В сетях любви

Бэссо Адриенна

Красавица Алиса Каррингтон, дочь виконта Малгрэйва, оставшись после смерти отца без средств, попадает в зависимость от нового владельца поместья Вестгейт-Мэнор. Однако зависимость эта полна соблазна, и читателю предстоит пройти вместе с героями путь нарождающейся и крепнущей страсти, наблюдать разные стадии связавшего их чувства.

 

Глава 1

Гэмпшир, Англия, 1813 г.

Щегольский двухколесный экипаж быстро катил по пыльным колеям проселка, подскакивая на ухабах. Скверная дорога и непрекращающаяся тряска отнюдь не улучшали настроения одинокого возницы. Морган Эдмунд Харкорт Эштон, шестой герцог Джиллингем, хмуро глядя вперед, сосредоточенно правил, придерживая резвую пару гнедых меринов. Поездка эта не заладилась с самого начала, и теперь, когда вот-вот наступят сумерки, он вынужден был признать, что заблудился.

– Чертов Джейсон Камерон, – прошептал герцог, кляня своего отсутствующего секретаря. – Мог бы и поподробней описать путь в этих Богом забытых местах.

Принявшись мысленно перебирать весьма ограниченные возможности предпринять что-либо, герцог вдруг заметил, как впереди, справа от дороги, из леса выскочил парнишка со связкой поразительно крупной рыбы, небрежно переброшенной через плечо. Герцог подхлестнул лошадей, чтобы прибавили шагу, и стал неотрывно смотреть на паренька, который уже миновал обочину и пересекал сам тракт. В отчаянии, что упускает единственный шанс разузнать, как добраться до нужного места засветло, герцог, вопреки обыкновению, громко и пронзительно свистнул.

От неожиданного звука парень резко обернулся. Увидев несущихся на него огромных коней, он, чтобы не быть затоптанным, стремглав слетел с дороги. Когда шикарный двухколесный экипаж вдруг притормозил рядом с ним, на его юном лице выразилось изумление.

– Скажи, – закричал герцог, перекрывая голосом храп коней и топот копыт, – я так выеду к дороге Хэмптон-Гейт, что ведет к поместью Вестгейт-Мэнор?!

– Да, милорд, – почтительно ответил парень и, указав вперед, услужливо добавил: – враз за тем поворотом.

Поблагодарив кивком, герцог отпустил натянутые вожжи, дав волю лошадям, и мастерски вписался в поворот. Согласно довольно скудным пояснениям его секретаря – еще четыре мили и он будет у ворот Вестгейт-Мэнора. Позволив себе слегка расслабиться, герцог непринужденно откинулся к спинке сиденья и стал вспоминать все удивительные события последних 24 часов.

Вчерашний день начался неудачно. Морган проснулся позже обычного, в состоянии тяжелейшего похмелья, лишь смутно припоминая происшествия вечера накануне. Отлично помнил, как приехал в свой клуб на Сент-Джеймс-стрит, но не мог восстановить в подробностях, когда и как закончилась та ночь, с чрезмерными возлияниями, игрою в карты до утра и несколькими часами в объятиях примадонны Ковент-Гарден. А день грядущий осложнялся тем, что следовало явиться к регенту, в Карлтон-Хаус, на неофициальный завтрак, с которого герцог с превеликой охотою бы отпросился, но понимал, что сделать это невозможно, и оттого настроение его только ухудшилось.

Герцога, с таким трудом прибывшего в Карлтон-Хаус к назначенному времени, заставили еще и ждать, и он в раздражении щелкал каблуками, пока регент, затянутый в новейший и посему наироскошнейший мундир фельдмаршала, не соизволил принять его. Хотя герцог и был слишком молод, чтобы считаться своим среди беспутной знати Карлтон-Хауса, регент благоволил к Моргану, проявляя к нему особое доверие.

Тридцатипятилетний герцог был на 15 лет моложе принца, и все же именно регент зачастую просил у него совета, а не наоборот, особенно по поводу денег. Герцог славился уменьем делать деньги, регент же был известный транжира, вечно в долгах, и жил далеко не по доходам.

– Леди Хартфорд поведала мне, как ваше позавчерашнее появление у Олмаков взбудоражило всех, – проговорил регент, когда лакей, облаченный в элегантную алую ливрею, подал черепаховый суп. – Ходят слухи, что вы подумываете о новой женитьбе.

Не донеся золотую ложку до рта и одарив регента удивленной улыбкой, герцог ответил:

– Упаси нас Господи, ваше величество, от сватовства леди Хартфорд и от вездесущих покровительниц из рода Олмаков.

– Совершенно верно, Морган, – рассмеявшись, согласился регент. – Стоит им лишь обнаружить неженатого, знатного, красивого да богатого мужчину, так все уж и трепещут. Боюсь, это неискоренимо. Похоже, тут бедняжки не вольны. Должно быть, у них это в самой крови, – принц шумно отхлебнул супа. – Но в данном случае с ними не поспоришь. Ведь вы – превосходная добыча.

– Вы мне льстите, ваше величество, – воскликнул герцог, почувствовав себя действительно неловко от столь откровенного замечания. То, что в светском обществе к нему относились только как к лакомому кусочку, как к одному из самых завидных женихов и неуловимых холостяков, удручало Моргана. Но он больше никогда не женится. Был женат несколько лет назад, брак оказался мучительно унылой неудачей, и он ни за что не попадет опять впросак.

– Ваше величество, нижайше прошу сменить тему. Иначе, кажется, я скоро потеряю аппетит к этому чудному блюду.

Регент, чье несчастливое супружество с принцессой Шарлоттой было бедствием во всех отношениях, с готовностью уступил.

– Хочу рассказать вам о новых полотнах голландской живописи, которые мы вместе с леди Хартфорд отобрали для моей коллекции.

Вздохнув с облегчением, герцог вежливо слушал, как регент увлеченно говорил о своих недавних приобретениях произведений искусства.

Покончили с завтраком, посмотрели голландские картины и повосхищались ими, и герцог наконец смог удалиться. Поджидая у Карлтон-Хауса карету, которой надлежало отвезти его, герцог глубоко вдыхал свежий, холодный воздух, пытаясь избавиться от дурмана в голове и зарекаясь впредь проводить ночи так, как предыдущую.

– Староват становлюсь для подобных дел, – забормотал Морган, взбираясь в карету. Однако увидев, что там кто-то уже есть, быстро взял себя в руки.

– Что за черт! – воскликнул он с досадой, ощутив, как две мощные длани насильно втягивают его внутрь. Чтоб не упасть ничком на пол кареты, Морган невольно вытянул руки пред собою. Дверь за ним стремительно закрылась, и, спустя буквально секунды, – он успел лишь разогнуться – экипаж тронулся.

– Пожалуйста, простите, ваша светлость, за столь необычные условия, – тихо проговорил из дальнего угла кареты человек, черты которого невозможно было различить во мраке. – Но нашу встречу надобно сохранить втайне.

– Лорд Каслрей? – осведомился с изумлением герцог, узнав, казалось, незнакомца по голосу, но сам себе не веря, ибо невозможно было и предположить, что такая важная государственная персона – министр иностранных дел – может действовать так несуразно.

– Весьма тронут, – последовал ответ, и, поклонившись, в узкую полоску света, проникавшего из – за неплотно задвинутой шторки, попал лорд Каслрей. – Еще раз приношу извинения за мою необходительность, но в последние дни на случайное общение нам с вами не везло.

Герцог затряс в недоумении головой:

– Разве не вас вчера я видел в Уайтсе лондонский клуб консерваторов).

– Значит, помните! Я было счел, что выглядите вы вполне сносно, но тут мне доложили, что вы пьете уж невесть который час подряд.

– Как-то вышло из-под контроля, – признался покаянно герцог. – Отмечали состоявшуюся на днях помолвку моего брата Тристана.

– Примите поздравления.

Помолчав немного, лорд Каслрей продолжал:

– Прежде всего должен уведомить вас, что я здесь по непосредственному указанию премьер – министра. Мы с лордом Ливерпулом долго обсуждали это дело и пришли к обоюдному решению, что вы не только имеете право знать обо всем, но и вполне можете оказаться способным помочь нам раскрыть истину.

Выдержав для большего эффекта драматическую паузу, лорд Каслрей мрачно заявил:

– Из последних донесений нашей разведки явствует, что вы, сэр, свои обширные владения используете для помощи императору Наполеону.

– Что?! Я понимаю, вся страна сошла с ума из-за этой проклятой войны с Францией, но подобное обвинение абсолютно абсурдно!

Порадовавшись про себя реакции герцога, лорд Каслрей поднял руку, прерывая словоизлияния Моргана:

– Всяческих несоответствий мы раскрыли предостаточно, чтобы усвоить, что на вас, ваша светлость, преднамеренно сваливают вину. Тем не менее, свидетельства против вас весомы и требуют расследования. Ситуация стремительно обостряется и превращается в основную заботу министерства обороны. В течение уже почти двух месяцев информация первостепенной важности исходит из Англии и поступает в нее через французскую шпионскую сеть, у которой высадка и возвращение нарочных налажены на частном побережье у замка Рэмзгейт-Касл, близ Портсмута.

– Это же мой берег!

– Именно так.

Лицо герцога исказилось от неприязни.

– Мне трудно поверить, лорд Каслрей, что мои люди якшаются с французскими шпионами; ведь почти все в Рэмзгейт-Касле – выходцы из семейств, многими поколениями верно служивших моему роду.

– Кроме сфабрикованных против вас лично, у нас нет конкретных данных, что непосредственно замешан кто-либо из поместья. Однако ясно, что некто, весьма осведомленный о всех делах в ваших угодьях, помогает там шпионам. И тем вовлекает вас.

Вжавшись в сиденье, герцог непроизвольно забарабанил пальцами по подлокотникам.

– Не знаю, кто бы это мог быть; по-моему, все – явно вне подозрений.

– Так же считают и в министерстве обороны; трудность именно в этом. Определенно известно одно – всем заправляет там некая личность по прозванию Сокол. Казалось бы, нам удалось внедриться в эту организацию, но, к сожалению, три дня назад в одном из лондонских борделей нашли труп нашего информатора.

Герцог вздрогнул:

– В Рэмзгейте сейчас моя бабушка, вдовствующая герцогиня. Она в опасности?

– Не думаю, что именно самой вдовствующей герцогине что-либо угрожает, но было бы разумнее перевезти ее куда-нибудь, пусть поживет в другом месте, пока все не уладится.

– Вижу, вы не знакомы с мой бабушкой, – сухо заметил герцог.

Вдовствующая герцогиня – не та женщина, которую можно «перевезти куда-нибудь». Морган сильно сомневался, что когда-либо кто-либо мог руководить ее поступками.

Имея в виду шпионскую проблему, Морган спросил прямо:

– Что надо сделать, лорд Каслрей?

Министр иностранных дел внимательно посмотрел на мужчину, сидящего напротив. Он не был близко знаком с герцогом, которому, однако, премьер-министр выражал полное доверие и на способности которого возлагал большие надежды.

– Разработан план операции по разоблачению Сокола. Согласны помочь нам?

Морган не колебался ни мгновенья:

– Когда приступим?

Экипаж резко дернулся, попав в глубокую выбоину, и его скрежет вернул герцога в настоящее. Он с облегчением обнаружил, что удачно добрался до въезда в Вестгейт-Мэнор. В полной тишине он ехал по посыпанной песком дорожке. Осадив ретивых гнедых у каменного портика, стал ждать, когда из дому выйдет слуга и предложит помощь. Он отправился без своих слуг, так как его секретарь, Джейсон Камерон, приболел, а Морган не желал, чтобы кто-то еще из его челяди был в курсе его отлучек.

Тем прохладным февральским вечером Моргана в Вестгейт-Мэнор привела череда довольно необычных обстоятельств. В начале прошлой недели лорд Каррингтон, виконт Малгрэйв, устроил настоящий переполох в Уайтсе, встав во весь рост на столе в обеденном зале.

– Внимание, джентльмены! – выкрикнул лорд Каррингтон. – Прямо сейчас я намерен продать мое поместье Вестгейт-Мэнор тому, кто предложит наивысшую цену. Это великолепное владение расположено в графстве Гэмшпир. Я выставляю на продажу усадебный дом с обстановкой и содержимым и все прилегающие угодья. Кто отважится предложить первую цену?

Убедившись, что лорд Каррингтон не пьян и говорит вполне серьезно, Морган принял участие в импровизированном аукционе и по завершении страстных торгов оказался новым владельцем Вестгейт-Мэнора. Не глядя приняв расписку Моргана, обрадованный виконт Малгрэйв вернулся к игорным столам.

Морган больше и не думал об этом поместье до тех пор, пока его секретарь не оформил на днях права на владение. Затем, в приливе чувств, Морган решил сделать остановку в Вестгейт-Мэноре по пути к Рэмзгейт-Каслу. Сидя теперь в одиночестве на холодном, пронизывающем ветру, он пожалел о том приливе.

Постучав энергично ногами по полу экипажа, чтобы согреться, он оглядел свое приобретение. Дом был хорош: большой, но не громоздкий. Симметричные эркеры со стеклами в свинцовой оправе, резные столбы на углах и высокие фронтоны свидетельствовали о строительстве в елизаветинскую эпоху. Некогда это было весьма впечатляющее здание, но облупившаяся кое-где краска и щербины в кирпичной кладке удостоверяли, что продолжительное время оно пребывало в небрежении.

Морган и не удивлялся. Джереми Каррингтон не производил впечатление человека, склонного тратить деньги на поддержание поместья. Но вообще дом оказался в лучшем состоянии, чем предполагал Морган.

– Чертовски не везет, – пробормотал Морган, теряя терпение из-за того, что слуги все не появлялись.

Он был готов уже, забыв о благородстве, закричать, лишь бы привлечь к себе внимание, когда массивная дубовая дверь, скрипнув, отворилась. И Морган узрел весьма престарелого человека, зашагавшего вниз по трем каменным ступеням у фасада размеренной, достойной походкой. По форменному сюртуку и чопорной манере держаться Морган угадал, что перед ним дворецкий.

– Позволите помочь вам, милорд? – бесстрастно спросил старик.

Герцог воззрился на него холодным взглядом, но стойкий дворецкий спокойно выдержал его. Удивленно хмыкнув, герцог ловко выпрыгнул из экипажа и бросил вожжи дворецкому, лицо которого застыло, будто камень.

– Соблаговолите доложить виконту Малгрэйву о прибытии герцога Джиллингема, – распорядился Морган. – И пришлите кого-нибудь присмотреть за моими лошадьми.

Дворецкий понимающе наклонил снежно-белую голову, умело перекинул поводья в одну руку, а другую, в белой перчатке, чуть-чуть приподнял. Как по волшебству из-за высокой ограды появился молодой человек и увел лошадей вместе с экипажем. Избавившись от вожжей, дворецкий неспешно поднялся по ступеням и предупредительно отворил дверь перед герцогом.

В холле при входе Морган пробыл лишь какие-то мгновенья – дворецкий принял у него шляпу, перчатки и пальто. Затем его молча провели в переднюю гостиную, налили бренди в великолепный бокал и оставили наедине со своими думами.

Алиса Каррингтон, сжимая ладонями чашку остывшего чая, сидела, отрешенно откинувшись к высокой спинке деревянного кресла. Уже дважды за последние полчаса она пыталась насладиться ароматом свежего чая, но каждый раз ей мешали, отвлекая делами поместья. И теперь она, рассеянно потягивая это тепловатое пойло и почти не прислушиваясь к миссис Стрэттон, пересказывавшей местные сплетни, мечтала лишь о нескольких минутах покоя.

– Леди Алиса, вы почти не притронулись к яблочному пирогу, – пожурила ее миссис Стрэттон строгим тоном. – А я ведь испекла его, как вы любите, с корицей.

– Выглядит восхитительно, – сразу же отреагировала Алиса, надеясь таким образом избежать пространных рассуждений о том, что ей надо есть побольше, потому что она слишком худа. И отломив кусочек, принялась бодро жевать.

Удовлетворенная тем, что хозяйка прислушивается к ее пожеланиям, миссис Стрэттон обратилась к большой кастрюле, булькавшей на плите. Проворно нашинковав лук и морковь, бросила их в бульон. Пикантный аромат разлился в воздухе, в кухне стало уютно и как-то по-особенному тепло, словно независимо от жара, излучаемого чугунной плитой.

Алиса прикрыла глаза и отрешилась, впитывая это тепло от кухонных хлопот. В любой день, даже загруженный, она старалась провести здесь хотя бы часок; порою – чтобы вырваться из бесконечного потока трудностей, связанных с ведением хозяйства в Вестгейт-Мэноре, но чаще – просто потому, что любила эту мирную обстановку.

От миссис Стрэттон всегда можно было услышать самые последние сплетни из ближних поместий, и хотя Алиса никогда этого не поощряла, ей было весьма любопытно знать все о странной той аристократии, из чьего общества она была практически исключена. Многие годы Алису волновало мнение соседей о ее необычном образе жизни, но прослышав о дерзких, а порою и шокирующих, выходках местных дворян, она усомнилась в том, что ее оригинальность очень их интересует.

Отец, виконт Малгрэйв, не выносивший сельской жизни, обретался в Лондоне, все больше в клубах да игорных домах, оставив дочь еще малышкой, когда умерла ее мать, на попечении слуг и сменявшихся одна за другою гувернанток. Из-за такого, далеко не традиционного, воспитания она нередко чувствовала себя покинутой, однако не несчастной. Дворовые вскоре всем сердцем привязались к невеселой девочке, и Алиса росла, окруженная любовью.

Когда она повзрослела настолько, чтобы быть представленной в обществе, ее отец уже так погряз в долгах, что не мог и помыслить о чрезмерных расходах, связанных с выходом девушки в лондонский свет. В результате всего, оставшись к своим двадцати четырем годам незамужней и без единого претендента на руку и сердце, Алиса смирилась с уготованной ей участью старой девы. Она и виду не подавала, что огорчена этим, ибо ее намного сильнее волновали гораздо более серьезные, нежели замужество, задачи по управлению поместьем.

Эти малопривлекательные для молодой женщины обязанности Алиса исполняла, никогда не уклоняясь. Не колеблясь, просила помощи у тех, на кого могла положиться, кто поколениями жил и трудился на арендуемых фермах. С годами ее знания росли, и в итоге она превзошла своих учителей. Под ее руководством поместье стало процветать, и арендаторы, настроенные поначалу скептически, теперь, отдавая должное присущему ей верному чувству земли и земледельца, души в ней не чаяли.

Хотя бремя забот порою и становилось почти непосильным, Алиса, ощущая себя опытной и нужной, в общем была довольна. Настроение омрачалось – словно тучи сгущались – лишь от нежданных наездов отца. А приезжал лорд Каррингтон всегда ради денег, при этом много пил, оскорблял слуг и досаждал всем. К счастью, визиты его были непродолжительны и редки.

Куснув еще разок отменного яблочного пирога, Алиса вдруг в дверях увидела дворецкого Перкинза. И сразу же заметила парадный сюртук и перчатки.

И кусочек сдобы упал будто камень, в желудок. Ведь Перкинз надевает свою форму, только когда в поместье объявляется кто-то чужой. А чужие приезжают, чтобы получить по карточным долгам. Узрев сокрушение на ее лице, Перкинз произнес:

– Он в передней гостиной, леди Алиса. Миссис Стрэттон резко обернулась и бросила обеспокоенный взгляд на Алису. В повисшей напряженности Алиса горестно подумала: «Опять все то же, как всегда».

– Джентльмен сообщил свое имя? – спросила она, поднимаясь неспешно из кресла.

– Назвался герцогом Джиллингемом. Герцог! Весть на мгновение ее ошеломила.

Очень странно. Только вовсе отчаявшиеся заявлялись сами, большинство же присылало своих секретарей или адвокатов, дабы получить по векселям, что раздавал Джереми Каррингтон, когда у него не хватало денег делать ставки, а он не желал уходить из-за игорного стола. Она про себя взмолилась, чтобы на сей раз причина появления незнакомца оказалась иной, менее дорогостоящей.

– По-вашему, он в самом деле герцог? – спросила Алиса, доверяя мнению Перкинза.

Подумав немного, Перкинз ответил:

– Одет богато и высокомерен, как герцог. Дал понять, что его здесь ждут, хотя прибыл один, без слуг.

«Странно», – опять подумала Алиса.

– Спасибо, Перкинз. Я сейчас же приму этого герцога.

И, понуро пройдя по кухне, Алиса пошла вслед за дворецким к передней гостиной. Помедлив у входа, она с трудом подавила в себе порыв развернуться и убежать. Сделав несколько глубоких вдохов, чтобы успокоить нервы, она легонько кивнула, и Перкинз отворил дверь.

Войдя бесшумно, Алиса замерла в дверном проеме и оставалась незамеченной, пока не раздался звук закрываемой двери. Герцог обнадеженно обернулся. Но на лице его мелькнуло изумление и лишь затем застыл немой вопрос.

Окинув его внимательным взглядом, Алиса чуть не ахнула вслух. Пред нею предстал настоящий мужчина, ни на кого из прежде виденных не похожий настолько, что она и вообразить себе такого не могла. Словно сама мужественность заполнила комнату, и Алиса, невольно приковавшись взором к лицу цвета бронзы, залюбовалась его отточенными чертами.

Герцог был высоким, крепко сложенным, с широкими плечами и мускулистыми ногами. На нем был безупречный синевато-серый двубортный приталенный кафтан – поверх белой сорочки, в обтяжку, с высоким воротом, украшенной безукоризненно повязанным галстуком. Бежевые бриджи из оленьей кожи, плотно облегавшие ноги, были умело заправлены в начищенные черные высокие – до колен – сапоги. Кончики коротко подстриженных агатово-черных волос слегка курчавились. Он сделал несколько шагов к Алисе, и она попала в плен его гипнотических серебристо-серых глаз.

«Прекрасен», – эхом пронеслось в мозгу Алисы. Он несомненно был прекрасен. Явно – гораздо более высокого пошиба, чем все, с кем общался ее отец. И Алиса поняла, что ошиблась насчет причины его приезда в Вестгейт-Мэнор.

С трудом выйдя из восторженного оцепенения, она проговорила:

– Добрый день, ваша светлость. Вижу, Перкинз уже позаботился, чтобы вы несколько освежились, – и она вежливо кивнула на полупустой бокал бренди в его руке. – Чего еще изволите желать?

– Я ожидал увидеть виконта Малгрэйва, – ответил в замешательстве герцог. – Но если ему недосуг, то можно пригласить управляющего имением.

У Алисе упало сердце: если этот красавец хочет видеть управляющего, значит, дело в карточном долге. Издав невольно звук разочарования, но заметив, что герцог смотрит на нее пристально, она сразу же вся подобралась.

– Следуйте, пожалуйста, за мной.

Круто развернувшись, Алиса с царственной надменностью вышла из гостиной, намереваясь поскорее покончить с неприятностью. Герцог успел лишь вздохнуть, а она уж исчезла.

– Что, черт возьми, происходит? – возопил, взъярившись, герцог и, со звоном поставив бокал на каминную полку, бросился вдогонку за Алисой.

В несколько широких шагов он пересек входной холл и настиг Алису у массивных, богато отделанных дверей большой гостиной. Демонстративно распахнув их створки, она решительно пошла по залу, не оглянувшись ни разу, чтоб хотя бы узнать, идет ли за нею герцог.

Подойдя к секретеру красного дерева с обитой кожею столешницей, Алиса достала из него приходно-расходный гроссбух и круглые очечки в золотой оправе. Водрузив очки на кончик носа, она произнесла холодным тоном:

– Покончим с этим как можно быстрей, ваша светлость?

Герцог застыл в дверях, внимательно рассматривая зал и не веря собственным глазам. Поток лучей заходящего солнца лился из окон с раздвинутыми гардинами, нанося позолоту на все вещи в зале. Вид был поразительный. Длинные деревянные столы, придвинутые к стене, вплотную один за другим, были заставлены золотой, серебряной и бронзовой посудой. В центре зала размещалось шесть рядов специальных столов с великолепными произведениями изобразительного искусства прошедших столетий, собранными со всего света. Причудливые китайские вазы располагались на одном столе, а византийские чаши раннего периода – на другом.

Скульптурные изображения из венецианского стекла соседствовали с хрустальными кубками и фарфоровыми статуэтками. В одном углу стояла большая антикварная горка с эффектной коллекцией изделий из нефрита. Все стены были увешаны неисчислимым множеством картин различных художников – от представителей Итальянского Возрождения до голландцев семнадцатого века. Даже наиболее богато украшенные покои регента в Карлтон-Хаусе поблекли, казалось, перед сокровищами этого зала.

Алиса внимательно наблюдала за поведением герцога. Наконец он обратил к ней взор, полный вопроса, чем и удивил ее. Попав впервые в это помещение, каждый реагировал по-своему, но Алиса по опыту знала: если на лице пришельца сначала обозначится благоговение, то потом непременно проступит алчность. Озадаченная Алиса обратилась к герцогу:

– Насколько я понимаю, вы приехали в Вестгейт-Мэнор, чтобы получить долг от виконта Малгрэйва, или я не права?

Морган настойчиво посмотрел ей в глаза, терпение его иссякло:

– Мадам, если вы питаете хоть какую-то надежду сохранить свое место в этом доме, то вы должны немедленно привести сюда виконта или его управляющего или еще какое-либо доверенное лицо, с которым я мог бы заняться моим делом, – произнес он суровым тоном.

– Я, ваша светлость, управляю имением, – ответила Алиса не менее резко.

– И кто же вы такая, черт возьми?! – выкрикнул он.

– Алиса Каррингтон, – ответила она, тоже повысив голос.

– Его жена?

– Дочь его, – уточнила она.

Ответ потряс его. Одета, как служанка. Нет, даже хуже. Изумленный, он окинул ее критическим взором, придирчиво оценивая все в ее облике. Высокая, выше большинства знакомых ему женщин; держится прямо, даже излишне – почти статично. Лицо сухощавое, высокие скулы, прямой четкий нос, рот не маленький и губы полные. Белолица, с чуть розоватым оттенком на щеках. Но особенно привлекали ее глаза. Даже сквозь линзы ее очков он рассмотрел, что они миндалевидной формы, темно-зеленые, с густой опушкою длинных черных ресниц. Эти глаза придавали ей какой-то нездешний, почти таинственный вид.

Волосы стянуты на затылке, и это ей совсем не идет, и сделано так бестолково, что трудно определить их цвет. Одета в тускло-коричневое платье, покроя очень простого и безнадежно отставшего от моды. Оно слишком свободно, недостаточно длинно и совершенно скрывает фигуру. Но ее лицо невольно притягивало внимание Моргана. Оно не было красиво в привычном смысле, но от его классических черт веяло духом уверенности и утонченности, что его весьма заинтриговало.

– А я и не знал, что кто-то из семьи Джереми Каррингтона живет в Вестгейт-Мэноре.

– Вот, живет, – и Алиса бросила на герцога испепеляющий взгляд.

Он его игнорировал.

– И вы, леди Каррингтон, управляете имением?

– Мисс Каррингтон, – поправила она натянутым тоном.

– Прошу прощения, кто?

– Моя мать была леди Каррингтон. Я же предпочитаю, чтобы ко мне обращались «мисс Каррингтон».

– Хорошо, мисс Каррингтон, – глухо зарокотал герцог, отчетливо выговаривая каждый слог. – Вы управляете поместьем?

– Да, именно я.

– В таком случае, позвольте поинтересоваться, что же это такое? – саркастически проговорил Морган и широким жестом руки повел вокруг себя. – Ваш личный кабинет, где вы вершите дела имения?

– Не все, – ответила Алиса с нескрываемым вызовом в голосе и твердой решимостью в зеленых выразительных глазах.

Она видела, что он едва сдерживает раздражение, и тем не менее ничего не добавила. Сознавала, что это неучтиво, но ей было искренне все равно. В конце концов, и герцог ведь не объяснил причины своего столь внезапного и не оговоренного заранее визита, хотя она и без того прекрасно знала, зачем он здесь. С чувством правоты она продолжала выдерживать свою линию.

– Давайте сначала, мисс Каррингтон, – мягко, но настойчиво предложил герцог.

– С начала чего, ваша светлость?

От этого вопроса герцог мгновенно оказался у секретера. По тому, как гневно потемнели его глаза. Алиса поняла, что далеко зашла.

– Не играйте со мной, мисс Каррингтон, я не расположен к этому, – произнес он тихо, но с затаенной угрозой в голосе.

Самоуверенности ее поубавилось еще больше, когда он в подтверждение своих слов угрожающе навис над столом. Она ощутила жар его дыхания на своем лице. Сердце ее бешено забилось, и она сообразила, что лучше уступить и объяснить ему все.

– Лорда Каррингтона, как вам теперь ясно, в данный момент здесь нет. А в его отсутствие я беру на себя ответственность за все… м-м-м… дела такого рода. Полагаю, он вам задолжал?

Герцог еще больше нахмурился, и Алиса поспешила закончить:

– Я систематизировала все, что находится в этом зале, и составила опись. Как видите, вещи здесь – весьма ценные, а некоторые – просто бесценны. Вы можете выбрать какую-либо или какие – либо из них в соответствии с суммой, одолженной вами лорду Каррингтону. Если же вы предпочитаете получить в звонкой монете, то я почтительно прошу вас предоставить мне двадцать четыре часа, чтобы я смогла добыть необходимые деньги. Позвольте узнать – сколь велик этот долг?

– Великолепно отрепетированная речь. Могу лишь догадаться, что вы ее уже произносили.

Алиса бросила на Моргана суровый взгляд, но решила не отвечать на его колкость.

– Можно увидеть вексель, ваша светлость? На какой-то миг Морган испытал искушение предъявить ей купчую, но не смог поступить так безжалостно. Было очевидно, что Алиса Каррингтон и представления не имела о том, что натворил ее отец. Поразмыслив, он глянул на нее опять и был внезапно поражен всей нелепостью ее вида в этом линялом балахоне на фоне сверкающей роскоши зала.

– Вам что-то непонятно, ваша светлость? «Нет, – подумал он, – вполне все понятно».

Придя, как всегда, к выводу, что сообщать и получать дурные вести лучше не окольным путем, Морган сказал:

– К сожалению, я оказался здесь, чтобы известить вас, мисс Каррингтон, что отныне я – владелец Вестгейт-Мэнора.

 

Глава 2

Побледнев так, что лицо обесцветилось, потрясенная Алиса уставилась на Моргана. С трудом проглотив застрявший в горле комок, она тихо повторила:

– Можно увидеть вексель?

Морган достал из нагрудного кармана акт на владение и молча подал. Внимательно поглядев на нее, не выяснил, чего следует ожидать. Из обширного опыта общения с женщинами он усвоил, что они очень впечатлительны. В критический момент либо падают в обморок, либо разражаются истерикой.

Алиса Каррингтон не сделала ни того, ни другого. Твердой рукою она приняла документ и прочитала его о конца. Обо всем – усадьбе, доме со всем содержимым, конюшнях, скотных дворах, хлевах, арендуемых фермах и всех прилегающих земельных угодьях.

Подняв смущенный взор на герцога, она вновь высказала свое требование:

– Ваша светлость, я желаю видеть расписку лорда Каррингтона, а не ваши права на собственность.

И Морган понял.

– Мисс Каррингтон, я не выигрывал это имение в карты. Я купил его на аукционе.

– На аукционе? Я не читала об этом в газетах. Ощутив неловкость, герцог переступил с ноги на ногу. Ее скрытая боль породила в нем чувство вины.

– Не думаю, чтобы об этом была публикация.

– Понятно, – рассеянно заметила Алиса. – Позвольте осмелиться узнать, сколько же вы заплатили?

Герцог неохотно назвал сумму, показавшуюся Алисе более чем достаточной. Она медленно наклонила голову, отчаянно стараясь осмыслить новость. В глубине души она всегда предчувствовала, что день такой наступит, но это не смягчило удара. Какое-то теплое оцепенение стало разливаться по телу, и она, уступая, поддалась ему. Откуда-то издалека услышала красивый низкий голос:

– Что с вами, мисс Каррингтон?

Взглянув вверх, увидела обеспокоенное выражение на красивом лице герцога.

– Со мной все в порядке, – медленно проговорила Алиса, и собственный голос показался ей странно далеким. Затем, издав пронзительный смешок, сказала: – Как понимаю, это означает, что вы остаетесь обедать. Надо сказать миссис Стрэттон.

Алиса неторопливо сняла очки, сложила бумаги на столе и только после этого направилась к дверям гостиной. Дойдя до них, она распрямилась, расправила плечи и повернулась, став лицом к герцогу:

– Перкинз проводит вас в ваши покои и поможет во всем, что вам понадобится, – на слове «ваши» она было запнулась, но справилась. – Извините меня, но я должна переговорить с кухаркой.

Увидимся за обедом, – и, сделав глубокий реверанс, вышла.

Сразу же появился Перкинз, и у Моргана создалось впечатление, что тот подслушивал за дверьми. Хватило одного взгляда на страдальческое выражение лица дворецкого, дабы удостовериться, что так и было.

– Ну, ведите, Перкинз, – чеканя каждое слово, заговорил Морган, – и непременно захватите с собою полный графинчик бренди. – Он чувствовал, что именно это ему понадобиться, пока не минует грядущая ночь.

Алиса сразу направилась в кухню, чтобы поговорить с миссис Стрэттон. Необходимо распорядиться насчет обеда, но еще важнее сообщить всем ужасающие новости.

Когда она вошла, все уже приступили к вечерней трапезе. Хокинз, садовник, нарезал большой каравай хлеба, горничные Люси и Молли, наполняли стаканы и расставляли на столе тарелки с пищей. Нед, парень, на котором лежала забота о конях герцога, отчаянно приставал к служанкам, заставляя их уворачиваться и хихикать. Мейвис, старая няня, вырастившая Алису, а до нее и мать Алисы, бранила Неда, требуя не докучать девицам, от чего тот еще пуще усердствовал. Миссис Стрэттон разливала по тарелкам суп, черпая из большой супницы, и управляла всеми, перекрывая своими возгласами оживленный гомон.

Алиса остановилась и помедлила, упиваясь знакомыми звуками, запахами, видом. Эти люди и составляли ее семью, другой у нее не было, и теперь им предстояло разлучиться. К глазам подступили слезы, и все тело сковало от осознания чудовищности того, что натворил отец. Сердце забилось с такою силой, будто из груди поднялось в горло, и ее охватило чувство полной безнадежности.

«Будь сильной!» – приказала себе Алиса. Справившись со слезами, громко кашлянула, чтобы привлечь к себе всеобщее внимание. Тщательно подбирая слова, выговорила:

– Герцог Джиллингем сообщил мне, что Вестгейт-Мэнор теперь принадлежит ему.

Миссис Стрэттон охнула и чуть не уронила тарелку с горячим супом на колени Неду. Молли заскулила. Остальные молчали.

– Для всех нас это ужасный удар, но герцог кажется порядочным человеком, и до моего отъезда я сделаю все, что в моих силах, чтобы вы смогли остаться здесь. Миссис Стрэттон, через час вы сможете подать обед?

Онемевшая от горя миссис Стрэттон кивнула.

– Я попрошу Перкинза сервировать стол в столовой. Нед пусть поможет ему.

Алиса обвела лица слуг обеспокоенным взглядом. Мысли и чувства теснились в душе, но никак не удавалось подобрать подходящую фразу. Наконец она тихо прошептала:

– Я буду очень скучать по вам.

Произнеся это, Алиса стремительно вышла, а они оторопело смотрели друг на друга в нагрянувшей тишине.

Алиса уже ждала в столовой, когда появился герцог. Им предложили места за столом, и обед начался. Моргану показалось странным, что его посадили во главе стола, но он промолчал. Алиса села по правую руку от него, такая интимность их расположения за столом его удивила, но не раздосадовала.

Он отметил, что на ней другое платье, сероватого тона, более приглядного, чем жуткий коричневый, но скроено так же нелепо. Поймав себя на том, что интересуется, какую фигуру скрывает этот балахон, он подивился ходу своих мыслей.

После смерти жены отношения его с женщинами носили характер краткой, удовлетворяющей обе стороны связи, редко длившейся больше двух-трех месяцев. Красивый, знатный и богатый, с репутацией щедрого любовника, Морган пленял восторженное воображение женщин сверх меры.

Некоторых женщин отпугивали его надменные манеры, но большинство находили его очаровательным, и их так неодолимо влекло к нему, что они ни перед чем не останавливались, чтобы завладеть его вниманием. Их домогательства он считал излишне лестными, а порою – забавными. Однако он не проявлял никакого интереса к даме до тех пор, пока она не давала совершенно ясно понять, что благосклонно примет его ухаживания. Так было до сих пор.

Пока Перкинз подавал суп, Морган испытующе осматривал столовую. Вечерний мрак отступил перед мягким сиянием множества свечей, умело расставленных на обеденном столе и буфете красного дерева. Подозревая, что в неярком свете свечей не видны многие огрехи, Морган все-таки сумел углядеть, что выцветшие обои местами были светлее, там, где прежде, вероятно, висели картины или иные настенные украшения.

Нарочитая пустота комнаты подчеркивала огромные размеры стола со светло-кремовыми фарфоровыми блюдами, изящными приборами с золотой и серебряной филигранью и узкими хрустальными бокалами. Герцог ухмыльнулся, представив себе, как весьма почтенный Перкинз таскал все это из гостиной, дабы красиво сервировать это застолье. И усомнился, что Алиса часто обедает так.

Перкинз обслуживал уверенно и величаво, а молодой человек, помогавший ему, то и дело сбивался. Пища была простой, но удивительно вкусной. На первое – пряный рассольник на курином бульоне, на второе – запеченная утка с жареным молодым картофелем и свежими овощами, на десерт – грушевый торт. Морган ел с аппетитом, а Алиса, как он заметил, лишь ковыряла еду на тарелке.

Застольная беседа ограничивалась испытанными светскими темами – о прекрасно приготовленной пище да о погоде. Убрав остатки последнего блюда и поставив на стол несколько бутылок так, чтобы было легко дотянуться, Перкинз спросил:

– Надо ли еще чего-нибудь, ваша светлость?

– Нет, Перкинз. Передайте, пожалуйста, мою благодарностью кухарке, – ответил герцог и жестом отпустил дворецкого. Он отметил как Перкинз нерешительно замер и вышел лишь после кивка Алисы.

– Хересу, мисс Каррингтон? – вежливо спросил герцог и, когда она согласилась, наполнил ее бокал. Так непривычно было эту традиционную послеобеденную выпивку делить с дамой. Обычай предписывал женщинам удаляться после трапезы, оставляя мужчин с их бренди и сигарами. Мимолетная улыбка тронула его губы. Ничто в Алисе Каррингтон и Вестгейт-Мэноре и отдаленно не напоминало о строгом светском регламенте, к коему Морган был приучен.

– Я рада, ваша светлость, что вам понравился обед, – сказала Алиса. – Миссис Стрэттон очень переживала, что у нее мало времени. Увидите – она прекрасно справляется, да и все, кто здесь служит, тоже.

Черная бровь приподнялась над серебристо-серым глазом. Морган расслышал в ее голосе тревогу и мгновенно насторожился. До сей поры Алисе удавалось сдерживаться, глубоко упрятав чувства, но Морган был убежден, что в конце концов ей изменит ее железная выдержка.

– Могли бы сказать, мисс Каррингтон, почему здесь нет вашего отца? – спросил Морган, нарочно меняя тему.

Пытливо глянув на него, Алиса ответила:

– Лорд Каррингтон редко бывает в поместье. Он никогда не любил сельской жизни и предпочитает ей разнообразные увеселения в Лондоне.

– Он не предупреждал вас о моем предстоящем приезде?

– Вряд ли он мог, – ответила Алиса с натянутой улыбкой. – Наверное, ему не хватило времени.

– Вздор, – произнес герцог, тряхнув головой. – Прошла почти неделя после того, как лорд Каррингтон переписал владение на меня.

– Так много, – сухо заметила она. – И вас, ваша светлость, конечно, сильно стесняло, что пришлось так долго ждать.

Морган скосил на нее холодный взгляд, но придержал язык. Редко кто, особенно из женщин, отваживался проявлять свое раздражение его действиями. На большинство слишком сильно влияли его титул и богатство. Очевидно, Алиса была из более крепкой породы.

– А вы, мисс Каррингтон, тоже отдаете предпочтение лондонским развлечениям?

Испугавшись, что герцог посмеивается над ней, Алиса резко обернулась к нему, но его красивое лицо показалось ей искренним.

Вызывающе вздернув подбородок, она произнесла:

– Я никогда не была в Лондоне.

Его серые глаза сузились от изумления. Она внезапно показалась ему очень ранимой и одинокой. И Моргану вдруг захотелось узнать, какой же образ жизни она ведет.

– Не стоит роптать, – сочувственно проговорил герцог. – Вся эта светская суета в Лондоне зачастую и меня весьма утомляет, а большинство личностей там вообще не достойно знакомства.

Алиса вымученно улыбнулась:

– Смею заверить вас, сэр, что я вряд ли принадлежу к тому типу женщин, что ропщут из-за таких пустяков, как светская жизнь Лондона, – вывернулась она остроумно и с оттенком сарказма.

Ее искренность ободрила их. Ощутив необъяснимую тягу к пламени, вспыхнувшему в глубине зеленых очей, Морган мягко спросил:

– А что из развлечений любите вы, мисс Каррингтон?

– Езду верхом, – с готовностью ответила она. – Очень люблю бывать на свежем воздухе. Вечером можно отдохнуть за шитьем, легкое чтение всегда доставляет наслаждение, хотя у меня редко бывает свободное время, чтобы побродить по аллеям моих личных склонностей.

– Вы управляете имением совсем одна?

– Я нанимаю мало слуг, – призналась Алиса. – Одной мне работается лучше, и лорд Каррингтон не возражает.

– Лорд Каррингтон… Почему всегда так официально вы упоминаете вашего отца?

Алиса в недоумении воззрилась на герцога:

– Никогда не думаю о нем иначе. Для меня он был лордом Каррингтоном всегда, даже в раннем детстве.

Морган подивился такой отстраненности отца, требовавшего подобной формальности от маленькой девочки.

– Наверное, стремился дать вам благородное воспитание. Вам едва ли не хватает чего-то из общепринятых добродетелей.

– Да, я не пью супа с края тарелки, не ем руками, – засмеявшись, согласилась Алиса. – Моя няня, Мейвис, приобщила меня к цивилизации. А потом гувернанткам, точнее, целой их череде, удалось отшлифовать меня, стесав все острые углы.

– Целой череде? Вы были трудным ребенком? – Морган мог представить ее себе только как капризную девочку, живую, любознательную и своевольную.

– Резвым. Прилично так выразиться, ваша светлость? – ответила Алиса. – На самом деле обычно я вела себя хорошо. Но вечное желание ублажить каждую из многочисленных и очень разных гувернанток умерило мой пыл.

– А почему же их было так много?

– У лорда Каррингтона была досадная привычка пренебрегать выплатой им жалования. В итоге каждая вынуждена была изыскивать более стабильное положение. Некоторые уходили сразу, иные немного задерживались.

Наполняя свой бокал, Морган произвел в уме любопытную оценку – чем больше он узнавал об Алисе, тем больше она его привлекала. Она представилась ему простой, без выкрутас. Выросла в деревне, прямодушна, сообразительна. И он все время видел прелестные зеленые глаза.

– А радости эксцентричного местного общества вы разделяете, мисс Каррингтон?

– Ваша светлость, я не бываю на приемах и собраниях местной общины. Из-за репутации лорда Карринггона, прослывшего здесь мотом и игроком, я уже давно, много лет назад, оказалась в незавидном положении. А потом, занявшись управлением поместья, я, на свою беду, слишком отошла от удобоваримой роли старой девы. Поэтому мне нет доступа в дома дворян нашего графства.

– Не так уж необычно, что женщина занимается собственными финансами, – уверенно произнес герцог, и на его красивом лице появилось примирительное выражение. – Например, моя бабушка, вдовствующая герцогиня, активно интересуется своими делами.

– Ваша бабушка – вдова. Вдовам всегда дозволялась гораздо большая свобода действий. Кроме того, заниматься финансами и управлять имением – далеко не одно и то же.

– Люди зачастую относятся с подозрением к тому, чего не вполне понимают, – сказал Морган.

– Возможно, – допустила Алиса. – Однако мое поведение считается неприемлемым не только из-за чего, что я, незамужняя женщина, выполняю мужскую работу. Увы, непростительный грех мой заключается в том, что я компетентна и преуспеваю. – Она поднялась. – Перкинз уже растопил камин в передней гостиной. Быть может, прервемся?

Алиса почувствовала себя неудобно от того, что беседа сконцентрировалась на ней, и была рада возможности переключить внимание герцога. Когда они шли по холлу, она присматривалась к этому высокому человеку, шагавшему рядом с нею, и придумывала, как получше завести разговор о слугах, о том, чтобы их оставили здесь. Она сказала им, что он порядочный человек, но это было просто обнадеживающее предположение.

– Вы играете, мисс Каррингтон? – спросил герцог, когда они вошли в гостиную.

– Нет, ваша светлость, я не умею играть на фортепьяно. Мисс Гиббонз, одна из гувернанток, одаренная небольшим музыкальным талантом, проработала у нас ровно столько, чтобы научить меня играть простые гаммы. Я даже нот не умею читать.

– Ушла, потому что ей не платили?

– Нет. Ее напугал лорд Каррингтон, – ответила Алиса, слегка зардевшись от смущения. – Мисс Гиббонз была очень хорошенькой и гораздо моложе других гувернанток. Однажды вечером лорд Каррингтон, перебрав, по-моему, портвейна, предпринял попытку оскорбить ее физически. После этого довольно скоро, насколько помню, она и уехала.

Герцог промолчал, и Алиса пожалела, что высказалась столь прямо и неделикатно. Ей показалось, что герцог шокирован той язвительностью, с которой она описала, как лорд Каррингтон напился и пытался злоупотребить доверием беззащитной женщины. Она знала, что ей не следовало бы так понимать это происшествие и тем более распространяться о нем вслух. У пристойной беседы весьма строгие правила, и прямота допустима до известных пределов.

Решив вовлечь герцога в разговор, позволяющий ей получше разобраться в нем, Алиса уселась на стульчик у камина. Герцог принялся расхаживать по комнате, а ее зеленые глаза неотступно следовали за его широкими плечами.

Она невольно залюбовалась тем, как элегантно скроен и с каким небрежным артистизмом надет его вечерний костюм. От герцога веяло сдержанной силой и властностью. Она поняла, что этот человек добивается всего, чего захочет. Надо быть осторожной, не восстанавливать его против себя, коль скоро лелеешь надежду пристроить у него своих слуг.

Герцог остановился и повернулся к ней лицом. Улыбнулся ей совершенно открыто, и обезоруженная Алиса всем существом ощутила притягательную силу обаяния серебристо-серых глаз. Довольно долго они смотрели прямо в глаза друг другу.

И в полном смятении Алиса выпалила:

– Так что вы собираетесь делать с имением? Почувствовав себя неуютно под откровенным ее взором, герцог переступил с ноги на ногу.

– Мой младший брат Тристан скоро женится. Я решил отдать это поместье ему. Тристану всегда нравилась деревня. Полагаю, он будет счастлив жить здесь.

Несколько успокоившись, Алиса на мгновение задумалась над этой новостью, прикидывая, сработает ли она в ее пользу.

– Ваш брат возглавит ведение хозяйства?

– Конечно.

– И он будет решать, кому остаться, а кому уйти?

– Мисс Каррингтон, какое имеет значение, кто станет во главе? Иль вы планируете работать здесь?

– Как вы считаете, ваш брат рассмотрел бы такую возможность? – спросила Алиса, в надежде засияв глазами. – Знаю, это не принято, но я – весьма квалифицированный управляющий и вполне наглядно показала, что способна восстановить процветание хозяйства.

Некоторое время Морган обдумывал, сколь серьезно ее предложение. Затем заговорил, не скрывая скептицизма:

– Управлять своим родовым имением – одно дело, а работать управляющим по найму – совсем другое. Боюсь, идея нанять управляющим женщину покажется Тристану чересчур передовой. Он, как и я, считает, что в обществе у женщин есть свое место, которого им и следует придерживаться.

– Свое место, – тихо повторила Алиса, явно обиженная самонадеянным тоном герцога. – Где, точнее?

Губы герцога искривились от удивления ее возмущенным видом.

– Место женщины? – он откинулся к спинке кресла, вытянул длинные ноги и скрестил их в лодыжках. – Женщина должна быть ограждена от грубого мира и защищена так, чтобы могла всю себя посвятить созданию уюта, предупреждая желания того мужчины, на ком лежит ответственность за нее. Днем она должна быть рядом с ним, красивая и преклоняющаяся перед ним. Ночью – любящая и податливая – в его постели.

– Рядом с ним, ваша светлость? Или под его каблуком? – фыркнула от омерзения Алиса.

– Только когда совершенно необходимо, – съязвил Морган, цинично улыбаясь. – А вы не согласны, мисс Каррингтон?

Алиса дерзко вздернула непокорный подбородок:

– Никогда в жизни, ваша светлость, я не была ни ограждена, ни защищена. И ваши суждения о женском поле считаю примитивными и невежественными. По-моему, баловать и ограждать женщин нужно именно самим мужчинам – чтобы чувствовать свое превосходство.

Он хитро улыбнулся, и Алисе стоило усилий оставаться спокойной при этой самодовольной улыбке. Она отдавала себе отчет, что он нарочно поддразнивает ее, но тем не менее беседа казалась ей странно увлекательной. С каждой фразой Алиса все больше познавала герцога как мужчину, а себя как женщину. Красивое лицо, притягательная улыбка и чувственные глаза, смотревшие прямо в ее глаза, все это воздействовало на нее самым странным образом. Она определенно ощущала некое упоение и инстинктивно понимала, что это опасно. Но почти непреодолимо.

Решив, что безопасней будет, если этот вечерний разговор закончится побыстрее, она опять вернулась к теме о новом хозяине имения.

– Поскольку для вашего брата было бы ниже его достоинства рассматривать дело о моем положении в хозяйстве, то позвольте мне хотя бы спросить – разрешит он остаться другим? Как сами можете удостовериться, из чудаков я здесь одна.

– Вопреки вашим выводам из сказанного мной, могу вас заверить, мисс Каррингтон, что Тристан – не тиран. Я убежден, что любого, кого он сочтет полезным здесь, он оставит. Большего сказать не могу.

Ответ был честный, и Алиса приняла его, удовлетворенно кивнув.

– Надеюсь, ваша светлость, что ваш уважаемый брат такой же передовой и непредубежденный человек, как и вы. – И, отвесив прощальный поклон, Алиса спокойно поднялась и пошла к выходу.

Она уходила, а за ее спиною Морган широко улыбался, не поняв – что она хотела: пошутить или обидеть. Алиса Каррингтон, столь не похожая на встречавшихся ему раньше женщин, казалась очаровательной. Французские шпионы в Рэмзгейт-Касле и соблазнительная мисс Каррингтон. Неделя выдалась далеко не ординарная. Наивная и откровенная Алиса привлекала и волновала его несравненно сильнее, чем целый салон умудренных опытом распрекрасных придворных куртизанок.

Покачивая головой над превратностями судьбы, Морган медленно взошел по лестнице и остановился, гадая – где в обширных покоях второго этажа может быть ее спальня.

На следующее утро Алиса пробудилась раньше обычного, и на какой-то миг ей показалось, что все события предыдущего дня, выбившие почву из-под ног, были лишь дурным сном. Осознав, что это вовсе не сон, она неудержимо захотела спрятаться под одеяло и пролежать там неподвижно весь день.

Но вместо этого, подняв затуманенный взор к окну, стала подавленно вглядываться в дымку раннего утра.

К глазам прихлынули слезы, но она их сдержала, решив, что, начав плакать, не сможет остановиться.

Задвинув портьеры, пересекла комнату и принялась плескать на лицо холодную воду, чтобы смыть предательские следы беспокойного сна. Затем быстро оделась, стянула длинные волосы на затылке и уложила их тугим пучком. Покончив с туалетом, направилась в кухню завтракать со слугами.

Пройдя быстрым шагом по холлу, резко свернула за угол, к лестнице, и головой ударилась о герцога. Он непроизвольно схватил ее за плечи, чтобы поддержать, и они оба потеряли равновесие.

– Да черт бы побрал… дьявол! – забормотала Алиса, пытаясь найти опору под ногами.

– Вам тоже доброго утра!

Алиса судорожно вздохнула и глянула вверх, в серебристо-серые глаза герцога.

– Прошу прощения, ваша светлость, – произнесла она шепотом. Почувствовала, что краснеет, и прижала холодную ладонь к разгоряченной щеке.

Он лукаво улыбнулся:

– За что, мисс Каррингтон? За то, что чуть не сбили меня с ног или за то, что так мило обругали?

– Если будете грубить, я возьму свои извинения обратно, – резко выговорила она.

Герцог наклонил голову набок. Ее негодующий вид развеселил его, и он расхохотался. Такого заразительного смеха Алиса никогда не слышала, и невольно заулыбалась сама.

Когда смех утих, Алиса заметила, что на герцоге костюм для верховой езды. Изысканно пошитый, он подчеркивал линии его мускулистого тела, и пульс Алисы участился.

Ее рука все еще лежала на его плече. Бездумно и нежно она пробежала кончиками пальцев по плечу и широкой груди, ощутив дивный контраст между гладким бархатом куртки и упругой, мускулистой плотью.

От ее ласкового исследования герцог почувствовал мощный прилив желания. Он нежно поднял ее подбородок. И перед серебристо-серыми глазами предстало открытое, прелестное лицо Алисы с откровенным любопытством и нерешительной страстью на нем. Но как только их взгляды встретились и она осознала, что делает, в ее глазах вспыхнул ужас.

Алиса стыдливо отдернула руку. На миг ей почудилось, что сердце остановится. Чтобы унять вихрь чувств, она больно прикусила губу. Лицо ее вспыхнуло от смущения, и она отвела глаза.

Видя ее муку, Морган сжалился над ней и тихо проговорил:

– Я надеялся, что этим утром вы мне покажете поместье. Быть может, после завтрака?

Все еще охваченная смущением, Алиса не могла ничего вымолвить и просто кивнула.

– Вот и прекрасно. Давайте посмотрим, какие кулинарные чудеса приготовила для нас сегодня миссис Стрэттон!

И, крепко взяв Алису за руку быстрым движением, – она не успела и возразить, – Морган повлек ее за собою по лестнице вниз, в столовую.

Миссис Стрэттон и в самом деле была очень занята. Перкинз разливал кофе, а Молли и Люси носили в столовую бесчисленные серебряные подносы с горячей пищей и аккуратно расставляли их на буфете.

– Поставить вам тарелку, ваша светлость? – спросил Перкинз.

– Да, Перкинз, и для леди Алисы тоже. Алиса с гордостью отметила, что на столе – свежевыглаженная льняная скатерть, салфетки в тон ей, отполированная серебряная посуда и простой, но изящный букет цветов. Перкинзу удалось раздобыть где-то даже номер «Морнинг пост». Она горячо надеялась, что герцог оценит старания слуг. Алиса благодарно улыбнулась Перкинзу, когда он ставил перед ней тарелку, но, взглянув на ее содержимое, она чуть не опрокинула свою чашку с кофе. Метнув взгляд на тарелку герцога, увидела такую же гору: почки, яйца всмятку, жареный картофель, толстый кусок филе и несколько тонких ломтиков запеченного окорока. Больше, чем она съедала за месяц! «О, моя смета на продукты!» – подумала она в смятении, но потом взяла себя в руки. Ведь завтрак уже был за счет герцога. Но от этого аппетит ее не повысился. Рассеянно взяв один тост, откусила от него, забыв даже намазать маслом.

– Нельзя ли мне спросить вас, мисс Каррингтон, о ваших планах на будущее? – вежливо обратился к ней герцог.

– О планах? Я думала, вы хотите, чтобы я показала вам имение, – ответила она безучастно.

– Я не имел в виду сегодня, – многозначительно сказал он.

– А, – откликнулась она, поняв. – Вы хотите знать, чем я займусь после… отъезда… из Вестгейт-Мэнора? Я уже подготовилась к этому.

Герцог моргнул от удивления:

– Так быстро? – Его холодные серые глаза сузились. – Вы же говорили, что еще вчера вечером ничего не знали о моем приезде.

– Вы неверно поняли меня, ваша светлость, – мягко возразила она. – Планы мои сформировались задолго до вашего приезда.

Он бросил на нее сердитый взгляд, и она поспешно добавила:

– Вопреки вашим благородным воззрениям на женщин, мы не так уж слабоумны, беспомощны и неумелы. Некоторые представительницы прекрасного пола вполне способны позаботиться о себе сами. Когда я впервые просмотрела приходно-расходные книги поместья, мне стало совершенно ясно, что лорд Каррингтон обладает незаурядным талантом тратить деньги. И я поняла, что в итоге он потеряет имение. Два года назад я приобрела небольшой коттедж на окраине деревни, купив его у профессора, ушедшего в отставку и решившего поселиться за границей. В то же время я положила в банк небольшую сумму денег, которую мне удалось сберечь. Деньги эти невелики, но я бережлива, и процентов с вложенной суммы мне хватит на жизнь. Лорд Каррингтон ведь растратил мое приданое, завещанное мне матерью. Поэтому я чувствовала за собою право на компенсацию из того, что мой труд давал поместью, – закончила она, как бы защищаясь.

Морган зачарованно взглянул на нее:

– Мисс Каррингтон, вы не перестаете меня удивлять с того самого момента, как я познакомился с вами.

Улыбнувшись ему, Алиса сказала:

– Принимаю как комплимент, хотя и не уверена, что вы так задумывали.

Вошел Перкинз с письмом на серебряном подносе. Остановившись у стула Алисы, он церемонно предъявил его.

– Почта в такое время? – спросила она удивленно.

– Это письмо из Лондона, леди Алиса, привез специальный курьер.

Алиса с любопытством взяла увесистый кремовый конверт и сразу узнала характерную почтовую бумагу.

– Это от поверенных лорда Каррингтона, – сказала она герцогу. Иронически скривив губы, добавила: – Вероятно, известие о вашем прибытии.

Однако, когда начала читать, улыбка ее растаяла. Зеленые глаза округлились, а тело напряженно сжалось. Подняв побледневшее, осунувшееся лицо к герцогу, Алиса тихо прошептала:

– Лорд Каррингтон умер. Обнаружен прошлой ночью дома – с простреленной головой.

 

Глава 3

В нависшей оцепеняющей тишине двое мужчин с тревогой ждали продолжения, но Алиса молчала. Герцог, не выдержав, потянулся к письму:

– Можно мне? – спросил он, забирая его. – Очевидно, вашему адвокату, мистеру Бартлетту, удалось убедить власти не проводить официального расследования. Сочли, что смерть лорда Каррингтона – следствие несчастного случая.

– Несчастного случая? – тупо повторила Алиса.

– Перкинз, бренди! – приказал герцог, поняв, что она не в себе.

Пока Перкинз, трясясь, наливал, герцог бережно сжал похолодевшие руки Алисы. И от этого теплого и сильного прикосновения она сразу же ощутила надежду на утешение.

– Выпейте, – посоветовал Морган, втискивая ей в левую руку бокал с изрядной порцией бренди. – Это поможет успокоить нервы.

Не вняв совету, Алиса вновь повторила свой вопрос.

– Несчастный случай – как можно знать это? – Отчаяние проступило в ее голосе. – Без расследования? А если это убийство?

– Все, Перкинз, – и герцог жестом отпустил дворецкого.

Они остались одни, и он опять взял Алису за руку. Ее затравленный взгляд растрогал его, но не остановил. Тщательно подбирая слова, он попытался объяснить:

– Мистер Бартлетт оказал вам, мисс Каррингтон, огромную услугу, – сказал он спокойным голосом. – Для всех, и особенно для вас, лучше так – без излишне пристального разбирательства.

Возникшую после этих слов напряженность Алиса разрядила, высказав вслух самое для нее страшное подозрение:

– Самоубийство? – выдавила она срывающимся шепотом. – Думаете, это было самоубийство?

– Могло быть, – ответил Морган уклончиво, не желая прямо подтверждать свое мнение, неприятное и ему самому.

– Думаете, надо оставить все как есть? – спросила она безжизненным голосом.

– Вероятно, это разумней всего.

– А что же мне теперь делать? – встревожилась она. – Ехать в Лондон на… на… – и не смогла выговорить то слово.

– Мистер Бартлетт сделает все необходимое. Велите ему доставить тело лорда Каррингтона сюда.

– Сюда? Зачем? Ведь Вестгейт-Мэнор больше не принадлежит семейству Каррингтонов.

– Не такой уж я изверг, чтобы отказать человеку в месте последнего успокоения. Разумеется, похоронят его здесь, – резко проговорил Морган, и из-за возникшего в нем чувства собственной вины слова эти прозвучали более жестко, чем ему хотелось бы.

– Спасибо вам, – сказала Алиса слабым голосом. – Я теперь же извещу мистера Бартлетта.

Она сидела неподвижно, сжимая бокал с забытым бренди. «Самоубийство, самоубийство», – эхом отдавалось у нее в мозгу. Она старалась воскресить какие-нибудь приятные воспоминания, связанные с отцом, но тщетно, лишь возмущение и горечь овладевали ею.

Еще сильнее опечалилась она, осознав, что никого из родных у нее больше нет. Джереми Каррингтон был эгоистичным человеком, холодным, равнодушным отцом. Вот и теперь – покончил с собой, а дочери заглаживать его вину.

Герцог что-то сказал ей, она смотрела на него невидящим взором. Попыталась собраться и выйти из оцепенения. Герцог повторил:

– Что мне сделать для вас, мисс Каррингтон? Чего бы вы желали?

Ей захотелось крикнуть: «Избавить меня от всего этого! Сделать так, как было раньше, пока вы не вошли в наш дом! – Алиса закрыла глаза, стараясь изгнать из мыслей эти упреки. – Волноваться бы из-за цен на зерно, переживать – как скажется погода на урожае в этом году… И не желаю, чтобы меня вышвыривали из дома моего. Не хочу хоронить такого отца, который взял да прикончил себя».

Совершенно сломленная, Алиса выпила весь бренди из судорожно сжимаемого бокала.

– Вы и так уже достаточно сделали, ваша светлость, – ответила она холодно, ибо испытывала потребность выплеснуть на кого-то свои страдания, хотя и понимала, что винить его не имеет права. – Простите, но я сегодня не смогу сопровождать вас при объезде имения. Надо безотлагательно отправить некоторые письма.

Она вышла, а Морган еще несколько минут после этого, заворожено уставившись на дверь, размышлял, пойти за нею или нет. И, подивившись тому, как глубоко тронут ее горем, страстно пожелал сделать или сказать что-то такое, от чего бы ей стало легче, но ничего подходящего не смог придумать. И неизъяснимо сильный гнев на лорда Каррингтона охватил Моргана. Как мог человек быть столь невнимательным и жестоким к своему ребенку? Нет, это невообразимо.

Герцог откладывал свой отъезд как можно дольше, надеясь, что Алиса станет искать его. Решив в конце концов, что следует самому найти ее, он зашел в большую гостиную и увидел Алису, отрешенно смотревшую в окно.

Услышав шаги, она обернулась, и герцог успел заметить в ее глазах проблеск боли прежде, чем она его подавила.

– Уезжаете, ваша светлость? – спросила она ровным голосом.

– Если не могу помочь чем-то еще…

Алиса отрицательно качнула головой. Порывисто шагнув к нему, она протянула руку, чтобы попрощаться, намереваясь при этом принести извинения за неучтивое поведение. Безошибочно поняв это, герцог взял ее руку, поднес к губам и нежно поцеловал запястье.

Глаза их встретились… И задержались… И мгновение они смотрели друг на друга так, будто связаны глубоким родством душ. И стремительно наросло такое напряжение, что Морган не устоял перед страстным желанием обнять ее. Он бережно, но властно втянул Алису в кольцо своих рук и крепко обнял, как бы утешая подобной близостью мужской силы.

Его поступок захватил ее врасплох, но она поборола упрямую сдержанность и не воспротивилась, приняла спасительность объятия. Физическая и духовная сила герцога породила в ней неведомое ощущение защищенности. Отметив ладное соответствие их тел и дивясь его совершенству, Алиса подняла лицо, чтобы молча поблагодарить за сострадание.

Их взоры вновь встретились, неизведанная могучая волна чувств захватила Моргана, и он без раздумья запечатлел на ее губах чувственный поцелуй, долгий и проникновенный, отдаваясь той страсти, что пробудила в нем Алиса. Когда опамятовался, сразу же ощутил ее изумление и робкую ответную реакцию. Сконфуженный, он прервал поцелуй так же внезапно, как и начал, и отступил от нее, досадуя на себя, что так потерял голову.

У Алисы перехватило дыхание. Силясь прийти в себя, она пытливо взглянула на герцога. И слегка заколебалась – поцелует ли снова, окажись она опять в его объятиях? А поцелуй его был самым замечательным из всего, что она когда-либо испытала: настойчивый, но бережный, крепкий, но и нежный. Жаль, что прервался.

Морган, глянув на ее отрешенное лицо, нахмурился. Подавив внезапный всплеск эмоций, в котором чуть не захлебнулся, он отступил еще на шаг и решил, что самое время спешно ретироваться.

– Всего доброго, мисс Каррингтон.

– И вам, ваша светлость, – ответила она, обескураженная его суровым тоном.

Он направился к выходу, явно торопясь уйти, а она недрогнувшим взором проводила его. Затем вернулась к столу с незаконченным письмом и, резко тряхнув головой, постаралась выбросить из мыслей все происшедшее, но это ей не удалось.

Герцог сел в экипаж, но задержался, чтобы дать последние распоряжения Перкинзу.

– Передайте мисс Каррингтон, что меня можно найти в Рэмзгейт-Касле, под Портсмутом. Буду там до четверга. Потом – в Лондоне, – и он вручил дворецкому записку с адресами. – Присмотрите за нею, Перкинз, – вежливо попросил он, удивив и себя, и дворецкого. Затем легко щелкнул вожжами, и застоявшиеся гнедые рванули с места в карьер.

На всем пути к Рэмзгейт-Каслу Моргану было не по себе. Он непрестанно думал об Алисе и не мог понять, чем же она его так поразила. Их страстный поцелуй был сладок, несмотря на ее явную неискушенность, и доставил ему, как, несомненно, и Алисе, безмерное наслаждение.

Но пленила она его не только физически. Он восхищался ее душою и умом, способностью достойно, даже победно, выходить из таких ситуаций, которые сломили бы многих мужчин, а большинство женщин просто погубили бы. Она неоднократно проявляла свою внутреннюю силу и отвагу и заслужила его уважение за этот недолгий визит. И все же что-то еще тянуло Моргана к Алисе, а что – он не мог определить. И не нравилось ему это. Очень не нравилось.

Много лет назад его безотчетно тянуло и к Валери, ставшей затем его женой. Конечно, не совсем так, как теперь, но рядом с нею он поначалу тоже искрился от возбуждения. К сожалению, вскоре после женитьбы искры пошипели да угасли, и Морган почувствовал себя как в западне, навсегда привязанным к женщине, не любимой и не милой и вечно напоминающей ему, что быть его женою – сущее наказание.

Валери страдальчески плакала, излагая ему, как он оскорбляет ее нежные чувства своими физическими домогательствами. Она панически боялась его прикосновений и обвиняла в том, что он пользуется ею только как почвой для своего семени, дабы породить наследника. Поразмыслив, Морган признался себе, что она права, и отступился от притязаний на ее плоть.

Валери умерла, так и не оставив ему наследника, но Моргана уже больше не заботит передача титула отпрыску. Недавно с войны на Пиренейском полуострове вернулся израненный, но, слава Богу, целый, младший брат, Тристан. Морган безотлагательно объявил его преемником титула герцога с передачей ему всех полномочий и тем самым уберег себя от неприятной необходимости жениться повторно. Отныне Тристану предстояло продолжить род Эштонов и породить новое поколение, к которому и перейдут все обширные родовые владения.

Мрачные воспоминания развеялись, когда Морган увидел вдали Рэмзгейт-Касл. Хоть он и не родился здесь, но нежная память о летних месяцах в беззаботном отрочестве была связана у него именно с этим замком. Величественно стоя на холме, замок свысока как бы взирал на округу. Мягкий отблеск солнечных лучей скрадывал его огромные размеры. Изначально он был возведен при Генрихе VIII как одна из прибрежных крепостей для защиты от вторжения французов, но возродил его четвертый герцог, дед Моргана, вернувшийся из своих долгих странствий по Европе и решивший отреставрировать его и обновить.

На реставрацию ушло почти двадцать лет, но в результате получилось бесподобное сооружение, демонстрирующее изощренное мастерство, богатство и тонкое воображение. Перестроенное в готическом стиле первоначальное здание преобразилось в творение искусства с высокими каменными шпилями, причудливыми резными украшениями, с бесконечными стрельчатыми окнами с прозрачными стеклами и витражами, с занимательными скульптурными изображениями, высеченными по всему фасаду.

Интерьер производил не меньшее впечатление полами, выложенными черным, красным и белым мрамором, высокими сводами потолков, украшенных позолотой и горельефами.

Неожиданный приезд Моргана привел всех в необычайное волнение. Дворецкий Берк буквально весь извертелся, когда сопровождал Моргана в большой холл, а принимая у него пальто и перчатки, вообще чуть не вывернул себе руки.

– Нас ведь не предупредили о вашем прибытии, ваша светлость, – сказал Берк, – явно в панике. – Повар едва ли успеет приготовить подобающий обед.

– Не надо всем разрываться из-за меня, Берк, – не задумываясь, отозвался герцог. – Оказавшись по делам неподалеку отсюда, не мог же я вернуться в город, не повидавшись с бабушкой. Кстати, как она?

– Вдовствующая герцогиня как всегда в полном здравии, ваша светлость. Думаю, они вместе с миссис Глиндон сейчас в малой столовой трудятся над перепиской ее светлости.

Услышав это, Морган улыбнулся. Бабушка всегда работала над своей корреспонденцией. Однажды он сказал ей, что она рассылает друзьям писем больше, чем Наполеон депеш своим генералам.

– Хорошо. Я зайду туда, как только приведу себя в порядок, – и герцог упруго зашагал вверх по винтовой лестнице, а Берк запыхтел сзади, стараясь не отстать. – Да, Берк, через час подайте чай в малую столовую. – И, жестом отпустив дворецкого, герцог преодолел последний марш, шагая через две ступени.

Выбившийся из сил Берк вцепился в кованые перила, пытаясь перевести дух и судорожно соображая, сможет ли он теперь вовремя исполнить приказ герцога.

Вымывшись, переодевшись во все чистое и почувствовав себя намного бодрее, герцог направился в малую столовую поздороваться с бабушкой. Он явился как раз к чаю.

– Морган! – радостно воскликнула вдовствующая герцогиня. – Вот это сюрприз!

Морган пересек комнату и наклонился к бабушке, чтобы поцеловать ее в щеку.

– Прекрасно выглядите, мадам! Герцогиня похлопала ладонью по сиденью рядом с собой, и Морган сел.

– Мы с Имогеной только что закончили. Морган поклонился компаньонке герцогини:

– Как поживаете, миссис Глиндон?

– Спасибо, хорошо, ваша светлость, – ответила миссис Глиндон сорвавшимся голосом.

– Имогена, вы выпьете с нами чаю? – спросила приветливо герцогиня.

Миссис Глиндон благоразумно отказалась. Эту уже довольно пожилую женщину присутствие красивого внука хозяйки неизменно приводило в легкое смущение. К тому же она отлично знала, что вдовствующая герцогиня предпочитает беседовать с герцогом без свидетелей.

– Значит, увидимся за обедом, – проговорила герцогиня, позволяя ей удалиться.

– Ну, скажи, дорогой мой мальчик, – спросила она после ухода миссис Глиндон, – чему я обязана за этот восхитительный сюрприз? Не в твоем обыкновении являться сюда, не известив меня заранее. – Вдруг испугавшись, продолжила: – Что-то случилось? С Тристаном все в порядке?

