© Алёна Бессонова, 2015

© Людмила Владимировна Бессонова, иллюстрации, 2015

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

 

Знакомство

Наконец выдалось времечко, могу присесть, рассказать о своих друзьях, сказках и о себе. Зовут меня бабушка Мила. Внучка Василиса зовёт меня бабунечкой. Мне нравится! Сегодня много дел переделала. В саду прибрала. Обед приготовила и внучонке сладкую коврижку испекла. Самое время неспешно за сказку приниматься. Сначала о тех, для кого сказки сказываю, и о тех, с кого они начинаются. Живу я в небольшом посёлке у самой реки, в доме моём много обитателей. Моя дочка Алёнка – это раз! Её дочка, моя внучка Василиса (по-домашнему Васюшка), – это два! Собака Сайда породы фокстерьер – это три! Залетел как-то в форточку попугай Кешка, погостил, понравилось ему у нас, остался – это четыре! Две красноухие черепахи – пять! Рыжий кролик Крош – шесть! И я, бабушка Мила, – семь! Есть ещё один житель, чудодей-волшебник, о нём поподробнее. Почему? Не было бы его – наверное, не было бы этих сказок…

Однажды Васюшка, сидя за письменным столом, мучила прописные буквы. Они, гадкие, никак не хотели в строчку прямо становиться, всё норовили выскочить и искривиться. Внучка от досады кулачком по столу барабанила, на буквы поругивалась. Именно в это время в кружке света от настольной лампы появился ОН!

– А-я-яй! – сказал ОН. – Зачем ты на них кулачком стучишь? Зачем грозными словами ругаешься? Видишь, они спинки от страха горбиками согнули? Ты с ними попробуй ласково: «Буковки-букашечки, становитесь рядком, поговорим ладком». Они выпрямятся, улыбнутся, вы подружитесь!

– Вы кто? – шёпотом спросила Васюшка и от удивления притихла.

– Я-то? Не догадалась?! – улыбнулся ОН.

– Не-а, не догадалась, – ещё тише сказала внучка.

– Зовут меня Демидом, можно Дёмкой, можно Митькой, можно Демидом Лукичом. Я ваш маленький домашний чудодей-волшебник.

– Почему маленький?! – ещё пуще удивилась Васюшка.

– Родился такой! – тихонько хихикнул Демид. – Дело ведь не в росте. Мал, говорят, золотник, да дорог. Правда?

С тех пор так и повелось: лампа зажигается и сразу же в кружке её света появляется маленький домашний чудодей. Иногда, когда Васюшка учит уроки, лучше бы не появлялся, но он всё равно тут как тут. Где он бывает, когда у нас не бывает, не знаю. Демид говорит так:

– К дому вашему приписан, у вас буду обитать, а жить стану в своём жилище. Там я ленюсь! Там чешу себе пяточки «у-ху-хя, у-ху-хя, у-ху-хя»! Там нет будильщиков, никто не орёт в ухо: «Вставай, солнце обедать пошло, а ты всё дрыхнешь!» Там я пишу стихи! Да! Не посмеивайтесь, я поэт! Мне мои стихи нравятся, когда-нибудь и вам почитаю. Может быть, вероятно, возможно, наверное… Ждите!

Вот такой он у нас многогранный, порывистый. Где находится жилище Дёмки, не знает никто. Есть у него тайное местечко. Что за жилище, какое оно? Тайна! Вы же никому не докладываете, сколько у вас в квартире комнат, удобна ли кровать, что и где припрятано в шкафчиках и погребах. Так и Демид никогда не показывает своё жилище. Никогда и никого не приглашает к себе в гости. Есть у него такая причуда, да ведь и все мы не без причуд!

Демид Лукич – страшный ленивец. Самыми верными и «сильными» друзьями Дёмка считает тех, кто из добрых побуждений чешет ему пяточки. Любимое удовольствие! Все родственники Демида – самые настоящие чудодеи, только бабушка с дедушкой – весьма посредственные, мама с папой – волшебники с самомнением, они много хвалятся, но мало могут. Поэтому Дёмка получился чудодеем-волшебником ни то ни сё. Откуда этому «то – сё» взяться, если «то – сё» ни у кого из родственников нет, а, как говорится, что в роду водится, то и у тебя заведётся!

В доме Дёмку любят все, кроме попугая Кешки. Как только Демид появляется, Кешка коршуном налетает на волшебника, норовит клюнуть его в круглую голову или ущипнуть невзначай за мягкое место. Недаром они почти одного роста. Щипается Кешка больно. Может кусочек штаников выхватить. Дёмка мог бы заколдовать его, превратить в кучку прелых листьев или того хуже – в куриный помёт, но Василиса строго запрещает, грозится:

– Тронешь попугая – никогда не буду чесать тебе пятки!

Для Демида это слишком, такого лишения не может перенести нежная, поэтическая душа чудодея. Попугай остаётся жить.

Мне и Васюшкиной маме Дёмка старается на глаза не попадаться. Я подслеповата, могу наступить, нечаянно что-нибудь отдавить Демиду. Ему страшно не нравится, когда на него наступают. А кому это нравится? Мало того что неприятно, ещё и больно. Мама Василисы всегда занята. Она не позволяет, чтобы ей мешали, может нагрузить тумаками. Поэтому мешает Демид Лукич только Василисе. Мешать – второе любимое занятие домашнего чудодея.

– Не помешаю? – хитро улыбается Демид.

Усаживается на листок бумаги, где рисует Василиса, быстренько затыкает себе пальцами ушки.

– Убирайся прочь! – обычно кричит внучка. – Ты смазал мне всю краску!

Эта сценка повторяется два или три раза на день. Но однажды Василиса не стала прогонять домашнего чудодея-волшебника.

– Постой! – сказала она. – Хочешь, я нарисую твой портрет? Полюбуешься на свою нахальную рожицу!

– Пятки почешешь? Рисуй! – ухмыльнулся Дёмка.

Пришлось почесать пятки «у-ху-хя, у-ху-хя, у-ху-хя».

Портрет получился славный, похожий до невозможности. С листа бумаги смотрел маленькими хитрющими глазками человечек, напоминающий шар. Нет, не шар, шарик. Шарик улыбался до ушей ртом с потерявшимся где-то передним зубом. Голова шарика была почти лысой, кое-где покрытой хилыми кучками рыжих волос. Прикреплялась голова к туловищу не шеей, а тремя жирненькими складочками. Тельняшка, надетая на Демида, обтягивала заметное пузцо. Но главным украшением Демида Лукича были трусики с нарисованными якорьками. Трусики доходили до колен, а дальше шли короткие босые ножки, всегда готовые к чесанию пяток «у-ху-хя, у-ху-хя, у-ху-хя».

Вот такой он и есть – Демид, домашний чудодей-волшебник. Он непременный участник всех моих сказок и волшебных историй. Он с Васюшкой, попугаем Кешкой и другими обитателями нашего дома – большие проказники и выдумщики. О них я сочиняю сказки, им их рассказываю, теперь хочу рассказать и вам…

 

Сказка первая

Ничего себе Новый год!

Ждёшь-ждёшь праздник – Новый год, целый год ждёшь Новый год, а наступает он всегда последним из праздников, в самом конце года. Хорошо хоть вообще наступает…

– Новый год – любимый праздник! – месяца за три начинает галдеть Васюшка.

– И мой тоже! – сразу примазывается Демид. – Ужасно люблю поесть! Особенно бабушкин салат «Оливье» с большой кучкой майонеза!

В этом году подготовку к приходу Нового года домочадцы начали с самого утра. И начали с установки елки. Её пушистую поставили в середине Васюшкиной комнаты, а рядом – открытый ящик с игрушками. В ящике слышалась какая-то возня, тут и там показывалась попка в якорьковых трусиках. Чья? Конечно же Дёмкина! Толстыми пальчиками он извлекал всё новые и новые игрушки, и наконец вытащил самую красивую – красную звезду с золотыми бусинами и серебряными блёстками. Она точно должна висеть на самом верху. Туда и полез Демид. Приладив звезду, домашний волшебник залюбовался: красота! И так загордился своей работой, что решил похулиганить, взял и съехал по ёлочной лапе.

– Ха! Вот это забава! – развеселился Демид. – Иголочки щекочут мои драгоценные пяточки «у-ху-хя, у-ху-хя, у-ху-хя»!

Дёмка схватил очередную игрушку, полез вверх по ёлке, «у-ху-хя, у-ху-хя, у-ху-хя» слышалось во всем доме. Шуршание и кряхтение разбудило Васюшку.

– Знаешь, за что я тебя люблю, Демид Лукич? – спросила она.

– Знаю! – чудодей прямо с ёлочной лапы прыгнул Васюшке на плечо. – За сильнейшую красоту!

– Ну, это точно! А за что тогда не люблю? – спросила Васюшка, заглядывая под ёлку, нет ли там подарков.

– За то, что я тебе спать не даю! – ответил проказник, спрыгнул на пол, сунул нос и всё остальное под ёлку, нет ли там подарков.

– Ну-ка кыш, делать тебе тут нечего! – Васёнка схватила Демида за пятку, попыталась вытащить.

– Э-чего, э-чего! – упирался Дёмка.

Ёлку наряжали до самого обеда. Электрическая гирлянда была последней игрушкой, которую Дёмка вытащил из коробки. По зелёному шнуру бегали разноцветные огоньки, сначала наперегонки, а потом вприпрыжку. Красотища! Гирлянду обвили вокруг ёлки и оставили включённой в розетку.

В комнату вошла мама.

– Новый год приходит поздно, ровно в двенадцать часов ночи. – сказала она. – Чтобы его встретить, нужно немного поспать. Мы не волшебники, мы устаём, посему, Васюшка, марш в кровать!

Пришлось подчиниться. Хотя очень не хотелось. Когда Василиса заснула, Дёмка придумал новую забаву – качаться зацепившись за игрушки. Игрушки тихо звенели, пахло хвоей, волшебник с упоением думал о салате «Оливье», который ему положат в самую большую тарелку, а если повезёт, так и всю кастрюлю отдадут! О том, как он обязательно отхлебнёт из маминого фужера шампанского. Совсем чуть-чуть! Пусть пузырьки пощекочут нос и язычок. Мечтая, Демид задремал прямо на елочной лапе.

Проснулся волшебник от незнакомого треска, противного, тревожного. Искрила розетка, в которую была включена гирлянда. Гирлянда тоже работала непонятно как. Огоньки больше не бежали светлячками по еловым веткам, а торопливо вспыхивали и гасли. Искры от розетки разлетались во все стороны, самые большие падали на ковёр, дымились.

– Чего сиди-и-и-ишь?! – заорал, услышав треск, Кешка. – Ты чудо-тьфу-дей в конце концов или я? Пти-ц-ц-ца может изжариться!

Тут Демид понял: изжарится не только Кешка, но и Васюшка, и мама, и бабушка. Не будет никакого Нового года и салата «Оливье», а будут одни неприятности.

– Пож-а-ар, – тихонечко прошептал Демид Лукич. – Без паники! Всем оставаться на своих местах! Командовать буду я!

Дёмка с силой дёрнул шнур гирлянды. Не тут-то было, шнур как будто прилип к розетке.

– Помогай, курица! – крикнул чудодей попугаю. Кешка вцепился клювом в провод и взлетел. Вместе они наконец выдернули провод из розетки, она больше не искрила. А вот ковёр дымился здорово, ещё немного – и загорится.

– Надо звать людей! – загалдел Кешка. – Сами не справимся!

– Не надо, они испугаются, чего недоброго заболеют, давай как-нибудь сами, – отозвался волшебник.

– Так колдуй, балбес-с-с, колдуй, – не унимался попугай.

У Демида, конечно, была «Книга волшебства», но читал он плохо, ленился, а сейчас, в панике, вообще буквы забыл. Пришлось вспоминать, как это делала бабушка. Он привстал на цыпочки, втянул в себя животик и раскатистым голосом запел:

– Вот! – Дёмка поднял вверх указательный палец, – какой славный стих получился! А вы хихикаете!

По поверхности ковра пошла водяная рябь. Рябь превращалась в волну, а ковёр – в озеро. Озеро наполнилось хрустальной водой, и из его глубины всплыли диковинные рыбы.

– Ну ничего себе! – крякнул Кешка и присел на хвост.

– Зови Васюшку, пусть полюбуется, – заважничал Демид Лукич.

Васюшка проснулась сразу, как только Кешка тихонько клюнул её в лобик.

– Пойди посмотри, что этот балбес-с-с вытворил! – съябедничал попугай.

Озеро Василисе понравилось, особенно морская звезда и озорной осьминожек. Она поболтала ножкой в воде озера, вода была тёплой. Васюшка решила искупаться. Ох и весело было нырять вместе с Дёмкой на глубину, гладить брюшки проплывающим рыбам! Даже акула была доброжелательной. Серебряные карасики-озорники так и норовили забраться Васюшке в белокурые волосы, пощекотать её. Наплескавшись, Василиса выбралась на бережок.

– Демид Лукич, что мы скажем маме? Ей не понравится озеро посередине комнаты, – грустно сказала девочка.

Волшебник опять привстал на цыпочки, втянул в себя животик, загудел:

– Ай да Дёмка! – умилился собственным стихам волшебник. – Не Пушкин, конечно, но тоже ничего!

Когда мама с бабушкой вошли в комнату, на полу лежал новый ковёр. Невиданной красоты! На ковре было выткано озеро с диковинными рыбами, и в его середине вилял щупальцем озорной осьминожек.

– Замечательный новогодний подарок, Демид Лукич! – обрадовалась мама.

– Мы тоже приготовили тебе подарки. Вот, новая тельняшка и щёточка для чесания пяточек.

– Тазик с салатом «Оливье», принимай! – сказала бабушка. – Специально для тебя сделала, яблочек покрошила, твои любимые маслинки положила. Кушай на здоровье!

