Письмо свое прощальное храню, Как ампулу — на самый крайний случай… Да, если может быть змея колючей И ядовитым — еж, то признаю, Что это — я. А что со мной не скучно — Давным-давно известно. Что уж лучше? Ирония — избранников занятье, Моя защита и мое проклятье! Я не люблю иронии своей, Она со мной срослась прочней, чем кожа, Меняться? Ни к чему и слишком сложно. Терпеть? Терплю. Но с каждым днем больней Растягивать в заученной улыбке Не высохший, а пересохший рот. Ирония… Она мне не дает Ни сил, ни счастья. Третья лишь попытка Не растопить — хотя бы тронуть лед. Занятие для избранных? О, да! Лишь избранным доступная беда. Хранить — храню, но не пошлю письма, Я — первая — уйти не в состоянье. Так, чуточку притворства — по призванью, Ажурная, ненужная тесьма Вкруг полотна сурового реалий… Такое лишь крестами расшивали — А ревность — вздор. Холодная нервозность, Причуда слишком острого ума И — просто по характеру — стервозность… Ах, о себе все знаю я сама, Но все-таки, как грустно знать такое. И больно. И опять мне нет покоя. Еще один отрывок из судьбы. Кусочек жизни. Слабость или сила? Но ревности — себе — я не просила Твоей с избытком хватит для борьбы. Моя? Каприз, очередная блажь. В любой пустыне должен быть мираж. Писать стихи, не ведая кому? Не видя? Наугад? Пути не зная? Опять игра? Игра. Еще какая! Во что играю только, не пойму. Точней — в кого? Романтики туман Укроет и смягчит любой обман. Туман, туман… Нелетная погода. В тумане лишь фантазия парит, Но вряд ли вдохновеньем осенит, К сухим губам приблизит вряд ли воду. От жажды умираю у ручья, Для всех, со всеми и всегда — ничья… И, как вода в песок, уходят годы. Начать с начала. С самого утра До вечера все разнести по графам. От сих до сих. Давно пришла пора Освободится от ненужных страхов. Начать сначала. Круто и сплеча Переменить привычные маршруты Привычных мыслей. Да, с плеча и круто, Но — Боже упаси! — не сгоряча. Хо-лод-но-кров-но. Так и только так. Поменьше слов — любых! — и больше дела… Как мало я за жизнь свою успела, А время жестко отбивает такт. Тик-так — глядишь, и юность промелькнула. Тик-так — глядишь, и молодость прошла. Тик-так — и лезут перья из крыла, Которым вдруг и невпопад махнула… Начать с начала? С самого начала? Но где оно? Когда б я это знала! Апофеозом собственности — мой! Мой год, мой месяц и мой день рожденья. Тройной залог — победы? пораженья? Иль просто — пустоты? Какой ценой Заплачено за простоту такую? Какой ценой? Словесной шелухой! Рифмую, плачу и опять рифмую, Короче, остаюсь сама собой. Нет дела. Есть всего лишь только слово. Пустая форма существа пустого. Так и живу: до первого «нельзя», В которое, как в стену, лбом врезаюсь — И каюсь. Так самозабвенно каюсь, Так навсегда и свято зарекаюсь, Что в оторопь впадают все друзья… До следующего моего «нельзя». Поставить дату. Вспомнить давний год. Какой был день? Какое счастье было? Куда оно ушло? Куда уплыло? И кто меня, не осудив, поймет? Кто потерял меня — и не заметил, Что потерял? Одна на целом свете Была — такая. Поищи теперь. Как ветра в поле. Как пушинку — в мае. Не упрекала и не упрекаю. Понятно, что без смысла нет потерь. Но просится ненужная слеза, Но копятся ненужные обиды… О Боже, с полувзгляда было видно: Так продолжать нелепо. И нельзя. Но просится проклятая слеза… Глаза б мои на это не глядели! Но все сильнее качались те качели — Не маятником, просто маятой… Да это солнце слезы выжимало И не от боли сердце замирало — От высоты, от высоты одной. Но просится ненужная слеза… Наверное, мне надо проще быть. Хотя бы там, где рифмы неуместны. Хотя бы в тот момент, когда забыть Все можно. Или — нужно? Неизвестно, Что хуже: проще быть иль быть сложней. Летать приятно — падать неохота, А есть предел у каждого полета, Как есть предел наивности моей. Уже упала… Жестко и жестоко Холодное касание камней К останкам