– Трис в порядке, – заверил Морган. – Что с вами со всеми сегодня? Разве уже нельзя просто так заехать домой, не доводя при этом никого до безумия? Сначала Берк, теперь вы.

– Не дуйся, Морган, – пожурила герцогиня, внимательно взглянув на внука. И поняла, что, хотя Морган никогда не отличался ровным характером, на сей раз легко возбудился потому, что сильно чем-то встревожен. Решив повременить, принялась сервировать чай.

Отточенным движением приподнимая споудовский чайник, герцогиня наполнила фарфоровые чашки. Положив сахару и налив сливок, одну из них передала Моргану. Пока он пристраивал этот тонкий сосуд на своей большой ладони, она разложила на блюде печенье, бутерброды, сдобренные огурчиками, булочки и его любимые пирожные с кремом. Поставив все на низкий столик перед Морганом, стала наблюдать, с каким удовольствием внук занимается содержимым блюда.

Безучастно потягивая чай, она отметила усталые глаза и жесткие морщинки у рта. Да, определенно он чем-то очень озабочен, но по опыту герцогиня знала, что он сам все расскажет в свое время.

Хотя вдовствующая герцогиня любила обоих внуков, Морган занимал особое место в ее сердце. Она не была слепа к его недостаткам. Да, он вспыльчив, требователен, порою безапелляционно властен, но за внешними проявлениями резкости скрывается доброе, преданное сердце и чуткая душа.

Мало кто наблюдал ранимость Моргана, но герцогине довелось. Супружество его было несчастливым, и она винила за это и себя, ибо одобрила этот союз. И лишь одна она знала, как он страдал и корил себя, когда умерла Валери.

После ее смерти он ушел в себя и более трех лет вел жизнь уединенную. К герцогу, человеку весьма сложному, в свете относились с уважением и благожелательностью, но редко кто мог заслужить его дружбу. Он полагался только на себя и решал все самостоятельно. А о женщинах, как понимала герцогиня, Морган был невысокого мнения. Не будучи наивной, она знала о его любовницах и увлечениях замужними светскими дамами. Она давно оставила попытки знакомить его с респектабельными молодыми особами на выданье. Он недвусмысленно высказал отказ жениться повторно, а вдовствующая герцогиня деликатно относилась к его пожеланиям.

По этому поводу у них было полное взаимопонимание.

Решив, что Морган вволю наелся лакомств, герцогиня приступила к расспросам.

– Что нового у Триса и милой Каролины? Удалось мамаше Каролины, несмотря на ветер в голове, назначить день их свадьбы?

– Бабушка, – предостерег Морган, – не стоит постоянно поминать ветер в голове у леди Грэнтем.

– Отчего же? Ведь это правда. Слава Богу, Каролина унаследовала от нее только добрый нрав, а не отсутствие здравого смысла. Ты же знаешь, я терпеть не могу глупость, особенно в женщинах. Так какие планы насчет свадьбы?

Морган бросил на нее сердитый взгляд:

– По правде говоря, мадам, если вы будете настаивать на обсуждении свадебных планов, то я вынужден буду покинуть вас.

– Перестань раздражаться, Морган, либо я возьму обратно все изъявления восторга по поводу нашей встречи.

– Простите. У меня была тяжелая неделя, – и Морган съел еще пару бутербродиков. – Бабушка, вы знали Джереми Каррингтона, виконта Малгрэйва?

Подумав немного, герцогиня ответила:

– Помню, много лет назад я встречалась с Элеонорой Каррингтон. Бедняжка умерла совсем молодой. Печально. Приходилась она ему женой или сестрой – не знаю. Нет, погоди, Элеонора была женой. Припоминаю, и ребенок был. Да, дочь.

– Алиса, – пробормотал Морган.

– Жили они в прелестном доме, в Гэмпшире. И звался он, по-моему, Вестгейт-Мэнор.

И тут Моргану захотелось, чтобы у бабушки не было такой отличной памяти. Она же знала о семействе Каррингтонов больше него.

– Теперь Вестгейт-Мэнор мой, – сообщил он герцогине.

– А я и понятия не имела, что ты приобрел еще одно поместье.

– Да я его купил на аукционе, – сказал он, оправдываясь.

– На аукционе? В это-то время года?

– На несколько необычных торгах, в Уайтсе, – неохотно признался Морган.

– Батюшки! Каким же дураком надо быть, чтобы продать одно из наилучших земельных владений столь смехотворным способом! – Глаза герцогини подозрительно сузились: – Лорд Каррингтон был пьян?

– Разумеется, нет, – возмущенно ответил Морган. – Уверяю вас, бабушка, я заплатил сполна лорду Каррингтону. Даже больше, судя по тому, что увидел вчера в этом имении.

Вдовствующая герцогиня осуждающе поджала губы, затем произнесла:

– На мой взгляд, все случившееся – крайность непозволительная, даже и для тебя, Морган.

Герцог приподнял бровь:

– Мадам, вы намекаете, что я поступил не приличествующим мне образом?

– Нет, не намекаю. Я это говорю тебе прямо.

– Я сражен, мадам. – Морган знал, когда следует отступить и благоразумно порешил о безвременной кончине лорда Каррингтона рассказать бабушке спустя несколько дней. – Мне казалось, Три – су понравится стать владельцем имения после женитьбы.

Подумав над этой идеей, герцогиня сказала:

– Уверена, он обрадуется. По-моему, Трис в глубине души всегда немножечко воображал себя помещиком. И Каролине лучше жить не в Лондоне, подальше от мамаши и ее влияния. Береженого и Бог бережет, мальчик мой.

– Коварны вы, бабушка, – пошутил Морган.

– Да уж, – согласилась она, сверкнув глазами.

Обед в тот вечер начался в дружеской обстановке. Морган сначала галантно рассадил дам и лишь потом занял свое место во главе стола. Ливрейные лакеи, каждый из которых обслуживал троих обедающих, подали первое блюдо.

Морган ел машинально, не ощущая вкуса пищи. Мысли его были заняты предстоящей беседой с управляющим имением, Викерзом, запланированной на утро. К тому же необходимость устроить ловушку из собственного дома заставляла его чувствовать всю нелепость своего положения.

«Нет, сведения лорда Каслрея неверны, – решил про себя герцог, осушая третий бокал вина. – Невозможно, чтобы кто-то из замка работал на французов».

Вдовствующая герцогиня, перехватив его взгляд, осуждающим взором указала на уже опустевший бокал. Морган озорно улыбнулся ей, рассчитывая смягчить ее гнев. Строго застыв на мгновение, она не устояла перед его обаянием и улыбнулась в ответ.

– Говорил ли я вам, мадам, как вы очаровательно выглядите сегодня? – спросил Морган и взял ломтик нежнейшего фазана.

Герцогиня горделиво приосанилась от комплимента.

– Еще нет, сэр. – быстро нашлась она. – Пора и сказать.

А выглядела вдова блистательно. На ней было строгое платье из серого атласа с прямоугольным декольте, эффектно украшенным ожерельем из огромных сапфиров и бриллиантов. Волосы были увенчаны тюрбаном, выгодно увеличивавшим ее небольшой рост. Рядом с коротенькой и пухлой миссис Глиндон вдовствующая герцогиня вряд ли выглядела на свои шестьдесят с лишним.

«Миссис Глиндон, – Морган, прищурившись, взглянул на бабушкину компаньонку последней пары лет. Смутно всплыли упоминания о ее родственниках во Франции. – А вдруг они связаны?»

– Скажите, миссис Глиндон, ваша семья и по сей день живет во Франции?

– Ах, да, ваша светлость, – ответила она, польщенная тем, что герцог запомнил кое-что лично о ней. – Моя овдовевшая сестра и три ее сына живут под Парижем.

– Вы переписываетесь с ними? Часто?

– Уже не переписываюсь, – она сокрушенно вздохнула. – В последние годы трудно получить письмо, отправленное почтой.

– Но существуют и другие способы, – упорствовал Морган.

– Наверное, – проговорила миссис Глиндон неуверенно, не поняв к чему клонит герцог.

– Ваши племянники служат во французской армии? – надавил на нее Морган.

– О нет, ваша светлость, – отозвалась миссис Глиндон. – Они еще мальчишки. Старшему, Филиппу, всего тринадцать.

– А ваша сестра, миссис Глиндон? Она одобрительно относится к политике Франции?

– Я… я… ах… не понимаю, что вы имеете в виду, – пробормотала, запинаясь, миссис Глиндон.

– Вопрос простой. Ваша сестра – сторонница Наполеона? – обвинительным тоном произнес Морган.

– Морган! – вмешалась герцогиня. – О чем ты думаешь, говоря все это Имогене?

Морган взглянул на дам. Миссис Глиндон была готова расплакаться, а бабушка рассердилась настолько, что, казалось, запустит в него своим бокалом.

Морган удрученно потер рукою затылок. «Что со мною? Держусь так, словно эта женщина подозревается в убийстве».

– Дорогие дамы, прошу простить меня. Мадам, миссис Глиндон, извините меня. Боюсь, сегодня я не гожусь для общения. – Он решительно встал из-за стола, церемонно поклонился на прощание и вышел.

Утром Морган, стоя у окна в библиотеке, в унынии смотрел на величественный парк. Из беседы с управляющим он не почерпнул ничего относящегося к делу. Уже больше года никого из новичков на работу в поместье не нанимали. Надежды Моргана рухнули, и это не приводило его в восторг.

Бесшумно ступая по толстому восточному ковру, он подошел к двери и предусмотрительно запер ее.

Задуманная ловушка для Сокола была предельно проста. Моргану передали три набора документов, в каждом из которых содержалась важная, но различная информация об английских войсках и коммуникациях на Пиренейском полуострове.

Моргану надлежало один набор документов запереть в своем письменном столе в Рэмзгейт-Касле, другой – спрятать в наиболее неподходящем месте в этой самой комнате, а третий – положить в сейф в личном кабинете в лондонском доме.

Лорд Каслрей намеревался распустить слух, поставив в известность кое-кого о том, что Морган начал активно работать на министерство обороны, и таким образом довести до сведения Сокола, что герцог располагает ценными данными. Затем английские агенты во Франции сообщат лорду Каслрею, какая информация проникла во Францию.

Любой, кто знается с кем-либо из работающих в поместье и потому имеющий доступ в Рэмзгейт-Касл, сможет добраться до первой пачки документов в письменном столе. Вторую пачку отследить и изъять труднее. Но если ее найдут, то это будет означать, что информатор лично знаком с герцогом. Коль скоро обнаружат третью пачку, то подтвердятся подозрения лорда Каслрея – военными секретами торгует кто-то из английского высшего общества.

Заперев надежно дверь, Морган осмотрел все в комнате. Поспешно вынув из внутреннего кармана сюртука две пачки документов, одну из них положил в верхний левый ящик письменного стола и запер его. Другую упрятал в сейф, вделанный внутрь застекленного атласного дерева шкафа работы Шератона.

Разместив документы, Морган вышел из библиотеки. Ловушка в Рэмзгейт-Касле поставлена. Остается ждать.

Спустя три дня состоялся скромный обряд погребения Джереми Каррингтона, которого уложили навсегда рядом с его женой на фамильном кладбище. Чтобы оплатить похороны, Алиса продала свою единственную драгоценность, брошь с гранатами и жемчугом, доставшуюся ей от бабушки. Во время обряда Алиса одиноко стояла в промозглом февральском тумане, но глаза ее были сухи. Спокойно и отрешенно следила она, как тяжелый дубовый гроб опускается в землю. Понимала, что кажется бессердечной, но не считала себя обязанной лить притворные слезы, дабы благотворно воздействовать на чувства тех немногих, что пришли на этот обряд. Присутствовало несколько мелкопоместных дворян, явившихся скорее из любопытства, чем от огорчения или по дружбе. Алиса фактически их и не знала.

На обряде был и мистер Бартлетт, лондонский поверенный лорда Каррингтона. Когда погребение закончилось, он и Алиса зашли в библиотеку, чтобы подытожить имущественное положение лорда Каррингтона. Дела были плохи.

Усевшись поудобней, мистер Бартлетт начал:

– Как вам известно, леди Алиса, Вестгейт-Мэнор принадлежит теперь Моргану Эштону, герцогу Джиллингему.

Перед ее мысленным взором возник волнующий образ герцога Джиллингема, и сердце учащенно забилось.

– Насколько я понимаю, – продолжал мистер Бартлетт, – новый виконт Малгрэйв отныне – ваш дядя, мистер Ричард Каррингтон.

– Дядя? – произнесла она безучастно. Она совсем забыла о существовании младшего брата отца. – Никогда не видела его. Он отправился в колонии задолго до моего рождения. Кажется, братья из-за чего-то рассорились. И, по-моему, после этого совершенно не общались более тридцати лет. Мне ничего не известно о Ричарде, но полагаю, что английский титул для американца – довольно бесполезный товар, особенно если вместе с ним не наследуется никакого имущества. – Она взглянула на мистера Бартлетта, чтобы узнать его мнение.

Мистер Бартлетт, невысокий коренастый мужчина, беспокойно заерзал, ощутив неловкость от ее прямого взгляда. Прокашлялся.

– К сожалению, леди Алиса, крайне необходимо отыскать нового виконта. Мне до сих пор не удалось разузнать что-либо о местопребывании его самого или его наследников. Питал надежду, что в этом мне сможете помочь вы.

– Почему так важно найти моего дядю, мистер Бартлетт? – спросила Алиса, предчувствуя беду.

– К моменту кончины лорда Каррингтона накопилось множество неоплаченных им счетов. – Мистер Бартлетт вынул из лежавшей у него на коленях кожаной сумки кипу бумаг.

Пораженная Алиса уставилась на него:

– Этот о не может быть. Лорд Каррингтон продал на аукционе Вестгейт-Мэнор, и вырученных денег должно было вполне хватить на выплату всех его карточных долгов.

– Деньги за поместье были истрачены еще до смерти лорда Каррингтона. – Мистер Бартлетт приподнял толстую пачку бумаг. – Здесь не карточные долги, леди Алиса. Это счета от его портного, сапожника, домохозяина и так далее. Ответственность за их оплату лежит теперь на его наследнике, и если мы не сможем найти такового, то платить придется вам.

– Сколько? – спросила Алиса дрогнувшим голосом, и лицо ее стало пепельно-серым.

– Около шести тысяч фунтов стерлингов. «Шесть тысяч! – Алиса с трудом выдохнула застрявший в горле воздух. Внутри у нее все сжалось от ужаса, а трясущаяся рука потянулась ко рту. – Господи, помоги мне, это какое-то жестокое недоразумение!» Но и единого взгляда на лицо мистера Бартлетта ей хватило, чтоб убедиться в обратном.

– А если я не смогу расплатиться? Мистер Бартлетт закусил губу.

– Должники в конце концов оказываются в тюрьме Ньюгейтэ, – сказал он как можно мягче.

– Боюсь, так и будет, мистер Бартлетт. Алиса подошла к секретеру и достала из него два документа. Осознание того, что она делает, ужасом сдавило горло, и она молча вручила документы поверенному.

– У меня есть небольшая сумма в банке и скромный коттедж на окраине деревни. Если снять вклад и продать коттедж, мне хватит денег расплатиться с долгами, как вы думаете?

Мистер Бартлетт увидел страх и неуверенность в ее глазах. Быстро просмотрев документы, он решил, если не хватит, добавить из своих скудных средств.

– Уверен, этого будет достаточно. Надеюсь, вы разрешите мне заняться этим делом?

– Была бы очень вам признательна, мистер Бартлетт, – произнесла Алиса тихо, провожая его до двери библиотеки. – От всей души благодарю вас за доброту ко мне.

Мистер Бартлетт взглянул на ее милое лицо и проникся печалью, отразившейся в ее зеленых глазах. Улыбнувшись ей, чтобы приободрить, он вышел.

Как только дверь за ним затворилась, Алиса медленно опустилась на пол, закрыв лицо руками.

Рассудок отказывал ей, оглушенной неоспоримым фактом – теперь у нее нет ни движимого, ни недвижимого имущества.

 

Глава 4

– Как ты думаешь, Мейвис, его преподобие Джеймсон сумеет помочь мне найти место? – спросила Алиса свою бывшую няню.

Уже целую неделю после печальной встречи с мистером Бартлеттом Алиса искала работу, но тщетно. Придя в отчаяние, она обратилась за помощью к приходскому священнику, надеясь, что в его возможностях обеспечить ее по меньшей мере рекомендательными письмами. Он очень удивил ее, предложив связаться с его сестрой, проживающей в Корнуолле, дамой весьма состоятельной, полагая, что она-то знает семью, нуждающуюся в гувернантке или компаньонке.

– Уверена, что преподобный Джеймсон сделает все, на что способен, – ответила Мейвис, хмыкнув. – Он добрый человек, хотя и клирик. – Не испытывая особого почтения к представителям духовенства, она использовала любую возможность высказать свое мнение.

Приводя в порядок спальные покои бывшего хозяина, они занимались разборкой вещей, изымая жалкие остатки личных принадлежностей лорда Каррингтона.

– Хотя ты и не совсем одобрительно относишься к его преподобию Джеймсону, я, признаться, весьма благодарна ему за помощь.

Прервав работу, Мейвис отвернулась, чтобы Алиса не видела ее лица. Срывающимся от переполняющих ее чувств голосом заговорила:

– Если бы я могла оберегать тебя, как раньше, когда ты была крошкой! Как представлю себе: сидишь ты безвылазно в чьей-то постылой детской и гробишь юность свою и красу из-за чужих сопливых детишек – сердце мое разрывается! – и, вынув из кармана передника носовой платок, Мейвис звучно высморкалась.

– О, Мейвис! – Алиса бросилась к пышнотелой няне и обняла ее, пытаясь успокоить. – Не такая уж я красавица, и юность моя давно миновала. И хочется верить, что у меня достанет ума и силы духа пойти своим путем в жизни.

– Не тоже, – возразила Мейвис. – Ты и по рождению, и по воспитанию – леди. Ты должна выйти замуж, чтобы у тебя были свои дети, которым ты и будешь отдавать свою любовь, и заботливый супруг, оберегающий твои интересы. Тебе не пристало мучиться, зарабатывая на пропитание.

– Не изводи себя, Мейвис! Все будет хорошо. Уверена, что не смогу найти место гувернантки. Наймусь в компаньонки.

– Страшно слышать.

– Но для женщины в моем положении других возможностей просто не существует. – Приняв вызывающую позу, Алиса насмешливо добавила: – Конечно, всегда можно попробовать себя на сцене.

– Леди Алиса! – У оторопевшей Мейвис отвисла челюсть.

Алиса от души расхохоталась:

– Прекрасно! Ты уже не плачешь! Долой мрачные мысли! У нас полно работы, а хотелось бы закончить все до въезда сюда герцога.

– Когда ж он въедет? Все нет вестей? – спросила Мейвис, извлекая из гардероба траченные молью бриджи.

Алиса отрицательно тряхнула головой и сказала:

– Наверняка, очень скоро узнаем.

Единственную весточку от герцога Алиса получила через четыре дня после его отъезда из Вестгейт-Мэнора. В короткой записке просто сообщалось, что она может не уезжать из имения сколь угодно долго. Герцог написал это собственноручно, не передоверив секретарю. Подписался без титула, и тайное любование словами «Морган Эштон», круто выведенными внизу листка плотной бумаги, так поглотило Алису, что на это ушла вся вторая половина дня.

Алиса понимала, что проявляет слабость и ведет себя безрассудно, но не могла изгнать из памяти прощальные объятия и поцелуй герцога. Прикосновения мужчины да еще и поцелуй были для нее столь необычны, что случай этот не мог легко забыться.

Открыв большой дорожный сундук, Алиса вывалила одежду из него на пол и принялась просматривать ее. Вещи были сильно изношены, в винных и пищевых пятнах. Вообще, во всем был жуткий беспорядок, многие сундуки не открывались годами. И эта комната с мрачными свидетельствами того, насколько может опуститься человек, подействовала на Алису угнетающе. Да и Мейвис своими охами о будущем расстроила ее сверх меры. Алису вовсе не прельщала перспектива провести остаток жизни среди чужих, к тому же в роли чуть ли не служанки.

– К нам едет карета, – объявила Мейвис, посмотрев в окно. – Кого-то ждем?

– Нет. Герб на дверцах мне незнаком. А тебе? – И Алиса, вытянув шею, выглянула из открытого окна, чтобы получше рассмотреть приближающуюся карету.

– Отсюда мне не разглядеть, – посетовала Мейвис. – Старые глаза уже не те, что раньше, но, по-моему, это кто-то важный. Таких больших карет давно не встречала в наших краях.

Из окна им хорошо было видно, как карета проехала по круговой дорожке и остановилась у парадного входа. С запяток спрыгнул долговязый лакей и отворил дверцы.

Из шикарного экипажа сначала вышел мужчина, а за ним две женщины. Даже с такого расстояния Алисе было видно, что одеты они богато и модно. «Быть может, кто-то из соседей пожелал выразить соболезнования, – подумала она. – Однако это маловероятно».

И вдруг она узрела всадника, стремительно влетевшего в усадьбу. Под ним был вороной жеребец, такой огромный, каких Алиса и не видывала. Натянув поводья, всадник осадил коня у кареты и заговорил с только что вышедшей троицей.

В надежде расслышать разговор Алиса попыталась побольше высунуться из окна. Когда она подалась вперед, часть оконной рамы, сгнившая от старости и небрежения, оторвалась, и Алиса начала падать. Почувствовав, что вот-вот полетит головой вниз, она испуганно вскрикнула. Раскинув руки в тщетной попытке обрести равновесие, она впала в панику и громко закричала. Услышав этот крик, Мейвис своими большими руками обхватила тонкую девичью талию и втянула Алису обратно.

На крик Алисы все четверо внизу подняли головы. С помощью Мейвис Алиса стала прямо, но ее шатало еще секунды две. Пригладив растрепавшиеся волосы, Алиса снова выглянула из окна. И натолкнулась на четыре пары любопытных глаз. И сразу же во всаднике узнала герцога Джиллингема.

Он, лихо отдав честь, поприветствовал ее, и она вспыхнула от стыда. Ведь крайне унизительно, когда тебя видят висящей на окне, как непослушное дитя.

– Ну вот, взгляни, все дерево насквозь прогнило, – воскликнула Мейвис, осматривая расщепившийся подоконник. – Все разваливается. Ты же могла упасть вниз и сломать шею.

– Я-то цела. Не ранена, но достоинство уронила, – Алиса тяжело вздохнула. – Жуть, что им пришлось увидеть, – охнула она глухо. – У герцога просто дар какой-то заставать меня в самый неподходящий момент.

– Значит, и герцог приехал?

– Да. Мне лучше сойти вниз. Перкинз помогает миссис Стрэттон разобраться с запасами в кладовой и оттуда вряд ли услышит стук парадной двери.

Она спустилась в холл, но никого не нашла там.

Хотела было отправиться на поиски нежданных гостей, но тут из передней гостиной вышел Перкинз.

– Герцог пожелал пройти в переднюю гостиную, – объяснил Перкинз. – Просил принести что-нибудь перекусить и попить.

Алиса досадливо вздохнула: мол, едва ли мы готовы принимать гостей.

– Миссис Стрэттон, я уверена, сможет сотворить что-нибудь приемлемое. Попросите ее приготовить чай с сэндвичами и захватите вина для джентльменов. – И, коснувшись руки старика, ободряюще добавила: – Все будет хорошо.

– Ого, быстро обслуживают! – прозвучал мужской голос, когда Алиса вошла в гостиную.

Она обернулась к сказавшему это молодому человеку и смерила его холодным взглядом. Но сие не возымело никакого действия, и он сердечно улыбнулся ей в ответ. И Алиса мгновенно осознала свою оплошность: очень похож на герцога, явно его родственник, скорее всего, младший брат, Тристан. Тот самый человек, которого Алисе непозволительно обижать, если она питает надежду пристроить у него своих немногочисленных помощников.

– Мисс Каррингтон, очень рад видеть вас снова! – шагнув навстречу, произнес герцог, чтобы вызволить ее из состояния немого оцепенения. – Надеюсь, та небольшая неприятность не привела к травме.

– Я невредима, ваша светлость, уверяю вас, – ответила она скупо. – Весьма любезно с вашей стороны проявить такое участие ко мне, благодарю.

Последняя фраза, которую следовало бы воспринять как отповедь, наоборот, его порадовала. В черном креповом платье, так же плохо пригнанном, как и другие ее наряды, она казалась еще худее и гораздо бледнее, чем прежде. Но душа ее не пострадала. И Морган был безмерно рад ее видеть.

– Мисс Каррингтон, позвольте представить вам моего брата лорда Тристана Эштона, его суженую мисс Каролину Грэнтем и сестру Каролины леди Присциллу Огден.

Алиса приветствовала их глубоким реверансом.

А они, надо сказать, впечатляли! Тристан, не такой высокий, как герцог, но того же телосложения, с широкими, сильными плечами, был чрезвычайно хорош в своем двубортном кафтане из темно-синего бархата, который очень шел к его глазам цвета голубого сапфира. От него не исходил дух повелительной властности, столь естественно присущий старшему брату, но было видно, что с ним следует считаться. Его невеста, Каролина, небольшого росточка, прехорошенькая – сплошь золотистые кудряшки да розовые щечки, в прелестном наряде: дорожное платье из розового атласа, широкополая соломенная шляпа с отделкой из розовой атласной ленты в тон платью и с вуалеткой из белых кружев, была само воплощение женской элегантности. И Алиса сразу ощутила все безвкусие своей одежды. Затем заметила, как мало сестры схожи меж собой. Леди Огден – в отличие от белокурой сестры темноволосая и не такая обворожительная, как Каролина, но по-своему красивая женщина – была облачена во все черное, траурное.

– Нас не известили, ваша светлость, о предстоящем вашем приезде, – с упреком сказала Алиса. – Если б мы знали, мы бы подготовились к встрече, обеспечив больший комфорт вам и вашим гостям.

– Боюсь, что в этом виновата я, леди Алиса, – заговорила мягким, нежным голосочком Каролина. – Когда Морган рассказал нам о своем дивном свадебном порядке, я убедила Триса ехать смотреть имение немедленно. Мы не очень вам помешали?

И Алиса помедлила с ответом, утратив уверенность. Ведь никакого права раздражаться у нее уже нет, ибо имение принадлежит герцогу. По сути, она-то и создает бестолковую ситуацию.

– Слугам бы хотелось произвести на вас хорошее впечатление, – проговорила она неторопливо и уже менее резким тоном. – Надеюсь, вы не станете судить их слишком строго.

– Ей-богу, нет! – заверила Каролина. – И Морган говорил нам, что слуги здесь очень умелы. Мы пробудем часа два-три, не больше. К вечеру нас ждет у себя герцогиня, в Рэмзгейт-Касле.

«Герцогиня? Жена герцога? – И горечь сожаления волной захлестнула Алису, больно ударила в сердце, оставив в нем глубокую рану разочарования. – Но человеку такого масштаба, как герцог, естественно быть женатым. Интересно, сколько у него детей?» – она украдкой глянула на герцога, но ничего не почерпнула из выражения его лица.

– Быть может, чуть позже вы нас поводите по дому? – спросила отчужденным тоном леди Огден.

Алиса уставилась на нее, лишившись дара речи. «Что бы такое ответить? Как уклониться, не показавшись невежливой? Но разве можно согласиться и потом испытывать унижение, водя чужих людей по дому, который уж не мой?» – думала она, нервно теребя черную ткань своего платья. Она осторожно взглянула на герцога, но лицо его оставалось непроницаемым. Помощи от него не будет.

Все ждали, полагая, что она согласится. Не найдя достойного выхода, Алиса сдалась. С трудом изобразив на лице сияющую улыбку, выдавила:

– С удовольствием повожу вас после чая. Извините, но я должна посмотреть, почему задерживается Перкинз. Когда будете готовы, позвоните в колокольчик.

Алиса сделала поспешный реверанс, всем вообще и никому в частности, и проскользнула в дверь прежде, чем кто-нибудь попробовал бы остановить ее.

Показ всего дома оказался для Алисы не просто неловкостью, но мучением. Обход начали с самого верхнего этажа, посмотрев сначала комнаты в антресолях, предназначаемых, как правило, для слуг.

Алиса и не помнила, жил ли здесь когда-нибудь кто-то из слуг, но то, что комнаты пустовали многие годы, было очевидно. Им попадались не прибитые половицы, треснувшие оконные стекла, поломанная мебель и везде хлопья пыли. В углу одной из комнат обнаружили семейку мышей, что ввергло Каролину в легкую истерику. Но когда грызуны бросились врассыпную, она завопила по-настоящему и вцепилась в Тристана так, будто ее сейчас съедят заживо. Тристан счел это весьма забавным и потом получал огромное удовольствие, выслеживая мышей почти в каждой комнате, в которую они заходили.

Леди Огден, явно безучастная к мышам, сделала выговор сестре:

– Каролина, будь добра, прекрати вести себя как дурочка. – Потом пожурила Тристана: – Да и ты не лучше, потворствуешь ей!

– Я только защищаю свою возлюбленную, – простодушно ответил Тристан, ничуть не обидевшись на замечание будущей свояченицы.

– Брось, Трис! – вмешался, ухмыльнувшись, герцог. – Ты просто млеешь от счастья, когда Каролина оказывается в твоих объятиях, вот и находишь очередную мышку! – Морган откровенно подмигнул Каролине, а она в ответ прелестно зарделась и застенчиво улыбнулась.

Когда они наконец спустились на первый этаж, Алиса так устала, что почувствовала приближение головной боли. Помедлив в нерешительности перед дверьми большой гостиной, она мысленно поругала себя за то, что вовремя не разобрала свой «зал сокровищ». Если бы некоторые прекрасные вещи, собранные сейчас в гостиной, были возвращены на их первоначальные места, то дом не показался бы таким убогим и запущенным. Теперь же она просто не могла представить, как поведут себя Каролина и леди Огден, когда увидят содержимое этого зала. Без всякой охоты Алиса широко распахнула двери.

– Боже мой! – воскликнула потрясенная Каролина, и ее голубые глаза стали круглыми.

– Что это значит?! – изумленно вскрикнула леди Огден. И они обе повернулись к Алисе.

Алиса застывшим взором смотрела прямо перед собой, всем видом показывая, что не намерена давать пояснений. «Что им сказать? – раздраженно подумала она. – Что в этом зале я расплачивалась за карточные долги лорда Каррингтона? Разумеется, пока он не застрелился».

– Морган говорил мне, что вы собирались составить для нас опись имущества поместья, – заметил как бы между прочим Тристан и тем прервал неловкое молчание. – Считаю своим долгом похвалить вас за прекрасную работу, леди Алиса.

Алиса озадаченно взглянула на герцога, но тот с не меньшим удивлением смотрел на брата.

– Это – для нас? – не веря своим глазам, с трудом выдохнула Каролина. – Все это?

Все обернулись к герцогу за подтверждением. Кашлянув, он произнес экспромтом:

– Все самое лучшее – моему брату и его очаровательной невесте!

Секунды три-четыре стояла полнейшая тишина, а затем зал взорвался разноголосицей – все вдруг заговорили разом. Взоры Алисы и Тристана встретились, и он ей заговорщически подмигнул. Теплое чувство признательности за проявленную им доброту охватило Алису, и она незаметно улыбнулась ему.

Потом Алиса повела всех в розарий, единственный во всем имении ухоженный цветник. Когда они застряли в лабиринте давно не прорежавшихся зарослей самшита, небо зловеще потемнело. Налетел мощный порыв ветра, и вдруг разверзлись грозовые тучи. Все сломя голову бросились к террасе, прорвались сквозь стеклянные двери и, оказавшись внутри, принялись выжимать одежду. Чтоб порывы ветра с ливнем не распахнули двери, герцог запер их на шпингалеты.

– Боюсь, такая буря скоро не утихнет, и нам придется здесь заночевать.

Алиса рассеянно потерла пальцами виски, так как гул в голове у нее усилился. «А что потом? – подумала она устало. – Что дальше?»

Дождь продолжал лить как из ведра уж третий час подряд, и Алиса вместе с горничными Молли и Люси все это время занималась подготовкой спален для гостей. Каролина мило настояла на том, что они с сестрой великолепно обойдутся одной спальней на двоих. Алиса решила отдать им свою комнату. Уберет свои личные вещи, постелит им чистое белье, и у них будет вполне пристойная спальня. А себе поставит небольшую кровать в комнате Мейвис.

Герцог разместился в покоях хозяина, как и в первый его приезд. Небольшая уборка, чистые простыни – и комната для него готова. Остается Тристан. Четыре спальни в восточном крыле – одна другой краше: в каждой что-нибудь неладно. В одной камин дымит ужасно; в другой кровати нет; в третьей отличная мебель и даже ковер на полу, но матрац весь в пятнах и обои пахнут плесенью; четвертая – самая пустая, но в ней делали уборку и кровать там очень удобная. Алиса решила четвертую и предоставить Тристану, ведь удобство важнее обстановки. Тристан воспринял это добродушно и беспечно. Она не сомневалась, что он не станет жаловаться на далеко не роскошную спальню.

Когда все комнаты были подготовлены, Алиса попросила Перкинза проводить каждого в соответствующие апартаменты, чтобы переодеться к обеду. Затем она отправилась в расположенную близ кухни пристройку для слуг, чтобы позаботиться о ночлеге герцогских кучера и лакея. Она взяла с собой Люси, а Молли отправила помогать Каролине и леди Огден.

В кухне Алиса обсудила с миссис Стрэттон меню обеда, а затем пошла в комнату Мейвис, чтобы освежиться перед вечерней трапезой. Герцог настоял на ее участии в обеде, и она не смогла отказаться.

Перед дверьми столовой Алиса случайно столкнулась с герцогом. Любезно поприветствовав ее, он умело загладил неловкость, а она лишь взглянула на него, и от одного его вида в вечернем костюме ее сердце забилось быстро и неровно. Они вошли вместе, но Алиса сразу же перестала прислушиваться к высказываниям герцога о погоде: она, разинув рот, воззрилась на Тристана с Каролиной. Они в горячем, страстном объятии замерли перед камином. Тристан плотно прижал к себе Каролину, а его губы нежно скользили вниз по ее шее, ласково пощипывая. Руки Каролины крепко обвились вокруг плеч Тристана, а сама она застыла на цыпочках, чтобы ее плоть стала более доступной его плоти. Его ладони бережными чашами охватили ее груди и пальцы мягко пожимали упругие выпуклости, но вот его губы нашли ее губы и они слились в самозабвенном поцелуе. Каролина застонала и прижалась к Тристану еще сильнее.

Алису охватило неведомое чувство какой-то истомы. У нее перехватило дыханье, когда она представила себе, что Морган вот так же сжимает ее в объятиях.

Герцог громко кашлянул, Тристан приподнял голову и покосился в сторону звука, но Каролину продолжал тесно прижимать к себе.

– Морган, леди Алиса, вечер добрый! – выпалил он скороговоркой.

– Добрый вечер, Тристан, – произнес Морган небрежно, давая понять, что якобы не видел пылкой сцены, которую они с Алисой только что прервали.

– Вы с Каролиной хотите по стаканчику хереса перед обедом? – Морган подошел к столу атласного дерева, где стояло вино, и принялся наливать в бокалы.

– Херес – именно то, что надо, – сказал Тристан. – И Каролина выпьет немного, – решил он за невесту, которая спрятала лицо, уткнувшись ему в плечо, и старалась успокоиться.

Сначала, смущенная тем, что ее застали в таком положении, Каролина было попробовала отодвинуться от своего суженого, но он не разжал рук и удержал ее. И она ждала, зная, что он ее отпустит, когда будет готов к этому. Но самой-то ей не хотелось отрываться от него. Она любила его с такой страстью, что это иногда ее даже пугало.

– Херес, – Морган поднес бокал к уху Каролины. Она хихикнула и слегка отстранилась от плеча Тристана, открыв лицо.

– Спасибо, Морган, – сказала она, сумев сохранить невозмутимое выражение лица. Морган так же озорно, как это делал Тристан, улыбнулся ей, и она почувствовала, что ее смущение начало таять.

– Думаю, ты произведешь на свет чудное прибавление к нашему семейству, – в глазах его сверкнул веселый огонек. – Мне очень приятно сознавать, что, оказавшись теперь в твоих умелых… м – м-м… руках, наследственная передача нашего родового титула гарантирована. Полон надежд стать любящим дядюшкой уже в следующем году.

От продолжения поддразнивания Каролину спасло появление леди Огден, которая отказалась от вина, и, отлично устроившись в палисандровом креслице у камина, просидела там, пока Перкинз не объявил, что кушать подано. Морган инстинктивно предложил руку леди Огден прежде, чем сообразил, что и Алису кто-то должен проводить к столу. Он обернулся к Алисе, чтобы предложить ей вторую свою руку, но опоздал: она уже выходила из столовой, тихо совещаясь о чем-то с Перкинзом.

При рассаживании возникли некоторые недоразумения. Морган предложил Тристану и Каролине занять традиционные места хозяина и хозяйки на противоположных торцах огромного стола красного дерева, а он при этом сел бы, где ему заблагорассудится. У Тристана оказались иные представления. Он усадил сначала леди Огден и Каролину, затем уютно устроился между ними и, довольный, улыбнулся Моргану. Герцогу ничего не оставалось, как сесть во главе стола, и Алиса быстренько уселась на свободный стул слева от него.

Перкинз и Нед подали черепаховый суп. Каролина все время мило болтала, став центром застольной беседы, и после фрикасе из телятины и морковного пудинга Алиса уже знала, что леди Огден – вдова, что муж ее погиб в начале прошлого года в одном из боев на Пиренейском полуострове, что служил он в одном с Тристаном полку, поэтому Каролина и Тристан познакомились, что Тристан вышел в отставку после тяжелого ранения в том же бою, в котором отдал свою жизнь лорд Огден.

Каролина умело направляла разговор в желанное русло, и в течение того времени, когда подавались ростбиф, жареная баранина, пастернак в сливочном масле и отварной картофель с мятным соусом, Алиса получила некоторое представление о беспутной жизни лондонского высшего общества. Нескончаемый вихрь балов, вечеринок, посиделок и чаепитий; игорные клубы, бои боксеров-профессионалов, театр и опера, цирк и Воксхолл-Гарденз – эта страна чудес околдовала Алису.

За обедом Алиса почти не говорила, изучая своих сотрапезников. Леди Огден держалась с большим достоинством, герцог тоже, хотя и выглядел веселым и довольным. Оказавшись в центре всеобщего внимания, Каролина блаженно парила в своей стихии, хотя она частенько, как заметила Алиса, поглядывала на Тристана. Он тоже не мог глаз от нее оторвать. «Он любит ее, – поняла потрясенная Алиса. Она воочию видела их страсть, но тем не менее приятно поразилась их взаимному чувству. – Брак по любви – большая редкость в высшем свете. Тристан с Каролиной – счастливое исключение».

Потом перешли к сплетням, и стало ясно, что Каролиной и до сих пор очарованы некоторые мужчины. Первым она упомянула джентльмена по имени Джордж Брамэл, которого называла просто «Франт».

– Какое мне дело до того, что у Франта испортились отношения с регентом! – дерзко проговорила она. – По-моему, Франт совершенно очарователен. Он постоянно стремится к изысканному совершенству, и вы не можете отрицать его подлинно утонченный вкус во всем. Его одежда, дом, мебель, библиотека – все восхитительно.

– Как и его причуды, – отозвался герцог на ее пылкое перечисление достоинств Брамэла. – Говорят, он свое белье стирать отсылает за двадцать миль от Лондона, потому что якобы только там это делают удовлетворительно; обувь он моет шампанским, а перчатки ему шьют три мастера.

– Да, Морган, он оригинал, – вступилась Каролина за Франта.

– Генри Коупа, моя дорогая, тоже считают оригинальным, – засмеявшись, сказал Тристан. – А называют его «лешим», потому что он, как дикарь из леса, весь в зеленом: одежда – зеленая, жилье – зеленое, все вещи у него зеленые, и ест он, говорят, только зеленые овощи и зеленые фрукты.

– Как странно, – вставила Алиса.

– Два придурковатых фата, – недовольно вымолвила леди Огден.

– Честное слово, Присцилла, ты говоришь так о любом мужчине, кроме герцога Веллингтона, – заметила Каролина.

– Артур Уэлсли, быть может, и не романтик, Каролина, но он гений и самая большая надежда всей нашей страны в деле разгрома корсиканского чудовища и его маршалов, – запальчиво заявила леди Огден.

– А я отдаю предпочтение настоящему романтику, – сказала добродушно Каролина, дотронувшись до руки Тристана. – Такому, как мой дорогой Трис или милый лорд Байрон. Его поэзия – сущая магия!

– А я не знал, Трис, что в такие дни ты пишешь стихи, – манерно растягивая слова, насмешливо проговорил Морган.

– Ты же слышал критическую оценку Каролины, – хохотнул Тристан, – «сущая магия».

– Ах, ты! – Каролина нацелилась в Тристана вилкой. – Я не единственная женщина в Лондоне, кто считает лорда Байрона восхитительным. Говоря, даже одна замужняя дама ведет себя ужасно неблагоразумно из-за Байрона. Их всюду видят вместе, и с поздних вечеринок она всегда уезжает в его карете.

– Бедный лорд Мелбурн, – посочувствовала леди Огден. – Как скверно, когда нельзя удержать собственную жену!

– Тот, кто позволяет такой импульсивной женщине, как Каролина Лэм, свободно разъезжать по Лондону, заслуживает позора, который она навлекает на него, – презрительно хмыкнул герцог.

– Но у нее прелестные ножки, – съязвил Тристан. – На той неделе я видел ее на балу у леди Холленд. Она не была приглашена, поэтому явилась в своем излюбленном маскарадном костюме пажа.

– Тристан! – укорила его леди Огден. – Хватит уже о физических особенностях и внешности Каролины Лэм! Сомневаюсь, что это подходящая тема для нашей беседы за обеденным столом, – и она взглянула на герцога, ища у него поддержки.

– Расскажи нам, Трис, о последних новостях из министерства обороны, – мягко попросил Морган.

Тристан согласно кивнул и принялся пересказывать последние военные сводки. Алисе показалось, что это умиротворило леди Огден. Она слушала внимательно и расслабилась. Алиса подумала, что, слушая сводки боевых действий, она как бы становится ближе к своему погибшему мужу.

Джентльмены не задержались ради портвейна, а присоединились к дамам, и все перешли в переднюю гостиную. Тристан убедил леди Огден поиграть на фортепьяно, а сам с Каролиной уютно устроился рядом, на канапе.

Алиса отступила в дальний угол комнаты к мягкому креслу, надеясь посидеть там, не обременяя никого своим присутствием, и, извинившись, уйти сразу, как только почувствует, что это удобно. Едва она села, тут же сбоку от нее материализовался Морган, волочивший за собою палисандровое кресло явно для того, чтобы расположиться в нем рядом с Алисой.

– Вы что-то совсем притихли за обедом, мисс Каррингтон, – сказал герцог.

– Разве?

– Надеюсь, наша болтовня о Лондоне не очень вам надоела.

– Напротив, ваша светлость, – ответила Алиса, – я многое почерпнула из нее. И поняла, как мало я знаю об обществе.

– Теперь желаете узнать больше? И, вероятно, из личного опыта?

Она отрицательно покачала головой.

– Я очень давно усвоила, что бесполезно желать то, что никогда не сбудется, – ответила она без обиняков.

– Неужто удовольствуетесь тем, что проведете всю оставшуюся жизнь в затворничестве, в вашем маленьком коттеджике? Забавно, но я-то думал, что у вас натура посильней, – попробовал спровоцировать ее Морган.

И она не подвела: зеленые очи так полыхнули, что Морган сразу же узрел всплеск затаенной силы духа.

– Никакого «коттеджика» не будет, ваша светлость. Как только все будет улажено, поеду в Корнуолл, – сообщила она ледяным тоном.

– Жить у родных?

– Работать у чужих.

– Работать? Кем? Гувернанткой? Или, того лучше, компаньонкой? – скептически спросил Морган, и невольно перед ним возник образ бабушкиной компаньонки, миссис Глиндон.

– Именно такую работу я теперь и пытаюсь найти, – оживленно отозвалась Алиса. – Поскольку все места управляющих имениями заняты, выбор для меня невелик, – проговорила она с легкостью, к которой герцог остался глух.

Морган, пристально глядя на ее профиль, спросил:

– Отчего столь внезапное изменение планов?

Алиса резко обернулась к нему в полной готовности сказать, чтоб занимался бы своими делами, но его вопрошающий взгляд сдержал ее. «Да разве важно, если он узнает?» – подумала она устало. Не совсем понимая, с чего бы герцогу хоть отдаленно интересоваться этим, все же объяснила спокойным тоном:

– К изменению моих планов меня вынудили дополнительные расходы, связанные с имущественными делами лорда Каррингтона.

– А что же новый виконт Малгрэйв? Или другие ваши родственники?

– Других родственников у меня нет. Новым виконтом стал брат лорда Каррингтона, но он в Америке, – ответила она. – И его не могут найти. Посему вся ответственность и свалилась на меня.

– Как всегда, – напомнил герцог, и в глазах его отразилось глубокое сочувствие.

Заметив это, Алиса отнюдь не растрогалась. Ее гордость была задета, она не желала быть в глазах герцога персоной, постоянно вызывающей сочувствие.

– Я справлюсь, ваша светлость, – упрямо проговорила она и вздернула подбородок. – Я всегда справлялась. В конечном счете я сумею добиться устойчивого положения. Но пока меня прежде всего волнует моя бывшая няня Мейвис.

– А что с ней?

– С ней-то самой ничего. Ваш брат намекнул, что хотел бы оставить слуг работать здесь, но Мейвис слишком стара начинать все заново. А лорд Каррингтон ведь никому из слуг не оставил никакого обеспечения, и у меня теперь ничего не осталось, – и, тихо вздохнув, Алиса отвернулась.

– Я назначу ей пенсию.

– За что? Мейвис не имеет к вам никакого отношения, – она посмотрела ему в лицо, пытаясь определить, насколько он искренен.

– Я обеспечу ей, – подтвердил Морган. – Или вы против?

– Совсем наоборот. Буду весьма обязана вам, сэр. Благодарю вас.

– Могу еще чем-нибудь помочь сам, мисс Каррингтон? – заторопился Морган.

Алиса заглянула в его гипнотизирующие серые глаза и засмотрелась, зачарованная сиянием внезапно вспыхнувшего света в глубине. Сильная, почти первобытная потребность молить его о покровительстве всколыхнула всю ее кровь, но она подавила ее. В отчаянном усилии Алиса поборола смятенье чувств, сохранив самообладание, и смогла ответить спокойным голосом:

– Нет, спасибо, ваша светлость. Вы и так уже делаете больше, чем приличия позволяют мне принимать. Однако, пожалуйста, извините меня, но я безмерно устала. Желаю вам доброй ночи.

Алиса быстро встала, пожелала всем доброй ночи и вышла. Морган щедро налил себе бренди, перешел поближе к фортепьяно и застыл в кресле, уставившись окаменело на дверь, за которой пропала она.

 

Глава 5

Морган проснулся от резкого удара грома прямо за окном его спальни. Заранее он не задвинул штор, и луна свободно разбросала мрачные тени по ковру на полу. Пошарив в полутьме, он нащупал огниво и зажег свечу на столике у кровати. Поежился. В комнате стало прохладно. Камин потух.

Усевшись в постели, Морган послушал, как завывает ветер и хлещет дождь. Задрав голову, повел взглядом по потолку и понял, что нечему удивляться, если на лицо упадут дождевые капли.

«С чего бы и крыше не течь? Дом почти весь обветшал. Хорошо, что Тристан богат. – Морган улыбнулся. – Ведь ему обойдется в целое состояние, и не малое, – отремонтировать и подновить сей мавзолей».

Привалившись спиной к мягким подушкам, Морган задумался об Алисе. Понял, что она умудрялась удерживать на должном уровне продуктивность хозяйства, лишь отказывая себе лично во многих благах и удобствах. Усомнился, что в ее гардеробе есть хоть одно приличное платье, и признал, что тем не менее держится она всегда грациозно и с достоинством. И осознал, что никогда не постигнет, как ей удалось столь долго сносить такой образ жизни.

И вновь вернулась та тревожная страсть, что возникала каждый раз, когда он думал об Алисе. Поняв, что так просто снова не заснет, прикинул в уме, чем можно поправить дело. Принести из библиотеки снизу какую-нибудь скучную книгу – наверняка сразу усыпит. Или бокал бренди, быть может, сработает даже лучше.

Надев на голое тело парчовый халат, который на кресле ему оставил Перкинз, и взяв со столика свечу, герцог, босой, бесшумно покинул комнату и прошел по коридору к лестнице.

Дойдя до большого холла, он остановился, чтобы сориентироваться. Вспомнил, что после обеда они с Тристаном почали, но не прикончили, большой графин бренди в передней гостиной, и направился туда.

Держа высоко перед собою свечу и разгоняя мрак входного холла, Морган почти подошел к гостиной, но вдруг странный звук заставил его замереть на месте.

Что это – ветер? Похоже, плач. Нет, скорее – скулеж какой-то? Склонив голову набок, он внимательно прислушался. Затем медленно побрел на звук. Дойдя до самого конца холла, увидел полоску света из-за неплотно прикрытой двери библиотеки. Опять услышал непривычный звук. Но не плач, а пение. Кто-то пел. Громко и нескладно. Морган тихо отворил дверь и вошел.

Ревущее в камине пламя заливало мягким светом всю комнату, в ней было тепло и уютно. Прямо перед огромным этим камином, в кресле с высокой спинкой и подголовником развалилась Алиса, свесив ноги через подлокотник. Одна рука, с полупустым бокалом бренди, была закинута на спинку кресла, а другая свисала почти до ковра на полу. Чтобы не испугать ее, Морган проговорил тихо:

– Мисс Каррингтон?

Лицо ее вздернулось и расплылось в кривой ухмылке.

– Ваша светлость! Какой приятный сюрприз! Входите, пожалуйста!

Она предприняла попытку выбраться из кресла и добилась своего с третьей попытки.

– Что это вы проснулись ни свет ни заря? – спросила она, с трудом вставая на ноги, и Морган заметил, что на ней лишь ночная рубашка.

Она повернулась и прошла перед камином, и он затаил дыхание. Сияние пламени пронизало тонкую батистовую рубашку и явило Алису во всей наготе. И он удивился, что считал ее худой. Тело ее оказалось тугой плотью в чувственных изгибах – длинные ноги, крутые бедра, тонкая талия, ладные ягодицы и пышные, налитые груди. Впервые по-настоящему открылись взору и ее волосы – длинные, густые, насыщенного цвета чистой меди. Пред Морганом предстала совсем иная Алиса – раскрепощенная, безудержная и прекрасная. И от этого, совершенно невообразимого, ее преображения кровь бросилась ему в голову.

В блаженном неведении, что ее разглядывают, Алиса, высматривая графин с бренди и чистый бокал на пембруковском столике, рассеянно запустила руку в растрепавшиеся волосы и взъерошила их.

– Ага, вот, угощайтесь, ваша светлость, – она передала Моргану бокал с бренди и снова села в кресло. – А поесть чего-нибудь хотите?

– Что? Поесть? Нет, спасибо.

– Точно? А взгляд у вас голодный, – она отхлебнула из своего бокала и поморщилась от крепкого напитка. – А вы мне так и не сказали, что привело вас сюда среди ночи.

– Гроза разбудила меня. Вот я и решил, что стаканчик бренди поможет мне уснуть опять. Спустился, услышал какие-то звуки и зашел узнать в чем дело.

– Ха! – громко хихикнула Алиса, – это я пела. Наверное, напугала вас? Лорд Каррингтон всегда говорил, что я вою, как кот, когда его тянут за хвост.

– А почему вы оказались здесь в такое время, мисс Каррингтон?

– Зашла навестить моего доблестного пращура, – сказала она совершенно серьезно и подняла бокал, приветствуя безмолвным тостом щеголеватого мужчину в элегантном наряде елизаветинской эпохи, портрет которого висел над камином. – Мой замечательный предок, сэр Томас Каррингтон. Капитан и приватир, но, по-моему, больше пират. Судя по его виду, – она обернулась к Моргану как бы за подтверждением, но, не дав ему возможности ответить, продолжала: – Из рук самой королевы Елизаветы он получил дворянский титул «за особые заслуги перед короной». Одному Богу известно, что за этим кроется, – и, улыбнувшись во весь рост, она подмигнула Моргану.

– Боже мой, девушка, вы перебрали!

– А я говорю – ничуть! – ощетинилась она. – Я выпила только вот это, – и предъявила свой уже почти пустой бокал.

– Вполне достаточно, чтобы сыграть с вами недобрую шутку, поскольку вы не привыкли к крепким напиткам.

– Я преклоняюсь перед вашей компетенцией в этом деле, ваша светлость, но тем не менее смею настаивать на том, что не пьяна.

Морган сделал глоток бренди и внимательно посмотрел на нее.

– Из-за чего же вы так расстроились, что стали искать утешения наедине с бутылкой?

– По-вашему, мало того, что я уже без средств, еще без работы и вот-вот лишусь крыши над головой? – и она опять хохотнула, но как-то гулко, будто звук вырвался из пустой бочки.

– Да, положение трудное. И именно в этом причина?

– Не совсем, – призналась она. – Этим вечером я вновь обнаружила в себе давно забытые пагубные чувства.

– Какие же?

Она смущенно заерзала в кресле.

– Я с детства не испытывала такой сильной ревности. И зависти. Не нравится мне это.

– Зависти? К кому?

– К Каролине, – тихо прошептала она.

– Вам не в чем завидовать ей. Вы во всем милы, как Каролина, и даже более.

– С чего вы предположили, что я хочу походить на Каролину? – спросила она озадаченно.

– Я разве ошибаюсь?

– Да. Не виду Каролины я завидую, а ее отношениям с Тристаном.

– Вам нужен Тристан?! – рявкнул Морган, взревновав сам.

Алиса отрицательно повела головой:

– Я не это имела в виду. Тристан, конечно, очаровательный мужчина, но его сердце явно занято. А мне бы хотелось, чтобы кто-то… кто-то смотрел на меня так, как Тристан на Каролину.

– А как это Тристан смотрит на Каролину?

– С восторгом… и радостью… и восхищением, даже когда она говорит глупости, – шептала Алиса все тише и тише, и Морган наклонился к ней, чтобы расслышать. – Он смотрит на нее… с любовью.

– С любовью? – переспросил Морган, не уверенный, что верно расслышал. – С вожделением, хотите вы сказать?

Алиса затрясла головой:

– О, нет! Когда перед обедом мы им помешали, я тоже было приняла это за вожделение, но это – большее. Потом я заметила, какие задушевные взгляды он бросает на нее. И за обедом, и когда леди Огден играла на фортепьяно, Тристан влюблен в Каролину.

Она говорила столь уверенно, что и Моргана убедила. Раньше он об этом не очень-то задумывался, но теперь счел, что это возможно. Но как циник усомнился, что это надолго.

– Вы как будто удивлены? А сами-то, ваша светлость, разве не любите свою жену? – спросила Алиса негромко.

– Что? Что вы сказали?

– Я спросила, любите ли вы свою жену, – повторила Алиса, действительно очень желая узнать.

– Моя жена умерла, – произнес Морган ровным голосом.

Вопрос заставил его вспомнить Валери. Какое-то время он верил, что сможет полюбить Валери. А она постоянно уверяла, что любит его без ума, по крайней мере, так говорила в начале их супружества. Нет, он никогда не любил по-настоящему свою жену. И вспоминались ему теперь лишь их обоюдные страдания.

– Я очень сожалею. Я не знала. Каролина говорила, что герцогиня ждет всех вас в Рэмзгейт-Касле, и я подумала, что она имеет в виду вашу жену. – Алиса, дотянувшись, бережно коснулась пальцами его руки. – Я не хотела причинить вам боль.

Морган посмотрел в ее ясные зеленые глаза и увидел в них сочувствие. «Она не пьяна, – заключил Морган, – немного заторможена, но в полном рассудке». Он поднял руку и нежно погладил Алису по щеке. С благодарностью восприняла она его прикосновение – закрыла глаза и прижалась лицом к его ладони. Ощущение было чудным.

– Ужели любовь – такая редкость? Я надеялась понять это получше, – сказала она и рукой прижала его руку к своему лицу.

Морган безмолвно смотрел на нее, не отрываясь. От желания у него сдавило горло, и он внезапно ощутил такую страсть, что любой нормальный человек на его месте потерял бы рассудок.

Судьба, бывавшая к нему не раз жестокой, вдруг улыбнулась ему. Это странное, случайное соприкосновение с откровенно любопытствующей Алисой предоставляло возможность вступить в физические отношения с женщиной, восхищавшей его. Он будет глупцом, если не воспользуется столь исключительной возможностью. Немыслимо противостоять такому искушению.

– Алиса, откройте глаза, – наконец пробормотал он осипшим голосом.

Она повиновалась. В молчании они взирали друг на друга, словно их души родственны и зачарованны чувствами, неведомыми им обоим. Морган порывисто притянул к себе Алису и крепко и властно прижался губами к ее мягким устам в неистовом поцелуе. Она инстинктивно откликнулась на его страсть, приоткрыв уста, позволив целовать ее проникновенней. Отзыв ее губ сотряс его мощным импульсом дрожи, и Морган, рывком подняв ее из кресла, посадил к себе на колени. Она обхватила его плечи и тесно прижалась. Его язык пытливо проникал глубоко в ее рот и выскальзывал, блаженно дурманя и бросая в трепет непредсказуемого наслаждения.

Губы его принялись блуждать по ее лицу, нежно касаясь щек, мягко лаская мочки ушей. Зарываясь лицом в ее волосы, Морган вдохнул их сладкий, свежий аромат. И Алиса ощутила яростный стук его сердца возле своей груди и твердость его нарастающего желания у ее бедра. Это было новое и будоражащее ощущение. И тело ее, и вся ее плоть как-то странно ожили.

– О, услада! – забормотал он пылко. – Какой в тебе огонь! Я уж и не мечтал об этом!

Сквозь наваждение страсти, как сквозь марево, до нее дошли его слова. Она отклонилась, тяжело и шумно дыша, и собрала все силы, чтобы успокоить расходившееся сердце.

– Неужто и вправду во мне огонь? – прошептала она, поразившись.

И это изумление, прозвучавшее так кротко, чуть не довело его до критической точки. Морган бросил пылкий взгляд на нее, на лице его вспыхнуло желание, а тело, как тетива, напряглось под действием уже почти неуправляемой страсти.

– О, Боже, да! – пробормотал он, притягивая ее вплотную к своей широкой груди.

Горячими, голодными губами он поцеловал ее с такой настойчивостью, что она застонала в экстазе.

И ощутила она уста его как благо, и приняла их право. Прикосновения его языка разослали по всей ее плоти клубящееся, влажное чувственное волнение, достигшее глубин ее чрева. И туже обвились руки Алисы вокруг его шеи, пылко поощряя его и дальше посылать такие волны.

– Дорогая, – услышала она его бормотание и ощутила, как прерывисто и горячо он дышит ей в шею. Она пыталась ответить, но не смогла ничего выговорить, будучи вне себя от неуемной потребности целовать, ласкать и чувствовать его.

Он поднял голову и посмотрел ей прямо в глаза:

– Я хочу тебя.

Ее зеленые глаза потемнели от взрыва чувств, будто сорвавшихся с цепи от его слов. «Господи, – подумала она, – он хочет меня! Он желает меня; я нужна ему, нет, он жаждет меня! Меня! Такой красивый, дивный, блистательный мужчина, что может обладать любой женщиной, которую пожелает, хочет меня».

Какое пьянящее блаженство быть предметом страсти Моргана! Но ее влекло не только желание. Какая-то связь, невидимые узы возникли меж ними. Это и пугало, и завораживало ее.

Совершенно ошеломленная, не в силах вымолвить ни слова, Алиса просто еще теснее прижалась к нему и спряталась, уткнувшись лицом ему в шею. И рука Моргана стала опускаться по ее спине все ниже и ниже и заблуждала по ягодицам.

– Можно овладеть тобою, любимая? – зашептал он гипнотически ей в ухо. – Ляжем на ковре прямо здесь, у камина? – и он осторожно протиснул руку под ее рубашку.

Оголившимися ногами она ощутила тепло от потрескивающего очага, а пальцы Моргана медленно, очень медленно, поползли вверх по нагой плоти ее бедра. Его ладонь мягко закралась ей между ног, и он впился ей в губы в почти неудержимом стремлении. Она сладострастно раскинулась у него на коленях, предлагая себя, и выгнулась дугой, когда его рука ритмично заходила вперед-назад, поглаживая у нее меж ног.

«Что это он делает со мной?» – в панике подумала Алиса, ощутив теплую влагу на его руке и поняв, что это – из нее.

Морган прервал поцелуй и взглянул на ее смятенное лицо. Она шумно дышала, закусив нижнюю губу, глаза ее были полузакрыты. «Великолепна, – подумал он. – Такая жаркая, такая мягкая, такая податливая». Ее пылкая отзывчивость затронула сокровенные струны его души. В приливе нежности он еще крепче ее стиснул.

Алисе было тепло и надежно в кольце сильных рук Моргана. И она прильнула к нему всем телом, сжав его шею еще сильнее. Она ощутила пульсирующую твердость его мужского естества, упершегося в мягкую плоть ее лона, и вздрогнула. Озадаченная, она опустила руку и дотронулась. Пробежав пальцами по его туго натянувшемуся халату, ощупала сверху вниз жесткое вздутие. Морган резко втянул в себя воздух. Отдернув руку, Алиса застыла.

– Я тебя обидела? – спросила она обеспокоено.

Морган издал резкий смешок, прозвучавший как стон:

– Если ты еще раз так меня обидишь, любимая, то я опозорюсь.

Она улыбнулась, не поняв.

– Научи меня, – воззвала она, удивив и его, и себя этой просьбой.

Он взглянул на ее невинное, доверчивое лицо, и его сердце сжалось. Он жадно хотел ее, но колебался. Несмотря на ее чувственную готовность, Морган был уверен, что Алиса – девственница. И вполне понимал, что она вряд ли представляет себе то, о чем просит.

Он не был, вопреки его репутации среди женщин, совратителем девственниц. Мягко высвободившись из ее объятий, Морган сжал ее ладошки в своих больших руках и проникновенно заглянул ей в глаза:

– А знаешь ли ты, чего просишь? Она кивнула.

– Алиса, мы будем вместе только одну эту ночь, но я постараюсь, чтобы она показалась волшебной нам обоим. Понимаешь?

Она опять кивнула, не полагаясь на голос.

– Ты пойдешь со мной наверх, Алиса? Ко мне в постель? – произнес он торжественным тоном.

Она взглянула на прекрасное лицо, и чувства стеснили ей горло. «Не надо! – прозвучал ее внутренний голос. – И думать не смей над этим непристойным предложением». Оно шло вразрез со всеми усвоенными ею моральными принципами, но ей было все равно.

– Да., да, я пойду с тобой, – произнесла она еле слышно, но Морган заметил, какой решительностью сверкнули ее глаза.

– Ну, пошли, – выдохнул Морган, невольно сдерживавший дыхание.

Они одновременно встали из кресла. Зажав в одной руке почти догоревшую свечу, а в другой – руку Алисы, Морган повлек ее из библиотеки.

Поднимаясь по лестнице, Алиса клонилась к нему, прижимаясь головою к плечу. Пред дверью его спальни она слегка замешкалась, но он держал ее ладонь железной хваткой. И втянув ее внутрь, захлопнул дверь.

Отпустил Алису, поставил свечу на ночной столик и склонился к потухшему камину.

– Холодно, – пробормотал он, потирая руки, и подложил дров.

«Дает мне время одуматься», – поняла Алиса, но не двинулась с места, словно приросла. «Уходи! – возопил внутренний голос. – Быстро!» Но она и шевельнуться не могла. «Единственная ночь, – зазвучал уже второй внутренний голос. – Наконец-то тебе предоставляется возможность познать любовь, настоящую жизнь. Так ли уж дурно всего лишь ночь делить страсть с таким мужчиной? Воспоминание о ней потом будет согревать тебя холодными и одинокими ночами». Алиса, будто оказавшись вне собственной плоти, присматривалась к ней, наблюдала, не принимая никакого участия во внутреннем споре. Чтобы заставить умолкнуть эти голоса, она закрыла глаза и вздрогнула от неожиданности, когда Морган привлек ее к себе.

– Никакого раскаяния? – спросил он, как бы давая ей последнюю возможность.

Она было открыла рот, чтобы ответить, но вместо этого подставила губы для поцелуя, прильнув к нему всем телом. Он ринулся к ее устам, как умирающий от жажды – к роднику, и язык его стал напористо рваться внутрь. Умело расстегнув пуговки спереди ее рубашки, он положил горячую ладонь на голую грудь и, мягко и нежно пожимая, принялся водить легкими пальцами из стороны в сторону по набухающей округлости. Соски затвердели, и по телу Алисы пробежала дрожь. Она почувствовала, как увлажнилось у нее меж бедрами, как набрякли груди и соски взвились навстречу его взыскующим рукам.

Морган спустил рубашку с плеч Алисы, и она упала к ее ногам. Частыми, сладостными поцелуями он покрыл ее шею и зашептал что-то на ухо, и губы его двинулись вслед за руками по шелковистой ее коже вниз, к груди.

– Ты самая прекрасная, Алиса. Тело твое – совершенство: податливо, упруго, гладко. А ты преступно пряталась в уродстве тех одеяний, – и язык Моргана нежно гладил, водил по ее сладкой плоти и касался дерзких розовых бутонов сосков.

– Ляг на кровать, любимая, хочу видеть тебя всю. Хочу видеть твое лицо, когда тобою овладею. Хочу ощутить твои движения подо мной. Хочу услышать, как ты застонешь, когда станешь моею.

Лаская руками ее тело, Морган уже почти не мог сдерживаться. Он не помнил, чтобы когда-нибудь так сильно желал женщину, так нуждался бы в ней. Он оттеснил Алису на постель и навис над нею, исполненный соблазна. Язык его жадно закружил по ее соску, и Морган присосался к груди, как младенец.

Опустившись на колени, он опять стал целовать ее уста, глубоко, проникновенно. Целуя ее, он движением плеч освободился от своего халата. И чудное нагое тело Моргана опустилось на ее тело.

– Потрогай меня, – выдохнул он ей в шею. Она, осмелев, прошлась рукою по жестким мышцам его груди, и ее восхитили упругие завитки волос, курчавившиеся под ее пальцами. Соски его оказались совсем не такие, как у нее. Но когда сдавила их пальцами, они, как и ее, затвердели от желания.

– О, господи! – взмолился он хрипло и, опустив руку, ладонью слегка приподнял ее снизу. И приковался взглядом к ее потемневшим от страсти глазам, чтобы следить за каждым изменением их выражения, а его опытные пальцы стали поглаживать жаждущее нутро ее женского естества.

– О, любовь моя, я от тебя горю как в огне, – прошептал он ей на ухо.

Внезапно его палец проскользнул внутрь нее, и Алиса задохнулась от желания.

– Боже, – охнула она, и он почувствовал, как от его вторжения напряглось ее тело и ногти впились ему в руки.

– Поддайся своим чувствам, дорогая, – подбодрил ее Морган, проникая глубже во влажное тепло. Он хотел довести ее до завершения прежде, чем посягнет на нее, но ее страстная самоотдача приводила его в сильное возбуждение.

– Подвигай бедрами, Алиса. Почувствуй ритм своего тела.

Алиса выгнулась, и ее бедра устремились навстречу его пальцам. Задохнувшись, она издала стон и всхлипнула под напором нарастающего напряжения.

– Что ты со мной делаешь?! – закричала она, глядя ему в глаза.

Ее рассудок и тело оказались в плену у этого дивного мужчины, и она, как загипнотизированная, продолжала неотрывно смотреть в его серебристо-серые глаза, а его сильные, сладострастные пальцы творили свою магию. Она ощутила тяжесть и стала двигать бедрами быстрее и быстрее, полностью сосредоточившись на его завораживающих глазах, властных устах и прекрасном лице. На вершине возбуждения ощущение тяжести исчезло и наслаждение разлилось по всему ее существу.

Морган испытал безмерное удовольствие, увидев, как удивление и восторг отобразились на ее лице, когда ее плоть взорвалась в экстазе. А его собственное тело, жесткое, гудящее от перенапряжения, жаждало вызволения. Импульсы необузданных, вспенивающихся чувств пронизывали его, и он знал, что больше ждать не сможет.

– Раздвинь ноги, – сказал он сипло.

Алиса, не совсем понимая и продолжая радоваться пережитому, повиновалась без излишних сомнений. Устроившись поудобней, Морган протянул руку вниз и раздвинул ее мягкие складки. Приникнув к ней в проникновенном поцелуе, он ввел свою плоть в шелковистое тепло ее плоти. С нажимом продвинулся вглубь и ощутил, как она всем телом отпрянула от его напора, прорвавшего ее девственность. И осознал, что взял ее слишком грубо, ибо из-за ее неудержимой страстности утратил контроль над собой. От нежданной боли Алиса вскрикнула и неистово уперлась ему в грудь, отпихивая его. Ей казалось, что ее разорвали надвое. Морган слегка приподнялся, и она заизвивалась, пытаясь выбраться из-под него. И он мгновенно успокоился.

– Прости, любимая, – дыша прерывисто, пробормотал он, приподнявшись на локтях. – У тебя так сладостно, так туго, что я просто взбесился. Постарайся расслабиться, боль скоро пройдет.

Алиса с трудом расслабила тело. Морган начал медленно двигаться, но она сразу же напряглась опять.

– Больно, – прошептала она.

– О, черт! – выругался он вслух, понимая, что причиняет ей боль, но не имея сил остановиться. Обхватив ее ягодицы, он приподнял ее и вдвинулся глубже. От его натиска у нее обожгло все внутри и она застонала, но назад не рванулась.

Медленно, постепенно боль стала убывать, и Алиса начала подстраиваться к ритму соития. Притиснувшись вплотную к Моргану, неуверенно ответно задвигала бедрами. И ощутила изменение его органа, который напрягся еще больше, заходив еще настойчивей, жестче, глубже, чаще. Он внезапно разросся внутри нее. Морган вдруг замер и вскрикнул, исторгнув семя. Иссякнув, рухнул на нее.

Спустя несколько мгновений Морган приподнялся на локтях, стараясь выровнять дыхание. Ласково погладил ее по влажному лицу и волосам. Алиса подумала, что никогда не видела его таким красивым. Прическа его была в диком беспорядке, а лицо покрыто крупными каплями пота. Она потрогала испарину над бровью, и он игриво поймал губами ее палец.

– Прости меня, любимая!

Она слегка поморщилась от боли, когда он, соскользнув с нее, перекатился на спину. Повернувшись лицом к нему, Алиса впервые увидела его тело спереди и громко ахнула:

– Господи, у тебя кровь! – воскликнула она в тревоге. Не успел Морган объяснить, а Алиса уже выпрыгнула из постели. Быстро вернулась с чистой простыней и тазом воды. Кротко и непринужденно омыла его, смущаясь при исполнении столь интимного акта. Пока она священнодействовала над ним, он пристально наблюдал за ее милым лицом и начал чувствовать, что у него снова крепнет желание.

Когда она отполоскала простыню начисто, он сел, отобрал у нее простыню и усадил на постель.

– Я сожалею, что взял тебя столь грубо, – сказал он. – И эта кровь не моя, а твоей девственности, дорогая.

Проговорив это, Морган провел мокрой простыней ей между бедер и вытер кровь. И она почувствовала, как приятно прикосновение прохладной простыни к саднящей коже. Взяв у него простыню, положила ее в таз, а таз поставила на прикроватный столик.

Потом она ловко взбила для Моргана три подушки у изголовья. Устроив его поудобней, сама уютно улеглась, прильнув к его нагому телу и положив голову ему на плечо.

– Обними меня, – сказала она просто, и он обнял.