– А торт?! – нетерпеливо заворчал Дёмка. – Торт-то не забыли? Али как?

– И торт, и торт! – ответили сразу и Васюшка, и мама, и бабушка, и даже попугай Кешка.

Новогодний праздник удался на славу. Когда куранты пробили двенадцать часов, все пошли смотреть салют. Васюшка посадила Дёмку в варежку, чтобы маленький волшебник не отморозил голенькие пяточки. Чудодей пригрелся и заснул. Во сне всё время повторял:

– Салют – это хорошо. Салют – это красиво. Смотрите только, чтобы не было пожара.

Во сне он, как всегда, почёсывал себе пяточки «у-ху-хя, у-ху-хя, у-ху-хя».

Как же без этого?

 

Сказка вторая

Кто съел торт?

Торт стоял на большом гостевом столе, в самой его середине. Коричневые, пропитанные мёдом коржи были пересыпаны крошкой грецких орехов. Поверх этого великолепия лежали белые кружева из сливочного крема. В центре торта красовалась надпись: «ПОЗДРАВЛЯЕМ. 60 лет».

Демид сидел рядом с тортом в глубокой задумчивости. Его душа металась, ковырнуть торт пальчиком или удержаться. Ковырнуть предполагалось совсем немножко, попробовать, вкусный или нет.

– Сомневаюсь, что вкусный, – ворчал домашний волшебник. – Зачем людей кормить всякой гадостью? Надо попробовать!

Когда Дёмка напробовался, на тарелке осталось три крошки.

– Отлично, – подумал Демид, вытирая ротик, – эта крошка – маме, эта – бабушке, эта – Васюшке. Кешка торт не ест, он птица. Теперь я уверен: торт вкусный, не вредный для организма.

Дёмка, конечно, подозревал, что получит тумаков, но старался об этом не думать. Три крошки-то осталось! Можно было бы наколдовать новый торт. Но первое: Демид где-то в своём жилище оставил «Книгу волшебства». Её надо искать, а искать неохота. Второе: от переедания Дёмка забыл и те три буквы, которые знал. Третье: опять же от обжорства не мог вспомнить, как в таких случаях поступала его бабушка-волшебница. Она что-то колдовала, но что? В-четвертых, Дёмка мог бы попробовать сделать торт сам, но не знал рецепта. В общем, торт не подлежал восстановлению, и всё тут! Демиду удалось уговорить слегка трепыхающуюся совесть перестать трепыхаться. Тем более, что после плотной трапезы чудодея клонило ко сну, и он решил немножечко вздремнуть «у-ху-хя, у-ху-хя, у-ху-хя».

Проснулся волшебник от нетерпеливого стука клюва по тарелке. Кешка доклёвывал последние три крошки.

– Ты что сделал, пернатое чучело? Ты что, торт ВЕСЬ доел? Что осталось бабушке, маме и Васюшке? – Демид искренне негодовал.

Кешка так удивился напрасным обвинениям волшебника-проказника, что поперхнулся последней крошкой. В это время в комнату вошла бабушка. У неё сегодня был день рождения. Она ждала вечером гостей, своих старушек-подружек.

– Где торт? – спросила бабушка, по очереди глядя на Демида и Кешку.

Дёмка сделал вид, что к торту не имеет никакого отношения. А Кешка выплюнул последнюю крошку, которой подавился, и, конечно, сразу был уличён. Бабушка всё поняла. Кешку отправила в клетку, от Дёмки заперла все сладости в доме. Ключик от шкафчиков бабушка положила в карман. Весь день Демид ходил без сладкого, жизнь его превратилась в сплошное горе. Кешка тоже разобиделся на бабушку: как же она не поняла, что он был виноват меньше всего?

Демид решил мстить бабушке за непереносимые страдания. Когда с работы приехала мама, вся семья собралась за столом обедать. Пригорюнившаяся бабушка разлила половником по тарелкам суп.

– Ой! – закричала Васёнка. – Бабуля, в твоём супе лимонные корки вместо моркови. Он кислый!

Суп пришлось вылить.

– Мама, в твоих макаронах с котлетой – сахар, а в компоте – соль! – вздохнула удивлённая Васюшкина мама.

Бабушка так расстроилась, что расплакалась. Мама осталась утешать бабушку, а Васюшка позвала Дёмку в свою комнату.

– Я больше никогда не буду чесать тебе пятки. Хотя это не главное! – строго сказала девочка. – Главное то, что ты поступил гадко! Я, кажется, больше не люблю тебя!

Василиса вышла из комнаты и закрыла за собою дверь.

Вечером к бабушке на день рождения собрались старушки – подружки. Пригорюнившаяся бабушка повела их в празднично украшенную комнату. Но какое же чаепитие без торта?! Однако, когда дверь комнаты открылась, торт на столе стоял. Он стоял среди угощений в самой его середине. Ах, что это был за торт! Ах, ах, ах! На большом медовом корже, как на холме, возвышался замок из белого крема и орехов. На башенках замка перезванивались леденцовые колокольчики, и трепетали шоколадные флажки. У подножия замка протекала река из сгущённого молока с мармеладными берегами. По лужайке бродили коровки из сливочной пастилы. На самом видном месте, в центре торта, красовались три буквы – «П», «Д», «Р» и какая-то закорючка, похожая на цифру «6» с притулившейся к ней буквой «О».

– Что это за надпись?! – загалдели старушки – подружки.

На минуту в комнате повисла вопрошающая тишина. Все недоуменно переглядывались.

– Мне кажется, буква «П» – это сокращённо «Поздравляю», – высказала предположение Василиса, – «Д» – «Днём», «Р» – «Рождения», закорючка с буквой «О» – число «60». Просто наш Демид знает только эти три буквы. Торт – это его подарок нашей бабушке. Правда, Дёмка?

– Конечно! – виновато сказал домашний волшебник. – Как же без подарка?

Бабушка была счастлива.

Когда праздник закончился, Демид подсел к Васюшке на плечико и тихо спросил, уткнувшись носом прямо в ушко:

– Ты действительно меня больше не любишь или это тебе только кажется?

– Поживём – увидим! – ответила девочка и почесала Дёмке пятки «у-ху-хя, у-ху-хя, у-ху-хя».

 

Сказка третья

Какой я тебе джип?!

– Не поеду я на море, не люблю я лужи! Плавать не умею! – вопил что было сил Демид.

Васюшка смотрела на волшебника с укоризной.

– Чего ещё придумали? – не унимался Дёмка. – Смотри, у меня даже пятки покраснели от возмущения!

– Угомонись, – спокойно сказала Васюшка. – Ты море когда-нибудь видел?

– Дед видел, сказал: «Лужа»! – Дёмка пыхтел как паровоз. – Ты что, забыла? Мы бывшие сельскохозяйственные чудодеи, мы на земле жили! Теперь в городах, не на водах! Воду, быр-р-р, не люблю, мокрая-я-я!

– Ну-ка собирайся, посмотришь море сам. Там тёплый песок, пальмы. На пальмах растут бананы, ты же любишь бананы!?

– Там растут бананы? – удивился Дёмка. – Вкусненькие, жёлтенькие бананы, которых всегда мало, которыми не успеваешь объесться? Они там растут на деревьях? Ешь сколько хочешь?!

– Да, глупый Демид! Бананы растут на пальмах, а пальмы – на море, – засмеялась Васюшка.

Она укладывала в чемодан яркие платьица и купальники.

– Э-э-э! – засуетился волшебник. – Чемодан весь не занимай, мне плавочки нужно положить и ещё кой-какую мелочь!

Демид исчез. Через минуту появился с кучей тельняшек, трусиков и плавок.

Весь путь до моря Дёмка похрапывал в купе поезда на верхней полке. Просыпался только на завтрак, поздний завтрак, обед, полдник, ещё полдник, ужин и последний ужин. На приморском вокзале семью ждала мамина подруга, она пригласила семейство погостить в своём домике у моря. Домик стоял на берегу, был маленький, но очень уютный. Демид кинулся на берег. Быстро перебирая ножками по тёплому песку, возмущённо бормотал:

– Водищи-и-и сколько, водищи! Всю на поля, пшеницу поливать! – скомандовал Дёмка.

Вода на глазах начала убывать, обнажая галечный берег. Чудодей зацепил ручкой воду, отхлебнул, поперхнулся.

– Ух ты, бухты! – закричал Демид. – Это чья бабушка воду в море пересолила?! Море – оно вам что? Суп? Безобразие! Недосмотр! Всю воду обратно, урожай погубим!

Дёмка бегал по берегу, махал руками, мочил пятки, вертел головой, искал пальмы. И тут он их увидел, с бананами. Глаза его заискрились удовольствием.

– Отлично! Бананы есть. Голодными не будем. Пойду искать себе жилище!

Жилище Дёмка нашёл быстро: на чердаке дома облюбовал укромный уголок. Теперь он мог спокойно отдыхать.

Пока семья мокла в море, Демид грел пузо на теплом морском берегу. Нежданно рядом с ним появилась незнакомая маленькая девочка. Девочка была много младше Васюшки – годика три, не больше. У неё на личике синели, как море, глаза, и рыжели, как солнце, веснушки. Дёмка, вспомнив свой печальный опыт, тут же притворился игрушечной куклой. А опыт был вот какой: однажды Демид попался на глаза взбалмошной подслеповатой старушке. Она, не рассмотрев, приняла маленького волшебника за таракана и долго бегала за ним с тапкой, хотела прибить.

– Ой, куколка! Чья? Ничья! Будет моя! – удивилась девочка и торопливо сунула Демида в кармашек сумочки, быстро защёлкнув замочек.

Придя домой, девочка первым делом вынула Дёмку из кармашка, принялась разглядывать. Наряд Демки ей не понравился, особенно трусики в якорьках и взлохмаченные волосики.

– Мне не нравится твоя одежда, куколка. Будешь носить платья, кофточки, юбочки и бантики. Посмотри, какие у меня бантики. Тебя как зовут? Меня – Галуся! Сейчас я тебя переодену и заплету косички, – затараторила девчушка.

Галуся начала стаскивать с Демида одежду. Такого издевательства чудодей вынести не мог. Он выпучил глаза и заорал:

– Я чудодей Демид Лукич, прекрати дёргать с меня трусы!

– Чудодей? – удивилась Галуся. – Не понимаю!

– Волшебник! – ещё пуще заорал Дёмка. – Понимаешь?

– Не понимаю! – всхлипнула девчонка и поджала губки.

– Та-а-ак! – растерялся Дёмка. – А джинн – понимаешь? Тебе что, никогда сказок не читали?

– Ой, ты джип? – обрадовалась Галуська. – Теперь понимаю! У моего папы есть джип, это машина, значит, на тебе можно кататься?

– Какой я тебе джип?! – возмущению Демида не было предела. – Ты что, никогда волшебников не видела? У тебя бабушка есть? Какие книжки она тебе читает?!

– Никаких не читает! – озабоченно сказала Галуська. – Она каждое утро в меня кашу пхает и пхает, а вот книжек не читает! Теперь ты будешь читать…

– Отпусти меня, девочка, – взмолился Демид, – или прогони, или выброси, пожалуйста. По нашим законам домашний волшебник не может уйти сам. Меня ждёт другая девочка, она меня любит и будет плакать.

– И я буду плакать, теперь ты мой и жить будешь здесь, уразумел?! – твёрдо сказала Галуся.

Дёмка уразумел: он попался. Три дня он пробыл в доме у Галуси. Все время лихорадочно думал, как заставить девочку отказаться от него. На четвёртый день придумал.

– Ты где, джип? – Галуся, как всегда с грохотом, влетела в комнату.

– Говорю тебе, я не джип! – Дёмка поднялся на цыпочки, втянул в себя животик и стал превращаться в тигра. Свирепый зверь взвился на задние лапы, приготовился к прыжку.

– Киська, киська! – обрадовалась Галуся. – Киська, хочешь конфетку?

Демид понял: Галуська не испугалась.

– Не хочу я твою конфетку, у меня зубы болят! – превращаясь в себя, разочарованно захныкал Демид. – Ты что же, не знаешь, кто такие тигры?

– Тигры?! – изумилась Галуська. – Разве это был тигр?! Это была рыжая соседская киська Мурёнка.

Прошло ещё три дня. Дёмка измучился, истосковался по Васюшке, маме, бабушке и даже Кешке. Он хотел домой.

– Ну, я устрою тебе, Галуська! – усмехнулся волшебник.

Как только девочка появилась вновь, он превратился в соседского мальчика – хулигана. Мальчишка не давал проходу Галуське, всегда больно дёргал её за косички.

– Папа, папа! – закричала Галуська и бросилась прочь из комнаты. – Здесь этот плохиш, наподдай ему тумаков, ты обещал!

– Только папы мне не хватало! – горестно вздохнул Демид.

На следующее утро Дёмка лихорадочно бегал по комнате. Он слышал, как на кухне бабушка заставляла Галуську есть кашу. Девчонка что есть мочи вопила.

– Сейчас напхается кашей и придёт сюда, – горестно думал волшебник, – опять будет наряжать меня в бантики, заколочки. Что делать?

Дёмка бегал не останавливаясь. Вдруг споткнулся. Крепко стукнулся лбом об пол. Радостно закричал:

– Придумал! Ай молодец!

В тот же миг Демид превратился в большую кастрюлю с овсяной кашей. Галуська сразу увидела ненавистную овсянку. А когда из глубины кастрюли услышала зудевший голос бабушки: «Не доешь кашу – не пойдёшь гулять! Не доешь кашу – не пойдёшь гулять!», девочка схватила посудину и с силой швырнула её в открытое окно.

– Плоховато приземлился! – вскрикнул Дёмка, принимая свой обычный вид. – Точно лицом о землю. Зато свобода! Свобода! Жалко только, что Васюшка с мамой и бабушкой вернулись домой. Как они, бедные, горюют! Ну ничего, дело поправимое!