крыльев… Проще иль сложней Вдвоем? А не вдвойне ли одиноко? Что натворила, что я натворила! Сама себя — и как! перехитрила… Ведь думала изысканно, на «Вы» Писать, мечтать… Но жизнь внесла поправки. И вместо арабесковой заставки Пишу пролог очередной главы — Причем на «ты». Забавное смещенье Привычных понятийных упрощений: «Вам» было много проще, чем «тебе». Обычно все наоборот бывает, Но мною жизнь как мячиком играет, И повороты резкие в судьбе Лишь ироничней делают усмешку… Жила себе, бездумно и безгрешно, Плела из слов привычных кружева… Ах, эти романтичные слова! Ах, этот романтизм почти нездешний! Проснулась? С добрым утром, милый друг! Века прошли — все новое вокруг, А ты так старомодно-безутешна. Так и живем: все шутим да острим, От встречи до другой перемогаясь. Но, может быть, я снова ошибаюсь: Один из нас не любит — лишь любим? Мой вечный скепсис, что мне делать с ним? Да, обожанья бедствие огромно, Слепого обожания — вдвойне Огромно. Просто не по силам мне. От этого и строки так неровны, И безусловность истины условна, И впору закричать. Но, как во сне, Нейдет ни слова с губ полуоткрытых. Нет больше слов — и эта карта бита. Но, слава Богу, боли больше нет. Похоже, я — за болевым порогом, Похоже, что очнулась я немного, Раз снова различаю тьму и свет И не сужу о прошлом слишком строго. А скорбная мечтательность не нова Для тех, кому все дело — только слово. Попробуй-ка меня на нем поймать — Скользну сквозь пальцы, вывернусь змеею, Еще ужалю. Весело со мною? На благо ли — такая благодать? Слова, мечты, иллюзии — химеры, Без времени, без места и без меры. Меня на слове мудрено поймать, Но просто — слишком! — подловить на слово И словом же, не целясь, добивать… Уже добил, не начинать же снова! Да, знаю, не к лицу и не по летам, Но что же делать, если правда это? Как я люблю предчувствие стихов. Когда ещё — ни шороха, ни звука, Но кажется: протянешь только руку И гроздь в ладонь — гроздь долгожданных слов. Пока не начато привычное движенье Руки — к перу, так сладко ощущать Строк новых неизбежное рожденье, На миг его — дыханье — удержать, И — полной грудью — глубочайшим стоном — На выдохе — со сказочного трона Фантазии — как птицу отпустить На волю стих. И сразу все простить. И все забыть. И все припомнить снова. Сказать всю правду? Или — подождать? Успею. Все успею я сказать. И ошибок пора отошла, И всеведенье — не за горами. Что утратила я, что нашла Неприкаянными вечерами? Научилась — хоть изредка — жить Просто, мудро: как вечно хотела. Можно помнить, а можно забыть, Только опыт копить надоело. И не кара, и не благодать, Просто-напросто суетность будней… Может, счастья тебе пожелать? Ну, а если и счастья не будет? Вы мне звезду готовы с неба снять, Все подарить — и океан, и сушу, Восход, закат — все мне одной отдать… А мне… Мне нужно только вашу душу. Вы мне твердите нежные слова — Благодарю. Надежнейшее средство Упрочить ваши надо мной права. Но мне… Мне нужно только ваше сердце. Вы за меня готовы умереть, Пойти на плаху, на костер, на муки. А мне бы на мгновенье замереть, Прижав к губам родные ваши руки. Но именно минуты и вдвоем Никак найти вы для меня не в силах: Нет времени! Вот если б попросила Я солнце… Ну а прочее — потом. Успеется и завтра, правда, милый? Полюбить — разлюбить не наука. Хорошо бы все знать наперед! А пока — бабье лето и скука От великих столичных щедрот. И продолжатся редкие встречи. Бабье дето. Дела и дела. Разлюби — на слабо! — будет легче. Будь, что будет. Была не была. Разлюби просто так, без причины, Оттого, что дождит во дворе… Он достойный, шикарный мужчина. Как Вергилий с гравюры Доре. С ним кругами бульварного ада Колесили недаром вдвоем… Ничего мне, мой милый, не надо, Погуляю одна под дождем. Что же, деточка, все-то ты знаешь Про любовь и про жизнь — наперед. И себя до конца понимаешь… Только делаешь — наоборот.