— Почему днем? — спросила Элейн. — Разве не удобнее было бы застать Л'Аррадона врасплох ночью, когда он спит?
Серовато-голубой дворец-гора возвышался впереди, серебристо поблескивая стеклом фасадов на ярком обеденном солнце. По подъездной аллее сновали туда-сюда слуги, время от времени вниз спускались экипажи. Жизнь била ключом.
И мимо всех этих людей предстояло пройти незамеченными, умудриться обмануть магический купол, который, как утверждал Эреол, был натянут над замком в целях предосторожности, найти Л'Аррадона, заманить его в ловушку и убить… и еще отвлечь так, чтобы он ожидал угрозу с другой стороны. Элейн сомневалась, что скудных магических сил Эреола на это хватит, но ничего не могла сделать. В конце концов, ему виднее. От нее требуется только вести себя соответственно личине и делать все, что он скажет.
— Л'Аррадона не застанешь врасплох во время сна. Он не настолько глуп, — отрезал Эреол. — Днем нет дождя и у нас больше возможностей для маневра. А теперь пойдем. Для всех вокруг, в том числе для купола, мы — слуги.
— А тебе хватит сил, чтобы обмануть купол? — осторожно продолжала Элейн.
— Я сделаю все, что смогу, но… лучше не задерживаться на одном месте. Я не уверен до конца, — Эреол говорил с чуть заметным раздражением. Собственная слабость его явно угнетала.
Однако в замок они проникли свободно. На нижних этажах, где располагалась кухня, прачечные и множество кладовых, на "слуг" действительно не обратили внимания. В одном из коридоров Эреол осмотрелся, увидел настежь распахнутые двери какой-то кладовой и подтолкнул Элейн туда.
Кладовая оказалась вещевой. От пола до потолка вдоль стен возвышались вместительные полки, по узким проходам между ними протискивались измотанные слуги с ворохами материи в руках, кое-где к полкам были приставлены лесенки, и горничные, опасно балансируя, карабкались вверх и спускались с новыми комплектами покрывал, штор или постельного белья в охапке…
Элейн стало интересно, что сейчас творится среди придворных, о чем говорят у фрейлин — что изменилось со времени ее побега. Сорвался ли бал в честь принцессы Дорры? Как встретили свиту невесты Веина? Наверное, гости еще не обосновались, раз слуги продолжают лихорадочно таскать туда-сюда разные необходимые мелочи… Эреол нашел безлюдный уголок за полками и тихо заговорил:
— Найди Л'Аррадона. Это просто, он не отходит от короля. Вымани его вниз, в пыточную, скажи, что в городе поймали какого-то мага, причастного… да хоть к "Листку госпожи Вирузим"… и сейчас пытают его. Л'Аррадон должен прибежать, магов же нельзя пытать, это чревато бесконтрольными выбросами силы. Возьми вадрит-хамелеон, я усилю его действие, но не задерживайся рядом с Л'Аррадоном надолго. Я буду ждать в пыточной и, если получится, убью его зеркальным клинком сразу же.
— В пыточную? — тревожно переспросила Элейн. Вчера они уже обсуждали с Эреолом варианты, но… Требовалось безлюдное место, куда можно было бы вызвать Л'Аррадона, чтобы расправиться с ним там, а не рисковать на виду у всех, пусть даже половина этих "всех" в случае успеха и рассыпалась бы атхатонским прахом. Но Эреол сказал, что с окончательным вариантом определится потом. И вот…
— Да, за допросными, последняя дверь, если зайти не с лестницы, а по подвальному этажу, — с раздражением напомнил колдун. — Не теряй времени, с каждой секундой наша маскировка тает вместе с моими силами!
Элейн молча развернулась и бросилась к главной лестнице.
Скоро. Совсем чуть-чуть. На словах все так просто! Найти, вызвать, и вскоре с Л'Аррадоном будет покончено. И хваленая его защита не сможет справиться с зеркальным клинком, который обратит против колдуна его же магию. А от своей собственной магии спасения нет…
Хорошо бы. Хорошо бы Эреол оказался прав.
Где сейчас может быть колдун? А король? Судя по активности слуг… хотя бы весь двор не оказался на выезде где-нибудь в лесу. А впрочем, не похоже — вон герцог Сарт с каким-то анаростийцем, вот троица фрейлин из свиты Вистарии… Знакомые прошуршали платьями мимо Элейн, не узнав. Она достигла уже середины дворца, уцелевших залов и коридоров, где сейчас ярко сияли магические огоньки, имитировавшие солнечный свет. Двор жил обычной жизнью. Где же Кервелин и его хозяин?
