Я уводил тебя навстречу маю, Всё зная и не зная ни о чём. Одна дорога, лунная, прямая Вела нас неразгаданным лучом. Май бушевал садами, бело-розов, По-молодому резок и упрям. Куда идём? Не задаю вопросов, Оставлю их дождливым сентябрям. Куда идём, я лишь потом узнаю, Сто раз закаюсь, снова ошибусь, Май прокляну – и поклонюсь я маю, Надеясь возвратиться – не вернусь. Куда мы шли? Тропинок в жизни много. Загадочна в ночи их полутьма… Любовь и юность… Лунная дорога Всегда пряма. По-прежнему пряма.

Дыханье ночи горячит плечо, Кудрявый локон мне щекочет кожу. Благодарю, что чувствую ещё Ответное волнение, мой Боже! И молчаливый Космос не гнетёт, И суета земная не тревожит. Как всё проходит, этот миг пройдёт. Благодарю за то, что был он, Боже!

Когда затихнет к вечеру листва, Затеплит небо звёзды меж деревьев. Вдруг соловей, один ещё сперва, Пронижет тишину звенящей трелью. Потом другой откликнется ему, Как будто бы у них соревнованье… И сердце стиснет счастье ожиданья, Понятное тебе лишь одному.

Мы пьём кагор – божественный нектар. Не веселит, но остроту овалит Углов судьбы. Посредственное хвалит И чепуху городит на алтарь. Выходим в парк, притихший словно зал Встречающий решение присяжных. Мы на скамью знакомую присядем И к небу молча возведём глаза. Над нами не угрюмость потолка. А наших судеб звёздная загадка. Так грустно почему-то и так сладко, Когда в моей руке твоя рука. Я октябрём задумался всерьёз На полпути к зиме, на перевале, В осеннем парке, в молчаливом зале, Светящимся от глаз твоих. От звёзд.

Сердцебиение его и дыхание слито с моим. Зной его, слякоть весенняя стали моими. Он от судьбы моей уже неотделим Лишь потому, что я в нём произнёс твоё имя. Мой потому, что и сердце оставлено здесь. В нём, а не где-нибудь, я не дождался ответа… Памятник что ли у этого дома возвесть, Что не имеет покуда особой приметы? Ей ещё долгие годы безлико стареть, Пятиэтажке унылого серого тона, Память жива и её невозможно стереть Как неудачные записи магнитофона.

Лысоватый, немолодой. Молодая и с виду дурнушка. Под высокой полночной звездой Что же их привязало друг к дружке? И о чём они вместе молчат, Одинокие, с прочими рядом? Неизвестной тревоги печать Словно дымка туманит их взгляды. В даль подземную мчится вагон. Чёрный ветер за окнами свищет. И она неподвижна, и он, Только руки пожатия ищут. Что их ждёт? Им самим невдомёк. Что им надо? Соблазнов так много… Мрак за окнами быстр и глубок. Гул колёс наполняет дорогу. И тоннелю не видно конца… Вдаль от тех, кто читает и дремлет, Мотыльками ночными сквозь землю В жажде света летят их сердца.

Час пробуждения влюблённых, Рассветный час дарует жизнь. Прошёл троллейбус полусонный В пунктире падающих искр. Твоя рука лежит устало, Светясь сквозь утреннюю мглу И сиротливо одеяло Клубком свернулось на полу. А за окошком звуки – мимо, И всё прозрачней синева. И это так неповторимо, Что все беспомощны слова.

После мгновений, что свято Память хранит, Вдруг неизбежность утраты Болью пронзит. Говор за окнами, тени, Шорох шагов. К вечному успокоенью Я не готов. Кто бы ты ни был, Создатель Света и тьмы, Страсти мои и страданья Прежде уйми, Холодом сердце наполни, И уж тогда Без сожаленья все корни Тленью отдам. Ну а пока эти вспышки Будут в ночи, Ты уж помедли, Всевышний. Не хлопочи Грешное тело и душу Не разделяй. После – куда заслуживаю, В ад ли, в рай…

Как прекрасно, что за бесцветной зимой, Пусть не сразу, но набирая силу, лавиной Зеленеет всё гуще и ярче земной Шар. Вернее, верхняя его половина. Как прекрасно! Но это другая весна. Той, прошедшей, уже не вернуть. И не надо! Та останется мне навсегда, как на – поминание и как награда. Мы простимся с тобой. Постоим на углу Старой улицы, под соловьиные скерцо. Не целуй меня и не говори «я люблю», А не то разорвётся, не выдержав, сердце.

