© Алёна Бессонова, 2015

© Алёна (Елена) Бессонова, иллюстрации, 2015

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

 

Из чего сделаны облака?

Василиса, по домашнему Васюшка, сидела в саду на яблоне. Выбрала самую толстую ветку и уселась. Сидела грызла яблоко, болтала ногой, рассматривала облака. Бабушка Васюшки была рядом, она выковыривала косточки из вишни. Собиралась варить варенье. Бабушка брала ягодку из большого ведра, удаляла косточку, а мякоть бросала в тазик, который стоял тут же, у скамеечки. Васюшке повезло, её бабушка была совсем не старая, а наоборот, очень даже молодая и, можно сказать, молодцеватая. Все в доме звали её баба Молодушка или баба Молодая, просто ни у кого не поворачивался язык назвать молодую и энергичную женщину просто – бабушкой. Папа Василисы часто уезжал в командировки на Северный полюс (он был полярным лётчиком). Работа ему нравилась. Васюшка скучала, но папу отпускала. Она понимала – папа занимается настоящим мужским делом и гордилась им. Девочка знала все папины письма наизусть. Зато когда он возвращался, в доме был настоящий праздник. Когда же папы не было дома мама, Васюшка и баба Молодушка старались держаться вместе. Васюшка никогда не оставалась одна. Когда из дома уезжала мама, к Васюшке прилеплялась Баба Молодушка и наоборот. Они занимали дочку – внучку разными добрыми занятиями. Вот и сейчас бабушка с внучкой играли в викторину. Васюшка задавала вопросы, а Молодушка отвечала:

– Баба, почему на осинке не растут апельсинки? – спросила Васюшка и зазвенела колокольчиковым смехом. Она, проказница, знала ответ, но хотела услышать, что скажет бабушка.

– Потому, что апельсинки растут на мандаринках, – хитро прищурив глаз, ответила бабушка.

– А вот и нет, а вот и нет! – продолжала звенеть Василиса. – На мандаринах растут мандарины, на апельсинах растут апельсины, а на осинах ничего не растёт, потому что это не плодовые деревья. Вот!

– Ай, молодец! – улыбнулась бабушка. – Теперь я тоже знаю, где растут апельсины.

– Баба, а почему ящик, из которого ты слушаешь старые пластинки, называется патефон?

– Это иностранное слово….

– Нет! – прервала бабушку Васюшка. – Опять неправильно! Патефон – потому что, когда он поёт, то очень сильно потеет! А почему носорог называется носорогом?

– Ну, уж это я точно знаю, озорница! – засмеялась баба Молодая. – Потому что у него на носу рог!

– И вовсе нет! – подпрыгнула на ветке Василиса. – Потому что на своём роге он сушит свой носок. Стирает и сушит. Где же ему ещё сушить, как не на роге? Получается носокрог или носорог, поняла? Сейчасную викторину ты, баба, проиграла. Задаю последний – распоследний вопрос: из чего сделаны облака?

– Из капёнок, – ответила бабушка, продолжая выковыривать косточки из вишни.

– Из капёнок?! – удивилась Васюшка и перестала грызть яблоко. – Что такое капёнки?

– Капёнки – это маленькие существа, появляющиеся из слезинок.

– Из слезинок?! – ещё больше удивилась Васёнка и перестала болтать ножкой. – Расскажи мне про капёнки, какие они?

– Они бывают разные, Васюшка, – сказала бабушка и задумалась. – Когда ты плачешь от радости – это капёнки радости, зовут такие капёнки Ииих , от злости – Фуфу , от гордости – Огого , капёнки грусти – Охах …

– Правда?! – изумилась Васюшка, – а как же тогда зовутся капёнки, если человек плачет от трусости, подлости, предательства?

– И у таких капёнок есть свои имена, – улыбнулась бабушка. – Если человек заплакал от трусости, такие капёнки будут зваться – Ойма , от подлости – Вотвам , из-за предательства – Нея . Всем кажется, что слёзы высыхают, но это не так. Как только слезинка выпадает из чьих-нибудь глаз, в ней сразу рождается капёнка. Родившись, капёнки улетают на облака. Вспомни, когда при солнце идёт дождь, а после него появляется радуга – это капёнки радости, гордости, счастья выпадают на землю солнечным дождём. Людям под таким дождём хорошо и весело. Они шлёпают по тёплым лужам босыми ногами, смеются, играют. У каждой выпавшей слезинки своя история.

– Расскажи, бабушка, расскажи! – заволновалась Васюшка.

– Косточки из вишни поможешь мне выковыривать – расскажу.

– С удовольствием! – Васюшка спрыгнула с ветки, и присев на маленькую скамеечку рядом с бабушкой, начала маленьким пальчиком ковырять вишенку.

– И я с удовольствием, – улыбнулась бабушка. – Про какую капёнку тебе рассказать?

– Про все! – крикнула Васюшка – Давай сначала про злую капёнку.

– Про злую, так про злую, – сказала бабушка и начала свой рассказ…

 

История первая

 

О капёнках злости Фуфу

Фёдор, мальчик лет шести, родился совсем не злым человечком, он стал им потом – когда папа Фёдора ушёл от него и его мамы в другую семью. Фёдор очень любил своего папу, всё время его ждал. Папа приходил, но редко. Потом совсем перестал приходить. Мама сказала, что в той другой семье у папы родился ещё один сын, и он по привычке назвал его Фёдором. Так что у папы, на том месте, где должен быть сын Фёдор, не образовалось пустоты: там просто появился другой маленький Фёдор. А у первого его сына – не очень большого Фёдора, там, где должен быть папа образовалась пустота. Да ещё какая! Она, эта пустота, сначала очень болела и чернела. Потом выболела, и Фёдор перестал ждать отца, осунулся и заугрюмел. Как-то мама сказала соседке:

– Душа у Феди вся выболела, злой стал. Всех ненавидит, особенно маленьких детей. Бьёт их! В детском саду хулиганит. Спасу нет! Воспитательницы жалуются, не знаю, что делать…

– Ну вот, – подумал Фёдор, – оказывается, это не пустота болела, а душа. Почему же там, внутри, у самого сердца, так холодно, как в пустой комнате? Нет! – решил для себя Фёдор, – это не душа, это пустота! И души у меня тоже, наверное, нет – вся вытекла…..

Фёдор хулиганил отчаянно, безжалостно причинял боль. Выходя из квартиры во двор, сразу бежал на детскую площадку. Он старался разрушить всё, что до него выстроили из песка маленькие дети. Фёдор хватал ребятню за шкирку и выбрасывал из песочницы, их слёзы его не трогали. В любом малыше он видел того маленького Фёдора, на которого его променял отец. В детском садике мальчишка норовил опрокинуть горячий суп на соседа, на замечания и наказания воспитательницы не реагировал: ему было всё равно. После очередной жалобы родителей – мама забрала Фёдора из садика и больше туда не водила. Ей было стыдно и страшно: она боялась думать, в кого может вырасти её любимый сын. Так как бабушки у Фёдора не было, дома он теперь оставался один: маме нужно было работать, чтобы обеспечивать их маленькую семью.

Каждое утро после ухода мамы мальчишка самостоятельно вставал, заправлял свою постель, завтракал и шёл играть на улицу в пустой двор. Почему пустой? Потому что с некоторых пор там, где был Фёдор, больше не было никого. Родители спешно забирали ребятишек от греха подальше. И тогда Фёдор придумал для себя новую игру: он шёл к мусорным бакам, набирал там пустые консервные банки. Банки Фёдор привязывал к кошачьим хвостам. Кошек ловил здесь же, у мусорных баков. Брошенные кошки прибегали сюда подъедаться.

Вот уж весело было, так весело! Кошка, ошалев, бегала по двору, стараясь освободиться от оглушительно звенящих банок. Бегала до тех пор, пока в изнеможении не падала, тут-то её и настигала бесхозная бродячая собака. Оторванный хвост кошки был её трофеем! Десятки бесхвостых кошек неприкаянно шатались по району, в котором жил Фёдор.

Однажды, не обнаружив у мусорных контейнеров ни одной взрослой кошки, мальчишка прихватил котёнка. Котёнок жалобно мяукал, он не понимал, что с ним хотят сделать.

– Я не буду привязывать тебе четыре банки, – миролюбиво сказал Фёдор, – привяжу две. Звону будет меньше, а веселья столько же! Посмотрим, как ты будешь уходить от собачьей погони….

Стараясь приспособить к кошачьему хвосту банки, Фёдор присел на корточки. Он так увлёкся, что не заметил, как к нему подошла девочка. Девочка была небольшого роста, с рыжими вьющимися волосами – проволочками, рыжими веснушками и смешными ямочками на щёках. На ней был голубой сарафан с пышной юбкой и сандалии, надетые на босу ногу.

– Отпусти котёнка и отвяжи от него эту гадость! – тоном, не терпящим возражения, приказала девочка и показала пальчиком на консервные банки.

– Что-о-о-о?! – задохнулся от гнева Фёдор. Он встал в полный рост и оказался на голову выше девчонки. – Что-о-о-?!

Девочка повторила.

– А в глаз не хочешь? – довольно улыбаясь, спросил Фёдор. – Хочешь – не хочешь, всё равно получишь!

– А ты в глаз не хочешь? – спокойно спросила девочка.

– Я?! – захохотал Фёдор. – Можешь? Давай, молекула, попробуй!

В первый момент мальчишка не понял, что произошло: от удара в лоб из его глаз посыпались искры, от неожиданности Фёдор попятился, но устоял.

– Я ж тебя покалечу! – завизжал Фёдор и кинулся с кулаками на рыжую девчонку.

Девчонка взвилась вверх, крутнулась юлой и нанесла обидчику очередной сокрушительный удар пяткой в лоб. В этот раз Фёдор упал.

– Ты сейчас же отвяжешь котёнка от дерева и снимешь с него эту гадость, – твёрдо повторила девочка. – Я занимаюсь восточной борьбой, тебе меня не победить! А я, как ты понял, не отстану!

Фёдор, закусил губу, сжал кулаки, молча поднялся с земли. По его щёкам от бессильной злобы бежали злые, горькие слёзы, из которых тут же рождались злые хмурые капёнки Фуфу.

* * *

– Вот мы и родились! – сердито зарычали капёнки злости Фуфу . Пихая друг друга, они поскакали на ожидавшее их Облако .

– Фу-фу! – шипели капёнки, толкая других таких же капёнок. – Освободите нам место немедленно, а то в лоб дадим, в лоб дадим!

Капёнки Фуфу были похожи на маленькие серые бесформенные шарики. Их черные кнопочки – глазки недовольно зыркали притулившись на переносице длинного крючковатого носа, а тонкие синии губки вытянулись в злую ниточку.

– Эй ты, грустная сопля! – крикнула капёнка Фуфу капёнке грусти Охах.  – Так ей, так! – подбадривала капёнку Фуфу капёнка подлости  Нея .

На  Облаке набухала крупная драка.

* * *

Фёдор молча развязал котёнка, снял с него консервные банки и пошёл домой. Котёнок, задрав хвост, побежал восвояси.

У входа в подъезд девочка догнала Фёдора:

– Мила, – протянула она мальчишке маленькую ручку. – Меня зовут Мила. Пойдём ко мне пить чай, бабушка напекла пирогов.

– С чем пирогов? – всхлипнул Фёдор

– С черникой! Любишь с черникой? – Мила решительно взяла мальчика за руку.

– Я никогда не ел, – сказал Фёдор, свободной рукой утирая слёзы. – Маме печь некогда, она всё время на работе, а я не умею.

– Моя мама тоже всё время на работе, – затараторила Мила. – Мы с бабушкой живём. Пошли. У меня много хороших книг и игр.

– Бабушка не заругает? Ведь я хулиган! – взъерошился Фёдор

– Не заругает! – продолжала тянуть мальчика за руку Мила. – Даже обрадуется! Она любит, когда ко мне приходят друзья.

Весь день Мила и Фёдор провели вместе: они играли, ели бабушкины пироги, опять играли, читали, и снова ели бабушкины пироги. Вечером, провожая Фёдора домой, Мила спросила:

– Завтра придёшь?

– Если я вам не надоел, то приду, – сказал Фёдор и затаил дыхание: ему очень хотелось прийти снова!

– Приходи! Приходи! – крикнула из кухни бабушка – Пирогов осталось много. Съедите эти – напеку ещё.

* * *

– Всё! – громко чихнуло Облако .

Оно схватило капёнок Фуфу за ушки и сунуло их в таз со стиральным порошком, туда же затолкала упирающихся капёнок подлости Нея , страха Ойма , капёнок безобразия Айяяй .

– Терпение моё лопнуло! От вашей злости, я даже расчихалось! Буду вас стирать!

Затем оно с усердием тёрло их щётками, выжимало, полоскало и опять выжимало, а когда стряхнуло и повесило, то все увидели прозрачные улыбающиеся капёночки с глазками – вишенками, щёчками – яблочками, курносые и милые.

– Теперь вас зовут не  Фуфу, а  Уфуф , – удовлетворённо сказало Облако . – Завтра утром упадёте солнечным дождём на тёплую землю, наполните пузырчатой водой лужицы – пусть малые детишки пошлёпают голыми пятками, попускают кораблики, порадуются. Поняли меня, проказницы?!

– Поняли! – дружно закивали отмытые капёнки.

* * *

Выйдя из квартиры Милы во двор дома, Фёдор увидел утреннего котёнка, того, из-за которого получил от Милы удар в лоб. Котёнок вовсе не боялся его, а наоборот, подбежал и потёрся мордочкой об ногу, заурчал. Фёдор взял малыша на руки, рассмотрел: котёнок был совсем маленьким, с ободранным ухом, слезящимся красными глазками:

– Я не видел, что ты болен, – сказал Фёдор, открывая своим ключом дверь их с мамой квартиры. – Сейчас посмотрим, чем тебя накормить….

Но смотреть не пришлось, мама была уже дома. Ура! Она вышла сыну навстречу.

– Мама, можно я оставлю его себе? – нерешительно спросил Фёдор. – Ему жить негде, у него мамы нет!

– Это кошка или кот? – спросила мама

– Кот!!! – радостно закричал Фёдор.

– Тогда, мужики, идите ужинать, всё готово, – мама пошла в кухню, на ходу утирая слёзы радости:

– Кажется, оттаяло сердце у моего Федьки, кажется, просветлела душа….

* * *

– Вот мы и родились! – звонко засмеялись капёнки радости Ииих. Они появились из маминых слёз и сразу же, обгоняя друг друга, побежали на  Облако .

– Ах, вы мои милые! – ласково сказало Облако.  – Мы вас очень ждали. Нам вас не хватало. Ложитесь, отдыхайте, вот вам тёплые постельки. Утром всех ждёт большая работа.

Облако внимательно посмотрело на милые мордашки капёнок Уфуф и заметило:

– А у вас, девчоночки-капёночки, будет особое задание, очень важное. Готовьтесь!

Поутру, как только солнышко показало свой лобик из-за горизонта и нехотя приоткрыло заспанные глазки, Облако начало тормошить пускающих сонные пузыри капёнок:

– Вставайте, сони! Надо землю прибрать, освежить её после душной ночи. Пыль с деревьев и домов стереть. Нарисовать на небе радугу. Умыть лица детишек. Быстро, быстро! Не ленитесь! Полетели, полетели…..