Элейн метнулась к Залу приемов — закрыто. Для обеда еще рано… для завтрака поздно… Проверить, может, король у себя в кабинете? Неужели Л'Аррадон сопровождает его даже там? Хешшу. С самого начала все пошло наперекосяк.
А когда все не ладится с самого начала, от продолжения тоже не стоит ожидать успеха… Нет, прочь суеверия. Может, он в зале Совета Министров? Вместе со своим Кругом… Элейн припомнила паутину замковых коридоров и метнулась прочь от закрытой двери Зала приемов кратчайшим путем. Через разрушенную часть дворца.
…Ей показалось или повреждения, как язва на живом теле, постепенно расползались в разные стороны? Сразу после вспышки ярости Л'Аррадона, уничтожившей бальный зал, тронный и еще несколько центральных помещений и коридоров — точнее, не уничтожившей, а превратившей в старые руины, — граница разрушений проходила на уровне первого поворота коридора. Элейн точно это помнила. Эффект магической волны, остановившейся, когда столкнулась со стеной. Так почему теперь эта стена напоминала гротескное каменное кружево — и отнюдь не роскошной резьбой, а причудливым узором выбитых камней?
Разрушения затронули и часть одной из лестниц. Ту самую, по которой Элейн некогда бежала к покоям Арн-Фальета, чтобы подбросить тому бумаги короля. Теперь, глядя на щербины и выбитые ступеньки, Элейн усомнилась, а безопасно ли идти по этой лестнице… и вдруг услышала голос.
Мужской голос. В самом сердце разрушенной части замка, куда Л'Аррадон строго-настрого воспрещал входить всем придворным — интересно знать, почему? Не потому ли, что теория Эреола соответствует истине и в руинах не действует поле магической подпитки атхатонов?
Так или иначе, но густой низкий голос продолжал говорить что-то монотонное и без выражения совсем рядом, за одной из кружевных стен. Эхо искажало тембр, но он казался знакомым.
Недолго думая, Элейн осторожно пошла на звук. Она была почти уверена, что нашла Л'Аррадона. Бродящим по развалинам в одиночестве, точно гиена, и бормочущим… заклинания, наверное.
Л'Аррадон стоял склонив голову и втолковывал что-то не неизвестном языке разбитому полу тронного зала. Поодаль скалились щербинами колонны.
Элейн прижалась к стене, пытаясь унять сердцебиение. Все опасения и тревоги, которые она до сих пор вытесняла прочь из мыслей, обрушились на нее разом. Ее раздирали два противоречивых побуждения. Уйти отсюда, найти Эреола и сказать, что не справилась и вообще не рискует лишний раз заговаривать с Л'Аррадоном… и наоборот, броситься к Л'Аррадону, наговорить любой лжи, лишь бы тот поскорее спустился в пустую пыточную, и покончить с ним навсегда.
Только бы поскорее. Или то, или другое. У Элейн больше не было сил выжидать, выслеживать и готовиться. Особенно готовиться.
Она подавила оба желания и задумалась. Подойти к Л'Аррадону здесь — значит, как минимум вызвать у него подозрения…
Элейн бросилась к границе разрушений, выскочила в неповрежденный коридор и громко крикнула в дыру в стене:
— Господин Л'Аррадон!
Бормотание, еле слышное отсюда, немедленно прекратилось.
— Господин Л'Аррадон!
— В чем дело? — наконец откликнулись из руин. Послышались стремительные шаги. Л'Аррадон вышел на зов, и в Элейн вперился пронзительный взгляд водянистых глаз.
— Я искала вас по всему замку, и мне сказали, что вас видели где-то здесь… — она постаралась говорить естественно, а нервозность и страх разоблачения замаскировать под робость и почтение. — Вас срочно зовут в нижнюю пыточную. Там, кажется, поймали какого-то мага…
Элейн понятия не имела, кого сейчас видит Л'Аррадон. Служанку? В общем-то, за ним могли послать и служанку… Ассистентку кого-то из придворных магов? Нет, все их ассистенты — мужчины… Но Л'Аррадон как будто ничего не заподозрил. Он с сомнением вскинул густую бровь:
— Поймали мага?
— Я не знаю, меня просто отправили искать вас. Господин Даммис приказал… — Элейн с трудом вспомнила имя хотя бы одного придворного мага и решила, что все станет выглядеть натуральнее, если "посыльная" не будет осведомлена о происходящем до мелочей. Она искренне надеялась, что Л'Аррадон не видит, как у нее колотится сердце.