Дёмка приподнялся на цыпочки, втянул в себя животик и запел:

– Смотри-ка! – восхитился собой Демид. – В большого поэта вырастаю!

Васюшка целую неделю искала своего домашнего волшебника – чудодея по всем закоулкам пляжа и дома. Его нигде не было. Отпуск подошёл к концу, билеты на обратную дорогу были взяты заранее, пришлось возвращаться без него. Всю дорогу домой Васюшка плакала.

– Как же он мог нас бросить?! – всхлипывала девочка.

Мама с бабушкой тоже горевали. Они не знали, как на самом деле обстоит дело. Думали, Демид на что-то обиделся и ушёл. Попугай Кешка, узнав о том, что семья вернулась без волшебника, выдрал от горя из хвоста перо. Васюшка каждый день по нескольку раз зажигала настольную лампу. Надеялась, может быть, Дёмка появится в кружке света. Но чудодей не появлялся.

Однажды, когда девочка совсем отчаялась увидеть Дёмку, она вдруг услышала его голос:

– Ты лампу зажги. Кнопочку-то пальчиком ткни! – пробасил чудодеевский голос. – А то я так никогда не появлюсь!

Василиса кинулась к лампе, зажгла её. В кружке света стоял счастливый Демид.

Под его левым глазом растеклась сине – сиреневая лужица.

– Дёмочка, миленький, как я соскучилась! – радовалась девочка. Увидев синяк, спросила: – Кто это тебя так?

– Неудачно приземлился, будучи кастрюлей с кашей! – рассмеялся волшебник.

Он рассказал Василисе, маме, бабушке и Кешке свою историю. Какое это всё-таки счастье, когда семья в сборе.

– Ребятушки, идём обедать! – пригласила бабушка. – Сегодня на десерт тыковка с мёдом.

После сытного угощения счастливый Дёмка валялся на диване, чесал себе пятки «у-ху-хя, у-ху-хя, у-ху-хя», приговаривал:

– Тыковка, хорошо! Люблю тыковку. Не люблю бананы! Теперь люблю овсяную кашу. А море всё-таки лужа!

 

Сказка четвёртая

Я что, умер, что ли?

Дёмка сидел на крылечке дома, и ел из ящика морковку. Морковка в ящик попадала прямо с грядки. Её выкапывали из земли Василиса с мамой. Глядя на это безобразие, Васюшка попеняла чудодею:

– Демид Лукич, ты же взрослый волшебник, перестань есть грязную морковь. Заболеешь!

– Ещё чего, заболею! Прадед мой, дед, отец – все едят морковь прямо из земли, до сих пор живы. Мы, чудодеи, бессмертны и вечны! – самоуверенно ответил Демка, похрустывая оранжевым овощем.

– Смотри, глупый, ленивый Демид, разболится у тебя живот! – вмешалась в разговор мама. – Не пойдёшь с нами в цирк!

– В цирк, в цирк! – радостно закричала Васюшка. – Сегодня в программе дрессировщица Филькина с медведями и слоном Людвигом!

Дёмка нехотя отложил недоеденную морковку в сторону. Цирк он любил, поэтому рисковать не хотел.

В цирк Дёмка собирался тщательно. Надел белый жилетик с красной розочкой в нагрудном кармашке, полосатые брючки и любимые ивовые шлёпанцы. Шлёпанцы из молодой ивы сплёл дед Демида, сносу им не было. Входного билета на маленького чудодея-волшебника не брали, пронесли в цирк в соломенной сумочке. Сумочка была сетчатая, нежаркая, Дёмка устроился в ней удобно, всю дорогу почёсывал пятки «у-ху-хя, у-ху-хя, у-ху-хя».

В фойе цирка было шумно. Родители с детьми раскупали сувениры: светящиеся сабельки, шарики, хлопушки, прочую мишуру. После второго звонка зрители заняли места соответственно билетам. Василиса с мамой сидели в первом ряду возле арены. Демид примостился на плечике у Васюшки, возле самого ушка. Ему было удобно.

– Дёмка, отодвинься от уха! – ёрзая на стульчике, попросила Васюшка. – У тебя в животе урчит грязная морковка. Мне плохо слышно.

Демид послушно отодвинулся на край плеча, ему и здесь было удобно.

Зазвучали фанфары. Представление началось! Шпрехшталмейстер (так называют дядю, который представляет зрителю цирковые номера), объявил выступление гимнастов – акробатов брата и сестры Хрющиковых.

Маленькая девочка, вроде Васюшки, прыгала с ладони на ладонь своему большому, как шкаф, брату. Он стоял на арене, поигрывал мышцами. «Шкаф» бросал тонюсенькую партнёршу то в одну сторону, то в другую, но всегда успевал поймать. Пушинка – сестрёнка в полете выполняла сальто и ловко присаживалась попкой братцу на вытянутые руки. С её лица не сходила счастливая улыбка.

Мгновение… Музыка затихла, будто замёрзла. Зазвучала тревожная барабанная дробь. Брат подкинул сестрёнку высоко, казалось, под самый купол. Зрители замерли от страха: убьётся девочка! Девочка перевернулась в воздухе четыре раза. Раскрыла над собой яркий, похожий на красный мак, зонтик и на нём, как на парашюте, приземлилась точно на голову своему партнёру. Зал взорвался ликующими криками и аплодисментами.

– Вот это девочка! Какая смелая! – зашептал в ухо Васюшке Демид. – Потренируемся – и ты так сможешь, да?!

– Договорились, – отозвалась Василиса, – зонтик у меня есть. Помнишь, тот, похожий на божью коровку?!

После акробатов на арену с визгом и лаем выскочила свора разноцветных крашеных собачек – болонок. Лохматые комочки, одетые в полосатые юбочки, жёлтые штанишки, гоняли по арене мячи. Прыгали через кольца с тумбы на тумбу и тоже очень нравились детишкам.

– Посмотри, – шептал Дёмка Василисе, – расшумелись, пигалицы, как Кешка. Почему мы не взяли его с собой? Он бы задал им жару!

– Вот поэтому не взяли! – улыбнулась Васюшка. – Ты что, соскучился?

Демид не ответил. Сделал вид, что сосредоточился на следующем номере.

На арене установили большой чёрный ящик. Из него как ошпаренный выскочил фокусник. Шпрехшталмейстер громким басом объявил:

– Всемирно известный фокусник – волшебник Иво Койвалакти!

– А почему он волшебник? – спросил Дёмка у мамы.

– Как почему? – удивилась она. – Ты же видел, глупый, он вылез из ящика, хотя туда не залезал. Это волшебство!

– Хе-хе, – усмехнулся Демид, – я, может, и глупый, но точно знаю, что в ящике двойное дно и нет там никакого волшебства!

Маме этого он говорить не стал.

Фокусник метался по арене, вытаскивая из разных ящичков и вазочек кроликов, голубей, разноцветные гирлянды и, под конец, щипаного, облезлого попугая. Попугай, выбравшись на свободу, заорал дурным голосом:

– Б-р-р-раво, Иво! Б-р-р-раво, Койвалакти!

Мама энергично захлопала в ладоши. Она любила фокусы.

Демиду стало обидно. Мама никогда так не веселилась, когда он превращал мышей в мух, а ковёр – в озеро. Дёмке стало скучно. Он закрыл глаза и стал ждать перерыва, который в цирке называется «антракт».

– Демид Лукич, не спи, – толкнула волшебника пальчиком Василиса. – После антракта будет слон Людвиг и медведи!

– Когда будет антракт? – встрепенулся Демид.

– Антракт будет сейчас!

– АНТРАКТ! АНТРАКТ! АНТРАКТ!

Со всех сторон закричали дети. Родители сорвались с мест, и побежали покупать мороженое, сладкую вату, ведёрки с попкорном, прочие сладости. В антракте Демид объелся. Он съел свою и мамину порцию мороженого, три палочки сладкой ваты, большое ведёрко попкорна.

Попкорн ещё оставался в ведёрке на донышке, когда началось второе действие.

– Не надо жевать во время представления! – сказала Васюшка. – Смотри: слон!

На арену вышел большой белый слон Людвиг. На его хоботе сидела дрессировщица Филькина. Дрессировщица обмахивалась веером, растянув в улыбке тоненькие, в ниточку, губы.

Слон осторожно опустил Филькину на арену и осмотрел трибуны. Взгляд его был такой грустный, в глазах стояло так много слез, что сердце Дёмки заболело. Заболело не только сердце, в животе тоже всё урчало и переворачивалось. Слон, с потёртыми до крови боками и коленями, медленно встал на одну ногу, а остальные три по команде дрессировщицы Филькиной поднял вверх. Филькина заставила Людвига переступать с одного большого мяча на другой. Трюк не получался, дрессировщица била слона хлыстом.

– Как жалко Людвига! – всхлипнула Васюшка. – Дёма, что с тобой, почему ты стонешь?!

Демид из последних сил улыбнулся Васюшке, приподнялся на цыпочки, втянул в себя животик и тихо запел:

Допев до конца, Дёмка исчез. Исчез и слон, вместо него на арене появился маленький резиновый надувной слоник. В цирке наступила тишина. Только дрессировщица Филькина испуганно шмыгала носом. На глазах у всего зала слоник стал раздуваться. Он рос, рос, а когда вырос до размеров трёх больших слонов, неожиданно лопнул! Салютом на зрителей посыпалось цветное конфетти, яркие шарики. В руках каждого ребёнка оказалась большая мягкая игрушка. Не просто мягкая игрушка, а именно та, о которой этот ребёнок мечтал.

Когда представление окончилось, Васюшка с мамой вернулись домой. Дёмка мятой тряпочкой лежал в кружке света от настольной лампы. Глаза его были закрыты, он тяжело дышал, сильно стонал от боли.

– Я так и знала: заболел! – воскликнула мама. – Объелся грязной морковью и прочей ерундой. Васюшка, тащи быстро клизму, воду и горькое лекарство. Будем лечить нашего чудодея.

Целых три дня, не открывая глаз, Демид лежал на подушке в постели Василисы. Он похудел, осунулся. Теперь вместо трёх складочек на шее у него осталось только две. Девочка отпаивала его лекарствами, умывала личико чистой водой, меняла тельняшки.

– Дёмочка, не умирай, пожалуйста! – просила Васюшка.

– Лу-к-к-ич, не умирай, пр-р-рохвост! – верещал рядом Кешка.

– Я что, умер что ли? – приоткрыв один глаз, спросил волшебник.

Мама, бабушка, Василиса и Кешка обрадовались: Демид выздоравливал.

– Как тебе понравилось в цирке? – спросил ещё слабенький чудодей. – Я не досмотрел программу…

– Ох, хитрюга! – улыбнулась Васюшка. – Ты сам знаешь, твой фокус с надувным слоником был самый лучший. Все дети остались довольны. Тебе не удалось посмотреть медведей? Но ты не расстраивайся! Жалко их. Бегают по арене в сарафанах. Ездят на велосипедах, играют на гармошках. А на мордочках тоска. Хотят в лес, бедняги, к своим деткам!

Вечером вся семья смотрела мультфильмы по телевизору. Демид тоже поглядывал на экран. После мультфильмов началась программа «Новости».

Мама приказала всем притихнуть: это была её любимая программа. Диктор с вытянутым от удивления лицом объявил:

– Три дня назад, во время представления, у дрессировщицы Филькиной исчезли все звери. Медведи замечены с вертолётов в глухом таёжном лесу. Они одеты в цветастые сарафаны…

– Недоработочка вышла у нашего чудодея, – хихикнув в кулачок, тихонько сказала бабушка.

– Сейчас всё исправим, – усмехнулся Дёмка и что-то зашептал.

– Вот теперь всё в порядке, нет больше сарафанов! – сказал Демид, блаженно растягиваясь на подушке дивана.

– А слон где? – улыбнулась Васюшка.

– Где, где? В Караганде! – съязвил Демид. – В Африке, конечно, где же ему ещё быть?

Волшебник прикрыл глаза и улыбнулся, почёсывая пятки «у-ху-хя, у-ху-хя, у-ху-хя».

 

Сказка пятая

Спасайся кто может!

Кешка сидел на веточке в саду, грел на солнышке брюшко. Глазки его щурились от удовольствия, а ушки прислушивались к звукам на улице. Соседские голуби курлыкали на печной трубе дома. Голуби любили сплетничать, они знали всё про всех. С утра до вечера девочки-голубки обсуждали пропадающих непонятно где мальчиков-голубей, а когда те возвращались, все повторялось наоборот: голуби обсуждали голубок. Иногда голубиная стая судачила о прохиндеях котах и коварных кошках. Кошки с птицами враждовали с самого рождения. В открытой драке кошки побеждали не всегда. Победа была за ними, когда они нападали исподтишка, подбирались тихо, крадучись.

Кешка был своим среди местных птиц. Его уважали, к нему прислушивались. Он один понимал язык животных и людей. Мог говорить на птичьем и человечьем языках.

Однажды Кешка подслушал странный разговор. Разговор шёл о мусорных баках и о спасении кошачьих жизней.

Не любили люди мусорные баки. Решили их убрать. Вместо них пустить по улицам посёлка мусороуборочную машину. Так и сделали. Машина подходила к одному из домов, громко гудела. К ней мгновенно сбегались люди с вёдрами. Они сгружали мусор прямо в большой бак машины. На месте старых мусорных контейнеров разбили яркие клумбы. Клумбы Кешке нравились, в посёлке стало чище, запахло цветами.

Это пришлось по нраву всем, кроме бродячих кошек. Мусорные баки давали им еду. Люди иногда выбрасывали и хорошие продукты. К бакам стекалось много любителей покопаться в ненужной еде, в том числе ловчилы-мышки. Любопытные мышки были основной добычей кошек. Не стало баков – не стало мышек. Кошки начали голодать. Надо было спасаться, и кошки объявили общий сбор.