Капёнки, смеясь и приплясывая, выпали на землю тёплым солнечным дождём. Только Уфуф остались на Облаке . Они ждали своего часа. И не просто своего часа – они ждали человека, который в эту минуту, неспешно шагал по дороге. Это был молодой мужчина, спортивного телосложения с портфелем в руке. До работы оставалось ещё много времени, вокруг пахло сырой землёй, мокрыми листьями, свежестью утреннего начинающегося дня. Он, наслаждаясь, вдыхал воздух, напоенный ароматом умытых цветов и трав.

– Пора! – сказало Облако капёнкам Уфуф и легонько подтолкнуло их на краешек себя. Капёнки выполняя инструкцию, полетели вниз. Они прыгнули прямо на голову идущему человеку, стучали маленькими кулачками ему по голове, по лбу, по носу, по плечам.

– Какой частый и крупный дождь, – подумал мужчина и остановился, оглядываясь, куда бы ему спрятаться? Одна капёнка упала ему на губы, он слизнул её языком, она оказалась тёплой и солёной.

– Совсем, как слёзы ребёнка! – подумал человек. – Совсем как слёзы ребёнка??? – подумал он ещё раз.

– Совсем, как слёзы ребёнка?! – повторил он уже громко.

Человек постоял ещё немного, замерев, будто обдумывал внезапно возникшую и оцарапавшую его острой иголочкой мысль, а затем повернул назад. Он ускорил шаг, потом ещё ускорил, потом побежал. Он бежал всё быстрее и быстрее, будто боялся опоздать. Вбежав во двор большого дома, мужчина увидел мальчика и девочку. Они сидели на скамейке и в альбоме, пристроившемся у них на коленях, сосредоточенно рисовали одну картинку на двоих. Человек остановился, настороженно замер, вгляделся в лицо мальчишки:

– Как он вырос! – подумал мужчина, а затем закричал охрипшим от волнения голосом. – Федька! Фёдор!

Фёдор поднял глаза, удивлённо посмотрел на кричащего человека:

– Папка! – выдохнул мальчишка. – Ты пришёл?!

– Прости меня, сынок! – тихо сказал отец, прижимая к себе Фёдора.

Потом они долго и шумно разговаривали. Фёдор и Мила рассказывали папе, как хорошо они дружат, как вместе ходят в секцию восточной борьбы, как разумно и с пользой проводят время.

– Федька, – осторожно спросил отец, – у меня через две недели отпуск, пойдём со мной в горы? Если мама отпустит…..

– Конечно, отпустит, – радостно закивала головой Мила. – У Фёдора отличная мама…

– А как же тот, другой твой новый сын? – тихо спросил Фёдор. – Ты его бросишь?

– Нет, малыш, – ответил отец. – Малый Федька ещё совсем кроха. Подрастёт, мы с тобой его тоже будем брать в горы. Идёт?

Мальчик кивнул.

* * *

– Молодцы, капёнки! Хорошо сделали своё дело! – глядя на счастливого папу и мальчика, подумало Облако . Подумало – подумало и растаяло. Над землёй сияло тихое, лазурно – голубое, безоблачное небо.

– Ну как тебе сказка? – спросила бабушка Васенку. – Понравилась?

– Да! – задумчиво ответила внучка – Попробую её всю передумать!

Девочка наморщила лоб и замерла.

– Знаешь, бабуль? – через некоторое время сказала Васюшка. – Хорошо, что они возьмут малого Фёдора с собой в горы, конечно, когда он подрастёт, правда?

– Правда! А почему?

– Как почему? – удивилась Васюшка – Тогда не будет капёнок горя, ведь малый Федька не будет плакать! На Облаке останется больше места для капёнок радости.

– Молодец! – похвалила бабушка внучку.

– Смотри, бабунь, – зазвенела Васюшка, – мы всю вишню доковыряли. Пойдём варенье с компотами варить. Завтра ты мне про другую капёнку расскажешь?

– А ты мне хохолки от крыжовника отщипывать поможешь? – хитро подмигнув, спросила Баба Молодушка

– Конечно! Мы что, завтра крыжовенное варенье варить будем? – удивилась Василиса.

– Обязательно будем, – кивнула бабушка. – Ягодки уже поспели, их надо собирать, а то осыпаются….

Утром следующего дня Васюшка встала рано-рано. Её приманил запах свежеиспечённых блинов с новым вишнёвым вареньем.

– Баба Молодая, ты где? – не обнаружив бабушку в кухне, закричала Василиса,

Она обежала оба этажа их большого дома, но бабушки нигде не было. Выскочила на крылечко в сад, закричала ещё громче:

– Баба, ты где, баба?!

Из-за растрёпанного куста крыжовника сначала показалась красная бабушкина косынка, а потом улыбающееся лицо самой бабушки:

– Чего кричишь? – спросила бабушка, выходя из-за куста. – Я ягоду собираю, ведро уже собрала. Сейчас позавтракаем и будем обрывать хохолки.

– Бабушка, – зазвенела Васюшка. – Мы вчера с мамой на ночь вместо сказки сочинили про наше варенье песню. Хочешь послушать?

Не дожидаясь ответа бабушки, девочка запела:

– Ай, какое хорошее варенье у вас с мамой получилось, – засмеялась бабушка. – У нас с тобой будет не хуже.

После завтрака Васюшка нетерпеливо заёрзала на скамеечке возле ведра с крыжовником:

– Баба, ну давай рассказывай про капёнки!

– Так про которую капёнку ты хочешь услышать сейчас? – спросила бабушка, присаживаясь рядом.

– Давай про весёлую, про капёнку счастья! – засмеялась Васюшка своим колокольчиковым смехом.

– Про счастье, так про счастье, – согласилась баба Молодушка и начала свой рассказ:

 

История вторая

 

О капёнках радости Ииих

Клоун Иван Ильич подкинул вверх зонтик и тот, перевернувшись в воздухе три раза раскрылся, показав яркий, похожий на цветок подсолнуха купол. Купол, слегка покачиваясь, плавно опускался на арену, прямо в то место, где стоял клоун. Едва ручка зонтика коснулась развёрнутой ладони Ивана Ильича, как тотчас же произошло следующее превращение: зонтик стал огромным букетом жёлтых одуванчиков. Зрители в зале были в полном восторге! Но и это было ещё не всё. Жёлтые цветы отцветали на глазах у изумлённых детишек и их родителей, превращаясь в белые воздушные шарики. Шарики, отделялись от букета, плыли по воздуху всё выше и выше, направляясь прямо к куполу цирка. Они переливались в лучах цирковых прожекторов разноцветьем и тихонько позвякивали нежнейшим хрустальным звоном. В зале бушевали аплодисменты!

Так всегда заканчивалось выступление солнечного клоуна Ивана Ильича, которого в цирке звали Одуванчиком. Во всех цирковых афишах так и было написано: всю программу на арене солнечный клоун Одуванчик со своим бессменным другом белым клоуном Плаксой.

– Ну вот, Плакса, – улыбнулся во весь рот Одуванчик, – сегодня я слышу свои последние аплодисменты. Последние не в этот час, не в этот день, и даже не в этом месяце… Просто последние, Плакса!

Лицо Ивана Ильича сияло счастливой улыбкой, а из глаз бежали грустные слёзы. Они промыли две розовые бороздки на загримированном белой краской лице солнечного клоуна Одуванчика.

Грустные слёзы, тотчас же превратились в грустные капёнки Эхехе , которые через окошко в куполе цирка поспешили выскочить на ждавшее их Облако .

Шпрехшталмейстер вынес на арену огромную корзину цветов. За ним сюда же выбежали все участники программы – тоже с букетами и подарками:

– Сегодня мы провожаем на заслуженный отдых нашего клоуна, – грустно сказал распорядитель представления, – нашего Одуванчика, нашего Ивана Ильича…. Скажи, Ильич, слово на прощанье….

Одуванчик взял из рук шпрехшталмейстера микрофон и, улыбаясь, заговорил:

Ильич понизил голос и еле слышно закончил:

Тысячи капёнок Эхехе , появившиеся из глаз детишек и их родителей поднялись и полетели наперегонки в Облако , наполняя собой все его ведёрочки, корытца и тазики.

* * *

– Бабушка, ну, бабушка! – воскликнула Васёнка. – Ты опять рассказываешь мне про грустные капёнки, а я просила про весёлые, про капёнки Ииих !

– Погоди, торопыга, – попыталась успокоить бабушка Молодушка разгневанную внучку. – Иногда весёлые капёнки рождаются из грустных. Сказка только началась…

– Как только началась?! – не унималась Василиса. – Дальше клоун умер!

– Да, бог с тобой! – замахала руками бабушка и выронила янтарную ягодку крыжовника, от которой только что отщипнула хохолок. – Почему ты решила, что он умер?

– Он же сказал своему другу Плаксе, что это его последние – препоследние аплодисменты!

– Пенсия, внученька, – это не смерть, – грустно улыбнулась бабушка. – Это жизнь, только другая. Хорошо, если в ней тебя любят. Вот я тоже на пенсии, а мне хорошо! У меня славная дочка, замечательная внучка! Вы меня любите.

– Ещё как любите! – Васёнка вскочила, подбежала к бабушке, потёрлась своей розовой щёчкой о её шероховатую обветренную щёку. – Бабунь, а у Одуванчика найдётся, кому его любить?! – заволновалась Василиса

– Конечно! – хитро подмигнула внучке Бабушка Молодушка – Сказка про капёнки радости Ииих только началась, до них мы скоро доберёмся. Продолжать?

– А то! – воскликнула Васюшка и снова засмеялась своим колокольчиковым смехом.

* * *

В гримёрной, где клоуны обычно переодеваются после представления, Плакса с надеждой спросил у Одуванчика:

– Не передумаешь, Ильич? Может, пенсия подождёт? Мне хорошо с тобой работалось….

– Нет, Плакса, пора! Седьмой десяток пошёл, – вздохнул Илья Ильич, снимая с головы рыжий парик. – Тяжеловато стало молодцеватым козликом по арене скакать. Поеду на дачу, буду огурцы выращивать! Завтра в труппу цирка придёт новый молодой клоун. С ним будешь работать…

Плакса порылся в своём персональном шкафчике и вынул оттуда внушительных размеров пенальчик:

– Вот тебе мой подарок на память, – Плакса протянул коробку Одуванчику. – Ты как– то обмолвился, что рыбу удить любишь. Это спиннинг, самый крутой, импортный. Сиди себе на даче на берегу реки и лови удовольствие вместе с рыбой!

Илья Ильич рассмотрел подарок. Вот это спиннинг, так спиннинг! Красота! Автоматическая катушка, набор сменных лесок, разнообразные грузила и блесна, а поплавки – глаз не отвести, какие красивые поплавки! Таким спиннингом просто любоваться – удовольствие, не то, что рыбу удить!

Плаксе было приятно: угодил он подарком старому другу! Не знал Плакса, что на даче у Ивана Ильича нет водоёмов, в которых водится рыба. Вообще нет никаких водоёмов: ни рек, ни озёр, ни даже приличной лужи. Река есть, но далёко– далече, туда только на машине часа три – четыре ходу, а на машину старый клоун за всю жизнь денег так и не накопил. Держа в руке заковыристый спиннинг, вспомнил Иван Ильич о своей надвигающейся на его загородный домик беде, забеспокоился.

Дело в том, что рядом с дачей Ивана Ильича образовался глубочайший овраг. Летом, заскакивая на минутку на свой участок, ужасался Одуванчик росту оврага. Он, как живой, каждую весну рос и рос, осыпая края, подмывая талой водой дно, увеличивая глубину.

– Вот уйду на пенсию, – думал тогда старый клоун. – Укреплю края оврага, чтобы не смог он, окаянный, съесть мою дачку!

Теперь это время пришло. Приехал Иван Ильич на участок и перво-наперво занялся давно задуманным делом. Пригласил бригаду мастеров. Они мощной машиной – молотком вбили в бока ямы длинные железобетонные столбы. Сам хозяин посадил по кромке земляной трещины берёзки, ивы и красивоцветущие кустарники. Они зацепили корнями края оврага, не давая им осыпаться. Весь апрель, звонкий весенний месяц, возился Одуванчик на участке, спасал домик от обрушения. Потом складывал из красного кирпича в любимой комнатке замысловатую печку, чтобы в холодноватые первые весенние дни греть на ней свои больные косточки. Последние деньки апреля Иван Ильич сажал рассаду овощей и цветов, убирал с участка осенние прошлогодние листья, закладывал их в новую компостную яму. В мае высаживал крепенькую рассаду в землю, делал грядки, качал из скважины воду для полива. Трудился не покладая рук. В июне сел на пенёк отдохнуть и охнул – делать было нечего! Заскучал! Детей, а стало быть, и внуков, Иван Ильич за свою жизнь так и не нажил. Всё болтался с цирком по разным городам и весям. Даже жениться не успел. Была на свете родная душа – сестра, да и та за тридевять земель живёт в тридесятом царстве, в общем, далеко. Однажды старый клоун так заскучал, что вынул свой цирковой костюм, надел рыжий парик, нарисовал на лице счастливую улыбку, поставил в саду под деревом большое зеркало и стал смешить себя сам. Поперву было вроде весело, а потом стало так тошно, что Одуванчик решил уничтожить – сжечь и парик, и костюм. Забыть раз и навсегда о прошлой, любимой им жизни. Задержал его шорох за забором, а затем заливистый детский смех. Иван Ильич пригляделся: в широкой щели между досок увидел радостные хитроватые глаза мальчишки, соседского ребятёнка.

– Дяденька, покажи ещё сокус с кроликом, – услышал Одуванчик тоненький голосок. – Чё он у тебя из шляпы вылезать не хочет? Чё упирается?

– Тебя как зовут, малец? – поинтересовался Иван Ильич.

– Меня-то?! Седькой! – ответил голосок и засопел.

– Федькой! – понял старый клоун, какие нелады у мальчонки с буквой «ф» – Иди ко мне, Фёдор, на двор, я тебе цирковое представление покажу.

– Не-а! – откликнулся Федька. – Мне маманька с Сёклой со двора выходить не разрешает, битиём угрожает, если без спросу утеку….

– Фёкла – это кто? – заинтересовался Иван Ильич

– Сёкла – это сестрёнка моя, старшая на целый годок, – отозвался мальчишка. – Ты нас у мамки отпроси, тогда придём…..

Пришлось идти Одуванчику к соседями. За долгие годы владения дачным участком он так и не удосужился с ними познакомиться. Соседями оказались совсем молодые люди. На предложение Ивана Ильича забрать ребят и показать цирковое представление они ответили радостным согласием. Через полчаса привели к Ивану Ильичу ещё двух пацанят с соседних участков. А к вечеру у старого клоуна собралась ребятня со всего дачного посёлка. Федька на правах первого зрителя руководил порядком. Вновь прибывающих зрителей рассаживал, предлагал конфеты с тарелки, следил, чтобы больше одной не брали.

Когда из открытого окна Ивана Ильичёвой дачи раздались звуки фанфар, всё – затихли. Старый клоун специально записал торжественные цирковые звуки себе на магнитофон, оставил на память. Сейчас эта запись пригодилась! Вслед за музыкой из открытой двери дачи раздался басовитый голос:

– Ого-го-го-го! – на крылечко выкатился толстый клоун с рыжими волосами, в смешном костюме, с нарисованной до ушей улыбкой – Узнали меня?! Я – Одуванчик!

– Ты, Одуванчик?! – взвизгнул из-под куста возмущённый тонюсенький голосок – Это ты, Одуванчик?! Это я Одуванчик!

И тотчас на полянку выскользнул в точности похожий на большого клоуна маленький клоунёнок в таком же рыжем парике, смешном клоунском костюме, с нарисованной до ушей улыбкой:

– Это я Одуванчик! – гордо выставив вперёд ногу, подбоченясь, выкрикнул мальчуган.