Приладившись получше ногою к ее ноге, Морган натянул одеяло. И удивительно естественным показалось ему их объятие. Он нежно поцеловал ее в висок, а она бездумно провела рукой по его груди, накручивая завитки его волос на пальцы.

– Было очень… интересно, – тихо сказала Алиса.

– Интересно! – возопил Морган, не в восторге от подобного отзыва о происшедшем. – Мужчина, моя дорогая, не испытывает большой признательности к возлюбленной, если она находит, что с ним всего лишь интересно.

Возлюбленной! Это прозвучало так восхитительно грешно, что Алиса улыбнулась и сказала:

– Я вместо этого должна воспеть хвалу вам, ваша светлость?

– О, озорница, – и он беззаботно улыбнулся. – По-моему, мы познакомились настолько хорошо, что ты могла бы обращаться ко мне по имени.

Согласна?

– Конечно, Морган. – Она покраснела. – Так странно – эта близость между мужчинами и женщинами.

– Тебе понравилась наша близость? Алиса поразмышляла над вопросом.

– Да, – и она спрятал лицо у него на груди. – Особенно в начале. Это всегда так… будто вот-вот разверзнется земля?

– Только если очень повезло, – ответил он и попытался припомнить, было ли у него когда-нибудь такое полное удовлетворение после соития с женщиной. – Мне очень жаль, что был так груб. Тебе все еще больно?

– Немного, – солгала она, на самом деле вовсе не обеспокоенная болью. Алисе все это представлялось дивным, и она ничуть не сожалела, до сих пор по крайней мере.

Морган приподнял ей голову, чтобы посмотреть прямо в глаза.

– В следующий раз будет лучше, дорогая, обещаю, – произнес он и погладил ее по волосам. – Ни девственности, ни боли, лишь необузданное, неистовое наслаждение. Тебя прельщает такое?

– М-м-м-м, – проворковала она, и перед ее внутренним взором пронеслись эротичные картины. – Но боюсь, что следующего раза и не будет, Морган. Мне надо возвращаться на свое место. Скоро рассветет, и Мейвис захочет узнать, что со мной.

Осознав, что близка заря, Морган резко сел. Понял, что чарующей ночи пришел конец, и на смену удовлетворению пришло уныние. Он говорил ей, что у них всего одна ночь, и теперь глубоко сожалел об этих словах. Он желал бы быть с нею дольше, намного дольше. Но подходить к этому надо осторожно.

– Ты действительно решила уехать в Корнуолл, Алиса? Я ничего не могу сделать, чтобы убедить тебя остаться?

Подумав, что он подшучивает над ней, Алиса слабо усмехнулась.

– Как же я могу остаться, если здесь для меня нет никакого места? Или ты знаешь какое-то?

– Возможно.

– Ты говоришь загадками, – произнесла она, холодно взглянув на него.

Морган оказался в трудном положении. Он понимал, что несмотря на проявленную ночью необузданную несдержанность, Алиса – не безнравственная женщина. И она горда, очень горда. И он не может рисковать: если он ее обидит, то потеряет. Еще не время. Пока он намерен сохранить ее.

– Тебе не надо искать работу, Алиса. Я счел бы честью для себя заботу о тебе. Если позволишь, – проговорил Морган самым приветливым тоном.

– А не староват ли ты для роли моей гувернантки? – спросила она.

Он улыбнулся и ответил:

– Под покровительством моего имени, Алиса, ты никогда и ни в чем не будешь нуждаться. Даю слово.

«Его имени! – у Алисы сердце будто перевернулось. – Он серьезен, не шутит. Он желает меня, и не на одну только ночь!» Пульс участился от одной лишь мысли, что она будет с ним, будет принадлежать ему.

– Ты уверен, что хочешь именно этого? – спросила она дрогнувшим голосом. – Хотя мне и двадцать четыре, у меня очень небольшой житейский опыт.

Морган засмеялся с облегчением, радуясь, что она не отказала ему сразу. Он искоса взглянул на нее с вожделением:

– Я научу тебя, любимая, всему, что надо.

– Нет, ты уверен? – переспросила она снова, все еще не веря в такую возможность.

– Уверен, как никогда. Нам вместе будет очень хорошо, и мне, и тебе. Скажи «да».

– Ну ладно – да, – согласилась она еле слышно.

И Морган, вне себя от радости, крепко обнял ее. Заметив первые лучи солнца, закравшиеся в окно, понял, что утро стремительно приближается и Алисе пора уходить.

– Давай, Алиса, – проговорил Морган, пытаясь глазами найти ее ночную сорочку, – возвращайся в свою постель, пока все не проснулись.

Алиса резко обернулась к окну и, увидев явные признаки утренней зари, заторопилась. Она быстро надела рубашку и задержалась только у двери, с удивлением обратив внимание на то, как странно они выглядят, – голый Морган во всей блистательности мужской наготы, и она, одетая.

– О наших планах на будущее поговорим после завтрака, – заверил он ее и, крепко чмокнув, ласково вытолкал Алису за дверь.

Оставшись один, он с удовольствием потянулся и бесшумно побрел к кровати, преисполненный намерения урвать немного весьма необходимого сна до наступления того, что именуют днем. Впервые за многие годы Морган ощущал покой и лад в своей душе. Какой дивный поворот судьбы! Очаровательная Алиса Каррингтон только что согласилась стать его любовницей!

Беззвучно пройдя по холлу, Алиса почувствовала, что у нее побаливает между ног, и покраснела, вспомнив причину. Однако это никак не могло испортить наступающего, такого замечательного, дня. Впервые за многие годы Алиса ликовала всем сердцем. Она только что согласилась стать женою Моргана.

 

Глава 6

Морган медленно всплывал из пучины сна, но крепкий дух кофе разбередил его чувства. Сбитый с толку непривычной обстановкой, он не сразу вспомнил, что находится в Вестгейт-Мэноре. Сев в постели, увидел Тристана, небрежно привалившегося к камину и потягивающего из чашки.

– Доброе утро, Трис, – зевнув, вымолвил Морган. – Чему я обязан за столь неожиданное удовольствие?

– Наконец! – воскликнул Тристан. – Если бы ты и в армии спал так же крепко, ты не прожил бы долго. Клянусь, Морган, я здесь уже минут пятнадцать, а ты все спишь, как убитый.

Морган расплылся в блаженной улыбке:

– Дождь не давал мне покою всю ночь, и я заснул, по-моему, только под утро.

Встав, Морган накинул на плечи халат. Из большого кувшина налил свежей воды в фарфоровый таз и принялся умываться.

– А для меня есть кофе? – спросил он младшего брата.

Тристан достал еще одну чашку, наполнил ее из большого серебряного кофейника и подал герцогу.

– Женщины очень волнуются по поводу отъезда в Рэмзгейт-Касл, поэтому я как доброволец отважился потревожить льва в его логове.

– Трис, ведь не так еще и поздно, – запротестовал Морган.

– Около полудня.

– Что?! – изумленно выкрикнул Морган. – Не может быть!

– Взгляни сам! – предложил Тристан, раздвинул тяжелые гардины, и в комнату хлынул яркий солнечный свет.

– Давно надо было уехать! Почему не разбудил меня раньше?

– Да все развлекался, – угрюмо ответил Тристан.

Усевшись в кресло с поблекшей плюшевой обивкой, лениво вытянул ноги, скрестил в лодыжках и принялся своими ясными голубыми глазами откровенно изучать лицо Моргана в зеркале, перед которым тот брился.

– Мне с Каролиной удалось затеряться в самшитовом лабиринте, и мы прекрасно проводили там время, пока Присцилла не свалилась на нашу голову, – Тристан тяжко вздохнул. – Ей-богу, у этой женщины и на затылке есть глаза!

– Наверное, тебе бы следовало пересмотреть дату свадьбы, перенести ее поближе, – заметил Морган сухо. – Ведь при таких темпах ты, не дожидаясь первой брачной ночи, затащишь Каролину в постель.

– А кто говорит об ожидании? – бесцеремонно отреагировал Тристан.

– Тристан, – голос Моргана посуровел. – Вынужден напомнить, братик, что к этому нельзя относиться с легкостью.

Морган уже был готов прочитать пространную пуританскую нотацию о пристойности, но спохватился. «Какое у меня право отчитывать Тристана, – подумал он, – после того, что произошло ночью у меня с Алисой в этой самой комнате?»

Тристан поднял руку и прервал словоизлияния старшего брата:

– Довольно, Морган. Ради Бога, поверь, до свадьбы я не стану подвергать опасности репутацию Каролины. Я слишком уважаю и люблю ее.

Искренние слова Тристана затронули больную струнку в душе герцога, но он быстро справился с чувством собственной вины. Оторвавшись от зеркала, он стер с лица остатки мыла и сделал большой глоток тепловатого кофе.

– Чем же еще ты занимался сегодня утром помимо того, что ухлестывал за Каролиной?

– Ты имеешь в виду – днем, пока ты отсыпался? – язвительно сказал Тристан, не в силах противиться желанию кольнуть Моргана. – Мы получили большое удовольствие, осмотрев угодья. Леди Алис, как всегда, давала весьма ценные пояснения.

При упоминании об Алисе Морган прекратил одеваться, перед его внутренним взором понеслись эротические сцены. Алиса, голая, в его объятиях, дышит прерывисто, учащенно, плотно охватив своим телом его тело; с силой прижимается к нему, когда он проникает глубоко в ее мягкое лоно.

– Уникальная женщина. – Замечание Тристана прервало чувственные воспоминания Моргана. – Но я не понимаю, почему она живет здесь. – И он вопросительно взглянул на Моргана.

– Все очень просто, – ответил Морган и присел на край кровати, чтобы натянуть свои высокие сапоги. – Алисе некуда податься. Недавно я узнал, что отец оставил ее без гроша, а единственная родня ее живет в Америке.

Тристан, пораженный, присвистнул. Наклонившись, чтобы помочь брату натянуть сапоги, спросил:

– И что же ей теперь делать?

Вопрос Тристана предоставил великолепную возможность, и Морган ухватился за нее.

– Я-то надеялся, что ты на какое-то время оставишь ее здесь.

– Здесь? Что делать?

– То да сё, – уклончиво ответил Морган. – Ведь ясно, что дом этот необходимо основательно отремонтировать, прежде чем переезжать сюда жить. Мисс Каррингтон может оказать неоценимую помощь в подборе рабочих и в руководстве ими. Она знакома со всеми местными жителями да и сама – весьма умелая женщина. Судя по тому, что я видел в поместье, она замечательно справлялась со всем хозяйством, не имея никакой профессиональной подготовки.

Тристан задумался, потирая подбородок.

– Было бы полезно, если бы кто-то, хорошо знающий округу, поработал на нас. – Улыбнувшись, Тристан добавил: – И если мне повезет, Присцилла не всегда сможет сопровождать Каролину при поездках в это имение. Мисс Каррингтон послужит и дуэньей.

– Послужит, – поддакнул Морган, но усомнился в способностях Алисы в роли дуэньи.

– Думаешь, она заинтересуется всем этим? – спросил Тристан.

– Уверен, заинтересуется. Рад буду переговорить с нею за тебя.

– Отлично.

Согласие Тристана вызвало у Моргана светлую улыбку. Все оказалось гораздо проще, чем он ожидал. Алиса, надежно устроенная в Вестгейт-Мэноре, будет всегда доступна ему, пока он не поселит ее в постоянном месте. Он готов был проявить к ней щедрость, подарить дорогие наряды и драгоценности, новый экипаж, скромный домик. Он понимал, что она своей длительной героической борьбой с материальными невзгодами заслужила жизнь спокойную и удобную. Он собирался порадовать ее, подарив богатство.

Поправив напоследок галстук, Морган обратился к брату:

– Пойдем к дамам?

Дамы пребывали в малой столовой, отдыхая после прогулки по саду. Каролина нетерпеливо расхаживала по комнате, явно взволнованная долгим отсутствием Тристана. Леди Огден спокойно смотрела в большое окно, не обращая никакого внимания на настроение сестры. Алиса сидела тоже молча, нервно выщипывая ворсинки из своей юбки.

Пролежав без сна ранние предутренние часы, Алиса заново пережила каждое мгновение ночи, проведенной в постели Моргана. Безмерно усталая, но все еще перевозбужденная, она не смогла уснуть, и в ее памяти с потрясающей ясностью возникали его ласковые руки, теплые поцелуи, сильные объятия. Все произошло у них очень быстро, но Алиса инстинктивно чувствовала, что это правильно. Сама судьба вмешалась, чтобы навсегда сплести воедино их жизни. Наверное, навечно.

Утром Алиса оделась быстро, но тщательно, волнуясь перед новой встречей с Морганом и пока еще не очень доверяя тем невероятным изменениям, что произошли в их отношениях. Когда он не явился к завтраку, она незаметно улыбнулась, а остальные терялись в догадках – с чего он разоспался. Но утро тянулось, а его все не было, и она начала нервничать.

«Избегает меня? Так сожалеет о происшедшем, что даже видеть меня не может?» Подобные вопросы метались у нее в мозгу, постепенно сбивая с толку, и на исходе утра, когда Морган так и не появился, привели к полной подавленности. В конце концов Тристан объявил, что идет будить герцога, и Алиса вздохнула с облегчением.

– Представить себе не могу, что так долго держит там Тристана, – раздраженно проговорила Каролина. – Быть может, мне подняться наверх и выяснить, не нужна ли ему моя помощь?

– Не мели чепухи, Каролина! – укорила ее леди Огден недовольным тоном. – Ведешь себя так, будто Тристан ушел не час, а год назад. По-моему, если бы он нуждался в твоей помощи, то позвал бы тебя.

По тому, как презрительно вскинула голову Каролина, Алиса определила, что ей не понравились высказывания сестры. Прекратив вышагивать, Каролина принялась барабанить пальцами по подоконнику. И Алиса смогла полюбоваться ею. В белом муслиновом платье она была очень хороша. Завышенная талия выгодно подчеркивала небольшой бюст Каролины, а удлиненная юбка с розовыми кружевными воланами по подолу создавала иллюзию высокого роста девушки, хотя на самом деле он не превышал и пяти футов. Вырез лифа, сильно открытый, но благопристойно заполненный розовым, в тон воланам, муслином, с невысоким стоячим воротничком из гофрированных кружев выявлял изящество шеи Каролины. Даже туфельки на ней были розовые, с белыми атласными бантиками.

Алиса восхищалась грациозностью и женственностью Каролины. Не удивительно, что Тристан любит ее. Подытожив достоинства Каролины, Алиса ощутила себя неповоротливой и неуклюжей и заволновалась – покажется ли она Моргану привлекательной и при свете дня. Впервые в жизни ей захотелось быть маленькой и изящной, а не высокой и длинноногой. Страстно пожелала иметь хоть одно платье, пошитое специально для нее, вместо всех подогнанных по себе одеяний из материнского приданого. Отсутствие хороших нарядов никогда прежде не удручало Алису, но теперь, вопреки отчетливой неустойчивости положения, ей вдруг страстно захотелось быть красивой и иметь пристойный внешний вид, дабы поразить Моргана.

Тристан и Морган появились без предупреждения, и Каролина радостно взвизгнула. Леди Огден надулась, всем видом выражая неодобрение поведению Каролины, но язык придержала. Когда герцог подошел к Алисе, сердце ее гулко застучало. Она быстро встала, вглядываясь в его красивое лица, чтобы угадать настроение. Но по выражению лица ничего не поняла, а он, приветствуя ее, ласково взял за руку.

– Должен извиниться за столь большое опоздание. Из слов Тристана я понял, что пропустил интересный осмотр угодий. Смогу, ли я уговорить вас показать все и мне?

От его вопроса кровь прилила к щекам Алисы. В каждом его слове ей чудился двойной смысл. Ей казалось, что все пристально смотрят на них. Бегло оглядевшись, сразу выяснила, что у Тристана и Каролины глаза только для того, чтобы видеть друг друга, а леди Огден слишком занята наблюдением за ними, чтобы хоть чуть поинтересоваться Алисой и Морганом.

– Надо как можно скорее отправляться в Рэмзгейт-Касл, Морган, – настоятельно проговорила леди Огден. – Я уверена, что герцогиня тревожится, гадая, что с нами случилось.

– Поем, и поедем, – ответил Морган, разочарованный тем, что упускает возможность побыть с Алисой наедине.

– Я скажу миссис Стрэттон, что вы готовы позавтракать, ваша светлость, – вызвалась Алиса.

Морган торопливо извинился и немедленно поспешил за Алисой.

Догнав ее у дверей кухни, схватил за руку, развернул лицом к себе и заключил в объятия.

– Дорогая, ведь сегодня утром ты еще не поприветствовала меня как следует, – произнес он осипшим голосом и страстно впился губами в ее губы.

Алиса почувствовала, что от прикосновения его губ она тает, и, обхватив его обеими руками, крепко прижала к себе. «Он рад видеть меня, – подумала она, воспрянув душою. – И наша ночь – не сновиденье».

– Мне нравится твой способ желать доброго утра, – сказала она задиристо, а лицо ее сияло от удовольствия. Убедившись, что Морган по-прежнему желает ее, она почувствовала себя молодой, энергичной и беззаботной.

– Окажись мы одни в моей спальне, я бы пожелал тебе доброго утра более достойным способом, – отчеканил Морган, плотоядно глядя на нее.

– Теперь я буду предвкушать то утро, когда мы проснемся на одной кровати, – сказала Алиса, подставляя ему лицо, и губы ее чувственно приоткрылись.

– Ты же искушаешь меня, совратительница, – сказал Морган со смехом. – Если ты будешь продолжать так смотреть на меня, то я затащу тебя наверх и всем придется ждать меня еще несколько часов.

– Ваша светлость! – воскликнула Алиса, вдруг от его плотской шутки почувствовав себя как рыба, выброшенная из воды.

– Что так официально, любовь моя! Мне казалось, что отныне ты будешь звать меня Морганом. – И он потерся носом об ее шею.

– Морган, пожалуйста! – прошептала она, задыхаясь. – Сюда могут прийти в любой момент.

Понимая, что она права, Морган поцеловал ее последний раз и отступил.

– К сожалению, и поговорить нам как следует тоже некогда. Присцилла верно говорит: нам следовало уехать еще несколько часов тому назад.

– Я скажу миссис Стрэттон, и тебе сразу подадут завтрак в столовую. – И, порывисто чмокнув его в щеку, Алиса исчезла.

Спокойно дожидавшийся в столовой Морган улыбался, когда вошла Алиса с большим подносом еды. Несколько минут она суетилась, устраивая все по своему разумению, а потом подсела к Моргану, поглощавшему завтрак. И была приятно удивлена, когда он сообщил, что Тристан просит ее поработать в Вестгейт-Мэноре.

– Тристан разрешит мне работать на него? – недоверчиво спросила Алиса.

– Только если ты сама этого хочешь, Алиса, – заверил ее Морган. – Ночью я обещал позаботиться о тебе, и у меня серьезные намерения выполнить свое обещание.

– Я очень хочу остаться здесь, – сказала Алиса, опустив глаза. От теплоты и участия, прозвучавших в его голосе, она застеснялась. – И я предполагаю, что ты выполнишь свое обещание, Морган.

В этот момент в комнату вошли Тристан и Каролина, и герцог удержался от дальнейших замечаний.

– Так вот ты где, – заявил Тристан с наигранной усталостью. – Где только мы тебя не искали, Морган. Присцилла уж было решила, что ты без нас уехал.

– Трис! – напала на него Каролина. Подбоченившись, она сердито уставилась на жениха. – Не слушай его, Морган! Он совершенно невозможен все утро.

– Можешь сообщить своей Присцилле, что через час мы выедем. Поняв по тону Моргана, что следует удалиться, Каролина вышла. Тристан, наоборот, остался, подсел к столу и, взяв тарелку, наложил на нее всякой снеди.

– Мисс Каррингтон согласилась принять твое предложение о работе, Тристан.

– Очень рад, мисс Каррингтон! Вы очень поможете нам! До отъезда я составлю список наиболее неотложных дел и запишу вам наш лондонский адрес, чтобы в случае необходимости вы могли списаться со мной.

– Прекрасно! – сказала Алиса. – Извините меня, джентльмены, но я должна помочь дамам.

– Полагаю, я принял правильное решение относительно мисс Каррингтон, – сказал Тристан Моргану, когда они остались одни. – По-моему, она окажет благотворное влияние на Каролину.

Тристан продолжал усердно есть, а Морган углубился в свои мысли: «Радуйся братик, ее помощи, пока можешь. Но как только я все устрою, она тут же прекратит работать на тебя и заживет в собственном доме».

Поджидая, пока подадут карету, Каролина говорила Алисе:

– Тристан сказал мне, что вы согласились помочь нам с ремонтом дома. Я очень рада.

– Признаюсь, мисс Грэнтем, я сама не могу дождаться восстановления дома в его былом величии, – искренне отозвалась Алиса.

– Уверена, что ваш труд заслужит одобрение, – вмешалась леди Огден. – Одной Каролине такая задача слишком трудна. И ваше руководство будет просто бесценным.

– Благодарю вас, леди Огден, – сказала Алиса, удивившись такой активной поддержке с ее стороны.

– Пора ехать, дамы! – объявил Тристан и помог Каролине и леди Огден сесть в карету. Обернувшись к Алисе, он сказал: – Я свяжусь с вами сразу, как только заручусь услугами достойного архитектора. Всего вам доброго, леди Алиса! – И, одарив ее обворожительной улыбкой, упруго вскочил в карету.

– Счастливо покататься, Тристан! – поддразнил его Морган с высоты своего жеребца. Он прекрасно знал, что брат предпочел бы скакать верхом, а не болтаться в клетушке кареты вместе со своими двумя спутницами.

Как только карета выехала за ворота, Морган наклонился к Алисе:

– Постараюсь выбраться из Рэмзгейта как можно скорее, дорогая, – пообещал он. – Нам надо бы побыть наедине.

Алиса понимающе кивнула, внезапно онемев от нахлынувших чувств. Еще во время наблюдений за сборами она стала погружаться в пучину одиночества. И было нестерпимо остаться на ступенях перед домом одной, покинутой. И больше всего она боялась разлуки с Морганом.

– Не забудь обо мне, Морган, – прошептала она упавшим голосом.

Герцог поднял руку в прощальном салюте и, рванув с места в карьер, быстро исчез из виду.

– Пожалуйста, не забудь!

Спустя несколько дней у входных дверей нежданно объявилась молодая швея, и Алиса поняла, что Морган не забыл о ней.

– Герцог дал очень точные указания, – объяснила молодая женщина Алисе. – Я должна снять все ваши мерки, необходимые моей хозяйке, миссис Уайт. У нее в Лондоне ателье одежды, очень хорошее, если можно так выразиться. Нам заказано срочное изготовление всего вашего гардероба. Тронутая щедростью Моргана, Алиса спокойно позволила обмерить себя.

Через неделю начали прибывать коробки с великолепными нарядами. Первую коробку Алиса, гадая о содержимом, открывала трясущимися руками. У Моргана хороший вкус, судя по его собственным костюмам, но как знать, так же ли хорош его вкус и в женской одежде. Подсознательно она ощущала, что не может носить одежду ни вычурно-цветастого стиля Каролины, ни мрачных тонов леди Огден.

По платью из первой же коробки она поняла, что опасения напрасны. Простой фасон платья из дорогого зеленого шелка подчеркивал изящество линий. Облачившись в обнову и став перед зеркалом, она поразилась своему преображению. Уверенность ее воспарила, и Алиса допустила мысль, что у нее есть все задатки герцогини. В этом достойном одеянии она почувствовала, что может состязаться с кем угодно.

Одежда поступала каждый день. Наряды утренние, прогулочные и для поездок в экипаже, а также вечерние платья аккуратно распаковывались, отглаживались и развешивались в большом шкафу. Ткани по разнообразию не уступали самим туалетам: шелк и атлас, батист, креп и тяжелый муслин, отделка из прозрачного тюля, газа и кисеи. Цвета были насыщенные: розовый, янтарный, морской волны, сиреневый, голубого сапфира, а у вечерних туалетов – белый.

Было там и тонкое белье: шелковые чулки и подвязки, кружевные панталоны и корсет со шнуровкой спереди – чтобы высоко стояла грудь. Цвета туфель соответствовали цветам костюмов Из костюмов Алисе больше всего понравилась прелестная бархатная амазонка цвета травы с кокетливой шелковой шляпкой, украшенной перышком, и черными кожаными сапожками с узкими голенищами.

Внезапное появление множества дорогих одеяний не осталось не замеченным слугами Вестгейт-Мэнора. Сначала миссис Стрэттон спросила об этом у Мейвис, которая ничего не знала, а потом они обе насели на Перкинза. Старик был ошеломлен тем, что его втягивают в бабьи сплетни, но прояснить ситуацию тоже не смог. В итоге Мейвис напрямую обратилась к Алисе.

– Скажи, ради всего святого, откуда берутся все эти красивые и очень дорогие наряды? – спросила Мейвис, застав как-то днем Алису одну за работой в кабинете.

Под пристальным взглядом бывшей няни Алиса заерзала. Она не намеревалась упоминать об отношениях с герцогом до тех пор, пока не будут улажены необходимые формальности. В глубине души она побаивалась, что Морган может передумать жениться на ней, а она отчаянно старалась уберечься от унижения давать потом объяснения слугам о причинах расторжения помолвки. Но теперь осознала, что вела себя глупо. Разумеется, слуги должны были заметить, как совершенно обновился ее гардероб. Естественно, они ведь любопытны.

– Это подарки от герцога, – запинаясь, объяснила Алиса Мейвис неодобрительно хмыкнула.

– С каких же пор ты принимаешь такие изысканные подарки от мужчины, с которым едва знакома?

– С тех пор, как он попросил меня стать его женой.

– Боже! – Мейвис от изумления села. – Когда? Когда все это решилось? Когда вы собираетесь пожениться? – Глаза старушки засияли от счастья, но вдруг она прищурилась: – А мне когда ты собиралась сообщить об этом?

– Прости меня, Мейвис! – заизвинялась Алиса. – Все случилось так быстро, что я и сама-то еще не очень свыклась с этой мыслью. Представь: я – герцогиня. – И она содрогнулась.

– Ну и что! – возразила Мейвис. – Ты будешь прелестной герцогиней! – Но неразговорчивость Алисы вызвала подозрение у старой няни. – А ты хочешь выйти за него?

– Сознаюсь, я давно от всей души желаю сбросить с себя это бремя – и имение, и арендаторов. По-моему, герцог – хороший человек, и мы с ним, отлично поладим Но я не склонна поступаться своей независимостью.

– Ты упустила свои возможности на независимую жизнь в тот день, когда продала свой домик, чтобы расплатиться с карточными долгами лорда Карринпона, – заметила Мейвис. – И тебе лучше стать женою, чем гувернанткой или компаньонкой. И герцогу, по-моему, повезло, что он нашел тебя.

– Это мне повезло, – возразила Алиса. – Ведь почти непостижимо, что такой человек, как герцог, может захотеть избрать такую, как я.

– Такую, как ты! – гневно фыркнула Мейвис. – Ты же, доченька, не какая-то дворняжка, и прекрати ей подражать! И только из-за того, что твой бесшабашный папаша так и не сумел рассмотреть твои добродетели, вовсе не стоит поносить себя!

Алиса молча обдумала слова Мейвис.

– Ты права, Мейвис Я веду себя неразумно. Как только дата свадьбы будет назначена, я объявлю всем нашим о своих дальнейших планах.

Мейвис ушла, счастливо улыбаясь, и Алиса вновь занялась документами. Но сосредоточиться было трудно. Поменяла позу в кресле, но спокойней не стало, ибо осознала, что ей удалось избавиться только от некоторых гложущих, как дьяволы, сомнений, а не ото всех.

В следующие несколько дней у Алисы было мало времени для раздумий. Она была очень занята наймом людей для ремонта усадебного дома. Тристан прислал архитектора, мистера Генри Уолша, который долго цокал языком и вздымал брови, потом провозгласил, что с домом беда, но поклялся, что сможет спасти его. Алиса не очень-то обращала внимание на его вызывающие манеры, но когда он начал создавать эскизные проекты для каждой комнаты с полным цветовым решением и расстановкой мебели, она вынуждена была признать его талант. Несмотря на позерство, мистер Уолш проявил себя как опытный искусный мастер и увлек Алису своим стремлением к совершенству и своим видением величия Вестгейт-Мэнора. Хотя у нее и не было больше прав на имение, ей хотелось, чтобы оно блистало.

Достойно вел себя мистер Уолш и по отношению к Алисе. Если он и был совершенно обескуражен ее необычной ролью в хозяйстве, то не показывал этого и обращался с нею весьма уважительно. Довольно скоро Алисе стало ясно, что он обладает особым умением облегчать ее работу, а ее способности выставлять в лучшем свете. Она надеялась, что ее свершения Тристану и Каролине понравятся, а на Моргана произведут большое впечатление.

Вскоре усадебный дом гудел от усердия снующих и копошащихся в каждом углу рабочих. Каждый день рождал новый набор эскизов мистера Уолша с новым набором трудностей для Алисы. Одной из главных проблем для нее было найти тихое место, где можно спокойно поработать, сосредоточиться, чтобы не мешали хотя бы несколько минут.

Однажды Алисе удалось затаиться в малопосещаемом кабинете, и она подводила итоги стоимости недавних работ, когда отворилась дверь. Подняв голову, Алиса увидела Перкинза, нерешительно застрявшего в дверном проеме и оглядывающего комнату.

– Я прячусь здесь, Перкинз! – крикнула она. – Обещайте никому не говорить об этом, а то я никогда не закончу свою работу.

– Предполагаю, эта инструкция не распространяется на меня, мадам, – загрохотал по комнате низкий мужской голос.

Узнав голос герцога, Алиса чуть не выронила перо.

– Морган, – прошептала она, задохнувшись. Сердце гулко забилось. Встав с кресла, вцепилась в край стола, чтобы не броситься бегом навстречу.

– Спасибо, Перкинз, – отпустил Морган дворецкого. – Кажется, вы слишком серьезно воспринимаете вашу новую работу, мисс Каррингтон. Надеюсь, мистер Уолш не заставляет вас трудиться до изнурения?

– Разумеется, нет, – ответила Алиса, пытаясь говорить непринужденным тоном. – Однако довести дело до конца трудновато, если тебя все время прерывают.

– Вы довольны работой? – продолжал приставать Морган, не в силах остановиться. Он шесть часов проскакал под проливным дождем, чтобы повидаться с нею, а оказывается – лишь затем, чтобы немного поболтать.

– Да, я довольна работой, – ответила Алиса, а взглядом приковалась к его губам. «Хочу поцеловать его, – поняла она и нервно облизнула губы. – До вечера еще далеко, а я уже думаю только о его объятиях и поцелуях».

– Что? – спросила она, прослушав вопрос. – Простите, ваша светлость, я не расслышала ваш вопрос.

– Я просто выразил восхищение вашим нарядом, мисс Каррингтон, – сказал он, широко улыбнувшись. – Прекрасно выглядите.

– Спасибо, – зарделась Алиса.

– Ты скучала по мне? – спросил герцог бархатистым голосом.

– Ода!

– Тогда подойди и поздоровайся со мной как следует, – предложил он с чувственной интонацией.

Ноги Алисы сами быстро понеслись к нему.

– Привет! – сказал он просто и всю ее забрал в свои объятья. Наклонился и поцеловал в губы. – Я скучал по тебе.

Последние его слова прозвучали так тихо, что Алиса усомнилась, что верно их расслышала, но не успела она их обдумать, как Морган вновь поцеловал ее. Алиса расслабилась, блаженно ощущая его руки вокруг себя и нежное прикосновение его губ. – Чудо – быть снова у него в объятьях.

Плоть Моргана немедленно отозвалась на ее близость, и ему это было приятно. «Я по ней истосковался, – признался он себе. – Но в доме полно чужих людей, и риск велик, могут помешать».

– Поди переоденься, – прошептал он.

– Что? Что ты сказал?

– Переоденься в костюм для верховой езды, – распорядился он. – Иди! Покажешь мне угодья!

– Сейчас? – спросила она, замигав в замешательстве. – Ты хочешь сейчас покататься верхом?

– Жди меня в конюшне через двадцать минут, – потребовал Морган. Обняв ее еще раз, вышел из комнаты.

 

Глава 7

Алиса, стоя в своей комнате и сдирая с себя домашнее бледно-голубое платье, задыхалась в приступе самоуничижения: Вела себя с герцогом полнейшей дурой; он лишь попросил поцелуй, и сразу же бросилась к нему, как натасканный спаниель. Но хуже всего, что и самой понравилось! Поцелуй, конечно, а не его повелительный тон. А когда потребовал сопровождать его в верховой прогулке, опять без возражений подчинилась. Будто в его присутствии и разум пропадает и чувство здравого смысла. Подобное выводило Алису из себя, сбивало с толку, и она решила все исправить.

Фыркая от негодования, поискала на дне шкафа свои черные сапоги для верховой езды. Найдя только один, хотела было позвать горничную, но тут Люси явилась сама.

– Вам помочь, леди Алиса? – вежливо спросила девушка.

– О Люси, слава Богу, ты пришла, – с облегчением выдохнула Алиса. – Никак не могу застегнуть лиф сзади и второй сапог не могу найти.

– Присядьте, – предложила Люси тоном опытной камеристки. – Я помогу вам.

И девушка ловко застегнула лиф, нашла второй сапог и помогла Алисе завершить одевание. Немного успокоившись, Алиса тихо сидела, пока Люси расчесывала ей волосы и укладывала медные пряди в высокую прическу. Потом Люси надела на нее бархатную шляпку-амазонку, закрепив ее шпильками.

– Все готово, – удовлетворенно произнесла Люси. – Герцогу понравится.

Алиса с подозрением прищурилась:

– Уже всем известно, что герцог здесь?

– Наверное. – Люси пожала плечами. – Когда его светлость подъехал, миссис Стрэттон как раз разговаривала с Недом на заднем дворе.

– Понятно, – сказала Алиса, криво усмехнувшись. Если миссис Стрэттон стало известно о приезде герцога, то к вечеру об этом будет знать все графство.

Слегка запыхавшись от спешки, Алиса вошла в конюшню и увидела у стойла герцога, увлеченного беседой с Недом. Парень крепко держал под уздцы большого серого мерина, а к ближайшему столбу была привязана славная гнедая кобылка. Алиса знала, что Тристан присылает своих лошадей в имение, но именно эту пару еще не видела.

– Леди Алиса, – заметив ее, обратился к ней Нед. – Ваш конь под седлом.

Конюх вывел серого мерина во двор, и Алиса действительно увидела на лошади свое дамское седло. Она подошла к могучему животному и погладила меж ноздрей.

– Красавец, – ласково проговорила она. – Откуда же ты взялся?

– С небольшого конного завода в Кенте, – ответил герцог, радуясь, что Алисе нравится животное. – Он – ваш.

– Вы купили его мне? – глаза Алисы широко раскрылись от удивления, но в душе встрепенулись разноречивые чувства. Она бы откровенно порадовалась подарку, если бы не опасалась, что покажется слабой и слишком уступчивой.

– Великолепная лошадь, – выговорила она наконец, и это прозвучало даже для ее собственных ушей как готовность к самозащите и всплеску возмущения.

Сердце у нее замерло, когда она увидела, каким ледяным взором посмотрел на нее герцог. Проигнорировав ее резкость, Морган подошел к гнедой кобыле и вскочил на круп лошади.

Алиса, растроганная, но не желающая показывать это, с помощью Неда грациозно уселась на серого мерина.

– Попроси, пожалуйста, миссис Стрэттон приготовить завтрак для герцога и меня к нашему возвращению после полудня, – сказала она Неду, и они выехали из конюшего двора.

Некоторое время они ехали молча. Потом Морган заговорил.

– Добро пожаловать!

– Что?

– Я говорю тебе: добро пожаловать! Это я – по поводу коня. Ты же собиралась поблагодарить меня за подарок, верно?

Смущенная Алиса, защищаясь, возразила:

– Я тебя не просила покупать мне лошадь.-

Она понимала, что ведет себя, как ребенок, но не смогла удержаться.

– Тебе не нравится лошадь?

– Разумеется, нравится, – огрызнулась Алиса. – Любому, у кого есть хоть капля здравого смысла, понравится такая лошадь. Великолепное животное.

– Тогда в чем же проблема?

– Проблема? Нет никакой проблемы. Кто говорил о проблеме?

– Дорогая моя мисс Каррингтон, – откликнулся герцог, сверкнув глазами, – вы начинаете повторяться.

– А вы, дорогой мой герцог, начинаете раздражать меня. И, вскинув голову, она дала коню посыл и стала намеренно удаляться от Моргана.

Наблюдая, как она скачет впереди, он залюбовался ее уверенной посадкой в седле. Зеленый бархатный костюм для верховой езды плотно облегал ее фигуру, подчеркивая соблазнительные контуры щедрой плоти. И вспомнив, зачем он хотел прогуляться с нею, пришпорил лошадь и пустился вдогонку за желанной добычей.

Алиса вынуждена была поехать медленнее, и он нагнал ее там, где волнистая луговина упиралась в опушку леса. Немного опередив ее коня, Морган схватил его за узду и направился в глубь леса.

Во время скачки почти весь гнев Алисы улетучился, и теперь она корила себя за глупый поступок. Вела себя, как избалованное дитя, и, наверное, добилась того, что он сердится.

Герцог остановил лошадей на небольшой полянке и спешился. Алиса без его помощи сползла с седла и удачно приземлилась на ноги. Алиса прямо посмотрела ему в лицо, пытаясь понять его настроение.

– Быть может, соблаговолишь объяснить, что тебя не устраивает? – начал Морган спокойным тоном.

– Я… я… – начала, заикаясь Алиса, растеряв вдруг все нужные слова. И, вконец искромсав пальцами какой-то листочек, выпалила: – Спасибо тебе за нового коня. Я такого не ожидала, и ты необычайно добр ко мне. Скакать на нем – огромное удовольствие. Благодарю тебя и на неисчислимые наряды, присланные тобою. Платья все великолепны, хотя их несколько многовато.

Морган неотрывно смотрел на нее оценивающим взглядом.

– Скажи мне, пожалуйста, Алиса, что же расстроило тебя? – спросил он ровным тоном, легко коснувшись ее плеча.

– Утром, увидев тебя, я очень обрадовалась, – сказала она спокойно. – Но потом ты начал мной распоряжаться. И… и… еще ты купил для меня этого прекрасного коня.

– И конь тебе не понравился?

– Нет, понравился, – расстроено вздохнула она. – Но мне очень редко делали подарки, Морган. И приказывали редко. Вероятно, мне нужно время, чтобы привыкнуть. – И, вызывающе вздернув подбородок, добавила: – Кроме того, у меня может не хватить способностей освоиться.

Морган скривил губы в снисходительной улыбке:

– Почему у меня такое отчетливое ощущение, что говоришь ты это, подразумевая не только нового коня?

– Потому, наверное, что ты понятлив? Морган усмехнулся.

– За то недолгое время, ч го мы знаем друг друга, Алиса, ты продемонстрировала поразительно неубывающую независимость характера и такую же обидчивость. Признаюсь, это не те качества, которые я привык искать в своих спутницах, но в тебе они меня просто восхищают.

Алиса взглянула на него со вновь обретенным самоуважением. Отец всегда высмеивал ее дарования, и из-за них же ее сторонились соседи. Встреча с человек, не осуждающим ее откровенно, представлялась ей живительной переменой в жизни.

– Хотелось бы надеяться, Морган, что со временем твое отношение круто не изменится, – проговорила она нарочито решительно и напористо.

Он громко расхохотался, издав грохочущие звуки, родившиеся в глубине его могучей груди.

– Свои позиции ты показала на деле, и нет нужды слова на это тратить.

Алиса почувствовала, что краснеет, и опустила глаза. Морган приблизился вплотную и нежно провел пальцами по ее щеке. Она подняла голову, и он обеими руками взял ее лицо, отклонил назад и прижался к губам жгучим поцелуем.

Алиса ответила на поцелуй, слегка приоткрыв рот, чтобы язык его смог проникнуть внутрь. Дрожь страсти сотрясла ее тело, когда Морган углубил лобзание и обольстительными руками стиснул ее груди.

Даже сквозь толстую ткань жакета Алиса ощутила, как от вожделения затвердели ее соски, и откровенно прижалась всем телом к его телу.

– Идем, любимая, – произнес он ласковым, заискивающим голосом, увлекая ее из-под деревьев в мягкую траву глухой полянки. – Я смертельно изголодался по тебе.

– Морган, – тихо запротестовала она, – мы же в лесу!

– Да, – ответил он хрипло, снимая на ходу сюртук, галстук. – И мы одни. Ведь прекрасно?

Алиса видела бугристые мускулы Моргана, четко вырисовывающиеся под полотняной белой сорочкой, и потянулась, чтобы погладить его руку.

– Ты такой красивый, – проговорила она трепетно.

В прошлый раз они были вместе во тьме, но теперь, в дневном свете, отлично было видно скульптурное тело герцога.

Он усмехнулся:

– Статный, Алиса, – поправил он. – Мужчинам нравится, когда им говорят, что они статные.

Она покачала головою, не соглашаясь.

– Ты красивый, Морган, – повторила она настойчиво.

Алиса приложила ладонь к его плечу, и он стоял совершенно неподвижно, пока она, любопытствуя, водила пальцами по его твердой груди. На мгновение прижав ладонь, она прошептала:

– Я чувствую как бьется твое сердце.

– Оно для тебя бьется, любимая, – откликнулся машинально Морган и удивился, осознав, что слова эти – сущая правда.

Продолжая исследования, Алиса опустила руку на его плоский живот. Морган резко втянул в себя воздух, ожидание стало почти непереносимым. И она его не разочаровала, и он издал стон от истинного наслаждения, когда ее рука скользнула ниже пояса и охватила его жестко напряженный член.

– Какой он большой, – сказала Алиса серьезно.

– Он станет еще больше, если ты продолжишь делать то же самое, любовь моя, – проговорил Морган прерывающимся голосом.

– Я тебя трогаю, а сама чувствую себя от этого очень странно, – призналась она. Неуверенно она двинула кистью и ощутила, как выросло то, что было у нее в руке. – В ушам шумит и дух захватывает.

От – ее невинного признания Морган застонал и чуть не утратил контроль над собой. Подавил в себе необузданный всплеск желания повалить ее на землю и овладеть ею. Опустив руку, он взял ее кисть и положил себе на шею. Подняв вторую свою руку, она крепко обняла его за шею и чувственно прижалась к нему всем телом.

Трепет полнейшего восторга пробежал по его телу, и Морган понял – надо действовать быстро, а то он потеряет контроль над собой. Он увлек Алису на траву и уложил на спину.

– Теперь мой черед, дорогая, – сказал он. Опустив руку, он задрал юбку амазонки и оголил ее тело снизу. Лихорадочно стремясь к ее голой плоти, потянул за панталоны. У Алисы глаза распахнулись от изумления, когда рука его, проскользнув внутрь панталон, принялась поглаживать влажные шелковистые завитки волос.

Морган проникновенно целовал ее, войдя языком глубоко ей в уста, а его пальцы, двигались в ритме соития, потирали самое чувствительное ее место.

– У тебя там уже все увлажнилось для меня, – прошептал он, жарко дыша ей в ухо.

Алиса беспомощно вцепилась в его плечи. Кожа у нее горела и нервы были на пределе.

– Морган, перестань! – охнула она.

– Ш-ш-ш, милая, – прошептал он. Подложив руки под ее крепкие ягодицы, он поднял ее лоно к своим губам и поцеловал очень интимно.

Алиса вскрикнула, как от удара, и резко села.

– Боже, Морган! – хрипло вскричала она в ужасе. – Что же ты делаешь?!

Морган сообразил, что действует слишком поспешно для нее, но уже не мог сдерживаться.

– Ляг, Алиса! – повелел он низким голосом. – Я не собираюсь причинить тебе боль.

Усомнившаяся в его действиях Алиса не шелохнулась, и он, нежно надавливая, снова уложил ее на траву. Морган раздвинул ей ноги, и она плотью ощутила прохладное дуновение. Его голова вернулась в прежнее положение, к тому самому чувствительному ее месту, и она затаила дыхание. Его язык мягко омыл ее снизу, и ее бедра вскинулись ответно. Прогнувшись, Алиса закачала бедрами с боку на бок, вздрагивая от неведомых доселе, таких интимных, нежных нажимов его языка.

Алиса стонала. Наслаждение было необычайно, почти болезненным, накал чувств – едва переносимым. Напор языка усилился, и она заплакала, застонала, безотчетно задвигав лоном, вскидывающимся в ритме его уст. Напряжение достигло предела. Невнятный звук сорвался с ее губ, и Алиса ощутила, что перешла предел накала страсти.

Морган, тяжело дыша, продолжал ласку ее снизу, но уже одной рукой, а другой стал нетерпеливо рвать неподдающиеся застежки за своих бриджах. Высвободившись из стесняющих одеяний, Морган стиснул ее в объятиях и накрыл своим разгоряченным телом.

– Больше ждать не могу. – отрывисто проговорил он.

И жесткий пульсирующий член Моргана легко вошел в нее. И она ощутила, как ее плоть открылась, принимая его.

– Обхвати меня ногами, – хрипло повелел он. Она повиновалась, и они задвигались, сплетясь воедино во всепоглощающей страсти. Алиса ощущала, как с каждым движением вглубь он утолщается, растет. Вцепившись пальцами в волосы Моргана, она с силой притянула его голову и впилась в губы жадным поцелуем, и Морган исторг в нее семя. Тяжко дыша, он рухнул на нее в полном изнеможении, утоливший жажду, удовлетворенный.

Алиса успокаивающе провела рукой по его затылку, и его темные волосы показались ей приятно гладкими на ощупь. Она все еще чувствовала его член глубоко в себе и, сдвинув ноги сжала его.

– Тебе тяжело подо мной? – спросил Морган сонным голосом.

– Нет, хорошо, – ответила Алиса, желая продлить чуть подольше это мгновение. И крепко обхватила его руками.

– Какое небо голубое, – вздохнула довольная Алиса. – Как бы ни хотелось провести остаток этого чудного дня здесь, пора подумать и о возвращении в имение. Миссис Стрэттон уже приготовила нам завтрак.

– М-м-м, – простонал Морган, у которого еще хватило сил лечь на спину. И ум его, и тело были слишком ублаготворены, чтобы двигаться куда – то. – Холодно, – сказал он, вздрогнув от порыва ветерка.

– Если вы застегнете ваши бриджи, сэр, вам станет намного теплее, – сказала Алиса с проказливой улыбкой. Но он не шевельнулся, чтобы сделать это, и Алиса сама застегнула ему штаны.

Оправив юбку, она уютно прижалась к Моргану, решив, что вреда не будет, если они побудут здесь еще немного. Заодно можно и поговорить об их совместном будущем.

– Так какие у тебя планы по поводу нашей свадьбы? – спросила она, начиная беседу. Ответа не последовало, и Алиса переспросила. Опять молчание.

– Морган, – тихо окликнула Алиса. Приподнявшись на локте, увидела, что Морган уснул. Предприняла слабую попытку разбудить, но он выглядел таким умиротворенным и довольным, и она решила, что не стоит. Со смиренной улыбкой она свернулась калачиком, прижавшись к нему.

– Похоже, после сегодняшнего дня у миссис Стрэттон будет много интересного, чтоб посудачить, – пробормотала она, смеживая веки.

Алиса услышала отдаленный зов. Она мгновенно открыла глаза, и у нее перехватило горло, когда она сообразила, как уже поздно. Морган спокойно спал, раскинувшись рядом с нею и не реагируя на крик. Голос зазвучал ближе, и она поднялась на ноги.

– Морган! – позвала она и принялась искать в траве затерявшиеся шляпку и шпильки. – Морган, проснись!

Обеспокоенная тем, что герцог не отвечает, она наклонилась и начала трясти его.

– Морган, надо проснуться! – громко потребовала она.

От ее суровых прикосновений Морган пробудился и вскочил на ноги.

– В чем дело?! – закричал он в тревоге. – Какая опасность?!

– Нас могут накрыть на месте свидания, – ответила она, расхохотавшись. У Моргана был вид и свирепый, готовый к схватке, и сонный одновременно.

– Мы оба уснули, и прошло много времени с того момента, как мы уехали из усадьбы. Я только что слышала, как нас зовут. Наверное, это Нед, которого послали искать нас.

– Нед? – переспросил Морган, озадаченно проведя руками по всклокоченным волосам. Потом затряс головой, пытаясь навести ясность в уме.

– Похоже, Трис прав относительно моих способностей крепко спать.

Они стали быстро приводить в порядок свою одежду, подбирая недостающие детали.

– Разреши, помогу, – предложил Морган, увидев, как Алиса сражается со своей прической.

Морган мастерски скрутил в пучок ее длинные волосы и умело закрепил шляпу шпильками. «Делает это лучше меня», – подумала она с тревогой, но не испытывая никакого желания знать, откуда у него такие навыки по части женского туалета. Отряхнув листья и траву с костюма Алисы, Морган объявил, что они готовы.

– Выглядим вполне пристойно.

– Не совсем, – возразила Алиса, взглядом указав на бриджи герцога.

Проследив направление ее взгляда, он ухмыльнулся и поправил застежку, на которой пуговицы были перепутаны.

– В отличие от тебя я не так хорошо разбираюсь в одежде противоположного пола, – чопорно высказалась она, отвязывая лошадей.

– Скоро научишься, рыбка моя, – откликнулся Морган и помог ей сесть на серого мерина.

Морган поехал впереди, осторожно ведя ее лошадь на поводу. Когда они выехали на опушку, Алиса увидела вдалеке Неда, а Морган призывно помахал ему.

– Серый потянул мышцу ноги. Мы двигались к усадьбе потихоньку, чтобы ему не свело ногу, – гладко объяснил парню Морган.

Нед кивнул, якобы поверив в это слабое оправдание. От его внимательного взгляда не ускользнуло ни то, что мисс Алиса неровно дышит, ни ее слегка растрепанный вид. Но какое ему дело до того, кто чем занимается, и он не из тех, кто любит посплетничать. По правде, он даже рад был узнать об отношениях между герцогом и леди Алисой. Он всегда считал ее хорошей и доброй и думал, что она заслужила немного счастья в жизни.

– Мне отвести серого в конюшню, ваша светлость? – предложил Нед нейтральным тоном.

Морган помолчал мгновение, словно обдумывая предложение.

– Не думаю, Нед, что в этом есть необходимость, – сказал он. – Поезжай вперед, а мы с леди Алисой потихоньку поедем следом.

Когда Нед послушно отбыл, Алиса обратилась к Моргану:

– Думаешь, он заподозрил что-нибудь?

– Может быть, – проворчал Морган. – Парень вовсе не дурак, а ты выглядишь такой… м-м-м… удовлетворенной.

Алиса издала стон.

– Надеюсь, он попридержит язык. Не могу представить себе, что уже к вечеру стану главной темой разговоров в каждом подворье нашего графства.

– Не думаю, что он кому-нибудь расскажет. Похоже, он толковый парень.

Морган настоял, чтобы они ехали шагом для большей убедительности сказанного Неду.

– Ты так уверенно говорил с Недом! – высказалась Алиса. – Не очень приятно, что ты так легко лжешь.

Морган внимательно посмотрел на нее:

– А ты бы хотела, чтобы я сказал ему правду?

– Нет, разумеется, нет. Просто… ну… А мне ты тоже будешь лгать, Морган? – спросила она вполне серьезно.

– Умышленно – никогда, – и он отвел глаза от ее нахмуренного взгляда, обратившись к ландшафту. – А земля здесь хорошо ухожена, – заметил Морган. – Ты основательно потрудилась, заботясь об имении, Алиса. Тристану не легко будет поддерживать все на заданном тобою уровне.

Алиса поклонилась, польщенная комплиментом.

– Надеюсь, Тристан не станет сетовать, что вся тяжелая работа в имении досталась ему. Конечно, грамотный управляющий способен справиться с большинством земных трудов, но Тристану придется прислушиваться к интересам арендаторов и вникать в проблемы рабочих.

– Не беспокойся! Хотя Тристан и младший сын, но он воспитывался в представлениях о чувстве ответственности землевладельца.

– Похоже, ему было не очень весело. А каково было твое детство?

– Счастливым и беззаботным. – Морган свободно откинулся в седле и расслабился. – Прошло уже больше десяти лет, как умерли родители, но я до сих пор тоскую по ним. Они были очень снисходительны к своим двум сыновьям. 'Если бы не муштра нашего деда, которой он насильно подвергал нас от случая к случаю, мы бы с Тристаном остались несносными исчадиями.

Как старший брат я был всегда заводилой в наших проделках, а уделом Тристана были блестящие идеи. Помню, как-то летом мы решили переплыть океан и поискать сокровища пиратов. Поскольку нам нужны были огромные деньги, чтобы купить корабль и нанять команду, Тристан и предложил стать разбойниками с большой дороги.

Алиса улыбнулась, взглянув на Моргана с новым интересом.

– И вам повезло в этой преступной затее?

– Нет. Вся цепкость, присущая двум мальчишкам, ничто по сравнению с яростью кучера. Прогоняв в поте лица за экипажами весь день, мы не смогли остановить ни единой кареты.

Алиса расхохоталась.

– Выдумки – чудесное прибежище в детстве.

– Если бы жизнь на самом деле была так проста, – проронил задумчиво Морган.

Алиса удивилась этому замечанию. Морган производил впечатление человека, делающего не то, что от него ждут, а что сам хочет, не взирая на последствия. Она внимательно посмотрела на него, и он ответил ей теплой, дружеской улыбкой. Сердце ее всколыхнулось, и она почувствовала прилив надежды. Она без труда полюбила бы этого человека. И мысль – жить с ним, делить все радости и невзгоды – превратилась в неотвязное желание.

Слегка обескураженная ходом своих размышлений, Алиса примолкла, и вскоре они подъехали к конюшне.

– Леди Алиса, – сказал Нед, – миссис Стрэттон сервировала завтрак для вас в малой столовой, так как в большой сейчас ремонт.

– Ваша светлость, я присоединюсь к вам, как только приведу себя в порядок, – сказала весело Алиса. – Через несколько минут.

Морган покачал головой:

– Глубоко сожалею, мисс Каррингтон, но я не могу остаться. К вечеру меня ждут в Лондоне, я обязан быть на балу у леди Честер, и мне нужно немедленно уезжать.

– О, понимаю, – произнесла Алиса упавшим голосом. – Как скоро приедете снова?

– Как только смогу, – обещал он. – И, склонившись к ее уху, прошептал: – Не нахожу слов, чтобы выразить, в каком я восторге от нашей сегодняшней прогулки. Ты будешь скучать по мне, любимая?

– Ничуть, – солгала она, улыбнувшись. – Счастливого пути!

Быстро повернувшись, Алиса пошла к дому, не пожелав из-за какого-то каприза остаться и проводить герцога хотя бы взглядом. У себя в спальне она сняла испачканный травой и землей костюм для верховой езды и бережно повесила на спинку стула, чтобы забрали почистить. Постояла посреди холодной комнаты в одной нижней сорочке и немного замерзла.

Желая согреться и отдохнуть, легла на кровать, уютно устроилась под одеялом и положила голову на подушку. И перед ее мысленным взором возник Морган. Она представила его себе наряженным к сегодняшнему балу, безмерно красивым в его вечернем костюме. На миг обеспокоилась тем, что он почему-то не предложил ей поехать с ним в Лондон; они же как-никак помолвлены. Но тут возобладал ее здравый смысл, напомнив, что она до сих пор в трауре по отцу. И для нее это не самое подходящее время быть представленной в обществе.

Она подумала, что, когда все уладится, Морган сам сообщит ей об их дальнейших планах. В делах общества он гораздо более сведущ, нежели она. Тем не менее Алиса вознамерилась во что бы то ни стало обсудить их бракосочетание при следующей встрече, когда они вновь окажутся наедине.

Тесно прижав подушку к груди, Алиса закрыла глаза: «Отдохну немножко перед едой». Через минуту она крепко спала.

Пока Морган катил на своей паре гнедых по пыльной дороге в сторону Лондона, его снедали мысли об Алисе. Он искренне сожалел, что вынужден расстаться с ней, но необходимо быть на балу, что леди Честер дает в честь помолвки Тристана и Каролины.

Он не только старший брат жениха, на нем еще и важное государственное задание, из-за которого ему надлежит посещать как можно больше светских раутов и балов в надежде где-нибудь вспугнуть Сокола из его укрытия. Ведь до сих пор не удалось привлечь внимание Сокола к документам, припрятанным в Рэмзгейт-Касле или в лондонском доме герцога.

Морган питал надежды вскоре обрести необходимую зацепку. Еще он побаивался за вдовствующую герцогиню, вопреки уверениям лорда Каслрея о безопасности ее пребывания в Рэмзгейт-Касле. Он готов был убить чертову уйму времени, лишь бы убедить бабушку задержаться в Лондоне после сегодняшнего празднества, ибо сомневался, что иначе сможет в дальнейшем оберегать ее, следя за ее окружением бдительным оком.

Еще одним осложнением в его жизни, хотя и весьма приятным, стали отношения с Алисой. Сегодня он совершенно отчетливо понял, что в Вестгейт-Мэноре, пока там ремонт, не найти укромного места. И пришел к выводу, что лучше всего Алисе поселиться как можно скорее в собственном жилище.

О доме в Лондоне не может быть и речи. Алиса очень горда своей работой в Вестгейт-Мэноре, и Морган – знает, что она ни за какие блага не согласится ее бросить, если не договориться с нею обо всем заранее. И он рассмеялся вслух, вдруг осознав в себе небывалую готовность во многом уступать новой любовнице. Однако Алиса отличается от всех его предыдущих женщин и заслуживает особого подхода.

Плоть Моргана восстала, лишь он вспомнил их сегодняшнее свидание. Алиса вжималась в него с неудержимой страстностью, так отвечающей его собственной пылкости. Сочетание ее невинности с чувственностью столь неотразимо, что он жаждет вновь испытывать на себе это пленительное свойство ее натуры.

Под внешней оболочкой ее самоуверенности Морган узрел нежную, ранимую женщину, и что-то дрогнуло в его сердце. И вон он начинает волноваться о ней уже независимо от потребности удовлетворять свое вожделение. И им всего-то нужно – побыть какое-то время вместе, наедине. Эта приятная мысль вызвала улыбку на его красивом лице. Ведь Алиса наверняка не наскучит ему ни телом, ни умом.

Стегнув вожжами, Морган поддал своим упряжным, чтобы прибавили ходу – уж поскорее бы прибыть в Лондон, порешить все дела и освободиться, дабы вернуться. К Алисе.

 

Глава 8

Морган легко скользил, ведя Каролину по переполненному бальному залу, механически следуя ритмическому рисунку танца. Бал у леди Холленд несомненно удался, все присутствующие были в восторге.

Кроме Моргана. У герцога эта неделя оказалась какой-то затяжной, изнурительной, ему пришлось побывать на слишком многих светских сборищах, чтобы привлечь к себе интерес неуловимого Сокола. Но он не преуспел в этом пока нисколько и понимал, что если не узнает ничего вскоре, то его сотрудничеству с министерством обороны придет конец.

Герцог обычно не посещал так много званых вечеров бального сезона, и в обществе возникло великое множество толков о причинах столь резкого изменения в его поведении. До Моргана опять дошли слухи, что он якобы ищет подходящую невесту, но он и подумать об этом не мог без дрожи отвращения. Неприятные воспоминания о неудачном браке преследовали его многие годы, и он мучился до той поры, пока не решил, что больше никогда не женится.

Совершая с Каролиной круг по огромному бальному залу, он взглядом пробегал по лицам, мысленно фиксируя увиденное и надеясь нащупать хоть намеки, которые могли бы вывести его на Сокола.

– Морган, мы с Тристаном окончательно установили дату нашей свадьбы, – радостно объявила Каролина.

– Угу, – отвечал герцог, слишком поглощенный наблюдениями за гостями, чтобы обратить внимание.

– Мама требовала подождать до осени, но Тристан согласился ждать лишь до начала лета.

– Как мило.

Каролина глянула на Моргана и поняла, что он не слушал.

– Я решила, что Тристан будет в вечернем костюме из розового атласа, – игриво проговорила Каролина. – Божественно, да?

– Уверен, – последовал невразумительный ответ.

– А ты, я думаю, мог бы облачиться в бледно – лиловый атлас или, даже, наверное, лучше в канареечно-желтый с лиловыми полосами. Я понимаю, что это несколько экстравагантно по сравнению с твоим привычным стилем, но это же, в конце концов, моя свадьба, а мне хочется, чтобы все было идеально.

– Да, идеально.

– Великолепно! – воскликнула Каролина с поддразнивающей интонацией. – Я пошлю твоего портного на Чэринг-Кросс, чтобы он приступил к работе немедленно. Хорошо?

– Что? Хочешь, чтобы мой портной сшил тебе наряд? С чего это, Каролина?

– Не мне, Морган. – Каролина озорно расхохоталась. – Хочу, чтоб он пошил костюм тебе. К моей свадьбе.

Морган взглянул ей в лицо и увидел искорки в ее глазах.

– Ну же, Морган! – и она надула губки. – Ты ведь уже согласился. Разве ты станешь изменять своему слову?

– Нет, – заговорил он замедленно, – конечно, ты можешь заказать мне костюм, если это так необходимо тебе.

– Ха! – победно воскликнула Каролина. – Ты только что согласился прийти ко мне на свадьбу в костюме канареечно-желтого цвета с лиловыми полосами.

– Что?! – гневно прогрохотал он, чуть не налетев на другую пару. – Что ты сказала?!

– То, что слышал! – поддразнила она. – Честно говоря, Морган, надо быть более внимательным к женщине, когда ей что-то обещаешь! – Она хлопнула его по плечу. – Чтобы проучить тебя, я проконтролирую, как ты исполняешь обещание!

Морган рассмеялся:

– Ты-то проконтролируешь! Поделом мне за неучтивость! Я проявил себя как невнимательный партнер, – и герцог куртуазно поклонился: – Умоляю простить!

Каролина приветливо улыбнулась:

– Естественно, я тебя прощаю, Морган! Морган вывел Каролину из круга танцующих и проводил к приоткрытым застекленным дверям, где они остановились подышать свежим воздухом.

– Хотелось бы знать, к чему так приковано твое внимание, – заметила минуту спустя Каролина. Проследив за его взглядом, она в дальнем конце зала увидела группу людей и промурлыкала понимающим тоном: – Оказывается, твои глаза устремлены к очаровательной мадемуазель Мадлен Дюпоне.

– Очаровательной? – откликнулся Морган, продолжая смотреть на маленькую брюнетку. – Наверное, есть и такие, кто считает ее привлекательной.

– При мне можешь не стесняться, Морган. – Каролина широко заулыбалась. – Мадлен Дюпоне – одна из самых модных женщин сезона. Мой бедный братец Гилберт будет сокрушен, когда узнает о твоей заинтересованности. По-моему, он воображает, что влюблен в эту милую француженку – эмигрантку. И каково ему, простому отпрыску какого-то барона, тягаться с тобою, умудренным опытом, состоятельным герцогом!

– У тебя на редкость богатое воображение, Каролина!

– Не волнуйся, Морган! Я не выдам твоего секрета.

Герцог хотел было сказать, что она заблуждается и он не помеха юнцу Гилберту, но призадумался. «Будет, пожалуй, разумно отнестись повнимательней к мадемуазель Дюпоне, – рассудил Морган. – Ведь и в министерстве обороны сомневаются в лояльности некоторых французских эмигрантов».

– Секрет? – подхватил Тристан, подходя к ним. – Я не ослышался? Ты сказала – у Моргана секрет?

– Морган сражен наповал мадемуазель Дюпоне! – с готовностью выдала Каролина.

– Так-то ты хранишь секреты! – заметил Морган с кривой усмешкой.

– Я ведь – только Тристану! – оправдалась Каролина. – Если не можешь довериться родному брату, то кому ты вообще доверяешь?

Морган не ответил, продолжая взглядом следить за Мадлен Дюпоне.

– Господи! – вырвалось у Каролины. – Сюда идет моя двоюродная бабушка Юдора! Весь вечер не было возможности поговорить с нею, а она желает услышать о нашей свадьбе. Я помню, Тристан, что в ближайшем туре танцую с тобой, но ты не возражаешь, если вместо этого я пообщаюсь с нею?

– Ступай, дорогая! – любезно согласился Тристан. – А я постою и сделаю вид, что из меня дух вон.

Одарив его кокетливым взглядом, она пошла навстречу своей двоюродной бабушке. Оставшись наедине с братом, Тристан заговорил:

– Похоже, Каролина опять тебя сватает. Надеюсь, не очень обидела? Я ведь хорошо знаю, как тебе противно, когда тебя сватают к разным женщинам.

Отмахнувшись, Морган сказал:

– Не переживай по этому поводу, Тристан!

Просто Каролина оказалась наблюдательной: я действительно уставился на мадемуазель Дюпоне. Тристан удивленно присвистнул.

– Ну, если ты намерен поухаживать за мадемуазель Дюпоне, то тебе предстоит настоящее испытание: пройти мимо ее сторожевого пса – брата Анри.

– Ты знаком с Анри Дюпонсом? – спросил Морган, внезапно насторожившись.

– Встречал его несколько раз. Насколько помню, в доме Каролины. Однажды я даже подразнил ее, сказав, что у Анри неподобающие виды на Присциллу. На самом-то деле младший брат Каролины увивается за миленькой мадемуазель Дюпоне.

– А она к нему благосклонна?

– Трудно сказать. Она забавляется, заставляя его побегать за нею, но, говорят, у француженок в этом деле природный дар. Отца Каролины хватит апоплексический удар, когда он узнает об этом увлечении Гилберта. У него весьма суровое отношение к французам.

Морган широко улыбнулся, вспомнив весьма пылкие высказывания барона Грэнтема о войне.

– Да, я знаю. А Дюпонсы бывали в Рэмзгейт-Касле?

Немного подумав над вопросом, Тристан ответил:

– В прошлом году они приезжали в наш замок на ежегодный рождественский бал. Но было так много народу, что ты их, наверное, там и не видел. Возможно, были раз-другой на вечерах в прошлом сезоне, но точно не помню. Неужели, Морган, у тебя серьезные намерения насчет этой девушки? – спросил Тристан, озадаченно сдвинув брови.

– Все может быть, – загадочно ответил Морган. – Но не в том смысле, братишка, в каком ты подумал. Извини, я пойду узнать у мадемуазель Дюпоне, есть ли у нее кавалер для ужина.

Умело лавируя в толпе по переполненному залу, Морган добрался до затейливой мраморной колонны, неподалеку от группки молодых людей, окруживших мадемуазель Дюпоне. Понаблюдав за нею несколько минут, он не мог не восхититься искусностью этой кокетки, что отпускала якобы застенчивые замечания в шутливой беседе с роящимися около нее поклонниками, не выделяя особенно никого из них, но как бы поощряя каждого.

Воспользовавшись кратким затишьем в их разговоре, Морган присоединился к кругу воздыхателей мадемуазель Дюпоне. Его уничтожающий взор, обращенный на некоторых юнцов, заставил их спешно ретироваться, но более твердолобые остались, включая брата Каролины, Гилберта. К нему и обратился Морган:

– Не будете ли вы столь любезны, Грэнтем, оказать мне честь, – проговорил герцог низким голосом. – Меня ведь до сих пор не представили мадемуазель.

По недоброжелательной физиономии Гилберта было видно, что меньше всего он хотел бы именно этого, но у него не было выбора. И юноша нехотя уступил требованию герцога.

– Мадемуазель Дюпоне, позвольте вам представить Моргана Эштона, герцога Джиллингема, – монотонно пробубнил Гилберт.

– Мадемуазель! – подхватил елейным голосом Морган и, поднося ее руку к губам, добавил: – Весьма польщен знакомством с вами.

Мадемуазель Дюпоне слегка зарделась от столь явного интереса герцога к ней, но сохранила царственную осанку и невозмутимость. В присутствии властного Моргана остальные ее кавалеры показались просто мальчиками.

– Ваша светлость, —; отвечала Мадлен мелодично, – я очень рада встрече с вами. Каролина неоднократно рассказывала мне об очаровательном брате Тристана.

Одарив ее ослепительной улыбкой, герцог произнес:

– Вы мне льстите, мадемуазель.

Она ему ответно улыбнулась, и Морган вынужден был признать, что она – хорошенькая девушка. Невысокая, едва ли ему по плечо. Ее атласное платье бледно-голубого цвета с низким декольте подчеркивало эффектную фигурку с высокой грудью и выгодно оттеняло темно-каштановые волосы и карие глаза. Как только Морган дал про себя ей столь лестную оценку, у него в уме, будто наяву, вдруг полыхнула улыбка Алисы, но он не придал этому значения, продолжая пленять юную француженку. Однако продолжить флирт не удалось, так как рядом с сестрою внезапно возник Анри Дюпоне.

– Ты как насчет ужина, Мадлен? – спросил он свою сестру.

– Леди Огден любезно предложила нам места за ее столом.

– Как хорошо! – вставил герцог. – И я собирался сидеть там. Разрешите? – и он предложил руку Мадлен прежде, чем сообразил это сделать Гилберт или Анри.

В замешательстве она переглянулась с одним, с другим и, философски пожав плечами, оперлась на предложенную герцогом руку. Анри и Гилберт стали позади пары и угрюмо побрели за Мадлен и герцогом в банкетный зал.

Гилберт не замедлил заметить леди Огден за большим столом в углу зала.

– Будете ужинать с нами, Морган? – спросила несколько удивленная леди Огден, когда они расселись за столом.

– Если вы не возражаете, Присцилла, – ответил герцог.

– Разумеется, нет, – сразу же откликнулась она. – Вижу, вы уже познакомились с мадемуазель Дюпоне. Знакомы ли вы с ее братом, графом Анри Дюпонсом?

– По-моему, мы встречались в игорном зале в Уайтсе, не так ли, сэр? – солгал Морган вызывающим тоном.

– Возможно, – рассеянно ответил Анри.

Недовольный вниманием Моргана к сестре, он, казалось, еще больше расстроился, узнав имя герцога. Мадлен умело заполнила неловкую паузу незатейливой болтовней, пока все не переключились на роскошные блюда, предложенные леди Холленд гостям. Вместо долгого традиционного официального застолья леди Холленд устроила более свободный вечерний буфет. Столы буфета ломились под бесконечными рядами блюд с фазанами, кусками жареного мяса, домашней птицы, рыбы, множества разных гарниров, овощей, пудингов, желе, муссов и завершающих десертов из выпечки, фруктов, орехов, конфет и цукатов.

Элегантно одетые лакеи в напудренных белых париках стремительно носились от буфета к столам, продуманно расставленным по банкетному залу, и подавали гостям вина и закуски. Сотни свечей озаряли зал, а запахи изысканных яств заглушались сладостным ароматом множества букетов из живых цветов, украшавших столы.

Когда все устроились за столом, Морган решил центром беседы сделать Мадлен.

– Скажите, мадемуазель Дюпоне, вы очень скучаете по родной Франции? – спросил он самым приветливым тоном.

Мадлен слегка опешила от этого вопроса, но ответила с готовностью:

– К сожалению, ваша светлость, я Франции почти не помню. Я была еще совсем девочкой, когда дядя умудрился тайком вывезти нас с братом из Парижа. И мы туда уже не возвращались.

– А какова судьба ваших родителей?

– Гильотина, ваша светлость, – вместо сестры лаконично ответил Анри. – Им не так повезло, как нам, – и он метнул в Моргана предостерегающий взгляд.

– Прошу простить меня, – хмуро произнес Морган, усомнившись в правдивости сказанного Анри, – я не знал.

– Наша история не очень оригинальна, ваша светлость, – мягко заметила Мадлен, пытаясь загладить явную враждебность брата.

– Но вы, конечно, надеетесь, что настанет время, когда вы потребуете вернуть ваши земли и наследные права, – напористо проговорил Морган. – Говорят, Наполеон намерен способствовать восстановлению титулов и владений многих тех, кто эмигрировал во время революции.