— Скажи им — я сейчас приду, — наконец бросил он и отвернулся. Элейн тенью метнулась прочь.
Пыточная была избрана Эреолом для воплощения плана, потому что находилась поодаль от допросных и от поста гвардии. Это был отдельный каменный мешок, хорошо звукоизолированный и расположенный особняком. Пользовались им теперь редко. Раньше, при предках Молионов, еще до Молионов, поговаривали, в специальных желобках не просыхала кровь… Ныне же это был просто пустой зал с развешанными по стенам странными приспособлениями. Его держали закрытым. Но вадрит справился с этим играючи.
Элейн шла туда, и ее не оставляло чувство, что она сделала что-то непоправимое.
Хотя сделай она что-то непоправимое, Л'Аррадон едва ли отпустил бы ее…
…Она проскользнула в приоткрытую дверь. Эреол вскинул голову, кивнул, и…
Элейн жестко схватили под руки. Хотя вокруг не было больше ни души.
Она вскрикнула от неожиданности. Пусто. В зале она видела только себя и Эреола, но это явно была не его магия, потому что его руки в ту же минуту вывернулись под неестественным углом.
И лишь секунду спустя из воздуха проступили фигуры.
Гвардия.
Десятки гвардейцев, оцепивших зал, стоящих вдоль стен и у входа, держащих за руки и Элейн, и Эреола…
…Л'Аррадон едва ли дал бы ей уйти.
Он и не дал.
Их спонтанно избранная ловушка для Л'Аррадона сослужила службу ему самому. А он основательно подготовился.
— Хорошо сработано, — произнес Л'Аррадон, входя в пыточную. — А теперь предоставьте их мне.
В следующий миг Элейн резко подтолкнули к Эреолу, и вокруг них обоих из воздуха соткалась металлическая клетка.
— Гордись, мальчишка, — произнес Л'Аррадон, подходя к прутьям, — ради того, чтобы схватить тебя, мне пришлось подумать и даже использовать магию. Ты меня почти перехитрил.
Он поднял руку, и зеркальный клинок вылетел из-за пояса у Эреола.
Элейн увидела, как наставник на миг прикрыл глаза, будто соглашаясь с неизбежностью. И тогда ей стало по-настоящему страшно.
Клетка. Гвардия. Л'Аррадон в полном блеске и Эреол с мизерным запасом сил. Оружие у них отняли. Даже если сейчас активировать связной вадрит, реваншисты прибудут слишком поздно — и то, если смогут сюда попасть. Как-то же Л'Аррадон понял, что задумали они с Эреолом. Л'Аррадон умудрился отследить весь план… Хешшу, как ему это удалось? На это способны все сильные колдуны, когда не стеснены в магии?
Или о чем там полагается думать перед смертью?..
Элейн сжала в кармане накидки связной вадрит. Хотя и была уверена, что его немедленно отнимут. Л'Аррадон бросил на нее рассеянный взгляд…
— Как ты это сделал? — вдруг спросил Эреол, и противник отвлекся.
— У Софии конфисковали твой вадрит, — сказал он. — Или ты думаешь, я не догадался бы, что он не мой?
— Я знаю, что после Софии ты догадался намного о большем, чем авторство вадрита. Я спрашиваю, как? — с раздражением повторил Эреол. — Я же стер свой магический след.
— Но ты не стер маскировочную магию. И не мог стереть. Что-то одно обязательно остается. Стирали магический след — осталась маскировка, убрали маскировку — обнажился след… Один из признаков магического воздействия всегда есть на любом магическом предмете. Только маскировку обычно воспринимают как чистый лист, ее не видят, на то она и маскировка. Я просто приподнял этот лист… А дальше все просто. Она уникальна. Мне оставалось только следить, кто еще, замаскированный той же магией, появится в окрестностях, — пояснил Л'Аррадон.
Элейн видела, как раздуваются его ноздри. Ловила каждое движение рук. Любое могло стать смертоносным. Любое могло продолжиться вспышкой заклинания, а потом… оборвать все существующее, стереть в ничто, сделать ее саму ничем. Элейн не верила в Богиню Мира и загробную жизнь. Эреол не был религиозен, не прививал религиозности и воспитаннице. Она просто не задумывалась над этим, потому что все ее мысли с самой ранней юности занимала только подготовка к свержению Лерринтов.
Которая так бесславно заканчивалась прямо здесь и сейчас.
Несколько минут, истраченные Л'Аррадоном на объяснение, были просто данью уважения старому врагу.