– Кто это тут Одуванчики?! – закричала неведомо откуда появившаяся маленькая клоунесса. Девочка была в таком же смешном наряде, только вместо взъерошенных волос из её головы в разные стороны торчали косички с огромными бантами. Маленькие клоунята покатываясь со смеху, принялись тыкать пальчиками в неуклюжего большого клоуна:

– Какой же ты Одуванчик? – смеялись они – Одуванчики мы! А ты большой, огромный Одуван!

– Одуван! Одуван! – радостно закричали зрители

– Какой же ты Одуванчик?! – засмеялось Облако над поляной – Ты – большой Одуван!

– Одуван! Одуван! – дружно возликовали на облаке капёнки.

* * *

– Бабушка, – удивлённо спросила Васюшка. – Откуда у Ивана Ильича взялись маленькие клоунята? Он что их из своего цирка утащил?

– Ничего себе вопросик! – засмеялась бабушка Молодушка. – Кто-то хвастался, что любую викторину отгадает, а здесь такой простой ответ! Ну, подумай, Васюшка, кто были маленькие клоунята?

– Так мы с тобой, бабушка, в викторину играем? – удивилась Василиса. – Тогда нечестно! В наших с тобой викторинах первый вопрос всегда задаю я.

– Несправедливо! – заупрямилась бабушка – Чем я хуже тебя?

– Ты вовсе не хуже, – настаивала Васюшка. – Ты старше и за свою жизнь назадавала столько вопросов, что мне неперезадавать!

– Хорошо, слушаю твой вопрос? – согласилась бабушка

Васюшка взяла в руки разноцветный мячик и приложила его к уху:

– Кто, живёт внутри мяча? – хитренько прищурилась внучка.

– Ой-ё-ёй! – замахала руками бабушка. – Сразу сдаюсь!

– А-а-а! – развеселилась Васюшка. – Не знаешь?

– И на твой вопрос про клоунят я тоже знаю ответ – это соседские ребятишки – Федька и Фёкла, правильно?

– Правильно! – кивнула бабушка Молодушка – Опять ты выиграла!

* * *

А вот маленькие зрители до самого конца представления так и не догадались, откуда появились клоунята. Фёдор с Фёклой держали язык за зубами, ни разу не проговорились. Иван Ильич тоже умел хранить тайны.

Иван Ильич был всё умеющим клоуном, он ловко жонглировал разноцветными мячами, показывал фокусы, катался на бочках, крутил на ногах и руках вёдра и лейки, ходил по натянутому между двух яблонь канату, и многое– многое другое. Но особый восторг зрителей вызывал коронный номер Одуванчика, а теперь уже Одувана – это превращение зонта в огромный букет жёлтых махристых цветов, которые на глазах восхищённых зрителей отцветали, превращаясь в нежные белые шарики. Сколько в это время рождалось из глаз ребятишек капёнок восторга Ииххо , капёнок удовольствия Айкак , капёнок ликования Бисбраво и, конечно, капёнок радости Ииих .

– Ииих! – кричали ребятишки и провожали взглядом поднимающиеся в небо шарики.

– Ииих! – вторили им их родители, которые к тому времени облепляли весь забор дачи Ивана Ильича.

– Ииих…. – тихо говорил старый клоун. – Я то, дуралей, уговаривал себя, что на пенсии хорошо, а на пенсии оказывается от-лич-ч-ч-но!

О, как всё обернулось! Все остались довольны и счастливы.

* * *

– Ну что, Васюшка, нравится тебе конец сказки? – спросила бабушка внучку.

– Не-а! Не нравится, – задумчиво ответила Василиса. – Обгрызенный какой-то конец! Где волшебство? Где чудо? И капёнки в этой сказке причём? Получается, совсем ни при– чём! Чего они в ней сделали? Их, наверное, за лето накопилось на  Облаке на целую тяжёлую тучу? Так что, бабуль, давай другой конец изобретай! Смотри, сколько ягодок неощипанных в ведре осталось?! Не ленись, бабушка, допридумывай сказку ещё на четверть ведра крыжовника.

– Давай – давай, бабушка, досочиняй сказку! – пропело над ними Облако .

– Ах, вы, какие! Накинулись! – бабушка подняла глаза и строго глянула на  Облако – И ты туда же, досочиняй им сказку! Парит тут, брюшко весёлыми капёнками набило, до земли развесило, разленилось. Само досочиняй!

– И сочиню! – обиженно сказало Облако и слегка всплакнуло.

– Эй, ей! – закричала Васенка Облаку . – Зачем зря капёнки роняешь? Лучше в доброе дело употреби, не надо просто в слякоть и грязь!

* * *

Облако долго смотрело вниз на то, как Иван Ильич готовится к очередному дневному цирковому представлению. Расставляет для ребятишек скамейки на лужайке, подчинивает и подкрашивает реквизит, зашивает порвавшиеся клоунские костюмы. Всё это он аккуратно раскладывает в маленьком сарайчике, приспособленном специально для нужных мелочей. Вот сейчас Иван Ильич вынес из него внушительных размеров пенальчик, раскрыл его и с грустью осмотрел. В пенальчике хранился спиннинг – подарок старого друга Плаксы. Ах, какой спиннинг! Красота! Автоматическая катушка, набор сменных лесок, разнообразные грузила и блесна, а поплавки – глаз не отвести, какие красивые поплавки! Только удить рыбу Ивану Ильичу негде. Наглядевшись, старый клоун тяжко вздохнул и сложил обратно своё богатство, до лучших времён.

– Эврика! – закричало Облако – Придумало, чем нам угодить старому клоуну в награду за радостные капёнки! Ай, да я! Ай, да умница! Ну– ка, капёночки, созывайте со всей округи дождевые облака, грозовые тучи. Собирайте воду из озёр и рек. Из фонтанов тоже тащите, здесь вода нужнее….. Ночью большой дождь будет!

Разбежались капёнки по лесам, по лугам, по степям: облаков к загородному посёлку нагнали видимо– невидимо.

Как только очередное представление дачного цирка закончилось – зрители сразу по своим домикам разбежались. Пошёл дождь. Лил весь вечер, всю ночь и целое утро. К обеду облака иссякли, всю воду до капельки излили. Выглянуло солнышко. Вышел Иван Ильич на крылечко чистым садом полюбоваться и обомлел. Плескалось у его дачи озеро! Да не просто озеро, а О-ЗЕ-РО! По берегам плакучие ивы дотянулись ветвями до воды и теперь полоскали листочки в прибрежной волне. Красивоцветущие кустарники вдоволь напились, распустили в полной красе свои цветы. Берёзки выпрямили спинки, засияли белоствольными нарядами. А липы-то, липы?! Липы поднатужились и зацвели вновь, наполняя воздух медовым ароматом!

– Да это же мой овраг! – изумился Иван Ильич. – Ой! Ты посмотри?! В озере рыба плещется! Откуда она здесь взялась?

– Не только ты один клоун-фокусник! – хитро улыбнулось Облако . – Мы тоже кое– что умеем! Тащи свой спиннинг, лови рыбу. Здесь и сомики, и щучки водятся!

Облако рассмеялось и растаяло.

– Ииих! – радостно вскрикнул старый клоун и побежал в сарайчик за дорогим подарком друга-клоуна Плаксы – за заморским спиннингом.

* * *

– Вот теперь хорошо! – зазвенел колокольчиком Васюшкин смех. – Вот теперь здорово! Бабушка, а что Иван Ильич зимой делать будет? Лето прошло! Заскучает, наверное?

– Не заскучает! – ответила бабушка Молодушка. – Ему на всю зиму работы хватит. Родители ребятишек натащили разных тряпочек, блёсточек и побрякушек. Наряды цирковые шить будет. На следующий год в представление помимо Фёдора и Фёклы ещё несколько ребятишек придут. Он их цирковым премудростям обучать будет. Школу летнюю цирковую в дачном посёлке откроет. Так что не заскучает. Мастеровому человеку на пенсии не хорошо, мастеровому человеку на пенсии отлично!

– И меня! Меня тоже похвалите! – закричало Облако . – Какой красивый конец мы для сказки придумали! Как мои капёночки восторга Ииххо, капёночки удовольствие Айкак , капёнки ликования Бисбраво и, конечно, капёнки радости Ииих поработали?! Ай, да мы!

– Молодцы, молодцы! – улыбнулась бабушка и посмотрела в ведро: оно было пусто. – Крыжовник у нас тоже закончился, пошли варенье варить.

– Бабуль! – вскочила со скамеечки Васюшка. – А следующая сказка, про какие капёнки будет?

– Про морковку! – ответила на ходу бабушка.

– Про какую ещё морковку?! – закричало Облако . – На мне морковки не живут!

– Про какую ещё морковку?! – закричала громче Облака Васюшка и капризно топнула ножкой. – Я про морковку не хочу. Я про капёнку хочу!

Бабушка обернулась, удивлённо посмотрела на внучку:

– Завтра, – спокойно начала говорить бабушка, – когда ты мне поможешь очистить от сорняков грядку с морковкой, я тебе расскажу сказку о капризной и вредной девчонке и её капризных и вредных капёнках. Идёт?

– Идёт! – миролюбиво согласилась Василиса – Только, бабушка, я тебе и без сказки сорняки помогу дёргать. А сказку ты мне просто так расскажешь, хорошо?

– Не просто хорошо, – засмеялась бабушка, – а от-лич-ч-ч-но! Тогда и я тебе подарок сделаю, не просто про капёнки сказку сочиню, а ещё и про золотую рыбку. Идёт?

– А то! – улыбнулась Васюшка.

Всю ночь ждала придуманная бабушкой сказка про золотую рыбку, чтобы рассказаться, а как утро наступило, тут же сразу и выпорхнула:

 

История третья

 

О вредной капёнке Ещёчего

Две девчушки, Клара и Нюша, дружили с первого класса. Уже три года они сидели за одной партой, жили в одном доме. Клара жила на пятом этаже в трёхкомнатной квартире, а Нюша на втором в двухкомнатной. У Клары была отдельная комната, а Нюша делила свою со старшей сестрой. В дружбе девочек лидером была Клара. По дороге из школы Клара, как обычно, подтрунивала над подругой:

– Нюшка! – смеялась Клара. – Какое у тебя кошачье имя. Умора! У меня имя королевское! Смотри, как величественно звучит – Кла-ра!

– Карл у Клары украл кораллы! – смущённо улыбаясь, залепетала подружка и постаралась перевести разговор в другое русло – Покажи мне твою золотую рыбку?

– Вот видишь! – ещё пуще развеселилась Клара, будто не слышала просьбы Нюши – У меня Карл украл кораллы. Ко-рал-лы! У тебя есть кораллы? Нет! И быть не может, потому, что ты Нюша! У Нюш не бывает ни кораллов, ни бриллиантов, ни золотых рыбёшек! Золотые рыбёшки могут быть у Клары, Анжелы, Авроры, Снежаны. У Нюш, Маш, Даш золотых рыбёшек не может быть никогда. Просто не может быть и всё!

– Почему? – грустно вздохнула Нюша – Чем я хуже тебя?

– О-хо-хо-хо-хо! – покачала головой Клара. – Знаешь поговорку: как корабль назовёшь, так он и поплывёт. Твой корабль называется «Нюша»! Какой-то простецкий корабль. Его на воду поставишь, он сразу утонет. «Клара», пойдёт как быстроходная яхта. С таким именем тебе, Нюшка, на роду написано быть неудачницей!

Нюша закрыла лицо ладошками, и горько заплакала.

* * *

– Оё-ё-ёй! – покачало головой  Облако – Жалко девчушку, хорошенькая и так горько плачет. Летите, летите сюда, капёнки обиды  Зачтоо .

– Зачто-о-о-о? – плакали капёнки, усаживаясь на  Облаке , – что мы ей сделали? Нюшу мама Нюшей назвала, Нюша не винова-а-а-а-та…

– Цыц! – прикрикнуло на ревущих капёнок  Облако . – Мокроты мне тут и без вас хватает. Мама её прекрасным именем назвала, а вот постоять за себя не научила. Придётся нам с бабушкой подумать, как сказку повернуть, чтобы Нюшу научить, а Клару проучить. Крепко придётся подумать……

* * *

– Ладно, не расстраивайся! – Клара снисходительно потрепала подружку за плечико. – Пойдём ко мне, покажу тебе свою золотую рыбёшку. Мне папка такой новый классный аквариум для неё прикупил.

– Правда?! – восхищённо вздохнула Нюша. – Теперь ей просторно, вольготно?! Я маму попросила купить мне рыбок. Она сказала – у нас тесно, некуда аквариум ставить. Если только в пятилитровой банке рыбок развести? Разве золотая рыбка будет жить в пятилитровой банке?!

– Золотая не будет! Точно! – хихикнула Клара. – Купи себе головастиков. Из них лягушки вылупятся. Они и в литровой банке жить могут.

– Не-е-ет! – мечтательно протянула Нюша. – Лягушки у меня на даче летом в корыте живут. Я золотую рыбку хочу. Она красивая!

С этими словами девочки вошли в квартиру Клары. Нюша сразу бросилась к аквариуму. Клара побежала на кухню перехватить что-нибудь вкусненькое.

– Нюшка, пирожок из» Макдональдса» будешь? С вишней!

– Мне мама не разрешает есть сладости, пока не пообедаю, – отозвалась девочка, восторженно глядя на золотую рыбку. – Я уже убегаю. Родители волноваться будут. Только с Зосей немного поговорю.

– С кем поговоришь? – в проёме двери появилась удивлённая Клара

– Ой! – испугалась Нюша. – Извини! Для себя я зову твою золотую рыбку Зосей.

– Понимаешь, что говоришь? – нахмурила брови Клара – Мою золотую рыбёшку не я, а ты зовёшь Зосей?!

– Извини, – ещё тише сказала Нюша. – Просто ты называешь её рыбёшкой…

– Я могу звать её, как хочу! – топнула ножкой Клара. – Хоть воблой сушёной! Моя рыбёшка! Однако… – Клара на минутку задумалась, – мне нравится имя Зося: прикольное. Пусть будет Зося!

Клара на пяточке крутанулась юлой, убежала в кухню доедать пирожок. Нюша подсела поближе к аквариуму зашептала:

– Здравствуй, милая Зосечка! Какой у тебя красивый домик: водоросли, подводный замок, морская ракушка. Тебе нравится?

– Нет! – также тихо ответила золотая рыбка. – Я здесь одна. Даже маленькой букашечки нет в этом аквариуме. Водоросли пластмассовые, замок тоже. Даже ракушка совсем не морская. Я слушала: в ней море не гудит, она тоже пластмассовая. Мне здесь одиноко. Приходи почаще…

– Я бы с удовольствием, но часто нельзя, – Нюша зашептала ещё тише. – Разве Клара с тобой не играет?

– Ой! – махнула плавником рыбка. – Клара из школы приходит, переодевается, бежит к подружкам на посиделки, маме говорит: «Пойду, посплетничаю!» Папа всё время смотрит в другой аквариум. Там люди, говорят, танцуют.

– Это телевизор, – улыбнулась Нюша.

– Мама на кухне еду готовит, – продолжала рыбка. – Потом все собираются, едят. Мимо меня только пробегают, даже не взглянут. Папа иногда заявляет, что, если Кларе этот ящик с водой не нужен, он выплеснет меня в реку.

– А Клара? – изумлённо спросила Нюша. – Что Клара?

