- Браво, мистер Харрис! Отлично. Р - В - О, джентльмены. Не забывайте. Расположение. Высота. Окружение. Это единственный способ запомнить джант-координаты. "Этре, энтре, ле марти эт ль'энкуме. Французский." Не джантируйте пока, мистер Питерс. Подождите своей очереди. Наберитесь терпения, и все скоро будете джантировать по классу "С". Никто не видел мистера Фойла? Куда он запропастился? "Смотри-ка, коричневый пересмешник. Только послушай..." О, боже, опять я думаю открыто... или я говорила, джентльмены?
- Половина наполовину, мэм.
- "Право же, это нечестно. Односторонняя телепатия - ужасное неудобство." Поверьте, я вовсе не специально бомбардирую вас своими мыслями.
- У вас приятные мысли, мэм. Нам нравится.
- "Как это мило с вашей стороны, мистер Горгас." Ну, хорошо, класс. Все возвращаемся в школу и начинаем сначала. "Фойл уже джантировал туда? Вечно я его теряю."
Робин Уэднесбери сопровождала класс повторного обучения джантированию в его путешествии по Нью-Йорк Сити, и это было таким же волнующим занятием для её контуженных подопечных, как и для детей из её основного класса. Она обращалась со взрослыми, как с детьми и их это, скорее, радовало. Весь последний месяц они запоминали джант-площадки на перекрёстках улиц Нью-Йорка, хором выводя:
- Р-В-О, мэм. Расположение. Высота. Окружение.
Робин была высокой привлекательной негритянкой, умной и блестяще образованной, однако ей сильно мешал один недостаток: она была телесендом, односторонним телепатом. Она передавала свои мысли всему свету, но ничего не могла принимать. Хотя этот недостаток закрыл для неё более многообещающие карьеры, он всё же был полезен ей в учительстве. Несмотря на взбалмошный характер и горячий темперамент, Робин Уэднесбери была методичным и внимательным инструктором джантации.
Класс привезли из Объединённого Военного Госпиталя класс в школу джантации, целиком занимавшую целое здание в Гудзонском Мосту на 42-й улице. Они стартовали от школы, проследовали гуськом к необъятной джант-площадке на Таймс-сквер и старательно её запомнили. Потом все джантировали в школу и обратно на Таймс-сквер. Затем также гуськом прошли к Площади Колумба и запомнили её координаты. Все джантировали в школу через Таймс-сквер и вернулись тем же путём на Площадь Колумба. Процессия выстроилась ещё раз и они отправились к Гранд Арми-Плаза, чтобы повторить запоминание и джантацию.
Робин восстанавливала в памяти пациентов (травмы головы, потеря способности джантировать) "экспресс-остановки", как называли общественные джант-площадки. Позже они будут запоминать площадки на пересечениях улиц. По мере того, как их горизонты будут раздвигаться (и по мере того, как к ним будут возвращаться силы) они буду запоминать джант-площадки во всё более расширяющемся радиусе, ограниченные при этом как своими способностями, так и финансами. Ибо одно было непреложным: ты должен вживую посетить место, чтобы запомнить его; что значило - сначала ты должен заплатить за проезд, чтобы попасть туда. Даже 3-D фотографии не могли помочь. Гранд-Тур приобрёл новое значение для состоятельных людей.
- Расположение. Высота. Окружение, - диктовала Робин Уэднесбери, и класс джантировал по экспресс-площадкам от Вашингтонских Высот до Гудзонского моста и обратно прыжками начинающих - по четверти мили за раз, послушно следуя за их обожаемой учительницей-негритянкой.
Маленький сержант-техник с тускло-серым черепом внезапно спросил на уличном арго:
- Так ведь высоты нет, мэм. На земле, мы.
- "'Мы на земле', сержант Логан." Простите. Наставления легко входят в привычку, а я сегодня никак не могу совладать со своими мыслями. "Такие тревожные военные новости..." Мы займёмся Высотой, когда станем запоминать площадки на небоскрёбах, сержант Логан.
Человек с протезированным черепом обдумал сказанное, затем спросил:
- Мы слышим когда вы думаете, так?
- Именно.
- Но вы нас не слышите?
- Никогда. Я односторонний телепат.
- А мы все вас слышим, или только я и всё?
- "Зависит от ситуации, сержант Логан. Когда сосредоточена - только тот, о ком думаю; когда отвлекаюсь - то все и каждый... бедняги. Простите." - Робин обернулась. - Не тушуйтесь, Харрис, смелее. Колебания рождают сомнения, а сомнение означает конец джантации. Сосредоточьтесь - и вперёд!