Где-то за спинами гвардейцев, загородивших выход, открылась дверь. Элейн с изумлением увидела группу реваншистов. Быстро же они отыскали это место…
Надежда погасла сразу же.
Сразу, как только Элейн разглядела конвой. Гвардейцев было так много, что они смешались в глазах, и на какую-то отчаянную секунду могло показаться, что Дарн, Таренн и Итилеан идут сами по себе и с каким-то чудодейственным способом все исправить в арсенале… хотя она отлично знала, что никаких способов не было и быть не могло. Даже если предположить, что Л'Аррадон никак не влиял на реваншистов. Против такого сильного колдуна и такого количества гвардии ничего не поделаешь.
Последней ввели бледную до синевы и трясущуюся Софию.
И неизбежность снова встала во весь рост.
— Сопротивлялись? — небрежно спросил Л'Аррадон.
— Пытались, — глава отряда гвардейцев дернул Таренна за скованные руки, и непривычно толстая цепь, связывающая наручники, нехотя звякнула. — Мы сделали все, как вы сказали…
— Ладно. Присмотрите за ними пока.
Дарн дернулся, но руки были сведены за спиной, а вокруг толпились гвардейцы.
Итилеан поймал взгляд Софии и что-то сказал ей одними губами.
Нет.
Нет, нет, нет! Ведь невозможно, чтобы все это сейчас исчезло в одночасье. Жизнь просто не может закончиться вот так и вот здесь. Без шансов выбраться. В этом безнадежном спокойствии, скользящем во взгляде Л'Аррадона, устремленном на узников. Так буднично и обычно… так беспомощно. И даже Эреол стоял тихо, обреченно ожидая развязки. Хотя ему лучше знать, может ли он что-то сделать. И если он понимает, что не способен спасти ни себя, ни Элейн…
Л'Аррадон чуть склонил голову:
— Мне будет в чем-то даже недоставать тебя, Эреол. Ты был достойным противником.
Эреол молча смотрел на него исподлобья. Спокойно. С ожиданием.
С едва различимой насмешкой.
И никто не пришел на помощь. Чуда не произошло. Реваншисты так и остались скованными, никто не ворвался в дверь, ничто не потревожило молчания. А Л'Аррадон резко вскинул руку, и с пальцев сорвалась ослепительная молния…
Эреол вдруг с силой толкнул Элейн в сторону. Она отлетела в угол, больно ударившись о решетку.
А он махнул рукой и прыгнул в противоположный угол. Молния вдруг изменила траекторию… и врезалась в заднюю стенку клетки. И Элейн почувствовала, как металл под боком исчезает. А потом увидела, что клетка вспыхнула белым пламенем, которое слепило, но не обжигало. И все решетки разом растворились в воздухе!
Л'Аррадон больше не тратил времени на слова. Он метнул в Эреола новую молнию. И еще одну. И еще.
Гвардейцы сзади бросились на перехват, но отлетели к стене точно так же, как Элейн. Одного из них молния задела на излете, а Эреол мельком оглянулся, и Элейн показалось, что в глазах его что-то слабо вспыхнуло. Гвардеец не устоял на ногах и рухнул прямо на нее. Ругнулся, вскочил…
Элейн не поняла, что произошло. Но что-то все-таки произошло. Приятели гвардейца уставились на нее с разинутыми ртами. Она даже на миг отвлеклась от неравного боя колдунов. Взгляд скользнул ниже…
Элейн не увидела собственного тела. Оно исчезло! Но она прекрасно чувствовала и руки, и ноги, и ноющую боль от ушиба. Она была невидимой!
Абсолютно невидимой, как эти гвардейцы в ту минуту, когда она сюда вошла!
Она вскочила и отбежала от того места, где только что еле копошилась, пытаясь встать. Встряска придала сил. Она была невидимой! Эреол как-то сделал это! Или не Эреол, а… Элейн осторожно провела по телу ладонями, посматривая в сторону гвардейцев. Те пока слепо размахивали руками в нескольких метрах от нее. Пальцы наткнулись на что-то острое на поясе. Крючок! Нет, сломанное крепление. Элейн потянула за него. В руке оказалось что-то круглое… точно такое же, как пряжки на ремнях гвардейских мундиров.
Все понятно. Это были вадриты невидимости. Эреол ей немного помог. Л'Аррадон изготовил их для гвардии или для одного отряда. И вот один из них оказался в руках Элейн.
Эреол немного помог ей… спасти только себя. Но никак не его и не других.
