Отчаявшись отыскать внука, бабушка звонит в полицию.

Через полчаса на крыльце дома стоят двое полицейских в форме, вежливо держа в руках свои кепи. Оба почтительно здороваются с бабушкой: весь вид их говорит о том, что они готовы внимать каждому ее слову. Один даже достает блокнот и карандаш – записывать особые приметы пропавшего мальчика.

– Четыре года назад у меня пропал муж, а вот теперь внук… Я не выдержу стольких пропаж, – начинает сбивчиво рассказывать бабушка, комкая в руках мокрый кружевной платочек.

– Успокойтесь, мадам Сюшо, – говорит один из полицейских. – Ваш внук, наверное, пошел погулять и незаметно заблудился. Но это и немудрено после стольких волнений. Уверен, он проголодается и вернется.

– Вряд ли он успел уйти слишком далеко, – утешает плачущую старушку другой полицейский. Приложив ладонь козырьком ко лбу, он вглядывается в даль, не догадываясь, что смотреть надо себе под ноги.

– Мы сообщим о вашем внуке всем полицейским постам, и я уверен, его скоро найдут. Можете на нас рассчитывать!

Бабушка тяжко вздыхает, и у кружевного платочка появляется шанс высохнуть.

– Благодарю вас, господа полицейские…

Полицейские вежливо прощаются и, водрузив на головы форменные кепи, направляются к своей машине.

Слабо взмахнув рукой в знак прощания, бабулечка провожает взглядом выехавшую из сада полицейскую машину. Мощный мотор ревет, из-под колес во все стороны летят песчинки и мелкие камешки, газ из выхлопной трубы пригибает к земле высокие стебли травы. Для продирающихся через травяные джунгли минипутов отъезд полицейских подобен удаляющемуся грохоту землетрясения.

– Что это было? – встревоженно спрашивает Артур.

– Да эти… гуманоиды, – небрежно бросает Селения. – Мы, минипуты, привыкли к подобным звукам.

– А-а-а… – тянет Артур, в душе чувствуя себя немножечко виноватым.

Барахлюш разворачивает карту, но увы! Она насквозь промокла, контуры континентов расплылись. Теперь ее можно только выбросить.

– Ах, черт! Все размазано! Как же нам теперь быть? – сокрушается юный принц.

Артур задирает голову вверх.

– Солнце там. Резервуар на севере. Значит, идем туда! – говорит он, указывая направление. – Положитесь на меня, – уверенным голосом добавляет он.

Раздвинув травинки, он делает шаг вперед и проваливается в огромную яму. Это настоящий кратер. К счастью, ему удается ухватиться за свисающий со стенки корень. Словно по канату, Артур поднимается по корню до края ямы и выбирается наружу. Отряхнувшись, он со страхом, смешанным с любопытством, заглядывает вниз.

– Интересно, откуда взялась эта яма? – недоумевает он, вглядываясь в черную бездну.

– Все те же гуманоиды постарались, – с мрачной усмешкой отвечает Селения. – Вчера на нашем континенте они сделали не менее дюжины таких дырок. Словно сговорились нас погубить!

Именно вчера Артур перекопал чуть ли не весь сад в поисках клада… Мальчику становится стыдно, он готов извиниться, но признаться, что именно он выкопал все эти ямы, у него не хватает мужества.

На противоположной стороне ямы видна ведущая в глубь кратера тропа, по ней непрерывно движутся муравьи, и каждый тащит на спине мешок с землей.

– Им тут работы на несколько месяцев – надо все восстановить и заново проложить дорогу.

– Знать бы только, зачем эти дикари вечно что-то роют! – с досадой произносит Барахлюш.

Артур решает промолчать. Не говорить же ему, что он, Артур, и есть этот дикарь!

– Не говори ерунду, Барахлюш! Люди не знают о нашем существовании. А, значит, не могут знать и о тех разрушениях, которые они производят на нашем континенте, – снисходительно объясняет брату Селения.

– Скоро они о вас узнают! – с горячностью произносит Артур. – И больше никаких катастроф у вас не будет, даю слово!

– Что ж, посмотрим, – как всегда скептически отзывается Селения. – А пока давайте-ка поищем место для ночлега. Скоро стемнеет.

Закатное солнце окрашивает травяные джунгли в рыжий цвет. Высоко-высоко над рыжей травой раскинулось темное чернильное небо. Впереди виден одинокий красный цветок мака, и маленький отряд спешит к нему.

Барахлюш вытаскивает свой замечательный ножик.

– Где тут у нас всеприклей? – задумчиво произносит он, вертя его в руках.

Он нажимает кнопку, но вместо желаемого всеприклея из ножика вырывается струя пламени и пролетает прямо над головой Артура. К счастью, мальчик успевает увернуться.

– Упс! – вместо извинения восклицает Барахлюш.

– Давай сюда, иначе мы все сгорим! – возмущенная Селения отбирает у брата нож и сама отыскивает нужную кнопку.

– Я просто очень долго им не пользовался, – оправдывается юный принц. – Мне подарили его на день рождения!

– А сколько тебе лет? – спрашивает Артур.

– Триста сорок семь. Через восемнадцать лет я стану совершеннолетним, – гордо объясняет принц.

Артур пытается сосчитать, когда же будет совершеннолетие Барахлюша, но у него ничего не получается.

Отыскав нужную кнопку, Селения нажимает ее, и тонкая струя всеприклея с громким чавканьем прилипает к лепестку мака. Даже Человек-Паук вряд ли сумел бы так метко выбросить свою паутину.