- Я порой побаиваюсь, мэм, - сказал старшина с туго забинтованной головой. Он явственно колебался, стоя на краю джант-площадки.
- Боитесь? Чего?
- А вдруг там уже есть кто-нибудь, и я прямо в него? И будет чёртов "бах". Мэм. Простите.
- Ну, я же объясняла много раз. Каждая площадка рассчитана специалистами на нагрузку в часы пик. Вот почему личные джант-площадки такие маленькие, а площадка на Таймс-сквер в две сотни ярдов шириной. Всё тщательно рассчитано и вероятность одновременного появления там меньше одного шанса на десять миллионов. Это меньше, чем шанс попасть под машину на улице!
Забинтованный старшина нерешительно кивнул и шагнул на чуть приподнятую площадку. Та была круглой, залитой белым бетоном, и разукрашенной ярким чёрно-белым узором для лучшего запоминания. В центре была подсвеченная табличка с названием и джант-координатами - долгота, широта, возвышение.
В тот самый момент, когда забинтованный набрался храбрости для джантирования, площадка замерцала внезапным мельтешением появлений и исчезновений. Фигуры неожиданно появлялись, джантируя на площадку, чуть задерживались, проверяя их окружение и устанавливая новые координаты, а затем исчезали, прыгая дальше. Каждое исчезновение сопровождалось негромким "хлоп", когда воздух устремлялся на место, только что занятое телом.
- Внимание, класс, - предупредила Робин. - Начался пик. Пожалуйста, сойдите с площадки.
Рабочие в тёплой одежде, ещё осыпанной снегом, направлялись на юг к своим домам после смены в северных лесах. Пятьдесят белохалатных клерков с молокозавода спешили в Сент-Луис. Они следовали за утром, из Восточной временной зоны в Тихоокеанскую. А из восточной Гренландии, где уже был полдень, ринулись на обед в Нью-Йорк толпы "белых воротничков".
Наплыв кончился так же неожиданно, как и начался.
- Так, класс, - сказала Робин. - Продолжим. "О господи, ну где же мистер Фойл?! Вечно он пропадает!"
- С таким лицом, как у него, нельзя его винить, мэм. В мозгоправном госпитале его прозвали "Пугало".
- Он выглядит кошмарно, не правда ли, сержант Логан? Неужели нельзя вывести эти отметины?
- Они пытаются, мисс Робин, но пока не знают как. Это называется "татуировка", и это вроде как забыто, и всё.
- Тогда где же ему её сделали?
- Никто не знает, мисс Робин. Он у нас, в мозгоправном, потому что без памяти, вот. Мозги напрочь отшибло. По мне, если б у меня было лицо, вроде этого, так я бы тоже не хотел ничего помнить.
- Какая жалость. "Он жутко выглядит." Сержант Логан, как вы думаете, не могла у меня случайно сорваться мысль и задеть чувства мистера Фойла?
Маленький человек с тускло-серым черепом задумался.
- Нет, мэм, вряд ли. Вашим мыслям и мухи не обидеть. А у Фойла чего задевать. Он здоровое тупое бревно и всё.
- Мне нужно быть осторожнее, сержант Логан. Понимаете, вряд ли кому нравится знать, что о нём думает ближний. Мы думаем, что знаем это, но не знаем на самом деле. "И моя телесендия делает меня отвратительной. И одинокой. Пожалуйста, не слушайте. Не могу справиться..." Ага, вот и вы, мистер Фойл! Где вы пропадали?
Фойл возник на джант-площадке и тихо ступил в сторону; плечи сгорблены, ужасное лицо опущено вниз.
- Практиковался, я. - пробормотал он.
Робин подавила дрожь отвращения и, подойдя к нему, ласково взяла за руку.
- Вам следует больше бывать с нами. Мы же ваши друзья. Не уединяйтесь.
Фойл упорно не смотрел ей в глаза. Когда он угрюмо высвободил руку, Робин заметила, что его рукав вымок. Вся его госпитальная одежда была насквозь мокрой.
"Мокрый? Он попал где-то под дождь. Но я слышала сводку погоды утром. Везде до Сент-Луиса сухо. Значит, он джантировал дальше. Как же так, ведь он не в состоянии... потерял память и способность к джантации. Он симулирует..."
Фойл яростно рванулся к ней.
- Заткнись, ты! - Его кошмарное лицо судорожно исказилось.
"Значит, вы симулируете."
- Что ещё тебе известно?
"Что вы дурак. Прекратите истерику."
- Они слышат тебя?