Ты на песке рядом с морем пишешь Слова, начиная с частицы «не». «Не надо», «не буду». Всё ближе и ближе Располагая их к лёгкой волне. Но волны всё выше, с барашками пены. Ровняет песок, набегая вода. И смыты все «не». Остаются заметны Лишь «надо» и «буду». И, кажется, «Да!»

Ко мне пришла ты радостью нежданной, Судьбы решенье отменив на час. Один лишь час, случайный и желанный, Как будто уготованный для нас… Через года, всю жизнь меня тревожа, Тот час не раз во сне и наяву Мне вспомнится, ни капли непохожий, На всё, чем жил, на всё, чем я живу.

Зажжём свечу. От тихого огня К нам теплота прильнёт неторопливо. Зажжём. И для тебя, и для меня Пусть светит это маленькое диво. Нальём в бокалы светлого вина. Его прохлада сквозь хрусталь прольётся. Потом посмотрим сквозь бокалы на Дымок свечи, что прихотливо вьётся. Один глоток, потом ещё один – Как будто в свежесть окунули душу… Мы обо всём неспешно говорим Или молчим, уйдя в раздумья глубже. …Свеча погасла, выпито вино, Забыто слово, сказанное прежде. А звёздный свет уже вошёл в окно, Уже прилёг на сброшенной одежде…

Штора глуха на окне И в комнате темно. Ночь – примиренье Безумных расцветок дня. Ты видишь счастливые сны Обнимая во сне не меня, А того, кто из сотен книг, Из десятков случайных встреч, Сложенный воедино, Мог бы тебя увлечь. Но пока Я рядом. И блуждает твоя рука В поиске, вздрагивая слегка.

Пора. С тобою разминусь Как ветка с ветром, И только медленно качнусь Уход заметив. Всего больней, когда любовь Была и рвётся, Зацепки, мелочи любой, Не остаётся. И по живому полоса, Как от ожога, Горит душа в ознобе вся И сердцу – плохо, Зато с прошествием времён, Как вспышка ярок, Всё вспоминается тот сон, Судьбы подарок. Ни возвратить, ни повторить Рукой потрогав. И болью сладкою горит Рубец ожога.

Молчу, потому что слова – враньё. В любом словаре их конечен запас… Люблю. Обожаю… Сердце моё… Всё это в прошлом, оно не для нас. Я высказал всё, и давным-давно, И не хочу, не могу повторяться… Луна заглядывает в окно, Такая же самая, как и в двадцать Лет моих, отставших от Времени, бег свой стремящей Только вперёд и только вперёд, По восходящей. И по нисходящей, Пока тот рубеж не пересечёт, Который дважды не переступить… Молча целую твоё плечо, Пока оно лунным сияньем слепит.

Опять пришёл он, радостный, тревожный, Весны привратник, синий месяц встреч. И никому, я знаю, невозможно От сладкой боли душу уберечь. Ещё деревьев сонных очерк острый Не оживила птичья суета, А к сердцу, позабыв осенний возраст, Шальная пробивается мечта. А может это не мечта, а память Прошедших вёсен звончатая нить, То, что до смерти остаётся с нами – Желанье быть любимым и любить!

Праздник для двоих. Толпа – не в счёт. День напоминанья о потерях. В святость иллюзорную не верю, Потеряв обманам сердца счёт. Всё равно, у жизни на краю, Повторю одну строку поэта: «Я люблю, а значит – я живу!» И судьбу благодарю за это.

Выходишь в ночь, переступив порог И возвратиться сразу не захочется. Когда поймёшь, что город одинок, Своё ему доверишь одиночество. Деревья словно строгие друзья Из темноты идут к тебе, насупясь. Тот огонёк окна достать нельзя, Какой трепещет, на седьмом красуясь. Шмыгнёт машина, жестяная мышь, Тропинкой в русле улицы примятой. Мобильник мой, ты почему молчишь? Забыли зарядить, не виноват ты. Коснувшись липкой влагой по щеке Как поцелуем, клёна лист напомнит, Что где-то есть уют знакомых комнат. И ключ от них нагрет в твоей руке. Помедли, погоди, утихнуть дай Под покрывалом неба в звёздах частых, Ударам сердца. Ожиданье счастья Прекрасней счастья самого всегда.

