– Мамочка, ты знаешь, в этом году мне приснились сны всех цветов радуги, кроме зелёного, почему? – спросила как-то Васюшка, – Я её прошу, прошу, а она никак.

– Кто она? – переспросила мама.

– Как кто? Радуга!

– Наверное, потому, что в этом году мы совсем не были в лесу, – задумчиво сказала мама, – видимо у тебя не хватает зелёных впечатлений. В следующее воскресенье обязательно поедем в лес.

Но в следующее воскресенье не получилось. Всю неделю лил дождь. Дороги развезло так, что проехать можно было только на тракторе. За окном Васюшкиной комнаты стояла серая стена дождя. Скукота!.

– Тьфу, на тебя, дождь! – в сердцах сказала девочка, – надоел, противный! Уходи! Иначе побью лопатой!

Но дождь не слушался. Он всё лил и лил. Тогда Василиса вместе с Алькой взяли в руки совковые лопаты, это те, что пошире и побольше, и начали колотить дождь. Дождь удивился и слегка притих. Из-за тучки выглянул любопытный лучик солнца, а потом и само солнышко показалось всей своей радостной полноликой мордочкой.

– Ну, вот так-то лучше! – сказали друзья и убрали лопаты в сарай.

– Где наши корзинки? – деловито осведомилась Василиса у папы.

– Зачем тебе?

– Как зачем? Завтра воскресенье?

– Да! – отозвался папа, не понимая, куда клонит Василиса.

– Воскресенье после дождя? – не унималась дочь.

– После дождя, – подтвердил папа.

– Значит, едем в лес за грибами! – радостно воскликнула Васюшка.

– Ну, уж… – начал, было, папа.

Но тут на крыльцо дома вышла мама Василисы:

– Не ну, уж, а едем за грибами, – сказала мама, тоном, не терпящим возражений.

На следующее утро семья Василисы, прихватив друга Альку, поехала в лес собирать грибы.

Набродившись по лесу, и собрав целые корзины грибов (их после дождя под каждым деревцом было видимо невидимо). Грибники выбрали тихое место, сели отдохнуть и пообедать. Пока мама выкладывала еду на белую, раскинутую прямо на траве, салфетку, Василиса слонялась между молодыми дубками в поисках короля грибов – «боровика» или как его ещё называют «белого гриба». Найти такой гриб – радость для любого грибника.

– Папа, папа! – закричала Васюшка. – Смотри, какой большой Белый гриб!

Отец обошёл гриб вокруг, внимательно его осмотрел, и, с сожалением сказал:

– Он, ребятки, большой, но очень старый, как жаль!

– Идите к столу, – позвала мама, – гриб не трогайте,

я его потом сама посмотрю.

Удобно усевшись на пеньке, и взяв в одну руку сосиску, а в другую малосольный огурец, папа блаженно вытянул ноги и вдруг предложил:

– Хотите, ребята, пока вы едите, я вам сказку об этом грибке расскажу…

– Ох, ты! – удивлённо вскинула брови мама, – последний раз папа рассказывал сказки, когда Василисе было три годика. Ну-ка, ну-ка, интересно послушать…

– Он появился на свет Белым грибом, – начал рассказывать папа. – Когда он едва-едва показался из материнской грибницы, к слову сказать, грибница, это та, из которой произрастают все грибы на свете, он уже знал, что будет Белым грибом. Его грибница – колыбелька примостилась на корнях могучего дуба. Она была прикрыта одеяльцем из дубовых, прелых листьев. Листья, как раз, и поведали молодому грибочку, о том, что на всём белом свете нет гриба вкуснее и благороднее его. Они нашептали ему, что повара только и мечтают получить его, Белого гриба и приготовить из него вкуснейшее блюдо. Они убедили его, что именно это блюдо будет самым настоящим кулинарным шедевром. Его рецепт запишут во все поварские книги мира. И слава его, Белого гриба, будет огромная и неувядаемая. Поэтому, едва показавшись на свет, малыш самодовольно заявил:

– Я царь грибов! Из меня приготовят блюдо самому Президенту!

Он вскинул коричневую шляпку, выставил вперёд толстую ножку, подбоченился и надул щеки. Его распирало от гордости и бесконечной любви к самому себе.

В такой позе, его увидела пробегающая мимо белочка.

– Ой, какой крепенький грибочек, молоденький! – засуетилась она. – Полезай ко мне в корзинку, сделаю из тебя запас на зиму, деток кормить.

– Ты ополоумела, что ли, косматая? Я Белый гриб, всем грибам гриб! Я есть, да не про твою честь! – воскликнул в изумлении гриб. – Меня сам Президент к столу ждёт!