Попугай Кешка уселся рядом на дереве, подслушал всё, о чем сговаривались кошки.

– Ловить будем всех птиц от мала до велика, – говорил старый задрипанный одноглазый кот.

– И воробьёв, и голубей, и сорок. Здесь уж не до жиру! Кто поймает пёстрого попугая Кешку, тому приз – две свеженькие мышки! У кого какие предложения?

По кошачьим рядам прошёл гул одобрения. Всем сразу захотелось приз – двух свеженьких мышек.

– Предлагаю план! – завизжала рыжая хромая кошка. – Одни из нас, кошки-артистки, отвлекают внимание пернатых, устраивают кошачьи игры. Птицы любопытные, обязательно усядутся поглазеть. Другие кошки, кошки-охотники, незаметно подкрадываются и хватают зазевавшихся птах. Добычу делим пополам!

На сём и порешили.

Кешка, прослушав всё от начала до конца, чуть не свалился с ветки. Вот была бы потеха: прямо кошкам в пасть! Когда кошки разошлись, Кешка что было духу полетел к Демиду.

– Слушай, Лу-к-к-кич! Давай на время помиримся! – закричал он. – Ты симпатичный парень, я приятный попугайчик, что нам делить? У меня есть информация: к-к-кошки хотят меня съесть!

– С этого места давай неторопливо и по порядку! – усмехнулся волшебник.

Кешка подробно рассказал всё, что слышал.

– Замечательно! – сощурил глазки Демид. – Кошки тебя сожрут! Я наконец останусь один. Вся Васюшкина любовь и внимание достанутся мне!

Кешка обиженно заворчал. Дёмка чуточку полюбовался видом обиженного попугая, погодя смилостивился:

– Ладно, не кряхти. Шучу! У меня тоже есть план!

План состоял в следующем: как только кошки подберутся к зазевавшимся птичкам, раздастся оглушительный свист. Свистеть будет Демид, уж он умеет свистеть пронзительно и противно. Птицы, как по команде, взлетают – кошки остаются с носом.

Много дней кошки оставались с носом. От голодухи они совсем озверели. Больше всех потешался попугай Кешка:

– За меня, боевого разведчика-попугая, две свеженькие мышки? Всего две! Получайте, драные кошки: ни птичек вам, ни мышек!

Попугай упивался победой, он так расслабился, что потерял бдительность. Беду не надо просить, она приходит сама, и она пришла.

Кошка лежала под кустом смородины. Казалось, спала. Однако это было не так. Из-под чуть-чуть приподнятых век на Кешку смотрели два злющих зелёных глаза. Самоуверенный попугай заигрался в разведчика, он подлетел к противнику совсем близко. Демид наблюдал за происходящим из открытого окна. Волшебник сразу понял: приз в две свеженькие мышки – у кошки в кармане. Он привстал на цыпочки, втянул в себя животик и запел:

– Фу, как неудобно на четырёх лапах, – подумал Демид, превратившись в собаку.

В следующее мгновение кошка с раскрытой пастью кинулась на Кешку. Не долетев до попугая совсем чуть-чуть, плутоватая хищница с размаху ударилась мордой о землю. Кто-то держал её за хвост.

– Голову откушу, глаза выцарапаю! – озверела кошка.

Обернулась и увидела: на её хвосте лапой стояла огромная мордатая собака зловещей породы. Кошка издала жалкий попный звук, рванула прочь и оставила под лапой собаки свой хвост.

– Это наша добыча! – закричал Демид-собака, победно помахивая кошачьим хвостом.

– Осторожно, Лу-к-к-кич! – в голосе Кешки вместо радости звучала тревога. – Обернись! За тобой живодеры-собаколовы!

Демид-собака не успел обернуться. Колючая, вонючая сетка упала на его морду. Собаколовы скрутили Демида-собаку в тугой клубок. С силой бросили в железный ящик. Стало темно. Очень темно и страшно. Демид-собака увидел свет только в большой клетке. Туда его затолкали живодёры. Здесь он был не один. В углу, прижимаясь к стенке, дрожали три собаки: болонка, овчарка и лайка.

Демид-собака неподвижно лежал до самого вечера. Чудодей думал: превращаться обратно в человека или выяснить, что здесь происходит? Ночью, когда собаколовы ушли, Демид-собака спросил:

– Почему вы здесь?

– Нас привезли сюда умирать, – за всех ответила овчарка. – Завтра всем сделают укол, мы уснём навсегда. Нам всё равно. Мы устали жить. Тебя, дружище, тоже ждёт вечный сон.

– Не факт! – усмехнулся Демид-собака. – Ну-ка, девчушка, расскажи мне свою историю, – попросил он болонку.

– Я жила в большом светлом доме, – чихая и прикашливая начала рассказ собачка, похожая на тощий грязный комок. – Меня очень любила хозяйка. Почти каждый день она расчёсывала мне шёрстку. Привязывала разноцветные банты. Кормила только самой вкусной едой. Хозяйка хвасталась мною перед своими подругами, они ей завидовали. Однажды одна из них пришла с новой собачкой, французским мопсом. Мопс был наглым, но модным. Хозяйка купила такого же. Меня выкинула на помойку. Я стала не нужна! Не удалось мне прижиться и в стае бездомных собак. Они всё могут, умеют, а я не могу добыть себе еды. У помойки меня выловили живодёры. Зачем же я буду жить?! – собачка сжалась, завыла тонюсеньким голосом.

– Не реви! – поднял лапу Демид-собака. – Слушай меня. Расскажу тебе другую историю. В нашем посёлке живёт мальчик. У него хорошие, добрые родители. Мальчик тоже хороший и добрый. Есть у него мечта: он хочет собачку, маленькую, беленькую – такую, как ты. Родители его не против, только денежек у них нет на такую собачку. Мальчик смотал клубок шерсти, надёргал в нем петелек – это и есть его собачка. Только она не живая. Я думаю, вы друг другу понравитесь.

– Как зовут мальчика? – тихо спросила болонка.

– Андрюшка! – Демид-собака привстал на всех четырёх лапах на цыпочки, втянул животик и запел:

Болонка растворилась в воздухе, остались только прозрачные искрящиеся пузырьки.

– У тебя что за история? – Демид-собака посмотрел в сторону овчарки. – Ты воин, встряхнись!

– Я не воин, я друг! – откликнулась овчарка. – У меня был хозяин. Он любил меня и ещё свой мотоцикл. Меня он любил больше. Мы часто гонялись наперегонки по просёлочной дороге. Он – на мотоцикле, я – бегом. Хозяин был самым большим моим другом. Мы все делали вместе. Однажды на дороге его сбила чёрная машина. Я ничего не мог сделать, только лаял. Лаял громко. Люди услышали, приехали на белой машине с красным крестом. Они увезли друга. Три года я ждал его там, но он не вернулся. Потом на меня набросили сетку, привезли сюда. Живодёры сказали, что друга нет. Мне некому больше быть другом…

– Ошибаешься! – перебил овчарку Демид-собака. – Тебя ждёт девочка. Зовут её Катюшка. Она живёт рядом со мной. В большом высотном доме на двенадцатом этаже. Родители девочки работают, бабушки у неё нет. Катюшка всегда дома одна. Только вечером после работы папа выводит девочку погулять. Катюша знает, что такое луна, но она не знает, что такое солнце. Солнце она видит только в окно. Она не подозревает, что оно тёплое. Мама не разрешает Катюшке гулять днём одной. Она маленькая, может попасть в беду. Девочке нужен защитник, друг.

– Давай читай свои стихи, – повеселела овчарка. – Я готов!

– Понимаю, – виновато улыбнулся Демид-собака, – стихи не шедевр! У меня лучше есть. Хотя для Катюшки и овчарки они будут лучшими в мире. Ради этого стоит творить!

От овчарки в клетке остался только старый ошейник.

– Теперь мы с тобой вдвоём, – сказал Демид-собака, глядя на лайку. – О тебе я всё знаю сам. Сын твоего хозяина рассказывал моей Васюшке о своей собаке лайке. Раньше он жил с родителями на севере. Ты была главной собакой в ездовой упряжке, самой быстрой, самой ловкой. Твоя постель была белым сугробом, светом – северное сияние, другом – северный олень. Теперь ты живёшь в душной квартире, гуляешь по асфальту, валяешься в грязном городском снегу. Такая жизнь тебе не по душе. Ты сама пришла на живодёрню?

– Это так! – ответила лайка. – Я поняла: ты не простая собака. Ты волшебник! Можешь отправить меня обратно на север! Но как же ты? Останешься здесь один? Я знаю законы домашних чудодеев, мне рассказывали на севере местные колдуны-шаманы. Пока тебя не отдадут, или не выгонят, или не выбросят добровольно, ты сам не можешь уйти отсюда. Я останусь с тобой!

– Мне не нужны такие жертвы, дружище, – улыбнулся Демид-собака. – У меня есть верные друзья. Они не оставят меня в беде. Я верю!

Демид-собака привстал на цыпочки и уже хотел пропеть заклинания, но не стал. Он тяжело опустился на задние лапы, взгрустнул:

– Жалко расставаться! Мы могли бы стать настоящими друзьями, – Демид-собака потёрся мордой о морду лайки. – Лети!

Через секунду Демид-собака остался в клетке один. В следующую секунду в ворота живодёрни громко застучали. Собаколовы отворили створки, в них вихрем ворвались мама, бабушка, Васюшка и Кешка. Мама так громко кричала, топала ногами, что живодёры закрыли ладонями уши от греха подальше и, не мешкая, вытолкнули Демида-собаку из клетки. Кешка сидел у Васюшки на плече, бил себя крылом в грудь и вопил:

– Я тебя спас! Я рассказал им, куда тебя увезли! Я твой спаситель. Мы в расчёте!

Дома Демид принял свой обычный вид. Первое, что он сделал, – согнал Кешку с плеча Васюшки:

– Моё место! Не занимать!

– Ах ты неблагодарная с-с-с…! – завопил было попугай, но осекся.

Слово, которое он хотел произнести, было «свинья», а это уже слишком! Поэтому Кешка просто громко крикнул:

– Война продолжается!

Он взлетел и неожиданно клюнул Дёмку прямо в маковку.

– Ну вот, всё встало на свои места, – проворчала бабушка. – Пошла готовить оладушки.

Так закончилась наша история. Хотя нет, она не могла так закончиться. Мы забыли про бездомных кошек. Без мусорных баков кошки совсем отощали и уже не могли ловить ни мышей, ни птиц.

– Кошек жалко, помрут! – Дёмка задумчиво почесал указательным пальцем ушко.

– Демид! – удивилась Васюшка. – Ты что, задумал вернуть помойные ящики?

Волшебник не ответил, он тихонько пел, а когда закончил, сказал:

– Помойка не на улице, помойка в головах злых людей. Я просто немного поправил им мозги. Кстати, злых людей оказалось не так уж и много.

Демид улёгся на диван и принялся почёсывать себе пятки «у-ху-хя, у-ху-хя, у-ху-хя».

На следующий день в посёлке у ворот каждого дома стояла миска с едой для бездомных собак и кошек. Они и сейчас там стоят.

 

Сказка шестая

Пугало огородное

Сегодня в семье праздник: бабушке на кухню купили телевизор. Бабушка давно мечтала о нём. Все в большой комнате смотрят интересное кино, а бабушка на кухне жарит оладьи.

– Ничего посмотреть не могу! – сокрушалась бабушка. – Бегаю туда-сюда. Подарите в конце концов мне маленький кухонный телевизор. Иначе голодайте!

Бабушка была права: некрасиво получалось. Семья насмотрится телевизор, идёт ужинать, а бабушка, как всегда, ни при чём. Пришлось купить к телевизору и новую, мощную антенну. Старая с трудом тянула сразу два телевизора.

Новая антенна была похожа на огромный ветвистый рог оленя. Чтобы установить рог на крышу, пришлось просить у соседей длинную лестницу. Демид с Кешкой сидели на подоконнике и наблюдали, как мужичок-установщик антенн ползёт по этой лестнице вверх.

– Старую антенну, наверное, сбросит с высоты, поломает! – почесал затылок Дёмка. – Надо ему помочь осторожно спустить антенну. Кешка, возьми в клюв верёвку, лети на крышу. Я сейчас подойду.

– Зачем тебе это старьё, пусть кидает! – заартачился попугай.

– Превращу в полено! Лети, говорю!

Кешка не стал пререкаться, взял в клюв верёвку и полетел на крышу. Антенну спустили осторожно, не поломав ни одной проволочки. Демид бережно спрятал её в сарай.

– Пригодится ещё! – сказал он.

Новая антенна величаво возвышалась над крышей дома, она будто парила в воздухе.

– Видимость хорошая, но со старой было не хуже, – сказала мама.

Зря она это сказала. Почему зря? Потому что новая антенна услышала.

– Со старой не хуже? – зло проскрипел ветвистый рог. – Сравнила меня! Ме-е-ня! Первоклассную антенну, красавицу, с ржавой железякой! Я вам покажу видимость! Я вам покажу звук! Жалеть будете!

Мама не услышала угроз новой антенны, ей показалось, что это ветер-забияка ворчит в ветках деревьев.

На дворе стояла серая, с дождями и слякотью, осень. Листья с деревьев ещё не опали, но уже почернели. Солнце показывалось редко даже в полдень. Грустно было дома. По телевизору нечего было смотреть. Программы шли неинтересные. Фильмы – страшные. Развлекательные шоу – глупые.

В один из таких ненастных дней бабушка посмотрела в газете новую программу телепередач, крикнула из кухни:

– Ребятки, сегодня по телеящику хорошую детскую сказку будут показывать. Здесь в программке написано: сказка светлая, нежная, заканчивается свадьбой главной героини с героем.

К назначенному часу вся семья во главе с бабушкой сидела у телевизора.