– Клара постучит пальчиком по стеклу, – всхлипнула рыбка, – улыбнётся и говорит: «Скоро, скоро выкинут тебя, рыбёшка, в реку». В реке я пропаду, в реке я замёрзну, в реке меня щука сожрёт. Я рыбка аква-а-а-риумная….

* * *

– Тучечка моя родная! – всплеснуло ручками Облако   – Только рыбьих капёнок страха Оймама   мне не хватает!

В это время в комнату с набитым ртом вошла Клара:

– Чё шепчетесь? Про меня сплетничаете? – увидев Нюшу у аквариума, прошамкала девочка. – Скоро, скоро выкинут тебя, рыбёшка, в реку…..

– Да, чтоб ты поперхнулась, окаянная! – в сердцах подумало Облако, посмурнело, потемнело, громыхнуло и метнуло молнию.

От неожиданно резкого звука и вспышки молнии Клара тотчас же поперхнулась. Нюша подбежала к подруге, стала кулачком стучать девочке по спине:

– Кашляй громче! Задохнёшься!

Клара закашлялась сильнее и, наконец, выплюнула кусок непрожёванного пирожка.

– Когда я ем, я глух и нем, – с укоризной сказала Нюша.

– Ещё будешь меня учить! – зло бросила Клара, а затем ткнула пальчиком в золотую рыбку. – Следующий раз зажарю и съем твою разлюбезную рыбёшку.

– Зачем ты так! – вскрикнула Нюша. – Лучше отдай её мне…

– Тебе?! – изумилась Клара. – Она больших денег стоит. Притом она меня разочаровала. Я думала, она волшебная, а она обычная. Лучше я её всё – таки изжарю и съем!

Девочка хитренько хихикнула:

– Шучу! Не плачь! – Клара полезла в платяной шкаф и вынула нарядное платье. – Тебе, Нюшка, домой пора. Иди. Мне к подружкам надо, посплетничать! Ты видела нового мальчика, который пришёл в параллельный класс, его Костей зовут? Я хочу с ним дружить: он классный! Что скажешь?

Нюша была занята мыслями о рыбке:

– Не знаю, не видела… – рассеяно ответила она.

– С тобой сплетничать не получается, ты не умеешь! – раздосадовано махнула рукой Клара.

* * *

Котька или как называл его дед, Константин – мальчик, о котором упоминала Клара, родился в семье, где дед был грузин, а бабушка русская. Следовательно, отец Котьки был грузин наполовину, а мама Котьки была русская. Посему Котька был большей частью русский, но всё же на четверть грузин. Имя мальчику дал дед в честь грузинского царя Константина.

– Тебе до Константина ещё расти и расти, – говорил дед, усаживая внука к себе на колени, – так что пока побудешь Котькой.

Дед любил внука, баловал его. Единственное ругательное слово, которое когда– либо, произносил дед, было – " растяпа»! Ну, уж если дед говорил его, домочадцы прятались по углам, старались не попадаться ему на глаза. Каждый год, на зимних каникулах, Котька с отцом и дедом ездил в горы кататься на лыжах. К третьему классу Константин стал заправским горнолыжником. Отец мальчика был военным. Часто случалось так, что папу переводили служить в другую часть, в другой город. Вот и сейчас Константину пришлось сменить школу. Школа мальчику понравилась, а уж как он понравился школе – не передать! Отличник, спортсмен, музыкант. Котька прекрасно умел играть на гитаре, о таком ученике мечтает каждая школа. Одноклассники сразу заметили новенького. Девочки – потому что Константин был красив и общителен. Мальчики – потому что он был силён и ловок. Учителя – потому что умён. Мог защищать честь школы не только на спортивных соревнованиях, но и на олимпиадах.

Впервые увидев Константина, Клара сразу заявила одноклассницам:

– Дружить он будет только со мной и через месяц начнёт таскать мой портфель!

Мало того, Клара пригрозила: если кто-нибудь перебежит ей дорогу, она сделает «вон чё и вон чё». Что такое «вон чё и вон чё» никто не догадывался, но и пробовать не торопился.

– Ну её! – говорили девчонки. – Кларка упёртая. Гадостей наделает, в волосы вцепится – ходи тогда в школу подранная. Не так он хорош, чтобы из-за него терпеть Кларкину ненависть!

Так думали почти всё третьеклассницы школы за малым исключением. В это исключение входила Нюша. Нюша просто не заметила нового мальчика, а значит, не знала о нём. Не заметила не оттого, что была величава и горда, а потому, что всегда была занята. Утром вставала рано, выполняла порученную ей семьёй обязанность – готовила домочадцам на завтрак бутерброды. Потом уходила в школу. После школы помогала бабушке – бегала в магазин за мелочами. Затем секция фигурного катания, школа английского языка, уроки на завтра. До сна оставался свободный часок. В этот часок Нюша любила почитать. Её любимым писателем был Александр Дюма. Романы Дюма она прочитала почти все, некоторые не один раз. Как язвила Клара:

– Мозги твои, Нюшка, работают не в том направлении! Зачем ты эти книжки читаешь? Там всё неправда, всё выдумки. А денег сколько на них тратится – уйма! Лучше новую кофточку или юбочку купить…

– Нет! – в этом случае всегда твёрдо отвечала Нюша. – Свои скопленные денежки я трачу на книги или…

Нюша недоговорила, ей в голову пришла любопытная мысль. В её новогодней копилке сейчас собралось достаточно много денежек, может быть, их хватит, чтобы купить у Клары золотую рыбку?

Нюша сбегала домой и вытрясла копилку, денежек набралось две ладошки.

Сейчас она стояла на лестничной площадке у своей квартиры и пересчитывала монетки. К сожалению, их было немного. Правда, среди них имелась одна золотая, очень дорогая монетка, её подарил папа дочке на день рождения. Нюше было неловко отдавать папин подарок:

– Я думаю, папка меня поймёт, – прошептала Нюша едва слышно. – Монетка – просто металл, а рыбка живая. Она может умереть.

– Кому ты хочешь отдать эту монетку? – спросил из– за Нюшиного плеча незнакомый мальчик.

Нюша вздрогнула от неожиданности, крепко зажала монетки в кулачке. Взглянула в лицо незнакомцу. Глаза мальчика были добрыми, улыбающимися. Мальчик протянул Нюше руку с открытой ладонью:

– Меня зовут Костя!

Нюша вложила в протянутую ладонь свой кулачок с монетками. Костя обнял пальцами маленькую ручку девочки и тихонько потряс её:

– Как зовут тебя? О чём горюем?

Нюша сама не поняла, почему рассказала первому встречному о золотой рыбке Зосе, о копилке – зайце, о дорогой монетке – папином подарке. Наверное, потому, что мальчик смотрел на Нюшу сердечно, не перебивал. Как показалось девочке, сопереживал ей. Когда Нюша выговорилась, Костя произнёс:

– Стой здесь, сейчас приду!

Через несколько минут Костя вернулся обратно. В руках он держал большую копилку – свинку. Мальчик поднял её над головой, потряс. Звук был глухой, а копилка была полной:

– Здесь хватит на золотую рыбку без твоей дорогой монетки, спрячь её!

Нюша попыталась отказаться, но Костя решительно прервал её:

– Рыбка живая? Её надо спасать!

* * *

– Баба Молодая, – окликнула Василиса бабушку, – я нечаянно вместо сорняка вытянула морковку, ничего?

– Ничего! – ответила бабушка – Положим её в суп.

– Баба Молодая! – опять окликнула Василиса бабушку. – А разве можно отдавать подарки?

– Если подарок спасёт чью-то жизнь, то можно. Даже очень дорогой! Это ведь, Васюшка, всего лишь вещь!

– Вещь?! – про себя подумала девочка. – Пойду, расковыряю свою именинную копилку. Выну оттуда все золотые монетки. Вдруг срочно потребуется кого-нибудь спасти…

Василиса сбегала домой и быстро вернулась. На её лице сияла удовлетворённая улыбка:

– Давай, бабунь, рассказывай дальше…

* * *

Нюша стояла за спиной у Кости, когда Клара открыла дверь. Открыла и остолбенела:

– Ты пришёл знакомиться?! – мило улыбаясь, спросила девочка и радостно затараторила, – ух, как я рада! Проходи. Куда пойдём? Давай в киношку, сегодня идёт прикольный фильм…

Костя вытащил из-за спины виновато улыбающуюся Нюшу:

– Вот она тебе скажет, зачем мы пришли.

– Ну и зачем?! – Клара не смогла скрыть неприятное удивление, но быстро справившись с собой, вызывающе подбоченилась и нехотя проронила:

– Уж кого-кого, а Нюшку я никак не рассчитывала увидеть рядом с тобой.

– Кларик, – робко сказала Нюша. – Мы пришли купить у тебя золотую рыбку!

– Ах, рыбёшку! – ехидно рассмеялась девочка. – Что за неё даёте? Она не просто дорогая, а очень дорогая!

Костя протянул свою полную копилку:

– Этого хватит?

Клара приняла из рук Кости свинку.

– Тяжё-ё-ёлая! – деловито сказала она. – Сделаем так. Папка сейчас уезжает на зимнюю рыбалку, не буду его тревожить. Уж больно ему нравится золотая рыбка! Вернётся – спрошу разрешения. Свою свинью можете пока оставить здесь, не пропадёт.

Клара, не прощаясь, захлопнула дверь перед носом у ребят. Когда на лестнице затихли шаги гостей, девочка метнулась к аквариуму:

– Всё, рыбёшка, пришёл твой последний час!

Клара задыхалась от ярости. Тяжёлые слёзы разочарования, ревности и вредности бежали по её щекам. Из них тут же рождались капёнки разочарования Какжетак капёнки ревности Недаммоё и капёнки вредности Ещёчего . Они метались по комнате, не находя выхода, бились во все окна, злились ещё пуще. Наконец, ворвались в кухню и через вентиляционную трубу всё же вылетели на улицу.

– Не пущу! – заворчало молодое Облачко, увидев рядом с собой перемазанных капёнок, – Не пущу противных, зловредных капёнок! Выскочили, как черти, грязные, лютые. Брысь, на другое облако!

– Ты не права, доченька, – забеспокоилось мама-Облако – Мы должны принимать всех капёнок. Мы должны их воспитывать…

– Я молодое ещё! Меня само надо воспитывать – не унималось детка Облачко – Только отделилась от тебя, светленькое, беленькое, а эти чертёнята меня сразу запачкают, зазлобят. Бери их к себе и воспитывай!

– Хорошо, – согласилась большое  Облако . – Идите ко мне, милые капёночки. Я вас обогрею, накормлю, поцелую на ночь и сказку расскажу, авось, к утру вы подобреете.

– Я не пойду, не пойду, не пойду, – упёрлась капёнка вредности  Ещёчего . – Здесь буду болтаться между небом и землёй. Выпаду какому-нибудь косматому человеку на голову, он ещё вреднее будет.

– Ну– ка, негодница! – Облако  отвесило капёнке вредности увесистый подзатыльник. – Иди на своё место, пока в стиральном порошке не замочила…..

Капёнка вредности  Ещёчего поупиралась – поупиралась, но всё – таки на  Облако взобралась: не хотелось ей в стиральный порошок, он щиплется!

* * *

В это время Клара, утирая злые слёзы, металась по кухне в поисках большой салатной ложки и литровой банки. Выловив ложкой золотую рыбку, девочка плюхнула её в банку и налила туда воды из крана. Закрыла банку железной крышкой. Со своей ношей Клара бросилась в комнату отца, он действительно собирался на зимнюю рыбалку:

– Па-п-п-ка! – заикаясь, закричала Клара. – Выплесни эту гадость в реку!

– Золотую рыбку?! – опешил отец.

– Да! – ещё громче завизжала Клара. – У меня на неё аллергия! Обчесалась вся!

– Давай подарим её твоей подружке Нюше, – отец попытался взять разбушевавшуюся дочку за плечи и успокоить. – Зачем выбрасывать в ледяную воду? Замёрзнет! Жалко!

– Меня не жалко? – прошипела Клара. – Рыбёшка полудохлая, такую не дарят! А Нюшке ни за что! Выбрось, выбрось!

Отец нехотя засунул банку с рыбкой в рюкзак. Не сказав дочери ни слова, ушёл. Клара ещё долго бегала по квартире, выкрикивая в адрес Нюши гневные слова:

– Тихоня! Мерзавка! Предупреждала её – не садись не в свои сани! Всё мне назло! Ох, Костя, разочарует тебя твоя новая подружка. Я оч-ч-ч-чень постараюсь!

На следующий день Нюша встречала Клару у дверей класса:

– Здравствуй, Кларик! – увидев девочку, сказала Нюша. – Я могу зайти за рыбкой, ты поговорила с папой?

– Я поговорила с рыбкой! – умильно улыбаясь, громко сказала девочка. – Сообщила ей, что её купили вот за эту свинью!

Клара поставила копилку на учительский стол:

– Она, бедная, от горя ночью померла! Забирай свою копилку! Не всё на свете продаётся!

Клара с силой толкнула розовую свинку. Свинка, проскользнув по столу, закачалась и упала, разбилась! Монетки, получив свободу, дзинькая друг о друга, разбежались по полу.

Одноклассники замерли.

– Мамочки! – заплакала Нюша. – Зося, моя бедная Зося!

* * *

Капёнки обиды Какжетак облепили стёкла окон в классе, стекали грустными струйками с подоконников, собирались в ручьи. Оказалось, что плачет не только Нюша, плачут всё девочки в классе, кроме Клары. Им тоже было жалко золотую рыбку!

Мальчики – одноклассники целую перемену собирали в пенальчики раскатившиеся денежки. Ссыпали их в Нюшин портфель:

– Нюша, – успокаивали девочки подружку. – Она врёт!

После уроков Нюша подошла к Кларе, спросила:

– Скажи, ты соврала? Скажи, что Зося жива!

– Мне кажется, все слышали, – Клара уверенно подняла вверх указательный пальчик, – перебегать мне дорогу не стоит. Слышали? Рыбки у меня больше нет! В проруби утонула…

Вечером, после школы, в гости к Нюше пришёл Костя. Он молча выслушал невесёлый рассказ девочки.

– Не грусти, Нюша. Мы обязательно что-нибудь придумаем. У нас почти полный портфель монеток, купим другую золотую рыбку.

– Как ты не понимаешь, Костя, – ещё горше заплакала Нюша. – Вот я сейчас умру, а тебе завтра купят другую Нюшу, ты согласен?

Мальчик не успел ответить, в дверь позвонили. На пороге стоял отец Клары, в руках у него была литровая банка, в которой весело плескалась золотая рыбка.

– Возьми, девочка, это мой тебе подарок. Не смог я выплеснуть её в холодную реку.

Костя, не дослушав Клариного папу, убежал в комнату, но быстро вернулся, неся портфель с позвякивающими монетками:

– Возьмите за Зосю, здесь много денежек, я целый год копил!

Отец Клары ласково взъерошил волосы мальчишки:

– Я же сказал – подарок! На эти денежки купите рыбке аквариум, в банке ей тесно. Посмотрите, ребятки, какой солнечный дождь на улице идёт, как летом!

Действительно, за окном шёл мелкий, поблескивающий на солнце, совсем летний дождик. Это падали с Облака   перевоспитанные капёнки. Они летели легко, посмеиваясь, и почти никого не намочили, просто подивили и обрадовали всех.

– Не удивляйтесь, люди, – тихонько улыбнулось Облако – так бывает, если всё вокруг хорошо!