По науке причина явлений одна – Фотосинтез листвой пожелтевшей утерян. И пусть лето с приставкою «бабье», но к нам, К нам, мужчинам, лицом повёрнуто, верю. И даже возможно вполне, что теперь Тому, кому августа было мало, Оно возместит хоть одну из потерь И новой надежде положит начало. Так жалко терять благодатные дни В осенний печальный период года. Нахмурено небо. Но ты позвони Попозже. А вдруг проясниться погода?

Многие знания много приносят печали. Слово «люблю» стало разменной монетой. Перебирая недели, легко обнаружить моменты – Лучшие чувства вполне обходились молчаньем. Вот и сейчас я молчу, или пустое Переливаю из чаши в другую неспешно. Просто дотронься губами, сомкнутыми нежно Не повторяя при этом ненужное слово.

Если любовь понимаешь кожей, То, потягиваясь спозаранку, Ничем не отличен ты от кошки, Нализавшейся валерьянки. И лучше всего это слово забудь, Не бери на душу то, что хочет тело, Когда и свечу спешишь задуть, И нет до выключателя дела,

Боялся спугнуть её Словом нечаянным – Прозрачна И, словно снежинка, Чиста. Случилось нежданное – Радость отчалила. Стою на причале, Рукой не достать. Ну, если бы шторм Непроглядною полночью. Поломанный руль, И разбито весло, А то ведь безветренно, Солнечно-солнечно, А нас друг от друга Уже отнесло.

Вот и закончились встречи и надо прощаться. Всё позабыть, чтобы не было грусти Воспоминаний о несостоявшемся счастье И о несбывшемся перечне сладких иллюзий. Буду тебя забывать постепенно. Вначале Может быть, голос забуду, звучащий по-птичьи, После – улыбку, которой дарила встречая, Не перешагивая через границы приличья. Русой причёски забуду короткие пряди. Всю тебя, ставшую лёгкой полоской тумана, Я позабуду. Но в синь опустевшую глядя, Вспомню однажды про нежное, светлое – Яна.

То, что было трагедией в первый раз, Повторяясь, всегда превращается в фарс. Так любовь, апогея достигшая в прошлом В повторении энном кончается пошло. Обветшал декораций привычный набор И заученный текст тарабанит актёр, А задёрнутый занавес с пылью кулис Отделяет от зрителей будничность лиц. Смыт румянец, наряды сданы костюмеру… А была ведь когда-то спектакля премьера!

Хлопнет подъезда железная дверь. Лестниц ступени круты. Что остаётся мне делать теперь Если это не ты? То августовский ветер-шутник Ткнулся горячим плечом, И, успокоенный, сразу же сник… Ты ни при чём. Я погружусь в словесную вязь Прошлое ворошу. В воспоминаниях грустя и смеясь, В будущее не гляжу. Жизни простую, заглавную суть Поздно, но всё же поймёшь. С верхом наполненный счастьем сосуд Долго не пронесёшь. Жизнью расплёсканный, пуст мой теперь, Влага на дне. Хлопнет подъезда тяжёлая дверь. Нет. Не ко мне.

Приходит время. Тягостные дни Без голоса, без запаха, без света. Начав свой путь задолго до рассвета Сползают вяло в сумерки они. И череда бессонная минут До нового рассвета будет длиться, А прошлого поблекнувшие лица Под шторами закрытых век пройдут. И новый день, прошедшего двойник, Восток засветит полосою тусклой… Мне грустно, милый друг, так грустно. Ты позвони, Хотя бы позвони.

Я уверен, что мне повезло. Неизбежность судьбы принимая, Я целую, люблю, обнимаю Всем на зависть, чертям всем назло. В твёрдой памяти, не во хмелю, Отвечая за каждое слово, «Обнимаю, целую, люблю!» Повторяю я снова и снова. Отогнав на мгновение мглу Белым днём подступившую к окнам, «Я люблю, обнимаю, целу…» Не окончив, навеки умолкну.

Ноздреватый, сырой, непрочный Снег, шипя, покидает панель. Нескончаемое многоточие Переливчато бьёт капель. Скинув шапку, бреду по лужам. В них купаются воробьи. В светлой вязи облачных кружев, Солнце нежит лучи свои. Воздух пахнет землёю талой Так, что словом не передашь. И восторженный, и усталый, Забываю годов багаж. Вновь весна ворошит надежды У которых не счесть имён. Всё по-новому, всё – как прежде. Я пока ещё в жизнь влюблён.