-"Не знаю. Пустите!" - Робин повернулась в сторону. - Хорошо, класс. На сегодня достаточно. Все назад в школу и на госпитальный автобус. Первым джантирует сержант Логан. Помните: Р-В-О. Расположение. Высота. Окружение...
- Чего тебе надо, ты? - прорычал Фойл. - Денег, ты?
- "Тише. Успокойтесь." Не надо колебаться, чиф Харрис. Джантируйте.
- Я хочу потолковать с тобой.
- "Разумеется, нет." Подождите своей очереди, мистер Питерс. Не спешите.
- Ты продашь меня в госпитале?
"Конечно."
- Я хочу потолковать с тобой.
"Нет."
- Все уже ушли. У нас есть время. Я жду в твоей квартире.
- В моей квартире? - Робин была неподдельно испугана.
- Грин-Бей, Висконсин.
- Это абсурд. Мне не о чем говорить с таким...
- Ой ли, мисс Робин? О семье, например.
Фойл ухмыльнулся, почувствовав её ужас.
- Встречаемся в твоей квартире. - повторил он.
- Вы не можете знать, где я живу, - дрожащим голосом проговорила она.
- Я только что сказал, или нет?
- В-вы не можете джантировать так далеко. Вы...
- Нет? - Маска скривилась в усмешке. - Сама говорила, что я симу... то слово. Верно сказала, ты. У нас полчаса. Встречаемся там.
* * *
Робин Уэднесбери жила в большом доме, одиноко стоявшем на берегу залива. Казалось, волшебник выхватил его из центра города и бросил его среди сосен Висконсина. Такие здания не были редкостью в джантирующем мире. С автономными источниками тепла и энергии, с джантацией, решающей проблему транспорта, одиночные и многоквартирные жилые здания строились в пустынях, лесах и пустошах.
Квартира состояла из четырёх комнат, тщательно изолированных, чтобы защитить соседей от непрошеных мыслей Робин, и была битком набита книгами, картинами, пластинками... спутниками эмоциональной и одинокой жизни телепатки, которой не повезло с направлением ее дара.
Робин джантировала в гостиную на несколько секунд позже Фойла, ждавшего её со свирепым нетерпением.
- Теперь ты знаешь точно, - сразу начал он и яростно, до боли сжал её запястье. - Но ты никому не скажешь обо мне, мисс Робин. Никому.
- Отпусти меня! - Робин ударила его по лицу. - Чудовище! Скотина! Не смей касаться меня!
Поражённый на миг силой её отвращения, Фойл шагнул назад.
- Итак, вы симулировали. Вы знаете как джантировать. Вы джантировали всё время, пока изображали что учитесь в начальном классе... делали большие прыжки по всей стране; если не по всему миру.
- Ага. Я добрался с Таймс-сквер до Площади Колумба... кружным путём, мисс Робин.
- Вот почему вас вечно не было. Но почему? Чего вы хотите?
Выражение одержимого коварства появилось на кошмарном лице.
- Я затаился в госпитале. Моя база, да? Я кое-что делаю, мисс Робин. Есть должок, обязан отплатить. Должен знать, где один корабль. Теперь выследил. Сгною. Ворга. Я убью тебя, Ворга. Я убью тебя насмерть!
Он прекратил кричать. В его глазах сверкало дикое торжество. Робин попятилась.
- Ради бога, о чём вы?
- "Ворга". "Ворга-Т:1339". Никогда не слышали, мисс Робин? Я нашёл, где, по корабельному регистру "Бо'несс и Виг". Я наведался, я, пока вы там учились скакать по перекрёсткам. Смотался в СанФран, я. Нашёл Воргу, я. "Ворга" в Ванкувере. Собственность Престейна из Престейнов. Слыхали, мисс Робин? Престейн - самый большой человек на Земле, и всё. Но он не остановит меня. Я убью "Воргу" насмерть. И ты не остановишь меня, мисс Робин. - Фойл качнулся к ней, вплотную придвинул лицо. - Потому что я прикрываю себя. Я прикрываю все слабые места. У меня есть кое-что на каждого, кто может стать на пути к "Ворге"... Включая тебя, мисс Робин.
- Нет.
- Да. Я узнал, где ты живёшь. Там, в госпитале, знают. Я был здесь и прочитал твой дневник, мисс Робин. У тебя семья на Каллисто - мать и две сестры.
- Ради бога!
- Так что это делает тебя пособником врага. Когда началась война, таким, как ты, дали месяц, чтобы убраться из Внутренних Планет домой. Оставшиеся по закону считаются шпионами. Ты на крючке, девочка. - Фойл поднял руку. - Ты у меня вот где, девочка. - Он сжал руку в кулак.