* * *

– Бабушка! – Васюшка присела на маленькую скамеечку. – Помнишь, как мой любимый попугай Кешка объелся кнопками с пульта телевизора и чуть не умер, помнишь? Мне тогда так больно было, наверное, как Нюше, когда Клара сказала, что рыбка умерла. Потом Кешку привезли из птичьей больницы, он был облезлый, худой, неразговорчивый. И на улице тоже пошёл солнечный дождь, я тогда поняла, что всё плохое закончилось и теперь будет только хорошее…

* * *

На следующий день Нюша вошла в класс вместе с Костей. Мальчик поставил её портфель на парту и тихонько сказал:

– Домой пойдём вместе, дождись меня. Портфель тяжёлый, не надо тебе его таскать.

– Ха-ха-ха! – из дальнего угла класса, с последней парты, раздался едкий неприятный смех. – У нашей Нюшки – соплюшки собственный носильщик! Не тяжело, чемпион!

– Не тяжело! – Костя обернулся на голос и увидел рассерженную Клару. – Нюшей её зовут только мама и самые близкие друзья. Для тебя, Клара, она Анна. Ты слышишь, какое у неё королевское имя?

– Анна?! – поразилась Клара. – Она Анна?!

– Да! – решительно сказал Костя. – А у тебя, Клара, всё же Карл украл кораллы или нет? И зачем ты, Клара, у Карла украла кларнет? Не-хо-ро-шо! Некрасиво!

Ответа Клары никто не слышал. Одноклассники смеялись.

 

История четвёртая

 

О птице дронт попрозвищу Додо и её капенках печали Какжаль и капёнах надежды Такбудет

Лето прошло и как не крути, надо идти в школу. Внутри Василисы боролись два чувства. Одно шептало:

– Надо бы чуточку заболеть и ещё немножечко понежиться на солнышке. Полениться. Утром поспать подольше, тем более на дворе стоят такие золотые денёчки.

Второе громко кричало:

– Завтра первое сентября. Завтра ты встретишь друзей. Они за лето подросли и наперебой будут рассказывать истории, которые с ними приключились или которые они про себя напридумывали. Иди в школу, лентяйка, иди!

Уже завтра Василиса должна пойти в школу в третий учебный год, следовательно, в третий класс. Два года она уже проучилась. Училась неплохо, но не особенно настойчиво.

– У вашей девочки, – говорила учительница Алина Ивановна маме Василисы, – большой потенциал, но она не хочет его использовать. Ленится!

– Это, мамочка, не я ленюсь, – оправдывалась Васюшка, – это потенциал не хочет разворачиваться в полную силу. Я не могу его принуждать! Вдруг он обидится и ускользнёт?

Здесь девочка делала загадочные глаза и сообщала:

– Например, к Дашке или к Ксюшке. Нам это надо? – вопрошала проказница. – Нам этого не надо! Пусть он разворачивается потихонечку сам.

В данный момент Василиса сидела на подоконнике и в задумчивости размышляла: продлить каникулы или идти в школу. За этим занятием её и застала вошедшая в комнату бабушка Молодушка:

– Чего сидим? О чём думаем? Какой вопрос решаем? Или стих сочиняем?

– Стих! – с удовольствием уточнила внучка. – Хочешь, прочту?

– Давай! – откликнулась бабушка.

– Я сегодня с утра разленилась, – с удовольствием начала Васюшка

– Стих хорош! Надеюсь, не про себя написала? Или про себя?

Васюшка утвердительно кивнула.

– А зря! – бабушка собралась было выйти из комнаты, но приостановилась. – Завтра в ваш класс придёт новый ученик, очень интересный мальчик. Я сегодня видела его у своего друга, народного лекаря деда Никиты, помнишь его?

– Помню, он мне кашель лечил. А что мальчик делал у деда Никиты? – заинтересовалась Васюшка.

– Он болен. Родители привезли его к нам в город лечиться у знаменитого лекаря. Его отец много лет назад тоже лечился у деда Никиты. Видно, болезнь мальцу по наследству досталась…

– Так чем же он интересен, бабуль? – не отставала Василиса. – Болезнью, что ли?

– Совсем нет! Чем болезнь может быть интересна? – бабушка присела на краешек Васюшкиной кровати. – Его родители, отчаянные путешественники – весь мир объездили, обплавали и исходили. Сына своего всюду брали с собой. Мальчик много видел и много знает. Мне он показался интересным собеседником. При этом он простой, незаносчивый, не воображала. Его бабушка – чилийка, а дед – кубинец.

– Чилийка? Кубинец? Откуда же они взялись здесь, у нас? – охнула Василиса. – Каким их ветром к нам в Россию занесло?

– Ветром революции, внученька, – бабушка сказала это мягко, неторопливо, будто улыбнулась про себя. – Этот ветер многих по свету разметал. Скоро начнёшь в школе изучать историю, об этом ветре всё– всё узнаешь. А сейчас быстро беги гладить банты. Ты завтра должна быть самая красивая…

* * *

Сразу после праздничной линейки все Васюшкины одноклассники пришли в свой класс: пошумели, порадовались встрече. Девочки похвастались новыми школьными платьями и ажурными бантами. Мальчики заговорщически пошушукались, шутливо потузили друг друга. Когда прозвенел звонок, ребята спешно расселись на свои прошлогодние места, ждали любимую учительницу Алину Ивановну. Она вошла в класс не одна, впереди себя Алина Ивановна везла в инвалидной коляске крепкого черноволосого, черноглазого мальчишку, одетого в строгий тёмно– синий костюм, белую рубашку с голубым галстуком и таким же, в цвет галстука, платочком в верхнем кармашке пиджака.

– Ничего себе! – присвистнул с задней парты местный хулиган по прозвищу Колян-крапивник. – Платочек-то зачем? Сопельки вытирать? Ух ты, пуси-муси, где мои бабуси!

– Ничего себе! – отозвался его сосед по парте. – Смотрите-ка, в личном автомобиле пожаловал!

Новенький мальчик вздрогнул, но не скукожился, а совсем наоборот ещё шире расправил и так не хилые плечи.

– Дашь скатнуться? – тоненьким голоском взвизгнул Павлик, Васюшкин сосед по парте.

– Какой же ты втрредный! – затараторила с первой парты девочка Даша – Втрредный! Он мне даст скатнуться, правда, мальчик?!

– Коза ты старорозовая! – толкнул в бок Дашу сосед Данила.

– Втррёшь ты всё! Втррёшь! Никакая я не коза, – не унималась Даша.

– Тихо! – оборвала нарастающий гомон Алина Ивановна – Тихо! Знакомьтесь, ребята: это ваш новый товарищ, Хоакин Фартес, он будет учиться в нашей школе. На перемене познакомитесь поближе, а сейчас кто из вас хочет сидеть за одной партой с новеньким? Поднимитесь.

Васюшка вскочила первой. Хоакин взглянул в карие глаза Василисы и быстро ответил:

– Я рад буду сидеть с этой девочкой, позвольте мне, пожалуйста!

– А я?! – завопил Павлик. – Это моё место, я его не уступлю!

Васюшка подошла к коляске новенького и покатила её к задней парте – она как раз была свободна:

– Сиди на здоровье на своём месте. Никто его у тебя не отбирает, – спокойно ответила Василиса. – Мы с Хоакином устроимся здесь, можно, Алина Ивановна?

– Конечно, – улыбнулась учительница и, обращаясь к классу, спросила:

– Все вопросы решили? Теперь тишина, начинаем урок. Говорить тихо разрешаю только Василисе и Хоакину. Но уговор – другим не мешать. Василиса, расскажи новенькому о наших порядках и правилах. Остальных прошу слушать урок!

Василиса, склонив белокурую голову к мальчику, тихонько зашептала:

– У нас не простой класс, Хоакин. В нашей школе есть игра, в которую играют все. С первого класса мы называем себя птицами, параллельный класс называет себя именами экзотических животных, следующий параллельный – именами экзотических растений. Каждый ученик нашего класса вместо фамилии выбрал себе имя любимой птицы. Вот я, например, Василиса Иволга, Даша тараторка – Пустельга. На втором ряду справа от нас сидит красивая девочка – это Иринка Зорянка. Такие имена у всех учеников. Каждый из нас должен знать всё про птицу, которую выбрал. Мы пишем о них рассказы и доклады, а потом выступаем перед всем классом. Вот ты, какой птицей хочешь быть?

– Мне надо подумать, Иволга, – прошептал Хоакин – Ваша игра мне нравится! Тот мальчик, которому не понравился мой платочек, он какая птица?

– Коля – крапивник! Ехидное, надо сказать, создание, – Василиса недовольно скривила мордочку. – Тот, с которым я раньше сидела – Павлик, этот павлин. Он действительно павлин, такой же важный и себялюбивый. Есть у нас настоящий злодей, он даже не простецкий хулиган, как Колян Крапивник, а очень даже себе лиходей, умный, изворотливый, зовут Максим. Но величает он себя Максом, его птица – клинтух. С ним рядом сидит Ксюшка, Ксюшка – Завирушка.

– Ой! – рассмеялся Хоакин. – Разве бывает такая птица – Завирушка?

– Полное имя у неё птица Славка, – хмыкнула Василиса. – Славок на свете две – Славка-черноголовка и Славка – завирушка. Вот Ксюшка – она завирушка, потом сам поймёшь почему. Продолжать?

– Погоди, – попросил Хоакин, – я всех сразу не запомню. Покажи, с кем ты дружишь, с остальными, по ходу учёбы, я познакомлюсь сам.

– Моя закадычная подружка Веруська – Сойка, – Василиса кивнула в сторону девочки, сидевшей у окна. – Она рядом со мною живёт, мы с ней подружки. Сосед Даши – тараторки, Данила, он ботаник, очкарик и пишет хорошие стихи. Данила – Стриж.

– А с красивой девочкой Иринкой Зорянкой ты не дружишь? – осторожно спросил Хоакин

Василиса насторожилась и недовольно нахмурилась:

– Она тебе понравилась? С ней я не дружу, но и не враждую. Просто мы с ней очень разные. На перемене я вас познакомлю. Хочешь?

Хоакин легонько кивнул.

– Если у тебя, Хоакин, больше вопросов нет, давай послушаем урок, – предложила Василиса. – Ты подумай, какая птица тебе больше нравится, кем ты у нас будешь!

Хоакин ещё раз кивнул.

На перемене Василиса познакомила Хоакина с Иринкой Зорянкой, выяснилось, что у них много общих интересов. После уроков они вместе уехали домой. За Хоакином заехал отец, он забрал мальчика и согласился подвести Иринку, оказалось, им в одну сторону.

Василиса провожала отъезжающую машину печальным взглядом, по её лицу бежали слёзы.

– Ну вот, – подумала девочка. – И у меня родились капёнки, капёнки печали  Какжаль .

Капёнки ещё немного задержались на щёках Василисы, а потом вспорхнули и полетели на  Облако .

– Как жаль! – пожала плечиками Василиса. – Как жаль!

Она увидела подъезжающую на автомобиле маму и неспешно пошла ей навстречу.

* * *

– Вижу, у моей девочки родились капёнки? – озабоченно спросила бабушка Молодушка, увидев заплаканное лицо внучки. – Почему? Много ли их на Облако ускакало?

– Много, бабуничка! Зря я сегодня в школу пошла, – опять сморгнула капёнку Василиса. – Надо было приболеть…

– Кто посмел обидеть мою красавицу? – шутливо нахмурилась бабушка. – Я ему задам – пряника не дам! Пряники у меня сегодня удались: сладкие, пахучие. Попробуй, внученька. Тебе напекла…

Василиса пряник надкусила и поведала бабушке грустную историю знакомства с новым мальчиком.

– Не вешай нос, моя родная, – улыбнулась бабушка, – помнишь, мы в магазине» Детский мир» игрушку тебе выбирали? Ты выбрала самую красивую куклу: большую, разодетую, с кудряшками. Где она сейчас?

– На шкафу сидит, – всхлипнула Васюшка.

– Правильно! Как купили – так и посадили. Как посадили – так и сидит до сих пор! А ты? Во что ты, играешь?

– В Конька – Горбунка!

– Правильно. Вроде конёк не велик и не очень красив, а какие ты с ним представления разыгрываешь? Другие игрушки вовлекаешь. Какие у вас с ним сказочные спектакли получаются? Засмотришься, заслушаешься! А кукла как сидела, так и сидит.

– Бабушка, я что, на Конька – Горбунка похожа? – спросила готовая ещё пуще разреветься Василиса

– Ну ты сказала! – засмеялась бабушка – Ты у нас недаром Василисой зовёшься. Ты и прекрасная и, должна заметить, премудрая. Я к тому про Конька-Горбунка сказала, что не в каждом сразу удивительное рассмотреть можно, время должно пройти. Между прочим, Конёк – Горбунок на самом деле красавцем конём стал, таким, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Ты свою премудрость далеко не запихивай, думай, когда что-то решаешь. У тебя обязательно получиться! Так-то!

* * *

На следующий день Хоакин, как и вчера, въехал в класс последним, как и вчера сразу же наткнулся на едкую усмешку Максима Клинтуха:

– Завидую! Галстучек опять новенький, платочек опять глаз не отвести. Правда, автомобиль тот же.

– Я тебя совсем не знаю, – спокойно ответил Хоакин, – но мне завидовать не стоит!

– Кыш! – прикрикнула на забияк Иринка Зорянка. – Кыш!

Она пошла навстречу Хоакину, но была остановлена окриком Славика по прозвищу Косматый Поползень.

– Ух, ты! У нашего автомобилиста защитница объявилась? – захихикал мальчик. – Сам не может драться, так за него девчонки царапаться будут?! Ой, умора…

Иринка удивлённо пожала плечами и вернулась на свою парту.

– Ты что, Славку Поползня испугалась? – тихонько зашептал ей сосед по парте Алька Зяблик. – Вообще-то правильно испугалась! Макс не посмотрит, что ты у нас самая красивая девочка в классе, косы-то подёргает…

– Вовсе я не испугалась! – нарочито громко заявила девочка. – Не хочу, чтобы надо мною смеялись. Если кто позволяет себя задирать, то пусть! – Иринка многозначительно посмотрела на Хоакина. – Я не во что ввязываться не собираюсь! Увольте, я всегда сама по себе.

Мальчик, не глядя на Иринку, поехал к своему вчерашнему месту

– Здравствуй, Иволга! – поприветствовал Хоакин Василису.

– Здравствуй, Птица, пока мне неизвестная! – улыбнулась Васюшка.

В класс вошла Алина Ивановна и урок начался.

– У нас всё хорошо? – спросила учительница, глядя на взъерошенных ребят, – или что случилось, Василиса?

– У нас всё замечательно! – улыбнулась девочка. – Утро сегодня доброе!

– Интересно, кто в нашем классе Славка Завирушка? – тихонько заметил Хоакин.

– Вовсе я не завирушка, я – фантазёрка! – хихикнула Василиса и тут же наткнулась на строгий взгляд Алины Ивановны.

– Хоакин, ты выбрал себе птицу? – спросила учительница – Когда будешь нам про неё рассказывать?

– Можно дня через три? Я уже начал писать рассказ…

– Какая же он птица? – оборвал мальчика Максим Клинтух. – Он по земле еле ползает, куда уж ему взлететь?

– Какой же ты втрредный! – затараторила с первой парты девочка Даша Пустельга. – Втрредный! И гадкий!

Алина Ивановна молча подошла к парте Максима и взяла его за руку

– Пойдём, птица Клинтух, сегодня твоё гнездо будет в коридоре. Там тихо, одиноко, там и подумаешь, вредный ты или нет. Хорошо ли тебе одному?