– Мы не настолько наивны, ваша светлость, чтобы верить пустым речам умалишенного, – резко заявил Анри. – Мы – преданные роялисты и никогда не допустим, чтобы наше доброе имя служило власти корсиканца.

– Вы бы попробовали, Морган, жареной оленины, – весьма к месту вставила леди Огден, пытаясь увести от взрывоопасной темы. – Никто не может сравниться в кулинарном искусстве с новым поваром леди Холленд.

Морган смирился с ее инициативой и позволил беседе сместиться к обычным темам о еде, обилии гостей и новых лошадях Гилберта. Посматривая за Анри Дюпонсом в течение обеда, он пришел к выводу, что с этим французом не так все просто, как кажется на первый взгляд. Хотя Морган и делал вид, что участвует в застольной беседе, он все же заметил, как внимательно наблюдал Анри за гостями вокруг. Он был явно насторожен. Из-за кого-то или чего-то, Морган не смог разобраться.

По окончании обеда джентльмены извинились и перешли в игорные комнаты, чтобы немного развеяться за вистом или фараоном. Моргану не удалость сесть за один стол с Анри Дюпонсом, и ему быстро наскучила игра. Решив, что лучше всего попытать счастье с Мадлен, пока ее брат занят другим, он отправился на поиски француженки, но нигде не мог ее найти.

– Странно, – пробормотал он, описав второй круг по бальному залу. Но затем увидел у открытых дверей приметную рыжую шевелюру Гилберта. Тот крепко держал за руку Мадлен, и они таясь, как заговорщики, шагнули на балкон и исчезли из виду.

Подумав, что он и так достаточно для одного вечера поизмывался над Гилбертом, герцог решил, что преследовать парочку будет дурным тоном. Попрощавшись со своим братом, а потом и с хозяйкой, герцог отбыл в гораздо лучшем настроении, чем прибыл.

Усаживаясь в свой экипаж, чтобы добраться до не столь уж далекого своего лондонского дома, он ощутил тяжелую усталость. Неделя была какой-то длинной, но, похоже, он в конце концов подобрал необходимый ключ. Утром он прежде всего отправится в министерство обороны и выяснит там все, что можно, о Дюпонсах. И остаток дня сможет провести в Вестгейт-Мэноре. Его секретарь, Джейсон Камерон, недавно закончил все дела, связанные с новым подарком для Алисы, который Моргану не терпелось вручить ей. От этой весьма приятной мысли на губах Моргана заиграла искренняя улыбка.

Раздраженно хлопнув папкой по дубовому столу, герцог тихо выругался. Целое утро он рылся в бесконечных папках министерства обороны, но так и не смог найти что-нибудь по существу об этих Дюпонсах.

Их дело было исключительно кратким. Анри и Мадлен Дюпоне, эмигранты-сироты, прибыли в Англию 15 лет назад с дядей, Филиппом Лобером, братом их матери. Филипп, скончавшийся два года назад, очевидно, вывез из своей страны большую часть фамильного состояния еще до того, как эмигрировал вместе с племянниками. Анри и Мадлен живут вследствие этого вполне обеспеченно. В настоящее время проживают в фешенебельном районе Лондона, на Сент-Джеймс-стрит, недалеко от дома Моргана. В Кенте у Дюпонсов есть небольшой сельский дом.

Не обнаружив ничего интересного в деле Дюпонсов, Морган принялся читать дела других французских эмигрантов, надеясь найти какую-нибудь связь с Дюпонсами. Но и эти изнурительные поиски ничего не дали. Нигде ничего отрицательного об Анри и Мадлен не упоминалось, в то время как о других кое-что было: финансовые затруднения, некоторая нескромность личного или делового характера. Такое отсутствие чего бы то ни было отрицательного только усилило веру Моргана в то, что Дюпонсы совсем не такие, какими кажутся.

Осторожный стук в дверь отвлек Моргана от папок.

– Войдите, – произнес он, хотя и не понимал, кто бы это мог быть, ибо утром, входя в здание, он никого, кроме охраны, не встретил.

– Доброе утро, ваша светлость! – приветствовал Моргана лорд Каслрей. – Вижу, трудитесь.

– Боюсь, понапрасну, ваше превосходительство! – Морган окинул неприязненным взглядом раскрытые папки. – Ни одного убедительного факта после скрупулезного копания во всех этих материалах!

– Не падайте духом! – призвал лорд Каслрей. – Мы ведь и не рассчитываем, что Сокол сам упадет нам в руки. Но, полагаю, у вас появилась какая-то зацепка, иначе вы бы не были здесь.

– Ну, – нерешительно начал Морган, не желая показаться наивным, – я думал найти здесь какую-нибудь информацию о Дюпонсах, Анри и Мадлен. Вы их знаете?

– Дюпонсы… Дюпонсы, – министр иностранных дел задумчиво потер подбородок. – Брюнеточка, этакая изящненькая, да? А брат – высокий, худой и всегда начеку рядом с ней.

Зная пристрастие министра иностранных дел к хорошеньким женщинам, Морган не удивился, что лорд Каслрей знает Мадлен.

– Лучшую часть утра я извел на чтение их дела.

И – ничего, ни намека на прегрешения. И у меня возникает вопрос: почему же вообще собиралась информация о семье Дюпоне?

Лорд Каслрей взял документы, на которые указал Морган, и быстро просмотрел их.

– Действительно, – согласился лорд Каслрей. – По бумагам они – примерные личности. Однако, должно быть, раз-другой вызвали какие-то подозрения.

– Согласен, – откликнулся Морган, обрадовавшись, что у его подозрений могут быть какие-то основания. – Я узнал, что в последние месяцы они бывали в Рэмзгейт-Касле, и, вероятно, не единожды. Думаю, эти двое заслуживают более пристального внимания.

– Я незамедлительно поручу это моим двум лучшим агентам. Конечно, из этого может и ничего не последовать, но в данное время другой ниточки у нас нет.

– А что-нибудь просочилось из тех документов, что я спрятал у себя дома?

– Ничего, – сокрушенно признался лорд Каслрей. – Правда, прошло-то всего несколько недель. У меня для вас есть еще кое-что. Можете спрятать это в другом месте или положить вместо прежних документов – сами решите.

– Отлично, – проговорил Морган, забирая у лорда Каслрея документы и укладывая их во внутренний карман сюртука. – Надеюсь, со временем вы мне сообщите что-то интересное об Анри ч Мадлен Дюпонсах.

– Буду держать вас в курсе, – улыбнувшись, пообещал лорд Каслрей. – Прошу простить меня, ваша светлость, но регент ждет меня к завтраку, а у меня еще полно работы.

Морган, поклонившись, попрощался и снова сел к столу. Вскоре поняв, что делать здесь больше нечего, решил, что самое время уехать в Вестгейт-Мэнор. Ведь было уже около одиннадцати утра.

 

Глава 9

– У меня есть для тебя сюрприз, – сказал Морган Алисе, принимая из ее протянутой руки чайную чашку тонкого фарфора. По дороге из Лондона у него не было никаких затруднений, доехал до Вестгейт-Мэнора за рекордно короткое время и застал Алису за чаем в одиночестве.

– Никаких подарков! – воскликнула она, все еще взволнованная его внезапным приездом. – Право, ваша светлость, перестаньте покупать мне всякие подарки!

– Но мне это нравится!

– А мне неудобно! За последние несколько недель я получила подарков больше, чем за всю предыдущую жизнь. Если вы будете продолжать в том же духе, то скоро обанкротитесь, – закончила она, сбавив тон, ибо не хотела выглядеть неблагодарной. Понимала, что кажется смешной со своими возражениями против красивых и дорогих подарков, и все-таки она бы предпочла, чтобы герцог просто проводил с ней больше времени, а не задаривал безделушками. Или хотя бы заранее предупреждал о своих появлениях в имении.

– Смею уверить, что ты довольно скоро привыкнешь к моим подаркам, – отметил он сухо. Избавившись от такого малопривлекательного мнения, Морган отдался приятным ощущениям от редкой возможности побыть с Алисой наедине.

Она по-домашнему хлопотала над тарелкой, готовя им бутерброды, и пронырливые глаза Моргана метнулись в глубокое декольте ее нового платья из желтого муслина, являвшее все совершенство пышной груди. Высокая прическа из свободно уложенных на затылке прекрасных медных волос открыла его восхищенному взору нежно-кремовую шею. Он ощутил почти неудержимую потребность прильнуть к этой шее, и, почувствовав приступ боли в чреслах, беспокойно заерзал на канапе, обитом красной парчой. Чем дольше он разглядывал ее, тем труднее ему становилось сидеть спокойно.

Поняв, что взгляд его прикован к ней, Алиса украдкой посмотрела на него. Он был потрясающе хорош в своих бежевых лосинах, плотно облегавших мощные ноги, коричневая куртка красиво контрастировала с белой шелковой рубашкой, и когда ее взор добрался до суровой красоты его лица, она подумала – долго ли он будет собираться поцеловать ее. А вслед за поцелуями он будет ее ласкать, нежить, сводить с ума. Встревожившись, что разгулявшаяся фантазия заводит слишком далеко, Алиса нечаянно охнула.

– Чай горяч, – тихо сказала она в ответ на немой вопрос Моргана. Вообразив вдруг, что Морган вот-вот придвинется и его прикосновение совершенно ее распалит, всполошилась и пугливо откинулась к спинке стула.

– Какая теплая установилась погода, весьма необычная для этого времени года, не правда ли? – произнесла она вслух, а про себя подумала, что говорит, как полная идиотка.

– Что-нибудь не так? – с улыбкой спросил Морган, внезапно осознав, что ей неловко от его близости.

– Вовсе нет, – солгала она просто. – Еще чаю, ваша светлость?

Он отрицательно покачал головой и вновь улыбнулся ей. Потом встал.

– Пора, Алиса! Я велел Неду запрячь гнедых. Поедем, прокатимся.

Алиса быстро поднялась, готовая повиноваться. Впервые она не ощутила даже проблеска гнева от повелительного тона Моргана. Лучше что угодно, лишь бы не сидеть здесь с ним наедине, одолеваемой сладострастными чувствами, не достойными для дамы.

– С вашего позволения, ваша светлость, я только накину на себя что-нибудь и надену шляпку. Вернусь очень скоро.

Алисе было удобно в открытом экипаже, но тем не менее ее попытки расслабиться и получить удовольствие от прогулки не увенчались успехом. Сидя рядом с Морганом, она вся напряглась от возбуждения. И ни на что вокруг не обращала внимания, занятая присутствием герцога гораздо больше, чем сменяющимися видами местности.

Поэтому она очень удивилась, обнаружив, что они уже куда-то приехали, когда Морган свернул на посыпанную гравием дорожку меж величественных кедров. Дорожка вела к жилому строению, напоминавшему маленький замок. У него были две большие круглые башни с высокой и узкой сторожевой башней посередине, а по углам располагались четыре прямоугольные башни. Средневековая строгость здания из серого камня смягчалась буйно разросшимся плющом, цепкие побеги которого окаймляли вход.

– Какое очаровательное место! – воскликнула Алиса, когда они остановились перед огромными дубовыми дверьми. Герцог бросил поводья поджидавшему лакею и спрыгнул на землю. Затем дотянулся до Алисы и поднял ее из экипажа. Его руки инстинктивно сомкнулись на ее талии, и он тесно прижал ее к своему жесткому телу. Она заглянула в его озорные серые глаза, и сердце ее екнуло.

– Нас здесь ждут? – спросила она, внутренне полюбопытствовав, кого это здесь они встретят. В волнении оправила платье, заботясь о пристойном виде. А Морган даже и не предупредил, что они едут к кому-то в гости.

Молодой лакей отворил им двери и проводил в большой холл. Было странно тихо, и Алиса украдкой огляделась, пока они чего-то ждали.

Холл не казался огромным, но высокий лепной потолок придавал помещению просторный и приветливый вид. Пол устилали плиты розового мрамора, в тот же цвет были окрашены стены. Алиса пришла к выводу, что все это приятно смотрится.

– Показать тебе здесь все? – спросил герцог, озадачив ее.

– Не понимаю, ваша светлость, – проговорила Алиса вопросительным тоном, – здесь кто-нибудь живет?

– Пока нет, но мы скоро это исправим. Вот ключ, мисс Каррингтон, – и герцог, достав из внутреннего кармана куртки большой бронзовый ключ, подал его Алисе. – Большинство комнат меблировано, но, наверное, тебе захочется кое-что изменить. Вообще-то нравится?

Алисе потребовалось некоторое время, чтобы понять, что он имеет в виду.

– Это мне?! – вскрикнула она от изумления. – Ты купил этот дом для меня?

– Для нас, – мягко поправил он. – Я знаю, как ты ценишь самостоятельность, поэтому и передаю тебе право на владение домом. Однако намерен проводить здесь с тобою как можно больше времени. Хотелось бы вернуть тебе Вестгейт-Мэнор, но Тристан с Каролиной уже влюбились в него. И я понадеялся, что это жилище окажется достойною заменой. Ты не разочарована?

– Разочарована? – вскрикнула она, чувствуя себя совершенно потрясенной. – Я ошеломлена!

Алиса знала, что у герцога много домов, и все же он избрал это обособленное и красивое место специально для них двоих. Этот дом становился для Алисы не просто знаком щедрости герцога. Она почувствовала, что Морган не только понимает ее потребность быть независимой личностью, но готов потакать ей в этом. К глазам ее прихлынули слезы, и она быстро отвернулась, чтобы герцог этого не заметил.

– Благодарю тебя, – сказала она просто и заколебалась, подбирая нужные слова. – Это место всегда будет мне особенно дорого не потому, что красиво, хотя это и так, а потому, что ты избрал его для нас.

– Ну, давай осмотрим дом, – сказал Морган, довольный, что она счастлива, и успокоенный тем обстоятельством, что она не обиделась на выбор дома для нее в сельской местности.

Прежних любовниц он поселял в Лондоне и оплачивал полное их содержание на протяжении всей связи. У него было чувство, что эта связь продлится долго, но как реалист знал, что и ей придет конец! Желательно, чтобы произошло это в обоюдно согласованный момент времени. А до той далеко поры им еще предстоят все преимущества любви и близости без всяких брачных помех и обуз.

Морган понимал, что покупка для Алисы такого большого дома была излишне экстравагантным поступком, но чувствовал, как для нее важно быть уверенной в будущем. Поэтому в придачу к дому он даст ей и солидное обеспечение.

Поздоровавшись с небольшой группой слуг, они вдвоем пошли по дому. Радостное возбуждение и признательность Алисы возрастали пропорционально числу пройденных комнат, где Алиса то и дело воодушевленно вскрикивала, обращая внимание на различные предметы убранства дома. Она пришла в восторг от китайского антиквариата с резными изображениями на нефрите, но большинство картин оказалось, по ее мнению, в ужасном состоянии и их следовало убрать. В каждой комнате обнаруживались новые источники для восхищения, и Морган испытывал огромное удовольствие, наблюдая, как она радуется.

– Я думаю, здесь мы повесим золотистые шторы, ваша светлость, – решила она, когда они осмотрели хозяйские покои. – Атласное покрывало в тон и зеленый персидский ковер с коричневыми и золотистыми листьями. Вам нравится такая идея?

– Моя дорогая мисс Каррингтон, с этого момента вы должны отчетливо усвоить, что мне понравится все, что бы вы ни сделали в спальне, – он шаловливо улыбнулся и плотно закрыл дверь за собою. Двинулся к ней, и у нее замерло сердце.

– Ваша светлость! – запротестовала она, когда он обнял ее. – Пожалуйста, Морган, ведь – слуги!

– Слуги хорошо понимают, что следует закрывать глаза на те события, которые их не касаются, – заявил он со знанием дела.

На его красивом лице заиграла соблазняющая улыбка, и он склонился к ее губам. Вопреки первоначальному протесту Алиса охотно отдалась поцелую. Близость была такой теплой и поглощающей, что Алиса содрогнулась от страсти, когда Морган зашептал ей на ухо о своих эротических желаниях.

Его руки безостановочно трогали ее, гладили, сжимали. Она подняла лицо и смотрела ему прямо в глаза, видя в них страсть, вожделение. Бережно взяв ее голову обеими руками, он поцеловал ее в лоб, затем в обе щеки и целовал ее милое лицо, опускаясь все ниже, пока не коснулся губ.

Когда их языки столкнулись, их обоих словно голод обуял и жажда обожгла, воспламенив обоюдную страсть, и кротость обернулась напором. Морган сильно стиснул ее, его язык проник в ее алчущие уста, требуя, пробуя, вкушая их сладость.

Каждая частица плоти Алисы откликалась на его прикосновения. Выгнувшись дугой навстречу жесткому подтверждению его возбуждения, она тихо застонала, дав ему знать, что он довел ее до неудержимой уже страсти.

Он умело подвел ее к огромной кровати с четырьмя столбами, балдахина, мягко целуя влажными губами в шею. И руки Моргана жадно ринулись к ее грудям. Пальцы продрались сквозь тонкую материю лифа, и Алиса охнула от наслаждения и еще сильнее прижалась к его твердому, пульсирующему члену.

Она целовала его шею, вдыхая дурманящий аромат мужчины, радуясь его близости. Какое благо, какая привилегия – быть вновь в его объятиях, она смаковала каждое мгновенье. Подняв лицо к нему, она со страстью откликнулась на его поцелуи, взвихрив его чувства.

– Как долго я с тобою не был, дорогая, – проговорил он, задыхаясь, осипшим голосом. Он весь трепетал от ее самоотверженной откровенности, от явной потребности в нем.

Завозившись с пуговками на спине ее платья, Морган потерял терпение и просто стянул ее корсаж вниз, обнажив ей грудь. Руками он принялся нежно мять кремовато-белые округлости, а языком ласкать сначала один, а затем и второй сосок.

Алиса беспокойно задвигала бедрами, задевая лоном за его набухший член и стараясь теснее сомкнуться с ним плотью. Ее пальцы добрались до пуговиц его рубашки, и затем она нащупала завитки волос на его оголившейся груди и жаркую испарину на коже. И бурно втерлась набрякшими сосками в нагую грудь.

– О, Господи! – вскрикнул громко Морган хриплым срывающимся голосом. – Я же сорву с тебя это платье, если ты не умеришь пыл, дорогая!

Алиса застенчиво улыбнулась на эти слова, втайне затрепетав оттого, что способна довести его до такого состояния. Она чуть отступила и принялась раздевать его.

Морган стоял неподвижно, позволяя ей покончить с этим и наслаждаясь новым оборотом в их любовных играх. Оказавшись совершенно голым, с торчащим вперед и подрагивающим членом, он шагнул за Алису и расстегнул ей все пуговки на платье. Мгновенно и она оказалась раздетой. Нагие, они вместе пали на постель в диком порыве.

Алиса перекатилась на спину и тут же ощутила, как палец Моргана проскользнул в ее теплое лоно, а его язык проник в ее уста.

– Боже, у тебя там все так нежно, так влажно, ты вся готова для меня, любимая, – прошептал он, а пальцы его стали более настойчиво гладить ее, раздвигать.

– Хочу, чтоб ты вошел в меня, – простонала она, безумно вцепившись ему в спину.

Он радостно рассмеялся ее исступлению.

– Тогда найди ко мне подход, девчонка, – сказал он и перевалился на спину.

Алиса опешила:

– Не понимаю, Морган.

Он повернулся, взялся обеими руками за ее бедра и приподнял ее над собою, обернув к себе лицом. Она оказалась сидящей на его чреслах, а ее ноги раскинулись по обе стороны его распростертого тела.

– Вот это да! – прошептала она, удивившись и в то же время взволновавшись. – А ты уверен, что надо так?

– Совершенно уверен, дорогая, – отчетливо проговорил Морган, призывно выпятив губы.

Следуя его указаниям, она приподнялась, широко развела ноги и стала медленно оседать на него, пока его член целиком не вошел в нее. Морган застонал, и его чресла содрогнулись, вздыбившись от приступа желания. Он поднял руки, сжал ее груда и вошел глубже. Она резко вздохнула, и он немедленно замер.

– Тебе больно?

– Нет, – ответила она взволнованным тоном. – Ощущение чудесное.

Это замечание подстегнуло его, его рука прошлась по ее животу, пересекла треугольник шелковистых завитков и набрела на увлажненное место.

– Какая ты красивая, – прошептал он благоговейно.

Ее медные волосы дико перепутались, роскошные груди вздымались и опадали в такт приступам страсти, перехватывающей дыхание, а прекрасное лицо застыло от накала чувств. Он усилил давление пальцев меж их телами, и Алиса задвигалась на нем, раскачиваясь в первобытном чувственном ритме.

Он проник в нее так глубоко, что пришел в неистовство. Ее мышцы сжались вокруг него, сообщив о кульминации ее наслаждения. Он с интересом смотрел на лицо Алисы, достигшей удовлетворения. Ее переживание вызвало и его избавление, он рванулся выше в горячем ее нутре и исторг семя.

Потом, когда они оба старались успокоить порывистое дыхание, Морган привлек ее к своей груди, прижав близко к расходившемуся сердцу. Волосы Алисы перепутанной массой покрыли их обоих, и она смахнула шелковистые пряди со своих глаз. Она прильнула лицом к его шее и, будучи в полубессознательном состоянии от переизбытка чувств, излила сердце:

– Как я люблю тебя, Морган!

Слова эти вырвались сами собой, и у Алисы просто не было времени обдумать их. И она тут же вся напряглась в ожидании отклика герцога. Но ответом на ее признание было молчание, и поскольку оно затянулось, Алиса протяжно вздохнула. «Должно быть, не слышал, – подумала она со смешанным чувством сожаления и облегчения. – Любовь к Моргану рискованна, она ранит и вызывает неуверенность. Лучше действовать не спеша».

– Я тебя придавила? – спросила Алиса, желая нарушить гнетущую тишину. Облокотившись, она освободила его от веса своего тела. Ее волосы упали Моргану на лицо, и она потянулась, чтобы убрать их с его взмокшего чела. Он открыл глаза и посмотрел на нее с такой нежностью, что у Алисы комок застрял в горле. Она быстро откатилась от него. «Если он будет и дальше так смотреть на меня, то я совершу еще какую-нибудь глупость, – решила она. – Например, опять скажу, что люблю его».

Моргану не понравилось, что она так резко отодвинулась от него, и он немедленно привлек ее в свои объятия. Покачивая ее у своего тела, он случайно закинул ее ногу себе на бедро. Через несколько мгновений она начала успокаиваться, поддаваясь накатившему чувству удовлетворения. За окном в дальней стене она увидела большую иву и принялась лениво следить за птичкой, снующей туда-сюда с ветки на ветку и призывающей дружка. Алиса прижалась поплотнее к Моргану и ощутила себя удовлетворенной и, вероятно, впервые в жизни под надежной защитой. Это было восхитительное мгновение.

– Пора подумать и о возвращении, радость моя, – голос Моргана разбил мирную тишину, вернув Алису к реальности. – Миссис Стрэттон протопчет насквозь половицы, если мы не вернемся засветло.

– И у нее появится еще одна чудная новость, которой она поделится со всем графством, – добавила Алиса, усмехнувшись. Нагишом она выпрыгнула из постели и принялась искать сброшенную нижнюю сорочку, горячо уповая на то, что Морган в пылу страсти не изорвал ничего из ее одежды.

Присев на край кровати, Алиса надевала чулки, пока Морган натягивал лосины.

– А когда мы сюда въедем, Морган?

– Как только ты сочтешь, что дом пригоден для жизни, моя дорогая. Наведение порядка в доме не займет много времени, если ты не потребуешь значительных архитектурных изменений. Полагаю, не более нескольких недель. Или даже меньше, если по нашему сегодняшнему визиту судить, как мы будем проводить здесь время.

«Несколько недель! Если они собираются так скоро поселиться в их новом доме, то Морган, должно быть, уже сделал все необходимое для свадьбы». И Алиса немного обиделась, что ее ни о чем не спросили, но тут же признала, что от нее было бы мало проку: она ведь ничего не знала о свадьбах и никогда не была ни на одной из них.

– Ты ведь не намерен устраивать сложную свадебную церемонию в Лондоне, верно, Морган? – спросила она осторожно. – Я думала, что мы обойдемся незатейливой свадьбой, пригласив только твоих родных.

– М-м-м, – промычал Морган из-под кровати, куда он свесился, чтобы найти свои сапоги.

– Разве тебе не кажется, что так было бы лучше? – продолжала она. – Я понимаю, от тебя ждут, что ты устроишь большой прием в Лондоне, но неужели нельзя отговориться от этого? В конце концов, я ведь еще в трауре. Думаю, такая отговорка вполне приемлема.

– Что приемлемо? – рассеянно спросил Морган, роясь в покрывалах в поисках своей рубашки.

– Простая семейная церемония.

– По поводу?

– Нашей свадьбы.

– Чего?! – Морган от изумления резко вскинул голову и уставился на Алису.

– Ничего, все в порядке, – поспешно пошла она на попятную, потрясенная яростью на его лице. – Это всего лишь мое предположение. Не с чего злиться. Мы сделаем так, как ты предпочитаешь. – И, отвернувшись, принялась закреплять прическу шпильками, глядя в большое зеркало в бронзовой раме, висевшее на стене.

– Моя дорогая мисс Каррингтон, не соблаговолите ли объяснишь мне, о чем вы, черт подери, тут толкуете?! – возопил Морган, шагнул к ней, схватил за руку и рывком обернул к себе лицом.

– Морган, ты выворачиваешь мне руку! – вскрикнула она, испугалась его гневного лица и совершенно растерялась от его свирепой вспышки. – Я только сказала, что мне больше по душе простая свадьба, чем торжественная церемония в Лондоне.

– Вы говорите какими-то загадками, моя дорогая. Я ведь и не знал, что мы собираемся пожениться!

Он умолк, но в ушах Алисы продолжало звучать то пренебрежение, с которым он говорил. Морган выпустил ее руку из своей железной хватки, но стоял, нависая над нею и грозно глядя прямо в глаза.

– Не собираемся пожениться? – спросила она потерянно. – Ты передумал?

– Во-первых, никогда и речи не было о браке, – провозгласил он обманчиво спокойным тоном.

– Но… в первый раз… когда мы были вместе, – залепетала, запинаясь, Алиса голосом, севшим до шепота. – Потом вы… вы говорили, что хотите заботиться обо мне. Вы… вы предлагали мне покровительство вашего имени.

– Да. Предлагал. И вы согласились, – отвечал он спокойно, но чувство страха уже начало закрадываться ему в душу.

– Я согласилась стать вашей женой.

– Вы согласились стать моей любовницей, – мягко проговорил Морган в недоумении от столь немыслимого непонимания его намерений.

– Кем?!

– Любовницей, – повторил он.

– Боже мой! – прошептала она, потрясенная настолько, что едва смогла вымолвить слово. Опустившись в небольшой шезлонг, постаралась разобраться во всем, но не смогла.

Морган стал рядом с нею и смущенно кашлянул. Он понимал, что на нем лишь частичная ответственность за недоразумение, но полностью избавиться от чувства вины не мог. Герцог протянул руку, чтобы успокоить Алису, но она вдруг очнулась и отшатнулась, будто он ударил ее.

– Не прикасайтесь ко мне, – прошипела она. – Как вы посмели оскорбить меня, предложив стать вашей любовницей? – Едва выйдя из оцепенения, она уже сражалась, как одержимая. И Морган подумал, что лучше бы уж тихо бредила. Вскочив на ноги, Алиса заметалась по комнате, как хищник в клетке.

– Как же вы смогли быть таким жестоким, чтобы подобным образом унизить меня? – накинулась она на него.

Ее неподдельное негодование ударило по больному месту в душе Моргана, и он на удар ответил ударом.

– А вы не стройте из себя изнасилованную девственницу, мисс! Насколько помню, вы по собственной воле легли в мою постель, – колко сказал Морган, тщетно стараясь унять свои нервы.

Ее глаза метнули молнии, а лицо вспыхнуло от унизительного позора при воспоминании о ее распутном поведении.

– Тогда все было иначе, и вы знаете.

– Как же?

Она не ответила. «Какой смысл объяснять? Теперь все не имеет значения. Не поженимся. Дура, что даже думала об этом». И Алиса содрогнулась от тяжкого холода, охватившего душу. Осталось единственное желание – убраться поскорее.

– Я ухожу, – сказала она бесстрастным тоном. И полуодетая, с пальто, шляпкой и обувью в руках, выбежала из комнаты.

– Проклятье! – громко выругался Морган. Присев на край кровати, начал напяливать сапоги, прислушиваясь, чтобы не пропустить стук экипажа. Уверен был, что она уедет без него.

Когда он вышел, свет предзакатного солнца уже постепенно угасал, и он несказанно удивился, обнаружив Алису, словно оцепеневшую в уюту экипажа. Он в непривычной тишине сел в экипаж и взялся за поводья. Герцог пронзительно посмотрел на милый профиль Алисы, желая, чтобы она повернулась лицом к нему, но она, застыв как камень, смотрела вперед.

Морган подумал, что, вероятно, лучше подождать с обсуждением их чудовищной размолвки. Внутренне согласившись с длившимся молчанием, он бегло просмотрел свои соображения, которые сможет представить в качестве веских аргументов. Он не собирался без борьбы позволить Алисе уйти от него. Слишком давно ни одна женщина не возбуждала в нем столь серьезной заинтересованности.

Он готов предложить любое содержание, какое ей заблагорассудится назначить. Черт побери, он дал бы даже письменные обязательства. Только не женитьба! Проклятие, от одного упоминания об этом его бросает в холодный пот!

Плотно сжав губы, Морган щелкнул вожжами, и гнедые рванули галопом.

 

Глава 10

Оба не проронили ни слова. Наконец Морган нарушил молчание.

– Удивительно, что вы меня ждали.

Алиса только фыркнула, вскинув голову. Она бы мигом умчалась, если бы только знала дорогу в Вестгейт-Мэнор.

– Вижу, вы все еще расстроены этим недоразумением, – вновь попытался начать разговор Морган.

Она наградила его таким взглядом, от которого куча хвороста бы вспыхнула.

«Недоразумение! – вскипела она внутри. – Сделал из меня величайшую дуру Англии и называет это недоразумением! Отдала ему и душу и тело, а он все это втоптал в грязь».

Когда они подъехали к Вестгейт-Мэнору, у Алисы уже почти не было сил вести себя достойно. Ей хотелось только одного – убежать от Моргана и выплакаться у себя в спальне. Ведь слезы просто уже душат.

Экипаж еще не остановился, а Алиса уже выпрыгнула из него, чуть не свернув себе шею, чем очень поразила и Моргана, и Неда, поджидавшего их, чтобы увести экипаж. Побежав к дверям, она услышала, как Морган отдал четкое распоряжение.

– Алиса, подождите! – повелительно крикнул он ей, но она не послушалась, и он бросился за нею.

«Черт!» – пробормотала она тихо. Услыхав его тяжелые шаги, побежала быстрее. Удачно проскочив во входной холл, она кинулась к лестнице. Важнее всего теперь было укрыться в надежном убежище спальни. Из последних сил она прибавила скорости, перескакивая через ступени, чтобы подальше удрать от Моргана, пока он не начал подниматься.

Могла бы и не стараться. Морган нагнал ее на лестничной площадке и схватил за руку, сдавив ее сильнее, чем хотел бы.

– Это очень глупо! – заорал он, в раздражении почти утратив самообладание. – Надо поговорить, Алиса!

– Нам не о чем говорить, ваша светлость, – пренебрежительно бросила она. – Оставьте меня сию же минуту. И больше никогда со мною не давайте волю рукам!

Ее запальчивость взбесила его.

– С меня достаточно ваших детских выходок! Вы прямо сию минуту пойдете со мною в библиотеку и там мы все обговорим спокойно и рассудительно, – потребовал он.

– А если я откажусь?

– Тогда я вас отнесу на руках и запрусь там с вами до тех пор, пока мы не разберемся во всей этой путанице, – пригрозил он.

Она прищурилась. Его властное поведение взъярило ее.

– Я знала, что вы – не истинный джентльмен! На это высказывание Морган только улыбнулся, обрадовавшись и оскорблению. По крайней мере она теперь говорила с ним.

У дверей библиотеки им встретился Перкинз.

– Пожалуйста, Перкинз, присмотрите за тем, чтобы нам не мешали, – твердо сказал герцог и закрыл двери перед изумленным лицом дворецкого.

Алиса медленно побрела по комнате. У себя за спиной она слышала, как закрылась дверь и щелкнул замок. Морган запер их обоих. Собрав остатки гордости, она пошла в атаку.

– Я не буду вашей шлюхой.

– Боже милостивый, леди, о чем вы подумали? – сказал Морган, изумившись самому слову и тому, как гневно оно было произнесено.

– Разве я ошибаюсь? – расставив ноги, руки в боки, она вызывающе ждала возражений.

– Я никогда не думал о тебе, как о шлюхе, дорогая. – Его искренний и мягкий тон смутил ее. – То, что было между нами, так редкостно, так индивидуально! Ты действуешь на меня так, как ни одна из женщин, что были у меня. Я не хочу терять тебя.

– Значит, мы поженимся, – прошептала она дрожащим голосом.

Морган нахмурился и покачал головой.

– Почему ты настаиваешь на браке?

А почему вы отказываетесь подумать о нем? – ответила она вопросом на вопрос.

– Брак – очень стесняющий, излишне однообразный тип связи, Алиса. Я был женат, и это оказалось для меня полной неудачей, довольно неприятным, а порою и болезненным, испытанием. И я, рассудив мудро, дал обет больше никогда не жениться. Честно говоря, я и не думаю, что гожусь для матримониальной жизни. Без брака у нас могут быть отношения, более отвечающие нашим чаяниям; а когда по обоюдному согласию мы решим разойтись, то сможем сделать это вполне корректно, без всяких препон со стороны закона. При расставании я обеспечу тебя, и ты никогда больше не будешь испытывать нужду. Такие отношения вполне приемлемы во всех отношениях.

Алиса покачала головой. У него все выглядит так просто.

– А как же общество, Морган? Станут ли представители высшего света относится ко мне с тем же уважением, которое оказывали бы вашей супруге? Отважитесь ли вы сами войти в переполненный бальный зал рука об руку с любовницей? Признаться, я мало знаю об обществе, но даже я понимаю, что это вызовет грандиозный скандал.

Морган скривился:

– Я стараюсь избегать большинства светских сборищ, но могу тебя взять в Лондон и сопровождать там. Можем съездить на континент, Алиса, посетить Италию, Испанию, Грецию, Францию. Война же не будет вечной. Думаю, мы можем быть счастливы.

Алиса на мгновение прикрыла глаза, чтобы внутренне собраться. Ее соблазняли, жестоко искушали, но она сердцем чувствовала, что не должна поддаваться. Он говорил о корректном завершении их отношений, но она знала, что унижение будет непереносимым, когда она ему наскучит и он бросит ее. Она убережет себя хотя бы от этой боли.

– Я не могу быть вашей любовницей, Морган. – Печаль прозвучала в ее голосе. Она прошла мимо него к двери и принялась возиться с замком.

Боль в ее голосе резанула его по сердцу. Она разрывает их отношения – осознал он с удивлением, начиная впадать в панику. Уходит из его жизни. Навсегда.

– На любовь сил не хватило, – проговорил он горько.

Алиса застыла, спина ее напряглась. Медленно она повернулась к нему лицом. Раненное сердце сжалось в груди.

– И вы еще смеете говорить о любви? – прошептала она, и лицо ее побледнело от ярости. – Сначала вы сказали, что наши отношения столь редкостны, что вы не можете отказаться от них. Но вы не сочли, что ради них стоит жениться. Или дело во мне самой? Именно я не стою благородного герцога Джиллингема?

– Нечего снова все валить на меня! – огрызнулся Морган. – Я уже объяснился по поводу брака. Так как насчет любви?

– Ну и несносный зануда! Ладно! Да, я люблю вас. Но я отказываюсь быть вашей любовницей! Я отказываюсь быть изгоем, что бы ни подсказывало мне сердце! – выкрикивала она, злясь и на него – что вынудил открыться в чувствах, и на себя – за сами эти чувства.

– С каких это пор вас так заботит общество? – спросил он, задетый за живое тем, что именно любовь к нему и стала причиной ее глубоких страданий.

– С тех самых, с каких вы решили не допустить меня в него, – ответила она, взглянула на него, и глаза ее наполнились слезами. – Я всю жизнь была одна, – прошептала она так тихо, что он вынужден был подойти ближе, чтобы расслышать.

Алиса стиснула руки и опустила взор на ковер. – Отец с трудом переносил мое присутствие. Местная знать никогда не знала, что и думать обо мне, и поэтому просто игнорировала меня. Мои люди считали меня дворянкой и тоже держались на расстоянии. Я никому не подходила, никуда не входила, – она пожала плечами, а потом посмотрела прямо в его серебристо-серые глаза. – Любовь к тебе, Морган, была самым дивным явлением в моей жизни, но я не пойду по тому пути, что ты предначертал мне. Ты прав: мне не важны титулы, богатство, положение да и высшее общество. Но все это – различные стороны твоего мира, и если уж я делю с тобою жизнь, пусть даже недолго, то я не могу допустить, чтобы меня исключили хотя из одной ее части. Меня больше никогда не вышвырнут. Даже ради тебя.

Из глаз ее полились долго сдерживаемые слезы.

Ее боль глубоко тронула Моргана, и, понимая, что истинная причина ее горя – в нем, он разозлился. Разозлился на самого себя за то, что не способен дать ей желаемое, в чем она так отчаянно нуждалась.

– У меня и в мыслях никогда не было причинить тебе боль или обидеть тебя, – мягко сказал Морган. – Если ты не веришь ничему другому, то поверь хотя бы этому.

– Я знаю, – откровенно откликнулась она, смахивая ресницами слезы.

Невольно встретила его взгляд. Сердце ее мучительно сжалось, когда она прочла на прекрасном лице герцога угрызения совести. Если бы у него не было такого твердого предубеждения против брака! Но Алиса мгновенно раздавила бутон надежды, начинавший распускаться в ее сердце. Новая надежда порождает новую боль.

– Я бы хотела пойти к себе, будьте добры! – Алиса прикусила губы, чтобы сдержать слезы.

Морган неторопливо отпер дверь, и Алиса тихо выскользнула из комнаты и побежала, а ее плечи затряслись от беззвучных рыданий. Хотя Морган и не мог уже услышать ее плача, но всю длинную бессонную ночь у него в мозгу эхом отдавалась ее боль.

Неумолчные металлические молоточки залязгали громче у него в ушах. Морган медленно приходил в себя, словно всплывая из пучины сна. Он осторожно приоткрыл глаза и тут же зажмурился от яркого утреннего солнца. Стук в голове усилился, и боль наполнила виски. Морган робко приподнялся и принял сидячую позу, но когда вновь открыл глаза, то увидел все размытым. Облокотившись на колени, он склонился вперед и ладонями охватил голову. Но стук продолжался.

В библиотеке был полный хаос, на полу валялись пустые бутылки – свидетельство усердных возлияний прошедшей ночью. Морган громко застонал от отвращения. «Совершенно идиотский способ коротать ночь, напиваясь до бесчувствия, – подумал он. – И от этого ни черта ведь не меняется. Все, чего я добился своим злоупотреблением, – это ломота во всем теле от ночи, проведенной на неудобном канапе, да жуткое похмелье».

Нерешительный стук в дверь заставил его оторвать голову от ладоней.

– Да! – рявкнул Морган и свирепо потер виски.

– Это я, Генри Уолш, ваша светлость. Можно войти? Тут штукатуры, они должны заняться потолком библиотеки.

Морган подробно растолковывал мистеру Уолшу, что тот может делать со своими штукатурами, когда вмешался Перкинз.

– Кофе, ваша светлость! – вскричал достойный дворецкий, чтобы быть услышанным.

Все смолкли.

– Перкинз? Вы? Входите!

Вошел допущенный Перкинз и двинулся по ковру, ловко обойдя пустой бокал, брошенный на полу. Он будто и не заметил плачевного состояния комнаты и самого Моргана. Наполнив большую чашку кофе, он подал ее герцогу и сказал:

– Я передам мистеру Уолшу, чтобы на сегодня он дал работу штукатурам где-нибудь еще, ваша светлость. А затем я принесу вам завтрак.

– А молотки? – взмолился Морган.

– Я скажу мистеру Уолшу, чтобы он отослал плотников в другую часть дома.

После третьей чашки кофе Морган почувствовал себя более по-человечески, хотя настроение у него и оставалось прескверным. Опять появился Перкинз с серебряным подносом, уставленным блюдами с горячей пищей. От запахов Моргана замутило, и он скривился.

– Миссис Стрэттон подумала, что вы, должно быть, проголодались, ваша светлость, – проговорил дворецкий мягким голосом, заметив взгляд Моргана. – Вы же не обедали вчера вечером.

Решив, что дворецкий не лукавит, Морган откусил ломтик тоста. Поняв, что этот ломтик останется в желудке, Морган осторожно прикончил весь тост, а затем занялся яйцами всмятку и филеем.

Пока герцог завтракал, Перкинз взялся за уборку комнаты. И эту, казалось бы, излишне обыденную для престарелого дворецкого домашнюю работу, выполнял расторопно.

– Это я сейчас отдам Люси, чтобы почистила, – сказал Перкинз, поднимая смятые куртку и галстук Моргана. – Остальные ваши вещи выстирают, пока вы будете принимать ванну.

Когда Перкинз взял куртку, Морган заметил, что из ее внутреннего кармана торчит белый конверт. «Документы лорда Каслрея! Совершенно забыл о них».

– Минутку, Перкинз! – Морган вынул конверт из куртки. «Куда же теперь девать его?» – озадачился Морган, взглянув на брюки без карманов. Его взгляд быстро пробежал по комнате и остановился на большом старомодном дубовом бюро, очень похожем на то, что стояло у него в лондонском доме. И он вспомнил, что у таких бюро есть ящик с двойным дном.

– Чье это бюро? – спросил Морган у дворецкого.

– Персонально ничье, ваша светлость. Кажется мистер Уолш собирается отправить его на чердак. Оно не подходит к новой мебели для этой комнаты.

– Отлично, – откликнулся герцог. Оставшись один, он обследовал бюро, обнаружил в левом нижнем ящике двойное дно и положил документы в этот тайник. Это не было удобное место для рабочих бумаг, но он подумал, что там документы хотя бы сохранятся. Морган сомневался, что они сослужат свою службу.

Он потянул за шнур колокольчика, чтобы потребовать кофе погорячее, но дворецкий не появился, и Морган понял, что шнур уже, должно быть, отвязали. Потеряв терпение, герцог натянул сапоги, кое-как заправил рубашку в брюки и отважился выйти в холл, чтобы докричаться до слуг.

Он сразу увидел Алису, а она его не заметила. Она стояла в конце холла, спокойно разговаривая с Недом. На ней было то самое бурое платье, что и при первой их встрече. Даже с такого расстояния он рассмотрел темные круги у нее под глазами – красноречивые знаки бессонной ночи. Она выглядела усталой, беззащитной и прекрасной.

Нед ушел, и Алиса пошла в сторону герцога. Увидев его, вся напряглась. Глаза ее заметались, и Моргану показалось, что она вот-вот отвернется и убежит. Но она сохранила достоинство.

Сердце Алисы бешено билось, когда она остановилась в нескольких шагах от Моргана. Волосы его были всклокочены, лицо небрито, ворот распахнут, а сама рубаха, расстегнутая до половины груди, вылезла из брюк с левого бока и болталась. Вид у него был неотразимый.

– Доброе утро, – произнес он голосом, севшим от неуверенности, что она ответит.

Она слегка поклонилась, не понадеявшись на свой голос. Они стояли, смущенно глядя друг на друга. «Я сейчас опять расплачусь», – вдруг поняла Алиса, всполошилась, отвернулась и быстро пошла прочь.

– Постой, Алиса! – воскликнул он просяще и двинулся за нею.

– Не надо! – взмолилась она, когда он схватил ее за руку. – Пожалуйста, оставьте меня в покое!

Морган вздрогнул, расслышав муку в ее голосе.

– Алиса, нам надо еще кое в чем в объясниться! Она подняла голову и уставилась на него так, будто он лишился рассудка.

– Я не хочу ничего больше обсуждать с вами, ваша светлость, – проговорила она устало. – Мы уже все обсудили. И говорить нам не о чем.

– Осмелюсь не согласиться, – заупрямился он, затем завел ее в библиотеку и закрыл дверь. Алиса уступила потому, что у нее уже не было сил сопротивляться.

– Во-первых, я хотел бы извиниться за… за все, – сказал он, запнувшись, и озадаченно обеими руками потер голову, стараясь собраться с мыслями. Это оказалось труднее, чем он предполагал. Алиса застыла у двери, готовая к бою, и вид у нее был, как у раненой лани.

Обида и обманутые надежды оставили такой неизгладимый след на ее милом лице, что Морган не мог спокойно смотреть на него. Сделав глубокий вдох, Морган ринулся, будто в водоворот:

– Как только я получу разрешение на венчание без церковного оглашения, мы поженимся, – заявил герцог категорическим тоном.

Его холодная решимость озадачила ее.

– Не понимаю. Почему вы так внезапно изменили свое отношение?

Губы Моргана сложились в циничную улыбку.

– Прошедшей ночью, Алиса, мне стало все ясно. Я грубо воспользовался твоей беззащитностью и невинностью. И по долгу чести я возмещаю нанесенный ущерб.

Алиса грустно покачала головой. «Он, должно быть, чувствует себя виноватым». Слова, сказанные им, чтобы принести ей радость, породили в ее истерзанном сердце лишь глубокое сожаление. И, вздохнув, она собрала всю свою решимость.

– Мы не поженимся, ваша светлость, – произнесла она бесцветным голосом. – Я не выдержу совместной жизни с сознанием того, что вы в минуту слабости подневольно приковали себя ко мне. И, как мне кажется, не совсем трезвой слабости. – И она, как бы между прочим, провела рукой по горлышку пустой винной бутылки, оставленной на бюро. – И настанет день, когда вы меня возненавидите за то, что я вас вынудила к нежеланной женитьбе на мне. А я такого не вынесу.

Он хотел было возразить, но сдержался. «Лучше сейчас расстаться по-хорошему, – сказал он себе. – В конечном счете, так лучше для обоих».

Повисшую тишину первой нарушила Алиса. Она заговорила тихо, но настойчиво:

– Я упаковала наряды, что вы мне дарили, в те же коробки, в которых они прибыли. Нед сложит их во входном холле. Скажите Перкинзу, куда их отправить. Ключ от дома я положила в ларец, который находится в большой зеленой коробке. Нед сделает все необходимое, чтобы переправить серого мерина, куда вам будет угодно.

– Алиса, – прервал ее герцог, – все это вовсе не необходимо. Я покупал эти вещи для вас. Мне бы хотелось, чтобы они остались у вас, в особенности дом.

– Не надо, – глухо прошептала она, вспомнив о блаженном счастье в том доме, в тот день. «Неужели тот день был вчера?» – изумилась она, ведь ей теперь казалось, что уже прошла целая жизнь.

Морган очень обиделся, что она ничего не хочет от него. Но, возможно, она, не ведая, уже приняла от него самый дорогой дар, который любой мужчина может преподнести женщине. И он теперь гадал – как бы с Божьей помощью приступить к разговору с нею на эту деликатную тему.

– Алиса, дело в том, что… у наших встреч могут быть… м-м-м… последствия, – начал он осторожно.

Она взглянула на него в полном недоумении. И он заподозрил, что у нее нет ни малейшего представления о том, к чему он клонит. «Нет, с этой дипломатией мне не совладать, – решил он. – Усталому да еще с похмелья – трудно быть деликатным».

– О, черт побери! – выругался он. – Когда в последний раз у тебя были месячные?

Алиса ощутила, как от смущения запылало ее лицо. Она опустила глаза, не веря собственным ушам.

– Ради всего святого! – с трудом выдохнула она, не понимая, как он мог задать ей такой интимный вопрос и как отвечать на него. Такое она обсуждала всего один раз в жизни, когда ей исполнилось тринадцать и Мейвис объяснила, что за таинственные изменения происходят с ее телом.

– Алиса, наши с тобою занятия любовью могут привести к появлению ребенка, – продолжал Морган. – Прекращение месячных означает беременность.

– Не знаю, – и ее розовые щеки побелели. – Ребенок, – пробормотала она, закивав головой. – Как же я с ним управлюсь?

– Ты должна известить меня сразу, если почувствуешь, что беременна. Понимаешь?

– И что вы сделаете?

Морган шумно вздохнул и почесал затылок.

– Я позабочусь о тебе, Алиса. Положись на меня. И обещай, что напишешь мне сразу. Письмо отошлешь в Рэмзгейт-Касл или в мой лондонский дом. Адреса у тебя сохранились?

Она кивнула.

– Хотите, чтобы я написала о таком вот личном?

Он подумал.

– Писать что-то особенное о состоянии твоего здоровья необязательно. Просто напиши лично мне. И я пойму. Значит, обещаешь?

Алиса согласилась, потому что ей показалось, что это очень важно для него. На самом-то деле она совершенно не представляла, что с нею будет, если она окажется в таком позорном положении. Быть может, просто умрет со стыда.

Морган с облегчением вздохнул и уселся на парчовое канапе, благодаря судьбу, что эта трудность позади. Бездумно отхлебнул холодного кофе, не сводя глаз с бледного лица Алисы. Она выглядела потрясенной.

Алиса, почувствовав его пристальный взгляд, беспокойно заерзала.

– Мне хотелось бы, чтобы и вы мне кое-что обещали, ваша светлость.

И она увидела, как он сразу насторожился.

– Мне бы хотелось довести до конца мою работу в Вестгейт-Мэноре. Мистер Уолш говорит, что дом будет готов к концу лета, и Тристан с Каролиной смогут въехать сюда.

– Я же не буду требовать у Тристана, чтобы он уволил вас, – прервал ее Морган, оскорбленный тем, что она могла подумать о нем как об изверге.

– Я знаю, – сказала она спокойно. – Но мне будет тяжело даже видеть вас. Поэтому я прошу вас не приезжать в Вестгейт-Мэнор, пока я не уеду отсюда насовсем.

Выражением лица Моргана осталось бесстрастным, но ее простая просьба нанесла глубокую рану его душе.

– Хорошо, если это все, что вы хотите.

– По-моему, только так можно решить проблему, – заверила она его наперекор своему сердцу.

– Да будет так!

Все было решено. Говорить было больше не о чем.

 

Глава 11

Была середина мая, и Алиса уже почти два месяца не видела Моргана. Герцог держал слово и не появлялся в Вестгейт-Мэноре, но Тристан с Каролиной и Присциллой наезжали часто и совещались с мистером Уолшем о ходе работ по обновлению дома. При этом они всегда неукоснительно навещали Алису и, само собою, рассказывали о Моргане.

Каролина восторженно тараторила о дивных вечеринках, куда ее и Тристана приглашали в связи с приближающимся их бракосочетанием, и упоминала о «новой подруге» – Мадлен Дюпоне. Убежденная, что ищущий взгляд герцога окончательно остановился на мадемуазель Дюпоне, Каролина описывала, как красиво смотрится эта пара, и притупившаяся было боль вновь ожила в сердце Алисы. Ей стало невмоготу спокойно выслушивать рассказы о бесконечных раутах и балах, посещаемых герцогом вместе с его «прекрасной Мадлен», и она, дабы не расхвораться по-настоящему, начала избегать Каролину.

Присцилла активно интересовалась всеми нововведениями в поместье, и Алиса зачастую находила спасение в общении с нею. Она без возражений отвечала на бесчисленные вопросы Присциллы, но порою бывала занята и не могла сопровождать гостью, и та выведывала многое сама.

Однако на Алису давило кое-что посильнее, чем ревность к последней пассии Моргана. Пролетели дни, недели без должных признаков месячных, и Алиса запаниковала. Но допустить мысль, что она понесла от Моргана, было выше ее сил. «Все нервы! – решила она. – Сама довела себя своим беспокойством до полного смятения. Судьба не может быть такой жестокой, чтобы навязать невинное дитя женщине, не имеющей средств на его воспитание».

Восстановление дома продвигалось медленнее, чем предсказывал мистер Уолш, и Алиса благодарила судьбу. Днем работа отвлекала от тяжелых дум, хотя ночью, бывало, и приходилось мерить шагами спальню. Пока шел ремонт дома, Алиса чувствовала себя уверенно, ибо работа был единственной надежной опорой разладившейся жизни.

Тристан продолжал бывать в Вестгейт-Мэноре, иногда с Каролиной, иногда один. В присутствии младшего брата Моргана Алиса как-то успокаивалась и потому с нетерпением ждала его визитов. Приветливый, с острым и трезвым умом, он неизменно был в хорошем настроении. И Алиса всегда могла рассчитывать, что в присутствии Триса у нее на душе станет легче.

В то славное весеннее утро Алису поманили к себе ранние розы, распустившиеся в южной стороне сада. Прервав против обыкновения работу, она бродила среди цветов, дивясь чарующим творениям неутомимых рук нового садовника. Вдыхая сладостный, пьянящий аромат, укладывала в корзину цветы, срезанные для букета, который поставит в вазу у себя в спальне. Бархатистые лепестки еще хранили на себе капельки утренней росы. Низко наклонившись к цветку на раскидистом кусте, Алиса вдруг ощутила, как кровь отхлынула от лица, голова закружилась и затошнило. В глазах поплыли желтые пятна, потом все померкло, и, потеряв сознание, она упала.

– Леди Алиса! – закричал в панике Нед, увидев, как она рухнула, и бросился на помощь. – Что с вами?

Алиса с трудом приоткрыла глаза, узрев вихрь цветовой мешанины, из которой, постепенно фокусируясь, появилось встревоженное лицо Неда.

– Ничего, Нед, – дрожащим голосом заверила она. – Нед бережно поднял ее на ноги. – Похоже, потеряла равновесие.

– Правда, ничего? – повторил недоверчиво Нед. – Вы жутко бледная. Давайте доведу вас до дому, и вы полежите!

У застекленных дверей им встретился мистер Уолш.

Господи, что случилось? – воскликнул он, увидев, как Нед ведет Алису, а она, опираясь на его руку, еле переставляет ноги. – Вы поранились, леди Алиса?!

– Благо, нет, мистер Уолш, – сказала Алиса, стараясь представить все как пустяк. – Упала по своей неповоротливости. Спасибо Неду – помог. Благодарю, Нед!

Она осторожно отодвинулась от молодого человека, вцепившись в край стола красного дерева, чтобы не покачнуться, льстя себя надеждой, что они ей поверят и уйдут. Ощутив опять приступ тошноты, молча взмолилась, чтобы они ушли прежде, чем она опозорится, исторгнув скудный свой завтрак. Прикрыв глаза, сделала глубокий вдох, пытаясь сдержать рвотный позыв.

– Я позову Мейвис, – сказал Нед, наблюдавший за Алисой с нарастающей тревогой.

– Не надо, Нед, – запротестовала Алиса.

Но Нед все равно вышел. Не столь решительный мистер Уолш усадил Алису на канапе и налил ей стакан воды. Он бестолково суетился вокруг нее, и она почувствовала, что вот-вот взвоет от его непрошеной помощи. Ее мутило, как при штормовой качке, и сдерживать рвоту стоило таких усилий, что она вся покрылась испариной. Они оба вздохнули с облегчением, когда появилась Мейвис.

– Что такое, отчего ты упала, девочка моя? – бурно включилась Мейвис. – Нед говорит, ты в саду упала в обморок!

– Ничего подобного! – заупрямилась Алиса. – Я просто потеряла равновесие. Не понимаю, зачем вся эта суета! – Алиса простодушно посмотрела на взволнованные лица.

– Похоже, вы ее перегрузили, мистер Уолш, – сделала вывод Мейвис, явно не одобряя, что Алиса побелела как саван, – ни кровинки в лице.

– Уверяю вас, – горячо завозмущался мистер Уолш, – я не перегружал леди Алису. – Наклонившись, он пристально посмотрел на Алису. – Однако, признаться, выглядит она осунувшейся. Наверное, сегодня ей стоит отдохнуть. Думаю, сегодня я справлюсь и без нее.

Алиса открыла было рот, чтобы возразить, но, увидев в глазах Мейвис настойчивый протест, сдержалась.

– Благодарю, мистер Уолш, – нехотя уступила Алиса. – Я тронута вашей заботой. До завтра!

– Надеюсь, вам скоро станет лучше, – сказал мистер Уолш на прощание.

– Если я больше здесь не нужен, то пойду работать, – сказал и Нед. – Прибыла новая карета лорда Тристана, и я должен помочь Хоукинзу почистить ее.

Алиса слегка подосадовала, что Нед не обратил внимания на ее одобрительный кивок и не ушел, пока не получил разрешения от Мейвис.

Когда они остались вдвоем, Алиса почувствовала на себе пытливый взгляд Мейвис.

– Я совершенно здорова, Мейвис, – торопливо заверила она свою старую няню. – Не понимаю, с чего вы все переполошились.

– Но выглядишь-то ты не очень здорово.

– Спасибо, – саркастически откликнулась Алиса.

– Пойду-ка попрошу миссис Стрэттон заварить тебе свежего чайку. Он утихомирит твой желудок.

– А откуда тебе известно, что меня мутит? – спросила Алиса и осеклась, поняв, что сама себя выдала.

Мейвис прищурилась и сжала губы.

– Выходит, самое время поговорить нам серьезно, девочка моя. Ты ведь хочешь о чем-то рассказать мне, разве нет?

– Ох, Мейвис! – и глаза Алисы затуманились. – Я не могу рассказать тебе всю правду.

Мейвис тяжко вздохнула – вот и подтвердились ее худшие подозрения.

– Ну, если не хочешь говорить правду, то вообще ничего не говори, – и она успокаивающе похлопала ладонью по руке Алисы. – Должна сказать, что ты не первая девушка, которая вдруг узнает, что у нее будет ребенок.

– Но как же я с этим справлюсь, Мейвис? – Алиса содрогнулась, стараясь освоиться с этим положением в ее жизни.

– Да, в этом тебе наверняка необходима помощь. Ну, во-первых, у тебя есть я. А во-вторых, посмотрим, что по этому поводу скажет герцог, – закончила проницательная Мейвис.

Алиса взглянула на Мейвис с восхищением – ничего ведь не ускользнет от старушки.

– Я не могу выйти за него, – произнесла Алиса упавшим голосом. И прозвучало это так жалобно, что Мейвис просто не узнала свою сильную, умную Алису.

– Но ты собираешься сообщить ему о ребенке? Или нет? – обеспокоилась Мейвис.

– А у меня есть выбор?

– Нет, – уверенно произнесла Мейвис.

– Значит, сообщу. Сегодня напишу ему. Герцог сказал, чтобы в случае необходимости я писала ему в Рэмзгейт-Касл или в Лондон. – Алиса застенчиво опустила глаза. – Я тебя очень разочаровала, да, Мейвис?

– Ничего подобного! – и старушка крепко обняла Алису.

Разумеется, у Мейвис все внутри перевернулось, когда Алиса спокойно сообщила, что не выйдет замуж за герцога. «Что там между ними было, то было. Может, все еще и наладиться, – решила Мейвис. – Сейчас надо думать о ребенке, который родится». Мейвис, несмотря на скептицизм Алисы, свято верила, что герцог не бросит девушку в беде.

– Ну, хватит плакать! – сказала Мейвис, почувствовав слезы Алисы у себя на плече. – Все образуется! Давай-ка подумаем! Скажи мне, как ты себя чувствуешь последнее время?

– Ужасно! – воскликнула Алиса с признательностью за то, что наконец-то может поведать обо всех симптомах. – Все время устаю, а от запахов стряпни миссис Стрэттон у меня все время позывы к рвоте.

Мейвис понимающе покивала.

– У твоей мамы было то же самое. Не переживай, все это пройдет.

Вынув белоснежный носовой платок, она молча подала его Алисе. Они долго еще говорили и высчитали, что ребенок родится перед Рождеством. Когда Мейвис уходила, Алиса спокойно попивала чай и чувствовала себя намного лучше. От того, что все открылось, на душе стало легче. Напишет герцогу, и они найдут приемлемое решение.

Весь остаток дня Алиса провела, запершись в своей комнате, за письменным столом, пытаясь сочинить письмо герцогу. Но ничего не получалось, ибо она не знала, о чем писать. В конце концов она начеркала краткую записку, в которой спрашивала о его здоровье и просила совета о подходящем свадебном подарке Тристану и Каролине. Написав два экземпляра на лучшей почтовой бумаге с водяными знаками, один адресовала в Рэмзгейт-Касл, а другой – в Лондон, в дом герцога на площади Гроувенор-Сквер. Она не знала, где в данное время живет герцог, и решила не рисковать и отправить письма в оба места. На обоих конвертах она четко вывела «Лично», надеясь, что это сразу привлечет внимание Моргана и он немедленно прискачет в Вестгейт-Мэнор.

Но все это было напрасно. Все ее старания пропали даром, так как герцог никогда не получил ни одного из этих писем.

Анри Дюпонсу нравилось быть шпионом. Он любил и тревожное возбуждение, порождаемое опасностью, и, разумеется, деньги. Он был не из тех, кто шпионит из преданности своей стране или идее. Он шпионил потому, что при этом доходил до предельного возбуждения.

Тот факт, что шпионаж рассматривался как особо тяжкое преступление, караемое смертью, нисколько не заботил Анри. Чтобы казнить кого-то, надо сначала его поймать, как резонно заключил Анри, но он-то не собирался дать себя поймать. Ни за что. Он ведь слишком умен для этих тупых английских властей.

Информацию для французов добывать до смешного легко. Так называемая британская аристократия знает все обо всем, но совершенно не умеет держать язык за зубами. Выпьешь в светском обществе с кем-нибудь пару рюмок, поиграешь с кем-то в карты – и уже представляешь, кто в министерстве обороны располагает нужными сведениями. А дальше – проще: остается только внедрить своего человека, а знать ведь меняет слуг как перчатки. Когда агент внедрен, в дело включается Сокол. Даже после многих месяцев совместной работы Анри продолжал благоговеть перед талантами Сокола. Не было еще случая, чтобы коварный, безжалостный и ловкий Сокол не достал искомых документов. Хотя этого шпиона изначально натаскивал сам Анри, он теперь признавал, что способности Сокола достойно соперничают с его собственными.

В гостиную вошла Мадлен Дюпоне и отвлекла Анри от работы. На ней был тонкий, полупрозрачный, небрежно повязанный поясом пеньюар. Она подошла к Анри сбоку и, робко пробежав пальцами по его волосам, соблазнительно потерлась о него своим гибким телом, привлекая к себе внимание. Они только что провели целый час в постели и, казалось, совершенно иссякли, но ее поведение, напомнившее ему, как он глубоко вонзался в ее алчущую плоть, заставило его снова восстать.

– Пойдем в постель, Анри, – надула губки Мадлен и дразняще выставила груди. – Мне без тебя одиноко.

– Ну и ненасытная же ты сучка! – фыркнул он раздраженно. – Ты же знаешь, что мне надо скопировать эти документы и отдать их обратно Соколу до шести вечера. Их следует вернуть хозяину прежде, чем он обнаружит пропажу.

– Сидишь тут часами, – заныла Мадлен. – Почему так долго?

– Я применил новый код, – признался Анри, – а он очень сложный и требует полного внимания.

– Другой код? Опять? Ну почему Сокол все время настаивает на изменении кода?

– Потому что у нас постоянно меняются курьеры, а Сокол не хочет садиться на скамью подсудимых, если курьера схватят. Разве не разумно?

Мадлен состроила гримасу, показав свое отношение ко всему этому.

– Не знай я тебя лучше, мог бы подумать, что ты ревнуешь меня к Соколу, – подразнил Анри.

– Ха! – отозвалась она и тряхнула длинной гривой своих каштановых волос. – Даже смешно!

Мадлен, вопреки всеобщему мнению, не доводилась ему родной сестрой. Она была его сообщницей и любовницей и дома помыкала им так же, как он притворно ею на публике. Оба они были беспризорными оборванцами и едва выживали на улицах революционного Парижа, когда их подобрал Филипп Лобер. Он удирал с родины, а его сестра заплатила ему большие деньги, чтобы он увез ее двух детей. Он не слишком-то нянчился с малышами, те заболели и умерли. Филипп был очень расстроен этим, ибо дети были ему нужны как предмет опеки, необходимой, чтобы получить доступ к огромному состоянию Дюпонса. И Филипп выдал маленьких тогда Анри и Мадлен за своих племянников. Потом его сестре с мужем отрубили головы на гильотине, и Филипп стал обладателем их банковских вкладов, размещенных за пределами Франции. Беглая троица поселилась в Англии, где была принята с распростертыми объятиями в английском светском обществе: пара сироток и их «дядя», умудрившийся вырвать своих малолетних подопечных из пасти смерти.

В светском обществе первостепенную важность имеют внешний вид и манеры, и Филипп заставил своих подопечных обрести и то, и другое. Филипп был безжалостным, бессовестным типом, лишенным каких бы то ни было моральных устоев, и эти свойства он передал Анри и Мадлен. Эти двое хорошо усвоили его уроки, а дар к обману у них был от природы, и они прекрасно устроились.

– А это что такое? – спросила Мадлен, рывшаяся в бумагах на письменном столе Анри, поднимая два белых конверта из Вестгейт-Мэнора.

– Эти, – Анри небрежно отмахнулся, – я захватил по ошибке. Письма герцогу Джиллингему. Написано «Лично», показались важными. Но там – ничего. Какая-то дура просит совета у герцога о свадебном подарке Тристану с Каролиной.

– Положить их в стопку возврата?

– Не надо. Я взломал на них печати, а восстанавливать нет времени. – Анри продолжал выводить какие-то закорючки на бумаге еще несколько минут, потом отложил перо. – Вот. Закончил, – произнес он с удовлетворением. – Теперь поди ко мне и покажи, как ты соскучилась.

Время шло, а от Моргана вестей не было. Алиса все больше страдала. Мутило ее теперь гораздо сильнее и непредсказуемо. Она уж и не знала, когда ей станет худо и она бросится прочь, зажав рот и задыхаясь от рвотных позывов. Это очень осложняло ее жизнь. Она была уверена, что мистер Уолш считает ее серьезно больной, ибо по два раза на дню, прервав его на полуслове, она вылетала из помещения и ее рвало.

По совету Мейвис Алиса стала носить в карманах платья грубые галеты и грызла их всякий раз, когда ее начинало мутить. Это ей немного помогало, и Алиса была признательна Мейвис, знавшей все, что облегчает страдания будущей матери. Алиса полностью полагалась на ее советы.

Миссис Стрэттон удивлялась внезапному пристрастию Алисы к неаппетитным сухарям, но никаких замечаний не делала. Алиса благодарила судьбу за то, что повариха, занятая по горло переоборудованием кухни, не успевала интересоваться ничем другим. Алисе меньше всего хотелось привлекать к себе излишнее внимание. Ее все раздражало, и настроение у нее менялось слишком непредсказуемым образом, чтобы еще выдерживать и чужое пристальное внимание.

А объем работ удвоился, так как мистер Уолш, покончив с проектом, вознамерился завершить весь ремонт и все переделки дома к осени. Днями Алиса была очень занята, но ночами ее одолевали иные мысли. Сначала добрые – о той крошечной жизни, что набирала силы внутри ее тела, а затем злые – о том мужчине, кто заронил в нее эту жизнь.

Мысли ее метались от восторга к ужасу, когда она пыталась предугадать, как Морган отреагирует на их не родившееся еще дитя. Лежа без сна, она капризно прикидывала, что Морган сделает для нее и ребенка.

Она предполагала, что Морган установит своего рода пособие. Быть может, даже предложит купить им какой-нибудь дом. Она не станет возражать, если их жилище будет в таком месте, где никто ее не знает. Несколько лет назад миссис Стрэттон рассказывала ей о младшей дочери леди Хармон, Анне, которой сломал жизнь, согласно достоверным источникам, уже женатый лорд Алберт Джонсон.

По-видимому, рожать ребенка Анну отправили в Италию, и больше ее никогда не видели. Однако Алиса понимала, что теперь, при том, что творится в Европе, уехать из Англии практически невозможно.

Порою у нее мелькала и робкая мысль о браке, но, зная о резко отрицательном отношении Моргана, она не придерживалась романтического взгляда, что следует настаивать на женитьбе. Но в каком-то крошечном кусочке ее сердца упрямо жила надежда, что герцог женится на ней из искреннего расположения и любви, а не по обязанности. Это была самая дорогая фантазия, хранимая в самой глубине души.

Алиса знала, что, независимо от решения Моргана, она его примет, смирив гордость и не возмущаясь. Она верила, что Морган, несмотря на их разрыв, будет великодушен и сделает все, что в его силах, чтобы помочь ей и ребенку.

Ее первостепенной заботой было защитить трепещущую внутри ее лона маленькую жизнь, которая поначалу ее испугала, потом вызвала негодование, а теперь была дорога. Она укроет дитя свое, защитит его даже ценою своей жизни, не позволит причинить вреда ему.

Алиса решила, что там, где они поселятся, она выдаст себя за вдову и на ребенке не будет позорного клейма незаконнорожденного. Она содрогнулась от одной мысли, что ее ребенка могут злобно осмеять и изгнать из общества.

Одинокое детство оставило глубокие шрамы в душе Алисы, и она преисполнилась решимости вырастить ребенка в обстановке надежной уверенности, чтобы он не стыдился ни своего происхождения, ни своих родителей. Очевидно, невозможно будет наделить его правами, присущими ему по рождению, но она вырастит его в атмосфере всей любви, на какую она способна. Дитя всегда будет чувствовать ее любовь, будет знать, что желанно, и никогда не будет испытывать большей нужды, чем она.

Все окна и двери были распахнуты, чтобы теплый июльский ветерок продувал кухню. Было воскресенье, и в Вестгейт-Мэноре стояла странная тишина – не слышалось ни пил, ни молотков. Алиса, спокойно сидя на обычном своем месте, пила чай в компании Перкинза, миссис Стрэттон, Мейвис, Неда и Люси. Все взоры были обращены на Перкинза, который вслух читал восторженный отзыв о бракосочетании Тристана и Каролины, опубликованный в лондонской газете «Тайме». Хотя этот номер газеты и вышел несколько недель назад, чудные подробности блистательного события, изложенные изящным слогом, радовали слуг, будто в столь знаменательный момент и они принимали участие в личной жизни хозяев.

Алиса, вопреки намерению игнорировать детали, слушала, как все, мысленно представляя красоту церемонии. «Наряд невесты, очаровательное творение из шелка и тафты белого цвета, по вороту и рукавам был отделан тонкими брюссельскими кружевами ручного плетения; корсаж усыпали мелкие жемчужины; в руках невеста держала букет цветов апельсинового дерева. – Перкиз сделал глоток чая и продолжал: – Обеты верности были принесены в церкви Святого Георгия на Гановер-Сквер, на обручении присутствовал сам принц-регент. Рядом с женихом стоял его брат, Морган Эштон, герцог Джиллингем, а невеста опиралась на руку своей сестры, леди Присциллы Огден. Неуловимый герцог и сам привлек к себе повышенное внимание тем, что избрал себе в спутницы на обряде некую Мадлен Дюпоне, сестру графа Анри Дюпонса. Это возбудило многочисленные толки – не быть ли вскорости еще одной свадьбе».

Алиса чуть не поперхнулась чаем, представив себе Моргана с другой женщиной. Решив больше не подвергать себя этим страданиям, она стремительно вышла их кухни. Уже стоя одиноко перед окном в своей спальне, уныло спросила себя: «А эта Мадлен – его любовница?» Слезы потекли по лицу, но тут же Алиса отвлеклась – у нее в животе что-то шевельнулось. Движение было слабое, и Алиса не сразу поняла, в чем дело, но оно повторилось, и слезы полились ручьем. Ребенок зашевелился! Это было так таинственно, но так страшно.

Алиса прижала ладони к животу, словно баюкая его. «Я люблю тебя, малыш! – кричало ее сердце Пусть твой отец и не любит нас с тобой!»

Алиса еще пуще расплакалась, вспомнив о Моргане с Мадлен Дюпоне на бракосочетании.