– Давно ждёт? – удивилась белка.

– Целый день сегодня ждёт! – твёрдо сказал гриб и притопнул ножкой.

– Да-а-а? – ещё больше удивилась белка, задумчиво почёсывая лапкой за ушком. – Вот ещё сегодня подождёт, а завтра уже не будет!

– Это почему? – возмутился гриб.

– Послезавтра, ты будешь уже старый, невкусный! Может, передумаешь, пойдёшь ко мне в запасы? Деток моих зимой накормишь, детки мои расскажут своим деткам, какой ты был вкуснейший, а те детки своим деткам и слава о тебе будет огромная и неувядаемая. Пойдём!

– Фу, какая ты противная, нечёсаная! К тому же глухая! Меня Президент ждёт, а не твои чумазые детки! Ты в зеркало себя видела? Посмотри! – гриб так разволновался и разозлился, что не заметил, как слегка подрос.

– А ты себя в зеркало видел? – не унималась белка. – На, погляди!

Белка вынула из корзинки маленькое зеркальце. Гриб с удовольствием стал себя разглядывать:

– Ах, какой я ладный, шляпка коричневая на солнышке блестит. Надо её украсить капелькой росы, – гриб подхватил с травинки капельку и положил её себе на шляпку. – Вот теперь, хорошо! Какой я свеженький, ножки чистенькие, беленькие, замечательный грибок! Иди, иди отсюда белка! Зеркальце я тебе не отдам. Самому нужно. На кого здесь любоваться, кроме меня? Тебе оно, вообще, не к чему.

– Как знаешь! – обиделась белка. – Смотри не прогадай! Может так получиться, что никому не нужен будешь!

Сказала и ушла. Гриб целый день любовался собой, ночью спал плохо, всё никак не мог дождаться утра. Очень хотелось на себя любимого наглядеться. Утром посмотрел в зеркало и удивился. Или оно сильно уменьшилось в размерах (гриб перестал в нём умещаться) или он подрос и растолстел. В конце недели он так разозлился на зеркало, что бросил его далеко в кусты:

– Эй, кто – ни будь, – прокряхтел гриб, – скажите белке, пусть заберёт свою противную стекляшку. Я не могу в ней рассмотреть себя.

Сказал и заснул тяжёлым старческим сном. Во сне ему снилось большое парадное зало, в центре которого стоял нарядный стол с множеством закусок, вин и фруктов. Официанты в белых одеждах разносили на подносах вкусную еду. Тихо играла музыка.

Неожиданно музыка смолкла. Откуда-то сверху раздался приятный, густой голос:

– Внимание! Главное блюдо обеда «Царский белый гриб». Аплодисменты!

Под овации в зало внесли блюдо с большим белым грибом в середине. Он возвышался на горе густой сметаны, посыпанной молодым укропом.

– Ух, ты! – восторженно сказала Василиса, – какая хорошая сказка. Всем сказкам сказка.

– Да-а-а-а! – восхищенно сказала мама, – а ты у нас сказочник! Молодец!

Она встала и направилась прямо к белому грибу, остальные потянулись за ней.

Мама легонько толкнуло гриб ногой.

– И-и-еть! – взлетая, вякнул гриб, и тут же развалился в мелкую труху.

– Я – царь, я – царь! – услышало семейство ворчание с ветвистой сосны. – Царь трухлявый! Сам не ам, и другим не дам! И не косматая я вовсе, а пушистая!

– Кто это говорит, мама? – удивляясь, спросила Василиса.

– Смотрите! Смотрите! На сосне белка сидит, – закричал Алька, указывая на ветвистое дерево, – может она?

– А разве кто-то из нас пушистая? – хитро улыбаясь, спросил папа и добавил, – вот теперь сказка кончилась….

Домой грибники шли медленно. Очень не хотелось уходить из леса. Солнышко висело над горизонтом половинкой поджаристого блинка. Неожиданно прямо под ноги папы выкатился молодой ёжик, совсем ещё несмышленыш.

– Какой ты худой, малыш? – удивился папа. Он взял ежика на ладошку – Маму потерял? Совсем изголодался?

– Дай посмотреть, дай посмотреть, – нетерпеливо подпрыгивая, попросила Василиса.

Папа присел на корточки, раскрыл ладони. В них, как в колыбельке лежал маленький колючий шарик.

– Егорка! – восторженно выдохнула Василиса.

Мама тоже внимательно осмотрела ежика:

– Действительно, Егорка! Надо его забрать домой. Иначе пропадёт один.

