мне нужно немного поговорить с глазу на глаз.

Они переглянулись, но возражать не стали. Когда Прохоров и Шторм остались вдвоём, Александр спросил:

— Почему со мной решили отдельно провести беседу?

Сев на край стола, участковый взял в руку карандаш:

— Ты — очень странный парень, Шторм! Криминальной прошлое… Героическое настоящее…

Эта фраза застала его врасплох.

— Да-да! — поспешил объяснить ему Игорь Иванович. — Твои командиры пристально наблюдают за тобой даже здесь, хоть и находятся от тебя за несколько сотен километров.

— Генерал Богданов?

— Он в особенности! Сразу же в день твоего приезда нам поспешили сообщить, что ты вернулся в город на две недели. Дали понять, что при малейшем нарушении порядка тебя необходимо отправить назад в воинскую часть.

— Не может быть, — прошептал Александр.

— Я, если честно, не удивился. Подумал, сначала ты и там «отличился», раз такой контроль да на таком расстоянии. Но потом ты подкинул мне пищу для размышлений…

Шторм улыбнулся краешком губы.

— За целую неделю ни одного случая нарушения порядка с твоим участием. Мало того, ты даже от компании своей держался подальше. Именно тогда я пришёл к выводу, что не просто так ты понадобился своему высшему руководству.

— Я хочу продолжить службу в армии, чтобы потом сделать военную карьеру. Говорят, у меня есть все задатки, — сказал Александр.

На лице Прохорова появилась улыбка.

— В этом я не сомневаюсь. Ты доказал это, когда ещё имел репутацию уличного хулигана, и вчера твой поступок я тоже оценил по достоинству. Но сейчас не тот случай, когда можно строить из себя героя и молчать.

В кабинете наступила тишина.

— Ведь ты не будешь отрицать, что он провоцировал тебя завязать драку?

— Игорь Иванович, я уже объяснял вам, как всё было.

— Ты можешь сколько угодно твердить одно и то же, но я видел, как они приехали на озеро, и как Влад первым начал драку, а потом ещё дружков своих подключил, когда ты стал одерживать победу. Скажешь, не так всё было?

Александр молчал.

— Ты можешь не говорить ничего, показаний Шуваловой и Касимовой будет достаточно, я просто хочу, чтобы ты понял…

— Я не привык сваливать свою вину на кого-то ещё, уж простите.

Теперь настала очередь Прохорова удивляться.

— О какой вине ты говоришь?

— Я завёл Сизова! Нужно было вовремя уйти с дороги, смолчать или пройти мимо, но я этого не сделал, потому что хотел, чтобы справедливость восторжествовала… Только на таких людей, как Влад, не стоит тратить своё время, он всё равно ничего не поймёт.

— О чём ты?

Вздохнув, Шторм посмотрел на участкового и сказал:

— Не стоит сейчас говорить об этом! Кто старое помянет… так говорят?

— Ты как скала, с места не сдвинешь!

Александр засмеялся.

— Хорошие учителя были!

Прохоров встал на ноги.

— Ладно, пойду выясню, как там обстоят дела с дачей показаний.

Положив карандаш на стол к дежурному, он направился в коридор.

— А что будет с Сизовым? — спросил Александр.

Обернувшись, Прохоров улыбнулся:

— Посадить его не смогут, но, своего рода, в места не столь отдалённые он отправится!

Помолчав, он добавил:

— Отдавать долг Родине!

 

Эпилог

Поезд должен был отправиться с минуты на минуту. Проводники уже стояли на ступеньках, давая знать, что посадка закончена. Провожающие прощались с пассажирами и потихоньку уходили с перрона, и только две фигуры никак не могли расстаться друг с другом.

Катя крепко обнимала Александра, не решаясь отпустить его, как будто виделась с ним в последний раз.

— Не плачь, малыш! — попытался успокоить её Шторм, но вышло всё совсем наоборот.

Из глаз ручьём потекли слёзы. Шувалова хотела улыбнуться, но у неё ничего не получилось.

— Всё будет хорошо! Я скоро вернусь!

— Я знаю, — прошептала она.

— Не расстраивайся… Мы скоро увидимся! Слышишь?

— Да, — вытирая слёзы, сказала Шувалова. — Я буду скучать.

Александр прижал Катю к себе. Ему не хотелось оставлять её одну, но время, отведённое на отпуск, подошло к концу. Не явиться в часть вовремя, ровнялось дезертирству, они оба это знали. Отстранившись от неё, он провёл пальцем по её щеке.

— Я тебя люблю!

— И я тебя люблю, — тихо сказала она. — Возвращайся скорее! Я буду очень тебя ждать.

Поцеловав её в последний раз, Александр схватил свой рюкзак и запрыгнул на ступеньку уже отправляющегося поезда. На его лице была улыбка.

Он медленно удалялся от того места, где стояла его любимая девушка, но в глубине души он знал, каким бы далёким не было расстояние, разделяющее их, они всегда смогут встретиться, потому что это было угодно самой судьбе…

.