Вспышки и суматоха не давали рассмотреть, что творится в противоположной части зала. Ее наставник все еще сопротивлялся. Л'Аррадон воздел уже обе руки…
Эреол воспользовался этим и бросился на него врукопашную.
Подобного тот явно не ожидал. От колдуна, привыкшего сражаться исключительно магией в течение нескольких веков, вообще никто не стал бы ожидать банальных ударов кулаками… но Эреол в последнее десятилетие был очень ограничен в магии. А Л'Аррадон…
Л'Аррадон окутал молниями все свое тело. Лицо Эреола исказилось от боли. А потом… Элейн не видела, что сделал наставник, но в следующее мгновение в сторону от сцепившихся в смертном бою противников отлетело что-то тонкое и блестящее. Сверкнуло красновато-белым огнем и погасло… не так-то далеко от Элейн.
Она поняла, что это, минутой раньше наблюдавших за легкой вспышкой гвардейцев. И кинулась на свою добычу коршуном, не заботясь, что может задеть кого-то и привлечь к себе внимание. На том месте, где она только что была, действительно возникла небольшая потасовка, но Элейн успела отскочить на несколько шагов, проворно схватив то, что бросил ей Эреол.
Зеркальный клинок, отвоеванный обратно у Л'Аррадона.
Элейн показалось, что он обжег ей руки. Эреол хочет, чтобы она это сделала? Убила Л'Аррадона? Глупый вопрос. Эреол держится из последних сил, умудряясь черпать откуда-то крохи магии, а она стоит и еще сомневается! Не от Софии ли нахваталась избыточного человеколюбия? Она невидима, хотя гвардейцы кружат по залу, пытаясь найти ее на ощупь, и вот-вот схватят, потому что их много, а свободного места мало; клетки нет, подойти к сражающимся колдунам никто не решается. Улучить момент и…
Она метнулась к Л'Аррадону. Тот как раз отшвырнул Эреола на шаг и пригвоздил к полу взглядом. Элейн видела, как наставник пытается вырваться, но скудные магические силы окончательно оставили его. А Л'Аррадон вскинул руку… Элейн показалось, что молния сорвется с его пальцев раньше, чем она успеет вонзить клинок в спину.
Сейчас!
И, больше не колеблясь, она резким движением ударила Л'Аррадона зеркальным кинжалом.
Лезвие скользнуло по ребрам. Колдун обернулся так стремительно, что на миг приобрел сходство со смертоносным черным вихрем. Рука его метнулась к запястью Элейн, но та успела отскочить. Л'Аррадон ее явно видел. Гвардия бросилась на перехват вслепую. В запасе оставалось не больше пары секунд.
Элейн рванулась к Л'Аррадону, встретила его руку острием клинка, ненадолго сбив с толку. Из рассеченной ладони брызнула темная дымящаяся кровь. От неожиданности колдун чуть замешкался…
Элейн поймала безумный взгляд его расширившихся прозрачных глаз. Клинок вонзился в шею под кадыком.
Л'Аррадон остановился. Поднес к кинжалу обе руки, схватился за рукоять, пытаясь выдернуть… Послышалось тихое шипение. Рукоять жгла кожу на его ладонях. Он еще раз потянул за нее… и рухнул на пол навзничь.
Элейн заставила себя отвернуться от этого зрелища.
Л'Аррадон был уже не опасен, а вот остальные… Она оглянулась на гвардейцев. Где-то поодаль легко вскочил на ноги Эреол.
Ее больше никто не преследовал.
Ровные цепочки гвардейцев у стен, отдельные фигуры по всему залу больше не двигались. Они застыли в какой-то полупрозрачной дымке… так показалось, пока Элейн не рассмотрела, что это не дымка — сами люди потускнели и поблекли, как выцветшие картинки. Даже серый камень стен и темные ржавые пыточные инструменты были ярче… просто они были настоящими, а бесцветные картинки — всего лишь бесцветными картинками, с каждым мигом все сильнее напоминавшими вырезанные из газеты фигурки.
Она смотрела на это расширившимися глазами и не замечала, что делает Эреол за ее спиной. И только когда он позвал ее по имени, Элейн обернулась.
Наставник сидел на корточках рядом с Л'Аррадоном. Тот был еще жив. Хрипел, с отчаянным упорством пытался вытащить клинок слабеющими руками, кожи на которых уже почти не осталось — все было выжжено раскалившейся рукоятью… В глазах, когда-то неприятно водянистых, а теперь просто прозрачных, как хрусталь, застыла мука. Наконец руки Л'Аррадона упали в последний раз.