Фильм действительно был очень красивый. Но опять какой-то тревожный. Рассказывал он о маленькой принцессе, которую украла злая ведьма. Ведьма заточила принцессу в большой высокой башне. Когда принцессе исполнилось восемнадцать лет, она захотела увидеть своих родителей. Злая ведьма не отпускала её, потому что у принцессы были золотые светящиеся длинные-длинные волосы. Они, стоило только ведьме прикоснуться к ним, давали ей молодость. В фильме смелый юноша должен был освободить принцессу, а в конце фильма жениться на ней. К сожалению, этого не произошло. Васюшка очень расстроилась, фильм кончился грустно. Принцесса осталась в башне, юноша умер, а безутешные родители так и не дождались своей доченьки.

Мама недоумевала:

– Мне подружки говорили, фильм должен кончиться хорошо. Весело, счастливо. Правда, они смотрели его в кинотеатре. Может быть, мы отвлекались и что-нибудь просмотрели. Пойдёмте в кино, посмотрим ещё раз внимательнее.

Так и сделали. На следующий день пошли в кино. Как всегда, Демид попал в кинозал в соломенной сумочке и, как всегда, уселся Василисе на плечико. При входе в зал всем раздали волшебные очки. Очки превращали нарисованный мультик в живой. Герои фильма были совсем рядом. Бабочки летали прямо перед лицом, казалось, они могут сесть на нос. Это было неожиданно, необычно, интересно. Дёмка сидел без очков, для него не нашлось нужного размера. Пока зрители любовались необыкновенной сказкой, Демид крутил головой по сторонам. И кое-что заметил странное… Между рядами, под креслами, кто-то ползал. Тихо, почти незаметно.

– Странно, – прошептала мама на ухо Васюшке, – как будто другой фильм смотрим. По телевизору он был совсем иным. Каким-то сумрачным, неприятным. А здесь светлый и радостный.

Демида мало интересовал фильм, его больше занимало то, что происходило в тёмном зрительном зале.

– Что-то тут не то! Кто там крадётся? – думал про себя Дёмка. – Это воришки! Точно воришки! Пока люди смотрят фильм, они тянут из сумочек кошельки. И у нашей мамы стянули. Ах ловкачи, ах прохвосты! Ничего, я их проучу. Кончится фильм – они увидят фокус-покус! Демид встал на цыпочки, втянул в себя животик, совсем тихонько запел.

– Дёмка, перестань пыхтеть, ты мне мешаешь смотреть, – зашептала Васюшка. – Посмотри лучше, юноша ожил, спасает принцессу, а у нас в телике он умер!

– Что, чего? – изумился волшебник и вгляделся в экран.

Действительно, в фильме принцесса уронила на юношу волшебную слезу. Он ожил. Юноша отрезал девушке её прекрасные волосы, они приносили ей только беду. Принцесса не перестала быть красавицей. Новая стрижка ей очень шла. А вот ведьма, как говорит Васюшка, совсем «пристарилась», развалилась, как трухлявый пень. Герои нашли родителей принцессы, сыграли свадьбу. Ура! Ура! Ура!

Зрители наградили фильм аплодисментами. В зале начал постепенно загораться свет. Зрители потянулись к выходу.

И тут началось! Сумочки, из которых мошенники вытянули кошельки, принялись неистово мигать разноцветными лампочками и орать полицейскими сиренами. Сами мошенники не могли встать с места, сидели, как приклеенные к креслам. Украденные кошельки в их карманах тоже мигали и орали. Ловкачи-воришки были похожи на сверкающие новогодние гирлянды.

Мама наклонилась к соломенной сумочке, в которую успел залезть Демид. Чудодей почёсывал пятки «у-ху-хя, у-ху-хя, у-ху-хя». Она что-то тихо спросила Дёмку, а тот так же тихо ответил.

Мама вышла на середину зала и громко сказала:

– Пока мы смотрели фильм, эти воришки, – мама указала на приклеенных к креслам пацанов, – украли наши кошельки. Встать с места они не смогут до тех пор, пока всё не вернут. Проверьте свои сумочки, они горят тем же светом, что и украденные кошельки. Зрители ручейками потянулись каждый к своему воришке. Как только гирлянды погасли, ловкачи смогли встать с кресел.

– Теперь слушайте и запоминайте! – строго сказала мама. – Как только вы что-нибудь где-нибудь стащите, будет то же, что и сейчас!

Воришки пулей вылетели из кинозала.

По дороге домой вся семья смеялась до слёз.

– Спасибо за фокус-покус, Демид! – сказала бабушка.

Дёмке было не до похвалы. Он обдумывал, почему один и тот же фильм в кинозале и по телевизору так не похожи друг на друга.

Когда семья вошла во двор своего дома, волшебник посмотрел на антенну. Она сияла самодовольной, ядовитой улыбкой.

– Кешка, возьми в клюв верёвку, лети на крышу. Я сейчас подойду, – крикнул Демид.

– Ещё чего, что я тебе – таскатель? – заартачился попугай.

– Превращу в полено! Лети, говорю!

Кешка не стал пререкаться, взял в клюв верёвку, полетел на крышу.

Антенну откручивали долго. Она сопротивлялась каждой своей гаечкой, каждым своим винтиком. Когда железяку спустили на землю, Дёмка пояснил:

– Вот эта, бесстыжая, показывала нам то, что хотела она! Возомнила себя главной! Все передачи переврала. Поэтому фильмы были такие жуткие. Шутки такие скучные. Песни такие противные. Настроение у нас такое скверное. Кешка, тащи нашу старую антенну, будем устанавливать! Видишь, пригодился старый друг!

– Ещё чего, что я тебе – устанавливатель?! – фыркнул попугай.

Демид не стал уговаривать попугая, он приподнялся на цыпочки, втянул в себя животик.

– Шучу! Шучу! Нечего меня п-п-п-пугать! – Кешка метнулся в сарай за антенной.

Старую добрую антенну установили быстро. Видимость была прекрасная, звук чёткий, ясный.

– Старый друг лучше новых двух! – радовался Дёмка.

– Куда эту будем девать? – спросила Васюшка.

– Кешка, неси старый мамин плащ и дырявую соломенную шляпу! – скомандовал чудодей.

– Что я тебе – та…, – Кешка осекся на полуслове, обречённо махнул крылышком и полетел выполнять задание.

Демид подхватил антенну, побежал в огород. Он воткнул антенну в землю, а тут и Кешка с вещичками подоспел. Чудодей обрядил брюзжащую антенну в старый мамин плащ и дырявую соломенную шляпу – получилось отличное огородное пугало.

– Замечательное пугало! Я молодец! – удовлетворенно хмыкнул Демид.

– А я! А я! А я! – икал попугай.

– И ты! – согласился волшебник, с удовольствием почёсывая пятки «у-ху-хя, у-ху-хя, у-ху-хя».

 

Сказка седьмая

Царь горы

Демид сидел на самом коньке крыши и наблюдал, как Васюшка катается со снежной горы. На горе было полно ребят с ледянками, санками, лыжами. Васюшка строго-настрого запретила Дёмке приближаться к горе.

– Нечего меня опекать. Я ничего не боюсь и справлюсь сама! – твёрдо сказала девочка.

Гору собирали всем посёлком. Родители притащили тележки. Грузили в них снег и свозили его в определённое место. Гора получилась высокая. Папы детишек сами прокатали на ней санный путь. По обеим сторонам пути были насыпаны крепкие, утрамбованные снежные бурты. Даже самый маленький ребятёнок не мог вылететь с горы куда угодно, а катился только туда, куда было нужно. Дети гуськом по порядку забирались на верхушку склона, скатывались и визжали от удовольствия. Домой ребятишки приходили усталые, мокрые от снега, со щёчками – спелыми яблочками. Демид с удовольствием наблюдал за Васюшкой.

– Как только не боится?! – думал чудодей. – Стоя скатывается на ледянке, настоящая Царица горы.

У Демида в детстве царём или царицей называли самых смелых чудодеев-волшебников.

Однажды на гору пришёл рослый мальчик. У него не было ни ледянки, ни санок, ни лыж. У него был снегоход! Очень большой снегоход. Он едва помещался в колее горы.

– Мальчик, хочешь, я дам тебе свою ледянку? – предложила Васюшка. – Ты можешь кататься на ней сколько хочешь. Я подожду. Только не надо спускаться на снегоходе. Он у тебя такой огромный. Ты разобьёшь гору!

– А мне всё равно, будет вам, где кататься, или нет, – равнодушно ответил мальчишка. – У меня снегоход, значит, я Царь горы! Вы мои подданные. Мне, царю, не пристало думать о вас. Разобью эту гору. Сделают другую!

– Так ты можешь остаться один, мальчик, – грустно ответила Васюшка и потащила свою ледянку домой. Остальные ребята тоже покидали гору.

– Подумаешь! – вслед им крикнул мальчишка. – Мне одному лучше, никто не болтается под ногами! Он завёл снегоход и начал распахивать склон горы.

Демид, к которому присоединился Кешка, перебрался погреться к печной трубе дома. Всё, что произошло на горе, чудодей видел и слышал. Особенно ему не понравилось грустное лицо Василисы, её готовые заплакать глазки.

– Ух, как я не люблю, когда она плачет! – зябко поёжился Демид.

– Вот вонючка! – возмутился попугай. – Всю гору раз-з-змолотил!

Демид привстал на цыпочки, втянул в себя животик и запел:

– Ну вот как-то так, – сказал Дёмка, почесав себе маковку, – расстроился я очень, поэтому и стих неказист!

Алька (так звали мальчишку) пришёл домой довольным. Накатался всласть.

На следующее утро он решил погоняться на снегоходе по льду реки. Оделся потеплее, вышел во двор. На дворе стояла ОСЕНЬ!

– Ничего себе! – подумал мальчишка. – Ещё вчера падал снег, навалил сугробы. Сегодня – лужи, слякоть, грязь. На улице – никого. Скучно! Пойду домой!

Алька вернулся домой и весь день провалялся в кровати, играл в компьютерные игры, смотрел мультики. К вечеру пришли с работы родители. Алька обрадовался: как хорошо, теперь он дома не один.

– Не заболел, сынок? – спросила мама. – На улице такая хорошая погода! Снежок идёт. Ребята новую горку делают. Вчера кто-то старую сломал. Веселятся, галдят. Иди погуляй, ещё не поздно!

Алька вихрем выбежал на улицу. На дворе стояла хмурая, мокрая осень. Большая тёмная туча висела прямо над Алькиным домом. Она вот-вот должна была заискрить молнией. Алька вернулся. Дома не было ни зимы, ни осени. Дома было хорошо, уютно.

Несколько дней подряд мальчишка выходил на улицу, несколько дней подряд уходил обратно в дом: улица была пуста, неприветлива. Осень. Дождь. Слякоть.

Сидеть дома Алька больше не мог. Утром он решил пойти на речку, посмотреть, как птицы готовятся к перелёту.

На реке было шумно. Тут и там взлетали стаи уток. Они строились вереницей и с громким кряканьем направлялись в тёплые края. В камышах Алька заметил двух больших бело-розовых птиц. Они, казалось, не собирались улетать. Птицы стояли у гнезда с раненым птенцом. Птенец был уже достаточно взрослым, мог бы лететь сам, если бы не огромная кровавая рана на крыле. Алька подошёл ближе. Птицы его не испугались, они смотрели на него печальными глазами. Мальчик стал наведываться к ним несколько раз в день. Он носил им корм, перевязывал раненое крыло. Несмотря на это, птенцу становилось всё хуже и хуже. Большие птицы не оставляли его одного: вдруг опять случится беда. Ночи становились холодными. Птицы мёрзли, слабели. Однажды Алька увидел, как кошка подбиралась к гнезду. Он отогнал хищницу.

– Скоро к вам придёт зима, – сказал мальчик. – А я, вероятно, останусь навсегда в осени, и я не знаю, как вам помочь! Вы погибнете! Я совершил ошибку, обидел ребят. Разломал горку. Зима прогнала меня обратно в осень. В осени я один! Как мне исправить это?

– Иди к ребятам домой. Дома нет ни зимы, ни осени, – едва слышно сказала бело-розовая птица. – Попроси помощи, может быть, тебя простят?

Алька вспомнил девочку на горе: кажется, её звали Василисой и она была его соседкой. Мальчик со всех ног бросился к дому знакомой девочки. Сердце его гулко стучало.

– Только бы не ошибиться, – думал Алька. – Только бы она была дома!

Дверь ему открыла Васюшка.

– Ты пришёл за ледянкой?

– Я пришёл за помощью! – ответил мальчик.

Василиса выслушала рассказ про осень, про пустые улицы, про раненых птиц. Дёмка с Кешкой были рядом. Кешка удовлетворённо почёсывал клювиком брюшко.

– Ты же не боялся остаться один? – заметил Демид. – Разве это не так?

Алька вскинул чубатую голову:

– Я виноват! Я не прошу вернуть меня в зиму, я прошу торопиться, – ответил Алька. – Птицы погибнут. Они замерзают!

– Дёмка! – воскликнула Васюшка. – Твои фокусы-покусы?

– С осенью – мой фокус, – ответил волшебник. – Про птиц не знал! Уверен, их покусала лиса. Птиц будем спасать. Кешка, поищи нашу тележку!

– Ещё чего, что я тебе – искатель? – затараторил возмущённый Кешка. – В сарае она стоит цела-целёхонька. Спасать птиц меня возьмёте?

– Куда тебе! – отмахнулся Демид. – Замёрзнешь, простудишься, обчихаешься. Спать не дашь!

– Ага-ага-ага, как славу делить, так всё вам! Как тележку искать – мне! – замахал крыльями Кешка.

– Так ты тележку уже нашёл! Считай, полдела сделано! – вмешалась Васюшка.

– Правда?! – восхитился попугай. – Я один сделал целых полдела? Значит, мне одному дадут половину пирога?