- Моя мать и сёстры полтора года пытались покинуть Каллисто. Наше место на Земле. Мы...
- Вот здесь, девочка, - повторил Фойл. - Ты знаешь, как поступают со шпионами? Из них выколачивают сведения. Тебя выпотрошат. Разрежут на части, кусок за куском...
Робин закричала. Фойл довольно кивнул и сжал её трясущиеся плечи.
- Ты у меня в руках, девочка, и всё. Ты не можешь даже убежать, потому что стоит мне сказать пару слов Разведке, и где ты тогда? Никто меня не остановит - ни госпиталь, ни даже Святой Всемогущий Престейн из Престейнов.
- Убирайся, ты, грязная, мерзкая... тварь! Убирайся!
- Не нравится моё лицо, мисс Робин? И здесь ты ничего не сделаешь.
Внезапно Фойл схватил её и бросил на диван.
- Ничего... - хрипло повторил он.
* * *
Преданный принципу показной расточительности, на котором основывалось всё высшее общество, Престейн из Престейнов держал в своём колоссальном особняке в Центральном Парке внутренние телефоны, кухонные лифты и другие экономящие труд приспособления, исчезнувшие за ненадобностью с появлением джантации. Многочисленные слуги этого огромного роскошного замка, покорно ходили из комнаты в комнату, открывая и закрывая двери и взбираясь по лестницам.
Престейн из Престейнов встал, оделся с помощью камердинера и парикмахера, спустился на лифте вниз и позавтракал, обслуживаемый дворецким, лакеем и официантами. Потом он покинул комнату для завтрака и прошёл в кабинет. Когда средства связи отжили свой век, когда вместо того, чтобы звонить или слать телеграммы, гораздо проще было джантировать прямо на место и обсудить вопросы лично, - Престейн сохранил целый телефонный узел с личным оператором.
- Свяжите меня с Дагенхемом, - велел он.
Оператор проявил усердие и, наконец, дозвонился в "Курьеры Дагенхема, Инк." "Курьеры Дагенхема, Инк." была стоившей сто миллионов кредиток организацией дипломированных джантеров, выполняющей любые государственные или конфиденциальные поручения. Плата - 1 Кр за милю. Дагенхем гарантировал, что его курьер обойдёт вокруг света всего за восемьдесят минут.
Через восемьдесят секунд после звонка на частной джант-площадке возле особняка Престейна появился курьер Дагенхема. Его личность идентифицировали и его провели через противоджантный лабиринт у входа. Как всякий член организации Дагенхема, курьер был джантером М-класса, способным без устали телепортироваться на тысячу миль за раз, знающим координаты десятков тысяч джант-площадок. Он был блестящим специалистом обмана и уловок, экспертом по лести и крючкотворству, вымуштрованным до едкой эффективности и язвительной прямоты, свойственных "Курьерам Дагенхема" и отражавших безжалостность их основателя.
- Престейн? - спросил он, не тратя времени на церемонии.
- Я желаю нанять Дагенхема.
- К вашим услугам, Престейн.
- Не вас. Лично Саула Дагенхема.
- Мистер Дагенхем больше не оказывает личных услуг менее чем за 100 000 кредиток.
- Даю в пять раз больше.
- Гонорар или доля от прибыли?
- Вместе. Четверть миллиона гонорара плюс четверть миллиона задатка или десять процентов от общей прибыли с учётом риска.
- Решено. Дело?
- ПирЕ.
- По буквам, пожалуйста.
- Вам название ничего не говорит?
- Нет.
- Отлично. Дагенхему скажет. "П" заглавное - "и" - "р" - "Е" заглавное. Передайте Дагенхему: мы узнали, где ПирЕ. Его задача - достать ПирЕ... любой ценой... через человека по имени Фойл. Гулливер Фойл.
Курьер взял крошечную серебряную жемчужину-мемеограф, надиктовал в неё инструкции Престейна и удалился без лишних слов.
Престейн повернулся к оператору:
- Соедините меня с Регисом Шеффилдом.
Через десять минут после звонка в нотариальную контору Региса Шеффилда на частной джант-площадке возле особняка Престейна появился молодой клерк, который был подвергнут досмотру и проведён через лабиринт. Это был подающий надежды молодой человек, с до блеска выбритым лицом и выражением, делающим его похожим на восторженного кролика.
- Прошу прощения за задержку, Престейн, - сказал он. - Мы получили ваш вызов в Чикаго, а у меня пока всего лишь класс Д-пятьсотмильный. Потребовалось время чтобы добраться.