В дверь постучали, и она перестала плакать.

– Это я, Мейвис, – прозвучало из-за двери. – Пришла проверить, как ты.

Алиса сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. Вытерла глаза и впустила Мейвис. Затворив дверь, обернулась к старушке.

– Сроки подходят, Мейвис, – сказала Алиса спокойным тоном, – и мне пора начинать действовать.

– А не лучше ли все-таки сначала дождаться приезда герцога? – неуверенно спросила Мейвис.

Алиса твердо посмотрела на нее:

– Он не приедет, Мейвис.

– Откуда тебе это известно? – начала Мейвис.

– Перестань, Мейвис! – перебила ее Алиса. – Прошло уже больше шести недель, как я отправила письма. А от него все никаких вестей. Самое время взглянуть правде в лицо. Герцог окончательно порвал со мной.

– А я уверена, что ты ошибаешься. Напиши ему снова.

– Нет! – горячо возразила Алиса. – Не хочу больше унижаться. Ты же слышала, что написано в газете. У герцога теперь есть новые, более приятные заботы. А я – сама по себе.

– Ты же знаешь, что в газете напечатана пустая трепотня, – продолжала Мейвис, стараясь убедить Алису не терять надежды.

– Я провела много бессонных ночей, пытаясь угадать отношение герцога к тому, что он станет отцом, – грустно призналась Алиса. – Его молчание служит ответом.

– Бедная моя девочка! – произнесла Мейвис с искренним сочувствием.

– Я ощутила, как он шевелится, – прошептала Алиса с нежным благоговением и крепко сжала руки Мейвис. – Нет времени горевать, Мейвис. Я вся нужна ребенку, ведь у него, кроме меня, нет никого. И ради него я должна оставить пустые надежды.

– Так что же мы собираемся делать?

– Сначала найдем, где жить. Я намерена выдавать себя за вдову, поэтому мы не можем поселиться вблизи от Гэмпшира.

– А как с деньгами? – спросила Мейвис. – Нам хватит?

– Я сохранила все, что до сих пор заработала. Это немного, но на еду нам какое-то время хватит. Как думаешь, сколько еще не будет заметно?

Алиса стояла перед зеркалом и критически рассматривала себя, поглаживая руками живот. Поясница ее располнела, груди налились, но старые, выцветшие ее платья еще годились. Она не думала, что кто-то уже заметил изменения в ее фигуре, но если даже и заметил, то вряд ли объяснил это беременностью.

Мейвис придирчиво оглядела ее.

– Через месяц-другой твой живот уже будет бросаться в глаза, – предсказала старая няня.

– Через три недели уедет мистер Уолш. Он полагает, что оставшаяся работа будет проводиться под моим руководством. Если мы останемся до конца ремонта, то доживем здесь до середины сентября. И к тому времени у меня все будет видно?

Мейвис закивала.

– Да, конечно. К тому времени ребенка уже не скроешь.

У Алисы от сокрушения опустились плечи.

– Надо как-то выиграть время. Она зашагала по комнате и принялась размышлять вслух: – Я ведь проверяю проделанную за день работу к вечеру. Если я стану дожидаться, пока все не уйдут, то никто из рабочих меня и видеть не будет. Обо всех недочетах, обнаруженных мною, на следующее утро Перкинз может сообщать соответствующим рабочим. Мистер Уолш уезжает отдыхать; Люси, Молли и Хоукинз уезжают погостить у родных. Слуги не вернутся, пока сюда не въедут Тристан с Каролиной. Останутся Перкинз и, конечно, Нед, но как мне набраться храбрости рассказать им правду о моем положении!

– А как насчет миссис Стрэттон? Алиса расстроено застонала.

– Очень неловко рассказывать все Перкинзу и Неду, но они-то будут хранить мой секрет. Миссис Стрэттон очень хорошо относится ко мне, но, боюсь, никакие добрые чувства не могут сдержать ее язык. Очень опасно доверяться ей.

– Погоди-ка, – перебила ее Мейвис, почувствовав расположение к изложенному замыслу. – Ведь миссис Стрэттон постоянно толкует, что ей очень хочется съездить к двоюродной сестре в Плимут. Если мы убедим ее сделать это через несколько недель, то она не вернется, пока здесь не поселятся Тристан и Каролина, и у нас будет много времени.

– Но нам еще нужно время, чтобы подыскать себе жилье, а не помешало бы еще и заработать за несколько недель, – добавила Алиса.

– У меня теперь есть пенсия от герцога, а пока мы не найдем подходящий домишко, пожить мы можем у моей сестры в Корнуолле.

Алиса совсем забыла о пенсии Мейвис, щедром даре герцога. «Как это он мог быть столь великодушен к едва знакомой ему женщине, и в то же время бросить своего еще не появившегося на свет ребенка?! Его незаконнорожденное дитя», – резко напомнила она себе.

– Ну, что ты об этом скажешь? – спросила Мейвис.

– Остается проблема с Тристаном и Каролиной, – подытожила Алиса. – В последнем письме Тристан сообщил, что они и помыслить не могут о переезде в Вестгейт-Мэнор до Рождества. Дом не будет готов до начала нового бального сезона, а Каролина намерена пребывать в Лондоне и посещать все светские мероприятия. Уверена, он останется при ней и не сможет часто бывать здесь. Я могу писать ему обо всем ходе работ чаще, но когда он приедет, я уж совсем выйду из строя.

– А ты не думаешь, что у него возникнут кое – какие подозрения?

– Возможно. Если так, то мы уедем. Я уповаю только на то, что он слишком увлечен своей новобрачной, чтобы обращать особое внимания на меня или этот дом.

– Значит, решено, – вздохнув, заключила Мейвис.

– Да, – рассеянно согласилась Алиса, продолжая размышлять над денежной проблемой. Она подумала о ненужной мебели, в большом количестве составленной на чердаке. – У меня появились кое – какие соображения, как нам добыть еще немного денег до нашего отъезда.

– Ладно, хватит уже строить планы, – пресекла Мейвис, обеспокоенная усталым видом Алисы. – Ложись-ка да поспи как следует. К обеду я тебя разбужу.

Алиса хотела было запротестовать, но вдруг почувствовала, как она вымоталась. Теперь как никогда прежде очень важно беречь себя. Многое еще предстоит сделать. Сентябрь не за горами, а ей надо подготовиться к отъезду из Вестгейт-Мэнора. Навсегда.

 

Глава 12

Тристан вошел неторопливо в кабинет герцога, где за письменным столом сидел Морган. Он удобно устроился на стуле, обитом кожей, и задрал ноги, небрежно положив их на край столешницы.

– Каролина хотела бы знать, не найдется ли места для нас в твоей карете нынче вечером. Бабушка отпросилась отдохнуть от вечерних развлечений, а Каролина затвердила, что вам с Мадлен нужны провожатые в оперу.

Морган недовольно глянул на Тристана.

– А откуда Каролине известно, что вечером я везу Мадлен в оперу?

Тристан закинул руки за голову и проговорил, зевнув:

– Они же обе были на дружеской встрече в конце дня у леди Джерси. А сообразить, что сопровождать Мадлен будешь ты, может и не гений. В последние месяцы ты же просто прилип к этой женщине.

В этих словах Морган уловил еле заметную иронию.

– Не одобряешь, братик? – спросил Морган, приподняв одну бровь.

– Не сердись, Морган, – ответил Тристан. – Я это сказал без всякого умысла. Но если тебя действительно интересует мое отношение, то я не то чтобы не одобряю этой твоей привязанности, я ее просто не понимаю.

– Разве ты не находишь Мадлен Дюпоне привлекательной? – Морган улыбнулся, что стало редкостью в последнее время. – Вот уж не думал, что наступит день, когда ты перестанешь реагировать на красивых женщин. Неужели женитьба так изменила тебя, Трис?

Тристан пожал плечами:

– Может, Мадлен и хороша собой, – допустил он. – Бог знает, но мой шурин по-прежнему увивается вокруг нее, вопреки тому, что на людях ты для прекрасной мадемуазель вроде бы главный. Да и сам-то ты рядом с нею не выглядишь счастливым. А я ведь всегда надеялся, что уж если ты еще раз остановишь свой выбор на какой-то женщине, то это принесет тебе счастье.

– Я не остановил свой выбор на Мадлен Дюпоне, – уточнил Морган. – Скажем, сейчас я ею увлечен.

Моргана поразила проницательность Тристана, но он надеялся, что другие не так хорошо разобрались в ситуации. На самом деле за последние месяцы ему надоела компания француженки, но для министерства обороны было крайне важно, чтобы он держался как можно ближе к Мадлен Дюпоне и ее брату Анри.

Морган потянулся к серванту и достал два стакана. Налил себе и брату по приличной порции портвейна. Передал стакан брату и ловко изменил тему.

– Скажи, когда вы переедете в тот мавзолей, что я вам подарил? Я полагал, что он будет готов к августу.

– И я, – откликнулся Тристан и рассмеялся, уступая нежеланию Моргана обсуждать Мадлен. Он переживал за брата, но не навязывался. Знал, что Морган при желании сам расскажет ему все, когда сочтет нужным, но не ранее. – Восстановление дома уже заняло чертовски много времени, но до конца еще далеко. Мое преклонение перед бабушкой за последние месяцы возросло во сто крат – как она в течение двадцати лет выдерживала дедушкины работы по восстановлению Рэмзгейт-Касла, мне не понять. И они ведь подолгу жили там, пока шли работы. Там же с ума можно было сойти.

Морган, засмеявшись, согласился:

– Недаром же ее герб выбит на камне над главным входом.

– Есть надежда, что мы переедем в Вестгейт – Мэнор незадолго до Рождества. Каролина хочет подождать, пока все не завершится, – продолжал Тристан. – Хотя многие уже разъехались по своим летним резиденциям, здесь еще достаточно светских развлечений, удерживающих Каролину в городе. – Его красивое лицо вдруг нахмурилось. – Надеюсь, мы еще не очень надоели, Морган? Если ты хочешь пожить спокойно, мы можем переехать к родным Каролины.

По опечалившемуся лицу брата Морган увидел, как этого Тристану не хочется.

– Не смеши, Трис! Этот дом – такой же твой, как и мой. Я искренне рад вам, и бабушка тоже. Ты же знаешь, что она наслаждается обществом Каролины.

– Обещаю, мы очень скоро оставим тебя в покое. Мистер Уолш уже уехал из Вестгейт-Мэнора, и отделочными работами руководит леди Алиса.

Морган ощутил, как его сердце всколыхнулось при упоминании об Алисе. Редкий день он не думал о ней. Сначала он пытался убедить себя, что его влечет к ней чисто физически, но ни одна женщина не вызывала в нем такого интереса ни в постели, ни вне ее. Он говорил себе, что со временем все пройдет, но само это время как-то очень медленно проходило. Ему не хватало оживленных бесед с Алисой, ее воодушевленного отношения к жизни. Порою он даже жалел, что ей не пришлось написать ему, что она зачала от него. Это была эгоистичная, жестокая мысль, но только так он смог бы под благовидным предлогом вновь войти в ее жизнь.

– Как поживает мисс Каррингтон? – спросил Морган небрежным тоном.

– Сам бы хотел знать, – ответил Тристан, сделав глоток великолепного вина. – В последнее время, заезжая в Вестгейт, я ни разу не застал ее там. Если бы я не знал ее хорошо, то мог бы подумать, что мисс Каррингтон избегает меня.

Морган саркастически усмехнулся. Действительно, не похоже на ту Алису, какую он знал. Она никогда ни от кого не убегала. Кроме него самого.

– Сильно сомневаюсь в этом, – произнес Морган тоном знатока.

– Да, ты, возможно, и прав. Но гораздо вероятнее, что она стала жертвой моего неотразимого обаяния и, безнадежно влюбившись, не в силах лицезреть меня, поскольку я женатый человек и посему ей недоступен.

– Не нахожу это забавным, Тристан!

– Бога ради, успокойся, Морган! Я же шучу! – Тристан изумился, увидев, как помрачнело сердитое лицо Моргана. Оно выглядело явно угрожающе.

Морган запустил пальцы в шевелюру и сделал глубокий вдох.

– Извини, Трис. Похоже, в последнее время я стал излишне раздражительным.

«Интересно», – подумал Тристан, насторожившись из-за столь явных притязаний Моргана на Алису Каррингтон. И решил проверить дальше.

– Знаешь, я иногда думаю – почему леди Алиса не выходит замуж? Личность весьма симпатичная, умная, обаятельная, приветливая. А если ее еще и приодеть, то она вообще будет потрясающей. – Он внимательно следил за Морганом, и реакция брата его не разочаровала.

– Она очень красива, – прошептал Морган с выражением чуть ли не грезы на лице, вспомнив, как он впервые увидел Алису обнаженной. Она была так мила, открыта и податлива, и Морган признался себе, что очень тоскует по ней, особенно после того, как убил столько времени на Мадлен Дюпоне, суетливую, эгоистичную и назойливую.

Морган понял, что Тристан внимательно смотрит на него, и тут же взял себя в руки.

– В тех условиях, при которых она воспитывалась и повзрослела, у мисс Каррингтон, полагаю, было немного возможностей встретить достойного человека.

– Да, думаю, ты прав, – согласился Тристан, не преминув отметить томные глаза и тоскующие интонации Моргана, толковавшего об Алисе. Но с его трактовкой пока можно подождать. Тристану захотелось выяснить, как это такая строгая мисс Каррингтон сумела столь глубоко поразить его стоического брата. Эту тайну необходимо было раскрыть.

Огромные старинные часы в холле пробили шесть.

– Прости, что прерываю, – извинился Морган перед Тристаном, – но у меня важная встреча в половине седьмого, и не хотелось бы опаздывать. Если ты и Каролина решите поехать в театр со мной, то я выезжаю в восемь. – И, коротко кивнув на прощание, Морган вышел из кабинета.

Морган сидел напротив лорда Каслрея, внимательно просматривая последние донесения. Сведения, оставленные им в лондонском доме и Рэмзгейт-Касле, спустя долгое время попали в руки французов. Хотя частный берег у Рэмзгейт-Касла теперь и очень редко навещался французскими связными, вся информация, полученная герцогом в министерстве обороны, была обнаружена и поступила к французам. Сокол знал свое дело.

Морган все лето гонялся за ним по всем увеселениям и теперь был раздосадован, что нисколько не приблизился к возможности опознать личность Сокола. Он был убежден, что Анри Дюпоне – французский шпион, и Мадлен, вероятно, тоже, поэтому он и держался рядом с этой парочкой. Он был также уверен, что Анри – не Сокол, а просто его соучастник. Но до сих пор ни герцогу, ни другим агентам, участвовавшим в деле, не удалось поймать шпионов с поличным или добыть улики против них.

– Это краткий перечень сведений, которые недавно выкрали и собирались переправить через пролив, – начал без лишних церемоний лорд Каслрей. – На сей раз нам удалось изловить курьера уже на пути во Францию, но дешифровка кода потребует времени. Думаю, что большая часть этой информации исходила от вас. Вы можете это подтвердить?

Закончив читать донесения, Морган кивнул.

– Это было у меня дома, в Лондоне, – сказал он о первом листе и с неприязнью бросил его на стол. – Пара других лежала в моем кабинете в Рэмзгейт-Касле. Могу добавить, что один из них я запер в весьма замысловатый тайник. Да, меня, конечно, держат под постоянным прицелом. Ничего из тех сведений, что я прятал, не осталось необнаруженным.

– А что с четвертым? – спросил лорд Каслрей, передавая Моргану последний документ.

– С четвертым? – эхом отозвался Морган с удивленным выражением лица. Внимательно прочитал документ.

– По-моему, этот лист содержит более поздние сведения, но потребуется чертовски много времени на дешифровку. А вы не узнаете его?

– Узнаю, – задумчиво проговорил Морган. – Этого, лорд Каслрей, никогда не было у меня дома ни в Лондоне, ни в замке.

– А где?

– В таком месте, где, я думал, они сохранятся, – сказал Морган, и искренняя улыбка запечатлелась на его красивом лице. Сведения, которые он держал сейчас в руках, он спрятал в старом бюро в библиотеке Вестгейт-Мэнора. Он не видел их с того дня, более пяти месяцев назад. – Думаю, лорд Каслрей, это как раз тот промах, которого мы так долго ждали. Похоже, Сокол наконец-то совершил ошибку. И она ему будет дорого стоить.

– Трис!.. Тристан! – орал Морган, громко колотя в запертую дверь спальни Тристана и Каролины. – Трис, мне надо видеть тебя немедленно! Чтобы через пять минут был у меня в кабинете! – скомандовал он и ушел прежде, чем брат успел бы заспорить.

– Святые небеса! Морган! – напустилась вдовствующая герцогиня на внука, выйдя в холл, чтобы посмотреть, отчего весь шум. – Что ты раскричался, как торговец рыбой?

– Прошу прощения, мадам, – извинился с улыбкой Морган. – Пытался выманить Тристана из спальни. Должен незамедлительно поговорить с ним, это очень важно!

– Но, Морган, по-моему, Тристан занят. Они с Каролиной… м-м-м… отдыхают перед вечерним выходом, – объявила герцогиня.

– Отдыхают, ага! – протянул Морган. – Тристан с Каролиной то и дело «отдыхают». Утром, днем, ночью – все «отдыхают». Понимаю – молодожены, но мне до зарезу надо переговорить с Три – сом по одному очень важному делу. Долго не задержу. Потом он опять сможет «отдохнуть». – Морган лукаво ухмыльнулся герцогине. – В чем дело, бабушка?! Сдается, вы покраснели!

Ничего подобного! – приосанившись, возразила герцогиня. Щеки у нее зарделись, и Морган вовсю рассмеялся. – Ты бываешь совершенно невозможен, Морган!

Морган поднялся по лестнице и чмокнул герцогиню в щеку. Впервые за многие месяцы настроение у него после встречи с лордом Каслреем значительно улучшилось. Ему срочно нужно было выяснить кое-что, о чем знал только Тристан, и ему не терпелось увидеть брата.

– Хоть вы их поторопите, бабушка! Если Тристан не явится через десять минут, я ворвусь к ним и вытащу его!

– Ничего такого ты не сделаешь! – возразила герцогиня, якобы потрясенная, но, сверкнув глазами, сама себя выдала. – Давай, убирайся, Морган! Я уверена, что брат зайдет к тебе, как только сможет, – и она подтолкнула его, не слишком-то нежно, к лестнице.

Минут через двадцать в кабинете Моргана появился недовольный Тристан. Он даже не удосужился одеться как следует: был без галстука, без сюртука – просто в батистовой сорочке с распахнутым воротом, брюках и башмаках. Он был явно раздосадован на брата за несвоевременное вмешательство.

– Что это еще за важная чертовщина, из-за которой нельзя дождаться вечера, Морган? – вызывающе спросил Тристан, входя в кабинет.

– Успокойся, Трис, – проговорил тихо Морган. – Приношу извинения, что помешал тебе, но это действительно важно. Для начала мне надо знать, где сейчас Генри Уолш. Я должен с ним немедленно связаться. – Морган ухмыльнулся: – Между прочим, у тебя не застегнуты брюки.

Тристан холодно посмотрел на брата и спокойно застегнул брюки.

– Ты помешал мне, Морган, в самом разгаре кое-чего весьма настоятельного. Вряд ли Каролина когда-нибудь простит тебе это.

– Думаю, она соберется с силами и попробует, – вставил Морган. Затем, словно не замечая сердитых глаз брата, опять перешел к своим делам: – Еще мне нужен полный список рабочих, которых ты нанимал в Вестгейт-Мэноре. И поставщиков. Я понимаю, что всего мною требуемого нет у тебя, поэтому я и должен переговорить с мистером Уолшем. Знаю, что у тебя должны быть кое-какие записи, и я хотел бы просмотреть их прямо сейчас. Мне также надо знать, кто бывал там с тобою и Каролиной. В общем, я хочу иметь список всех, чья нога ступала на землю Вестгейт-Мэнора за последние пять месяцев.

Морган выжидающе взглянул на брата, а тот ответил взглядом, полным недоумения.

– Совершенно ничего не понял из твоих речей. Даже если я смогу предоставить тебе все эти сведения, в чем я сомневаюсь, то что ты с ними будешь делать?

Морган немного подумал. Он не мог выдумать правдоподобную ложь и взвесил – не сказать ли брату правду. В итоге решил, что безопаснее для всех участников дела будет, если никто посторонний не узнает о его расследованиях. Даже если возможно, что Сокол как-то связан с Тристаном, лучше, решил герцог, не просвещать брата.

– Ну какое тебе дело, зачем нужны мне эти сведения? Ты можешь дать их мне?

– Морган, – произнес Тристан раздраженным тоном, забарабанив пальцами по столу, – что все это значит?

– Просто поверь мне, Тристан! – прервал его Морган, так и не объяснив причин своих причудливых запросов.

– Хорошо! – загнанно поднял руки Тристан. – Постараюсь сделать все, что смогу. Но предупреждаю сразу – я не смогу связаться с Генри Уолшем. Он уехал куда-то в Ирландию и в Англию не вернется до конца месяца. У меня есть кое-какие бумаги, но большинство счетов и заявок – в Вестгейт-Мэноре. Человек, с которым тебе действительно следует поговорить, – Алиса Карриштон. Она работает со всей документацией, и она же нанимает всех рабочих.

– Что?

Теперь уже Тристан озадачил брата.

– Ты же знаешь, что леди Алиса руководила ремонтными работами. Насколько помню, ты же первый и рекомендовал ее мне. – На это Морган только хмыкнул. – Это было, несомненно, отличное предложение, Морган. Она проделала грандиозную работу. Очень толково распределяла отпущенные средства и аккуратно вела все записи.

Морган встал и прошелся по комнате. Неподходящее для него время встречаться с Алисой. И его чувства к ней еще не вполне определились, и в мыслях сумятица. К тому же он ведь обещал не появляться.

– Не мог бы ты послать туда кого-нибудь за документами, – предложил он. – Или сам съездить? – и он с надеждой взглянул на Тристана.

Тристан улыбнулся, радуясь, что брату неловко: приятно видеть, что у гипотезы об Алисе Каррингтон есть достоинства.

– Нет, Морган, я не могу. Я же не знаю точно, что ты ищешь. Вот если бы ты просветил меня… – и Тристан умолк.

– Я поеду, – пробормотал Морган и свирепо глянул на брата, ощутив какое-то беспокойство и странное возбуждение.

– Вот и прекрасно! Что-нибудь еще? – проговорил Тристан и неторопливо пошел к двери.

– Ничего, – ответил Морган. – Завтра на рассвете отправлюсь в Вестгейт-Мэнор. Спасибо, Трис.

Морган прибыл в Вестгейт-Мэнор сразу после полудня. Повернув своего жеребца на дорожку к дому, он не узнал усадьбы: кирпичная кладка тщательно отчищена и отмыта, все щербины заделаны, доски свежевыкрашены, оконные рамы заменены, новая кустарниковая аллея окаймляет дорожку, а добротный зеленый газон аккуратно подстрижен – все выглядит свежим, чистым и привлекательным.

Он спешился и встал перед огромными дубовыми дверьми с новыми, сверкающими бронзовыми ручками. Довольно долго прождав, что кто-то выйдет и примет у него коня, Морган пробормотал:

– До странности приятно обнаружить, что не все меняется, – и хотел было позвать Неда или Перкинза, но передумал и сам повел лошадь к конюшне.

В конюшне никого не оказалось, и он сам расседлал жеребца, напоил, дал овса и затем привязал в свободном стойле. Потом прошел к кухонному входу, уверенный, что сейчас увидит миссис Стрэттон, занятую у плиты каким-нибудь варевом.

Но к удивлению Моргана в кухне сидел только Перкинз, заканчивающий свой завтрак.

– Ваша светлость! – возопил изумленный дворецкий.

– Добрый день, Перкинз! – небрежно бросил Морган, будто они виделись вчера, а не пять месяцев назад. – Дома есть кто-нибудь еще?

Дворецкий на мгновение замялся, соображая как ответить.

– Все слуги в отпуске, гостят у родных до возвращения лорда Тристана. Дома только Нед, Мейвис да я.

– А леди Алиса?

– Ее нет, – автоматически ответил Перкинз, произнеся ту фразу, что была у него всегда наготове для тех, кто спрашивал Алису.

На самом деле Алиса и Мейвис в южной части сада рвали свежую зелень к обеду. Но Перкинз сильно сомневался, что Алиса захочет встретиться с герцогом, особенно из-за ее теперешнего вида.

От заявления дворецкого глаза Моргана сузились. Казалось, Тристан не преувеличивал, говоря, что Алиса его избегает.

Неважно! – бросил Морган. – Я повидаюсь с ней, когда покончу с делами. Можете передать ей, если хотите.

Не сказав ничего больше, Морган оставил оторопевшего дворецкого и направился в библиотеку, чтобы найти то бюро, в котором когда-то спрятал документы. Отворив дверь, Морган помедлил, дабы удостовериться, что попал в нужное помещение. Все было не таким, как раньше, – от красных бархатных гардин до восточных ковров с витиеватым орнаментом. Он провел беглым взглядом по комнате, восхищаясь новым убранством, потом посмотрел еще раз – бюро не было. Хотел призвать Перкинза, но тот явился сам и стал рядом.

– Чем могу служить, ваша светлость?

– Скажите, Перкинз, где то бюро, что стояло здесь у окна? – Морган указал на эркер в центре комнаты, потом вновь, в третий раз огляделся, пытаясь понять, где он находится. – Это ведь библиотека, да?

– Да, ваша светлость, это – библиотека. Новую обстановку привезли в прошлом месяце.

– Ну конечно же! – перебил его Морган, вдруг вспомнив. – А старую отправили на чердак. Покажите, где она?

Перкинз молча проводил Моргана в кладовую под крышей. И Морган минут двадцать бродил по лабиринту аккуратных штабелей из мебели, а Перкинз бесстрастно стоял в стороне. Неоднократно герцог бился головой о низкие косые своды, каждый раз громко ругаясь. После еще десяти минут бесплодных поисков терпение Моргана иссякло. Разболелась голова, он начал злиться.

– Его здесь нет, Перкинз, – заключил Морган. – Это единственное место, где хранится старая мебель?

– Думаю, да, ваша светлость.

– Быть может, то бюро перенесли в какую-нибудь другую комнату?

– Точно не могу сказать, ваша светлость, отвечал Перкинз, отлично знавший, куда девалось то бюро.

Губы Моргана сжались в тонкую линию. Перкинз уставился на него невинным взором, но Морган чувствовал, что дворецкий врет.

– Я уверен, что леди Алиса хорошо знает, что стало с этим бюро. Передайте, что я буду ждать ее в передней гостиной.

Морган увидел, как у дворецкого сначала в панике заметались глаза, а потом тот проговорил:

– Как я уже доложил вам, ваша светлость, леди Алисы нет, и она вообще никого не принимает.

– А меня примет, Перкинз! – сказал Морган низким, твердым голосом. – Даже если мне придется вытащить ее из спальни!

Дворецкий не мог заблуждаться относительно решимости Моргана. Морган повернулся и вышел из чердачного помещения, а Перкинз последовал за ним по пятам. В середине холла второго этажа герцог несколько помедлил, посмотрев на закрытые двери спален.

– Которая ее, Перкинз?

– Она не в спальне, ваша светлость. Желваки на скулах Моргана заходили, но он сдержался.

– Где она, Перкинз? – процедил сквозь стиснутые зубы Морган.

Несколько мгновений Перкинз взвешивал все за и против. Его верность Алисе была непоколебима, несмотря на то, что он больше не работал на нее. Старый дворецкий был тронут до глубины души, когда она поведала ему о своем положении, и он поклялся помогать ей чем сможет. Но, завидев на лице герцога упрямую решимость, понял, что этого человека ничто не удержит от встречи с Алисой.

– Она с Мейвис в южной части сада, ваша светлость, – прошептал Перкинз. – Выйдете из дверей гостиной и пойдете вниз по холму мимо розария, потом повернете направо.

Морган шел размашистым шагом, и свежий осенний воздух словно сдувал его гнев. «Не с чего нашей встрече быть неприятной, – решил он. – По возможности сокращу ее. Поговорю о деле, получу необходимые сведения, включая местонахождение того проклятого бюро, и – в путь».

Следуя указаниям Перкинза, спустился с холма и вскоре миновал розарий. Он уже знал, что вот-вот дойдет до места, когда услыхал голос Алисы, хотя и не расслышал слов. И вдруг увидел ее у подножия холма, на краю огорода.

Она стояла спиной к нему, и первое, что он отметил в ее облике, – распущенные волосы. Ласкающие взор медные волны свободно ниспадали до поясницы. Она продолжала болтать с Мейвис, наклоняясь и срывая зелень. Сбоку стояла полная корзина, и Алиса повернулась, чтобы поднять ее.

Когда она оказалась в профиль к нему, слабым дуновением ветра вдруг прижало платье к телу. Увидев ее вздувшийся живот и мгновенно все поняв, Морган оступился и чуть не упал лицом вниз.

Он несколько минут простоял, как парализованный, видя, что она уже на последнем месяце беременности и скоро родит. Его ребенка. Он был ошеломлен. Он ощущал скованность во всем своем теле, а в голове неслись мириады вопросов.

За все эти месяцы она ничего не сообщила ему. Его глаза приковались к ее животу, и волна собственнического инстинкта нахлынула на него. Там, у нее в утробе, рос его ребенок. Морган стоял совершенно недвижно, благоговея перед надеждой и упованием на ту жизнь, что крепла внутри ее плоти. На жизнь, творению которой он способствовал, которая навеки бы отвергла его, не вмешайся сам рок и не забрось его сюда сегодня.

Каким же он был глупцом! Она пообещала написать ему, если окажется, что должен быть ребенок, – и он поверил ей! И только теперь он обнаружил, как она предала его веру. От возмущения у него голова пошла кругом, и он двинулся к Алисе.

Алиса услышала, как кто-то подходит, и обернулась, предполагая увидеть Неда или Перкинза. Узрев Моргана, она застыла, потом заморгала, не веря собственным глазам. Бессчетны те ночи, когда ей снилось, что они снова вместе, и теперь она не совсем верила, что он на самом деле перед нею. Но тут он подошел совсем близко и заговорил:

– Добрый день, мисс Каррингтон, – произнес он неприветливым, холодным тоном.

 

Глава 13

Пока Морган подходил ближе, Алиса не шелохнулась. Лицо ее медленно бледнело, пока в нем не осталось ни кровинки, но ее глаза, полные недоверия, неотрывно смотрели на него.

После многих месяцев ожидания и надежд его внезапное появление казалось невозможным. Герцог что-то сказал, но она не восприняла слов. Ум заторможено внимал тому, что было перед глазами, и она просто упивалась видом.

Видела, как напряжены широкие плечи, как гневно сверкают искрящиеся серые глаза. Горделивый, высокомерный и неотразимый, прямо с первого взгляда – точно такой, каким и помнила. И все те долгие бессонные ночи, которые пережила, лишь убеждая себя, что больше он ее нисколько не волнует, в единый миг куда-то исчезли. Глядя в серебристо-серые глаза, те самые, что ей являлись в снах и грезах с того мгновения, когда узрела их впервые, Алиса поняла всем сердцем, что никогда не переставала любить Моргана.

Он остановился прямо перед нею. Не посмотрел ей в лицо, а опустил взор, явно невольно, к ее вздувшемуся чреву. И она, проследив за его взглядом, тоже уставилась на свой огромный живот.

Так они и стояли, уткнувшись взорами в ее живот и ожидая, что первым заговорит другой. От тягостного напряжения нервы Алисы сдали, и она отступила на шаг. Приподняв корзину чуть повыше, она прикрыла ею, как щитом, себя и свое дитя от напористого взгляда герцога. Это движение взъярило его.

– От меня? – процедил он сквозь зубы. Разумеется, он знал, что от него, но страдание и гнев, раздирающие душу, вынудили к жестокости его язык. Мозг кипел от обвинений, сердце похолодело от недоверия, и Морган бросил ей это, чтобы ранить ее так же, как ранила она его, утаив из эгоистических побуждений существование дитя.

Лицо Алисы совершенно побелело, глаза полыхнули от возмущения.

– Как вы смеете?!

Она задохнулась от ярости. Глаза наполнились слезами, боль сдавила хрупкое сердце. Чувства оскорбления и гнева, столкнувшись, сплелись воедино, и она, размахнувшись, со всей силой влепила ему пощечину. И разразилась мучительными рыданиями.

Морган, застигнутый врасплох ее выпадом, но не слишком удивленный такой реакцией Алисы, рассеянно потер ушибленное место. Ведь он сам, хоть и непреднамеренно, спровоцировал ее. Сквозь туман в голове до него дошел ее страдальческий плач, и его злость поутихла. И он расслышал в ее рыданиях неприкрытую муку, обнаженную боль и непроизвольно протянул руки, чтобы обнять и успокоить.

– Не прикасайтесь! – прошипела она, задыхаясь от всхлипов.

Сопротивляясь объятиям, она изворачивалась и извивалась, пытаясь вырваться из его рук, но его уже нельзя было остановить.

– Ну хватит, – сипло прошептал он и нежно, но твердо, прижал ее к своей широкой груди.

Устав сражаться, она прекратила борьбу, но вся напряженно сжалась. Он нежно гладил ее по волосам, по спине, смягчая напряженность ее тела, словно стараясь стереть ту муку, что породил в ее душе. И она постепенно расслабилась, нехотя отдаваясь уюту его забот.

Наконец рыдания ее совсем утихли. Достав из кармана, Морган дал ей свой белоснежный полотняный платок. Она взяла его, отошла в сторону и громко, совсем неподобающим для леди образом, высморкалась. Морган на это лишь слегка улыбнулся. Она не вернула ему платок, положив его в карман своего платья.

Он стал близко к Алисе, так близко, что мог уловить аромат свежести, исходившей от нее. На ней было простое, неприталенное платье из розового муслина с высоким гофрированным воротничком и полурукавчиками. При ее высоком росте и худом телосложении особенно большим казалось бремя ее ноши. Его рука нерешительно нависла над ее животом, ему очень хотелось нежно погладить эту живую округлость, но он не решался, ибо не знал, позволит ли она дотронуться до себя еще раз.

– Может, присядем? – предложила Алиса, нарушив наконец молчание. Она обессилела и физически, и морально. – Я теперь быстро устаю.

Герцог сразу проявил заботу о ней, вновь неотрывно глядя на ее чрево, где покоился их ребенок. Когда они шли к большой скамье под дубами, Алиса отметила, что Мейвис уже нет в саду, и обрадовалась. И лишь горячо взмолилась о том, чтобы старая няня ушла раньше и не стала бы свидетельницей постыдного поведения их обоих – ее самой и герцога.

– Когда? – просто спросил герцог, когда они сели. И она поняла, о чем речь.

– Ребеночек родится в декабре, думаю, перед Рождеством.

– Кто знает об этом?

– Только Мейвис, Перкинз и Нед. А теперь еще и вы, конечно.

– Почему, черт возьми, ты меня не известила? Просто не могу поверить, что ты утаишь от меня такое важное событие.

Алиса слышала, как он старается, но не может подавить в себе гнев. Она не поняла вопроса. Он ведь не мог не знать о ребенке. Она же написала ему так, как он советовал.

– Почему мое дитя должно интересовать вас? – спросила она уныло. – Вы же только что громогласно вопрошали о его отце.

Морган пристально посмотрел на нее.

– Это мой ребенок, – заявил он твердо. – Почему ты мне не сообщила?

– Я писала вам, – мягко сказала она. – Дважды. – Его собственническое заявление о том, что ребенок – его, всколыхнуло волну теплых чувств в ее израненном сердце.

– И куда ты отправила письма?

– Одно – к вам домой, в Лондон, на Гроувенор-Сквер; другое – в Рэмзгейт-Касл.

– Я их не получал, – заявил он категорическим тоном, ибо не очень-то поверил ей, но в то же время не смог найти ни единой разумной причины, заставляющей ее лгать.

– Ох! – откликнулась она, не веря, что он говорит правду. Однако по тому, как он отреагировал на ее вид, Алиса поняла, что он не знал о ее беременности.

– И что же собираешься делать? Уедешь куда-нибудь? – спросил он откровенно.

– Уеду с Мейвис в Корнуолл. Ее сестра, Луиза, любезно согласилась приютить нас до родов. А после родов мы надеемся где-нибудь там и поселиться, если я найду работу.

– А жить на что будете?

– Когда окрепну, найду работу. Пенсии Мейвис нам хватит на оплату жилья, а на еду надеюсь заработать.

Он прикрыл глаза, будто пытаясь отгородиться от картины ее самостоятельной борьбы за выживание с незаконнорожденным ребенком на руках. Не бывать этому! Пока он дышит – ни за что!

Морган тяжело вздохнул. Внимательно посмотрел на Алису и увидел, как глубоко запали глаза, каким бледным стало лицо. «При таком перенапряжении нервов она долго не выдержит. Обсудим ее положение позже. Нет, не обсудим, – поправил он себя. – Решение принято, и ничто меня не остановит. Разумеется, поженимся. Немедленно».

Морган не был вполне убежден, что Алиса не умышленно скрывала свое положение. Волновался, что она может отказаться выйти за него замуж. В ее планах на будущее, обдуманных явно не раз и подолгу, ведь не было места для него. Морган понимал, что сам должен полностью управлять ситуацией, иначе рискует потерять и ее, и ребенка.

Алиса смело всматривалась в его красивое лицо, пытаясь распознать его истинные чувства. Выслушал, как она собирается поступать, но ведь не прокомментировал ее планы, и ей остается искать ключ к разгадке его дум. Рад ли он ребенку? Намерен ли он принять участие в жизни их дитя? О Моргане она знала наверняка лишь то, что он серьезно относится к своим обязанностям. И теперь в любой момент он может предложить денежную помощь. Алиса не думала, что сможет перенести такое унижение. И она попробовала отвлечь его мысли в другое русло.

– Если вы приехали в усадьбу не затем, чтобы поговорить о моем ребенке, то с какой целью вы здесь?

Это был великолепный выход для Моргана – с изменением темы он выигрывал время, необходимое, чтобы обдумать, как поступить дальше. Он тут же ухватился за него.

– Я приехал по делу, в котором мне нужна твоя помощь. Соблаговоли пойти со мною в дом.

Она согласилась, и они в напряженной тишине дошли до дома и вошли в заново обставленную библиотеку. Алиса намеренно миновала огромные мягкие кресла, из которых ей трудно вставать, и присела на изысканный золоченый стул с изящными резными ножками. Со стороны казалось, что ей очень неудобно.

Морган предпочел не садиться, а стал у стола, скрестив руки на груди, лицом к Алисе. Не знал, с чего начать. Важное дело, из-за которого он прибыл в Вестгейт-Мэнор, казалось ему сейчас незначительным по сравнению с личной драмой.

– Вы сказали, что вам нужна моя помощь, – подсказала Алиса, надеясь, что разговор не будет слишком долгим.

– Да, – неторопливо начал Морган, стараясь собраться с мыслями. – Мне надо просмотреть вашу документацию по восстановительным работам. Мне нужен список всех, кто здесь трудился, и тех, кто поставлял материалы и прочее.

– Возникли какие-то проблемы? – спросила она, озадаченная странным требованием. – Я думала, что Тристан был до сих пор доволен моим ведением работ.

– Уверяю, не в этом дело, – откликнулся герцог. – Моя просьба не имеет ничего общего с вашей работой.

– Папки с этими документами я держу в хранилище ценностей. Сейчас принесу.

Прежде чем он успел что-либо сказать, Алиса вышла.

Спустя несколько минут она вернулась и подала Моргану три пухлые папки.

– В первой – платежные ведомости с указаниями имени и места жительства каждого рабочего. Во второй – все о поставках мебели. Можно заметить, что еще не все позиции выполнены. В третьей – все о поставках материалов: дерево, штукатурка, кирпич и так далее. Все?

– Да, это именно то, что мне нужно, – сказал он, с восхищением глядя на аккуратные перечни, написанные ее решительным, четким почерком. – И вот еще что, Алиса! Не знаешь ли ты, что случилось со старым дубовым бюро, которое раньше стояло здесь?

– Бюро? – переспросила она невинным голосом, а сердце у нее екнуло. «С чего он спрашивает об этом бюро?» Алиса и не думала, что он заметит его отсутствие. – Всю старую мебель снесли в кладовую на чердаке.

– Я уже проверял чердак, – заметил Морган. – Бюро там нет.

– Бюро там нет? – повторила она, как попугай.

– Нет.

– Странно. – Алиса сдвинула брови, делая вид, что старается вспомнить. – В таком случае, боюсь, не знаю, где его и искать, – закончила она, опустив очи долу.

Бессовестно врала. На какое-то мгновение Морган задумался – не могло ли быть связи между Алисой и Соколом, но быстро оставил эту мысль как явно смехотворную. Но тем не менее Алиса казалась встревоженной.

– Ты мне чего-то не договариваешь, Алиса, да? – спросил он мягко.

Услышав в его голосе легкое нетерпение, Алиса принялась машинально мять кисти рук.

– Почему это бюро столь важно? – спросила она, все еще не решаясь посмотреть ему в глаза.

Морган нахмурился.

– Алиса, ты знаешь где бюро, – он уже не спрашивал, а утверждал.

– Оно… не здесь, – созналась она, вспыхнув от стыда.

– А где?

– Я продала его.

– Продала, – повторил он оторопело. – Почему?

– Деньги нужны были. – Она пожала плечами. Молча ждала, что он начнет ругать ее. Внезапно вспомнилась мисс Райан, одна из бывших гувернанток, которая всегда ловила ее на чем-нибудь дурном. «Всякое решение любит рассуждение, – сказала бы мисс Райан своим гнусавым голосочком, – потому что как аукнешь, так и откликнется». Алиса горестно глянула на свой огромный живот, потом на злое лицо Моргана и признала, что мисс Райан была в действительности весьма рассудительной особой.

– Кто купил бюро?

– Мистер Хопкинз, – ответила она голосом, полным раскаяния. – Он держит магазинчик в деревне. Нередко помогал мне продавать всякие вещи из усадьбы, когда надо было расплачиваться за карточные долги лорда Каррингтона.

– Разумеется, это бывало тогда, когда вы владели имением, – сухо отметил Морган. – Это бюро все еще у мистера Хопкинза?

– Наверное, если только не нашелся покупатель.

«Вот так задача! Бюро ушло из усадьбы, а это означает, что кто угодно может обнаружить спрятанные документы и продать их. Даже Алиса. Она ведь призналась, что ей отчаянно нужны были деньги и она продавала старую мебель, которая даже и не принадлежала ей. – Морган поджал губы, подумав о ее последнем трюке. – Когда орудует Сокол, документы, интересующие шпиона, неизменно возвращаются в изначальное место хранения для того, вероятно, чтобы их владелец не подозревал, что его тайник вскрывался. – Из этого Морган вывел, что Сокол копирует документы на месте, либо, когда времени мало, изымает их и позже непременно возвращает. – Если его документы обнаружил Сокол или один из его пособников, то теперь они должны быть в ящике с двойным дном старого бюро. Если же их там нет, то следует предположить, что еще кто-то изъял их и, оценив ожидаемую выгоду, продал. В таком случае то, что агенты лорда Каслрея обнаружили данные из этих бумаг, является чистой случайностью, и у Сокола нет связи с Вестгейт-Мэнором. Очень важно найти бюро как можно скорее. Алиса должна немедленно отвести его в магазин мистера Хопкинза».

– Собирайся! – скомандовал герцог. – Навестим мистера Хопкинза.

Алиса еле слышно охнула. Сердце у нее испуганно сжалось от одной мысли о появлении в населенном месте.

– Не надо, Морган! – взмолилась она, глядя на свое раздавшееся тело. – Я не могу появляться в деревне.

– Я бы не просил тебя об этом, если бы это не было столь важно, – сказал Морган.

Ее зеленые глаза внимательно прошлись по его лицу. Лицо было открытое, правдивое.

– Хорошо, поедем.

Алиса тут же пожалела о вырвавшихся словах, но не отказалась от них. Ведь именно из-за нее бюро нет здесь, и она обязана помочь Моргану найти его. Если она будет начеку, то, может, и повезет – она не столкнется ни с кем из знакомых.

Морган отправился искать Неда, а Алиса побрела наверх за плащом и шляпкой. Отыскав Неда, Морган велел запрячь новый фаэтон Тристана и подогнать его к фасаду. Погода стояла теплая и до деревни можно было доехать с откинутым верхом.

Морган с нетерпением ждал Алису внизу, у лестницы. Она все не шла. Он нервничал, переминаясь с ноги на ногу, покачиваясь с носков на пятки, и еле сдерживался, чтобы не пойти наверх и самому узнать, в чем дело.

Морган вздохнул с облегчением, когда она наконец появилась на лестничной площадке второго этажа. Грациозно спустившись, стала перед ним. На ней была черная длинная, до пят, вечерняя накидка, достаточно свободная – явная попытка скрыть большую часть тела от любопытных глаз. На голове – широкополая шляпа, так затеняющая все лицо, что трудно различить черты, а в руках – маленькая кожаная дамская сумочка.

– Готова? – спросил он.

Не полагаясь на голос, Алиса кивнула и позволила проводить ее к выходным дверям. Она невольно отпрянула, оказавшись перед сверкающим новым фаэтоном, но Морган нежно подтолкнул ее вперед. Усевшись рядом с нею, герцог взял у Неда поводья. Окинул взглядом Алису. Какое-то напряжение чувствовалось в ней – и в положении плеч, и в том, как она отрешенно уставилась куда-то вдаль.

Полчаса езды до деревни прошли в полном молчании. Когда они въехали на главную улицу и степенным шагом стали продвигаться мимо домов, Алиса затаила дыхание. Морган вел себя так, будто они на какой-то неспешной послеполуденной прогулке в Гайд-Парке, и Алисе хотелось крикнуть ему, чтобы гнал быстрее.

– Где заведение Хопкинза? – спросил Морган.

– В конце этого квартала, слева, – поспешно ответила Алиса, и ее беспокойство сквозило в каждом слове.

Был четверг, и на улице никто не толпился. Алиса благодарила судьбу, что на их экипаж мало кто обратил внимание, пока они доехали до конца улицы и остановились у магазинчика. С огромным облегчением она вздохнула, увидев, что и в лавке Хопкинза пусто. Ожидая с нетерпением, пока Морган привяжет лошадей и поможет ей выйти из кареты, она нервно стреляла глазами вдоль улицы. Меньше всего ей хотелось, чтобы ее кто-то заметил.

Как только ее ноги коснулись твердой почвы, она пригнула голову и бросилась к лавке. Звон дверного колокольчика был для Алисы сладостным звуком победы. Ей удалось войти в магазин никем не замеченной.

– Весьма впечатляюще, моя дорогая, – прошептал ей на ухо Морган.

От шепота Алиса вздрогнула и сразу тревожно оглянулась, чтобы узнать, не вошел ли кто еще в лавку следом за Морганом. И, никого не увидев, совершенно успокоилась.

– Нельзя ли управиться с этим противным делом побыстрее? – раздраженно спросила она.

Он широко улыбнулся, и у Алисы руки зачесались запустить в него сумочкой. Этакий красавец сатанинский, да еще и удовольствие получает от ее смятения! Неужели не видит, как она взвинчена?! Разве не понимает, что для нее смерти подобно встретить кого-нибудь из знакомых?

Из задней комнаты вышел мистер Хопкинз.

– Добрый день! – приветствовал он их. – Чем могу служить?

Мистер Хопкинз был добродушный человек, расчетливый, но честный делец. Его магазинчик ломился от всяких антикварных вещиц и мебели самых разных размеров и качества. Солидные габариты хозяина – а это был крупный мужчина – еще больше усиливали впечатление полного завала в лавке. Без своих очков, которые он вечно забывал где попало, Хопкинз был безнадежно близорук. И на сей раз он вышел тоже без очков. Алиса двинулась навстречу, чтобы поздороваться с ним.

– Добрый день, мистер Хопкинз, – сказала она и затаила дыхание, не поверив в свою удачу, когда заметила, что он без очков.

– Леди Алиса! – лицо хозяина засияло, он узнал ее по голосу и размытым очертаниям лица. На протяжении многих лет у него было достаточно удачных сделок с Алисой, и он благожелательно относился к этой достойной девушке.

– Какой приятный сюрприз! Что же мне сделать для вас в столь славный денек?

– Я по поводу мебели из усадьбы, – объяснила она.

– О, прекрасно! – откликнулся Хопкинз. – Скажите Неду, чтобы развернул телегу задом, и я помогу ему разгрузиться.

Алиса покраснела до корней волос. Украдкой глянула на герцога, ожидая увидеть его сердитым, но он приветливо улыбался. «Развлекается вовсю!» – и Алиса с трудом сдержалась, чтобы не запустить в него чем-нибудь.

– Нет… Нет, мистер Хопкинз, я ничего не привезла на продажу, – заговорила Алиса. – На сей раз я приехала, чтобы выкупить кое-что обратно.

– Выкупить, говорите? – озадаченно спросил Хопкинз и заскреб в затылке – не ослышался ли он? Сельские дворяне вели себя странно, но леди Алиса всегда поражала его своей уравновешенностью.

– Это не необходимо, – решительно вмешался Морган. – Я хочу лишь проверить бюро. Разумеется, если вы не возражаете, мистер Хопкинз.

Хопкинз, задрав подбородок в сторону голоса, сильно сощурился и только теперь заметил Моргана.

– Вовсе не возражаю, – сказал Хопкинз. – Если вы, ваше сиятельство, обождете минуту, я найду очки и помогу вам найти то, что вы ищите, – и он зашаркал прочь, бормоча себе под нос что-то о людских причудах.

– Нет! – закричала Алиса в панике. – Не беспокойтесь, мистер Хопкинз! Я помогу герцогу найти нужную вещь!

Она обернулась и посмотрела прямо в лицо герцогу.

– И вы тащили меня в эту несусветную даль, чтобы только взглянуть на это проклятое бюро?!

– А вы по-прежнему готовы помочь мне найти его? – спросил он со сладкой улыбкой.

Алиса сделала глубокий вдох, чтобы остаться спокойной.

– Безусловно, – пропела она.

Без особого труда они нашли бюро в углу магазина. И Алиса, онемев, увидела, как герцог, вынув ящик, вскрыл двойное дно и достал большой белый конверт.

Моргана очень порадовало совершенно оторопелое выражение ее лица: она явно не имела ни малейшего представления о месте хранения документов. И все мучительные его подозрения о связи Алисы с Соколом мигом исчезли.

– Кажется, вы не собираетесь рассказывать мне, что в этом конверте?

– Нет.

– Или как он туда попал?

– Нет, – объявил он твердо. – А теперь, если вы мне позволите отлучиться на минуту, то я поблагодарю мистера Хопкинза за содействие.

Алиса ждала Моргана у двери, скрежеща зубами. Она стойко держала себя в руках, хотя ей отчаянно хотелось придушить герцога. Что его там держит так долго? Она вся сосредоточилась только на одном – незамеченной добежать до экипажа. Стремясь загладить свою вину за продажу мебели и потому приехав в деревню, она ведь очень сильно рисковала.

Естественно, Алиса понимала, что не имеет права продавать мебель, но оправдывалась тем, что Тристану с Каролиной все это безразлично и они даже ничего не заметят. Нужда в деньгах оказалась сильнее здравого смысла. Теперь ей было стыдно, и она собиралась отдать Моргану свою скромную выручку, надеясь, что на этом все и забудется.

Наконец Морган закончил беседу, и Алиса приметила, как мистер Хопкинз опустил в карман несколько монет. Алиса издалека громко попрощалась с хозяином лавки. Глянув в оба конца улицы и убедившись в отсутствии людей, Алиса очертя голову рванулась к экипажу.

Морган поймал ее прежде, чем она успела удрать. Твердо взяв ее под руку, он начал с нею переходить улицу. Она так сконцентрировалась на том, чтобы спрятаться в надежной тьме фаэтона, что и не заметила, как Морган заставил ее убавить шаг. Она настойчиво потянула его за собой, но он не двинулся, и ей пришлось поднять голову.

Глянув на него, она посмотрела по направлению взгляда герцога вдоль почти пустынного квартала. И сердце ее сбилось с ритма, а зрачки расширились от страха. Прямо на них шла самая большая сплетница графства, леди Джейн Роберте, со своею старшей дочерью Цецилией.

 

Глава 14

У Алисы пересохло во рту и она еле вымолвила:

– Ради Бога, Морган, скорее!

– Алиса, они уже заметили нас. У нас единственный выход – вести себя как ни в чем не бывало.

– О Господи! – Алиса судорожно сглотнула, словно пытаясь избавиться от комка в горле.

– А кто это такие? – небрежно спросил Морган.

Его спокойствие лишь усилило треволнения Алисы, и ее руки принялись машинально крутить ткань накидки.

– Пожилая – леди Роберте, молодая – ее дочь Цецилия. Я встречалась с ними несколько лет назад на ярмарке. Леди Роберте, бесспорно, величайшая сплетница графства.

– А я думал, что этого титула удостоена миссис Стрэттон.

Алиса застонала.

– Не до смеха, Морган! Поймите, мне нельзя встречаться с ними. Надо уходить! – неистово зашептала Алиса.

Морган ободряюще похлопал ладонью по ее руке и не сдвинулся с места. И через несколько секунд с ними поравнялась злополучная пара.

Алиса издала громкий вздох, когда леди Роберте и Цецилия остановились чуть ли не в шести футах от нее с Морганом. Свободной рукой Алиса схватила полу широкой накидки, стараясь скрыть свой вид. А Морган сильнее сжал ее другую руку. «Пусть нас не заметят!» – взмолилась молча Алиса, уповая на этакое малюсенькое чудо. Отвернувшись, она сделала вид, что вся ушла в изучение большого выбора шелковых и атласных тканей в витрине магазина мануфактуры и явно не видит подошедших дам. И именно тогда, когда Алиса почти уверилась, что ее уловка удалась, вдруг заговорил Морган.

– Добрый день, дамы, – начал он приветливо, элегантным движением сняв шляпу и слегка поклонившись женщинам. – По-моему, я не имел удовольствия встречаться с вами. Дорогая моя, не окажете ли честь представить меня?

Алисе захотелось убить его. Она в изумлении смотрела на его красивый профиль, потрясенная его наглостью. Затем повисла зловещая тишина, и лицо Алисы побелело.

– Леди Роберте, Цецилия! Позвольте представить вам его светлость, герцога Джиллингема, – холодно произнесла Алиса.

На физиономии леди Роберте проступила неуверенность. По промелькнувшему испугу Алиса поняла, что леди Роберте отлично осведомлена о ее делах и предпочла бы притвориться, будто не обращает на нее и ее спутника внимания. Но не могла же она открыто задрать нос перед самим герцогом. В итоге леди Роберте порешила изобразить, что все идет как надо, и, поколебавшись лишь мгновение, благосклонно приняла представление. Цецилия же, пребывавшая в блаженном неведении о взрывоопасности ситуации, присела в прелестном реверансе да еще и глазки состроила герцогу. Явно была поражена красивым мужчиной и его весьма высоким титулом. Она захихикала над каким-то его замечанием и захлопала белесыми ресничками. Алису начало поташнивать.

Пока вся троица обменивалась высокопарными фразами, Алиса стоически ждала, стоя бок о бок с Морганом, едва дыша и тупо, не мигая, уставившись вдаль.

Беседа, длившаяся, как показалось Алисе, вечность, закончилась. Леди Роберте и ее дочь попрощались, и леди Роберте всем видом показала, что к Алисе это не относится. Морган отпустил руку Алисы не раньше, чем те двое дошли до угла квартала.

Алиса долго смотрела ему прямо в глаза, а в душе у нее все кипело. Он спокойно выдержал ее взгляд. Холодное отчуждение начало заполнять ее душу, поднимаясь из каких-то глубин, и она подобрала накидку обеими руками и инстинктивно прижала их к своей утробе, словно защищая ее. Вслепую она добрела до экипажа и без помощи герцога кое-как забралась внутрь. Через несколько мгновений она ощутила присутствие Моргана, и фаэтон двинулся вдоль улицы.

Алисе было холодно, тупая боль овладела сердцем. Кусая губы, она старалась заглушить переживания, но тщетно. Недоверие, стыд и отчаяние нахлынули на нее. В глазах сверкали слезы. И, поддавшись переполнявшим ее чувствам, она опустила голову и заплакала.

Потонув в отчаянии, она и не заметила, что экипаж остановился.

– Перестань, пожалуйста, плакать, Алиса! – сказал Морган громко, чтобы она расслышала из-за всхлипов.

Резкий звук его голоса вытолкнул ее из пучины горя, слез стало меньше, и возобладал гнев.

– Зачем вы заговорили с ними? Они ведь почти уже миновали нас! Они бы прошли, не проронив ни слова, если бы вы не открыли рот! – накинулась она с обвинениями.

– Леди Роберте и ее дочь уже заметили нас. Если бы мы не обратили на них внимания, они бы решили, что мы струсили.

– Струсили?! Вы совсем потеряли рассудок? Вы хоть понимаете, каково мне было все эти месяцы? Я стала добровольной узницей усадьбы, стараясь защитить мое нерожденное дитя от вездесущих глаз таких вот леди робертс нашего бренного мира!

– Алиса, любимая, пожалуйста, не надо так расстраиваться, – попросил герцог и с нежностью вытер ей слезы.

Но от этого она еще пуще взъярилась.

– Убирайся! – закричала она, колотя его по рукам. – Не трогай меня – противно!

– Алиса, перестань! Успокойся!

– Не успокоюсь! – дерзко выпалила Алиса.-

Видел лицо леди Роберте? Потрясенное! К вечеру все графство будет знать! При каких обстоятельствах она и ее драгоценная доченька встретили этого лихого герцога Джиллингема! Вместе с его брюхатой шлюхой Алисой Каррингтон!

Моргана просто передернуло от ее резких слов, но он не стал мешать Алисе изливать гнев и дальше.

– Мне плевать на – мое унижение! Честно! Я ведь понимаю, кто я теперь, во что превратилась! Падшая женщина, перед которой закрыто приличное общество. Но мой ребенок заслуживает лучшей доли. Я так долго оберегала мое дитя, наше дитя! И вот в единый миг ты все разрушил – встал посреди улицы и практически объявил самой большой сплетнице нашего графства, что я вынашиваю твоего ублюдка! Злее сердца и у самого дьявола нет, Морган!

Герцог ужаснулся. Он не мог себе представить, что его поступок причинит ей такие страдания.

– Успокойся, пожалуйста, и выслушай меня, – попросил он встревоженным голосом.

Почувствовав его тревогу, она умолкла. Взглянула на его опечаленное лицо, и ярость ее стала утихать. И они посмотрели друг другу прямо в глаза.

– Прости меня, любимая моя, – прошептал он срывающимся голосом.

И неожиданные слезы облегчения замерцали в наивных, смущенных зеленых глазах Алисы.

– А я-то думала в Корнуолле выдавать себя за вдову! – и она горько усмехнулась, а затем тихо проговорила: – Понимаю, как это наивно звучит. Ведь невозможно прожить всю жизнь в вечной тревоге, что кто-то обнаружит, что мой ребенок незаконнорожденный. Во лжи не выжить!

Ее безысходные страдания разрывали ему сердце. Осознавая, что все это из-за него, он почувствовал себя глубоко виноватым перед нею.

– Боже мой, Алиса, – прошептал он прерывающимся от волнения голосом. – Как же ты должна презирать меня!

– Если бы я только могла! – прошептала она так тихо, что он с большим трудом расслышал.

Морган одной рукой нежно обнял ее за плечи. Как ни странно, она позволила ему это и, прижавшись головою к его мощному плечу, обмякла в полном изнеможении.

Морган чуть подвинулся, чтобы она не отстранилась, и взял поводья. И так, бережно обнимая, он медленно вез ее до самой усадьбы, ни разу не расслабив руку.

Когда они добрались до Вестгейт-Мэнора, Алиса дремала. Морган вышел из экипажа, и ей, еще сонной, пришлось сесть прямо. Прежде чем она осознала, что происходит, он, взяв ее на руки, вынес из фаэтона и, пройдя мимо Неда, разинувшего рот от изумления, внес в дом.

Как только они оказались в холле, Алиса постаралась вырваться и стать на ноги.

– Морган, отпусти, пожалуйста! – запротестовала она. – Я слишком тяжелая, чтобы ты носил меня на руках!

– Мисс Каррингтон, по-моему, вы только что нанесли оскорбление моему мужскому достоинству, – откликнулся Морган, подмигнув ей. И, прижимая к себе, побаюкал, а она застенчиво спрятала лицо, прильнув к его шее. Чувствовать его сильные руки было безмерной радостью.

У лестницы Морган задержался, чтобы дать указания Перкинзу, и затем, с Алисой на руках, зашагал по ступеням наверх. У ее спальни он немного замешкался из-за круглой дверной ручки, но справился, и, войдя в комнату, бережно опустил Алису на кровать. Она было рванулась сесть, но из-за располневшего стана лишь неуклюже завозилась на мягкой постели. Хохотнув над ее неловкими попытками, Морган протянул руки, чтобы помочь. Настороженно глянув на них, она совсем не обрадовалась, что его явно забавляют ее затруднения. Самой бы хотелось справиться, но, поняв, что не сможет, раздосадовалась еще больше.

Подавив почти неудержимое желание показать ему язык, Алиса нехотя приняла помощь. Усаживая ее, Морган преувеличенно тяжело закряхтел.

– Не смешно, Морган! – бросила она. – Тебе бы мой лишний вес – я посмотрела бы, какой ты ловкий!

– Прости, дорогая, – сказал он, пытаясь не проявлять веселости, – но ты сейчас здорово напоминала растолстевшую утку, что дико машет крыльями без толку!

– Утку?., утку! – зафыркала она. – Сказать такую… отменную гадость!

Сняв с нее накидку, он положил ее на стул у двери.

– Ты права, конечно, – сказал с раскаянием в голосе. – По правде, ты больше походила на гуся.

Громко застонав, Алиса бросилась ничком на постель.

– А еще больше я похожа, по-моему, на корову, – понуро пробормотала она.

Морган тут же очутился подле нее. Взяв за подбородок, он заставил ее посмотреть ему в глаза. На бледном лице темнели невероятно огромные печальные зеленые очи, и он очень пожалел, что посмеивался над нею.

– Алиса, я всегда считал тебя красивой, – проговорил он осевшим голосом, – но такой прекрасной, как сейчас, я никогда тебя не видел! – И, заколебавшись лишь на какую-то долю секунды, он протянул руку и погладил ее по животу, где росло их дитя. И от изумления широко раскрыл глаза – он и не предполагал, что у нее такой твердый живот.

Ощутив легкие прикосновения его руки, трепетно изучающей живую ее округлость, Алиса вспыхнула от смущения. Она накрыла ладонью его руку и попыталась спихнуть ее.

– Не надо! – воспротивился он хриплым шепотом. – Дай мне, пожалуйста, потрогать наше дитя!

Она не сняла свою руку, но, уступая его мягкой просьбе, не оттолкнула и его руки. Ребенок вдруг явно пошевелился, стукнувшись о пробудившую его руку, словно приветствуя ее.

– Боже милостивый! – воскликнул Морган, вздрогнув от удара. – Это часто бывает? – и он плотнее прижал руку, ожидая еще удара.

Алиса пожала плечами, и ее глаза увлажнились от интереса и возбуждения, прозвучавших в голосе Моргана. И уже готова была поверить, что он полюбил вынашиваемое ею дитя.

Алиса скованно двинулась, и Морган нехотя убрал руку. Опять помог сесть и подложил ей под спину несколько больших подушек, стараясь устроить ее поудобнее.

– Нам надо поговорить, Алиса, – произнес он и посмотрел на нее со значением.

Она согласно кивнула.

– Нам бы не следовало оставаться долго наедине в моей спальне, Морган. Быть может, спустимся вниз?

Морган рассмеялся над потешным замечанием.

– Не поздновато ли волноваться по поводу приличий, мисс Каррингтон, а.?

Алиса ответила широкой улыбкой и удрученно потерла лоб.

– Да, похоже, я высказалась несколько ханжески.

– Несколько, – согласился он с трогательной улыбкой.

Ей нравилось, когда он улыбался. Он становился моложе и не таким серьезным. Глянув на его растрепавшиеся волосы и серые-серые глаза, она вздохнула – интересно, будет ли их ребенок похож на него. Втайне она надеялась, что будет.

Морган сел рядом с нею и взял за руку. Алисе приятно было ощущать тепло его кожи, силу пальцев.

– Во-первых, я хотел бы объяснить сегодняшнее мое ужасающее поведение, – произнес он решительно.

Алиса поморщилась, вспомнив, но не возразила. Она сильно сомневалась, что тому есть логическое оправдание, но выслушать была не против. И вся обратилась в ожидание.

Морган смущенно поежился под ее открытым взором. Теперь, когда все ее внимание было приковано к нему, он не знал, как начать. Тем более что его поступки привели ее к таким страданиям.

– Ты мне была очень нужна, чтобы добраться до того бюро в лавке Хопкинза, – начал он.

– И выудить оттуда белый конверт, – вставила она, – о котором так ничего и не сказал.

– О котором так ничего и не скажу, – в тон ей добавил Морган.

Занервничав, он начал вышагивать по комнате.

– Согласен, что я не все сделал, чтобы ты не столкнулась с леди Роберте. Но мне крайне необходимо было показать тебе, как я нужен тебе, Алиса. Ведь я хочу жениться на тебе, заботиться о тебе. Хочу, чтобы наш малыш родился в Рэмзгейт-Касле. И я боялся, что всего этого ты не допустишь.

Она оторопело воззрилась на него:

– Не понимаю, Морган.

– Алиса, – он потер подбородок, посмотрел в потолок и, не отрывая от него взгляда, тихо проговорил: – Не могу позволить тебе выбросить меня из твоей жизни.

– Серьезно? – изумление и любопытство прозвучали в ее голосе. – Хочешь жениться? Правда? Вопреки обету никогда больше не жениться?

Морган оторвал взгляд от потолка и многозначительно посмотрел на ее живот.

– И ты умышленно добивался, чтобы леди Роберте увидела нас вместе, и тем самым старался заставить меня выйти за тебя? – для верности переспросила она в иной форме.

– Да.

Она покачала головой и захохотала.

– И на ум не пришло – не лучше ли спросить меня, прежде чем пускаться на такие изощренные маневры?

– Ты же мне уже отказала, Алиса, – возразил он, – и потребовала, чтобы я не появлялся.

– Тем не менее, Морган, надо было спросить меня, – мягко сказала Алиса.

Герцог закрыл глаза и сделал глубокий вдох.

– Не согласишься ли ты оказать мне большую честь и стать моей женой, Алиса?

Алиса почувствовала, что теряет голову, и приложила все силы, чтобы сохранить рассудок.

– Я очень тебе благодарна, Морган, что ты хочешь принять участие в жизни нашего ребенка. Однако я боюсь, что ты можешь пожалеть о решении жениться на мне. Я не перенесу, если ты начнешь вымещать зло на мне и моем ребенке.

Он пристально вгляделся в ее сверкающие зеленые глаза и ощутил всплеск нежности к ней.

– В браке, на мой взгляд, таится много всяких неприятностей, но я точно знаю, что никогда не стану вымещать зло ни на тебе, ни на нашем ребенке.

– Я выйду за тебя, Морган, – произнесла она еле слышно, слабея в вихре охвативших ее чувств. Вжавшись спиною в подушки, она старалась утихомирить расходившееся сердце. Она томилась в ожидании, что он поцелует ее, но герцог, вместо того чтобы заключить ее в свои объятия, потянулся за одеялом и укрыл ее.

– Отдохни, – сказал он. – Я попрошу Мейвис разбудить тебя через пару часов. – И, озарив ее блистательной улыбкой, вышел.

Алиса была уверена, что и глаз сомкнуть не сможет после всех бурных событий этого дня, но уже через несколько минут уснула.

Спустя несколько часов, когда в спальню вошла Мейвис, Алиса, вздрогнув, проснулась. Она резко села, но голова кружилась, и она не сразу сообразила, где находится. Стемнело, и Мейвис принялась зажигать лампы, все более наполнявшие спальню мягким светом.

– Мейвис, мне приснилось совершенно невероятное, – произнесла Алиса сонным голосом, качая головою вперед-назад. Но от одного взгляда на взволнованное лицо Мейвис ей стало ясно, что это был вовсе не сон.

– Я выхожу замуж, – заявила Алиса голосом, преисполненным благоговейного страха.

– В час добрый, доченька! – откликнулась Мейвис, и по ее голосу было ясно, что она взволнована и довольна. – Давно пора было решиться, на мой взгляд!

Подойдя к умывальнику, Мейвис налила воды в большой фаянсовый таз и положила рядом кусок мыла с ароматом розы и чистое полотенце. Обернувшись к Алисе, сказала:

– Ну, доченька, поторопись! Не трать время попусту. Ты же не хочешь заставлять жениха ждать!

– Что? Разве мы прямо сейчас поженимся? Ночью? – всполошилась Алиса. – А как насчет церковного оглашения? Венчания? Священника?

– Его светлость уже обо всем позаботился, – сказала Мейвис, небрежно отмахнувшись. И, словно она и Морган давние друзья, добавила: – И нам не хватает только невесты.

Еще полусонная, Алиса добрела до умывальника и отдалась в руки Мейвис, которая помогла ей снять платье. Потом она сидела тихо, а старушка возилась с ее прической, меняя укладку до тех пор, пока сама не удовлетворилась.

– А теперь наряд, – сказал Мейвис, и ее старческие глаза засветились. Она кинулась к дубовому гардеробу и с благоговением вынула оттуда прелестное бледно-розовое платье, которого Алиса никогда и не видела. Оно было из легкого крепа, что очень гармонировало с его простым кроем. Прямоугольный, умеренно глубокий вырез платья прикрывала элегантная вставка из белых кружев. Длинные, обтягивающие рукава с буфами на плечах украшали манжеты из тех же прекрасных белых кружев. Прикрепленная к корсажу розовая атласная лента завязывалась под грудью. Алисе наряд показался просто чудесным.

– Откуда это платье?

– Оно тебе нравится? – спросила Мейвис встревожено. – Это я его нашла. Времени было мало, да и выбор невелик, но это мне показалось прелестным.

– Ты для меня его купила?

– Нашла, – поправила Мейвис. – А купил герцог. Ты довольна?

– Я и сама бы лучше не выбрала, Мейвис, – ответила искренне Алиса. – Но где вы его взяли?

– В деревне, – ответила Мейвис. – Я съездила в магазин маскарадных костюмов, который постоянно навещают всякие утонченные богатые да знатные дамы. Герцог дал мне поручение сразу же после того, как ты согласилась на брак. Он велел купить все, что я сочту нужным, не считаясь с расходами. И я отправилась в новой карете лорда Тристана, ей-Богу! Нед возил меня, – Мейвис говорила с такой гордостью, что Алиса невольно улыбнулась, не разобрав только, что больше понравилось Мейвис – покупать платье в магазине снобов или кататься в новом фаэтоне.

Волнуясь, Алиса с помощью Мейвис надела прелестное платье и облегченно вздохнула, увидев, как оно ладно сидит на ней. Оглядев себя в зеркале, осталась довольна. Цвет платья гармонировал с цветом ее лица и волос, а от нервного возбуждения глаза засверкали и щеки зарделись. Последний штрих в изобилии локонов – и она готова.

Морган ждал внизу, у лестницы, и она, увидев его, обрадовалась и немного успокоилась. Она заметила одобрение, промелькнувшее в его взоре при ее появлении, и это ее подбодрило. Когда она шагнула на последнюю ступеньку, Морган вручил ей простой букет из белых и розовых роз, затейливо перевязанных длинными лентами из белого атласа. Это был завершающий штрих в ее наряде. Она походила на любую сияющую невесту совершенно всем, кроме округлившегося живота.

– Ты готова? – спросил он низким голосом.

Она слегка кивнула. И хотя на Моргане была та же самая куртка цвета темного сапфира и те же бежевые бриджи, что и раньше, он выглядел таким красивым, что пульс ее участился. Алиса отметила, что его рубашка и галстук свежевыглажены, а высокие черные сапоги начищены.