В большом Васюшином доме Егорку отпоили тёплым, сладким молоком, уложили спать в коробку рядом с батареей. Первый раз, за время отсутствия мамы, ёжик Егорка заснул крепким, спокойным сном. Ему снился его лес, друг – заяц, тёплый бок мамы и ещё большое красное яблоко, которое она принесла из деревенского сада. Яблоко так сильно пахло, что Егорка проснулся. Яблоко действительно было, оно лежало прямо у носа Егора, и оно пахло. Ёжик выскочил из коробки, помчался по дому. Если яблоко есть, значит, где-то должна быть мама?

– Мама, мама! Ты где? – закричал Егорка.

Из комнаты вышла кареглазая, светловолосая девчушка. Егорка вспомнил, именно она поила его молоком.

– Не плачь, дружок! – сказала Василиса. – Давай мы с тобой вырастим и тогда пойдём искать твою маму, договорились?

– Договорились! – пискнул ёжик и затих.

Вечером перед сном Василиса ещё раз проверила, выпил ли Егорка тёплого молока, хорошо ли ему на мягкой перине в коробочке. А как же? Теперь Василиса заменяет ему потерянную маму. Выполнив все мамины обязанности, Василиса легла в кровать. И всё – таки на душе было неспокойно. Девочка всё время вскакивала и смотрела, как там её подопечный.

– Спи, давай! – приказала себе Василиса. – Завтра в школу. Ничего с твоим Егоркой за ночь не случится. Надо подумать о чём-то другом. Ну, например? – спросила у самой себя Василиса. – Во! Надо подумать о велосипеде. Давно я на нём не каталась. Бедненький! Стоит себе одинокий в гараже и скучает…

Каждый день, после школы Василиса убегала кататься с подружками на велосипеде. Для этого в посёлке была предусмотрена специальная дорожка.

Велосипед у девочки был особенный, родители подарили его Васюшке в день рождения. Рамы велосипеда сияли красным перламутром. Сидение, обтянутое белой кожей, было мягким и удобным. На блестящем руле красовался большой звонок и изящное, в резной металлической рамке, зеркальце. Папа сделал его сам. Это было зеркало заднего вида, в него дочь видела всё, что происходит у неё за спиной (не догоняют ли её подружки). Чаще всего Васюшка разглядывала в нём себя – как выглядят её косички, как поживают её банты. А как иначе, она ведь девочка!

– У-а-а-а! – пропел Сон Самсон свою сонную песню, растянувшись по радуге сна и накрывая Василису покрывалом зелёного-зелёного сновидения.

В своем сне Василиса вошла в сарай, где живет её любимый велосипед.

– Батюшки! – услышали родители тревожный возглас дочери. – Кто это сделал!? Ой-ё-ёй, мой велосипед!

Все домочадцы сбежались на голос Василисы. Первой прибежала собака Сайда, последними приплелись красноухие черепахи. Васюшка горько плакала рядом с истерзанным велосипедом.

Его шины были искромсаны в клочья, а зеркальце разбито, из сиденья торчали куски рваной ваты.

– Это домовой над нами куражится! – запричитала бабушка. – У меня с тумбочки вазу любимую свалил, у мамы кастрюлю с супом, папе модели самолётов поломал, безобразник!

– Нет, это не домовой! – зарокотал попугай Кешка. – Я его знаю, он хороший дядька, чаем меня угощал! Он гадости делать не будет!

– Ну, тогда не знаю… – беспомощно развела руками мама.

– Надо сегодня ночью последить кто это куражится, – подумал ёжик Егорка и потрусил в коробку спать. Ночь предстояла бессонная. Ёжик ворочался с боку на бок, беспокойные мысли вприпрыжку бегали в его голове – не давали успокоиться.

Месяц, пришедший на смену солнцу, заглянул в окно целой лимонной долькой, да так и остался освещать комнату тусклым серо-желтым светом. Тишина стояла густая: ни ветерка, ни плеска воды в озере, ни комариного писка.

Вдруг по железному подоконнику окна игровой комнаты кто-то тихо поскрябал когтями. В открытом проёме появилась злобная морда.

– Крыса Зябша! – выдохнул ёжик Егорка. – Я так и знал, это она!

Крыса Зябша жила в подполе курятника, построенного на соседнем дворе. Там, на том дворе, она была полновластной хозяйкой. Куры, если крыса появлялась у кормушки с зерном, испуганно жались друг к другу. Петухи, даже на утренней заре, переставали кукарекать, поджимали хвосты, забивались в угол. Только после того, как Зябша наедалась, всем остальным было позволено приблизиться к кормушке. Хозяйка курятника удивлялась, почему её куры такие тощие, совсем не несут яиц, а петухи такие облезлые и перепуганные. Сегодня Зябша пришла в дом Василисы, чтобы и здесь навести свои порядки.