– Пирог будем делить поровну на всех, – сказала, входя в комнату, бабушка. В её руке был половник. Она строго посмотрела на Кешку. – Ты от половины пирога не лопнешь?

– Ага-ага-ага! – опять затараторил Кешка. – Как полдела делать, так Кешуня, а как пирог делить, так всем поровну?! Пусть Дёмка знает, что он от моей половины отъедает!

– Прекрати галдеть, курица! – топнул ножкой Демид. – Птицы в опасности. Свою половину я сам себе заработаю!

– Ага-ага-ага! – не унимался попугай. – Моя половина, твоя половина. Где Васюшкина, бабушкина и мамина? Караул-л-л! Зачем мы его взяли? Он нас всех объест!

– Прекрати истерику! – замахнулась половником на попугая бабушка. – Чего ты торгуешься? Сейчас главное – жизнь птиц. Пирог мы разделим потом…

– Нич-ч-чего Кеша не торгуется, Кеша уточняет, – насупился попугай, а про себя подумал: «Большой кусок пирога у него будет точно. Это главное! Ах, как он пахнет из бабушкиной кухни!»

– Вперёд, ребятки! – скомандовал чудодей Демид. – Нас ждут великие дела!

Васюшка с Алькой вытянули из сарая большую садовую телегу. Дёмка сделал в ней гнездо из мягкого лебяжьего пуха, который бабушка насобирала для подушек. Ослабевших, полузамёрзших птиц бережно перенесли на свежую постель. Тележку покатили в новый, только что выстроенный Алькиным папой курятник.

В курятнике пахло сеном, свежим зерном. Куры обрадовались новым жильцам. Никогда в их куриной жизни они не имели честь быть знакомыми с такими прекрасными, гордыми птицами. Кудахтанье продолжалось до самой ночи. Курицы несколько раз подряд подходили знакомиться, выражать своё почтение. Так бы и продолжалось до самого утра, если бы не пришла мама Альки и не выключила свет. Первую ночь птицы спали спокойно в тепле и уюте. Первую ночь они были накормлены и не боялись за своего птенца.

Рано утром Алька побежал проведать обитателей курятника. Он бежал по свежевыпавшему снегу, даже не замечая, что зима пришла к нему вновь. У ворот его ждали друзья: Васюшка, Дёмка и Кешка. Кешка сидел на плече у Василисы, переминался с ноги на ногу от нетерпения.

– Вор-р-рота открывай! Открывай вор-р-рота! – тараторил попугай. – Дай с родственниками познакомиться!

– Какие они тебе родственники? – съязвил Демид. – Ты попугай, домашняя курица, а они благородные птицы!

– Я – кур-р-рица?! Я – кур-р-рица?! – завизжал Кешка. – А ты! А ты! Пр-р-рохвост и объедала! Мой кусок пирога слопал, свой слопал и Васюшкин тоже!

– Не ври, Кешуня, – Василиса легонько дёрнула Кешку за хвостик. – Всем достался свой кусок пирога.

– Мне половину обещали, – всхлипнул попугай.

Алька зачерпнул ладошкой немного снега, легонько высыпал его на голову попугаю.

– Освежись! Конечно, ты благородная птица, – добродушно сказал мальчик. – Давайте не будем ссориться. Пойдёмте лечить птиц.

Алька первым побежал к курятнику. Дёмка весело подмигнул Васюшке:

– Напрасно ты ругала меня за фокус-покус. Урок с осенью пошёл ему на пользу. Видишь, какой хороший парень получился! Жаль, ножки в валенках, нельзя почесать пяточки от удовольствия «у-ху-хя, у-ху-хя, у-ху-хя».

 

Сказка восьмая

День рождения короля

 

Был обычный семейный вечер. Всё как всегда. Правда, в гости к Васюшке пришёл её новый друг Алька. Алька с недавних пор был не только соседом по дому, но и соседом по парте. Сейчас друзья играли в настольный футбол. В ворота Васюшке Алька забил третий гол. Она злилась. Демид хотел вмешаться и немного подколдовать, чтобы подправить игру, потом решил: пусть выкручивается сама. Кешка тёрся на кухне рядом с бабушкой, мешал ей готовить ужин. Демид с мамой смотрели новости по телевизору.

Показывали день рождения короля острова Попейрас. Король, весь в белом, светился от счастья, как Васюшкина любимая настольная лампа. Его Величество принимал от приглашённых гостей подарки и складывал их в специальную подарочную кучу. На праздничном столе короля красовались разные заморские яства.

– Уж не знаю, насколько это вкусно! – сказала мама. – Но сделано красиво. Слушай, Дёмка, когда у тебя день рождения? Что-то мы никогда его не праздновали.

– Сам не знаю, – почесал макушку Демид. – Родился я очень давно. Ни мой отец, ни дед никогда не праздновали день рождения. Прадед отмечал век рождения каждые сто лет. Потом и он бросил. Обидно, одним праздником у меня меньше, чем у всех!

– Давай мы тебе назначим день рождения! – предложила мама. Ей самой так понравилась эта мысль, что она подпрыгнула от удовольствия. – Хочется праздника!

– Давай! – подпрыгнул за мамой Демид. – Завтра! Завтра! Всё, решено: завтра мой день рождения!

– Мы не успеем приготовить праздничный стол, – запричитала бабушка, – испечь торт!

– Мы тебе поможем! – из другой комнаты закричали Васюшка и Алька.

– Ну вот, я, как всегда, ни пр-р-ри чём! – возмутился Кешка. – Почему эта мысль не пришла в самую умную здесь – мою – голову? Ладно, пойду делать подарок!

С обиженным видом попугай вылетел из комнаты, нервно подрыгивая ногой.

На следующее утро в доме царила суматоха. Все бегали, стараясь успеть к вечеру не только приготовить стол, но и сделать подарки.

– У меня торт готов! – крикнула бабушка из кухни. – Сколько свечей будем ставить?

Дёмка лежал на диване, чесал пятки «у-ху-хя, у-ху-хя, у-ху-хя». Как виновника торжества, его освободили от всех дел.

– Думаю, надо ставить одну, – задумчиво произнёс Демид. – Я у вас один-единственный!

– Я вторинственный! – заорал Кешка. – Васюшка – третинственная. Алька – четверинственный. Мама и бабушка…

– Умник какой! – перебил попугая Демид. – Они тоже все единственные. Таких больше нет. Ты один – вторинственный. Попугаев на свете полно!

– Пр-р-рохвост ты! Пр-р-рохвост! – обиделся Кешка. – Считай, тебе повезло: деньрожденников не бью!

К праздничному обеду успели вовремя. На столе стояли любимые блюда чудодея. Морковка с майонезом (её всё утро тёрла Василиса). Рыба под майонезом (её готовила мама). Салат «Оливье» с большим количеством майонеза (его, конечно, готовила бабушка). Дёмка потирал ручки.

– Майонеза, майонеза в салате достаточно? – заглядывая в тарелки, волновался Демид.

– Всё как ты любишь! – бабушка поставила на стол ещё несколько тарелок. – Это блюда без майонеза. Всем остальным гостям. Есть много майонеза вредно!

– Мне не вредно! – Дёмка поближе пододвинул к себе любимую еду. – Я живучий! Вечный я!

– Подарки не подарили! Забыли! – вспомнила мама.

– Хочу подарки, хочу! Где моё дарительное место? – засуетился волшебник.

Демида поставили на тумбочку, понесли подарки. Васюшка сшила шортики с кармашками. Кешка сплёл из свежей соломы шляпу, к которой бабушка привязала большой красный помпон. Мама подарила новую тельняшку и флакон модного мужского одеколона. Бабушка связала тёплый свитер; старый на локтях прохудился, пришлось ставить заплатки. Алька подарил Дёмке большой жёлтый барабан. Все подарки волшебнику понравились. А вот барабан… Барабан Демид прижал к груди, долго ходил с ним по комнате.

– Всю жизнь мечтал о барабане, – прослезился волшебник. – Всё детство! Вот о таком, жёлтом, с синими барабанными палочками. Отец упирался, не дарил. Говорил: шуметь буду! Я без барабана шумел. Теперь шуметь не буду, беречь его буду. Пойду отнесу в жилище.

Когда Дёмка вернулся, все уселись за праздничный стол. День рождения прошёл шумно, весело. Бабушка, не уставая, подкладывала в тарелку волшебнику салат «Оливье». Волшебник, не уставая, жевал. Мама пела любимые песни. Василиса с Алькой читали стихи. Кешка сидел нахохлившись: ему нравился день рождения и он лихорадочно вспоминал, когда же наступит его праздник.

Съев наконец все праздничные блюда, Демид спросил:

– Что делал король острова Попейрас, когда стрескал всю еду?

– Спать пошёл! – предположила мама.

– Я спать не хочу! Я подарки дарить хочу! Подарки дарить приятно! – сверкнул глазами чудодей. – Пусть каждый из вас выразит своё самое заветное желание. Я его исполню!

Идея понравилась. Семья задумалась. Первыми встрепенулись Васюшка и Алька:

– Хотим в Африку! Хотим в Африку! Посмотреть живого жирафа!

– Демид! – разволновалась мама. – Ни на шаг не уходи от них. Присматривай! Отпускаю под твою ответственность!

Дёмка привстал на цыпочки, втянул в себя животик, запел:

– Африка! Африка! Зелёный крокодил! Африка! Африка! К тебе сейчас летим!

 

* * *

Солнце висело так низко, что, казалось, село на плечи и свесило ножки. Демид ловко натянул панамки на головы ребят.

– Не дома! – заботливо сказал волшебник. – Африка! Уганда! Понимать надо.

Из чащи леса прямо на Василису и Альку величаво вышел молодой белый слон. Слон смотрел на ребят счастливыми глазами, приветливо помахивал хвостом.

– Людвиг! – закричала Васюшка и помчалась навстречу. – Смотри, Дёмка, это же Людвиг!

Слон бережно обвил девочку хоботом, посадил себе на спину. С Алькой и Демидом Людвиг поступил так же. Медленно переваливаясь с ноги на ногу, слон провёз ребят по лесу, показал красоту цветущих африканских лиан, угостил сладкими экзотическими фруктами, направился к озеру. Там на водопой собралось множество обитателей Африки: носороги, бегемоты, антилопы, буйволы и даже львы. Звери уважительно, подняв хвостики свечкой, пропускали Людвига ближе к воде. Слон почтительно кланялся каждому из своих собратьев. На мгновение все, кто был на водопое, замерли. Людвиг поднял хобот, торжественно протрубил. К воде шло стадо жирафов. Трое из них несли сплетённые из небесно-голубых и розовых цветов гирлянды. Осторожно, чтобы не поранить, жирафы повесили гирлянды на шею Василисе, Альке и Демиду. Это был знак их особого уважения. Жирафы наклонили головы, дали ребятам погладить себя по бархатной оранжевой шкурке, а Людвиг набрал в хобот прохладной воды, устроил великолепный водяной салют.

Как только водяные капли коснулись волос ребят, они оказались в своей комнате на диване. Василиса и Алька могли подумать, что это был сон, если бы не гирлянды из великолепных африканских цветов.

– А теперь моё желание! – завопил Кешка, яростно топая когтистыми лапками по столу – получилась барабанная дробь.

– А теперь бабушкино! – сказал Демид.

Кешка не стал спорить: бабушку он любил больше всех.

– Ты не сможешь выполнить моего желания, Демид Лукич, – грустно сказала бабушка.

– Это ещё почему? – заволновался попугай. – Если он не выполнит желание моей любимой бабушки, баш-ш-шку проклюю!

– Чу, Кешуня! – успокоила бабушка попугая. – Я хочу побывать на море, которого больше нет!

– Как это так? – изумился волшебник. – Так не бывает, море исчезает тысячелетиями. Тебе, бабушка, ведь не тысяча лет?

– Нет, голубчик, не тысяча лет! – грустно покачала головой бабушка. – Но моря действительно нет!

И бабушка рассказала свою историю.

Совсем маленькой она жила с родителями на берегу одного из самых редких морей. Называлось море Алым. Алым потому, что каждый вечер солнце ложилось в него спать, на мгновение окрашивая воду моря в алый цвет. Морская вода была слишком солёной, чтобы пить, зато плавать было одно удовольствие. Вода светилась синевой до самого глубокого донца. Водились в море изумительные рыбы, таких больше не было ни в каком другом водоёме. Дно моря выстилал мелкий жёлтый песок; казалось, само солнце смотрит на тебя из глубины. По берегам селились большие белые птицы. Перья их были белыми до голубизны, а огромный клюв оранжевый, как апельсин. Птицы с берега ловили рыбу, кормили ею своих детёнышей. Берегами моря были степи. Степи весной – чудо чудное! Так же, как море волнами, колыхались степи полями диких красных маков, голубых ирисов, жёлтых тюльпанов. Тут и там вдруг появлялись головки любопытных варанчиков. Маленькая бабушка любила вместе с другими ребятами бегать по степи, собирать охапки цветов, купаться в солёном море. Сейчас море почти погибло. Глупые злые люди, нарыли никому не нужных каналов, и бросили начатое дело так и не напоив землю влагой, но зато отняли у моря почти всю воду. Море обиделось, и ещё больше ушло в землю, осталось только маленькое озерцо.

Когда бабушка закончила рассказ, всем очень захотелось, чтобы Дёмка исполнил её заветную мечту: чтобы она побывала на море своего детства. Демид встал на цыпочки, втянул в себя животик, забасил:

– В море красивой детской мечты, Бабуля, сейчас отправляешься ты.

Когда бабушка вернулась, на её лице была морская соль, а в руках лучистая перламутровая раковина. Бабушка была счастлива.

– Я понял! Понял! – заверещал Кешка, размахивая крыльями. – Сейчас мамина очередь!