Они вместе вошли в гостиную, и Алиса радостно ахнула при виде фантастических изменений. Комната мягко освещалась свечами, и в ней стоял пьянящий аромат живых цветов. Яркое пламя полыхало в камине, давая тепло, и весело потрескивали в тишине большие поленья.

Алиса почувствовала себя свободно, увидев, что в комнате очень мало людей. Кроме Мейвис, которая уже начала хлюпать, там были Перкинз, Нед и двое незнакомых джентльменов. Одного Морган представил как мистера Поттса, магистрата, любезно согласившегося выдать разрешение на венчание без церковного оглашения. Второй – священник, его преподобие Харроу, который совершит обряд венчания. Оба господина были из города Винчестер, что в двадцати милях севернее, поэтому Алиса их и не знала.

Если эти импозантные джентльмены и были шокированы положением невесты, то виду они не подали. Алиса предположила, что Морган был достаточно предупредителен, чтобы объяснить им заранее всю ситуацию. Она была очень признательна ему за то, что он поберег ее и не заставил переживать на церемонии, совершаемой кем-нибудь из знакомых. У нее вряд ли хватило бы смелости с торчащим животом смотреть в лицо его преподобию Джеймсону и повторять за ним брачные обеты.

Сам обряд прошел очень быстро. Морган и Алиса стояли рядом перед священником, их тесной группкой окружали Перкинз, Нед и Мейвис. Мистер Поттс остался несколько в стороне, не желая мешать в столь интимный момент.

Алиса внимательно прислушивалась к голосу Моргана, твердо произносившему традиционные обещания, и молча поклялась никогда не давать ему повода пожалеть о женитьбе. Кожей она ощутила тепло тяжелого золотого кольца, когда Морган его надел ей на палец. Опустив взор на него, изумилась сверканию бриллиантов и сапфиров.

– Поцелуйте невесту, – произнес его преподобие Харроу, и Моргану было приятно, что Алиса сама повернулась к его объятиям. Он нежно поцеловал ее в губы и погладил по щеке.

Мейвис громко всхлипнула. Алиса, улыбнувшись, обернулась, чтобы принять поздравления от своей престарелой няни. Обняла Перкинза, Неда, пожала руки мистеру Поттсу и преподобному Харроу. По кивку герцога Перкинз стрельнул шампанским, и все выпили за здоровье новобрачных.

После второй бутылки доброжелатели благоразумно удалились, оставив Моргана с Алисой наедине.

 

Глава 15

– Не понимаю, как тебе это удалось сделать всего за несколько часов, – тихо проговорила Алиса. Она чувствовала странное смущение и волнение от того, что осталась наедине со своим теперь уже мужем. – Ты проявил большую доброту ко мне, пригласив мистера Поттса и преподобного Харроу. Большое спасибо.

– Хлопот было немного, – небрежно сказал Морган. – Мне просто повезло, что нашлись такие сговорчивые мистер Поттс и преподобный Харроу. Я решил, что нам будет проще, если церемонию проведет кто-нибудь из другого графства. – Затем герцог с юмором заметил: – Должен сознаться, что меня не прельщала идея тащить тебя в Гретна-Грин.

– Конечно, ведь в Шотландии, как я слышала, в это время года уже холодно. Однако я удивлена, что кое-кого не было среди гостей. Или леди Роберте сегодня занята?

Он резко обернулся к ней, но, увидев ее улыбку, расслабился.

– Да, ее раньше пригласили куда-то еще, – и он улыбнулся, поняв, что прощен. – Представляю, как леди Роберте запоет совсем иначе, встретив уже герцогиню Джиллингем!

– Наверняка, – задумчиво проговорила Алиса, любуясь снова своим изысканным обручальным кольцом. Забавно, что одна эта драгоценная безделушка чудодейственно перевела ее из изгоев в самые привилегированные члены общества.

– Хочешь еще вина? – спросил Морган, откупоривая бутылку шампанского.

В животе у Алисы заурчало.

– По правде, я бы предпочла поесть чего-нибудь, – ответила она без обиняков.

Морган доверительно улыбнулся.

– Перкинз должен вскоре подать наш свадебный ужин. Позвонить ему?

– Не выйдет, – ответила Алиса. – Шнур отсоединен от колокольчика. Присоединят в начале той недели. Один раз уже сделали все неправильно, и теперь придется самой проследить.

Морган нахмурился:

– Боюсь, мадам, сие невозможно. Я планировал завтра утром уехать в Рэмзгейт-Касл, и ты, естественно, поедешь со мной.

Появление Перкинза удержало Алису от замечаний. Пока дворецкий и Нед расставляли блюда с изысканной едой на маленьком столике, уютно поставленном перед камином, она молчала.

Она глянула на стол, от вида пищи у нее потекли слюнки, и она вопросительно воззрилась на Перкинза. Ведь миссис Стрэттон была в отъезде, у сестры, уже несколько месяцев, и оставшиеся в доме питались очень скудно. Ароматный суп-пюре из креветок, отварное рыбное филе, ветчина с персиками в бренди, морковный пудинг и сливы в желе из вина шабли – все это было за пределами кулинарных способностей Мейвис.

– Нам помогли в таверне «Роза и репей», ваша светлость, – объяснил Перкинз.

– Все выглядит великолепно, – похвалил Морган. – Спасибо, Перкинз, мы сами поухаживаем за собой.

Как только дверь закрылась, Алиса заговорила.

– Я, вероятно, не успею подготовиться к завтрашнему отъезду, Морган, – сказала она твердо.

Он поднял бровь.

– Присаживайтесь, мадам, угощайтесь, – призвал он, проигнорировав ее высказывание.

Она несколько мгновений в упор смотрела на него, но потом села на стул, который он держал отодвинутым для нее, и ничего больше не сказала. Морган, усевшись удобно на обитое кожей полукресло с подлокотниками, сделал большой глоток шампанского, не спуская с нее глаз.

Алисе быстро надоело играть в гляделки, ибо в животе у нее урчало. Раздраженно вздохнув, она подняла крышку фарфоровой супницы и принялась наливать суп, сначала – мужу.

– Я отвечаю за все, что здесь делается, Морган. Я не могу уехать внезапно, – сказала она, пробуя суп.

– Вы отвечаете передо мною, мадам, – произнес он веско. – А Тристану просто придется найти еще кого-то для руководства завершающими работами по восстановлению усадьбы.

– Естественно, Тристан наймет нового человека, Морган, – согласилась Алиса. – Я не имела в виду, что намерена работать здесь долго.

– А сколько намерена?

– Ну… не знаю, – замялась она. – С неделю, может быть, две.

– Нет, – произнес он настойчиво.

– Прошу прощения, что?! – произнесла она, повысив голос.

– Я сказал «нет», мадам! Утром мы уезжаем в Рэмзгейт-Касл. Пока Тристан не найдет кого-нибудь, тут похозяйствуют Перкинз с Недом, – и он ей мило улыбнулся. – Дорогая, попробуй ветчину – очень сочная!

Алиса почувствовала, как восстает ее упрямство. Медленно перевела дух. Морган молча наблюдал, как она борется, чтобы удержать себя в руках, и был слегка разочарован, когда ей это удалось.

– Ты ведешь себя совершенно необоснованно, – процедила она сквозь зубы. – И чрезмерно властен.

– А разве тебе не кажется, что это одна из самых привлекательных сторон моего характера?

Его лукавая ухмылка не ускользнула от ее внимания.

– Сэр, в этом разговоре вы слишком уж повелеваете, чтобы вызвать мою симпатию, – заметила она и откусила ветчины.

– Возможно, – легко откликнулся он, допивая шампанское. – Но, если я верно помню, не более часа назад вы поклялись повиноваться мне. Намерены ли, дорогая моя, держать свое слово?

– Конечно, – горячо откликнулась Алиса, стараясь что есть сил выглядеть искренней. – Постольку, поскольку это меня устраивает.

Морган прыснул со смеху, довольный, что независимый дух ее снова воспрял.

– Дорогая, нам на самом деле надо бы уехать завтра рано утром, – проговорил он извиняющимся тоном. – У меня совершенно неотложное дело. Однако если ты настаиваешь, то можешь присоединиться ко мне позже.

Морган бесцеремонно вновь наполнил только свой бокал, зная, что она откажется.

– Спасибо, Морган, – спокойно сказала Алиса. – Ты очень заботлив, предоставляя мне такую возможность. О своем решении я скажу тебе завтра.

Понимая, что его искусно обошли, Морган поднял бокал, но, подумав, поставил обратно на стол, не сделав и глотка. Решил с сожалением, что лучше сохранить трезвую голову.

– Полагаю, ты не собираешься мне объяснять, что это за важное дело, из-за которого надо срочно уезжать, – отважилась Алиса.

– Неотложное дело, – опять туманно высказался Морган. – Слив подложить?

– Нет, спасибо. Я хорошо разбираюсь в делах, Морган. Возможно, сумела бы помочь тебе.

– Только не в этом деле, дорогая, – твердо заявил он. – Хотя можешь и помочь, если ответишь на некоторые вопросы, касающиеся восстановления дома.

– Что бы ты хотел узнать?

Морган с готовностью выпрямился. Вдруг опрос Алисы даст ключ к проблеме?

– Ты нанимала всех рабочих или кого-то нанимал и мистер Уолш?

Алиса вспомнила сразу.

– Большинство нанимала я. Нескольких мастеров, в частности, лепщиков по гипсу и художника, делавшего стенную роспись в столовой и на втором этаже, привез с собою мистер Уолш.

– Где ты находила рабочих?

– В деревне и на ближайших фермах.

– Среди них были иностранцы? Которых ты не знала лично?

Алиса размышляла над вопросом несколько минут.

– Не думаю. Я проверю по платежным ведомостям, но я и так уверена, что все они – наши соотечественники.

– А как насчет мастеров, нанятых мистером Уолшем? Он всех их знал лично?

– Не могу сказать. Знаю, что с художником он работал и раньше. Они упоминали фрески на сводах часовни лорда Томасвилла, которую расписывали прошлой зимой. Совершенно уверена, что двое из лепщиков раньше, до появления у нас в усадьбе, тоже работали с мистером Уолшем. О других не знаю, – и Алиса тяжело вздохнула. – Если бы ты подробно объяснил, что тебе надо узнать, я бы, наверное, снабдила тебя более подходящими сведениями.

Тщательно взвесив решение, Морган сказал:

– Тот конверт, что я достал из старого бюро, я положил туда еще в начале весны, когда в последний раз был в Вестгейт-Мэноре. У меня есть основания думать, что за время моего отсутствия к го-то обнаружил конверт, прочитал содержимое и продал весьма секретную информацию. Не подозреваешь ли кого-нибудь, способного на это?

– Нет, – призналась она в полном изумлении. Что же могло быть в конверте такого, чтобы кто-то пожелал это купить? Алиса скромно склонила голову набок. – Тебе, конечно, ясно, что я теперь понимаю еще меньше, чем до твоего объяснения.

– Прошу прощения, – сказал он серьезно, – но я не хотел быть таким уж таинственным. Ты должна мне верить, когда я говорю, что для тебя же безопаснее не знать всю правду.

От его серьезного тона Алиса встревожилась:

– А тебе самому не грозит опасность, Морган? – спросила она голосом, выдающим испуг.

– Нет, – заверил он ее, тронутый ее участием. – Но мне бы очень помогло, если бы я смог определить, у кого был доступ к этому бюро.

– Да любой, кто был в усадьбе, мог запросто войти в библиотеку и обыскать помещение. Может быть, чтобы кого-то специально присылали сюда поискать эти документы?

– Не может, – ответил Морган, поразившись, как она быстро ухватила суть ситуации. – По-моему, кто-то случайно натолкнулся на эти бумаги, но был достаточно осведомлен о ценности содержащейся в них информации.

– А что же именно было в конверте, Морган? – шутя спросила Алиса. – Карта клада? – Но, поскольку он нахмурился, перешла на серьезный тон: – Могу заверить, что все рабочие, которых нанимала я, местные, и я их знаю лично. Издалека приехали лишь те, кого нанимал мистер Уолш. Только он может поручиться за них. А больше никого здесь и не бывало, если только ты не подозреваешь Тристана с Каролиной.

– Все может быть, – откликнулся Морган сурово.

– Только не Тристан! – прошептала в ужасе Алиса.

– Нет, конечно, не Трис, – поспешил заверить ее Морган. – Однако Каролина привозила в усадьбу бессчетное число своих друзей и родственников. Не припомнишь ли, бывали здесь граф Анри Дюпоне и Мадлен Дюпоне?

Алиса заметно напряглась от этого вопроса, сразу узнав фамилию Дюпоне.

– Никогда не встречала ни одного из них, но Каролина и Присцилла, если у них не было особых причин, редко беспокоили меня во время своих наездов. Обычно я бывала очень занята. И, как правило, с ними занимался мистер Уолш. Отчетливо помню, что мистер Уолш упоминал лишь одного – младшего брата Каролины, Гилберта. Мистер Уолш отзывался о нем как об исключительно сведущем человеке.

Морган кивнул, стараясь усвоить эту информацию.

– Прости, дорогая, но мне бы надо было посидеть над теми папками, которые ты мне дала сегодня.

– Сейчас? – зеленые глаза Алисы потемнели от удивления. Разумеется, они не представляли собою типичных молодоженов, но тем не менее это была их брачная ночь.

– Да, сейчас, – ответил он. – Иди, ложись, а я приду попозже.

Алиса обиделась, но не захотела показаться назойливой и ушла, оставив Моргана в одиночестве. Войдя в спальню и чувствуя себя немного расстроенной, присела у туалетного столика. Вынув шпильки из высокой прически, энергично тряхнула головой. Машинально потянулась за щеткой для волос, но не нащупала ее на столике. Затем внимательно осмотрела всю комнату и не нашла ничего из своих личных вещей. Тогда она вышла, чтобы поискать Мейвис.

– Вот ты где! – сказала Мейвис, внезапно появившись в коридоре. – Я и подумала, что ты по ошибке пошла в свою старую спальню.

– Не понимаю, Мейвис!

– Сегодня вы, ваша светлость, будете спать в хозяйских покоях.

– Ой! – вырвалось у Алисы, и сердце зашлось в радостном трепете. Ведь именно в хозяйских покоях и ночевал обычно Морган.

– Ну, пойдем, ваша светлость, ты же не желаешь заставлять супруга ждать тебя.

Алиса закатила глаза:

– Ради всего святого, Мейвис, прекрати называть меня «ваша светлость»! То, что я вышла замуж за герцога, вовсе не означает, что я тут же заважничаю. Я ведь и сегодня та же самая, что и вчера, – и она глянула на свой круглый живот. – Ну, может, капельку попредставительнее, чем вчера, но женщина-то, в общем, та же.

В ответ на это Мейвис обиженно пыхнула.

– Герцог просил меня помочь тебе, ваша светлость, с вечерним туалетом, – решительно сказала Мейвис.

Алиса разочарованно сдалась и покорно пошла за Мейвис по коридору, ворча, что сегодня все раскомандовались. Но ее недовольство поутихло, когда она, войдя в покои, приметила большое корыто перед ревущим камином. Алиса взвизгнула от радости и бросила благодарный взгляд на Мейвис. Пожалуй, не так уж и плохо быть герцогиней!

Алиса спокойно стояла, а Мейвис снимала с нее платье, прелестную новую, отделанную кружевами нижнюю рубашку, и невесомые нижние юбки. Затем Алиса села на низкий стул, и Мейвис расшнуровала и сняла с нее туфли и стянула шелковые чулки. Поддерживаемая Мейвис, Алиса осторожно опустилась в корыто, и усталые мышцы блаженно расслабились в теплой воде. Мейвис засуетилась, убирая одежду Алисы.

– Тебе нужна настоящая личная служанка, – проворчала Мейвис, – я уже стара для этого.

– Ха! – хохотнула Алиса. – Тебе же самой все это очень нравится делать. И когда мы приедем в Рэмзгейт-Касл, герцог наверняка приставит ко мне кого-нибудь еще, – и Алиса порывисто села, расплескав воду из корыта. – Мейвис, ведь ты поедешь со мною в Рэмзгейт-Касл, да?

– Я бы посмотрела на того, кто захотел бы не пустить меня туда, – откликнулась Мейвис. – Надо ведь присмотреть за тобою и за ребеночком тоже.

– Слава Богу! – облегченно вздохнула Алиса. Она не чувствовала себя готовой в одиночку, без неукоснительной помощи Мейвис, лицом к лицу встретить новую жизнь, не говоря уж о таинствах деторождения.

Когда Алиса закончила принимать ванну, Мейвис подала ей руку и помогла выбраться из корыта, быстро укутала ее в огромное банное полотенце, вытерла и надела на нее ночную рубашку.

– Ты уверена, что надо надеть именно эту рубашку? – спросила Алиса, застегивая рукава. – Она несколько откровенная.

Рубашка, выбранная Мейвис, из мягкого, прозрачного шелка, была почти воздушной. Сердцевидный ее вырез сильно открывал плечи и немного грудь. Длинные пышные рукава застегивались пуговками на запястьях. Алиса себя чувствовала в ней полуголой.

– А что? Она тебе очень идет! – уверила Мейвис.

– Мейвис, я же не краснеющая молоденькая девственница, – сухо заметила Алиса, выпятив живот. – И мне не надо выглядеть соблазнительной перед мужем. Наверное, было бы разумнее нам… м-м… Я имею в виду, что нам не стоит… м-м, – и Алиса умолкла, уставившись в пол.

– Выполнять супружеские обязанности? – закончила точным вопросом Мейвис. – Я сегодня говорила об этом с повитухой в деревне. Она сказала, что с этим все в порядке. То есть, если ты, конечно, будешь осторожной и не очень… м-м-м… резвой, – теперь уж Мейвис смутилась.

Дав трудно произносимый, но нужный совет, Мейвис ушла. Алисе не хотелось в одиночку забираться в эту огромную, с четырьмя колоннами, кровать, и она, решив дождаться Моргана, уселась в большое мягкое кресло перед камином. Заскучав, она обвела взглядом комнату, высматривая что-нибудь развлекательное, и увидела старенький томик сонетов Шекспира. Она сняла его с полки, укрыла ноги пледом и принялась читать.

Спустя несколько часов Морган нашел ее в том же кресле крепко спящей. Огонь в камине потух, но тлеющие головешки подсвечивали ее бледное лицо и медные волосы. Пройдя в другой конец комнаты, он разделся и надел на голое тело бордовый бархатный халат, оставленный на постели. Постоял несколько минут, любуясь красотою спящей Алисы.

Жена. Трудно поверить. Обещал не дать себя приручить никому, но вот это случилось. Но он дает обет, что этот брак не будет подобен первому. Отчетливо вспомнив брачную ночь с Валери, Морган содрогнулся. Почти целый час он уговаривал ее отдаться. Он проявлял сдержанность, но Валери пришла в ужас от самого акта, после которого она только плакала и отказывалась говорить с ним.

Потом он месяцами добивался близости с Валери, но она оставалась неподатливой и непреклонной. Она страдала от его заигрываний и ласк физически и эмоционально, как мученица, и винила его и в своем страхе, и в своей холодности. Он никогда не понимал ее. Словно в ней было две женщины: на людях – одна, милая и очаровательная; наедине – другая, холодная и отчужденная. В конце концов, признав свое поражение, Морган прекратил свои супружеские притязания.

Алиса пошевелилась во сне, и Морган вернулся в настоящее. Воистину, Алиса совсем не такая, как Валери, и он улыбнулся, вспомнив их соития. В этом – никаких проблем. Но для брака надо много всего, а не только секс. А у этого брака уже было тернистое начало. Интересно, смогут ли они преодолеть свои разногласия, достичь взаимопонимания. Он был решительно настроен добиваться этого.

Алиса вдруг проснулась и вздрогнула, увидев, что Морган смотрит на нее.

– Уже освободился? – спросила она сонным голосом. Лениво зевнув, покрутила затекшей шеей. – Нашел, что искал?

– Отчасти, – ответил он. – Ложись в постель, Алиса, уже поздно.

Морган подал руку, помог ей встать и, увидев ее перед собою, резко вдохнул. Ночная сорочка совсем сползла с ее плеч, и Алиса, слегка растрепанная, была очень притягательна. И он, в смятении от острого приступа вожделения в чреслах, отвел взгляд. У нее под сердцем уже шесть месяцев его ребенок, а он дрожит от желания возлечь с нею.

И Морган заколебался. Не имея опыта общения с беременными женщинами, он не мог угадать чувств Алисы. Примет ли она его ласки? Не опасно ли ей отдаваться ему? Не пострадает ли от этого ребенок? Морган сильно сомневался, что и Алиса знает на это ответы, и ему не хотелось, чтобы их сношение закончилось без удовлетворения хотя бы для одного из них.

Сдерживая себя и подавляя низменное желание, Морган бережно уложил Алису в постель. Выскользнув из ночной рубашки, он быстро юркнул под одеяло.

Он почувствовал, как ошибался в себе, сразу, как только его нога коснулась ее голого бедра. Сорочка Алисы задралась до поясницы, и Морган громко застонал, ощутив ее наготу. Отдернул ногу. Не помогло. Он чувствовал тепло ее тела. Она благоухала розами, и ему страстно хотелось обнять ее.

Морган перекатился на спину и отодвинулся к самому краю кровати. И молча поблагодарил Тристана за покупку такого огромного ложа. Если он будет подальше от Алисы, рассудил Морган, то сможет держать себя в руках. Вероятно, сможет даже поспать несколько часов.

Они некоторое время лежала молча. Алиса ждала, что Морган повернется к ней и обнимет. Поняв, что сам он этого не сделает, она повернулась на бок и облокотилась, приподнявшись.

В темноте трудно было разглядеть выражение его лица, но она слышала его прерывистое дыхание и словно ощущала волны напряжения, исходящие от его застывшего тела.

– Морган? – тихо спросила она и услышала, как он судорожно вздохнул.

– Да, – отрывисто ответил он.

Завладев его вниманием, Алиса не знала, что дальше сказать.

– Я… я решила поехать с тобою в Рэмзгейт – Касл завтра утром, – проговорила она, запинаясь.

Морган улыбнулся.

– Я рад, – сказал он, поняв, что утром не будет неприятных сцен, ибо он ведь ни за что не хотел уезжать без новобрачной. Алиса вздохнула и, изогнувшись, придвинулась ближе.

Набрав полную грудь воздуху, Морган сосредоточил внимание на зеленом бархате балдахина, едва видном в полутьме, и принялся методично пересчитывать складки на нем, пытаясь любым способом отвлечь свои мысли от любимой полуобнаженной жены.

– Морган?

– Что? – коротко отозвался он.

– Мне холодно, – солгала Алиса, надеясь, что он поймет намек.

– Я достану еще одно одеяло, – быстро отозвался он. Встал с кровати и пошел к креслу у камина. Взяв там плед, оставленный Алисой, он вернулся, но в темноте споткнулся и ударился голенью о край кровати из атласного дерева.

Услышав громкие проклятья Моргана, Алиса резко села:

– Морган! Что с тобой?! Сильно ушибся?

– Ничего, – ответил он, скрипя зубами. Боли в ноге удалось отвлечь его мысли от грез соблазна.

– Что еще угодно вам, мадам, говорите, пока я на ногах. Какой-нибудь фрукт, глоток вина или воды, быть может?

– Нет, ничего не надо, – тихо ответила она. Он швырнул на нее одеяло, не разворачивая, и плюхнулся на постель. Опять занял стратегическую позицию у самого края кровати, ушибленная нога ныла.

– Спокойной ночи, мадам, – сказал он.

– Спокойной ночи, – откликнулась она с сомнением в голосе. Выждав несколько минут, набралась храбрости и снова сказала:

– Морган?

– Спи, – проворчал он, повернувшись к ней спиной и зарываясь плечом поглубже. Шумно взбил подушки и натянул одеяло до подбородка.

Его отчуждение заставило ее замолчать. Принялась решительно расправлять второе одеяло. При этом легла на бок и невольно подвинулась спиною к нему. Горло сдавило, но она проглотила рыдание. Ни за что не заплачет, ни за что не покажет, как она обижена его холодностью! Он просто устал, решила Алиса. Ему нужно время, чтобы привыкнуть к нашему браку. Наконец Алисе удалось убедить себя, что их брак – не колоссальная ошибка. Усталость оказалась сильнее переживаний, и она уснула.

А Морган еще долго лежал без сна, прислушиваясь к ее ровному дыханию. Он не хотел быть резким, но другого выхода не было. Невозможно же было просто приласкать ее без завершающего любовного соединения, и Морган рассердился на свое невежество. Он ведь не знал – безопасно ли соитие для нее, беременной, а рисковать ею или ребенком не стал бы. И решил, что немедленно вызовет домашнего врача в Рэмзгейт-Касл и тот сразу осмотрит Алису. И прежде всего он спросит доктора о состоянии ее здоровья. А уж потом о супружеских отношениях.

 

Глава 16

Морган медленно просыпался, и сон еще властвовал в его полупробудившемся сознании. Рука его ласково прошлась по гладкой, нежной коже. Телу стало жарко, и мужской член вздулся. Он двинул бедрами к мягкой, податливой плоти, ритмически подрагивающей над ним, и услышал стон наслаждения. У него мелькнуло, что звук вырвался из его горла, но вновь его услышал, еще громче, и окончательно проснулся.

На нем возлежала Алиса, раскинувшись и сомкнув руки вокруг его шеи. Набрякшие соски ее полных кремовых грудей, выпирая сквозь тонкий шелк ночной рубашки, настойчиво прижимались к его груди. Рубашка сбилась возле талии, и снизу Алиса была восхитительно нага. Ноги ее были слегка раздвинуты, а между ними и была его рука. Ее бедра инстинктивно терлись о его взыскующие пальцы. И Моргану показалось, что он лопнет от вожделения. Страсть захлестнула его, и пальцы проскользнули глубже в ее горячее лоно.

Она опять застонала и напористо выгнулась к нему. Свободной рукой Морган захватил ее груди и перевернул на спину. Он повел рукой вниз по ее податливому телу, но, натолкнувшись на вздутый живот, сразу остановился. Резко сев, убрал руки с ее плоти и виновато одернул ее рубашку.

Пока он старался выровнять прерывистое дыхание, Алиса тесно прижималась к нему, бормоча что-то во сне.

– Все, девочка моя, – хрипло выдавил он и намеренно отодвинулся от нее. Расправил простыни и плотно укрыл спящую жену, подоткнув одеяло.

– Я обязан подождать, пока не узнаю, что это не опасно для тебя и нашего малыша.

Убедившись, что Алиса крепко спит, Морган встал с кровати и увидел, что близится рассвет. Надев халат, подошел к остывшему камину. Разжег несильный огонь и уселся в то мягкое кресло, в котором провела начало ночи Алиса. Рассеянно взялся за томик сонетов Шекспира. Прочитав трижды одну и ту же строку, бросил бессмысленную затею. Привалившись головою к спинке кресла, уснул.

Когда Алиса пробудилась несколькими часами позже, она обнаружила себя в одиночестве. Машинально глянув на пустое место на кровати рядом с собой, она поискала подтверждений, что Морган ночью действительно спал здесь. На подушке осталась вмятина от его головы, и Алиса погладила ее. Смутные плотские желания всколыхнулись в ее теле, и она затрясла головой, как бы стараясь избавиться от эротических грез – Морган прикасается к ней, ласкает ее. Ее сексуальные фантазии прервал громкий стук в дверь.

– Хорошо, что ты проснулась, – заговорила Мейвис, улыбнувшись в ответ на разрешение Алисы войти. Старушка принесла небольшой поднос с завтраком – теплый тост, свежие фрукты и пышащий паром сосуд с горячим шоколадом – и поставила его на ночной столик, рядом с Алисой.

– Герцог просил не будить тебя, но я подумала, что уже достаточно поздно и тебе, может, нужна моя помощь, – и Мейвис озорно улыбнулась.-

Конечно, герцог говорил, что тебе надо отдохнуть. Наверное, ты не много спала этой ночью.

Алису бросило в жар, и ей захотелось укрыться с головой, спрятаться. Если бы Мейвис знала правду!

– А герцог говорил, во сколько мы сегодня уезжаем? – спросила Алиса и куснула тост.

– Нет. Сказал, что путь недалек и хотел бы уехать до полудня. По-моему, ждет, когда ты проснешься. Очень рассудителен, согласна?

– М-м-м… это очень верно характеризует моего мужа, – иронично откликнулась Алиса. Отряхнув руки от крошек скудного завтрака, поставила пустой поднос на одеяло около себя. – Ну, покажи, какой чудный новый костюм ты мне приготовила для поездки! Мы же с тобой не хотим заставлять доброго герцога ждать, не так ли?

Час спустя Алиса вошла в малую столовую и застала Моргана за завтраком. На столе были разложены бумаги из папок, что она дала ему накануне, и он внимательно просматривал каждый лист, рассеянно поглощая пищу. Алиса громко кашлянула, чтобы привлечь его внимание.

Морган мгновенно вскочил, обрадованный тем, что его дражайшая новобрачная уже готова в путь. А ведь с недосыпа у него совсем не было настроения спорить с Алисой, если она передумает ехать с ним сегодня.

– Доброе утро, – произнес он вежливым тоном и отодвинул стул справа от себя. – Ты еще не завтракала?

– Мейвис принесла мне тост, – ответила Алиса, с завистью глядя на остатки обильной трапезы.

Морган улыбнулся, поняв ее по выражению лица, собрал бумаги и позвонил Перкинзу.

– Герцогиня готова позавтракать, Перкинз. И захватите еще полный кофейник! – распорядился Морган.

Алиса тихо сидела за столом, опустив глаза. Морган заметил, что она нервно крутит на пальце обручальное кольцо.

– Ты хорошо спал? – вдруг выпалила она. Морган вопросительно поднял бровь. «Нет, Алиса, – хотелось ему сказать, – я спал плохо. Плоть моя болела и ныла, требуя выхода». Но вместо этого он вежливо соврал:

– Очень хорошо. А ты, дорогая?

– Просто прекрасно, – ответила Алиса и умолкла. «Если не считать эротического сна», – мысленно добавила она.

От необходимости продолжать эту натянутую беседу их избавил Перкинз, появившийся с большим подносом, полным пышащей жаром пищи. Алиса целиком ушла в поглощение отменного завтрака, наслаждаясь каждым кусочком, а Морган в молчаливом изумлении наблюдал за нею. Покончив с последним яйцом, она подняла взор и встретилась с ним глазами. И в смущении положила вилку.

– Кажется, я проголодалась больше, чем предполагала, – сказала она с зардевшимися щеками.

Морган широко улыбнулся.

– Попросить Перкинза принести тарелочку еще чего-нибудь?

Она немного помолчала, понимая, что он дразнит ее.

– Это зависит, – задумчиво проговорила Алиса, – от того, как много пройдет времени, пока ты не решишь, что нам пора садиться за второй завтрак.

Морган фыркнул от смеха.

– Попрошу Мейвис огромную корзину наполнить всякими вкусностями, и ты сможешь во время поездки ублажать себя ими, когда тебе заблагорассудится.

– Великолепно! – и она застенчиво взглянула на него. – А когда ты намерен отправляться?

Морган пожал плечами.

– В любое время, если ты готова. Скажу Перкинзу, чтобы попросил Неда запрячь фаэтон.

– Мы забираем новый экипаж Тристана?

– Заимствуем на время, – поправил Морган. – Завтра один из моих слуг пригонит его обратно. Здесь это ведь единственная карета, и тебе лучше ехать в ней, чем трястись верхом всю дорогу.

– А как быть с Мейвис? В фаэтоне – всего два места.

– Завтра я пришлю за Мейвис и твоими вещами другой экипаж. Мейвис я уже сказал об этом.

– Понятно, – тихо проговорила Алиса. Она встала, подошла к окну и стала смотреть на лужайку. – Какие еще ты принял меры?

– Попросил Мейвис уложить в небольшую сумку необходимые тебе на сутки вещи. В фаэтоне очень мало места для багажа, – и Морган, посмотрев на ее напряженную спину, понял, что она чем-то расстроена. – Что-нибудь не так, Алиса?

– Нет, – она повернулась лицом к нему. – Не то, чтобы… Понимаешь, я всегда сама принимала все решения и не привыкла, чтобы кто-то другой отдавал за меня распоряжения.

– Алиса, отныне ты – моя жена. И на мне ответственность за тебя, – твердо заявил Морган, – и за нашего ребенка.

Ответственность на нем. Самое удручающее, что могла себе представить Алиса. Почувствовав, что к глазам подступают слезы, она опять отвернулась. Причина их женитьбы – не секрет, но слушать его столь откровенные высказывания на эту тему обидно, особенно после его отчужденного поведения ночью.

– Я очень скоро соберусь, – сказала она и медленно пошла мимо него к двери. Очень надеялась, что он остановит ее, стремясь хоть к незначительному физическому контакту с нею, но он этого не сделал.

Морган подавил острое желание обнять ее, опасаясь, что этим еще больше обидит ее. Он был озадачен ее поведением, в котором хотя и не было ничего нового, но все же он не хотел невольно усугубить ее переживания.

Алиса, провожаемая Мейвис и Перкинзом, остановилась в холле. Наскоро попрощавшись с Мейвис, она обратилась к Перкинзу и говорила с ним довольно долго, а потом крепко обняла. Морган отвел глаза, невольно почувствовав себя чем-то вроде извращенца, подглядывающего за чужой интимной сценой. Он впервые по-настоящему понял, как тяжело Алисе разлучаться с теми немногими людьми, что были ей дороги.

– Пошли? – спросила она еле слышно.

Они все вышли и оказались под лучами яркого солнца. Морган посадил Алису в карету и обернулся к Перкинзу, чтобы взять у него сумку с вещами Алисы. Дворецкий взглянул ему прямо в глаза и сказал:

– Будете как следует беречь ее, ваша светлость. – И это было требование, а не вопрос.

– Буду, Перкинз, – обещал торжественным тоном Морган и сел в экипаж. Алиса помахала Неду. Еще раз помахав всем, Морган и Алиса отбыли.

– Мы часто будем навещать Тристана с Каролиной, – вовремя заметил Морган. – У тебя будет много возможностей видеться с Перкинзом и остальными.

– Я знаю, – всхлипнула Алиса. – Прости мое дурацкое поведение, но Перкинз для меня особенный человек. – И, усмехнувшись, вытерла слезы. – Когда я была маленькой, я по ночам, лежа в постели, мечтала, чтобы Перкинз был моим отцом. Несколько странно, согласись, что дочь виконта жаждет стать дочерью его дворецкого. – Алиса умолкла на некоторое время, и вновь воскресли похороненные в глубине души ощущения ее детства, когда она чувствовала себя покинутой и очень ранимой. – Перкинз всегда старался заставить меня почувствовать, что я нужна. Я никогда не забуду его доброту, – прошептала она.

Морган дотянулся до ее руки и ободряюще сжал ее, про себя подивившись, что после такой отверженности в детстве она сумела превратиться в красивую и решительную женщину.

Большую часть пути до Портсмута они ехали молча, если не считать редких замечаний о погоде. Морган придерживал лошадей, чтобы не очень разгонялись, и мягкое покачивание экипажа с прекрасными рессорами усыпляло Алису. Она дремала урывками и, когда Морган объявил, что они въехали на земли Рэмзгейта, совсем проснулась.

У Алисы дух захватило, когда сквозь листву высоких дубов она увидела замок. Его высокие каменные стены поблескивали в осеннем солнце, а причудливые шпили в стиле английской готики величественно возносились в небесную высь. Они поехали по гравийной подъездной дорожке, и с каждым оборотом колес сердце Алисы начало ускорять свой ритм. Она совсем не чувствовала себя готовой к такому. Замок казался огромным, уходящим в бесконечность по обе стороны от дороги. Алиса была ошеломлена.

Морган натянул поводья у изящного ионического портика парадного входа замка, и Алиса задрала голову, чтобы рассмотреть рельефный медальон с изображением навершия гербового щита в виде львиной головы, выбитый в камне над входом.

– Это с гербового щита рода моей бабушки, – сказал Морган. – Мы с Тристаном давно заподозрили в этом воздаяние ей за то, что долго сносила все невзгоды с нашим дедом.

Алиса успела лишь пробормотать какое-то неясное замечание, как по ступеням сбежали и кинулись к карете три лакея, облаченные в роскошные малиновые с золотом ливреи. За ними следом быстро подошел плотный мужчина во фраке, которого Морган представил как Берка, дворецкого замка.

– Весьма польщен, ваша светлость, – и Берк отвесил церемонный поклон Алисе. – Мы все очень порадовались, когда герцог прислал известие, что везет к нам в Рэмзгейт новую герцогиню.

Алиса приветливо улыбалась, не зная, что ей делать. Быть может, в соответствии с этикетом следует пожать руку дворецкому, когда встречаешь его впервые? Но времени на подобные размышления у нее не оказалось, ибо Морган, крепко взяв ее за локоть, повлек сквозь огромные, изукрашенные резьбою двери в гигантский холл.

Алиса судорожно глотнула, узрев, какой прием ожидает ее. Вдоль стен холла в два ряда выстроились слуги, наряженные в различные форменные костюмы, означающие положение в хозяйстве замка. Они стояли почти как солдаты, с бесстрастными лицами, но глаза всех, полные ожидания, были обращены к ней.

– Позвольте представить кое-кого из прислуги, – начал Берк, но не закончил фразу, впервые увидев Алису во весь рост и сообразив, что она беременна.

Она поразилась, как он быстро обрел вновь дар речи и лишь слегка запнулся, представляя экономку, миссис Кинли.

Алиса пожала руку миссис Кинли и любезно поприветствовала эту пожилую женщину.

– Очень рада, миссис Кинли. Мне бы хотелось приветствовать каждого из присутствующих, – заявила Алиса с достоинством. «К чертям весь этот этикет, – беззаботно решила она. – И так уже дала им повод для пересудов на целую неделю».

Почти час ушел у Алисы на приветствие всех по очереди слуг, и Морган с нарастающим удовольствием наблюдал, как она пленяла их своим спокойным достоинством. К концу процедуры ей удалось покорить всех. Морган очень гордился ею.

– Вдовствующая герцогиня ожидает вас в гостиной, ваша светлость, – прошептал Берк на ухо Моргану, когда Алиса направилась к мужу.

– Очень хорошо, Берк. Мы идем к ней. Подойдя к Моргану, Алиса торжествующе улыбнулась. У нее было ощущение, будто она только что прошла крещение огнем.

– Пойдем, дорогая, – предложил Морган, – кое-кто еще хочет увидеться с тобой.

И подавил в себе мимолетный всплеск ощущения вины, увидев, как доверчиво подчинилась Алиса. Прежде чем войти в гостиную, он коротко постучал в дверь.

Алиса вошла в комнату в полном неведении о том, кто их ожидает там, и все еще слегка пошатываясь после знакомства со слугами. Она резко остановилась, увидев маленькую старую даму с величественной осанкой, восседавшую на канапе. Морган отошел от Алисы, пересек комнату и, склонившись к даме, поцеловал ее в щеку. Алиса ясно увидела на лице Моргана любовь и сразу сообразила, что это его бабушка. Алиса мгновенно впала в панику и инстинктивно сложила руки перед животом.

Морган вернулся к Алисе, взял ее за руку и повел к герцогине. Алиса ощутила, как загорелись ее щеки, и подумала о впечатлении, которое производит своим торчащим животом на эту степенную даму.

– Милая моя, – сказала мягко герцогиня, вставая, и крепко пожала руку Алисы. – Как приятно наконец-то увидеть тебя!

Старушка тактично смотрела не на располневшую талию Алисы, а прямо в глаза, в ее взоре светилась доброта, и на душе Алисы стало легче. Алиса присела было в неловком реверансе, но вдовствующая герцогиня, подставив руку, помешала ей согнуться.

– Нет нужды в таких формальностях, Алиса, – воспротивилась она. – Мы все – одна семья. Присядь-ка, отдохни! Поди, устала с дороги.

Не услышав никакого осуждения в голосе старушки, Алиса облегченно вздохнула и чуть-чуть расслабилась, хотя и продолжала еще немного нервничать. Она не знала, что вдовствующая герцогиня живет в замке. Алиса села на канапе и вздрогнула с непривычки, когда Морган уселся вплотную к ней. Вдовствующая герцогиня расположилась справа от Моргана, на небольшом украшенном позолотой стуле.

Продолжение их беседы было прервано появлением Берка и нескольких лакеев, принявшихся сервировать чай. При виде деликатесов у Алисы заурчало в животе, и Морган хихикнул:

– Лучше сразу принесите, Берк, еще один поднос с булочками! У молодой герцогини волчий аппетит!

– А в том, что я ем за двоих, вы, сэр, конечно, ни при чем! – прошипела она, чтобы не слышали слуги.

Но вдовствующая герцогиня уловила слова Алисы и притворно закашляла, чтобы прикрыться ладонью и спрятать улыбку.

– Не смей дразнить супругу, Морган! – призвала она, втайне обрадованная его выходкой.

Она ощущала не только некоторую напряженность между внуком и его красивой новой женой, но и нечто более глубокое, скрытую суть их отношений. И в душе вдовствующей герцогини мелькнула надежда, что этот столь необычный брак окажется удачным.

Она была более чем озадачена, получив от Моргана срочное послание с известием о поспешной женитьбе и беременной невесте, в котором он просил ее о немедленном приезде в Рэмзгейт-Касл. У нее было много вопросов к внуку, но она хотела также составить и собственное мнение о новобрачной.

– Окажи честь, Алиса, налей! – попросила герцогиня, наклонив голову в сторону чайного сервиза. – Я пью со сливками и одной ложкой сахара.

Алиса кивнула и подвинула к себе увесистый серебряный сервиз, поставленный лакеем на изящный чайный столик красного дерева. Рука ее слегка подрагивала, когда она передавала вдовствующей герцогине наполненную чашку. Потом она налила Моргану и в последнюю очередь себе. Старая герцогиня с удовлетворением отметила, что Алиса, не спрашивая, приготовила Моргану чай именно так, как он любит, и затем по собственной инициативе наполнила тарелку мужа всякой снедью.

– Морган говорил мне, дорогая, что ты из Каррингтонов, – заметила вдовствующая герцогиня. – Я знала твоих дедушку с бабушкой и мать с отцом.

При упоминании о ее семействе чашка Алисы задребезжала о блюдце.

– В самом деле? – откликнулась она, устрашившись того, что за этим последует.

– Да, – продолжала старая герцогиня. – Твоя мама была, на мой взгляд, очаровательной женщиной.

– А я не помню мамы, – сказала Алиса, выходя из напряжения, ибо герцогиня не упомянула об отце. – Она умерла, когда я была совсем еще маленькой.

– Да, я знаю. А как поживает отец? Прежде чем Алиса успела ответить, вмешался Морган.

– Бабушка, Алиса совсем недавно сняла траур по виконту. Он скончался весной. Мне кажется, я говорил тебе, – закончил Морган многозначительно и в упор посмотрел на бабушку.

Она улыбнулась ему, обрадованная тем, что он так оберегает жену.

– Наверное, говорил. Должно быть, запамятовала. В таком-то возрасте – чего ж ты от меня хочешь!

В ответ на это Морган только хмыкнул. Чего она только не может! Знает историю всей семьи Алисы лучше него. И никогда ничего не забывает. И он предупреждающе посмотрел на нее, чем доставил ей еще большее удовольствие.

Алиса наблюдала за их молчаливым поединком с возрастающим увлечением, одновременно радуясь, что перестала быть центром внимания Она совсем не обиделась на расспросы старой герцогини. Напротив, была приятно удивлена ее благожелательностью при столь необычных обстоятельствах.

– Морган правильно решил, что вы должны приехать в Рэмзгейт-Касл, – отметила вдовствующая герцогиня. – Мне всегда нравилось жить здесь. – Замолчав, она, казалось, задумалась о чем – то неожиданном. – Надеюсь, Алиса, ты не возражаешь, если я останусь здесь?

– О, нет, ваша светлость! – поспешила заверить Алиса. – Честное слово, я буду в высшей степени признательна за общество!

Вдовствующая герцогиня одобрительно покивала в ответ на искреннюю реакцию Алисы. Несмотря на странность этой женитьбы, она была довольна выбором Моргана. И подумала, что все у них будет хорошо.

– Алиса, бери еще сэндвич из рогалика, – предложила вдовствующая герцогиня, – и попробуй, какие чудные ячменные лепешки печет наш повар! Обещаю – если мой внук позволит себе непрошеные комментарии по поводу твоего пристрастия к еде, то я пну его в лодыжку.

Алиса тихо засмеялась и посмотрела на герцога. Он ответил ей участливой улыбкой, и ее сердце бешено заколотилось.

– Спасибо, – прошептала она ему и, не отрывая взгляда от его прекрасного лица, взяла еще одну лепешку. Внезапно смутившись, отвела взор.

– На самом деле тебе, дорогая, пора пойти наверх и отдохнуть, – сказал Морган, когда Алиса покончила с лепешкой. – Мне кажется, ты очень устала.

– Думаю, он прав, – вступила в разговор вдовствующая герцогиня. – У тебя утомленный вид. А я скажу Берку, чтобы обед вам подали в покои.

Ведь новобрачные нуждаются в уединении. Морган проводит тебя.

Они встали одновременно, и старая герцогиня легонько обняла Алису.

– Очень рада за Моргана – весьма удачно выбрал себе невесту. Большого счастья тебе, Алиса!

Алиса тоже обняла герцогиню, и на глазах навернулись слезы. Она возблагодарила судьбу, подарившую ей такую союзницу. Со временем они смогут стать настоящими подругами. Морган предложил ей руку, и супруги вышли из гостиной.

– По-моему, длиннее лестницы я не встречала, – заметила Алиса, поднимаясь по лестничным маршам.

С портретов в гипсовых рамах за каждым шагом супругов следили предки из нескольких поколений. Наконец они добрались до этажа и пошли по коридору, устланному толстым восточным ковром и освещенному золочеными канделябрами. На пути было много крутых поворотов, и Алиса пошутила:

– Чтобы выйти отсюда, мне понадобиться карта.

– Да, тут как в лабиринте, – откликнулся Морган. Наконец он остановился и отворил Алисе дверь в ее новую спальню.

– Вот и твои покои! Надеюсь, они тебе понравятся.

Спальня оказалась большой двухсветной комнатой с гостиным уголком. В убранстве преобладал зеленый цвет – от замысловатой драпировки стен из гобеленовой ткани до толстого обюссонского ковра с растительным орнаментом. Кровать – грандиозное сооружение – украшали спитлфилдские шелка и страусовые перья. Мебель, вся предназначенная только для женщины, была изящна, но чрезмерно перегружена позолотой. Алиса не представляла, чтобы такие никчемные аксессуары могли привлечь вдовствующую герцогиню, и решила, что спальню обставляла первая жена герцога.

– Комната очень уж… – Алиса замялась, подыскивая вежливое определение.

– Перегружена? – подсказал Морган, прошел вперед и потрогал шелковое покрывало. Он уж и забыл об изощренном вкусе Валери. Он вспомнил, что заходил сюда всего два раза.

Неуверенно улыбнувшись, Алиса подумала, не встретит ли она возражений намерению изменить здесь кое-что. Оценивающе посмотрев на огромные перья в изголовье кровати, засомневалась, что сможет уснуть под ними.

– Поменяй все на свой лад, Алиса! – сказал Морган и покрутил ручку двери в смежную спальню, проверяя – не заперта ли она. Дверь отворилась, и он вступил в свои личные апартаменты, а за ним по пятам – Алиса.

– А это, разумеется, мои покои, – сказал он то, что и так было ясно.

Алиса с любопытством осмотрелась и сразу же предпочла осмысленность обстановки его комнаты убранству своей спальни. По всему было видно, что это комната мужчины – тяжелая темная мебель декорирована сдержанно, шторы на окнах и у кровати – цвета мореного дуба с золотом. Выглядела она тепло и привлекательно. Морган потянул за шнурок колокольчика, и мгновенно появился его камердинер, Дикинсон.

– Миссис Кинли уже назначила кого-нибудь камеристкой герцогини? – спросил Морган своего чопорного слугу.

– Полагаю, ваша светлость, выбор миссис Кинли пал на Джанет. Будет ли на то ваше одобрение, миледи? – и оба мужчины обратили взоры к Алисе.

– По-моему, она толковая, – ответила Алиса, стараясь в памяти выделить горничную из всех представленных ей слуг.

– Хорошо, ваша светлость, я пришлю к вам Джанет. Она не замедлит явиться. – И, низко поклонившись, камердинер бесшумно вышел.

Постояв еще немного в комнате Моргана, Алиса ощутила на себе его взгляд.

– Подожду Джанет в той комнате, – выпалила она, почувствовав себя незваной гостьей.

Заметив, как меняется ее лицо, Морган про себя полюбопытствовал; «О чем она думает?» А когда она схватилась за дверь между их покоями, сказал вслух:

– Можешь запереться с той стороны. Кстати, там мощный замок, – произнес он, сам не зная зачем – чтобы сказать ей или себе напомнить.

Алиса опешила и не поняла, чего он ждет от нее.

– Обедать будем вместе? – спросила она, решив оставить без внимания его слова о замке.

– Да, – ответил он ровным тоном. – Сейчас у меня неотложное дело, но к вечеру освобожусь. Если что-нибудь изменится, сообщу тебе.

– Ладно. До вечера!

 

Глава 17

Алиса спала урывками и, запутавшись в сновидениях, внезапно окончательно пробудилась. Приняв сидячее положение в гигантской кровати, огляделась. Гардины на окнах были задвинуты, но слабый огонь в затухающем камине освещал часть комнаты, разбрасывая фантастические тени. Что-то прогрохотало, и, затаив дыхание, она насторожилась, ожидая, что из этих теней вот-вот появится нечто – что угодно. Но ничего не случилось, и она, вздохнув свободно, ругнула себя за выдумки.

Вновь заползла под одеяло и, уставившись в потолок, прислушалась. Вдруг из-за двери в комнату герцога раздался звук падения, а за ним – сдавленные проклятия. Подавшись вперед на огромной кровати, она скосила глаза в ту сторону и увидела полоску слабого света из-под двери. «Значит, Морган у себя. Не спит».

Он не явился к обеду, прислав извинения, и она была разочарована, но не обижена. По приезде в Рэмзгейт-Касл он сразу стал следовать правилам этикета, сделался каким-то отчужденным, и у нее создалось впечатление, что он ее обществу предпочитает одиночество.

Громкий хруст чего-то сломанного заставил ее выскочить из постели и без колебания распахнуть дверь. Пробежав взглядом по полутьме комнаты, освещенной свечой, она увидела герцога, развалившегося в кресле у камина. На полу, рядом с его сапогом, валялись обломки деревянного столика. Морган был без сюртука и галстука, в белой рубашке, черных панталонах и одном сапоге. Ворот был расстегнут, и Алисе видны были тугие черные завитки волос ниже его шеи. Она шагнула к нему, и его голова рывком поднялась. Несколько мгновений он тупо глазел на нее, а потом проворчал:

– Какого черта тебе здесь надо?

У Алисы перехватило дыхание и распахнулись глаза.

– Я услыхала шум, – объяснила она тихо, – увидала свет из-под двери и пришла узнать в чем дело. Извините, что побеспокоила, ваша светлость! – Она повернулась, чтобы уйти, но замерла, ощутив плечом нежное прикосновение его руки.

– Я… свалился на этот проклятый стол, пытаясь снять сапог, – произнес он, не очень четко выговаривая слова. Его дыхание донесло до нее запах бренди, и она поняла, что он пил. Они оба одновременно взглянули ему на ноги.

– Разве нет Дикинсона, чтобы помочь?

– Я отослал его спать еще несколько часов назад, – выговорил Морган, растягивая слова. – Раз уж ты проснулась, дорогая, будь добра, помоги, а?

Колченого доковыляв до кресла, он плюхнулся в него. Тяжело вздохнув, провел рукой по растрепавшимся волосам и выжидательно задрал ногу в сапоге.

– Конечно, помогу, – отозвалась Алиса, последовавшая за ним. Но, оглядев сапог, смутилась, не ведая, как его стащить.

Склонившись, резко дернула сапог, но он не сдвинулся с места. Попыталась снова, но результат был тот же. Взглянув на Моргана, увидела его прикованные к ее лицу глаза. Он криво усмехнулся, и сердце у нее забилось.

– Возьмитесь за каблук, мадам! – тихо посоветовал он.

Она последовала его совету, и в конце концов сапог немного сдвинулся, но снять его совсем ей не удалось. Она в раздражении отпустила сапог, распрямилась, уперла руки в бока и с раскрасневшимся от усилий лицом вызывающе спросила:

– Как же дальше?

Морган сделал большой глоток бренди и сел прямо.

– Повернись спиной и оседлай сапог. Так! Теперь ухватись за каблук, крепко… крепко… и тяни изо всех сил!

Алиса возмущенно взвизгнула от того, что он другой ногой уперся ей в зад, но сапог не выпустила. Чудом она удержалась на ногах, и сапог пошел, и она стащила его с ноги. Обернувшись, она победно помахала этим сапогом, а потом бросила на пол, рядом с другим.

– Из тебя бы вышел отменный камердинер, дорогая! – проговорил он хрипловато и встал. – И как только Дикинсон начнет мне опять докучать, я ему скажу об этом!

Они весело посмеялись вместе, но Морган, глянув на Алису, вдруг умолк. Волосы ее свободно рассыпались по спине, щеки раскраснелись, а глаза сверкали весельем. А ее ночная сорочка – скромный батистовый наряд с высоким гофрированным воротом – был почти прозрачен на фоне камина. Не сознаваемая ею красота так чарующе подействовала на него, что, забыв о ее беременности, он наклонился, чтобы поцеловать жену.

Алиса узрела жаркое сияние в его глазах и, благодарная, рванулась навстречу. Как она истосковалась по его объятиям! Она почувствовала, как он бережно погладил ее по щеке, и их губы слились в нежном поцелуе. Его уста стали требовательнее, и она, не сдерживаясь, ответила, открыв губы и приглашая вторгающийся его язык. Охватив его широкие плечи, она выгнулась, прижимаясь к нему всем телом, и поцелуй стал еще глубже.

Морган нежно ласкал ее волосы, целовал щеки, шею и потом, положив голову ей на плечо, приник лицом к ее шее. Когда он принялся целовать сквозь ткань сорочки ее груди, Алиса тихо застонала от желания, и он пришел в себя.

Моргану захотелось, чтобы она притиснулась к нему поближе, но он осторожно высвободился из пылких объятий. Немного успокоив дыхание, хрипло проговорил:

– Вам надо лечь в постель, мадам.

– Конечно, Морган, – с готовностью согласилась она, радостно представив себе ощущения от его жесткого, сильного тела.

Алиса оторвалась от него и двинулась к его притягательной кровати в центре комнаты, на ходу расстегивая торопливыми пальцами бесчисленные пуговки на ночной сорочке.

– В вашу постель, мадам! – Его голос прозвучал холодно и резко, и она повернулась лицом к нему.

И пристально смотрела на него какое-то долгое, словно замершее, мгновение и содрогнулась. Рукою стиснув вместе края расстегнутой рубашки, она замерла, молясь, что ослышалась, и встревожено ожидая, что он подойдет к ней.

Когда, наконец, до нее дошел смысл его слов, она неудержимо покраснела и опустила глаза. Решительный его отказ ударил ее в сердце и парализовал язык. Задрожав, она бросилась прочь почти бегом, чтобы он не увидел, как хлынут слезы. Захлопнув дверь, привалилась к ней спиной, и ее затрясло от стыда и ярости.

Такого унижения она еще не испытывала. Резкий отказ Моргана оглушил ее, породив глубокую опустошенность, зияющую внутри нее. Мечты о любви в супружестве рушились, и горячие, жгучие слезы полились по лицу. Пошарив в темноте, нащупала ключ и повернула его, запирая дверь.

От щелчка замка на душе у Моргана стало горько. В ярости он так пнул свои сапоги, что они отлетели в другой конец комнаты. Он машинально потянулся к полупустому графину с бренди, но не налил янтарной жидкости в стакан. Всего бы этого не случилось, будь он совершенно трезв. Алиса так податлива, так пылка, что ей не устоять перед соблазном, а он, проявив слабость, заставил теперь страдать их обоих.

Сидя в кресле, Морган угрюмо глядел на головни в камине. Этот брак начался еще хуже первого. Весьма отрезвляющая мысль! Моргану стало тоскливо, потом он разозлился на себя и решил, что не допустит, чтобы Алиса обособилась от него. Найдет он способ завоевать ее доверие!

Морган рассчитывал утром же начать налаживать отношения с Алисой, но срочный вызов к лорду Каслрею вынудил его немедленно вернуться в Лондон. Попрощаться наедине с женой не представилось возможности, так как она завтракала с его бабушкой в малой столовой, когда он пришел объявить об отъезде.

Выражение лица Алисы было холодным и отчужденным, но внутренне ей стало легче. Быть может, разлука поможет унять нестерпимую боль в душе.

– Как это ты уезжаешь в Лондон?! – подосадовала вдовствующая герцогиня. – Ты же только приехал!

– Ничего не поделаешь, бабушка, – откликнулся Морган равнодушным тоном.

Он с укором посмотрел на нее, и она поняла, что он хотел бы остаться наедине с женой. Старая герцогиня поднялась, намереваясь уйти, но Алиса обратила к ней взор, исполненный такого панического страха, что старушка тут же снова села.

От гнева на столь неожиданную демонстрацию солидарности у Моргана глаза превратились в узкие щели и резкие морщины залегли возле губ. Ему было неприятно, что его бабушка считает необходимым защищать от него его же жену, а сама жена нуждается в защите от него. Окатив их обеих ледяным взглядом, он, не проронив ни слова больше, зашагал прочь.

– Морган явно сегодня не в духе, – поделилась вдовствующая герцогиня, когда они остались вдвоем. Она внимательным взором изучающе прошлась по Алисе и заметила, что молодая женщина бессознательно скатывает и раскатывает полотняную салфетку. – По-моему, он расстроен тем, что вынужден внезапно расстаться с гобой, дорогая.

Алиса взглянула на старую герцогиню в полном изумлении и поразила их обеих, разразившись слезами.

– Простите, – всхлипывала Алиса, стараясь унять судорожные рыдания. – Я не всегда такая плакса. Устала и нервы расстроились. Наверное, из-за того, что не выспалась.

Повелительным жестом вдовствующая герцогиня отослала всех слуг.

– Тебе не надо извиняться, милая моя, – сказала она с искренней симпатией. – Представляю, как нелегко тебе было с этим все последние дни!

Алиса криво усмехнулась, давая понять, сколь заниженной оценкой было последнее замечание.

– Трудно было, – мягко согласилась она. – Но, боюсь, будет еще хуже.

– Следовательно, мы должны изменить эту неприемлемую ситуацию, – вдовствующая герцогиня сказала это с такой убежденностью, что у Алисы в сердце затеплилась надежда.

– А это возможно? – спросила Алиса, борясь за жизнь надежды.

– Естественно! В конце концов, ведь очевидно, что мой внук тебя любит.

Алиса была совершенно сбита с толку столь нелепым заявлением.

– Я думаю, вы очень сильно заблуждаетесь, – произнесла она с недоверием.

Вдовствующая герцогиня лукаво улыбнулась:

– Я так же сильно заблуждаюсь относительно и твоих чувств к нему?

На лице Алисы выражение недоверия сменилось ужасом:

– Я и не знала, что мои чувства так видны!

– Не видны, – успокоила ее вдовствующая герцогиня. – Я просто действую в соответствии с тем, что затрагивает твои чувства, – и она ободряюще потрепала Алису по руке. – Я счастлива была узнать, что ты любишь его. Ведь Морган именно того типа мужчина, который очень нуждается в женской любви.

Алиса покачала головой, уверенная, что вдовствующая герцогиня ошибается относительно чувств герцога.

– Морган никогда не обманывал себя по поводу истинных причин нашего брака. Он – благородный человек. Поэтому для него не было другого выхода.

– Чушь! – пылко возразила вдовствующая герцогиня. – Конечно, он – человек чести, но он никогда бы не женился только ради ребенка. Я пристально слежу за моим внуком многие годы и поэтому знаю: ничто на свете не способно вынудить его поступить против воли. Он мог бы и убедить себя, что ребенок – веское основание для женитьбы на тебе, но за всем этим кроется гораздо большее. Говорю с полной уверенностью.

– Какие бы ни были у него обоснования раньше, теперь-то он сожалеет. Он с трудом выносит меня, – призналась Алиса, и вновь чувство боли и опустошенности принялось терзать ее душу.

– Почему это? Ну-ка, расскажи мне! – мягко потребовала вдовствующая герцогиня.

И прозвучавшие в ее просьбе доброта и сочувствие заставили Алису рассказать все: о первой встрече с Морганом в Вестгейт-Мэноре, о роковом непонимании предложения стать его любовницей, о его потрясении при виде ее беременной. Алиса ничего не утаила, излила душу, описывая и прекрасные, и скверные моменты.

Закончив свою повесть, Алиса испытала странное успокоение души. Она украдкой глянула на вдовствующую герцогиню, молча сидевшую рядом, и заволновалась насчет реакции старушки. А та, к ее полному удивлению, одарила ее открытой улыбкой:

– Все даже лучше, чем я предполагала.

– Как, простите?

– Неужели не понимаешь? Ты мне только что описала неудержимо бурное развитие ваших отношений. Морган ни в коем случае не равнодушен к тебе! Придет время, и он разберется в своих чувствах. – Она снова засияла улыбкой. – Кончай свой завтрак и примемся за планы на будущее! Сделать надо многое, а я не знаю, как долго будет отсутствовать Морган. Но подозреваю, что он не хочет быть в разлуке с тобой очень долго.

Следующие несколько дней для Алисы промчались быстро. Почти все это время она провела, внимательно слушая вдовствующую герцогиню, обучавшую ее, как различными и наиболее приемлемыми способами организовать званый обед на шестьдесят персон, дабы склонный поразвлечься на стороне супруг стремился домой.

Были у нее и другие дела. В ее покоях полностью поменялась обстановка, были убраны все следы пребывания Валери. Заказали и весь гардероб новой одежды для нее, и хотя фасоны всех нарядов в силу необходимости оказались только прямые, ткани и цвета вдовствующая герцогиня выбирала для Алисы так, чтобы они ей были к лицу.

Прибыла Мейвис, и в ее присутствии Алиса почувствовала себя уверенней. На следующий день в Рэмзгейт-Касле появилась и миссис Глиндон, компаньонка вдовствующей герцогини. Алисе она показалась милой женщиной, хотя та жутко краснела и нервно заикалась, когда ее представляли беременной новобрачной герцога.

Наиболее сложной оказалась встреча третьего дня, когда неожиданно заявились Тристан, Каролина и Присцилла. Алиса, вдовствующая герцогиня и миссис Глиндон мирно попивали свой полуденный чай, когда Берк объявил о прибытии молодой пары.

Каролина, одетая в красный бархатный костюм для путешествий, который в лучшем виде выставлял цвет ее лица и белокурые волосы, первой вбежала в комнату.

– Бабушка! – воскликнула она, бросаясь обнимать вдовствующую герцогиню. – Какая радость видеть вас снова!

– Спокойней, дорогая! – неспешно проговорил Тристан, вошедший вслед за своей жизнерадостной женой. – Ведь всего несколько дней назад мы виделись с бабушкой в Лондоне, – он наклонился и поцеловал вдовствующую герцогиню в щеку.

– Все равно я по ней очень соскучилась, – парировала Каролина. Она с готовностью повернулась к Алисе и обратилась к ней: – Вчера вечером мы встретили Моргана на балу у леди Харроуби, и он нам рассказал потрясающую историю.

– Рассказал, значит? – откликнулась приветливо Алиса, а сама напряглась, не зная, чего ей ждать.

– Да, – продолжала Каролина и несколько замялась от строгого, предупреждающего взгляда Тристана. – Он сказал нам, что женился. На вас, мисс Каррингтон, – последнюю фразу она произнесла тоном полного недоверия.

– А с чего бы еще мне оказаться в Рэмзгейт-Касле, Каролина? – отозвалась Алиса.

В глазах Каролины изумление выразилось с новой силой, и она просящим поддержки взглядом посмотрела на мужа.

– Сердечно поздравляю, Алиса! – удачно вставил Тристан, прерывая неловкую тишину.-

Я всегда знал, что у моего брата от роду хороший вкус. Ты станешь прелестной герцогиней, – и он потянулся к ней, чтобы обнять, но на мгновенье замер, увидев ее вздувшийся живот. Алиса спокойно встретила его взгляд, словно поощряя его к высказыванию. Трис широко улыбнулся и проказливо подмигнул ей: – Это здорово, дорогая! – шепнул он ей на ухо. Алиса зарделась, но благодарно улыбнулась ему, почувствовав великое облегчение от его одобрения.

– А ты, Каролина, разве не собираешься поздравить молодую герцогиню? – спросила старая герцогиня с подбадривающей интонацией.

– О, конечно! – поспешно согласилась Каролина и бросилась к Алисе. Однако при виде живота Алисы у нее отвисла челюсть, но она благоразумно промолчала. Наскоро обняв Алису, быстро вернулась к Тристану.

Присцилла тоже обняла Алису.

– Желаю большого счастья, – сказала она, взяв Алису за руку и целуя ее в щеку. По выражению ее лица нельзя было понять, что она думает о приближающемся материнстве Алисы.

Потом все расселись, и вдовствующая герцогиня позвонила Берку, чтобы принесли еще чаю.

Алиса напрягла ум, выискивая тему, чтобы нарушить тягостную тишину.

– Скажи, Каролина, – приветливо обратилась она, – как поживает твой друг мистер Брамэл?

– К сожалению, не очень хорошо, – ответила Каролина, благодарная за возможность как-то загладить свою недавнюю неучтивость. – Похоже, Франт попал в ужасную историю: в июле у него было столкновение с регентом.

– Правда?

– Да! – мгновенно оживилась Каролина. – Франт и кое-кто из его когорты – лорд Элванли, сэр Генри Майлдмей и, по-моему, Генри Пиррпонт – выиграли кучу денег в клубе Уэйтирз. Решили отпраздновать удачу, устроив бал в Аргайлл Румз. А регент к тому времени уже не разговаривал ни с Франтом, ни с Майлдмеем, но щеголи пришли к выводу, что будет дурным тоном не пригласить регента. – Каролина перевела дух, чтобы продолжить свой рассказ. – Когда регент прибыл, эти четверо, естественно, стояли при входе в зал, встречая гостей. Регент поздоровался с Элванли и Пиррпонтом и намеренно проигнорировал двух остальных.

– О Боже! – вставила миссис Глиндон.

– Вот тут Франт и проявил себя, – Каролина сделала драматическую паузу. – «Элванли! – закричал он громко и отчетливо. – Это что за толстяк с тобой?!»

Миссис Глиндон в ужасе ахнула:

– Он так и назвал регента – толстяком?!

– Именно так! – подтвердила Каролина. – И, честное слово, ничем нельзя разозлить регента сильнее! Его больное самолюбие очень ранимо, и он особенно переживает из-за своей тучности.

– Каролина! По-моему, мы с избытком наслушались об этом Франте и его бесконечных скандалах с регентом! – возмутилась Присцилла.

Вдовствующая герцогиня одобрительно кивнула и спросила:

– Тристан, а почему Морган не приехал с вами? Он не говорил тебе, когда собирается вернуться в Рэмзгейт-Касл?

– Думаю, к концу дня он приедет, – ответил Тристан. – Утром он должен был повидаться с нашим архитектором, мистером Уолшем. И больше, по-моему, у него нет дел. А, кстати, он же прислал тебе, Алиса, письмо, – и Тристан достал из внутреннего кармана пиджака конверт.

– Спасибо, Тристан!

– Если дамы простят нас, то мы с Каролиной хотели бы привести себя в порядок после дороги. – Тристан поднялся и размял свои длинные ноги. – Присцилла, когда захочешь, Берк покажет тебе твою комнату. До вечера! Пойдем, дорогая!

Вскоре ушли и миссис Глиндон с Присциллой.

Алиса, оставшись вдвоем со вдовствующей герцогиней, затеребила пальцами край конверта.

– Да открой ты его и прочитай! – посоветовала старая герцогиня и, пока Алиса торопливо пробегала взглядом письмо, молчала.

– Морган пишет, что вернется в замок сразу, как закончит дела.

– И все?

– Да. Ну, еще беспокоится о моем здоровье, – ответила Алиса уныло. – Как вы думаете, зачем он вчера ходил на бал к леди Харроуби?

– Ну, не знаю, но полагаю, у него были на то причины.

– Думаете, Мадлен Дюпоне тоже была там? – спросила Алиса, стараясь говорить безразличным тоном, но у нее не получилось.

Вдовствующая герцогиня тяжко вздохнула.

– Как я уже не раз говорила, я искренне не верю, что Мадлен Дюпоне – любовница Моргана, – произнесла с нажимом старая герцогиня, отвечая на невысказанный вопрос Алисы. – Но тебе ведь известен единственный способ узнать правду, не так ли, Алиса?

– Я должна спросить его самого, – ответила Алиса, показывая, что она не забыла поучений вдовствующей герцогини о супружеских отношениях. – А вы с таким сталкивались? – спросила она.

Вдовствующая герцогиня, откинувшись в кресле, задумчиво проговорила:

– Муж мой, Ричард, был потрясающе красивым мужчиной. Внешне он был очень схож с Морганом, а по манере поведения – больше с Тристаном, такой же обаятельный и остроумный. Многие светские дамы – иные из них даже объявляли себя моими подругами – приударяли за Ричардом, но он ни одной никогда не потворствовал. Однако был случай с оперной певичкой.

– И как вы поступили? Вдовствующая герцогиня слегка усмехнулась.

– Сначала я долго плакала. А потом разозлилась. Очень сильно. И потребовала от Ричарда, чтобы он бросил свою возлюбленную. Поступила наивно и неразумно. Тогда ведь было принято, да и теперь тоже, женатому мужчине иметь любовницу. Разумеется, жена и возражать не смей! Но некоторые жены, как я узнала, были весьма довольны тем, что внимание их мужей сосредоточивалось где-то на стороне.

– А что дальше было?

– Дальше – Ричард ушел от меня. Поселился в нашем лондонском доме и сообщил, что не позволяет мне появляться там без особого приглашения. В конце концов, он вернулся. Привез много подарков, драгоценных украшений. Я еще страдала, но все равно была довольна его возвращением. За тридцать пять лет нашей совместной жизни это было единственное его увлечение.

– Вы, должно быть, очень любили его, – прошептала Алиса.

– Любила. И теперь люблю, – вдовствующая герцогиня пожала плечами и утерла повлажневшие глаза. – До сих пор тоскую по нему, хотя после его кончины и прошло уже почти семь лет.

Алиса тепло обняла ее. И на душе ей стало легче, ибо сочувствие к другому отвлекает от своих страданий. И тут Берк открыл дверь и отчетливо произнес:

– Герцог просил сообщить вам, что будет здесь с минуты на минуту.

– Я побуду здесь, и мы вместе поприветствуем его, – сказала старая герцогиня, увидев настороженно-встревоженные глаза Алисы.

Морган помедлил перед дверью, успокаивая расходившееся сердце, и небрежной походкой вошел в гостиную, и сама атмосфера ее словно покорно замерла в присутствии его мужественности. Он посмотрел на женщин осторожно, не зная, как его примут.

– С возвращением, Морган! Добро пожаловать! – произнесла вдовствующая герцогиня ничего не выражающим тоном. – Тристан говорил нам совсем недавно, что ты еще утром должен был покончить с делами. Полагаю, все получилось, как ты хотел?

– Да, бабушка, – ответил он, не упустив некоторого осуждения, промелькнувшего в ее последних фразах. «Наверное, все еще сердится за мой отъезд», – подумал он и не придал этому значения. И перевел все внимание на жену, сидевшую с опущенными глазами и упорно не смотревшую на него.

