Отдельный кабинет в большом парижском ресторане.

Монпарнас. Как только я узнал название передачи, у меня сразу возникли опасения. «Оружие, которое нами правит», это звучит тенденциозно.

Берси. Вы были безупречны! И так телегеничны!

Монпарнас. Спасибо, Берси, дружочек. Данфер не смог бы держать удар. И я его подкосил. Признаю, что это было некоторым образом свинство, с моей стороны, — сказать ему, что я выйду вместо него как раз в тот момент, когда ему уже накладывали грим. Думаю, что он меня ненавидел, когда грим начали смывать, но что делать, у меня перед ним никаких обязательств нет. Необходимо было броситься на амбразуру, а у меня было такое желание. Более того, было желание броситься на амбразуру вместе с Гренель! Представить ее на экране вместе с Данфером было непереносимо. И потом это было бы тактически невыгодно.

Берси. Вот именно.

Монпарнас. А со мной передача вышла на другой уровень… Красивая, элегантная женщина — что может более упрочить позиции национальной обороны. Отмечу в скобках особые заслуги шляпы от Лакруа, этого удивительного модельера. Какая строгость и какая линия, дорогой мой Берси! Нам это обошлось дорого, но игра стоила свеч.

Берси. Позвольте мне, в свою очередь, снять перед вами свою шляпу, господин Президент.

Монпарнас. С чего бы это, дружочек мой, Берси? По какому поводу?

Берси. За то, как вы ответили по поводу позиции демократов в вооруженных конфликтах.

Монпарнас. О, я только расставил всё по своим местам.

Берси. И отлично расставили, вот что я хотел сказать.

Монпарнас. Пришлось. Волну гнать не надо, понимаете. Пусть каждый уходит со своей идеей под мышкой, а мы будем продолжать заниматься своим делом. Ходить на такие передачи надо с полной уверенностью в их бесполезности. Именно от этой печки надо танцевать в диалоге со всякими там Жан-Мари Пале, будь они с Роялем или без, в большой теледержаве или в малой. Он вполне симпатичный, этот Жан-Мари Пале, но я ним абсолютно не согласен. Алкивиад и Фемистокл — это совершенно разные люди. Алкивиад был гениальным космополитом… гражданином мира, поэтому он и предал… Дабы утвердиться, Западному миру следовало отождествить себя с миром греческим.

Берси. Что вы имеет в виду?

Монпарнас. Да всё, православие и отклонения от него. Мы все вышли оттуда, из парадокса, который из этого проистекает, из этой онтологической тревоги, разве нет? Вам это трудно понять, Берси!

Берси. В самом деле, господин Президент, но я в восхищении.

Монпарнас. Это и есть то, что называется культурой, дружочек мой, Берси. Во всяком случае, мы с министром Обороны выиграли по очкам. Он очень оценил мое присутствие на амбразуре. Именно мое, а не какого-то там ПР-директора, замдиректора, помдиректора… Могли быть и вы, например, точно, точно, вы вполне могли бы участвовать в этой передаче в качестве представителя группы, но он высоко оценил то, что был именно я. Элита, попросту говоря. Никому не говорите, Берси, но я чувствовал, как они счастливы, что такую замечательную промышленную группу, как Хай-Тек, представляет такой человек, как я. Как хотите, но я не собирался им возражать…Послушайте-ка, Берси, что касается вашего включения в административный совет, то пока что не получается. Момент для этого крайне неудачный. Вооружитесь терпением.

Берси. Мне не привыкать.

Монпарнас. Скажу вам правду, Берси, должен ее сказать, за нами следят.

Берси. Я знаю, господин Президент.

Монпарнас. Если пресса вмешается в это дело, Министерство обороны будет всё отрицать, а Хай-Тек послужит предохранителем и сгорит. Нам остается лишь молить Бога, черт подери…Кстати о Боге, надо бы сделать что-нибудь для жены Одеона. Что-нибудь значительное. Ну, чек на крупную сумму. А на похоронах много-много цветов, венок… роскошный венок… с лентой… огромной лентой… от Хай-Тека. Рассчитываю на вас в части надгробной речи. Найдите кого-нибудь в Дельта-Эспас. Данфер прекрасно с этим справится, это компенсирует ему неучастие в передаче на телевидении… Берси, когда находится идиот, кончающий с собой на рабочем месте, работодателю никак нельзя оплошать с похоронами.