- Ваш шеф ведёт дело в Чикаго?
- В Чикаго, Нью-Йорке и Вашингтоне. Он весь день джантирует из суда в суд. Пока он в очередном суде, мы готовим для него документы.
- Я желаю нанять его.
- Польщены, Престейн, но мистер Шеффилд крайне занят.
- Он не может быть слишком занят для ПирЕ.
- Простите, сэр, я не совсем...
- Нет, вы не совсем; но Шеффилд поймёт. Скажите ему просто: ПирЕ. И назовите сумму гонорара.
- А именно?
- Четверть миллиона предварительного гонорара, плюс четверть миллиона гарантированной выплаты или десять процентов от общей прибыли с учётом риска.
- Какого рода действия требуются от мистера Шеффилда?
- Необходимо подготовить все законные уловки для похищения человека и основания не выдавать его армии, военному флоту и полиции.
- Ясно. Имя человека?
- Гулливер Фойл.
Клерк повторил указания в мемеограф, сунул бусину в ухо, прослушал, кивнул и удалился. Престейн вышел из кабинета и по плюшевым ступеням спустился на половину дочери, чтобы нанести утренний визит.
В домах верхушки женщины жили в комнатах без окон и дверей, в комнатах, открытых лишь для джантирования ближайших членов семьи. Так блюли мораль и охраняли целомудрие. Но Оливия Престейн была лишена обычного зрения, она не могла джантировать. И потому в её апартаменты вели двери, тщательно охраняемые потомственными слугами в клановых ливреях Престейна.
Оливия Престейн была великолепной альбиноской. Её волосы были похожи на белый шёлк, кожа - на белый атлас; её ногти, её губы, её глаза были коралловыми. Она была изумительно красива. И слепа тоже изумительно, ибо видела только в инфракрасном свете, с семи с половиной тысяч ангстрем до миллиметровых волн. Она видела тепловые волны, магнитные поля, радиоволны, радарные, сонарные и электромагнитные поля,
Оливия Престейн вела Гранд Леви - утренний приём в своей гостиной. Она восседала на парчовом троне, потягивая чай под охраной дуэньи, управляя двором, непринуждённо беседуя с десятками мужчин и женщин, заполнявших салон. Она казалась изысканной статуей из мрамора и коралла, сверкающей смотрящими, но незрячими глазами.
Гостиная представлялась ей пульсирующим клубком тепловых излучений - от горячих вспышек до прохладных теней. Она видела слепящие магнитные рисунки часов, огней, телефонов и замков. Она видела и распознавала людей по характерным тепловым узорам их лиц и тел. Видела электромагнитный ореол вокруг каждой головы и пробивающееся сквозь тепловой фон тела сверкание вечно изменяющегося нервного и мышечного тонуса.
Престейн не обращал внимания на свиту из артистов, музыкантов и хлыщей, но с удовольствием отметил присутствие именитостей. Здесь были Сирс-Робук из Жиллет; юный Сидней Кодак, который однажды станет Кодаком из Кодаков; Хубиганта, Бьюика из Бьюиков, и Р. Х. Мэси XVI, глава могущественного клана Сакс-Гимбелей.
Престейн засвидетельствовал почтение дочери и покинул клановое поместье. В запряжённой четвёркой карете направился в свою деловую штаб-квартиру на Уолл-стрит, 99. Кучер и грум носили ливреи с красно-чёрно-синей эмблемой дома Престейнов. Чёрное "П" на ало-голубом фоне считалось одним из самых древних и благородных торговых знаков в социальном регистре и соперничало в древности с "57" клана Хайнца и "РР" династии Роллс-Ройсов.
Нью-йоркские джантеры хорошо знали главу клана Престейнов. Седой, красивый, мужественный, безупречно одетый, с несколько старомодными манерами, Престейн из Престейнов являлся воплощением социальной элиты и стоял так высоко, что нанимал кучеров, грумов, конюхов и лошадей для исполнения функций, которые простые смертные осуществляли джантацией.
По мере подъёма по социальной лестнице люди в те дни обозначали своё положение отказом от джантации. Новичок, принятый в большой коммерческий клан седлал дорогой велосипед. Многообещающий кланнер разъезжал в маленьком спортивном автомобиле. Видного деятеля клана возил шофёр на каком-нибудь древнем "Бентли", "Кадиллаке" или вычурной "Лагонде". Предполагаемый наследник по прямой линии преемственности кланового руководства пользовался яхтой или самолётом. Престейн из Престейнов, глава клана Престейнов, владел каретами, машинами, яхтами, самолётами и поездами. Его положение в обществе было столь высоко, что он не джантировал сорок лет. И презирал выскочек и нуворишей, подобных Дагенхему и Шеффилду, которые всё ещё бесстыдно джантировали.