— Ты тоже был достойным противником… — шепнул ему Эреол. Губы поверженного врага шевельнулись, но из горла вырвался только хрип.
Элейн опустилась на колени, стараясь не смотреть на алые пузыри в уголках губ умирающего. Кровь пачкала подол.
— Он не может умереть, пока ты не выдернешь кинжал, — сказал Эреол. — Выдернуть способен только тот, кто нанес удар. Это мне следовало его убить… Хотя ты — тоже не худший вариант.
— Что ты имеешь в виду? — удивилась Элейн. Но наставник лишь нетерпеливо кивнул на Л'Аррадона.
Элейн протянула руку и выдернула кинжал.
Рукоять не обожгла ладонь, не случилось ничего сверхъестественного. Л'Аррадон закрыл глаза и затих.
А потом без всякого предупреждения его тело вспыхнуло темно-алым огнем. И вся эта огненная масса рванулась к Элейн и охватила ее.
Элейн закричала. Ей показалось, что каждая косточка, каждый нерв горят отдельно, плавятся в этом пламени… трупном пламени, прощальном привете Л'Аррадона. Да сделайте же что-нибудь! Перед глазами полыхали багровые отсветы, пол раскалился и жег колени. Краем сознания Элейн отметила, что Эреол не спешил на помощь! Он просто сидел на корточках, оставаясь неподвижным, и смотрел на нее с выражением всезнающего всепонимающего сочувствия…
Голову стиснул огненный обруч, и Элейн потеряла сознание.
* * *
По крайней мере, ей так показалось.
Она пришла в себя в той же позе и на том же месте. Эреол все так же сидел на корточках и пристально смотрел ей в лицо. Только на полу больше не было тела Л'Аррадона. Осталась горсть разметанного пепла, потерявшего всякое сходство с очертаниями человеческой фигуры.
Элейн пошатнулась при мысли, что все остальное обратилось в то пламя и… теперь, выходит, было на ней? Захотелось кричать. А потом долго отчищаться скребком для миспардов и истерически смеяться, и плакать, и закатить пощечину Эреолу, внимательно изучавшему ее лицо и не спешившему что-то объяснять… Элейн вскочила и с трудом удержалась на ногах. Эреол поднялся тоже.
— Что здесь произошло? — вдруг донеслось из противоположного конца зала. Резко, панически. Детский голосок Софии звенел. В нем слышались слезы.
Элейн даже отвлеклась от собственных переживаний. С сестрой что-то случилось. Нужно ее успокоить. Пока гвардейцы стоят, замерев, можно уйти отсюда…
Она не сразу обратила внимание, что в пыточной стало намного светлее.
Никто больше не загораживал свет факелов. Цепочки гвардейцев исчезли без следа…
Не без следа. На полу осталось множество горсток пепла. Светло-серого. Выцветшего. Пыль на летней дороге в засушливый день…
София стояла одна. Чуть поодаль неловко пытался избавиться от оков Дарн.
А еще два комплекта наручников и цепей на полу обозначали места, где минуту назад стояли двое других реваншистов.
Итилеан, всплыло из глубин сознания полузабытое имя… Так вот почему сестра похожа на натянутую струну. Все-таки он исчез. Все-таки он оказался атхатоном. А Софии так ничего толком и не пояснили… Да она, должно быть, в панике! И когда узнает обо всем, ей станет только хуже. Бедная сестричка…
Элейн порывисто обняла Софию.
Та почему-то вскрикнула, словно от неожиданности. Но самым странным было то, что изумленный возглас издал и Дарн! Да что такое — он, что ли, никогда не видел, как одни люди утешают других?..
— В чем дело? — Элейн разжала объятия, отпуская сопротивляющуюся сестру. — Ты на меня сердишься?
Но София лишь ошалело моргала, переводя безумные глаза с Элейн на горстки пепла на полу. Губы ее задрожали, она зажала руками рот, чтобы не разрыдаться.
— Вы только что стояли в другом конце зала, лидинни Элейн, — вмешался Дарн. — А потом раз — и очутились здесь. Не подошли, понимаете? А просто раз — и…
София судорожно кивнула, глядя на Элейн с ужасом.
— Что? — резко переспросила та. — О чем вы говорите?
— Ты убила Л'Аррадона, — спокойно сказал Эреол. Он единственный не проявлял удивления. Он наблюдал за происходящим с интересом и казался ученым или экспериментатором, созерцающим результаты собственных трудов. — Как по-твоему, я напрасно стремился убить его лично? Ты получила его магические силы, Элейн. Добро пожаловать…
— Его магические силы?!