В этот раз класс был дружен. Он одобрительно хмыкнул почти в унисон.

* * *

Целых три дня класс ждал рассказа новенького о выбраной им птице. Любопытство ребят усилилось, когда в назначенный день Хоакин въехал в класс в нарядной белой рубашке, светлых вельветовых брюках. На его коленях лежала небольшая гитара, а в руках мальчик держал голубую папочку

– Мы сегодня будем петь оперу! – хихикнул Славик Косматый поползень. – У нашего кубинца голосок прорезался! Ум-м-м-мора!

Коля Крапивник подскочил и выхватил из рук Хоакина папку. Подкинул её вверх, а она неожиданно раскрылась и рассыпалась на несколько отдельных листочков.

– Ну ты, Крапивник, какашка! – закричал бывший сосед Василисы по парте Павлик Павлин. – Звонок звенит, не успеем собрать!

Василиса с подружкой Веруськой Сойкой заметались по классу, подбирая листочки.

– Не надо, Иволга, – упрямо мотнул головой Хоакин. – Я и так помню всё о птице, имя которой хочу носить! Справлюсь без тетрадки! Спасибо, девчонки!

В это время в открытом проёме двери появилась Алина Ивановна. Класс затих.

Хоакин положил лежащую на коленях гитару на стол учительницы, обернулся на Алину Ивановну:

– Я готов начать рассказ, можно?

Учительница кивнула.

– Я – птица Дронт или по другому Додо!

– Ой! – не удержался от восклицания Данила ботаник, очкарик и поэт. – Эти птицы вымерли триста лет назад. Их больше нет на земле!

– Да, их нет! – подтвердил Хоакин. – Они родились на прекрасном острове в океане. На острове Маврикий. Там находилось их основное гнездовье. Это были большие и мощные птицы. На Маврикии не водились хищники, и потихоньку Додо привыкли к своей безопасности. Перестали плести гнёзда на деревьях и постепенно потеряли способность летать.

– Тупые и ленивые индюки! – недовольно сморщился Максим Клинтух.

– Туда им и дорога! – поддержал его Колян Крапивник. – Слабакам нет места на земле!

– Цыц! – вдруг крикнул и притопнул ногой, чего от него никто не ожидал, Алька Зяблик. – Вас мы уже слышали…

В классе установилась теперь уже удивлённая тишина

– На острове Маврикий всегда лето, – продолжал Хоакин. – Остров долгое время был необитаем. Но однажды туда приплыли люди. Это были те времена, когда испанский мореплаватель Магеллан открыл Америку. Сначала матросы с его кораблей отлавливали Додо, потому что голодали. У них за долгое путешествие кончились запасы пищи. А когда наелись, стали ловить просто так, из каприза, очень лёгкой была добыча. Дронт шёл в руки людям, не боялся – доверял. Они убивали Додо ради спортивного интереса, без затей! Матросы даже соревновались – кто больше забьёт доверчивых птиц. Они убивали Додо ещё и от злости. Как не старались, им никак не удавалось приручить птицу. В неволе она не только не размножалась, в неволе она отказывалась от пищи и умирала.

– Ну и что? – равнодушно возразила Иринка Зорянка – Нет этой, есть много других птиц, что изменилось?

Хоакин, не посмотрел в сторону одноклассницы, как будто не услышал вопроса, продолжал:

– Их нет на планете, потому что они не хотели больше жить на земле, где их унижали. Последние оставшиеся две птицы специально отказались строить себе гнездо и откладывать яйца. Вместе с ними ушли и знаменитые рощи деревьев кальварии. Как-нибудь я обязательно покажу вам картинку этого дерева, оно очень красивое! Только Додо могли разгрызть твёрдые орехи кальварии и их зёрна прорастали.

Хоакин потянулся и взял со стола учителя гитару:

– Я – Дронт! Таких, как я, немного, но мы есть! Мои родители – заядлые путешественники. Они всегда, куда бы ни уезжали, брали меня с собой. В это лето мама и папа будут сплавляться на плотах по горным рекам Алтая одни. Я остаюсь дома. Мою коляску невозможно приладить на плот. И ещё – я расту! Если я не встану на ноги, моим миром может остаться только моя комната. Но я не сдамся! Я обязательно вылечусь и буду путешественником. Что бы мне это ни стоило!

Хоакин перебрал пальцами струны гитары и запел. Его звонкий, ещё неокрепший мальчишеский голос зазвенел в такт натянутой струне:

Он замолчал и неожиданно добавил:

Алина Ивановна, до этого стоявшая в дверях класса, прошла и в полной тишине и села на своё учительское место. Тишину разрушил цокот металлических подковок на туфельках Василисы. Девочка подошла к Хоакину и протянула ему огромное жёлто-красное яблоко:

– У меня нет цветов, чтобы выразить тебе мою поддержку и восхищение, но вот это, пожалуйста, возьми! И ещё: в нашем городе есть прекрасный ботанический сад, я приглашаю тебя в путешествие, тем более, завтра – выходной день.

– Ай, да Васюшка! Ай, да молодец! – тихонько сказала Алина Ивановна.

Так закончился обычный школьный день. День, в течение которого в классе Василисы появилась новая птица Дронт, по прозвищу Додо

* * *

– Ну, вот и я разревелось, – прошептало  Облако , после рассказа Хоакина – Вот и у меня родились собственные капёнки. Да какие разные?! Здесь и капёнки уверенности Датак – просто верю и всё, что у этого мальчика многое получится. Он сдюжит свою болезнь и капёнки умиления  Айкакой и капёнки надежды  Такбудет. Надо собрать их всех в светлую тучку, и выплеснуть солнечным дождём на голову мальчика и его лекаря деда Никиты. Пусть у них силушки прибавится и они справятся с окаянной болезнью.

* * *

На следующий день папа Хоакина привёз мальчика прямо к воротам ботанического сада, где его уже поджидали подружки – Василиса Иволга и Веруська Сойка.

– Вот вам ваш Додо, – приветливо улыбаясь, сказал отец. – Закончите путешествие – позвоните. Приеду, развезу вас по домам. Хорошо?

– Сначала составим карту, – деловито предложил Додо – Хоакин. – Без карты это просто прогулка. Настоящие путешественники всегда намечают маршрут.

Девочки, взявшись за ручки инвалидной коляски, подкатили Хоакина к парковой скамеечке:

– Вот здесь будет удобно? – спросила Васюшка. – Рассказывай, как составлять карту?

Мальчик вынул из бокового кармашка коляски планшет и карандаши

– Где в вашем ботаническом саду самое главное место? – строго спросил Хоакин, – как, кстати, он называется?

– «Корольков сад», – хором выпалили девчонки. – А самое главное место? – девочки задумались. – Наверное, оранжерея экзотических растений.

– А вот и нет! – послышался бодрый голос за спиной Василисы. Обладателем голоса оказался неведомо откуда взявшийся Данила Стриж, ботаник, очкарик и поэт.

– Самое главное место в нашем саду – Лимонарий! Там собраны многие сорта лимонных деревьев со всего мира. Некоторые из них сейчас цветут, красотища!

– Пр-р-редлагаю составлять карту путешествия там, – затараторила выскочившая из кустов Дашка Пустельга – Там пр-р-риятно!

– Хорошо, – согласился Додо, глаза его блестели от радости, круг друзей расширялся. – Поедем туда.

По дороге в Лимонарий к компании присоединилась Ксюшка Завирушка:

– Дайте мне повезти Додо, – застрекотала девочка. – Я тоже хочу поучаствовать в путешествии….

Неожиданно, отделившись от газетного киоска, к ребятам подошёл небольшого роста человек, лицо которого было закрыто целой горой мотков сладкой ваты на палочках:

– Сахарной ваты хотите? – нарочито зловещим голосом спросил маленький человек, – угощаю!

Человек засмеялся голосом Коляна Крапивника, чем немало поразил собравшихся одноклассников.

– Это ты? – удивлённо охнула Веруська Сойка. – Вот уж никак не ожидала!

– Чё? Чё? Чё ты не ожидала?! – взвился Колян Крапивник – Чё я не человек, что ли? Может, мне тоже дружить охота и путешествовать охота. Так что ешьте сладкую вату. Угощеньице, пожалуйте!

Коля Крапивник с довольным лицом начал раздавать мотки сладкой ваты.

– А на меня взял? – спросил подошедший Павлик Павлин. – Я тоже сладкое люблю!

– Ой! – радостно воскликнула Василиса, – почитай весь класс собрался! – она обвела всех весёлым взглядом. – Надо же, как интересно, не сговариваясь, почти все пришли. Нет только Иринки Зарянки, Максима Клинтуха, Славика Косматого поползня и Алика Зяблика.

– Зяблик и Поползень вон бегут, – указала пальчиком Веруська Сойка.

– Где, где?! – хором закричали ребята.

– Вон, по аллее куча шаров движется, это и есть Алька со Славиком, – ликующе сообщила Веруська. – Они нам шарики купили. Молодцы!

– У нас просто карнавальное шествие намечается, а не путешествие: и шары, и сладкая вата. Музыки не хватает! – засмеялся Хоакин.

Большой шумной и весёлой ватагой ребята подошли к лимонарию.

Подошли и встали, как вкопанные. На ступеньках лимонария сидел Максим Клинтух. Он был одет в очень красивый серый костюм, белую рубашку и темно– синий галстук. Из верхнего кармашка пиджака у мальчика торчал в цвет галстука платочек. Рядом с Максимом стоял маленький магнитофон, из которого неслась весёлая песенка:

Максим, не говоря ни слова, подошёл и протянул Хоакину руку:

– Давай забудем наше старое знакомство и познакомимся ещё раз, – сказал мальчик, улыбаясь, – меня зовут Максим. Птица, имя которой я ношу, Клинтух. Клинтух – это голубь. А голубь – символ мира. Давай дружить?!

Хоакин принял протянутую руку и крепко её пожал:

– Меня зовут Хоакин, я – птица Дронт или Додо, как тебе будет удобно!

– Здор-р-рово! Как здор-р-рово! – закричала Даша – тараторка. – Какой ты, Максим, красивый! Просто глаз не отвесть!

– Дайте – ка я повезу, – попросил Максим, перехватывая ручки коляски у Дашки Завирушки, – это мужское дело. Зимой я тебя на лыжах буду учить ходить. Согласен?

– Я – то согласен, – грустно кивнул Хоакин. – Ноги не согласны…

– Ничего, с ногами договоримся, – попытался пошутить Максим. – Ты на костылях ходишь?

– Хожу, – утвердительно кивнул мальчик.

– К костылям приделаем лапку, это такой кружочек на лыжной палке, чтобы она глубоко в снег не проваливалась. Набьём на конец костыля острый наконечник и потихонечку пойдём на лыжах. Мой папа так ходил, когда сломал ногу. Потом они у него сами побежали. И твои пойдут, обязательно пойдут…

– Конечно, пойдут! – подхватил Колян Крапивник. – А там и на коньки встанем…

– Знаете, ребята, – покраснел Хоакин, – мне с вами не страшно. Я хочу пригласить всех вас в гости. Пойдёте? Покажу вам любимую ракушку, в ней шумит моё родное Карибское море. Я ведь родился на Кубе. Очень по морю скучаю. Много о нём знаю. Вам будет интересно! Пойдёмте?

– Нет! – встряла в разговор Василиса. – В гости к тебе мы пойдём завтра. А сегодня все устали и очень хотят есть. Поэтому в гости мы пойдём ко мне. Бабуничка сварила любимую пшённую кашу с тыквой, мёдом и сливочками. Как говорит мой попугай Кешка, «пальцы отъесть и не заметить – вот такая вкусная каша!» Сейчас у нас на дворе вовсю осень кружится, а у меня есть место, где можно послушать лето. Вот так! В твоей ракушке, Додо, шумит море, а у меня шумит лето. Я даже про это стих сочинила. Хотите послушать?

– Давай! – хором закричали ребята.

– Ура! – закричали ребята. – Побежали быстрее – лето слушать! Смотрите, кажется, дождь начинается!

Вот такой весёлой ватагой ребята пришли в гости к Василисе, наелись, наигрались. К вечеру позвонили папе Хоакина, он приехал за сыном и всех остальных тоже развёз домой. Родители ребятишек не волновались, потому что бабушка Васюшки, по просьбе ребят, обзвонила пап и мам и отпросила детишек немного у неё погостить.

Когда ребята разошлись, бабушка спросила Василису:

– Мне кажется, или так и есть, у нас в гостях кого-то из ваших ребят не было. Не припомню, кого?

– Иринки Зорянки, – хмуро ответила девочка.

– А-а-а! – протянула бабушка. – Так и осталась сидеть на шкафу?

– Кто остался сидеть на шкафу? – удивлённо спросила Васюшка.

– Кукла осталась сидеть на шкафу, – отозвалась бабушка и пошла в кухню мыть посуду.

* * *

Облако весело над домом Васюшки в раздумье:

– Вроде, всё хорошо закончилось, а всё же чего-то не хватает? Какая-то мысль искрится молнией внутри меня, не пойму, что это? Ой! Вспомнило! – обрадовалось  Облако . – Бабушка говорила про куклу, это же она про Иринку Зорянку говорила. Она осталась никому не нужной! Надо это дело исправлять.

Облако огляделось и увидело идущую по дороге девочку. Девочка шла бодрым шагом.

– Легка на помине, – подумало  Облако . – А ну-ка, капёнки, давайте промоем ученице глаза и уши! Может быть, она не будет такой равнодушной и, наконец, увидит чужое несчастье и услышит чужое горе. Вперёд! Пролейтесь солнечным дождём!

Капёнки с удовольствием посыпались на голову идущей девочке, легонько постукивая её по плечам, по голове. Девочка остановилась, деловито открыла портфель и вытащила из него заранее припасённый зонтик. Зонтик раскрылся и Иринка Зорянка оказалась вне зоны дождя. Она насмешливо посмотрела на проливающее капёнки  Облако .

– А вот и нет! А вот и не достанешь меня! Что съело, съело?! – девочка хитро прищурилась, хитро засмеялась и вприпрыжку поскакала к воротам школы.

– Да-а-а! – разочарованно подумало Облако. – Тяжёлый случай! Здесь, капёночки, мы, наверное, опоздали навсегда……

 

История пятая

 

О принцессе, у которой было царство, но она не хотела в нём жить. А также история капёнок нежности Толькоты

– Бабушка! Бабушка! – крикнула Василиса – Ты обещала

рассказать сказку перед сном.

Бабушка вошла в спальню Василисы, присела на краешек кровати:

– Время уже позднее, Васюшка. Завтра в школу рано вставать. Может,

сказка подождёт до выходных дней. А?

– Ох, бабушка, бабушка, – с укоризной покачала головой внучка, – завтра начинаются зимние каникулы. Я уже сегодня дневник с оценками принесла. Там у меня, между прочим, всего три четвёрки. Так что потенциал мой постепенно раскрывается. Мама всё волновалась! А он вон раскрывается и раскрывается. В первой четверти было, аж целых семь четвёрок, а в этой – три! Давай, бабуничка, рассказывай сказку, я заслужила….

– Ух, молодцы! – обрадовалась бабушка. – Как хорошо полугодие закончили.

– Кто закончили?! – удивилась Василиса. – Из нашей семьи я одна закончила…

– Как одна? – весело сверкнула глазами бабушка, – А твой потенциал разве не закончил? Или он не в нашей семье живёт? Или ему каникул

не положено?

– Хи-хи, – пискнула внучка. – Тогда с тебя две сказки: одну мне, одну моему потенциалу! Хочу волшебную сказку о принце и принцессе и, конечно, про капёнки, ведь принцессы с принцами тоже плачут. Или нет?