Престейн вошёл в цитадель с зубчатыми стенами на Уолл-стрит 99, в Замок Престейна. Тот находился на попечении и под охраной его знаменитой Джант-Стражи, все в клановых ливреях. Он шествовал, подобно грозному вождю, когда стража провожала его в его офис. Он был даже величественнее вождя, в чём на собственном горьком опыте убедился докучливый государственный чиновник, дожидавшийся аудиенции. Несчастный пробился сквозь толпу просителей навстречу Престейну, когда тот проходил по коридору.
- Мистер Престейн, - начал он. - Я из Департамента внутренних сборов. Мне необходимо повидаться с вами этим же утр...
Престейн смерил его ледяным взглядом.
- Существуют тысячи Престейнов, - надменно произнёс он. - Ко всем обращаются "мистер". Но я - Престейн из Престейнов, глава дома и септа, первый в семье, глава клана. И ко мне обращаются "Престейн". Не "мистер" Престейн. Престейн.
Он отвернулся и вошёл в свой офис, где персонал приветствовал его негромким хором
- Доброе утро, Престейн.
Престейн кивнул, улыбнулся улыбкой василиска и сел за необъятный стол. Джант-Стража дунула в свои трубы и ударила в барабаны. Престейн подал знак к началу аудиенции. Он презирал мемеографы и прочие механические устройства.
- Состояние предприятий Клана Престейн. - начал Конюший. - Общий курс: высший 201 1/2, низший 201 1/4. Средний курс по Нью-Йорку, Парижу, Цейлону, Токио...
Престейн раздражённо махнул рукой. Конюший удалился, чтобы быть сменённым церемонимейстером.
- Необходимо посвятить нового мистера Престо, Престейн.
Престейн сдержал нетерпение и прошёл через утомительную процедуру приведения к присяге 497-го мистера Престо, которые в престейновской иерархии управляли магазинами розничной торговли. До недавних пор этот человек имел свои собственные лицо и тело. Теперь, после десяти лет осторожной проверки и тщательных испытаний, его причислили к лику Престо.
В результате шести месяцев хирургии и психообработки он стал совершенно неотличим от остальных 496 мистеров Престо и идеализированного портрета, висящего за троном Престейна... Добрый, честный человек, напоминающий Авраама Линкольна, человек, которого нужно любить, которому можно доверять. В каком бы уголке света вы что-либо ни покупали, вы оказывались в одном и том же магазине Престейна и имели дело с отечески заботливым мистером Престо. С ним соперничали - но не могли его превзойти - мистер Квик клана Кодаков и дядюшка Монти, Монтгомери Вардов.
По завершении обряда Престейн резко поднялся, давая понять что аудиенция окончена. В кабинете остались лишь высшие чины иерархии. Престейн мерил комнату шагами, с трудом подавляя бурлящее нетерпение. Он никогда не ругался, но его выдержка наводила больший ужас, чем брань.
- Фойл, - сдавленно проговорил он. - Обычный матрос. Подонок. Шваль. И я - Престейн из Престейнов. Но этот человек стоит между мной и...
- Извините, Престейн. - деликатно перебил его церемонимейстер. - Сейчас одиннадцать часов по западному времени, восемь по атлантическому...
- Что?
- С вашего позволения, Престейн, я хочу напомнить, что в девять по Тихоокеанскому времени состоится церемония запуска. Вы председательствуете на Ванкуверских верфях.
- Запуска?
- Наш новый корабль, престейновская "Принцесса". Установление трёхмерного контакта с верфью займёт некоторое время, так что нам лучше...
- Я буду присутствовать лично.
- Лично! - поперхнулся церемонимейстер. - Но мы не можем за час долететь до Ванкувера, Престейн. Мы...
- Я джантирую! - рявкнул Престейн из Престейнов. Таково было его возбуждение.
Ошеломлённый штат начал готовиться. Перед ним джантировали гонцы, чтобы предупредить офисы Престейна, лежащие на его пути через страну, и расчищая приватные джант-площадки. Престейна отвели к площадке его нью-йоркской цитадели. Она представляла собой округлую платформу в закрытой наглухо комнате без окон. Маскировка и предосторожности были необходимы, чтобы непрошеные визитёры не могли узнать и запомнить джант-координаты. В тех же целях все дома и конторы имели окна с односторонней прозрачностью и запутанные лабиринты у дверей.