Вытащив из ножика маленький колышек, девочка втыкает его в землю. С помощью еще одного приспособления, извлеченного из удивительного ножа, она закручивает клеевую нить в спираль, с помощью которой притягивает лепесток, а вместе с ним и весь цветок к земле. Наконец, цветок оказывается совсем низко, а лепесток и вовсе касается земли – он похож на подъемный мост. Такие мосты были раньше в замках, их поднимали, когда приближались враги, и опускали, когда приезжали друзья.

Углубившийся в подсчеты Артур не замечает этих приготовлений.

– Послушай… сколько же тогда лет Селении? – спрашивает он Барахлюша, пытаясь разобраться в возрасте своих друзей.

– Скоро ей исполнится тысяча лет, а, значит, она станет совсем взрослой, – с завистью отвечает маленький принц. – Через два дня у нее день рождения!

Артур ничего не понимает… а он-то гордился, что ему уже целых десять лет!

Лепесток висит низко, Селения без труда взбегает по нему и спрыгивает в чашечку цветка. Затем она подбирает пучки тычинок, и, орудуя мечом как серпом, срезает их. Подолгу тряся каждую тычинку, она стряхивает с них крохотные желтые шарики, из которых затем сооружает три мягких постели.

Осознав бессмысленность своих подсчетов, Артур бросает это занятие, и с восхищением наблюдает за ловкими движениями принцессы.

Сбросив вниз ненужные больше тычинки, Селения широким жестом приглашает мальчиков подняться в цветок.

Взбежав по лепестку, Барахлюш с размаху бросается на мягкое желтое ложе.

– Ох, я просто умираю от усталости! Всем спокойной ночи! – говорит он и тут же засыпает, даже не успев перевернуться на бок.

Артур с завистью смотрит на мальчугана. Вот уж кому явно не нужно бабушкино снотворное!

– Везет ему, он может так быстро заснуть.

– Просто он еще маленький, – объясняет Селения.

– Маленький? Триста сорок семь лет – не так уж и мало!

Покопавшись в рюкзаке брата, Селения достает белый светящийся шарик, трясет его, чтобы он зажегся, подбрасывает, и шарик повисает в воздухе, распространяя вокруг себя приятный матовый свет.

– А тебе правда скоро исполнится тысяча лет? – спрашивает Артур.

– Да, – отвечает принцесса, ударом меча перерубая нить всеприклея.

Лепесток занимает прежнее положение, и путешественники оказываются в маковой крепости, под защитой прочных красных стен-лепестков.

Внутри крепости тихо и спокойно, маленький белый шарик, плавно перемещается от одной стенки до другой, источая ровный матовый свет. Обстановка вполне романтическая, и если бы Артур был Пьеро, он бы наверняка начал читать стихи. Впрочем, Селения нисколько не похожа на Мальвину.

Зачарованный необычной обстановкой, Артур никак не может заснуть. Он ворочается, а потом садится, обхватив колени, и смотрит на светящийся шарик. Постепенно до ушей его долетают какие-то слова. Прислушавшись, он понимает, что это разговаривает принцесса Селения – то ли во сне, то ли сама с собой. Возможно, ей тоже не спится. Артур навострил уши.

Уютно устроившись на мягком ложе из желтых комочков, Селения рассуждает:

– …через два дня я унаследую от отца трон, и тогда на меня ляжет ответственность за народ минипутов. А когда моим детям исполнится тысячу лет, они сменят меня, как я должна сменить отца. И они тоже будут править нашим народом. Так было и так будет всегда…..

Не удержавшись, Артур спрашивает:

– А если у тебя должны быть дети, значит, тебе придется выйти замуж?..

– Да, – сонным голосом отвечает Селения. – Но у меня еще есть время. Я могу выбрать жениха через два дня. А теперь спокойной ночи! – и, свернувшись клубочком, словно котенок, она засыпает.

Артур остается со своей тысячью вопросов, которые он так и не решился задать. Набравшись храбрости, он принимает дерзкое решение разбудить Селению, но та так сладко посапывает, что ему вновь приходится отложить свои вопросы на потом.

Вытянувшись на мягком цветочном ложе, он любуется лохматой шевелюрой принцессы, обрамляющей ее хорошенькое сонное личико. Постепенно глаза его слипаются, и он засыпает.

Ночь вступает в свои права. На небе загораются яркие звезды. Непроглядная тьма окутывает травяные джунгли. Только цветок мака, словно одинокий маяк на невидимом во тьме берегу, без устали шлет свой свет невидимым обитателям уснувшего леса.

Ножик Барахлюша поблескивает в лунном свете, дожидаясь рассвета.

Неожиданно из зарослей высовывается длинная чешуйчатая рука и хватает его. От одного только вида этой руки кровь стынет в жилах, язык прилипает к гортани и оцепеневшая жертва оказывается полностью во власти ужасного чудовища. Правда, на этот раз руку никто не видит. Под покровом ночи таинственное страшилище незаметно удаляется.

* * *

Бабушка выходит на крыльцо. В руке у нее фонарь, за стеклами которого горит свеча. Этим слабым светильником она пытается разогнать ночную мглу. Но темнота не выдает своих тайн, а Артур по-прежнему не подает о себе вестей.

Отчаявшись дождаться внука, бабушка вешает фонарь на крючок над входом и возвращается в дом. Она чувствует себя несчастной и совершенно разбитой. Надежда почти покинула ее.

Первые лучи солнца сорвали черные колпачки с холмов, цепочкой вытянувшихся на горизонте.