Семья думала, что мама захочет слетать на Марс или стать немыслимой красавицей, а мама вдруг сказала:

– Всю жизнь я мечтала иметь хороший голос. Сильный. Такой, чтобы люди заслушивались!

– Ой, доченька, – запричитала бабушка, – у тебя прекрасный голос. Сядь за рояль, спой нам!

Пока мама пальцами перебирала клавиши рояля и думала, что ей спеть, Дёмка в уголке комнаты привстал на цыпочки, втянул в себя животик и прошептал.

Мама запела любимую песню:

– Опять метель, и мается былое в темноте…

Голос её с каждой минутой густел, креп. Заполнил собою всю комнату, потом весь дом. Голос звонкой птицей вылетел в окно, заметался среди облаков. Тучка, лениво плывущая сама по себе, вдруг застыла на месте. Она услышала песню. Ветер перестал шуметь листвой, задрожал от восторга и радости. Люди на улице остановились, замерли. Машины перестали шуршать шинами.

– Две вечности сошлись в один короткий день…

– допела мама. – Как жаль, что этим голосом спета всего одна песня.

– Отчего же? – хитро улыбнулся Демид. – Песня закончилась, а голос остался. Кто же забирает подарки обратно?

Пока все, замерев, слушали песню, куда-то запропастился Кешка. Наконец настала его очередь загадывать желание. А его нет как нет! Васюшка с Алькой кинулись искать.

– Не суетитесь, ребята! Дня через три вернётся, – волшебник сидел на диване и с удовольствием почёсывал пятки «у-ху-хя, у-ху-хя, у-ху-хя».

В вечерних новостях по телевизору объявили о том, что король острова Попейрас продолжает праздновать день рождения. Сегодня у него намечен приём почётных гостей из других стран. Третьим в гостевой зал на золотой жёрдочке был внесён последний и единственный отпрыск королевской семьи попугаев Кешью V. С экрана телевизора улыбался довольный Кешка. Кешка озорно подмигнул с телеэкрана и неожиданно зарокотал:

– Вторинственный! Вторинственный! Слыхал, прох-х-вост? Единственный отпрыск королевской семьи. Это тебе не фунт изюма стрескать!

Дёмка на диване продолжал с удовольствием чесать себе пятки «у-ху-хя, у-ху-хя, у-ху-хя».

 

Сказка девятая

Новая книга

Васюшка научилась читать и писать рано. Годика в четыре. Учила грамоте её бабушка. Сначала дело шло туго. Буквы Я, У и Ч никак не хотели смотреть в ту сторону, в которую должны, всё норовили развернуться в обратную. Поэтому узнавались Васюшкой плохо. Девочке, когда она перечитывала то, что написала, приходилось вспоминать, что это за буквы. Повертев тетрадку в разные стороны, она догадывалась: это те самые, противные, «незапоминалки». Со временем Васюшка привыкла и всё же иногда разворачивала их в удобную ей сторону.

– Так закорючки выглядят симпатичнее! – оправдывалась Василиса.

В подарок Василиса любила получать игрушечных лошадей. Разнопородных скакунов у девочки было много. Лошадиные фигурки лежали в мешочках, в коробочках, в ларцах. Самые большие стояли в игровой комнате по всем четырём стенам.

Далее предпочтение Васюшка отдавала собакам. Их было, конечно, меньше, чем лошадей, но тоже очень приличное количество. Кукол Василиса не любила вовсе.

– Зачем ты, мамочка, подарила мне эту выдру? – возмущалась Васюшка. – Что я с ней буду делать? Она же не лошадь, я не умею играть в куклы.

– Выдра очень симпатичный зверёк, девочка, – замечал Васюшке Демид.

– Извинись за меня перед выдрой, – парировала Василиса. – Я оговорилась: не выдра, а тыдра!

– Тыдра – это ты, когда ходишь по дому нечёсаная, – не унимался Демид. – А она очень миленькая куколка.

– Мамочка, – хитро прищурив глазки, говорила Василиса, – давай эту милашку подарим соседскому мальчику Сергуне. Он как раз любит играть в милашек. Ты не против, мамочка?

– Что поделаешь, – думала мама, – Сергуне так Сергуне. Не пылиться же такой красавице в дальнем углу.

Особое место в Васюшкиных подарках занимали книги. Книги стояли на двух длинных полках, к ним не допускался никто. Однажды Кешка полакомился книжным переплётом, здорово его обтрепал. В наказание попугай провёл в клетке целый день. Больше никогда даже близко не подлетал к книжным полкам.

Сегодня мама подарила дочке книгу – великан. Книга была не просто большая, она была огромная. Красоты – глаз не отвести! Василиса разобрала письменный стол, положила на него подарок. Книга заняла большую часть стола.

– Вот это книга! – раздался за спиной Василисы восторженный голос Альки. – Можно я тоже посмотрю?

– Нет! – неожиданно резко ответила девочка.

От её вскрика проснулся дремавший на диване Демид.

– А почему? – приуныл мальчишка.

– По кочану! – опять резко ответила Василиса. – Свои книги, особенно в первый раз, я люблю смотреть одна!

Дёмка удивлённо приподнял брови. Такой Василису он видел в первый раз.

– А когда посмотришь, дашь? – попросил ещё раз Алька. – Очень красивая книга, я таких не видел!

– Красивая, поэтому и не дам! Испортишь! Испачкаешь!

Алька больше ничего не сказал, он просто ушёл.

– Что-то мне кажется, мы с мамой и бабушкой проглядели, – подумал Демид, удивлённо поглядывая на девочку. – Надо исправлять, пока не поздно!

Василиса смотрела книгу до самого вечера, устала, быстро заснула.

Дёмка вошёл в её комнату, привстал на цыпочки, втянул в себя животик, тихо прогудел баском:

Василиса вздохнула и погрузилась в сон, навеянный чудодеем-волшебником. Во сне девочка оказалась в лесу вместе со своим любимым конём по прозвищу Хорст. Здесь, во сне, Хорст был не игрушечный, а живой.

– Какой ты смешной, Хорст! – сказала Василиса, глядя, как конь нетерпеливо бьёт копытом по камню.

– Я вовсе не смешной, я голодный! – неожиданно по-человечьи сказал конь. – Ты потащила меня с собой в свой сон – тебе придётся думать, где я буду спать, что я буду есть!

Василиса взяла коня за узду и повела в глубь леса. Ей вовсе не понравилось, что конь говорит, но делать нечего, придётся искать еду и ночлег.

– Сейчас мы найдём тебе свежей травы, – оглядываясь по сторонам, сказала Василиса.

– Не хочу травы. Хочу яблок и морковки! – раскапризничался Хорст. – Я к тебе в сон не напрашивался!

Василиса удивилась. Она не думала, что её любимый конь может быть сварливым и злобным.

Солнце готовилось ко сну, темнело. Девочка начала волноваться: ни еды, ни ночлега они ещё не нашли. Ветерок пробежал по верхушкам деревьев, птицы примолкли. Тёмная, с ведром дождя, туча повисла над лесом. Туча немного подумала и вылила всё ведро воды на головы Василисы и её коня. Ветерок решил вырасти до большого ветра, набросился на деревья, с силой принялся трепать листву. Девочка и конь озябли, начали замерзать. Неожиданно Василиса увидела огонёк. Огоньком оказался свет в окне избушки.

Девочка постучалась в дверь. Дверь отворилась сразу, как будто ждала, когда в неё постучатся. В углу комнаты сидел косматый старик.

– Заходи, детка дорогая, гостем будешь! – прорычал старик. – Коня тоже заводи, все поместимся! Как кличут тебя, девочка?

– Василисой, по-маминому, Васюшкой. Коня зовут Хорст. Как вас зовут, дедушка?

– Меня не зовут, я сам прихожу! Имечко моё Страх, отчество Кошмарович. Так и зови Страх Кошмарович, – дед поднялся со скамьи, громко потряс над головой железной банкой. – Здесь, в этой банке, я прячу ужасы. Хочешь, открою?

– Какой ты забавный, дедуля! – рассмеялась Васюшка. – В твоей банке вовсе не ужасы, а леденцы. Мне мама покупала такую банку. Она так же гремела!

– Чем мне тебя испугать? – почесал затылок дед.

– Дедуль, вы лучше накормите нас. Мой конь любит яблоки и морковку.

Хорст тяжело вздохнул: наконец о нём вспомнили.

– Пойду из погреба принесу вам мочёных яблочек. Ух, хороши у меня яблочки!

Прежде чем открыть дверку погреба, дед немного ею поскрипел: не испугается ли девочка. Василиса только захохотала: потешалась над дедовскими страшилками.

Яблочки у деда были отменными – тугими, кисло-сладкими. Ешь – не наешься! Когда всё угощение было схрумкано, Васюшка спросила:

– Дедунь, вы один живёте? Где ваши детки?

– Разбрелись касатики по свету, – вздохнул дед. – Кто куда. Ужастики на телевидении пристроились. Видала, небось, есть у них там один канал, сплошных деток моих показывает. Иногда насмотрюсь: тьфу, самому противно становится. Страшилки по детским снам разбежались. Кошмарики хорошо определились, большими начальниками стали. Иногда ко мне в гости приезжают, порядки свои заводить пытаются. Я их по носу, по носу отхлещу – успокаиваются. Домой к себе возвращаются и опять за своё. Всех подряд кошмарят.

– Тяжело вам одному, дедуля?! – пожалела старика Василиса. – Может, вам чем помочь, Страх Кошмарович?

– Кашу мне гречвенную сварить можешь? – спросил дед.

Василиса не только кашу деду сварила, но и в избе убрала. Хорст натаскал воды, хоть и капризничал. В дорогу старик положил в мешочек мочёных яблочек, с тем и проводил.

Полдня шли Василиса с конём по лесу, пока не вышли на ромашковую поляну. Здесь решили отдохнуть. Васюшка задремала, проснулась от того, что услышала, как их яблочки из сумки кто-то хрумкает. На пеньке, прямо у изголовья девочки, сидела толстая неопрятная тётка.

– Чего средь бела дня спишь? – спросила она, доедая последнее яблоко.

– Вы, тётенька, почему без спросу яблоки съели? – растерялась Васюшка. – Если вы голодная, я вас и так угостила бы!

– Ещё чего, спрашивать я буду! Руки есть, сама возьму! – тётка бросила яблочный обглодок под ноги коню.

Хорст напрягся, раздул ноздри.

– Давай знакомиться, зовут меня Наглость, родилась я в семье Вредностей.

А ты откуда?

– Я не буду с вами знакомиться! – Васюшка пристально посмотрела в глаза тётке. – Вы мне не нравитесь, не хочу таких неприятных знакомых!

Наглость глаз не отвела, захихикала:

– Ой, хорошо говоришь! Я не просто неприятная, я омерзительная. Знакомиться тебе со мной и моими дочерьми придётся! Много меня стало, не прошмыгнёшь! Доченьки мои – Скупость, Зависть и Сплетня – по всем домам прошлись. Каждому в почтовый ящик по маленькому кусочку себя бросили. Кто сразу выкинул, кто в дом занёс. В домах тепло, сытно. Кусочки разрослись, разжирели. Родили мне внучек. Хорошие девчонки получились, загляденье! Долго думать не стали, всех одним именем назвали – Подлость! Не скрою, не у всех прижились, кто и взашей выгнал. У тех, кто друзей предаёт, детей бьёт, стариков последнего куска хлеба лишает, живут. Благоденствуют! И ты, девонька…

Не стала Василиса дослушивать противную тётку. Вскочила на коня, понеслась прочь. Долго гналась за ней Наглость, выла, кричала, царапалась, но не зацепила.

Хорст бежал быстро, устал, остановился у колодца: очень пить захотел. Василиса закинула ведро в колодец, зачерпнула холодной, прозрачной воды.

– Много воды взяла, девонька! Половинку вылей обратно! – услышала она голос. Обернулась. За её спиной стояли две одинаковые старухи. Только глаза у них были разные. У одной – жёсткие, властные. У другой – хитрые, бегающие. Та, которая молчала, выхватила из рук Василисы ведро, выплеснула воду на землю.

– Зачем вы вылили воду, бабушка? – закричала девочка. – Дали бы нам напиться! Вам что, жалко?

– Моя вода! Хочу пить её одна! – сказала первая старуха.

– Моё ведро! Испачкаешь! Испортишь! – вторила ей другая.

– Где-то я уже слышал эти слова! – заметил Хорст. – Только не про ведро, а про книгу.

Василиса заплакала и от воспоминания, и от обиды. Всё же попросила:

– Может быть, вы сжалитесь над нами, бабушки, дадите напиться. Хотя бы коню, он долго бежал!

– Ха-ха-ха! – рассмеялись старухи.

Неожиданно из леса раздался свист, всадница на белом коне выскочила к колодцу.

– А ну пошли отсюда, старые ведьмы, – всадница взмахнула хлыстом.

Старухи бросили ведро, исчезли за высокими кустами.

– Пей, девочка. Коня напои. Разве ты не узнала этих старух? Это Жадность и Ложь. Они всегда ходят вместе! Тебе, девочка, не нужно задерживаться в этом сне. Ты хорошая, просто иногда оступаешься. Ты поняла? Попроси своего друга-чудодея вернуть тебя из сна.

Всадница, пришпорив коня, понеслась вдаль.

– Мы забыли спросить, как её зовут! – огорчилась Василиса.

– По-моему, её зовут Справедливость! – сказал Хорст.

Василиса села на пенёк, заплакала ещё горше, чем прежде.

– Дёмочка, миленький, просыпай меня из этого сна!

Волшебник, который всё это время сидел у кровати Василисы, встал на цыпочки, втянул в себя животик, пропел:

Проснувшись, Василиса долго лежала с открытыми глазами, думала.

– Дёмочка, ты поможешь мне отнести Альке большую книгу? – спросила она у волшебника. – Сама не справлюсь. Тяжёлая очень. Хочу ему подарить!