Элейн обмерла. Голос сорвался, вопрос завис в воздухе истерическим взвизгом. Ей было все равно. Теперь уже она смотрела на Эреола в панике, как утопающий на спасителя, который вдруг отказался бросить веревку. Магия Л'Аррадона? У нее? Вся эта махина неуправляемой мощи?
— Я отказываюсь, — пролепетала она. — Я отдам ее тебе, если хочешь…
— Поздно отказываться… Брось, ты почти идеальная кандидатура на его магию, — сказал Эреол, подходя ближе. — Придется поучиться у меня еще пару лет… С тобой, думаю, мы поделим рынок вадритов без драки.
Элейн не понимала, о чем он говорит. Какой к Хешшу рынок вадритов? Разве это главное, когда на нее свалилась магия колдуна, который уничтожил ее семью, а сестра только что узнала, что ее возлюбленный был всего лишь тенью человека, служившей тому же колдуну? И о каких вадритах вообще можно говорить, если она, Элейн, теперь должна была стать королевой? И предстояло еще как-то объяснить все случившееся людям, завоевать их доверие, взвалить на себя бремя власти… не допустить, чтобы София скатывалась в бездну горя и шока…
— Где все? — тихо, но с той яростью, которую порождает только крайняя степень отчаяния, вдруг произнесла София. — Куда пропали люди? И что это за пыль на полу?
Элейн взглянула в ее бледное лицо и поняла, что сестра уже обо всем догадалась. Пусть даже и не знает, что такое атхатоны. Сопоставить исчезновение и пепел на полу несложно…
— На самом деле они были мертвы уже довольно долго, — безжалостно сказал Эреол. — Часть двора, армейская элита и гвардия были слепками с себя самих. Их создатель умер, и души обрели свободу. Магия знает множество неприглядных проявлений. К счастью, теперь их станет меньше.
— Объясните мне, что происходит. — София говорила уже сквозь зубы. На глазах закипали злые слезы. — Объясните мне! Иначе я за себя не ручаюсь!
— Да, и мне тоже, — неуклюже влез Дарн. — Как…
— Замолчите! — прошипела Элейн, прижимая сестру к себе. На этот раз София не сопротивлялась. — Вы что, не видите…
Дарн вдруг побелел и схватился за сердце. Элейн поморщилась — что за дурацкое притворство! Но Эреол стремительно подскочил к ней и насильно развернул в другую сторону, не давая смотреть на Дарна.
— Поосторожнее, соизмеряй силы, — чуть насмешливо сказал он. Элейн показалось, что наставник доволен. Доволен — и это теперь, когда им всем еще предстоит строить свою жизнь заново и суметь воспользоваться плодами победы! Колдунам плевать на людей… а теперь она сама стала колдуньей. Хешшу…
Дарн потирал грудь, тяжело дыша.
— Предлагаю поговорить в более подходящем месте, — продолжал Эреол. — Пойдемте в штаб-квартиру. У нас еще есть время согласовать план действий на ближайшее время. Но нужно заявить о правах Элейн на престол как можно скорее. Пока суматоха не схлынет…
Он осекся. В воздухе вокруг него коконом взвихрилось темное облако, и оттуда угрожающе показалась молния.
— Надо же, — тихо сказал Эреол. — Оно сработало…
— Что на этот раз? — переспросила Элейн. Она была готова завизжать и разнести голыми руками весь этот проклятый замок. Атхатоны. София. Магия. Что еще?!
— Клятвенный вадрит, помните? — пояснил Эреол. — И требование Итилеана. Гарантии для Софии на условиях Кодекса о престолонаследии за подписью Хайнирра Ивстанского.
София отчетливо всхлипнула и спрятала лицо на груди у Элейн.
— И что? — резко уточнила та.
— Ты же сама перечисляла ему странные оговорки в кодексе тогда. В том числе… "Если прямой наследник обладает магией, ему надлежит отправляться в обучение к колдуну. В этом случае престол занимает следующий в очереди наследник".
Облако вспыхнуло и пропало.
— Итилеан был атхатоном! — выкрикнула Элейн. — Он вообще давно мертв! Его не существовало! И на момент принесения клятвы тоже!
— На момент принесения клятвы он был вполне реален. Я же рассказывал тебе об атхатонах, — спокойно сказал Эреол. — Престол получит София. Пойдешь ко мне в обучение?
И только теперь София не выдержала и истерически разрыдалась, цепляясь за плечи сестры.