Крыса встретившись взглядом с ёжиком, прошипела:

– Чего уставился, найдёныш! Да, это я, искромсала велосипед твоей хозяйке. Сегодня загрызу её любимого попугая!

– За что? – удивлённо спросил ёжик.

– За что?! – взбесилась Зябша. – Твоя Василиска оскорбила меня, унизила! Вчера, когда я прогуливалась по вашему двору, она прогнала меня веником. Она гнала меня до самой дыры в заборе. Меня! Крысу Зябшу! Целый час куры смеялись надо мною. Куры, которые подчиняются малейшему шевелению моего хвоста. Когда хочу – поют, когда хочу – танцуют! И хоть бы палкой гнала, а то веником! Не прощу, никогда! Теперь вы все будете подчиняться мне беспрекословно, а то….

– А то, что? – уверенно спросил ёжик.

– Сегодня загрызу попугая, завтра тебя, найдёныш! Ты думаешь, иголки помешают мне добраться до твоего мягкого живота?

Егор вспомнил слова мамы:

– Если нужно защитить жизнь друга от врага, никогда не пугай сынок – бей!

Ёжик сгруппировал в клубок все свои иголки, и со скоростью выпущенного снаряда ударил Зябшу прямо в наглую морду. Крыса от неожиданности закатила глаза и отлетела в другой угол комнаты, прямо к клетке попугая Кешки. Кешка, недолго думая, клюнул Зябшу в правый глаз. Окривевшая крыса взъярилась, двумя прыжками настигла ёжика, ухватила его за лапку и с силой бросила об стенку. От удара Егорка потерял сознание.

– Ну вот, твой мягкий живот и открылся! Тебе конец, найдёныш! – ликующая крыса приготовилась к последнему прыжку.

– Й-й-я! – прямо под ноги крысе, на ребре своего панциря, выкатилась красноухая черепаха Мастер Говей, крыса споткнулась и тут же получила удар по затылку панцирем плашмя от Мастера Шефу. Зябша замешкалась. Этого мгновения хватило собаке Сайде, она ухватила крысу за хвост, и натянула его как струну. Очнувшийся Егор, вмиг перегрыз натянутый хвост у самого основания.

– Ой, не могу! – захихикал попугай Кешка. – Ой, умора! При помощи чего ты теперь будешь управлять курами, повелительница Зябша? Где твой хвост?! Даже у сусликов есть хвосты! Куры со смеху подохнут! Жалко кур!

Зябша, затравленно озираясь по сторонам, выпрыгнула в раскрытое окно.

Звук, с которым Зябша шмякнулась о землю, напоминал звук пыльного мешка, а точнее звук пыльного мешка с дребезжащим внутри него будильником.

* * *

– Ух, ты! – Василиса проснулась и вскочила с постели. – Вот это сон!

Она бросилась к коробке, в которой спал Егорка. Всё было в порядке, ёжик мирно почивал, причмокивая ротиком. Тихонько, что бы никого не разбудить (пусть ещё минут пятнадцать домочадцы подремлют). Василиса через внутреннюю дверь, соединяющую дом с гаражом, спустилась проверить, как поживает её любимый велосипед – подарок родителей.

Велосипед стоял на месте, рамы его сияли красным перламутром. Сидение, обтянутое белой кожей, было мягким и удобным. На блестящем руле красовался большой звонок и изящное в резной металлической рамке зеркальце.

– Не скучай! – тихонько сказала девочка и ласково провела ладонью по рулю велосипеда, – Сегодня после школы покатаемся…

Потом она на минутку забежала на кухню и затем поднялась к себе в комнату. Тут она застала взволнованную маму:

– Батюшки! – воскликнула мама, – Я уж и не знала, что думать! Будильник только прозвенел, а тебя уже нет в постели!

– Не беспокойся, мамочка, я ведь теперь для Егорки тоже мама. Ходила на кухню яблочко ему потереть. – Василиса показала маме плошку с натёртым яблоком. – Мама, в эту ночь я видела зелёный сон. Получается, что все сны цветов радуги я уже пересмотрела. И, что, это всё?!

– Знаешь, доченька, кто родители у радуги? – улыбнулась мама. – Солнце и Дождь. Только после солнечного дождя возникает радуга. А разве солнце и дождь могут исчезнуть? Нет! Поэтому радуга будет всегда. Ты зови её, доченька, и она снова придёт!