– Берк сказал мне, что приехали Тристан с Каролиной и Присцилла. Жаль, что меня не было и я не смог сам принять их здесь. Надеялся уехать из Лондона пораньше, но в последнюю минуту меня задержали, – говорил Морган, а его серебристо-серые глаза не выпускали из виду скованную Алису.

Тяжело вздохнув, она взглянула на него. Смотрела прямо, не дрогнув взглядом, и он облегченно улыбнулся, поняв, что она справилась с собой. Вдовствующая герцогиня тоже поняла и решила, что может их оставит одних.

– Так как Тристан и Каролина здесь, мы устроим небольшой праздничный обед в честь Алисы, поприветствуем ее появление в лоне нашего рода, – объявила вдовствующая герцогиня и затворила за собою дверь.

Широко улыбаясь, она неспешно зашагала по холлу в сторону кухни, в дальнюю часть замка. Ей хотелось поскорее посовещаться с поваром, чтобы он к вечеру успел приготовить по-настоящему впечатляющую трапезу. Только она миновала подножие винтовой лестницы, как громкий шум заставил ее остановиться. Она обернулась и увидела Алису, выбежавшую в холл так стремительно, что юбка раздувалась сзади. За нею выскочил Морган и сердито закричал, чтобы она остановилась. Старая герцогиня мгновенно вмешалась, став на пути Моргана и тем дав Алисе удрать.

– Ну, а на сей раз в чем дело?! – воскликнула выведенная из себя герцогиня, и по ее тону герцог понял, кого она винит.

Заскрежетав зубами от гнева. Морган проглотил язвительный ответ, готовый сорваться с языка.

– Откуда я знаю! – выкрикнул он. – Мы совершенно спокойно говорили, и я наивно решил передать жене свадебный подарок. Она лишь глянула – запустила им мне в лицо и убежала в слезах.

– А что это за подарок, Морган? – с подозрением спросила вдовствующая герцогиня.

– Ожерелье с бриллиантами и изумрудами! – объяснил он гневно. – Что с ней?!

– Пойдем-ка в гостиную, Морган! – просительно произнесла вдовствующая герцогиня. – Самое время поговорить нам!

 

Глава 18

Достигнув наконец надежного убежища своей спальни, Алиса захлопнула дверь. Постояла, чтобы перевести дух, и тыльной стороной ладони неистово стерла слезы с лица. Ее поступок был излишне драматичен, но, когда Морган достал из внутреннего кармана сюртука изящную бархатную коробочку, она потеряла контроль над собой. И все замкнулось на одной мысли – дед Моргана привез жене драгоценности, дабы загладить свою вину за супружескую измену. Бросив только взгляд на ожерелье с бриллиантами и изумрудами, Алиса пришла в ярость. И, не подумав о последствиях, она запустила ожерельем в Моргана и стрелой вылетела из комнаты.

Алиса сознавала, что вела себя слишком резко, но одними сожалениями ничего не исправить. Энергично растерев виски, позвонила горничной и потребовала ванну. Надо повременить, собраться с мыслями, а уж потом встречаться с герцогом. Промыть бы мозги так, чтобы обрести здравый смысл!

Оставшись в уединении, Алиса с удовольствием погрузилась в горячую воду. Расслабившись в блаженном тепле ванны, попыталась найти благовидные оправдания своей последней выходке и придумать чистосердечные извинения перед сбитым с толку мужем. Погоняв бесцельно мыльную пену по воде, растерянно вздохнула. «Неужели всегда так у нас будет? Напряженные отношения, недоверие, горечь». Алиса всегда гордилась своей выдержкой, здравым смыслом, но в последнее время любое соприкосновение с Морганом ввергает ее в эмоциональный хаос.

Судорожно вздохнув, Алиса поменяла позу. Потом попыталась вылезти из скользкой ванны, но тут же поняла, что без посторонней помощи не удержится и рухнет.

Громко позвала свою камеристку, но не смогла убедиться, что Джанет услышала крики о помощи. Тогда Алиса обхватила грудь руками, чтобы не замерзнуть, и принялась ждать, а вода становилась все холоднее. Покричала снова, но ответа не последовало, и она в отчаянии резко откинула голову назад.

После откровенного и все объясняющего разговора с бабушкой герцог медленно шел к своей спальне и вдруг услышал крики Алисы о помощи. Он вошел в комнату и увидел жену полулежащую в ванне.

– О, Джанет, слава Богу, ты пришла! – воскликнула Алиса, услышав стук двери. Издав смешок, сказала: – Мне нужна твоя помощь. Боюсь, что из-за своих значительных габаритов я не способна сама выбраться из ванны. Если я не вылезу из этой воды, то скоро стану лилово-красной, как недозрелая слива.

Морган, улыбнувшись над ее трудностями, шагнул к ванне. Присев позади, вне поля зрения Алисы, он протянул руку над ее плечом и поймал губку, покачивавшуюся на поверхности воды, пахнувшей лавандой.

Алиса, увидев мужскую руку, окунувшуюся в воду, дернулась и попыталась повернуться лицом к Моргану, но узкая ванна не позволила.

– Я уже закончила мыться, – прошептала она, когда Морган принялся нежно тереть ее губкой.

Не обратив внимания на возражение, он продолжал, и губка стала постепенно превращаться в какой-то неприличный орган – нежно ласкала плечи, груди, ныряла и гладила в мутной воде ее ноги, забиралась между бедер. И Алиса начала подрагивать ответно – прохладная вода и его трепетные руки пробудили дремавшие в ней желания.

– Ты замерзаешь, – прошептал ей на ухо Морган.

Он распрямился и поднял ее над ванной, и потоки воды хлынули вниз по сверкающей коже. И он аккуратно укутал ее теплым полотенцем.

Алиса молча воззрилась на него, упорно борясь с желанием кинуться к нему на шею. Морган принялся бережно вытирать ее влажное тело. Когда он дошел до вздутого живота, она резко отвернулась, но он успел заметить мелькнувший на ее лице испуг.

– Алиса, что с тобой? Тебе больно?

– Нет, не больно. Просто я… хорошо понимаю, как тебе противны мои неуклюжие формы, – прошептала она, пряча лицо.

– Господи! – вырвалось у Моргана. – Так вот что ты думаешь! – Он взял ее лицо обеими руками и, повернув к себе, приблизил вплотную к своему лицу. Их губы встретились в нежном поцелуе, полного истосковавшихся желаний. – Ты же очень красивая женщина! Пылкая, страстная, зовущая! Я избегал интимной близости лишь потому, что боялся не удержаться.

– До сих пор ты отлично справлялся, следуя своему обету безбрачия, – прошептала она. – Мы не занимались любовью даже в первую брачную ночь.

– Прости меня, – проговорил он и, откинув пряди волос с ее шеи, стал нежно целовать ее.-

Я и не думал пренебрегать тобою, дорогая. Я ведь не знал, что не опасно ни для тебя, ни для ребенка, пока мне это не сказала бабушка.

– Почему же ты не спросил меня об этом? – возмутилась она, а его губы скользнули ниже.

– Думал, ты тоже не знаешь ответа, – выдохнул Морган. – Значит, можно, да?

– О да! – подбодрила она.

Морган поднял голову, и их глаза встретились. Он прикоснулся кончиками пальцев к ее щекам, и во взоре его засверкали желание и нежность. Он поднял ее на руки и быстро отнес в постель.

Казалось, сам воздух между ними, наэлектризованный столь длительным воздержанием, заискрился разрядами. Она легла на спину, и Морган навис над нею, его губы жадно накрыли ее уста, а язык ощутил их сладость. Алиса почувствовала, как ее охватывает знакомое томление, когда руки Моргана сжали ее груди, а пальцы дразняще потерли соски. Груди ее налились, и она вся выгнулась навстречу горячему прикосновению.

Полотенце спало с нее, она лежала перед ним нагая, раскрасневшаяся и соблазнительная. Сильные руки Моргана нежно взяли ее за бедра, и она вздрогнула, почувствовав, как его жесткий член прижался к ней. Ее руки, пробежав по широкой его груди, пробрались в нижнюю часть его напрягшегося тела и быстро расстегнули пуговицы на его панталонах. Она смело проникла внутрь панталон и пальцами охватила член, набрякший и твердый.

Ее прикосновение было подобно огню. Морган издал громкий стон, когда Алиса, продолжая ласкать, легкими, как пух, пальцами прошлась по всей длине члена. Тот от любовного ее внимания возрос еще больше, и Морган безвольно дернулся вперед.

Безудержное желание охватило его, и он чуть не задушил себя, рванув в бешеной спешке узел галстука.

– Давай помогу, – сказала она, хихикнув. Став на колени, она сняла с него сюртук и рубашку, немного задержав пальцы на теплой поросли черных завитков на его груди. Она чувственно потерлась телом о его массивную грудную клетку, и ее налитые груди и затвердевшие соски заныли от вожделения.

– Морган!

– Да, дорогая, – откликнулся он слегка хриплым голосом.

– А как, черт возьми, нам стащить твои треклятые сапожищи? – прошептала она игриво ему на ухо.

Засмеявшись, он обвил руками ее поясницу, и, плотно прижав к своему жесткому телу, неистово впился губами в ее уста. Оставив ей почти бездыханной, он сел на край кровати, мгновенно снял сапоги, панталоны и нижнее белье.

Нагой, он прилег к ней, и на его красивом лице ясно отобразилось страстное желание. Морган зацеловал ее щеки, шею, плечи и добрался до сочных выпуклостей налитых грудей. Его дыхание стало прерывистым, и Алиса услышала, как бешено забилось ее собственное сердце, когда его голова опустилась ниже и его горячее дыхание коснулось немного лона.

Он осторожно раздвинул ее бедра и завращал языком по набухшему бутону ее сладострастия. Она затрепетала от этих прикосновений, бедра неудержимо затряслись и начался экстаз, всепоглощающее возбуждение.

– О Морган! – прошептала она, упиваясь наслаждением от его дивных касаний. Она качнула бедрами вперед, и лавина ощущений рухнула внутри нее, когда его язык омыл ее влажную жаждущую плоть.

Он приподнялся на локтях, обвил ее руками и бедрами настойчиво широко раздвинул ей ноги. И проник своей плотью во влажное тепло ее плоти. Глаза ее распахнулись, и она охнула.

– Морган! – произнесла она сдавленным голосом.

– Тебе больно? – обеспокоено спросил Морган.

– Нет… нет. Просто, ты такой большой.

Он глухо застонал в ответ на ее простодушное замечание и ощутил, что его возбуждение усилилось.

– Давай и ты, дорогая! – прошептал он ей на ухо.

Она посмотрела ему в лицо и опьянела от серебристо-серых глаз и едва удерживаемого обоюдного их сладострастия. Ее ноги неуверенно поднялись и сомкнулись вокруг его талии. И она медленно надвинулась на его разросшийся член.

– Ты удивительная, – выдавил Морган.

Постепенно она установила ритм долгих, неспешных движений, который довел их обоих до потери дыхания и сладостной муки. С каждым движением вперед Морган все больше и больше терял над собою контроль и проникал в нее все глубже.

Рука его скользнула вниз меж ними, углубляясь в ее горячие, влажные завитки, пока не достал ее и искусно довел до второго оргазма одновременно со своим.

Морган нависал над нею, порывисто дыша, желая крепко обнимать ее, не придавливая собственным весом. Его член, еще не опавший, все еще был внутри нее.

Он с любовью смотрел на Алису. Глаза ее были закрыты, уста полуоткрыты, она тихо дышала. Выглядела умиротворенной, довольной. Он приподнялся с нее и перекатился на спину, притянув ее к себе. Она привалилась к нему, положив руку на грудь и закинув ногу на бедро. Морган дотянулся до атласного одеяла и укрыл их обоих. Услышав ее глубокий вздох, он чертовски самонадеянно воспринял ее явное удовлетворение.

И тут ее спокойный, чистый голос нарушил тишину.

– Мадлен Дюпоне – твоя любовница, Морган? – и она сразу ощутила, как напряглось его тело, словно от удара. Он сильно сжал ее руку, будто она могла помочь ему остаться спокойным.

– Бабушка рассказала о певичке дедушки, – ответил Морган, игнорируя сам вопрос, – и о твоей усиленной неприязни к драгоценностям.

Она нервно откашлялась.

– Ну, я приношу извинения за то, как отреагировала на ожерелье, – сказала она. – Понимаю, что поступила излишне резко. Но тем не менее я хочу знать насчет Мадлен Дюпоне.

– Нет, – сказал он равнодушно.

Она высвободилась из его объятия и села прямо, чтобы видеть его лицо.

– Нет! – повторила она, повышая голос. – Означает: нет, ты мне не скажешь или нет, она не твоя любовница?

– Последнее, – с нажимом произнес Морган.

– Ох! – откликнулась Алиса, понизив голос. Она помедлила мгновенье и затем вернулась в объятия мужа. Он охотно принял ее.

– А была когда-нибудь? Я имею в виду – твоей любовницей? – продолжала добиваться Алиса.

Он глянул вверх, на украшения из розового шелка над кроватью.

– Мадлен Дюпоне не является теперь и никогда прежде не была моей любовницей. Я действительно никогда не спал с ней и даже никогда не целовал ее. Честно говоря, она мне не так уж и нравится. И вообще у меня давно нет никакой любовницы. Последняя женщина, которой я предложил это, дала мне свирепую отповедь и сказала, что не желает меня больше видеть.

Алиса вздрогнула, вспомнив о той их размолвке.

– Похоже, умная была женщина, – не замедлила самонадеянно высказаться Алиса.

– Раньше я очень высоко ценил ее ум. Но в последнее время я не так уверен в ее способностях рационально мыслить и вести себя, – откликнулся Морган.

– А почему ты мне купил то ожерелье?

– Потому что наивно полагал, что моя молодая жена оценит по достоинству свадебный подарок, – сказал он кисло.

– Оно красивое, – прошептала Алиса, искренне раскаиваясь в своем поступке.

– Как ты можешь говорить такое? – насмешливо отметил он. – Ты же сразу запустила им в меня. Сомневаюсь, что ты взглянула на него.

– Оно так ярко вспыхнуло на солнце, – язвительно заметила она. – Наверняка великолепное! И, насколько знаю тебя, оно еще, вероятно, и очень дорогое.

– Было дорогое, – сказал Морган с преувеличенно тяжелым вздохом. – А теперь я и не знаю, куда девать его.

Алиса игриво постучала кулачком ему в грудь:

– А вы отдайте то красивое ожерелье вашей жене, сэр!

Морган схватил ее за руки и притянул лицом к своему лицу, и они соприкоснулись носами. В его глазах она увидела, как вспышка юмора уступила место якобы гневу.

– Молю, скажи, моя любимая, чем же таким особенным заслужила моя жена столь дорогую награду?

Алиса заставила себя принять вид кающейся грешницы.

– Супруг мой, я полагаю, что заслужу свою награду, – произнесла она и запечатлела жадный, требовательный поцелуй на его губах.

Морган, смеясь, наслаждался прикосновениями ее губ и языка, и страсть вновь зашевелилась в нем.

– Если ты и дальше будешь так меня целовать, дорогая, – пристал он к ней, – то я вынужден буду купить тебе больше, чем просто ожерелье.

Алиса вызывающе улыбнулась и искушающе потерлась грудями о его грудь.

– Подожди, радость моя! – призвал он, а член его поднялся. – Не хотелось бы начинать то, что мы не сможем как следует закончить. Ты сама-то уверена, что все будет в порядке?

– Все будет в полном порядке, Морган, – прошептала она.

– Мы опоздаем к обеду, – возразил он нерешительно. – Бабушка затеяла особый обед, чтобы должным образом почтить тебя, вводя в наше семейство.

– Поскольку я – почетная персона, они не смогут начать без нас, – резонно заметила Алиса, склоняясь головой к нему на живот.

– Было бы весьма неучтиво, – согласился Морган осипшим голосом, ибо поцелуи Алисы двинулись вниз, к его бедрам, – начать без нас, я имею в виду.

– Да, неучтиво. Вдовствующая герцогиня никогда на это не пойдет, верно, Морган?

– Не пойдет, – простонал Морган, и Алиса медленно опустила голову у него между бедер. Он выдержал ее изощренную пытку лишь несколько минут, а потом втянул ее на себя. – Я-то думаю, мы сильно опоздаем на обед, любимая моя, – проговорил он и жадно поцеловал ее.

– Я тоже надеюсь, Морган, – прошептала она и ответила на его поцелуй с не меньшей страстностью. – Я очень-очень надеюсь.

У огромного эркера, в спальне, беспокойно вышагивала Каролина, тщетно пытаясь сдержать свои переживания. Тристан, удобно устроившись в кресле перед ревущим пламенем камина, читал книгу, иногда поглядывая на ходящую взад-вперед жену.

– Ты бы присела, Каролина, – посоветовал он, – а то ведь скоро дырку в ковре протрешь.

– Ничего забавного в твоем высказывании не нахожу, – сказала она, сверкнув глазами. – Как ты можешь сидеть спокойно?! Неужели не понимаешь, что произошло?

Тристан медленно опустил книгу и посмотрел на жену.

– Я не совсем понимаю – о чем ты? Не соблаговолишь ли объяснить?

Каролина взволнованно вскинула руки.

– Бога ради, Тристан, перестань строить из себя тупицу! Ты прекрасно понимаешь, что я говорю об Алисе. О новой жене твоего брата! О новой герцогине Джиллингема! Которая, сдается, вот-вот родит герцогу наследника!

– Однако я не вижу связи между твоим недовольством и тем, что Алиса в положении, – заметил он сухо.

Она, прищурившись, взглянула на него.

– Кончай разыгрывать меня, Тристан! Мы оба знаем, что ты должен был унаследовать титул герцога, а теперь все изменилось. У Моргана молодая жена, уже явно готовая произвести на свет нового наследника. Просто не верится, что Морган мог так обойтись с нами!

От последней фразы Тристан сердито захлопнул книгу.

– Что ты такое болтаешь, Каролина?! Каролина на мгновение заколебалась, но потом вновь вернулась к прежней теме.

– Морган всегда говорил, что никогда больше не женится. И официально назначил своим наследником тебя. Даже в день нашей свадьбы он высказал мне свои надежды, что я помогу продолжить род Эштонов и произведу на свет следующего герцога. Я так рассчитывала, что ты унаследуешь титул!

– Очевидно, твои расчеты были неверны! – заявил Тристан резким тоном, в котором звучал гнев.

– Это нечестно!

– Не предполагал, что тебе присущ такой снобизм! – как бы невзначай бросил Тристан с безразличием на лице. – Боюсь, при выборе мужа ты совершила роковую ошибку. Если ты всем сердцем стремилась стать герцогиней, то тебе следовало поглядывать повыше голов простых вторых сыновей.

От этих слов Каролина остановилась как вкопанная и посмотрела на мужа. По его застывшему лицу она поняла, что больно ранила его своими бездумными речами. Полная раскаяния, она бросилась к нему и опустилась на колени у его ног.

– О, Трис! – зашептала она и потянула его за рукав. – Я не хотела обидеть тебя. Просто я вне себя от внезапной женитьбы Моргана.

– Прошу прощения, дорогая, но я не смогу дать тебе то, к чему ты столь сильно стремилась.

На глаза Каролины навернулись слезы.

– Нет, Трис! Это я должна просить прощения за то, что вела себя так глупо. Титул не так важен, правда! А без твоей любви я, кажется, просто не выживу! Скажи, пожалуйста, что ты простил меня! – взмолилась она.

Тристан поднял ее к себе на колени, и она прильнула к его широкой груди.

– Разумеется, я прощаю тебя, Каролина, – мягко проговорил он. – Жаль, что из-за меня ты так напереживалась. И все-таки ты сильно ошибалась, полагая, что однажды станешь герцогиней Джиллингема.

– Но Морган же говорил, – начала она и умолкла под взглядом Тристана.

– Мне неважно, что говорил Морган, – прервал он, снова досадуя на нее. – Вопреки тому, во что ты поверила со слов моего брата, я знал, что придет время и он опять женится. И мы должны желать ему благ и радоваться, что наконец он нашел достойную женщину.

– Ей-богу, Трис, я не могу поверить, что у тебя из-за брата нет чувства незаслуженной обиды. Ведь Моргану принадлежит все – и только потому, что он – первый сын. Мой отец – младший сын, поэтому он почти всю жизнь и должен был бороться за существование. А я всегда негодовала на дядю за то, что ему досталась львиная доля наследства.

– У меня, Каролина, все совсем иначе. Значительное состояние я получил от бабушки и матери, и у меня существенные доходы от участия в большинстве дел Моргана.

– Ох, – тихо откликнулась Каролина. Она совершенно ничего не знала об их финансовом положении. Тристан всегда небрежно тратил деньги, и казалось, что их много, но от кого или откуда они поступают, никогда не обсуждалось. – Ты хочешь сказать, что мы… зажиточны?

– Чрезвычайно, – сухо ответил Тристан, и на его скулах заиграли желваки. – Очевидно, я неверно охарактеризовал тебя, Каролина. Ты – не сноб. На самом деле ты – охотница за состоянием.

– Фух! – фыркнула Каролина, тряхнув белокурыми локонами. – Ты уж прости, что мне было приятно узнать о нашем надежном финансовом положении.

Он обнял ее.

– Полагаю, мы вскоре обсудим его подробнее, – он нежно поцеловал ее в висок, и она смягчилась.

– Не означает ли это, что мы очень богаты, Тристан? – Каролина подняла лицо к нему и посмотрела, сверкнув глазами.

Тристан, сморщив нос, состроил ей гримасу.

– Вероятно, – уклончиво ответил он. – Но это не значит, однако, что я позволю тебе транжирить деньги так, будто ты регент.

Каролина усмехнулась:

– Это я понимаю, Тристан. Но какое облегчение узнать, что мы надежно обеспечены! Я содрогаюсь, когда думаю о моей бедной сестре Присцилле. Земли лорда Огдена передавались по праву родового наследования, и Присцилла ничего не получила из владений мужа или его семейства, так как не родила наследника. Это было ужасно, и она очень оскорбилась и разгневалась. И теперь Присцилла целиком зависит от того, что выделяет ей наш отец, а ты же знаешь, какой он прижимистый.

– Не волнуйся, с тобой такого никогда не произойдет, – серьезно сказал Тристан. – Если со мною что-то случится, у тебя денег будет достаточно, чтобы жить на широкую ногу.

У Каролины комок застрял в горле от одной мысли потерять Тристана. Она просто не знала, откуда ей тогда черпать силы. Как встречать очередное утро без любимого Тристана?

– Я вела себя, как полная дурочка, – сказала она, и глаза ее затуманились.

– Я знаю, тебе трудно понять мои чувства по этому поводу, но я, вправду, не завидую первородству брата. Ведь Морган всегда был добр и великодушен ко мне. Всю мою жизнь он присматривал за мной и старался помочь. Ради того, чтобы я унаследовал титул, он должен умереть без потомка. Ты, Каролина, наверняка не понимаешь, что это слишком высокая цена.

– Понимаю, – мягко возразила она, и на ее прелестном личике искренность сменила недовольство. – Я тоже переживаю за Моргана. Обещаю, сделаю что угодно, самое трудное, но постараюсь, чтобы Алисе было хорошо в нашем семействе. Ради Моргана. И ради тебя.

– Спасибо. Морган будет тронут. Мне кажется, из-за внезапной женитьбы им будет нелегко подладиться друг к другу, – и он любовно потрепал ее по руке. – Веселей, Каролина! Ведь у них может родиться и девочка. А если у нас родится мальчик, то он и унаследует титул.

Лицо Каролины радостно засветилось, но тут же потухло от мысли, что Тристан разыгрывает ее.

– А это не вероломно – надеяться, что Алиса родит девочку?

– Нормальную, здоровую девочку?

– Естественно.

Он сердечно улыбнулся ей.

– Думаю – нет. Будем надеяться по секрету. – И, заключив жену в пылкие объятия, Тристан явил тем полное ее прощение.

Вдовствующая герцогиня сияла от удовольствия при виде царственного великолепия того, что было на огромном обеденном столе красного дерева, во главе которого она восседала. Справа от нее находился Морган, слева – Тристан, рядом с которыми сидели их жены. У другого конца стола, напротив старой герцогини, села Присцилла.

Обе молодые пары, опоздавшие, явились робкие, но вдовствующая герцогиня не сердилась, особенно на Моргана с Алисой. Морган казался более раскованным, чем был все последние месяцы, а Алиса лучилась красотой, и ее темно-зеленые очи ярко сверкали, как и великолепное ожерелье из бриллиантов с изумрудами. Тристан с Каролиной, как обычно, смотрели больше друг на друга, но вдовствующая герцогиня порадовалась, отметив едва заметные искусные старания Каролины выразить расположение к Алисе, словно в возмещение за прежнюю неучтивость. То и дело Каролина обращалась к Алисе с замечаниями и вопросами, умело направляя беседу так, чтобы Алиса принимала в ней участие.

Да, вдовствующая герцогиня очень радовалась, глядя на своих красивых внуков и их прелестных жен. Подняв церемонно бокал, она встала, шумно отодвинув стул.

– Дети! – произнесла она твердым голосом. – Я хотела бы предложить тост, – и она подождала, пока все встали с бокалами в руках. – За новую герцогиню Джиллингем! И за герцога! Долгой вам жизни, крепкого здоровья и большого счастья!

– За герцога и его новобрачную, – весело сказала Присцилла.

– За новобрачных! За новобрачных! – громко проскандировал Тристан и выпил до дна.

– И за моего любимого Тристана и дорогую Каролину! – продолжила вдовствующая герцогиня. – Любви и счастья на всю жизнь!

– За Триса и Каролину! – улыбаясь, повторил Морган, поднимая высоко бокал. – И за вас, бабушка! За вашу бесконечную любовь к нам, самоотдачу и более всего за вашу мудрость!

Вдовствующая герцогиня стояла со слезами на глазах, а они, подняв бокалы, смотрели на нее с выражением искренней любви на лицах.

«Я по-настоящему счастлива, – подумала она. – Дай Бог, чтоб это длилось долго!»

 

Глава 19

В последующие недели Алиса постепенно привыкала к новой для нее роли герцогини. Рэмзгейт-Касл весьма умело управлялся совместными усилиями Берка и миссис Кинли, и Алиса не вмешивалась, если не было явной необходимости. Вдовствующая герцогиня по-прежнему жила в замке. Морган и Алиса очень обрадовались, когда она предпочла остаться, отказавшись уехать в Лондон с Тристаном и Каролиной, где они собирались пробыть до конца бального сезона.

Алиса чувствовала, что отношения с Морганом становятся все лучше, но им еще далеко до полной искренности и беззаветного доверия, необходимых для совместного преодоления трудностей на протяжении всей жизни. Алиса всем сердцем любила Моргана, но на поверхность это прорывалось лишь при тех обстоятельствах, когда нельзя было сдержать эмоции. Истинные чувства Моргана оставались для нее тайной, но она знала, что волнует его, и в душе питала надежду, что со временем он полюбит ее по-настоящему. Потому основные ее помыслы были сосредоточены на проблемах, связанных с приближающимся рождением ребенка.

В то прохладное утро, в конце ноября, она сидела в гостиной и аккуратными стежками старательно вышивала распашоночку для младенца. Рядом с нею сидела Каролина, ненадолго приехавшая с Тристаном накануне вечером.

– Какие у тебя точные стежки! – заметила Каролина и осторожно прикоснулась пальцем к распашонке. – У меня не хватает терпения делать такие искусные стежки.

– Я понимаю твое удивление моим рукоделием, – откликнулась Алиса, держа на весу распашонку. – Но от пребывания в одиночестве возникает интерес к самым непривычным занятиям.

Каролина с сочувствием посмотрела на невестку:

– От бесконечного ожидания с ума можно сойти!

– Можно, – с готовностью согласилась Алиса. – Я сохраняю здравый рассудок лишь потому, что скоро все произойдет, – и она нежно погладила свой огромный живот. – Ради этого благого дела.

– Какого благого дела? – небрежно бросил Морган, входя в комнату.

Его глаза тут же остановились на Алисе, словно с одного взгляда он мог понять, как чувствует себя его жена. Лицо ее было нормального цвета, но немного утомленное, с чуть заметными кругами под глазами. И он подумал, что она плохо спала ночью.

– Ты хорошо спала? – заботливо спросил он.

– Прекрасно, – солгала она, пряча глаза.

– Надо было позвать меня, – посоветовал Морган и склонился, целуя жену в лоб. По тому, как она старательно избегала его взгляда, он понял, что она говорит неправду. – Я бы посидел с тобою.

– Не было причины беспокоить тебя, – тихо заметила Алиса и глубоко вздохнула, чтобы утихомирить нервы. Искусно держа тонкую иглу, она проткнула ткань распашонки, и в комнате повисла неловкая тишина.

– Каролина, где все утро пропадает твой беспутный муж? – спросил Морган, которому надо было куда-то девать накопившуюся в нем энергию. – Он же хотел после полудня ехать со мной в Чартер-Оукс. У лорда Эдмундза есть призовая кобыла, с которой он, возможно, захочет расстаться, если я сумею уговорить его на приемлемую цену.

– Тристан работает в хранилище с твоим секретарем, мистером Камероном, – ответила Каролина. – Я с удовольствием напомню ему о вашей поездке.

Она вышла из комнаты и закрыла за собой дверь так поспешно, что Морган не успел ничего сказать.

Алиса неуклюже приподнялась в кресле и расправила затекшие мышцы спины. Морган тут же оказался около нее и сильными пальцами принялся массировать ей спину. Алиса благодарно охнула и прогнула позвоночник – мышцам стало легче.

– Чудесно, – простонала она. – С чего это сегодня утром у меня все ломит?

– Потому что ночью вы не отдохнули как следует, мадам, – пожурил Морган. – Надо было позвать меня.

– Мог бы зайти по собственному почину, – прошептала она.

Морган тяжко вздохнул, понимая, что она права. Надо было зайти и проверить, как она. Но дверь между их спальнями на ночь заперли, и в ближайшие несколько недель, как строго наказал домашний доктор, барон Уэллз, Морган должен спать в своей постели. Морган понял, что физическая близость с красавицей-женой недопустима, но он же достаточно владел собой, чтобы, успокаивая, просто обнимать ее и не превращаться в сексуально-невоздержанное животное.

Почему же он не зашел к Алисе ночью, когда услышал, как она мечется и беспокойно ворочается в постели? Потому что он трус, признался он себе с отвращением. Потому что его красивая, достойная, неповторимая жена каким-то образом, каким-то способом, несмотря на все преграды, проторила гладкий путь прямо в его сердце. А он был совершенно безоружен перед подобными ощущениями, не готов к возникшим чувствам. И от страха попасть впросак повел себя, как всякий трус. Стал держаться на расстоянии.

Отложив рукоделие, Алиса встала. Встретилась с ним глазами, и он, увидев в них страдание, бросился к ней. Привлек ее спиной к своей груди и обнял. Ее висок коснулся его губ, и он нежно поцеловал его, потом опустил голову ниже и потерся носом о ее шею.

– Прости меня, – прошептал он ей на ухо так тихо, что она не поверила услышанному.

Откинувшись, она наслаждалась ощущением от его сильных рук, обвивавших ее. Дотянувшись, погладила его пальцы, прижатые к ее вздутому животу.

– Я люблю тебя, Морган, – тихо призналась она.

Его руки еще сильнее сжались на ее животе.

– Я рад.

Она знала, что на лучший ответ нечего рассчитывать, но теперь почему-то даже и не расстроилась.

– А что ты еще наметил на сегодня, кроме уговоров лорда Эдмундза? – спросила она небрежно и сняла возникшую напряженность их чувств.

– Ха! – гоготнул Морган. – Мадам, вам же неведомо, каким прижимистым бывает лорд Эдмундз! Одолеть его в сделке, особенно при покупке лошади из его конюшен, – дело чести, а не просто добротный бизнес!

– Но если Тристан поедет с тобой, то мне жаль лорда Эдмундза. Схватиться с одним из вас – уже беда, а вдвоем вы вообще непобедимы. Несчастный, он и не знает, какой его ждет удар!

Морган улыбнулся, польщенный ее похвалой.

– Наверное, мы с Трисом и в самом деле грозная команда! Скажи, а у тебя какие планы на сегодня?

Алиса прошла к окнам и с тоской всмотрелась в залитый осенним солнцем сад.

– Думала в начале дня покататься верхом по южной луговине, затем бодрым шагом обойти сады и огороды и в конце дня пройтись по магазинам в деревне.

– Я понимаю, как тебе трудно из-за того, что круг твоих занятий теперь так ограничен, – покровительственно начал Морган.

– Сэр, у вас нет ни малейшего представления, чем все это было для меня, – перебила она, не одобряя его тон.

Он помолчал.

– Ты права, Алиса, – уступил он. – Я этого не знаю. Но я с удовольствием погулял бы сейчас с тобою по саду, если это тебе по силам. – Но, увидев, как засияло ее лицо, внес поправку: – Погуляем недолго. И оденься потеплее!

– Естественно! – весело откликнулась она и, позвонив Берку, попросила, чтобы ее служанка принесла шерстяную накидку и шляпу.

– Да, между прочим, сегодня на обеде у нас будет барон Уэллз, – сообщил он, помогая Алисе одеться.

И у нее поникли плечи.

– Морган, разве так уж необходимо, чтобы через день с нами обедал домашний доктор?

– Мне казалось, тебе нравится барон Уэллз, – сказал он, уклоняясь от вопроса, и благоразумно решил пока не говорить ей, что уже устроил все, чтобы врач пожил в Рэмзгейт-Касле до родов.

– Мне очень нравится барон Уэллз, – отбилась Алиса, – но меня нервирует, что он пристально следит за каждым моим движением. Морган, я же всего-навсего собираюсь родить! Я же не больна неизлечимо!

– Присутствие барона Уэллза на меня действует успокаивающе, – заявил Морган. – И я знаю, придет срок и мы все высоко оценим его помощь.

– Да, да, конечно, – нехотя согласилась Алиса. – Скажу повару, чтобы напек пирожков с яблоками, которые так любит этот барон. Пожалуйста, пойдем гулять, пока ты не выдумал какой-нибудь смехотворной причины, запрещающей нам выходить из дому.

Острая резь пробудила Алису от крепкого сна. Громко заохав, она попыталась сесть, но боль ударила снова. Глянув на нарядные, фарфоровые с золотом, часы над камином, отметила – два часа. После бодрящей прогулки с Морганом она зашла в гостиную. Почувствовав себя слишком усталой, чтобы карабкаться наверх, в спальню, она на несколько минут прилегла на диван.

«Должно быть, уснула», – рассудила она. Схватившись за край сиденья, сумела принять сидячее положение и спросила себя – уехали ли Морган с Тристаном в Чартер-Оукс. Острая боль вновь пронзила ее, и до ее сознания стала доходить суть дела. Неужели началось? Не может быть!

Алиса сидела, безмолвно борясь с нарастающей болью и дурнотою, и вдруг вошел Тристан.

– Хорошо, что ты проснулась, – сказал он приветливо. – Я из-за дел не смог поехать с Морганом и вот подумал, не перекусить ли нам вместе. Я уже заходил, но ты спала. Как джентльмен я решил побороть голод и дождаться тебя. Скажу Берку, чтобы немедленно подавали завтрак. Господи, Алиса, что с тобой?! – Голос у Тристана дрогнул, когда он увидел, как она, побелев, содрогнулась.

– Ребенок, Трис! – с трудом переведя дух, выдавила сквозь стиснутые зубы Алиса. – Я сейчас рожу. – Она обняла руками живот и побаюкала его, словно укачивая боль.

– Сейчас? Родишь сейчас? – у него округлились глаза от изумления. – Не может быть! Ведь слишком рано!

– Рано, Трис, – и страх показался в ее глазах. – Значит, какая-то беда со мной.

– Никакой беды, Алиса! – возразил он, успокаивая ее и злясь на себя за то, что взволновал ее своими бездумными словами. – Просто малютке кажется, что пора.

Подскочив, он задергал шнур колокольчика, вызывая Берка. Дворецкий тут же явился, и Тристан вздохнул с огромным облегчением.

– Берк, у герцогини началось, – спокойно сказал он дворецкому. – Приведите, пожалуйста, бабушку. – В этот момент Алиса издала стон. – Быстрее! – добавил Тристан.

Берк сочувствующим взглядом окинул Алису, покачивающуюся вперед-назад на самом краешке дивана, и сказал:

– Милорд, вдовствующая герцогиня уехала с визитом к священнику.

Тристан нервно взъерошил волосы.

– Верно. Забыл. И Каролина с ней уехала. Ну, позовите миссис Глиндон!

Хотя, по мнению Тристана, миссис Глиндон и бывала порою слегка полоумной, но в данный момент он крайне нуждался в помощи какой-нибудь женщины: вдруг и от миссис Глиндон будет прок.

– Миссис Глиндон сопровождает вдовствующую герцогиню, – сказал Берк, и у Тристана опустились руки.

«Только без паники! – призвал он себя. – Алисе надо, чтобы ты был спокоен».

– Берк, немедленно пришлите сюда Мейвис! – решил Тристан.

– Мейвис уехала вместе с миссис Кинли в деревню делать покупки на неделю, – произнес Берк, и по тому, как он опустил глаза, стало видно, сколь прискорбно ему говорить это.

– Черт бы подрал! Хоть кто-то из женщин есть в этом замке?! – почти заорал Тристан на Берка.

– Ради Бога, Тристан, не кричи на бедного Берка! Ведь он тут ни при чем!

Алису уже стала даже забавлять вся ситуация, но как раз тут и начались сильные схватки.

– Простите, Берк, – извинился Тристан. – Позовите, пожалуйста, Джанет.

Хоть и молода служанка Алисы, но у Тристана практически не осталось выбора. Джанет, по крайней мере, сумеет подготовить спальню и помочь Алисе с одеждой.

И Берк с совсем уж жалким видом пробормотал:

– Джанет отправилась в деревню вместе с Мейвис и миссис Кинли.

Тристан закусил нижнюю губу, чтобы не разразиться истерическим хохотом. «Полный абсурд!» – подумал он. Но громкий стон Алисы заставил его действовать. Тут же сказалась военная выучка и он громогласно скомандовал:

– Немедленно отправить лакеев с депешами к герцогу, барону Уэлзу, вдовствующей герцогине и Мейвис! Всем им явиться в замок без промедления! Я остаюсь с герцогиней до их прибытия!

– Слушаюсь, милорд! – воскликнул Берк и бросился исполнять приказ Тристана.

Тристан вернулся к дивану и смущенно склонился к Алисе.

– Как мне помочь тебе, Алиса? – спросил он ласково.

– Не знаю, Трис, – призналась она, учащенно дыша. – Может, мне пойти наверх?

– Да, хорошая мысль, – с готовностью откликнулся Тристан, довольный, что можно что-то предпринять. – Крепко возьми меня за руку, я помогу тебе встать.

Алиса сделала глубокий вдох и, схватившись за протянутую руку Тристана, подтянулась вверх. Тристан другой рукой тут же обхватил ее за талию, и они вместе медленно двинулись по комнате.

– Трис! – вдруг тревожно вскрикнула Алиса. Она глянула на пол, а потом ему в глаза. – Что-то странное происходит!

Ужас застыл в ее взоре, а он потрясение уставился на маленькое пятно на обюссонском ковре у ее ног.

Алиса впилась взглядом в лицо Тристана, избегая смотреть на пол.

– Это кровь? – наконец прошептал он.

– Нет… нет, не думаю, – ответила она, судорожно стараясь вспомнить что-нибудь – хоть что-то – о родах. – По-моему, прорвался плодный пузырь.

Тристан сделал глубокий вдох. «Нормально это? Или – жуткая беда?»

Не в силах больше выдерживать накал неопределенности, Алиса испуганно глянула вниз и, увидев ковер, в смятении вскрикнула:

– О, Боже мой!

– Что?! Что это, Алиса?! – неистово завопил Тристан. – Пошел ребенок?!

– Я испортила ковер, – захныкала она.

– Черт побери, Алиса! – возопил Тристан. – Не пугай меня так! Да пропади этот ковер пропадом!

– Не надо кричать, Тристан! – подала голос Алиса, задышав короткими всхлипами от нового приступа схваток. – Я же рядом!

– Извини! – он прижал ее и держал плотно, пока продолжались схватки, а потом, застенчиво улыбнувшись, заметил: – Ну разве мы не трогательная парочка!

– Да уж! – хохотнув, откликнулась Алиса, как только боль отпустила.

– С нашими темпами ты родишь уже на лестнице, – уведомил Тристан и, не раздумывая, поднял Алису на руки и вынес из гостиной.

– А ты уверен, что сумеешь добраться до верха? – спросила Алиса, когда он остановился у основания лестницы.

– Сомневаешься в моих мужских способностях? – ощетинился он, ловко переместил ее тяжесть и легко зашагал вверх по лестнице. Дойдя до второго этажа, спросил: – Тебе лучше?

– Настолько, что могла бы станцевать, – легкомысленно похвасталась она, и тут же острая боль навалилась на нее.

Тристан, повернув ручку, толкнул ногой дверь спальни.

– А у тебя милая комната, – сказал он, стараясь отвлечь ее внимание от боли.

– Погоди, Трис, – сказала Алиса, поняв, что он готов положить ее на кровать. – Отнеси меня в спальню Моргана. Хочу, чтобы наш ребенок родился на его ложе.

– Великолепная идея! – согласился Тристан и охотно исполнил ее пожелание.

Бережно усадив ее на край кровати, позвонил в колокольчик. Явился Дикинсон и в ужасе вытаращился на Алису, которая шумно дышала, вцепившись в одну из колонн кровати.

– Пришлите пару горничных помочь герцогине раздеться и подготовить комнату! – скомандовал Тристан камердинеру Моргана.

Когда появились служанки, Алиса уже сама могла отдавать распоряжения. Тристан ждал за дверью, беспокойно вышагивая по коридору, пока меняли постельное белье и переодевали Алису. Служанки помогли ей надеть чистую сухую ночную сорочку. Одна из них расчесала ей волосы и заплела их в косу. Когда Тристан вернулся, Алиса, обложенная подушками, сидела, нервничая, посреди огромной кровати.

– Выглядишь несравненно лучше, – сказал он, но сам по-прежнему был обеспокоен ее бледностью и горячо желал, чтобы Морган вернулся скорее.

Девушки-служанки уселись в дальнем конце комнаты, как две старые кумушки. Тристан понимал, что находиться сейчас возле Алисы не очень-то пристойно, но уйти не решался, и Алиса это видела.

– Не уходи, Трис, – тихо попросила она, взглянув наивно.

– Не уйду, – заверил он. – Побуду, пока Морган не приедет.

Томительно тянулось время, но никто не появлялся, с редкими интервалами продолжались схватки – некоторые резкие, иные послабее. Тристан рассказывал без умолку всякие истории из детства, о разных их с Морганом мальчишеских проделках, о чем угодно – лишь бы отвлечь мысли Алисы от тяжкого испытания, выпавшего на ее долю. Она была благодарна ему, с ним было легче переносить страдания, и во время схваток крепко держалась за его руки.

Спустя несколько часов во входной холл буквально вломился Морган. Доскакав до Чартер-Оукс в рекордные два часа, весь в пыли и поту, он был почти без ума от тревоги за Алису.

– Где жена?! – рявкнул он на Берка, когда дворецкий попытался помочь ему снять пальто.

Морган раздраженно отпихнул руки дворецкого и сам сорвал с себя пальто, рассыпав пуговицы по мраморному полу. Перескакивая через ступени, он оказался на площадке второго этажа раньше, чем Берк склонился над брошенным на пол пальто.

Морган распахнул дверь в спальню Алисы и обмер, увидев пустую кровать. Громко позвал Берка, потом Дикинсона и бросился по коридору, бормоча ругательства.

– Морган! – выкрикнул Тристан. – Мы здесь! Морган остановился посреди коридора и обернулся к своей спальне в полном недоумении.

– Трис?!

– Сюда, Морган!

– Какого черта ты здесь делаешь? – рванув дверь, крикнул Морган. – Не соблаговолишь ли сказать, где моя жена?

– Я здесь, Морган, – ответила Алиса с кровати. Он глянул на ее бледное, напряженное лицо и перевел дух. Стремительно подошел и обнял ее.

– Ну как ты, дорогая? – прошептал он, погладив ее по волосам. – Я торопился как мог.

– Началось, Морган, – выпалила она, и горло сдавило рыданье. В его объятиях она перестала сдерживать себя и поддалась страху. – Рано, слишком рано, Морган!

Морган прижал ее к своей широкой груди и поверх ее головы взглянул на брата.

– Где барон Уэллз? – мрачно спросил он.

– Несколько часов назад Берк послал за ним лакея. Думаю, доктор скоро будет здесь.

Тут же, обеспокоено кудахтая и суетясь, появилась Мейвис, а за нею по пятам – миссис Кинли.

– О, девочка моя, похоже, ребеночку не терпится родиться, – забормотала Мейвис, подходя к кровати.

Алиса отстранилась от Моргана, высвобождаясь из крепких объятий, чтобы видеть свою старую няню. Он позволил, но продолжал обнимать ее за плечи.

– Мейвис! – облегченно выдохнула Алиса. – Слава Богу, и ты здесь!

В ответ старушка ободряюще улыбнулась и узловатыми пальцами откинула пряди волос со лба Алисы.

– А зачем здесь такая толпа? – живо возмутилась Мейвис, и в дверях замешкались Берк с Дикинсоном, служанки переглянулись, а у Тристана лицо обрело нормальный цвет, и все зашаркали прочь. – Вы остаетесь? – спросила Мейвис Моргана.

– Да, – быстро ответил он. – Всех остальных я удалю, – но ему уже не пришлось повышать голос: остался лишь Тристан.

– Удачи! – сказал Тристан, пожимая руку Алисы на прощанье.

– Спасибо тебе, Трис! – сказала Алиса со слабой улыбкой. – Я так тебе благодарна! Не знаю, что бы я делала без твоей помощи.

– Трис, как только приедет барон Уэллз, сразу пошли его сюда! – сказал Морган, и Тристан, ободряюще улыбнувшись, вышел.

Алиса, откинувшись к подушкам, тяжело дышала. Мейвис налила холодной воды в таз и намочила в ней чистую простыню. Минуя Моргана, не склонного менять позу, она подошла к Алисе с другой стороны кровати и обтерла ей лицо.

– Очень больно? – спросила Мейвис.

Алиса прикусила нижнюю губу и, метнув взгляд на напряженное лицо Моргана, уклонилась от истины, сказав «нет».

– Попробуй отдохнуть, – посоветовала Мейвис. – Позже тебе понадобятся все силы.

Взглянув на два дорогих ей лица, Алиса тяжело вздохнула. «Как мне отдохнуть, если почти без перерыва все тело корчится от цепких, резких болей?» – подумала она.

– Нельзя ей дать что-то против болей? – спросил Морган у Мейвис, встревожено наблюдая, как Алиса скрежещет зубами в очередном приступе схваток.

– Нет, – ответила Мейвис. – Обычно при родах ничего не дают. Может, у доктора что-нибудь и есть, но на это не надо рассчитывать.

– Со мною все будет в порядке, Морган, – заявила Алиса, когда боль поутихла. – Ты, правда, хочешь остаться? Мне говорили, что роды – неприглядное зрелище.

– А я хочу остаться, – настойчиво проговорил Морган с решительным видом.

– Буду рада, с тобой мне спокойней, Морган, – прошептала благодарная Алиса.

 

Глава 20

На протяжении всей долгой ночи мучилась Алиса. Морган не отходил от нее, стараясь, как мог, поддержать ее и успокоить. Никогда в жизни он не чувствовал себя таким беспомощным, как теперь, наблюдая за ее отчаянными усилиями дать жизнь их ребенку.

К утру Алиса стала засыпать урывками, и барон Уэллз смог наконец убедить Моргана оставить ее ненадолго и что-нибудь перекусить. Морган нехотя согласился, но из спальни уйти отказался. Он задумчиво сидел у столика в углу комнаты и машинально жевал, не ощущая вкуса пищи, то и дело обращая унылый взор к кровати, где дремала его молодая супруга.

Лицо Алисы лишилось красок и волосы взмокли от пота. Она заметно ослабела, жестокие схватки высосали из нее все силы. Барон Уэллз обеспокоено потрогал ее горячий лоб и встревожился. Опытными руками он бережно ощупал сверху донизу живот Алисы, тяжело вздохнул и зажмурился.

Стоя напротив доктора, молилась Мейвис, беззвучно шевеля губами. Ей было страшно – Алиса мучилась так долго, – а изменений к лучшему очень мало.

– Сделайте же что-нибудь! – прошептала Мейвис барону. – Ведь так она долго не протянет.

– Я знаю, – нехотя согласился барон. – Поговорю с герцогом.

Морган всполошился, когда к нему подошел врач.

– Что-то неладно? – сразу спросил он, не дожидаясь слов барона.

– Неверное положение плода, – объяснил барон Уэллз. – Бывает, что в подобных случаях плод сам поворачивается. Я надеялся, что это и произойдет. Не произошло.

– И что вы можете сделать? Барон Уэллз откашлялся.

– Боюсь, Морган, не много. Могу постараться спасти одного из них, – и барон тяжко вздохнул. – Вам решать – кого.

– Мою жену или моего ребенка?! – гневно откликнулся Морган, и сердце его полоснула боль. – Вы ждете, чтобы я сам выбрал кого-то из них?!

– Другого выхода нет, – подтвердила Мейвис, подойдя к ним. – Объясните ему!

– Я мог бы попытаться повернуть плод, – признался барон Уэллз. – Если я сумею сдвинуть его в правильное положение, то герцогиня сможет разродиться.

– Вам приходилось делать это прежде? – спросил Морган, хватаясь за слабую надежду, предложенную доктором.

– Нет, – признался барон Уэллз. – Обязан сказать вам, Морган, что риск велик. Может случиться, что я больше наврежу, чем помогу.

Морган отвернулся и незрячим взглядом уставился на ревущее пламя камина.

– Мейвис'/! – хрипло воззвал он.

– Это – единственный шанс для них обоих, ваша светлость, – сразу отозвалась Мейвис. – Посмотрите, какая она стала слабенькая! Если мы промедлим еще, у нее совсем не хватит сил на потуги. Пусть доктор попытается – разрешите!

– Хорошо, – согласился Морган спокойным голосом, скрывшим полное смятение в его душе.

– Вам придется держать ее, Морган, – сказал барон Уэллз.

Вымыв руки горячей водой, он, волнуясь, откинул простыню с тела Алисы. Потом кивнул Моргану, и тот, склонившись над спящей женой, взял ее за запястья. Закинув руки ей за голову, он крепко прижал к кровати и ласково прошептал:

– Алиса, дорогая, ты меня слышишь?

Веки Алисы встрепенулись, и она повернула голову на звук знакомого голоса.

– Морган, – хрипло отозвалась она и облизнула пересохшие, запекшиеся губы. – Уже все?

Он внутренне содрогнулся от слабости в ее голосе, но на лице его это не отразилось.

– Почти, – мягко ответил он. – Надо немножко помочь ребенку. Постарайся, дорогая, быть спокойной. Барон Уэллз сделает, что может.

– Хорошо, – ответила она доверчиво.

И тут же ее пронзительные крики заметались по комнате – барон принялся двигать плод.

– Морган! – кричала она, и тело ее билось в агонии, извиваясь от кинжальных ударов боли. – Что он делает со мной?! Останови его, умоляю! Заставь прекратить, прошу!

Барон Уэллз действовал как можно быстрее, не обращая внимания на крики. Моргану глаза жгли слезы от воплей Алисы, умолявшей прекратить пытку. Алиса рвалась и билась от невыносимой муки, глаза ее остекленели от боли. Морган хотел уже крикнуть доктору, чтоб перестал, но его опередил барон Уэллз.

– Кажется, сделал! – победно воскликнул он и, стерев рукавом капли пота со лба, поднял голову.

Алиса внезапно обмякла, тело ее безжизненно замерло.

– Алиса! – в страхе выкрикнул Морган. Мейвис дотронулась до него и сказала:

– Она просто в обмороке, ваша светлость. Пусть передохнет немного, а затем мы приведем ее в чувство.

Алиса сама пришла в сознание от сильного приступа схваток.

– Надо потужиться, – сказал ей барон Уэллз. – Плод теперь в нормальном положении и ребенок может пройти через родовые пути.

Алиса, последовав совету, стала набирать воздух и тужиться, кряхтя и сжимая руки Моргана. Внезапно все произошло быстро – от сильной потуги ребенок наконец выскользнул из тела Алисы. И комната огласилась возмущенным криком закатившегося в плаче младенца.

Слушая громкие вопли крошечного существа, Морган думал, что прекраснее звуков он в жизни не слыхал.

– Девочка! – радостно выкрикнул барон Уэллз, перерезая пуповину. Затем он положил малышку в подставленные руки Мейвис.

– Девочка, – повторил ошеломленный Морган. Подняв Алису на руки, прижал ее к сердцу. Все. Ребенок родился благополучно. Алиса выжила. И Морган молча вознес благодарственную молитву.

– Не верится, – слабо пробормотала Алиса. – С ней все в порядке?

Морган глянул на жену и расплылся в улыбке от уха до уха.

– Голосок у нее в полном порядке, – ответил он.

– Она – полное совершенство, – провозгласила Мейвис, передавая в руки Алисы омытое дитя.

– О, какая! – прошептала Алиса и захлебнулась от чувств, увидев дочь впервые.

Морган, вне себя от счастья, обвил их обеих руками, заключив в единое объятие.

– Такая крошечная! – заметил Морган, осторожно потрогав лобик малышки.

– Ведь ты не разочарован, Морган, да? – спросила озабоченно Алиса.

– Разочарован? – Морган в изумлении взглянул на жену.

– Тем, что это не мальчик?

– Боже правый, нет же! – искренне ответил он. Взяв малышку из рук Алисы, Мейвис сунула ее Моргану:

– Вот! Займитесь ею, а я пока займусь леди Алисой.

Морган негнущимися руками осторожно принял ребенка и начал укачивать, потом неуверенно посмотрел на барона Уэллза и спросил:

– Так хорошо?

– Прекрасно! – ответил доктор, улыбнувшись. – Только чуть поближе к себе! И как следует поддерживайте головку и шейку!

Морган еще бережней прижал малышку к своей груди. И с полным изумлением увидел, как она, довольная, привалилась к нему и сладко зевнула. Его отвлек громкий стук в дверь, и он, заметив, что Мейвис и барон Уэллз хлопочут около Алисы, выкрикнул:

– Войдите!

От неожиданности девочка вздрогнула, всхлипнула, но не расплакалась, а открыла глазки и с любопытством уставилась на красивое лицо отца. И в этот момент Морган влюбился в свою крошечную дочку.

– Прошу прощения, что так вторгаюсь, – неуверенно начала вдовствующая герцогиня, появившись в дверях, – но мы так волновались, и мне послышалось… О, Морган! – пораженная вдовствующая герцогиня с умилением воззрилась на внука, гордо державшего свое дитя.

– Входите, бабушка! – пригласил Морган. – Вы тоже, Трис, Каролина! Хочу вас кое с кем тут познакомить! – Морган с важным видом пошел навстречу, чтобы показать им малышку.

– Какое чудо! – проворковала вдовствующая герцогиня и нежно погладила по головке ребенка.

– Так кто это, Морган? – спросил Тристан. – Мальчик или девочка?

– Конечно, девочка! Разве сам не видишь, Трис? – ответил Морган горделиво.

Каролина с Тристаном, переглянувшись, улыбнулись.

– Поздравляем, Морган! – приветливо сказала Каролина. – А как Алиса?

– Отдыхает, – подойдя, сообщил бодрый барон Уэллз. – Она совершенно измотана, но со здоровьем все в порядке. Слава Богу, нет никаких признаков горячки, но тем не менее ближайшие несколько дней я не спущу с нее глаз.

– Дай подержать малышку, Морган, – попросила вдовствующая герцогиня.

Морган нехотя отдал ей дочь, с удовольствием отметив, как та беспокойно завозилась, когда ее забирали из рук отца.

– Чистый ангел! – восхитилась вдовствующая герцогиня. – По-моему, у нее твой подбородок, Морган. А нос – мой. Точно, мой нос!

– Чудненькая! – прочирикал Тристан. – Морган, спустись вниз и сообщи всем радостную новость! Ведь Берк и миссис Кинли все ночь ужасно переживали.

Морган молча кивнул и пошел взглянуть на Алису. Склонившись к ней, поцеловал ее в лоб и прошептал:

– Отдыхай, дорогая, я скоро вернусь.

Вдовствующая герцогиня уселась в кресло, поближе к камину, и не пожелала присоединиться к остальной компании, хотя ее звали. Предпочла компанию своей правнучки. С обожанием неотрывно смотрела на девочку и отказывалась укладывать ее в кроватку, пока сама не укачала. И только потом покинула спальню.

– Ты уже думала, как назвать нашу дочурку'. – спросил Морган Алису. Убрав с кровати тяжелый поднос с остатками ее ужина, он присел на одеяло.

– Можно назвать ее Кэтрин, – ответила Алиса, посмотрев на кроватку, где мирно спала малышка.

– Кэтрин, – произнес Морган, широко улыбаясь. – Ты, конечно, знаешь, что это – первое имя моей бабушки.

– Да. Бабушке будет приятно?

– Она будет вне себя от радости! – воскликнул Морган. – Ты же видишь, она души не чает в ребенке. А если назвать девочку ее именем, она ее совсем избалует.

– Отлично. Я за то, чтобы мою дочь баловали, – решительно заявила Алиса. – Итак, Кэтрин! А второе ее имя будет Элеонора – в честь моей мамы.

Спустя три недели после рождения, холодным декабрьским утром, в часовне замка Рэмзгейт-Касл крестили Кэтрин Элеонору Эштон. Тристан и Каролина стояли, гордые тем, что они – крестные отец и мать ребенка. Вдовствующая герцогиня настояла, чтобы девочка была у нее на руках на протяжении почти всей – недолгой – церемонии. А Морган ворчал, что этак все затянется до вечера, чем и рассмешил Алису.

– Уж очень ты трясешься над Кэтрин! – посмеиваясь, сказала Алиса Моргану позже, взяв кормить дочь. – Что же ты будешь делать, когда она станет взрослой и к ней начнут ходить поклонники?

– Господи! – произнес заметно побледневший Морган. – Эти озабоченные петушки – к нашей дочери?! Хочешь, чтобы я преждевременно поседел?

Алиса громко расхохоталась, забавляясь его явной тревогой.

– Теперь женщины предстают перед вами совсем в ином свете, не так ли, ваша светлость?

– Да, похоже, так, – согласился Морган, со счастливой улыбкой глядя, как жена кормит грудью дочь, а в душе у него бушевала буря.

Любовь к Алисе крепла с каждым днем, порою полностью одолевая. Но он еще колебался. Уже сердце отдал, но не решался сказать об этом вслух. Он ликовал и опасался. Ведь Алиса верила, что он женился ради ребенка, а теперь еще и видела, как он обожает дочь. Поэтому он и боялся, что Алиса неверно поймет его признания. Однако Морган не желал неправильных истолкований глубины и силы своего чувства к ней. И он настороженно ждал благоприятного момента, чтобы открыться ей.

– Как у тебя дела с подготовкой к рождественским праздникам? – спросил Морган, умело забирая полусонную малышку у Алисы. Пристроив дочку у плеча, он стал расхаживать неспешно, чтобы она спокойно усвоила пищу.

Алиса в умилении наблюдала за ними. Ее высокий, мощно скроенный, надменный и холеный герцог нежно поглаживал спинку малышки. Кэтрин звучно отрыгнула, и родители снисходительно заулыбались. Уложив ребенка в изящную кроватку, Морган аккуратно подоткнул одеяльце вокруг крошечного тельца и вернулся к супруге.

Алиса не успела еще запахнуть халат, и он увидел кремоватые шары ее роскошных грудей. Он ощутил, как у него тут же все восстало и, стиснув руки перед собою, постарался унять вожделение. Кашлянув, снова спросил о рождественских праздниках.

– Твоя бабушка рассказала мне о всяких традициях замка, и теперь помогает мне готовиться, – ответила Алиса.

– Хорошо. Но ты, надеюсь, не перегружаешь себя? Барон Уэллз говорил мне, что тебе для полного восстановления здоровья после родов необходимо несколько недель.

– Мое здоровье восстанавливается великолепно. Именно это отметил барон Уэллз сегодня утром. И еще он сказал, что через какую-то пару недель я буду совершенно здорова, – уточнила она.

Мгновенно усвоив смысл сказанного, Морган с вожделением глянул на Алису и возрадовался, увидев ее зардевшееся лицо.

– Для барона Уэллза это какая-то пара недель, а для меня, дорогая, – прошептал он со страстью, – целая жизнь.

Он вдруг любовно притянул ее к себе. Наклонив голову, нашел губами ее губы. Поцелуй был нежным и самозабвенным, но Алиса чувствовала, что Морган держит себя в руках. Но когда ее язык коснулся его языка, быстро нарастающее возбуждение стало охватывать Алису, и она обвила руками его шею. Она вызывающе прижалась к нему всем телом, он громко охнул, и руки его ласково заскользили вниз, к ее талии и бедрам.

– Если ты и дальше будешь целовать меня с таким пылом, то я пренебрегу всеми советами доктора, – сипло проговорил Морган.

– Я сожалею, – хрипловато ответила Алиса, засияв глазами навстречу его взору.

– Сомневаюсь, мадам, – сухо отозвался Морган. Высвободившись из ее объятий, он целомудренно поцеловал ее в лоб. – Огромная кипа скучнейшей корреспонденции ожидает меня в кабинете, – сказал он, меняя тему. – Позже я приду попить с тобою чаю, если обещаешь, что сейчас отдохнешь.

– Хорошо, Морган, – ответила Алиса, удивляя мужа послушностью. Она лукаво улыбнулась. – В конце концов, ты только что наглядно показал, что в моих же интересах побыстрее выздороветь.

Заразительный смех герцога, покинувшего спальню жены, долго еще отдавался эхом внизу, в холле.

Рождественский рассвет был ярок и красив. По окончании заутрени в часовне Рэмзгейт-Касла, где присутствовали члены герцогского семейства и слуги, все собрались в бальном зале. Под руководством Алисы и вдовствующей герцогини его превратили в место проведения празднества, на которое были приглашены семьи всех слуг и арендаторов.

Зал был нарядно украшен ветвями хвойных деревьев и яркими цветными лентами; освещали его бесчисленные свечи – красные, зеленые и белые. На огромном столе было разложено множество подарков в ярких упаковках, а буфеты ломились от восхитительных яств. Здесь был широчайший выбор кулинарных изысков на любой вкус, но, бесспорно, главным праздничным блюдом был йоркширский многослойный пирог. Миссис Кинли с гордостью рассказала Алисе, что она лично возглавляла сотворение этого шедевра, изготовленного по сложному рецепту: последовательные слои мяса птицы – индейки, гуся, курицы, куропатки и голубя – сворачивались в рулет и запекались в тесте, на которое ушли бушель муки и десять фунтов масла. Миссис Кинли была довольна и десертным столом, где располагались стеклянные подносы, уставленные вазочками с желе, мороженым, заварным кремом, сбитыми сливками с вином, фруктовыми цукатами, домашними тортиками, конфетами, пирожками и пирожными.

Когда все наелись досыта, члены герцогского семейства стали раздавать подарки. Алиса с Морганом, Каролина с Тристаном и вдовствующая герцогиня вручали по небольшому подарку каждому пришедшему на праздник. Но вот огромное помещение огласилось радостными вскриками и смехом – заиграли музыканты и начались танцы.

Морган подал условный сигнал, означавший, что его семейству пора покинуть праздник. Алиса поднималась по винтовой лестнице вместе с Каролиной, они пошептались, и благополучная доставка рождественского подарка Моргану подтвердилась. Алиса стала радостно ожидать вечера со святочным ужином и взаимным обменом подарков в узком семейном кругу.

– Это самое веселое Рождество в моей жизни, – воскликнула Каролина. – Я много слышала о том, как красиво отмечают Рождество в Рэмзгейт-Касле, но сама в этот праздник здесь не бывала. Алиса кивнула.

– Это замечательный день. Бабушка говорит, что немецкому обычаю делать подарки на Рождество первой у нас стала следовать и ввела его в обиход ее подруга, герцогиня Йоркская.

Алиса рассталась с Каролиной в коридоре, вошла в свою спальню, а за нею по пятам – Морган. Она предложила Мейвис, сидевшей с ребенком, пойти в бальный зал и поучаствовать в празднике. Заняв место Мейвис, она попала в такт качаний колыбели и принялась любоваться ангельским личиком дочурки, поразительно похожим на лицо Моргана – от серебристо-серых глазок до маленького волевого подбородочка. Пока она размышляла, будить ли малышку, чтобы покормить, Морган склонился и вынул дочь из кроватки.

– Должен признаться, Алиса, – сказал он уверенным тоном, – что наше дитя с каждым днем становится все красивее.

– Естественно, что ты такого мнения, Морган, – усмехнулась Алиса, – ведь Кэтрин – твоя точная копия.

Она забрала зашевелившуюся дочь из рук отца и села с нею в мягкое кресло перед камином. Получив грудь, девочка деловито зачмокала.

– Она не очень привередлива! – заулыбался Морган.

– Совсем не привередлива – прямо набрасывается! – согласилась Алиса.

Дав малышке отрыгнуть, Алиса опять вручила ее Моргану. Няня Кэтрин была на празднике, и Морган, как знала Алиса, не откажется понянчиться с ребенком.

– Мне надо отдохнуть перед обедом. Уложи, пожалуйста, Кэтрин в кроватку, когда она заснет. Я ее услышу, если понадоблюсь ей.

Морган понимающе кивнул.

– Я скажу Дикинсону, чтобы попозже прислал к тебе Джанет – помочь одеться к обеду.

Алиса с недоверием разглядывала свое отражение в высоком узком зеркале. Приятно было отметить, что фигура обрела былую стройность, лишь грудь осталась налитой, но это только подчеркивало обаяние ее женственности. Платье из дорогого китайского крепа белого цвета, сшитое в Лондоне специально к этому вечеру, было гораздо более изысканного стиля, чем те, что она обычно носила. Юбка, спереди гладкая и прямая, сзади была собрана крупными складками и заканчивалась коротким треном; на ней было пять рядов оборок из кружев, украшенных роскошной золотой тесьмой. Корсаж, тоже отделанный золотом, присборенный под грудью, с короткими и приспущенными на плечах вшивными рукавами великолепно оттенял нежную белую кожу. Длинные, до локтя, белые лайковые перчатки и мягкие белые туфли на низком каблуке завершали ее наряд.

Нахмурившись, Алиса отступила от зеркала. Кроме помощи с вычурным туалетом, Джанет еще целый час занималась созданием сложной прически. Восхитительные рыжие волосы Алисы, гладко зачесанные и стянутые к макушке, были заплетены во множество отдельных косичек, уложенных дугами с помощью проволочек, а высокие гребни поддерживали эти дуги. В прическу были вплетены живые цветы из теплицы замка.

– Чудесно выглядите, – заявила Джанет. – Ныне вечером его светлость глаз от вас не сможет отвести.

Алиса усмехнулась:

– Ни секунды не сомневаюсь, что герцог вообще меня не заметит, – сказала она с иронией. – Спасибо, Джанет, за весь этот нелегкий труд.

После ухода девушки Алиса продолжала рассматривать себя, стараясь решить, нравится она себе или нет в своем новом обличий. Внезапно появился Морган. Сделав глубокий вдох, она повернулась к нему лицом, уповая на положительную оценку.

– Добрый вечер, – сказал он, а глаза выдали, что он оторопел от ее вида. – Готова сойти вниз?

– Тебе не нравится, – сказала разочарованно Алиса.

– Что ты имеешь в виду? Новый наряд прелестен. А ты – красива, как всегда, моя дорогая.

– Морган, ты же знаешь, мне никогда не нравилась твоя готовность говорить неправду, – резко сказала Алиса.

Она подошла к туалетному столику, взяла щетку, потом заколебалась, и рука ее дрогнула. «Что мне с этим делать?» – сокрушенно подумала она.

– Не так уж все и плохо, – отважился Морган. Она в зеркале встретилась с ним глазами.

– Ладно, Алиса! Это выглядит так, будто у тебя на голове птицы свили гнездо. Удовлетворена?

Меткость его отзыва вызвала у нее нервный смешок.

– Не стой просто так, Морган! – призвала она. – Помоги-ка мне разобрать эту штуку на голове!

Он добродушно повиновался и вынул сначала цветы, а затем гребни. Алиса тщательно расплела косички и вынула из них проволочки. Избавившись от всех лишних принадлежностей, тряхнула головой и рассыпала кудри.

– Намного лучше, – заключила она. – Не уверена, что смогла бы весь вечер носить на голове такую тяжесть.

Морган отобрал у нее гребенку и сам принялся расчесывать ее роскошным пряди.

– Так твои волосы мне больше всего нравятся, дорогая, – прошептал он ей на ухо. Затем ласково запустил пальцы ей в кудри, и их глаза опять встретились в зеркале.

Но когда Морган глянул на голые плечи Алисы, веселье в его глазах сменилось выражением неутолимой страсти. Он притянул ее спиной к себе, к своей твердой, восставшей плоти, и отдался чувству сладкой муки, лаская губами ее нежную кожу.

– А времени хватит? – хрипло прошептала Алиса.

– Что? – пробормотал он и осекся, подумав, что неверно понял.

Она развернулась у него в объятиях лицом к нему.

– Я спросила, хватит ли нам времени, – повторила она и осыпала его лицо поцелуями.

– А ты уверена, что ты уже вполне здорова? Она провела губами по его шее и почувствовала, как напряглись у него все мышцы.

– У меня вот здесь болезненно ноет, – пробормотала она вызывающе и притянула его руку к промежности. – Прямо здесь.

Их глаза встретились, и Морган радостно засмеялся.

– Везет вам, мадам! У меня как раз есть лекарство от вашей хвори!

 

Глава 21

Алиса, не отрывая глаз от Моргана, дотянулась до его галстука и распутала сложный узел. Ее беспокойные пальцы, раскрыв ворот его рубашки, проскользнули внутрь и принялись ласково блуждать в спутанных волосах у него на груди. Он громко охнул, и его руки потянулись к крючкам на спине ее платья и расстегнули их.

Медленно, дразняще долго они раздевали друг друга, не сводя друг с друга глаз, Морган взял Алису на руки и уложил на постель. Он возлег на нее, и она всем телом ощутила под собою холодную, гладкую шелковистость атласного одеяла.

– Как ты красива, любовь моя, – прошептал он осипшим голосом и стал целовать ее.

Алиса пылко отвечала на его поцелуи. И давно забытые ощущения властно заявили о себе и всколыхнули ее плоть, истосковавшуюся по нему. Рука его скользнула между ее бедер и принялась искать и щупать, пока не нашла тепло ее влажного лона. Рука стала настойчиво ласкать, и Алиса заизвивалась под ней, затрепетала, судорожно хватая ртом воздух.

Морган попытался помедлить, желая продлить взаимное удовольствие от любовных ласк, но Алиса воспротивилась. Она взяла его жесткий член и, потянув к себе, раздвинула ноги в чувственном призыве. У нее все горело, истекало влагой и пылало так, что его сдержанность рухнула. Он подсунул ей под бедра руки, приподнял к себе, и она приняла его. Он проник глубоко в нее, и она горячо откликнулась, охватила ногами его поясницу и, сомкнув их, втиснула его еще глубже в себя.

– Алиса! – вскрикнул он. – Там все так туго, что я не удержусь!

Он захватил ее уста горящими губами, налег на нее всей тяжестью и резко рванулся внутрь.

Подставив ему губы, Алиса руками крепко обвила его спину и отдалась вихрю ощущений, охватившему ее плоть. Морган, почувствовав, что она вот-вот кончит, перестал сдерживаться и исторг семя в нее в тот самый момент, когда и она достигла удовлетворения.

Потом они лежали и Морган нежно гладил ее по щеке. Приподнявшись на локте, он с нежностью посмотрел на нее. Сердце его переполняло такое чувство покоя и довольства, которого он прежде никогда не испытывал.