– Ну, это смотря какие принцы и принцессы, – задумалась бабушка, – наши будут и смеяться, и плакать, и страдать. Всё будет как в жизни, только

с волшебством. Идёт?

– Идёт! Но всё равно закончится всё хорошо? – заглядывая в глаза

бабушке, спросила Василиса. – Правда, ведь хорошо?

– Это как получится… – загадочным голосом сказала бабушка, – куда

сказка выведет…

– Итак? – спросила внучка.

– Итак, в некотором царстве, в огромном государстве жила – была принцесса, звали её…

* * *

Звали её Маруся, правда, мама Маруси Королева Лизия звала её Рисинкой, настолько девочка была миниатюрна и хрупка. Как только Маруся появилась на свет, она сразу же начала плавно размахивать ручками и ножками в такт, постоянно звучавшей во дворце, музыке. Король, отец принцессы Маруси, был большой меломан Особенно он любил скрипичные концерты Брамса и Сибелиуса. Страсть к музыке привела Короля к тому, что он затеял в королевстве большое производство музыкальных

инструментов. Набрал со всего света лучших мастеров краснодеревщиков. Отдал часть своего королевства за секрет драгоценного лака для покрытия скрипок. Скрипки Короля стали известны во всём мире, они не уступали по качеству инструментам известных старинных мастеров. Всё было у Короля, но до поры до времени не было дочки Маруси, которую он с нетерпением ждал и ещё до её появления сильно любил. И вот однажды Маруся родилась.

Она была для Короля драгоценным подарком. Теперь оказалось, больше всего на свете, даже больше своих скрипок, Король любил её и свою Королеву. И, как водится, маленькая Маруся получилась не обычной принцессой, а принцессой с характером и принципами. Маруся считала, что в жизни всё нужно заслужить. Она не хотела иметь всё сразу и просто так, лишь потому, что она принцесса. Едва научившись говорить, Маруся сообщила родителям, что собирается стать балериной и танцевать на сцене большого театра. Она тут же потребовала записать её в балетную школу. Маруся была прилежной ученицей. Аккуратно без пропусков и опозданий посещала занятия. Девочка подавала большие надежды. Учителя не успевали её нахваливать и вовсе не потому, что хотели угодить Королю, а потому, что Маруся, действительно, была необычайно талантлива и трудолюбива. Король очень гордился своей Марусей. Часто давал балы и посвящал их дочери.

Так, продолжалось довольно долго. Так продолжалось до тех пор, пока не случилась большая беда. Беда, которая поделила жизнь королевства на прошлое счастье и настоящее горе.

Однажды, торопясь на занятия в балетную школу, Королева с дочкой перебегали дорогу в неположенном месте и были сбиты летящей на огромной скорости каретой. Мама Маруси Королева Лизия погибла сразу, а принцесса Маруся получила тяжёлые травмы. Королевский лекарь долго лечил принцессу. Маруся выздоровела, только балетом заниматься больше не могла.

* * *

Васюшка вскочила с кровати, и быстро перебирая ножками, побежала по комнате:

– Нет, пусть всё останется, как было, – Васюшка сердито посмотрела на бабушку. – Пусть они спокойно дойдут до балетной школы, и Маруся закончит урок. Затем они вернутся домой, пообедают, поужинают и лягут спать… Вот!

– Хорошо! – уверенно сказала бабушка. – Всё, что ты сказала, они с успехом проделали. Всю ночь безмятежно спали, потом встали и прожили долгую и счастливую жизнь. Всё! Сказка кончилась хорошо?

– Да-а-а! – почесала макушку Васюшка. – Лучше некуда! Только неинтересно как-то. Ладно, бабушка, давай я сейчас засну и подумаю, может, надумаю что….

Утром Василиса встала не в духе. Ходила сердитая, дула губки, а когда подошла к маме, запыхтела:

– Бабушка не хочет весёлый конец у сказки рассказывать. Всё настроение мне испортила. Может, ты ей скажешь?

– Я тебе скажу, – улыбаясь, ответила мама. – Вот тебе стих про вредную Васюшку:

Мама укоризненно покачала головой и потёрлась щекой о щёчку дочки:

– Разве мы хотим быть ежевичкой? Нам это надо? Думаю, нет, не надо! Есть такое выражение: «Из песни слово не выкинешь». Так? Из сказки, Васюшка, тоже слов не выкинешь, а если выкинешь, то это будет совсем другая сказка. И может случиться так, что эта новая сказка будет не такой уж интересной.

– А она и неинтересная совсем получилась, – девочка огорчённо хмыкнула, – совершенно неинтересная…

– Иди к бабушке, попроси продолжить старую сказку, – мама хитро подмигнула. – Я думаю, бабушке самой не терпится её рассказать. Сказка сама вырывается наружу. Иди, иди…

Бабушка, действительно, быстро согласилась, даже обрадовалась. Наверное, сказка в бабушке вся извертелась, так хотелось ей быть поведанной. Поэтому как только бабушка переделала все свои дела и присела на скамеечку, сказка выпорхнула из неё, как нетерпеливая птица.

* * *

– Ох-хо-хо! – тяжело вздохнуло Облако , Сколько капёнок горя Бедада , капёнок отчаяния Нежить ,

капёнок нежности Толькоты накопилось во мне за год, прошедший после гибели Королевы Лизии. Сколько слёз было пролито Королём и маленькой принцессой – не сосчитать. Я стала тяжёлое, неповоротливое, тёмное… – Облако   ещё раз вздохнуло и поплыло в сторону острых скал. – Не надо, чтобы меня видел добрый люд, – подумало Облако.  – У них и так сейчас много горя. Страшно смотреть, что стало с нашим Королём…..

От горя Король почернел и озлобился. Его сердце заснуло. Он стал жестоким, грубым. Не было человека, кроме дочери, кто бы сейчас сказал о нём доброе слово.

К тому же Король издал приказ: «Жить нужно по правилам, а правила устанавливаю Я». В правилах Короля больше не осталось места для праздников, радостей и других весёлых утех, только работа с утра до позднего вечера. Сам Король много трудился. Теперь прежним он оставался только с дочерью и ещё на старых фотографиях, где его можно было увидеть бодрым, озорным, неунывающим. Принцесса часто раскладывала старые фотографии, вспоминала, как хорошо было в прошлой жизни.

Однажды, будучи на фабрике музыкальных инструментов, Король позвал старого мастера, друга своего отца – деда Форчуна. В королевстве два человека могли накладывать на скрипки лак так, что они звучали как самые изысканные старинные инструменты. Это сам Король и дед Форчун.

– Посмотри на эту скрипку, старик! Её вернул в магазин покупатель, лак совсем облез! Что за ерунда?! Теперь все будут говорить, что скрипками Короля можно гонять мух!

– Нет, нет! – заволновался дед Форчун. – Это ошибка! Может быть, скрипка попала под дождь или долго была на холоде?!

– Что ты городишь, сумасшедший старик? Неси лак, я посмотрю, достаточно ли он густой, не разбавляешь ли ты его!

Форчун принёс из цеха баночку ещё тёплого лака. Он был расстроен. Руки его дрожали. Протягивая лак, старик неожиданно разлил его на костюм Короля.

– Ты уволен! – зашипел Король. Размахнулся и ударил старого мастера ладонью по лицу.

* * *

– Бедный, бедный мастер Форчун! – тихонько всхлипнуло Облако, подбирая капёнки обиды  Зачто , бегущие по щёкам старика. – Бедный, бедный мастер! Где же он теперь найдёт себе работу? В их огромном королевстве вряд ли найдётся хоть что-нибудь для старого мастера, уволенного самим Королём. А денежки ему, ох, как нужны! Надо заплатить за жильё, чем-то накормить жену и внука. Купить хоть какую-нибудь одежду для мальчонки. Он так быстро растёт! Как плохо, – с горечью подумало  Облако , – что из меня сыпятся только дожди, а не звенящие денежки. Я бы сейчас обрадовало старика, уронив ему в ладошку горстку – другую монеток! А как мне жалко Людвига, внучка Форчуна, – ещё пуще расстроилось  Облако, но слёз не проронило. – Намочу одежду мальчику, а ему и переодеться не во что. Заболеет ещё!

Людвиг ещё раньше Маруси потерял маму и папу, они погибли в горах при сходе снежной лавины. Родители Людвига были альпинистами. Мальчик почти не помнил их. Дедушка и бабушка заменили ему родителей. Людвиг часто прибегал на работу к деду, ему нравились музыкальные инструменты. Особенно скрипка. Людвиг не умел играть, но очень хотел, очень…

* * *

С того злополучного дня, когда Король обидел старика – мастера, ему самому стало очень плохо. Стоило ему лечь в свою постель, положить голову на подушку, как ему начинал сниться сон. Сон повторялся из ночи в ночь, был навязчив, неприятен. В нем Король опять бил старого мастера по лицу. Старик падал, подняться ему помогала его погибшая жена, мама принцессы, Лизия. Во сне Короля она была жива. В её огромных глазах стояли слёзы, она брала мастера под руку, и они уходили, не взглянув на обидчика. Каждую ночь один и тот же сон. Король стал бояться ложиться в постель. Однажды заработавшись, он уснул в своём кабинете на неудобном диванчике. Снов в эту ночь Король не видел. Выспался так хорошо, как не высыпался давно.

– Вот в чем дело! – зло подумал Король. – Кровать сжечь, одеяла с подушками выкинуть на городскую свалку! – приказал он. – В них дело, они измучили меня!

Кровать сожгли. Одеяла с подушками были такими тёплыми, мягкими, что ни у кого не поднялась рука выкинуть их на свалку. Одеяло забрал себе сторож, а две подушки повариха. Одну взяла себе, другую отдала Людвигу, мальчику сироте, которого всегда жалела.

Подушка была розовая, почти невесомая. Её делала сама Королева Лизия. Она собирала пух, перо, стирала, перебирала каждое пёрышко.

– Это для Короля, – говорила Лизия, набивая подушку. – Я вложила в неё свою душу. Следующую сделаю для Рисинки. Пусть им снятся красивые сны!

Принцесса Маруся не получила подарка от мамы, она не успела его сделать.

* * *

– Бабушка! – Василиса утёрла слезинки, выпавшие из её глаз. – Давай подарим Марусе мою подушку. У меня их две, и их тоже сделала для меня мама. А ещё я придумала для принцессы песенку, может ей станет не так грустно, если она будет петь:

– Я думаю, ей понравится твоя песенка, – шёпотом сказала бабушка. – Уже скоро к нам в гости прилетит Оле Лукойе, чтобы показывать тебе сны. Я, обязательно передам ему песенку для принцессы. Пусть он ей её приснит, хорошо?

– Хорошо, – засыпая, сказала Васюшка. – В королевстве сейчас тоже ночь. Принцесса Маруся, наверное, уже спит, а Людвиг сегодня заснёт на новой подушке? Пусть ему приснится хороший сон…

* * *

В первую же ночь на новой подушке Людвигу приснился необычный сон. Это был, даже не сон, а волшебная грёза. Она заполнила собой всю комнату. Людвиг точно знал: грёза вышла из его подушки. Мальчик вдруг увидел, как по прибрежному песку бежит девочка, дочка хозяина большого замка, а рядом с ней очень похожая на неё женщина, профиль которой он видел на монетах королевства. Женщина поёт девочке песню, слов Людвиг не может разобрать, а музыка… Вот музыка звучит ясно, чётко. Музыка удивительная, прекрасная!

В доме скрипнула дверь. Людвиг вздрогнул. Грёза испугалась и растаяла.

А музыка?

Музыка осталась. Она звучала в голове Людвига.

– Как жаль, я не умею играть! – подумал Людвиг.

Он посмотрел на скрипку. Скрипка одиноко висела на стене.

Неожиданно запела скрипичная струна! Наваждение продолжалось наяву. Струна звучала, будто плакала. Людвиг должен был успокоить скрипку. Он взял в руки смычок, прижал к себе инструмент. Рука мальчика точно поставила смычок на струны и, повинуясь нестерпимому желанию, заскользила по струнам. Музыка разлилась по всему дому.

– Я не знала, что ты научился играть, Людвиг, – в комнату тихонько вошла бабушка. – Какая музыка! Не слышала ничего лучше! Сыграй ещё что-нибудь.

– Не могу! – ответил Людвиг. – Я умею играть только это…

– Боюсь попросить тебя, внучек, – с болью в голосе сказала бабушка. – Сегодня мне не из чего варить вам с дедом обед. И на ужин осталась только старая буханка хлеба. Дед избил ноги в поисках работы. Нет её в городе для него. Люди боятся Короля и не хотят связываться с нашим стариком. Может быть, ты сыграешь в парке? Вдруг кто-нибудь подаст монету, другую…..

С этого дня Людвиг стал играть в городском парке. Люди щедро платили мальчику за его музыку. Жизнь постепенно налаживалась.

* * *

– Да! – умилённо сказало Облако – Я тоже часто повисаю над парком и слушаю музыку Людвига. Она навевает приятные воспоминания, под неё совсем не хочется метать молнии, закручивать ливневые дожди, пихаться с другими облаками, рождать свирепые громы. Хочется одного: чтобы её услышала принцесса Маруся.

И однажды, после долгого перерыва принцесса Маруся решила прогуляться по городскому парку. Она приказала слугам и королевской свите

остаться дома, а сама, надев платье простолюдинки, пошла в парк.

Как только девочка вошла в ворота, она сразу услышала музыку. Удивительно, кроме музыки принцесса слышала слова. Слова звучали голосом её матери, Королевы Лизии. Слёзы большими каплями покатились по щёкам девочки. Из них тут же выскакивал капёнки нежности Толькоты , капёнки печали Охах и капёнки любви Милаямоя . Новые капёночки наперегонки полетели на Облако и тут же пролились на землю голубым прозрачным дождём счастья.

– Это хорошо, Рисинка, что ты помнишь меня, – услышала принцесса голос матери. – Не плачь, доченька! Когда ты плачешь, плачу и я. Не грусти, Рисинка! Я живу, пока ты не забываешь меня. Я люблю тебя, Рисинка, только не могу обнять. Знай, доченька: когда ветер гладит твои волосы – это я прикасаюсь к тебе. Когда ты спишь, я сижу рядом. Пожалуйста, не плачь больше, Рисинка. Отпусти огромное горе, доченька, пусть останется только светлая печаль.

Музыка стихла. Маруся вытерла слёзы.

– Как тебя зовут, мальчик? – спросила принцесса.

– Людвиг.

– Какое красивое и музыкальное имя.

– Моя мама хотела, чтобы я стал композитором.

– А моя мама хотела, чтобы я стала балериной, – печально сказала принцесса.

– Ты учишься танцевать? – живо спросил Людвиг.

– Я не могу танцевать на сцене, у меня больны ноги, мне нельзя вставать на пуанты, – всхлипнула принцесса и закрыла ладошками лицо.

– А разве танцевать можно только на сцене?! – мальчик подкинул вверх скрипку, и  Облако тотчас же приняло её. Смычок сам лёг на струны и заскользил по ним, извлекая из инструмента удивительную музыку. Людвиг протянул обе руки принцессе Марусе, подхватил её и закружил. Их танец был похож на танец двух лепестков яблочного цвета, попавших в водоворот весеннего ветра. Ветер кружил пару по всему парку, вызывая восторг посетителей. Никогда ещё в своей жизни они не видели такого чарующего вальса. Музыка закончилась, Облако плавно вернуло инструмент в руки Людвига.