– Кешку тоже надо взять, пусть разомнётся, засиделся! – ответил Демид.

Когда компания подтащила к дому Альки большую книгу, навстречу им попалась девочка с собачкой. Собачка постоянно тявкала, пыталась укусить каждого, кто проходил мимо. Маленькая хозяйка изо всех сил тянула её за поводок. Увидев Василису, девочка воскликнула:

– Книжка большая, но неинтересная! Заколки в волосах у тебя старые, попугай обтрёпанный, а волшебник лысый!

– Ой! – засмеялась Васюшка. – Я, кажется, знаю, как тебя зовут!

– Чего гадать, мы тоже знаем! – затараторил Кешка. – Вредностью её зовут. Маленькая ещё. Вырастет – Подлостью станет!

– Хорошо, что вы научились их распознавать! – заметил Демид, ему так хотелось почесать пятки «у-ху-хя, у-ху-хя, у-ху-хя».

 

Сказка десятая

Принц Кешью V

Между первой и этой сказкой нашей книги прошло ровно двенадцать месяцев. Здравствуй, Новый год!

Мама с Васюшкой делали ёлочные игрушки. Они любили мастерить. Игрушки получались удивительные. Сначала мама с дочкой мелко резали блестящую разноцветную бумагу. Затем разбирали устаревшие, ненужные бусы. Всё это перемешивалось и сгребалось в кучку. Потом мама приносила разнообразные формочки для печенья. По формочкам рассыпалась искрящаяся кучка. Вся масса заливалась водой. В воду обязательно опускалась нитяная петелька. Петельку свешивали через край формочки. Всё приготовленное ставилось на ночь в морозильную камеру холодильника. Утром из формочек выходили удивительно красивые ледышки. Яркие, блестящие зайчики, цветочки, коняшки и другие мелкие зверюшки. Такими игрушками, конечно, нельзя украшать домашнюю ёлку, а вот дворовую – за милую душу. Ёлка во дворе Васюшкиного дома была самая красивая, щедро украшенная. Замечательная ёлка!

В Новый год к Васюшке приходил Дед Мороз. Будучи совсем маленькой, Василиса думала, что Дед Мороз приезжает на конной упряжке в санях из далёкой морозной страны. Годы прошли, девочка пошла в первый класс и поняла, что Дед Мороз вовсе не чужой дед, а родной мамин брат, дядя Вениамин или просто Витамин. Дядя Витамин приезжал к Васюшке на большой современной машине. Долго бибикал, а когда открывались ворота, Дед Мороз Витамин затягивал во двор красный мешок с подарками. В мешке были дары для всей семьи. Васюшке – очередную лошадку, пакет с конфетами и фруктами. Бабушке – тёплый халат и тапочки. Маме – французские духи и цветы. Кешке – сушёные яблоки, груши и изюм. Демиду – упаковку сгущённого молока и ореховый торт.

В этом году Дед Мороз Витамин обязательно должен приехать опять. Но в этом году Васюшка тоже решила сделать подарок Деду Морозу Витамину: подарить пригласительный билет на школьный концерт.

В концерте Василиса исполняет заключительный номер, главный номер новогоднего праздника: она была выбрана на классном собрании Королевой бала. Как это случилось? А вот как…

Однажды на уроке учительница рассказала классу чудесную сказку о несчастном принце, превращённом злым Мышиным Королём в деревянную игрушку – куклу с огромным ртом для колки орехов. Её называли Щелкунчиком. Мышиный Король не только заколдовал принца, он стал править его страной. Наводить порядки. Делать всевозможные гадости. Расколдовать юношу могла девочка, которая пожалеет безобразную куклу. В сказке такая девочка нашлась. Она помогла кукле снова стать принцем, уничтожить Мышиного Короля. Прекрасный принц подружился с девочкой, пригласил её во дворец на новогодний бал. На балу принц танцевал только со своей спасительницей. Так простая девочка стала Королевой бала.

На концерте в школе ребята решили показать сцену сказочного бала. Дети долго выбирали, кто будет исполнять танец девочки и принца. Претенденток было две – Василиса и её новая соседка по парте Лиза. Лиза недавно перевелась к ним из другой школы. Ребята долго препирались друг с другом, решили проголосовать. На тайном голосовании победила Василиса. Девочка была счастлива. Принца Васюшка выбрала сама, им стал Алька.

Весь декабрь мама с Василисой шили платье принцессы. Платье вышло очаровательное. Розовый шёлк волнами спускался до самого пола. Каждая маленькая волнушка была расшита блёстками и бусами. На талии красовался золотой поясок с пряжкой из горного хрусталя. На рукавах-фонариках тихо позвякивали перламутровые колокольчики. Васюшка не очень любила платья: она предпочитала джинсы. Но это, сделанное своими руками, Васюшке очень нравилось. Каждый раз, прибегая из школы, она примеряла наряд: всё ли в нём в порядке. Успокоившись, аккуратно складывала платье в коробку.

Незадолго до Нового года в гости к Василисе пришла её одноклассница Лиза. Гостья попросила показать ей бальный наряд Василисы. Когда Васюшка открыла заветную коробку и вынула платье, Демид увидел глаза Лизы: это были глаза девочки с собачкой. Она попалась Василисе и её друзьям, когда они тащили большую книгу в подарок Альке. Он узнал её. Лиза выросла, изменилась, но взгляд остался прежним – жёстким, завистливым.

– Я должна была танцевать на Королевском балу, – улыбнулась гостья. – Кто-то подправил результаты тайного голосования. Победила Василиса. Я не в обиде, пусть танцует. Мне хлопот меньше!

Волшебник понял: быть беде!

Демид уселся в уголке дивана и стал наблюдать.

Из кухни пришла бабушка, пригласила гостью к чаю со своим фирменным медовым тортом. Кешка тоже решил познакомиться с Лизой поближе, вспорхнул, уселся ей на плечо.

– Чай я люблю крепкий, а торта – большой кусок! – заявила гостья. – Какая хорошенькая птичка! Можно я с ней потанцую?

Девочка схватила одной рукой чашку с чаем, другой – тарелку с тортом, закружилась в танце. Перед диваном, на котором лежало бальное платье, Лиза неожиданно споткнулась. Крепкий, почти чёрный чай потоком летел на новогоднее платье Василисы, за ним следовал большой кусок жирного торта.

– Ай! – закричали все, кто был в комнате.

Василиса от ужаса зажмурила глаза. Попугай молнией слетел с плеча Лизы. Выхватил платье и не дал чёрному потоку и жирному куску торта приземлиться в намеченном месте.

– Я не хотела, не хотела! – залепетала Лиза. – Это попугай меня толкнул! Препротивная птица! Мне пора домой! Спасибо за чай!

Девочка собралась и была такова. После её ухода Кешка наконец обрёл дар речи.

– Ч-ч-что это было? – ошарашенно заверещал попугай. – Ведьма, что ли?

– До ведьмы ей ещё дослужиться надо, – задумчиво произнёс Демид. – Пока она ещё просто маленькая пакостница.

Утром следующего дня, сидя за партой рядом с Василисой, Лиза прошептала:

– Хочу с тобой подружиться! Приходи сегодня ко мне в гости, угощу тебя домашним мороженым.

Василиса не смогла отказать: девочка приглашала слишком настойчиво. Дома у Лизы была только бабушка. Она оглядела Васюшку с ног до головы, и как-то недовольно хмыкнула. Василису усадили за стол, поставили перед ней огромную чашку с мороженым.

– Бабушка делает изумительное мороженое. Такого не купишь в магазине! – ворковала Лиза.

Мороженое и вправду было вкусным. Хозяйка всё подкладывала и подкладывала его в тарелку Васюшке.

– Хватит! – остановила Лизу Василиса. – Я могу заболеть! Пропустить концерт, подвести ребят!

Бабушка неожиданно выскочила из кухни, возмущённо заворчала:

– Как же так, я всё утро готовила, целое ведёрко сделала, а ты отказываешься! Нехорошо, нехорошо! – бабушка укоризненно покачала головой. – Что же прикажешь? Выбрасывать? Столько продуктов перевела!

– Не расстраивайся, бабуленька! – томным голоском успокоила Лиза бабушку. – Неси своё ведёрко. Она, конечно, всё съест! Правда, Василиса, ты не обидишь бабуленьку?

Василиса кивнула, она не посмела обидеть старушку. Бабушка зыркнула хитрым глазом на внучку, потрусила в кухню за лакомством.

Ведёрко было большое.

– Если съем, – подумала Василиса, – точно заболею!

Лиза с радостью открыла крышку ведёрка. И вдруг – о-па, о-па! Из ведёрка выпорхнул взъерошенный Кешка.

– Васюшка, беги отсюда! Они хотят тебя заболеть! Беги, я их задержу! – завизжал попугай и первым выпорхнул в форточку.

– Что это было? – испуганно спросила Лиза.

– Это был друг! – ответила Василиса и поспешая засобиралась домой.

Дома на диване, как всегда в уголке, сидел довольный Дёмка, он с радостью чесал себе пятки «у-ху-хя, у-ху-хя, у-ху-хя».

На следующий день в школе Лиза пересела за другую парту.

До новогоднего концерта остался один день. Весь этот день мама обзванивала родных и знакомых, приглашала всех на выступление дочки. Мама гордилась Васюшкой.

Наконец он настал – этот день. В большом школьном зале было так много зрителей, что, как говорится, зёрнышку негде было упасть. Маленькие артисты старались изо всех сил. Они пели, танцевали, декламировали стихи. Каждый номер получил одобрение зала, а его участники – подарки.

Заключительный танец Королевского бала Васюшка, по задумке режиссёра, начинала одна.

Она кружилась, прижимая к себе деревянного Щелкунчика. Скоро, скоро он превратится в прекрасного принца! Лёгким ветерком Васюшка порхала по сцене.

В это время за кулисами Лиза крутилась вокруг Альки. Он ждал своего выхода. Лиза была одной из снежинок в общем снежном хороводе..

– Алька, там приехала твоя мама, она опоздала, – беспокойно проговорила девочка. – Не может войти в школу!

Алька заметался:

– Моя мама в зале, я её видел! Сейчас мой выход!

– Ты ошибаешься, она на улице, её не пускают! – торопила Лиза. – Иди, ты успеешь!

Алька выскочил из-за кулис, помчался к входной двери школы.

– Ты не успеешь, принц! – хитренько улыбнулась девочка.

Лиза закрыла дверь в кулисы на ключ, а ключ положила в сумочку.

– Эта выскочка опозорится! Я победила!

– Снежинки, на выход! – скомандовал режиссёр. Девочка выпорхнула на сцену.

В зале зазвучали фанфары. Фанфары трубили, они оповещали превращение Щелкунчика в прекрасного принца. Василиса положила Щелкунчика под ёлку, из-под которой должен выбежать Алька в красивом костюме принца. Но Алька не вышел. Фанфары прозвучали ещё раз. Альки не было. Василиса в отчаянии схватила деревянную куклу, повернулась лицом к зрителям. В её растерянных, удивлённых глазах стояли слезы. Музыка затихла. Зрители замерли. Наступила полная тишина. В этой беспокойной тишине неведомо откуда прозвучал густой, уверенный голос:

– Принц Кешью Пятый!

У всех на глазах деревянная кукла превращалась в попугая. Попугай выпорхнул из рук девочки и уселся на пол сцены. Но и в таком виде он был недолго. Превращение продолжалось. Птица становилась прекрасным молодым юношей.

– Кешка?! – прошептала Василиса. – Ты?

– Почему я? Не слышала, что ли? – в ответ пророкотал Кешка. – Принц Кешью Пятый. Только я танцевать не умею. Я хоть и крас-с-савец, но всё равно птица! Что будем делать?!

– Как, что делать? Танцевать не умеешь? Не беда! Летать умеешь?

– А то! – сверкнул черным глазом принц Кешью Пятый.

Принц Кешка почтительно склонился перед Васюшкой. Девочка положила руки юноше на плечи, улыбнулась:

– Тогда полетели! – зазвенела колокольчиковым голосом Василиса.

Кешка подхватил девочку, взлетел и понёс её в воздухе над головами зрителей. Их танец был похож на танец двух снежинок, летящих под музыку вьюги. Вьюга кружила пару по залу, вызывая восторг зрителей. Никогда в жизни они не видели такого волшебного вальса. Музыка закончилась, танцоры плавно приземлились в центр сцены. А в глубине зрительного зала ликовали мама, бабушка и Дед Мороз Витамин. Не зря они гордились своей девочкой.

Дома в уголке дивана сидел счастливый Дёмка. Все получилось так, как он хотел.

– Никогда я не видел пернатого прохвоста таким счастливым! – думал чудодей-волшебник. – Однако в человеческом обличье он удивительно хорош! Просто красавец! Только нос чуточку крючковат!

Чудодей прикрыл глаза, ухмыльнулся и с удовольствием стал почёсывать пятки «у-ху-хя, у-ху-хя, у-ху-хя». Удовольствие продолжалось недолго.

– Ничего себе! – вскочил, как осой ужаленный, Демид. – Про Альку я забыл! Парень ни в чем не виноват!

Алька стоял во дворе школы и плакал.

– Чего слезы льём? – спросил чудодей-волшебник.

– Я всех подвёл! Я не успел! Дверь захлопнулась! – всхлипывал мальчишка.

Дёмка рассказал Альке обо всем, что произошло.

– Правда, я не виноват? – всё ещё недоверчиво спросил мальчик.

– Правда! Пошли, дружок, к нам. Я научу тебя чесать пятки. Это оч-ч-чень приятно! – засмеялся волшебник.

На следующий день родители перевели Лизу в другую школу. В прежней школе вредной и завистливой девчонке объявили бойкот.

Бойкот – это когда никто с тобой не хочет ни играть, ни разговаривать.

Вот теперь всё!