* * *
Яркие лучи полуденного солнца докучливо били в глаза.
София не отворачивалась. Ее не хватало даже на это.
К тому же солнце было единственным ориентиром в обезумевшем мире, катящемся в бездну и ежеминутно переворачивающемся с ног на голову.
Через полчаса ей предстояло выйти к придворным, к армии, к страже, ко всем, кто оказался настоящим в этом поддельном мирке, и заявить о себе. Эреол с Дарном обещали все устроить, от нее требовалось только показаться, но даже искусственный двор, созданный Л'Аррадоном, казался более настоящим, чем эта правдивая действительность. Да он вообще казался единственной правдивой действительностью!..
С улицы донеслись голоса, которые прервал властный окрик. Софии почудилось, что она слышит Итилеана. Она отпрыгнула от окна в глубину комнаты, словно это назойливое солнце обожгло лицо. Элейн тревожно покосилась на нее, но промолчала.
— Нужно будет также нанять работников для ремонта замка, — сказал Эреол. — Пострадали только центральные этажи. Их не ремонтировали со времен войны. Вряд ли ты сможешь вернуть ту атхатонскую заплатку на ткани реальности, которую поставил Л'Аррадон, Элейн.
София потрясенно уставилась на него. Только что колдун закончил объяснять ей, что такое атхатоны и что вообще произошло. И теперь так буднично переводил тему? Словно весь этот кошмар был в порядке вещей? К концу рассказа она уже окаменела так, что, казалось, никакие новые потрясения не смогут пробить эту броню. И вот теперь фраза о работниках…
Броня рассыплется. Не сегодня, так завтра. Но от всех кошмаров уже не сбежишь в добрые и понимающие объятия Даиз. И ни в чьи больше.
Вместо этого придется изображать из себя королеву. Точнее, пародию на королеву. Потому что ничем иным она стать не способна. Потому что Элейн получила магические силы. Потому что мир раскололся, а она, София, похоже, осталась в созданной Л'Аррадоном иллюзии.
Там жилось легче и комфортнее.
— Я не хочу править. Я не могу править! — пробормотала она. — А если все министры Кервелина исчезли вместе с ним, то мне даже некому помочь. Я отказываюсь!
— Насчет помощи не беспокойтесь… А лучшие правители выходят из тех, кто ненавидит власть, — сказал Эреол. — Как бы вы к этому ни относились, соглашение на клятвенном вадрите не имеет обратной силы.
— Тогда почему вы это допустили?! — с ненавистью выдохнула София.
— Если помнишь, это было частью ультиматума некоего графа Итилеана, — мрачно ответила Элейн.
София дико уставилась на нее. Подобное предательство оказалось последней каплей. По крайней мере, воспаленное сознание восприняло замечание сестры именно так.
Предательство.
Издевка.
Или вместе с силой Л'Аррадона Элейн получила и его злобу? А что — это вполне вписывалось в тот хаос темных красок, которым обернулся еще вчера опасный, но относительно стабильный мир.
София вскочила и выбежала прочь.
Она неслась по коридорам и лестницам, не разбирая дороги и не глядя вперед. Слезы застилали глаза. Пару раз она больно ударилась о стены, еще пару раз кто-то — трудно было рассмотреть, кто именно, — участливо спрашивал, не нужна ли ей помощь. София знала, что помощь ей не нужна.
Ей никто не может помочь. Тот, кому это всегда удавалось со сверхъестественной легкостью, мертв уже несколько лет.
Она выбежала на подъездную дорогу и обогнула павильон стражи. Больше ее не трогали.
Камни осыпались из-под ног. Высота уже не пугала. София не замечала ее, хотя в прошлый раз, когда шла по этой дороге, не могла не заглядывать в головокружительную бездну, которая становилась все глубже по мере подъема наверх. Дорога вела к вершине замка. Дорога вела туда, где все это началось.
Путаясь в юбках, София вскарабкалась на самую верхушку и бессильно опустилась прямо на каменный пол площадки-беседки, где совсем недавно происходил их первый разговор с Грейсоном.
Она собиралась вернуться спустя полчаса. Выслушать наставления Эреола, отчет Дарна, извинения Элейн, которая наверняка не хотела ее оскорбить. Собиралась сделать все, что ей скажут, и сгладить ссору с сестрой. И осмотреть замок, и выяснить, сколько придворных оказались атхатонами, и узнать еще кучу всего. Но это могло подождать.
Совсем недолго.
София уткнулась лицом в выщербленную каменную скамью и замерла, чувствуя на спине горячие полуденные лучи летнего солнца.