– Спасибо! – нежно произнесла принцесса Маруся. – И впрямь танцевать можно не только на сцене. Я об этом раньше не думала…. Пожалуйста, приходи завтра в наш замок, сыграй для моего отца. Он хорошо заплатит. Это ему очень нужно!

В глазах девочки стояла такая боль и надежда, что Людвиг не посмел отказать

* * *

– Бабуничка! – взволнованно попросила Василиса – Пусть он не ходит в замок. Король злой и жестокий, он обидит Людвига.

– Он не может отказать принцессе, – огорчённо ответила бабушка. – Он обещал!

– Давай что-нибудь придумаем, чтобы он не пошёл, – ещё оживлённее зашептала Васюшка. – Пусть Король заболеет, у него будет высокая температура, кашель, насморк и икота. Пусть!

– Но он же не может болеть вечно! – улыбнувшись, сказала бабушка. – Когда-нибудь он выздоровеет, и Людвигу придётся выполнить обещание. Послушай, что будет дальше, может, всё обойдётся?

– Ну ладно, – нехотя согласилась Василиса. – Только я зажмурю глаза, а то мне жутковато…

* * *

Со дня гибели Королевы Лизии Король перестал слушать музыку. Он не хотел слышать её без своей Королевы. Но возразить принцессе не смог. Хотя для себя решил: если музыка ему не понравится – он казнит мальчика.

Скрипка запела. Король прикрыл глаза и откинулся на спинку кресла.

– Любимый мой! – услышал Король голос своей жены Лизии. – Ты стал другим человеком, ещё немного, и мы никогда не встретимся. Там, где я, плохих людей не бывает. Они в другом мире. Попасть туда – страшное наказание. Пожалуйста, останься прежним. Твоё сердце спит. Оно почти окаменело. Оно перестаёт быть живым. Пусть оно проснётся. Пусть оно оживёт…

Король очнулся. Он больше не слышал голоса Лизии. Он слышал стук своего сердца.

– Возьмите это, пожалуйста, – Людвиг протянул Королю подушку. – Королева Лизия делала её для Вас. Она оставила в ней свою душу…

– Откуда ты знаешь об этом, мальчик? – изумился Король.

– Мне сказала музыка скрипки.

Впервые за свою недолгую мальчишескую жизнь Людвиг увидел, как плачет взрослый мужчина, безутешно, навзрыд, не скрывая своих слёз. Перед Людвигом плакал не просто Король, а властитель большого королевства, жестокий и неумолимый. Капёнки самодовольства Ятолькоя , злости Фуфу, злорадства Тактебетак навсегда улетали из глаз короля, а вместо них появлялись капёнки сожаления Кактак , капёнки нежности Толькоты , капёнки благодар-ности Спасибо .

Прошло немного времени, и Король стал другим: добрым, нежным и заботливым. Всё жители королевства почувствовали перемену. Король отменил свои жестокие правила. Он оставался строгим, но при этом справедливым. Никто из подданных его королевства больше не таил на Короля обиды. Если он наказывал, то наказание было праведным. Если награждал, то щедро!

Когда принцессе Марусе исполнилось восемнадцать лет, она вышла замуж за Людвига, который к тому времени уже был известным композитором. У них родилась маленькая принцесса, радость дедушки Короля. В её кроватке лежала подушка, сделанная ещё руками бабушки Королевы Лизии. Душа бабушки Лизии, которая до сего времени покоилась в ней, вылетела и превратилась в ангела. Ангел всегда шёл впереди малышки, прикрывал её от бед своим невидимым крылом.

 

История шестая

 

О жёлтом кожаном диване, двух друзьях Ватрушке и Кышмише, о капёнках досады Нутебя, а также о капёнках гордости Огого

 

– Ничего не получается! – вскрикнула Василиса и в сердцах стукнула ладошкой по обшивке старенького кожаного дивана. – Не могу я собрать этот пазл!

– У тебя не хватает терпения или пазл очень сложный? – поинтересовалась мама.

– Терпения не хватает, – призналась девочка.

– А диван здесь при чем? – спросила бабушка, которая здесь же рядом с Васюшкой вязала внучке на зиму носки. – Чего ты по нему стучишь?

– Так ему всё равно, он неживой! – раздражённо ответила Василиса.

– Ой, не скажи, – хитро улыбнулась мама.

– Ой, не скажи, – также хитро подмигнула ей бабушка. – Когда твоя мама была такая же маленькая, как ты, произошёл в нашем дворе удивительный случай…

– Расскажешь? – жалобно попросила Васюшка.

– Погладь диван по кожаной спинке, извинись перед стариком, расскажу, – улыбнулась бабушка.

Васюшка выполнила просьбу бабушки, а затем поглубже уселась в уголок кожаного дивана, приготовилась слушать…

* * *

Колька не любил играть на улице с ребятами. Не любил потому, что там не угощали ватрушками. Ватрушками угощали у Кольки на кухне, в его квартире. Угощала его бабушка. Бабушка пекла ватрушки каждый день. Она обожала внука, старалась ему угодить. Ватрушки были большие, с жёлтым сердечком сладкого творога в середине. В творог бабушка клала изюм, курагу и много– много сахара. Сахара было так много, что он иногда вспузыривался, запекался до коричневой карамельки. Карамельная корочка нравилась Кольке больше всего. До завтрака мальчишка съедал четыре ватрушки, ещё две после завтрака. До обеда он тоже съедал две ватрушки, а уж в ужин ватрушки поедались все, что остались от завтрака и обеда. Все, что сегодня пекла бабушка. Больше всего Колька любил есть сидя на диване, перед телевизором. Диван был большой, старинный, с пружинами, обтянутый мягкой рыжей кожей. Если Колька усаживался на диван, то сесть туда уже больше никто не мог. Не потому, что не хотел, а просто не мог. Колька был толстый, очень толстый. Щеки мальчишки лежали на его груди многократными складками. Сам Колька был похож на молодого бегемотика, но мальчишку это не смущало:

– Подумаешь! – думал он. – Ну и что, что толстый? Зато сытый!

Делился ватрушками Колька, которого во дворе так и звали Колян Ватрушка, только со своим школьным другом, тощим, как спица, Мишкой. Они сидели с ним за одной партой во– первых, потому что дружили, во– вторых, потому что с Колькой Ватрушкой никто больше за партой не помещался. Мишка вёрткий и быстрый везде успевал побывать, всё узнать и тут же сообщить Ватрушке. Вообще Мишка отличался особым любопытством – совать нос не в свои дела было для Мишки в довольствие. Бить за это Мишку никто не смел. Попробуй, ударь! Защитник Ватрушка так по затылку треснет – шуму в голове на три дня хватит. Поэтому Мишку гнали отовсюду довольно миролюбиво:

– Кыш, Мишка! Кыш, Мишка! – неслось из разных классов школы.

Так и прилипло к Михаилу прозвище – Кышмиш.

По вечерам друзья собирались у Ватрушки дома смотреть телевизор и поедать сдобные бабушкины булки. Колька на диване, а Кышмиш рядом на стуле.

Ватрушкины родители очень сильно расстраивались, они убеждали Кольку пойти на улицу, поиграть с ребятами в хоккей, но булки держали крепко, не отпускали. Колька оставался верен ватрушкам и своему дивану.

Однажды, как всегда собравшись на вечерние посиделки, уселись друзья с тарелкой творожных булок на любимые места перед телевизором. Колька съел привычные четыре, Кышмиш догрызал первую. Колька подумал немного и потянулся за пятой.

– Ну, уж нет, – проскрипел диван. – Этого я не выдержу!

Он сжал под Колькой пружину, сильно-сильно, а потом резко её отпустил. Пружина прорвала обивку дивана, впилась мальчишке прямо в мягкое место.

– А-а-а-а-а! – завопил Колька.

– А-а-а-а-а! – продолжал вопить мальчишка, ползая по полу и собирая разбежавшиеся ватрушки. Капёнки досады Нутебя фонтаном поднимались на Облако. Кышмиш суетился здесь же у дивана, помогал другу выуживать закатившиеся булки.

– А-а-а-а-а! – продолжал вопить Колька. Было непонятно: то ли он переживал по поводу своего мягкого места, то ли по поводу испачканных ватрушек.

* * *

– Ой-хи-хи! – прыснуло от смеха Облако.  – Видела я эту картину. Колькина толстая попка в разорванной штанине то и дело мелькала под столом. Мальчишка потирал ушибленное место и вопил так сильно, что голуби на соседнем дереве проснулись и утекли в разные стороны. Птицы подумали, что началось землетрясение.

– Коленька, милок! – вбежала перепуганная бабушка. – Не переживай, почистим сейчас твои ватрушки!

Она опять усадила Кольку на диван.

– А-а-а-а! – снова завопил мальчишка, когда вторая пружина вцепилась ему в мягкое место. – Бабушка, он не хочет, чтобы я на него садился!

– Правильно не хочет! – проворчал вошедший в комнату отец. – Надоело ему смотреть, как вы здесь жуёте. Пошли бы погуляли, а то сидите и как старые бабушки, шамкаете…

– На улице холодно, зима… – тихонько подал голос Кышмиш

– Там ребята в хоккей играют, – отец подошёл к окну и раздвинул занавеску – От мальчишек пар идёт, так им жарко. А вы всё ноете, холодно вам. В детстве мне мама прочитала стихотворение и я его на всю жизнь запомнил:

– На нашем огороде Однажды жил червяк. Совсем обычный, вроде, И вроде, не чудак! Но выходя из дома И голову задрав, Он говорил знакомым: «Я – маленький удав!» Отважным был и храбрым, А дома задремав, Шептал он между храпом: «Я – маленький удав». До старости он дожил Живой и невредим. Всё потому что верил,

Что он непобедим!   – отец поднял вверх указательный палец и сурово произнёс. – Чер-вяк! Червяк верил, что он непобедим, а вы – мужики!

Отец обречённо махнул рукой и вышел из комнаты.

– Червяк! – всхлипнул Кышмиш и пошёл собираться домой. А капёнки досады Нутебя , родившиеся из глаз мальчишки, заполнили Облако   от края до края.

* * *

– Мама, – обратилась Васюшкина мама к бабушке – Ты помнишь, через неделю родители Кышмиша забрали его из нашей школы и отправили к бабушке во Владивосток. Больше мы его и не видели. Жалко было. Он, в общем-то, был хорошим, добрым и заботливым парнем. Куда он делся потом, никто не помнит.

– Ты тоже торопыга, – пожурила бабушка Васюшкину маму, – Не забегай вперёд, всему своё время, и до Кышмиша доберёмся. Ну, так вот…

 

* * *

На следующий день Колька ходил по дому, маялся, нигде не находил себе места. На стуле сидеть было неловко – не помещался. На полу неудобно. Тогда он решил всё– таки пойти на улицу.

Во дворе его встретил весёлый гомон ребятишек, они играли в хоккей.

– Вставай, Колян, в ворота – предложили они. – Ты вон, какой огромный, через тебя ни одна шайба не пролетит!

Колька встал в ворота. Домой он пришёл с синяком под глазом, очень похожим на сине-сиреневую лужицу. Бабушка весь вечер прикладывала свинцовые примочки на все ушибленные места. Утром следующего дня Колька опять пошёл играть в хоккей.

Прошло немало времени, а когда на Колькином диване смогло уместиться не два, а целых шесть Колек, его взяли в серьёзную взрослую хоккейную команду под названием «Андреевский флаг». С командой парень объездил весь мир, стал чемпионом. Самым главным соперником «Андреевского флага» была команда далёкой страны, называлась она «Три кленовых листа». Хоккеисты этой команды очень хотели отобрать у «Андреевского флага» Чемпионский Кубок. Они бились насмерть. До сей поры им не удавалось выиграть соревнования.

Однажды на тренировке в чужой стране Колька сломал руку. Впереди у команды была игра с «Тремя кленовыми листьями» за Чемпионский Кубок. Парень чуть не плакал, ведь он был капитаном!

– Не грусти, Николай, – сказал ему тренер. – Как-нибудь пробьёмся!

Тренер храбрился, он знал, без капитана команда не выиграет игру.

В день соревнований Колька метался по комнате, не находил себе места.

– Как же они там без меня? – страдал капитан. – Проиграют, точно проиграют!

С горя Колька плюхнулся на диван.

– А-а-а-а! – пружина опять впилась ему в мягкое место

– О-хо-хо, больновато! – улыбаясь, прокряхтел парень потирая ушибленное место – Спасибо, браток! Я понял тебя!

Колька быстро собрался, и поехал на игру.

Тренер ахнул:

– Как же ты будешь играть?!

– Главное – играть и очень хотеть выиграть! – крикнул Колька. – Даже червяк был непобедимым, а я мужик!

В этой игре он забил победную шайбу. Команда «Андреевский флаг» снова стала чемпионом.

В очередной раз, возвратившись домой с победой, Кольке не терпелось увидеть маму, бабушку. Бабушка, наверняка, испекла ему любимые ватрушки с запечёной сахарной карамелькой.

Во дворе у входной двери в подъезд его ждал любимый диван. Диван вынесли из дома и поставили для старушек-подружек. Он стал ветхим, но был все ещё очень удобным. Решили не выбрасывать его на свалку – пусть ещё послужит.

На диване сидел молодцеватый мужчина в форме капитана военно-морского флота, на его кителе сияла Звезда Героя России.

– Кышмиш?! – удивлённо развёл руками Колька – Это ты?

– Я, Ватрушка, я! – друзья крепко пожали друг другу руки и обнялись.

– За что? – спросил Колька, кивнув на Звезду Героя.

– За секретную боевую операцию, – улыбнулся Кышмиш. – Мы же с тобой мужики! О твоих подвигах я наслышан – всё газеты трубят. Молодцы, чемпионы! Пошли, посидим на нашем диване…

– Здравствуй, дружок! – ласково сказал Колька. – Давненько на тебе не сидел. Соскучился!

Он погладил старые вытертые бока дивана

– Знаешь? Ведь это ты сделал нас капитанами.

– Как он?! – спросил подошедший к друзьям толстый мальчишка.

Мальчишка был не просто толстый, а очень толстый. Щеки его лежали на груди многократными складками, а сам он был похож на молодого бегемотика.

– Садись, расскажем, – хором ответили Кышмиш и Ватрушка.

Толстяк плюхнулся на диван.

– А-а-а-а-а! – завопил мальчишка, когда пружина с силой впилась ему в мягкое место. – Он не хочет, чтобы я садился!

Колька засмеялся:

– Выходи, парень, во двор. Играй с ребятами. Занимайся спортом. И суй везде, где нужно, свой нос. Ведь если не ты, то кто? Так, станешь капитаном!

– А ещё можно попросить родителей отдать тебя в мореходное училище. Во Владивостоке есть такое. Сам учился, знаю, – добавил Кышмиш.

– А-а-а-а-а! Каким капитаном? – вопил толстяк.

– Каким захочешь. Главное капитаном! – сказал Колька и обратился к другу:

– Пошли, Кышмиш, домой. К бабушке. Есть ватрушки. Она, наверное, уже заждалась!

Бабушка, действительно, заждалась, она стояла у окна и наблюдала за ребятами. По её лицу бежали слёзы гордости и родившиеся из них капёнки Огого блестели на её щёках хрустальными искорками.

* * *

– Вот и закончились наши истории про капёнки, – взгрустнуло Облако.  – Жалко расставаться. Одному радо – книжек на свете много! Читать, не перечитать! И всё же,

…Не обрывается сказка концом.

Помнишь, тебя мы спросили вначале:  – Что остаётся от сказки потом, после того, как её рассказали?