Для джантации необходимо (среди прочих вещей) знать точно, где находишься и куда направляешься, иначе у вас нет шансов попасть куда-либо живым. Нельзя джантировать из неопределённой точки - точно так же, как нельзя прибыть в неизвестный пункт. Подобно стрельбе из пистолета - надо знать, куда целиться и за какой конец держать оружие. Но единого взгляда через окно иди дверь может быть достаточно для опытного человека, чтобы запомнить "Р-В-О"-координаты места.
Престейн ступил на площадку, представил координаты назначения в филадельфийском офисе, ясно представил картинку и точно - координаты. Он расслабился и сделал один концентрированный толчок волей и верой в направлении своей цели. Он джантировал. Нью-Йоркская площадка расплылась перед его глазами и исчезла; филадельфийская площадка проявилась из размытого пятна. Появилось ощущение падения, а потом - подъёма. Он прибыл. Церемонимейстер и остальной его штат прибыл, почтительно выждав несколько секунд.
И так, перешагивая по сто-двести миль за раз, Престейн пересёк континент и прибыл к окраинам ванкуверских корабельных верфей ровно в девять часов утра по тихоокеанскому времени. Он покинул Нью-Йорк в одиннадцать утра и выиграл два часа дневного времени. Такие вещи тоже были обычным явлением в джантирующем мире.
Квадратная миля неогороженного бетона (какая изгородь может остановить джантера?) выглядела белой скатертью, на которой аккуратными концентрическими окружностями были выложены чёрные монеты. Однако при внимательном рассмотрении монеты оказывались тридцатиметровыми устьями тёмных шахт, уходящих в глубь земли. Каждый круглый зев окружали здания, конторы, контрольные пункты, забегаловки и хранилища.
Это были взлётно-посадочные колодцы, сухие доки и строительные стапели. Космические корабли, как и морские суда, не рассчитывались на то, чтобы самостоятельно противостоять оковам тяготения. Обычная земная гравитация расколола бы корабль, словно пустую скорлупу. Корабли строились в глубоких колодцах, в сети из мостиков и строительных лесов, окружённые и поддерживаемые антигравитационными экранами. Из таких же колодцев они вылетали, оседлав антигравитационный луч, взлетая в нём словно пылинка попавшая в вертикальный луч прожектора, и достигнув Предела Роша, наконец, включали собственные двигатели. Заходящие на посадку корабли отключали двигатели и, поймав те же лучи, опускались в колодцы.
Когда свита Престейна ступила на ванкуверские верфи, часть колодцев была занята. Из некоторых поднимались носы или корпуса кораблей, антигравитационные экраны поддерживали их выдвинутыми из шахт наполовину или на четверть, а рабочие в шахтах чуть ниже обслуживали разные уровни их кормовых секций. Три престейновских транспорта класса "В" - "Вега", "Весталка" и "Ворга", частично выдвинутые из шахт, возвышались ближе к центру верфей; на них шла замена листов обшивки, как показывали огни сварки, вспыхивавшие вокруг "Ворги".
У бетонного здания с надписью "ВХОД" свита Престейна остановилась перед светящимся предупреждением: "ВХОДЯ НА ТЕРРИТОРИЮ БЕЗ РАЗРЕШЕНИЯ, ВЫ ПОДВЕРГАЕТЕ СВОЮ ЖИЗНЬ ОПАСНОСТИ! ВЫ БЫЛИ ПРЕДУПРЕЖДЕНЫ!". Всем вручили значки посетителей, и даже Престейн из Престейнов покорно приколол его к костюму, зная чем может закончиться вторжение без такого защитного значка. Свита двинулась дальше, пока не достигла шахты О-3, украшенной тканью в цветах Престейна. Рядом была сооружена небольшая трибуна.
Престейна приветствовали, и он, в свою очередь, приветствовал собравшихся чиновников. Оркестр Престейна, сверкая медью, заиграл клановый гимн, но один из инструментов внезапно обезумел. Он завёл звонкую ноту, которая полезла всё выше и громче, пока не перекрыла весь оркестр и изумлённые восклицания. Только тогда Престейн понял, что это ревёт сирена.
На территорию проник посторонний; человек без значка сотрудника или посетителя. Радарное поле системы безопасности было потревожено и прозвучала тревога. Сквозь оглушающий рёв Престейн слышал множественные хлопки воздуха - охрана верфей джантировала, занимала свои места вокруг квадратной мили бетонного поля. Личная Джант-Стража Престейна сомкнулась вокруг него, настороженно глядя по сторонам.