– Я люблю тебя, – отчетливо произнес Морган уверенным голосом.

От этих слов Алиса слегка напряглась, а потом робко улыбнулась ему. Слезы счастья прихлынули к глазам.

– Я давно это подозревала, но должна признаться, что услышать такие слова – необычайно приятно.

– Я понимаю, что вел себя, как полный идиот, но любовь для меня – не то чувство, которое легко принять, – он пристально посмотрел на нее, и в его глазах она увидела ранимость и печаль.

– Ты давно меня любишь? – спросила она, взяв его за руку.

– Наверное, – ответил он, довольный, что наконец может открыто признаться в истинных чувствах к Алисе, но пока еще испытывая некоторую неловкость от объяснения.

Морган нежно провел рукой по ее нагой спине и, озарив ее сверкающей улыбкой, сказал:

– Лучше бы нам встать и одеться. Представляю, как все уже интересуются, куда мы запропастились.

Они неохотно поднялись с постели и после долгих поцелуев и поглаживаний начали одеваться. Морган легче справился с застежками ее платья, чем она с его галстуком. После нескольких неудачных попыток Морган окончательно решил, что он выглядит вполне прилично, хотя и высказал надежду, что Дикинсон ему не встретится. Его скрупулезный камердинер будет обижен, если увидит такой беспорядок в костюме герцога.

Взявшись за руки, Алиса и Морган постояли перед дверями гостиной. Она нежно пожала его руку. Морган распахнул двери, и она тихо шепнула:

– Я люблю тебя, Морган.

Сияя, они вошли в комнату, и их слегка растрепанный вид и совершенно счастливые физиономии вызвали улыбку ликования на лице вдовствующей герцогини.

Стали обмениваться подарками, и Морган с удивлением уставился на жену, получив от нее кожаную уздечку.

– Спасибо, дорогая, – вежливо сказал он, и его растерянный вид вызвал у Алисы веселый смех.

– Это только вторая часть подарка, Морган, – шутливо заметила она. – Первая, боюсь, не совсем подходит для гостиной. Ты ее найдешь в конюшне.

– Могу добавить, браг мой старший, что, по мнению лорда Эдмундза, твоя жена торгуется еще ожесточеннее, чем ты, – сообщил со смехом Тристан.

– Ты купила ту кобылу у лорда Эдмундза? – воскликнул Морган, поняв, почему они все смеются. – Ту самую лошадь, что я пытался приобрести в день рождения Кэтрин?

– Ту самую, – подтвердила, смеясь, Алиса, довольная своим сюрпризом. – Трис рассказал мне, как ты восторгался этой лошадью, и, поскольку ты тогда из-за меня умчался из Чартер-Оукс, не завершив сделку, я поняла, что не могу сделать для тебя меньшее. Но этот подарок – также и от твоей дочери.

– Спасибо, Алиса. – Морган подошел к жене, чтобы обнять ее. – Дивный подарок! А теперь мой подарок тебе, – и он вручил Алисе маленькую, красиво обернутую коробочку.

Волнуясь, она сорвала обертку и слегка сжалась, обнаружив футляр для драгоценностей. Нерешительно она приподняла крышку и громко ахнула, узрев содержимое: на атласной подушке покоились серьги с каплевидными бриллиантами и изумрудами – в тон ее свадебному ожерелью, а окружала их благородная бриллиантовая диадема, в центре которой сиял изумруд, такой огромный, каких Алиса и не видывала.

– Боже мой! – воскликнула Каролина, и глаза у нее стали круглыми при виде великолепных камней. – Такие драгоценности, Алиса, и королеве бы пришлись!

– Тебе нравятся, радость моя? – спросил Морган с оттенком волнения в голосе.

– Я просто ошеломлена, – ответила Алиса. – Я ничего подобного никогда не видела.

– Очень впечатляюще, – согласился Тристан. Потянувшись за спинку дивана, достал оттуда большую, необернутую коробку с лихим асимметричным красным бантом. – Твоя очередь, Каролина! – и он передал жене коробку.

Каролина начала рассеянно развязывать ленту, то и дело возвращаясь взором к сверкающим камням, которые Алиса продолжала бережно держать в руках. В коробке Каролины оказалась еще коробка, а в ней – третья. Каролина снисходительно улыбнулась Тристану, но ей стало любопытно – что за шутку он решил сыграть с нею. Наконец она извлекла коробочку для драгоценностей, но не такую, как у Алисы. Подрагивающими руками она открыла коробочку и, увидев содержимое, взволнованно взвизгнула.

– Вот это да! Как у меня! – воскликнула Алиса, когда Каролина вынула диадему. – Только сапфиры вместо изумрудов!

Каролина с трудом глотнула, и в глазах ее показались слезы. Трис сел на подлокотник дивана и, наклонившись, поцеловал жену.

– Ну, продолжаешь думать, что вышла не за того брата? – поддразнил он ее, покусывая ее за ушко.

– О Тристан! – сказала она, готовая расплакаться. – Что мне с тобой делать?!

Тристан скрестил руки на груди.

– Как – что? Вручить мне подарок! – потребовал он.

– Это я сделаю, когда мы будем одни, – прошептала она и передала ему небольшую прямоугольную коробку.

Он весело, как мальчишка, содрал обертку и с явным удовольствием извлек редкостную нефритовую статуэтку лошади.

– Давайте сядем за стол, – предложила вдовствующая герцогиня и любовно потрогала изящный золотой медальон, рождественский подарок от Моргана с Алисой. Внутрь медальона был вставлен миниатюрный портрет Кэтрин. – Я попрошу Берка поставить блюда на буфет, чтобы мы могли сами обслуживать себя. Пусть слуги повеселятся в бальном зале!

Насладившись устрицами и лангустами, ростбифом под острым овощным соусом, картофельными пирожками с мясной и рыбной начинкой, брюссельской капустой с грецкими орехами, приступили к беседе о событиях прошедшего дня. Когда Алиса подавала на стол сливовый пудинг и сдобренный бренди замороженный крем к нему, Тристан упомянул о ежегодном зимнем бале в Рэмзгейт-Касле.

– А в этом году ты дашь зимний бал в замке? – спросил он брата.

– Я пока об этом не очень-то думал, – ответил Морган, откинувшись к спинке стула, и задумчиво потер подбородок. – Это было бы прекрасной возможностью представить Алису обществу, но я не слишком уверен, что это будет ей по силам.

– Я чувствую себя совершенно здоровой, – возразила Алиса и игриво подмигнула ему. Он улыбнулся ей в ответ.

– А знаешь, Алиса, – Каролина важно выпрямила спину, – в прошлом году, на таком именно балу, Тристан и сделал мне предложение.

– Наверное, перепил слегка, – сказал Тристан, состроив гримасу. – Уф! – отреагировал он на щипок Каролины. – Больно!

– Так тебе и надо! Не будешь дразнить Каролину! – вмешалась вдовствующая герцогиня. – Хорошо бы устроить бал и в этом году! Но только в том случае, Алиса, если ты себя хорошо чувствуешь. Мы бы с Каролиной помогли тебе.

– Я хорошо себя чувствую, правда! – заверила Алиса, но в душе немножко побаиваясь, что придется встречать множество незнакомых людей. Она взглянула на Моргана и увидела в его глазах любовь. И ее уверенность окрепла. – Думаю, нам надо дать бал. Обещаю постараться, чтобы бал прошел на высоте!

– Отлично! Решено, – подытожила вдовствующая герцогиня. – Завтра, во второй половине дня, приступим к составлению списка гостей.

Утром следующего дня Морган и его секретарь, Джейсон Камерон, занимались делами поместья, но вдруг явился Берк и доложил о нежданном госте.

– Лорд Каслрей! – воскликнул изумленный Морган при виде министра иностранных дел. – Я не знал, что вы в Портсмуте.

– Мы с леди Каслрей навещали родных в Саутгемптоне, – начал лорд Каслрей. – Сегодня утром я получил неприятные известия и решил незамедлительно сообщить вам обо всем этом. – Министр многозначительно уставился на Джейсона Камерона, и тот, сообразив, вышел. – Исчезли два агента, следившие за Дюпонсами.

– Исчезли? – повторил Морган.

– Сыщикам не удалось сообщить, куда они направлялись. Мои агенты рыщут по округе, но пока никого из них не обнаружили, – и лорд Каслрей тяжело вздохнул. – Кое-что еще более неприятно. Недавно появились свидетельства, что с Соколом связан кто-то из вашего семейства.

– Что?! – возопил Морган, вскакивая на ноги. Лорд Каслрей нервно потер руки и продолжал:

– Свидетельства чертовски веские. Кстати, вы можете объяснить мне, почему ваш брат, всего лишь второй сын герцога и недавно ушедший в отставку из армии, так богат?

– Моему брату деньги достались честным путем, – ответил Морган холодным тоном. – Если вы собираете соответствующие сведения о нем, то вам следует знать правду. Я не потерплю клеветы на Тристана. – Морган нервно зашагал по комнате, мысли его заметались. – Когда мы приступали к этому делу, меня тоже подозревали в шпионаже. Совершенно очевидно, что Сокол теперь решил подставить Тристана.

– С вашим братом все гораздо сложнее. У него есть возможности узнавать о внедренной нами информации и доступ к ней. А деньги – мощная побудительная причина даже для самого лояльного человека.

– Вы не понимаете, что говорите! – напористо заявил Морган. – Я отказываюсь выслушивать этот вздор, пока своими глазами не увижу эти так называемые свидетельства!

– К сожалению, это невозможно, – признался лорд Каслрей. – Сведениями располагали пропавшие сыщики. И документы исчезли вместе с ними.

– Хватит! – рявкнул Морган, грохнув кулаком по столу. – Последние месяцы я работал по вашим указаниям и – никаких результатов! Теперь я беру дело в свои руки. И, начиная с этого момента, мы будем поступать по-моему, лорд Каслрей!

– И что же вы конкретно предлагаете?

– Через несколько недель в Рэмзгейт-Касле состоится ежегодный традиционный бал. Я устрою здесь ловушку для Сокола и положу конец нашим провалам раз и навсегда, – заявил Морган самым решительным образом.

– Окажу вам любое необходимое содействие, – вставил лорд Каслрей.

– Хорошо. Я свяжусь с вами, как только окончательно разработаю план действий. Вам придется снабдить эту ловушку лакомой приманкой. Надеюсь, вы с леди Каслрей навестите нас в тот вечер?

– Да, – ответил лорд Каслрей, слегка ухмыльнувшись. – Мы непременно будем на балу. У меня отчетливое предчувствие, что это будет незабываемый вечер!

– Приготовления к балу продвигаются, дорогая? – спросил Морган, обнаружив Алису согбенной над ее письменным столом в конце дня.

– Не очень-то, – призналась Алиса, предъявляя ему всего несколько листков бумаги. – Я решила работать в спальне, вдали от бабушки, Каролины и миссис Глиндон. Совершенно невозможно сосредоточиться, когда они все трое наперебой без конца вспоминают великолепие предыдущих балов.

– И над чем ты сейчас трудишься? – сочувственно спросил Морган.

– Над меню, – ответила она. – Я отказалась от попыток определить необходимое количество продуктов. Никогда не кормила сразу три сотни человек. Напишу перечень яств, которые, на мой взгляд, следует приготовить, и отдам миссис Кинли, чтобы разобралась со всем остальным.

– А что со списком гостей?

– С каким именно? – спросила Алиса и порылась в своих листах. – Бабушка дала мне два разных списка. Тех, кого приглашают только на бал, и тех, кто останется после бала на ночь, – и Алиса вручила Моргану кипу бумаг.

Он просмотрел листы и сделал кое-какие пометки.

– Скажи бабушке и Берку, чтобы расписали спальни по гостям. Я попрошу Джейсона помочь миссис Глиндон надписывать адреса на приглашениях. А руководить украшением помещений ты поручи Каролине. Что еще?

Морган с облегчением вздохнула.

– Великолепное начало. Признаюсь, я никогда не думала, что это так сложно.

– Не слишком ли?

– Нет, не слишком, – ответила Алиса. Помолчав немного, она вдруг радостно сказала: – Знаешь, Морган, ведь это – мой первый бал!

Он в полном изумлении смотрел на нее целую секунду, потом приподнял ее и поставил на ноги. Обняв за талию, прижал к себе:

– Для меня будет высокой честью сопровождать вас на этом балу, миледи!

Она поцеловала его в шею и крепко прижалась к нему.

– Мне так хочется, чтобы ты гордился мною, Морган, – прошептала она с легким оттенком сомнения.

– Я всегда гордился тобой, любимая, – произнес он уверенно и еще сильнее стиснул ее.

Он почувствовал, как ее голова сдвинулась на его плече, а затем она ощутимо сжалась. Проследив за ее взглядом, он наткнулся на кипу бумаг на столе.

– Не соблаговолите ли объяснить, ваша светлость, – сказала она, выдираясь из его объятий, – почему вы добавили к нашему списку гостей Мадлен Дюпоне и ее брата Анри?

Морган не выпустил ее, прижав сильнее, и, нежно поглаживая по спине, попытался в уме подготовить ответ.

– Я жду, – холодно заметила Алиса.

– Они были на прошлогоднем балу, – растерянно промямлил Морган.

На этот раз Алиса высвободилась из его объятий. Отступив от него, вызывающе выставила подбородок.

– Этого мало, – бросила она. – Вам должно быть известно, что я начала список с гостей, которые были здесь в прошлом году. И совершенно очевидно, что я вычеркнула Дюпонсов.

– Они должны присутствовать, – безразличным тоном проговорил Морган.

У Алисы глаза округлились, но она не сдалась.

– Я знаю, что они приглашены с ночевкой. Почему?

– Они должны присутствовать, – повторил Морган, избегая взгляда жены.

– Нет! – выпалила Алиса и скрестила руки на груди.

Морган перевел на нее холодный взгляд, и явное неодобрение исказило его красивые черты.

– Я здесь хозяин, мадам. И вы будете поступать, как я велю.

Но Алиса не отступила, не испугалась.

– Я не слуга вам, сэр. Я – ваша супруга. И хозяйка здесь. Я отказываюсь принимать эту женщину в моем доме, если вы не дадите обоснованных объяснений.

Суровость на лице Моргана сменилась смирением – он вынужден был признать свое поражение.

Алиса была права. Она имела право знать его основания.

– Присядь, Алиса, – посоветовал Морган. – Мне надо рассказать тебе о многом.

И он рассказал ей все: от первой встречи с лордом Каслреем до ловушки для Сокола в ночь после бала.

Пока Морган говорил, Алиса молчала, увлеченная невероятными подробностями. Когда Морган закончил рассказ, она спросила:

– Ты же действительно не веришь, что тут замешан Тристан?

– Конечно, не верю, – покачал головой Морган.

– А не опасно в Рэмзгейте – для Кэтрин, для бабушки?

– Нет. Я увеличил число охранников, а в ночь после бала их будет еще больше.

– Должна признаться, Морган, что все это мне кажется весьма…

– Неправдоподобным, – подсказал он. – Мне тоже, дорогая.

– А ты уверен, что ни один из Дюпонсов – не Сокол?

– Не совсем, но я уверен, что они связаны с ним. Сами они не смогли бы добраться до всех документов, которые я рассовал повсюду. У них просто не было такой возможности.

– А как насчет слуг?

– Нет, – отверг Морган. – Ни один из них не бывал в обеих моих резиденциях, не говоря уже о Вестгейт-Мэноре.

Алиса резко выпрямилась – она наконец поняла.

– Так вот какие важные бумаги были в бюро из библиотеки! Французские шпионы в Вестгейте, – задумалась она и покачала головой. – По-моему, за это мы обязаны выразить признательность Соколу.

– Что это за странный вывод, мадам?

– Если бы тебе не понадобилось искать спрятанные в старом бюро документы, ты бы никогда больше не приехал в Вестгейт-Мэнор. Ведь в некотором смысле из-за Сокола мы и поженились. Морган фыркнул со смеху:

– Я непременно сообщу ему об этом замечательном факте, когда наконец увижусь с ним.

– Ты уверен, что твой план сработает? – спросила Алиса, понимая, почему он не отреагировал на ее предположения о личности Сокола. Ясно, что он кого-то подозревал.

– Я возлагаю большие надежды на эту ловушку. Соколу не устоять перед приманкой. Если мои подозрения верны, то Сокол окажется в замке до появления приманки. И останется только поймать его с поличным.

Алиса серьезно посмотрела ему прямо в глаза:

– Кого ты подозреваешь, Морган?

– Гилберта Грэнтема, брата Каролины, – ответил он с горечью. – Мне неприятно клеймить именем изменника кого бы то ни было, но я знаю, как влюблен Гилберт в Мадлен Дюпоне. Во имя любви мужчины всегда совершали глупейшие поступки.

– Боже мой! – произнесла Алиса упавшим голосом. – Бедные Каролина и Присцилла! Они с такой доверчивой любовью говорят о брате!

«Надо еще доказать правоту моих умозаключений. Существует и другая версия, хотя уповать на нее довольно смешно», – пробормотал он про себя. Обняв Алису, Морган сказал:

– Не волнуйся, Алиса! Я обо всем позабочусь.

– Верю, Морган, – тихо отозвалась она. – Могу я чем-нибудь помочь тебе?

– Нет, – жестко ответил Морган. – Я не намерен подвергать тебя опасности. Обещай, что не станешь вмешиваться.

– Я сделаю, как потребуешь, Морган, – сказала Алиса, пряча глаза. Она не собиралась держаться в стороне, когда Морган в опасности. – Но ты тоже будь осторожен, хорошо?

– Разумеется, – ответил он машинально. Склонившись, он принялся целовать ее. – По-моему, ты слишком много трудишься над организацией этого празднества, дорогая.

– Ты так думаешь? – Алиса издала гортанный смешок.

Морган нежно куснул ее за ушко.

– Я был бы невнимателен к своим супружеским обязанностям, если бы не настаивал, чтобы ты на время отложила свои бальные заботы, – сказал он. Проведя руками по ее талии и бедрам, выдохнул: – По-моему, сейчас самое время немного отдохнуть в постели.

– Но если в мою постель заявитесь вы, ваша светлость, – дразнящим тоном проговорила она, – то я вообще никогда не отдохну.

– Потом, любимая, отдохнешь потом.

 

Глава 22

Три недели спустя, Алиса, стоя рядом с Морганом, знакомилась с семейством Каролины. Грэнтемы вместе с Тристаном и Каролиной прибыли в Рэмзгейт-Касл утром того дня, на который назначили бал. Леди Грэнтем, маленькая полная женщина, долго изливала свои чувства Алисе, поздравляя с замужеством и с рождением Кэтрин. Барон Грэнтем, напротив, кратко пробурчал приветствие и принялся с увлечением знатока рассуждать с Морганом о лошадях.

Присцилла поздоровалась с Алисой, как старая подруга, и представила своего брата, Гилберта. Алиса изобразила дружескую улыбку, а про себя попыталась преобразить этого приятного молодого человека в пресловутого французского шпиона, но это у нее не вышло.

Алиса, извинившись, оставила гостей, чтобы заняться последними деталями празднества. Вдовствующая герцогиня не замедлила предложить ей свою помощь, и они вместе вышли из гостиной.

От бездумной болтовни леди Грэнтем я уже готова была завыть, как сумасшедшая! – воскликнула вдовствующая герцогиня. – Слава Богу, ты меня выручила.

Алиса нежно улыбнулась старой герцогине.

– Может статься, что все переменится и вам захочется завыть от меня, – посмеиваясь, сказала Алиса. – Я ведь загружу вас работой.

– Вот и прекрасно! – охотно согласилась старушка. – Буду делать все, что прикажешь, и с удовольствием, ибо мне не по душе развлекать этих Грэнтемов.

– Поручим Тристану ублажать родню жены, – решила Алиса. – А еще я попрошу его и Каролину встречать всех ранних гостей, и тогда уж меня сегодня никто не будет отрывать от дел. Не просмотрите ли вы музыкальную подборку, чтобы я могла дать музыкантам окончательную программу на вечер?

Алиса порылась в бумагах на своем письменном столе и вручила вдовствующей герцогине список музыкальных произведений.

– Это все? Или будут еще какие-то дела? – спросила вдовствующая герцогиня, начав просматривать подборку.

Помедлив, Алиса сказала:

– Сразу не могу припомнить, но уверена – как только вы уйдете, возникнет целая дюжина проблем.

– Да не волнуйся ты так! – и старая герцогиня погладила молодую по плечу. – Все будет хорошо! Если я тебе понадоблюсь, то я – в детской, у Кэтрин. – И она, чмокнув Алису в щеку, ушла.

Остаток дня слился для Алисы в единую массу бесконечных проверок и перепроверок подготовки к празднеству. Она поняла, что переусердствовала, только когда Берк в третий раз пришел напомнить, что ей необходимо отдохнуть перед балом, и, уступив его настояниям, отправилась к себе в спальню.

Пока наполняли ванну, пришел Морган с полной тарелкой.

– Принес тебе перекусить, – сказал он, продолжая жевать засахаренный виноград. – Ты, наверное, была так занята, что толком и поесть не успела.

– Спасибо, Морган, – сказала признательно Алиса и откусила от большого ломтя чеддера. – Да, очень была занята и почти ничего не ела.

Они молча принялись жевать, наблюдая, как два лакея наливают горячую воду в ванну.

– Джанет, я помогу герцогине принять ванну, – сказал Морган служанке, топтавшейся в ожидании у ванны.

Алиса строго посмотрела на Моргана.

– Если ты мне станешь помогать принимать ванну, то на это уйдут часы, – заявила она своему ухмылявшемуся мужу. – Сегодня, как никогда, мне некогда прохлаждаться.

Хрустнув последним кусочком цуката, Морган скорчил обиженную мину:

– А я-то думал, что ты по достоинству оценишь мои способности быть камеристкой дамы!

– О Морган! – вздохнула Алиса. – Прекрати! Я так взвинчена, что мне не до твоих шуточек, – и она повернулась к нему спиной. – Помоги-ка мне снять платье, а то вода остынет.

Он нарочно подождал, пока она удобно уселась в ванне, и произнес:

– Приехали Дюпонсы.

– Приехали? – сразу отозвалась она и поиграла куском пахнущего лавандой мыла. – Хорошо устроились в отведенной им комнате?

– Наверное, – ответил Морган безразличным тоном. – Я велел Берку выделить им комнату не в том крыле, где Грэнтемы. Им будет нелегко вступить в контакт с Соколом.

Алиса покачала головой.

– До сих пор не могу в это поверить! – сказала она. – А ты уверен? Ведь Гилберт кажется таким достойным мужчиной!

– Как правило, внешность мужчин обманчива, Алиса.

– Женщин – тоже, – пробормотала она очень тихо и, обворожительно улыбнувшись, громко сказала: – Позови Джанет помочь мне вымыть голову! Уже поздно, и у меня мало времени, чтобы привести себя в порядок и блистать пред нашими гостями.

– Я – единственный, на кого тебе надо произвести впечатление, дорогая, – заметил он тихо. – И тебе это уже удалось.

От этого замечания она вновь воспряла духом.

– Спасибо, Морган, – прошептала она.

Обвив руками его шею, она привлекла его к себе, чтобы поцеловать. Поцелуй был нежный, сладостный, но Моргану надо было большего. Ощутив обольстительный нажим ее влажный грудей, намочивших ему сорочку, он воспылал страстью. Протиснув язык в ее уста, он поцеловал ее жарко, крепко. Оторвавшись наконец от его губ, Алиса обрадовалась, что сидит, – у нее от вожделения колени ослабели. Поблескивающие внутренним светом глаза Моргана впились в ее зеленые очи. Он неторопливо встал и принялся дразняще медленно разоблачаться. И лишь когда он бросил на пол рубашку и взялся за сапоги, она подала голос.

– Пожалуйста, Морган! – пролепетала она, умоляя то ли прекратить, то ли поторопиться. Нагой, с напряженной от желания плотью, он вынул ее из воды. Она обвила его шею, и он зашептал ей на ухо интимные слова. Уложив ее, еще мокрую и скользкую, прямо на толстый ковер у камина, стал гладить ее бедра, лаская их и изнутри, и от вожделения ее затрясло, как в лихорадке. Руками и языком он распалил ее так, что она выгнулась дугой и вжалась в него, молчаливо моля вызволить из жгучей муки.

Морган навалился сверху и мощным рывком вошел в нее. В ответном порыве она туго сжала его в себе и тут же испытала оргазм. А он все бился на ней, стремясь к удовлетворению, и она стала возбуждать его, поглаживая по спине, покусывая плечи и шепча слышанные от него же всякие поощрительные интимные словечки, пока и он не достиг максимального удовлетворения.

Морган рухнул на нее иссякший, но полностью удовлетворенный. Почувствовав, как Алиса подрагивает, понял, что она все еще мокрая от ванны. Он нехотя покинул ее и стащил с вешалки у камина теплое полотенце.

– Ты, конечно, понимаешь, что от всего этого волосы у меня перепутались, как пакля в крысином гнезде, – сказала она с мягким упреком.

– А мне ты кажешься совершенно очаровательной, дорогая, и полностью удовлетворенной, – и Морган улыбнулся.

– Не будь таким самодовольным, – продолжала она тем же тоном. – Мне снова надо принять ванну, и, поскольку вода остыла, надо опять греть ее. Поэтому тебе, скорее всего, придется подождать своей очереди.

– А я уже наказал Дикинсону приготовить мне ванну. И пока мы тут с тобой беседуем, лакеи, полагаю, уже наполняют ее в моей спальне.

– Отлично. Значит, единственное решение проблемы – составить вам компанию в вашей ванне, ваша светлость, – заявила Алиса и, вставая, прикрылась полотенцем.

Граф Анри Дюпоне беззвучно отворил дверь и тихо проскользнул в спальню, сильно напугав находившуюся в ней персону.

– Господи! – пробормотал кто-то в полутьме. – Какого дьявола вам здесь надо?

– Окончательно решить с планом действий на вечер, – объяснил Анри. – Если, конечно, вы не передумали, Сокол.

– Вам следовало ждать моего выхода на контакт с вами, идиот! – прошипел Сокол. – А если кто-нибудь видел, как вы входили ко мне в спальню, что тогда?

– Никто не видел, – и Анри пожал плечами. Небрежно пройдясь по комнате, плюхнулся в кресло перед камином. – Не стоит так уж волноваться из-за своей репутации, дружок.

Сокол вихрем подлетел к Анри, едва удержавшись, чтобы не ударить его.

– Дорогой граф Дюпоне, я не позволю, чтобы меня компрометировали такие люди, как вы! Эта операция слишком важна, чтобы подвергать ее опасности из-за вашей беспечности.

Дюпоне, взглянув на Сокола, лениво улыбнулся.

– Вы, разумеется, понимаете, что герцог может устроить тут западню для нас?

Сокол снисходительно посмотрел на Дюпонса.

– Естественно, мне в голову приходила мысль о такой возможности. На самом деле меня постигло бы разочарование, если бы Морган не попытался поймать нас. Я знаю, что герцог мнит себя очень умным, но все его предыдущие попытки установить мою личность не увенчались успехом. Кроме того, приманка, которой он на сей раз соблазняет, слишком желанная добыча для нас, чтобы пренебречь ею.

– Да, – согласился Анри, жадно потирая руки. – Воображаю, как много может стоить план весенней кампании Веллингтона!

– Сегодня ночью вы должны быть чрезвычайно осторожны. Но если вдруг нас раскроют, то мы должны суметь уйти от погони.

– А для этого все готово? – спросил Анри.

– Да. На случай необходимости у берега нас будет ждать шлюпка. Надеюсь, Мадлен справится со своей ролью. Очень важно, чтобы она полностью заняла Моргана. Я и до сих пор думаю, что меня он не подозревает, но все равно будет начеку.

– О Мадлен не беспокойтесь, – сказал Анри. – Она прекрасно знает, как возбудить заинтересованность мужчины. Но как насчет молодой герцогини? Она не потребует у супруга проявлять к ней внимание?

– Герцогиня будет слишком занята ролью хозяйки, чтобы тревожиться о внимании мужа. Она может взревновать из-за того, что Мадлен все время с Морганом, но сцены она не устроит. Это не в ее характере.

– Похоже, вы уверены в успехе, – небрежно заявил Анри.

– Да. Но вы не спускайте глаз с герцогини! И если она вмешается, то вину я возложу на вас. – При этих словах Сокола Анри понимающе кивнул. – А теперь уходите! И, ради Бога, проследите, чтобы вас никто не видел!

Гул голосов заметно притих, когда Морган вывел Алису в центр огромного бального зала. Лишь недавно, приняв последнего из представленных ей многочисленных гостей, она наконец уняла свои волнения, но теперь, увидев опять обращенные к ней с Морганом взоры, вновь ощутила смуту в душе.

Морган, по-царски невозмутимый и надменный, властно глянул на свою блистательную жену. Она же, только что приветствовавшая гостей с элегантным достоинством, теперь, рядом с ним, занервничала. Он, обняв ее за талию и предложив руку, подождал. Одну руку Алиса положила на протянутую руку Моргана, а другую – на его плечо – как он учил. И пока они ждали музыку, она, упершись взглядом в золоченую пуговицу на его фраке, судорожно перебирала в уме па танца.

Тишина затянулась. Подняв голову, она заглянула в глаза Моргану, но на ее спокойном лице не отразилась внутренняя паника.

– Почему музыканты не играют? – прошептала она с возмущением.

Улыбка тронула губы Моргана, а в глазах* мелькнуло озорство.

– Они ждут моего сигнала, дорогая.

Ей захотелось придушить его, но она не отважилась даже просто выразить свое негодование в присутствии такого количества людей, наблюдавших за каждым их движением.

– Морган, изволь уж подать сигнал, пока я не упала в обморок от нервного напряжения, – процедила она сквозь зубы, но губы ее при этом и не шевельнулись, застыв в неземной улыбке.

– Терпение, мадам! – парировал Морган. – Хочется посмаковать этот краткий миг, ведь меня заворожила моя ошеломляюще красивая жена.

Алиса уже всерьез подумала, не пнуть ли его в щиколотку, но, прочитав в его глазах искреннее восхищение, ощутила, как тает ее гнев и успокаиваются нервы. Глубоко вдохнув, она озарила его блистательной улыбкой и произнесла:

– Я уже готова, Морган.

Он притянул ее еще ближе, зазвучала музыка, и они закружились по залу. Она услыхала, как кое-где громко заахали, но не разобрала, что осуждали – то, что Морган неприлично близко прижал ее к себе, или то, что бал открыли вальсом.

Открыть бал вальсом, о котором все расходились во мнениях, предложила вдовствующая герцогиня. Она считала разумным подкинуть сплетникам нечто пикантное и тем отвлечь их от обсуждения внезапной женитьбы Моргана и почти незамедлительного вслед за нею рождения Кэтрин.

Алисе это понравилось, и она согласилась. К тому же она ведь никогда специально не изучала сложных фигур уже одобренных бальной традицией танцев, а рисунок движений нового танца, вальса, легко было усвоить. И теперь она без всяких усилий скользила в танце, радостно ощущая на себе руки Моргана. Он танцевал с тем же неосознанным изяществом движений, что было свойственно ему почти во всем, вел ее уверенно, и ей было приятно просто следовать за ним.

– Я говорил уже тебе, любимая, – нежно зашептал он ей на ухо, – что ты прекрасно выглядишь сегодня?

От его комплимента Алиса слегка зарделась.

Она понимала, что белое шелковое платье подчеркивает гибкость ее высокой фигуры и великолепно оттеняет ее роскошные драгоценности. На ней был весь ее бриллиантово-изумрудный ансамбль: ожерелье, серьги и диадема – неважно, что их было слегка многовато. Морган преподнес ей эти украшения с любовью, и она ценила их гораздо выше их денежной стоимости.

– Я рада сказать тебе, что мне сегодня в самом деле весело, – призналась она застенчиво.

Он улыбнулся ей с любовью.

– Мне тоже, – сказал он. – Боюсь, однако, что наше веселье кончится одновременно с этим танцем.

Алиса омрачилась, зная, что так и будет. Днем Морган многократно предупреждал ее, что большую часть бала он проведет в обществе Мадлен Дюпоне.

– Будь осторожен, Морган, – глядя на него широко распахнувшимися от тревоги глазами, попросила Алиса, когда кончился вальс.

– Разумеется, – сказал он. – Постарайся не напрягаться и развлечься. Если повезет, то все это дело разрешится очень скоро. И удачно.

Морган проводил Алису к тому месту, где Тристан и вдовствующая герцогиня беседовали с группкой гостей. Низко поклонившись, герцог, следуя этикету, поцеловал руку жены.

– Присмотри за нею, Трис, – обратился он к брату и затем растворился в толпе.

 

Глава 23

«Морган всего лишь исполняет роль», – напомнила себе Алиса, когда Мадлен снова гортанно хохотнула. Познакомившись наконец с мадемуазель Дюпоне, она возгордилась, что при встрече со своей неукротимой соперницей сумела выказать лишь легкое любопытство к ней, и мысленно отругала себя за глупую ревность к этакой малюсенькой француженке. Однако по ходу вечера Алисе все труднее становилось сохранять беспечный вид и притворяться, что все нормально. От каждого кокетливого движения Мадлен в сторону явно зачарованного Моргана Алиса стискивала зубы.

Хуже того – пользуясь тем, что рядом нет Моргана, к ней прилип граф Анри Дюпоне, и от его назойливости Алисе стало совсем невмоготу. Манеры его показались ей дерзкими и непривлекательными, а легкомысленные замечания обидными. Предприняв несколько безуспешных попыток избавиться от него, она, к радости своей, высмотрела в дальнем конце зала барона Уэллза. Спешно извинившись, устремилась туда и таким образом временно отвязалась от графа.

Коротко переговорив с бароном, Алиса обвела взглядом зал и увидела, что Морган и Мадлен направились к выходу. Гилберта она нигде не обнаружила, но зато заметила, что Анри немедленно двинулся вслед за своей сестрой и герцогом. Встревожившись, Алиса тоже пустилась в погоню и вскоре увидела Анри входящим в кабинет герцога.

Испугавшись, что Моргану может угрожать опасность, Алиса впала в панику. Не зная, что делать, она несколько минут простояла в нерешительности у дверей кабинета. Прижав ухо к дверной панели, прислушалась, но сквозь плотную древесину ничего не услышала. Собравшись с духом и изготовившись к столкновению неизвестного характера, резко распахнула дверь.

В комнате оказался один Анри, стоя спиной к ней, он явно что-то искал.

– Что случилось? – спросила Алиса ровным голосом, а взгляд ее растерянно заметался по комнате в тщетных попытках натолкнуться на Моргана и Мадлен. Но она могла поклясться, что видела, как они входили сюда.

Голос Алисы заставил Анри вздрогнуть, и он резко обернулся.

– А, ваша светлость! – выговорил он с явным облегчением. – Не слышал, как вы вошли.

– Что-нибудь ищете?

– Не совсем, – уклончиво ответил Анри. – Вы давно не видели мою сестру или вашего мужа? Мне показалось, что они вошли сюда.

– В последний раз я видела вашу сестру танцующей с Гилбертом Грэнтемом, – смело солгала Алиса. – Думаю, она и сейчас с ним.

Анри холодно посмотрел на нее.

– Вы ошибаетесь. Герцог почти весь вечер не сводил глаз с Мадлен. Уверен, что видел их входящими сюда. Куда они могли подеваться?

– Если они и входили в кабинет, в чем я сомневаюсь, то, значит, уже ушли, – сказала сладким голоском Алиса, а глаза ее вспыхнули гневом от попытки унизить ее упоминанием о внимании Моргана к другой женщине. – Полагаю, мы их найдем в бальном зале Не будете ли вы любезны проводить меня туда? – сказала Алиса. Как бы ни претило ей общество Анри, она предпочитала, чтобы он был с нею, а не гонялся за Морганом.

Сокрушенный Анри, уже выходя с Алисой и затворяя дверь, бросил последний пристальный взгляд внутрь кабинета.

– Смотрите! Открытая дверь! – воскликнул он, указывая пальцем. – Они вышли из дому!

– В такой-то холод? – усомнилась Алиса. – Заблуждаетесь, граф! Наверно, ее ветром распахнуло.

– Может быть, но я намерен выяснить это, – и он направился к той двери.

Поколебавшись лишь долю секунды, Алиса последовала за ним.

– Ну, раз уж вы решили, граф, то и я пойду с вами.

– Как хотите, – ответил безразличным тоном Анри и ринулся в холод промозглой ночи, а за ним по пятам и Алиса.

Они шли по садовой дорожке вдоль замка, и путь им освещала лишь мрачная луна. Шли быстро и молча, только гравий скрипел под ногами.

– Никого здесь нет, и быть не может, – заявила Алиса спустя несколько минут. – Давайте вернемся в бальный зал, пока нас не хватились. – Она уже начала сомневаться в разумности своего поведения, холодный ветер пронизывал тонкую ткань платья, и жутко было находиться наедине с этим зловещим типом.

– Погодите! Я что-то слышал! – откликнулся Анри.

Они оба замерли и прислушались.

– Ничего не слышу, – произнесла Алиса, занервничав. – Уверена, что герцог с мадемуазель Дюпоне не вышли из дому в такой лютый холод. Дабы не превратиться в ледышку, я возвращаюсь. А вы, граф Дюпоне, делайте что вам угодно.

Алиса повернулась и пошла прочь, стараясь побыстрее удалиться от Анри. Вдруг громкий звук падения чего-то остановил ее.

– Что это? – автоматически спросила Алиса.

– По-моему, это оттуда, – и Анри указал на окно на втором этаже в западном крыле замка. Он сразу заметил вспыхнувший в глазах Алисы страх. Подскочив к ней, он угрожающе схватил ее за запястье. – Похоже, герцогиня, вы знаете обо мне и Мадлен больше, чем следует!

– Понятия не имею, о чем это вы, граф Дюпоне! – отозвалась Алиса, подражая величественному тону вдовствующей герцогини. – Немедленно уберите руки!

На мгновение Алисе показалось, что ей удался обман, но граф злобно сощурился и процедил:

– Боковой вход! – он зарыскал глазами по замку. – Показывайте!

Понимая, что выбора нет, Алиса нехотя подчинилась. Они дошли до бокового входа, и Анри втащил ее за собой. Они пошли по пустынному холлу к боковой лестнице, и с каждым шагом Анри все сильнее сжимал ее запястье. Светильники горели, но из-за празднества никого из слуг в этой части замка не было. У лестницы Алиса было остановилась, но Анри требовательно дернул ее за руку. С тяжким вздохом она подобрала подол и заспешила наверх, а сердце забилось в страхе перед неизвестностью предстоящего зрелища.

На площадке второго этажа они остановились, чтобы отдышаться и прислушаться.

– По-моему, шум был оттуда, – объявил Анри и указал на первую комнату слева.

– Это – хранилище, – сказала Алиса и заволновалась, что именно здесь Морган мог спрятать документы, за которыми охотится Сокол.

Подойдя к двери, Анри медленно повернул ручку. Внезапно распахнув дверь, втолкнул Алису перед собой. Она споткнулась, но удержалась на ногах и быстро оглядела комнату.

– Морган! – закричала она и бросилась к герцогу.

Он лежал на полу, в комнате больше никого не было.

– Что случилось? Морган, что с тобой?

Она помогала ему сесть. Он, бледный, затряс головой, как пьяный.

– Алиса? – спросил он, часто замигав глазами. Потер осторожно затылок и скривился, нащупав большую шишку. – Кто-то ударил меня сзади по голове. Как тебе удалось найти меня? Ты одна?

– Со мною граф Дюпоне, – проговорила она предупреждающим тоном и отодвинулась в сторону, чтобы Моргану стал виден Анри, стоявший в дверях.

Поколебавшись лишь мгновение, Анри подошел и, схватив Алису, грубо оттащил от мужа.

– Не люблю прерывать трогательные семейные сцены, но у меня дела. Жаль, герцогиня, что вы вмешались. Теперь я вынужден убить вас вместе с вашим мужем.

– Оставьте, Дюпоне, она ни при чем! – проговорил Морган, угрожающе поднимаясь на ноги.

– Боюсь, уже при чем, ваша светлость! Нам не уйти, если она сообщит властям. Риск для нас слишком велик.

Алиса яростно забилась в руках Анри и вырвалась от него. Морган, воспользовавшись мгновенным преимуществом, кинулся к рапирам, висевшим над камином. Схватив одну из них, рванул к себе, но при этом со стены упала вторая и Анри тут же подхватил ее. Коварно усмехнувшись, произнес:

– Я знал, что вы не умрете без боя. Я испытаю огромное удовольствие, проткнув вас насквозь на глазах у вашей миленькой женушки! – и он сделал выпад.

Как только начался поединок, Алиса забилась в дальний угол комнаты и глаза ее заметались в поисках каких-нибудь спасительных средств. Она затаив дыхание следила за сверкающими клинками, их звон оглашал всю комнату. Каждый лязгающий удар отдавался во всем ее теле, будто пронизывая, и она стояла, как пригвожденная, неотрывно следя за кружением двух мужчин, отыскивающих слабые места у противника, примеряющихся друг к другу.

Физически они очень отличались. Морган был выше, крупнее и мощнее, чем гибкий и тонкий Анри. Алиса питала надежду, что очевидная сила Моргана послужит ему преимуществом, но даже своими неискушенными глазами она разглядела в Анри опытного фехтовальщика, ловкого и стремительного. Но бесполезно она вглядывалась – клинки носились, как бы сами по себе, словно живые, слившись в единый шквал.

Спустя какое-то время мужчины стали уставать, они тяжело дышали, пот выступил у них на лбу. Они все чаще сталкивались телами, движения рук стали менее резкими, мышцы подрагивали, лица искажались гримасой. Неоднократно Анри переходил в атаку, но Моргану удавалось как-то отбиваться, однако Алиса заметила, что Морган стал более медлителен. Она понимала, что удар по голове не прошел для него даром и он не мог биться в полную силу.

Издевки, вылетавшие из мерзких уст Анри, довели ее нервы до предельного напряжения, а Морган лишь изредка отвечал на них ворчанием. Алису поражало, как долго они могут сражаться с той же напористостью, гоняясь друг за другом по комнате с сосредоточенными лицами, на которых застыла жесткая решимость.

Внезапно Морган споткнулся об опрокинутый стул, попятился, теряя равновесие и невольно откинув руку с оружием. Анри мгновенно использовал преимущество, сделав сильный выпад вперед, и острие его рапиры проткнуло правое плечо Моргана. Быстрым оборотом Морган ушел от рапиры Анри и избежал повторного удара. Каким-то чудом Морган удержался на ногах и принял боевую стойку.

– Так быстро устаете, ваша светлость? – ядовито бросил Анри при возобновлении боя.

Алиса в ужасе смотрела, как маленькое кровавое пятнышко на плече Моргана быстро расползается с каждым выпадом рапиры. Она отметила бледные складки у его рта и напряженное от боли лицо. Она понимала, что с такой раной, ограничивающей движения, он долго не протянет. Ее неистово ищущий взгляд наткнулся на письменный стол Моргана. И она вспомнила – он говорил ей, что на всякий случай нередко кладет в один из ящиков стола пистолет. Не отрывая глаз от дуэлянтов, она постепенно добралась до стола и выдвинула один ящик Нет. Мрачнея от тревоги, она продолжила тихие поиски в других ящиках, не спуская глаз с Моргана и Анри. Наконец, нащупав оружие, вздохнула с облегчением. Взялась за рукоятку, сжала ее, и пальцы у нее вспотели. Не глядя, вытащила длинный пистолет из ящика и спрятала сбоку, в складках платья. С трудом сглотнув, взвела курок, взмолилась, чтобы пистолет оказался заряжен, и с нарастающим ужасом стала ожидать момента, который, как она боялась, в конце концов наступит.

Хотя Анри тоже устал, но продолжал агрессивно атаковать. Вдруг Анри слегка оступился, неуклюже двинулся, и Морган выпадом зацепил его клинок. Мощным движением кисти Морган выбил рапиру – она полетела через всю комнату – и обезоружил врага. Алиса с огромным облегчением вздохнула, но радость ее была преждевременной: Анри выхватил из внутреннего кармана небольшой пистолет. Инстинктивно чувствуя, что пощады от него не будет, она мгновенно перешла к действиям. Вынув пистолет из складок платья, подняла его, взявшись обеими руками, и выстрелила, моля Бога, чтобы пуля попала в того, кому предназначена. Ослепительная вспышка, оглушительный грохот, дым – Анри оборачивается к Алисе с выражением изумления и растерянности на физиономии и валится на пол.

Глядя на все это с ужасом, Алиса не поверила собственным глазам. Отшатнувшись, она отбросила пистолет, будто он жег ей руки, и зажала ладонями уши.

– Боже милостивый, я ведь убила его, – прошептала она.

Перед ней все стояло ошеломленное лицо Анри. Колени ослабели, она привалилась к стене и сползла на пол. Она испуганными глазами повела на Моргана, и он подскочил к ней, обхватил мощными руками и поставил на ноги.

– Господи! – громко воззвал Морган. – Алиса, тебе плохо?

– Боже мой, Морган! – воскликнула Алиса, и голос ее пресекся, она вцепилась в Моргана и прижалась изо всей силы, ища успокоения. – Он собирался застрелить тебя. Я должна была остановить его. Но я ведь не хотела у… у…

Морган нежно поцеловал ее, погладил по голове и попытался успокоить:

– Алиса, любовь моя, не изводись! Ты никого не убивала!

– Что?! – крикнула она, не веря. Высвободившись из рук Моргана, она опять посмотрела на распростертое тело Анри. – Он же не двигается, Морган!

– Точно, – подтвердил Морган с плутовской ухмылкой, ощущая, как умиротворение начинает расползаться по всему его изболевшему телу. – Но дышит. – Он крепко обнял Алису, радуясь, что они оба остались живы. – Должен признаться, мадам, что вы не перестаете удивлять меня. Я не знал, что вы так хорошо стреляете.

Алиса сжалась в его объятиях, страшась сказать правду.

– На самом деле, Морган, я раньше никогда в жизни не стреляла из пистолета.

– Черт подери! – возопил изумленный Морган. – Ты же могла пальнуть куда угодно! И могла попасть в меня вместо него!

– Я вынуждена была рискнуть, – проговорила она с философской рассудительностью. – Наверное, моя пуля чудом нашла верную цель.

– К сожалению, я слишком хорошо помню то время, когда ты предпочла бы, чтобы твой выстрел поразил меня. – Морган взял ее за подбородок.

– Возможно, – согласилась она, и слезы навернулись на ее глаза, ибо она впервые осознала, к каким страшным последствиями могли привести ее действия.

– Я люблю тебя, Алиса, – сказал торжественно Морган и нежно поцеловал ее в щеку.

– И я люблю тебя, Морган, – отозвалась она и, глубоко вздохнув, прикрыла веки, стараясь восстановить самообладание после всего этого кошмара. – А что нам делать с Анри?

– Я знаю, что сегодня у нас должны быть некоторые усердные официальные лица, которые охотно освободят нас от него, – и Морган, двинув кровоточащим плечом, поморщился от боли.

– Морган, ты же ранен! – воскликнула Алиса, посмотрев на его лицо. – Кровь все идет. Посиди здесь, а я позову кого-нибудь на помощь.

– Не суетись, Алиса, – воспротивился Морган. Продолжая возражать, он все-таки с удовольствием позволил усадить себя в кресло, ибо от потери крови почувствовал легкое головокружение.

– Я сейчас же приведу барона Уэллза, – решила она. – Потерпишь до моего возвращения?

– Да со мной все в порядке, – сказал он спокойно. – А вот он вряд ли дойдет куда-нибудь, – и Морган кивнул на лежавшего без сознания графа.

Алиса наклонилась, заботливо убрала прядь черных волос со лба Моргана и вновь заволновалась из-за его бледности и явной потери сил.

– Я быстро вернусь, – сказала она и выбежала из комнаты. И он услышал, как, удаляясь, звучат ее шаги по лестнице.

В изнеможении он прижался затылком к стене и тяжко вздохнул. В голове была какая-то путаница, и он вновь попытался увязать последовательность событий вечера.

Заметив, как Гилберт входит в его личный кабинет, Морган вышел вместе с Мадлен из бального зала. По настоянию Мадлен они вместе вошли в кабинет, чтобы узнать в чем дело. Морган подумал, что его заманивают в западню, но вдруг увидел Гилберта, уходящего через застекленную дверь. Он бросился вдогонку, но его ударили сзади по голове раньше, чем он настиг Гилберта. Следующее, что он помнит, это взволнованное лицо Алисы, трясущей его в хранилище. И никаких воспоминаний о том, как он вообще здесь оказался.

Шум у двери прервал его размышления. Стремительно вошли Алиса, барон Уэллз, Тристан и за ними несколько лакеев.

– Отнесите его к нему в спальню, – приказал Морган слугам, указав на Анри. – И у двери там поставьте охрану. Барон Уэллз скоро придет осмотреть его.

– Да, дружок, на балы тебя уж не заманишь ни за какие коврижки! – хихикнул Тристан, наблюдая, как выносят Анри.

– Позвольте, ваша светлость, я осмотрю рану, – сказал барон Уэллз, выложив на стол бинт и поставив таз с теплой водой.

– Разрешите, – сказал Тристан и клинком вспорол фрак и рубашку Моргана возле раны. Кровоподтек был огромный, но сама рана чистая и не очень глубокая, кровь из нее уже едва сочилась.

– Не так и плохо, – отметил барон Уэллз, умело бинтуя плечо. – Думаю, несколько дней поболит, будет ощущаться некоторая скованность, а потом все пройдет, – добавил он уже для встревоженной Алисы.

– Спасибо, доктор, – сказал Морган и осторожно шевельнул рукой, пробуя силу мышц. – Мне нужна твоя помощь, Тристан!

– Слушаю тебя, – сразу отозвался Тристан, но Морган не успел еще отдать распоряжений, как вошел явно взволнованный Берк.

– Ваша светлость, срочно нужно ваше вмешательство – на берегу творится что-то неладное, оттуда доносятся громкие крики, – доложил Берк герцогу.

– Постой, Морган! – закричала Алиса ему вдогонку. – Там жуткий холод! Это смертельно для тебя! – но ее призыв остался без внимания. Она раздраженно фыркнула, но не раздумывая бросилась вслед за Морганом и Тристаном.

В свете полыхавших у берега факелов все происходящее выглядело мрачно. К Моргану сразу же подошел один из секретных агентов.

– Мы настигли эту троицу прежде, чем им удалось добраться до шлюпки, – доложил агент. – Они отказались сдаться, но мы не решились без вашего ведома напасть на них. Ждем вашего приказа, ваша светлость.

У берега сложилась тупиковая ситуация. На огромных серых скалах расположились полукругом секретные агенты – в некотором отдалении от трех человек в длинных плащах. Троица, отрезанная от тропы к морю, замерла над обрывом.

– Что здесь творится?! – закричал кто-то сзади Алисы.

Она обернулась и громко ахнула, столкнувшись лицом к лицу с Гилбертом Грэнтемом. Тристан положил ей руку на плечо и спокойно произнес:

– Это всего лишь Гилберт Грэнтем, Алиса. Морган, резко повернувшись, глянул на Гилберта и пробормотал в изумлении:

– Вот проклятие!

Гилберт, не обратив внимания на столь необычное приветствие, распознал в одной из фигур над обрывом Мадлен и закричал ей:

– Мадлен! Вы не ранены?

– Нет! – последовал ответ. – Гилберт, пусть эти люди уберутся! Мы не хотим осложнений!

– Гилберт! Найди Тристана! – с отчаянием выкрикнул второй голос.

– Каролина?! – воскликнул потрясенный Тристан и прищурился, всматриваясь во тьму.

Морган с Алисой встревожено переглянулись.

– Отпустите ее, Присцилла! – закричал Морган. – Вам не уйти! Все кончено!

– Вы живы, Морган! – хрипло крикнула Присцилла. – Значит, умер Анри! Жаль!

От ее слов Мадлен горестно заголосила и осела наземь.

– Встань, дура! – прикрикнула на нее Присцилла. – Твой идиот-любовник мертв, но я-то не намерена делить с ним участь. Теперь-то, когда спасение в нескольких шагах!

Рыдая, Мадлен поднялась, и Присцилла дала ей пистолет. Мадлен направила его на Каролину.

– Присцилла! Этим ничего вам не добиться! – крикнул Морган, и по его сигналу агенты двинулись вперед.

– Остановите их, Морган! – закричала Присцилла. – Быстро! Иначе Каролина умрет!

– Боже! – взмолился Тристан. – Что же это такое?! Присцилла готова убить сестру!

– Морган! – в страхе закричала Каролина. – Пожалей! Сделай, как сказала Присцилла!

– Нет! – жестко отозвался Морган, но поднял руку, и агенты остановились. – Я долго шел по следам Сокола и не дам ему уйти!

– Ха! – с издевкой хохотнула Присцилла. – Не надо хвастать, Морган! Вы только сейчас опознали Сокола! А до этого подозревали и Гилберта, и даже дорогого братца Тристана!

– В чем-то вы правы, Присцилла, – ответил Морган и, обернувшись к Тристану, зашептал: – Я отвлеку ее, а ты спустись к морю и обойди их с тыла. Сможешь взобраться по скалам и разоружить их?

– Хорошо, – ответил Тристан. – Хотя я ни черта не понимаю, что происходит.

– Я пойду с вами, – вмешался Гилберт.

Морган согласно кивнул, и два молодых человека направились к дальней тропе, ведущей вниз, к песчаной полосе у моря. А Морган вновь закричал в сторону обрыва:

– Вы оказались слишком умны для меня, Присцилла! Да и сейчас у вас хватает ума понять, что вам не уйти. Сдавайтесь, пока никто не пострадал!

– Ни за что! – с остервенением выкрикнула она. – Мы оба понимаем, что я – покойник, если сдамся. Ведь за шпионаж – смертная казнь. Мне нечего терять, а выиграть я могу все! Уберите у меня с дороги своих людей! Быстро!

Морган дал знак своим людям немного отступить, надеясь, что Тристан с Гилбертом уже карабкаются вверх по скалам. Воспользовавшись молчанием Моргана вступила Алиса:

– Смилуйтесь, леди Огден, уступите! – взмолилась она. – Ведь бесполезно упорствовать!

Присцилла уже было открыла рот, чтобы ответить, но в этот момент на нее сзади бросился Тристан и сбил с ног. За Тристаном сразу появился Гилберт, и агенты ринулись к женщинам. Все кончилось мгновенно.

Мадлен рыдала и изрыгала громкие проклятья по-французски. Присцилла молчала и пошла несгибаемо прямо в сопровождении двух агентов. Каролина рухнула в объятия Тристана и повисла у него на шее, а Гилберт, стараясь успокоить сестру, нежно поглаживал ее руку.

Алиса дрожала на пронизывающем ветру, руки у нее онемели от холода. Она потянула Моргана за рукав, и он обнял ее за плечи, сам вдруг почувствовав, как ветер пробирает до костей.

– Пошли, любимая, – прошептал он. – Сокол наконец разоблачен. Вернемся в дом, пока совсем не окоченели.

 

Глава 24

Укутавшись в мягкое стеганое одеяло, Алиса сидела в кресле перед камином в спальне Моргана. Рассеянно потягивая глинтвейн, приготовленный для нее Мейвис, мечтала когда-нибудь согреться. Издалека донесся бой часов, и она решила, что если Морган не явится вскоре, то она сама, несмотря на поздний час, пойдет и вытащит его оттуда.

Дверь отворилась, и Алиса с надеждой подняла голову, но это оказался всего лишь Дикинсон. Он прошел к большому гардеробу красного дерева и в который уже раз принялся методично перекладывать вещи Моргана.

– Все никак не закончат? – спросила Алиса камердинера.

– У герцога продолжается совещание с государственными чиновниками, – объяснил Дикинсон. – А миссис Кинли только что закончила хлопотать над сервировкой уже второй ночной трапезы. Похоже, гости не хотят, чтобы бал вообще когда-нибудь кончился.

Осуждение Дикинсона вызвало у Алисы улыбку.

– Разве я переусердствовала, изображая благожелательную хозяйку? Как считаете, Дикинсон?

– Нет, ваша светлость, не переусердствовали. Но по-моему, гостям это, к сожалению, безразлично.

Алиса хотела еще что-то сказать, но тут вошел Морган.

– Наконец-то! – воскликнула она и вылетела из своего теплого гнездышка. Одеяло свалилось на пол, и она бросилась к Моргану, сверкая шелком ночной сорочки в отсветах пламени.

– Бренди, Дикинсон! – потребовал Морган усталым голосом. Поймав Алису в объятия, крепко сжал ее. – Совсем вымотался!

– Как твое плечо? – тревожно спросила Алиса. – Я же обещала Барону Уэллзу сделать тебе перевязку и присыпать рану его целебным порошком. Он дал и настойку опия для тебя. Сейчас болит?

Плечо у Моргана горело, но он решил не одурманивать себя, пока не переговорит с Алисой.

– Я перед сном приму опий, – сказал он ей.

– Ложись в постель, и я займусь твоей раной, – предложила Алиса.

Морган позволил Алисе снять с его фрак, под которым оказалась все та же, вспоротая и окровавленная, рубашка. Сняв и ее, Алиса промыла и перебинтовала рану. Она отошла от него, чтобы порыться в его шкафу, и, отыскав что хотела, вернулась, когда он стаскивал панталоны. Он машинально взял из ее рук нечто, принятое им за халат, и с удивлением воззрился на поданную ему вещь.

– Что это?

– Ночная сорочка, – твердо ответила Алиса. – Надевай быстрее, пока не замерз!

– Но я никогда не… – запротестовал Морган, но умолк, увидев ее решительное лицо.

Он надел сорочку, потому что слишком устал, чтобы еще и спорить. Усевшись в постели, он похлопал ладонью по свободному месту рядом с ним. Алиса подсела и прислонилась к нему. Вошел Дикинсон и с бесстрастной миной на лице подал бренди.

– Какие еще будут указания, ваша светлость?

– На сегодня – все, Дикинсон, – ответил Морган.

– Ох, Дикинсон! – воскликнула Алиса, когда камердинер дошел уже до двери. – Напомните, пожалуйста, Барону Уэллзу навестить герцога утром. Я хочу убедиться, что рана заживает нормально.

– Хорошо, ваша светлость, – вежливо ответил камердинер и плотно затворил за собой дверь.

– Мне кажется, Дикинсон начинает недолюбливать меня, – сообразила Алиса. – Верно?

Морган захохотал, но тут же смолк от резкой боли в плече. Алиса бережно притронулась к его руке:

– Позволь, я налью тебе немного опия?

– Чуть погодя, – ответил он, допил свой бренди и откинулся на подушки. – Тебе же интересно узнать, что произошло в моем кабинете. А если я выпью эту штуку, то в голове начнется такое, что я ничего не расскажу вразумительно.

– Ну, если ты в состоянии, – заметила Алиса, снедаемая любопытством. – Действительно Присцилла есть и тот самый пресловутый Сокол?

– В самом деле, она, – и Морган хмыкнул. – Здорово она водила всех за нос, в том числе и меня.

– Что же могло заставить ее взяться за такое ужасное дело? – с полным недоумением в голосе проговорила Алиса.

– Деньги, – просто ответил Морган. – Она взъярилась на семейство Огденов, лишивших ее всего и возненавидела мысль быть зависимой от ее прижимистого папаши. Вскоре после гибели мужа она познакомилась с Анри Дюпонсом, и он завербовал ее. Быстро овладев шпионскими навыками, стала управлять операциями.

– Но как она смогла изменить своей родине, Морган?! – Алиса с недоверием покачала головой.

– Для Присциллы не существуют представления о верности, Алиса. Она обнаружила в себе скрытый талант и решила воспользоваться им. Ее душу совершенно не волновало, кто от этого пострадает, даже если это будут ее родные.

– Потому-то и подставляла Гилберта? – спросила Алиса.

– Когда впервые обнаружилось, что французские курьеры проникают через побережье у Рэмзгейта, она попыталась подставить меня. Из этого у нее ничего не вышло, и тогда она стала наводить тень на Тристана и Гилберта. – Морган пятерней взъерошил волосы.

– А Гилберт когда-нибудь помогал ей в этом? Морган усмехнулся.

– Гилберт как-то узнал о подозрениях против меня и решил провести самостоятельное расследование. Оказывается, он не испытывал никаких чувств к Мадлен Дюпоне, а просто использовал ее для получения информации.

– А ты смог узнать, кто нашел бумаги в Вестгейт-Мэноре?

– Присцилла. Тогда она и поняла, что я ищу Сокола. Тем не менее она продала те сведения, полагая, что они истинные. И решила взвалить вину на Тристана и Гилберта и тем сбить меня со следа.

– Но что сегодня-то произошло, Морган? Я видела, как ты с Мадлен уходил с бала, а потом ты вообще исчез. Как же ты очутился в хранилище?

– Я заметил входящего в мой кабинет Гилберта. Поскольку я тогда предполагал, что он и есть Сокол, то я пошел за ним. Весь вечер я не отходил от Мадлен, поэтому, естественно, она пошла со мною. Когда мы вошли в кабинет, то увидели Гилберта выходящим через застекленную дверь. Я погнался за ним, но тут кто-то сзади ударил меня по голове.

– Кто ударил?

– Мадлен, – и Морган смущенно улыбнулся. – А Гилберт просто выходил подышать свежим воздухом и меня не видел. Потом Присцилла пошла искать Мадлен. Она уже раздобыла подложенную мною информацию и решила, что пора бежать. Женщины вдвоем втащили меня внутрь, а Анри должен был прикончить меня. И, вероятно, преуспел бы в этом, не вмешайся моя непослушная, слава Богу, и самостоятельная жена.

Алиса вздрогнула, вспомнив жестокий бой на рапирах, и еще сильнее прижалась к Моргану, радуясь, что он жив, хотя и ранен. – А почему туда попала Каролина?

– По наивности. Каролина увидела Присциллу и Мадлен, направившихся к берегу, и, подумав, что стряслась какая-то беда, побежала за ними. Только нагнала их, и тут наши люди попытались задержать женщин. Но Присцилла решила использовать сестру как прикрытие. В море, у берега, уже ждала небольшая шлюпка, чтобы забрать Присциллу, Мадлен и Анри, наверное, во Францию.

– Что теперь с ними будет? – прошептала Алиса.

– Анри и Мадлен известно многое о шпионской сети французов у нас. Если они сообщат полезные сведения нашему министерству обороны, то им на какое-то время сохранят жизнь. А потом… – и голос Моргана затих.

– О Морган! – в ужасе прошептала Алиса.

– Им воздадут по заслугам, – напористо проговорил он. – Ведь убили нескольких сыщиков, не говоря уже о потерях наших войск из-за продажи секретных данных. За это надо кому-то и отвечать.

– Ас Присциллой?

– Барон Грэнтем очень влиятельный человек. Ему уже удалось убедить лорда Каслрея не казнить его дочь. – Морган тяжело вздохнул. – А я обещал Тристану, что постараюсь добиться в министерстве, чтобы Присциллу выслали в Америку по окончании войны. Хотя ссылка и страшное наказание, но жизнь-то ей сохранят.

Алису всю передернуло. Хотя преступление Присциллы было достойно наказания, но Алиса не могла принять идею смертной казни.

– Как все это восприняла Каролина?

– Она в состоянии полной подавленности. Тристан говорит, что утром они уезжают в Вестгейт Мэнор. Он надеется, что поживут они там одни и она выздоровеет.

– Кстати, о выздоровлении, – подхватила Алиса. – Отдохнул бы ты лучше, – и она налила солидную порцию настойки опия в стакан с водой. – Пей! – приказала Алиса. – А я схожу взглянуть на Кэтрин. На ночь с ней останется Мейвис. Я скоро вернусь.

Когда Алиса вернулась, Морган уже крепко спал. Она кончиками пальцев легонько погладила его по щеке. Вспомнив с ужасом, что она его чуть не лишилась этим вечером, едва не расплакалась. Потрясла головой, словно стараясь вытряхнуть дурные мысли, и нырнула в постель. Прижалась к теплому Моргану, положила голову на его здоровую руку и заснула.

Утром Алиса прощалась с заплаканной Каролиной и непривычно притихшим Тристаном.

– Обещай, что будешь писать, – говорила она в холле Тристану, Каролина уже ждала в карете. – И приезжайте к нам сразу, как только Каролина поправится.

– Приедем, – отвечал Тристан. – Но Каролине нужно время, чтобы осознать все случившееся и прийти в себя. Она же еще в шоке.

У Алисы комок застрял в горле от его несчастного вида.

– Я очень сочувствую, Тристан.

– Не беспокойся, Алиса. С нами все будет в порядке. Я больше волнуюсь сейчас за тебя. В ближайшие дни тебе понадобится вся выносливость, чтобы выходить моего брата. Я сегодня присутствовал, когда Барон Уэллз осматривал его. Доктор прописал постельный режим на пять дней, а Моргану это очень не понравилось.

– Я справлюсь с моим упрямым герцогом, – отозвалась Алиса. Шагнув к Тристану, она раскинула руки и тепло обняла его. – Счастливого пути, Трис!

Алиса постояла на ступенях у входа, пока карета не исчезла из виду в конце длинной подъездной дороги замка. Потом отправилась искать миссис Кинли, чтобы выразить ей свою благодарность за отличную помощь в проведении бала, прошедшего с небывалым успехом.

Остаток утра Алиса была занята проводами гостей. Рядом с нею стояла вдовствующая герцогиня и отважно врала каждому, кто интересовался ее отсутствующими внуками. По напряженным глазам старушки Алиса видела, что ей все известно о случившемся, но внешне она держалась великолепно. Алиса была крайне изумлена, что светское общество, весьма склонное посудачить о всяких пикантных подробностях, пребывало в состоянии полного неведения о событиях прошедшей ночи. И понадеялась, что это состояние продлится.

Проводив последних гостей, обе герцогини пошли проведать Моргана. Они нашли его сидящим в постели с Кэтрин на руках. Он спокойно читал газету, а малышка яростно мусолила пустышку. Напротив, в кресле, не сводя с них глаз, восседала Мейвис.

– Время, мадам! – насмешливо произнес Морган. – Наше бедное дитя голодает. Она уже полчаса глодает эту пустышку.

Алиса улыбнулась мужу и взяла загулькавшую дочку. Она ушла кормить ребенка в дальний угол, где было потеплее, а вдовствующая герцогиня подсела к внуку и приступила к беседе.

Кэтрин громко отрыгнула, нарушив мирную тишину, и вдовствующая герцогиня прервала неоконченную фразу и улыбнулась, радуясь хорошему аппетиту малышки.

– Раз Кэтрин сыта, я отнесу ее в детскую, – заявила вдовствующая герцогиня.

Она величественно поднялась из кресла и забрала ребенка у Алисы. Мейвис пошла за нею следом, бормоча что-то о том, как правильно носить детей.

Улыбаясь, Алиса обернулась к Моргану:

– Ты, конечно, понимаешь, что это только вопрос времени – когда они из-за Кэтрин дойдут до рукопашной.

– Ставлю на Мейвис! – объявил Морган. – Ты бы видела, какую гадость она мне принесла на завтрак. Говорит – каша. Отказывается давать мне нормальную пищу, говорит – мне надо восстанавливать силы.

– Ну и как тебе каша? – небрежно спросила Алиса, ни на секунду не усомнившись, что Мейвис сумела скормить упрямому мужу всю без остатка овсянку.

– Да ничего себе, – признался Морган. Но вдруг нахмурился и пытливо уставился в лицо Алисе. – Уж не становлюсь ли я слабоумным? Позволяю сначала тебе – обряжать меня в смехотворную ночную сорочку, потом старухе – изводить меня едой для инвалидов!

– Нет, Морган, – заверила мягко Алиса, скинула туфли и присела к нему на кровать. – Напротив, ты проявляешь здравый рассудок, позволяя тем, кто любит тебя, ухаживать за тобой как надо.

Он помолчал немного, размышляя над ее словами.

– Нет, Алиса, это заставляет меня чувствовать себя каким-то слабым, легко уязвимым. Не нравится мне это.

– Боже мой, Морган! – воззвала Алиса. – У тебя – колотая рана! И мы можем помочь тебе поправиться, только ухаживая за тобой. – Она сердито посмотрела на него, потом, решив изменить тему, спросила: – А что так увлеченно внушала тебе бабушка?

Он поморщился, вспомнив о разговоре.

– Как обычно, пела тебе дифирамбы. Корила меня за то, что я недостаточно высоко ценю свою жену.

Алиса откинулась к подушкам и скрестила руки на груди.

– По-моему, мнение бабушки вполне обоснованно, – дерзко заметила она.

– Понятно, – согласился Морган и повернулся на бок, лицом к ней. – Я недостаточно ценил тебя, Алиса. И не показывал, да простит меня Бог, как я счастлив от того, что в моей жизни есть ты и Кэтрин. – Затем, задиристо улыбнувшись, добавил: – Но столкновение со смертью изменит мое поведение.

– Неужели?

– Ну, слегка, – ответил он, посерьезнев. – В конце концов, ты спасла мне жизнь.

– А ты мне, Морган, в тот день, когда вошел в Вестгейт-Мэнор, – сказала она совершенно искренне.

– Я понимаю, что вряд ли был образцовым мужем, – начала он.

Но Алиса перебила его:

– Наше супружество началось с печальной ноты, Морган, и это не надо отрицать, но за последние месяцы в наших отношениях произошли большие изменения к лучшему. Ты согласен?

– Да, пожалуй, – ответил он. – Мне так хочется сделать тебя счастливой, Алиса!

От этого трогательного желания у Алисы на глазах показались слезы.

– Ты меня любишь, Морган?

– Люблю, – сказал он глухим голосом. – Больше, чем когда-либо мечтал полюбить.

– Значит, достаточно, – просто отметила она. – А раз ты меня любишь, то ничто не может помешать нашему счастью.

Он заглянул в глубину ее зеленых глаз и увидел там сияние любви. Он обнял ее и притянул лицо ее и нежно, призывно поцеловал.

– Не растревожь свое плечо, – и у нее вырвался горловой смешок, а он принялся вынимать шпильки из ее волос. – По-моему, Барон Уэллз этого бы не одобрил, Морган, – и она посмотрела потемневшими от страсти очами на такое любимое, такое красивое его лицо.

– Тогда знаешь, что мы сделаем, любовь моя? – прошептал Морган, нежными поцелуями осыпая ее шею.

– Что? – еще тише прошептала она.

– Мы не скажем ему ничего, – твердо закончил Морган. Он крепко прижал ее к своей груди и стал бережно и нежно ласкать ее, и они предались сладостной любви.

Ссылки

[1] Регент – (официальный титул: принц-регент) – Георг, принц Уэльский (Наследник престола), управлял государством в 1811–1820 гг в связи с психическим заболеванием своего отца короля Георга III; затем был королем Георгом IV (1820–1830).

[2] Карлтон-Хаус – резиденция принца-регента в Лондоне.

[3] Уайтс – старейший, основан в 1693 г.

[4] Джордж Брамэл (1778–1840), по прозвищу Франт Брамэл, английский великосветский законодатель мод, прославился щегольскими нарядами.

[5] Артур Уэлсли (1769–1852) – имя первого герцога (1814) Веллингтона, английского фельдмаршала (1813), командовавшего союзными войсками на Пиренейском полуострове в войнах (1808–1813) против наполеоновской армии и англо-голландской армии при Ватерлоо (1815). В 1827–1852 герцог Веллинггон – главнокомандующий, в 1828–1830 – премьер-министр кабинета тори; в 1834–1835 – министр иностранных дел; в 1841–1846 – министр без портфеля.

[6] Лорд Мелбурн – Вильям Лэм (1779–1848), второй виконт Мелбурн, английский политик.

[7] Холленд-Хаус – лондонский дворец графа Холленда, в XVIII–XIX вв. был местом встреч политиков и писателей сторонников вигов; впоследствии частично разрушен.

[8] Гретна-Грин – пограничная шотландская деревня, где ранее заключались браки между парами из Англии, т к там бракосочетание совершалось без соблюдения всех установленных английским законом формальностей.