Над бетоном разнёсся усиленный мощными динамиками голос:
- НА ТЕРРИТОРИИ ПОСТОРОННИЙ. НА ТЕРРИТОРИИ ПОСТОРОННИЙ. НА Е-9, ЕВГЕНИЙ-9. НА Е-9, ЕВГЕНИЙ-9. ДВИГАЕТСЯ НА ЗАПАД. ПЕШИЙ.
- Кто-то ворвался! - вскричал церемонимейстер.
- Я догадываюсь, - спокойно сказал Престейн.
- Видимо, он здесь чужой, раз не джантирует.
- Я догадываюсь и об этом.
- ПОСТОРОННИЙ ПРИБЛИЖАЕТСЯ К Д-5, ДЭВИД-5. Д-5, ДЭВИД-5. ПЕШИЙ. Д-5, ДЭВИД-5. ТРЕВОГА.
- О господи, что ему надо?! - воскликнул церемонимейстер.
- Вам известны мои правила, сэр, - холодно отчеканил Престейн. - Никто, связанный с кланом Престейн, не может всуе произносить Святое Имя. Вы забываетесь.
- ПОСТОРОННИЙ ПРИБЛИЖАЕТСЯ К C-5, ЧАРЛИ-5. ПРИБЛИЖАЕТСЯ К C-5, ЧАРЛИ-5.
Церемонимейстер тронул Престейна за рукав:
- Он идёт сюда, Престейн. Прошу, не могли бы вы укрыться?
- Нет.
- Престейн, на вас уже трижды покушались. Трижды. Если...
- Как мне подняться наверх?
- Престейн!
- Помогите подняться.
С помощью отчаянно протестующего церемонимейстера Престейн взошёл на трибуну - наблюдать силу клана Престейн в борьбе с опасностью. Внизу он видел рабочих в белых комбинезонах, высыпавших из шахт чтобы понаблюдать за зрелищем. Охранников становилось всё больше, по мере того как они джантировали с дальних концов поля к центру событий.
- ПОСТОРОННИЙ ДВИГАЕТСЯ НА ЮГ, К Б-3, БАРЬЕР-ТРИ. Б-3, БАРЬЕР-ТРИ.
Престейн смотрел на шахту Б-3. К ней стремительно приближалась фигура бегущего, петляющего, уворачивающегося человека. Это был высокий мужчина в синей госпитальной одежде, с копной всклоченных чёрных волос и искажённым лицом, которое с такого расстояния казалось выпачканным в синей и багровой красках. Его одежда дымилась, нагретая индуктивным полем защитной системы; у шеи, локтей и коленей мелькали язычки пламени.
- Б-3, БАРЬЕР ТРИ. ТРЕВОГА. Б-3, БАРЬЕР ТРИ. ТРЕВОГА. ВТОРЖЕНИЕ.
Раздались крики и треск далёких выстрелов; пронзительные взвизги шоковых винтовок. На чужака бросилось с полдюжины рабочих в белом. Он раскидал их, как кегли, и рванулся к шахте, откуда торчал нос "Ворги". Его одежда вспыхнула и он выглядел пылающей головнёй, несущейся сквозь рабочих и охранников, размахивающей дубинкой, вкручивающейся, неумолимо пробивающейся вперёд.
Неожиданно он остановился, сунул руку в горящую куртку и вытащил чёрный баллон. Конвульсивным движением корчащегося в смертных муках зверя он вырвал зубами какую-то деталь и швырнул предмет точно в сторону "Ворги". В следующий миг его сбили с ног.
- ВЗРЫВЧАТКА. ВНИМАНИЕ. ВСЕМ УКРЫТЬСЯ. ВЗРЫВЧАТКА.
- Престейн! - взвыл церемонимейстер.
Престейн оттолкнул его и проследил взглядом как чёрный баллон взлетает по дуге вверх, а затем летит вниз, к носу "Ворги", кувыркаясь и блестя на солнце. На краю шахты её подхватил антигравитационный луч и бросил наверх гигантским незримым пальцем. Кувыркаясь, она взлетала всё выше и выше; пятьдесят, семьдесят, сто футов... Потом ослепительно полыхнуло, и через мгновение титанический взрыв заложил уши и встряхнул тела.
Престейн поправил одежду, спустился с трибуны и подошёл к пульту. Он опустил палец на пусковую кнопку "Принцессы".
- Доставьте мне этого человека, если он жив, - бросил Престейн церемонимейстеру. Он нажал кнопку. - Нарекаю тебя... "Сила Престейна!" - ликующе крикнул он.